Картины Екатерины 2

Описание картины «Портрет Екатерины »

Нет. Но императрице было не до веселья. Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная. «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину.

Обратитесь к ее чувствам и страстям. Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». «Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться». «Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века.

Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние. И тако из сего имеете выбрать». Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем. Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком.

Она обсуждала вариант переворота и с графом Кириллом Разумовским – влиятельнейшим сановником и шефом Измайловского полка, а также с воспитателем наследника Никитой Паниным. «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими». Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Она, не поднимая головы, трудилась, а рядом на канапе, как и десять лет назад, храпел пьяный артиллерийский капитан. Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». Наконец показался Зимний дворец. Бесцветные военные действия 1769 года сменились феерической кампанией 1770 года, когда генерал Петр Румянцев разгромил турок вначале при урочище Рябая Могила, потом у реки Ларга и, наконец, – при Кагуле. Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий». Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть. Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге.

Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество. Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась.

Портрет Екатерины Ивана Аргунова 1762 года

Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. Изменялось лишь время сна: если в зрелые годы императрица вставала в 05:00, то ближе к старости – в 06:00, а к концу жизни и вовсе в 07:00. Переписка с философами многое дала Екатерине.

Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина. «Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед. Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах. На эту же «скамью» можно было бы посадить еще десятка полтора, если не больше, знаменитостей.

«Золотой век» екатерининской эпохи

«Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого». Конечно, особых оснований для паники или даже тревоги не было. Она была снисходительна, любила жизнь, отличалась веселостью нрава, была истинной республиканкой по своим убеждениям и обладала добрым сердцем. Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж. Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами».

У них камердинеров нет. Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. «Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов. А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано.

В процессе работы он обращался к известным портретам этих деятелей, а его Екатерина словно бы сошла с парадного профильного полотна Федора Рокотова. Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина.

Лик Екатерины 2: традиции изображения

Строго говоря, было три вида эрмитажных собраний по количеству посетителей: большой, средний и малый. Указ этот умалчивает о том, что охранники действовали строго по секретной инструкции, данной Екатериной.

То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства. Заговор раскрыт. Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша). «Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством». Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется.

• Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой
• Екатерина Великая: портреты, факты, документальные фильмы
• Портрет Екатерины (1763 год), Фёдор Степанович Рокотов
• ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
• Картины и гравюры изображающие царствование Екатерины
• Екатерина на прогулке в Царскосельском парке

Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества. Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. Любопытно читать политические записки Екатерины, которые написаны не позже лета 1761 года, то есть примерно за год до ее вступления на престол. Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных.

Она бы была самым привлекательным частным человеком». Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер. 5 декабря 1793 года она писала Гримму: «Французские философы, которых считают подготовителями революции, ошиблись в одном: в своих проповедях они обращались к людям, предполагая в них доброе сердце и таковую же волю, а вместо того учением их воспользовались прокуроры, адвокаты и разные негодяи, чтоб под покровом этого учения (впрочем, они и его отбросили) совершать самые ужасные преступления, на какие только способны отвратительные злодеи. С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую.

Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». – Е. А. ) привоз оной книги в Россию». «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками. Горделиво улыбающаяся императрица возвышается как скала, окруженная поясом своих соратников. Вопреки запрещению Екатерины, Шкурин передал Чоглоковой довольно невинные слова великой княгини. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Огромные кипы занимают три полки».

Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Но все было тщетно. Конечно, проявления крепостного права отвратительны – дело Салтычихи было у всех перед глазами.

Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны. Что происходило внутри страны. Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины.

1. Официальный блог Государственной Третьяковской галереи
2. Как Екатерина Великая стала «императрицей искусств»
3. Величие Екатерины и ее любовники
4. «Екатерина Великая: портрет женщины» Роберта Мэсси
5. Императрица наносит ответный удар
6. Михаил Пиотровский: Эрмитаж должен открыться современному искусству

Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам. Расположенные на возвышенности, они были искусно декорированы садами и парками, разбитыми с учетом пейзажа. Восемнадцать лет исполненных скуки и одиночества, побудили ее прочесть много книг. Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон.

Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью». Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Нельзя сказать, что Павел бездельничал, но с годами его желания глохли, он все глубже и глубже погружался в пучину мелких и мелочных военно-хозяйственных дел своего гатчинского «удела» (подаренного ему после смерти Григория Орлова), который стал для него отечеством, домом и островом спасения от враждебного мира, которым окружила его мать. Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека. Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои». Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе».

Они приносили плохие вести из Франции. В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди. Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал. Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы.

1. Выставку в Эрмитаже проверяют на экстремизм
2. : в святилище Ельцина в Екатеринбурге на глаза наворачиваются слезы
3. : логистика — ключ к любому конфликту США с Россией и Китаем
4. Укрнформ: России не стало бы за год, если бы она оккупировала Украину
5. МВФ выделит Украине 3, 9 миллиарда долларов
6. Портреты фаворитов российских императоров
7. Презентация по истории на тему Образ Екатерины и ее фаворитов в искусстве

А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр. Даже весьма оригинальный портрет императрицы в шугае и кокошнике оставляет не лучшее впечатление: смотрящая на нас пожилая женщина не внушает особой симпатии. Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых. При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. Вчера приехала я сюда (в Царское Село.

Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. Словом, это Пирр, царь Эпирский. К чему ведут эти мрачные мысли. Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры.

1. Портрет Екатерины перед зеркалом
2. Николай Ге – выдающийся художник исторической и религиозной живописи
3. Загадочная сюжетная линия полотна Николая Ге
4. Самое интересное в виде мозаики
5. Екатерина в Царскосельском парке
6. Портрет Екатерины в молодости Антуана Пэна
7. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Луи Каравака 1745 года

Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». Она первая начала переводить на русский «Илиаду».

И однако дела шли и шли большим ходом. Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный. Как ни любила Фике отца, фактически ни одного из его наставлений она не выполнила: так резко изменилась ее жизнь, когда принцесса София Фредерика Августа вступила на землю Российской империи. Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером.

• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Георга Гроота
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Ивана Аргунова
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Пьетро (Пьетро Антони) деи Ротари 1761 года
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Алексея Антропова 1753 года
• Портрет Екатерины Алексея Антропова 1766 года

И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа». В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих. Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть.

В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною». На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила. Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное. О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр.

Она просто выводит нас из терпения. Нравиться великому князю. Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге. В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею. В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира.

1. Портрет Екатерины Ивана Саблукова 1770-е годы
2. Портрет Екатерины в виде законодательницы в храме богини Правосудия Дмитрия Левицкого 1780-е годы
3. Литературный портфельчик Искуссницы
4. Общееколичествопросмотровстраницы
5. Фигура великой императрицы: путь к правлению
6. Федор Степанович Рокотов: жизненный путь

Даже если она была права, все же тот комплекс свежих, глубоких идей об обществе, государстве, праве, морали, религии, содержавшийся в творениях Монтескье и Вольтера, который Екатерина восприняла от них, позволял ей всю жизнь оставаться на очень высоком интеллектуальном уровне и превосходить многих своих современников и даже потомков. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться. Портрет стал отечественным вариантом английского типа «портрет-прогулка»7. Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. Теперь о здоровье Петра.

Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. Постепенно многим становится ясно, к чему ведет такая беззаветная любовь бабушки. Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями.

Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных. Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга.

• Высшее достижение в области парадного портрета
• Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
• Екатерина Великая: Фотогалерея
• Игровое занятие – «Маленький эксперт»
• Мастер-классы по созданию кукол-мотанок, ткачеству поясов или соломоплетению
• Карта гостя Национального художественного музея
• В Национальном художественном музее Республики Беларусь действует программа Карта Гостя
• Новая развлекательно-познавательная экскурсия для детей «Самые-самые»

Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». И она очень всем понравилась. В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя». Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины.

Когда Екатерина писала эту программу, перед ее глазами стоял Павел – болезненный, слабый мальчик испорченный скверным, «бабьим» воспитанием в душных апартаментах Елизаветы Петровны, ставший безвольным, нервным, завистливым, никудышным человеком. Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны. По причине введения более масштабного памятника исчезло озеро. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию».

• Коллекция Государственного Русского музея
• Екатерина – законодательница в храме богини Правосудия

Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка. Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане. Ей, вышедшей не из Рюриковичей или хотя бы Романовых, ей, сотворившей 28 июня 1762 года недоброе дело с собственным мужем, были до крайности нужны популярность и народная любовь. Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. «Власть без доверенности народа ничего не значит».

Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова. Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое. – Е. А. ). Немного ранее у меня появилась другая прихоть.

В Германии или во Франции мы не посмели бы и думать о том, что здесь производится без особых затруднений». Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года. Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции. Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот. На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году.

Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. Матушка, Его нет на свете. Этим человеком был прусский король Фридрих II. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь.

Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие. Мы были пьяны и он тоже. К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором. У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. Что вы делаете.

Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта». Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. Впрочем, это не помешало Григорию властвовать во дворце по-прежнему еще не меньше десятка лет, пока не наступил конец его могущества. Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году.

Не знаю, что теперь начать. От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте. Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества». Мы же попробуем ее прокомментировать. След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях». Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы.

Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни. Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра. И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину.

Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому». Погибли мы, когда ты не милуешь. Или уничтожить 4. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда.

Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться». Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. «Ему было тогда шестнадцать лет, он был довольно красив до оспы, но очень мал и совсем ребенок он говорил со мною об игрушках и солдатах, которыми был занят с утра до вечера. Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать.

Когда же невесте великого князя назначили целых восемь горничных, радости ее не было предела: это были очень живые, молодые девушки, по вечерам они все вместе поднимали страшную возню, жмурки стали их любимой игрой. В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец. Но нет.

Так писала она Гримму в июле 1791 года. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови. Особенно довольна была Екатерина Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана» (из письма Гримму от 30 мая 1779 года). Впрочем, о его судьбе она тоже думала. Проходя по воспроизведенным с точностью копиям Лоджий Рафаэля, посетитель чувствовал себя, как в Италии. Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе. Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1.

Это все великая женщина написала о себе сама. Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года). Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса.

Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе. В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту». Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться. Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер. Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. Если бы я ему поверила, то пришлось бы преобразовать всю мою империю, уничтожить законодательство, правительство, политику, финансы и заменить их несбыточными мечтами».

Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. Ей нравились светские развлечения и искусства».

Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить. Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает». В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь». То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду».

Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах). Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Она имела друзей. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг. Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым.

Неудачна ли была педагогика или ученик был неспособен – мы не знаем, но что Орлов так и не стал крупным государственным деятелем – это факт. Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности». Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи. Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими. Противоречие сие неразрешимо. – Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую.

Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем. Они полны непрерывных забот и тревог о здоровье светлейшего и через всю многолетнюю переписку звучит главный рефрен: береги здоровье, оно нужно мне и России. Что в этом толку. Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения.

Бесспорно, ничтожно в мировой истории число людей, которые выдержали труднейшее испытание медными трубами славы. И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен. Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала.

Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. 13 января 1791 года она писала Гримму, что там неизбежно появится Цезарь и «усмирит вертеп», а 22 апреля, не без остроумия и проницательности, добавляла: «Знаете ли, что будет во Франции, если удастся сделать из нее республику. В начале же пути ей было страшно.

Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах». Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. 3. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. «Здесь покоится Екатерина Вторая.

Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались». Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай». Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей.

Так мы расстались». «Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост». Вы мне скажете: Как же теперь быть.

5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником». Это не то. Она была окончена в 1827 году (через год после смерти заказчика). Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть.

Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Кружок Львова был одним из центров интеллектуальной жизни Петербурга, там Боровиковский подружился с Левицким, Державиным и другими деятелями литературы и искусства, в чьей среде культивировался стиль «частной жизни» и зародился русский сентиментализм. Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы.

Причин разрыва было несколько. Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья. На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди».

Екатерина довольно быстро научилась править Россией. Россия, победив турок, шведов и поляков, наслаждалась миром. Много лет спустя она писала Вольтеру, что мечтает на том свете встретиться именно с королем Генрихом.

Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля. Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание. – Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока.

Екатерина не испытала при виде этого портрета того восторга, на который он был рассчитан. Один из них нынче называется «законностью».

«Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». Но после рождения сына, когда контроль над великой княгиней ослаб, ситуация стала меняться. А как любила Екатерина русский язык.

Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины. «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. Задрожали и масоны, чьи занятия рационалистка-императрица всегда презирала и над «таинствами» которых беспощадно глумилась.

Но получилось иначе. Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. «Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства». Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным. «Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он.

Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался. И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы. «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины.

Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. Место было узко и дверь затворена, а оттого она не могла упасть на пол.

Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых. Екатерина взяла в руки книгу поначалу со скуки, от одиночества, а потом втянулась в чтение, ставшее ее страстью, спасением, тем оселком, на котором будущая императрица оттачивала свой ум. Особенно встревожился Павел и его сторонники, когда Екатерина женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (ставшей в православии Елизаветой Алексеевной). За картину художник получил лишь звание «назначенного» в академики, а не академика, как надеялись члены державинско-львовского кружка.

Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Но, Государыня, свершилась беда. Фике в интригах матери не участвовала. С 08:00 до 11:00 Екатерина принимала высокопоставленных чиновников и статс-секретарей. Она много пишет и читает, все ей некогда, работает без перерыва и все-таки меньше, чем хотела. По своей природе Екатерина была человеком риска.

Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа. Потом 78-летняя графиня Матюшкина, вчера танцевавшая на свадьбах. И Екатерина не вышла из него чистой. Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом.

Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. Автором их был Потемкин. Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев. Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу.

Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий). В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю». Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей.

«Изучайте людей, – предостерегала она потомков, – старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора отыскивайте истинное достоинство, хотя бы оно было на краю света: по большей части оно скромно и прячется где-нибудь в отдалении. Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство». Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий.

Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Это косвенно подтверждало слухи о намерении императрицы завещать престол «мимо» нелюбимого сына прямо внуку, ставшему теперь главой собственной семьи, полноправным мужчиной.

«Ничего подобного. Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы».

Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно.

В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку. В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей». Все это не могло не шокировать европейца.

Главное иконографическое отличие между двумя вариантами состоит в пейзажном фоне. Старые генералы, вельможи не стыдились ласкать ничтожных его лакеев. Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей. Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе». Приподняв ее голову, он увидел, что глаза ее закрыты, а лицо багрового цвета.

Шел июнь, двор переехал за город. Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Работа давалась ей легко. Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно. Александр и Константин воспитывались по особой программе, составленной самой императрицей. Придя к власти в ноябре 1741 года императрица Елизавета Петровна сразу же вспомнила о своем племяннике.

До Индии он, естественно, не добрался. О гуманности императрицы ходили легенды. Все это приводит к мысли, что трагедия, разыгравшаяся в ночь с 4 на 5 июля 1764 года, была как будто заранее подготовлена опытной режиссерской рукой, расставившей всех участников драмы по своим местам и определившей их роли на каждый момент действия.

Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию.

«Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей».

Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. – Е. А. ) их, чтоб попечение имели о принадлежащей им собаке, птице, белке или ином животном и оным доставляли выгоды свои и даже до цветов в горшках, поливая оные Ложь и обман запрещать надлежит как детям самим, так и окружающим их, даже и в шутках не употреблять, но отвращать их от лжи Ложь представлять им как дело бесчестное и влекущее за собою презрение и недоверие всех людей Отделять от воспитания разговоры, рассказы и слухи, умаляющие любовь к добру и добродетели или умножающие пороки Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому чего не хочешь, чтоб тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательности ко всем людям, в ласковом и снисходительном обхождении ко всякому, в добронравии непрерывном, в чистосердечии и благородном сердце, в истреблении горячего сердца, пустого опасения, боязливости, подозрения». Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. При этом она не была завзятой монархисткой.

В ней будто бы заново расцвели нежные материнские чувства, которыми она многие годы не баловала сына. В этом можно усомниться. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть). Поверьте мне, они суть наилучшие». Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными. Что же случилось с Екатериной.

Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. И вот начались смотрины: немок с любопытством осматривали с ног до головы и с головы до ног – так писала мать, хотя, надо полагать, смотрели в первую очередь на дочь. Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни. Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне. Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски. Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом.

Императрица очень любила природу, деревню. Но не только в этом проявлялась немецкая педантичность государыни. Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. По поводу выхода в академической типографии пьесы Княжнина «Вадим» на сюжет из новгородской «республиканской» истории она устроила головомойку президенту Академии наук княгине Дашковой, которая, как и императрица, не читала пьесы до печатного станка.

Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною. Более неестественное изображение и представить себе сложно. Екатерина Великая не была бесспорной красавицей. В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей.

Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца». Именно такие чувства испытывала сама Екатерина. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей.

Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям. Принц де Линь уговаривал разобидевшихся на светлейшего поляков: «Императрица не должна лишаться вашей дружбы из-за того, что князь Потемкин, принимая на днях многих из вас в Елизаветграде, вышел к вам без панталон. Менялись и люди вокруг Екатерины. «Я работаю как лошадь», – писала в 1788 году императрица.

Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны. Договориться с Петром было невозможно. Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика. Он назначил ее гофмейстериною. По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками.

Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком. И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается». – восклицал король. Но не это главное. Тотчас послали за доктором.

Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе. Она умело подбирала себе помощников из людей ярких и талантливых. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя.

Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. Франция стремительно покатилась к террору и гражданской войне. Она таковою для Петра и стала, но не более того. Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина.

Я должна это сделать, так как благо, защита и слава империи вверены Вашим попечениям и что необходимо быть здоровым телом и душою, чтобы исполнить то, что Вы имеете на руках». Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием. У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед. Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял».

Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России). Ответствую: Как сможем. Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве. Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции.

Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество.

Сегюр благоразумно отказался под тем предлогом, что этот порыв чувств может показаться неприличным его жене. На знаменитой «скамейке» памятника Екатерине II в Санкт-Петербурге у ног императрицы рядком сидят девять выдающихся деятелей ее царствования, ее ближайших сподвижников: генералиссимус Александр Суворов, фельдмаршал Петр Румянцев, светлейший князь Григорий Потемкин, граф Алексей Орлов, президент Российской Академии наук княгиня Екатерина Дашкова, организатор педагогического образования в России Иван Бецкой, адмирал Василий Чичагов, вице-канцлер Александр Безбородко, поэт Гаврила Державин. Но в шестьдесят. – Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ».

Дело было, конечно, не в трудности пути или слабости здоровья Учителя, о котором так трогательно заботилась Екатерина, а в ее нежелании воочию знакомиться с человеком, который славился дьявольской проницательностью и, казалось, все видел насквозь и на два аршина под землей. В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира. Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия».

Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами. По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность». Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие.

Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины.

Как и прежде, без книги она не жила ни одного дня, продолжая домашние университеты своей молодости. И в этом она стала великим реформатором. В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное. Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась.

Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов. В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры».

Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы. И этим достигают всего. О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю. Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно». Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор.

– советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать. Вот каковы мои современники. В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику. Сказки о независимости от России Греческой и Дакийской империй можно было рассказывать только Константину, да и то до тех пор, пока он лежал в люльке. Фике-Екатерина держалась молодцом. «Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда. Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский).

Мир человека, оказавшегося на вершине власти, становится другим, взгляды властителя определяются иными, чем у частного человека, критериями: стремлением удержать власть, соображениями политической целесообразности, сознанием огромной ответственности за судьбу династии империи, нации и многими другими обстоятельствами, с которыми так мало знаком частный человек. Все будут желать монархического правления. Наконец, господин фельдмаршал, надеюсь, что вы всем скажете, что вежливость и внимательность никогда никому не вредили и что ими не столько воздаешь почета другим, как внушаешь о самом себе доброе мнение.

Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы. Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию.

Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Но не только в этом. Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу. В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного. По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось. Она легко прощала и никого не ненавидела.

Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею. Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии.

Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. Читала Екатерина много и сначала без разбора. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни.

В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой. Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе. Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением.

Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы. Чем это закончилось, читатель помнит. Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго. Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием.

В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный». Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс. Или деньгами унимать писать 3. Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере.

А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее». Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет.

«Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин. Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. 6 июля Алехан прислал императрице еще два письма. Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были». Он был ближайшим приятелем и собутыльником Орловых, а следовательно, – заговорщиком и, узнав о его аресте, Орловы заметались по столице: «Пассек арестован.

Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой.

Вот что пишет о последнем временщике Екатерины современник: «По мере утраты государыней ее силы, деятельности, гения, он приобретал могущество, богатства. Но Елизавета молчала. Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики. Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных. Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем. Вполне преуспевающий таможенный начальник, но посредственный писатель Александр Радищев попадает, как часто это бывает в России, под очередную «кампанию по борьбе с (против)» и отправляется в Сибирь. Повинную тебе принес и разыскивать нечего. Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства». Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов.

Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете. Спектакль прервали. Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства».

Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался. Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии). В 22:00 или 23:00 императрица заканчивала день и отходила ко сну.

Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. После его смерти стараниями его вдовы в 1924 году поступает в галерею5. Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина. Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках.

Он любезен и охотник обогащаться сведениями. Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».

Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы. А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок. И победы пришли, но не сразу.

Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована». Всеми делами теперь заправлял Платон Зубов. Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей. Пошлите ему календарь». В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург.

– Е. А. ). Зазвать автора куда способно и поколотить его 2. В письмах Екатерины встречаются русские пословицы, они всегда уместны, не натужны и естественны.

Перед ней были реальные цели укрепления самодержавия, проведения необходимых военной, административной и сословной реформ. Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость. Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике. «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам».

В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен». А перспективы. Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде. Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён. С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти.

Царица, как обычно, поработав в кабинете за столом, вышла переодеваться. Екатерина внимательно следила за событиями во Франции. По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Но дело было не только в инфантильности великого князя. Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины.

Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм. А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными. У Екатерины не было иллюзий на их счет («Лекарство от глупости еще не найдено, рассудок и здравый смысл не то что оспа: привить нельзя»). Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений. К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония. Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем.

«Признайтесь, – обиженно восклицала Екатерина, – что это неприятно Мне хотят помешать делать добро: я его делала сколько могла и для частных людей и для страны уж не хотят ли затеять здесь такие ужасы, какие мы видим во Франции. » Не будем забывать, что на дворе был июнь 1793 года, во Франции в это время Конвент принял драконовские законы против спекулянтов, Марию-Антуанетту разлучили с сыном и начали поспешно готовить постыдный процесс против нее, обвиняя мать в противоестественной связи со своим ребенком Так что императрицу, дувшую на воду, можно понять – в Париже тоже началось с пьесок и прокламаций. У нее нет своей минуты. Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся.

Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться. Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих. Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Это не означало, что русская самодержица примирилась с тем, что там делалось.

Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение».

Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким.

Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой». Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков.

Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году. И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты». Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной. Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные.

Правительница представлена не богиней, а простой «казанской помещицей», которой любила казаться в последние годы жизни, созерцательницей, без всякого официоза, торжественности и парадных атрибутов. Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита.

Тут уже совокупляется или совокуплена есть власть самодержавная и родительская. Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами. Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас. Другое дело, что далеко не всем она шла.

Прекрасная эпитафия. В истории русской литературы есть и ее, хотя и весьма скромное, место – ведь императрица стала автором почти десятка пьес. Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь».

Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции. Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо. Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. Не допускать их высочеств до того, чтобы мучили или убивали невинных животных, как-то птиц, бабочек, мух, собак, кошек или иное или портили что умышленно, но поваживать (приучать.

Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Обратимся теперь снова к Екатерине. Читая сегодня «Наставление о воспитании внуков», написанное Екатериной весной 1783 года, поражаешься ее глубокому знанию психологии ребенка, целенаправленному стремлению императрицы-педагога вложить в детей здоровые, гуманные, вечные начала.

Они все рождаются свободными». Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено.

Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания». Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим. 2 июля Орлов писал: «Матушка, милостивая государыня, здравствовать Вам мы все желаем несчетные годы.

На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен.

Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины). Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле. Это ожесточение было непривычно для славного XVIII века, современники которого почти не употребляли так нам знакомое беспощадное, уничтожительное слово «враг», а пользовались лишь некровожадным словом «неприятель», как бы обратным «приятелю». Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней.

Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии. Его можно назвать «комплексом провинциалки». Из всех баловней счастья времен Екатерины II ни один не был так тщедушен и наружно и внутренне, как Зубов. Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное». Екатерина не была склонна обвинять в происшедшем своих друзей-просветителей, чьи идеи воодушевили Робеспьера и Дантона. Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно.

Другой «чернушка» Валериан Зубов убедил ранее столь здравомыслящую императрицу отправить его во главе армии в фантастический и абсолютно бесперспективный поход в Индию и положил бессчетное количество русских солдат при штурмах прикаспийских крепостей. Александру предназначался иной удел. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе». Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты.

– Е. А. ), но он не сознается в этом, чтоб не казаться старым. Этот обелиск был поставлен в память победы графа Петра Александровича Румянцева над турками в Кагульском сражении (1770 год). Орлов вскочил на козлы – и лошади поскакали Фридрих II не ошибся: Екатерина действительно не руководила заговором – в этом не было необходимости, у нее была своя роль и она сыграла ее отлично. Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол.

На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия. Сначала она числилась в собрании Д. А. Бенкендорфа (до 1900), туда поступила из коллекции А. М. и М. В. Муромцевых (до 1870)2, а затем перешла к известному собирателю Павлу Ивановичу Харитоненко. Правда, долго не было главного исполнителя.

Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России. Верьте мне: никому так не мила придворная жизнь, как республиканцам». Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру».

Но полно, станем работать втихомолку, будем делать добро ради добра и всем остальным предоставим болтать». Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер. А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке». Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой.

Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория. Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления. В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток. Есть семьи, где я знаю уже пятое и шестое поколение. Для Екатерины это было крайне важно.

Во-вторых, вчера при дворе зараз три свадьбы. С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу». Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное.

Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору. Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси. Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина». Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия.

Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике. Вернемся на аудиенцию.

– Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. Он получил образование, сыпал мудреными словами, но был пуст и ничтожен, хотя тщетно тужился и надувался, чтобы походить на Потемкина. Мы теперь благополучны.

Имперская мечта опьяняла царицу. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее.

Потом обер-шенк Нарышкин, который был тогда камер-юнкер и его жена. В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал. Это было прямым и непосредственным продолжением курса предшественников Екатерины, не читавших ни Вольтера, ни Монтескье. Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора. На это место назначили француза-республиканца Лагарпа.

Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. Вот некоторые места из «Наставления»: «Запрещать и не допускать до того, чтобы их высочества учинили вред себе или жизнь имеющему, следовательно, бить или бранить при них не надлежит и их не допускать, чтоб били, щипали и бранили человека или тварь или какой вред или боль причиняли. Казалось бы, ничего особенного – историческая заметка и не более. Спору нет – это был более чем оригинальный человек. Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны».

Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным. Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда. А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту.

Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку. Именно вот таким образом екатерининское время отмечено появлением выдающихся государственных деятелей, полководцев, художников, писателей и музыкантов. С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки». В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782). Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф.

В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда. Двадцати четырех часов ей мало. Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас.

Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан». Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова. Екатерина не могла этого не понимать.

Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика». Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию. Это был Дени Дидро. Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую.

». Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее.

Это была эпоха столетия ее царствования. Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому.

Прости или прикажи скорее окончить. Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии. На что же букли. Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено.

«Польстите ей. Впрочем, это не помогло бы все равно: диагноз личного врача Екатерины Рожерсона был суров: «Удар последовал в голову и был смертелен». Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек». Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме. Но вместе с тем, она оставалась и просто милой, общительной женщиной и ей хотелось получать не только реляции, но и ласковые письма доброго знакомого, которому можно написать о мелочах, с которым приятно, как с равным, поделиться своими мыслями, поболтать. Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию.

Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. В итоге, как пишет биограф Екатерины Великой В. А. Бильбасов, мало-помалу, под давлением разнообразных фактов, обстоятельств, влияний, цербстская Фике стала перерождаться в русскую Екатерину Алексеевну. Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике. Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла. Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства.

Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце». Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году.

«Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон. Вот какая я старуха. У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке».

Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя». Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину. Для нее это не было трудно. Ее вера в силу разума, просвещения была огромна.

– Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность». Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин. Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность. Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал.

Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». Эта уничтожающая характеристика умственных и деловых дарований бывшего возлюбленного, которого она в начале их совместной жизни обожала, говорит об одном: оба по-разному использовали время и подошли к расставанию разными людьми. Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы. Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся.

Но что делать. Она не упустила ничего, чтобы добиться в этом отношении успеха. В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие. Прекратите как можно скорее и с возможно меньшим шумом эти пагубные препирательства, при которых вина обыкновенно бывает на обеих сторонах Возвратите мне поскорее моего губернатора, каковым я его знаю уже пятнадцать лет».

Говоря о своей терпимости к свободе выражения мыслей подданных, она широко практиковала перлюстрацию, сурово преследовала недовольных ее режимом. Отец – человек пожилой, занятый делами, – существовал где-то вдали, как высшая власть в семье и дети видели его редко. Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль.

Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений. Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром. Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года».

Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. Это была одна из важнейших реформ XVIII века. Чоглокова получила инструкцию, смысл которой, несмотря на витиеватость стиля, был предельно ясен: от этого брака нужен наследник и обер-гофмейстерина должна следить за тем, чтобы Екатерина вела себя так, как необходимо для зачатия и рождения ребенка. Часы работы и отдыха, завтрака, обеда и ужина были также постоянными. «Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу». Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий».

Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Сама царица всего этого не видела и не знала, а если и знала, то чего не простишь любимому «дитяти» или «чернушке» – я уже совсем запутался, кто из них кто. И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове.

Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга. Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними.

Ее бумаги всегда лежали на столе в строго определенном порядке. Для чего. Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери. Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена. Умерла бы она скорее. » Здесь было другое.

При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца». Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную.

И сколько желавших одержать эту победу. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. «Перед дворцом находится очень большая площадь, – описывал французский дипломат Корберон подобную кормежку уже при Екатерине II, – на которой может поместиться до 30 000 человек. Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим».

– Е. А. ) здорова. Сам же император пребывал в полном благодушии. Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году. Он возвел здание Академии художеств на Неве.

Впрочем, злые языки утверждали, что Потемкин больше выделялся не своей ученостью и неизвестно при каких обстоятельствах потерянным в мирное время глазом, а своей потрясающей способностью имитировать голоса и повадки высших сановников, что открыло ему дорогу в ближний круг Екатерины – женщины с развитым чувством юмора. Нравиться императрице. Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного. Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда.

В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать». Я не говорила ни слова. С этой точки зрения, я полагаю, что письма, написанные к атеисту, не нанесли ущерба ни церкви, ни отечеству». Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным.

Признаться, странный вкус. «Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая».

(Звание академика он получил годом позже за портрет великого князя Константина Павловича). При Екатерине все было по-другому. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей. Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779). Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». «Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева.

Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну. Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич. Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи. Я же узнала (об измене.

И хотя императрица поддерживала французскую эмиграцию, принцев крови морально и материально (правда, взаимообразно), она почти не скрывала своего убеждения, что именно развратный Версаль виноват в том, что ящик Пандоры был открыт (как и Петр III сам был виновником своей гибели). При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать. В середине 1750-х годов здоровье Елизаветы ухудшилось и канцлер понимал, что приход к власти Петра III для него, последовательного врага Пруссии, означает конец. Я чаю, Ломоносов беден, сговоритесь с гетманом (Кириллом Разумовским, президентом Академии наук., а он повторил: Да, да.

Это очень странно – все остальные годились бы мне в дети и внуки. Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями». По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Ей нужны только похвалы и комплименты.

Если мы обратимся к воспоминаниям о ней современников, то в большинстве случаев найдем описание именно этой доброжелательной, милостивой, располагающей к себе улыбки. Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV. Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно.

О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше. Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца. Екатерина его имела. Это дело известное.

Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца. Жалки мне эти бедные ученые. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки. 2. Кроме того, он страстно любит музыку».

Дела шли своим чередом. Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Между родителями и детьми не было близости. Или, по крайней мере, все обстоятельства складывались таким роковым образом, что иного результата быть не могло.

Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину. Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784). Матушка. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства.

Все это мешало их сближению. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века. Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления.

Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии. Она никогда не путала законопослушный и ответственный народ с толпой, разнузданной чернью и считала, что, пройдя неизбежный этап самоистребления, господства «духа разнузданности», Франция вернется к идее монархии. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина.

Дело матери было выдать меня замуж». Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»).

---