Екатерина 2 Картины

Описание картины «Портрет Екатерины »

Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. Зазвать автора куда способно и поколотить его 2. Ее простота в сочетании с внутренним достоинством – вот что поражало собеседника уже в первые минуты общения.

Портрет стал отечественным вариантом английского типа «портрет-прогулка»7. Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком. Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком. Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления. Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге.

Теперь о здоровье Петра. Главное иконографическое отличие между двумя вариантами состоит в пейзажном фоне. На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия.

Екатерина довольно быстро научилась править Россией. По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками. Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь». Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы. Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно. Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами. Она не выкупила портрет, он оставался, судя по всему, в мастерской художника, затем сменил несколько владельцев и, наконец, был приобретён Третьяковской галереей.

Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером. Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. Наша героиня, оказавшись в сказочной обстановке двора Елизаветы, с головой погрузилась в тот вечный праздник, который устроила себе и окружающим императрица.

И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы. Но получилось иначе. На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Чтобы перечислить, какие знаменитые художники писали эти картины, потребуется не одна страница. Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений.

Фике-Екатерина держалась молодцом. Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). 2. И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину.

Я слушала его из вежливости и в угоду ему я часто зевала, не отдавая себе в этом отчета, но я не покидала его и он тоже думал, что надо говорить со мною так как он говорил только о том, что любит, то он очень забавлялся, говоря со мною подолгу. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору. Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон.

И вот здесь нельзя не задуматься над страницами воспоминаний графа Сегюра, писавшего, что, казалось бы, человек, достигший такой славы, какой достигла Екатерина, должен быть равнодушен к голосу зависти, насмешки и недоброжелательства. Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. Для Екатерины им стал барон Гримм – писатель издатель рукописной газеты о жизни Франции, которую он рассылал всем европейским государям. Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца».

Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. Микешин блестяще передал самую суть екатерининского правления: она – в умело подобранной монархиней плеяде орлов, которые и составили ее славу. Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу. Более неестественное изображение и представить себе сложно.

Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания». Правительница представлена не богиней, а простой «казанской помещицей», которой любила казаться в последние годы жизни, созерцательницей, без всякого официоза, торжественности и парадных атрибутов. Бретейль проницательно заметил: боязнь утратить все то, чего ей удалось достичь, так явно проглядывала во всех поступках императрицы, что всякий мало-мальски влиятельный человек чувствовал перед ней свою силу.

Рокотов, Федор Степанович – Портрет Екатерины (2)

Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну. Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич.

Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике. Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим». Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями».

«Золотой век» екатерининской эпохи

Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо. К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония. Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки. Или уничтожить 4.

И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться. В этом можно усомниться. В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю».

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года. Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина. В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Особенно встревожился Павел и его сторонники, когда Екатерина женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (ставшей в православии Елизаветой Алексеевной). Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения.

Ее вера в силу разума, просвещения была огромна. В последующие годы засверкал талант Александра Васильевича Суворова, разбившего турок при Туртукае в 1773 году и при Козлуджи в 1774-м. Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа. На смену ему в 1777 году приходит Зорич, век которого в любовниках императрицы был тоже недолог. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник».

Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Но императрице было не до веселья. Она долго искала невесту своему наследнику, перебирая все европейские коронованные семейства и знатные фамилии.

Лик Екатерины 2: традиции изображения

«Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729-1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716-1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой.

И тако из сего имеете выбрать». Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный.

Оживленные молодостью черты ее, должно быть, были очаровательны: овал лица несколько удлинен, подбородок немного выдается, уста приветливо сомкнуты изогнутый, хорошо очерченный нос сообщает лицу нечто серьезное, при этом у нее влажные, оживленные глаза и высокий лоб». (Звание академика он получил годом позже за портрет великого князя Константина Павловича). Но не только в этом проявлялась немецкая педантичность государыни. – Е. А. ) их, чтоб попечение имели о принадлежащей им собаке, птице, белке или ином животном и оным доставляли выгоды свои и даже до цветов в горшках, поливая оные Ложь и обман запрещать надлежит как детям самим, так и окружающим их, даже и в шутках не употреблять, но отвращать их от лжи Ложь представлять им как дело бесчестное и влекущее за собою презрение и недоверие всех людей Отделять от воспитания разговоры, рассказы и слухи, умаляющие любовь к добру и добродетели или умножающие пороки Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому чего не хочешь, чтоб тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательности ко всем людям, в ласковом и снисходительном обхождении ко всякому, в добронравии непрерывном, в чистосердечии и благородном сердце, в истреблении горячего сердца, пустого опасения, боязливости, подозрения». Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок.

5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником». Договориться с Петром было невозможно. В 22:00 или 23:00 императрица заканчивала день и отходила ко сну.

Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость. Признаться, странный вкус. Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве.

И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается». Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве. В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон. Чем это закончилось, читатель помнит.

Портрет Екатерины Ивана Аргунова 1762 года

Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский). Наконец показался Зимний дворец.

Вот тут-то и явился Потемкин, подхвативший на свои широченные плечи тяжесть российского государственного небосвода. «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими». – Е. А. ). Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. Отец – человек пожилой, занятый делами, – существовал где-то вдали, как высшая власть в семье и дети видели его редко.

1. Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой
2. Екатерина на прогулке в Царскосельском парке
3. Портрет Екатерины (1763 год), Фёдор Степанович Рокотов
4. Екатерина Великая: портреты, факты, документальные фильмы
5. ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
6. Картины и гравюры изображающие царствование Екатерины
7. Портреты фаворитов российских императоров

Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний. Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) -1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века. – Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля.

Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. Не знаю, что теперь начать. Иностранцы, сопровождавшие императрицу в поездках по стране, не могли надивиться набожности Екатерины, которая выстаивала литургии во всех церквях, мимо которых проезжал ее экипаж. Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными. Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга.

Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями. Между тем Екатерина видела в своем опыте адаптации в России непревзойденный образец для подражания и единственно возможный путь для приезжей молодой немки. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства. Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же -в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина).

«Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая». Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними. До последних лет царствования, на седьмом десятке и в счастливые и в трудные дни она встречала являвшихся по утрам статс-секретарей со всегдашней улыбкой. Она бы была самым привлекательным частным человеком». Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. И все же, по его мнению, она очаровательна: «Прекрасный цвет лица, живые и умные глаза, приятно очерченный рот и роскошные блестящие каштановые волосы создают, в общем, такую наружность, к которой очень немного лет тому назад мужчина не мог бы отнестись равнодушно, если только он не был бы человеком предубежденным или бесчувственным (Екатерине тогда было тридцать три года – возраст весьма почтенный по критериям XVIII века. Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца.

Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере. Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина. На это место назначили француза-республиканца Лагарпа.

1. Презентация по истории на тему Образ Екатерины и ее фаворитов в искусстве
2. Портрет Екатерины перед зеркалом
3. Фигура великой императрицы: путь к правлению
4. Федор Степанович Рокотов: жизненный путь

Погибли мы, когда ты не милуешь. Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы». В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен».

Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия». Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины.

Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. Ни Англия, ни Франция, ни другие государства имевшие свои имперские интересы на Босфоре, ни при каких обстоятельствах не допустили бы резкого одностороннего усиления России в этом районе. А между тем было как раз наоборот: каждый новый фаворит наносил государству огромный ущерб ибо Екатерина не скупилась на подарки и пожалования и не имела привычки отбирать их после отставки очередного любимца. Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась. Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Но не только в этом.

Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика». Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя». След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях». Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме. Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы. Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества». Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался.

«Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться». Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV. Мы были пьяны и он тоже. В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал. Именно такие чувства испытывала сама Екатерина.

1. Высшее достижение в области парадного портрета
2. Портрет Екатерины в молодости Антуана Пэна
3. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Луи Каравака 1745 года
4. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Георга Гроота
5. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Ивана Аргунова
6. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Пьетро (Пьетро Антони) деи Ротари 1761 года
7. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Алексея Антропова 1753 года
8. Портрет Екатерины Алексея Антропова 1766 года

Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца. Вчера приехала я сюда (в Царское Село. Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею. Для нее это не было трудно. Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной.

«Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь». Эта вторая волна аллегорических изображений императрицы во многом была инициирована Николаем Львовым – архитектором, поэтом, музыкантом, рисовальщиком и гравером, а также другом Левицкого.

1. Портрет Екатерины Ивана Саблукова 1770-е годы
2. Портрет Екатерины в виде законодательницы в храме богини Правосудия Дмитрия Левицкого 1780-е годы
3. Николай Ге – выдающийся художник исторической и религиозной живописи
4. Загадочная сюжетная линия полотна Николая Ге
5. Самое интересное в виде мозаики

Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. Жалки мне эти бедные ученые. Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно».

Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». А как любила Екатерина русский язык. Немного ранее у меня появилась другая прихоть.

В том же письме Екатерина сообщала адресату: «Вы говорите, что, судя по лицу императрица все та же. Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века. Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый. Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга. Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер.

• Екатерина в Царскосельском парке
• Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
• Получайте самые главные и обсуждаемые статьи дня на свой электронный адрес
• Литературный портфельчик Искуссницы

Молодожены укатили в Европу, были там счастливы, но вскоре из-за границы стали приходить вести о серьезной, а затем и смертельной болезни княгини Орловой и о том, что князь не отходит от постели возлюбленной супруги. Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм. Так мы расстались». Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий). Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин.

Постепенно многим становится ясно, к чему ведет такая беззаветная любовь бабушки. Это косвенно подтверждало слухи о намерении императрицы завещать престол «мимо» нелюбимого сына прямо внуку, ставшему теперь главой собственной семьи, полноправным мужчиной. Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими. Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой». Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина».

1. Общееколичествопросмотровстраницы
2. Словари и энциклопедии на Академике
3. Екатерина Великая: Фотогалерея
4. Коллекция Государственного Русского музея
5. Екатерина – законодательница в храме богини Правосудия

На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким. «Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни.

Другое дело, что далеко не всем она шла. Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург. «Я работаю как лошадь», – писала в 1788 году императрица. Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию.

Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное». Повинную тебе принес и разыскивать нечего. А на рисунке Валентина Серова (1865-1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту.

Мы теперь благополучны. Вначале он был смущен, косноязычен, но постепенно распалился, забылся и под конец произнес в адрес своих неприятелей несколько привычных ему непечатных слов. Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане. В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира. Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому.

В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира. Фигура Екатерины освещена пламенем свечей, а выражение ее лица, холодное и даже надменное, – она как бы ухмыляется своей сдержанной улыбкой – демонстрирует ее безусловное превосходство над ситуацией, что не очень-то располагает зрителя к героине картины. Вернемся на аудиенцию.

Миних предложил свой план: императору явиться в Петербург и своим грозным видом усмирить бунт, подобно Петру Великому, расстроившему замыслы стрельцов. Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает». Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». Вся компания, в том числе и невеста наследника, укладывалась спать на полу и девицы до утра вели шумную дискуссию о различиях полов. Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе.

В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины. Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны. Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871-1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка.

То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду». Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Его можно назвать «комплексом провинциалки».

Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684-1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. При Екатерине все было по-другому. В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий.

Между родителями и детьми не было близости. От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте. Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины).

Бесцветные военные действия 1769 года сменились феерической кампанией 1770 года, когда генерал Петр Румянцев разгромил турок вначале при урочище Рябая Могила, потом у реки Ларга и, наконец, – при Кагуле. Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. Вот некоторые места из «Наставления»: «Запрещать и не допускать до того, чтобы их высочества учинили вред себе или жизнь имеющему, следовательно, бить или бранить при них не надлежит и их не допускать, чтоб били, щипали и бранили человека или тварь или какой вред или боль причиняли. Вероятно, в этом-то умении использовать людей и кроется главное достоинство Екатерины как руководителя.

Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека. Но Елизавета молчала. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Причин разрыва было несколько. Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть. В другом месте мемуаров она проговаривается: «Великий князь во время моей болезни проявил большое внимание ко мне когда я стала лучше себя чувствовать, он не изменился ко мне, по-видимому, я ему нравилась не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился: я умела только повиноваться. С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую.

В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться. Заговор раскрыт. Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России).

«Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством». Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю. На что же букли.

Бытовая сценка литературного характера разворачивается в покоях Екатерининского дворца в Царском Селе в присутствии неестественно малолетнего Павла Петровича и княгини Екатерины Дашковой. – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове.

Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным. Это все великая женщина написала о себе сама. – Е. А. ) здорова.

Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована». Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей.

Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею. Детство принцессы Фике было обычным для ребенка XVIII века, пусть даже и из княжеского рода. Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции.

«Ничего подобного. По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. С 08:00 до 11:00 Екатерина принимала высокопоставленных чиновников и статс-секретарей. Она умело подбирала себе помощников из людей ярких и талантливых. Все это мешало их сближению. Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся. Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов.

Переписка с философами многое дала Екатерине. «Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей». Сам же император пребывал в полном благодушии. Все они были, как на подбор, отъявленные враги вице-канцлера и его антифранцузской и антипрусской линии и только ждали падения старого хитреца с политического Олимпа.

Прекрасная эпитафия. Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною. Но нет. Но в шестьдесят.

Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции. Этим человеком был прусский король Фридрих II. Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть.

Наконец, та же Анна Розина де Гаек написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-па-жом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер. А перспективы.

По своей природе Екатерина была человеком риска. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной.

Автором их был Потемкин. Нравиться императрице. Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе. 2 июля Орлов писал: «Матушка, милостивая государыня, здравствовать Вам мы все желаем несчетные годы. Спору нет – это был более чем оригинальный человек.

Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина. Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий». И победы пришли, но не сразу. Мы же попробуем ее прокомментировать. Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных. Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были». Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем.

При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить.

«Портрет по самому своему стилю, по своему внутреннему содержанию был близок художественному сознанию людей 1820-х годов, когда и в литературе и в живописи ясно определилось реалистическое направление»11. Фаворитку поддерживал весь влиятельный при дворе клан Воронцовых во главе с ее дядей – канцлером Михаилом Илларионовичем. По причине введения более масштабного памятника исчезло озеро. О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше.

Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751-1830) и Владимир Боровиковский (1757-1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Сначала она числилась в собрании Д. А. Бенкендорфа (до 1900), туда поступила из коллекции А. М. и М. В. Муромцевых (до 1870)2, а затем перешла к известному собирателю Павлу Ивановичу Харитоненко. Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах).

Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение». Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе». Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков.

Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений».

Екатерина Великая не была бесспорной красавицей. Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. Она не упустила ничего, чтобы добиться в этом отношении успеха. Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние.

Екатерина, умудренная жизненным опытом и знанием истории, понимала различие между дешевой, но непрочной известностью сегодняшнего дня и великой, нетленной славой в будущих веках. Работа давалась ей легко. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно. Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага.

Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы. Ей нравились светские развлечения и искусства». С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки». Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть.

Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови. Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена.

На смену большому неудобному дому, мало в чем отличному от жилищ крестьян, пришли дворянские особняки в стиле классицизма с изящными портиками, пилястрами, колоннами. Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям. Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф. Но, Государыня, свершилась беда.

Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами. Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых. В начале же пути ей было страшно. В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. В 1783 году почти одновременно умерли двое из ее сподвижников начала царствования – Григорий Орлов и Никита Панин. Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей.

И сколько желавших одержать эту победу. Старые комиссии тихо собирались, вызывали для совещаний представителей с мест, переписывали, дополняли старые законы, обсуждали новые. Этот обелиск был поставлен в память победы графа Петра Александровича Румянцева над турками в Кагульском сражении (1770 год). Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго. В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту». Прости или прикажи скорее окончить.

«Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда. Петр не только не скрывал своей связи с ней, но и не раз высказывал намерение отставить опостылевшую ему супругу. В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722 – 1782).

Это была эпоха столетия ее царствования. – Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. У нее нет своей минуты.

Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей. Дело матери было выдать меня замуж». Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем. Так писала она Гримму в июле 1791 года.

Это была эпоха столетия ее царствования. Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке».

Об этом можно писать целые тома: так богата русская архитектура второй половины XVIII века зодчими, постройками идеями – не всегда оригинальными, но зато грандиозными и дорогими. При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать. Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты. О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр. К чему ведут эти мрачные мысли.

Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу. Екатерина знала, что она не одинока и верные друзья пойдут за ней без колебаний – стоило только посмотреть на Орлова и его братьев. При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца».

Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике.

С ее политическими суждениями, которых она не скрывала, начинают считаться первейшие вельможи елизаветинского двора, такие как Шуваловы, фельдмаршал С. Апраксин, вице-канцлер М. И. Воронцов, братья Алексей и Кирилл Разумовские, а также канцлер Бестужев. «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины. А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла.

Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне. – Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность». Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Правда, долго не было главного исполнителя.

Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны». Это своеобразная амурная летопись, рассказ о мужчинах, которые были у Екатерины до Потемкина. Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим.

Ей нужны только похвалы и комплименты. Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»). Да и теперь, двести лет спустя, когда десятки искателей славы уже заслонили собой Екатерину, мы уверенно можем сказать, что императрица вошла в историю России как выдающийся государственный деятель и эпоха ее царствования стала временем грандиозных реформ и издания важнейших законодательных актов.

Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле. Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. Что касается князя, он может делать все, что ему вздумается: он волен путешествовать или оставаться в России, пить, охотиться, он может занять свои прежние должности и заведовать вновь делами. Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное. В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым. Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием.

На фоне заметен торговый флот – вестник процветания государства. Для Екатерины это было крайне важно. Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои».

Она первая начала переводить на русский «Илиаду». Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно. «Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед. Она просто выводит нас из терпения. Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782).

Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей.

В ней будто бы заново расцвели нежные материнские чувства, которыми она многие годы не баловала сына. Но в жизни и биографии будущего русского императора Петра III плац, лагерь идеально ровный строй приобрели абсолютно иное, гипертрофированное значение.

Что вы делаете. И в этом она стала великим реформатором. Екатерина его имела. Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки.

Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность. «Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост». Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом. Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».

Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. Имперская мечта опьяняла царицу. Да и по-человечески Екатерина хорошо понимала Потемкина, ведь не случайно она писала Гримму в 1777 году: «Я люблю еще нераспаханные страны. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна.

Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих. Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. В 1769 году английский дипломат писал, что она выбирает людей, сообразуясь с их личными способностями и с той целью, для которой они ей нужны.

Нельзя сказать, что Павел бездельничал, но с годами его желания глохли, он все глубже и глубже погружался в пучину мелких и мелочных военно-хозяйственных дел своего гатчинского «удела» (подаренного ему после смерти Григория Орлова), который стал для него отечеством, домом и островом спасения от враждебного мира, которым окружила его мать. Нет. Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы.

Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике. Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами».

Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. Что в этом толку. Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся. 6 июля Алехан прислал императрице еще два письма. Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту.

Но все было тщетно. Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита.

Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено. Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года. Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней. – Е. А. ). В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток.

Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев. Все это не могло не шокировать европейца. На ее голове вместо императорской короны – лавровый венец.

Или деньгами унимать писать 3. Все эти знания в скором будущем пригодились ей в качестве источника успешного правления. Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери.

Умерла бы она скорее. » Здесь было другое. «Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец. Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете. Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». – советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать.

Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас. Огромные кипы занимают три полки». Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. При этом она не была завзятой монархисткой.

Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце». По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось.

В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди. Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай». Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом. Фике в интригах матери не участвовала.

Этим сказано все: дальше можно только приводить подробности о том, как новый император заключил невыгодный для России мир с Фридрихом II, как он ради голштинских интересов готовился к войне с Данией, как публично пренебрегал церковной службой и не крестился в церкви, приблизил к себе много немцев, ходил в прусском мундире, ввел в армии столь необходимую, но тягостную для баловней Екатерины строжайшую дисциплину с ежедневными экзерцициями и так далее Человек негибкий, упрямый, он шел во всем напролом, не считаясь ни с ропотом за спиной, ни с советами своего кумира Фридриха II и других людей, желавших ему добра. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую.

Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины. Вы мне скажете: Как же теперь быть.

Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная. ». Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии.

Нерешительный и трусливый, он ударился в панику, начал метаться и отменять только что принятые указы. Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Они все рождаются свободными». А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр.

Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие. Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712-1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан». За картину художник получил лишь звание «назначенного» в академики, а не академика, как надеялись члены державинско-львовского кружка.

Есть немало документов, говорящих о нарушении императрицей во имя далеких от гуманизма целей многих хороших принципов, которые она проповедовала и в которые искренне верила. «Здесь покоится Екатерина Вторая. Матушка, Его нет на свете. «Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться.

Но что делать. Читатели плакали над перепиской бедных влюбленных, восхищались чеканным стилем полководцев и глубиной пространных посланий философов. Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс. Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году. Кроме того, он страстно любит музыку».

Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет. Но свое законченное воплощение величественная приятность государыни получила, конечно, на портретах работы Дмитрия Левицкого (1735-1822), среди которых выделяется образ Екатерины-законодательницы в храме богини Правосудия (1783). Так, ей совсем не льстило увидеть памятник своей персоне или исторический труд, написанный каким-нибудь придворным историографом-панегиристом.

«Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу». И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен. Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах». Его автор Михаил Микешин (1835-1896) уже один раз изобразил великую императрицу- на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории.

«Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин. Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще., а он повторил: Да, да. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе». «Власть без доверенности народа ничего не значит». И при всем том ничего изнеженного, напротив – это мужчина, лучше которого Вы не придумаете. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя. Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому». Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем. Но в какой-то момент здравый смысл, как и опасения за императорскую власть, которая будет неминуемо дискредитирована браком самодержицы со своим подданным, да еще столь малопочтенным, возобладали.

Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную. Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория. Екатерина обладала способностью нравиться людям, увлекать их, сманивать на свою сторону, превращать прежде враждебных, равнодушных или нейтральных в своих верных слуг, надежных сторонников, добрых друзей.

Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых. Она имела друзей. Для чего. Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси.

Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова. Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать. Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства». Это был Дени Дидро.

Императрица очень любила природу, деревню. В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами.

Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта. Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина. Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие.

Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». «Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он. Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года». Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж.

В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства. Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество. После его смерти стараниями его вдовы в 1924 году поступает в галерею5.

«Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей. Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное. Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка. В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры». Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779). Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал.

Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол. Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика.

Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде.

В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. И Екатерина не вышла из него чистой. Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью». Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество.

«Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства».

В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться». Кружок Львова был одним из центров интеллектуальной жизни Петербурга, там Боровиковский подружился с Левицким, Державиным и другими деятелями литературы и искусства, в чьей среде культивировался стиль «частной жизни» и зародился русский сентиментализм. Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным. То, что он не сидел на троне в своем крошечном Цербсте, а состоял на службе у прусского короля, было делом обычным в Германии. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность».

Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья. О гуманности императрицы ходили легенды. Она была окончена в 1827 году (через год после смерти заказчика).

Когда Екатерина писала эту программу, перед ее глазами стоял Павел – болезненный, слабый мальчик испорченный скверным, «бабьим» воспитанием в душных апартаментах Елизаветы Петровны, ставший безвольным, нервным, завистливым, никудышным человеком. «Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов. Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание.

Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта». Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала.

Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением. Впрочем, в последний момент один могущественный человек все-таки попытался незримо вскочить в экипаж, в котором 10 января 1744 года Фике навсегда уезжала из Цербста и Германии. Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер.

Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда. Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам. Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. К счастью, в отличие от Гримма, мы можем себе это представить – любимый ею парк жив и по-прежнему прекрасен. На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила. Но Екатерина не отчаивалась и, как некогда при Елизавете, так и после переворота 1762 года, начала борьбу за свою свободу, а точнее – за свое реальное и полное самодержавие.

Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы. Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится.

Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Я не говорила ни слова. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России.

Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер.

Ей, вышедшей не из Рюриковичей или хотя бы Романовых, ей, сотворившей 28 июня 1762 года недоброе дело с собственным мужем, были до крайности нужны популярность и народная любовь. Старайся подражать другим, старайся схватить фортуну за чуб и будешь таким же паном, как и другие».

Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал. Читала Екатерина много и сначала без разбора. Это была одна из важнейших реформ XVIII века.

У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед. Иосиф хорошо понимал суть проблемы, он смотрел на нее как один из членов обширного, но недружного, завистливого сообщества европейских держав. Он любезен и охотник обогащаться сведениями.

Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины. Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот.

В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною». Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием. Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались».

Екатерина не могла этого не понимать. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть). Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса.

И этим достигают всего. На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди». У них камердинеров нет. Обратитесь к ее чувствам и страстям. Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя».

Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Конечно, Екатерина была благодарна Григорию и его братьям за все, что они сделали для нее, но, как известно, есть пределы и человеческой благодарности и Екатерина их однажды достигла. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих. Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году. Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны. В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать».

Это не то.

«Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого». Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы. Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны. Он назначил ее гофмейстериною. Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов. Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства».

Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку. А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано. Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики. Павел чувствовал, что эта враждебность усиливается по мере того, как подрастал Александр – особенный любимец бабушки. Екатерина не испытала при виде этого портрета того восторга, на который он был рассчитан.

Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. Что же случилось с Екатериной. Любопытно, что на стенах зала, где разворачивается торжество, Якоби «развесил» картины екатерининского времени, в том числе аллегорические портреты императрицы кисти Торелли (в образе Минервы) и Левицкого (в образе жрицы богини Правосудия), хотя ни того, ни другого портрета в 1765 году еще не существовало. Особенно довольна была Екатерина Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана» (из письма Гримму от 30 мая 1779 года). А для того, чтобы в ответ на восхищение датского монарха красотой русских дам небрежно сказать, что у нас-де, в России, все такие.

«Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее. И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833-1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году.

Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. Она не боялась соперничества и понимала, что свет чужих талантов не затемнит, а лишь усилит блеск ее собственного дарования.

С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. Они полны непрерывных забот и тревог о здоровье светлейшего и через всю многолетнюю переписку звучит главный рефрен: береги здоровье, оно нужно мне и России. – Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ». Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён. И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа».

«Польстите ей. Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге. Восемнадцать лет исполненных скуки и одиночества, побудили ее прочесть много книг. Лицо его само по себе довольно кроткое, но когда, сидя за столом, он смотрит рассеянно на окружающих и занят в то же время какою-нибудь неприятною мыслию, склонит голову на руку, подперев ею нижнюю челюсть и в этой позе не перестает смотреть своим единственным глазом на все окружающее, тогда сжатая нижняя часть его лица придает ему отвратительное, звериное выражение». Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора.

И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи. Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни. Спектакль прервали. Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений. Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе». Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах.

Александру предназначался иной удел. Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию. Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи.

У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке». А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее». Двадцати четырех часов ей мало. Она легко прощала и никого не ненавидела.

Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром.

Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы. Став великой княгиней, Екатерина впервые занялась верховой ездой и сразу же достигла замечательных успехов, даже изобрела какое-то удобное ей седло и ее посадкой любовалась императрица Елизавета Петровна – сама прекрасная наездница. Шел июнь, двор переехал за город. Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии. Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен.

Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек». Он возвел здание Академии художеств на Неве. К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором.

Я же узнала (об измене. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий».

И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину. Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда. Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным.

Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова. Разгул пугачевщины в 1773-1775 годах показал, что свобода понимается огромными массами народа не как равенство, порядок и ответственность, а как кровавая анархия с изуверствами, надругательствами над беззащитными стариками, женщинами и младенцами, разорением храмов и грабежом мирных сел и городов, разбоем на всех дорогах.

Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор. Лампи попытался подхватить эстафету Левицкого изобразив Екатерину, указывающую на аллегорические фигуры Крепости и Истины. Ответствую: Как сможем. Часы работы и отдыха, завтрака, обеда и ужина были также постоянными.

Как истинная женщина, она знала толк в одежде и украшениях, не раз и не два одевалась к придворному балу так, что сама императрица – модница с тонким вкусом – скрежетала от зависти зубами. «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707 – 1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным.

Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие. Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей. Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления.

Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное. Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных. У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль.

Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. Поверьте мне, они суть наилучшие». Пошлите ему календарь». С раннего утра до позднего вечера она не расставалась с книгой, с сожалением оставляя ее ради обеда, прогулки или развлечений. 3.

В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей». Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784). Этот первый отпечаток, оттиснутый на сердце из воска, остался у меня и эта мысль никогда не выходила из головы, но я остерегалась проронить слово о твердом решении, в котором я пребывала, – никогда не любить безгранично того, кто не отплатит мне полной взаимностью».

– Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. – восклицал король. И она очень всем понравилась. Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям.

Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии. По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Противоречие сие неразрешимо. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг.

Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной. Скорбя об их уходе, Екатерина поделилась с Гриммом такими мыслями: «Они были совсем разных мнений и вовсе не любили друг друга И оба они столько лет были моими ближайшими советниками. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина. Словом, это Пирр, царь Эпирский. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию». В источниках встречаются какие-то смутные толки о том, что Петр имел некий физический недостаток, который по прошествии лет был довольно легко устранен хирургом.

Для этих слухов были основания: императрица была без ума от своего героя, он же был настырен и нетерпелив. Один из них нынче называется «законностью». Но дело было не только в инфантильности великого князя. Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии).

На эту же «скамью» можно было бы посадить еще десятка полтора, если не больше, знаменитостей. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей. Это дело известное. Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Ведь современники не в силах оценить истинное значение государственного деятеля своей эпохи. Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее.

Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей. С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу». Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы. Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась. Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша).

Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину. Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины.

Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое. На знаменитой «скамейке» памятника Екатерине II в Санкт-Петербурге у ног императрицы рядком сидят девять выдающихся деятелей ее царствования, ее ближайших сподвижников: генералиссимус Александр Суворов, фельдмаршал Петр Румянцев, светлейший князь Григорий Потемкин, граф Алексей Орлов, президент Российской Академии наук княгиня Екатерина Дашкова, организатор педагогического образования в России Иван Бецкой, адмирал Василий Чичагов, вице-канцлер Александр Безбородко, поэт Гаврила Державин. Более неестественное изображение и представить себе сложно. Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного.

На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда. Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года).

Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра. И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты». Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник».

Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина. Ее бумаги всегда лежали на столе в строго определенном порядке. «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам».

– Е. А. ) привоз оной книги в Россию». Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно.

Читая сегодня «Наставление о воспитании внуков», написанное Екатериной весной 1783 года, поражаешься ее глубокому знанию психологии ребенка, целенаправленному стремлению императрицы-педагога вложить в детей здоровые, гуманные, вечные начала. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия. Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию. Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играёт одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831-1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874).

Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас. Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль.

Нравиться великому князю. Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины). Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность.

Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял». Императрица зависела от них еще и потому, что у нее поначалу не было иной опоры в обществе, кроме гвардии. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России. Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой. Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений. Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию.

Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру». И однако дела шли и шли большим ходом. 65-летняя Екатерина представлена на прогулке в Царскосельском парке, опирающейся на посох из-за своего ревматизма. Матушка. Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии.

В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного. Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества. Вконец отчаявшись, Екатерина прикинулась умирающей, духовник исповедовал ее Уловка удалась, аудиенция в виде беспротокольного допроса все-таки состоялась и Екатерина сумела, мобилизовав весь свой ум и всю волю, оправдаться перед высоким следователем, растопив сердце императрицы просьбой отправить ее в Германию к матери, если здесь, в России, ей абсолютно не доверяют и держат за преступницу. Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы. В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда. Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716-1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности».

Обратимся теперь снова к Екатерине. Но не это главное. В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный». Александр и Константин воспитывались по особой программе, составленной самой императрицей. Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше.

Она таковою для Петра и стала, но не более того.

---