Гора Сент Виктуар Сезанн

«гора Сент-Виктуар»— серия картин французского художника-постимпрессиониста Поля Сезанна, посвящённая одноимённой горной гряде в окрестностях Экс-ан-Прованса. В родительском доме в Эксе, вблизи Жа де Буффан, Поль Сезанн пишет обычный вид повседневного южнофранцузского пейзажа — «Дорога с горой Сент-Виктуар». Совсем неудивительно, что гора Сент-Виктуар «вскружила» голову великому Полю Сезанну — постимпрессионист сделал ее своей главной «моделью» изобразив целых 87 раз, написав 44 картины маслом и 43 акварелью. Гора Сент-Виктуар занимает особое место в творчестве Поля Сезанна. «гора Сент-Виктуар»— серия картин французского художника-постимпрессиониста ПоляСезанна, посвящённая одноимённойгорнойгряде в окрестностях Экс-ан-Прованса.

«гора Сент-Виктуар»— серия картин французского художника-постимпрессиониста Поля Сезанна, посвящённая одноимённой горной гряде в окрестностях Экс-ан-Прованса. Под кистью Сезанна кривятся дома, в сплетениях буйно разросшейся листвы зеленеют деревья, громоздятся скалы и на горизонте возникает подавляющая своей громадой Сент-Виктуар, подобная вулкану, образованному глухими подземными толчками. Сезанн говорил своему другу Иоахиму Гаске (Гаше), указывая на свою любимую гору Сент-Виктуар: Какой взлет, какая властная жажда солнца и какая печаль, особенно вечером, когда вся тяжеловесность как бы опадает (Там же).

Гипнотическое очарование горы Сент-Виктуар

А еще это и это. » Новички ничего не покупают и, хотя папаша Танги постепенно заражает их своим восторгом «Сезаннами», сам он по-прежнему остается бедняком. 13 июля он уведомляет об этом Золя. Спустя три недели, 28 апреля в мэрии Экса Сезанн зарегистрировал брак с Гортензией. Но, стремясь, как всегда, производить впечатление, преувеличивая врожденную склонность ко всему причудливому, он подчеркивает необычность своих манер, туманность речей, уснащенных «заранее продуманными нелепостями»123. Пресса спешит откликнуться на книги Золя. С одной стороны, Жорж Леконт в своей книге «Искусство импрессионизма» воздает должное «искусству очень здоровому, очень цельному, которого часто достигал – почему в прошедшем времени. А если правительство под предлогом того, что эти художники, бесспорно, революционеры, надумает упрятать в тюрьму приверженцев «школы», как их называет Танги.

Скитания приводят Сезанна в Марсель. Примириться, симулировать чувства, о нет. Вот почему он почти всегда стеснен в средствах.

Страх сжимает горло, он охвачен страстью. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. — Я вдыхаю девственную чистоту Вселенной. Нет полотен более продуманных, подчиненных системе и равновесию, чем его полотна, но нет человека более неуравновешенного, чем человек, создающий их. Он все упустил.

Но Сезанн не испытывает никакого удовольствия. У Сезанна слишком тяжело на душе, чтобы задерживать на этом свое внимание. Остальные, разумеется, любезны, но их сочувственные взгляды выводят его из себя.

Жизнь в Жа не доставляет ему удовольствия и он ежедневно ездит в Гарданну, маленький городок с четырьмя тысячами жителей, в десяти километрах от Экса, где поселилась Гортензия. Глубокая усталость одолевает его, он чувствует себя физически ослабевшим. Спустя некоторое время после их отъезда Сезанн и сам уезжает в Эстак к Гортензии. Страшная вещь успех. Впрочем, его мастерство непрерывно совершенствуется. В Швейцарии он чувствует себя чужим.

Но ему достаточно собственного воображения. Вот именно, терпеть Сезанн не может Фанни по-прежнему не пишет. Забыться в женской любви.

Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто. Значит, так и надо рисовать. На этот раз настроение у Сезанна самое мрачное. Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. Юноши вынуждены простаивать долгие часы, не меняя позы.

Описание картины Поля Сезанна «Дорога с горой Сент-Виктуар»

Сезанн воспринял эту смерть как тяжелую личную утрату. Но это не мешает Сезанну безгранично восхищаться сыном. Перед его взором вплоть до самого горного массива расстилается долина Арки, пересекаемая справа виадуком. Нет, он больше не поедет к своему другу. В середине июня Сезанн появляется в Париже и находит приют у Ренуаров в Ларош-Гюйоне. Здесь и только здесь он бывает самим собой.

За те два года, которые Пикассо прожил в этой части Прованса, он написал самые известные портреты своей последней жены Жаклин, серию картин по мотивам полотна Мане «Завтрак на траве», создал несколько скульптур. Ничего значительного, просто пробует свои силы в перепродаже картин. Он уже в Медане, но у него заболела жена. Сезанна, несомненно, радуют сообщения Танги.

В этом одна из его самых мучительных забот. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. Вскоре жизнь Сезанна становится невыносимой. Мысли Сезанна неизменно возвращаются к этим оголенным обрывистым утесам, застывшим в своем величии. А костюм выпятить. Сын, как всегда, ее любимец (о нет, нет, только не Мария, она слишком властная, что ни говорите, «это не то»).

И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. И все-таки исповедуется, причащается, находит в мессах успокоение и отдых. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. Посещал рисовальную школу в Эксе (1858—62) и Академию Сюиса в Париже (1861—65). После двадцати лет страстной одержимости дойти до такого состояния, так опуститься.

Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Сомнения нет – перед нами один из величайших художников мира, но – не прискорбно ли это. Однако вскоре Сезанн уезжает в Шантильи, где поселяется в гостинице Делакур. Он вообще ничего больше не выносит. – Вот и дать почти монохромность. Лучше исчезнуть. Что за притягательная сила таится в этой ослепительной плоти. 1878, Париж, частное собрание Натюрморт с драпировкой, ок.

15 октября 1877 года была открыта железнодорожная линия Экс— Марсель. Вокруг ни малейших следов присутствия человека. Сезанн, притворяясь, будто все в порядке, пытается работать, пишет пейзаж в Ларош-Гюйоне.

Правдиво передать его в живописи. Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. Но ведь это напрасная трата времени. » Конечно, отчасти виновата и Гортензия. А. С. Пушкина, Москва), пейзаже («Гора Сент-Виктуар», 1900, Эрмитаж, Ленинград) или натюрморте («Натюрморт с апельсинами и яблоками», 1895—1900, Музей импрессионизма) изображаемые С. объекты как бы символизируют равновесие природных сил: они монументально статичны, кристаллически завершены, замкнуты в себе.

Как бы там ни было, в 1892 году одна за другой вышли две статьи о Сезанне. Эта грязь, подымающаяся со дна души из-за какой-то служанки на ферме. Быть может, его произведения обречены на небытие. В этом одна из его самых мучительных забот.

Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими. «Что случилось. » – недоумевает Золя. По своей обычной методе писатель сперва накопил груду выписок, затем порылся в воспоминаниях, получил у одних, у других людей сведения о том о сем, о торговцах картинами, о любителях искусства (вплоть до Шоке под именем господина Гю), об инвентаре художника, разузнал всю подноготную о натурщиках и натурщицах, вникнул в интриги Салона. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить», то только здесь, перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе.

Одна лишь видимость дружбы. Но эти встречи лишены для него всякого интереса. В покойном он потерял друга и одновременно своего единственного серьезного ценителя. Он изверился. На этом дружба закончилась. Поль справедливо рассудил, что это было предательством» (Тина Гай).

В этом отношении он неумолим. «Жизнь в Жа де Буффане, – пишет Сезанн своему другу Золя, – не очень-то веселая». Почти две тысячи франков уплачены за полотна Писсарро. Он работает в пустыне. Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими.

На это дерево. Впереди открывается вид на огромную, усеянную островками марсельскую бухту, которую вдали замыкает горная цепь Марсейвейр. Где же он берет эту природу.

Сент-Виктуар – живописный горный массив Прованса и Франции

«1882 год. Сезанну нигде не удается получить комнату: ни в Софоре, ни в Берсо, ни в Отель дю Нор. Ничто больше не нарушает однообразного течения времени.

Его не замечают. Лучше уйти, уединиться. Здесь и только здесь он бывает самим собой. «Видишь, – усмехнулся Сезанн, – если бы все глупцы исчезли, ты был бы принужден доедать остатки тушеного мяса наедине со своей благоверной».

1. Гора Сент-Виктуар (серия картин)
2. Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)
3. Описание картины «Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)»
4. Галина Дятлева – Мастера пейзажа
5. Поль Сезанн – Гора Сент-Виктуар и виадук в долине реки Арк
6. 09 апр, Гора Сент-Виктуар, 1887, Поль Сезанн
7. Гора Сент-Виктуар: работы Сезанна 10-23
8. Поль Сезанн: жизнь и творчество

Вначале Сезанн пытался воздействовать на него голосом или палкой. Так компоновал Веронезе». Не так обстоит дело с Марией. Теперь Сезанн корпит в своей мастерской на улице Валь де Грас над картиной с двумя фигурами – сценой из «Масленицы» («Марди гра»), моделями для которой служат его сын Поль в костюме Арлекина и сын сапожника Гийома в костюме Пьеро. Оллер не растерялся, он не намерен сдаваться. Пока Сезанн не закончит работу, все предметы должны оставаться на месте.

Критик утверждает, что «начатый портрет – очень удачная работа» и долг художника перед самим собой ее закончить. Тем хуже. Вот уже два года, как этот с виду скучающий молодой человек (креол по происхождению, зовут его Амбруаз Воллар) исподволь занимается продажей картин. Сезанн сомневается, начинает полотна, которые его не удовлетворяют и тут же отбрасывает их.

Мертв. «Мгновенье уходит и не повторяется. И вот однажды этот господин Гоген похитил его у меня.

В начале марта администрация Министерства изящных искусств занялась завещанием и тут же распространились слухи о посмертном даре Кайботта. Неудачи больно задевают его. Сезанн назвал гору «прекрасной темой» (beau motif) и в том же году начал писать картины, вылившиеся в целую серию, которой художник посвятил многие годы.

• Из Википедии — свободной энциклопедии
• 8 самых красивых мест в мире по мнению Михаила Кожухова
• Страны, где яростнее всего борются с курением
• Удивительные рукотворные места, которые стоит увидеть в жизни
• Словари и энциклопедии на Академике

Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет «только ему одному известным секретом растирания красок»127. Он забыл о бесчисленных мелких придирках, которыми Луи-Огюст постоянно изводил его. За домом высятся поросшие соснами крутые скалы. Золя любит поесть и потому полнеет.

По поводу двух из них Гоген пишет жене в ноябре: «Я очень дорожу моими двумя полотнами Сезанна, поскольку у художника мало законченных вещей, но придет день и они станут большой ценностью», – предсказывает Гоген. Накануне национального праздника Виллен украсился флагами. Жеффруа беседует с ним о Моне. Там, за церковью Реформистов, поднявшись по крутому склону бульвара Девилье, Сезанн останавливается у старого дома, взбирается по лестнице и, толкнув дверь, не обращая внимания на страшный беспорядок, входит не то в комнату, не то в мастерскую, чтобы обнять художника, стоящего с кистью в руке за мольбертом. Художник этот, с которым Сезанна связывает горячая дружба, — собрат по неуспеху, человек тоже всеми осмеянный и презираемый — Адольф Монтичелли.

Увы, того не интересует Сезанн. Сегодня «Ругон-Маккары» насчитывают 13 томов.

Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. – что забыл осведомиться на почте, где его ждало «до востребования» письмо Золя.

1. Отправить запрос на изготовление копии
2. Примечания для Гора Сент-Виктуар (серия картин)
3. Ссылки на Гора Сент-Виктуар (серия картин)

И вовсе не спешит переменить место жительства. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить» (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Здесь и только здесь он бывает самим собой.

Полотно не поддается. Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. Художник издерган, взвинчен, все его отвращает. Оперируя преимущественно градациями трёх основных цветов (зелёного, голубого и жёлтого) — то изысканно тонкими, то резко контрастными, определяя с их помощью пространственные планы, гармонично сочетая их с чёткостью рисунка, ясной определённостью композиции, С. добивается эпического звучания пейзажей с их панорамным, сферическим охватом ландшафта («Гора Сент-Виктуар в сумерки», около 1905, Музей изобразительных искусств им. Оллеру не повезло. Край этот, столько раз исхоженный Сезанном, уже не подвержен для него капризам дней и времен года.

Мария ценит умение Гортензии стушевываться и мать Сезанна это ценит. Он задумал написать Жеффруа сидящим в кресле у письменного стола, спиной к книжным полкам.

Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. С 1874 участвовал в нескольких их выставках постоянно (кроме 1882) отвергался жюри Салона. Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому.

Вот он, непонятно по какой причине потерявший надежду добиться «выражения себя» (realisation), охваченный яростью, судорожно рвет на куски свои творения. «Пошлый мещанин — вот кем теперь стал Золя. » Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося, обремененного свертками, в помятой шляпе. Прах Пабло Пикассо захоронен во внутреннем дворе замка Вовенарг. Победила Мария.

Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. 29 июня художник скончался. Сезанн запирается в Жа де Буффане. Единственный, с кем, пожалуй, можно было бы поддерживать отношения, это Нума Кост. Он не хотел никого обидеть и не считал, что обижает, а стремился лишь к одному – создать литературное произведение. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена.

Его мысль о «власти» над моделью важна для понимания художественных идей Новейшего времени: художник утверждал право на собственное видение мира, на волевую трансформацию натуры. Он принял все необходимые предосторожности. И в то же время мы видим, в какой степени художника раздражало нелепое путешествие по Швейцарии.

Она, несомненно, чуточку ревнует его к Гортензии. Много листов. Жизнь в Жа де Буффане, – пишет Сезанн своему другу Золя, – не очень-то веселая. Меня мучит острое ощущение оттенков. На столе несколько листов бумаги, раскрытая книга, небольшой слепок Родена, цветок в вазе. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят121.

Вентури). Едва заслышав позвякивание упряжки, осел пускается рысью или, внезапно охваченный непонятным упрямством, ни за что не хочет идти вперед. «Постоянная борьба, ежедневная десятичасовая работа, предельная самоотдача. Но швейцарский пейзаж, столь отличный от провансальского, озадачивает Сезанна.

да что я знаю. Мелкий укол самолюбию – и он страдает от обиды. – этот маг и волшебник интуиции». «Пошлый мещанин – вот кем теперь стал Золя. » Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося, обремененного свертками, в помятой шляпе. Затем все перетасовал и без дурного умысла, беззлобно и простодушно написал книгу. – Лишить его шеи.

Он избрал мотивом старую Гарданну. В ноябре прошлого года его разбил частичный паралич. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу. Темпераментные удары кисти с мощной энергией лепят форму, контрасты света и тени подчеркивают драматизм образа объемы, цвет источают мощный накал эмоций. А ведь этот человек награжден ленточкой Почетного легиона».

— Отсюда открываются прекрасные виды, но это не вполне живописные мотивы. Полагаю, что все-таки я буду жить и не хочу рисковать и in aeternum жариться. И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. Мы даем всходы». С творческим горением, с окрыляющей уверенностью «хочу одним-единственным яблоком удивить Париж» покончено. Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто.

Кончен. Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду «поглупел». Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. – Смешать там всё, что ниже носа. Он не художник Севера и не художник Иль де Франс.

В Марселе вспыхнула эпидемия холеры и, боясь заразиться, Золя отменил встречу с Сезанном. В ранних работах С. сказывается влияние П. Веронезе, Я. Тинторетто, Э. Делакруа, О. Домье однако преломление традиций их творчества часто носит утрированный характер, принимает вид безудержно экспрессивных, фантасмагорических сцен («Оргия», 1864—68, частное собрание, Париж «Убийство», 1867—70, галерея Вильденштейна, Нью-Йорк). Мы воспринимаем токи мощной духовной энергии исходящие от полотен мастера. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. Пушкина). Несмотря на нужду, Гоген противится жене, когда та, чтобы обеспечить семью деньгами, хочет продать несколько «сезаннов» из его коллекции.

В последние годы С. часто обращается к мотивам «Купальщиц» и «Купальщиков», стремится синтезировать в многофигурных композициях остроту пластического видения с гармонической определённостью и монументальностью образов. Монтичелли — какой «temmperammennte». «Я хочу раствориться в природе, врасти в нее, расти в ней». Спустя некоторое время после их отъезда Сезанн и сам уезжает в Эстак к Гортензии. Обед привел Сезанна в прекрасное расположение духа. Он ни у кого не бывает.

Неудачи больно задевают его. Сезанн мечется, тоскует. Он одинок. Вопреки воле властного и деспотичного отца (от которого он материально зависел в течение всей жизни) Поль уезжает в Париж (1861), чтобы стать живописцем.

Он писал до последнего вздоха. Сезанн очутился в этом городе и, успокоившись, просит жену с сыном приехать к нему. Писатель не заехал в Экс. Он практически отказывается от иллюзии перспективы, превращая поверхность картины в плоскую цветовую мозаику11.

Его творческий накал доходит до исступления. Ах, этот бедный Поль. Уступив настояниям Марии, Сезанн начал ходить в церковь. Всматриваясь в расстилающийся перед ними пейзаж. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма.

Но ему достаточно собственного воображения. Сезанн опускает на пол свой дорожный мешок, рабочие принадлежности, садится на один из двух стульев этой убогой комнаты.

Он ждет писем от Фанни, которые Золя (Сезанн просил его об этом сразу же по своем приезде в Париж) должен отправлять ему «до востребования». Именно его, Сезанна, похоронил этот «краснобай». Разные новые направления, дивизионизм вызывают у Сезанна смех: «Я люблю барона Гро, так могу ли я, по-вашему, серьезно относиться к разным глупостям. » Однако у беседующих есть темы, которых касаться нельзя. 11 июля Сезанн срывается и внезапно уезжает в расположенный неподалеку от Медана Виллен. Будь то в портрете (например, Л. Гийома, 1879—82, Национальная галерея, Вашингтон), фигурной композиции («Пьеро и Арлекин», 1888, Музей изобразительных искусств им. За домом высятся поросшие соснами крутые скалы.

Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Что там наговорит ему этот «папаша Жеффруа. ». К тому же вновь обостряется его мизантропия. На черный день он запасся тонной солдатских сухарей. Правда иной раз Танги, заинтересовавшись каким-нибудь полотном и желая «отвадить» покупателя (он всегда с болью душевной расставался с любым произведением), назначает аховые цены – вплоть до 400, 500 и 600 франков при таких цифрах покупатель, разумеется, «остывал» и больше не настаивал на покупке. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. Золя еще в Париже, но скоро переедет в Медан. Американская художница Мэри Кассат, друг Моне, увидев впервые Сезанна, приняла его за разбойника, головореза, «a cut-throat», но это впечатление быстро рассеялось и она поняла, что «разбойник» застенчив и кроток, как дитя.

Однако это не мешает старым спорам вновь разгореться. Затем учился юриспруденции, работал в банке. Кост по поручению Золя роется в антикварных лавках и в лавках с разным старьем. «Но можешь ли ты несколько дней потерпеть. » – спрашивает Золя Сезанна. Отныне между ним и Золя все кончено.

В них есть нечто грандиозное, подлинная духовная мощь, они покоряют классической ясностью. К тому же вновь обостряется его мизантропия. И что же. Их натуры где-то в глубине схожи между собой Сезанн обуздал свою натуру, подчинил ее законам искусства, в котором хочет следовать классикам, но в художнике все бурлит, возмущается и, порой взрываясь, он привносит в тщательно обдуманные полотна неожиданный акцент: нарядность в присущую им аскетическую строгость и те досадные «промахи», которые составляют мучительную драму его творческой жизни.

Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто. Френхофер, Френхофер. Слишком быстро, «проклятые», вянут. С лихорадочным блеском в глазах разглядывает Сезанн эту красивую девушку из Прованса. Лучше отойти.

Несказанность. Его пейзажи Прованса залиты солнцем.

И мать хотела бы возможно дольше видеть Поля подле себя. Единственная значительная сумма в 3 тысячи франков была выручена за одно из полотен Моне. 1883 год.

Ведь он прекрасно знает, как его друг работал над «Творчеством». Быть может, он ошибается, быть может, никогда не сумеет «теоретически обосновать результаты своих попыток».

Ни дуновения. И надо признать, все действительно оборачивается как нельзя хуже. Вдруг Сезанн вспомнил о любезном приеме, недавно оказанном ему Моне и написал ему теплое письмо с сожалением по поводу своего внезапного отъезда, лишившего его возможности проститься с другом.

«Я хотел бы обладать вашим уравновешенным умом, – пишет он Шоке. Моделями ему послужат крестьяне. Сент-Виктуар – его отдых, радость, его вера в себя. Сквозь пенсне Золя смотрит на живой прототип героя своего произведения. Сезанн покоряется.

Он хотел бы передать его красоту. Он читает и перечитывает эту маленькую новеллу Бальзака: десять лет Френхофер, гениальный художник, работает над полотном «Прекрасная Нуазеза», своим шедевром, который он тщательно ото всех скрывает. По словам историка искусства Готфрида Бёма, автора монографии о Сезанне, в многочисленных вариациях одного и того же сюжета художник стремился осуществить «синтез постоянства и изменчивости».

Гортензия призывает Ренуаров быть судьями между нею и мужем. Он не художник Севера и не художник Иль-де-Франса. см.

Как далек он теперь от импрессионизма. Лениво разглядывает Амбруаз Воллар «Сезаннов» в лавке Танги. 4, 5 июля от Золя ни звука.

Упорно постигая натуру, подолгу разрабатывая один и тот же мотив, С. стремится к созданию «классического» искусства (огражденного в его представлении от всего преходящего и незначительного), к раскрытию величия природы, её совершенства, неподвластного изменениям в пространстве и времени, органического единства её форм. Кто может это подтвердить. Страшная вещь успех. Через две недели после смерти Танги, 21 февраля, умирает Кайботт.

Сезанн работает. Нет, нет. Брачная церемония – лишь формальность. Вместе с сыном она садится в поезд идущий в столицу. Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Куда вы направляетесь, Сезанн. » И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях.

С. начинает работать на пленэре и хотя его палитра высветляется именно с этого времени обнаруживается его принципиальное расхождение с импрессионизмом: С. интересуют не изменчивость цветов в атмосфере, не динамика окружающей среды и случайные эффекты светотени, а устойчивые закономерности цветовых соотношений, материальная насыщенность и осязаемая предметность природы («Дом повешенного в Овере», 1872—73, «Поворот дороги», оба произведения — в Музее импрессионизма, Париж). Взбешенный художник возвращается к себе в Жа де Буффан. Страшная вещь успех. После неожиданно свалившегося наследства – кто-то из друзей отписал Косту сто тысяч франков «на память и в доказательство уважения» – он ушел из армии и поселился в Эксе купив по дороге в Ламбеск деревенский домик, а против собора Сен-Совер довольно красивый особняк.

Но не проходит и сорока восьми часов, как все планы Сезанна снова рушатся. Впоследствии Сезанн запечатлел этот мост в ряде картин из серии, а на «Пейзаже с виадуком, гора Сент-Виктуар» (1885—1887)— движущийся по нему поезд. Сезанн одинок Книги Золя по-прежнему единственные вестники, доходящие до него извне. На юге ее снедает тоска. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. 95 килограммов веса, 1 метр 10 сантиметров объем талии. По словам Алексиса, они ненавидят «эту особу», которая рассорилась и с Розой.

Вдобавок ко всему еще эта мерзость, безвкусица. Монтичелли – какой temmperammennte. Тщетно обыскав вокзал, он предполагает, что художник укатил в Прованс. Но настал день и художник, опьяненный удачей, соглашается показать друзьям картину. Ту поддержку, которая более чем когда-либо была ему необходима. Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду поглупел.

А я, что прикажете делать мне. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы. Разве пишут для денег.

Сезанн легко раним. «Все время занимаюсь живописью, — сообщает он Золя. — Здесь много прекрасных видов, но это еще не мотивы. Ему необходимо уехать, переменить место. Живопись для него вериги. Что еще он может ждать от будущего.

Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. Тишина. И вдруг начинает неистово колотить по столу. Творчество Сезанна оказало существенное влияние на развитие ряда направлений XX столетия, на становление таких мастеров, как Матисс, Пикассо, Брак, Дерен, на русских «сезаннистов» — Лентулова, Машкова, Кончаловского, Удальцову, Фалька и других. Дни идут.

Сезанн узнает себя в этом человеке. Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. И пустился в плавание, быть может длительное и ненадежное. Доводя до крайности верность своему видению, повинуясь страстному желанию писать именно то, что он видит, стремясь точнее выразить «свое маленькое ощущение», Сезанн спрашивает себя, не отказаться ли ему от того произвола, который считается общепринятой истиной, но для него эта истина ничто. Он, Сезанн, ничего не получил.

Быть может. – Тоже так и сделать. Он приносит своему хозяину немало огорчений. Сезанн не задерживается у Золя.

В 1884-м – «Радость жизни» и в марте того же года – «Жерминаль». Там снимает «маленький домик с садом. Но все-таки Сезанн любит приезжать в Жа без жены. Но Сезанн страдает.

Однако мастер вносит коррективы в принципы линейной перспективы, господствовавшие в европейской живописи со времен Ренессанса, приближая трактовку глубины пространства к более естественной, соответствующей зрительному восприятию (так называемая «перцептивная» перспектива), он добивается передачи пространственных планов с помощью градации цвета (Шато Медан, 1880, Цюрих, Кунстхауз Панорама Овера, 1873—1875, Чикаго, Институт искусств Деревня на севере Франции, 1879—1882, Сан-Франциско, Дворец ордена Почетного легиона Овер-сюр-Уаз, 1879—1882, Цюрих, частное собрание). Эти радужные планы, благодаря которым Сезанн принял Алексиса с исключительной приветливостью (художник подарил ему четыре картины), не соответствуют напряженной атмосфере, царящей в семье Сезанна. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят1. Жалкий, жалкий Сезанн. Он хотел бы передать его красоту. Он ставит свой мольберт на берегу Невшательского озера или в долине реки Арез.

Бог сотворил людей и каждому человеку подбирает пару. Он ни у кого не бывает. Сезанн назвал гору «прекрасной темой» (beau motif)6 и в том же году начал писать картины7, вылившиеся в целую серию, которой художник посвятил многие годы. Лучше отойти. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности.

Какая разрушающая сила таится в нем – люди предстают во всей их обнаженности. над самой пристанью», в том месте, которое называется кварталом Замка. е. разворачивая предмет к зрителю), он выявляет в натюрмортах веществ. Весь район Эстака неотступно владеет мыслями художника.

К сожалению, в Париже нет Марии, она бы призвала к порядку «вышеупомянутую» Гортензию, дала бы совет брату, как организовать семейный бюджет. А если эти чужие люди шпики. Сезанн исчез. В ее торжественной красоте он видит отблеск гармонии мироздания, отсвет мировой души. Все трудности стоящей перед ним задачи ему известны. Сезанн изучает ее структуру, вычисляет объемы. Несчастный, неудавшийся талант.

Впоследствии Сезанн запечатлел этот мост в ряде картин из серии, а на «Пейзаже с виадуком, гора Сент-Виктуар» (1885—1887)— движущийся по нему поезд. Молодой Поль, тот умеет себя защитить. Художественное образование получил в Муниципальной школе рисунка у Жибера, приверженца академизма. «И вы, Моне, –прерывающимся голосом воскликнул Сезанн, – вы тоже издеваетесь надо мной. » Затем вскочил из-за стола и, не слушая возражений друзей, огорченных столь неожиданной реакцией, убежал с перекошенным от волнения лицом. Неподалеку от Сент-Виктуар находится древний замок Вовенарг (Chteau of Vauvenargues), связанный с именем Пабло Пикассо, который купил его в середине прошлого века.

Одинокий дом в скалистой пустыне, обрывистый, выжженный солнцем холм, селение, раскинувшееся у его подножия, скалы, нависшие над морем, по очереди завладевают его кистью. Отношение сына к жене поддерживает в ней это чувство. – Так и сделать. «Мы вместе прогулялись по городу, вспомнили кое-кого из знакомых, но ничто нас при этом не волновало. » – восклицает Сезанн. Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет «только ему одному известным секретом растирания красок». Лучше отойти.

«Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы. » – говорит Сезанн. И только Сезанн, единственный, не признан. Моральная подавленность сказывается на здоровье Сезанна.

Дни летят, но он этого не замечает. Куда вы направляетесь, Сезанн. Думая иногда о Гойе и герцогине Альба, Сезанн вздыхает. над самой пристанью», в том месте, которое называется кварталом Замка. Мелкий укол самолюбию — и он страдает от обиды.

То же самое происходит, когда дело касается вертикальности и устойчивости предметов. Пошлый мещанин – вот кем теперь стал Золя. Когда Моне закончил речь, Сезанн посмотрел на него печальным полным укоризны взглядом. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу. Еще чего. О. Луи-Огюст, вот кто был на высоте своего призвания. Скитания приводят Сезанна в Марсель.

Три года. Сезанн потрясен. Я прибегаю к твоей помощи и умоляю отпустить мне мои грехи да будут благословенны мудрецы. Вскоре он будет так же богат, как старый Луи-Огюст. Уже ранние работы нарушают законы прямойперспективы: все линии в пространстве искривлены, предметы предстают преувеличенно весомыми иобъёмными, а пространство – сферическим. В классически ясных и спокойныхпейзажах перспективные линии не сходятся в одной точке, а закругляются «как по краю блюдца» дальниепредметы приподнимаются и увеличиваются. До сих пор она была вынуждена вести очень скромный образ жизни, осложненный к тому же постоянными переездами мужа. На его огромном рабочем столе лежит рукопись, которая с каждым днем увеличивается на несколько страниц – «nulla dies sine linea» – «ни дня без строчки».

Но встречаться с Сезанном. Мелкий укол самолюбию – и он страдает от обиды. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, зажигает все светильники, какие только может у себя найти и работает, пока хватает сил4. Он продолжает заниматься живописью его полотна приняты в Салон.

В своей книге, героем которой будет Сезанн—Лантье, писатель покажет не только «борьбу художника с природой», но и «борьбу женщины с творчеством». Вот их и надо подчеркнуть. Пусть все остается по-прежнему, словно бы ничего не произошло, словно «Творчество» не причинило ему нестерпимой боли и Клод Лантье не Поль Сезанн. Подчёркивая структуру предмета, «утяжеляя» форму чистым цветом, пользуясь обратной перспективой (т. И ради этого забыть обо всем. » – восклицает Сезанн. Он издерган.

Заведены оранжереи, голубятня, образцовый птичий двор. Кроме того, он и сам не очень-то одобряет намерения и начинания некоторых из этих художников. В данную минуту он берется за все. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. «Да почиет в мире», – читал священник.

С беззаботными прогулками покончено. Та знает своего братца получше Луи-Огюста, ее не проведешь никакими ухищрениями. Эмиль Бернар, который всегда приводит к Танги много разного народа, тоже вынужден признаться, что лично не встречал господина Сезанна. Лучше уйти, уединиться. И что же. Сезанн предельно возбудим.

И раз наука – перец всего, то и костюм – как книга. Особенно выразительны картины, моделью для которых послужил негр Сципион (Скорбь, 1864—1868, Париж, Музей Орсэ). Сезанн (Czanne) Поль (19. 1. 1839, Эксан-Прованс, — 22. 10. 1906, там же), французский художник, ведущий мастер постимпрессионизма. Радостное возбуждение Сезанна так велико, что друзья Моне изумлены. И пишет. Поселившись на постоялом дворе, Сезанн часто навещал друга, находил у него то, в чем так сильно нуждался: «моральную поддержку».

Гортензия, со своей стороны, больше не посещает ни мать, ни сестру Сезанна. Как знать, быть может, его работы не так уж презираемы, как он воображает. Лишь четыре дня спустя от него пришло письмо, помеченное почтовым штемпелем: Женева. Сезанн узнает себя в этом человеке. Катастрофа. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Ни дуновения.

Он, Золя, никогда не одобрял связь с этой особой. Он одинок.

Впрочем, ему везде плохо. Это недостойно того, чем они были друг для друга столько лет кряду. Trahit sua quemque voluptas. Жизнь ускользает, та жизнь, что совсем близко, рядом, только руку протянуть. В свое время художник отдал дань дендизму. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы — писал Сезанн.

Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Цена на полотна Гийомена колебалась между 80 и 160 франками, Сёра оценили в 50 франков и, наконец, 30 франков уплатили за Ван-Гога. Впрочем, как ни приятно ему это уважение, но оно так мало значит.

Но Сезанн не задерживается у Шоке. Женись на ней, женись наконец. В отличие от импрессионистов, устремлявшихся в своем творчестве в погоню за ускользающим мгновением, Сезанн надеялся превратить «импрессионизм в искусство такое же прочное и долговечное, как искусство музеев».

Она и сама обожала менять места, кочевать по гостиницам. Эти натюрморты для Сезанна лишь эксперименты, упражнения.

А. С. – пребывающий в безвестности. О загадка мира сего. Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому. Можно сказать, что, прекратив работу над «Игроками в карты», Сезанн перестал сопротивляться, перестал принуждать себя к той аскетической объективности, которой долгие годы подчинял свое искусство, чтоб исторгнуть из него песню, отмеченную печатью сильной личности, некую патетическую исповедь.

Да, его жизнь целиком отдана живописи, но не закончится ли она ужасным поражением. Скитания приводят Сезанна в Марсель. Как далек он теперь от импрессионизма. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу.

Странная загадка эта живопись. 1889 год. Но, стремясь, как всегда, производить впечатление, преувеличивая врожденную склонность ко всему причудливому, он подчеркивает необычность своих манер, туманность речей, уснащенных «заранее продуманными нелепостями». В глазах Сезанна она сохранила прежний авторитет, она, по его словам, «старшая».

Но многие полотна были тоже оценены не выше, чем полотна Сезанна. Не в пример сыну отец «выразил» себя. Но они радушно приняли неполадивших супругов. Тишина.

Какая-то старая женщина с вязаньем в руках по привычке подошла к месту, где писал Сезанн. «Лавровый венок и возлюбленную бог приберегает для нас к двадцати годам», – говаривал в свое время Золя. Сезанн живет «у подножия холма». Гора Святой Виктории влечет Сезанна не «своей объемной массой, но своим внутренним светом Дорога, ведущая по долине к горе, — это дорога из мрака к свету Кажется, будто Сезанн тихо читает вечернюю молитву» (Л.

С болью в сердце Сезанн примиряется со своей судьбой. Подбородок – бесформенный. «Женись на ней, женись наконец. » – не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. «Отсюда можно было бы увезти сокровища.

Несвоевременное вторжение гостей удивило Ренуаров. Разумеется, в родном Провансе. Разве жизнь, которую он ведет, не безумие.

В поздних картинах серии часто видят истоки кубизма и абстракционизма3. У меня было свое, маленькое видение мира, совсем крохотное.

Несколько позднее, в феврале, Валабрег просит Сезанна приехать к нему в Экс. Малейший шум для него нестерпимая мука. Опять нелады. Для реализации своих замыслов и идей Сезанн предпочитает жанр натюрморта.

В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, «зажигает все светильники, какие только может у себя найти» и работает, «пока хватает сил». Едва Сезанн занял свое место, как Моне, предвкушая удовольствие, которое он сейчас доставит своему старому другу, начал заверять Сезанна в любви к нему всех присутствующих, в их уважении и глубоком восхищении его живописью. Но Сезанн страдает. Ободренный, Сезанн возвращается к Жеффруа и сеансы начинаются снова.

Уйти от самого себя, забыться, не быть существом, зависящим от капризов необычной судьбы. 1877, Колумбус, шт. – не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. Почитатель классического пейзажа, он считает необходимым «вернуться к Пуссену через природу».

Вместе с тем позднее творчество С. было отмечено значительной противоречивостью, т. к. сознательно упрощая реальные объёмы (путём уподобления их простейшим геометрическим формам) и их пространственные отношения, мастер не только подчёркивал конструктивную стройность мироздания, но и тяготел к значительной отвлечённости живописных построений. Какая трагическая судьба. Шеи нет, утонула в костюме. По словам историка искусства Готфрида Бёма, автора монографии о Сезанне, в многочисленных вариациях одного и того же сюжета художник стремился осуществить «синтез постоянства и изменчивости». Фанни.

Нос кривой. Писем нет, Фанни, видимо, не дорожит этой тягостной любовью. «Отец», – шепчет Сезанн. Всегда независимая, Гортензия обычно предоставляла Сезанну полную свободу действий, разрешала жить как ему вздумается.

Благодаря Э. Золя (другу детства) и К. Писсарро (соученику) сблизился с Э. Мане, К. Моне, О. Ренуаром и другими будущими импрессионистами. Но эти встречи лишены для него всякого интереса. Его суть – в костюме. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена.

Худой, бледный, трясущийся, он продолжал писать даже в постели. За «Терезу Ракэн» изданную в 1868 году, Золя получил 13 тысяч франков авторского гонорара. Против ожидания она находит в Марии союзницу, хотя та ее презирает. Все между собой не ладят. «Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими». Острые боли заставляют его время от времени прерывать работу.

Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. А дальше «бордель в том или другом городе и это все. С 1870-х гг. Никого вокруг. Разумеется, Сезанн пытается писать – живопись всегда для него большая поддержка. Сезанн последует за ним.

Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Недурно. И вечно мечется, охваченный нервным беспокойством и нетерпением.

Нередко художники уходят вдвоем на мотивы. Несказанность. С поразительной легкостью переходит он от воодушевления к отчаянию, от смеха к слезам. Вокруг ни следа человеческой жизни. Для работ раннего «романтического» периода характерна экспрессия форм, линий, цвета бурные страсти, снедающие художника ищут выхода в живописи (Оргия, 1864—1868, Париж, частное собрание Похищение, 1867—1869, Кембридж, Музей Фитцуильям). Ничего.

Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. Одно лишь воображение. Кончено. По лаконизму средств художественной выразительности, обнаженности чувств полотно кажется созданием художника Италии или Мексики XX века. Он должен жениться на Гортензии и чем скорее, тем лучше.

Однако к чему этот разговор. Там, за церковью Реформистов, поднявшись по крутому склону бульвара Девилье, Сезанн останавливается у старого дома, взбирается по лестнице и, толкнув дверь, не обращая внимания на страшный беспорядок, входит не то в комнату, не то в мастерскую, чтобы обнять художника, стоящего с кистью в руке за мольбертом. Пора возвращаться. Впрочем, ему везде плохо.

И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. Он капитулировал. Тогда он скатывает его, ломает о колено и отшвыривает в дальний угол комнаты. Если картина не удалась, ее швыряют в огонь и начинают новую».

Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят. Нет, он больше не поедет к своему другу. Мария и мать вечно ссорятся. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят121. Их отправляют на чердак. Но прежнего подъема уже нет. Сезанн восхищается невозмутимостью Монтичелли, завидует его счастливому дару довольствоваться тем, что тебе отпущено и не желать невозможного.

Область Эстака неотступно владеет мыслями художника. Сезанн узнает себя в этом человеке. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить» (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Весь район Эстака неотступно владеет мыслями художника. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Сезанну по душе их сдержанность, степенность, склонность этих тяжелодумов к размышлениям. Золя взволнован и слегка смущен.

Что бы ни говорил Сезанн о «несбыточных мечтах», он прекрасно знает, что писать ему необходимо, что писать он будет до последнего вздоха. Вот уже пять месяцев, как они покинули Францию. Выждем. Но, убедившись в том, что все усилия напрасны, решил подчиниться капризам животного. Художник становится нетерпим, несдержан. Вот уже 3 июля, а от Золя все еще нет ответа. «Дамское счастье» вышло в свет в 1883-м.

Какая разрушающая сила таится в нем — люди предстают во всей их обнаженности. И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. Впоследствии Сезанн запечатлел этот мост в ряде картин из серии, а на «Пейзаже с виадуком, гора Сент-Виктуар» (1885—1887)— движущийся по нему поезд. Устроители выставки согласны и картину «Дом повешенного» (Шоке получил ее от графа Дориа в обмен на картину «Тающий снег в лесу Фонтенбло») покажут на Всемирной выставке.

Гортензия едет в Жа де Буффан с маленьким Полем (ему уже минуло четырнадцать. ), в сопровождении свекра и свекрови. Раз есть деньги ими надо пользоваться. Сезанн по-прежнему угрюм, беспокоен, обуреваем сомнениями. «Я как ребенок», – говорил о себе Сезанн. Сезанн-отец находится в Жа де Буффане. Он якобы живет в Эксе. Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит.

Сезанн назвал гору «прекрасной темой» (beau motif) и в том же году начал писать картины, вылившиеся в целую серию, которой художник посвятил многие годы. В ноябре он возвратился на зимнюю квартиру в Эстак, куда вскоре приехала мать. В поздних картинах серии часто видят истоки кубизма и абстракционизма. Сезанн не ждал, никак не ждал глубокого понимания со стороны Золя.

В более ранних произведениях, относящихся к 1880-м годам (таких, как «Гора Сент-Виктуар с большой сосной», 1886—87), гора ещё не является совершенной доминантой композиции, будучи просто одним из элементов пейзажа. Резкая, требовательная, с мрачным характером. И в свою очередь, едет туда следующим, отходящим на юг поездом. Вода и листва будто спят каменным сном. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, «зажигает все светильники, какие только может у себя найти» и работает, «пока хватает сил»124. Будем относиться с интересом к каждому новому дерзанию.

И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. Импрессионизм, – добавляет он (и кажется, что читаешь Золя), – делает лишь первые шаги но в день, когда человек сильного темперамента и высокой культуры заставит нас признать импрессионизм, в этот день мы, возможно, получим новое искусство». Там снимает «маленький домик с садом. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. В любой победе таится зародыш грядущего поражения. Природа – место действия извечной драмы.

Виадук, 1906, обе — Нью-Йорк, Музей Метрополитен Гора Сент-Виктуар, ок. Иной раз его охватывает нервное возбуждение, а иной раз депрессия и усталость. Они пишут. Пробор только прямой.

И какой странный человек. Отныне Сезанн живет в Жа вдвоем с матерью, почти калекой, – ей 81 год. Он и Сезанн, как в прежние времена, ставят свои мольберты рядом. Впрочем, ему везде плохо. Впрочем, лучше он немедля отправится к Золя, возьмет у него лодку и начнет работать. Он и сам писал стихи.

Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду «поглупел». В душе у Сезанна больше нет иллюзий. Несмотря на дружбу с Сезанном, Золя в конце концов соглашается с мнением жены: «Становится неприличным сохранять дома, на виду у посетителей, полотна этого неудачника». Сегодня он позволил этой силе расцвести. Нельзя сказать, что симметричное лицо у Пикассо – вот и сместить всё относительно всего. Ему уже 51 год.

Это и будет его суть. По словам историка искусства Готфрида Бёма, автора монографии о Сезанне, в многочисленных вариациях одного и того же сюжета художник стремился осуществить «синтез постоянства и изменчивости»8. «Я целомудрен, – любит говорить о себе Золя. – Женщина помимо жены. «Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими».

Но ему достаточно собственного воображения. Сезанн мечется, ездит то туда, то сюда, все, что творится вокруг, его не касается. Куда вы направляетесь, Сезанн. » И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. Здесь и только здесь, он бывает самим собой.

Из трапеций. Монтичелли – какой «temmperammennte». Нет больше сил топтаться в Ларош-Гюйоне.

То ли я обезумел, то ли в здравом уме. Ведь этот ребенок, обожаемый отцом, самый верный ее козырь. Ибо надо сознаться, что никто никогда еще не видел этого Сезанна. Гортензии, той все нипочем. Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. Разочарование Сезанна глубоко и необратимо.

Завез к неграм. «Это заставляет меня, – пишет Бернар, – задуматься над словами, сказанными однажды в моем присутствии Полем Гогеном о Поле Сезанне: Нет ничего, что так походило бы на мазню, как шедевр. Но своим помрачненным сознанием он этого не понимал. Я прихожу на мотив и теряюсь в нем. Забыл их стычки, отцовский гнет, различие взглядов, обиды – забыл все.

уплотнённость, пластическое богатство предметного мира («Персики и груши», конец 1880-х гг. Церковь – это прибежище. Как в воду канул. К моменту его появления гости уже сидели за столом.

Скитания приводят Сезанна в Марсель. Шоке умер. У праха нелюбимого отца Сезанн внезапно ощутил чувство глубокого волнения. «Он самый сильный среди нас, – замечает Сезанн, – Моне, я ему даю место в Лувре». Это рукопись его романа, следующего, 14-го тома «Ругон-Маккаров» это «Творчество», роман о Клоде Лантье, роман о Сезанне, который писатель начал править два с половиной месяца назад. Сезанн, уверяет Бернар в своем метком высказывании, «открывает искусству заветную дверь: живопись для живописи».

Этим летом Сезанн пробыл несколько недель в Жа де Буффане. Мир застыл. Мир застыл. Да разве я знаю, что он с ним сделал.

Сад превратился в парк с вновь посаженной липовой аллеей. И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. А. С. В этом все. Роза бумажная: длительная работа не позволяет художнику писать живые цветы.

С первых же слов Моне Сезанн опустил голову и заплакал. На ней ничего не видно, кроме туманного нагромождения красок и множества беспорядочных линий из которых – непонятно каким чудом – возникает прелестная обнаженная нога, «уцелевшая от медленного, непрестанного разрушения». Болезнь обостряет присущую ему раздражительность. Ветвями сосны, которые тянутся к отдаленному изогнутому конусу Сент-Виктуар, Сезанн обрамляет весь пейзаж прекрасная картина, полная вергилиевой гармонии.

Написав книгу «Творчество», он вывел в ней главного героя, в котором узнавали Сезанна. Белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно-серые перчатки, трость с золотым набалдашником, можно сказать, «персонаж Тициана, покинувший раму». Но терпение Сезанна иссякло. На право писать не только то, что он мог наблюдать в природе, но и на то, что он знал о ней.

Научные работы – в сотрудничестве с Гастоном де Сапорта Марион опубликовал девятнадцатитомный труд «Эволюция растительного царства», – разнообразная деятельность, приближающееся сорокалетие не погасили в этом человеке увлечения искусством. Лучше уйти, уединиться.

Он разоткровенничался. Сезанн запирается в Жа де Буффане. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы.

Здесь он полностью властен над натурой. В семье Сезаннов власть Луи-Огюста становится все более призрачной, он доживает свой век – отныне правит Мария. Лучше исчезнуть.

В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. Поболтав с братом Байля, Изидором, ныне адвокатом, Сезанн ворчит: «У него вид смазливого судейского гаденыша». Мария ходит за Сезанном по пятам, выслеживает, укоряет, не дает ему опомниться.

Одиночество тяжелым грузом ложится на сердце Сезанна. И тогда тяжелый характер Сезанна проявляется еще резче. Позади ничего, кроме пепла. Не отказывай мне в этой услуге, я не знаю, куда кинуться». «Жизнь в Жа де Буффане, — пишет Сезанн своему другу Золя, — не очень-то веселая». А. С. Пушкина).

Он ненавидит толпу. От нежной дружбы, что была для Сезанна отдохновением, вдруг повеяло могильным холодом.

Он все такой же, каким был всегда, — важный барин, любящий наслаждения, роскошь, великолепие. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. Нет, он больше не поедет к своему другу. Амбруаз Воллар, прищурив глаза, с безразличным видом присматривается к обстановке, наблюдает «славного папашу Танги» и его клиентуру, прислушивается к разговорам в лавке. В свое время художник отдал дань дендизму.

Доходы его ничтожны. Как мало нужно, чтобы привести Сезанна в отчаяние. Он возвращается сюда из лета в лето, бродит по карьерам Бибемю (Bibemus), обходит гору Сент-Виктуар, посещает маленькие городки и деревни вокруг, насыщается образами местной природы, концентрированными, наполненными энергетикой.

Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Их натуры где-то в глубине схожи между собой Сезанн обуздал свою натуру, подчинил ее законам искусства, в котором хочет следовать классикам, но в художнике все бурлит, возмущается и, порой взрываясь, он привносит в тщательно обдуманные полотна неожиданный акцент: нарядность в присущую им аскетическую строгость и те досадные «промахи», которые составляют мучительную драму его творческой жизни. Но внутренняя тревога мешает ему сосредоточиться. Одержимый страхами, он все больше поручает себя заботам матери и сестры. Сезанн легко раним.

Сезанн живет «у подножия холма». Доходы его ничтожны. Белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно-серые перчатки, трость с золотым набалдашником, можно сказать, «персонаж Тициана, покинувший раму»122.

Мария подчас внушает страх невестке, которая ведет себя скромнее скромного. Как уловить ее, как объять во всех проявлениях. А что последует затем.

Сезанн легко раним. Некому довериться, не с кем поговорить в минуту тоски. Доходы его ничтожны. Гортензия, та ни за что не хочет возвращаться в Экс. Первый план -прочная опора для второго, второй — для третьего. Это даст ему возможность появиться в Медане по первому зову Золя.

Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена. Впрочем, что мог бы он сегодня сказать этим людям. «Я по-прежнему работаю, — сообщает Сезанн Золя. И победил.

27 июня он просит друга немедленно известить его, как только тот водворится в Медане. Ничего особенного. Ответ подтвердил Оллеру правильность его предположения. Что ж. Он ответит Золя. И со многими предосторожностями принимается за работу.

Какая разрушающая сила таится в нем – люди предстают во всей их обнаженности. Он не располагает большими деньгами, но не теряет надежды их заработать. И чтобы это отобразить, надо очень мало краски и очень много простоты. Бедное мое. Поразмыслив, Сезанн, должно быть, почувствовал некоторую неловкость – всегда он обременяет Золя своими просьбами – и в постскриптуме добавил странную фразу: «Я человек маленький и не в состоянии оказать тебе никакой услуги, но я уйду из этого мира раньше и постараюсь исхлопотать для тебя у Всевышнего тепленькое местечко». Но нет покоя в душе у Сезанна. Маршрут «Париж — Экс» становится для него также постоянным.

Пушкина Вид на гору Сент-Виктуар со стороны Бельвю, 1883 Гора Сент-Виктуар. Но Сезанн страдает. Она привыкла к его длительным отлучкам, к перерывам в их беспорядочной супружеской жизни.

Все подвластно смерти, все подвержено разрушению. Сезанн громко смеется остротам Клемансо, влажными глазами смотрит на Мирбо и Жеффруа и, обращаясь к ним, к удивлению последних, восклицает: «Господин Роден вовсе не заносчив, он пожал мне руку. Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу. Здоровье его расшатано.

«Аминь. » – отвечал мальчик-певчий. В глубине души Жеффруа не может не любопытствовать, ему очень хочется посмотреть, как работает Сезанн. Говорят об искусстве, говорят о науке. Золя в своем романе «Творчество» несколькими фразами заклеймил бесполезность подобных восторгов, высмеял энтузиазм Шоке и тот благоговейный трепет, с каким он уносит к себе полотна Сезанна – «полотна сумасшедшего, которые он повесит у себя рядом с картинами замечательных мастеров».

Однажды, гуляя по улицам, Сезанны увидели антирелигиозную демонстрацию. «Женись на ней, женись наконец. » — не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. Писатель удивлен нетерпением Сезанна.

Небольшой приятный городок вполне во вкусе Гортензии. И с ним уехал. Скоро смерть. Задетый за живое, Сезанн говорит, указывая на небо: «Нет ничего, кроме этого», – и, взволнованный увиденным и услышанным, художник исчезает в толпе.

Он вдруг решает вернуться в Экс. Он богат. Он нуль. В свое время художник отдал дань дендизму. И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется.

Год 1883-й тоже промелькнул как сон. Вода и листва будто спят каменным сном. Однажды Золя, кичась своими связями, рассказал Сезанну, что недавно обедал «у одной важной персоны» и художник не смог удержаться, чтобы не напомнить Золя о его письме.

Но, как ни изолирован Сезанн, он не прекращает трудолюбивых поисков. Их полотна раскупают и часто платят большие деньги. Смерть уже коснулась Луи-Огюста своим беспощадным резцом. Годен на съедение собакам.

Выводя толстым пальцем кружки, Танги любил говорить: «Взгляните на это небо. Сезанн не терпит ни малейшего проявления усталости. илл. ). Сезанн настойчив, он снова шлет письмо.

Он хотел бы передать ее красоту — это одна из его самых мучительных забот. Поскольку Сезанн по возможности избегает вымысла, то ценою кропотливейших поисков старается найти такие места, откуда намеченные для работы пейзажи сами по себе представляли бы мотив. Продолжать разыгрывать дружбу, взаимопонимание.

Она тащит мужа за собой в Веве, в Лозанну. Критик немедленно принимает предложение и художник с жаром берется за работу. Но оно было мое. Но вообще всё не очень отличается от телесности. Только на юге, на природе можно проверить Пуссена. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя.

Скоро ему стукнет пятьдесят. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы» — говорит Сезанн. Бог мой. » Три года. Наряду с этой тенденцией в произведениях С. 1860-х гг., с их тяжеловатой «вещественностью» письма, тёмными и глухими тонами колорита, ощутимо и воздействие манеры Г. Курбе («Печка в мастерской», 1865—68, частное собрание, Лондон).

И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя выразить (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Лучше исчезнуть. Он больше не в состоянии оставаться в Ларош-Гюйоне. Шесть картин Сезанна дали в общем ничтожные деньги – 902 франка. О, никогда в жизни Сезанн не признается, что он смертельно ранен. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. Она ведет беззаботный образ жизни, который ей так по душе.

Часто Сезанн уходит бродить по холмам, высящимся вдоль дороги в Толоне. В свое время художник отдал дань дендизму. Даже тихий остров Сен-Луи не может удержать его: Сезанн живет теперь на авеню дОрлеан. «Каких глупостей ты бы ни натворил, ничто не заставит меня забыть о том, что я твой отец», – говорит он с нежностью.

Но Гортензия, та рассуждает по-иному. О, этот Гоген. Сезанн, ослепленный гневом, ходит взад-вперед, сжимая кулаки.

Уже три года, как этот человек состоит депутатом Экса и абсолютно поглощен политикой. Волосы тёмные. Близок день, когда каждое из этих полотен будет стоить много дороже пятисот франков, отныне Танги считает своих «Сезаннов» «бесценным сокровищем». Жена и сын так привыкли к странностям Сезанна, что его отсутствие их не беспокоит.

15 октября 1877 года была открыта железнодорожная линия Экс— Марсель. Глаза, как у клоуна подрисованы, треугольные. То, что сегодня нас так удивляет, возможно и есть живопись завтрашнего дня. «Благодарю тебя за присланную книгу, – пишет он другу, – за то, что не забываешь меня в моем уединении». Неудачи больно задевают его. «Пишу тебе, рассчитывая на ответ.

Однако не все ответы таковы. О чем мог бы беседовать с этим Виктором Лейде. Сезанн — человек мощного творческого темперамента, суровой воли, сильных чувств. В более ранних произведениях, относящихся к 1880-м годам (таких, как «Гора Сент-Виктуар с большой сосной», 1886—87), гора ещё не является совершенной доминантой композиции, будучи просто одним из элементов пейзажа9.

О нет, нет. – ему уже не подчинялась. Брови – ломанные, а не круглые. Сезанн знает, что работа над портретом будет длительной. Хочу просить об одной услуге, ничтожной для тебя и весьма значительной для меня.

Здешний климат – вечный довод Гортензии – вызывает у нее эмфизему легких. Кто же все-таки этот Сезанн. Я и мое полотно — мы одно целое. Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому.

«Я чувствую, что скоро покину грешную землю. За табльдотом, среди незнакомых людей, он необщителен, ни с кем не сближается, за исключением одного пруссака, выказывающего художнику «немного симпатии». В ней главное – листы. Марион все время по-дилетантски занимается живописью. Старые привязанности отошли в прошлое. В портрете своего друга Виктора Шоке (ок. «Так же как в личной жизни сюжет «отец—сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен.

Пейзажи Эстака, «Купальщицы», портреты – Гортензии, сына, автопортрет, – натюрморты, одно сменяет другое.

---