Картина Ван Гога Едоки Картофеля
Картина «Едоки картофеля» является одним из самых известных произведений Ван Гога. Картина Винсента ван Гога Едоки картофеля: описание, биография художника, отзывы покупателей, другие работы автора. Едоки картофеля — была картиной начинающего художника Ван Гога. Сюжет фантастической повести Севера Гансовского «Винсент Ван Гог» и фильма «Визит к Ван Гогу» снятого по её мотивам построен вокруг кражи «Едоков картофеля» путешественником во времени, позже раскаявшимся и вернувшим картину.
Картина художника Винсента Ван Гога «Едоки картофеля» 1885 г. Холст, масло. Сюжет фантастической повести СевераГансовского «Винсент Ван Гог» и фильма «Визит к Ван Гогу» снятого по её мотивам построен вокруг кражи «Едоков картофеля» путешественником во времени, позже раскаявшимся и вернувшим картину. Ван Гог считал картину Едоки картофеля лучшим своим произведением.
Картина «Едоки картофеля» является одним из самых известных произведений Ван Гога.
Описание картины Ван Гога Едоки картофеля
«Едоки картофеля» стала первой крупной картиной, написанной в так называемый «нюэненский» период (по нидерландскому селению Нюэнен, где проживали родители художника). Я горю желанием видеть картины Рубенса. Это так но не нужно смешивать предмет изображения с предметом любви, – то, что художник истинно любит, определяет собой его «как», его подход к любому предмету. Страдание свято. К возмущению родных, Ван Гог и вернувшись домой, продолжает делать то, что «никому не нужно». Он вконец озлобился.
Это не античность, а ренессанс – сказал Делакруа. Да и какой отец на месте пастора вел бы себя по-иному. Тео показал одному парижскому торговцу картинами, по фамилии Портье, несколько этюдов брата и Винсент поспешил «за один день, на память» изготовить для Портье литографию с картины «Едоки картофеля» в ее тогдашнем варианте.
«Надо заставить обыденное служить выражению прекрасного», — говорил Милле. Его сначала поместили в больницу, а после буйного припадка – в палату для умалишенных. Завтра, как и сегодня, она будет его кредо. Тогда Жигу спросил, почему он так думает. надеяться, что когда-либо вкусит нормальную жизнь.
Описание картины «Едоки картофеля»
Здесь кончается «ранний Ван Гог». Мы слышим стон, вырвавшийся из самых глубин души Винсента, безрассудный трагический укор: «Да, деньги ты можешь мне дать, но ты не дашь мне жену, ребенка, работу». Ван Гог взял свои краски, холсты, мольберт, кисти и пошел к хижине де Гротов. Так или иначе, есть все основания полагать, что Винсент решил – будь что будет.
— принять предначертание судьбы. Благодаря этой покупке было спасено все, что относится к нюэненскому периоду (точнее, все, что сохранилось от этого периода).
Картина Едоки картофеля, Винсент Ван Гог, 1885 – описание
Мгновение, которое проходит, уже ушло от тебя навсегда. Он страдал от своего одиночества, но именно в нем черпал он силу и вдохновение.
Другой любопытный факт обнаружили специалисты НАСА – изучая полотна Ван Гога, они пришли к выводу, что океанические течения ведут себя именно так, как изобразил художник в «Звездной ночи». «Я часто думаю, что крестьяне представляют собой особый мир, во многих отношениях стоящий гораздо выше цивилизованного», — писал Винсент. Но куда. В мае, на радость Винсенту, к нему приехал Ван Раппард. Напротив, вплоть до самого последнего времени я ничего другого и не встречал.
Описание картины Винсента ван Гога «Едоки картофеля»
Его особой манеры смешивать краски и передавать реальность. В момент очередного срыва художник попытался покончить с собой с помощью револьвера, который он взял якобы для отпугивания ворон, мешавших ему сосредоточиться на работе.
В изображение крестьян он не вносил умиленной идеализации, свойственной кающимся дворянам или ходокам в народ, – он отдавал себе отчет в загрубелости своих персонажей, день-деньской копающихся в земле» знал, что в крестьянине «много от зверя» (его собственные слова) Но это его не отпугивало. В этом большом поселке, насчитывавшем около двух тысяч жителей, было совсем немного протестантов, едва ли более сотни, но «славный пастор» снискал всеобщее расположение, как некогда в Зюндерте и Эттене. Она никоим образом — точнее, почти никоим образом — не отвлекла Винсента от его исканий.
Ван Гог: описание картины «Едоки картофеля»
И хотя называли его вангоговским кабинетом, висела там только одна маленькая картиночка известного художника— подготовительный этюд к картине Едоки картофеля: тёмная, мутная клякса, жирные линии, закрученные углем в осыпающуюся спираль, подобия лиц, глаз и носов, ничего толком не разберешь Разочарованные посетители недоумённо пожимали плечами: угольная клякса издали напоминающая трещину в небе, почерневшую, обуглившуюся молнию (и только позже, если приглядеться из мрака начинали проступать осторожные фигуры людей их перекрученные бедностью бледностью лица), не пробуждала воспоминаний, не требовала отождествлений, не искала человеческого сочувствия»2. Незачем даже вспоминать об этом благонравном бессилии. Тупость, трагическое уродство их лиц, животный облик – всего лишь плод жестокой враждебности мира, роковая печать судьбы. Он уезжает из дома, «в мир», доказывать свою правоту.
Так что же, отказаться от мечты, забыть свои волшебные эксперименты в области цвета и рисовать «правильные» картины для обывателей. Убежденный в своей правоте человек наконец-то уверенно зашагал к светлой и ясной цели. Винсент не поладил также с новым пастором, пришедшим на смену его отцу. Конечно, его работам присуще множество недостатков, он отнюдь не склонен это отрицать. Трусливая недоверчивость, отличающая обитателей маленьких городков, да его собственные вспышки гнева и резкие суждения отдалили от него решительно всех. Его ходатайство было отклонено, а сам он отстранен от должности проповедника.
История с Марго никак, точнее, почти никак не отразилась на его работе. «За окном пасмурно, — пишет он, — поля усеяны черными глыбами земли, между которыми пятнами лежит снег, часто один за другим следуют дни, когда видишь только туман да грязь, по утрам и по вечерам — багровое солнце, ворон, сухую траву и увядшую гниющую зелень, черные рощи и ветви тополей и ив, вздыбленные на фоне хмурого неба, словно колючая проволока». Обилия его «болезненного» желтого, который спустя какое-то время приобрел «золотой» оттенок, ведь полотна Ван Гога стали на вес золота. Чем скорей я уеду отсюда, тем будет лучше.
Едоки картофеля – 1885 Ван Гог – картины
Инстинкт вел его вперед с поистине волшебной безошибочностью. — представить его как нечто абсолютно естественное. С той и другой стороны были брошены резкие слова.
И шедевр родился в ноябре 1885 года. Винсента попросту выгнали оттуда.
Хотя он всячески старался поддерживать с гостями добрые отношения, Винсент, раздираемый внутренними терзаниями, все же не раз проявлял нервозность. В Нюэнене Винсент почти ни с кем не поддерживал отношений. Звали человека Винсент Ван Гог. Сразу же после приезда в Нюэнен Винсент понял, как непоправим его разлад с родными.
Он страдал от своего одиночества, но именно в нем черпал он силу и вдохновение. Смотрите, как хорошо. » Это было одним из его любимых выражений. Винсент жаловался: «Предоставляю вам судить, как приятна повседневная жизнь, когда сталкиваешься с такими вещами». Моя палитра оттаяла, – констатировал он.
Соответственно темнота других частей картины усилена. «Даже если ему не понравились мои рисунки, все равно покажи ему эту картину. Он довольствуется самой малостью — тем, что абсолютно необходимо для жизни. А вскоре и собственную хижину ему пришлось покинуть, так как местный пастор посчитал аморальным, что крестьяне позируют художнику.
И господствующий колорит у Ван Гога иной: серо-зеленый, с глубокими голубыми тенями. Я намерен и впредь поступать таким же образом. Продолжай писать, сделай для начала сто этюдов, а если и этого мало, сделай двести и посмотрим, не отобьет ли у тебя это охоту заняться чем-то на стороне.
Ее поместили в утрехтскую клинику. «Я вполне представляю себе, что придет день, когда композиция также будет даваться мне с легкостью», — писал Винсент брату Тео Он весь захвачен сознанием того, что надо спешить. Художнику они говорили, что он «не должен заводить близкие отношения с людьми не его круга», а своим прихожанам – чтобы они не смели ему позировать. Никогда.
Может быть, вернуться в Дренте. Раз ей мешают соединить свою жизнь с любимым человеком, она примет яд. На моем холсте были табачные тона, нежно-зеленый и белый (серый), даже чистый белый – такой, каким выдавливаешь его из тюбика. Надо радоваться, когда у тебя есть еда и питье, крыша над головой и одежда, короче надо удовлетворяться тем, чем располагают крестьяне. Жертвой своему призванию.
Как говорят врачи, поначалу убиваешь, затем исцеляешь. Вечером, взяв с собой этот холст, я отправился в Эйндховен, где живет один мой приятель (Германе), владелец довольно изящной гостиной (серые обои и мебель черная с золотом) и мы повесили там картину. Теперь его волновали важные технические проблемы. – представить его как нечто абсолютно естественное.
Винсент внимательно изучил два произведения Шарля Блана: «Художники моего времени» и «Грамматика рисовального искусства». Почему бы и нам не поступать точно так же. В мае 1886 года, после отъезда его матери, – пишет Ж. Б. де ла Фай, – грузчики сложили произведения Ван Гога в ящики и оставили на хранение у колбасника города Бреды (в действительности это был краснодеревщик по фамилии Схрауэр). Его часто называют «сумасшедшим художником», приводят в подтверждение спутанные и навязчивые мысли, галлюцинации и припадки безумия, преследовавшие его всю жизнь.
Винсент Ван Гог – Едоки картофеля
Однако сын его неприятно поразил жителей Нюэнена. Куда важнее другое — обвинения Ван Раппарда по части искусства живописи. Может, это и совпадение, но оно возвращает специалистов к изучению великого безумца. В конце концов, если уж Винсенту так приспичило быть художником, пусть рисует и продаёт картины, пусть забудет свои бредни о «настоящем» искусстве. Пасторский дом в Нюэнене, замыкавший главную улицу городка, представлял собой довольно красивое двухэтажное здание с пятью окнами на каждом этаже. И Винсент снова остался один.
Можно ли с уверенностью сказать, что это было именно так. Винсент провел в Амстердаме три дня. Конечно, его работам присуще множество недостатков, он отнюдь не склонен это отрицать. Позже эти головы крестьян станут основой для его первой заметной работы – «Едоков картофеля». Эта утрата, по существу, завершила долгий период в жизни Винсента.
Картина Едоки картофеля Винсента ван Гога
А с открытием портов в Японии и началом «японского бума» Ван Гог стал создавать этюды по мотивам японских эстампов. На самом деле имя «Винсент» предназначалось для старшего сына Ван Гогов, но он не прожил долго и потому имя перешло ко второму в семье чаду. Роль человека в его творчестве становилась всё меньше и чаще служила стаффажем (то есть человеческая фигура использовалась лишь для того, чтобы внести немного жизни). Sorrow is better than joy. Прошло время колебаний, сомнений, вопросов. Но Марго (судя по всему, наделенная крайне хрупкой нервной конституцией) не примирилась с этим отказом.
Он отчетливо знал это – как в нравственном, так и в эстетическом плане. «Пусть Ваше искусство освещает путь людям, в этом, как я полагаю, состоит долг каждого художника», — писал он Ван Раппарду. Вещи живут у него своей жизнью, не менее напряженной, чем человеческая. Другие работы Ван Гога по воле Иоханны были переданы в Амстердамский национальный музей, ее сын оставил за собой право собственника. Он избрал себе образцом Милле.
Рассматривая картину Ван Гога "Едоки картофеля"
Братская привязанность Тео. Техника – не риторика, она должна выражать личность художника. «Спорить с ними бесполезно», — писал он Тео, вынужденному выслушивать жалобы обеих сторон, так как родители также сетовали: «Винсент с каждым днем становится нам все более чужим. Цвет – это поэзия. И тут его осенило. Вы потом измените свое мнение, – ответил тот.
Подобная концепция красоты абсолютно чужда Винсенту. Наперекор традиции Ван Гог лишает трапезу какой-либо священной окраски. Это висячая керосиновая лампа.
Ван Гог, Едоки картофеля: описание
Разве может их дочь выйти замуж за этого «пачкуна», за неудачника оборванца. Он почти не выходил из музея, без устали разглядывая картины великих мастеров. Однако сын его неприятно поразил жителей Нюэнена.
Он качал головой: «Эти болваны из Нюэнена, видя, как я брожу по вересковой пустоши, говорят, что я спятил, но меня это не трогает». Винсент ощупью продвигался вперед. Винсент был более философ, чем это принято думать. Винсент стал мастером своего дела.
Здесь хранится большая часть работ художника. Только в труде его раненая душа забывала о жизненной пытке. Землистые, темные тона «Едоков картофеля» вовсе не заслуживают пренебрежения, с каким о них иногда отзываются.
Картина «Едоки картофеля» —настоящая крестьянская картина
Эта утрата, по существу, завершила долгий период в жизни Винсента. Табак, как он утверждал, действовал на него успокаивающе. Вчера я именно так подшутил над почтенным собратом моего отца. Техника — не риторика, она должна выражать личность художника.
Подобная концепция красоты абсолютно чужда Винсенту. В это же самое время, когда никому не ведомый голландский художник писал свою картину – вызов и обвинение «цивилизованным людям», в далекой России всемирно известный писатель писал трактат «Что такое искусство» – с тем же вызовом, тем же обвинением. Источник света в «Едоках картофеля» предельно прозаичен и подчеркнут. Трудно вообразить более трагический контраст. Однако, добавил он, я нипочем не желал бы избежать этой ошибки. У родителей нет больше с сыном общего языка.
Напишите отзыв о статье Едоки картофеля
Но при всем этом мужество мое, а, возможно, также и силы скорей окрепли, нежели ослабели. Милле и тут указал ему путь, тот самый Милле, который говорил: «Коль скоро я хожу в деревянных башмаках, я все вынесу». В то лето 1885 года, когда, работая в поле, среди крестьян, Винсент был занят «прямо или косвенно величайшей из проблем — цветом» инстинкт его был подобен реке ищущей свое русло, путь, по которому в будущем потекут ее воды. О нем все время ходили сплетни, недобрые толки. Винсент оборудовал себе временную мастерскую в чулане прачечной, пристроенной к дому.
Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога. То же относится к синему и желтому. Все то, что Винсент признавал с ворчливым прямодушием, растерянно и наивно, понимая, что такова его участь, отец, мать, братья, сестры, соседи облекали в самые пошлые, обыденные слова. Но Что поделаешь. » В своем исступлении Винсент накинулся даже на брата.
Неточности, а подчас и огрехи. Бедная семья изображенная Ван Гогом, ужинает при слабом свете лампы картофелем и кофе. Когда он приходил, то обычно ссорился с отцом. «Едоки картофеля» — это прощание с родиной исполненное горечи и поэзии.
«Думаю, что через год при условии, что еще весь этот год буду писать много и без перерыва, я еще больше изменю мою манеру и цвет, который, по всей вероятности, станет еще темнее», — говорил он. Винсент оборудовал себе временную мастерскую в чулане прачечной, пристроенной к дому. По фасаду вился плющ. Он даже сказал ему об этом.
Ведь он жил в стране, где лишь редко возникают яркие цветовые контрасты и где художники, мастера светотени, в силу сложившейся традиции приглушая цвет, никогда не используют его в чистом виде и стремятся выискать теневые эффекты они пишут — как говорят искусствоведы — валерами. Осенью Винсента вновь навестил Ван Раппард. Винсент вспоминал слова Херкомера, которые тот произнес, открывая свою школу живописи: «Мне важно выпестовать индивидуальные таланты, а не воспитать последователей доктрины Херкомера». Скудость вещи — непременное условие ее одушевленности.
Ван Гог не сомневался, что, даже и темная, она все-таки здоровее и достойнее господской. Картины, которые передавали бы суть вещей в присущих им темных красках. Если в хлеву пахнет навозом, прекрасно. И он шел вперед гигантскими шагами.
Ван Гога очень волновала эта тема. В том, что художник смотрит на мир глазами своих персонажей. «Хочу верить, — вскоре после этого писал Винсент, — что с каждым днем мои этюды все больше будут радовать тебя Теперь я совсем не могу терять время», — писал он, окончательно порвав с родными, готовый отныне во всем подчиняться Тео, на которого полностью переложил заботу о своем материальном обеспечении, готовый — какая важность. «Надо радоваться, когда у тебя есть еда и питье, крыша над головой и одежда, короче надо удовлетворяться тем, чем располагают крестьяне». Оставшись без моделей, Винсент начал писать натюрморты.
Эфемерная и трагическая идиллия. И снова картина не удалась. В этом споре отец Ван Гога был не на стороне сына. Пачкун с каждым днем вызывал в Нюэнене все большую настороженность.
Он избрал себе образцом Милле. Вот тогда и произошел этот знаменитый инцидент. С той и другой стороны были брошены резкие слова. Винсент продолжал писать – натюрморты, птичьи гнезда, кое-какие пейзажи. Нет. Никогда еще он не был озабочен таким множеством технических вопросов. Своим величайшим учителем, «самым современным из художников», он по-прежнему считал Милле: «Милле — это отец Милле иными словами советник и наставник молодых художников во всех областях». Брата Тео, приехавшего на похороны, Винсент настойчиво убеждал взять его с собой в Париж.
Отрывок, характеризующий Едоки картофеля
Винсента корили за то, что он не зарабатывает денег. Эфемерная и трагическая идиллия. Потянулись пасмурные месяцы. Этот розовый – заглушённый цвет, полученный в результате сочетания красного с зеленым. Художник, стоя у холста, не отгораживается от своих моделей. Здесь я только писал и писал без устали, чтобы научиться писать. – беспрестанно спрашивали они.
Дрожь нетерпения била Винсента. Рисунки Ван Гога боринажского периода почти все потеряны. Начало лета застало Винсента в процессе стремительного творческого роста. Произошел давно назревавший его разрыв с семьей. Большую часть картин приобрел бредский портной господин Маувен.
Картина Винсента Ван Гога Едоки картофеля
Все черным-черно вокруг него и в душе тоже. Искусство, к которому его влечет, – это субъективное искусство экспрессивного толка. И очень важно, каково это «другое». Впрочем, желание быть полезным у него осталось.
Доктор Гаше даже говорил о выздоровлении. Винсент неизменно старался убедить в этом брата и самого себя. Несмотря на все мои недостатки, сбить меня с толку не так легко, как некоторые воображают. Подавленный печалью этого края, он, как никогда, страшился своей участи.
Ван Гог: описание картины Едоки картофеля
Винсента захлестнуло безграничное отчаяние. Откуда ему знать, что его сын — Ван Гог.
Показывайте всем мои рисунки, – просил он Ван Раппар-да. В письмах к Тео он полностью изложил свою теорию цвета, сформулировал законы рисунка: Древние шли не от линии, а от объемов, короче, надо браться за эллипсоидальные основы или начинать с массы вместо контуров (Винсент писал Ван Раппарду: Художник Жигу принес Делакруа бронзовую античную статуэтку и спросил, как он полагает, подлинная эта вещь или нет. Тот же, кто предпочитает видеть крестьян слащавыми, пусть думает, что хочет. — к любым лишениям. С тех пор Винсент часто виделся с Керссемакерсом.
Это не давало ему покоя. В первой книге его особенно поразила следующая, весьма характерная история. Видит бог, неустанно повторял он, ведь он не злоупотребляет помощью Тео. Мысль его ежеминутно возвращалась к ним. Куда он шел.
- ЭЛБРО О КАРТИНЕ ВАН ГОГА "ЕДОКИ КАРТОФЕЛЯ"
- Винсент Ван Гог — концерты в Москве 2018
- Человечность искусства Ван Гога
- Словари и энциклопедии на Академике
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
Надо заставить обыденное служить выражению прекрасного (Запись на полях рисунка), – говорил Милле. Повторяю, я вынужден просить Вас об этом. Sorrow is better than joy. В письмах к Тео он полностью изложил свою теорию цвета, сформулировал законы рисунка: «Древние шли не от линии, а от объемов, короче, надо браться за эллипсоидальные основы или начинать с массы вместо контуров».
Винсент неизменно старался убедить в этом брата и самого себя. Можно ли с уверенностью сказать, что это было именно так. И какая чудесная стремительность.
До последнего времени Винсент стремился постичь секреты техники, теперь же он поставил перед собой более сложную задачу: Наше творчество должно быть настолько изощренным, чтобы казаться наивным, – от него не должно разить талантом. У Хальса по меньшей мере двадцать семь черных тонов. Дом стоял в саду, среди деревьев. Отныне Винсент будет жить только живописью и для живописи. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда (Порой мне кажется, – гласит его душераздирающее признание, – что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения – часть меня самого) и если ему не всегда удается – он и это признает – сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии, от человека, абсолютно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Пусть даже он найдет ее плохой.
Инстинкт вел его вперед с поистине волшебной безошибочностью. Его невольно влекло к Винсенту и он снова поехал в Нюэнен. Куда он шел. Все сомнения остались позади.
Его вращающихся светил, создающих эффект движения. Жители поселка смеялись при одном появлении «пачкуна», этого неудачника, который без зазрения совести жил на средства своих родных. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда («Порой мне кажется, — гласит его душераздирающее признание, — что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения — часть меня самого») и если ему не всегда удается — он и это признает — сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь «от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии», от человека, абсолютно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Но ты все равно покажи ее ему – он должен видеть, что мы упорно идем к своей цели. Но понимает ли Ван Раппард смысл всех его исканий. Винсента корили за то, что он не зарабатывает денег.
«Нужно писать крестьян так, словно ты один из них, чувствуя и мысля, как они». Как знать – может быть, в Антверпене ему даже удастся продать какие-нибудь из своих работ. Его отец был протестанским пастором, а мать – дочерью переплетчика и продавца книг. Он спускался с горняками в шахты, а по вечерам читал им Библию.
Все это только на пользу. Он встал, сорвал полотно с подрамника, отбросил его в угол и натянул новый холст.
Неточности, а подчас и огрехи. Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога.
И вот, после нескольких лет бесплодной борьбы, Ван Гог возвратился в семью. Это программное произведение художника, он писал его с огромным увлечением и мыслил как вызов академическому искусству, вызов «чистой публике», любящей приглаженное искусство, вызов тем, кого художник ощущал «по ту сторону баррикады». Он даже не показался на глаза родственникам, съехавшимся на похороны в Нюэнен, а когда встал вопрос о наследстве, попросту заявил родным, что его взгляды на жизнь «слишком сильно отличаются от их взглядов, чтобы можно было о чем-нибудь договориться». Подобное заявление, право, способно обескуражить кого угодно. Искусство, к которому его влечет, — это субъективное искусство экспрессивного толка.
Пейзажи Нюэнена и без того не слишком живописные и радостные, становятся совсем мрачными. Ван Гог задумал написать за зиму пятьдесят этюдов голов крестьян. Он даже сказал ему об этом. Тео убеждает Винсента расстаться с ней.
Это нисколько не поставит под угрозу его самобытность. А между тем Милле, будь он к тому времени еще жив (Он умер в 1875 году), содрогнулся бы при одном виде картин Винсента, его плотных мазков и резкой, жесткой манеры. В своем исступлении Винсент накинулся даже на брата.
В октябре Винсент целую неделю писал натюрморты в доме Германса используя в качестве моделей «самые красивые вещи» из его коллекции. «Я говорю мы, так как деньги, которые ты мне посылаешь — я знаю, они достаются тебе нелегко, — дают тебе право, если только мне удастся создать стоящую картину, считать ее наполовину твоим собственным творением». Но понимает ли Ван Раппард смысл всех его исканий. Он сам, как они, плоть от плоти этой земли. Он вконец озлобился. Крестьяне относились к нему хорошо и позировали охотно, – разумеется, за плату.
Этого он и сам не знал. Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе. Вот оно теперь он был уверен, что крестьяне никогда не умрут.
В первой книге его особенно поразила следующая, весьма характерная история. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Подобное заявление, право, способно обескуражить кого угодно. О нем все время ходили сплетни, недобрые толки. Можно сказать, что в то лето 1884 года Ван Гог открыл для себя живопись. Одна лишь работа давала ему отдохновение. Повинуясь первому побуждению, он вернул Ван Раппарду его письмо «с почтительным приветом».
Ее поместили в утрехтскую клинику. Приехал он к своему отцу, к своим родным, но Нюэнен не был его родиной. В поисках сюжетов для картин они вместе бродили по окрестностям. Столько трудов даром, он снова промахнулся, упустил последний шанс.
Германе предполагал разместить в них картины религиозного содержания вроде «Тайной вечери», «по эскизу рисунка, выполненного в современном готическом стиле». Он испытывает таинственное влечение к цвету. Он давно уже перестал. «Я говорил с врачом, чтобы получить у него совет: что я должен и чего не должен делать в интересах здоровья и будущего больной что лучше — по-прежнему сохранять с ней дружеские отношения или же стушеваться». Однако, когда церковная администрация освободила его от должности (Винсент не только читал Библию, от дирекции шахт он требовал улучшения условий для рабочих), она освободила уже сформированного внутренне художника.
Родственники Марго тут же расстроили эти планы – такой скандал допустить было нельзя. Разве может их дочь выйти замуж за этого пачкуна, за неудачника оборванца. Таков закон внезапного контраста, который отчасти уже широко использовал Делакруа.
Среди жителей Нюэнена он был белой вороной. Изображение пятерых усталых людей, которые при тусклом свете керосиновой лампы едят свой скудный ужин «теми же руками, которыми они копали землю» исполнено своеобразного величия: хочется назвать эту сцену не ужином, а трапезой.
Холст, если так можно выразиться, отстранял художника от его моделей. Профессионализм сплошь и рядом обращается в штамп — неужели он этого не уразумел. События тоже следовали одно за другим. Винсента презирали и третировали, как никогда раньше. Судя по всему, он не слишком надеялся на это.
Все черным-черно вокруг него и в душе тоже. – Мой долг – искать случая и использовать всякую возможность для продажи моих работ. Это вялая, равнодушная дружба. Он же запальчиво возражал: «Я был бы в отчаянии, если бы мои фигуры были правильными я нахожу великолепными фигуры Микеланджело, хотя ноги у них, несомненно, чересчур длинны, а бедра и зад чересчур широки Милле и Лермит являются для меня подлинными художниками по той причине, что они пишут вещи не такими, как они выглядят, если сухо и аналитически копировать их, а так, как они, Милле, Лермит, Микеланджело, чувствуют их». Его органически отталкивало все связанное с «высшим обществом», с гостиными, нарядными дамами изысканными манерами, «лакированными ботинками» и так же органически притягивали все атрибуты жизни низших классов, «людей в деревянных башмаках». Шахтеры любили его, но считали чужим. Ему удалось запечатлеть всю беспросветность каждого их дня.
Причинив ему острую боль, она глубоко омрачила его настроение. Почему бы и нам не поступать точно так же. » — говорил Винсент. «Ты ни разу еще не продал ни одной моей вещи, — как-то раз написал он ему, совсем потеряв голову от обиды и гнева. — В сущности, ты даже не пытался этого сделать». Они, как люди, вовлечены в круг существования. Куда важнее другое – обвинения Ван Раппарда по части искусства живописи.
Вещи нужно писать не такими, какие они есть, а такими, какими их ощущаешь и притом писать в движении, писать «действие ради действия», как поступали Домье и Делакруа, не боявшиеся «произвольных пропорций» — такой анатомии и структуры, которую осудили бы «академики». – В сущности, ты даже не пытался этого сделать. Но мог ли Винсент написать брабантских крестьян веселыми красками. Дом стоял в саду, среди деревьев. Материальные трудности, лишения, нищета – все это лишь выкуп, который надо уплатить за право числиться среди избранных рода человеческого. «Но здесь, в Голландии, — признавался Винсент, — нам трудно понять, что такое в действительности импрессионизм».
Возможно, я даже покину свою мастерскую и поселюсь в какой-нибудь хижине, чтобы уже не слышать и не видеть тех, кто именует себя «культурными людьми»». Эта милая женщина, принадлежавшая к одному из самых состоятельных семейств Нюэнена, увлеклась Винсентом. – к любым лишениям.
Таким образом, все полотно звучит как бы в басовом регистре. Личность художника жаждет раздвинуть свои границы через нечто «другое», находящееся вне его «я», но ему созвучное. – принять предначертание судьбы. Работы почти никто не покупает, его манеру живописи называют «мазнёй» и «примитивом». Если сфотографировать человека, который копает землю, то на снимке он не будет копать. Но при всем этом мужество мое, а, возможно, также и силы скорей окрепли, нежели ослабели.
Он отождествляет себя с ними. Так или иначе, есть все основания полагать, что Винсент решил — будь что будет. Я решил выбрать второе и притом с таким восторгом, словно возвращаюсь из изгнания. Особенностью крестьянской психики Ван Гог считал очеловечивание вещей. – Непосредственность впечатления при этом полностью сохранена и передается зрителю.
Ван Раппард писал прядильщиц, этюды женских голов, Винсент — «аллею тополей с желтыми осенними листьями, где солнце кладет на землю среди опавшей листвы ослепительные пятна, чередующиеся с тенью, отбрасываемой стволами деревьев». На сей предмет он заручился адресами шести торговцев картинами. «Абсолютно верно, — подтвердил он. — Возьмите, к примеру, этот тон (он показал пальцем на серую, грязную мостовую) так вот, если бы Паоло Веронезе сказали: Напишите белокурую красавицу с телом такого тона, он написал бы ее и на его картине женщина и впрямь была бы белокурой красавицей». Объясняли, что деньги, которые присылает ему Тео, всего лишь временная помощь, «милость, оказываемая пачкуну».
Так, значит, вперед. Я не хочу, чтобы они были академически правильны. Разве они не наглядное олицетворение, глубоко поэтический символ семейного очага. «Всю зиму, — победоносно сообщал он Тео, — я не выпускал из рук нить этой ткани, решая, каким будет ее окончательный рисунок и, если теперь эта ткань превратилась в шершавую, грубую материю, нити из которых она соткана, все же подобраны тщательно и согласно определенным правилам Пусть тот, кто предпочитает видеть крестьян, написанных розовой водой, отвернется от моей работы» Посылая Тео свою картину, Винсент просил показать ее Дюран-Рюелю, торговцу, покупавшему работы импрессионистов. Милле запечатлел, увековечил жизнь в момент редчайшего совершенства, схваченного благодаря кропотливой работе мысли, перемещающей и организующей элементы реальности согласно системе, выработанной разумом в итоге долгих размышлений.
Неужели его отец прав. Своей манерой держаться, одеждой, разговорами, которые он вел с крестьянами и которые были сочтены революционными, он возбудил в этом ханжески-добропорядочном городке враждебность, усиливавшуюся день ото дня. «Почему ты не продаешь своих картин. » — беспрестанно спрашивали они.
Самой главной работой Ван Гога в Нюэнене была картина «Едоки картофеля» (с большим количеством подготовительных и сопутствующих этюдов) – ужин крестьян в хижине. Ван Гог был так потрясен, что утратил всякий интерес к работе. Всегда и за все надо платить.
Одна лишь работа давала ему отдохновение. Художника начал работать над картиной после смерти отца. Милле рисовал богатых, представительных крестьян на фоне спокойной и плодородной природы. Можно возразить: тысячи художников писали, например, «Благовещение» и «Тайную вечерю», а различает их то, как они писали тысячи писали натюрморты с яблоками, но каждый писал яблоко по-своему.
Было другое, что мешало ему остаться навсегда среди крестьян. Но не тут-то было.
Осенью Винсента вновь навестил Ван Раппард. Какой-нибудь делец от искусства купается в лучах славы, вещает о судьбах мировой культуры, успешно торгует плодами своего вдохновения, а назавтра о нём уже забыли так, что и не всякий специалист вспомнит. Но, разочаровавшись в учебе, бросил занятия и в 1878 году покинул Амстердам. Откуда ему знать, что его сын – Ван Гог.
Вдвоем они много работали. Повинуясь первому побуждению, он вернул Ван Раппарду его письмо с почтительным приветом. Он будет писать, опираясь на помощь Тео, своего верного брата, не заботясь ни об общественных условностях, ни о настоящих или будущих доходах. Таков закон внезапного контраста, который отчасти уже широко использовал Делакруа. Он должен бежать от этих унылых степей.
Кругом все черным-черно. Он должен жить среди декорации своих сюжетов. Ни в коем случае. Видит бог, неустанно повторял он, ведь он не злоупотребляет помощью Тео. Винсент сердился, мечтал как можно скорее убраться отсюда.
Он завидует Гаварни, который «выпекал до шести рисунков в день» и с восхищением цитирует слова Уистлера: «Да, я сделал это за два часа, но я трудился много лет, чтобы научиться делать это за два часа». Скудный крестьянский скарб всегда под руками, он или создан крестьянином или служит ему. Крестьяне Винсента не застывают в нарочитых позах, чтобы возблагодарить Творца — они заняты борьбой не на жизнь, а на смерть, вечной и тщетной борьбой, составляющей участь всех людей. – восклицал он, откликаясь на зов величайшего из мастеров цвета. До этого еще очень далеко.
В этом мире все случайно, неповторимо и невозвратимо. Отсюда вывод: «Львы — не обезьяны, они не подражают друг другу». Как-то раз Шарль Блан сказал Делакруа, что «великие колористы — это те, кто не передает локального цвета» и Делакруа поспешил развить его мысль. Среди жителей Нюэнена он был белой вороной.
Явные неточности, которые я вижу сам и, будь в этом нужда, осудил бы куда резче всякого другого. Съездив в Утрехт, он беседовал там с врачом клиники. К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. Но конец всему положила безответная любовь.
Даже если ему не понравились мои рисунки, все равно покажи ему эту картину. Может быть, на этот раз Винсент и вправду поверил, что пришел конец его одиночеству. И он шел вперед гигантскими шагами.
Судя по всему, он не слишком надеялся на это. Очеловечивание вещей он поставил во главу угла в своей работе. «Если от картины изображающей крестьян, пахнет салом, дымом, картофелем, отлично.
Винсент возобновил работу над «Едоками картофеля» и одновременно начал новую серию крестьянских портретов, отличающихся еще большей характерностью, чем прежние. Художник должен быть художником и ничем больше. Здесь он будет лишь топтаться на месте и вянуть. Нет. Человечность искусства Ван Гога коренилась глубже.
Ван Гог поступил в протестантскую миссионерскую школу под Брюсселем. Но делать ему на ней больше нечего. Светлые краски. По фасаду вился плющ. Безуспешно. Это был серьезный удар.
В Нюэнене Винсент почти ни с кем не поддерживал отношений. «Больше всего я хочу научиться допускать такие неточности и погрешности против правил, такие видоизменения и искажения действительности, чтобы в результате получилась — да, если хотите, — ложь, но более правдивая, чем любая буквальная правда». Дает жизнь. Для чего же теперь оставаться в Нюэнене. Вскоре Ван Гога увольняют с должности помощника пастора.
Пожилая женщина справа разливает в чашки черный кофе. Женщина, воспылавшая к нему нежным чувством, – это было нечто новое для Ван Гога. Раз ей мешают соединить свою жизнь с любимым человеком, она примет яд. Его сумасшествия боялись, а его картины, без сомнения, вызывали интерес.
Хотя того несколько смущали размеры картин, как и то, что Германе хотел получить композицию с пятью-шестью фигурами (тогда как Ван Гог предпочитал иметь дело с меньшим числом персонажей), Винсент был в восторге от этой сделки, дававшей ему возможность писать картины без каких-либо затрат и с рвением принялся за работу. Посылая Тео свою картину, Винсент просил показать ее Дюран-Рюелю, торговцу, покупавшему работы импрессионистов. И хотя называли его вангоговским кабинетом, висела там только одна маленькая картиночка известного художника— подготовительный этюд к картине Едоки картофеля: тёмная, мутная клякса, жирные линии, закрученные углем в осыпающуюся спираль, подобия лиц, глаз и носов, ничего толком не разберешь Разочарованные посетители недоумённо пожимали плечами: угольная клякса издали напоминающая трещину в небе, почерневшую, обуглившуюся молнию (и только позже, если приглядеться из мрака начинали проступать осторожные фигуры людей их перекрученные бедностью бледностью лица), не пробуждала воспоминаний, не требовала отождествлений, не искала человеческого сочувствия».
Подавленный печалью этого края, он, как никогда, страшился своей участи. Кругом все черным-черно. Многочисленные гости, приходившие навестить больную, неумолчно расточали ему хвалу. Сознательно он допускал и анатомические неправильности в рисунке фигур, за что его тогда постоянно упрекали. В Боринаж он попал в должности протестантского проповедника.
Холст, если так можно выразиться, отстранял художника от его моделей. С редкой преданностью ухаживал он за матерью, дневал и ночевал у ее постели. На тот момент он еще находился в поиске своей манеры. Женщина, воспылавшая к нему нежным чувством, — это было нечто новое для Ван Гога.
Хальс – колорист из колористов. Стремясь заглушить укоры совести — что там ни говори, он жил на средства брата и, по существу, был для него обузой, — Винсент изображал их союз по меньшей мере в необычном свете, но желал бы — нетрудно догадаться, как сильно он этого желал.
Винсент сразу убежал, а Гоген предпочел переночевать в гостинице. Страдание свято. Картофель он писал картину в гамме картофеля, пыльного и нечищеного. Неординарность Гога пугает горожан до такой степени, что в марте 1889 года горожане пишут прошение освободить город от «рыжего безумца». Все в этом мире эфемерно, преходяще и недолговечно.
Он не отличался от них одеждой и образом жизни, но внутренне оставался самим собой. Все в этом мире эфемерно, преходяще и недолговечно. Начало лета застало Винсента в процессе стремительного творческого роста. Хотя того несколько смущали размеры картин, как и то, что Германс хотел получить композицию с пятью-шестью фигурами (тогда как Ван Гог предпочитал иметь дело с меньшим числом персонажей), Винсент был в восторге от этой сделки, дававшей ему возможность писать картины без каких-либо затрат и с рвением принялся за работу. Он оправдывался — что было нетрудно — в том, что забыл послать другу извещение о смерти отца, к тому же, на его взгляд, это несущественно.
Гейнсборо располагал к тому же безошибочным приемом, обеспечивающим цельность его композиций. (Этот колорит — дань Ван Гога собственному будущему, высветленной палитре). Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. Даже изобразил двух женщин, копающих картофель. Винсент стал старшим сыном и братом, у него было два брата и три сестры. Теперь его волновали важные технические проблемы.
До последнего времени Винсент стремился постичь секреты техники, теперь же он поставил перед собой более сложную задачу: «Наше творчество должно быть настолько изощренным, чтобы казаться наивным, — от него не должно разить талантом». Пожилая женщина справа разливает в чашки черный кофе. Винсента угнетал Нюэнен, где теперь работать ему было невмоготу. Братская привязанность Тео. Несмотря на все мои недостатки, сбить меня с толку не так легко, как некоторые воображают. То и дело вспыхивали ссоры.
В мае Винсент завершил свою картину. «Никогда еще не было в моей жизни года, который начинался бы так мрачно», — писал Винсент в начале января. Произошел давно назревавший его разрыв с семьей. Да и какой отец на месте пастора вел бы себя по-иному.
Почему ты не продаешь своих картин. Ни в коем случае. Лев Толстой говорил там, что между классами современного общества – зияющая пропасть жизнь господская, с науками искусствами, «влюбленьями», как бы вовсе не существует для крестьян, а господам жизнь крестьян, с ее трудами и со всеми ее интересами, представляется удручающе однообразной и темной.
Из всех цветов спектра только три — желтый, красный и синий — неразложимы на составные это первичные цвета, которые в смешении образуют вторичные. Винсент хотел, чтобы зрителям казалось, будто крестьянин на его картине «написан землей, которую он засевает». Уставшие (крестьяне вообще редко едят отдохнувшими), они безрадостно, но и спокойно поедают свой бедный ужин, ведя неспешный разговор. Мгновение, которое проходит, уже ушло от тебя навсегда. Смотрите, как хорошо.
Я был бы в отчаянии, – уверяет он, – будь мои фигуры хороши. Винсент отказался от своей доли наследства поскольку в последние годы он был в серьезном разладе с отцом, заявил он, он не станет «ни предъявлять своих прав, ни даже притязать на то, что некогда ему принадлежало». Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. С восхищением и страхом смотрел художник на Винсента, человека, беззаветно преданного искусству, который питался одним лишь хлебом и сыром (Это не портится в дороге, – шутил Винсент) и, вечно голодный, готовился и впредь жить в нищете. Потянулись пасмурные месяцы. «Старые мастера пользовались подобной штукой.
Он колебался, стараясь совладать с нетерпением, от которого его вдруг начало лихорадить. Винсент с первых же слов затронул здесь самую суть вопроса. С восхищением и страхом смотрел художник на Винсента, человека, беззаветно преданного искусству, который питался одним лишь хлебом и сыром («Это не портится в дороге», — шутил Винсент) и, вечно голодный, готовился и впредь жить в нищете. Что поделаешь. Это «вялая, равнодушная дружба». Чего он добивался.
Никогда еще он не был озабочен таким множеством технических вопросов. Я намерен и впредь поступать таким же образом. И вряд ли эта трапеза слишком отличается от множества предыдущих и последующих. Столкнулись лицом к лицу два разных мира.
Но Марго (судя по всему, наделенная крайне хрупкой нервной конституцией) не примирилась с этим отказом. Винсент знал, чего он хочет и куда идет. «Вы потом измените свое мнение», — ответил тот. Депрессии, которые были и раньше, стали одолевать его всё чаще. Сходя с поезда в Хелмонде, куда она ездила за покупками, мать упала, сломав правое бедро.
Керссе-макерсу он дал множество полезных советов. Есть нечто необыкновенное, – писал он Тео, – в ощущении, что ты должен ринуться в огонь.
Абсолютно верно, – подтвердил он. Он давно уже перестал надеяться, что когда-либо вкусит нормальную жизнь. Он с готовностью ответил на ее любовь вдвоем они стали строить планы женитьбы. Мысль его ежеминутно возвращалась к ним.
Старые мастера пользовались подобной штукой. Напротив, вплоть до самого последнего времени я ничего другого и не встречал. Впрочем, разве речь идет о продаже картин, о деньгах, о каких-то обидах. Теперь Винсент одерживал один успех за другим.
Ван Гог выкурил трубку, стал упаковывать вещи, сложил этюды и наброски в большой ящик, прилег на диван. Вот почему можно говорить о взаимосвязи между цветами. – говорил Винсент.
Он стушевался и, надо сказать, без особого труда. Вдвоем они много работали. Неизменно угрюмый, он лишь ненадолго заходил в пасторский дом. Но это трудно осуществить. Винсент торопился уехать. Один из пастырей даже пообещал прихожанам деньги, если они не дадут себя рисовать, «но они мужественно ответили, что предпочитают зарабатывать у меня, чем клянчить у него».
Но ты все равно покажи ее ему — он должен видеть, что мы упорно идем к своей цели». Скоро учение будет завершено – уже теперь он рисовал с удивительной легкостью. Жерико и Гро, пояснил он, научились у греков первым делом выражать массы контура (почти всегда в форме яйца) и выводить все дальнейшее из расположения и соотношения этих овалов).
Вот чего он стремился достичь в своей картине «Едоки картофеля», выдержанной в бурых и зеленоватых тонах, которую он неустанно писал и переписывал, преображая изменяя зримую реальность с тем, чтобы полнее передать ее сущность, как он ее видел и в особенности как он ее ощущал. Это стремительность кисти дает такой мощный эффект, – прочитал он в статье о Гейнсборо. Послушайте, дружище, вещь эта довольно хороша, но она сделана с линии, а античные художники шли от объемов (от массы или ядра).
Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе. Родственники Марго тут же расстроили эти планы — такой скандал допустить было нельзя. Она никоим образом – точнее, почти никоим образом – не отвлекла Винсента от его исканий.
Но именно этого Винсент и добивался. Три дня подряд я сидел перед холстом величиной с тот, что я тебе послал, где изображены хижина и крестьянское кладбище. Винсенту Ван Гогу было 37 лет. Он преисполнен решимости жить самостоятельно — согласно своим убеждениям. Наконец-то картина смогла вместить нечто большее – то, что художник искал в этих краях. Разве они не наглядное олицетворение, глубоко поэтический символ семейного очага.
Нет, скорее всего, нет. Он должен отождествить себя со своими персонажами (крестьянами), растворить себя в них, чтобы усвоить себе их взгляд на мир, привычки, особенности психики. – говорил Винсент. Неизменно угрюмый, он лишь ненадолго заходил в пасторский дом.
Загадочность Рембрандта, виртуозность Хальса.
Семейные беды еще больше сблизили братьев. В письме брату Тео он писал: «Целую зиму я держал нити будущей ткани и подбирал выразительный узор и, хотя ткань у меня получилась на вид необработанная и грубая, нити были подобраны тщательно и в соответствии с определенными правилами. Пусть даже он найдет ее плохой. Два года Ван Гог каторжно трудился, не выпуская из рук карандаш и кисть. И она выполнила свое намерение, не сумев, однако, себя убить.
В этом мире все случайно, неповторимо и невозвратимо. Картина – самостоятельное целое, в ней не просто соседствуют цвета с не зависящим друг от друга эффектом это симбиоз цветовых сочетаний. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Они жили в хижине, где была всего одна комната с нишами для постелей. Он вновь с мрачным ожесточением взялся за кисть. Только в труде его раненая душа забывала о жизненной пытке.
Он с готовностью ответил на ее любовь вдвоем они стали строить планы женитьбы. Винсента захлестнуло безграничное отчаяние. Как ни сложна диалектика содержания и формы в искусстве, большое заблуждение думать, что в искусстве «как» важнее, чем «что». Он любил сопоставлять живопись с музыкой и стремился проследить их взаимосвязь. Природа открылась ему, позволив заглянуть в свою душу.
Столкнулись лицом к лицу два разных мира. В мае Винсент завершил свою картину. Сам процесс работы над «Едоками картофеля» обернулся своеобразным актом социальной борьбы, хотя это странно звучит по отношению к такому мирному и сосредоточенному делу, как писание картины.
«Серовато-красный цвет, в котором сравнительно мало красного, будет казаться более или менее красным в зависимости от соседствующих с ним цветов. Всю зиму, – победоносно сообщал он Тео, – я не выпускал из рук нить этой ткани, решая, каким будет ее окончательный рисунок и, если теперь эта ткань превратилась в шершавую, грубую материю, нити из которых она соткана, все же подобраны тщательно и согласно определенным правилам. К последним Винсент питал истинную страсть. Так вот, никогда еще я не ощущал такой твердой уверенности, что буду делать хорошие вещи и научусь распределять цвета так, чтобы дрбиваться желаемого эффекта. Он окажется очень далеко от слащавости известной картины Милле «Анжелюс».
Причинив ему острую боль, она глубоко омрачила его настроение. Ван Гог позднее будет подчеркивать, что в искусстве Милле все является одновременно «и искусством и символом», но не откажется от утверждения, согласно которому «следует представлять тривиальную действительность так, чтобы она выражала благородную мысль». Однако на протяжении пяти лет тот был, по существу, его единственным другом и опорой и вскоре Винсент ощутил потребность, как он сам выразился, «поставить точки над i». Ведь торф дает свет и тепло крестьянской хижине.
Не лучше ли ему устроиться в каком-нибудь другом месте. Частые неудачи, необузданный нрав, срывы и постоянные переезды тоже не прошли бесследно. Однако, – тут же добавлял он, – не утруждайте себя сверх меры: ничего не форсируйте. Отсюда вывод: Львы – не обезьяны, они не подражают друг другу.
Трудно вообразить более трагический контраст. Но это было как бы около простого деревенского быта, который он хотел ухватить и передать на холсте. Ван Гог снова обратился к живописи и его брат Тео (единственный, кто поддерживал Винсента на протяжении всей его нелегкой жизни) помог ему уехать в Брюссель и попробовать себя в роли слушателя Королевской академии изящных искусств. Коричневое платье девочки, стоящей спиной на первом плане, коричневые руки и лица сотрапезниц в «Едоках картофеля», выразительные блики коричневого до предела насыщены смыслом.
Он хотел писать правдивые картины – не те, которые ждет от него публика. Повторяю, я вынужден просить Вас об этом. Он относил к трудовым классам и себя, художника, человека «тяжелой и грязной работы». Когда семья вернулась с поля, он уже сделал кое-какие наброски, но разорвал рисунки и принялся за дело снова. «Я был бы в отчаянии, — уверяет он, — будь мои фигуры хороши Я не хочу, чтобы они были академически правильны Если сфотографировать человека, который копает землю, то на снимке он не будет копать».
Он сделал также много эскизов – вариантов общей композиции, – и в мае 1885 года «Едоки картофеля» были закончены. Он преисполнен решимости жить самостоятельно – согласно своим убеждениям. Но он жестоко ошибался. Природа открылась ему, позволив заглянуть в свою душу. У родителей нет больше с сыном общего языка. Грубым формам сопутствуют мрачные тона: глинистый коричневый, грязноватая охра, оливковый зеленый, берлинская лазурь, почти переходящая в черный (Цвета черного мыла – по меткому замечанию Юлиуса Манер-Грефе).
Может быть, на этот раз Винсент и вправду поверил, что пришел конец его одиночеству. Винсент согласен с Тео, сказавшим ему: «Когда горожане пишут крестьян, они у них походят на жителей парижских окраин, даже если все фигуры безупречно выписаны». Семейные беды еще больше сблизили братьев. Съездив в Утрехт, он беседовал там с врачом клиники. Этого он и сам не знал.
Вы ничего не говорите мне о технике, – писал он ему в своем первом письме. «Хорошо зимой утопать в глубоком снегу, осенью – в желтых листьях, летом – в спелой ржи, весной – в траве хорошо всегда быть с косцами и крестьянскими девушками – летом под необъятным небом, зимой у закопченного очага хорошо чувствовать, что так было и будет всегда». В романе Дмитрия Бавильского этюд к картине стал иллюстрацией переживаний и стремлений главных героев: «Особой репутацией пользовался зал без привычной уже, казалось бы, цифры.
Хроническое отравление дигиталисом в ряде случаев может сделать мир для больного желтым, как и в случае с Ван Гогом, который, должно быть, видел желтые круги вокруг звезд – как на знаменитой картине «Звездная ночь» (которую он написал в 1889-м в психиатрической лечебнице) и ряде других полотен. К тому же он признавал только индивидуальную технику. Это было одним из его любимых выражений. И все же инстинктивно стремясь к той же цели, он шел к ней вслепую. С какой изощренностью он располагал цвета играя на контрасте и нюансах, варьируя оттенки.
Когда он приходил, то обычно ссорился с отцом. К тому же он признавал только индивидуальную технику. Винсента презирали и третировали, как никогда раньше.
«Все это надо прочно освоить. » — говорил Винсент. Профессионализм сплошь и рядом обращается в штамп – неужели он этого не уразумел. Гоген уехал, Тео Ван Гог, напротив, стал ухаживать за братом. В декабре 1883 года в небольшой брабантский (Брабант – провинция в Голландии) городок Нюэнен приехал ещё нестарый, но уже изрядно помятый жизнью человек. Чего он добивался.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Винсент будет писать картины. Светлые краски. Винсент привык встречать повсюду непонимание: он настолько привык выслушивать брань, что она больше не производит впечатления и никаким новым наветам уже не поколебать его веры.
Все сомнения остались позади. Он как бы разучивал гаммы.
Да что там. В доме воцарилась гнетущая атмосфера, натянутость отношений усугублялась еще и религиозными разногласиями. Вдобавок его новая пассия попыталась покончить с собой. – Возьмите, к примеру, этот тон (он показал пальцем на серую, грязную мостовую) так вот, если бы Паоло Веронезе сказали: Напишите белокурую красавицу с телом такого тона, он написал бы ее и на его картине женщина и впрямь была бы белокурой красавицей.
Они страдают, радуются, ненавидят. Вслед за этим Винсент решил написать за зиму пятьдесят крестьянских голов (Некоторые из этих холстов в настоящее время находятся в музеях Парижа, Брюсселя и Лондона (Крестьянка в зеленой шали) используя относительный досуг, которым крестьяне располагают в ненастное время года. Этот возглас словно вырвался из самого сердца Винсента. Керссемакерсу он дал множество полезных советов. «Я не намерен изгонять из своей жизни страдание, — говорил тот же Милле, — так как подчас именно оно дарует художникам силу».
Окончательно охладев к работе, молодой Ван Гог был уволен. Здесь никак нельзя прибегать к привычным приемам.
Он берется за дело с таким рвением, что всего за месяц пишет три десятка картин. Но. Не исключено, что у меня вышла настоящая крестьянская картина. И все же инстинктивно стремясь к той же цели, он шел к ней вслепую.
Освободив крестьянские сцены от некоторых характерных деталей, создатель «Вечерней молитвы» идеализировал их, подняв на уровень обобщения, классического синтеза. Его невольно влекло к Винсенту и он снова поехал в Нюэнен. Его судьба определена иначе. Хочу верить, – вскоре после этого писал Винсент, – что с каждым днем мои этюды все больше будут радовать тебя. (Так впервые вошел в его жизнь мотив сознательной нищеты, очень значительный для последующего).
Не поладил он и со священником католической церкви. Но в глубине души — да, он не отрицает — все это ему, в общем, «довольно безразлично» и он «готов к тому», что, возможно, «не добьется никакого непосредственного результата». Именно в этот период проявилось всё своеобразие художественной манеры Ван Гога. В мае, на радость Винсенту, к нему приехал Ван Раппард. Пуля пробила ребро и застряла в кости.
«Я не могу принимать в расчет, что думают о моей работе люди я должен идти вперед — вот о чем мне следует думать Если я теперь ничего не стою, то и потом ничего не буду стоить но, если я буду чего-то стоить потом, значит, я и сейчас уже стою чего-то, — упрямо повторял он, — так как пшеница есть пшеница, даже если горожане поначалу принимают ее за траву». Затем, скопировав полотна, он вернет их Винсенту. И она выполнила свое намерение, не сумев, однако, себя убить.
И хотя называли его вангоговским кабинетом, висела там только одна маленькая картиночка известного художника— подготовительный этюд к картине Едоки картофеля: тёмная, мутная клякса, жирные линии, закрученные углем в осыпающуюся спираль, подобия лиц, глаз и носов, ничего толком не разберешь Разочарованные посетители недоумённо пожимали плечами: угольная клякса издали напоминающая трещину в небе, почерневшую, обуглившуюся молнию (и только позже, если приглядеться из мрака начинали проступать осторожные фигуры людей их перекрученные бедностью бледностью лица), не пробуждала воспоминаний, не требовала отождествлений, не искала человеческого сочувствия». Он довольствуется самой малостью – тем, что абсолютно необходимо для жизни. Табак, как он утверждал, действовал на него успокаивающе.
Можно сказать, что в то лето 1884 года Ван Гог открыл для себя живопись. Впрочем, разве речь идет о продаже картин, о деньгах, о каких-то обидах. История с Марго никак, точнее, почти никак не отразилась на его работе. В поисках сюжетов для картин они вместе бродили по окрестностям. Я сам в этих случаях протягиваю один палец и слегка дотрагиваюсь им до его пальца – это вместо рукопожатия. (Это была его судьба — во всем повиноваться только личной, внутренней логике). Все это надо прочно освоить.
Писал он главным образом ткачей, в той темной гамме, лишь изредка перемежавшейся проблесками света, которая отвечала его душевному настрою. Брата Тео, приехавшего на похороны, Винсент настойчиво убеждал взять его с собой в Париж. Ван Гог изучал разные художественные направления и стили в престижной частной студии, перенял изобразительную манеру импрессионистов – покрывать холст пятнами краски – и познакомился (благодаря брату) с Писсарро, Дега, Гогеном.
Винсент ощупью продвигался вперед. К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. Ему ставили диагноз «шизофрения», а чрезмерное увлечение зеленой, красной и белой красками, по мнению врачей, указывало на цветовую слепоту художника, тогда как он считал свою манеру изображения революционной и не доступной для понимания современников. И снова вспыльчивость и приступы ярости помешали ему завершить обучение. Художник, стоя у холста, не отгораживается от своих моделей.
Бедность художника (вообще его социальную отчужденность) он считал не столько печальной необходимостью (следствием внешних условий), сколько необходимым долгом. Сразу же после приезда в Нюэнен Винсент понял, как непоправим его разлад с родными. Вчера я именно так подшутил над почтенным собратом моего отца.
Винсент привык встречать повсюду непонимание: он настолько привык «выслушивать брань, что она больше не производит впечатления» и никаким новым наветам уже не поколебать его веры. Винсент сердился, мечтал как можно скорее убраться отсюда. Вот так и родилась великолепная картина «Едоки картофеля».
Это одна фигура, один организм. Затем, скопировав полотна, он вернет их Винсенту. То и дело вспыхивали ссоры. В ту пору, когда Винсент познакомился с Германсом, другим эйндхо-венским художником-любителем, тот как раз задумал украсить росписью гостиную в своем доме. Он вновь с мрачным ожесточением взялся за кисть.
Винсент стал мастером своего дела. Он стушевался и, надо сказать, без особого труда. Винсент с первых же слов затронул здесь самую суть вопроса. Скоро учение будет завершено —уже теперь он рисовал с удивительной легкостью.
«Вы ничего не говорите мне о технике, — писал он ему в своем первом письме — Снова повторяю Вам: сопоставьте привычное значение, которое все чаще придают этому слову, с его истинным значением Я попросту утверждаю одно: правильно выписать фигуру однообразными и заученными мазками в соответствии с академическими рецептами — это не отвечает настоятельным требованиям эпохи в сфере изобразительного искусства». В обмен на проживание он обещал высылать Тео Ван Гогу свои картины. До этого еще очень далеко.
С тех пор Винсент часто виделся с Керссемакерсом. После ссоры, разыгравшейся между ними, дело обернулось совсем плохо. Теперь живопись открылась Винсенту во всем великолепии.
То же относится к синему и желтому. Но мог ли Винсент написать брабантских крестьян веселыми красками. «Будь у него много таких же прекрасных вещей, как лист, который я недавно обнаружил — Пять возрастов пьяницы или фигура старика под каштаном, о которой я недавно тебе рассказывал, — право, нам всем следовало бы пойти к нему на выучку», — писал он Тео в конце 1882 года.
