Рокотов Федор Портрет Екатерины 2

Федор Рокотов: лица екатерининской эпохи

6 июля Алехан прислал императрице еще два письма. Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия». А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее».

Но все было тщетно. Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой.

Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой

Скорбя об их уходе, Екатерина поделилась с Гриммом такими мыслями: «Они были совсем разных мнений и вовсе не любили друг друга И оба они столько лет были моими ближайшими советниками. Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе. Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах.

Екатерина не могла этого не понимать. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи. Екатерина его имела. Майков наверняка вел беседы во время сеансов. Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром.

И она очень всем понравилась. Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер. Поверьте мне, они суть наилучшие». И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться.

Но императрице было не до веселья. Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина. Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное.

Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью».

Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году. В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного.

К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором. Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов. Это была одна из важнейших реформ XVIII века. Когда от него убрали любимых камердинеров Крамера и Румберга – самых доверенных и близких ему с детства людей, – то Петр, пишет Екатерина, «не имея возможности быть с кем-нибудь откровенным, в своем горе обращался ко мне. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей.

Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». Для нее это не было трудно. – Е. А. ) действия, для которых дикие американские народы и торговля с ними оставляются собственному их жребию».

Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Обе эти работы не понравились стареющей монархине.

Матушка, Его нет на свете. Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. Вчера приехала я сюда (в Царское Село.

Этим человеком был прусский король Фридрих II. Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями». Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году.

10 неизвестных: история России в портретах Федора Рокотова

Жил в Москве на Пречистенской улице. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение». При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать.

Он назначил ее гофмейстериною. Не знаю, что теперь начать. Сказки о независимости от России Греческой и Дакийской империй можно было рассказывать только Константину, да и то до тех пор, пока он лежал в люльке. Он пишет обобщенно и легко, создавая прелестную гамму жемчужно-серых, перламутровых тонов. Имперская мечта опьяняла царицу. Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. Что из этого получилось, мы узнаем позже, теперь же проследим путь и судьбу Фике после ее расставания с отцом. Она, не поднимая головы, трудилась, а рядом на канапе, как и десять лет назад, храпел пьяный артиллерийский капитан. «Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови.

«Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать». Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал. Художник более тщательно «выписывает воздушные кружева, переливы атласных лент и шёлковых платьев игру света на драгоценных украшениях», однако заученная мимика и напряжённый взгляд часто не пускают зрителя внутрь образа18. Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает».

«Золотой век» екатерининской эпохи

3. Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. При Екатерине все было по-другому. Жалки мне эти бедные ученые. Когда же невесте великого князя назначили целых восемь горничных, радости ее не было предела: это были очень живые, молодые девушки, по вечерам они все вместе поднимали страшную возню, жмурки стали их любимой игрой. Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины.

Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди». Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее. Её всю жизнь согревал пламень любви и поэтического вдохновения мужа. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время).

Лик Екатерины 2: традиции изображения

Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного. Что в этом толку. Огромные кипы занимают три полки». Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. А после этого происходит, казалось бы, нелогичное: уже в 1776 году у Екатерины появляется статс-секретарь Петр Завадовский, который становится ее новым фаворитом. Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго.

Умерла бы она скорее. » Здесь было другое. Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому». Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть. Хотя последний портрет не был закончен 5, он также был выкуплен и, среди прочих, находился в Воспитательном доме вплоть до революции. Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние. Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои».

«Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья.

Высшее достижение в области парадного портрета

«Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими». На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833-1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр.

«Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей». Немного ранее у меня появилась другая прихоть.

Золотой век екатерининской эпохи

На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Земная судьба А. П. Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким. Более неестественное изображение и представить себе сложно. Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике.

Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан». Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751-1830) и Владимир Боровиковский (1757-1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы.

Любопытно, что на стенах зала, где разворачивается торжество, Якоби «развесил» картины екатерининского времени, в том числе аллегорические портреты императрицы кисти Торелли (в образе Минервы) и Левицкого (в образе жрицы богини Правосудия), хотя ни того, ни другого портрета в 1765 году еще не существовало. Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Екатерина взяла в руки книгу поначалу со скуки, от одиночества, а потом втянулась в чтение, ставшее ее страстью, спасением, тем оселком, на котором будущая императрица оттачивала свой ум. Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток.

• Описание картины «Портрет Екатерины »
• Портрет Екатерины (1763 год), Фёдор Степанович Рокотов
• То, что время пощадило, то, что память сберегла
• Федор Степанович Рокотов Портрет Екатерины

Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить. А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим». Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней.

Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV. А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно.

Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения. Императрица шествует, опираясь на трость, в сопровождении любимой левретки Земиры, сдержанно улыбается, что вызывает симпатию, возникающую во многом и благодаря окружающей ее прелестной неофициальной обстановке.

• Официальный блог Государственной Третьяковской галереи
• Портреты женщин века художника Рокотова
• Федор Рокотов — Третьяковская галерея
• Рокотов Федор Степанович (1736-1808 или 1809)
• Портрет императрицы Екатерины Федора Рокотова
• Фигура великой императрицы: путь к правлению
• Федор Степанович Рокотов: жизненный путь

Теперь о здоровье Петра. Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке.

Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина». В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры». Нерешительный и трусливый, он ударился в панику, начал метаться и отменять только что принятые указы. Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей.

• Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
• О жизни и творчестве выдающихся художников
• Отправить запрос на изготовление копии
• Видео: Екатерина Алексеевна Великая
• Видео: Владимир Боровиковский "Портрет ребенка с яблоками"

Читала Екатерина много и сначала без разбора. Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе.

Договориться с Петром было невозможно. Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах). С 1762 года, став адъюнктом, уже надзирал над занятиями других учеников. Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай». Я же узнала (об измене. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

Художник почти не обращает внимания на детали одежды. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года».

Став женой наследника российского престола, Екатерина делала все, чтобы ее считали русской. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится. Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России. Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами».

В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный». К счастью, в отличие от Гримма, мы можем себе это представить – любимый ею парк жив и по-прежнему прекрасен. Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся. Многие исследователи переписки Екатерины с Вольтером единодушны: цели императрицы были весьма прагматичны – она добивалась европейского общественного признания. Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. Все в жизни великой княгини строго регламентировалось: дни говенья и банные дни, место расположения канапе в комнате и время прогулок ей не давали бумаги и чернил и присылали фрейлин сказать, какое платье надеть, а какое снять. Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны.

О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше. «Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин. Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой».

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением. В первые месяцы своего царствования императрица, знакомя Григория с иностранными дипломатами и путешественниками, как бы оправдывалась перед изысканными гостями за свой выбор и вот таким образом жарко говорила о блестящем уме и способностях нового фаворита, думая со временем поправить дело. Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе».

Екатерина факт рождения младенца тщательно скрывала, нещадно затягиваясь. Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски. Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев.

Она бы была самым привлекательным частным человеком». Но не это главное. Маленький Павел Петрович приветлив и весел, взгляд его доверчив. Автором их был Потемкин.

Но что делать. Вечерами восторженный поэт читал ей посвященные стихи. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться. В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною».

Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек». В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей». И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен. Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина. – Е. А. ).

Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий). Екатерина ощущала себя звеном именно этой генеалогической цепи, здесь, среди русских предков мужа, был ее корень. Южные же жители, предоставленные самим себе, были всегда слабы и не имели прочного могущества, тогда как Север легко обходился без Юга и без южных стран».

Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались».

Думаю, что именно отсутствие связей и влиятельной родни было в глазах императрицы главным достоинством цербстской принцессы. Обратимся теперь снова к Екатерине. Один из них нынче называется «законностью». Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане.

«Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая». Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена. Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играёт одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831-1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Вы мне скажете: Как же теперь быть.

Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. На фоне заметен торговый флот – вестник процветания государства. Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами. Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником».

Имперское сознание Екатерины имело своим истоком непоколебимое убеждение в изначальном превосходстве русских не только над другими славянскими народами, но и над остальными жителями планеты. Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных. Вот тут-то и явился Потемкин, подхвативший на свои широченные плечи тяжесть российского государственного небосвода.

Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины. Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору. О гуманности императрицы ходили легенды. Она понимала, что весть о минутной остановке в забытой Богом деревеньке или о ее присутствии на обедне в бедной приходской церквушке станет достоянием всей округи, понесется по всему уезду, губернии легкокрылой молвой о доброй матушке царице, не брезгующей спуститься с заоблачных высот к своему народу.

Можно предположить, что это Павел, но на нем нет андреевских лент. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871-1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии.

Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф. Новороссия – так вскоре стало называться русское Причерноморье – в полном смысле была нераспаханной, богатейшей страной, полигоном для испытания любых, самых фантастических проектов. Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию.

Алексей только в 19 лет узнал, кто его родители. Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию. Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий».

Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России. Она была спокойна, когда однажды во время поездки на юг кони испугались и понесли ее карету под гору в другой раз Екатерина, к удивлению свиты, не вышла из своей каюты на палубу яхты, когда та ночью столкнулась с другим судном. На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Зазвать автора куда способно и поколотить его 2. Дело матери было выдать меня замуж».

Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга. «Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он. Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага.

Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю. Это была эпоха столетия ее царствования. Добавим еще смешной эпизод 1768 года в связи с ожидаемым приездом в Петербург важного гостя – датского короля. Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность.

На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила. Властно сжимая в руке скипетр, она повелительным жестом указывает в сторону императорских регалий и бюста Петра I с начертанным над ним девизом «Начатое совершает». А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке».

С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. «Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». Ее вера в силу разума, просвещения была огромна. Но Елизавета молчала.

Бесконечно длинные, пресные французские романы про пастушков и пастушек скоро перестали удовлетворять ее и она перешла к более серьезной литературе. Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова. Портрет Екатерины II 1783 года открывал серию изображений кавалеров этого ордена. Нет. – Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам.

И сколько желавших одержать эту победу. Или деньгами унимать писать 3. Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась.

Словом, это Пирр, царь Эпирский. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей. В начале выставки вы увидите обворожительные детские портреты. «Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда.

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя». И тако из сего имеете выбрать». Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784). Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться».

«Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов. Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Противоречие сие неразрешимо.

Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. Богдан Умский, заказавший ему в 1768 году серию портретов опекунов Московского воспитательного дома, сетовал, что такой молодой художник «за славою стал спесив и важен»14. Заговор раскрыт. У нее нет своей минуты. Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии. Повинную тебе принес и разыскивать нечего.

Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта. Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею. Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов. И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину.

Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны». Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом. Когда Фике по дороге в Россию прибыла вместе с родителями в Берлин, ей был устроен прием, не виданный ранее ни одной из десятков принцесс, выросших в германской провинции.

Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда. Ему этого и не дали сделать. Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой.

В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен». Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается». Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры. Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу. И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты».

После восшествия на престол Екатерина получила проект Никиты Панина о создании Государственного совета и преобразовании Сената. Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся. В принципе, мораль и высшие государственные цели позволяли Чоглоковой прибегнуть к подобному способу сексуального обучения своих подопечных. Более неестественное изображение и представить себе сложно.

Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге. Это был Дени Дидро. Но в шестьдесят. Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием. Как писал граф Бекинхэм, «в начале возвышения Григория Орлова императрица говорила, что сама воспитает и обучит его.

И факт рождения Алексея таким образом был действительно скрыт. И однако дела шли и шли большим ходом. С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую. Чем это закончилось, читатель помнит.

В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку. Зато часто мне приходилось поступать, как Александру с гордиевым узлом и тогда противоречивые мнения приходили к соглашению. Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша). А как любила Екатерина русский язык.

Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя. Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной. Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины. Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому. В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722 – 1782).

По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками. Из-под его кисти вышли целые фамильные галереи (например, графов Воронцовых) изображающие представителей двух-трёх поколений одного семейства.

Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии). Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684-1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. – Е. А. ). Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями. Но не только в этом. У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке».

В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее. А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными. Это дело известное. Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы.

И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину. И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. Лампи попытался подхватить эстафету Левицкого изобразив Екатерину, указывающую на аллегорические фигуры Крепости и Истины.

Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована». Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком. В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон.

Этим простым и невинным образом составила я себе громкую славу и, когда зашла речь о занятии русского престола, очутилось на моей стороне значительное большинство». Спору нет – это был более чем оригинальный человек.

Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). Но мы-то знаем, что даже безгранично богатую страну можно разорить дотла, если не иметь царя в голове. Потом он жил в Ревеле. Вокруг был столетний парк с тенистыми аллеями и проточными прудами. Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую.

В нём чувствуется деликатная тонкость, доброта и жажда привязанности. Обратитесь к ее чувствам и страстям. А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве. Екатерина довольно быстро научилась править Россией.

Между родителями и детьми не было близости., а он повторил: Да, да. Спектакль прервали. Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную. По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна.

В 16-летнем возрасте был зачислен солдатом в лейбгвардии Преображенский полк. Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге. Или уничтожить 4. Но нет.

По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Что же случилось с Екатериной.

Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности». Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной.

Она первая начала переводить на русский «Илиаду». Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы. В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю». Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца».

След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях». Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно». Но проходила минута-другая и спокойный, дружелюбный, даже ласковый тон императрицы все преображал – лед смущения и скованности таял и вскоре новый знакомый Екатерины чувствовал себя рядом с нею легко и свободно.

Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно. И Екатерина не вышла из него чистой. При этом она не была завзятой монархисткой. Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы.

Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же -в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость.

Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное. Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть. Императрица очень любила природу, деревню. Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла.

Живя с молодыми буквально через стенку императрица целыми месяцами не виделась с ними, но постоянно давала им знать, что не спускает с них придирчивых глаз: ее манерой было поручать придворным и даже лакеям делать Екатерине или Петру выговоры, часто в довольно грубой форме, за проступки, о которых ей доносили соглядатаи. В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой. Привезенный из Германии тринадцати лет, немедленно отданный в руки русских, воспитанный ими в религииивнравах империи, он и теперь еще остается истым немцем и никогда не будет ничем другим Никогда нареченный наследник не пользовался менее народной любовью. Все пути к славе великого государственного или военного деятеля были открыты перед этим баловнем судьбы. Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина. На ее голове вместо императорской короны лавровый венец.

Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе». Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь. Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии. Его можно назвать «комплексом провинциалки».

Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял». У Рокотова Екатерина II — владычица империи и женщина в расцвете лет. «Власть без доверенности народа ничего не значит». Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны.

Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны. Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной. С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти. От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте. Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года. Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским.

Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась. Они все рождаются свободными». Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга.

Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую. Согласно записи в журнале Опекунского совета от 22 ноября 1768 года, за портреты С. В. Гагарина, П. И. Вырубова и И. Н. Тютчева, он получил по 100 рублей: «Положим академику г-дину Рокотову за написание им трех опекунских портретов за каждый по сту итого триста Рублев выдать из опекунской суммы и впредь по написании таковых выдавать за каждый по сту Рублев»15. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707 – 1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно.

«Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед. Вернемся на аудиенцию. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами.

Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления. Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор. А перспективы.

Для этих слухов были основания: императрица была без ума от своего героя, он же был настырен и нетерпелив. Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики. И вечером того же дня Алексей Орлов, капитан Петр Пассек и князь Федор Барятинский увезли Петра в Ропшу. Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа.

Фике в интригах матери не участвовала. Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) -1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность».

Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать. Мир человека, оказавшегося на вершине власти, становится другим, взгляды властителя определяются иными, чем у частного человека, критериями: стремлением удержать власть, соображениями политической целесообразности, сознанием огромной ответственности за судьбу династии империи, нации и многими другими обстоятельствами, с которыми так мало знаком частный человек. Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное.

Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Екатерина хотела видеть героя, окружающие отговаривали ее: адмирал – человек не светский и к тому же изрядный матерщинник. Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море».

Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру». Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно. Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем.

Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое. Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». – Е. А. ) здорова. Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич.

Фике-Екатерина держалась молодцом. У нее была способность слушать собеседника, а не ждать паузы в его речи, чтобы – как это делают многие – начать говорить о себе любимом. Новые эстетические воззрения, как и всегда, находили свое главное воплощение в архитектуре. Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». Самодержавие должно опираться на дворянство, которому нужно предоставлять все новые и новые привилегии, – вот ее доктрина с первых дней царствования.

В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Погибли мы, когда ты не милуешь.

Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж. Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. Оркестром в театре должен был дирижировать Вольфганг Амадей Моцарт, переговоры с которым о приеме на русскую службу уже вел русский посланник в Вене И если бы Моцарт и Потемкин не умерли почти одновременно в 1791 году, то они бы наверняка встретились и подружились – ведь светлейший был тонким меломаном, возил с собой не только гарем, но и оркестр и знал цену музыкальным талантам. В правильности таких пословиц политический сыск всегда сомневался – и не из недоверия к родственникам преступника, а на основании законов о расследовании государственных преступлений.

В советское время считалось, что Рокотов противопоставлял холодной парадной живописи сановного Петербурга портреты нарочито тёплые, непринуждённые интимные, свидетельствующие о близком знакомстве художника с моделями. Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. И победы пришли, но не сразу.

В 1759 году переведен в артиллерию адъютантом графа Шувалова П. И. Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон.

Рокотову были заказаны парные портреты Струйского и его будущей жены перед свадьбой. Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей. Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых.

Хотя он и занимается иногда, по-видимому, серьезными делами, но это делается им безо всякой системы, говоря о серьезных вещах, он впадает в противоречия и его взгляды свидетельствуют, что он еще очень молод душою, мало образован, жаждет славы, весьма плохо им понимаемой, неразборчив во вкусах, часто проявляет беспричинную деятельность, вызванную простой прихотью». При этом в отношениях с людьми Екатерина не была ни сентиментальна, ни – в ущерб себе и делу – излишне добра или терпима. То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду». Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете.

Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества. Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался.

В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины. Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства». Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Александру предназначался иной удел. Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий». Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе».

Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная. Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде. – Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность».

Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. С конца 1760-х до начала 1790-х годов художник написал «всю Москву». Но получилось иначе. Но оба брата были вспыльчивого характера, вот таким образом дружба продлилась недолго. И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало. Но, Государыня, свершилась беда.

Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы. На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». Екатерина пишет в мемуарах, что она заставила мать подробно рассказать ей о содержании письма и сама уговорила родителей дать согласие на поездку в Россию.

Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме. Но портрет Екатерины стал настолько популярным (ныне он в собрании Русского музея), что Левицкий написал несколько его повторений, одно из этих полотен хранится в Третьяковской галерее. Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные. На нем Екатерина одновременно и величественна и очаровательна: ее милостивая улыбка обращена к верноподданным. Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений. И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа».

Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». – Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ».

Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен. Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала. В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира.

В 1760 году, по словесному приказанию Шувалова, Рокотов был зачислен в Академию художеств. Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике. Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. Растрелли. В истории русской литературы есть и ее, хотя и весьма скромное, место – ведь императрица стала автором почти десятка пьес.

– советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать. Среди кандидаток были принцесса из французского королевского рода, дочь польского короля красавица Мария-Анна, но Елизавета выбрала все же именно Фике ибо та отвечала двум важнейшим критериям: во-первых, была протестанткой, то есть могла легче перейти в православие и, во-вторых, происходила из знатного, но столь малого рода, что ни связи, ни свита принцессы не должны были возбудить особенного внимания или зависти российских придворных. Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы.

«Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу». К чему ведут эти мрачные мысли. Фельтену принадлежит и грандиозный проект оформления гранитных набережных Невы, рек и каналов Петербурга. Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо. Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным.

Двадцати четырех часов ей мало. – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове. Мы же попробуем ее прокомментировать.

Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер. Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца. У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед.

Здесь молодожены построили роскошный дом-дворец по проекту самого Ф. Б. Александру окружала атмосфера поэзии и красоты. Пошлите ему календарь». Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства».

Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России). В 1763 году был приглашён в Москву писать коронационный портрет Екатерины II. Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский). Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну. 2. Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное».

Судьба Струйской была не очень удачной. Все это мешало их сближению. Лицо его само по себе довольно кроткое, но когда, сидя за столом, он смотрит рассеянно на окружающих и занят в то же время какою-нибудь неприятною мыслию, склонит голову на руку, подперев ею нижнюю челюсть и в этой позе не перестает смотреть своим единственным глазом на все окружающее, тогда сжатая нижняя часть его лица придает ему отвратительное, звериное выражение». Он возвел здание Академии художеств на Неве. Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей. В 15-летнем возрасте поступил солдатом в лейбгвардии Семеновский полк.

Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года). Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна.

Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце». На губах едва заметная полуулыбка. А на рисунке Валентина Серова (1865-1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы. В процессе работы он обращался к известным портретам этих деятелей, а его Екатерина словно бы сошла с парадного профильного полотна Федора Рокотова. Но дело было не только в инфантильности великого князя. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».

Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году. Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал. – Е. А. ) очень занемог и схватила его нечаянная колика и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил». Он был не только не изогнутым, но совершенно прямым, греческим и Екатерина не без гордости писала, что в профиль она – вылитый Александр Македонский. Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1.

Другое дело, что далеко не всем она шла. Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя».

Она просто выводит нас из терпения. Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною. По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось. Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда.

Наконец показался Зимний дворец. Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания».

«Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством». Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712-1780) создавал официальный, канонический образ императрицы.

При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал. С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки». Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике. Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были». Это была эпоха столетия ее царствования.

А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр. Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле. Здесь-то и кроется третья причина разрыва – Екатерина устала от шалопайства Орлова, ей очень нужен был доверенный сподвижник, помощник в государственных трудах, под тяжестью которых она изнемогала. Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова.

Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции. Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе. Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции. Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси.

Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта». А вот об Алексее она сильно заботилась, ведь это был ребенок от любимого человека. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных.

Мы теперь благополучны. В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь». Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества».

Духовный мир ее богат и сложен. Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот. «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей.

В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал.

Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм. Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол.

Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков. Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим. Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность.

Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль.

Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»). Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Он ощущал себя не наследником русского престола, а голштинским герцогом, временно и неведомо зачем заброшенным в чуждую ему страну, с ее ужасным климатом, унылой столицей, грязными городишками, языческой церковью, дурацкой парной баней, в которую он наотрез отказывался ходить, высокомерной, холопствующей знатью, взбалмошной теткой-императрицей, которая так и не стала ему родной. Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина. Шел июнь, двор переехал за город.

Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца. Наконец, та же Анна Розина де Гаек написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-па-жом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер. Многочисленная родня смотрит за ее репутацией Друг мой, я привыкла говорить тебе правду, ты также говоришь мне ее, когда представляется случай. На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году.

Ей нужны только похвалы и комплименты. Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729-1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716-1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных.

Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716-1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем. В начале же пути ей было страшно. Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина.

Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию. В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага.

Нравиться великому князю. На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия. Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин. Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика».

Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений. – восклицал король.

Он должен был занять центральное место в интерьере здания Думы (совета) ордена. Что вы делаете. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины.

Так писала она Гримму в июле 1791 года. Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». Портьеры торжественно-красного цвета указывают на особый статус модели. Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления.

То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства. Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни. Сам же император пребывал в полном благодушии. Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс.

Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый. Он любезен и охотник обогащаться сведениями. «Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост».

Я должна это сделать, так как благо, защита и слава империи вверены Вашим попечениям и что необходимо быть здоровым телом и душою, чтобы исполнить то, что Вы имеете на руках». Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. Ответствую: Как сможем. Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно. Она таковою для Петра и стала, но не более того. Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте.

«Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам». Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец.

При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери.

По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года. Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем. Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства». Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы.

Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки. Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным.

На что же букли. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства. «Почти геральдический по своей отточенности профиль» так польстил императрице, что она распорядилась впредь изображать своё лицо по оригиналам Рокотова11. Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра.

Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты. На него кладут жареного быка, покрытого красным сукном из-под которого виднеются голова и рога животного. Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина. Вот и здесь Екатерина решилась: всеевропейский шум от известия о прививке русской царицы стоил риска заболеть оспой. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других).

Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще. Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей. Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. Она сразу же послала указы по направлениям возможного бегства Петра с требованием воспрепятствовать этому всеми силами. Правда, долго не было главного исполнителя. Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество.

Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса. Но в какой-то момент здравый смысл, как и опасения за императорскую власть, которая будет неминуемо дискредитирована браком самодержицы со своим подданным, да еще столь малопочтенным, возобладали.

Я не говорила ни слова. В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. Природа создала его русским мужиком, таковым он останется до смерти Его интересуют одни пустяки. – Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока.

Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека. Так мы расстались». В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782).

Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер. Приглашать Вольтера убедиться в справедливости этих слов Екатерина считала излишним, тем более что она уже имела некоторый опыт общения с философом-наблюдателем. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию». «Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». Его автор Михаил Микешин (1835-1896) уже один раз изобразил великую императрицу- на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Среди них были придворный врач Лесток, прусский посланник Мардефельд, шведский граф Гюлленборг.

Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами. Переписка с философами многое дала Екатерине. 5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником». Для Екатерины это было крайне важно.

Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда. Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых. Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться.

Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие. Если бы он остался в Голштинии, то, наверное, прожил бы долгую жизнь и умер бы, оплаканный своими добрыми подданными как примерный герцог. «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины. Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность. «Ничего подобного.

Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы. Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь». Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок. Но свое законченное воплощение величественная приятность государыни получила, конечно, на портретах работы Дмитрия Левицкого (1735-1822), среди которых выделяется образ Екатерины-законодательницы в храме богини Правосудия (1783). Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими.

Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть. Губернское правление, казенная палата, уездный предводитель дворянства, капитан-исправник, дворянская опека, нижняя расправа, городничий, генерал-губернатор – эти и им подобные учреждения и должности, так хорошо нам известные по русской классической литературе, появились благодаря законодательным усилиям Екатерины.

Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины). Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас.

Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Наконец, господин фельдмаршал, надеюсь, что вы всем скажете, что вежливость и внимательность никогда никому не вредили и что ими не столько воздаешь почета другим, как внушаешь о самом себе доброе мнение.

Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний. По своей природе Екатерина была человеком риска. На фоне заметен торговый флот – вестник процветания государства. Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом. «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками. Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину.

Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере. Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония.

Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался. Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи. Ее простота в сочетании с внутренним достоинством – вот что поражало собеседника уже в первые минуты общения.

В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Полки вернулись в столицу и 30 июня – воскресенье – стало днем всеобщего ликования и пьянства. «Польстите ей. Это был сильный ход и императрица Елизавета на него попалась – в мае 1759 года великой княгине было разрешено бывать в обществе.

– Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними. Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках.

«На смену манящей полумгле приходят более отчётливые красочные тона, объёмы становятся более определёнными»9. Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. В этом можно усомниться. Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни.

Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Это не то. Струйской была не менее счастлива, чем судьба её портрета. «Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого».

Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку.

Матушка. – Е. А. ) привоз оной книги в Россию». Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий. Чтобы перечислить, какие знаменитые художники писали эти картины, потребуется не одна страница. Стоило человеку только переступить порог Эрмитажа, как он попадал в иной, непривычный мир, царство прекрасного: картин, книг, скульптуры, музыки и пения, дружества, равенства и доброты. Все это не могло не шокировать европейца. В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург.

Прекрасная эпитафия. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века. Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века.

Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше. И в этом она стала великим реформатором. Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием.

По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы». «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину. Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. И этим достигают всего.

Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание. Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем. «Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться».

Кроме того, он страстно любит музыку». Именно такие чувства испытывала сама Екатерина. При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца». Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие. Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». ».

Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779). Для чего. Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям. Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора.

Некоторые авторы считают, что императрица родила Орлову, помимо всем известного графа Бобринского, еще двух сыновей и нескольких дочерей. Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком. Со старшим сыном Павлом у Екатерины были сложные отношения, так как после его рождения она увидела сына только через 40 дней и она не была уверена, что это ее сын. На ее голове вместо императорской короны – лавровый венец.

В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии. Несчастный Павел ничего из им задуманного осуществить уже не мог.

Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика. Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы.

Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас. Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита.

Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины).

На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих. Когда Алеша родился, его положили на бобровую шубу, которая, возможно, сыграла роль, когда через 12 лет Екатерина выбирала фамилию для сына. Часто с годами семейной жизни противоречия сглаживаются, супруги сближаются и становятся даже в чем-то неуловимо похожи. Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным.

Как-то раз ей доложили о том, что Сенат получил от некоего провинциального воеводы донесение о невероятном, по мнению этого дремучего чиновника, событии – солнечном затмении и предложили сместить невежду. Признаться, странный вкус. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира.

Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве. Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы. Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию. Прости или прикажи скорее окончить. И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы.

Женские портреты, как правило, овальной формы. Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах». Причин разрыва было несколько. Мы были пьяны и он тоже. Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне.

Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда. Нравиться императрице. «Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту».

Обе эти работы не понравились стареющей монархине. У них камердинеров нет.

С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу». Парадные и не очень парадные, они должны были служить определенным целям. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть).

---