Серов Портрет Коровина Описание

Список портретов работы Валентина Александровича Серова

С. Арбузов). Несколько отделенное от черного силуэта фигуры жемчужной нитью, ее лицо, отмеченное выражением скорбного величия, озаренное «внутренним огнем и светом вдохновения» (С. Вместе с тем абрис силуэта похож на контур возносящейся ввысь струи фонтана – Серов, по своему обыкновению, дал неожиданную, триумфально-патетическую интерпретацию излюбленной стилем модерн «льющейся, текучей линии», приспособленной выражать образы медлительно-заторможенных, полудремотных состояний. Но «трезвая» реалистическая живопись «под Крамского», писавшего с протокольной прозаической точностью, призвана уверить, что это не сочиненный романтический «образ» разочарованного художника-мечтателя, а честно переданный характер конкретного человека, словно невзначай, помимо воли портретиста, совпавший с фигурой героя романтической эпохи. В целом же картина «Петр I» отмечена чувством исторического оптимизма, несмотря на то что создавалась она в поистине страшное время — осенью 1906 — зимой 1907 года. В жизни Валентин Серов и Константин Коровин были друзьями, которым за неразлучность дали прозвище «Коров и Серовин». Правда, спустя много лет, в 1914 году, он же утверждал обратное, говоря о том, что многие лучшие мастера «Мира искусства» и «Союза русских художников» «начинали свою карьеру у нас, передвижников.

Поленов, вместе с Саврасовым, был в русской живописи главным мастером «лирического пейзажа», посвященного «поэзии тихих уголков русской природы». Так вот, первая тенденция русского пейзажизма доводится Серовым до предела «безэффектности», так как эффект производить не на кого – не предполагается вообще наличие в природе способных впечатляться обитателей: ни трепетно-чувствительных, открытых всему прекрасному «граждан мира», ни тем более патриотически настроенных аборигенов. Станковое полотно наделяется качествами монументального произведения. Но, по свидетельству мемуариста, «Врубель не нравился тогда: находили его диким, непонятным, а именно Серова признавали».

Он был наделён даром видеть и в людях и в природе те скрытые характерные черты, которые одни делают правдивую в внутреннем смысле картину» (Ф. Н. Юсуповой, женское и человеческое обаяние которой во многом определяло творческое самочувствие художника во время работы над этим полотном: «Княгиня пришла, славная княгиня, ее все хвалят очень, да и правда, в ней есть что-то тонкое, хорошее кажется, она вообще понимающая». Симонович в письме на родину. Пребывание в Греции в значительной степени выровняло трагический «перекос», образовавшийся в душе художника иначе трудно объяснить светлую гармоничность его античных полотен.

К тому времени художник был увлечен эстетикой Древнего. Много отличало Серова от тех. Столь же многозначительны в портретах Серова «молчащие» руки, лежащие на коленях или опущенные вниз, – это отказ от диалога, нежелание «объясняться» и комментировать собственную персону, варианты душевной открытости (Девушка, освещенная солнцем, портрет Михаила Морозова) или душевной пустоты (портрет Софьи Боткиной). Валентин Серов был членом Товарищества передвижных художественных выставок. Краски портрета.

Суть шаржа, высмеивавшего обывательское понимание образа Олоферна, раскрывает надпись, сделанная рукою художника: «алаферна злая пятнистая. » (стрелка указывает на Шаляпина) «то ли дело сия душка» (стрелка указывает на Корсова). На склоне лет, в эмиграции, Мария Яковлевна Симонович познакомилась с мужчиной, помнившим ее портрет. Но «трезвая» реалистическая живопись «под Крамского», писавшего с протокольной прозаической точностью, призвана уверить, что это не сочиненный романтический «образ» разочарованного художника-мечтателя, а честно переданный характер конкретного человека, словно невзначай, помимо воли портретиста, совпавший с фигурой героя романтической эпохи.

«Монументальность есть в каждом ее движении – просто оживший архаический барельеф. » – говорил он. Картина проникнута чувством глубокой безысходности. Указав на значение Серова, Шаляпин тем самым подчеркнул то, что их роднило в творчестве. Поразительно, насколько это суждение подходит к серовскому портрету М. А. Морозова, тем более что если внимательно присмотреться к «конструкции» монументальнейшего врубелевского творения, этого едва ли ни лучшего из его портретов, то «непрочность» историческая обреченность и его героя буквально бросается в глаза.

Семь портретов Валентина Серова

Но полностью изменить своей манере Серов не в силах. Пейзажи Серова пустынны. Параша похожа, а главное хорошенькая», по отзыву мемуаристки, – но все же это лишь милое воспоминание об абрамцевском портрете, но вовсе не потому, что у Серова «не получилась» вторая Девочка с персиками, а потому, что портрет Параши был для него лишь эпизодом, не представлявшим более интересной художественной задачи. И, стало быть, намерение Серова писать «только отрадное» означало не что иное, как соединение «порванной связи времен», возвышение вечных ценностей искусства, воплощенных в полотнах старых мастеров, желание руководствоваться только соображениями художественного порядка – качества, совершенства, красоты, гармонии – соображениями, почти забытыми искусством середины века.

Мы в Венеции, представь Хорошо здесь, ох как хорошо. » Откровенно признаваясь, что у него «совершенный дурман в голове» от любви, от Венеции, от «страстной, кровавой» оперы Верди «Отелло», от пения великого Франческо Таманьо, он все же не забыл о главном, о славных итальянских живописцах «XVI века, Ренессанса. В1892 году харьковское дворянство заказало художнику картину «Император Александр IIIс семьей»— вчесть спасения царской семьи при крушении поезда настанции Борки. Так, об изображении Ф. Ф. Юсупова-младшего (в будущем одного из участников убийства Григория Распутина) известный русский искусствовед начала века Сергей Глаголь писал: «Когда вы подходите к этому портрету, вы чувствуете аромат каких-то аристократических духов вы чувствуете, как нежны и выхолены эти руки и заранее угадываете, как выхолены и вычищены эти нежные ногти вы чувствуете целого человека известного положения известного общества известной эпохи». Стены комнаты были затянуты серым холстом, что отчасти определило цветовую гамму портрета. Тем не менее в его холсте «Поморы» чувствуется поиск масштабного обобщенного образа.

Нечто неуловимо миражное присутствует в этих фигурах среди призрачных сумерек. Серов решал несколько иную задачу. то нет. В портрете Мориц критики находили черты «нервной дамы fin de siecle», «что-то напоминающее о морфии и кокаине».

Но «доверительность» в портрете Лукомской носит почти исповедальный характер. Кому такая картина нужна. Всякий, кто к ней приближался, невольно подпадал под ее очарование». В расцвете сил и славы тогда были Суриков, Репин, Поленов. Серов делает образ Петра живым и убедительным, передавая и обостряя индивидуальные черты внешнего облика – его высокий рост, длинные ноги, маленькую энергичную голову (Серов детально изучил портреты Петра, особенно скульптурные и среди них – фигуру Петра, выполненную Растрелли Старшим, документально воссоздающую внешность Петра).

Валентин Серов – великий мастер портрета

Главное место в творчестве В. А. Серова продолжал занимать портрет, по преимуществу заказной, причем «кабала портретиста» значительно усилилась, хотя именно в эти годы из-под его кисти выходили полотна, многие из которых с полным правом могут быть названы живописными памятниками эпохи русских революций, Впрочем, современники утверждали, что «писаться у Серова опасно», видя в портретах злую «карикатуру», «шарж», не умея понять, что в этих произведениях им, бескомпромиссным «искателем истины» (К. «Я подарю те0е этот портрет, если выйдешь замуж за русского», — пообещал художник девушке, которая много времени проводила за границей. А потом, вдруг – бремя славы, когда поклонники едва давали жить. —B. Он одет в простую рубашку-косоворотку, брюки заправлены в сапоги.

К тому же в отличие от большинства своих друзей по «Миру искусства» он не только никогда не отгораживался от социальной проблематики, но именно в годы, непосредственно предшествующие первой русской революции, создавал произведения, эмоционально-образный строй которых красноречиво свидетельствовал о его исключительной чуткости к окружающей жизни. Иванов) — главного залога победы любви и жизни Бакст явно «затемнил» нарочитой сложностью символического подтекста. Серов пробовал свои силы и в исторической живописи (хотя приложение к работам этого непосредственного и искреннего мастера самых слов этих как-то звучит странно). Его натурщицей стала двоюродная сестра художника Мария Симонович. Павел Александрович «хорошо танцевал, пользовался успехом у женщин и был очень интересен.

1. Портрет художника Константина Алексеевича Коровина
2. Описание картины «Портрет художника Константина Алексеевича Коровина»
3. Официальный блог Государственной Третьяковской галереи
4. Серов Валентин АлександровичКартины и биография
5. Серов Валентин Александрович (1865 – 1911)
6. Презентация на тему: Валентин Александрович Серов
7. Серов Валентин Александрович (художник)
8. Добавить комментарий Отменить ответ

Портрет написан в очень необычной для законченной работы технике – углём на холсте. Шествие Навзикаи он уподобил античному скульптурному фризу. В1896 году Серов получил право присутствовать накоронации Николая II вУспенском соборе— оннаписал акварель «Миропомазание Государя Императора».

Едва закончив работы «кутеповской серии», художник начал работу над картиной Петр I в Монплезире, где задумал изобразить императора в спальне, во время утреннего туалета, в тот момент, когда Петр, прильнув к окну, высматривает появившееся на горизонте судно. — В. Р. ) тенденцию в зрителе». В то же время появились его политические карикатуры «1905 год: После усмирения», «1905 год. Самой значительной своей работой Серов считал картину «Девушка, освещенная солнцем».

• Описание картины Валентина Серова «Портрет Константина Коровина»
• «Взмахивал карандашом решительно исмело»
• «Все, чего ядобивался, — это свежести»
• Иллюстратор, преподаватель, художник Русских сезонов

И если не всё творчество Серова можно назвать «отрадным», то есть в этой картине то, с чем художник не расстанется – стремление проникнуть во внутренний мир изображаемого. Они радовались и восхищались, что мы вот написали похоже на них. Это было время высшего расцвета передвижничества, но одновременно и начало того перелома, который Игорь Грабарь назвал «поворотом от идейного реализма к реализму художественному». Мария Симонович не смогла вернуться в Россию, какие уж возвращения после революции. Именно таким дан образ Петра I в картине 1907 года. Взгляд Серова на Россию «глухих времен» (А. В том, как Ида одновременно смотрит и не смотрит на зрителя, как она, как будто просыпаясь от «каменного» сна, поворачивается изнутри этого камня и, словно застывая в повороте, вновь уходит в каменную плоть, – удивительное ощущение хрупкости, ранимости и беззащитности.

Оживленное копошение собачки контрастирует с безразличным взором «скучающей барыньки», как отзывался о Боткиной Серов. «Он сказал: Глаза те же. В дальнейшем серовская чересчур медленная и кропотливая работа порой вызывала удивление. Серов словно испытывал степень стойкости своих моделей – в какой мере перед взором художника им удастся остаться столь же милыми, любезными и «приятными», как на приеме в собственной гостиной, насколько модель соответствует взятому ею социальному амплуа. Девушка, освещенная солнцем (портрет Марии Яковлевны Симонович), созданная в Домотканове (имении друга Серова Владимира Дервиза), написана совершенно по-иному, чем Девочка с персиками. » — писал И. Репин в 1882 году В. Поленову. «Писал я больше месяца и измучил ее, бедную, до смерти, – вспоминал Серов, – уж очень хотелось сохранить свежесть живописи при полной законченности – вот как у старых мастеров». Нодевушку это несмущало, потом она вспоминала, что увлеклась «важностью своего значения».

Нодевушку это несмущало, потом она вспоминала, что увлеклась «важностью своего значения». Ему были хорошо знакомы и материальные затруднения, большая семья (пятеро детей) требовала немалых средств, а уж сколь велики были затраты душевных сил, которые к тому же ничем не компенсировались, знал только он один. что в этом и суть — и в свете и в углах и в непримиримости их. Вводя в картину это «цветовое пятно», явно чужеродное ее живописному строю, Серов вовсе не стремился к тому, чтобы собственными руками «разрушить» свое же творение. Любовь к сдержанным серым и особенно черным тонам (Гиршман одета в черное) – примета alter stiln. Так началось формирование нового художественного образа.

Образ, созданный Серовым, по-своему пантеистичен, однако его мир раскрывается нам не через философскую фантастику, творимую в это же время Врубелем в картинах «Пан», «К ночи», «Сирень», а непосредственно через активно опоэтизированную реальность. Он становился веселым, добродушным. Этой манерой письма передан и «вихлястый», по выражению Серова, характер Коровина и его «артистическая небрежность» в то же время Коровин изображен здесь как именно творческая личность, человек искусства: «В небрежно написанной фигуре К. Коровина никто не угадает банкира или ростовщика. Неожиданно отворилась дверь и Александр III вышел на лестницу один.

— Есть у вас время. » — «Пойдем, я вам покажу», — сказал он с загадочной улыбкой. Серов слишком горячая и художественная натура, чтобы оставаться в каких-либо рамках. И без того большой интерес к старинному русскому портрету особенно усилился у него после знаменитой «Историко-художественной выставки русских портретов», устроенной в 1905 году С. П. Дягилевым в Петербурге в залах Таврического дворца. Шаляпин изображен именно как артист – в концертном костюме, с актерской выправкой, в ситуации несколько аффектированного позирования. Его картины «Девочка с персиками» и «Девушка, освещенная солнцем» стали свежим и исключительно сильным словом в изобразительном искусстве. «Шаляпин и в жизни поневоле продолжал ощущать себя на сцене, не столько жил, сколько играл себя и от наития данной минуты зависело, каким, в какой роли он себя обнаружит», – вспоминал Сергей Маковский. Он учел также и то, что Серов «догляделся бы» до самых сокровенных глубин трагически раздвоенной личности писателя еще и потому, что «смотрел бы» по-иному.

Современники были единодушны в отзывах о ней. — В. Р. ) делаете — понять невозможно. Опера «Юдифь» была и в репертуаре Большого театра.

Первый из портретов изображает Зинаиду Васильевну Мориц, красавицу, восхищавшую свет ее красоту Виктор Васнецов сравнивал с совершенством Венеры Милосской. Левитаном, А. П. Грабарь). Серова же, прирожденного колориста, Чистяков «муштровал» главным образом в области рисунка. Шаляпину — Олоферну нужна была именно та среда, которую создал в своих эскизах Серов: суровая, растрескавшаяся от зноя земля, скалистые крутые горы, неприступные каменные стены крепости, прямоугольные башни с зубцами, глухие ворота, огромный шатер, убранный расшитыми тканями, коврами и шкурами зверей.

Константин Алексеевич Коровин родился 23 ноября (5 декабря) 1861 года в московской купеческой семье, члены которой были образованными людьми, хорошо знакомыми с музыкой, литературой искусством. Вина, положим, падает не целиком на него. Но «поиск случайного» становится у Серова не только художественной манерой, а принципом, методом характеристики: случайное для него – лишь форма проявления неслучайного. Там, решив тряхнуть стариной, принял участие в игре в городки.

Валентин родился в семье известного композитора Александра Николаевича Серова. Торжеству нового на сцене был посвящен лукавый шарж Серова. В русском искусстве это, пожалуй, один из наиболее трагических портретных образов, равновеликий «Достоевскому» Перова и «Мусоргскому» Репина. Вместе с тем абрис силуэта похож на контур возносящейся ввысь струи фонтана – Серов, по своему обыкновению, дал неожиданную, триумфально-патетическую интерпретацию излюбленной стилем модерн «льющейся, текучей линии», приспособленной выражать образы медлительно-заторможенных, полудремотных состояний. была исключительная, – вспоминал Александр Бенуа, лидер «Мира искусства».

Хотя в результате работа стала самостоятельным полотном, это предположение объясняет, почему перед нами опять не столько портрет реального человека, сколько сценический образ «чаровницы, гибель с собой несущей». Двадцатидвухлетний Серов писал невесте из Венеции о своем увлечении «мастерами XVI века Ренессанса»: «Легко им жилось, беззаботно. Серов с самого начала оказался на стороне "как написать". Ольга Федоровна, по отзывам друзей Серова, была «немного пугливая», «хрупкая, светящаяся какою-то внутренней нежностью, всегда озабоченная». Мысли и думы») исключительно точно выражена суть серовского творческого метода, в основе которого лежит прямое превращение «суждений» в образы и это прежде всего отличает его от мастеров предшествующего поколения. И особенно, что Серов прекрасно осознавал, человек склонен принимать определенную позу играть роль перед лицом художника образ и облик человека двоится между тем, что он есть и чем желает казаться.

Девочка с персиками – совершенный образец импрессионистической живописи. Существует множество эскизов к «Одиссею и Навзикае», некоторые из них скомпонованы на листах горизонтального формата, другие по пропорциям приближаются к квадрату. Первым спектаклем стала «Аида» Дж.

Раздражался, писал жене: «Жаль, мы не очень с княгиней сходимся во вкусах Странно. Коровин рассказывал, как Серов, отдыхая в деревне, однажды приказал впрячь в телегу «опоенную» старую клячу и каждый день отправлялся на опушку леса писать с нее этюды. Он писал: «Портрет этот очень скромен по краскам. Третьяковская галерея), мы не находим интенсивных красок юга. Что и говорить, за долгие годы творчества В. А. Серову пришлось писать портреты очень и очень разных людей, но в этом полотне, дошедшем до нас в виде подготовительного рисунка углем, выполненного на огромном холсте, вроде бы парадном изображении светской дамы, заключенном в строгий, торжественный антураж, он остался непоколебимо верен своему идеалу — «отрадному», воплощенному в образе прекрасной, гордой женщины. Позже позаказу Николая IIСеров написал парадный портрет Александра IIIв форме датского полка ипортрет самого Николая вдар гвардейскому полку.

Поздней осенью того же года в имении художника Н. Кузнецова под Херсоном он написал этюд «Волы», в работе над которым со всей определенностью проявил главные свойства своего характера — огромную выдержку и упорство в достижении цели. Роль Олоферна исполнял артист Б. Б. Корсов в сентиментальной мелодраматической манере. Все четыре портрета очень индивидуальны, к образу каждого из них он искал особый «ключ». Портрет Коровина, несомненно, шутка великого Серова.

В живописи каждого портрета можно найти аналогию в искусстве прошлых эпох, как если бы художник перевоплощался согласно своему представлению о модели: «Этого человека мог бы написать Веласкес – я напишу его, как Веласкес». «Смуглое лицо с глубокими впадинами задумчивых, с тихой печалью глаз. Мать его была замечательным музыкантом, энергичной общественной деятельницей. Он был все время в пути. Басенная коллизия предстает в виде некоего «первособытия», произошедшего на пустынной, первозданной земле – это «мифологическое» или, скорее, эпическое время, то время, «когда животные еще умели говорить» (так начинаются некоторые басни Эзопа).

Бакушинский), к которому до этого он уже дважды обращался («Похороны Баумана», «Петр I»), здесь не просто получил дальнейшее развитие, но и приобрел совершенно новый смысл. Мне было всего пятнадцать лет. В портрете Лескова есть ценнейшее, особенно свойственное русскому портрету качество, замечает В. А. Леняшин, «когда увиденные, прочитанные в натуре черты прекрасного по выразительности лица сливаются с этическим идеалом самого художника». «Шаляпин и в жизни поневоле продолжат ощущать себя на сцене, не столько жил, сколько «играл себя» и от наития данной минуты зависело, каким, в какой роли он себя обнаружит», – вспоминал Сергей Маковский. Таманьо — человек открытый, жизнерадостный. Дело в том, что если в любом портрете испорчены глаза, то реставрировать его невозможно.

«Формулы натуры иные, чем формулы живописи, – произнес он однажды, – и только в формулах, присущих живописи, полная ее выразительность. На 3. Он, презиравший «все и что любил и что ненавидел», словно смеется на портрете брезгливо-недобрым смехом.

Он одет в простую рубашку-косоворотку, брюки заправлены в сапоги. Но ведь это красное «пятно», оказавшись на пересечении основных «силовых линий» этюда играет важную роль его композиционного и эмоционального центра, на что зритель, воспринимающий созданный художником образ природы, гармоничный вопреки изображению холодного, ветреного осеннего дня, даже не обратит внимание. Однако в отличие от большинства передвижников, нередко смешивавших понятия «тенденциозность» и «обличительство», эти молодые мастера стремились выразить поэтическое отношение к действительности вопреки ее непоэтическому содержанию, а если современность не давала им соответствующего жизненного материала, то поэтический мир следовало создать в пределах картины, что, в свою очередь, побуждало их к углубленной работе над пластической формой.

Когда же в 1889 году Третьяков приобрел для своей галереи Девушку, освещенную солнцем Серова, вспоминали, как Илларион Прянишников, некогда типичный «шестидесятник» и член-учредитель Товарищества передвижников, ходил по выставке, где экспонировалась серовская картина и во всеуслышанье ругался: «Это не живопись, это какой-то сифилис. ». Девочка с персиками – совершенный образец импрессионистической живописи. Контраст между этой эстетической радостью лицезрения красивой женщины в красивой обстановке и «угрюмством» художника, не предающегося «полетам фантазии», а занятого трудной работой, является одной из тем портрета. «А я Ольга Орлова и мне все позволено и все, что я делаю, хорошо», – высказывался об образе сам художник.

По-новому были решены Серовым и эскизы декораций. Эта портретность занимала здесь Серова больше, чем эффекты пленэрного письма. искусства.

Виды на урожай 1906 года», картины «Баррикады, похороны Н. Э. Баумана», «Солдатушки, бравы ребятушки, где же ваша слава. ». При этом шагал огромными шагами и все его спутники принуждены были следовать за ним бегом. в 1861 г. ) представляет из себя le cote boheme. В портрете Левитана ничто не указывает на то, что изображен именно художник (хотя известно, что Левитан также позировал в своей мастерской).

Похищение Европы Серова – не столько изображение мифа, сколько его отблеск, эмблема всего мира греческого искусства с его «высокой декоративностью, граничащей с пафосом», как говорил Серов в одном из писем. Елена Дмитриевна Поленова даже опасалась, что полотно останется незаконченным. Серов осознал, что в системе Репина ему было удобно, привычно, спокойно, но неинтересно.

Это старинные стулья, кресла и стол — все темного дерева, полированные, отражающие падающий на них свет их преимущественно криволинейные очертания вторят контуру фигуры девочки, силуэт, служа своеобразным «обрамлением», помогает закрепить ее положение как в изображенном пространстве, так и на плоскости полотна. Гиршман словно «примеряет позу», репетирует роль. Эта байроническая тоска и меланхолия воскрешают в памяти искусство романтической эпохи. Напротив великана Шаляпина Серов поместил маленькую жеманную фигурку — пигмея Корсова, затянутого в балетное трико, стоящего в манерной позе галантного кавалера. Среди молодых живописцев нового поколения он сразу оказался впереди других.

Ломаная линия рук с двумя углами в локтевом сгибе и у кисти наступательно заострены вперед. Серов изучал, наблюдал, допытывал уже не натуру, в которой и без того сразу видел «каждую мелочь», а живопись, независимо от натуры меняющуюся с каждым движением кисти и словно живущую собственной жизнью. ЗнакомствоШаляпина с произведениями искусства Древнего Востока натолкнуло его на мысль представить Олоферна «ожившим барельефом».

Первый из портретов изображает Зинаиду Васильевну Мориц, красавицу, восхищавшую свет ее красоту Виктор Васнецов сравнивал с совершенством Венеры Милосской. Но, судя по всему, это входило в замысел, точно так же, как «странная», на первый взгляд предельно неустойчивая композиция — вычурных очертаний диван развернут по диагонали в пустом пространстве полотна настолько большом, что маленькая, хрупкая, почти жалкая фигурка женщины в желтом платье и золотых туфельках, робко сидящая в уголке, почти теряется в нем. И если, по крылатому слову Пушкина, «гений – парадоксов друг», то первое произведение художника – воистину проблеск гения и вполне достойно своей славы. Но живой человек на этой парадоксальной грани между «сном искусства» и «театром жизни» оказывается беззащитным, «голым» – и это самая пронзительная нота портрета. В то время он был на вершине славы, современники отмечали его надменность и взбалмошность, свойственные избалованной успехом «звезде».

Могучий разворот плеч, широкая грудь — Таманьо был «огромного роста, косая сажень в плечах», но художник избегает объемности, «телесности» его могучей фигуры, напротив, он почти сливает ее с темным фоном, лишь несколькими широкими, сильными мазками передавая свободу, раскованность ее движения. Среди молодых живописцев нового поколения он сразу оказался впереди других. Мир, где главными обитателями являются животные, – это «первомир», существовавший еще до появления человека. Аз царь есмь и подобает ми быти воину, а охота оная прилежит псарям и холопам». Работа над полотном шла три месяца. Не мог же я писать этот портрет с любовью и нежностью».

И это. Чего это. Однажды, показывая Грабарю свой первый большой пейзаж Заросший пруд, так непохожий на пейзажи передвижников, Серов, уже знаменитый своими портретами, заметил: «Я все-таки немножко и пейзажист». В семье Мамонтовых он обрел то, чего ему недоставало раньше. Девочка изображена сидящей за столом в столовой дома Мамонтовых. Неудивительно, что художник пользуется языком архаики: это и живописный лаконизм (всего три цвета: синий, зеленый, коричневый) и плоскостность и обобщённость, декоративность, помогающие создать образ хрупкой, но притягательной балерины. Ее волосы растрепаны, смуглое лицо раскраснелось.

С ними (а люди они были очень разные: Левитан — немного меланхоличный, Коровин, напротив искрометно-темпераментный) сдержанный, временами угрюмый Серов подружился настолько, особенно с Коровиным, что скорый на всякие прозвища Мамонтов забавно переиначил их фамилии: вместо «Серов и Коровин» стал называть их «Коров и Серовин». Если хотите, она во мне есть, но не к ней, скорее к Вам. Любое модное веяние принимается им на ура. Портрет дочерей Ф. И. Валентин Александрович Серов (1865—1911) родился 125 лет назад, прошло уже почти восемь десятилетий с тех пор, как он умер.

Вот наглядный тому пример, давно ставший христоматийным. Нетрудно заметить, что в этой работе художник изменяет своей манере. Острый взгляд художника, едва уловимая улыбка, полная доброй иронии. Репин пришел в отчаяние от своего бывшего ученика», хотя при этом старый мастер не мог не отметить, что «Ида Рубинштейн» «выделялась, когда судьба забросила на базар декадентщины», как он назвал очередную выставку «Мира искусства», состоявшуюся в Москве уже после смерти ее автора в декабре 1911 года. «Серов посмотрел на меня, на рисунок, потом спросил Вам нравится.

Конечно, Валентин Серов затевал большой, основательный портрет певца в масле. Беспомощные бояре, чьи лошади были напуганы «неорганизованными» без псарей собаками, оказались в полном расстройстве, некоторые свалились с седла, других собаки стащили с лошадей, – а Петр (еще мальчишка), разумеется, торжествовал и насмехался: «Аще светлая слава есть в оружии, то почто же мя ко псовой охоте от дел царских отвлекаете и от славы к бессилию приводите. Серов, ученик Репина, «пасынок передвижничества», по выражению Михаила Нестерова, буквально с первых шагов в искусстве оказался «чужим», ни на кого не похожим художником. (1895) — едва ли ни самое выдающееся произведение всего «крестьянского» цикла В. А. Серова, картина о дорогих его сердцу «серых днях» русской осени, о земле и небе, о мальчонке-пастухе, который, сидя на стерне, деловито чинит хомут, об овцах и столь любимых им неказистых деревенских лошадках, о рыжем жеребенке, короткими прыжками (у него спутаны задние ноги) перебирающемся через поле, о птицах, всполошенно мечущихся над крышами крестьянских изб, А «рассказал» все это Серов живописным сочетанием неярких коричневатых тонов земли и серебристо-серых неба. Весна чувствуется в воздухе.

Я только высмотрел, подметил». Лето 1888 года Серов провел в родовом имении Дервизов Домотканово. Форму лейб-гвардии Преображенского полка Николай носил вбудни. Проблема пленэра также меньше занимает художника в этой работе. Надо почувствовать, надо чувствовать, как хорошо в воздухе чувствуется весна.

Неудивительно, что художник пользуется языком архаики: это и живописный лаконизм (всего три цвета: синий, зеленый, коричневый) и плоскостность и обобщённость, декоративность, помогающие создать образ хрупкой, но притягательной балерины. Серов и Коровин были неразлучными друзьями – Савва Мамонтов прозвал их «Коров и Серовин», – несмотря на различия в темпераменте и характере, привычках и образе жизни. – Валентина Александровича поставили на лестнице, которая была абсолютно пуста. А «Портрет Шаляпина», выполненный углём, критика разругала. Как заклинание двукратно повторено «хочу, хочу отрадного», так как в нынешнем веке Серов отрадного не видит, оно где-то там, у «беззаботных» старых мастеров. В своей книге «Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее» один из старейших служителей музея Н. Мудрогель писал: «В галерее Серов руководил построением экспозиции Ходит, бывало, по залам, смотрит, думает, мысленно примеряет.

Действие басен у Серова происходит не в конкретной «местности», а вообще в природе. Приобретенный опыт сослужил добрую службу Коровину: некоторые из его этюдов и картин легли в основу монументально-декоративных панно, которые Коровин написал, оформляя павильон «Крайний Север» для Всероссийской промышленной и художественной выставки, состоявшейся в1896 году в Нижнем Новгороде. Подобно Врубел, Коровин не был как следует оценен русским обществом. Результатом стал сильнейший сердечный приступ. Да и в этих портретах Серов как бы устраивает диалог с самим собой. Спустя годы Константин Коровин писал обэтом портрете: «Серов первым изхудожников уловил изапечатлел наполотне мягкость интеллигентность ивместе стем слабость императора». И в технике живописи Коровин стоит особняком.

Подобная сгущенная атмосфера «странного места» спустя два года будет с той же убедительностью передана Левитаном в картине У омута. Но к 1880-м годам эта школа оказалась основательно забытой. Солнечный свет, льющийся из окна, заливает комнату. В портрете Левитана ничто не указывает на то, что изображен именно художник (хотя известно, что Левитан также позировал в своей мастерской). Коровин, который обычно в два- три сеанса заканчивал свои работы, часто досадовал, что Серов чересчур долго «копается» с картинами и «засушивает» их. Напряженная общественная атмосфера, как никогда прежде, стимулировала духовную, в том числе художественную, жизнь.

И совсем забыл прежнюю богатую жизнь. ». Здесь и был выполнен портрет. Валентин Александрович говорил мне, что этого выражения, виденного в первую минуту на лице Александра III, он никогда не мог забыть» Серов по своему душевному и творческому складу менее всего был приспособлен к амплуа «придворного портретиста».

Отсюда-то и родилось тогда ими самими во многом еще до конца не осознанное стремление к «отрадному». Возвеличивая камерный вид искусства до степени монументальной, художник заставляет помнить, что рисунок – в первую очередь средство не создания «героических образов», а передачи «трепета душевной жизни». От нее веет здоровьем, безмятежностью. Он писал пейзажи «для себя», обыкновенно на отдыхе, у себя на даче в Финляндии или в Домотканове имении своего друга Дервиза. Шествие Навзикаи разворачивается «на грани неба и земли», там, где смыкаются море, земля и небо.

И декорации и костюмы «Золотого петушка» сохранились чудом, благодаря тому, что один из актеров – исполнитель роли Звездочета Григорий Иванович Раисов – выкупил все оформление. Вот таким образом, если семья и не бедствовала, то многого не могла себе позволить. В картине «Одиссей и Навзикая» (1910) герой Гомера бредет по берегу моря вслед за запряженной мулами колесницей «высокостройной» царевны Навзикаи, за ее рабынями, несущими на коромыслах тюки с бельем. Эта мысль захватила всех. Десятилетием позже Серов исполнил акварельный портрет Софьи Лукомской.

Во время революции 1905 года он не только участвовал в сатирических антиправительственных изданиях исполнил такие замечательные работы, как «Солдатушки, бравы ребятушки» (изображающую расправу карателей над демонстрантами), «Похороны Баумана», но и в знак протеста против расстрелов вышел из состава Академии художеств, во главе которой стоял главнокомандующий петербургскими войсками. Есть какая-то аристократическая тайна в этой способности соборного певчего из крестьян превратиться в европейца». В книге К. А. Коровина «Шаляпин. Часто такие посетители жестоко действовали на него и он говорил с унынием: «Ведь вот, поди же, знаю, что он ничего не смыслит в живописи, а умеет сказать, что хоть бросай всё, всю охоту к работе отобьёт. » Он не боялся ни соскоблить, ни стереть ту свою живопись, которая его не удовлетворила и тогда часть лица и рук шла насмарку: он терпеливо и упорно доискивался своего живописного идеала».

Если собственная биография Серова небогата событиями, то само время было ими столь богато, что многие даты жизни художника ознаменованы «поворотами» или «переломами» в художественном мире и в собственном серовском творчестве. Действительно, Шаляпин был человеком нервным и обидчивым часто жаловался, что стоит ему показаться где-нибудь в ресторане или просто выйти на улицу, как окружающие, узнав его, сразу начинают ждать какого-то необычного поведения от «знаменитости». «Левитан жил как-то не совсем на земле, всегда поглощенный тайной поэзией русской природы», – пишет о своем друге Коровин. Полностью сохраняя «звериную» природу животных, наиболее многочисленных персонажей басен, он наделял их типичными человеческими чертами, в тех же случаях, где фигурировали люди, он так же, как и в портретах, раскрывал типическое через индивидуальное, не прибегая к неизбежному, казалось бы, для басенного жанра морализированию. В решении этой задачи колорит картины играет самую активную роль: белая скатерть, светлые стены комнаты, розовое «пятно» кофты в центре, а если учесть, что у Серова и белое — не белое и розовое — не розовое, но все в рефлексах, что каждый участок живописной поверхности дополняет и обогащает соседствующие с ним и что в передаче ощущения изменчивости, мимолетности важное значение имеет фактура, то может показаться, что и впрямь его полотно — большой импрессионистический этюд. Подобное художественное «провидение» для русского искусства не новость.

В 1889 году Серов пишет портрет Прасковьи Мамонтовой, двоюродной сестры «девочки с персиками». Понятие «русские импрессионисты Коровин и Грабарь» стало, фактически, штампом, привычной характеристикой с очевидно положительным знаком и мало кто задумывается, что именно стоит за этими словами. Получается, что Серов все время ждал каких-то «сюрпризов», неожиданностей, возникающих при работе над портретами. Очень соскучился по тебе». Почти не знавший в детстве семейного уюта, художник ценил простое человеческое участие. В это время у Серовых родилось уже трое детей (всего их было шестеро). Императора Серов писал в основном по фотографиям, лишь раз получив возможность наблюдать царя «в натуре».

Шаляпина» (1916), «Портрет З. Н. На рубеже веков русское изобразительное искусство прошло невероятно сложный путь от утонченного эстетизма «Мира искусства» до глубокого одухотворенного поэтического символизма «Голубой розы» и могучего жизнеутверждения «Бубнового валета». Для этого образа, нового в искусстве, Серов находит новые средства выражения. Портреты Серова начала 1890-х годов неизменно встречали одобрение публики. «Вдруг приходит Серов (ему оставалось доделать что-то в фоне), берет портрет и все счищает и стирает» (Олсуфьева). Десятилетием ранее Крамской писал Репину о том, что русским художникам «непременно нужно двинуться к свету, краскам и воздуху», то есть обрести свободу от нормативных передвижнических требований к «сюжету». Маленький, тщедушный Николай II, равнодушно перешагнув через уложенные рядами трупы убитых, держа под мышкой теннисную ракетку, награждает бравых гвардейцев-«усмирителей» Георгиевскими крестами. В1892 году харьковское дворянство заказало художнику картину «Император Александр IIIс семьей»— вчесть спасения царской семьи при крушении поезда настанции Борки. Репин, занимаясь с мальчиком Серовым не где-нибудь, а в Париже с его богатейшими музейными коллекциями, ни словом не обмолвился о возможности «обучения» у старых мастеров, говоря исключительно об изучении натуры.

Но «трезвая» реалистическая живопись «под Крамского», писавшего с протокольной прозаической точностью, призвана уверить, что это не сочиненный романтический «образ» разочарованного художника-мечтателя, а честно переданный характер конкретного человека, словно невзначай, помимо воли портретиста, совпавший с фигурой героя романтической эпохи. В группу «Мира искусства» входили художники москвичи, будущие мастера «Союза русских художников» и петербуржцы, которых и принято считать «чистыми мирискусниками», зачинателями этого движения. А товар выставлен у него за спиной – это полотна Матисса, которые Анри писал для Морозова.

– совсем неправильно. Эфрос), подобно своему не менее цивилизованному брату, смотрится если не «диким кабаном», то по меньшей мере «упрямым быком» и дело тут, конечно же, не в предвзятом отношении художника к заказчику, а в объективном содержании личности портретируемого. Спустя годы Константин Коровин писал обэтом портрете: «Серов первым изхудожников уловил изапечатлел наполотне мягкость интеллигентность ивместе стем слабость императора».

Ее морда обращена к зрителю, а стоящие торчком «чуткие» уши придают ей выражение пристальной, настороженной внимательности. Только при условии абсолютного духовного контакта с моделью достижима столь высокая степень насыщенности внутренней жизни и не просто психологического проникновения в мир изображаемой личности, но создание ее «драматизированной биографии». В эпизоде с Фокиным существенно, что хореограф увидел в живом человеке «материал для», то есть средство инструмент, пригодный к разыгрыванию пьес «в современном вкусе». Орловой, Акимовой, — которые считаются живописными шедеврами, Серов, как чеховский Петя Трофимов из «Вишневого сада», никогда не забывал, что предки этих женщин были крепостниками, что за каждым деревом в их роскошных садах можно при желании увидеть лица засечённых насмерть мужиков Писание портретов.

Критика немедленно окрестила этот портрет «дамой на диване в пустыне», а когда Грабарь поинтересовался, отчего Серов сдвинул фигуру на край дивана, вопреки требованиям гармонической симметрии, художник ответил: «Так и хотел посадить, чтобы подчеркнуть одинокость этой модной картинки, ее расфуфыренность и нелепость мебели. И, по-видимому, это именно то, чего и добивался Серов в портрете. Параллельно он преподавал в МУЖВЗ, где его учениками, среди других, были И. И. Шаляпиным, братьями Васнецовыми, И. Е. Сколько вкуса в каждом ударе кисти, сколько свежести, о которой столь заботился Серов и которой достигал, несмотря на бесконечное число сеансов Эта поистине потрясающая способность не засушивать вещи, невзирая на долгую работу, — одна из самых счастливых особенностей серовского искусства Недаром он говорил ученикам: «Быстро, с налету, всякий может сделать, а вот напишите во сто сеансов, да так, чтобы сохранилась вся свежесть одного» (И. Академию художеств, куда Серов поступил в 1880 году, он без сожаления покинул в 1885, попросив об отпуске «по состоянию здоровья» и не вернувшись обратно.

И хотя эти фигуры вовсе не производят впечатления убогости, все же подобного рода «жанровость» не свойственна Серову – не случайно он называл эту гуашь «слишком иллюстрацией – дешевкой». Серову принадлежат и несколько портретов Шаляпина в ролях. В то же время интересно, что Серов признавался Александру Бенуа, что «хотел бы написать Навзикаю не такой, какою ее изображают обыкновенно, а такой, какой она была на самом деле». Парадоксальность этой мизансцены в том, что это все же портрет: дерзкое новшество включено в традиционную рубрику портретной типологии, а именно в разновидность портретов «в виде» – например, «в виде Дианы» или «в виде Венеры». Влиянию Чистякова Серов обязан и своей «вдумчивой» манерой письма: Чистяков не терпел легкости и приблизительности в запечатлении натуры. Моделью для Алёши Поповича послужил сын Саввы Мамонтова Андрюша.

Критика почти не отмечала новое произведение молодого мастера и только В. В. Стасов, хорошо знавший знаменитого композитора, писал: «отцовский портрет вышел у молодого Серова истинно превосходною и сильно примечательною вещью». Иной, отличный от греческого, строй пейзажа позволил ему раздвинуть границы образа, заключенного в древнем сказании, придав ему поистине вечное, общечеловеческое содержание, подобное тому, которое еще в 190S году он сумел вложить в картину «Купание лошади». Действительно, показанный холст «В мастерской художника» (1892) отличается повышенной сумрачностью цвета, валерной передачей сближенных серо-коричневых тонов. Третий считает: «Серов дал в портрете то, что дало возможность Шаляпину сделаться великим художником – душу, большую душу большого артиста». Аксаков) было в то время единственной в своем роде обителью «служенья муз», поклонения всем проявлениям «живой жизни» — живому русскому слову, одушевленным, сердечным отношениям людей друг к другу и к природе.

Немой вопрос, обращенный как будто не к собеседнику, а в безответное пространство, отстраненный взгляд одновременно и на зрителя и как бы сквозь него – не «взгрустнувшая» девушка, какой Лукомская была представлена в малорусском костюме, а грусть как неотъемлемое природное свойство души, граничащее с психоаналитической проблемой. Портрет другого знаменитого тенора, Франческо Таманьо, где певец изображен в берете (артистический аксессуар), с гордо поднятой головой, вдохновенным взглядом, устремленным вдаль, мимо зрителя, выглядит этюдом для парадного портрета. Серов искал больше, чем другие. Прекрасную жизнь в юности не видели.

Солнечный свет, льющийся из окна, заливает комнату. Часто бывало, что композитор, окруженный восторженными почитателями его таланта играл на рояле фрагменты новой оперы, а в другом конце квартиры его жена с «лохматыми» гостями заводила либеральные споры, мешая слушанию музыки. Вот это и есть то «нечто», что отличает этюд от картины, копирование природы от раскрытия ее души. а «очаровательная» улыбка – застывшей маской светской любезности.

Но несомненно и то, что оно внесло в него известную долю суетности, мещанской «нарядности», «высмотренной» нелицеприятным художником даже в столь привлекательной для него модели. Будучи убежденными и последовательными «западниками», они (прежде всего старшие из участников объединения) «познакомили русских художников и публику с последними достижениями европейской жвописи и графики, подняли на большую высоту профессиональное мастерство. Грабарь писал, что «выразительные печальные глаза заинтересовали одного европейского невропатолога, случайно увидевшего фотографию с этого серовского портрета и он точно определил тяжелое душевное настроение дамы, позировавшей художнику». Он «признавался, что этот успех у крестьян был ему приятнее похвал присяжных критиков и интеллигентов». Уходя, он сказал: Благодарю вас за глаза. » – рассказывала М. Я. Ему неизвестно было чувство удовлетворенности.

Сюжеты идеи, поучения отягощали их головы. «Портрет Ермоловой», примадонны Малого театра. Что бы сделали из нее Тициан, Веронез. Этот эпизод передает ту атмосферу жестко регламентированной «жизни напоказ», которая царила при императорском дворе, как и в великосветских кругах.

Может Ьыть именно вот таким образом и колорит его портрета получился таким светоносным, «тициановским» и видимо, Серов намеренно не убрал с живописной поверхности потеки золотистого лака, придающие его произведению особый артистизм, находящийся в прямом соответствии с образом Таманьо, перед портретом которого вновь хочется вспомнить о жизнерадостности, «беззаботности», ощущениях, некогда навеянных Серову Венецией. Но соединенным как раз и оказалось совершенно противоположное: прелесть преходящего мгновения со всеми признаками этой мгновенности (включая саму юность) – и непреходящая, существующая вне времени «эстетика числа», абстракция математического расчета. "Его бравурность меня смущает, – писала мать художника. М. Врубель (строки из письма которого мы цитируем) считал, что в работах большинства их старших современников «форма, главнейшее содержание пластики» была «в загоне — несколько смелых, талантливых черт и далее художник не вел любовных бесед с натурой, весь занятый мыслью поглубже напечатлеть свою тенденцию в зрителе». И так было всегда, до конца жизни Серова. На перелке телеги сидит, понуро наклонившись туловищем вперед, баба.

Построенная по диагонали (ею служит линия, обозначающая край стола), она кажется «открытой» во всех направлениях и фрагментарной, как кадр мгновенной фотографии. Он с наслаждением улавливает тонкое взаимодействие переливов серо-серебристых тонов юбки одной из девушек, крупных светлых цветов, украшающих ее мантилью, занавесей окна, перламутрового свечения вазы на столе. Не случайно под впечатлением портрета один из современников писал: «Эта женщина. В чем смысл. «Портрет Николая» в коллекции ГТГ – авторское повторение так называемого портрета царя «в тужурке», которое Серов написал для Александры Фёдоровны.

Английский график Обри Бёрдсли был одним из кумиров эпохи модерна и художников, формировавших сам этот стиль. Сильнейшее впечатление производили подлинные декорации для «Золотого петушка» (1934), показанные в экспозиции ГТГ. Фокин, к которому она явилась с просьбой дать ей несколько балетных уроков, взялся сделать из нее балерину, так как, по его словам, увидел в ней прекрасный материал для балетов «а 1а Бёрдсли». По одной из версий, Иду Рубинштейн – танцовщицу, прославившуюся выступлениями в балетах «Клеопатра» и «Шехерезада» – Серов также писал для афиши «Русских сезонов».

Серов также находил ее «умной, образованной, культурной, простой и скромной, без замашек богатых выскочек и очень симпатичной». В декабре того же, 1888 года должно было отмечаться двадцатипятилетие первого исполнения оперы А. Серова «Юдифь», в связи с этой датой В. Серов начал работать над портретом отца, которого помнил, хотя к моменту его смерти мальчику едва ли исполнилось шесть лет. До конца дней в его чрезвычайно разностороннем, многообразном по стилевым решениям творчестве жила, была камертоном его отношения к действительности сокровенная тема утверждения светлой сущности «органической природы человека». Энгра. Более чем когда-либо он думает сейчас о простоте выражения». В недоброй памяти день «Кровавого воскресения», 9 января, «из окон Академии художеств он был случайным зрителем страшной стрельбы в толпу на Пятой линии Васильевского острова.

Правильней всего на этот вопрос было бы ответить так: и то и другое. Она, позируя художнику, была погружена в свои драматические мысли. Поза княгини нарочито «неудобна» – Серов акцентирует момент позирования «модному» опять-таки художнику. В 1893 году Серов написал портрет И. И. Левитана. О том, что взойдет из свинцовых «семян», брошенных в русскую землю щедрой рукой Николая Кровавого, говорит другой рисунок «Виды на урожай 1906 года»: легкие пушистые облака плывут над сжатым полем, на котором вместо скирд стоят составленные в «козлы», ощетинившиеся штыками винтовки карателей. Многие современные ему портретисты брали за свои произведения вдвое и даже втрое больше Серова (например, К. А. Сомов), для которого денежный вопрос был всегда мучителен.

На всю жизнь запомнил Шаляпин выразительную жестикуляцию и мимику художника. Но большинство было на стороне "что написать": нужны картины "с оттенком гражданской скорби".

Ни одного в сторону раскинутого движения. «Он как бы даже держался в тени, но значительность его. Правда, в большом полотне 1902 года «приветливый, но холодноватый взгляд» княгини, «привычная, а вот таким образом больше любезная, чем вызванная живым чувством, улыбка, непринужденный, но явно идущий от манеры наклон головы» создают «впечатление скорее светско знакомства, нежели глубокого человеческого общения» (В.

Начались активные поиски нового языка. С К. А. Коровиным Серов познакомился у Мамонтовых. Исполненное темперой на полотне, формат которого приближается к квадрату, это произведение должно быть причислено к разряду уже рассмотренных нами портретов представительниц «высшего общества».

Большого театра, Коровин находил время продолжать работу в мамонтовском театре и делал это на протяжении четырнадцати лет, вплоть до 1900-го года, когда новые обязанности потребовали его полной отдачи: ему было доверено руководство театрально-декорационной мастерской Императорских театров (Большой театр в Москве и Мариинский в Санкт-Петербурге). Серов традиционен в истории русской живописи его можно было бы назвать сыном Репина. Валентин Александрович говорил мне, что этого выражения, виденного в первую минуту на лице Александра III, он никогда не мог забыть» Серов по своему душевному и творческому складу менее всего был приспособлен к амплуа «придворного портретиста». Шесть рубликов-с. » Для молодого артиста такие моменты были своеобразными уроками сценического мастерства. Один из них — беглая зарисовка певца в роли Головы из «Майской ночи» Римского-Корсакова, поставленной Мамонтовым в 1898 г. На другом портрете исполненном в технике офорта в апреле 1897 г., запечатлен шаляпинский Грозный в начале его многолетней сценической жизни.

й обликкоторогорук, по-особенному проницательно оценивающего взгляда — «сверкающего левого глаза и прищуренного правого» — возникает образ не столько купчихи, сколько «процентщицы». Работа над картиной, вместе с этюдами, заняла три года. Рядом с изображением «нервной дамы» – портрет почтенного старца с «былинным лицом», «от фигуры которого веяло старой Русью XVII века», по отзыву одного из рецензентов. Мягкий рассеянный солнечный свет, песчаная дорожка, приветливо «приглашающая» к прогулке по лесу, женская фигурка, примостившаяся на укромной скамейке в глубине картины, – все это создает у Поленова атмосферу мечтательной тишины, свойственной лирическому направлению передвижнического пейзажизма.

Для этого он особым образом выстроил композицию. Серов как-то обмолвился, что хотел бы писать «одним движением кисти, как Костя Коровин». «Перед его портретом «Дети» (1899) испытываешь чувство узнавания обычного, простого, знакомого, но почему-то волнующего, тревожащего. У нас по недоразумению приняли Коровина за импрессиониста однако в своей склонности к битуму, к патинным эффектам он является как раз яркой противоположностью всех световых исканий импрессионистов. Девушки забавлялись игрой с быком, украшая его рога цветочными гирляндами (обрывок гирлянды можно видеть и в серовской картине). Валентин Александрович вдруг встал, отошел на несколько шагов, посмотрел на него, а затем, не задумываясь, разорвал его на мелкие кусочки» (Зинаида Ратькова-Рожнова).

Очень достоверно передана обстановка комнаты. Княгиня Юсупова принадлежала к одному из богатейших аристократических семейств России. Неподвижная, тяжелая, без малейшей ряби вода, напоминающая жидкую ртуть, кроны деревьев, словно впаянные в небесную твердь, – все кажется сотворенным из единой субстанции, словно оледеневшим или замершим в волшебном сне.

это только и есть искусство». Своей картиной Серов хотел подчеркнуть талант актрисы, создать ей памятник. Ольга Федоровна, по отзывам друзей Серова, была «немного пугливая», «хрупкая, светящаяся какою-то внутренней нежностью, всегда озабоченная».

Из многих десятков рисунков сам Серов наиболее удачными считал «Обоз», «Ворона и лисица», «Мельник», «Волк и журавль», «Тришкин кафтан», «Квартет», «Крестьянин и разбойник», «Мартышка и очки», «Щука» и несколько других. Как вспоминал один из мемуаристов, Серову в Академии попросту «надоело. – ЕЛ. ).

Портрет, как всегда, потребовал множества сеансов, нескольких месяцев работы. Но посмотрели бы вы этого удивительного «сухого» человека, когда он с Константином Коровиным и со мною в деревне отправлялся на рыбную ловлю: какой это сердечный весельчак и как значительно-остроумно каждое его замечание». Прекрасную жизнь в юности не видели. «Втроем строили мы этот деревенский дом. ВойтиПосетитьЧитатьСмотретьАфишаАтласСпецпроектыКиноМузеиМузыкаТеатрыАрхитектураЛитератураТрадицииЛекцииОбразы РоссииВойтиМузеиПерсоныХудожникПерсонаВалентин СеровГоды жизни: 19 января 1865 — 05 декабря 1911Страна рождения: РоссияСфера деятельности: ХудожникВалентин Серов писал портреты ипейзажи, рисовал иллюстрации ивыпускал журнал «Мир искусства», преподавал живопись исостоял всовете Третьяковской галереи. В то время он был на вершине славы, современники отмечали его надменность и взбалмошность, свойственные избалованной успехом «звезде».

1 апреля 1910 года скончался М. Врубель. В живописи каждого портрета можно найти аналогию в искусстве прошлых эпох, как если бы художник перевоплощался согласно своему представлению о модели: «Этого человека мог бы написать Веласкес – я напишу его, как Веласкес». Михаил Врубель ввёл Серова в Абрамцевский кружок, где Серова очень полюбили и сам Савва Иванович и его жена Елизавета Григорьевна и сестра Саввы Вера, которая была замужем за Павлом Михайловичем Третьяковым и Костя Алексеев (Станиславский), родственник жены Саввы Мамонтова. В то время он был на вершине славы, современники отмечали его надменность и взбалмошность, свойственные избалованной успехом «звезде». «Иначе писать не умею, – говорил он на это, – виноват, не столько не умею, сколько не люблю». Героями этого портрета стали сыновья художника, Юра (слева) и Саша (справа), которых он изобразил на веранде дачи неподалеку от берега Финского залива. И. Грабарь вспоминал, как однажды он вместе с автором смотрел это полотно: «Серов сказал мне, указывая на своих «Волов»: — Ведь вот поди ты: дрянь, так, — картинка с конфетной коробки, желтая, склизкая, фальшивая — смотреть тошно. Свидеться долго не удавалось, когда же встреча состоялась, то у Горького не было свободных «трех месяцев» — фатального серовского портретного срока.

Немой вопрос, обращенный как будто не к собеседнику, а в безответное пространство, отстраненный взгляд одновременно и на зрителя и как бы сквозь него – не «взгрустнувшая» девушка, какой Лукомская была представлена в малорусском костюме, а грусть как неотъемлемое природное свойство души, граничащее с психоаналитической проблемой. Серов вполне отдавал себе отчет в иной, непортретной специфике своих «портретов». «Дорогой Антось – пишет артист, вернувшись с гастролей.

Часто бывало, что композитор, окруженный восторженными почитателями его таланта играл на рояле фрагменты новой оперы, а в другом конце квартиры его жена с «лохматыми» гостями заводила либеральные споры, мешая слушанию музыки. Пейзаж в картине – даже не пейзаж, а атмосфера, в которой пребывают персонажи – также напоминает «версальскую сюиту» это светлые тихие сумерки, состояние между осенью и зимой, природа, словно уже застывшая в оцепенении зимнего сна. Увидев себя изображенным в профиль, с надменно поднятой головой, высокомерным выражением лица и жестом руки, заложенной за борт сюртука так, как если бы он, готовясь расплатиться с художником, «доставал золотые из кармана», Гиршман «умолял» Серова «убрать руку», но тот «не согласился, сказав: «Либо так, либо никак. » Портрет этот у Гиршманов висел в дальней комнате», — вспоминала О. В. Серова, дочь художника. А здесь 80 сеансов и то нравилось ему. В портрете представлена «оболочка», внешность, не допускающая во внутреннюю жизнь: Серов увидел и засвидетельствовал, что Юсупов «носит» свою внешность как маску, навсегда застывшую в холодной красивости, маску, скрывающую нечто, в чем один из мемуаристов усматривал увлечение «образами Порока и Смерти».

Серов пробовал свои силы и в исторической живописи (хотя приложение к работам этого непосредственного и искреннего мастера самых слов этих как-то звучит странно). Мы допытывались, что с ним случилось. Портрет воскрешает древнюю мифологему об ожившем изображении – «оживший архаический барельеф». Альбомы художника говорят о длительной работе. Европа была дочерью финикийского царя Агенора.

Комиссаржевский). Среди запоминающихся работ того периода – «Зима в Лапландии», «Ручей св. Здесь можно увидеть еще один портрет«девушки, освещенной солнцем», – двоюродной сестры художника Марии Симонович, но уже в более старшем возрасте, замужней женщиной, у которой теперь фамилия Львова. Эскизы Серова для постановки «Юдифи» в Мариинском театре более совершенны с точки зрения исторической достоверности и передачи восточного колорита. Каждый его портрет — почти биография».

Возвеличивая камерный вид искусства до степени монументальной, художник заставляет помнить, что рисунок – в первую очередь средство не создания «героических образов», а передачи «трепета душевной жизни». По одной из версий, Иду Рубинштейн – танцовщицу, прославившуюся выступлениями в балетах «Клеопатра» и «Шехерезада» – Серов также писал для афиши «Русских сезонов». (Константин Сомов запросто мог запросить и шесть и восемь тысяч рублей). И здесь, как в «Хористке», Коровин не ставит себе цель портретировать модели.

Портреты Серова сравнивали со страшным судом. «Это памятник Ермоловой. » – писал в марте 1905 года архитектор Федор Шехтель о серовском портрете выдающейся актрисы. Валентин Серов был членом Товарищества передвижных художественных выставок.

Важно отметить, что и в работе над этим на первый взгляд «обстановочным» портретом, в который он ввел немало бытовых подробностей, он видел свою основную цель в создании произведения «большого стиля», что ему, несомненно, удалось прежде всего благодаря широте живописно-пластического обобщения, которой, однако, сама его модель соответствовала далеко не во всем. – Невольно вспоминается отец, собиравшийся накануне смерти в Индию". Вы бы подумали, глядя на него, что ему неохота разговаривать с людьми, – вспоминал Шаляпин. Мы допытывались, что с ним случилось. Он создатель тонкой и своеобразной гаммы, в которой преобладают серые и тусклые краски. Между тем еще были живы многие, помнившие истинные драматические обстоятельства.

Забытым оказался и предшествующий отечественный опыт – все русское искусство до шестидесятых годов XIX века Стасов и вместе с ним многие передвижники считали «подражательным и раболепным». Васнецов очень долго работал над своими «Богатырями», постоянно отвлекаясь на другие заказы, выигрывая конкурсы на росписи храмов, в отличие от Врубеля, которые эти конкурсы постоянно проигрывал. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное». Это наполняет картину теплом домашнего уюта. Странно, но это так.

И если не всё творчество Серова можно назвать «отрадным», то есть в этой картине то, с чем художник не расстанется – стремление проникнуть во внутренний мир изображаемого. гармония, выдержанность, органическое единство. Но совсем скоро он обрел самостоятельность, проявив несомненную склонность к неорусскому стилю («Снегурочка», «Сказка о царе Салтане»).

Академию художеств, куда Серов поступил в 1880 году, он без сожаления покинул в 1885, попросив об отпуске «по состоянию здоровья» и не вернувшись обратно. В. Серов, И. Остроухов, А. Боткина (дочь П. Третьякова) выступали как достойные продолжатели великого дела основателя музея. Летом они втроем уезжали в деревню, где занимались рыбной ловлей и охотой.

По мнению автора, портрет «получился не дурен, то есть похож», но сама живопись ему не очень нравилась: «цвета не свободные», скорее всего, потому, что Мазини как человеку он не симпатизировал и это невольно сказывалось на его портрете, а того холодного, беспощадного аналитизма, который позднее позволял Серову «зажигаться» подобного рода образными задачами, он тогда еще не выработал. Вначале 1890-х годов частыми моделями Серова оказываются актеры, писатели, художники. Сюжеты для иллюстрирования предоставлялось выбирать самим художникам и Серов, «зараженный» страстью мирискусников к XVIII веку, выбрал эпизоды из времени Петра I, Елизаветы и Екатерины II. Вместе с тем формат холста близок квадрату самое темное пятно – бант с цветком – отмечает геометрический центр квадрата, так что гвоздика буквально «пригвождает» фигуру к самой неподвижной точке изобразительного поля фигура «прислонена» к вертикали, точно обозначающей середину от правой кромки холста до вертикали дверного проема.

Нюансы поведения и характера модели переданы здесь превосходно. Несколько позже была создана работа Летом. Портреты «великого князя» и Боткиной принадлежат к разряду парадных, но, не правда ли, парадность Серов понимал весьма своеобразно. Но публика приняла портрет любимой актрисы с восторгом. Европа – изначально хтоническое божество, связанное с культом земли и подземного мира.

Портрет Ольги Федоровны Серовой. Серову в его портретах всегда удавалось создать ощущение, что они написаны быстро и непринужденно в широком движении кисти демонстрируется артистическая «маэстрия» художника, работающего свободно и легко. Подчеркнут его высокий лоб, глаза в глубокой тени, от этого задумчивый, печальный взгляд художника кажется особенно «долгим» — это взор мыслителя и поэта. Калейдоскоп лиц, столичный шум и суета, нагруженность разного рода психологическими и эмоциональными проблемами, неизбежными при работе над заказными портретами, – вся эта атмосфера может объяснить принципиальный «антипсихологизм» серовских пейзажей.

— В. Р. ) Категоричную оценку искусства передвижников Врубель дал, высказываясь по поводу картины И. Репина «Крестный ход в Курской губернии», которая тогда, в 1883 году, экспонировалась на XI выставке Товарищества передвижников. «Девушку, освещенную солнцем» еще до открытия выставки купил Павел Михайлович Третьяков. «Птицы на скалах полярного моря», «Тайга у Байкала», «Скалы» (все – 1899) и некоторые другие панно, представленные в экспозиции, вызвали особый интерес, поскольку на протяжении нескольких десятилетий они хранились в запасниках ГТГ и ГРМ и оставались неизвестными широкому зрителю.

Еще один портрет супруги являет нам тёплый, солнечный, пленэрный образ. Забытым оказался и предшествующий отечественный опыт – все русское искусство до шестидесятых годов XIX века Стасов и вместе с ним многие передвижники считали «подражательным и раболепным». Будучи, как и Врубель, верным служителем «культа глубокой натуры», ни на минуту не забывая о том, что «форма — главнейшее средство пластики», он упорно бился над решением новых для него живописных задач, родственных тем, что волновали импрессионистов, подобно которым он писал свой этюд прямо с натуры.

Серов делает образ Петра живым и убедительным, передавая и обостряя индивидуальные черты внешнего облика – его высокий рост, длинные ноги, маленькую энергичную голову (Серов детально изучил портреты Петра, особенно скульптурные и среди них – фигуру Петра, выполненную Растрелли Старшим, документально воссоздающую внешность Петра). Отец его, оперный композитор, автор «Юдифи» и «Рогнеды», умер, когда Серову было только восемь лет. Глядя на серо-лиловые тени и розовые «пятна» света, невольно вспоминаешь живопись Огюста Ренуара, такие его картины, как «Лягушатия» или «Качели», но там все в движении: и свет и тени и сами человеческие фигуры, составляющие единую зыбкую изменчивую стихию. Неустанно повторяя своим ученикам: «Простота — высота» и при этом как бы ставя между этими словами «знак равенства», Чистяков тем самым определял сверхзадачу на всю их последующую творческую жизнь. В 1887 году Серов создал «Девочку с персиками» — воплощение юности, радости бытия, открытости. Ученики Училища живописи были юноши без радости.

Однако изысканность и строгая «стильность» этого портрета дают все основания считать его одним из самых совершенных творений позднего Серова, точно так же, как и изображение великой русской балерины Анны Павловой в плакате для дягилевской постановки в Париже одноактного балета «Сильфиды» («Шопениана») на музыку Фредерика Шопена (1909). Лицо Коровина прописано мастерски точно. Сама Мария Николаевна была крайне недовольна своим портретом, в нём Серов несколько «состарил» Ермолову. нежная изящная и утонченная, живет именно той жизнью, какой жили когда-то маркизы. Тридцатитрехлетний пейзажист находился тогда в зените славы. Тема этого произведения – ритуальная прогулка стареющей императрицы – созвучна Последним прогулкам Людовика XIV Бенуа, программному произведению «Мира искусства». К его «последним академическим дням, — писал впоследствии выдающийся исследователь творчества В. Серова И. Грабарь, — относится известный автопортрет Третьяковской галереи, в три четверти поворота вправо, с отделившейся на лбу прядью волос, — рисунок большой твердости и точности», в котором сквозь еще юношескую мягкость черт лица хорошо просматривается волевой характер двадцатилетнего художника.

У Мамонтова Коровин познакомился с самыми яркими людьми того времени: Ф. И. Не доверять, не быть наивным. » Видимо, не случайно Асафьев «предложил» Серову такую трудную во всех отношениях модель, прекрасно понимая, что ему, во-первых, пришлось бы писать Достоевского после Перова, художника далеко не доверчивого и отнюдь не наивного. Петровская тема надолго приковала внимание художника. В портрете Левитана ничто не указывает на то, что изображен именно художник (хотя известно, что Левитан также позировал в своей мастерской). Легко я стал расстраиваться».

Видимо, не случайно на пути Навзикаи и ее спутников Серов поместил камень, тем самым «остановив» движение, лишив его мотивированного сюжетом смысла. «Меня поразило, — пишет Шаляпин, — у всех этих людей профильное движение рук и ног, — всегда в одном и том же направлении. Он считал, что Голубкина — «одна из настоящих скульпторов в России — их немного у нас». Что, кстати, подтверждено традицией: забытыми оказались имена изображенных моделей и остались «девочка – девушка», влекущие к представлению об общих ступенях человеческой жизни. Вот почему у Серова фигуры людей в пейзаже нужнее, чем у Левитана.

Вместе с тем абрис силуэта похож на контур возносящейся ввысь струи фонтана – Серов, по своему обыкновению, дал неожиданную, триумфально-патетическую интерпретацию излюбленной стилем модерн «льющейся, текучей линии», приспособленной выражать образы медлительно-заторможенных, полудремотных состояний. «После того, как портрет был вчерне готов. На рубеже двух веков эта песня раздалась на рабочих баррикадах, но Серов не услышал ее. Кроме того, это жест диалога, человека, откликающегося на зов (портрет Горького) или жест признательности. Точка зрения снизу вверх, придавая композиции особый динамизм, позволила художнику усилить романтическую приподнятость образа создателя «Песни о Буревестнике» и одновременно придать ему масштабность, почти монументальность. Наработавшись до изнеможения, Серов с трудом добирался до дому и валился на кровать. «Некрасивая, в сущности, но изящная и тонкая, неинтересная в разговоре и неумная» — такую характеристику в своей монографии 1965 года дал ей Грабарь.

Какое-то расстояние чуть заметного холодка между ними всегда оставалось». Так началась целая серия портретов императорской семьи. Оба художника приняли активное участие в оформлении павильона Крайнего Севера на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде. Для нового поколения художников был характерен поворот от изображения «язв общества» к запечатлению гармонии. Однако, к несчастью, дед вскоре разорился.

«Смуглое лицо с глубокими впадинами задумчивых, с тихой печалью глаз. А прошли годы и ясно стало. Возглавив театрально-декорационные мастерские Императорских театров, в течение двух десятилетий Коровин оформил около ста спектаклей, среди которых «Дон Кихот», «Конек-Горбунок», «Богема», «Сказка о царе Салтане», «Щелкунчик» и многие, многие другие. В1898 году появилось новое объединение художников— «Мир искусства», вэту группу вошел иСеров. Эти «неоклассические» произведения стали ярчайшим образцом поисков «большого стиля», которые Серов вел в последние годы своей преждевременно оборвавшейся жизни (он умер 46 лет от болезни сердца).

"Сюжеты все вышли", – отвечал он нам со вздохом отчаяния". При первом взгляде на портрет собачка выглядит еще одним цветком. Учителя, каждый на свой лад, привили ему умение чувствовать природу, не «сочинять» композицию, а видеть ее в реальной жизни, переносить на холст неподдельную красоту неброских мотивов. Но любви другой, той спокойной, мягкой, нежной любви нет во мне. Пополняя собрание произведений русского классического искусства, они открыли доступ в коллекцию работам своих современников: М. Врубеля, мастеров «Мира искусства», М. Сарьяна и др.

И здесь невольно мысленно возвращаешься во времена творческой молодости обоих художников. Увезла ее сама модель, которая вышла замуж во Франции. «Звание» импрессиониста вряд ли доставляло много радости Коровину на протяжении всей жизни.

Я ахнул. Эта портретность занимала здесь Серова больше, чем эффекты пленэрного письма. Очень многие хотели увековечить себя кистью великого художника. При этом некоторые способы построения формы, прежде всего ее «гранение», которое у Чистякова было лишь средством для выявления объема головы, фигуры, у Врубеля превратилось в едва ли ни в важнейший прием, позволявший усиливать экспрессивность образа, а также усиливать энергию цвета. Журавлева). я в Монте-Карло получил от моего друга художника Серова кучу газетных вырезок о моей «монархической демонстрации. ». Его натурщицей стала двоюродная сестра художника Мария Симонович.

«Девочка сперсиками», полотна счленами императорской семьи, афиша сАнной Павловой ипортрет обнаженной Иды Рубинштейн— вспоминаем творчество известного русского художника. Так возник портрет Елизаветы Карзинкиной, стилизованный под гладкую, эмалевую манеру письма живописцев XVIII века (для этого портрета Серов использовал излюбленный формат поздних портретов Рокотова, овал, требующий незаурядного композиционного мастерства). Его бы списывал. «Он уже страшен тогда, когда смотрит в молочные дали Финского залива из окна своего Монплезира («Петр I в Монплезире», 1911. — В. Р. ). Работа создавалась во время неформального дружеского общения двух талантливых художников. Созданная же в 1904 году в Домотканове пастель «Стригуны на водопое» прямо противоположна ей по эмоциональному строю. Человек далеко не богатый, «почти нищий» (так говорил сам Валентин Александрович), он, по словам И. Э. Грабаря, «был сдержан с «богачами», с которыми никогда не сходился слишком близко.

Прежде чем приступить к портрету, художник долго возился с моделью изучая ее быт, обстановку, манеру держаться, заставляя менять туалеты и т. д., пока не находил то «мгновенье», которое требовалось «остановить». Маша сама была художницей, видела все этапы работы над портретом и очень боялась, что работая так долго и сосредоточено Валентин Александрович «засушит» портрет. «Мою Верушу портретом как-то не назовешь», – писал художник в одном из писем. В одном из неопубликованных писем Серова к Е. Г. Мамонтовой есть горькие слова.

Угадывали все сразу — «не так, как образованные, обыкновенно поначалу ничего не разбирающие», прибавлял Серов. Заступничество помогло – Мамонтова перевели из тюрьмы под домашний арест. Черная шляпа, черное платье, но главное – поза: вместо того, чтобы подчеркнуть стройную высокую фигуру, Серов посадил княгиню Орлову на такое низкое сидение, что колени на портрете были выпячены вперед. » Интересно, что мемуарист, упрекая Серова, тем не менее вспоминает его рядом с великими мастерами Возрождения – Тицианом и Веронезе тем самым упрек становится своего рода комплиментом. «Много было лохматого студенчества, – вспоминал Репин, – манеры у всех были необыкновенно развязны».

Постепенно он становится авторитетным портретистом, получавшим все больше заказов. Как известно, еще в конце 80-х годов один из «старейшин» передвижничества В. Маковский упрекал П. М. Третьякова за то, что, покупая «Девушку, освещенную солнцем», он «прививает своей галерее сифилис». Девочка изображена сидящей за столом в столовой дома Мамонтовых. Тем самым художник осуществил мечту и главный парадокс новоевропейской фаустовской культуры – он «остановил мгновение». Вот таким образом он и стал тем художником, который органично соединил искусство XIX и XX столетий.

Художник давно мечтал написать портрет всаду, где играют солнце итень листвы. Это правда и очень горькая, но тут ничего не поделаешь. Сюжеты все вышли, – отвечал он нам со вздохом отчаяния». Дело в том, что этот «очень подтянутый и очень вылощенный европеец» (А.

Врубель же, будучи старше своего друга на целых девять лет, как художник «начинался» непосредственно с «системы Чистякова». И, стало быть, намерение Серова писать «только отрадное» означало не что иное, как соединение «порванной связи времен», возвышение вечных ценностей искусства, воплощенных в полотнах старых мастеров, желание руководствоваться только соображениями художественного порядка – качества, совершенства, красоты, гармонии – соображениями, почти забытыми искусством середины века. «Смуглое лицо с глубокими впадинами задумчивых, с тихой печалью глаз Грусть его изящна.

Одной из значительных выставок, устроенных «Миром искусства», была выставка портретов, состоявшаяся в 1905 году в Таврическом дворце в Петербурге. Одна черная вертикальная фигура на сером фоне стены и зеркала Необыкновенный эффект достигнут тем, что здесь применены действительно необыкновенные средства воздействия композиции», «которые по природе своей, по существу, уже лежат за пределами того этапа живописи, к которому-еще принадлежит сама картина», «но и за пределами узко понимаемой живописи вообще». Домотканово», 1895). На редакционных собраниях «Мира искусства» Серов обыкновенно помалкивал изредка вставляя меткие и подчас ядовитые замечания.

Влиянию Чистякова Серов обязан и своей «вдумчивой» манерой письма: Чистяков не терпел легкости и приблизительности в запечатлении натуры. Почти три месяца спокойно, не торопясь, сосредоточенно работал художник, который опять думал о «свежести», о том, чтобы не «измучить» ни модель, ни саму живопись. Например, в 1892 году Серов работал над портретами двух совершенно различных лиц.

Его дружескому суду мыверили иссорившиеся протягивали друг другу руки». Портреты Серова начала 1890-х годов неизменно встречали одобрение публики. Свет льется из-за окна, за которым видна чуть тронутая осенней желтизной листва деревьев, «перетекает» в соседнюю комнату. Сюжеты идеи, поучения отягощали их головы. Сибарит Серов, к сожалению, не плодовит. Грусть его изящна. «А заметно, что у него золотое горло. » – спрашивал Серов, демонстрируя портрет (по свидетельствам современников, Таманьо обладал столь сильным голосом, что выступал, затянутый в корсет, чтобы не петь чересчур громко, а на его спектаклях дамы часто падали в обморок).

Однако в серовском портрете Мазини, которого Ф. Шаляпин считал не певцом, а «серафимом от бога», раскрыта вовсе не его артистическая сущность, «на холсте навеки пригвожден капризный и наглый баловень всесветной славы, развалившийся в кресле с надменно и презрительно откинутой назад головой и томным взглядом покорителя сердец» (И. В конце жизни Серов обратился к мифологическим сюжетам, в которых искал возможности передать свои представления о поэтических основах бытия, мечты о светлом согласии человека и мироздания в обобщенной символической форме («Похищение Европы», 1910 «Одиссей и Навзикая», 1909—10). Вместе с ней Тоша (так звали в детстве художника) ездил по Германии, жил некоторое время в Париже, а с десяти лет подолгу гостил в Абрамцеве, где в то время собирались и работали лучшие русские художники. Он «упорно ищет ее, отбрасывая все лишнее, сохраняя только основное, определяющее и раскрывающее тему», — писал И. Э. Грабарь. Более того, он утрирует приемы импрессионистов. Одним из безусловных шедевров серовской кисти стал портрет другого итальянского певца, блистательного тенора, обладателя «золотого горла», голоса «такой могучей силы и волшебной красоты, каких уже после него не слыхали» (И.

Для него Серов находит другие изобразительные средства иной, более сдержанный колорит. К сожалению, сейчас уже невозможно установить, в какой из ролей изображен выдающийся артист, но то, что он показан «в образе», несомненно. пол. Поленов. Характерна в этом смысле дневниковая запись Владимира Аркадьевича Теляковского, директора императорских театров иллюстрирующая ситуацию на «художественном рынке» 1880-1890-х годов: «Нет сомнения, что за Мамонтовым большая заслуга собрать вокруг себя целую плеяду художников. Рисунок безукоризнен. Его дружескому суду мы верили и ссорившиеся протягивали друг другу руки». А он говорит: «Нет, эта лошадь, опоенная, мне больше вашего жеребца вороного нравится».

Эта пушкинская строка невольно вспоминается, когда стоишь перед картиной «Лето» или же перед написанным им в том же году пейзажем-жанром «Октябрь. Яхочу, хочу отрадного ибуду писать только отрадное». Лицо Коровина прописано мастерски точно. Но и Чистяков любил Серова и гордился им. Врубеля и Серова часто сравнивают, но ставить вопрос – кто из них лучше. Мне кажется, Вы знаете это, Вы не можете этого не знать».

Фигуры русских богатырей написаны в ракурсе «снизу вверх», вот таким образом они и выглядят такими мощными. Однако изысканное сочетание в портрете, написанном темперой на картоне (отчего его живописная поверхность стала благородно-матовой), сдержанной монохромности с напряженной декоративностью (натюрморта) входило важной составной частью в творческий замысел автора как средство характеристики модели по методу «от противного». Фигура кажется громадной, образ приобретает черты величественности. Скандал был ужасен.

Он любил его особенно нежно, любил и ценил его исключительное живописное дарование. Надо ли говорить, что «Северная идиллия» также вызвала недоумение посетителей выставки. Его рисунки были показаны скульптору Марку Матвеевичу Антокольскому, а тот порекомендовал в качестве учителя Илью Ефимовича Репина, после окончания петербургской Академии художеств жившего в Париже в качестве ее «пенсионера». Так давняя история российско-греческих взаимопроникновений делает еще один виток.

«Она была не столь красива, сколь прелестна с седеющими с ранних лет волосами, обрамлявшими лицо, озаренное лучистыми серыми глазами. » «Она была не только умна, воспитанна, артистична, но была также воплощением душевной доброты. В этом портрете Серов пробует себя в новой для него эстетике. Он несколько уже по задаче и интимнее Девочки с персиками.

Хорошо известно бережное, внимательное отношение художника к классическому наследию. Н. Юсупову, послужившую ему моделью для трех портретов, Серов в известном смысле «проецировал» свой идеал красоты, гармоничного сочетания в человеке внешнего и внутреннего, который позднее он воплотил в овальном портрете Г. Л. Гиршман (1911). Серов, ученик Репина, «пасынок передвижничества», по выражению Михаила Нестерова, буквально с первых шагов в искусстве оказался «чужим», ни на кого не похожим художником. В 1881 году Серов исполнил графический портрет П. Чистякова. «Мою Верушу портретом как-то не назовешь», – писал художник в одном из писем. Поспеловым). Таким Серова знали только самые дорогие ему люди.

Художника «упрекали в модернизме. Только очень Смелый колорист мог позволить себе соединить на одном полотне густо-синее с золотым и желтое с розовым, создав цветосочетание, по его же собственному выражению, «несколько цыганского типа», рискованное хотя бы уже потому, что само по себе оно граничит с безвкусицей. Эта мысль захватила всех. Одно из значений имени «Европа» – «широкоглазая», что удивительно созвучно тому изображению лица Европы, которое дает Серов. И наконец, четвертая — дает нам типичный «крупный план» От кадра к кадру крупнейший образ самой Ермоловой доминирует над все более и более расширяющимся пространством».

Сколько любви и чувства изящного. ЗнакомствоШаляпина с произведениями искусства Древнего Востока натолкнуло его на мысль представить Олоферна «ожившим барельефом». Если собственная биография Серова небогата событиями, то само время было ими столь богато, что многие даты жизни художника ознаменованы «поворотами» или «переломами» в художественном мире и в собственном серовском творчестве.

Все намеки на конкретное место действия устранены. И жест руки его воспринимается как жест человека, доказывающего свою правоту. Фигуру князя обрамляет свободно развернутый в пространстве корпус лошади.

Миф о Европе принадлежит к «первомифам». Этатрадиционная трактовка была развенчана подлинным драматизмом шаляпинского воплощения. Например, в 1892 году Серов работал над портретами двух абсолютно различных лиц.

Талант, да и выдержка, чертовские. Сделав несколько эскизов старших детей, он отпускал их играть и Ольга беспокоилась: «Не убежали ли далеко, не отправились бы на пруд, спит ли маленький, услышит ли она его пробуждение, не ушли бы старшие одни в лес», – и сотни других мыслей, которые только могут промелькнуть в голове матери, когда она не видит детей. В эти 5 рам и заключён образ актрисы. Аккумулируя достижения психологического портрета передвижников, овладевая традициями старых мастеров, близко соприкасаяеь с поисками русских и западноевропейских художников (лрежде всего модерна), Серов создал уникальную галерею образов своих современников. Сюжеты идеи, поучения отягощали их головы.

Мальчики (сыновья художника) в картине как бы становятся неотъемлемой частью природы. Работник музея, видя эту сцену, попросил солдат отдать ему эту картину. портрет, —говорил Шаляпин, —почти биография». Вподарок жене царя Александре Федоровне Серов написал «домашний» портрет Николая IIв тужурке. Но большинство было на стороне что написать: нужны картины с оттенком гражданской скорби. Самой значительной своей работой Серов считал картину «Девушка, освещенная солнцем».

Гуашь Император Петр II с цесаревной Елисаветой Петровной выезжают верхом из села Измайлова, осенью, на псовую охоту – первая из «кутеповской серии». Подобно Врубел, Коровин не был как следует оценен русским обществом. Десятилетием позже Серов исполнил акварельный портрет Софьи Лукомской.

Если это писали в газетах, то что же, думал я, передается из уст в уста. Серов искал в пейзаже возможности жить, так сказать, «в отпускном режиме», поскольку именно здесь искусство изобразительности существует свободно, вне отягченности грузом психологической проблематики. В 1889 году на VIII Периодической выставке московского Общества любителей художеств были впервые показаны четыре работы Валентина Серова: «Девочка с персиками», «Девушка, освещенная солнцем», «Заросший пруд», а также «Портрет композитора П. И. Бларамберга (1888), причем две из них — «Девочка с персиками» и «Заросший пруд» — были удостоены денежной премии. И наряду с этими исключительными качествами она была сама скромность и простота». Прянишников, А. К. У Врубеля же была совсем другая манера. Достаточно вспомнить написанныи пятью годами ранее врубелевскии портрет С. И. Мамонтова (1897), «стихийная мощь» которого (по определению видного исследователя творчества М. Врубеля Н. Тарабукина) роднит его «с сросшимся с землей Микулой», т. е. легендарным русским богатырем Микулой Селяниновичем, персонажем одноименного декоративного панно Врубеля.

Этим подчеркнута значительность личности Петра. Ранним утром 22 ноября (5 декабря – по новому стилю) 1911 года спешивший на портретный сеанс Серов упал и умер от приступа стенокардии. Какие же свойства этого произведения обеспечили ему такую репутацию или, лучше сказать, легенду. он явился одним из творцов художественной культуры России последних предреволюционных десятилетий, времени сложного и глубоко противоречивого, когда были созданы произведения и сегодня продолжающие если не поражать, то уж во всяком случае привлекать к себе внимание неведомой прежде русскому искусству остротой, а подчас и парадоксальностью «формальных» решений. Мать будущего художника Валентина Семеновна Серова (1846—1924) также была композитором (ее наиболее значительные произведения — оперы «Уризль Акоста» и «Илья Муромец»), страстным пропагандистом музыки. Похоже, княгиня прочла этот «подтекст» и избавилась от картины, подарив её музею Александра III (ныне Русский музей).

Но ведь и всякий человек в разных обстоятельствах неравен сам себе, то есть так или иначе что-то «воображает из себя». Портрет необычен по композиции, он динамичен. В живописи каждого портрета можно найти аналогию в искусстве прошлых эпох, как если бы художник перевоплощался согласно своему представлению о модели: «Этого человека мог бы написать Веласкес – я напишу его, как Веласкес». Так сложилось, что пейзажистом Серов был действительно «немножко». «А заметно, что у него золотое горло. » – спрашивал Серов, демонстрируя портрет (по свидетельствам современников, Таманьо обладал столь сильным голосом, что выступал, затянутый в корсет, чтобы не петь чересчур громко, а на его спектаклях дамы часто падали в обморок). Параша похожа, а главное хорошенькая», по отзыву мемуаристки, – но все же это лишь милое воспоминание об абрамцевском портрете, но вовсе не потому, что у Серова «не получилась» вторая Девочка с персиками, а потому, что портрет Параши был для него лишь эпизодом, не представлявшим более интересной художественной задачи. «Смуглое лицо с глубокими впадинами задумчивых, с тихой печалью глаз Грусть его изящна. Для столовой дома В. Носова в Москве, построенного архитектором И. Жолтовским, Серов разработал целый цикл графических и живописных эскизов на сюжет «Метаморфоз» Овидия («Диана и Актеон» и др. ), среди которых близок к законченности был лист «Аполлон и Диана избивающие детей Ниобеи» (1911).

О том, что такое «идейный реализм», с тонким юмором писал Константин Коровин, ближайший друг Серова, вспоминая годы ученичества в Московском училище живописи: «Ученики спорили, жанристы говорили: важно, что писать, а мы отвечали – нет, важно, как написать. Сама же Юсупова считала именно собственное лицо лучшей частью портрета. В «Интерьере. Прекрасная инкогнито (на афишах вместо имени певицы стояли звездочки) дала шесть концертов, а потом кто-то из компании проговорился, по городу поползли слухи и дошли в конце концов до Юсупова-старшего. Красивый изысканный колорит (золотисто-красноватые тона столика, серебристый блеск стекла, черная бархатная кофточка, белое полотенце, перекинутое через плечо), артистический рисунок фигуры, красивой головы в сложнейшем повороте и тонкой, как бы точеной руки – все способствует тому, что образ Гиршман в какой-то мере читается тоже как некая принадлежность туалетного набора изящных безделушек (это впечатление усиливается и контрастом хмурого, сосредоточенного лица самого художника, отраженного, как бы мимоходом.

В этих каменных позах чувствовалось великое спокойствие, царственная медлительность и в то же время сильная динамичность». В расцвете сил и славы тогда были Суриков, Репин, Поленов. Старой «процентщице» Морозовой Серов наверняка поставил единицу, тем же баллом он оценил «героев» и других своих портретов — великого князя Павла Александровича (1897) и С. М. Боткину (1899). Грабарю не давали покоя эти фигуры – он видел в них «привкус тенденции», показ «контраста расточительной роскоши и убожества». Безусловно, художника интриговало сопоставление холодно красивого, как бы лишенного способности к «экспрессиям» лица Юсупова и страшной, но чрезвычайно выразительной морды бульдога, который написан так, словно он-то и является главным героем портрета, тогда как сам князь – лишь красивый фон.

Образ, созданный Серовым в этом произведении, далеко не однозначен и надо сказать, что большинство исследователей творчества художника, как правило, давали ему отрицательную оценку, видя в «Юсуповой» то «портрет модного туалета» (Н. И жест руки его воспринимается как жест человека, доказывающего свою правоту. Хотя в результате работа стала самостоятельным полотном, это предположение объясняет, почему перед нами опять не столько портрет реального человека, сколько сценический образ «чаровницы, гибель с собой несущей». Им хотелось все исправлять, направлять, влиять. горели как самоцветные камни». Необыкновенно лирична «Зима в Лапландии».

вел с ним обстоятельные и вполне профессиональные беседы «о колорите, формах, линиях». е. Серова. Вначале 1890-х годов частыми моделями Серова оказываются актеры, писатели, художники.

С художниками «Мира искусства» Серов был связан организационно, но еще более — общностью образно-стилистических исканий, хотя его творчество несравненно более масштабно и полнокровно, нежели мирискусническое. «В 1905—1907 годах, в период высшего революционного подъема и начавшейся вслед за ним жестокой царской реакции, многие из членов объединения стали деятельными сотрудниками сатирических журналов». Далее можно отметить, как приближены к правильным прямым линии, очерчивающие силуэт розовой блузы, – фигура вписана в треугольник, устойчиво поставленный на прямую линию, обозначенную положенной на стол рукой, а эта линия строго параллельна горизонтали обрамления. Они отмечены, как писал Б. В. Асафьев, «ощущением монументального», что, несомненно, было подсказано шаляпинским исполнением роли. Отсюда и «совпадение» содержания и даже отчасти «формального» строя портретов.

Сам же Серов исходя прежде всего из своих морально-этических принципов, считал членство в ТПХВ необходимым, хотя чувствовать себя всего лишь одним из «пасынков передвижничества» (М. А. Грабарь). Подмосковное имение Мамонтова «Абрамцево» с его «свободным и живительным воздухом» (С. Последнее замечание режиссера особенно важно. В этом портрете Серов пробует себя в новой для него эстетике. е. художники. Серов воспринимал свое амплуа портретиста в известной мере как проклятье редкой творческой способности (дар портретиста – редчайший дар) и как фатальное стечение обстоятельств и было бы странным, если бы художник, ощущающий себя мастером универсальным, способным работать в разных жанрах (и таким он и был по возможностям своего мастерства), не сделал попытки прикоснуться к «вечному» источнику творческого вдохновения, каким была во все времена античность – либо как мир мифологии, питающей художественное воображение с древности, либо как мир античной скульптуры, пластического совершенства.

Рано проявивший свое уникальное дарование, мальчик обучался сначала у немецкого художника Кемпинга, а затем у знаменитого живописца Ильи Репина. В 1880 году одновременно с Репиным, трудившимся тогда над картиной «Крестный ход в Курской губернии», он написал портретный этюд «Горбун», о котором сам впоследствии говорил, что эта его ранняя работа была, «пожалуй, не слишком уж детская». Они есть и в картине Серова – приютившиеся на обочине мужик и странница, склонившая голову перед чудной картиной императорского выезда, на мгновенье всполошившего тихую деревеньку. И никакие заверения людей, близко знавших В. О. Гиршмана, в первую очередь его жены Генриетты Леопольдовны, объяснявшей позу и жест руки в портрете супруга тем, что, позируя «в конторе между делами», «из-за боязни опоздать» он «часто вынимал часы, прикрепленные к цепочке», никоим образом не опровергают его содержания, выходящего далеко за рамки «сюжета» — изображения В. О. Гиршмана. в зеркале у края холста).

И ее «главный герой» серебристый, холодный свет излучаемый синевато-свинцовой поверхностью Финского залива, гребешками легких волн, небом, высоким и прозрачным и даже гладкой, блестящей шерстью коня и фигура купающего его мальчика очень напоминают изображения на древнегреческих вазах. Его стали ценить, от него ждали новых «солнечных» полотен, похожих на портреты девушек, которые так понравились. Однако когда в обнаженном виде изображается не мифологический персонаж, а конкретный человек, то вместо «прекрасной наготы» получается раздетость: «Бедная Ида моя Рубинштейн. Первая сторона этого единства обычно относится «по ведомству» импрессионизма (хотя неизвестно, какие конкретно образцы импрессионистической живописи Серов к тому времени знал). Хрупкость и грация оборачиваются нарочитой искусственностью. Хотя Серов выбрал такую позу певца, конечно, неслучайно. Грусть его изящна.

Однако имя мастера по-прежнему на слуху, паломничество в выставочные залы – убедительное свидетельство, что Константин Коровин навсегда обессмертил себя и свое богатое (во всех смыслах) наследие, его искусство нисколько не устарело и по-прежнему является предметом пристального интереса критиков, художников, зрителей. Горький – в активном действии, он словно спорит с кем-то, стоящим за рамой холста.

Позднее именно за этот портрет Серова называли «первым pyсским импрессионистом», хотя это неверно. Эмоциональную и творческую «отдушину», необходимую художнику в тяжкой «кабале» заказной портретной работы, составляли образы детей, своей чистотой и непосредственностью призванные компенсировать все более возраставший и в жизни и в искусстве дефицит «отрадного». Художник становился все более замкнут, угрюм, резок в суждениях, вспыльчив. На синем фоне (бумага), скупыми техническими средствами (уголь, мел), художник сумел достичь полной иллюзии парения, передать легкость, воздушность ее танца, грацию и изящество, бывшие «второй (а может быть — первой) натурой» гениальной танцовщицы. «Левитан был разочарованный человек, всегда грустный. хотелось, чтоб я была изображена в черном бархатном платье. Нетрудно заметить, что в этой работе художник изменяет своей манере.

«Замечательно милая женщина Генриетта Леопольдовна чем больше ее видишь, тем больше ее ценишь, простой, правдивой, доброжелательной, не гордой и, что совсем странно при ее красоте, совсем не занята собой. » – писал Сомов, дважды – в графическом и живописном портретах – изображавший Гиршман. Но сколько «суровой нежности» во взгляде художника, в том, с какой правдивостью передает он влажность морского воздуха и эти нахохлившиеся детские фигурки, возникающие перед нами в пленительном повторе одинаковых пропорций, одежды, цвета волос. Темпера Царь Петр I присутствует на псовой охоте, устроенной боярами изображает эпизод, когда юный Петр, решив посмеяться над боярами и унизить их в их любимом занятии – псовой охоте, - удалил с охоты псарей, заявив, что желает иметь дело только с боярами, а не с холопами. Двадцатидвухлетний Серов писал невесте из Венеции о своем увлечении «мастерами XVI века Ренессанса»: «Легко им жилось, беззаботно. Это случилось в 9 часов необыкновенно яркого солнечного утра 22 ноября (5 декабря по н. ст. ) 1911 года. О том, что такое «идейный реализм», с тонким юмором писал Константин Коровин, ближайший друг Серова, вспоминая годы ученичества в Московском училище живописи: «Ученики спорили, жанристы говорили: важно, что писать, а мы отвечали – нет, важно, как написать.

Валентин Серов родился в артистической семье. Но получил от коллеги суровый ответ: «Нет. Кажется, что в комнате еще слышен отзвук недавних разговоров, шуток, смеха. Торжеству нового на сцене был посвящен лукавый шарж Серова. Когда же в 1889 году Третьяков приобрел для своей галереи Девушку, освещенную солнцем Серова, вспоминали, как Илларион Прянишников, некогда типичный «шестидесятник» и член-учредитель Товарищества передвижников, ходил по выставке, где экспонировалась серовская картина и во всеуслышанье ругался: «Это не живопись, это какой-то сифилис. ». По некоторым свидетельствам, Серовым было создано 6 вариантов картины.

Осенью 1911 года заваленный работой Серов поехал отдохнуть в Домотканово. Мне было жалко рисунка, так как он показался мне очень верным» (Василий Качалов). Однако в полотне, написанном им в любимом Домотканове, на котором изображены ожидающая ребенка жена Ольга Федоровна, а также двое старших детей художника играющие в высокой траве на залитой солнцем поляне, хотя и царит ясная гармония, но уже не ощущается былой безмятежности С годами он, видимо, все яснее начинает осознавать, что «на свете счастья нет, но есть покой и воля». «Девочка сперсиками», полотна счленами императорской семьи, афиша сАнной Павловой ипортрет обнаженной Иды Рубинштейн— вспоминаем творчество известного русского художника. Малютиным. Шаляпину очень нравилась артистичность Серова его «умение.

В этом все серовское искусство портрета. Тот, кто знаком с творчеством Коровина, сразу заметит «похожесть» этой работы Серова с работами изображенного коллеги художника. Его отец был композитором и музыкальным критиком, а мать — выдающейся пианисткой. Он пишет их так, как если бы случайно увидел погружёнными в мысли и мечты. Суть шаржа, высмеивавшего обывательское понимание образа Олоферна, раскрывает надпись, сделанная рукою художника: «алаферна злая пятнистая. » (стрелка указывает на Шаляпина) «то ли дело сия душка» (стрелка указывает на Корсова).

В глубине зеркала Серов как бы случайно помещает автопортрет – угрюмое насупившееся лицо, – и это несколько тягостное «смотрение в упор», которого так опасались модели Серова, странным образом не соответствует чрезвычайной элегантности портретной постановки (сочиненной самим же Серовым), которая должна по замыслу художника и по результату, предъявленному в живописи этого портрета, внушать радость. Серов шутливо называл свой Заросший пруд «Добиньи-Руссо», указывая, таким образом, на взятый им абсолютно иной образец пейзажной живописи (французские художники Шарль Добиньи и Теодор Руссо были характерными представителями барбизонской школы). Прекрасную жизнь в юности не видели. Девочка с персиками и Девушка, освещенная солнцем сделали Серова знаменитым. Искренний, чистый человек явился в ранних полотнах Серова.

Но ведь подлинные продолжатели традиций не останавливаются на месте, а идут вперед и ищут. – Сделай нерукотворное счастье – прибудь ко мне. Обер-прокурор Святейшего синода К. П. Победоносцев, который, по словам А. Блока, «над Россией простер совиные крыла». которые прославили Серова, было для него мучительным, как он говорил, подобием болезни.

Каждый мазок на его этюде говорит о красоте души художника-поэта. Не мог же я писать этот портрет с любовью и нежностью». Именно так, «под Веласкеса», написан портрет итальянского певца Анджело Мазини, выступавшего с гастролями в столицах.

В сущности, по Серову — это титаническое, «страшное», личное дело человека-циклопа Он одинок и трагичен в своих нечеловеческих усилиях. При их написании художник искал новые, собственные приемы передачи света и тени, стремился к максимальному сохранению свежести красок «при полной законченности, как у старых мастеров». Валентин Александрович Серов родился 7 (19 по н. ст. ) января 1865 года в Петербурге в семье известного композитора и музыкального критика Александра Николаевича Серова (1820—1871) — младшего современника М. Глинки и А. Даргомыжского, автора опер «Юдифь», «Рогнеда» и «Вражья сила».

Портреты Мазини и Таманьо образуют пару, представляя собой вариации на тему «артист в жизни и в искусстве». Герасимов, А. М. Эйзенштейн), оказывается в «двойном обрамлении» — угла рамы зеркала и отраженного в нем карниза, при этом возникает полное ощущение того, что «муза Трагедии» непосредственно у нас на глазах вырастает в своем величии. — В. Р. ), прониклась его (т. Как вам сказать. Эта выставка принесла ему широкую известность и востребованность.

Альбомы художника говорят о длительной работе. Глубокий подтекст, в том числе и горькие раздумья самого художника о судьбах России, вложен в изображение царя, преступно безразличного к жизни страны, «хозяином» которой он себя мнил. Княгиня с юмором рассказывала князю Щербатову: «Я худела, полнела, вновь худела, пока исполнялся Серовым мой портрет, а ему все мало, все пишет и пишет. » Серову в упрек ставилась чрезмерно тщательная, «замученная» живопись лица, в противоположность эскизно взятому антуражу. Его стали ценить, от него ждали новых «солнечных» полотен, похожих на портреты девушек, которые так понравились. Фигуру князя обрамляет свободно развернутый в пространстве корпус лошади. Это простой прием, переносящий все видимое в область небесно-морского видения. Рядом с изображением «нервной дамы» – портрет почтенного старца с «былинным лицом», «от фигуры которого веяло старой Русью XVII века», по отзыву одного из рецензентов.

Нет ни интерьера, никаких деталей: «чистый холст», на нем – гордой птицей, «черной молнии подобной» – фигура Горького. Станковое полотно наделяется качествами монументального произведения. Репин, занимаясь с мальчиком Серовым не где-нибудь, а в Париже с его богатейшими музейными коллекциями, ни словом не обмолвился о возможности «обучения» у старых мастеров, говоря исключительно об изучении натуры. Этим подчеркнута значительность личности Петра. Но ее «выдает» взгляд – она с любопытством косит глазом на зрителя, с удивлением обнаруживающего одушевленное существо среди этого тряпичного великолепия. Будто свет бьется о какие-то углы и не успокаивается, не находит места себе.

Они радовались и восхищались, что мы вот написали похоже на них. В этом вроде бы простом суждении, «свежесть живописи при полной законченности», скрыт вовсе даже не простой парадокс: «свежесть» – это трепет подверженного исчезновению, ускользающего, незавершенного мгновения, тогда как «законченность» – это буквально то, что приведено к концу, остановлено. Попробуем сопоставить это произведение с созданным в том же 1905 году А. Н. Бенуа фронтисписом к поэме А. С. Пушкина «Медный всадник», в котором очень определенно была выражена мысль о малости и ничтожности человека перед лицом неумолимого рока: крошечная фигурка смятенного Евгения на фоне тревожного ночного пейзажа бежит, спасаясь от преследующей ее бронзовой громады сорвавшегося с постамента конного памятника.

«Шаляпин и в жизни поневоле продолжат ощущать себя на сцене, не столько жил, сколько «играл себя» и от наития данной минуты зависело, каким, в какой роли он себя обнаружит», – вспоминал Сергей Маковский. В мамонтовский кружок в 1889 году Врубеля привел именно Серов. Но чего-то неожиданного он вряд ли мог ожидать от моделей, досконально им изученных (и измученных). «Изображённый Серовым Ф. И. Шаляпин стоит как живой.

Трагической и страшной пародией на конный монумент Петра I работы Фальконе воспринимается эта группа, особенно благодаря угловатому, «колючему» рисунку. «Вообще от картины веет каким-то безжизненным холодом», – заметил один из критиков. Но близость не значит схожесть.

Однако в отличие от учителя он создавал его образ не на основе априорного просветительского идеала, но шел непосредственно от «натуры». «Он только что встал, – пересказывал Серов замысел картины Александру Бенуа, – не выспался, больной, лицо зеленое». Императрица обиделась и удалилась, а Николай только рассмеялся. Героями этого портрета стали сыновья художника, Юра (слева) и Саша (справа), которых он изобразил на веранде дачи неподалеку от берега Финского залива.

Серов и Левитан. Видимо, художник это и сам хорошо чувствовал. Но «трезвая» реалистическая живопись «под Крамского», писавшего с протокольной прозаической точностью, призвана уверить, что это не сочиненный романтический «образ» разочарованного художника-мечтателя, а честно переданный характер конкретного человека, словно невзначай, помимо воли портретиста, совпавший с фигурой героя романтической эпохи. У портретов Серова забывается о том поте, которым, по словам К. Коровина, он «все брал». Я хочу таким быть – беззаботным в нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного.

В портрете доминируют извилистые витиеватые очертания и формы. 6 января 1889 года он писал о матери: «Еще одно больное место: холодность моя к ней. Он приходил в мастерскую редко – бедно одетый, окутанный в какой-то клетчатый плед. Лесков в портрете Серова тяжело больной, втянувший голову в плечи, как бы сжавшийся в комок истерзанный «своими ободранными нервами» да злою ангиной (как вспоминал сын писателя А. Лесков), глаза жгут, безупречно, до жути острое сходство потрясает» (Г. «Это памятник Ермоловой. » – написал в марте 1905 года архитектор Федор Шехтель о серовском портрете выдающейся актрисы. Онзанимался организацией выставок искал деньги наиздание журнала «Мир искусства».

Н. Юсуповой и Г. Л. Гиршман, а также наряду с самой последней его работой — портретом княгини П. И. Щербатовой (1911), оставшимся незавершенным вследствие его скоропостижной кончины. В январе 1911 года он узнал о том, что во время исполнения гимна перед спектаклем, премьерой оперы М. Мусоргского «Борис Годунов», в Мариинском театре в присутствии Николая II и членов царской семьи Шаляпин вместе с хором пел его, стоя на коленях. Леняшин). Другой мемуарист, князь Сергей Щербатов, писал о Коровине так: «Невозможно себе представить более русского человека, чем Коровин, со всеми русскими прелестями, очарованиями и недостатками.

Портрет другого знаменитого тенора, Франческо Таманьо, где певец изображен в берете (артистический аксессуар), с гордо поднятой головой, вдохновенным взглядом, устремленным вдаль, мимо зрителя, выглядит этюдом для парадного портрета., а когда я ответил: Да, очень, он вдруг разорвал его на мелкие кусочки. Онговорил: «В нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Валентин Серов работал быстро иногда слишком быстро. Каждый мазок на его этюде говорит о красоте души художника-поэта.

В картине Выезд императрицы Екатерины II на соколиную охоту Екатерина уже в преклонных годах – «казанская помещица», как она одно время сама себя величала – совершает прогулку в сопровождении сокольников. В середине 1894 года они совершили совместную поездку на север — в Архангельск и на Мурман по специальному заданию Ярославо-Архангельской железной дороги, возглавляемой С. Мамонтовым, откуда привезли множество этюдов, в которых у Серова по сравнению с более ранними пейзажами появились «серебристая гамма», а также «изящный и вкусный мазок». Мысль рождалась, утверждалась, запечатлевалась на полотне., «Каждый его.

в зеркале у края холста). Это наполняет картину теплом домашнего уюта. Станковое полотно наделяется качествами монументального произведения. Как заклинание двукратно повторено «хочу, хочу отрадного», так как в нынешнем веке Серов отрадного не видит, оно где-то там, у «беззаботных» старых мастеров. Но Коровин обуздал свою порывистую непоседливую натуру и довел работу до завершения. Интересно отметить, что портрет О. К. Орловой, достаточно определенно «обнаживший» не слишком привлекательную человеческую сущность его высокородной заказчицы, не понравился ей и был передан в Русский музей, носивший тогда имя императора Александра III.

Серову принадлежат и несколько портретов Шаляпина в ролях. «Потом махнул рукой и сказал: «Написал вот эту вещь, а потом всю жизнь, как ни пыжился, ничего уж не вышло тут весь выдохся». Ее морда обращена к зрителю, а стоящие торчком «чуткие» уши придают ей выражение пристальной, настороженной внимательности. Высокородного хозяина Архангельского Серов изобразил по его желанию на коне «Князь скромен, хочет, чтобы портрет был скорее лошади, чем его самого, — вполне понимаю». Это не столько типичное для конкретной индивидуальности движение руки, сколько точно подмеченное Серовым стремление портретируемого «выразить себя», предъявить зрителю не только лицо, внешность, но и внутреннюю сущность.

В гостеприимном абрамцевском доме царила приподнятая творческая атмосфера. Им хотелось все исправлять, направлять, влиять. Девочка с персиками и Девушка, освещенная солнцем сделали Серова знаменитым.

Ольга Фёдоровна изображена так, что она готова встать и немедленно уйти. Одновременно оно оказывается вариантом артистического костюмированного портрета, только костюмом здесь является нагота – изобразительный эквивалент известной фигуры речи «в костюме Евы». Где такого дурака найдешь, чтобы такую картину купил». Эйзенштейн обнаружил, что прямые линии плинтуса, филенки, отделяющей окрашенную в более темный цвет нижнюю часть стены от верхней — более светлой, а также рама зеркала с отраженной в нем частью потолка и лепного карниза, как бы «режут» фигуру на отдельные «пояса». Неожиданно отворилась дверь и Александр III вышел на лестницу один.

Но, в сущности, так оно и было. Лапландия», «Поморы», «Сентябрь в Печенге», «Гавань в Норвегии» (все – 1894), «Гаммерфест. Похоже, княгиня прочла этот «подтекст» и избавилась от картины, подарив её музею Александра III (ныне Русский музей). В сфере изобразительного искусства Серов был как бы естествоиспытателем, но именно в качестве художника, чья пытливость направлена на постижение «естества», природы искусства и художественности. Как вспоминал Коровин, этот портрет очень понравился певцу, охарактеризовавшему его восторженными словами: «Ma belissimo ritratto (портрет великолепен)». Сходство поразительное», – восхищается другой.

Ее морда обращена к зрителю, а стоящие торчком «чуткие» уши придают ей выражение пристальной, настороженной внимательности. Действительно, Шаляпин был человеком нервным и обидчивым часто жаловался, что стоит ему показаться где-нибудь в ресторане или просто выйти на улицу, как окружающие, узнав его, сразу начинают ждать какого-то необычного поведения от «знаменитости». Начиная с 1899 года В. Серов был постоянным членом Совета Третьяковской галереи. Прошло одиннадцать лет и им был создан ее же, С. М. Лукомской (по мужу), небольшой акварельный портрет (1900) — истинное чудо постижения глубины сложного душевного мира прекрасной женщины, мира трагического, выраженного не только в ее скорбном взгляде, но главным образом в колорите, в траурной гамме коричневого и черного. Например, в 1892 году Серов работал над портретами двух абсолютно различных лиц. Однако, подчеркнув вызывающую экстравагантность ее позы, надменное выражение лица, нарочитость «изломанных» жестов рук, острого угла колена, подметив характерную для людей ее круга манеру носить одежду (Орлова была одной из «законодательниц» вкуса и моды), Серов показал, что наряду с природным аристократизмом в облике О. Орловой отчетливо проявились все наиболее «характерные черты декаданса: нервозность, беспокойство изысканность и вульгарность» (Г.

Каждый мазок на его этюде говорит о красоте души художника-поэта. Прекрасно сознавая, что «художники без признания их публикой не имеют права на сущестование», Врубель, однако, утверждал: «Но признанный, он не становится рабом: он имеет свое самостоятельное, специальное дело, в котором он лучший судья, дело, которое он должен уважать, а не уничтожать его значения до орудия публицистики. Часто присутствующий в работах художника момент игры с художественными воспоминаниями явлен и здесь: ритмично ныряющие дельфины напоминают, например, фрагмент росписи килика Диониса, выполненного греческим мастером VI века до н. э. Экзекием, да и бык напоминает изображения быков на древнегреческих сосудах (быть может, отчасти вот таким образом Серов первый из художников изображавших миф о похищении Европы, отступил от первоисточника, рассказывающего о белом быке с золотыми рогами – коричневый бык напоминает о росписях краснофигурных ваз). И что же у Серова. Серовская художественная правда глубже внешней, кажущейся. Одно время эти два мастера снимали вместе одну студию, там Серов написал«Портрет Коровина» в манере, характерной именно для Коровина. На рубеже 1890—1900-х годов, его взгляд на «отрадное», на юное существо стал значительно сложнее.

– Да, пожалуй, с виду он такой. Так, князь Щербатов писал: «Как было не использовать исключительно нарядный облик княгини. Принято говорить о «многоликости» искусства Серова. Именно так, «под Веласкеса», написан портрет итальянского певца Анджело Мазини, выступавшего с гастролями в столицах. Шаляпин сам рассказал об этом в книге «Маска и душа»: «Каково же было мое горестное и негодующее изумление, когда. А в сентябре, в юбилейные московские празднования, уже в Кремле планируются еще одна экспозиция и международный симпозиум «Греческая культура и Москва».

В1898 году появилось новое объединение художников— «Мир искусства», вэту группу вошел иСеров. Не случайно современники порой ощущали в его облике «меланхолический оттенок», а в глазах – «необыкновенно облагораживающее страдание», по-видимому, страдание человека, уставшего от бесконечной «игры в амплуа». Серовы жили открыто их дом всегда был полон гостей.

в 1861 г. ) представляет из себя le cote boheme. Созданная им после посещения Греции картина «Terror ап-tiguus» («Древний ужас») (1908) способна вызвать в памяти зрителей легенду о гибели Атлантиды: вспышка гигантской молнии освещает увиденный сверху мир, затопляемый ринувшимся на материк морем. Бакст), т. е. Если же вести отсчет от абрамцевских и домоткановских пейзажей второй половины 1880-х годов, если вспомнить о том, что поэтическая гармония «Девочки с персиками» и «Девушки, освещенной солнцем» во многом определялась высокой степенью слияния человека с природой, а также учесть, что для молодого Серова природа была одним из главных средств выражения его «отрадного» отношения к миру, то станет понятно, почему именно в ней он и в более поздние годы видел едва ли ни единственную для себя возможность воплощения поэтического идеала. Это было время высшего расцвета передвижничества, но одновременно и начало того перелома, который Игорь Грабарь назвал «поворотом от идейного реализма к реализму художественному».

Острый взгляд художника, едва уловимая улыбка, полная доброй иронии. В этом воскресала традиция русского (демократического. Его картина «Девушка с кленовой веткой» так понравилась Вере Саввичне, что она уговаривала художника продать её, суля немалые деньги. «Валентин Серов казался суровым, угрюмым и молчаливым. Воздействие Врубеля на человека – яркое, шокирующее.

Вот жеребец — чистый зверь, красота конь. Трудно сказать искренне ли доволен был заказчик, сумел ли он в своем отношении к произведению, созданному выдающимся портретистом, подняться над личными чувствамиили же, как об этом принято писать, был вынужден «сделать хорошую мину при плохой игре». «Стан шемаханской царицы» решен в сумрачных тонах с преобладанием серо-коричневых цветов, рождающих ощущение опасности, усиливавшегося при виде изображенных у кулисы костей павшего воина. Не менее емок в смысле социально-образной характеристики, хотя, пожалуй, еще более лаконичен в живописном отношении, портрет крупного финансиста и коллекционера В. О. Гиршмана (1911), «скучного, сонливого супруга очаровательной Генриетты» (Г. В самых фантастических по краскам произведениях Коровина большая правда, т. е. В одном из многочисленных некрологов говорилось: «Сегодня умер большой художник.

Он несколько раз принимался писать Генриетту Гиршман, но оставался недоволен набросками, считая, что вместо светской львицы получается какая-то «провинциальная барышня». царица Египта. Со столь строгой критической самооценкой Серова, однако, никак нельзя согласиться, тем более что завершал он свой творческий путь вещами не менее значительными, нежели его «девушки», но совсем иными как по мироощущению, так и по образному строю. Эта натуралистическая деталь – «лицо зеленое», как и все серовское представление о Петре I, выдает желание художника найти в новой для него области исторической живописи возможность достижения портретной убедительности, как если бы историческая картина была для художника явлением, запечатленным с натуры и именно в силу этой убедительности обретала бы ценность исторического факта. Что, кстати, подтверждено традицией: забытыми оказались имена изображенных моделей и остались «девочка – девушка», влекущие к представлению об общих ступенях человеческой жизни.

Постыдился бы». Так значительно чаще, чем Валентином, называли Серова в детстве, а для ближайших друзей он останется «Антоном» до конца жизни. А обращённый к человеку Юра станет актёром и режиссером. Грабарь). Антон да еще Врубель — вот тоже таланты.

Она не могла себе этого позволить, все её мысли были о детях. Серов слишком горячая и художественная натура, чтобы оставаться в каких-либо рамках. Но если портрет вызывал у зрителей подобные не слишком-то лестные для модели сравнения, не свидетельствует ли это о том, что Серов не только зорко «высмотрел, подметил» то, что «сидело» в ней изначально, а и превратил образ конкретного человека в социально-художественный тип. В1896 году Серов получил право присутствовать накоронации Николая II вУспенском соборе— оннаписал акварель «Миропомазание Государя Императора».

Но характер живописи в серовском пейзаже не вполне совпадает и с указанным им самим «первоисточником»: пейзажи барбизонцев, с их световоздушным маревом, предвосхищали живопись импрессионизма Серов же здесь (как и в Девушке, освещенной солнцем) гораздо ближе не к импрессионизму, а к Сезанну. Похоронен он на Новодевичьем кладбище в Москве. На всю жизнь запомнил Шаляпин выразительную жестикуляцию и мимику художника. Работа над картиной, вместе с этюдами, заняла три года. Прожив долгую жизнь (она умерла в 1960 году), создав собственную балетную труппу, где она выступала в главных партиях вплоть до Второй мировой войны, Ида Рубинштейн никогда больше не имела столь громкой славы.

Интересен в этом отношении рассказ Софьи Олсуфьевой о том, как создавался ее портрет. Видно, у нас в России служить можно только на карачках». Портрет княгини Щербатовойостался неокончен. «Много было лохматого студенчества, – вспоминал Репин, – манеры у всех были необыкновенно развязны». Им хотелось все исправлять, направлять, влиять.

Вместе с тем абрис силуэта похож на контур возносящейся ввысь струи фонтана – Серов, по своему обыкновению, дал неожиданную, триумфально-патетическую интерпретацию излюбленной стилем модерн «льющейся, текучей линии», приспособленной выражать образы медлительно-заторможенных, полудремотных состояний. гармония, выдержанность, органическое единство. Над образом Александра III Серов работал пофотографии.

Ведь это лучшую частицу жизни у человека украсть. » (Выделено мной. Но все знали, что позировать Серову «опасно»: он любил говорить, что его интересует не столько сам человек, сколько та характеристика, которую можно из него сделать, а характеристики эти были таковы, что Серова часто упрекали в шаржировании, на что он отвечал: «Что делать, если шарж сидит в самой модели, – я-то чем виноват. «Портрет К. А. Обнинской с зайчиком» (1904), выполненный в технике сангины и пастели, подобно изображению маленького Мики Морозова, привлекателен передачей сложной гаммы взволнованных чувств молодой женщины. Грабарю он пересказывал свое представление о Петре так: «Обидно. «Заслуга мирискусников перед русской художественной культурой, — пишет видный исследователь искусства рубежа веков Д. В. Сарабьянов, — в том, что они «открыли» забытые (к их времени. В 1902 году Серов писал портрет Михаила Абрамовича Морозова: «Московский купец, сын одного из Тит Титычей Островского, но уже приват-доцент Московского университета, стоит посреди своей гостиной «в китайском вкусе» (И.

В 1889 году Серов пишет портрет Прасковьи Мамонтовой, двоюродной сестры «девочки с персиками». Беспокойна поза модели, капризно и сложно изломаны руки, прихотливы складки платья – и всему этому словно аккомпанируют «тревожно» изогнутые линии спинки дивана, рокайльные завитки золоченых рам и лепнины и цветочные узоры мебели. Тематически картина дана как символическое обобщение, как образ большой силы.

Девушка, освещенная солнцем (портрет Марии Яковлевны Симонович), созданная в Домотканове (имении друга Серова Владимира Дервиза), написана абсолютно по-иному, чем Девочка с персиками. Коровин настоящий колорист, т. е. «Солдатушки, браво, ребятушки, где же ваша слава. » В этом произведении Серов слил воедино многочисленные наблюдения и впечатления тех трагических дней.

Например, создавая картину «Портрет Константина Коровина» (1891 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва), мастер изобразил своего друга в совершенно «коровинской» манере используя крупные свободные мазки и присущие Коровину цвета, обогащая, таким образом, личностные характеристики художника. «Юрию (супруг Олсуфьевой. Онзанимался организацией выставок искал деньги наиздание журнала «Мир искусства». Эмоциональное родство пейзажей Серова и Коровина подчас очень велико, наглядный тому пример — небольшая картина последнего «Зимой» (1894), наиболее близкая по простоте и лиризму лучшим из серовских «крестьянских» полотен.

– Что надоело. Беспощадной остротой отличается его сатирическая графика. Несмотря на то что в каждой столице она работала в течение нескольких месяцев, залы всегда были полны, публика «валила валом», ставя рекорды посещаемости. Для нового поколения художников был характерен поворот от изображения «язв общества» к запечатлению гармонии. Он вернулся в Москву. Друзья знакомились со страной, переживали бурный восторг перед великими памятниками античной культуры, перед красотой людей, многие из которых могли бы послужить моделями для древних ваятелей (особенно поразила художников красота юных гречанок), а главное — стремились найти современную, свободную от многовековых традиций «манеру изображения греческого мифа» (Л.

Внимание культурного мира было приковано к этому открытию, отодвинувшему греческое искусство глубоко в древность и сам образ античности «редактировался» в соответствии с новыми представлениями. — В. Р. ) искусства второй половины XIX века». Как неожиданно появившийся, «просвистевший» и исчезнувший вихрь изображена кавалькада охотников на серовской картине. И, по-видимому, это именно то, чего и добивался Серов в портрете.

Особая чуткость к состояниям и «настроениям» природы в связи с живущим среди нее человеком определила совершенство написанных Серовым пейзажей. Ещё при жизни. Нюансы поведения и характера модели переданы здесь превосходно. Портрет другого знаменитого тенора, Франческо Таманьо, где певец изображен в берете (артистический аксессуар), с гордо поднятой головой, вдохновенным взглядом, устремленным вдаль, мимо зрителя, выглядит этюдом для парадного портрета.

Серов настоял, чтобы юноша позировал со своим любимым бульдогом, которого художник называл «своей лучшей моделью». Действительно, Шаляпин был человеком нервным и обидчивым часто жаловался, что стоит ему показаться где-нибудь в ресторане или просто выйти на улицу, как окружающие, узнав его, сразу начинают ждать какого-то необычного поведения от «знаменитости». Эта стержневая для Серова этико-эстетическая установка никогда не уходила из его творчества, хотя, естественно, его представление об «отрадном» менялось от десятилетия к десятилетию. Валентин Серов всегда гораздо глубже подходил к модели. В 1900 году, порвав с Товариществом передвижных выставок, Серов стал официальным членом объединения «Мир искусства». В портрете Левитана ничто не указывает на то, что изображен именно художник (хотя известно, что Левитан также позировал в своей мастерской).

В дальнейшем судьба Серова сложилась так, что ему приходилось работать во многих жанрах, писать далеко не «отрадные» модели и сюжеты. Произведения, в которых переплеталось трагическое и героическое, предшествовали созданию портрета А. М. Горького, а также таких капитальных полотен, как портреты М. Н. Ермоловой и Ф. И. Шаляпина (все — 1905). Особая духовная цельность и совершенство этих произведений поставили художника в центре и во главе нового поколения живописцев, стремившихся в то «сумеречное» время противопоставить «разрывчатой» действительности «правду сердца» (К. Красивый изысканный колорит (золотисто-красноватые тона столика, серебристый блеск стекла, черная бархатная кофточка, белое полотенце, перекинутое через плечо), артистический рисунок фигуры, красивой головы в сложнейшем повороте и тонкой, как бы точеной руки – все способствует тому, что образ Гиршман в какой-то мере читается тоже как некая принадлежность туалетного набора изящных безделушек (это впечатление усиливается и контрастом хмурого, сосредоточенного лица самого художника, отраженного, как бы мимоходом. Портрет Коровина, несомненно, шутка великого Серова. Фигуры Петра и Елизаветы грациозны и изящны, как статуэтки саксонского фарфора – Серов чутко уловил здесь не столько «дух истории», сколько характер стилизаторской игры, свойственной мирискусничеству.

«Непризнанным» в то время был и Константин Коровин. Творчески переосмысливая, глубоко переживая «дух» (а не просто копируя приемы) искусства древнего Средиземноморья — Египта, минойского Крита, архаической Греции используя выразительные возможности линии, в частности ее ритмические свойства, цветового силуэта, Серов решительно избегал стилизаторских ухищрений, характерных для модерна, одним из создателей которого в России он являлся. Над образом Александра III Серов работал пофотографии. Объединение издавало журнал «Мир искусства». Греция стала ближе.

Характерна в этом смысле дневниковая запись Владимира Аркадьевича Теляковского, директора императорских театров иллюстрирующая ситуацию на «художественном рынке» 1880-1890-х годов: «Нет сомнения, что за Мамонтовым большая заслуга собрать вокруг себя целую плеяду художников. В рассуждениях зажиточного мужика-крахмалозаводчика отчетливо просматривается обывательский «здравый смысл» человека, уже утратившего способность непосредственно воспринимать окружающий его мир, природу, что так высоко ценил в крестьянах В. А. Серов. Коровин лежит на какой-то богемной кровати. Знали характер Серова, его всепроникающий глаз и все-таки шли к нему. Он как бы пытается проникнуть в их души, разгадать затаенную измену и скрытые козни.

– Что надоело. Серов радовался деньгам (300 рублей), в которых постоянно нуждался, но еще более тому, что картина попала в самое авторитетное русское художественное собрание, что, однако, не помешало противникам начавшихся перемен в национальном искусстве, в числе которых оказался и В. Маковский, отнестись к этому его приобретению резко отрицательно. Они отмечены, как писал Б. В. Асафьев, «ощущением монументального», что, несомненно, было подсказано шаляпинским исполнением роли. Стремительная диагональ линии, обозначающей край ковра, на котором стоит портретируемый, нарочитая «смазан-ность» фона, предметное содержание которого довольно трудно различимо, неустойчивость, «мгновенность» состояния, в котором пребывает портретируемый, позволяет показать, что, «выскочив» на зрителя, его герой «остановился с разгону» как бы у самого края пропасти. Серов остался честным и в своей работе.

Васнецов выполнил своё обещание и презентовал Вере картину в качестве свадебного подарка (она вышла замуж по взаимной и глубокой любви за дворянина Александра Самарина). Очень достоверно передана обстановка комнаты. «Модель сидела под деревом, прислонившись к стволу старого дуба. Итальянские впечатления во многом определяли творческое самочувствие Серова, когда в конце лета того же 1887 года в Абрамцеве он работал над произведением, с которого начиналась его художническая известность, картиной «Девочка с персиками», создав в ней лучезарный образ юности, красоты, ставший прямым проявлением его тогдашнего взволнованно-поэтического отношения к миру.

Материнское сердце не обманулось в предчувствиях. Вот таким образом зорко наблюденные и схваченные детали: большие уши мулов, грациозная стать Навзикаи, силуэты женщин, несущих тяжелые корзины с бельем, понуро бредущий и вместе с тем величественный Одиссей, закутанный в свежие простыни, – создают эффект зарисовки с натуры, как если бы Серов расписался в том, что «он здесь был» и все происходящее «между небом и землей» видел собственными глазами. Ученики Училища живописи были юноши без радости. Здесь кстати заметить, что Серов по своему душевному и творческому складу менее всего был приспособлен к амплуа «придворного портретиста».

Князь явно позирует на фоне прекрасной парковой архитектуры, сочной зелени, хотя пейзаж здесь подчинен задаче создания декоративного парадного портрета, а великолепный арабский жеребец, чутко «прядущий ушами», косящий умным внимательным глазом в сторону художника, воспринимается едва ли не как его подлинный главный герой. Большой портрет-картина «А. Действительно, его творчество поражает богатством и разнообразием художественных решений, способностью художника одинаково глубоко проникнуть в душу человека и сущность социальных явлений, найти специфические средства выражения для воплощения индивидуальности конкретного человека и поэзии мифа, особой повадки животных и «лоска» светской жизни. Портрет Генриетты Гиршман – единственная работа, где, благодаря подобному «автопризнанию», своего рода «заметке на полях», можно реконструировать ситуацию «диалога» художника и модели.

Ее запомнили как Клеопатру и Зобеиду (Шехеразада). Пейзаж с похожим мотивом и таким же названием написан в 1879 году Василием Поленовым. – И художник мчался к другу, чтобы послушать его пение, поговорить по душам. Удивленный крестьянин предлагал ему вороного коня-красавца, на что Серов отвечал: «Нет, эта лошадь опоенная мне больше вашего жеребца вороного нравится». в графическом портрете Гиршман). — В. Р. ).

---