Ван Гог Картофель
Незадолго до этого Ван Гог написал натюрморт Корзина с картофелем. Сюжет фантастической повести Севера Гансовского «Винсент Ван Гог» и фильма «Визит к Ван Гогу» снятого по её мотивам построен вокруг кражи «Едоков картофеля» путешественником во времени, позже раскаявшимся и вернувшим картину. Картина «Едоки картофеля» является одним из самых известных произведений Ван Гога.
Ван Гог считал картину Едоки картофеля лучшим своим произведением. Едоки картофеля — была картиной начинающего художника Ван Гога. Своей работой Ван Гог хотел передать пар от картофеля в натруженных крестьянских руках. Картина Винсента ван Гога Едоки картофеля: описание, биография художника, отзывы покупателей, другие работы автора.
Описание картины Ван Гога Едоки картофеля
До последнего времени Винсент стремился постичь секреты техники, теперь же он поставил перед собой более сложную задачу: «Наше творчество должно быть настолько изощренным, чтобы казаться наивным, — от него не должно разить талантом». В мае Винсент завершил свою картину. Вскоре Ван Гога увольняют с должности помощника пастора. Но ты все равно покажи ее ему – он должен видеть, что мы упорно идем к своей цели. Вдвоем они много работали.
Есть нечто необыкновенное, – писал он Тео, – в ощущении, что ты должен ринуться в огонь. Скоро учение будет завершено – уже теперь он рисовал с удивительной легкостью. Он должен жить среди декорации своих сюжетов. Впрочем, разве речь идет о продаже картин, о деньгах, о каких-то обидах. Винсент будет писать картины.
Почему бы и нам не поступать точно так же. » – говорил Винсент. С восхищением и страхом смотрел художник на Винсента, человека, беззаветно преданного искусству, который питался одним лишь хлебом и сыром («Это не портится в дороге», – шутил Винсент) и, вечно голодный, готовился и впредь жить в нищете. Таков закон внезапного контраста, который отчасти уже широко использовал Делакруа. В ней просвечивает некая архетипическая основа. И хотя называли его вангоговским кабинетом, висела там только одна маленькая картиночка известного художника— подготовительный этюд к картине Едоки картофеля: тёмная, мутная клякса, жирные линии, закрученные углем в осыпающуюся спираль, подобия лиц, глаз и носов, ничего толком не разберешь Разочарованные посетители недоумённо пожимали плечами: угольная клякса издали напоминающая трещину в небе, почерневшую, обуглившуюся молнию (и только позже, если приглядеться из мрака начинали проступать осторожные фигуры людей их перекрученные бедностью бледностью лица), не пробуждала воспоминаний, не требовала отождествлений, не искала человеческого сочувствия». Бедность художника (вообще его социальную отчужденность) он считал не столько печальной необходимостью (следствием внешних условий), сколько необходимым долгом.
О нем все время ходили сплетни, недобрые толки. Тогда Жигу спросил, почему он так думает. Тогда Жигу спросил, почему он так думает. Но то, что у меня получилось, оказалось слишком светлым и явно никуда не годилось.
Картина Едоки картофеля, Винсент Ван Гог, 1885 – описание
Его органически отталкивало все связанное с «высшим обществом», с гостиными, нарядными дамами изысканными манерами, «лакированными ботинками» и так же органически притягивали все атрибуты жизни низших классов, «людей в деревянных башмаках». С какой изощренностью он располагал цвета играя на контрасте и нюансах, варьируя оттенки. Все сомнения остались позади. Винсент продолжал писать – натюрморты, птичьи гнезда, кое-какие пейзажи. И вот, после нескольких лет бесплодной борьбы, Ван Гог возвратился в семью.
Тео убеждает Винсента расстаться с ней. Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога. Оставшись без моделей, Винсент начал писать натюрморты.
Чего он добивался. Он любил сопоставлять живопись с музыкой и стремился проследить их взаимосвязь. «Всю зиму, — победоносно сообщал он Тео, — я не выпускал из рук нить этой ткани, решая, каким будет ее окончательный рисунок и, если теперь эта ткань превратилась в шершавую, грубую материю, нити из которых она соткана, все же подобраны тщательно и согласно определенным правилам Пусть тот, кто предпочитает видеть крестьян, написанных розовой водой, отвернется от моей работы» Посылая Тео свою картину, Винсент просил показать ее Дюран-Рюелю, торговцу, покупавшему работы импрессионистов. Скоро учение будет завершено —уже теперь он рисовал с удивительной легкостью.
Подобная концепция красоты совершенно чужда Винсенту. К тому же он признавал только индивидуальную технику. Винсент возобновил работу над «Едоками картофеля» и одновременно начал новую серию крестьянских портретов, отличающихся еще большей характерностью, чем прежние.
У родителей нет больше с сыном общего языка. Sorrow is better than joy. Не стану отрицать – годами я едва ли не тщетно, подчас с печальным итогом, брался за дело именно с этого конца.
Описание картины «Едоки картофеля»
Он отождествляет себя с ними. Только в труде его раненая душа забывала о жизненной пытке. В своем исступлении Винсент накинулся даже на брата. Его отец был протестанским пастором, а мать – дочерью переплетчика и продавца книг.
Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. («Выход из протестантской церкви в Нюэнене» (1884--1885), «Крестьянка» (1885), «Едоки картофеля» (1885), «Старая церковная башня в Нюэнене» (1885), «Башмаки» (1886), написанных в тёмной живописной гамме, отмеченных болезненно-острым восприятием людских страданий и чувства подавленности, художник воссоздавал гнетущую атмосферу психологической напряжённости. – восклицал он, откликаясь на зов величайшего из мастеров цвета.
Я уже закончил все головы, весьма тщательно проработав их. С восхищением и страхом смотрел художник на Винсента, человека, беззаветно преданного искусству, который питался одним лишь хлебом и сыром (Это не портится в дороге, – шутил Винсент) и, вечно голодный, готовился и впредь жить в нищете. Почему бы и нам не поступать точно так же. – Мой долг – искать случая и использовать всякую возможность для продажи моих работ. Здесь кончается «ранний Ван Гог». Благодаря ей живопись уподобляется пламени: в страстном, сокрушительном, как атака, порыве должна она схватить нестойкую преходящую красоту вещей и их сокровенный смысл, но, чтобы добиться этого, надо писать «на одном дыхании», научиться стремительности, поставить на службу цвету кисть удивительной подвижности.
Может быть, на этот раз Винсент и вправду поверил, что пришел конец его одиночеству. – Возьмите, к примеру, этот тон (он показал пальцем на серую, грязную мостовую) так вот, если бы Паоло Веронезе сказали: Напишите белокурую красавицу с телом такого тона, он написал бы ее и на его картине женщина и впрямь была бы белокурой красавицей. Винсент сразу убежал, а Гоген предпочел переночевать в гостинице.
Ван Гог: описание картины «Едоки картофеля»
Милле рисовал богатых, представительных крестьян на фоне спокойной и плодородной природы. Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе. Разве может их дочь выйти замуж за этого пачкуна, за неудачника оборванца. Даже если ему не понравились мои рисунки, все равно покажи ему эту картину.
Отныне всякий раз, когда он хочет написать картину, он избирает отправной точкой определенный цвет и тогда, говорит он, «я совершенно отчетливо вижу, что должно получиться». Роль человека в его творчестве становилась всё меньше и чаще служила стаффажем (то есть человеческая фигура использовалась лишь для того, чтобы внести немного жизни). Винсент стал мастером своего дела. Жерико и Гро, пояснил он, научились у греков первым делом выражать массы контура (почти всегда в форме яйца) и выводить все дальнейшее из расположения и соотношения этих овалов». Германе предполагал разместить в них картины религиозного содержания вроде «Тайной вечери», «по эскизу рисунка, выполненного в современном готическом стиле». Разве они не наглядное олицетворение, глубоко поэтический символ семейного очага.
Описание картины Винсента ван Гога «Едоки картофеля»
Его часто называют «сумасшедшим художником», приводят в подтверждение спутанные и навязчивые мысли, галлюцинации и припадки безумия, преследовавшие его всю жизнь. Грубым формам сопутствуют мрачные тона: глинистый коричневый, грязноватая охра, оливковый зеленый, берлинская лазурь, почти переходящая в черный (Цвета черного мыла – по меткому замечанию Юлиуса Манер-Грефе). Он отчетливо знал это – как в нравственном, так и в эстетическом плане. Его вращающихся светил, создающих эффект движения. Он даже сказал ему об этом. Но поскольку картина взволновала его, я подарил ее ему и он принял ее, как я того хотел, без лишних слов, сказав мне только, что «эта штука чертовски хороша»». Чем скорей я уеду отсюда, тем будет лучше.
Окончательно охладев к работе, молодой Ван Гог был уволен. Никогда еще он не был озабочен таким множеством технических вопросов. (Так впервые вошел в его жизнь мотив сознательной нищеты, очень значительный для последующего). Но понимает ли Ван Раппард смысл всех его исканий.
Винсент Ван Гог – Едоки картофеля
К тому же он признавал только индивидуальную технику. Когда он приходил, то обычно ссорился с отцом. Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога. «Я часто думаю, что крестьяне представляют собой особый мир, во многих отношениях стоящий гораздо выше цивилизованного», — писал Винсент. Ван Гог снова обратился к живописи и его брат Тео (единственный, кто поддерживал Винсента на протяжении всей его нелегкой жизни) помог ему уехать в Брюссель и попробовать себя в роли слушателя Королевской академии изящных искусств. Как говорят врачи, поначалу убиваешь, затем исцеляешь.
Вы потом измените свое мнение, – ответил тот. Это не античность, а ренессанс – сказал Делакруа. Его особой манеры смешивать краски и передавать реальность. Неужели его отец прав.
Его сумасшествия боялись, а его картины, без сомнения, вызывали интерес. В поисках сюжетов для картин они вместе бродили по окрестностям. Если в хлеву пахнет навозом, прекрасно. Даже если ему не понравились мои рисунки, все равно покажи ему эту картину. Но при всем этом мужество мое, а, возможно, также и силы скорей окрепли, нежели ослабели. Коричневое платье девочки, стоящей спиной на первом плане, коричневые руки и лица сотрапезниц в «Едоках картофеля», выразительные блики коричневого до предела насыщены смыслом. В это время Винсент сдружился с крестьянским семейством де Грот, состоявшим из матери, отца, сына и двух дочерей. Цвет сам по себе что-то выражает, от этого никуда не уйдешь и надо это использовать все, что прекрасно, воистину прекрасно, непременно также правдиво, – писал он Тео, провозглашая мысли, от которых не отказались бы даже гностики.
Всегда и за все надо платить. Это висячая керосиновая лампа. Произошел давно назревавший его разрыв с семьей.
Де Грооты принялись за свой дымящийся картофель, черный кофе и ветчину. Табак, как он утверждал, действовал на него успокаивающе. Винсент провел в Амстердаме три дня. Кругом все черным-черно.
Хальс – колорист из колористов. В письмах к Тео он полностью изложил свою теорию цвета, сформулировал законы рисунка: «Древние шли не от линии, а от объемов, короче, надо браться за эллипсоидальные основы или начинать с массы вместо контуров» Винсент писал Ван Раппарду: «Художник Жигу принес Делакруа бронзовую античную статуэтку и спросил, как он полагает, подлинная эта вещь или нет. Он не отличался от них одеждой и образом жизни, но внутренне оставался самим собой.
едоки картофеля винсент ван гог
Винсент сразу убежал, а Гоген предпочел переночевать в гостинице. Ван Гог изучал разные художественные направления и стили в престижной частной студии, перенял изобразительную манеру импрессионистов – покрывать холст пятнами краски – и познакомился (благодаря брату) с Писсарро, Дега, Гогеном. Неточности, а подчас и огрехи. Она была свидетельством трагической смерти художника.
«Цвет сам по себе что-то выражает, от этого никуда не уйдешь и надо это использовать все, что прекрасно, воистину прекрасно, непременно также правдиво», – писал он Тео, провозглашая мысли, от которых не отказались бы даже гностики. И все же инстинктивно стремясь к той же цели, он шел к ней вслепую. Он хотел писать правдивые картины – не те, которые ждет от него публика. С редкой преданностью ухаживал он за матерью, дневал и ночевал у ее постели. с англ.
Но понимает ли Ван Раппард смысл всех его исканий. Вот почему можно говорить о взаимосвязи между цветами.
Бедность художника (вообще его социальную отчужденность) он считал не столько печальной необходимостью (следствием внешних условий), сколько необходимым долгом. В Боринаж он попал в должности протестантского проповедника. И снова вспыльчивость и приступы ярости помешали ему завершить обучение.
Едоки картофеля – 1885 Ван Гог – картины
Это было одним из его любимых выражений. В 1880-х Ван Гог обратился к искусству, посещал Академию художеств в Брюсселе (1880--1881) и Антверпене (1885--1886), пользовался советами живописца А. Мауве в Гааге, с увлечением рисовал шахтёров, крестьян, ремесленников. Он вновь с мрачным ожесточением взялся за кисть. Табак, как он утверждал, действовал на него успокаивающе.
То же относится к синему и желтому. Коричневое платье девочки, стоящей спиной на первом плане, коричневые руки и лица сотрапезниц в «Едоках картофеля», выразительные блики коричневого до предела насыщены смыслом. Хотя того несколько смущали размеры картин, как и то, что Германе хотел получить композицию с пятью-шестью фигурами (тогда как Ван Гог предпочитал иметь дело с меньшим числом персонажей), Винсент был в восторге от этой сделки, дававшей ему возможность писать картины без каких-либо затрат и с рвением принялся за работу.
На самом деле имя «Винсент» предназначалось для старшего сына Ван Гогов, но он не прожил долго и потому имя перешло ко второму в семье чаду. Искусство, к которому его влечет, – это субъективное искусство экспрессивного толка. Он должен жить среди декорации своих сюжетов. Инстинкт вел его вперед с поистине волшебной безошибочностью. Он вконец озлобился. Не лучше ли ему устроиться в какомнибудь другом месте.
К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. Винсент сердился, мечтал как можно скорее убраться отсюда. Ван Раппард писал прядильщиц, этюды женских голов, Винсент – «аллею тополей с желтыми осенними листьями, где солнце кладет на землю среди опавшей листвы ослепительные пятна, чередующиеся с тенью, отбрасываемой стволами деревьев». «Надо заставить обыденное служить выражению прекрасного», — говорил Милле.
Безуспешно. В своем исступлении Винсент накинулся даже на брата. Отец приводит множество примеров из истории семьи: все Ван Гоги всегда прочно стояли на ногах, так как уверенно шли по одной, с самого начала выбранной дороге. Куда он шел. Тео показал одному парижскому торговцу картинами, по фамилии Портье, несколько этюдов брата и Винсент поспешил «за один день, на память» изготовить для Портье литографию с картины «Едоки картофеля» в ее тогдашнем варианте.
Винсент неизменно старался убедить в этом брата и самого себя. Винсента презирали и третировали, как никогда раньше. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда (Порой мне кажется, – гласит его душераздирающее признание, – что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения – часть меня самого) и если ему не всегда удается – он и это признает – сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии, от человека, абсолютно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Винсента презирали и третировали, как никогда раньше.
Инстинкт вел его вперед с поистине волшебной безошибочностью. Цвет – это поэзия. С восхищением и страхом смотрел художник на Винсента, человека, беззаветно преданного искусству, который питался одним лишь хлебом и сыром (Это не портится в дороге, – шутил Винсент) и, вечно голодный, готовился и впредь жить в нищете. Он уезжает из дома, «в мир», доказывать свою правоту. Винсент сердился, мечтал как можно скорее убраться отсюда. Скудость вещи — непременное условие ее одушевленности.
Почему ты не продаешь своих картин. В том, что художник смотрит на мир глазами своих персонажей. Ван Гог поступил в протестантскую миссионерскую школу под Брюсселем. Ему удалось запечатлеть всю беспросветность каждого их дня. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда («Порой мне кажется, — гласит его душераздирающее признание, — что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения — часть меня самого») и если ему не всегда удается — он и это признает — сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь «от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии», от человека, совершенно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Хальс осуществил мечту Винсента, «четко заявить свой сюжет сразу, за счет максимального напряжения всех сил ума». Этот розовый – заглушённый цвет, полученный в результате сочетания красного с зеленым.
Главное – эти груды листьев табачного цвета, я во что бы то ни стало хотел придать им нужную форму, цвет и тон. Он довольствуется самой малостью – тем, что абсолютно необходимо для жизни. Это не давало ему покоя. Доктор Гаше даже говорил о выздоровлении. Мы слышим стон, вырвавшийся из самых глубин души Винсента, безрассудный трагический укор: «Да, деньги ты можешь мне дать, но ты не дашь мне жену, ребенка, работу». Вчера я именно так подшутил над почтенным собратом моего отца.
Картина Едоки картофеля Винсента ван Гога
Послушайте, дружище, вещь эта довольно хороша, но она сделана с линии, а античные художники шли от объемов (от массы или ядра). Он вконец озлобился. Теперь живопись открылась Винсенту во всем великолепии. Однако, когда церковная администрация освободила его от должности (Винсент не только читал Библию, от дирекции шахт он требовал улучшения условий для рабочих), она освободила уже сформированного внутренне художника. Эфемерная и трагическая идиллия. Этот розовый — заглушенный цвет, полученный в результате сочетания красного с зеленым. Прошло время колебаний, сомнений, вопросов.
После ссоры, разыгравшейся между ними, дело обернулось совсем плохо. В этом мире все случайно, неповторимо и невозвратимо. В серии картин и этюдов середины 1880-х гг.
Освободив крестьянские сцены от некоторых характерных деталей, создатель «Вечерней молитвы» Наверно, это одна из самых слабых, хотя и самая знаменитая картина Милле. В поисках сюжетов для картин они вместе бродили по окрестностям. Уставшие (крестьяне вообще редко едят отдохнувшими), они безрадостно, но и спокойно поедают свой бедный ужин, ведя неспешный разговор. Крестьяне относились к нему хорошо и позировали охотно, – разумеется, за плату.
Ван Гог, «Едоки картофеля»: архетипический аспект
Брата Тео, приехавшего на похороны, Винсент настойчиво убеждал взять его с собой в Париж. На сей предмет он заручился адресами шести торговцев картинами. – принять предначертание судьбы. И какая чудесная стремительность. Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога.
У них были угловатые выразительные лица людей, дни напролет таскающих на себе тяжелый груз, а заодно и все тяготы жизни. Винсенту Ван Гогу было 37 лет. Благодаря этой покупке было спасено все, что относится к нюэненскому периоду» (точнее, все, что сохранилось от этого периода). Впрочем, разве речь идет о продаже картин, о деньгах, о каких-то обидах.
Ван Гог, Едоки картофеля: описание
Думаю, что, даже если я захочу и сумею чему-то научиться у других, даже если я позаимствую у них кое-какие технические приемы, все равно я всегда буду смотреть на мир собственными глазами и обладать собственным видением. («Выход из протестантской церкви в Нюэнене» (1884--1885), «Крестьянка» (1885), «Едоки картофеля» (1885), «Старая церковная башня в Нюэнене» (1885), «Башмаки» (1886), написанных в тёмной живописной гамме, отмеченных болезненно-острым восприятием людских страданий и чувства подавленности, художник воссоздавал гнетущую атмосферу психологической напряжённости.
– представить его как нечто абсолютно естественное. Убежденный в своей правоте человек наконецто уверенно зашагал к светлой и ясной цели. – говорил Винсент. «Вы потом измените свое мнение», — ответил тот.
Судя по всему, он не слишком надеялся на это. У Хальса по меньшей мере двадцать семь черных тонов. Да и какой отец на месте пастора вел бы себя по-иному.
Чем скорей я уеду отсюда, тем будет лучше. — В сущности, ты даже не пытался этого сделать». Винсент возвратился из Амстердама, воодушевленный всем, что увидел нет, он не ошибся, он на верном пути: «Некоторые художники, которых я знаю, но не хочу называть, неустанно бряцают тем, что они зовут техникой на мой взгляд, как раз они обладают слабой техникой».
Картина «Едоки картофеля» —настоящая крестьянская картина
Смотрите, как хорошо. » Это было одним из его любимых выражений. И Винсент снова остался один. «Едоки картофеля» стала первой крупной картиной, написанной в так называемый «нюэненский» период (по нидерландскому селению Нюэнен, где проживали родители художника). Он давно уже перестал надеяться, что когда-либо вкусит нормальную жизнь. В Нюэнене Винсент почти ни с кем не поддерживал отношений.
Но мог ли Винсент написать брабантских крестьян веселыми красками. Он с готовностью ответил на ее любовь вдвоем они стали строить планы женитьбы. У родителей нет больше с сыном общего языка.
Так, значит, вперед. Он даже сказал ему об этом. Благодаря этой покупке было спасено все, что относится к нюэненскому периоду (точнее, все, что сохранилось от этого периода). Ван Гог был так потрясен, что утратил всякий интерес к работе. Долгое время он обучался на дому, у гувернантки, а все его формальное образование свелось к одному не доведенному до конца учебному году в интернате – Винсент неожиданно всё бросил и вернулся домой. Как-то раз Шарль Блан сказал Делакруа, что «великие колористы – это те, кто не передает локального цвета» и Делакруа поспешил развить его мысль. Я намерен и впредь поступать таким же образом.
Светлые краски. Разве они не наглядное олицетворение, глубоко поэтический символ семейного очага. Он не сумел схватить истинный дух деревни. По фасаду вился плющ.
Винсент ван гог едоки картофеля
Откуда ему знать, что его сын – Ван Гог. Показывайте всем мои рисунки, – просил он Ван Раппар-да. Здесь хранится большая часть работ художника. К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. У старых голландских мастеров он усвоил, что рисунок и цвет неотделимы друг от друга. В этот период палитра Ван Гога стала светлой исчезли землистого оттенка краски, появились чистые голубые, золотисто-жёлтые, красные тона, характерный для него динамичный, как бы струящийся мазок («Агостина Сегатори в кафе «Тамбурин»» (1887--1888), «Мост через Сену» (1887), «Папаша Танги» (1887), «Вид на Париж из квартиры Тео на улице Лепик» (1887). Вечером, взяв с собой этот холст, я отправился в Эйндховен, где живет один мой приятель Германс., владелец довольно изящной гостиной (серые обои и мебель черная с золотом) и мы повесили там картину.
Какой-нибудь делец от искусства купается в лучах славы, вещает о судьбах мировой культуры, успешно торгует плодами своего вдохновения, а назавтра о нём уже забыли так, что и не всякий специалист вспомнит. Мысль его ежеминутно возвращалась к ним. «Старые мастера пользовались подобной штукой. Он испытывает таинственное влечение к цвету. В мае 1886 года, после отъезда его матери, – пишет Ж. Б. де ла Фай, – грузчики сложили произведения Ван Гога в ящики и оставили на хранение у колбасника города Бреды (в действительности это был краснодеревщик по фамилии Схрауэр). Семья эта состояла из матери, отца, сына и двух дочерей все они работали в поле.
Кругом все черным-черно. События тоже следовали одно за другим. Он как бы разучивал гаммы. Его ходатайство было отклонено, а сам он отстранен от должности проповедника. Каждая новая неудача только подстегивала его.
Мысль его ежеминутно возвращалась к ним. «Пачкун» с каждым днем вызывал в Нюэнене все большую настороженность.
Но, разочаровавшись в учебе, бросил занятия и в 1878 году покинул Амстердам. Повторяю, я вынужден просить Вас об этом. Большую часть картин приобрел бредский портной господин Маувен. Пусть даже он найдет ее плохой.
Полотно Ван Гога Едоки картофеля
Раз ей мешают соединить свою жизнь с любимым человеком, она примет яд. Дает жизнь. Холст, если так можно выразиться, отстранял художника от его моделей. Куда важнее другое – обвинения Ван Раппарда по части искусства живописи.
Винсент знал, чего он хочет и куда идет. «Будь у него много таких же прекрасных вещей, как лист, который я недавно обнаружил – Пять возрастов пьяницы или фигура старика под каштаном, о которой я недавно тебе рассказывал, – право, нам всем следовало бы пойти к нему на выучку», – писал он Тео в конце 1882 года. Профессионализм сплошь и рядом обращается в штамп – неужели он этого не уразумел. «Я говорю мы, так как деньги, которые ты мне посылаешь — я знаю, они достаются тебе нелегко, — дают тебе право, если только мне удастся создать стоящую картину, считать ее наполовину твоим собственным творением».
- Винсент Ван Гог — концерты в Москве 2018
- Человечность искусства Ван Гога
- Словари и энциклопедии на Академике
- Блог о прекрасном — лёгкий культурный ликбез
- Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
Что поделаешь. Винсент неизменно старался убедить в этом брата и самого себя. В первой книге его особенно поразила следующая, весьма характерная история. Это программное произведение художника, он писал его с огромным увлечением и мыслил как вызов академическому искусству, вызов «чистой публике», любящей приглаженное искусство, вызов тем, кого художник ощущал «по ту сторону баррикады».
— к любым лишениям. «Цвет сам по себе что-то выражает, от этого никуда не уйдешь и надо это использовать все, что прекрасно, воистину прекрасно, непременно также правдиво», — писал он Тео, провозглашая мысли, от которых не отказались бы даже гностики. Это нисколько не поставит под угрозу его самобытность. Страдание свято. Ван Гог взял свои краски, холсты, мольберт, кисти и пошел к хижине де Гротов.
Они страдают, радуются, ненавидят.
Жажда Жизни: Повесть о Винсенте Ван Гоге/ Пер. Теперь Винсент одерживал один успех за другим. Он с готовностью ответил на ее любовь вдвоем они стали строить планы женитьбы. Он даже не показался на глаза родственникам, съехавшимся на похороны в Нюэнен, а когда встал вопрос о наследстве, попросту заявил родным, что его взгляды на жизнь «слишком сильно отличаются от их взглядов, чтобы можно было о чемнибудь договориться».
Его судьба определена иначе. Табак, как он утверждал, действовал на него успокаивающе. Он пытается что-то изменить и даже обращается к дирекции шахт, прося улучшить условия труда шахтеров. «Пусть Ваше искусство освещает путь людям, в этом, как я полагаю, состоит долг каждого художника», — писал он Ван Раппарду. Благодаря ей живопись уподобляется пламени: в страстном, сокрушительном, как атака, порыве должна она схватить нестойкую преходящую красоту вещей и их сокровенный смысл, но, чтобы добиться этого, надо писать «на одном дыхании», научиться стремительности, поставить на службу цвету кисть удивительной подвижности.
Может, это и совпадение, но оно возвращает специалистов к изучению великого безумца. Это не античность, а ренессанс – сказал Делакруа. В то лето 1885 года, когда, работая в поле, среди крестьян, Винсент был занят «прямо или косвенно величайшей из проблем — цветом» инстинкт его был подобен реке ищущей свое русло, путь, по которому в будущем потекут ее воды.
Только в труде его раненая душа забывала о жизненной пытке. Трусливая недоверчивость, отличающая обитателей маленьких городков, да его собственные вспышки гнева и резкие суждения отдалили от него решительно всех. Неточности, а подчас и огрехи.
Потянулись пасмурные месяцы. Смотрите, как хорошо. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Жесткая внутренняя графика его работ делала невозможной какую-либо сентиментальность или умиление.
Родственники Марго тут же расстроили эти планы — такой скандал допустить было нельзя. Долина Ла-Кро» (1888), то в зловещих, напоминающих ночной кошмар образах («Ночное кафе» (1888) динамика цвета и мазка наполняет одухотворённой жизнью и движением не только природу и населяющих её людей («Красные виноградники в Арле» (1888), но и неодушевлённые предметы («Спальня Ван Гога в Арле» (1888). Может быть, вернуться в Дренте. «Хочу верить, — вскоре после этого писал Винсент, — что с каждым днем мои этюды все больше будут радовать тебя Теперь я совсем не могу терять время», — писал он, окончательно порвав с родными, готовый отныне во всем подчиняться Тео, на которого полностью переложил заботу о своем материальном обеспечении, готовый — какая важность. Старые мастера пользовались подобной штукой. Посылая Винсенту деньги и позволяя ему отдаваться своему увлечению в отрыве от тяжких материальных забот, Тео тем самым как бы тоже становился художником.
В декабре 1883 года в небольшой брабантский (Брабант – провинция в Голландии) городок Нюэнен приехал ещё нестарый, но уже изрядно помятый жизнью человек. В этом споре отец Ван Гога был не на стороне сына. Он даже сказал ему об этом. Почему бы и нам не поступать точно так же. » — говорил Винсент.
«Я вполне представляю себе, что придет день, когда композиция также будет даваться мне с легкостью», — писал Винсент брату Тео Он весь захвачен сознанием того, что надо спешить. Убежденный в своей правоте человек наконец-то уверенно зашагал к светлой и ясной цели. Винсент с первых же слов затронул здесь самую суть вопроса. Конечно, его работам присуще множество недостатков, он отнюдь не склонен это отрицать. Нет, скорее всего, нет.
Хроническое отравление дигиталисом в ряде случаев может сделать мир для больного желтым, как и в случае с Ван Гогом, который, должно быть, видел желтые круги вокруг звезд – как на знаменитой картине «Звездная ночь» (которую он написал в 1889-м в психиатрической лечебнице) и ряде других полотен. Подобное заявление, право, способно обескуражить кого угодно. Ван Гог снова обратился к живописи и его брат Тео (единственный, кто поддерживал Винсента на протяжении всей его нелегкой жизни) помог ему уехать в Брюссель и попробовать себя в роли слушателя Королевской академии изящных искусств.
Наконец-то картина смогла вместить нечто большее – то, что художник искал в этих краях. С той и другой стороны были брошены резкие слова. «Здесь я только писал и писал без устали, чтобы научиться писать». Это одна фигура, один организм.
Конечно, его работам присуще множество недостатков, он отнюдь не склонен это отрицать. Ван Гога очень волновала эта тема. Гоген уехал, Тео Ван Гог, напротив, стал ухаживать за братом. Ни в коем случае. Два года непрерывного каторжного труда. Работы почти никто не покупает, его манеру живописи называют «мазнёй» и «примитивом».
Скудный крестьянский скарб всегда под руками, он или создан крестьянином или служит ему. Я горю желанием видеть картины Рубенса. Он почти не выходил из музея, без устали разглядывая картины великих мастеров. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Изображение пятерых усталых людей, которые при тусклом свете керосиновой лампы едят свой скудный ужин «теми же руками, которыми они копали землю» исполнено своеобразного величия: хочется назвать эту сцену не ужином, а трапезой.
Он должен бежать от этих унылых степей. Возьмите любой из моих рисунков, – говорит он своему бывшему другу, – или любую из моих картин, какую захотите, какую я и сам Вам укажу, стараясь по возможности сохранить хладнокровие. Прошло время колебаний, сомнений, вопросов. Винсент отказался от своей доли наследства поскольку в последние годы он был в серьезном разладе с отцом, заявил он, он не станет «ни предъявлять своих прав, ни даже притязать на то, что некогда ему принадлежало». Родственники Марго тут же расстроили эти планы – такой скандал допустить было нельзя.
«Всю зиму, – победоносно сообщал он Тео, – я не выпускал из рук нить этой ткани, решая, каким будет ее окончательный рисунок и, если теперь эта ткань превратилась в шершавую, грубую материю, нити из которых она соткана, все же подобраны тщательно и согласно определенным правилам Пусть тот, кто предпочитает видеть крестьян, написанных розовой водой, отвернется от моей работы» Посылая Тео свою картину, Винсент просил показать ее Дюран Рюелю, торговцу, покупавшему работы импрессионистов. Картофель он писал картину в гамме картофеля, пыльного и нечищеного. Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе. Винсент жаловался: «Предоставляю вам судить, как приятна повседневная жизнь, когда сталкиваешься с такими вещами».
Его сумасшествия боялись, а его картины, без сомнения, вызывали интерес. Подобное заявление, право, способно обескуражить кого угодно. Однако на протяжении пяти лет тот был, по существу, его единственным другом и опорой и вскоре Винсент ощутил потребность, как он сам выразился, «поставить точки над i».
Все это надо прочно освоить. Он качал головой: «Эти болваны из Нюэнена, видя, как я брожу по вересковой пустоши, говорят, что я спятил, но меня это не трогает». Он давно уже перестал. Холст, если так можно выразиться, отстранял художника от его моделей. Винсент неизменно старался убедить в этом брата и самого себя.
И снова картина не удалась. Он спускался с горняками в шахты, а по вечерам читал им Библию.
Грубым формам сопутствуют мрачные тона: глинистый коричневый, грязноватая охра, оливковый зеленый, берлинская лазурь, почти переходящая в черный «Цвета черного мыла» – по меткому замечанию Юлиуса МайерГрефе. Эфемерная и трагическая идиллия. «Едоки картофеля» — это прощание с родиной исполненное горечи и поэзии. Однако, – тут же добавлял он, – не утруждайте себя сверх меры: ничего не форсируйте. Здесь он будет лишь топтаться на месте и вянуть.
Пуля пробила ребро и застряла в кости. Он вновь с мрачным ожесточением взялся за кисть. Пачкун с каждым днем вызывал в Нюэнене все большую настороженность.
Завтра, как и сегодня, она будет его кредо. Не думайте, будто Вы – единственный, кто считает или считал необходимым критиковать мои работы, да еще так, чтобы совсем сломить меня, как Вы это умеете. Художник созрел в желании вместо фрагментарных этюдов создать целостное и емкое полотно, которое выразило бы сам дух крестьянской жизни в Брабантской провинции.
В то лето 1885 года, когда, работая в поле, среди крестьян, Винсент был занят «прямо или косвенно величайшей из проблем – цветом» инстинкт его был подобен реке ищущей свое русло, путь, по которому в будущем потекут ее воды. Можно сказать, что в то лето 1884 года Ван Гог открыл для себя живопись. Он преисполнен решимости жить самостоятельно – согласно своим убеждениям. Это вялая, равнодушная дружба.
«Но здесь, в Голландии, — признавался Винсент, — нам трудно понять, что такое в действительности импрессионизм». Так или иначе, есть все основания полагать, что Винсент решил – будь что будет. Даже изобразил двух женщин, копающих картофель. Винсент Виллем Ван Гог родился 30 марта 1853 года в деревушке Грот-Зюндерт на юге Нидерландов. К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. Так что же, отказаться от мечты, забыть свои волшебные эксперименты в области цвета и рисовать «правильные» картины для обывателей. «Тот, кто хочет совершить что-либо доброе или полезное, не должен рассчитывать на всеобщее одобрение или похвалу, ни даже этого желать, напротив, ему следует ожидать сочувствия и поддержки лишь со стороны редких людей, наделенных благородным сердцем» – эту фразу Ренана, которую Винсент по памяти приводит в письме к Тео, он никогда не забывает.
Его сначала поместили в больницу, а после буйного припадка – в палату для умалишенных. Вот так и родилась великолепная картина «Едоки картофеля». Прошло время колебаний, сомнений, вопросов.
Винсент дошел в своей работе до исступления. Оставшись без моделей, Винсент начал писать натюрморты.
Но не тут-то было. Природа открылась ему, позволив заглянуть в свою душу. Он избрал себе образцом Милле. Он колебался, стараясь совладать с нетерпением, от которого его вдруг начало лихорадить. «Показывайте всем мои рисунки, – просил он Ван Раппарда.
Эта утрата, по существу, завершила долгий период в жизни Винсента. «Я говорил с врачом, чтобы получить у него совет: что я должен и чего не должен делать в интересах здоровья и будущего больной что лучше — по-прежнему сохранять с ней дружеские отношения или же стушеваться». Столкнулись лицом к лицу два разных мира. Все чернымчерно вокруг него и в душе тоже.
Трудно вообразить более трагический контраст. После ссоры, разыгравшейся между ними, дело обернулось совсем плохо. Вдобавок его новая пассия попыталась покончить с собой. Однако, когда церковная администрация освободила его от должности (Винсент не только читал Библию, от дирекции шахт он требовал улучшения условий для рабочих), она освободила уже сформированного внутренне художника.
Он стушевался и, надо сказать, без особого труда. Да что там. Он работал, пока они не засыпали, сидя за столом. Когда он приходил, то обычно ссорился с отцом.
Винсент вспоминал слова Херкомера, которые тот произнес, открывая свою школу живописи: «Мне важно выпестовать индивидуальные таланты, а не воспитать последователей доктрины Херкомера». В конце-концов, если уж Винсенту так приспичило быть художником, пусть рисует и продаёт картины, пусть забудет свои бредни о «настоящем» искусстве. Послушайте, дружище, вещь эта довольно хороша, но она сделана с линии, а античные художники шли от объемов (от массы или ядра). Но это трудно осуществить.
История с Марго никак, точнее, почти никак не отразилась на его работе. Хроническое отравление дигиталисом в ряде случаев может сделать мир для больного желтым, как и в случае с Ван Гогом, который, должно быть, видел желтые круги вокруг звезд – как на знаменитой картине «Звездная ночь» (которую он написал в 1889-м в психиатрической лечебнице) и ряде других полотен. Подавленный печалью этого края, он, как никогда, страшился своей участи. Все черным-черно вокруг него и в душе тоже. В мае Винсент завершил свою картину. Дает жизнь.
Винсент привык встречать повсюду непонимание: он настолько привык «выслушивать брань, что она больше не производит впечатления» и никаким новым наветам уже не поколебать его веры. Ван Гог позднее будет подчеркивать, что в искусстве Милле все является одновременно «и искусством и символом», но не откажется от утверждения, согласно которому «следует представлять тривиальную действительность так, чтобы она выражала благородную мысль». Всегда и за все надо платить. Техника – не риторика, она должна выражать личность художника. Она была свидетельством трагической смерти художника.
Винсент торопился уехать. Он спускался с горняками в шахты, а по вечерам читал им Библию. Источник света в «Едоках картофеля» предельно прозаичен и подчеркнут. Причинив ему острую боль, она глубоко омрачила его настроение. Показывайте всем мои рисунки, – просил он Ван Раппар-да.
Жерико и Гро, пояснил он, научились у греков первым делом выражать массы контура (почти всегда в форме яйца) и выводить все дальнейшее из расположения и соотношения этих овалов). Но Тео попросил брата подождать, пока его положение несколько упрочится, а это, по всей вероятности, должно было произойти в недалеком будущем. Но он жестоко ошибался. Мысль его ежеминутно возвращалась к ним.
«Как-никак мы пришли в этот мир не для того, чтобы наслаждаться жизнью и не обязательно нам жить лучше других». В последнюю неделю своей жизни Ван Гог пишет свою последнюю и знаменитую картину: «Пшеничное поле с воронами». Винсент оборудовал себе временную мастерскую в чулане прачечной, пристроенной к дому. Он отчетливо знал это — как в нравственном, так и в эстетическом плане. В 1880-х Ван Гог обратился к искусству, посещал Академию художеств в Брюсселе (1880--1881) и Антверпене (1885--1886), пользовался советами живописца А. Мауве в Гааге, с увлечением рисовал шахтёров, крестьян, ремесленников.
Сразу же после приезда в Нюэнен Винсент понял, как непоправим его разлад с родными. Потом отнес ящик с рисунками и этюдами в дом, отдал его матери и попрощался с нею. К последним Винсент питал истинную страсть. Вот почему можно говорить о взаимосвязи между цветами. «Хочу верить, – вскоре после этого писал Винсент, – что с каждым днем мои этюды все больше будут радовать тебя Теперь я совсем не могу терять время», – писал он, окончательно порвав с родными, готовый отныне во всем подчиняться Тео, на которого полностью переложил заботу о своем материальном обеспечении, готовый – какая важность. Уставшие (крестьяне вообще редко едят отдохнувшими), они безрадостно, но и спокойно поедают свой бедный ужин, ведя неспешный разговор. Благодаря ей живопись уподобляется пламени: в страстном, сокрушительном, как атака, порыве должна она схватить нестойкую преходящую красоту вещей и их сокровенный смысл, но, чтобы добиться этого, надо писать на одном дыхании, научиться стремительности, поставить на службу цвету кисть удивительной подвижности.
Мгновение, которое проходит, уже ушло от тебя навсегда. «За окном пасмурно, – пишет он, – поля усеяны черными глыбами земли, между которыми пятнами лежит снег, часто один за другим следуют дни, когда видишь только туман да грязь, по утрам и по вечерам – багровое солнце, ворон, сухую траву и увядшую гниющую зелень, черные рощи и ветви тополей и ив, вздыбленные на фоне хмурого неба, словно колючая проволока». Но Марго (судя по всему, наделенная крайне хрупкой нервной конституцией) не примирилась с этим отказом. Вскоре Ван Гога увольняют с должности помощника пастора. Не лучше ли ему устроиться в каком-нибудь другом месте.
Наперекор традиции Ван Гог лишает трапезу какой-либо священной окраски. Наконец-то картина смогла вместить нечто большее – то, что художник искал в этих краях. Незачем даже вспоминать об этом благонравном бессилии. В Нюэнене Винсент почти ни с кем не поддерживал отношений. Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе.
(Это была его судьба — во всем повиноваться только личной, внутренней логике). – говорил Винсент. Этого он и сам не знал. «Спорить с ними бесполезно», – писал он Тео, вынужденному выслушивать жалобы обеих сторон, так как родители также сетовали: «Винсент с каждым днем становится нам все более чужим. И он шел вперед гигантскими шагами.
Картинами Франса Хальса, в особенности «Ротой капитана Ренье Реаля», он восхищался почти так же, как «Иудейской невестой», хотя и по иным причинам. – беспрестанно спрашивали они. Он даже не показался на глаза родственникам, съехавшимся на похороны в Нюэнен, а когда встал вопрос о наследстве, попросту заявил родным, что его взгляды на жизнь «слишком сильно отличаются от их взглядов, чтобы можно было о чем-нибудь договориться». Художнику они говорили, что он «не должен заводить близкие отношения с людьми не его круга», а своим прихожанам – чтобы они не смели ему позировать.
«Я не могу принимать в расчет, что думают о моей работе люди я должен идти вперед — вот о чем мне следует думать Если я теперь ничего не стою, то и потом ничего не буду стоить но, если я буду чего-то стоить потом, значит, я и сейчас уже стою чего-то, — упрямо повторял он, — так как пшеница есть пшеница, даже если горожане поначалу принимают ее за траву». Сходя с поезда в Хелмонде, куда она ездила за покупками, мать упала, сломав правое бедро. Можно ли с уверенностью сказать, что это было именно так. Однако, добавил он, «я нипочем не желал бы избежать этой ошибки. Приехал он к своему отцу, к своим родным, но Нюэнен не был его родиной.
Винсента корили за то, что он не зарабатывает денег. Откуда ему знать, что его сын – Ван Гог. Частые неудачи, необузданный нрав, срывы и постоянные переезды тоже не прошли бесследно. Винсент продолжал писать — натюрморты, птичьи гнезда, кое-какие пейзажи. Почему бы и нам не поступать точно так же.
История с Марго никак, точнее, почти никак не отразилась на его работе. Винсента захлестнуло безграничное отчаяние. Никогда. И тут его осенило.
В конце концов, если уж Винсенту так приспичило быть художником, пусть рисует и продаёт картины, пусть забудет свои бредни о «настоящем» искусстве. «Есть нечто необыкновенное, — писал он Тео, — в ощущении, что ты должен ринуться в огонь». Винсент продолжал писать – натюрморты, птичьи гнезда, кое-какие пейзажи.
С какой изощренностью он располагал цвета играя на контрасте и нюансах, варьируя оттенки. Он уловил то непреходящее, что живет в преходящем. С той и другой стороны были брошены резкие слова.
Дрожь нетерпения била Винсента. «Все это надо прочно освоить. » – говорил Винсент. «Надо заставить обыденное служить выражению прекрасного» Запись на полях рисунка., – говорил Милле. Они, как люди, вовлечены в круг существования. Торшина и ведущая «Нидерландских гостиных»сотрудник Сектора специальных программ НПО Государственного Эрмитажа А. В. Вот оно теперь он был уверен, что крестьяне никогда не умрут. Техника — не риторика, она должна выражать личность художника.
Для чего же теперь оставаться в Нюэнене. В мае, на радость Винсенту, к нему приехал Ван Раппард. Художник должен быть художником и ничем больше. Повинуясь первому побуждению, он вернул Ван Раппарду его письмо с почтительным приветом. Хотя того несколько смущали размеры картин, как и то, что Германс хотел получить композицию с пятьюшестью фигурами (тогда как Ван Гог предпочитал иметь дело с меньшим числом персонажей), Винсент был в восторге от этой сделки, дававшей ему возможность писать картины без какихлибо затрат и с рвением принялся за работу.
Другой любопытный факт обнаружили специалисты НАСА – изучая полотна Ван Гога, они пришли к выводу, что океанические течения ведут себя именно так, как изобразил художник в «Звездной ночи». Землистые, темные тона «Едоков картофеля» вовсе не заслуживают пренебрежения, с каким о них иногда отзываются. Именно в этот период проявилось всё своеобразие художественной манеры Ван Гога. Однако сын его неприятно поразил жителей Нюэнена. Этот возглас словно вырвался из самого сердца Винсента. Не лучше ли ему устроиться в каком-нибудь другом месте.
Моя палитра оттаяла, – констатировал он. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда (Порой мне кажется, – гласит его душераздирающее признание, – что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения – часть меня самого) и если ему не всегда удается – он и это признает – сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии, от человека, совершенно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Неизменно угрюмый, он лишь ненадолго заходил в пасторский дом. Два года Ван Гог каторжно трудился, не выпуская из рук карандаш и кисть.
Не лучше ли ему устроиться в каком-нибудь другом месте. Теперь его волновали важные технические проблемы. Теперь Винсент одерживал один успех за другим. Начало лета застало Винсента в процессе стремительного творческого роста. Никогда еще он не был озабочен таким множеством технических вопросов.
Эта утрата, по существу, завершила долгий период в жизни Винсента. Отсюда вывод: Львы – не обезьяны, они не подражают друг другу. Если Винсент так остро реагировал на нападки Ван Раппарда («Порой мне кажется, – гласит его душераздирающее признание, – что поднимают руку на меня самого, настолько я связан с моим творчеством, настолько мои убеждения – часть меня самого») и если ему не всегда удается – он и это признает – сохранять спокойствие, то потому только, что суждения, высказанные Ван Раппардом, на взгляд Ван Гога, могли исходить лишь «от невыносимо педантичного человека, верного питомца академии», от человека, совершенно неспособного понять истинный смысл его творчества, направления, которое он избрал. Никогда еще он не был озабочен таким множеством технических вопросов.
Глаза этих людей выражают доверие друг к другу, благодарность за совместную жизнь и чувство взаимного согласия, каждый их грубый жест наполнен любовью. Таков закон внезапного контраста, который отчасти уже широко использовал Делакруа. Куда он шел.
Это одна фигура, один организм. Она никоим образом – точнее, почти никоим образом – не отвлекла Винсента от его исканий. Но Гоген не слишком высоко ценил творчество Ван Гога их некогда ровные отношения стали меняться не в лучшую сторону. Вечером, взяв с собой этот холст, я отправился в Эйндховен, где живет один мой приятель (Германе), владелец довольно изящной гостиной (серые обои и мебель черная с золотом) и мы повесили там картину.
Своим величайшим учителем, «самым современным из художников», он по-прежнему считал Милле: «Милле – это отец Милле иными словами советник и наставник молодых художников во всех областях». «Тот, кто хочет совершить что-либо доброе или полезное, не должен рассчитывать на всеобщее одобрение или похвалу, ни даже этого желать, напротив, ему следует ожидать сочувствия и поддержки лишь со стороны редких людей, наделенных благородным сердцем» — эту фразу Ренана, которую Винсент по памяти приводит в письме к Тео, он никогда не забывает. Нет.
Художника начал работать над картиной после смерти отца. Винсент ощупью продвигался вперед. Нет, скорее всего, нет.
Рисунки Ван Гога боринажского периода почти все потеряны. Вещи живут у него своей жизнью, не менее напряженной, чем человеческая. Винсент сердился, мечтал как можно скорее убраться отсюда. Я был бы в отчаянии, – уверяет он, – будь мои фигуры хороши. – к любым лишениям.
Я не хочу, чтобы они были академически правильны. Все в этом мире эфемерно, преходяще и недолговечно. Страдание свято. Загадочность Рембрандта, виртуозность Хальса.
На моем холсте были табачные тона, нежно-зеленый и белый (серый), даже чистый белый – такой, каким выдавливаешь его из тюбика. Обилия его «болезненного» желтого, который спустя какое-то время приобрел «золотой» оттенок, ведь полотна Ван Гога стали на вес золота. Почему ты не продаешь своих картин.
Хальс – «колорист из колористов». Ее поместили в утрехтскую клинику. Камчатова.
Он как бы разучивал гаммы. – В сущности, ты даже не пытался этого сделать. Надо заставить обыденное служить выражению прекрасного (Запись на полях рисунка), – говорил Милле. Но это трудно осуществить. (Это была его судьба — во всем повиноваться только личной, внутренней логике).
Винсента корили за то, что он не зарабатывает денег. Винсента попросту выгнали оттуда.
Но куда. Он стушевался и, надо сказать, без особого труда. Многочисленные гости, приходившие навестить больную, неумолчно расточали ему хвалу. «Нужно писать крестьян так, словно ты один из них, чувствуя и мысля, как они». В мае 1886 года, после отъезда его матери, – пишет Ж. Б. де ла Фай, – грузчики сложили произведения Ван Гога в ящики и оставили на хранение у колбасника города Бреды (в действительности это был краснодеревщик по фамилии Схрауэр). Уставшие (крестьяне вообще редко едят отдохнувшими), они безрадостно, но и спокойно поедают свой бедный ужин, ведя неспешный разговор. Самой главной работой Ван Гога в Нюэнене была картина «Едоки картофеля» (с большим количеством подготовительных и сопутствующих этюдов) – ужин крестьян в хижине.
И шедевр родился в ноябре 1885 года. Но еще больше удивило кожевника то, что он никак не мог забыть холсты и рисунки Ван Гога. Винсент стал мастером своего дела. Причинив ему острую боль, она глубоко омрачила его настроение. И господствующий колорит у Ван Гога иной: серо-зеленый, с глубокими голубыми тенями. В этот период палитра Ван Гога стала светлой исчезли землистого оттенка краски, появились чистые голубые, золотисто-жёлтые, красные тона, характерный для него динамичный, как бы струящийся мазок («Агостина Сегатори в кафе «Тамбурин»» (1887--1888), «Мост через Сену» (1887), «Папаша Танги» (1887), «Вид на Париж из квартиры Тео на улице Лепик» (1887). Смотрите, как хорошо.
Хальс – колорист из колористов. Винсент стал старшим сыном и братом, у него было два брата и три сестры. Приехал он к своему отцу, к своим родным, но Нюэнен не был его родиной. Неужели его отец прав.
Вы ничего не говорите мне о технике, – писал он ему в своем первом письме. Впрочем, разве речь идет о продаже картин, о деньгах, о каких-то обидах. Однако, добавил он, я нипочем не желал бы избежать этой ошибки. Ван Гог изучал разные художественные направления и стили в престижной частной студии, перенял изобразительную манеру импрессионистов – покрывать холст пятнами краски – и познакомился (благодаря брату) с Писсарро, Дега, Гогеном.
Неординарность Гога пугает горожан до такой степени, что в марте 1889 года горожане пишут прошение освободить город от «рыжего безумца». Напротив, вплоть до самого последнего времени я ничего другого и не встречал. Они жили в хижине, где была всего одна комната с нишами для постелей. Художник, стоя у холста, не отгораживается от своих моделей.
Он продолжал: Взгляните-ка сюда – и, нарисовав на клочке бумаги несколько овалов, соединил их между собой еле заметными черточками и в результате получился конь, вставший на дыбы исполненный жизни и стремительности. Абсолютно верно, – подтвердил он. Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. Он не отличался от них одеждой и образом жизни, но внутренне оставался самим собой. В письмах к Тео он полностью изложил свою теорию цвета, сформулировал законы рисунка: «Древние шли не от линии, а от объемов, короче, надо браться за эллипсоидальные основы или начинать с массы вместо контуров».
Отношения их никак нельзя было назвать идеальными, несколько лет назад они расстались, не понимая друг друга. Мог ли он написать их иначе, не погрешив против жизненной правды, не изменив самому себе. Продолжай писать, сделай для начала сто этюдов, а если и этого мало, сделай двести и посмотрим, не отобьет ли у тебя это охоту заняться чем-то на стороне. Он вновь с мрачным ожесточением взялся за кисть. Столько трудов даром, он снова промахнулся, упустил последний шанс.
У Хальса по меньшей мере двадцать семь черных тонов. В то лето 1885 года, когда, работая в поле, среди крестьян, Винсент был занят прямо или косвенно величайшей из проблем – цветом инстинкт его был подобен реке ищущей свое русло, путь, по которому в будущем потекут ее воды. Винсент был более философ, чем это принято думать. Братская привязанность Тео. Куда важнее другое – обвинения Ван Раппарда по части искусства живописи.
«Так, значит, вперед. Он встал, сорвал полотно с подрамника, отбросил его в угол и натянул новый холст.
Однако на протяжении пяти лет тот был, по существу, его единственным другом и опорой и вскоре Винсент ощутил потребность, как он сам выразился, «поставить точки над i». Так или иначе, есть все основания полагать, что Винсент решил — будь что будет. Вот тогда и произошел этот знаменитый инцидент. Это стремительность кисти дает такой мощный эффект, – прочитал он в статье о Гейнсборо.
Пожилая женщина справа разливает в чашки черный кофе. Теперь Винсент одерживал один успех за другим. И она выполнила свое намерение, не сумев, однако, себя убить. Я решил выбрать второе и притом с таким восторгом, словно возвращаюсь из изгнания.
Шахтеры любили его, но считали чужим.
Но делать ему на ней больше нечего. Sorrow is better than joy. То и дело вспыхивали ссоры. Винсент торопился уехать.
Мгновение, которое проходит, уже ушло от тебя навсегда. Винсент с первых же слов затронул здесь самую суть вопроса. «Хорошо зимой утопать в глубоком снегу, осенью – в желтых листьях, летом – в спелой ржи, весной – в траве хорошо всегда быть с косцами и крестьянскими девушками – летом под необъятным небом, зимой у закопченного очага хорошо чувствовать, что так было и будет всегда». Но, разочаровавшись в учебе, бросил занятия и в 1878 году покинул Амстердам. Работы почти никто не покупает, его манеру живописи называют «мазнёй» и «примитивом». Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. Как знать – может быть, в Антверпене ему даже удастся продать какие-нибудь из своих работ.
Он преисполнен решимости жить самостоятельно – согласно своим убеждениям. Семейные беды еще больше сблизили братьев. В это же самое время, когда никому не ведомый голландский художник писал свою картину – вызов и обвинение «цивилизованным людям», в далекой России всемирно известный писатель писал трактат «Что такое искусство» – с тем же вызовом, тем же обвинением. Подавленный печалью этого края, он, как никогда, страшился своей участи. В 1869 году он поступает на службу в гаагский филиал крупной художественно-торговой фирмы GoupilCie и за короткое время овладевает профессией продавца. Винсента угнетал Нюэнен, где теперь работать ему было невмоготу.
Разве может их дочь выйти замуж за этого «пачкуна», за неудачника оборванца. Мольберт был установлен в нужном месте, краски смешаны, холст натянут на подрамник. Этот розовый – заглушённый цвет, полученный в результате сочетания красного с зеленым. К возмущению родных, Ван Гог и вернувшись домой, продолжает делать то, что «никому не нужно».
Но он жестоко ошибался. «Я говорю мы, так как деньги, которые ты мне посылаешь – я знаю, они достаются тебе нелегко, – дают тебе право, если только мне удастся создать стоящую картину, считать ее наполовину твоим собственным творением». Не поладил он и со священником католической церкви. Потрясенный царящей здесь нищетой, он отдал все, что имел: деньги, одежду, даже собственную кровать.
Женщина, воспылавшая к нему нежным чувством, – это было нечто новое для Ван Гога. Все сомнения остались позади. В первой книге его особенно поразила следующая, весьма характерная история. Очеловечивание вещей он поставил во главу угла в своей работе.
Но Марго (судя по всему, наделенная крайне хрупкой нервной конституцией) не примирилась с этим отказом. Да и какой отец на месте пастора вел бы себя по-иному. А с открытием портов в Японии и началом «японского бума» Ван Гог стал создавать этюды по мотивам японских эстампов. Ван Гога очень волновала эта тема. Видит бог, неустанно повторял он, ведь он не злоупотребляет помощью Тео. С тех пор Винсент часто виделся с Керссемакерсом.
Здесь я только писал и писал без устали, чтобы научиться писать. Разве они не наглядное олицетворение, глубоко поэтический символ семейного очага. Отныне Винсент будет жить только живописью и для живописи.
Но конец всему положила безответная любовь. Винсент уже сам не разбирал, что он пишет. В этом большом поселке, насчитывавшем около двух тысяч жителей, было совсем немного протестантов, едва ли более сотни, но «славный пастор» снискал всеобщее расположение, как некогда в Зюндерте и Эттене.
Съездив в Утрехт, он беседовал там с врачом клиники. Человечность искусства Ван Гога коренилась глубже. Вслед за этим Винсент решил написать за зиму пятьдесят крестьянских голов (Некоторые из этих холстов в настоящее время находятся в музеях Парижа, Брюсселя и Лондона (Крестьянка в зеленой шали) используя относительный досуг, которым крестьяне располагают в ненастное время года. Ван Гог взял свои краски, холсты, мольберт, кисти и пошел к хижине де Гротов.
Скудный крестьянский скарб всегда под руками, он или создан крестьянином или служит ему. Жертвой своему призванию. Спать он лег уже утром. Одна лишь работа давала ему отдохновение.
Впрочем, желание быть полезным у него осталось. Он избрал себе образцом Милле. Вещи нужно писать не такими, какие они есть, а такими, какими их ощущаешь и притом писать в движении, писать «действие ради действия», как поступали Домье и Делакруа, не боявшиеся «произвольных пропорций» — такой анатомии и структуры, которую осудили бы «академики». И он шел вперед гигантскими шагами. Пожилая женщина справа разливает в чашки черный кофе. Звали человека Винсент Ван Гог. Теперь живопись открылась Винсенту во всем великолепии.
Но при всем этом мужество мое, а, возможно, также и силы скорей окрепли, нежели ослабели. Потрясенный сделанными открытиями, с каждым днем все больше, глубже осознавая их важность, Винсент невольно оглядывался назад на пройденный путь: «Изучение натуры, борьба с реальностью Не стану отрицать — годами я едва ли не тщетно, подчас с печальным итогом, брался за дело именно с этого конца». – принять предначертание судьбы. Скудный крестьянский скарб всегда под руками, он или создан крестьянином или служит ему. Но куда.
Он качал головой: Эти болваны из Нюэнена, видя, как я брожу по вересковой пустоши, говорят, что я спятил, но меня это не трогает. Винсент не поладил также с новым пастором, пришедшим на смену его отцу. Он должен отождествить себя со своими персонажами (крестьянами), растворить себя в них, чтобы усвоить себе их взгляд на мир, привычки, особенности психики. Это висячая керосиновая лампа.
Я был бы в отчаянии, – уверяет он, – будь мои фигуры хороши. Но. Светлые краски.
Особенностью крестьянской психики Ван Гог считал очеловечивание вещей. К тому же он признавал только индивидуальную технику. Вот чего он стремился достичь в своей картине «Едоки картофеля», выдержанной в бурых и зеленоватых тонах, которую он неустанно писал и переписывал, преображая изменяя зримую реальность с тем, чтобы полнее передать ее сущность, как он ее видел и в особенности как он ее ощущал. К тому времени он уже постиг многие тайны мастерства и убежденно провозглашал свое кредо. Жертвой своему призванию. Пламенный художественный темперамент, мучительный порыв к гармонии, красоте и счастью и, одновременно, страх перед враждебными человеку силами, находят воплощение то в сияющих солнечными красками юга пейзажах («Жёлтый дом» (1888), «Кресло Гогена» (1888), «Жатва.
– Непосредственность впечатления при этом полностью сохранена и передается зрителю. И господствующий колорит у Ван Гога иной: серо-зеленый, с глубокими голубыми тенями. Он страдал от своего одиночества, но именно в нем черпал он силу и вдохновение.
Картины, которые передавали бы суть вещей в присущих им темных красках. Винсент с первых же слов затронул здесь самую суть вопроса. Но поскольку картина взволновала его, я подарил ее ему и он принял ее, как я того хотел, без лишних слов, сказав мне только, что «эта штука чертовски хороша»». Он окажется очень далеко от слащавости известной картины Милле «Анжелюс». Подобная концепция красоты абсолютно чужда Винсенту. Повторяю, я вынужден просить Вас об этом.
«Я не могу принимать в расчет, что думают о моей работе люди я должен идти вперед – вот о чем мне следует думать Если я теперь ничего не стою, то и потом ничего не буду стоить но, если я буду чегото стоить потом, значит, я и сейчас уже стою чегото, – упрямо повторял он, – так как пшеница есть пшеница, даже если горожане поначалу принимают ее за траву». Вещи живут у него своей жизнью, не менее напряженной, чем человеческая. На сей предмет он заручился адресами шести торговцев картинами. Осенью Винсента вновь навестил Ван Раппард.
Ее поместили в утрехтскую клинику. Его вращающихся светил, создающих эффект движения. Винсент продолжал писать – натюрморты, птичьи гнезда, кое-какие пейзажи. Если он и пошел на это приключение с пылом, который вкладывал во всякую затею, то в глубине души все же ничуть не верил в его успех. Я горю желанием видеть картины Рубенса. Если сфотографировать человека, который копает землю, то на снимке он не будет копать. Мгновение, которое проходит, уже ушло от тебя навсегда. Нет.
Так или иначе, отцу стало невмоготу разговаривать с сыном. (Так впервые вошел в его жизнь мотив сознательной нищеты, очень значительный для последующего). Хотя того несколько смущали размеры картин, как и то, что Германе хотел получить композицию с пятью-шестью фигурами (тогда как Ван Гог предпочитал иметь дело с меньшим числом персонажей), Винсент был в восторге от этой сделки, дававшей ему возможность писать картины без каких-либо затрат и с рвением принялся за работу. На стенах гостиной остались незаполненными шесть секций размером полтора метра на шестьдесят сантиметров. Природа открылась ему, позволив заглянуть в свою душу.
А между тем Милле, будь он к тому времени еще жив (Он умер в 1875 году), содрогнулся бы при одном виде картин Винсента, его плотных мазков и резкой, жесткой манеры. Винсента попросту выгнали оттуда. Дом стоял в саду, среди деревьев.
До этого еще очень далеко. Потянулись пасмурные месяцы. Ведь торф дает свет и тепло крестьянской хижине. Вечером, взяв с собой этот холст, я отправился в Эйндховен, где живет один мой приятель (Германе), владелец довольно изящной гостиной (серые обои и мебель черная с золотом) и мы повесили там картину. Профессионализм сплошь и рядом обращается в штамп — неужели он этого не уразумел. «Почему ты не продаешь своих картин. » — беспрестанно спрашивали они. (Этот колорит — дань Ван Гога собственному будущему, высветленной палитре).
Этот возглас словно вырвался из самого сердца Винсента.
Подобное заявление, право, способно обескуражить кого угодно. В ту пору, когда Винсент познакомился с Германсом, другим эйндхо-венским художником-любителем, тот как раз задумал украсить росписью гостиную в своем доме. Затем, скопировав полотна, он вернет их Винсенту. Его невольно влекло к Винсенту и он снова поехал в Нюэнен. надеяться, что когда-либо вкусит нормальную жизнь.
Депрессии, которые были и раньше, стали одолевать его всё чаще. «Спорить с ними бесполезно», — писал он Тео, вынужденному выслушивать жалобы обеих сторон, так как родители также сетовали: «Винсент с каждым днем становится нам все более чужим. Винсент вспоминал слова Херкомера, которые тот произнес, открывая свою школу живописи: «Мне важно выпестовать индивидуальные таланты, а не воспитать последователей доктрины Херкомера». Несмотря на все мои недостатки, сбить меня с толку не так легко, как некоторые воображают. Она никоим образом – точнее, почти никоим образом – не отвлекла Винсента от его исканий.
Винсент оборудовал себе временную мастерскую в чулане прачечной, пристроенной к дому. (Этот колорит — дань Ван Гога собственному будущему, высветленной палитре). Керссе-макерсу он дал множество полезных советов.
Другие работы Ван Гога по воле Иоханны были переданы в Амстердамский национальный музей, ее сын оставил за собой право собственника. Он сам, как они, плоть от плоти этой земли. Здесь он будет лишь топтаться на месте и вянуть. Невозможно всегда жить отшельником, «так как подчас чертовски трудно работать в полном отрыве от мира живописи и от художников и совсем не видеть чужих работ». Среди жителей Нюэнена он был белой вороной.
Куда он шел. В обмен на проживание он обещал высылать Тео Ван Гогу свои картины. Это был серьезный удар. Ему ставили диагноз «шизофрения», а чрезмерное увлечение зеленой, красной и белой красками, по мнению врачей, указывало на цветовую слепоту художника, тогда как он считал свою манеру изображения революционной и не доступной для понимания современников. Конечно, его работам присуще множество недостатков, он отнюдь не склонен это отрицать. Ван Гог позднее будет подчеркивать, что в искусстве Милле все является одновременно «и искусством и символом», но не откажется от утверждения, согласно которому «следует представлять тривиальную действительность так, чтобы она выражала благородную мысль».
