Чюрленис Стихи

Такое стихотворение в прозе не исключительное явление в письмах Чюрлениса.

Микалоюс Чюрлёнис в прозе, стихах, музыке и картинах

Живописью он начал усиленно заниматься только с 1908 года, когда поселился в Петербурге почти всё, что даёт нам понятие о его таланте живописца, сделано в последние годы. Он поистине «синтетическая» личность. Создать образ мира. В Польше было в то время модным неоромантическое движение: общество художников «Штука», «символическая» направленность Краковской и Варшавской художественных школ, литературная группа «Млода Польска», а в музыке утвердилось восторженное отношение к творчеству Р. Вагнера, Ф. Шопена, Р. Штрауса и поверхностное подражание им.

В сказку верят только дети. Совсем другим предстает Чюрлёнис в «Сонате звезд». Солнце превращается в черный шар. В «Спокойствии» Чюрлёнис метафорически сопоставляет реальный остров с таинственным зверем.

Говорит и показывает: Микалоюс Чюрлёнис в прозе, стихах, музыке и картинах

Но где он есть, там уже живёт в линиях действо в космическом пространстве. О, как трудно вместить в себя мир. Правда, вначале по-любительски, желая заполнить свой досуг. И вот таким образом все кажется здесь маленьким. Как писал Чюрлёнис.

судить не могу, так как мало видел их». В сказках – ориентиры, путеводные звезды, маяки грядущего. Душа ребенка. Первый огонь, разведенный пращурами в пещере. «Помнишь Палангу., прогулку среди ласкающих, сверкающих волн приближение бури, ее нарастание и мощь, помнишь ли. » Не меньшее влияние оказал на творчество Чюрлёниса и Кавказ.

Чюрлёнис тоже был язычником. Какой-то мальчик хотел срезать объявление о военном положении и упал, опрокинутый пулей. «Живопись – даже эти большие господа из «Союза» – все либо назад смотрит, либо молится на Бердсли, - писал Чюрлёнис в письме от 31 октября 1908 года. - К примеру, Сомов, самая крупная рыба, так этот тот же Бердсли, только обесцвеченный, а Билибин и другие – или на Врубеля заглядываются или на старые школы и оттуда черпают вдохновение. У него своя собственная программа добра истины и красоты.

Потом пальмовые ветки, купы деревьев. сам земнойшар, а звезды – тихо падающими с неба. Трагические, мрачные мотивы цикла «Похороны» (1904-1906) могли быть не только реминисценциями из творчества Эдгара По и Л. Андреева, но и образами, родившимися непосредственно из воспоминаний о 1905 годе и о последовавшей за ним реакции. Ангел у Чюрлёниса, как мы увидим дальше, – символ добра, вот таким образом, «расшифровывая» эту картину, получим следующее: добро стремится к истине, к надежде и здесь погибает. Чюрленис мучился от безденежья и скитания по убогим комнатам и сомнительным домам, отсутствия работы и возможности заниматься музыкой, ему не доставало поддержки друзей. Использует художник и свой излюбленный, по выражению литовского чюрлёниста В. Ландсбергиса, «полифонический» метод изображения «нескольких пространств»: за деревьями мы видим небо, облака – иной мир.

В то же время ко многим другим он, как видим, относился весьма критически. «Плач Витоля» Ю. Крашевского. Куда же идет оно искусство. Чюрленис символизировал этот сложный эволюционный процесс «скамейкой вестников», которая никогда не пустует и на которой старых, уходящих, заменяют молодые, вновь приходящие.

— Но не хватит духа искать ее и искать одному, для одного лишь себя. Снова вынужден зарабатывать уроками музыки: продавать картины не удается. Облака. Восемнадцати лет М. К.

Луч солнца, отразившись от крыльев самолета, преломился в облаках и долгое время рядом с самолетом летела, широко распластав крылья, фантастическая птица. И опять таки – какая волнующая необычность и свежесть концепции. Разве я знаютакже, как растет хлеб. Я хочу рассказать об одной стороне деятельности Чюрлениса – музыкалная живопись. Он интуитивно предвидел приход новой космической эры.

Цвет – стих музыка: Микалоюс Константинас Чюрленис – Мария Нехорошева

И скажи мне, единственная, почему это время. Лишить сна. Подвижничество не может тянуться вечно. Когда музыка затихла, я простился с учащимися и вышел. Художник писал брату: «Цикл еще не закончен. Это пантеист чистейшей воды».

Даже к пейзажу в прямом смысле этого слова приближаются всего только несколько картин Чюрлениса – «Райгродас», «Жемайтийские кресты», «Жемайтийское кладбище». Она посылает миру сияние самобытной литовской культуры. Не существовало такого метода и такой школы.

Созданные Чюрлёнисом «Знаки зодиака» – плод необычайно богатой фантазии и чуткой души романтика, блистательное использование древних восточных легенд о созвездиях солнечной орбиты. Чюрлёнис. Тут Чюрлёнису пластически, пожалуй, лучше удалось передать фантастический образ: его не так легко «литературно прочитать», зритель не сразу понимает, что растущие на высокой горе деревья – кипарисы – символизируют пять пальцев таинственной руки.

Его не удовлетворяет действительность. На Серпуховской в Литовском зале. Но нет. Далее Чюрлёнис рассказывает о картинах.

Он посещает художественную студию. Поверх уснувших вод возвышаетсяостров, похожий на притаившееся хвостатое существо, какое-то сказочное чудище, «чудо-юдо рыбу кит». В первую очередь это относится к такому художнику, как Беклин. А каковы деревья, если у них такие ветви.

Цвет – стих музыка: Микалоюс Константинас Чюрленис – Мария Нехорошева

Тогда мы были молекулами водородной туманности. Он больше видит, больше вмещает в себя. Мастерски, с величайшей точностью сохраняя композиционное равновесие, художник вводит детали земного пейзажа (деревца, ласточки, островки снега и т. д. ). Чюрлёнис-музыкант и Чюрлёнис-художник находят в своей «музыкальной» живописи общий, гармонический язык, дополняют друг друга и, главное, достигают неведомой дотоле в истории искусства оригинальности: до Чюрлёниса мы не знали столь широкой и выразительной, говоря словами Горького, «музыкальной живописи».

А как ты думаешь. Было ясно, ясно без всяких подчёркиваний, что наряду с чуткостью и неторопливой вдумчивостью в качестве ключа к творчеству её брата надо взять и понятие космичности. Неуспех ожидал его и на последующих выставках. А музыкальное творчество что-то не сулило ни копейки заработка, скорее наоборот. И, что важнее всего, художник не впадает в трафарет, не повторяется.

1. Владимир Британишский — Чюрлёнис: Стих
2. Микалоюс Чюрлёнис: художник, композитор, бедняк
3. Научно-философское обществоМир через культуру
4. ЧюрленисОбсужденияПросмотр темы13

И с обеих сторон заливали бы их своими зеленовато-голубыми тонами море и залив. В 1904 году, когда ему было уже 28 лет, Чюрлёнис, композитор, автор нескольких крупных произведений, обещавших ему большоебудущее, становится студентом школы изящных искусств в Варшаве. Это удивительные образы-картины, где мастерски воплощены сотканные из облаков сказки. Мечта где.

Бескрайние пространства вод. Хочу сделать цикл, по крайней мере из 100 картин, не знаю, сделаю ли». К началу 1910 года он писал еще больше, «сжигая себя в творческой горячке» (В.

Звук – скорлупка ореха. Показались войска, шествие растрепано, флаг спрятан под полу пиджака. А. Жмуйдзинавичюс писал в своей статье «Горсть воспоминаний», опубликованной в книге «М. Одновременно с этим медленно и верно начинают двигаться по «коридору» вверх созданные им миры и человек (который так похож на самого Творца), для того чтобы, достигнув ног Rexа, стать вровень с ним и продвигаться уже вместе с ним туда, где открывается новый «коридор», увенчанный новым, более высокого уровня Творцом. И знаете что, Зулюк, мне кажется, он прав.

1. Литовские рассказы Микалоюса Чюрлёниса

«Известно ли тебе о литовском движении. Красками. Бенуа называет Чюрлёниса гениальным художником, «дивным волшебником». На что бы мы ни смотрели – на «Сонату пирамид», полную красоты давно погибших цивилизации, на «Сонату звёзд» или на «Рекса» (эти картины возникли на почве занятий астрономией) на «Сказку королей» или па полные удивительного лиризма картины «Жертва», «Рай», «Жертвенник», «Знаки зодиака» – всюду мы найдём выраженное чутко, с большим проникновением музыкальное начало, всегда полное разнообразия, тонкое, бесконечно богатое созвучиями и настроениями. Нет другого художника, который бы так реально, так осязаемо чувствовал романтику космоса. Синтезом музыки и живописи приоткрыл тайны жизни во Вселенной.

Его музыкальностью и объясняется отчасти его мистическое, туманное творчество. И вертолет не приходит на помощь. А морской ветер поет свою величественную, монотонную, нескончаемую, как нить существования Вселенной (нить Ариадны. ), песню. Столько слов. В Сикстинской капелле заново творил мир Микеланджело. Различны и форматы картин: первая – выше, вторая – шире.

Гению мало настоящего. Иногда бросают бомбы, которые взрываются со страшным шумом, но с малыми результатами. Верно понять то, что он создал, понять его картины, музыку в живописном исполнении, его тематические циклы, «сонаты», «фуги» вовсе не просто. Как это смешно, глупо, даже противно. Редки легкие цветовые переходы, а «живописный» мазок и вовсе не виден. Если две рассмотренные нами Сонаты – это «музыкальная живопись» столь же, сколь и «космическая», то цикл «Знаки зодиака» целиком посвящен космосу.

Бенуа называет Чюрлёниса гениальным художником, «дивным волшебником». Он неустанно пронизал эти волокна остриями своих пирамид, своих столпообразных утёсов. Так и должно быть. Таким же настроением пронизан и цикл «Буря», в котором победа тёмной силы выражена в образе сломанного креста и «Видение», от которого также веет мрачной символикой. В произведениях Чюрлёниса форма и содержание прочно слиты в единое целое.

Без тебя я совсем ничего не стою. ». Тогда формы предметного мира обобщаются до простых схем и сквозят. Философские, отвлечённые темы в картинах «астрономической» (в «Сонате звёзд», «Рексе») или «египетской» тематики в цикле «Соната пирамид», не говоря уже об упоминавшейся выше «Сонате ужа», уводили художника от национальной формы, а тем самым снижали оригинальность этих произведений, непосредственную теплоту выражения и силу впечатляемости. Чюрлёниспереезжает из Варшавы в Вильнюс и берётся за культурно-просветительскуюдеятельность: руководит в Вильнюсе литовским хором, составляет сборниклитовских песен, принимает активнейшее участие в организации второйхудожественной выставки в Вильнюсе, разъезжаетпо деревням, собирает у крестьян произведения народного искусства, занимается организацией музыкальных изданий, пишет статьи, в которых излагаетсвои взгляды на народное искусство, выступает в концертах как дирижер хора и как пианист, создаётживописные полотна (пишет в основномтемперой и пастелью).

Эта память помогала ему осознать, обобщить, синтезировать реализм жизни. «Визионарное творчество Чюрлёниса граничит с ясновидением. и опять картинка: Варшава, ночь, какой-то гражданин идет с фонарем. Мы можем лишь добавить, что представители клира в буржуазной Литве примерно того же самого желали произведениям Чюрлёниса (самого художника к тому времени уже не было в живых). Он понял, что изменится взгляд человека на его собственную планету и на чужие планеты в бесконечных просторах Вселенной.

Она почти ничего и не разъясняла. Вместе с Чюрлёнисом. Честь, правда, справедливость были на первом месте. Хотя, казалось бы, тогда, в присутствии самого автора, это было проще – с его слов. Все гибнет, проходит.

Мы должны бомбардировать их, свои будни, мечтами. Из музыкальных произведений Чюрлёнис оставил: большую симфоническую поэму для рояля – «Море» (исполнялась в Петербурге на одном из «Вечеров современной музыки»), другую меньшую поэму – «Лес» и множество мелких вещей. Осенью 1902 года композитор возвращается в Друскининкай, а затем переезжает в Варшаву. Не удивительно, что земной мир становился для него все более и более дискомфортным.

И видеть всё это не «будто бы впервые», а поистине впервые. Важно быть тронутым и быть благодарным тому, кто тронул. Весь смысл искусства в этом». Назови художник «Прелюд и фугу» иначе, ценность диптиха от этого нисколько не уменьшилась бы. И это был бы привидевшийся Чюрлёнису город Мечты.

Вокруг пустота, темно-серая земля. Он организует массы, строго подчеркивая их конкретную форму и резкий контур – в одном случае вводя линию «молнии» (сила лучей. ), в другом используя «поющие» эллипсы (весенняя мягкость). Об этом мире знают те, кто сидит на «скамейке вестников», а затем отправляется в долгий тяжелый путь искать и траву и деревья и простор, наполненный ароматами. Страшно. Первый раз – от должности директора музыкальной школы в Люблине (Польша), второй – от места преподавателя Варшавского музыкального училища.

А Чюрлёнис утверждает: «Штук – прекрасный колорист». И тогда легко будет понять, что в «Сотворении мира» нет библейской мистики, а отображена победа жизни и света над хаосом и тьмой, что в этом цикле показано необыкновенное счастье, которое для человека кроется в бесконечном разнообразии природы. Как в триптихе «Путешествие королевны» – младенец, одуванчик и птица.

Работы литовского художника произвели на всех «такое огромное впечатление, что тут же единогласно было решено пригласить его принять участие в выставке «Салона», - пишет Добужинский и добавляет: «Произведения Чюрлёниса прежде всего поражали своей оригинальностью и необычностью – он ни на кого не был похож – источник его вдохновения казался глубоким и таинственным». Однако что-то удерживало его в этом туманном и сыром городе. Люди ничего об этом не знают. Состояние художника все время ухудшалось, он перестал общаться с друзьями и знакомыми.

Здесь, 28 марта, он скоропостижно скончался, от кровоизлияниям в мозг и был похоронен в Вильно на кладбище «Роса». Фантастические картины, которые были выставлены в Петербурге, сейчас известны как цикл «Сотворение мира». говаривал, что нет рубежей между искусствами.

Широко раскрываются его очи. «Умение заглянуть в бесконечность пространства и в глубь веков делали Чюрлёниса художником чрезвычайно широким и глубоким, далеко шагнувшим за узкий круг национального искусства», — отмечал М. В. Все это отражается в темной воде, плещущейся у подножья башни. С той поры, даже во время войны, я не переставал искать возможностей более близкого знакомства с ним.

К чисто философским произведениям 1907 года следует причислить «Дружбу» и «Мой путь». Например, картину «Мой путь» не перескажешь. Но скоро красота будет развеяна: к цветку уже подлетела птица. В то время он увлекался Бахом, Бетховеном, Вагнером и Чайковским.

У Чюрлёниса воспринимаемый им музыкальный фон имел цветовые оттенки. Плунге). Только покажи, в какой стороне та жизнь и увидишь, сколько во мне найдется энергии. Простор, бескрайний простор. Догадываешься, наверное, что это моя невеста.

Остановимся наконец на многообразных интересах Микалоюса Чюрлёниса. М. К. Чюрлениса-художника чуть ли не полностью отрицают, а с другой стороны – пытаются оживить прежние буржуазные взгляды, согласно которым Чюрленис – это воплощение всё того же «духа нации» и какое-то непонятное, оторванное от своего времени явление в искусстве, явление, которое часто характеризуется одними лишь хвалебными прилагательными в превосходной степени. Любовь — это качели радуги, подвешенные на белых облаках. Учащиеся слушали с интересом.

Угол зрения. Да, есть видимая Вселенная с мириадами звёзд и планет, есть великое «сотворение Мира», но есть ещё гораздо больше того, что мы, люди, просто так, глазами, не способны видеть. Это страстное его стремление к ярким далям человечества поразило Ромена Роллана. на другой день на улицах устанавливается порядок, на углах вывешены объявления: «Военное положение». Тут, мне кажется и следует искать силу Чюрлёниса-живописца. В картине «Прелюд Витязя города» Чюрлёнис хотел выразить пробуждение национального сознания литовского народа.

Огненным шаром подкатывается оно тебе под ноги. «Жертвенник» словно рассказывает об огне, который не только греет, но и вечно горит в сердцах людей, пока живут они на земле. Анданте построено на огромных горизонталях и вертикалях, на контрастах светлых и темных пятен, а Скерцо, напротив, держится на «братающихся» массах, связанных одна с другой (посредством «мостов»).

Каково же соотношение болезни и творчества в случае Чюрлёниса. У мальчика был прекрасный слух и неординарные музыкальные способности. Здесь, в золотых дюнах, мир Чюрлёниса. Часто мы говорим: понять Чюрлёниса А что же тут особенного. Где же эти дела.

Одно меня утешает – не гаснет во мне желание работать. Он больше видит, больше вмещает в себя. В царской России не было ни моральных, ни материальных предпосылок для расцвета искусства. Удивляет искусство, прокладывающее свои тропы рядом с магистралями науки. И видим контуры. Она жила в нём.

Надо жить, как жил Мастер. Это один из наиболее зрелых циклов Чюрлёниса. А между ними – башни, башенки, замки, голубые озерца, горные речушки. Страшно тяжело.

Природа с избытком наделила его прекрасным. В сущности, это область пейзажа. В прошедшем году в «Аполлоне» была воспроизведена одна из «сказок» Чюрлёниса – Кладбище. «Да, ничего подобного я не видел».

В средней части триптиха «Сказка» птица-«черный ужас» находится слева, большинство картин цикла «Зима», «Лето» решены по тому же принципу. Позднее он сбегает из больницы в лес. Если бы ты знала, как приятно так упорно и беспамятно, без передышки писать». Что бы это такое могло быть. Чюрлёнис одушевляет природу, философски осмысляет мир. Но это только визуальный рисунок мира.

Ведь сначала он все это увидел воочию, порадовался замкам, «которые стояли на берегу Немана, на фоне восхитительного пейзажа» и действительно были необыкновенно фантастичны и лишь потом создал свои картины-сказки, картины-замки. Мы отсчитываем время своей земной меркой. – Ну, с меня хватит.

А ведь на обеих картинах изображена Весна, обе занимают в сонатах место Скерцо. В статье Александра Бенуа, напечатанной в 39 «Речи», говорится, что уже пошла третья неделя, как по инициативе петербургской группы «Мир искусства» открыта посмертная выставка М. К. Чюрлёниса, но почти никто не покупает этих удивительных картин. Благодаря семье Добужинских в его распоряжении оказался прекрасный рояль. И действительно. И в жилах у нас течет янтарь.

Значит, с помощью одних только звуков не выразишь в совершенстве мира. Буду получать жалованье, приобрету приличную одежду, квартиру, соответственно сытый обед. Иначе сердце не выдержит. Так что нечем сейчас засеять взрыхленную землю за баррикадами и рано ее рыхлить. Есть еще и будни. Глаза гения.

Похожие на замки. И пирамиды, пальмы, сфинксы. Если душа осквернена ложью, глаза не видят прекрасного.

Мы уже не вспоминаем о таком, поверхностном и мелодраматическом «виртуозе» кисти, как немецкий художник Штук. Когда он слушал музыку, у него возникали цветовые видения. Живописное творчество Чюрлёниса называли «музыкой на мольберте». Раз встретил такую процессию из пятидесяти мальчиков от 8 до 10 лет. Он действительно Мастер.

Он был увлечен русской культурой, с которой встретился в больших петербургских музеях, галереях, театрах и концертных залах. Финал «Сонаты ужа» монументален и могуч. И наконец он понял всю эфемерность отдельной человеческой судьбы. – Авт. ) казались музыкой, прикрепленной к холсту красками и лаками». Или следующий вид: Варшава вышла на улицу. Но когда она ведёт экскурсию, то говорит именно то, в чём сама убеждена.

«Жертвенник» поражает зрителя величием разума и чувств человека, казалось бы, такого ничтожного среди этой бескрайней шири, его могуществом, когда искусство – все равно изобразительное, архитектурное или поэтическое – доминирует над твердью земной и хлябью морской, над его же собственным чудесным творением – пароходом. И не просто песня, а «песня зажинок», в которой женщина, по словам Чюрлёниса, «поднимается на особую высоту». Известный советский композитор и музыкальный критик Б. В. Асафьев в книге «Русская живопись. Кроме трудностей и страданий на этом пути есть высокие башни, которые не дают Вестнику заблудиться на незнакомой дороге – «и я пошел дальше и смотрел с высоких башен».

Дальше пойти я уже не смогу. Слушали молча. Мне же как художнику и искусствоведу придется выполнить очень трудную задачу познакомить читателя с жизнью Чюрлёниса, с теми условиями, в которых формировалось его гениальное творчество и, конечно, «пересказать» его картины.

Тут Чюрлёнису пластически, пожалуй, лучше удалось передать фантастический образ: его не так легко «литературно прочитать», зритель не сразу понимает, что растущие на высокой горе деревья – кипарисы – символизируют пять пальцев таинственной руки. Сразу и в завершённом виде. Гений говорит о главном. Так работают Мастера.

Он явно выделялся среди девяти братьев и сестер. А как высоки во сне горы. Прошло семьдесят лет. Мир должен дивить. Всё верно и безошибочно. На этом листе «Лета» Чюрлёнис смело – крестом – противопоставляет горизонтали и вертикали, получая неожиданную композицию.

Но эти будни не должны закабалять нас. Найти себе учебную программу и учителя гораздо лучших, чем обеспечивало официальное преподавание, в Лейпциге можно было, но платить только за один урок у «великих» нужно было столько, сколько позволял себе Чюрленис потратить на двести своих вынуждено вегетарианских обедов. Микалоюс Чюрлёнис в одиночестве снова возвращается в Петербург, находит одного (. ) ученика. В начале 1910 года его помещают в небольшую клинику для душевнобольных под Варшавой.

На этом листе «Лета» Чюрлёнис смело – крестом – противопоставляет горизонтали и вертикали, получая неожиданную композицию. В «Прелюде» формат картины соответствует восхождению людей вверх, особенно когда мосты справа превращаются в ступени, ведущие в «рай». По этой параболе шагает крылатый человек.

Если и было, то уже, наверное, давно (как затонувшие корабли) покоится на морском дне или погребено под золотым песком. Кровеносные сосуды художника перенасыщены звуками, красками, ритмами, чувствами. Его не удовлетворяет действительность.

Теперь мы подошли к его «музыкальным картинам». Мысль художника обращена здесь лишь к космосу, к Вселенной – к звездам, к другим мирам. Он совершенствует свои знания в области композиции, бывает на концертах. Там он сближается с художниками из группы «Мир искусства», особенно с Добужинским и вместе с ними участвует в выставках. Висячие сады Семирамиды. И нет выхода. По Чюрленису получалось, выражаясь в духе его же образов, что дробить мостовую и рушить здания того сказочного жутко-знойного города (чтобы расчистить почву для травы и деревьев) — бесполезно.

Зажмурься. Чюрлёнис сумел преодолеть горизонты пространства и границы времени. Другой момент его пафоса – «Sursum», вечное восхождение к началу и источнику Платоновых идей и пифагорейских чисел. В произведениях Чюрлёниса – размышления о природе и мироздании. Если все его разрозненные творения сложить в циклы (получится круг), а циклы объединить в систему (получится большой круг) если прослушать и осмыслить его музыкальные мотивы, прочесть его интимные поэтические записи и попытаться, наконец, все это суммировать, то нам станет ясно – мы имеем дело с цельной, очень оригинальной, своеобразной и сложной художественно-философской системой.

Ни на что не хочу смотреть, не хочу двигаться и, что хуже всего, не хочу существовать. Он творчески следовал традициям литовской народной поэзии, песням, сказкам, преданиям. Мечта – прелюдия человеческого творчества, начало творческого акта. «Рекс» словно просится в центр между двумя картинами «Сонаты звезд». А звук, цвет, слово – это лишь средства, чтобы поведать ее.

И если в живописи это еще может кое-кто оспаривать, потому, мол, что в ней только и слов, что в названиях картин и слова эти ничего определенного еще не говорят, то в собственно литературном его творчестве (есть и такое, в качестве попыток, по крайней мере) гражданственность его пафоса видна, бесспорно, для всех. Сколько. Всмотримся в главные краски его картин. Но надежд на серьёзную школу нет. И уходил от вопрошающих. Он поклонялся источнику жизни – солнцу и считал, что сотворение мира еще не закончено.

По-моему, прав Сомов» Письма Чюрлёниса, его симпатии и антипатии, наконец, его мнение о вильнюсском обществе позволяют смело утверждать, что литовский художник сблизился с. прогрессивным крылом «Мира искусства» и в первую очередь с Добужинским. Там он сближается с художниками из группы «Мир искусства», особенно с Добужинским и вместе с ними участвует в выставках. «Вид беспредельного пространства» становится основным содержанием творчества Чюрлёниса. В поэзии слово должно быть музыкой. После космической и сказочной тематики Чюрлёнис как музыкант не может снова не обратиться к «музыкальной живописи», хотя Добужинский и утверждал, что эти музыкальные названия казались петербургским художникам из группы «Мир искусства» курьезом и, по их мнению, не играли существенной роли в оценке творчества литовского живописца. Костек –старший. Посещения знакомых, спокойные разговоры о текущих событиях.

Этот цикл он начал. «У нас под ногами, - вспоминает сестра Чюрлёниса Ядвига в литературной зарисовке «Летний день близ Райгардаса», - насколько хватало глаз, раскинулась величественная долина, опоясанная фиолетовой полоской леса. Несмышленыши. «Вид беспредельного пространства» становится основным содержанием творчества Чюрлёниса. Зато самое задание является эстетически и технически рациональным безусловно. Чюрлёнис мечтал побывать и в других краях, особенно на Востоке.

На свет в руках «Истины» летят ангелы в длинных одеждах, с нимбами благодати над головами. Чего она стоит. Молодой композитор остался в Варшаве, зарабатывая на жизнь частными уроками музыки, терпел нужду, но зато мог уделять много времени музыкальному творчеству. Этот великий француз, блестящий знаток музыки и пластического искусства, любовался «видениями бескрайних просторов» и высоко ценил их творца. Пиано зазвучал синий. О, сколько же тут солнц.

Он был не новатор, но новый». Объединив эти два начала, Мастер пытается дать объёмно картину Мира, где мы живём. И здесь художник не имел себе равных. Это еще больше обострило его и без того тяжелое состояние. Звуками. О. Жизнь. Вы услышите плеск волн, создаваемый резкими переливами света и тени.

«Жертвенник» говорит языком символов о вечно горящем огне творчества, который был принесен людям ценой гибели самих Прометеев. Ему предшествовал, ныне утерянный цикл работ, выполненных пастелью на ту же тему с символическим призывом в названии: «Да будет. ». И над всем этим, простерев черные крылья, реет зловещая птица, вестник беды и несчастья. Огюст Роден перенес в мрамор тончайшие линии, увидев их в природе глазами ребенка. Лекция прошла, как мне казалось, вполне удачно.

Последняя считается психологическим, а не психиатрическим феноменом. Изучает перспективы будущего. Биограф Чюрлёниса Радослав Окулич-Казарин на основании сохранившихся фрагментов «Записок выздоравливающего» предположил, что Чюрлёнис собирался войти в польскую литературу как автор гротескных произведений. Свое творчество он противопоставлял «свинской», как он называл ее, буржуазной жизни и призывал к достижению гуманистических эстетических идеалов, которые в тогдашних условиях приобретали большой демократический смысл. Зоська, единственная, уже я теперь не представляю себе жизнь без тебя. Ничто в мире не погибает, ничто не исчезает бесследно.

Некоторые позднейшие работы, выставленные им в том же году на выставке «Союза русских художников», казались уже не в такой степени музыкальными схемами. Особенно пленила песня, что поют при зажинках «Ой ты елка», когда мы проплывали мимо Нямунайтиса и Раджюнай». «Сказки» Чюрлёниса – галлюцинации, прозрения по ту сторону реальных предметов, реальной природы. С обеих сторон – водные пространства. Подлинную красоту воспринимает только чистая, прекрасная душа. С такой вестью пришел Чюрлёнис.

О сотворении нового мира. Я поглядываю на бредущего рядом со мной невысокого, сухощавого, молчаливого человека. Это сказка. Нежное утро – утро жизни. Чюрлёнис любил совершать в своем творчестве дальние странствия – к облакам, солнцу, звездам.

Хотя всегда жить мечтами нельзя. (Жан Поль Сартр сказал в одном из своих произведений, что «себя можно увидеть только глазами другого». Особенно он любил музыку Бетховена, Чайковского, Берлиоза, Вагнера. Белые, снежные комья, мотки белого шелка, гигантские белые горы.

Рисунок не завершён, внизу листа ещё просто белая бумага. Каждому звездному знаку Чюрлёнис находит «метафору» и, главное, прекрасно компонует, отлично прорисовывает. Но звуки увлажняются и превращаются в краски. И с другой стороны – искусство говорит о том, что словами не выразить. И почудится, что здесь вовсе и не дюны. А замки. Он так и не увидел пирамид, не дожил до века космонавтов, не было в Литве и таких Гималаев, но, увидев однажды просторы Райгардаса или взойдя на вершины Кавказских гор, он уже никогда не хотел ни в мечтах, ни в творчестве опуститься туда, где «вершатся земные дела».

И тот и другой были слиты воедино. Микалоюс Константинас не любил объяснять свои произведения. Анданте иное. Мысль – его ядро.

В «Сказке», например, птица-«черный ужас» находится слева и летит влево, в «Колокольне» и колокольня изображена слева и облака плывут влево, в «Спокойствии» линии «острова-зверя» плывут влево, в бескрайний простор. По отношению к Чюрлёнису это не только метафора.

Имея в виду строй образов, мыслей и чувств, вызванных кжизни Чюрлёнисом, Ромен Роллан сказал: «Это новый духовный континент и егоХристофором Колумбом, несомненно, останется Чюрлёнис. » Александр Бенуа писал: «Я как-то сразу поверил ему иесли люди осторожные (а их только теперь и встречаешь) мне скажут, что ярискую, то я им отвечу: меня вопрос о риске совсем не интересует, да он и посуществу не интересен. Композиция «Прелюда ангела» строится на пересечениях горизонталей и вертикалей. А каков весь лес.

Ничего не могу делать и ничего не хочу. В свое время жена Чюрлёниса так и пыталась объяснять его картины («помнится, сидим мы как-то раз на высокой дюне и вдруг у нас над головой поплыли такие чудные облака – корабли, да и только, корабли с наполненными ветром парусами – палевые, надутые, розовеющие паруса – плывут плывут величаво. - Смотри, твои картины, - показала я»). К «литовскости» они приходили постепенно, зачастую отвергая национальную идентичность, выбранную их дедами и родителями. Таким видел и ощущал Мир её брат, так видит и она. Получаются два изображения, которые дополняют, обогащают друг друга.

В этой убогой темной комнате, на бумаге, приколотой кнопками к стене, он тогда кончал свою самую поэтичную «Сонату моря». И, в концеконцов, кто знает, ровное вообще оно или кривое, полностью прозрачное или нет. На одном листе «Лета» художник использует такое же композиционное решение, как и в картине «День», - жест «деревьев-ладоней» повторяет белое «облако-ладонь». Иначе оно не искусство. Дух «Мира искусства» искал именно личного и искреннего, а никак не внешнего формализма и потому Чюрлёнис сразу же показался нам близким и своим.

Все время чувствую, что я существую, что, ничем не занимаясь, делаю плохо. Глядя на Аллегро и Анданте «Сонаты звезд», нетрудно понять, что художник хотел средствами своего искусства изобразить возникновение мира из хаоса. Чюрлёнис избегал рисовать человека.

Хотя и не обнадеживает, что они будут выставлены». Музыка объединяет в себе поэзию и живопись и имеет свою архитектуру. Ищут, откуда в этом темном лесу словно свет струится. Отец-органист учил его музыке. Около двадцати большущих флагов с белыми орлами, двести тысяч голосов поют «Бог сотворит Польшу. », вой, с балконов льются слезы изо всех окон машут платочками, радость, портреты Костюшки, солдаты снимают шапки, звонят колокола. Гений – это прежде всего творец мысли.

Угрюмо-прямая линия земного горизонта, вставшая над плоской равниной пустыни. Литовские сказки, а может быть – изучение религии и легенд Индии породили «Сонату ужа», которая вылилась в жуткие видения с очень затемнённым смыслом. Можешь понять, что это за короли. Это еще больше обостряет его тяжелое состояние. Есть дальнейшая ступень.

В третьей части «Сонаты солнца» совершается медленное, всюду повторяющееся у Чюрлёниса движение снизу вверх, где светит благодатное солнце. Точно смелости у них нет или в себя не верят. Большинство художников из «Мира искусства» были далеки от социальной тематики, от политической деятельности. Ну, а сейчас иди, так сказал старик и я пошел дальше и смотрел с высоких башен».

Нет, то не туман. Чюрлёнис одним из первых перешел этот Рубикон. Стеклянные стены уходят в бесконечность, в недосягаемые дали. Ей даже попасть в монастырь без денег нельзя было.

Надо подняться на третью ступень. Были почитатели М. К. Чюрлёниса, особенно во времена буржуазной Литвы, которые считали его выразителем «национального духа», видели и превозносили в его творчестве прежде всего условное, мрачное и пессимистическое. То был неизведанный, новаторский, трудный, но манящий путь. У древних литовцев существовал культ солнца. Для них нет ниши в уже существующих искусствоведческих схемах.

Доходы деревенскогоорганиста более чем скромны, а семья большая: 5 сыновей, 4 дочери. Вот он, ответили мне. А кажется, что это золотистый туман. В руке палитра и кисть.

Радикальный экспрессионизм (Шенберг) — это воплощение крайних душевных состояний — «диссонантная» природа которого разрушила тональную систему, — тогда еще не существовал. Звуками. На обоих листах Чюрлёнис помещает лицо справа от центра картины, а «свет» – слева.

И рождались картины, которые тоже дышали необыкновенным уважением к женщине, где женщина поднималась «на особую высоту». Чувствую, что время безостановочно идет и мне его жаль. Это сказано, когда литовскоепрофессиональное искусство только зарождалось. — Тогда — говорить, но не спрашивать дорогу.

Туловища у них, как древесные стволы, а то и потолще. Клингера он называет «серьезным живописцем» и т. д. Это результат влияния Варшавского художественного училища, его педагогов, среды, тогдашних известных польских мастеров, творчество которых мало чем отличалось от творчества упомянутых Чюрлёнисом художников.

Да, недопетая песнь. Основу музея должны были составить в первую очередь произведения М. К. Чюрлёниса. Организм не выдерживал напряжения творческих сил и каждодневного самоограничения. Ему не довелось вернуться к своим, чтобы вновь создавать удивительные произведения. Позже в письмах мы всё чаще встречаем упоминания о новых произведениях – обложках для книг, рисунках пером и тушью (письма 1904 года), а в письме брату Повиласу в конце апреля 1905 года он уже даёт длинный перечень своих новых живописных работ, среди которых мы находим и такие, ныне широко известные, как триптих «Рекс», «Тишина», «Да будет» (цикл из 13 картин) и др.

Очень впечатляюще выглядит такой рисунок, когда смотришь на него сквозь шлифованную грань. Он увлекался шахматами, математикой историей. Тимоти Снайдер пишет, что литовские деятели на рубеже XIX-XX веков часто были выходцами из польскоязычной шляхты, которые «возвращались к своим корням», объединяясь с простым народом. В последние дни были интересные детские демонстрации с красными флагами. Из реалистических пейзажей Чюрлёниса, созданных в 1907 году, в первую очередь следует назвать триптих «Райгардас».

Вся картина готова в сознании автора, остаётся только её запечатлеть в материале. В «Рексе» Чюрлёнис «графически» скуп в колорите: картина написана в серых, красновато-зеленоватых тонах. А скорее – погрузившиеся в бездну дворцы, башни, каскады висячих садов Атлантиды. Возможно, наконец, подумывал он и о том, что музыка по сути своей не приспособлена выразить самое в нем характерное, быть может им самим еще хоть смутно, но уже ощущаемое, например (со стороны заметим): незнание дороги, вечные поиски, сомнения и. опять-таки незнание. «Прелюд ангела» исполнен поэзии, проникнут торжественным настроением, рождает ощущение бесконечного пространства.

Почему нельзя жить в одной только другой жизни. Холсты. Чюрленис занимался в оркестровой школе М. Огиньского (внука композитора М. К. Огиньского) в Плунге в 1894-99 гг. В некоторых письмах он жалуется, что ничего не умеет. Успехи науки никого не удивляют.

И потому люди создают поэтические легенды и сказки. Разве это не янтарь. И в них сияло бы множество маленьких солнц и звезд.

В 1907 году в Вильнюсе открылась Первая Литовская художественная выставка. Надо браться за краски, браться за живопись. Должен освободиться.

«Об одной своей картине «Сказка» он говорил мне: «Пошли два короля в лес. В его произведениях 1909 года эта «скульптурность» характерно переплетается с графическим началом. Фантазия где – я спрашиваю. Именно взаимоотношения с людьми через свое искусство и составляли смысл его жизни.

Мастер. Какие горы. Однако весь синтез живописи и музыки, создаваемый им, нельзя выводить из синестезии. В первых шести листах серии – холодный космос.

Будто сказка, будто поэтические конструкции из стекла и металла. Природа с избытком наделила его прекрасным. Какие интересные конфигурации. И если иногда он все же пытается поделиться своими субъективными мыслями о содержании картин Чюрлёниса, то делает это без всякой претензии сказать «последнее слово».

Достаточно прочитать главы «Вечер» или «Утро» в его книге «Атмосфера», где он описывает закат и восход солнца в горах Швейцарии, чтобы понять, насколько этот поэт-ученый по духу был близок М. К. Чюрлёнису. В 1903 году он создает свою первую картину «Музыка леса». Мало того, такие вопросы непонимающих зрителей явно были ему досадны. Какой пластический ритм в их движении.

Известно 13 рисунков темперой. Через три огромные горы медленно, но смело ползет к своей короне таинственный уж. Такой город и построил нам Чюрлёнис. В картине есть и другие элементы графики – строгие, четкие линии, оконтуренные формы. Мы карабкаемся на песчаную гору. Все новое к нам приходит через Вестников.

Чем дальше, тем привлекательнее и интереснее делается художник в этой сонате. Раскинулось оно и медленно-медленно вздыхает. Тем не менее, он скопил некоторую сумму, которая позволила ему поехать в Германию. А теперь почти год, как мне удивительно спокойно, светло и хорошо на сердце. – Смотри, твои картины, – показала я»).

Мы учим литовский язык и я собираюсь написать литовскую оперу». Гений хотел бы возвратить миру утраченную гармонию – гармонию первых людей золотого века. Картинаприобретает драматическое звучание, когда задумываешься над тем, как ничтожномал человек перед вечным безмолвием. (Кстати, несколько слов о колорите Чюрлёниса. И все это в возрасте уже двадцати семи лет. Струнами арфы зазвенела небесная лазурь.

Он тоже озирал мир с вершин Гималаев. Я поглядываю на бредущего рядом со мной невысокого, сухощавого, молчаливого человека. Их голоса сплетаются, сливаются в едином хоре, в одном оркестре. Чюрленис был любим. Так писал свои стихи и поэмы гениальный Лермонтов.

Он всемогущ. Полет фантазии в просторы космоса, к солнцу, к звездам. Гений – это прежде всего творец мысли. Клиника отрезала его от мира, от людей.

Синтез музыки и художества в нем был удивительно глубок и всепроникающ. Гармонично, сильно и образно. И с обеих сторон заливали бы их своими зеленовато-голубыми тонами море и залив. Как старший сын, он рано должен был начать думать о заработке. В письме брату Повиласу, датированном 7 января 1905 года, он пишет: «После возвращения в Варшаву с Кавказа оказалось, что мне снова придется давать уроки музыки (чтоб они провалились. ), выяснилось, что деньги, которые я должен был получить за проданные на выставке картины, превратились в какие-то груши на можжевельнике.

И если иногда он все же пытается поделиться своими субъективными мыслями о содержании картин Чюрлёниса, то делает это без всякой претензии сказать «последнее слово». Посмотрев на его «музыкально-живописный» диптих «Прелюд и фуга», мы обратим внимание на богатую фантазию художника, нас приведут в волнение сами картины и лишь после этого мы, может быть, подумаем о музыкальных прелюде и фуге. Графика и живопись в творчестве Чюрлёниса тесно связаны и взаимообогащают друг друга. Так произошло и с упомянутым выше чиновником и с Чюрлёнисом, «забывшим» о бедности.

Это произошло потому, что он был индивидуален и одухотворен. Родное гнездо – самое дорогое богатство, его держат в руках два короля. В этом, по всей видимости и заключались истоки особенностей и тайны его творчества.

Дальше палитра теплеет. Микалоюс Константинас Чюрлёнис. Композиционную схему «Жертвенника» составляет расположенный в центре картины треугольник, а в «Жертве» мы видим диагональ идущую из правого нижнего угла до верхнего левого. Представь, например, на середине улицы толпы, бьющие витрины и фонари.

В Плунге юноша играл в оркестре на флейте, сочинял музыку и рисовал. Весть о Новом мире, о Новой Красоте содержалась в его творчестве. Наверно, это потоп.

И эта, казалось бы, незначительная деталь влияет на выражаемое ими настроение. Отовсюду веяло сказочной поэзией старины. Вячеслав Иванов подметил важнейшую особенность искусства Чюрлениса – некое «двоемирие», позволяющее в процессе взаимопроникновения этих миров друг в друга воспринимать каждый из них как бы обособленно. Со всеми другими гениальными мечтателями.

Постоянно хочу делать хорошее и не знаю, что есть добро, хочу идти и не знаю куда. Она открыла Врата эры Космоса сознанию человечества. Гений Чюрлёниса рвался в недосягаемую высь. Клали весла и слушали. Похоронен Чюрлёнис в Вильнюсе, на кладбище Расу. В обеих картинах господствует туман, заполняющий их беспокойными извилистыми линиями.

Перваячасть (аллегро) – живая, чаще мажорная по настроению вторая (анданте) –спокойная, плавная третья и четвёртая (скерцо, финал) обычно имеют динамичныйхарактер. Творец должен был увидеть объект своего творчества. Напротив, он полагает, что каждый вправе по-своему пересказать Чюрлёниса. (Нейтринная астрономия уже началась. ) Но и нейтрино не могут улететь с той -особой – сферы и рассказать о ее содержимом.

Иначе сердце не выдержит. Ничего так хорошо не понимаешь, как этот шелест. Зеленоватое, пенящееся море. Сказки, легенды, песни передавались из поколения в поколение, от отцов к детям. Матушка рассказывала сказки маленькому Микалоюсу.

Художники стали применять крайние средства для привлечения внимания к своему произведению. Это не могло не оказать определенного влияния и на Чюрлёниса, хотя мы видели, что он примыкал к прогрессивному крылу «Мира искусства» и ему была близка и понятна утопическая мечта о светлом будущем человечества. Часто он сам создает свои сказки.

Музыкант и художник, Чюрленис сделал попытку слить воедино оба искусства: лучшие его произведения волнуют именно своей «музыкальной живописью». Это – выразители. Свои фантастические картины он действительно пел, выражая нежными красками, узорами линий, всегда причудливой и необычайно индивидуальной композицией какие то космические симфонии. Не знаю дороги.

Темные места он тоже подчеркивает не колоритом, а тональностью. Но идущие за ним уже начинают понимать, как возможно можно их избежать. Философия объединяет краски, звуки, поэтическое слово.

А если «все сказано», но все сказанное очень своеобразно зашифровано, Тогда остается расшифровать и прочесть мысли творца, чтобы понять его отношение к жизни. И все же творческая стихия Чюрлёниса не в изображении человека – он замечателен и неповторим, когда создает свой «философский» пейзаж. Когда Чюрленис зрел как композитор, поздний продукт музыкального реализма (в своем стремлении приблизиться к жизни, к отражению самых разных явлений внешнего мира, вплоть до неуловимо зыбких) — импрессионизм Дебюсси — делал тогда еще только первые попытки разрушить грамматическую основу музыки последних трех столетий. В них нет тяжелых квадратных плоскостей. Наука реставрирует человеческую память.

В его творчестве форма всегда служит для выражения идеи, содержания. В опытах же Чюрлёниса музыкальное не столько растворяло видимые объекты, сколько создавало их «по своему подобию». Экспрессионистическая эмоциональность цвета была чужда живописи Чюрлёниса. Раз мы уже сказали несколько слов о цикле «Зима», то хочется упомянуть и «Лето». А. Жмуйдзинавичюс писал в своей статье «Горсть воспоминаний», опубликованной в книге «М. А затем я беседовал с Валерией Чюрлёните-Каружене в её рабочем кабинете.

Обе фигуры держат в руках «свет», заключающий в себе символический смысл: горящее пламя свечи в «Истине» и сияющее солнце в «Дружбе». И все это на ветвях. Босые ноги увязают в золотом песке. Не просто было понять всё это и современникам на его первых персональных выставках.

Мечта Ле Корбюзье и Оскара Нимейера. И каждая линия, нанесённая на бумагу, уже – жизнь, музыка, ритм, свет. Чюрлёнис художественными средствами создавал философию бесконечности. В «Жертвеннике» художник хотел подчеркнуть величие мира, ширь морей, где в укромных бухтах, если смотреть с высоты облаков, корабли кажутся игрушками, а человека и вовсе не видно, зато его творческий гений – сам жертвенник – рассказывает о подвигах людей, о их мечтах, о творимых ими удивительных легендах.

И всё-таки с полным правом можно сказать, что Чюрлёнис учился всюжизнь. Достаточно прочитать главы «Вечер» или «Утро» в его книге «Атмосфера», где он описывает закат и восход солнца в горах Швейцарии, чтобы понять, насколько этот поэт-ученый по духу был близок М. К. Чюрленису. Он решен наиболее точно с точки зрения и композиции и колорита и оригинальности сюжета. Огненные цветы вырастают из темного хаоса и тянутся вверх. Трудно взбираться на них. Пальцы вонзаются в черные и белые клавиши. Таким образом, решение «Рекса» преимущественно декоративно-графическое, поскольку в картине доминируют декоративное пятно, линия, тональное варьирование светотени.

А еще дальше – сны, поэтические ощущения, гармонические сферы, дымка фантазии и мечты. В 1906 году он написал брату: «Я решил всесвои прежние и будущие работы посвятить Литве».

Тут я впервые увидел его фантастику. И в этом мраке возникают башня, кладбищенские колокольни и крест. Люблю тишину, но сегодня не могу ее перенести, кажется, будто кто-то крадется. То был неизведанный, новаторский, трудный, но манящий путь.

Так что не услышал — пропало. 10 апреля 1911 года художника не стало. В то же время, лишь за шесть лет активной творческой деятельности, Чюрленис-художник написал свыше трех сотен картин, создал немало работ графики, а кроме того писал произведения литературы и поэзии, проявлял себя в публицистике, экпериментировал в сфере художественной фотографии. Сходен и их колорит – зеленовато-коричневый с желтым.

Это мог сделать разве что один из посетителей Второй выставки – литовский крестьянин. Гений стремится к всеобщности. Да». Родное гнездо – самое дорогое богатство, его держат в руках два короля. В постановлении о национализации картин Чюрлёниса они причисляются к «созданиям человеческого гения», к величайшим культурным ценностям.

«Пошел я раз в луга и было там много-много цветов, а над лугами и цветами такое высокое-высокое небо, очень синее и голубое и ни одного облачка на этом небе и птички что-то свое там щебетали». Будто города на дне морском, будто миры, залитые потоком солнца. На свет в руках «Истины» летят ангелы в длинных одеждах, с нимбами благодати над головами. Обращая свои глаза к картине, мы обычно смотрим слева направо. Он решен наиболее точно с точки зрения и композиции и колорита и оригинальности сюжета. Ландсбергис).

Основу музея должны были составить в первую очередь произведения М. К. Чюрлёниса. Пробуждается музыкант. Две Весны, но какие разные. Творец, самовыражаясь испытывает чувство освобождения и радости.

Форте – взметнулся зеленый Краски обрели звучание. Литовские друзья устроили мне эту встречу с сестрой великого Мастера. И в то же время Роллан удивлялся: «Не могу понять, откуда он черпал эти впечатления в таком крае, как ваш, в котором, насколько мне известно, вряд ли можно найти подобные мотивы».

А не ему. Хотелось кричать, звать на помощь, но струи холодной воды заливали горло. «Варшава с самого начала беспорядков сделалась довольно интересным городом. Его фантазия, – писал М. В.

Художника и тут интересовала красота литовской природы, творение литовского народного гения (например, невыразимо прекрасная резьба по дереву в «Жемайтийском кладбище» и «Жемайтийских крестах»). И рост под стать. В избах, дворцах, виллах, гостиницах преспокойно спят люди. Я убеждён, что для самого художника успех его первых живописных опытов (страстные нападки и похвалы, которыми было встречено их появления в «Салоне») явился полной неожиданностью.

Ведь всё живо, всё расцветает, развивается, движется. Свою огромную любовь к родине, к родной усадьбе Чюрлёнис наиболее глубоко воплощает в «Сказке королей». -.

Почему художник почти всегда избирал в те годы такую композицию. У самого же Чюрлёниса теперь есть и смелость и вера в свои силы. Это мастера-изобретатели. Всё равно словами не передать их красоты.

И ничего не хочу утверждать. Можешь понять, что это за короли. Он кружил по лесу, не в силах найти дорогу на волю. Это не Вильнюс и не Каунас и, конечно, не Шяуляй, не Клайпеда. Но и вернувшись в сентябре 1909 года в Петербург, он отдавал работе «24-25 часов в сутки».

Почему у нас Чюрленисов нет. ». Он избранник природы. В Лейпциге Чюрлёнис начинает рисовать.

Нет другого художника, который бы так реально, так осязаемо чувствовал романтику космоса. Мне хочется создать цикл по меньшей мере из ста картин, не знаю, сделаю ли». Композитор записывает и гармонизирует мелодии литовских народных песен. Если что-то надо было доказать, то достаточно было сказать: «Это слово чести» и этому верилось безоговорочно. И, разумеется, предлагает сделать ее более абсолютной, справедливой, прекрасной.

Затем – огромные головы. Какой диссонанс, какой контраст. Настоящий туман.

В «Жертвеннике» доминирует пейзаж со строго геометрическими линиями, а в «Жертве» – живое существо с пейзажем, который полон контрастов – извилистых и прямых линий, светлых и темных пятен. Это готовые декоративные фрески из цветовых пятен и музыкальных ритмов. Холсты. Здесь мы переходим к житейской непрактичности Чюрлёниса. Мне же как художнику и искусствоведу придется выполнить очень трудную задачу познакомить читателя с жизнью Чюрлёниса, с теми условиями, в которых формировалось его гениальное творчество и, конечно, «пересказать» его картины. Мечтой о лучшей жизни, о счастье человека проникнуты романтические «Сказки» Чюрлениса.

И уж никак не пессимистической. Взволнованный, я стал спрашивать, нет ли здесь самого художника. (Жан Поль Сартр сказал в одном из своих произведений, что «себя можно увидеть только глазами другого». Встал рано и сразу взялся за трио, через пятнадцать минут бросил. Он уже тогда начал исчислять его галактическими мерами. И вот это и есть жизнь. «Жертва» – картина с красновато-черным колоритом. Такого же мнения придерживается и автор этих строк.

Она вся была как затихший, очень верно настроенный музыкальный инструмент. Он проходил точку обязательного для художника нисхождения и, подобно святому, устремлялся в Беспредельность, в которой ему открывалась Красота Инобытия во всей ее реальности, во всей силе ее высоковибрационной энергетики. Родная деревня – это лучезарное солнце. Он угадал извечный конфликт между черным и белым дымами. Чюрлёнис пробыл в Жемайтии около четырех месяцев и все время очень напряженно работал. был помещён на излечение (на которое была надежда) в лечебницу для нервно-большных, в Червоном Дворе под Варшавой. Все мифологические символы.

Между прочим, он основал, с живописцем Жмуйдзиновичем и скульптором Рымшей, «Литовское Общество Изящных Искусств» и организовал хор любителей, с которым разучивал древние литовские мелодии, а также исполнял свои композиции. Конечно, это великаны. Он выступает в печати по актуальным вопросам литовского искусства и культуры. Чюрленис может сравниться с великими мастерами эпохи Возрождения. Как не похоже Скерцо «Сонаты весны» на Скерцо «Сонаты солнца». В картине есть и другие элементы графики – строгие, четкие линии, оконтуренные формы. где-то горит монополька.

Как-то Максимилиан Волошин назвал Чюрлёниса «дилетантом»и добавил: «А, как известно, бог дилетантов не любит. » На это Бенуа, улыбнувшись, с мирным юмором ответил:«Наверно, потому, что бог сам был дилетант» Ответ Бенуа не только остроумен, но и меток по существу: ведь у бога, когда он, согласно библейскому сказаниютворил небо и землю, не было опыта подобной работы, ему не у кого было учиться. Было в нем нечто поистине природно-вдохновенное. Это было бы святейшее дело. На литовском языке проходят митинги и концерты, ставятся спектакли. Какой диссонанс, какой контраст. И мы, «два старца», на вершине дюны разглядываем лежащий на ладони янтарь.

1 октября 1906 года Чюрлёнис пишет Повиласу: «Страшно понравились мне Ван-Дейк и Рембрандт, а о Беклине и говорить не стану» (Чюрлёнис ставит его между Рембрандтом и Веласкесом или между Ван-Дейком и Рембрандтом. - А. С. ). Другие работы (более ранние) – ещё определённее музыкальны они представляют не что иное, как графические иллюстрации к произведениям музыки и художник пояснил это краткими заглавиями: «Allegro, соната 5», «Andante, соната 6», «Фуга», «Диптих – Preludet Fuga» и т. д. Видеть самому, трепетать перед величием сотворённого Мира своим сердцем. Угол зрения. Великим королям никогда не понять этого.

И он окончил. В этом пейзаже (так же, как и в некоторых других), в «силуэтности» приёма, в узорно-изысканном рисунке деталей и в прозрачных красках, нежными оттенками изумрудно-синего передающих сказочную тишину звёздных небес и забытых могил, – чувствуется влияние на художника японской живописи но это не «японизация» в обычном роде, а своеобразное слияние интимной лирики, стиля какемоно и народно-литовских мотивов. Так, к примеру, я не согласен с толкованием, что тёмный великий Король в картине «Rex» означает, что зла и тьмы на свете больше, чем Света и Добра. Квадраты, ромбы, треугольники.

Будущее обратилось прошедшим и что в нем — перегной, глупость. В Петербурге художники «Мира искусства» привлекли его к театрально-декоративному художеству, он увлекся им и решил создать оперу «Юрате» по мотивам литовской поэтической легенды. Чюрлёнис был восприимчив к красоте и путешествия больше всего вдохновляли его. И это не просто громкие слова. За каких-то 3-4 года он успел много сделать на этом поприще.

Любовь — это мгновение блескавсех солнц и всех звезд. И эта другая захватывает белоснежные крылья стоящего на алтаре, оставляя на них темные струящиеся блики и ложась черными неумолимыми земными знаками. Родители его были бедны, семья – большая. Но доходов нет. Обращает на себя внимание его противоречивое отношение к собственному творчеству. Есть в его картинах и впечатления от встречи с Кавказом.

Нельзя ведь стоять перед картиной, смотреть на нее и ни о чем не думать. Края триптиха более «эскизны», более «сказочны», в то время как центр возвышенно «философичен». Он прошел по «тропе святой» туда, где творчество космическое соприкасается с земным, где человек-творец открывает дорогу к сотрудничеству с Высшим, становясь теургом в полном смысле этого слова. Таким образом, в 1918-1919 годах Советская власть из всех литовских художников наиболее высоко оценила М. К. Чюрлёниса. Лежа под ветлами на берегу речушки Ратничи и глядя на плывущие по небу облака, он мысленно рисовал удивительные картины.

Солнце катится, как шаровая молния, по застывшим волнам песчаных дюн. Мы оба долго смотрим на него, смотрим на огонек янтаря. Надо мечтать. Вся картина звучит, как задушевная, светлая дзукийская песня. На этом фоне – замок, деревья, раскинувшая крылья птица. Это есть понимание Мастера. И если результатом такого бессребреничества была нужда в самом необходимом, то тем лучше для художника, так как в «свинском» обществе источником красоты является разлад со средой, а не гармония.

Характерно, что Чюрлёнис, раньше относившийся к своим учителям с большим уважением, скоро «раскусил» их. Из воспоминаний жены М. Чюрлёниса: «Он. В «Жертвеннике» художник хотел подчеркнуть величие мира, ширь морей, где в укромных бухтах, если смотреть с высоты облаков, корабли кажутся игрушками, а человека и вовсе не видно, зато его творческий гений – сам жертвенник – рассказывает о подвигах людей, о их мечтах, о творимых ими удивительных легендах. И рождались картины, насыщенные ароматом «сказочной поэзии» родных литовских полей.

Интересовался языками, особенно «мертвыми»: халдейским, ассирийским, финикийским. «Для нас «действовать»-значит «быть», – приходит на память афоризм моего спутника, – каждый жест создает в мире новые образы, любая техника, любые орудия – это взгляд, открытый на мир. Это «Кладбище» – солнце ушло, на желтом небе силуэты крестов, часовенки, деревья. И у Чюрлёниса в «Истине свет-истина и большинство мотыльков-ангелов сдвинуты несколько влево от центра, огненный шар солнца-дружбы в «Дружбе» – также в левой половине картины. У самого же Чюрлёниса теперь есть и смелость и вера в свои силы.

Чего я хочу. К ниспровержению старых грамматик и правил с разных сторон шли современники Чюрлениса, равновеликие противники (Стравинский) и защитники (Скрябин) романтических экстазов. Постоянно говорим что-то другое, делаем что-то другое. Была его сфера. Таков и Чюрлёнис. Но это еще не все.

Гений не выбирает средств. А там, глядишь из-за большого листа цветок высовывает головку и улыбается солнцу. В его творчестве форма всегда служит для выражения идеи, содержания.

Большинство художников из «Мира искусства» были далеки от социальной тематики, от политической деятельности. Ему не было тогда и 36 лет. Все легендарные сюжеты. Нида – золотые дюны под лазурным куполом неба. Лжи, обману, чванству, карьеризму места не было. И в Африку уже меньше верим, хотя иногда еще и предаемся мечтам.

И отмечает: «Конец XIX века дал нам Беклина. И он научился мечтать.

Впрочем, записью это даже нельзя назвать, скорее, это притча. В Анданте все успокоилось, формирование мира завершилось.

Островок этот носит романтическое название – «остров любви». «Картины Чюрлениса, писал о выставке петербургский критик А. А. «Знаешь, я такой теперь ни на что не годный, когда бываю один, страшно.

Клингера он называет «серьезным живописцем» и т. д. Это результат влияния Варшавского художественного училища, его педагогов, среды, тогдашних известных польских мастеров, творчество которых мало чем отличалось от творчества упомянутых Чюрлёнисом художников. Вся эта материя «лезла» бы в глаза и мы смотрели бы только на эту руку, не замечая ни света, ни мотыльков, ни самого «автопортрета» (по мнению некоторых исследователей творчества Чюрлёниса, фигура в «Истине» – это автопортрет). Ему казалось, что в тот момент наступила пора счастливого покоя и гармонии. Он так и не увидел пирамид, не дожил до века космонавтов, не было в Литве и таких Гималаев, но, увидев однажды просторы Райгардаса или взойдя на вершины Кавказских гор, он уже никогда не хотел ни в мечтах, ни в творчестве опуститься туда, где «вершатся земные дела».

Темные пятна с вершины дюны начинают скользить вниз, к ее подножию, на песчаную равнину. «Жертвенник» поражает зрителя величием разума и чувств человека, казалось бы, такого ничтожного среди этой бескрайней шири, его могуществом, когда искусство – все равно изобразительное, архитектурное или поэтическое – доминирует над твердью земной и хлябью морской, над его же собственным чудесным творением – пароходом. Огонь. Если две рассмотренные нами Сонаты – это «музыкальная живопись» столь же, сколь и «космическая», то цикл «Знаки зодиака» целиком посвящен космосу. Что бы это такое могло быть.

А еще дальше – сны, поэтические ощущения, гармонические сферы, дымка фантазии и мечты. Как в реальную жизнь. Здесь нет цветовых акцентов, ярких цветовых пятен. И все же его специфическое литературное творчество сложно отнести к романтизму или литературе «Молодой Польши». В сказке «Путешествие королевны» на вершине горы – одуванчик беззащитный в своей хрупкой красоте.

Тогда же он отказывается от «музыкальной живописи», хочет говорить исключительно средствами изобразительного искусства о земле, звездах, космосе. Он сознательно уравновешивает компоненты композиции. Добужинский находит, что «картины в этом году содержательнее и глубже», но это как-то не убеждает меня.

Окончив в 1899 году консерваторию, он отказался от предложенного ему места директора Люблинской музыкальной школы, которое обеспечило бы его материально, но помешало бы творческой свободе. Так наглядны разные благородные и красивые дела. Парящие над землей зеленые облака.

Но это – только рядом, только подобие тех ощущений, что испытывал он. Его высоко оценили Рерих, Бакст, Бенуа и многие другие. Это сотворение мира, которое отличается от библейского. Широко раскрытые, большие, удивленные глаза. В связи с этим хочется еще раз вспомнить слова Рериха он «не новатор, но новый».

В «Жертве», картине философско-космического плана, доминирует сам человеческий гений (ангел), который хочет разрешить вечную дилемму истины и лжи. Итак, мы вплотную подошли к болезни, начавшейся за год с небольшим до его смерти. Чюрлёнис не любил модернистского искусства, не понимал его и, конечно, не следовал ему. Что такое вся эта притча, как не проповедь о жизни, без остатка посвященной людям. «Если бы я был богат, писал Александр Бенуа, я бы пришел на помощь ему, заказав ему огромные фрески в каком-нибудь здании, посвященном человеческому познанию. ».

Вспомним его картину, на которой два седых старца смотрят на лучащееся солнце. Живопись была первой, откликнувшейся на зов времени. Один из королей взял ее в ладони, оба смотрят и дивятся. Иначе он не мог и мыслить и творить. Но что это. В начале 1910 года его поместили в небольшую клинику для душевнобольных под Варшавой.

Они ходят и ищут. Гений хотел бы возвратить миру утраченную гармонию – гармонию первых людей золотого века. Интересно, что восприятие М. Чюрлёниса обладало свойствами синестезии. Их основа – жизнь. Видишь сразу перед собой художника, привыкшего грезить звуками.

Плохо. На нём остро заточенным карандашом наведён рисунок, но не весь лист им заполнен. Гений ничем не стесняет себя. Музыка отставала. Это, конечно, не могло не отразиться на его здоровье, особенно на его нервной системе. Сначала помог случай. Напрягается слух ребенка.

А как ты думаешь. Пронзительно-зеленые просветы сквозь покрытое тучами небо. Он никогда не стремился к внешнему эффекту в своих произведениях. Кто-то мешает мне слушать — ничего не слышу. Глава Временного революционного правительства Литвы В. Капсукас подписал «Декрет о создании Литовского государственного музея».

Это можно объяснить только наличием крупнейшего таланта. Абсолютною противоположность по настроению и колориту представляет другая «сказка» художника – Рай. В картине «Прелюд Витязя города» Чюрлёнис хотел выразить пробуждение национального сознания литовского народа. Может быть, Икар. датируются почти все картины художника.

Поэтическая метафора стала для него одним из основных выразительных средств. Возлюбленная моего воображения. Неужели ветер донес до меня этот шепот. Острия и пики терялись в облаках и вновь прорезали их. Одно – тихое море, скалистый остров, где горят несколько огней.

А ты иди иди без устали. Это естественно. – Чтобы с большим успехом разбираться в этих вопросах, он изучал математику, физику и химию.

Волнистые песчаные хребты, кажется, окутались нежной пеленой тумана. Лес такой, что на ветвях деревьев умещаются огромные города с дворцами, пагодами, башнями. И вот палитра оставлена.

Злой, страшный час. Я слаб, так как чувствую, что заблуждаюсь. Отказались играть уже, вроде бы, принятое к исполнению (в Варшаве) его лучшее к тому времени произведение для оркестра, рухнула единственная надежда услышать свое творение. Он угадал извечный конфликт между черным и белым дымами. Благодаря этим хорошо соразмеренным компонентам композиции «Колокольня» создает приподнятое, радостное настроение, а мудрое противопоставление горизонталей и вертикалей позволяет облакам медленно, но уверенно плыть справа налево, все выше в бескрайний простор, откуда доносится ликующий колокольный звон, который пророчит пробуждение земли, возвещает о приходе животворной весны.

На этом рисунке – уже сотворенный живой мир. Составил и свой собственный алфавит и на некоторых картинах видны таинственные письмена. На литовском языке проходят митинги и концерты, ставятся спектакли. Но это только первое впечатление. И блики солнца. Во второй и третьей частях «Сонаты» Чюрлёнис как художник заговорил в полный голос.

В картине очень много неба. В то же время упомянутые диссоциативные расстройства обычно не продолжаются столь долго. Дрездене (между прочим, в Дрезденской галерее), в Нюрнберге, Вене и Мюнхене (здесь он осматривал знаменитые Старую и Новую Пинакотеки, Глиптотеку, так называемый Гласпаласт).

В это время он создает увертюру «Кестутис» и другие произведения. Море порой одаривает нас уникальными самородками янтаря. Объединение слова и мысли должно рождать новые образы». Ему обещают признание и материальное благополучие, но. И в этом весь секрет их могущества. Еще детская фантазия видитсказочный замок в соседней островерхой избе.

Его способ изображения мира не раз поражал зрителей- и «рядовых» и «избранных». Купы деревьев украшают широкие луга. В Германии Чюрленис поступил в Лейпцигскую консерваторию, которую окончил в 1902 году. теперь словно совсем не движется. Соната, где Чюрлёнис, по словам Добужинского, «порой несмел и технически словно бы беспомощен», это, наверно, «Соната ужа», особенно, когда смотришь на ее Аллегро.

Это песня о ярком солнце Востока и удивительных городах из «Тысячи и одной ночи». Вся картина звучит, как задушевная, светлая дзукийская песня. Они состоятиз трёх или четырёх произведений, в которых тема решена в развитии. Напротив, в 1909 году он прочно «встает на землю» и тогда появляются его удивительные жемайтийские пейзажи. Пока проползало облако, янтарек казался осколком камня. Подлинная красота доступна только таким глазам. Если в студенческие годы он высоко оценивал творчество пользовавшихся тогда известностью немецких художников (Беклин, Штук, Клингер), то теперь, в пору творческой зрелости, его уж не восхищают и известные современные русские художники (Сомов, Билибин).

Только из земной действительности переносились они в сферу поэзии. Дальше – болезнь, о которой поговорим более подробно. Все хранит на века мозг человеческий. Пьянящая высота изображена в «Жертвеннике», который мы видим словно с птичьего полета. Мы не можем помнить этого. Мы засыпаем и видим во сне бурные порывы ветра в хаотическом мире.

«Жертвенник» словно утверждает могучую духовную силу физически маленького человека. Основу колорита Чюрлёниса не надо искать где-то еще. Анданте построено на огромных горизонталях и вертикалях, на контрастах светлых и темных пятен, а Скерцо, напротив, держится на «братающихся» массах, связанных одна с другой (посредством «мостов»).

По части загадочности новые поколения живописцев переплюнули тех, кто остался в прошлом, но вот по части одухотворенности и глубины мысли, затаённости чувства и деликатности северной цветовой гаммы – этот неяркий человек недосягаем и мир его вроде бы всем открыт – да не каждый войти может, а в него войти можно, тихонько (чтобы от резких движений и воздушных перемещений не спугнуть краски и музыку в них), не топая ногами, осмотреться и погрузиться в созерцание пространства. Мы не сможем оторвать глаз от картины «Цветы», где в наступающих вечерних сумерках на поверхности озера такими живыми всплывают цветы белых водяных лилий. Жизнь.

Осенью того же года с рекомендательным письмом М. Антокольского он едет в Петербург и вступает в тесное общение с членами будущего объединения «Мир искусства» – Добужинским, Бенуа, Рерихом, Билибиным и др. Чюрлёнис достигает в этой картине чрезвычайно тонкой градации полутонов. Основу колорита Чюрлёниса не надо искать где-то еще. Чюрленис все чаще и чаще испытывал чувство депрессии, беспричинной тоски, неуверенности. Мы засыпаем и видим во сне бурные порывы ветра в хаотическом мире.

Посмотрим на «Колокольню» из цикла «Весна». В 1904 году в Варшаве он поступает в Школу изящных искусств. В 1900-1901 годах им была создана симфоническая поэма «В лесу».

Учась в Варшаве, Чюрлёнис создал несколько музыкальных произведении. Мы плывем не останавливаясь. В этом стремлении он был первым. Так же сконструировал он здесь и пейзаж. Поэт. Что ж больше на нее влияло: решимость отца выдать ее за состоятельного человека (чтоб ей за Чюрленисом не пришлось «стирать белье на пятом этаже») или намерение ее любимого — «счастлив не буду».

Отражается, но в реальности не присутствует. А ведь это простая, всем нам так хорошо известная литовская деревня. Наиболее типичная «чюрлёнисовская сказка» – созданный в 1907 году триптих «Сказка». Я шел один. В 1903 году он начинает работу над симфонической поэмой «Море», посещает школу рисования Каузика. - В 1904-1905 годах под его руководством организовался хор Варшавского общества взаимопомощи литовцев.

Он поклонялся источнику жизни – солнцу и считал, что сотворение мира еще не закончено. Пронзительно-зеленые просветы, возникшие сквозь покрытое тучами небо. Второе – личность Чюрлёниса. Эти «мертвые» линии говорят о навечно уснувшем мире воды. А наверху – древний литовский герб - всадник с мечом, Витязь.

Чюрлёнис-музыкант и Чюрлёнис-художник находят в своей «музыкальной» живописи общий, гармонический язык, дополняют друг друга и, главное, достигают неведомой дотоле в истории искусства оригинальности: до Чюрлёниса мы не знали столь широкой и выразительной, говоря словами Горького, «музыкальной живописи». На ладони пылает, сверкает, лучится миниатюрное солнце. В статье Александра Бенуа, напечатанной в 39 «Речи», говорится, что уже пошла третья неделя, как по инициативе петербургской группы «Мир искусства» открыта посмертная выставка М. К. Чюрлёниса, но почти никто не покупает этих удивительных картин. Чюрлёнис родился 22 сентября 1875 в городке Ораны (современное название Варена) в Литве. Фигура высится на краю ступенчатого алтаря, в зеркальных плоскостях которого отражается звездное небо. Вполне реальная картина.

Консерваторские преподаватели и студенты признавали за ним выдающиеся музыкальные способности, однако не слишком общительный характер молодого композитора не располагал к тесным контактам. Разве не так родился эпос. Город как бы бесконечен. А ведь на обеих картинах изображена Весна, обе занимают в сонатах место Скерцо.

И в сказку надо верить. Определяет возраст галактик, солнечной системы, Земли, человека. Нет, это не замки – это удивительные игольчатые кристаллы ледниковой эпохи. Дух «Мира искусства» искал именно личного и искреннего, а никак не внешнего формализма и потому Чюрлёнис сразу же показался нам близким и своим. И сады. В записках Чюрлёниса о его впечатлениях от поездки по Кавказу есть слова, которые могли бы иллюстрировать «Сказку замка»: «Ты вся была на солнце, а солнце – в тебе И вспомнилось мне тогда, что было время, когда мир походил на сказку. Действительно, у него тогда набралось много причин для глубокой меланхолии.

С осени 1901 года Чюрлёнис – в Лейпцигской консерватории. Покажи, если можешь. Ложь уничтожает красоту, а красота – ложь.

В раннем возрасте отец обучил его игре на органе и он играл в церкви уже с шести лет. Покупатели или отбыли за границу или вернули картины с целью сбить цену». Был в моей лекторской практике один предосадный случай. Кто среди художников, кроме итальянских тречентистов, достигал этой воздушной мелодичности, этого лёгкого касания «мирам иным» – такими несложными средствами. Призма для наблюдения. И это была бы человеческая жизнь, открытая всей Вселенной. «Вечером я зашел к ним, - картины очень понравились всей семье, но потом явился Сомов, тоже смотрел, но к похвалам Добужинского не присоединился и сказал: «Да, это очень красиво, но, Николай Константинович, вы как будто ближе к земле сделались – в этом году ваши картины более конкретны».

«Помнишь Палангу., прогулку среди ласкающих, сверкающих волн приближение бури, ее нарастание и мощь, помнишь ли. » Не меньшее влияние оказал на творчество Чюрлёниса и Кавказ. Это – «Рай», «Прелюд Ангела», «Жемайтийское кладбище», «Черное солнце», «Потоп». Среди работ Чюрлёниса имеются и такие, где запечатлен характерный мсемайтийский пейзаж. Его фантастические видения – из сокровищницы памяти человечества. Композиционную схему «Жертвенника» составляет расположенный в центре картины треугольник, а в «Жертве» мы видим диагональ идущую из правого нижнего угла до верхнего левого. Иначе он не представлял себе жизни.

В пейзаже много пространства. «С раннего детства брат любил бродить по лесной чащобе, то встречая восход, то вслушиваясь в тишину полудня, то гуляя у лесного озера в звездную ночь, - вспоминает его сестра Я. Чюрлёните. - Когда собиралась гроза, он, накинув плащ, спешил в лес – слушать завывание бушующего урагана». Так много сказано и передумано о ЖИЗНИ. Ранее ведь такого искусства никогда не было. И необходима его, Чюрлёниса, посильная помощь. Он её внутри слышал.

Не будет ли это самым простым и правильным ключом к пониманию «тайн» Чюрлёниса-художника. Этот цикл всегда будет поражать стилистической целостностью и богатой метафоричностью. Муза моя затихла, мы посмотрели всё.

Здесь онучился играть на флейте, делал первые опыты в сочинении музыки. Спустя некоторое время София живет в Литве и ждет ребенка. Здесь некие лучи пронизываются множеством волн, течений, завихрений. Я решил все свои прежние и будущие работы посвятить Литве.

Вся картина словно излучает какую-то физическую тишину. Соприкасаясь с природой, Чюрлёнис отдыхал, но отдых этот продолжался недолго. Графика и живопись в творчестве Чюрлёниса тесно связаны и взаимообогащают друг друга.

Вот он источник эмоционального стресса – первого шага к болезни. Его земной мозг не выдержит двойного напряжения. А это – нелегкое дело. Эта память всегда помогала человеку творить сказку, легенду, миф. Да и много ли можно увидеть в окно. Но пальму первенства тут следует все же отдать поэтам – только они, наверно, могут образно интерпретировать картины этого художника, пользуясь средствами самого Чюрлёниса – параллелизмами, гиперболами, метафорами, сравнениями, «одушевлением» природы, ее персонификацией, поэтическими ассоциациями, философским углублением в природу вещей. Другой день — виды другие: тихо и спокойно. Это было скорее видение, чем сон: «Я видел страшный сон.

После космической и сказочной тематики Чюрлёнис как музыкант не может снова не обратиться к «музыкальной живописи», хотя Добужинский и утверждал, что эти музыкальные названия казались петербургским художникам из группы «Мир искусства» курьезом и, по их мнению, не играли существенной роли в оценке творчества литовского живописца. И если он все-таки снисходил иногда до земных дел, то не привлекали его, по его же словам, «толкотня, шум, беспокойство». Простой крестьянин «прочел» «Сказку» иначе, чем ее постиг глубокий интеллект поэтессы. Теперь он точнее, полнее – образ мира. Природа пробуждала его к творчеству и он должен был работать. 10 апреля 1911 года Чюрлениса не стало. Оно вечно.

Он родился 10 сентября 1875 года в Оранах, Трокского уезда Виленской губрении. Большой грех приняли на себя те, кто в свое время, еще при жизни Врубеля, не предоставил ему места в музеях, на этой «общественной кафедре» художника. Иначе этобыл бы уже не Чюрленис, а другой по духу и пафосу художник. Это было сказано человеком, выросшим в атмосфере польской и немецкой культуры.

И всегда на ней молодые люди. Солнца, которое посылает на Землю животворящий свет. По отношению к «официальному искусству», воспевавшему существующий общественный строй, Чюрлёнис был настроен враждебно. Это случилось в декабре 1909 года. Кресты на дорогах Литвы всегда украшались диском солнца, обрамленного волнами лучей. Я не буду описывать всех картин Чюрлёниса.

Когда-то Чюрлёнис мечтал: «Если бы можно было хоть немножко приподнять завесу и увидеть, что будет через три, пять, десять лет» Ни одно из этих желаний не исполнилось- ему не пришлось ни «скоро увидеться» с женой и дочерью, ни «приподнять завесу» над будущим. А какой незнаемый вид у растений, растопыривших свои крылатые листья. Музыка ли, краски, поэзия Важна суть. Есть у него несколько произведений длякамерных ансамблей, для хора, органа, но более всего Чюрленис любилоркестр, хотя оркестровой музыки написал немного: 2 симфоническиепоэмы В лесу (1900), Море (1907), увертюру Кястутис (1902) (Кястутис – последний князь дохристианской Литвы, прославившийся вборьбе с крестоносцами, погиб в 1382 г. ). И рождались картины, насыщенные ароматом «сказочной поэзии» родных литовских полей.

Только в лампе что-то жужжит, да шуршит перо по бумаге. А если «все сказано», но все сказанное очень своеобразно зашифровано, Тогда остается расшифровать и прочесть мысли творца, чтобы понять его отношение к жизни. Немцы уже давно спят. Ранняя и очень популярная картина Чюрлёниса «Спокойствие» как бы является ключом, позволяющим отворить первую дверь в сложный мир творца. Он организует массы, строго подчеркивая их конкретную форму и резкий контур – в одном случае вводя линию «молнии» (сила лучей. ), в другом используя «поющие» эллипсы (весенняя мягкость).

Это картина «Весть». И вот таким образом все кажется здесь маленьким. И вернулся в больницу.

Литовский искусствовед В. Кайрюкштис писал: «Словами невозможно пересказать мысли, настроения и чувства, составляющие содержание картин Чюрлёниса». Временами кажется, что эта тихая и темная ночь — какое-то исполинское страшилище. получу диплом, брошу музыку». «Жертвенник» исполнен спокойствия, а «Жертва» полна тревожным ожиданием. В последние годы жизни мечтания усиливаются.

Свое творчество он противопоставлял «свинской», как он называл ее, буржуазной жизни и призывал к достижению гуманистических эстетических идеалов, которые в тогдашних условиях приобретали большой демократический смысл. Эта композиция — жизнь и она играется только один раз. Свободнее полет фантазии во второй части – в Анданте «Сонаты ужа».

«Лейпциг. Трудно взбираться на них. Первыми большого мастера в нем увидели члены кружка А. Бенуа, будущие мирискусники. Дорога проходила по берегу Терека, а мы взбирались на Казбек. Не знаешь, откуда приходят, куда уходят люди. Купил себе свечку (был отвратительный серый день) и, запершись в огромной комнате один на один с Юрате, погрузился в морские пучины и мы бродили там вокруг янтарного дворца и беседовали».

Они поражают не сказочным вымыслом, а своей иррациональностью. Но и они еще только начинали. Большое впечатление произвело на художника литовское побережье Балтики. Соната, где Чюрлёнис, по словам Добужинского, «порой несмел и технически словно бы беспомощен», это, наверно, «Соната ужа», особенно, когда смотришь на ее Аллегро.

То тут, то там вдруг появляются фантастические звери и летают давно сгинувшие птицы. Наоборот, стоит перепробовать все средства в этом доказательстве. Композитор записывает и гармонизирует мелодии литовских народных песен.

Но ты, братец, не думай, что были то простые короли и что лес тот был простой. Перед нами раскинулись широкие поля Дзукии, по которым вьется маленькая речушка. А еще дальше. В результате – тяжелое воспаление легких и кровоизлияние в мозг. Литовский искусствовед В. Кайрюкштис писал: «Словами невозможно пересказать мысли, настроения и чувства, составляющие содержание картин Чюрлёниса». Но не благодаря этим отражающим реальную природу пейзажам Чюрлёнис стал Чюрлёнисом.

Наверно, Чюрлёнис – это все вместе: и музыка и краски и поэзия. Небо окутано зеленоватым туманом. Письмо к другу, Э. Моравскому: «.

Удивительные чюрлёнисовские видения. Ритмами. Ангел у Чюрлёниса, как мы увидим дальше, - символ добра, вот таким образом, «расшифровывая» эту картину, получим следующее: добро стремится к истине, к надежде и здесь погибает. «Жертвенник» – светлая вещь с преобладающим зеленоватым и красным колоритом. Живописные окрестности Друскининкай оставили неизгладимый след в душе будущего художника. У Чюрлениса был не только музыкальный слух, но и цветовой. Обобщенный образ литовского города в «Прелюде» типичен для архитектурного облика литовского края, содержит метко зафиксированные архитектурные ансамбли и детали.

О сотворении нового человека. И ведь отсутствие чуткости, вдумчивости у публики унижает его народ, обидно за людей. «Уже несколько часов, как сижу и жду, что чего-нибудь захочу. И это прекраснейшее из созданного им – хаотическое переплетение цветных линий и музыки. Нет, это всё чуждо такому раскрытию сути Жизни, Жизни с большой буквы.

Трагически бесконечная черная процессия всех поколений человечества, символически несущая гроб, - это лишь аккорды черных клавишей. На этой почве развивается часто артистизм, который провозглашает искусство «миром иным» и бежит в него или в разные формы мистики. С башен машут, приветствуют нас очаровательные королевны. Мы знаем теперь, что это предвещало серию дивных «сказок» Чюрлёниса, появившуюся в «Союзе» 1910 года. Но здесь Чюрлёнис для меня наименее убедителен.

Многие из них польский язык знали лучше, чем литовский. В Лейпциге же Чюрлёнис начинает все больше интересоваться живописью. Друскининкай) и Плунгянах (совр. На горизонте полоска темного леса. В Сикстинской капелле заново творил мир Микеланджело. Появляются статьи, которые призы вают создать «литовское общество любителей искусства», призванное объединить всех литовских художников.

Гений болен вечным протестом, беспокойством. Простые люди ни об этом мире, ни о дороге туда ничего не знают. Он рано пристрастился к произведениям Достоевского, Гюго, Гофмана, Э. По, Ибсена.

Их основа – жизнь. Благодаря этим хорошо соразмеренным компонентам композиции «Колокольня» создает приподнятое, радостное настроение, а мудрое противопоставление горизонталей и вертикалей позволяет облакам медленно, но уверенно плыть справа налево, все выше в бескрайний простор, откуда доносится ликующий колокольный звон, который пророчит пробуждение земли, возвещает о приходе животворной весны. Спят глубоким сном, но ведь это утопленники. Она воспринимала и жила этим. «.

Сколько звуков в нем слышится, сколько красок сверкает. Кресты на дорогах Литвы всегда украшались диском солнца, обрамленного волнами лучей. Распахивается сердце. 9 сентября 1905 года Чюрлёнис писал: «Помнишь, Паулюк, Палангу.

— Значит — молчать о зелени. Но они чаруют красками столько же, сколько мечтой. Тогда нетрудно будет понять «Мысль» и «Корабль», в которых явления природы и человеческой жизни тесно связаны между собой – лучи света и тучи сплетаются с силуэтами людей и трудно отделить их друг от друга. Я решил все свои прежние и будущие работы посвятить Литве. И мы, «два старца», на вершине дюны разглядываем лежащий на ладони янтарь.

«Пошел я раз в луга и было там много-много цветов, а над лугами и цветами такое высокое-высокое небо, очень синее и голубое и ни одного облачка на этом небе и птички что-то свое там щебетали». Родилась экспрессионистская тенденция в искусстве. Ему было тесно на земле и он стремился все дальше, все выше и выше. Мы ощущаем жар солнца куда сильнее сегодняшнего его тепла. Подъем революционного движения непосредственно отразился и на литовской литературе, музыке, живописи.

В искусстве Борисова-Мусатова природа становилась лирическим романсом. Конечно, подойти к нему я не решился. ». Известный художник Остроумова-Лебедева вспоминала: «Мне они (картины Чюрлёниса. Почему вторгается в область науки. Не по годам задумчивый, он предпочитал занятия музыкой и чтение играм со сверстниками. в будущем.

Тут, конечно, конкретный образ. Среди работ Чюрлёниса имеются и такие, где запечатлен характерный мсемайтийский пейзаж. Человечество помнит. Они не просто последователи какой-то школы изобразительного искусства, они не кульминируют высшие достижения какого-то художественного стиля, они – новые. Вот таким образом, не сомневаясь, к четырём прежним «ключам» надо добавить и народность и философичность. Да.

И все сгорают, погибают и с опаленными крыльями падают вниз, в небытие. Врач и горячий любитель музыки Маркевичрекомендовал Чюрлёниса-младшего своему знакомому князю Михаилу Огинскому, внукуавтора знаменитого полонеза «Прощание с Родиной». Голубой залив.

Из этого письма мы видим, что Чюрлёнис критически относился к творчеству Сомова, Билибина, считая, что они находятся под влиянием «старых школ» или английского художника- графика Бердсли или Врубеля. В 1909 году он написал картину, которая называлась «Баллада о черном солнце». Как сказка. И он должен освободить его, не утаивать красоты бытия, опустошить себя до конца. Чюрлёниса приглашают участвовать в выставке «Союза русских художников».

Сначала длятого, чтобы отвлечься, найти утешение в чужом и неприветливом городе. Теперь, даже когда он среди родных, — в Друскининкай, — но без жены, даже от случайной надобности там задержаться (а денег, как всегда, нет, чтобы ей или ему на денек подъехать друг к другу) — он теперь без нее тоскует так, что доходит до маразма. В Анданте всюду используется только одна линия-контур, подчеркивающая границу тумана. Свои музыкальные пристрастия он сохранил на всю свою короткую жизнь. Рекс – это царь вселенной.

Ромен Роллан в письме к литовскому исследователю творчества Чюрлёниса М. Воробьеву так отозвался о «музыкальности» картин художника: «Что особенно пленило меня в репродукциях наиболее известных произведений Чюрлёниса, так это преимущественно музыкально-симфонический и полифонический их характер, развитие одного мотива и сопряжение нескольких симультанных планов». В Дзелне и Новолипках выкатили пушки. Есть такие творцы, хотя их не много. Характерно, что Чюрлёнис, раньше относившийся к своим учителям с большим уважением, скоро «раскусил» их. И еще: фантастически белые крылья птиц, распахнутые для дальнего полета.

С такой вестью пришел Чюрлёнис. Вот таким образом же Чюрленис даже с психологической точки зрения не мог относиться к искусству как к личному «клапану для выпуска пара». Вот таким образом иногда приходилось самому изготовлять их. Любовь — это старая песенка.

Если современные индивидуалисты завоевали себе право свободного выражения природы, свободной передачи в линиях и красках её воздействия на душу художник, то Чюрлёнис пошёл дальше – от свободы впечатления, от объективности концепции к тому, что на языке мистиков называется «двойным зрением». Его фантастические видения – из сокровищницы памяти человечества. Всё существует, как великолепное сочетаниекрасок, как звучание прекрасного аккорда». А земля – обледеневшее кладбище – странствует в бесконечной ночи. Всю свою жизнь он испытывал сильное влияние Словацкого, а также поэтов «Молодой Польши».

В это же время Чюрлёнис приступает к созданию оперы «Юрате», которая, к сожалению, осталась незаконченной. Созданные Чюрлёнисом «Знаки зодиака» – плод необычайно богатой фантазии и чуткой души романтика, блистательное использование древних восточных легенд о созвездиях солнечной орбиты. Чюрлёнис назван в этом постановлении «выходцем из трудового народа Литвы». Это другой, фантастический мир. До него никто так не мог работать. В Плунгянах он играл в оркестре князя Огинского, с чего началась его музыкальная карьера.

И это еще не все. Зеленоватый, желтоватый, матовый, даже рыжеватый и розовый. Чюрлёнис упорно и мощно борется с безумием. Звуками. Да это же цветовая мелодия.

Ее брат (и друг Чюрлениса) винил ее за нерешительность и слабость и понимать, по-видимому, это нужно так, что она создала-таки впечатление у своего возлюбленного, что «материальные вопросы, которые сильно затрудняют внешнюю жизнь», затруднят ей (а следовательно и ему) жизнь духовную и тогда, в итоге, — прощай, свободное искусство. В «Жертвеннике» доминирует пейзаж со строго геометрическими линиями, а в «Жертве» – живое существо с пейзажем, который полон контрастов – извилистых и прямых линий, светлых и темных пятен. Он летит над Литвой, возвещая о наступлении утра пробудившегося литовского народа. Наиболее типичная «чюрлёнисовская сказка» – созданный в 1907 году триптих «Сказка». Похоронен Чюрлёнис в Вильнюсе, на кладбище Расу. Глаза ребенка.

Сидоров, меня поразили. Добужинский. Может быть, Икар.

Первая картина решена декоративно, плоско. Разносторонностью своих творческих исканий М. К. Его первая избранница ждала лишь его решения их общей судьбы. В письме брату Повиласу, датированном 7 января 1905 года, он пишет: «После возвращения в Варшаву с Кавказа оказалось, что мне снова придется давать уроки музыки (чтоб они провалились. ), выяснилось, что деньги, которые я должен был получить за проданные на выставке картины, превратились в какие-то груши на можжевельнике.

Такая же высота была и в «Прелюде ангела» и в космических циклах, в картинах о звездах. Эту сонату составляют три картины, которые не столь едины по стилю, как, например, части «Сонаты моря», но по своему художественному мышлению составляют цельный и зрелый цикл. Растительный мир Литвы («Сотворение мира») причудливые облака, похожие на сказочных богатырей («День») или на огромные корабли, плывущие в поднебесье («Корабль») или на сказочного властелина природы, восседающего на престоле («Гимн») незамысловатые деревянные колокольни, распускающиеся ветви деревцев и мутные, бурные воды («Весна») разрисованные морозом узоры, полные фантастики и красоты («Зима») часто повторяющиеся мотивы морей, кораблей, плывущих рыб деревья, мосты и вертящиеся крылья мельниц, цветущие весенние ветви-свечи, распространяющие приглушенный свет и ароматный дым сказочные короли на фоне переплетающихся ветвей, держащие на руках сверкающий красотой литовский сельский пейзаж («Сказка королей») и наконец фантастические дворцы и замки, напоминающие пейзаж Вильнюса ранним весенним утром, когда ещё не рассеялся туман («Демон», «Прелюд всадника»), – во всём этом столько характерного для природы Литвы изображённой художником с беспредельной чуткостью и оригинальностью, что национальный характер его искусства не подлежит никакому сомнению. Сходный сюжет во втором произведении: «Жемантийское кладбище». Он рисует набросок самой жуткой по настроению картины: «Баллада о черном солнце», некоторые именуют ее проще – «Черное солнце». В конце 1909 года, который оказался завершающим в его художественной деятельности, Чюрленису приснился страшный сон.

Ибо нельзя не видеть, что пафос этого художника – не пафос мечты, как иллюции, а professiondefoiобъективного миросозерцания исповедь внутреннего зрения, свидетельство тех духов в человеке, которых Данте называл «Spiritidelviso». Он мечтает пересоздать Вселенную. Он был сторонником активной философии, утверждающей дальнейшее творение мира.

В эту благословенную страну идут жители Земли. Пространственное взаимоположение lt. Послушайте, почтеннейшие.

Эта лиризация видимого мира, который воспроизводится своеобразно, «по-чюрлёнисовски», - характерная черта творчества художника, точно подмеченная Асафьевым. Тихо, ничто не шевелится. «Вселенная представляется мне большой симфонией люди — как ноты», — писал художник. Один из официальных выразителей мнения церкви заявлял, что творчество художника не отвечает эстетическим требованиям церкви и потому его искусство получило очень плохую оценку. — Да у нее и выбора-то не осталось. С 1901 г. Чюрлёнис придает живописи не меньшее значение, чем музыке.

– Да, наконец всё художественное наследие Чюрлёниса (очень небольшое) надо рассматривать лишь как начало, как обещание чуда. Лесок редеет, уже блестит сквозь ветви озеро, а дальше изба, гнездо аиста, церквушка». О, какие сады. Добужинский находит, что «картины в этом году содержательнее и глубже», но это как-то не убеждает меня.

И это еще не все. Микалоюс Константинас Чюрлёнис по происхождению – литовец. «Из научных дисциплин М. К.

Чюрленис был не только Вестником, но и творцом. Мы плывем не останавливаясь. ночь.

Эти песни, эта «сказочная поэзия старины» вдохновляли Чюрлёниса. Жизнь в Лейпциге не принесла ему особой радости: он не знал немецкого и у него не было друзей. Посмотрев на его «музыкально-живописный» диптих «Прелюд и фуга», мы обратим внимание на богатую фантазию художника, нас приведут в волнение сами картины и лишь после этого мы, может быть, подумаем о музыкальных прелюде и фуге. Временами слышны залпы карабинов. По этой параболе шагает крылатый человек. «Рекс» словно просится в центр между двумя картинами «Сонаты звезд». Тут, мне кажется и следует искать силу Чюрлёниса-живописца.

жалко, что не можешь ее созерцать во всех фазах революционного развития. В «Дружбе» (а отчасти и в «Истине») – снова, уже ставшее у Чюрлёниса классическим, движение справа налево, снизу вверх. Он запечатлевал этот хаос, вечное ворчание Земли и тоску по гармоническому миру. Можно смотреть на рисунок облаков (кстати, эти морские облака над Нидой какие-то особенные: напоминают аппликации из белой выкройки бумаги, наклеенные на голубое стекло неба, - так они рельефны).

Не знал, что он может выдать. В 1908 году, а возможно и чуть раньше, он сделал запись в своем альбоме. получу какое-нибудь место. Тут скрещиваются два решения весны – спокойное, статичное и порывистое, бурное.

Начинается новый период в истории национальной культуры Литвы. Ночь. В 1905 году начались революционные события в Польше и Чюрленису пришлось бежать домой, в Литву.

Эти «Сказки», написанные темперой с примесью пастели, – подлинное волшебство. Мы мыслим трезвее и реальнее, чем эти чудаки. Еще один взмах ее крыльев и тоненькие пушинки одуванчика разлетятся по ветру.

Потом он сказал: «Мы уже не с теми, кто хочет обладать миром, а с теми, кто хочет его изменить и в этом намерении изменить мир заключается тайна бытия». Ему запретили рисовать и заниматься музыкой. Но ему не довелось посетить ни Египет, ни Индию, он только много читал об этих странах. Однако цены на свои картины назначает непомерно высокие, мечтая о помещении их в будущем в созданном «Вильнюсском национальном дворце». Он создавал живописные сонаты: сонату солнца, весны, лета, моря, сонату звёзд. Древние и вековые устои нравственности народа.

Солнечные лучи насквозь пронизывали бы их стеклянные стены. Этими тропами ещё никто не ходил. То ветер поднял блуждающий песок. В 1904 г. поступает в школу изящных искусств в Варшаве.

Мысль и в линии, проведенной карандашом и в мазке, оставленном кистью. Так можно ли обрекать их еще и на духовные страдания. Стены его дома украшали картины великого литовского художника. Четыре года провёл Чюрлёнис воркестровой школе богача и страстного меломана Михаила Огинского. Но и там эти стены остаются прозрачными и сквозь них можно видеть. По-видимому, художник ищет в сфере Эвклида дать проекцию вещей, воспринимаемых им в сфере Лобачевского.

По одну сторону косы – белесо-зеленоватые тона моря, по другую – синева залива. И пока другого такого, продолжающего, как он, не видно. Чюрлёнис пробыл в Жемайтии около четырех месяцев и все время очень напряженно работал. Вверху обе картины пересекает горизонтальная черная линия. Не берусь пересказывать содержание «Сказки». Жена перевозит его домой в Друскининкай.

Он остался неоконченным. Но когданаступает зима жизни – тайное становится явным. В 1909 году Чюрленис принял участие в выставке «Союза русских художников». Хотите отнять память. Удивляет искусство, прокладывающее свои тропы рядом с магистралями науки.

Варшавская художественная школа решила показать свои достижения в столице. И еще, может быть, космонавт. До них ничего такого не было. «Дружба» напоминает раннюю работу Чюрлёниса «Истина» (другое название-«Надежда»).

Ни разу не найдем мы в его письмах упоминания о каком-нибудь ярком модернисте того периода, за исключением Бердсли (английского графика), а также польских и русских живописцев из «Союза» и «Мира искусства», которых едва ли можно считать модернистами, как понимали в то время этот термин на Западе. Мы прибалты. Армия в детей стреляла.

Прежде чем повествовать о болезни, мы должны остановиться на двух моментах. В конце 1909 года Чюрлёнис снова в Петербурге. Этому есть вещественные доказательства. Добужинский, – все то, что скрывалось за его музыкальными «программами», умение заглянуть в бесконечность пространства, в глубь веков делали Чюрлениса художником чрезвычайно широким и глубоким, далеко шагнувшим за узкий круг национального искусства». Для своих сооружений он использовал недоступный глазу, но очень прочный материал – любовь.

Много в них также реалий африканской и азиатской природы, почерпнутых из литературы. По отношению к «официальному искусству», воспевавшему существующий общественный строй, Чюрлёнис был настроен враждебно.

А ведь на самом деле жизнь в Космосе абсолютно необычна, она – как Великое Чудо. Он относится к ним критически ибо, по его словам, «точно смелости у них нет или в себя не верят». Тогда формы предметного мира обобщаются до простых схем и сквозят. Но Чюрлёнис не хотел отвлекаться от живописи. Кто мог дать земле мудрость и силу, чтобыпроизвести это. – писал он брату в 1906 году.

Я вам сейчас покажу. » И тут из пианино, стоявшего в том классе, повалил такой грохот, такие обвалы звуков, такие громыхания высоких и низких аккордов, как если бы кто-то, не разуваясь, вскочил ногами на клавиатуру и бегал по ней взад и вперёд. Если в студенческие годы он высоко оценивал творчество пользовавшихся тогда известностью немецких художников (Беклин, Штук, Клингер), то теперь, в пору творческой зрелости, его уж не восхищают и известные современные русские художники (Сомов, Билибин). В нем существовали два мира: земной и тот иной, Красота которого звучала на его полотнах. Ведь в их языке 70 корней слов – санскритские.

Весь цикл – это образный рассказ не о сотворении земли, а о возникновении красоты мира. Спать не хочу и ничего не могу делать. Я ничего не хочу требовать. Музыка как бы пронизывает всю живопись Чюрлёниса. А родина его тоска.

Но вот солнце брызнуло, раздуло огонек и заколдованный янтарь вспыхнул. Но можно посмотреть и на тени облаков. Как ныне наука доказывает из всего имеющего место в Космосе мы видим только 4, всё остальное – как тот затемнённый Король, что стоит за спиной высветленного Короля в знаменитой картине Чюрлёниса «Rex», – есть и есть несомненно, но невидимо. А кто способен услышать, кто углубится, тот сделает сам верный вывод.

Это привычка: мы пишем, читаем слева направо и т. д. Зная это, художники сознательно (или, не зная, бессознательно) помещают «главного героя» влево от центра. Чюрленис, без сомнения, относится к последним. Нечеловеческая нуда. Мечта.

Третья часть «Сонаты пирамид» снова типично чюрлё- нисовская, где художник мыслит полифонически, музыкально, включает в композицию несколько пространств. И все происходит в какой-то священной тишине. На минуту представим себе, что произошло, если бы в «Истине» рука была нарисована «по всем правилам». (Кстати, несколько слов о колорите Чюрлёниса. Какой простор. Любовь— это восход солнца, полденьдолгий и жаркий, вечер тихий ичудный.

О чем это вы тут толкуете. Ночь светлая. Его творчество было новым явлением в истории изобразительного искусства. Чюрлёнис не любил модернистского искусства, не понимал его и, конечно, не следовал ему. В искусстве Борисова-Мусатова природа становилась лирическим романсом. Третья часть «Сонаты пирамид» снова типично чюрлё- нисовская, где художник мыслит полифонически, музыкально, включает в композицию несколько пространств.

Так работал Моцарт, когда писал музыку. Это чюрлёнисовские миражи неба и иллюзии пустынь. Воспитанный в культе польской литературы (он обожал Словацкого) и большую часть жизни не знавший литовского языка, Чюрлёнис под влиянием набирающего силу литовского национального движения решил посвятить себя созданию национального литовского искусства.

Как известно, графика особенно привлекала его». Ритмами. Ему не довелось вернуться к своим, чтобы вновь создавать удивительные произведения.

В таком-то лесу и гуляют себе эти два короля. Это недопустимо. Выразительность (по-латински — expressio) во всех видах искусства начала вступать в качественно новую, высшую ступень. Наиболее известные петербургские художники из «Мира искусства» и «Союза» были прекрасными графиками и любили вводить графические элементы в свои живописные работы.

Но это литовский город, который был бы именно таким, если бы из элементов существующих литовских городов мы надумали бы построить один-«самый литовский». Уж изображен в Анданте. Чюрлёнис верно познал противоречивость творения именуемого миром и человеком. С такой меткой характеристикой нельзя не согласиться.

А Чюрлёнис утверждает: «Штук – прекрасный колорист». В семь лет мальчик уже играет по нотам. Он сказал: «Это сказка. Его детство и молодость прошли в Друскениках (совр.

Особенно частыми были в его жизни удручающие моменты. Поэтическая метафора стала для него одним из основных выразительных средств. С нового года написал 50 картин. » Письмо жене (которой никогда и ни на что не жаловался): «Пишу по 8–10 часов подряд. Как на полотнах Руссо. Всмотритесь в «Сонату моря».

Картина оказалась во многом пророческой. Время «живописи» не сменилось временем «бледнописи» и никогда не сменится, а Чюрленис стал знаменит и общепризнан. Вот и всё. Чрезвычайно характерные формы такого романтизма являет. Картины Чюрлёниса не для трезвых, скептических душ. И видят в нем контуры творений человеческих рук.

Так как тогда еще не было вертолетов. Это преклонение перед солнцем сохранилось в народной поэзии и после принятия христианства. Обе фигуры держат в руках «свет», заключающий в себе символический смысл: горящее пламя свечи в «Истине» и сияющее солнце в «Дружбе».

И не только художники. Ему близки произведения романтиков, рисующие героическое прошлое литовского народа – «Гражина» и «Конрад Валлеирод» А. Мицкевича. Гениально предчувствовал этот художник наступление космической эры. Ему запретили рисовать и заниматься музыкой. Что создают руки человека, то сияет, как солнце.

В 1909 году врачи обнаружили у него душевную болезнь. Это было его искусство. В письме брату Повиласу от 7 января 1906 года он замечает: «Кшижановский полетел к черту с высокого пьедестала» В Варшаве утвердился в литературе и изобразительном искусстве, если можно так сказать, «мещанский символизм». Похоже также на вид с самолета: поверхность земли словно сложена из цветных квадратных камешков мозаики, которые на самом деле – полоски обработанных полей. Теперь вообрази, какие это ветви. Был тут и венок от товарищей по «Миру искусства», с которыми он столь активно сотрудничал в последние годы. Такова «Сказка замка», так же решена и «Жертва», где ангел стоит на огромном постаменте, высоко над горизонтом.

Другой основной начальный симптом болезни – беспрерывное, в том числе ночное, рисование. До минимума сведено в картине движение. Все же в прессе о нем стали появляться благосклонные отзывы. Остатки возведенных в пустынях алтарей. Рассказывала, что брат был глубоко образован в философии, очень любил древнегреческую индийскую мудрость изучал теософию, европейских философов XIX века и многое другое.

Плывем в неведомые сказочные края. От всей картины веет лиризмом, какой-то светлой печалью, любовью к родному краю. Осенью 1907 года Чюрлёнис переезжает в Вильнюс, где продолжает давать уроки музыки, руководит хором «Канклес», а в 1908 году организует Вторую выставку литовского искусства. В 7 лет он знает нотную грамоту, свободно играет с листа. Облака словно застыли.

Облака. В обоих произведениях художник изображает крупным планом человеческое лицо (это не встретится в его последующем творчестве). Чюрлёнис – это Нида. Когда я увидел их впервые, три года назад, во время устройства выставки «Салон», я сразу уверовал в дарование Чюрлёниса и дал ему возможность выступить со своими «сонатами» среди избранных мастеров кисти, хотя до этого, будучи уже известен в модернистских кругах, как музыкант, он ничем не проявил себя в живописи.

Затем быстро развернулось его живописное дарование изображения его стали постепенно утрачивать характер контрапунктической отвлечённости, что приводило в такое недоумение публику «Салона» 1909 года. И вот сверкает на ладони миниатюрное солнце. Это очень важно, коль скоро мы хотим правильно понять и полюбить его. На каких столбах они держатся.

Лето 1909 года Чюрлёнис с женой провели в Плунге. Иногда мы хотим, чтобы в ней «все было сказано». Таким и был Чюрленис. Пришла мне в голову мысль, что в этой тишине скрывается важная тайна.

Как на одной из картин Чюрлёниса. «Я видел горы и тучи ласкали их, видел я гордые снежные вершины, которые высоко, выше всех облаков, возносили свои сверкающие короны». Во Вселенной бесконечное множество солнц и миров. Ведь так ясно выражено. тротуары полны стекла разной толщины. Валерия Чюрлёните-Каружене работала консультантом в Музее Чюрлёниса в Каунасе.

Получаются два изображения, которые дополняют, обогащают друг друга. Хочу быть другим, хочу, чтоб было иначе, хочу другой жизни. Порой он стремится запечатлеть на полотне победную гармонию экстатического созерцания. Какая ширь.

Средство – это не важно. Но это созерцание их вместе с сестрой гения было незабываемо особым. Художник добивается этого впечатления тем, что как бы обрезает картину с обеих сторон. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом.

Это пространство, связывающее «верхний» мир с «нижним», является как бы областью преображения материи, превращения ее в иное состояние, увенчанное Новой Красотой иномирных форм. Это звездный «путь- мост». На базе все той же самой эйнштейновскойтеории – основы космологии (столь связанной с мировоззрением) – из некоторогосоотношения массы, длины и времени теоретически выведено существование особойсферы, на которой пространство. Этот первый вид можно было бы так описать: Варшава молчит, звон стекла. Почему она так недостижима. Где она, покажи. В письмах он рассказывает о том, как по «мелодичным» горам «словно стада овец, ползут облака», о «невинной синеве» моря, о «серебряных утрах и дремлющем тумане» взморья.

Документированной истории болезни в своем распоряжении мы не имеем, однако большинство психиатров рассматривают болезнь М. Чюрлёниса как шизофрению (исходя из особенностей личности и творчества). Триптих так организован, что сначала хочется смотреть на его центр. Почему у нас нет Чурлянисов. В 1907 году Чюрлёнис переехал в Вильно и здесь принял самое горячее участие в местной культурной жизни. Все будто предстояли перед ликом Истины.

Они первые и первопроходцы. Это естественно для человека изучающего изобразительное искусство. Можно сказать, что он не только видел и слышал Инобытие, но и творил в тесном сотрудничестве с ним. В них нет тяжелых квадратных плоскостей. В художнике, человеке, умеющем лучше других людей выразить себя, это особенно заметно. Тысячи крохотных круглых солнц, рассыпающих свои лучи. Это есть постижение Мастера.

Была черная ночь, лил, хлестал ливень. А замки. Холсты. Все вещественное, как бы осаждаясь в другой, низший план творения, оставляет ощутимым только ритмический и геометрический принцип своего бытия. В облаках он узрел однажды удивительную картину и увековечил ее на бумаге, назвав «Путешествие королевича».

Созданную народной фантазией сказочную страну изобразил Чюрлёнис в своей картине «Прелюд ангела». Это мечта. «Плывем в неведомые сказочные края» – это не только реальное путешествие, но путешествие в мир творчества. Он должен разгрузиться.

Облака словно застыли. Нам известны симпатии Чюрлёниса к людям труда, к прогрессивной интеллигенции и его ненависть к буржуазной верхушке. В картине оно не имеет ни начала, ни конца. На них сказочные наряды, величественные короны Лес мрачен, темен. В письмах всегда много слов о столь любимой Чюрлёнисом литовской природе. Реальные черты литовской природы можно найти во всем творческом наследии художника.

Засыпаем и нам снятся разрывы земной коры, землетрясения извержения вулканов Нам снится однообразно ритмичный морской прибой. С башен машут, приветствуют нас очаровательные королевны. Но пальму первенства тут следует все же отдать поэтам – только они, наверно, могут образно интерпретировать картины этого художника, пользуясь средствами самого Чюрлёниса – параллелизмами, гиперболами, метафорами, сравнениями, «одушевлением» природы, ее персонификацией, поэтическими ассоциациями, философским углублением в природу вещей. Древнее благочестие, древняя нравственность, древнее уважение ко всему живому. Его стихи музыкальны и красочны.

К природе автор «Спокойствия» относится как поэт, романтик, отыскивая в ней какую-то тайну и отождествляя действительность с воображаемым миром фантазии. Далее он пишет: «В средние века такой человек, как Чюрлёнис, стал бы лжепророком и его сожгла бы господствовавшая тогда церковь». Если не сам «герой» помещен в левой части картины, то по большей части в эту сторону устремлено движение. Мысль и в линии, проведенной карандашом и в мазке, оставленном кистью. Но было бы односторонне рассматривать творчество Чюрлёниса только с этой стороны. В «Прелюде» формат картины соответствует восхождению людей вверх, особенно когда мосты справа превращаются в ступени, ведущие в «рай».

Мы как бы смотрим на долину с высокого берега. В «Рае» Чюрлёнис отказывается от строгого чередования горизонтальных и вертикальных линий. Дальнейший путь был еще прекраснее.

Намного больший результат дают солдатские карабины. Когда-то Чюрлёнис мечтал: «Если бы можно было хоть немножко приподнять завесу и увидеть, что будет через три, пять, десять лет» Ни одно из этих желаний не исполнилось- ему не пришлось ни «скоро увидеться» с женой и дочерью, ни «приподнять завесу» над будущим. Большое впечатление произвело на художника литовское побережье Балтики. Обобщенный образ литовского города в «Прелюде» типичен для архитектурного облика литовского края, содержит метко зафиксированные архитектурные ансамбли и детали.

Анданте иное. Этот пантеизм ярко проявился в его «Рексе», которым художник хотел обобщить свои космические циклы и отдельные картины на эту тему. Где-то вдалеке слышен извозчик, тише, тише — вот и совсем не слышно. Художник. Ливень усиливался, а с ним и мой страх. Творец связывает настоящее с прошлым и будущим.

Рояль рассыпает звонкие янтарьки. Учась в Варшаве, Чюрленис создал несколько музыкальных произведений. Лишь один широко расправил крылья, словно желая задержаться избегнуть объятий смерти. А прозрачные песчинки, эти острогранные крупицы алмаза, режут стекло глазного яблока. май.

Он простудился, заболел воспалением легких и 10 апреля 1911 года скончался. Важна мысль. Да только короли не понимают этого». Такой гипертрофированный, словно развернутый простор, как на полотнах Рериха. Первым обеспокоился этим исчезновением Добужинский.

Это не Дзукия и не Жемайтия, не Аукштайтия и не Сувалькия. Великанов, зверей, птиц. По своему сказочно космическому настроению «Прелюд ангела» близок к «Раю», который, как можно судить по ранее цитированному письму, написан примерно в то же время. Вся эта материя «лезла» бы в глаза и мы смотрели бы только на эту руку, не замечая ни света, ни мотыльков, ни самого «автопортрета» (по мнению некоторых исследователей творчества Чюрлёниса, фигура в «Истине» – это автопортрет).

Вселенная гениально величественна в своей беспредельности. Чюрлёнис, безусловно иллюзорен, эфемерен, рождает миражи.

Он никогда не пытался дать натурную иллюзию видимого глазами внешнего мира. Этому учит нас история живописи. Мечту отобрать хотите. В истории стран и народов не раз наступали смутные времена и искусство всегда умело их отражать.

Шелест леса» (1903 – 1904), сам этот стиль, безусловно, начинается с картины «Истина», которая как бы служит символом всего чюрленисовского художественного ряда, завершающегося его знаменитым и таинственным «Rex» 1909 года. Сколько их, наколотых на многочисленные пики пирамид, на башни и башенки. Во второй и третьей частях «Сонаты» Чюрлёнис как художник заговорил в полный голос. Так бежал этот дух от земли к Богу.

Но Чюрлёнис не повторяется: если колорит, настроение обеих картин и имеют много общего, то их композиция, ритм, соотношение «героев» и пространства здесь совсем иные. Внешнее и внутреннее было в ней едино. Но не всё, как оказывается, так просто. Он интуитивно предвидел приход новой космической эры.

И он отвечал: «Долг художника – создать произведение, а долг зрителя – понять его». Именно здесь родилась «Соната моря». Чюрленис, выросший в Литве, принадлежал не только своей родине, но был явлением мирового масштаба. А для раздумий над увиденным избрали мы Ниду. Эту же бесконечность открывает перед нами Нида.

В это же время Чюрлёнис приступает к созданию оперы «Юрате», которая, к сожалению, осталась незаконченной. Это – изобразители. Свою огромную любовь к родине, к родной усадьбе Чюрлёнис наиболее глубоко воплощает в «Сказке королей». Все это сказочно, величественно.

«Я всегда мечтал, чтобы человек был таким, как я его представляю себе, то есть человеком, который все чувствует, понимает и стремится к истине, добру, красоте», - писал он своему брату Повиласу еще в 1902 году. Скерцо «Сонаты весны» – одно из классических произведений Чюрлёниса. Далее он пишет: «В средние века такой человек, как Чюрлёнис, стал бы лжепророком и его сожгла бы господствовавшая тогда церковь». Правда, вначале по-любительски, желая заполнить свой досуг. Пишет он и стихи.

ЖизньЧюрлениса была очень короткой. Что это. Он приносит радость младенцу, который доверчиво тянется к нему ручонкой. Это была песня.

А жаль, композиция идет все дальше, может быть, скоро кончится. Движение их и составляет главную тему композиции, ее сюжет. Прекрасное не терпит лжи. «Жертвенник» исполнен спокойствия, а «Жертва» полна тревожным ожиданием. Пение песчинок напоминает жужжание золотых пчелок в лесном вереске.

Сейчас ночь. Почему художник почти всегда избирал в те годы такую композицию. Во всей мировой живописи произведения этого мастера занимают особое место. Хронологически композиторское творчество тоже совпадает с художественным: наиболее известны его симфонические поэмы «В лесу», созданная в 1900 г. и «Море», законченная в 1907 г. Периодом между 1903-1908 гг. Контуры архитектурных сооружений.

Я шёл с Музой вдоль всего созданного её братом и оставленного нам, людям. Любовь — это крепкие белые крылья. Неповторимые картины Чюрлениса завораживали тонкостью цветовой гаммы и идеями космического масштаба – циклы «Сотворение мира», «Зодиак» и другие.

Вверху обе картины пересекает горизонтальная черная линия. Эти два письма свидетельствуют о том, что в 1908 году интересовало Чюрлёниса в искусстве. А тишины, этого впечатления огромного покоя Чюрлёнис достигает монотонным повторением выгнутых, постепенно удаляющихся линий горы-спины этого острова-зверя изображением больших пространств, спокойного неба и моря и благодаря «спокойному», синевато-зеленому колориту, ровному, мягкому мазку. И еще он хотел пророчествовать.

Один из королей взял ее в ладони, оба смотрят и дивятся. Запрокинем голову. Лучшие – воспроизведены здесь. Составлял таблицы исторических дат, геологических периодов, химических элементов земной коры. Взялся за фуги, тоже бросил.

Звучащая живопись. Чем талантливее художник, тем больше прекрасного видят в мире его глаза. Погоди, сын, забыл я: смотри с высоких башен увидишь дорогу. Микалоюс Константинас Чюрленис (10 (22) сентября 1875 – 28 марта (10 апреля) 1911), гордость литовского искусства, одним рывком сделавший его неотъемлемой частью искусства мирового, не отделял свое музыкальное творчество от творчества живописного.

Существовать одновременно в двух – таких разных – мирах было невозможно. Волнистые песчаные хребты, кажется, окутались нежной пеленой тумана. Живопись также может иметь такую же архитектуру, как и музыка и в красках выражать звуки. Большинство его картин строго выдержаны в «преобладающем тоне» – золотисто-розовом, дымно-зелёном, нежно-голубом, переливчато-алом и непосредственно радуют глаз даже раньше, чем разберёшься в их образном содержании. И сколько же таких миниатюрных солнц в картинах великого мастера. Наука реставрирует человеческую память. Его привлекали таинственные глубины человеческой души и загадочные явления, связанные с ней.

Приобрести положение в обществе и тем умилостивить отца он тоже не хотел. Из этого письма мы видим, что Чюрлёнис критически относился к творчеству Сомова, Билибина, считая, что они находятся под влиянием «старых школ» или английского художника- графика Бердсли или Врубеля. Роллан именовал его «Колумбом новых художественных континентов».

---