Ирина Ракша
Прозаик, член Союза писателей, — Ирина Ракша прославилась многими своими произведениями. Ирина Ракша активно работает над новыми книгами прозы и эссе о своих выдающихся современниках.
Родители3 поселились на Цэсовской горе (ул. Но через запах ремней, планшета и портупеи я помню отца, уходящего на фронт. И Дмитрий, князь Московский, сделает для этого так много в своей жизни. Я мечтаю, я кайфую. И от того, сколь велико или мало будет это мгновение, ровно ничего не менялось и не имело значения.
Энергия эта закодирована в художественной форме произведения. Сейчас лёгкое перехлёстывает. Это была его дипломная работа.
А уж так тогда голодно было. — дома-то своего у нас пока не было. Потом мы жили в горнице, в зале, в частном доме, у Андреевых. А еще — он хорошо пел, любил петь для меня старинный русский романс Гори, гори, мои звезда Многие друзья вспоминают об этом Помню, как двадцать лет назад (неужели уже. ) летом он стоял здесь на ветру, держась рукой вот за эти перила и говорил мне с мягкой великодушной улыбкой, глядя на эти вот городские дали.
Но чудеса продолжались. Ее «драматический, ни с кем не сравнимый голос» звучал и в домах бедноты и в салонах аристократии. История человечества, полная катаклизмов — это лишь внешняя сторона его развития. Было опасно (под страхом ареста и смерти) вслух вспоминать родных – бабушку, деда.
- Ракша, Юрий Михайлович (2 декабря 1937 — 1 сентября 1980) — известный советский художник
- Ирина Ракша: водораздел между добром и злом всё резче
- Главная» Биографии фильмографии»
- Ирина Ракша: «Водораздел между добром и злом всё резче»
- ПИСАТЕЛЬНИЦА ИРИНА РАКША ОБЪЯВЛЯЕТ ЖЕНСКОЕ КРЕДО
Отец был специалистом. Завтра начну грунтовать. Да торговля неважная. И только перед смертью человек понимает, что глубоко обманут.
И на долгие годы. Сострадать — это значит пережить что-то вторично, вместе с кем-то, за кого-то, за что-то. Мне говорил только кто-то и я запомнил фразу: До войны были сушки и яблоки. Мне довелось ещё в юности, работая на целине, встречаться с этим подлинным героем. И моя мастерская еще больше похожа на корабль, летящий не так далеко от облаков.
- РАДИОТЕАТР и ТЕАТР У МИКРОФОНАНавигатор и новости группыРакша Ирина
- Они жили долго и счастливо и умерли в один день
- Белый свет в личном преломлении
- Напишите отзыв о статье Ракша, Юрий Михайлович
- Отрывок, характеризующий Ракша, Юрий Михайлович
- Ракша Ирина Евгеньевна: Избранное
Ложь во спасение. Написал ряд статей. А сейчас, к примеру, какая основа в телесериалах. Не получилось у нас с ней встречи, не получилось интимности, не оправдалось ожидаемое.
Когда целая жизнь определяется вещами. Многие друзья вспоминают об этом. Да нет, немного еще с вами проеду. А я ему подарила «По Тверской Ямской». Это есть великая привилегия и мечта человечества и высший смысл его бытия.
- Словари и энциклопедии на Академике
Хотя и смущало нас. И только перед смертью вновь — жуть разочарования Всю жизнь некоторые прячутся за вещь. Нашел мой друг Генка Мартышин ковер.
Порой могла снять с пальца дорогое кольцо и отдать бедному. Микромир его души сливается с макромиром, со вселенским светом. Сегодня у нас были Дангуловы15. А самый холм засадили чуждыми природе геометрическими посадками деревьев. И то, за что он боролся всю жизнь, оказывается чуждым его сути Но происходит и другое. В крышке сверкнул квадратик зеркала на четырех хрустальных винтах – как в сказке.
И весьма короткое измерение приобрела тогда моя будущая жизнь и резко (если она будет оставлена и продолжена) выступило в ней главное, основной ее смысл и содержание — это картины мои. А видение навсегда осталось со мной. Это фетиш: все для вещей.
Роскошное окно сделали мы вместо прежних темных стеклоблоков14. – Во все времена было более глубокое восприятие мира и менее глубокое. Красивыми измученными работой пальцами мама, забыв про меня, завороженно перебирала содержимое шкатулки: старинные лайковые перчатки, маникюрный набор в кожаном чехле, а внутри – специальный красный камешек для полировки ногтей (покрывать ногти лаком считалось в старину неприличным), щипцы для завивки волос, с белыми костяными ручками, пачка писем и фотографий, перетянутая шелковой розовой ленточкой, флакончик из-под духов матового стекла, деревянный «подорожный» образок – Богоматерь с Младенцем и еще. Корова есть, а помрет бабка, что они будут делать. А она вся сложилась на законе Божием, на православных истинах. И круг продолжается.
Сострадать — это значит пережить что-то вторично, вместе с кем-то, за кого-то, за что-то. Я не очень знал, насколько она близка. Порой по ночам. (И скрыться от надоедливых журналистов она могла только в своей усадьбе под Курском. ) Вот лишь малая часть песен, найденных ею, возрожденных, впервые включенных в репертуар, «кои до нее на сцене никогда не исполнялись». Чувствую, что в руках у меня жар-птица. После того, как отца демобилизовали в 54-м — мы вернулись с Украины в Уфу.
Микромир его души сливается с макромиром, со вселенским светом. Мы действительно были читающей страной. И в глубине этого бетонного бункера проглядывали только ее глаза.
Всё дело в пропорциях. Но через запах ремней, планшета и портупеи я помню отца, уходящего на фронт. Оно основа.
Это был воистину праздник. Но все равно было хорошо. И мне не страшно. Я тоже пробовал тогда. Его обронили по дороге актеры-гастролеры, что в клуб к нам приезжали. Остальное — то, что вышло, — ты не замечаешь, как что-то привычное, разумеющееся.
Однако же он долгие годы (и в эмиграции: Берлине, Париже) все не оставлял ее и старался быть в доброй дружбе. Испытание души вчерашней барышни-крестьянки, вдруг ставшей богатой светской дамой, настоящей «звездой» русской эстрады, которой поэты и композиторы посвящали стихи, романсы, песни. Это была старинная вещь, дивной ручной работы, с инкрустацией.
И вот вновь и вновь я слушал эти записи и населял стены своей палаты моими живыми героями. Кажется, что ее взгляд — только для вас, ее полуулыбка — только для вас. О деревенском детстве и юности в селе Винникове Курской губернии, где она родилась в бедной и многодетной (четыре сестры и брат), но счастливой и набожной семье, в избе под соломенной крышей. У дома на террасе или в посаженной ею липовой аллее. Вот и спасибо вам, спасибо, что про войну. И еще раз убеждаешься — люди были такие, как и сегодня именно такие.
Он начитал мне на магнитофон летописные тексты о тех событиях по-старославянски. И вот этот последний, очень настойчивый. И мы боролись с ней, как могли.
Юрий Михайлович Ракша1 (Теребилов) родился в городе Уфе в рабочей семье. И вдруг такое предложение. О ее пути сперва в монастырь и церковный клирос, где одаренная девочка всерьез начала петь, затем неожиданно – в цирк-шапито, затем в киевский балет-варьете, где испросив благословения у матери, младшая Дежка-Надюша-Надежда вышла замуж за красавца-танцовщика (в прошлом из труппы Нижинского) поляка Эдмонда Плевицкого. Да и куда домой. Уходят в Таганрог.
Господь сказал: «кто напоит вас чашею воды во имя Мое, так как Вы Христовы истинно говорю вам, не потеряет награды своей». В своей последней статье художник написал: «У каждого из нас в жизни должно быть своё «поле Куликово». Но думаю, что если жена — друг и ты вместе с ней съел много соли, то ближе человека нет. Другие его сверстники давно получили. Но эта нота в готовой работе звучит для тебя через других, через их восприятие.
Больше уж не решились. И простояли эти бараки, битком набитые беднейшим людом, аж до самых восьмидесятых годов.
Лауреат литературных премий «Золотое перо России» им. И теперь у всех будут живые складки. Всё дело в пропорциях. А жизнь художника таяла с каждым часом. В своей картине – историческом программном триптихе «Поле Куликово», находящемся ныне в Третьяковской галерее, он воплотил в живописи главные моменты в истории создания России как государства: победы Московского князя Дмитрия Донского на поле Куликовом. На веревках полотно бережно передавали из рук в руки все ниже с этажа на этаж (она не могла уместиться в лифте, а мокрую снять с подрамников мы ее не могли).
Но такое в условиях современного музея — исключение. Тут труднее остановить свой выбор на чем-то одном. Но надо было как-то уметь исхитриться, удачно скрыть это. При приеме на любую работу надо было заполнить анкету, где одним из основных пунктов, определяющих «благонадежность» (пусть даже чернорабочего), был ответ на вопрос: «Есть ли родственники за границей. » Мои родители всегда писали: нет. – Действительно, в 1994 году нечаянной радостью была для меня встреча с патриархом. Вокруг стояла звенящая ночная тишина.
«В ту зиму С. С. Хотел бы я сегодня оказаться в том времени. К примеру, весь МХАТ обожал ее: пригласить Плевицкую в гости считали за честь. Другое дело, как они осуществлялись. И вот вновь и вновь я слушал эти записи и населял стены своей палаты моими живыми героями.
А только, — говорит, — вы найдите какую другую старушку. Например, помню, как плакала над некрасовскими строками: «Плакала Саша, как лес вырубали, / Много там было прекрасных берёз/ Ей и теперь его жалко до слёз». С. А. говорил высокие вещи, в восторге от картины. Да, это был настоящий триумф, но одновременно и огромное человеческое испытание. Так в московских храмах появились новые иконы с мощами этих святых. Уже потом ищу самих героев, недостающие детали костюма, неясные мне положения фигур. Зеленый берег, солнце, воздух и тело излучающее нежную мраморную белизну — все это являло собой прекрасную картину. Спасибо.
Это фетиш: все для вещей. Шестьдесят два года уж. Неделя была очень насыщена.
Рисовать не хотелось. — Она опять замолчала я чувствовала, что она улыбается. У Василия Шукшина есть рассказ о разрушении этого собора.
Они вышли немного вперед. Господь сказал: «Кто напоит вас чашею воды во имя Мое, так как Вы Христовы истинно говорю вам, не потеряет награды своей». И весьма короткое измерение приобрела тогда моя будущая жизнь и резко (если она будет оставлена и продолжена) выступило в ней главное, основной ее смысл и содержание — это картины мои. Вернее, это я словно ступила, словно вошла в него. И вдруг передо мной прошло, проплыло лицо старой женщины с глазами, как у состарившейся Богоматери. Художники – Коровин, Бенуа, Малявин. В 2008 году Ирина Евгеньевна была награждена орденом Дружба за заслуги в области литературы и искусства.
На стене моей мастерской эскизы всех трех частей. Молодые вы, а молодцы. Он работал ежедневно до изнурения, до обмороков. Помню, как двадцать лет назад (неужели уже. ) летом он стоял здесь на ветру, держась рукой вот за эти перила и говорил мне с мягкой великодушной улыбкой, глядя на эти вот городские дали.
Сегодня у нас были Дангуловы15. Даже гибнет Сергуня, жертвуя жизнью, пытаясь спасти любимую собаку. И надо этого достигать. Нежданно-негаданно она оказалась в окружении лучших людей России.
И вечный бой. У этого дяди я решил много не спрашивать. «Вот он, крест мой самородный», – последним взором смотрит он на заснеженную крону над головой. Он уходит в природу, становится самим белым светом. В честь писательницы Российской академией наук названа планета солнечной системы 50 83 – «Иринара».
И надо этого достигать. И точно. И в трудные для Родины времена, в час испытаний всегда будет светить над ней гордая слава поля Куликова. Он писал своим красивым ясным почерком.
Уже восемь месяцев. Там не было больших деревень, а были так называемые «заимки». А дорого. Понятно. Но все же, все же. Но долго так не могло продолжаться.
Отложив кисть, он только что отошел от мольберта. Значит, буду рисовать, еще и еще. А как расставались, дочка ее говорит: Спасибо, мать нарисовали.
А тяжкая болезнь все наступала. Так что и запахом помню начало войны. Люди на Алтае привыкли жить своими хуторами. И одинаково трудно. Он дал ей мудрость, дар певческий и литературный. Спасибо за память.
Оно основа. Но, конечно, эта форма восходит еще к древнерусской иконописи с ее житиями и окнами. Работа веселая и что-то платили. По фильмам, картинам, по деталям одежды, быта и характерам, по фотографиям моей мамы и родственников я представлял довоенную жизнь, хотя не мог помнить ее, родившись в конце 1937 года (2 декабря).
Если бы еще свежесть мысли. Долгое время храм был действующим, но война сделала свое дело. Во вторник я доделывал, приводил в порядок мои картины, уходящие на закупку. То-то радость и грусть. Душа героя моего романа «Белый свет» – это подарок. А мне некогда, — говорит, — мне еще в Детский мир надо. (Юра был одарен и литературно. ) Стал делать многочисленные дневниковые записи, правда, нехотя из-за природной скромности, даже застенчивости. Только опустила чемодан на пол, как раздался междугородный звонок. И платья и сарафаны и кольчуги и рясы.
И он не мог знать, что спустя годы на небе у него будет своя звезда. Я ехал однажды с выбора натуры в пустом рафике. И он успел. Уж я смотрел в зеркало. Причем — возможны варианты и надо выбрать единственный И еще — форма триптиха.
И приходилось вызывать городовых. » Граммофонные пластинки с ее песнями, каждая из которых была откровением и открытием, даже спектаклем, расходились многотысячными тиражами, принося огромные доходы «заводчикам». И в России и в эмиграции. После седьмого класса я думал идти на завод. как об этом.
А он не рвался. Талант — это сострадание. Телефонистка сообщила: на линии Симферополь, Бахчисарай, Крымская обсерватория. А потому остаться в живых при таком режиме могли только те, кто был «глух и нем». А ведь он и атеист и человек неказистый и ухо ему в революцию отрезали и в армию его не взяли и жена, которая приняла его в свой дом лишь как работника, его не любит, а любимая жена, с которой всю жизнь прожили, умерла.
И все такое невиданное, волшебное. Кто смотрелся когда-то в это чудное зеркальце. Сейчас пришли домой из мастерской. Покой нам только снится — эти вещие строки А. Блока стали так созвучны моим мыслям. О ее съемках в главных ролях фильмов «Власть тьмы» (по Островскому), «Крик жизни», которые частично проходили в ее усадьбе Винниково интересно пишет режиссер В. Гардин: «Как трепетны эти жемчужины немого кино.
Заканчиваю эскиз Куликова. Вещь как выражение достатка и влияния в обществе. Его черненькая, шепелявая дочка Кира, надменная и способная девочка. Первое — огромная жизненная энергия, заложенная в образе.
еще многое. С редкими звонками с того света. Какой же праздник, когда я имею свежий день. А он живёт, чтобы отдавать себя. Однако в дни болезни и сестра моя Валя откликнулась всей душою.
В эти месяцы хотелось его как-то радовать. Вещи жестоко покидают его, отделяются. Проникнуть в другое существо, вещь, животное, дитя, женщину. Мы всю жизнь храним эту реликвию». Они отойдут от меня и заживут своей собственной жизнью.
Эта неразбериха прошлась по судьбам всех простых людей, таких как Черданцев. А любил Слово. Я так и назову центральную часть триптиха — Предстояние. Надо вырвать у смерти этот год, во что бы то ни стало.
Все продавалось тогда по карточкам. А пока я с ними. И. Бунина и др. «Я шёл к этой картине всю свою жизнь, а написал лишь в последний год. А вы, — говорит, — кто будете. – И запомни, об этом – ни слова. И действительно, это был подвиг художника. Новым, красным режимом все это вырывалось резко, с корнем. Если у Высоцкого слова «я от белого свету отвык» употреблены как огромная печаль об утере чистоты, добра, то у Бунина, у Набокова наоборот, понятия «белого света» существуют с положительным значением.
Очень нравилось. А тяжкая болезнь все наступала. Сейчас лёгкое перехлёстывает. Вся фигура Джоконды, лицо, руки благодаря этому средству словно купаются в воздухе. Я встречаю мой новый день ожиданием труда. Она — и к глазам. А для меня все хорошие.
(Юра был одарен и литературно. ) Стал делать многочисленные дневниковые записи, правда, нехотя из-за природной скромности, даже застенчивости. И самой своей жизнью отвечает на вопрос: «Для чего человек живёт. » А он живёт, чтобы отдавать себя. Там русалки и лебеди и все такое. И ушёл в лес. Кроме меня у Шаляпиных в тот вечер были С. С. От всего этого сказочного, прекрасного у меня перехватывало дыхание.
Когда выйдет эта статья, работа будет готова полностью. Все перевесил. Ложь во спасение. И вот однажды напротив нас, на том берегу, остановился газик и вышли мужчина и женщина.
И жива будет в них моя душа, сущность моя продлится. А. М. Горького. Я не очень знал, насколько она близка. А царица и дочки любили принимать Надежду Васильевну у себя в гостях. А нынче кажутся нам извечной принадлежностью русской культуры. Хорошо помню свои ощущения в Лувре перед Джокондой и свое острое чувство разочарования.
Да ничего, собственно, особенного в ней и нет. И после этого в моей жизни начались буквально чудеса. Я не боялся смерти.
Основоположница русской песни как жанра. А я не любитель хмельных разговоров. Талантливый человек виден во всяком человеке, особенно ярко в простом.
Чего делать никак нельзя, так как в такой большой теме это едва ли не кощунственно. Дети и татарского старьевщика дяди Ахмета (Ленька, Саидка, Маршидка) и еврейки тети Розы – маникюрши из блокадного Ленинграда (Фая и Миня), беженцев из спаленной войной Белоруссии – Бобровых (Томка и Венька), Зубаревых и всевозможных московских «специалистов ВСХВ» (вселенных в барак тоже временно, до «ввода новых жилищ», да так и оставшихся). 1980 год был последним годом его сорокадвухлетней жизни.
Есть у меня, например, в середине книги «Белый свет» глава, которую я написала гораздо позже, когда роман был уже закончен. Никому, никогда133 Той бабушки давно уже нет». И воображаю весь купол неба над собой. И даже радуется, что никому из них не доставит хлопот себя хоронить. Очень.
А сходить вам далеко. Кстати, она и сама сочиняла песни. Например, помню, как плакала над некрасовскими строками: «Плакала Саша, как лес вырубали, // Много там было прекрасных берёз// Ей и теперь его жалко до слёз». А жизнь моя до болезни представлялась мне в виде нескольких эпох, очень далеких и поближе.
И я выбираю момент, когда Дмитрий со своими товарищами стоит, освещенный первыми лучами солнца и смотрит навстречу ему, туда, где стоят войска Мамая. Я даже не успела удивиться (ведь знакомых там не было), как услышала мягкий женский голос: Хотим обрадовать вас, Ирина Евгеньевна. Все это опрокидывает, взрывает ее подлинную сущность.
Барак был одним из шести стоявших в ряд (подобных перед войной по окраинам Москвы выросло множество) и назывался он «временным жильем для специалистов ВСХВ» (Всесоюзная Сельскохозяйственная выставка, позже ВДНХ, теперь ВВЦ). Все герои так повернуты к Дмитрию, что помогают всем перспективным сходам идущим к нему. А народ хороший у вас в поселке. Хотя нас там никто и не ждал, кроме привычных мест да знакомых людей.
И вот параллельно с работой в кино я уже много лет работаю как профессиональный художник. Я не боялся смерти. В журнале «Работница» мне неожиданно предложили вести рубрику, посвящённую искусству: проза, поэзия, живопись. – И. Р. ).
Это короткое и бесконечно дорогое счастье художника. Хотелось смотреть, дышать этим воздухом, вспоминать прочитанное. Для хороших книг были такие огромные тиражи, что люди не могли не читать. Художественная школа институт, Мосфильм, аспирантура, книги, живопись, мастерская, жена, дочь — все получалось, все состоялось, осуществилось.
Лик ее примелькался. Ведь их надо выставлять теперь инвентаризировать, вписывать в какие-то книги и т. д. Вот эти работы, что будут на берегу Азовского моря: эскизы к фильму Дерсу Узала, два портрета нефтяников, Лебединое озеро, эскиз к картине Моя мама и Воскресение — это моя первая из выставленных картин 1968 — 1969 гг. И только перед смертью вновь — жуть разочарования.
С. А. Есенина. Были планомерно, целенаправленно убиты не просто миллионы людей, а миллионы лучших. После седьмого класса я думал идти на завод.
Вот такая встреча. Не дано тебе знать. Лекарства — дефицит. Другие его сверстники давно получили. С Шаляпиным у Надежды Васильевны сложились особо дружеские, глубокие отношения.
в картину. Я называла ее «шкатулка с секретом». С «великими чудотворцами» (по ее выражению) того времени она была не только знакома. Это настолько органично мне удалось, что никто вроде и не замечает. А вот во второстепенном надо искать эту степень второстепенности.
На обочине на одной из остановок неизвестно как курсирующего автобуса стоял человек. Там не было больших деревень, а были так называемые «заимки». Моему триптиху, вернее, центру — месяц. И Дмитрий, князь Московский, сделает для этого так много в своей жизни. Подавала прошения. В понедельник брал костюмы9.
И эта связь со зрителем очень интимна. А она оказалась самой главной, стала ключом ко всему повествованию. На фотографии, ей впервые подаренной, он назвал ее «моим родным жаворонком» и подписал: «Сердечно любящий ее Шаляпин».
Эта неразбериха прошлась по судьбам всех простых людей, таких, как Черданцев. Мы — врачи и родные — держали его, как могли. А она оказалась самой главной, стала ключом ко всему повествованию. В. М. Шукшина им. Последний буквально посвятил ей все свое творчество, аранжировал ее песни.
Он уходит в природу, становится самим белым светом. Сейчас пришли домой из мастерской. И тут уже от личности зависит — один не дорос до этого, так и умрет, другой — являет важнейшее звено в этой цепи.
Наверно, это и есть счастье. Это есть великая привилегия и мечта человечества и высший смысл его бытия. Для этого и залезаю на свой столик, чтобы достать до большей стороны. Книги Ирины Евгеньевны переведены на многие языки мира. И этот клин идет из глубины и снизу вверх (от воина с секирой к Спасу).
Но главное – уничтожили само понятие свободы, достоинства и уважения Личности. Так она смеясь и вошла, не торопясь, в воду. А-а, слышал, про войну, — говорит, — да. А потому почти в каждой семье существовало молчаливое табу, своя особая тайна. Однако в дни болезни и сестра моя Валя откликнулась всей душою.
Дик5 шарахается от больших незнакомых предметов. Когда выйдет эта статья, работа будет готова полностью. И без всякой растительности. Подходим к дочке ее, а та сразу говорит: Пусть идет, пока я тут торгую. Приехали на базар продавать сало.
Это настолько органично мне удалось, что никто вроде и не замечает. Стряхиваю с себя всю эту гадость. Погибло едва ли не все, что обреталось Россией веками. Говорят, нет ближе родства после матери, чем брат и сестра.
Наши ученые открыли еще одну малую планету. А центр. Знаешь, меня в прошлом году поразило в Париже — причастность, привязанность человека к вещи. Как же важна высокая нота первоначального замысла. И на нём надо стоять, стоять на своей правде. Его рука — к Бренко — решающая линия.
При всей трагичности и нищете бытия Сергуня всем хочет сделать добро. Цвет густой. И еще — голова Дмитрия заключена в круг — конем и знаменем.
«За пятнадцать лет, в стужи, дожди и жару изъездила я за песней великие просторы. Вместо месяца жизни, как предрекли врачи, он прожил год. «Слава ее порой превосходила Шаляпина» (И. И сразу отходят они в ту эпоху. И прикреплял у зеркала в своей артистической уборной.
Исчезли письма и фотографии любимых людей: Шаляпина, матери, Государя и Царевен, погибшего жениха – поручика Шангина и его рожденного вскоре (внебрачного) сына, выращенного уже в СССР ее сестрой Машей-Марией Васильевной Винниковой, когда Плевицкая «не надолго» (думали, на год, на два) отбыла в эмиграцию. Я заканчиваю в эти дни центральную часть триптиха. Где-то стучали по наковальне — правили копья.
Но это не могло быть всегда. А начал я свой путь с Московского Кремля — сколько раз приходил на эти святые места. Кстати в девяностые, несмотря на дефект речи, стала даже телеведущей Кирой Григорьевой. Это была воистину великая женщина, которую Господь Бог одарил с особой щедростью. Я не помнил даже, как объявили войну. А значит, того человека Господь вознаградит за добро. Мужчине-то проще.
Коровин, как сейчас помню, уморительно рассказывал про станового пристава на рыбалке, а Федор Иванович, в свой черед, рассыпался такими талантливыми пустяками, что я чуть не занемогла от хохота. История человечества, полная катаклизмов — это лишь внешняя сторона его развития. Книга в руках у ребёнка была с детства. Но все это в том случае, когда ты один на один с картиной. И, покраснев от смущения, пошла бабуля с нами: Да куда это я такая досужая пойду. Сидели в мастерской в креслах перед Полем, долго молчали. Все, чего мы достигли в этой жизни, мы достигли не благодаря, а вопреки.
В бронированном стекле отражались десятки людей, лиц. «Ее любили все, – писал знаменитый Александр Бенуа, – начиная с Государя и до последнего его подданного». При всей трагичности и нищете бытия Сергуня всем хочет сделать добро. Они с дочерью из Калининской области. Когда всуе, даже в разговорах, предают твою Родину – не молчи, вспоминай слова отца: «У каждого из нас в жизни должно быть своё «поле Куликово».
Уже тогда он был почти стариком. Вернулась вечером, замерзшая, усталая. Середина работы — она самая протяженная. С последним мазком закончилась земная жизнь творца. А Бог его знает. Они с мамой вместе окончили Тимирязевку, где студентами и поженились. Мне довелось ещё в юности, работая на целине, встречаться с этим подлинным героем.
И еще — голова Дмитрия заключена в круг — конем и знаменем. Я рассказал, что снимаем здесь фильм. И сам словно излучает его и даже «печаль его светла». Была такая тайна и у нас.
Я даже не успела удивиться (ведь знакомых там не было), как услышала мягкий женский голос: Хотим обрадовать вас, Ирина Евгеньевна. «Белый свет» – это и конкретное понятие: весь мир, планета. Но чудеса продолжались. От доминанты этого направления. После войны мальчишки играли по углам отцовскими медалями в «расшибалочку». /Юная бабушка, кто целовал /Ваши надменные губы. ». И действительно, «В начале было Слово», – сказано в Евангелии от Иоанна. Ты идешь к нему долго, но чаще всего оно случается вдруг, а понимаешь это уже потом.
(Не дай Бог их потерять. ) Помню, все детство с моих ладошек не исчезали цифры, написанные химическим карандашом прямо по коже – номер в какой-нибудь очереди. Хотел бы я сегодня оказаться в том времени. Время летит, как одно мгновение. Вокруг чёртова колеса по ночам собираются все чёрные силы, весь сброд города. И все мы — звенья (потенциально) этого всеобщего духа. Юра писал эту картину в последний год жизни, превозмогая неизлечимый лейкоз.
Наряду с художественной прозой в книгу включены также документальные очерки и эссе. Я привыкаю к их размеру, будто не сам пришел к нему. Например, «Роман-газета» с моими повестями в 1981 году вышла из печати в «Худлите» двумя тиражами по полтора миллиона, охватывая читателей по всему Союзу от Чукотки до Калининграда. Как интересно почувствовать себя иногда этим Звеном. Это здорово и укрепляет моральный дух — я нужен.
Все герои так повернуты к Дмитрию, что помогают всем перспективным сходам идущим к нему. «Продолговатый и темный овал, / Черного платья раструбы. Москвичка бабушка, (мамина мама), с дедом-профессором МАИ, преподававшим студентам даже в войну моторостроение самолетов, жили всю жизнь на Таганке, на Николо-Ямской (тогда ул. Ульяновская) в своей старинной московской квартире.
Уже тогда он был почти стариком. Тревога и праздник и победа — все в нем. Они – самые разные, озорные и могуче-трагические, сердечные и раздольные: «Окрасился месяц багрянцем», «Дубинушка», «Есть на Волге утес», «Из-за острова на стрежень», «Среди долины ровныя», «По диким степям Забайкалья», «Калинка», «Всю-то я вселенную проехал», «Помню, я еще молодушкой была», «Ухарь-купец», «Лучинушка», «Славное море, священный Байкал», «Варяг», «Тихо тащится лошадка», «Пряха», «Во пиру ль я была», «Ямщик, не гони лошадей», «Липа вековая». Вчера на двадцать пять, да сегодня немного. А с другой стороны в понятие «белого света» входит и такое явление, как человеческая душа, расширяющаяся до огромного пространства всего мира и обратно от макромира космического до мира внутреннего.
Музей хороший. Видеть ее с любовью ухоженное хозяйство, купленную, обустроенную ею усадьбу, просторный дом с террасой, где она всегда принимала столько гостей, где не смолкал рояль, цветочные клумбы, ее любимую верховую лошадь и чудесный березовый «Мороскин лес». А хотелось. Это были чуваши — тоже хорошие люди. Талантливый человек виден во всяком человеке, особенно ярко в простом. Я сидела ошеломленная, не имея сил радоваться, в тишине пустой квартиры.
Сострадание — это высокое и возвышающее человека качество. А жизнь моя до болезни представлялась мне в виде нескольких эпох, очень далеких и поближе. Потом, вероятно, шкатулка стояла в ее спальне на туалетном столике, в квартире на Тверской (в Дегтярном переулке или Настасьевском, ныне – Анастасьевском). И ушёл в лес. Пальцы его красивых спокойных рук были в свежей краске.
Давала «обеспеченным» детям уроки «на выезд». В картине нет мелочей, есть главное и второстепенное. Все думал, в чем феномен Джоконды да Винчи.
Но степени того и другого абсолютно конкретную форму должны иметь и цвет. Собственно, в те дореволюционные годы в прессе о ней писали постоянно. Радостно пахнет льном и смолой. Ну а теперь почти от самой Тулы поставлены указатели к этому месту — не заблудишься.
И вот — звезда Ракша. Он дописал ряд ранее начатых картин. Хотя кроме ухода она мало что могла сделать. В человеке простом сострадание занимает его всего. Вот и эти строки, это обращение мое к будущему зрителю, — это мое собирание сил.
От укола до укола. — И уже тише добавила: — Мы здесь его очень и очень любим. Я воспринимала всё очень остро, сердцем. «Золотым кольцом сковали», «Величальная», «Что ты, барин, щуришь глазки», «Русачка», «Русь родная» и др. В этот последний год жизни (о котором мне следует, хотя очень больно, еще писать и писать) успел очень многое.
В восторге и от Настроения (Валя прислала из Уфы)16, Юрочка устал. Вещи жестоко покидают его, отделяются. Я считал голод, холод и горе вокруг всегдашней принадлежностью жизни, ее неизменной данностью. Двадцать пять отдал, ну и обмыли маленько. Действительно, Государь называл ее «Курским соловьем». Но думаю, что если жена — друг и ты вместе с ней съел много соли, то ближе человека нет. А я, в те годы малышка-школьница, постоянно простаивала в каких-нибудь длиннейших очередях.
И это очень символическая для меня глава. Если все вокруг будет существовать, они будут жить. Он писал своим красивым ясным почерком. Премию дали только двум мертвым, погибшим ранее. Я спросила тоже шепотом: «Какая бабушка. Об этом же соборе, но только о последствиях от его разрушения, пишу я в этой главе. И Генка однажды показал мне, что там.
А вот во второстепенном надо искать эту степень второстепенности. Уже потом ищу самих героев, недостающие детали костюма, неясные мне положения фигур. Не всякому дано высоко мыслить, освободиться от суеты, заниматься любимым делом.
И он успел. Повороты всех голов — тоже на это работают. И вот картина отходит от тебя в виде средоточения недостигнутого. Вот и дали семье временную жилплощадь рядом с выставкой.
Все идет более чем скоро. В ней воплотились все мои знания, опыт, размышления. И рубахи и шлемы и кокошники — все прямо в картину. Ш. Руставели) в разгар строительства там новой промзоны. От укола до укола. Каждая должна быть остро осмыслена по форме и содержанию и работаться как последняя. С редкими звонками с того света.
Помня свою недавнюю нищету и крепостной статус родителей, не отказывала в помощи никому – «просителям и страдальцам, подлинным и мнимым». А деревню, как извечный и надежный российский фундамент, буквально разорили и раздавили. И вечный бой. Тридцать человек нас в одной комнате в общежитии, все на полу.
Очень. Причем в главном — больше определенности и можно скорее добиться результатов. А пока я с ними. И было в нем, как и полагается, всякой твари по паре.
Там он устроился работать закупщиком в Торгсин. Я воспринимала всё очень остро, сердцем. Жил на хуторе с молодой женой – алтайкой и кучей детей. За керосином и за мукой, за сахаром и за хлебом.
Она была заперта на ключик и, сколько помню себя, отец запрещал к ней прикасаться. Мамонтов познакомил меня с Ф. И. А сейчас, к примеру, какая основа в телесериалах. Но тогда, к сожалению, я уже расстанусь со своими героями. А вот женщина решила этот вопрос по-своему.
Она даже учила их расшивать полотенца красно-черным курским узорным крестиком. И только смерть все обнажает. Ирина Ракша – внучка выдающейся русской певицы Надежды Плевицкой, вдова известного художника Юрия Ракши. Я заканчиваю в эти дни центральную часть триптиха. А пока дом сох для штукатурки — нам разрешили пожить там. Время летит, как одно мгновение.
В советское время, несмотря на атеизм, были высоконравственные задачи идеи. Сквернословие, кровь, свальный грех Так что, если слово гнилое, то и видим то, что видим, по «ящику». Вернулась вечером, замерзшая, усталая. Но даже в пределах тела можно успеть очень многое. Узловых моментов много.
В. Шукшина им. И еще есть одна помеха на пути зрителя к Джоконде, к ее пониманию. И конкретный мой срок жизни не имеет значения. Как аккордами: то цветовыми, то ритмическими, то тональными. Мой отец, капитан танковых войск, выжил, но вернулся с фронта с тяжелым ранением. А где-то в другом подъезде стучали молотки — там пацаны забивали дранку.
И я жалел лишь как о незадаче, что мне не удастся что-то еще сделать. На полотне воплотились образы семи великих Святых, просиявших в земле русской: преподобный Сергий Радонежский, князь Дмитрий Донской, его жена Евдокия (святая Ефросинья), монахи-воины Пересвет и Ослябя, художник Андрей Рублёв. Мне предложено написать картину на тему Куликовская битва. Причем — возможны варианты и надо выбрать единственный. Каждая публикация о нем, каждый альбом его для нас радость.
О съемках, о каждой гастроли и каждой новой песне, о ее туалетах, о каждой встрече. – Действительно, в 1994 году нечаянной радостью была для меня встреча с патриархом. До войны, война, после войны — вот три эпохи и все это мое детство. Я не помнил даже, как объявили войну.
И после войны стал изобретателем замечательных сельхозмашин: комбайнов, сеялок, жаток. Мое продолжение, мои картины будут теперь смотреть люди и после меня. Шофер да я, вдвоем. Ее же портрет как талисман возил с собой на гастроли. И я знал, что была война и до войны.
По фильмам, картинам, по деталям одежды, быта и характерам, по фотографиям моей мамы и родственников я представлял довоенную жизнь, хотя не мог помнить ее, родившись в конце 1937 года (2 декабря). Это был воистину праздник. И они доминировали. И перепрыгнуть с одного берега на другой уже не получается. Сквернословие, кровь, свальный грех Так что, если слово гнилое, то и видим то, что видим, по «ящику». При этом они избирали максимум средств и максимально использовали всю партитуру своих возможностей.
Но Юра этого уже не узнал, его не стало. Это значит, что все системы, указанные выше, сработали и воздвигли невидимый, но непреодолимый барьер между зрителем и портретом. В картине нет мелочей, есть главное и второстепенное. Надо искать все, все возможные пути к невозможной победе. Но самое неожиданное в этой встрече произошло в конце.
И только перед смертью человек понимает, что глубоко обманут. И очертания фигуры — зыбки и неуловимы. Наше войско — не боевой порядок, а клин. За кого-то ручалась, за кого-то ездила хлопотать к начальству. Очень захотел нарисовать ее в Куликово и равно боялся отказа.
Берега ее не круты. Даже гибнет Сергуня, жертвуя жизнью, пытаясь спасти любимую собаку. И слова и музыку. Хотя в интеллигентной среде родственники «там» были практически у всех. В этих книгах искренне-трепетный рассказ певицы о времени и о себе.
Особенно, если они «раскулаченные» или же, не дай Бог, спаслись в эмиграции. Постройкой храма была отдана дань настоятелю Троицкого монастыря, затерянного в лесах под Москвой и выдающемуся деятелю своего времени, человеку государственного ума — Сергию Радонежскому, радевшему за великую и объединенную под началом Москвы Русь, Русь, которая должна собрать свои силы и сбросить иго басурманское. Отложив кисть, он только что отошел от мольберта. Надо срочно искать врачей.
Долог и прихотлив путь картины к завершению. Кто только у нас не поселялся в войну и после. И одинаково трудно. Часто авторские песни Плевицкой современные исполнительницы, не утруждая себя знанием именуют со сцены – «народными». Из последних сил, сбиваясь с ног, проводя страшные тяжкие курсы лечения, поддерживая друг друга и словом и делом. За той роялью он в первый же вечер разучил со мной песню «Помню, я еще молодушкой была», слышанную им в детстве от матери. Только теперь такие дома штукатурились не только внутри, но и снаружи.
И еще раз убеждаешься — люди были такие, как и сегодня именно такие. И поздравить. И еще есть одна помеха на пути зрителя к Джоконде, к ее пониманию. И без конца давала благотворительные концерты. Музыканты: Андреев, Чернявский. Я сразу подумал, что она не москвичка (магазин под одной крышей с рынком). Ну, мы решили ее уговорить.
Мы были на всех его выставках, которые вы проводили в Москве. Всю жизнь некоторые прячутся за вещь. А ведь он и атеист и человек неказистый и ухо ему в революцию отрезали и в армию его не взяли и жена, которая приняла его в свой дом лишь как работника, его не любит, а любимая жена, с которой всю жизнь прожили, умерла. И я не с такой горечью думал о своей жене и дочери, которые останутся одни как об этом. От доминанты этого направления. Поросенка вот купил, — говорит.
Мальчик и весь его корпус — абрис — идет к лицу Дмитрия. Но он не тешит душу обидами, а старается видеть вокруг себя белый свет. И то, за что он боролся всю жизнь, оказывается чуждым его сути. Стены комнат были обиты дранкой, крест-накрест — под штукатурку.
Уже несколько лет я живу с этим материалом. Или «беспамятные винтики», те, кто «без роду, без племени». Надо начать готовить его к мысли, что он болен. и вот я силен, я, кажется, все могу и не спешу.
Ведь делать добро ближнему – это делать добро себе. Нельзя сбрасывать со счетов Божий промысел. И стало ясно, картины должны быть только программные. Но министерство тянуло с подписью бумаг. Он принял меня в своём кабинете в Донском монастыре. Когда целая жизнь определяется вещами. Он начитал мне на магнитофон летописные тексты о тех событиях по-старославянски. Не раздеваясь, я вышла на балкон.
— эти вещие строки А. Блока стали так созвучны моим мыслям. С ним я живу всю жизнь.
Я любил подбирать людей по пути. В эти месяцы хотелось его как-то радовать. Ведь делать добро ближнему – это делать добро себе. Пальцы гудят от молотка и гвоздей.
Все стоят шатром и Дмитрий здесь самый высокий. Все это опрокидывает, взрывает ее подлинную сущность. В понятие «белый свет» входит и понятие света в смысле многоцветия – где собраны все цвета и оттенки радуги. Он принял меня в своём кабинете в Донском монастыре. А он не рвался. Огромный дом спал.
Билеты еще не взяли. А у Мартышиных дома интересно было. Об этом же соборе, но только о последствиях от его разрушения, пишу я в этой главе. Давай возьмем мужика, — предложил я шоферу.
Многоплановое произведение. Вот этот факт почему-то ранил его. Знаменитый Зимин («директор оперетты»), живший в особняке в Дегтярном, напротив квартиры певицы, что была во втором этаже, писал: «Когда к Плевицкой приезжал Федор Шаляпин и они репетировали, пели играли в четыре руки, под окнами собиралась такая толпа «слушателей», что не могли разъехаться экипажи. Три холста заняли всю большую стену. Жил на хуторе с молодой женой – алтайкой и кучей детей.
Телефонистка сообщила: на линии Симферополь, Бахчисарай, Крымская обсерватория. Но какой-то нейтральной болезнью крови и нужно срочно лечиться. Он оказался навеселе. И принялись мы с него делать копию на кальке, чтоб на базаре продать.
С шумом пролетали в темном небе вспугнутые утки, юркие кулики, ржали стреноженные кони. И вместо обещанных двадцати минут подарил времени вдвое больше. Нельзя сбрасывать со счетов Божий промысел.
Диагональ плеч ратника с секирой — к Дмитрию. Его семья была раскулачена и принудительно выслана в Белебей (Башкирская АССР). Достали же где-то, а. Я выступал в роли художника. В восторге и от Настроения (Валя прислала из Уфы)16, Юрочка устал. Но даже в пределах тела можно успеть очень многое.
Иванов, Суриков, Микеланджело. «Вот он, крест мой самородный», – последним взором смотрит он на заснеженную крону над головой. Все, чем ты недоволен, — зияет и кричит из картины. Летом во дворе – «в ножички», в «штандер», в «биту».
Врач сказала: Профессор Воробьев недоступен. Но, как известно, временное – самое постоянное. И даже радуется, что никому из них не доставит хлопот себя хоронить. Народная драма — благословение, ополчение, предстояние. Но люди по вековечной православной традиции понимали, что красть плохо, а воровать нельзя.
Были собраны документы для представления его к званию заслуженного художника РСФСР. В тяжкие 1990-е годы, когда не было гонораров, приходилось даже «таксовать» на своей машине. И вместо обещанных двадцати минут подарил времени вдвое больше. Настоящий, на клеенке. Это был буквально цвет общества. Однако дальнейшее проходило у меня под знаком неведомой звезды надо мной.
Осталась та славная, политая кровью и вечная земля. Мою энергичную и красивую маму в бараке уважали, но за глаза называли «буржуйкой недорезанной», так как у нас было мамино «приданое» : старинное бабушкино пианино, привезенное с Таганки. А по окончании ТСХА папу назначили работать на ВСХВ директором павильона «Хлопок».
Я встречаю мой новый день ожиданием труда. И вот — звезда Ракша. Все идет более чем скоро. В тяжкие 90-е годы, когда не было гонораров, приходилось даже «таксовать» на своей машине.
Я стоял в магазине в очереди. Ну масла купили да апельсинов, вот и все деньги. лекарства. Премию дали только двум мертвым, погибшим ранее Вот этот факт почему-то ранил его. Я повесил их по углам на плечики. Западные идеологи открыто говорят о том, что сильная Россия им не нужна.
Люди на Алтае привыкли жить своими хуторами. Но самое неожиданное в этой встрече произошло в конце. Река Остер, что в Зарайске протекает, — невелика. И над заснеженной январской Москвой 1989 года на меня опрокинулось темное звездное небо. А хотелось. В августе триптих день ото дня шел к завершению А жизнь художника таяла с каждым часом. Мальчик и весь его корпус — абрис — идет к лицу Дмитрия.
Ильин и Б. Виленский, М. Светлов и другие. Моему триптиху, вернее, центру — месяц. Заурядного человека от талантливого и отличает умение и степень сострадания. Шнейдер).
Оно первично. Мне читала книги бабушка, читала мама, потом я читала сама. Сберегла под ключиком дорогие сердцу заветные мелочи, любимые строки писем. А любил Слово. Ездил по деревням, меняя вещи и продукты на золото и драгоценности. И вот в эти моменты действительно чувствуешь своего зрителя.
Мать, Зоя Дмитриевна Теребилова (девичья фамилия— Треньхина дед— казак Дмитрий Треньхин2), работала разнорабочей на фанерном комбинате. И после этого в моей жизни начались буквально чудеса. Она неиссякаемо действует на нас, на людей — из поколения в поколение. Душа героя моего романа «Белый свет» – это подарок. Оно первично. (Ирочка, молодец).
Этому же помогают даже неровности почвы — они вторят шатровой расположенности людей в пространстве картины. Да только услышал, что в мешке у него что-то живое шевелится и повизгивает. И сам словно излучает его и даже «печаль его светла». Забиваю сотни гвоздей. В человеке простом сострадание занимает его всего.
Мне говорил только кто-то и я запомнил фразу: До войны были сушки и яблоки. Дал горячее, страстное и доброе сердце. Но люди по вековечной православной традиции понимали, что красть плохо, а воровать нельзя.
Только опустила чемодан на пол, как раздался междугородный звонок. И эти заимки в 1920-30-е годы то сгоняли в колхозы, то распускали опять. Я на Куликовом поле. В августе триптих день ото дня шел к завершению. Через него совершается связь с Богом, Духом всеобщим и его развитие, этого Духа и его непреходящее движение вперед, к совершенству.
Наше войско — не боевой порядок, а клин. Только калька никак не раскрашивалась цветными карандашами. Непостижимо. Его держало Поле. Закончил центр, Предстояние.
Только было вечернее заходящее солнце и зелень: Любимый дом, любимая женщина, любимое дело Наверно, это и есть счастье Пальцы его красивых спокойных рук были в свежей краске. И круг продолжается. И делать все это осторожно, без испуга, словно бы между прочим. Сидели в мастерской в креслах перед Полем, долго молчали.
А так — что же. А женщина выкупалась, он тоже вышел из воды. Причем в главном — больше определенности и можно скорее добиться результатов. И я жалел лишь как о незадаче, что мне не удастся что-то еще сделать. Абсолютно безвозмездно. Но остались те плавные горизонты, которые оглядывал когда-то князь Дмитрий с товарищами. Сострадание — это высокое и возвышающее человека качество.
Наш битком набитый барак (корпус 2) был, как Ноев ковчег, плывущий сквозь толщу «советских» десятилетий. Радостно пахнет льном и смолой. Это есть гордость и слава рода людского — духовность рода, которому дано себя познать, запомнить, прославить, гордиться, возвышаться, совершенствоваться, праздновать, парить, осознать, прощать, знать, пребывать — через этот всеобщий Дух. А значит, того человека Господь вознаградит за добро. Шаляпиным, – вспоминала Плевицкая в своих мемуарах.
В сборник Избранное вошли известные произведения автора. А вечером уезжаем. Да еще по тридцать копеек взяли. Будет ли у нее своя жизнь. Мы были с Ирочкой3 и я попросил жену подойти к ней.
И главное и второстепенное. В тайге, в снегу под сосной гибнет, не упрекая своих деревенских. Иногда по углам причитали одинокие и обиженные, заброшенные старухи. Итого ему четыре месяца плюс два месяца в эскизе, плюс два месяца в голове — в больнице. Отец, Мефодий Артемьевич Теребилов, родом с Украины. Привез подрамники, резал холст, натягивал. И эти заимки в 20-30-ые годы то сгоняли в колхозы, то распускали опять.
И сразу отходят они в ту эпоху. В новом совсем доме. Дик5 шарахается от больших незнакомых предметов. Он дописал ряд ранее начатых картин.
Завтра начну грунтовать. М. Лермонтова, Золотой витязь (2012) им. Хорошие люди там, говорят.
У ног его лежал полупустой мешок. Жестоко разорялись семейные гнезда, планомерно уничтожались исконная православная вера, традиции, культура «золотого» и «серебряного» веков. В 2013 году Ирина Ракша стала лауреатом премии Писатель года. Есть у меня, например, в середине книги «Белый свет» глава, которую я написала гораздо позже, когда роман был уже закончен. Середина работы — она самая протяженная.
Все в моей картине линейно сходится к глазам Дмитрия, по вертикалям, диагоналям, горизонталям. Он густой, как мед, сочный, как отражение в воде, чистый во свету, призрачный в тени. И, конечно, любовь». В этот последний год жизни (о котором мне следует, хотя очень больно, еще писать и писать) успел очень многое.
Они вышли немного вперед. Но тогда, к сожалению, я уже расстанусь со своими героями. Диагональ плеч ратника с секирой — к Дмитрию.
И я не с такой горечью думал о своей жене и дочери, которые останутся одни. Талант — это сострадание. Я горд этим. Однако дальнейшее проходило у меня под знаком неведомой звезды надо мной.
Они оделись и уехали. И связана она была с красивой полированной шкатулкой орехового дерева. Написал ряд статей. Окно с нужной стороны, с чистым небом и я вижу почти зенит. С. А. говорил высокие вещи, в восторге от картины. Жертвовала на церкви, общества, редакции газет, профсоюзы, просто просителям. И этот клин идет из глубины и снизу вверх (от воина с секирой к Спасу).
И стало ясно, картины должны быть только программные. И случалось, плакал, слушая ее песни. Повороты всех голов — тоже на это работают. Я и дочери своей, художнице, говорю: не предавай себя, своих устоев, своих идеалов. И в городе и в деревне. Дописал полотно.
Но как охватить это событие. так надоела тяжесть в голове, боль, немощь в теле. Наши ученые открыли еще одну малую планету. Мы — врачи и родные — держали его, как могли. Дописал полотно.
Долгий путь к последнему дню. Жалко, наверное, — спрашивают меня, — отдавать. Ал. 1980 год был последним годом его сорокадвухлетней жизни. Проникнуть в другое существо, вещь, животное, дитя, женщину. Примерял.
И поздравить. Действительно, в триптихе возникает последовательность восприятия, разновременность, внутреннее развитие, как в кинематографе. Долгожданной встречи не состоялось. Но как охватить это событие.
Разглядывая сотни клавиров Плевицкой, ее фотографии, читая на пожелтевших страницах газет статьи о «яркой звезде, чьей судьбы хватило бы на пятерых», размышляя о ее многотрудной жизни и страшной гибели, я порой смотрю на ореховую шкатулку, доставшуюся мне по наследству. Но степени того и другого абсолютно конкретную форму должны иметь и цвет. «Трех гениев от земли, трех самородков подарил нам русский народ – Горький, Шаляпин, Плевицкая», – эти слова были общим местом в прессе тех лет. В кухне стоял фанерный ящик, большой, как сундук. На стене моей мастерской эскизы всех трех частей.
Хотя кроме ухода она мало что могла сделать. клинику. Скорее грустно и страшно голых стен, сразу завесил их. Непостижимо. И еще — форма триптиха. – Во все времена было более глубокое восприятие мира и менее глубокое.
В тайге, в снегу под сосной гибнет, не упрекая своих деревенских. А она вся сложилась на законе Божием, на православных истинах. Это был понедельник.
Он был худ, одухотворен и потому прекрасен. Но происходит и другое. С. Есенина им. Она — и к глазам Все стоят шатром и Дмитрий здесь самый высокий. И я знал, что была война и до войны. Я привыкаю к их размеру, будто не сам пришел к нему.
Абсолютно безвозмездно. Спасибо птице, проснулся как раз вовремя. Чье лицо, вот так же склоненное, отражалось в нем. А сегодняшний день принес мне одну встречу. Каждая должна быть остро осмыслена по форме и содержанию и работаться как последняя.
Его рука — к Бренко — решающая линия. По старой памяти я взял на Мосфильме игровые костюмы тех лет, еще давние, со времен съемок Александра Невского, Ильи Муромца. Мы поставили у них в зале свою кровать никелированную, что-то еще нехитрое. Красоту внешнюю и, что еще важнее, душевную.
Мне читала книги бабушка, читала мама, потом я читала сама. Всегда нравилось работать руками, особенно с деревом. А она только рукой махнула, не подумав прикрыться. Да ничего, собственно, особенного в ней и нет.
После войны в голодовку 45-47 годов, чтоб как-то прокормиться, моя интеллигентная «буржуйка» мама стала преподавать музыку. – Словосочетание «Белый свет» для меня не случайно, очень близко и многозначно. Другое дело, как они осуществлялись.
Мамонтов и знаменитый художник Коровин, который носил после тифа черную шелковую ермолку. И в ее прекрасной обнаженности не было ничего грязного или пошлого. А ведь это только ее рождение. Выбравшись из вязкой серединной части работы, ты сводишь концы с концами скорее по памяти о той первой эмоции, чем по конкретному переживанию. Ирина Ракша – лауреат литературных премий: Золотое перо России им.
У Василия Шукшина есть рассказ о разрушении этого собора. Его отца звали иногда колоть свиней, а это был гонорар. И в зимы и в лета. Стала я писать в журнале и о святых – вести отдельную рубрику «Благовест». – и приложила палец к губам. И только смерть все обнажает.
Но многое успеваю и, главное, помню смысл и стержень замысла, работаю для него. До войны, война, после войны — вот три эпохи и все это мое детство. Занимать уже свое место. («Жесту на сцене учитесь у Плевицкой», – не раз говаривал на репетициях Станиславский. ) Актеры – Качалов и Москвин, Савина и Кшесинская. Вещь как выражение достатка и влияния в обществе. И главное и второстепенное. Сегодня появился дневной верхний свет.
Не всякому дано высоко мыслить, освободиться от суеты, заниматься любимым делом. А юная мама, перед войной студентка ТСХА, выйдя замуж за деревенского сокурсника Женю Ракшу и родив ему дочку, переехала к мужу в Останкино, поскольку агроном Женя, после защиты диплома, стал «специалистом ВСХВ» и даже получил хоть и «временную», но все же свою жилплощадь. Покой нам только снится. И действительно, «Вначале было Слово», – сказано в Евангелии от Иоанна.
Лик ее примелькался. На лето нам разрешили занять квартиру в недостроенном доме. И это очень символическая для меня глава. Я мечтаю, я кайфую. Ибо если зритель читает его в первую очередь, значит, выбраны верные средства для воплощения. Сколько существует Россия и русский язык, для русского человека понятие «белый свет» – это что-то очень чистое, доброе, глубинное.
Хозяева-то и сами еще не обустроились, да вот пришлось нас приютить. Но министерство тянуло с подписью бумаг. Какой праздник настал у меня в мастерской. Пора занимать конкретную позицию. Заурядного человека от талантливого и отличает умение и степень сострадания.
Пальцы гудят от молотка и гвоздей. Вокруг чёртова колеса по ночам собираются все чёрные силы, весь сброд города. Неведомо какими судьбами он попал в этот утлый ковчег. Третье дело — сегодня несколько моих работ идут в Таганрогский музей.
И вот все эти барачные «ноевы дети» бесились, с ором бегали и толкались по длинному коридору барака. Благодаря уникальной способности Леонардо использовать полутона кажется, что вся картина состоит только из света и этих меняющихся, бесчисленных живых полутонов. Мне нужны в этой работе единомышленники. И самой своей жизнью отвечает на вопрос: «Для чего человек живёт. ». Так что и запахом помню начало войны. Были собраны документы для представления его к званию заслуженного художника РСФСР. И мы боролись с ней, как могли.
Господь дал ему кисть и он держался за неё, как за крест. Ой, спина болит, сегодня на полу спали. Три холста заняли всю большую стену. Стала она и драматической актрисой раннего немого кинематографа. Там было полно сала. Мы, — говорит, — вам посылку соберем.
— Она опять замолчала я чувствовала, что она улыбается. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Они отойдут от меня и заживут своей собственной жизнью. Уничтожен был генофонд русской нации. Конечно, оно польстило бы каждому художнику, но как подойти к этой теме.
В больнице меня навестил мой друг и тезка Юрий Михайлович Лощиц, писатель, автор книги о Дмитрии Донском, человек, живущий русской историей, страстный ее знаток и радетель. В советское время, не смотря на атеизм, были высоконравственные задачи идеи. Ведь малолетние дети могли где-нибудь проболтаться, а репрессии по доносам (тюрьмы и лагеря) за «чуждое» происхождение были тогда обыденны.
Но он не тешит душу обидами, а старается видеть вокруг себя белый свет. Мои работы будут жить и после меня, лет, может, сто. На этом берегу Азовского моря будет мой уголок.
