Картина Госпожа Тараканова

Описание картины «Княжна Тараканова»

Её здоровье к этому времени было серьёзно подорвано, однако соблюдение строгого режима, как того требовал её врач Саличетти, немедленно было отставлено, едва Ганецкий достал денег и «княжна» поспешила вернуться к привычной роскоши. Следствие продолжалось 7 месяцев, но ни на один из этих вопросов княжна не ответила. Похороны свидетельствовали о народном почитании старицы как при жизни, так и по смерти. Самозваная княжна попыталась взять кредит у местных банкиров, обещая в качестве залога якобы принадлежавшие ей в Оберштейне агатовые копи, но сумела получить лишь весьма скудную сумму (200 дукатов) и стала торопить Радзивилла с отъездом в Стамбул. Полагается вероятным, что она и сама о нём не знала. В то же время Лунинский отмечает, что «княжна» уже могла использовать трюк с самозванством и ранее: в 1770 году одна молодая девушка объявила себя дочерью императора Франца I— она вела в Бордо роскошную жизнь, пользуясь кредитом у местных торговцев французские власти по требованию Марии Терезии задержали неизвестную и она была доставлена в Брюссель, где некоторое время провела в крепости здесь она сумела добиться расположения графа фон Кобенцля, который был в ту пору наместником Австрии, тот вернул самозванке свободу, после чего следы её терялись.

Эта особа всегда обращала на себя внимание, но никто точно не знал, кто она. Оказавшись в отчаянном положении, она просила о займе английского посланника в Неаполе Гамильтона, открыв перед ним своё «инкогнито». По некоторым сведениям, тосканский герцог Леопольд выразил своё возмущение подобным нарушением международного права, однако не получил из России никакого ответа, а его брат Иосиф будто бы отдал в порты приказание задержать корабль с самозванкой на борту. Влюблённый князь предоставил ей возможность едва ли не бесконтрольно распоряжаться доходами с его владений, а своего соперника— Рошфора— заключил в тюрьму как «государственного преступника»13. Как ей кажется, ее просто пытались отравить.

Между ними завязалась длительная переписка. В письме к Голицыну от того же числа императрица дала понять, что всё сказанное арестованной считает ложью, встречаться с ней не намерена, от самого же следователя требовала, чтобы тот узнал у «княжны» «когда и где самозванство на себя приняла и кто первые ей были в том помощники». Шах дал ей блестящее образование, пригласив из Европы учителей языков и различных наук. Там он обходился с нею как со знатной особой. Наконец, рано утром 1 января 1775 года Ганецкому удалось увидеться с кардиналом (тот разговаривал через окно со своим племянником).

Константин Дмитриевич Флавицкий (1830-1866)и его картина Княжна Тараканова

Радзивилл и его ближайшие сподвижники демонстративно покинули Рагузу и вернулись в Венецию. В 1761 г. она вновь оказалась в Петербурге, но Петр III, взойдя на престол и опасаясь своей конкурентки, выслал ее в Сибирь (или в Персию). предназначался «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей».

О своем происхождении она рассказывала так же загадочно, как и вела себя. Кто же такая княжна Тараканова и реальный ли это персонаж. «Княжна» приняла предложение Рошфора де Валькура стать его женой.

Английский посланник при петербургском дворе уже после поимки и заключения самозванки в Петропавловскую крепость объявил Екатерине, будто она дочь пражского трактирщика (неизвестно, откуда он взял эти сведения), Джон Дик, английский же посланник в Ливорно, содействовавший Орлову в задержании «княжны», считал, что она была дочерью нюрнбергского булочника. Награду ему принесла студенческая работа «Братья продают Иосифа в рабство». Здесь она познакомилась с сыном голландского купца по фамилии ван Турс (van Toers), которого довела почти до разорения. Толпы народа наполняли монастырь и все улицы, по которым проходила процессия.

• Знаменитая княжна Тараканова, о которой ничего не известно
• Скончалась монахиня Досифея, согласно преданию – княжна Августа Тараканова, дочь Императрицы Елизаветы Петровны
• Мельница заблуждений: княжна Тараканова
• Сообщество «Волшебная сила искусства»

И это стало фатальной ошибкой. По словам «княжны», они были необходимы для встреч с Фридрихом II и Станиславом Августом. (Таким образом прозорливая затворница предсказывала свою кончину. ) Исполни мою просьбу, потом побывай у меня в такой-то день, только не опоздай.

Он был среди самых преданных сторонников императрицы Екатерины II. Полагается вероятным, что она и сама о нём не знала.

«Мы узнаем из, что в царствование Елизаветы фамилия Дараган была переделана в Дараганова. Больная просила Голицына прислать к ней священника. Комендант Чернышёв разместил их по казематам Алексеевского равелина. На последней исповеди она не раскрыла священнику тайну своего происхождения. Вот таким образом же она отказалась от брака с Доманским: этот союз окончательно «лишал её будущего». Скорее всего, «княжна» не думала принимать участия в борьбе за престол, а, добившись от Орлова денег, надеялась дождаться, чем завершится дело. Её репродукция была опубликована А. Голомбиевским в журнале «Старые годы» (май 1911).

• Картина «Княжна Тараканова» : описание
• Словари и энциклопедии на Академике
• Предание о настоящей дочери Елизаветы
• Финансовые интересы Княжны Таракановой
• Мечты Княжны Таракановой о русском престоле
• Связь Княжны Таракановой с властью наделёнными мужчинами

Её репродукция была опубликована А. Голомбиевским в журнале «Старые годы» (май 1911). За всю историю Петербурга это был третий по силе разлив Невы. Письма Огинского, адресованные «княжне», свидетельствуют о его увлечении ею, но, вероятно, любовной связи между ними не было. Была ли она, сейчас непонятно однако Орлов снял «принцессе» дом. Она продолжала писать Никите Панину в Петербург и Густаву III в Стокгольм. Мемуары Винского публиковались в 1877 и 1914 году и оба раза без рассказа о самозванке146. В начале 1773 года и в Париже начались неприятности с кредиторами, ван Турс (для которого «княжна» получила у Огинского диплом на звание капитана литовских войск, обеспечив таким образом его документом на имя «Эмбса») и Шенк попали в долговую тюрьму, ей же ничего не оставалось, как вновь бежать.

Вместе с Таракановой в Италии на корабле в плен попали и ее спутники – поляки Черномский и Доманский, ее «придворный штат». Генерал этот предложил покататься в шлюпке по взморью. Лунинский предполагает, что это могла быть будущая княжна Тараканова. Васильчикова, граф Алексей Григорьевич «чуждался гордости, ненавидел коварство и, не имея никакого образования, но одаренный от природы умом основательным, был ласков, снисходителен, приветлив в обращении с младшими, любил предстательствовать за несчастных и пользовался общей любовью». Позже он поступил студентом к профессору Ф. А. Бруни.

«Княжна», вероятно, встретилась с Радзивиллом в начале 1774 года (место свидания неизвестно, возможно, один из немецких городов). В один из осенних дней 1742 г. (по другим версиям – 15 июня 1748 г. или в 1744 г. или в 1750 г. ) в маленьком подмосковном храме Знамения в селе Перово (а по другой версии – в московской церкви Воскресения в Барашах) дочь Петра Великого императрица и самодержица Всероссийская Елизавета тайно обвенчалась с казацким сыном-хохлом, бывшим певчим Алексеем Розумом, а ныне – графом Алексеем Григорьевичем Разумовским. Екатерине она предлагала «кончить дело дружелюбно» и отпустить её на волю. Отрицала, что является «дочерью пражского трактирщика». Её долги в Рагузе (500 цехинов) оплатил Михаил Доманский.

• Роман Княжны Таракановой и графа Орлова
• Краткая фактическая история самозванки
• Выставка Академии художеств в 1864 году
• Августа Тимофеевна ТаракановаПравить
• Монахиня Досифея – княжна Тараканова
• Альтернативные версии судьбы «княжны»

В младенческом возрасте «дочь Елизаветы Петровны» вывезли сперва во Францию в город Лион, а затем в Голштинское герцогство, в город Киль. ДАнтичи отдал должное уму и очарованию собеседницы, но счёл, что от него хотят лишь денег. «Большой манифест», по её плану, должен был составить сам Орлов, продемонстрировав таким образом, что выступает на её стороне. Прибыв в город, Христинек стал постоянно появляться рядом с домом, где жила «княжна» и говорить с прислугой, сочувственно отзываясь о её предприятии. В Рагузе Алина распространяла уже новую версию своего происхождения, согласно которой она родилась в 1753 году от брака Елизаветы и её морганатического супруга, «гетмана всего казачества» и до десятилетнего возраста жила при матери. Влюблённый князь предоставил ей возможность едва ли не бесконтрольно распоряжаться доходами с его владений, а своего соперника— Рошфора— заключил в тюрьму как «государственного преступника». Это несчастная княжна Тараканова.

Руководителями заключенной княжны на новом пути жизни были лица имевшие к ней доступ: игумения монастыря и духовник. В анонимном послании был также пакет, адресованный Орлову. Письмо было написано для того, чтобы удержать пленницу от самоубийства.

• Предание о браке и потомстве Елизаветы Петровны и Разумовского
• Публикации о деле княжны Таракановой

Мнения историков на сей счет расходятся. За болезнью престарелого митрополита Платона отпевал ее московский викарий, епископ Дмитровский Августин (Виноградский 1766–1819) с почетным духовенством. Тот же Винский утверждает, что «княжна» погибла во время наводнения 1777 года, так как для её спасения не было принято никаких мер145.

Кроме того, много говорили о ее черкесском, турецком и персидском происхождении. Голицын получил от «княжны» список тех, кто мог что-то знать о ней. «Княжна Тараканова», картина, описание которой мы дадим ниже, очень романтична, но фактическим сведениям не соответствует. Наконец один из его агентов напал на след.

Екатерине она предлагала «кончить дело дружелюбно» и отпустить её на волю. Здоровье самозваной принцессы между тем продолжало ухудшаться и всё больше времени из-за кашля с кровью и лихорадочных припадков ей приходилось проводить в постели.

Альбани отправил на свидание с самозванкой своего секретаря аббата Роккатани. При дворе последнего воспитывался брат «Пане Коханку» Иероним. Гельбиг предполагал, что самозванка была дочерью Елизаветы и И. И. Шувалова, вслед за ним это допущение повторил Лонгинов («Русская беседа», 1860). На обороте женского профильного портрета предыдущий его владелец, Николай Безобразов, оставил надпись, в которой сообщал, что эта «головка княжны Таракановой» досталась ему от бабушки Анны ФёдоровныK 34, получившей портрет от самого Алексея Орлова. Долгоруков сообщал в них, что княжна Тараканова была «дочерью польского еврея», которую поддерживал как претендентку на российский престол князь Радзивилл, а позднее хотел использовать в борьбе против Екатерины Алексей Орлов, однако предал самозванку.

Вместе с Таракановой в Италии на корабле в плен попали и ее спутники – поляки Черномский и Доманский, ее «придворный штат». По заданию князя его секретарь Бернатович, остававшийся в Мангейме, обратился за разъяснениями к Лимбургу и получил ответ, что «это княжна высоких достоинств и исключительных добродетелей». Генерал и говорит ей: Неугодно ли Вам посмотреть на устройство корабля.

И только частный негоциант Третьяков купил его для своей коллекции. Имущество Радзивилла в Польше было конфисковано, Виленское воеводство объявлено вакантным. К манифесту было приложено письмо. Альбани, в ответ на просьбу «княжны» вернуть копии предоставленных ему документов, ложно уверил её, будто их уничтожил. В послании «султану Ахмету» она пыталась его убедить, будто ей содействует шведский король Густав III, что на стороне «законной наследницы» выступит Польша, а также будто ей в самое ближайшее время удастся склонить на свою сторону моряков российской эскадры под командованием Алексея Орлова, находившейся в то время в Ливорно.

Доманский показал, что познакомился с «княжной» в Венеции, перед отплытием в Рагузу, что она попросила Радзивилла взять её в Стамбул, а виленский воевода считал её «польской королевной». Он рано осиротел и провел детство в воспитательном доме. С 1769 года Орлов находился за границей, командуя русской эскадрой в Средиземном море. Здесь она получила блестящее образование под руководством француза Жака Фурнье. С флагманского корабля «Святой великомученик Исидор» для неё было спущено кресло.

19 января он вторично посоветовал «княжне» оставить свои планы: «Всякое иное намерение покажется для благомыслящих людей опасным и даже противным долгу и гласу совести» «Княжна» обещала последовать его совету, но продолжала, однако, тайно вербовать себе приверженцев и рассылать письма. Именем «княжны Таракановой» сама она никогда не пользовалась, его присвоил самозванке французский дипломат (фр. Jean-Henri Castra) в своей книге «Жизнь Екатерины II императрицы российской» (фр. Vie de Catherine II, impratrice de Russie Париж, 1797), а вслед за ним— Гельбиг и другие писатели. Известный писатель начала XIX века в своей книге «Авантюристка» увлекательно излагает свою версию полной приключений жизни княжны Таракановой.

Прикладывались прямо к открытым косточкам Она, как светоч, над всеми парила. В ответ Алина (или, как её стали в это время звать в официальной переписке с княжеским двором, «её высочество светлейшая принцесса Елизавета Владимирская») объявила о намерении уехать в Петербург якобы для того, чтобы официально удостоверить своё происхождение. Адмирал просит принять его. Вода поднялась на три с лишним метра выше своего обычного уровня. Сие же письмо при том прилагаю из которого ясно увидите желание».

Картина Флавицкого не более чем романтическая выдумка художника, далекая от реальности. Его книга, долгое время запрещённая в России, была известна по спискам. Вместе с Орловым «княжна» стала выезжать в открытом экипаже, осматривать достопримечательности города и появляться в опере.

Кстати, уже тогда был подписан русско-турецкий мирный договор. Она была в окружении знатных поляков. Он не заметил, что его возлюбленная изменяет ему с Доманским. В июле 1773 года он наконец сделал ей официальное предложение. Он был среди самых преданных сторонников императрицы Екатерины II. Во время очередной встречи с Голицыным она высказала предположение, что, возможно, родилась «в Черкесии».

Усилия правительства по сохранению в тайне всех обстоятельств дела самозванки только способствовали распространению самых невероятных слухов о её судьбе. Несколько ранее, 18 января, представитель Трира в Риме отказался дать ей денег. Здесь она получила блестящее образование под руководством француза Жака Фурнье. По комнате плыли крысы, они уже забрались на кровать и цеплялись за подол ее платья. Петербургскую Академию Художеств Флавицкий окончил с золотой медалью в 1855 году. Историк Дьяков исходя из того, что её переписка с немецким графом Лимбургом велась на французском языке, считает самозванку француженкой, а анализируя бумаги из архива «княжны», приходит к выводу, что она не была знакома со славянскими языками. В декабре 1773 года появился и стал распространяться слух, будто под именем «принцессы Волдомир» скрывается дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, великая княжна Елизавета (или, как её позднее именовали сторонники, «её императорское высочество принцесса Елизавета Всероссийская»)K 9. Как только нам становились известны имена насельниц, начинали их поминать.

И действительно, 4 декабря 1775 года она умерла. Только Екатерина, молодая Екатерина ищущая опору в новой для себя стране, навещала его. Потерявший терпение Лимбург решил расстаться со своей невестой. Венчание было совершено при свидетелях, «молодым» были вручены документы, свидетельствовавшие о заключении брака. Не могла она предвидеть и того, что Орлов влюбится в нее.

Ни обращения к султану, ни затем переговоры с кардиналами не имели никакого успеха. Затем она стала говорить, что это ее родной брат по отцу, «князь Разумовский», принял имя донского казака Пугачева и поднял восстание для возведения законной претендентки на русский престол. Голицын позвал протоирея Казанского собора, говорившего по-немецки. Голицын сообщил самозванке о том, что английский посланник сэр Роберт Ганнинг в письме к императрице назвал «княжну» дочерью пражского трактирщика. Уже под арестом она написала письмо Орлову (ей сказали, что он тоже задержан), в котором уверяла в своей неизменной любви и просила помочь ей освободиться.

В Рагузе Алина распространяла уже новую версию своего происхождения, согласно которой она родилась в 1753 году от брака Елизаветы и её морганатического супруга, «гетмана всего казачества»K 12 и до десятилетнего возраста жила при матери. Тараканова имела три документа на руках, подтверждающие ее права на русский трон. Через два дня он познакомил «графиню Пиннеберг» со своей сестрой Теофилией Моравской. Доманский признал, что влюблён в «княжну» и поначалу считал её царской дочерью. Радзивилл, по словам Доманского, позднее усомнился в правдивости «княжны», благодаря ему письма самозванки не дошли до султана.

Хитрость Орлова удалась на славу. Тараканова умерла, а историки по сию пору гадают – кем же она была. Однако «княжна» отказала депутатам от Сената и они «принуждены были вернуться, получив вместо ответа лишь насмешки над их трусостью». Огинский, бывший в то время во Франции, не знал ничего о планах «княжны».

Но ее письма никого не разжалобили. Весной 1772 года, когда и в Лондоне начались проблемы со старыми и новыми кредиторами, ван Турс (сменив имя на «барон Эмбс») бежал в Париж. 11 февраля, заняв у Дженкинса ещё 2 тысячи золотых на дорогу, под именем «графини Зелинской» «княжна» выехала в Пизу, принадлежавшую в то время австрийской короне. О странной «побродяжке» Орлов был извещен. Там ее перевели в Равелин. И как благотворны были плоды духовных бесед ее.

Но и на очной ставке с Доманским «княжна» не признала, что сама называла себя российской принцессой124. Они тоже содержались в Петропавловской крепости. Также она упомянула и имя Емельяна Пугачёва, назвав его своим братом и попросила султана помочь ей поскорее встретиться с ним. По странному стечению обстоятельств именно в этот день «брат» потерпел решающее поражение под Царицыном и выкопал тем самым могилу своему предприятию.

Эти материалы были опубликованы В. Н. В научный оборот Злобиным, в числе прочих, были введены: перевод на русский язык показаний арестованной (оригинал не сохранился) её письма к Голицыну и Екатерине II донесения Голицына императрице отчёт о смерти и погребении «княжны» часть описи вещей изъятых у неё.

В рапорте императрице от 13 июля Голицын так отзывается об арестованной: «Её изворотливая душа способна ко великой лжи и обману». 16 мая Екатерина подписала приказ о выдаче самозванки в распоряжение петербургского генерал-губернатора фельдмаршала князя Голицына.

Двадцатиминутный фильм был поставлен по драме И. Шпажинского «Самозванка (княжна Тараканова)», главную роль исполнила актриса В. Микулина. Голова запрокинута, руки опущены вдоль тела. Однако похитить её в Пизе не было никакой возможности, так как преданная ей прислуга и городская полиция немедленно воспротивились бы подобному— тем более по городу уже стали ходить слухи, что под именем «графини Зелинской» скрывается наследница российского престола. Тогда адмирал предложил отпраздновать их свадьбу на его корабле – «частице земли русской».

Вся ее фигура пронизана ужасом и безнадежностью. Орлов подозревал в сочувствии самозванке Ивана Шувалова, но дальше подозрений дело не пошло— так как сличая почерк в этих письмах, привезённых в Россию вместе с остальными бумагами «княжны», генерал-фельдмаршал Голицын пришёл к выводу, что писал их граф Лимбург. Существует также версия, предложенная А. Васильчиковым, что предание о Таракановой произошло из-за созвучия с фамилией Дараган (Дарагонов).

Княжна Тараканова умерла, а историки по сей день гадают – кем же она была. В 1769 году из-за вспыхнувших в Персии волнений Гали под именем Крымова вернулся в Россию, выдавая «принцессу» за собственную дочь116. Осенью Радзивилл всё-таки получил 3000 червонцев от Сената Рагузы (Лунинский полагает, что князю выделила деньги местная еврейская община) и в начале ноября смог выехать в Лидо. Он хорошо ее рассмотрел и описал. Через англичанина Монтегю она пересылает личное письмо графу А. Орлову.

Орлов решил действовать по-своему. В то же время, по приказу Орлова и Гамильтона, её посетил английский представитель в Риме Дженкинс, предложивший открыть «княжне» неограниченный кредит. Он начал искать, где скрывается княжна. Как считал Лунинский, авантюра «княжны» не имела ничего общего с политической борьбой и, если бы не стечение обстоятельств (восстание Пугачёва в России, дерзкое похищение лжецаревны), её бы вскоре забыли. Он был среди самых преданных сторонников императрицы Екатерины II.

6 августа «княжна» просила прислать к ней православного священника, потом отказалась от его услуг, позднее она объясняла свой поступок тем, что от болезни и огорчений «иногда не помнит, что говорит». духовное завещание, подписанное Елизаветой Петровной. «Княжна» была счастлива как никогда. 29 июня Голицын получил 20 новых «вопросных пунктов», возможно, они были составлены самой Екатериной. Орлов поспешил представиться самозванке.

Через несколько дней заболевшую «княжну» перевели в подвал комендантского дома111. Это, по мнению Лунинского, свидетельствует о короткости знакомства виленского воеводы и «княжны» и доказывает, что они уже встречались ранее. Там ее, по одной версии, схватили, по другой – Орлов обвенчался с ней прямо на корабле, чтобы спокойно вывезти самозванку из Европы (эту версию использовал Зорин в пьесе «Царская охота»).

Некий священник сжалился над узницей и помог ей бежать и добраться до «Казачьей Донской столицы», где принцессу укрыли сторонники отца. Четвертого декабря она умерла. Но все было напрасно.

Из Государственного архива»). В предисловии к ней автор, признававший, что не надеялся на то, что ему будет открыт доступ к документам по делу «княжны», выражал благодарность сотрудникам Государственного архива, оказавшим ему всестороннюю помощь. Она, по словам Роккатани, «доказала или свою мудрость или большую ловкость». Здесь и зародилась легенда о том, что она дочь императрицы Елизаветы и Разумовского, правда, вместо Алексея (невенчанного мужа Елизаветы) она сбивалась и называла Кирилла, его брата. Венчание, правда, было фальшивым матроса, принявшего чарку для храбрости, нарядили в попа. Но за её выступлением не стояло никакой идеи, она «не выросла выше лжи и посредственности».

В Средиземном море появилась русская эскадра. «Княжна» сделалась предметом насмешек со стороны тех, кто ранее искал её расположения, в рагузских газетах появлялись пасквили и рассказы о её любовных похождениях. «Княжна» якобы умерла в Петропавловской крепости в родах «через два года» после наводнения. Лунинский в связи с этими событиями отмечает, что, вероятно именно тогда граф, в случае расстройства помолвки, обещал оставить за «княжной» графство Оберштейн22.

«Княжна» в скором времени перебралась в принадлежавший графу замок Нейсес во Франконии. В российских реалиях «княжна Владимирская» разбиралась слабо, чтобы её не уличили в этом, была придумана красивая легенда. Во время своих путешествий по Европе эта искательница приключений представлялась то девицей Франк, то девицей Шель, то вообще персиянкой Али-Эмете. В Венеции она появилась под именем графини Пиннеберг. 29 июня Голицын получил 20 новых «вопросных пунктов», возможно, они были составлены самой Екатериной.

Своё путешествие из Рагузы в Венецию он объяснял частными делами— якобы необходимостью вернуть долг Потоцкому и тем, что следовал за Доманским как за своим другом. О том, как осуществлялась операция по доставки княжны в Россию известно только со слов самой инокини Досифеи. В 1868 году был опубликован очерк П. И. Мельникова (Андрея Печерского) «Княжна Тараканова и Принцесса Владимирская». На похоронах ее, при большом стечении народа, присутствовали родственники Разумовских и очень многие вельможи. «Польские «друзья» княжны Таракановой устроили «высокородную» особу на жительство во французское посольство и многочисленное общество, посещавшее дипломата имело возможность наблюдать, какие царские почести оказываются претендентке на русский престол. Впервые она заколебалась и пообещала Голицыну открыть всю правду о себе.

Ее некогда красивое платье абсолютно заношено. Воспитывалась она в дальнейшем будто бы в Персии, где и до настоящего времени имеет сильную поддержку, по абсолютнолетию тайно побывала в России, на Волге, в Петербурге, затем через Ригу выехала в Пруссию, где в Потсдаме открыла своё инкогнито Фридриху II, затем жила в Париже, приняв для сохранения тайны имя «принцессы Владимирской». На утреннем правиле вслух читали весь монастырский помянник, почти наизусть знали его. Рагузские власти просили «княжну» покинуть город, так как опасались дальнейшего ухудшения отношений с Россией и без того испорченных тем, что город поддерживал во время войны Османскую империю. Происхождение «княжны Таракановой» до настоящего момента достоверно неизвестно. Августа была отправлена в Москву. Бомбы не понадобились.

Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых. Здесь же, встретившись с «княжной», 42-летний граф влюбился в неё, немедля уладил дела с кредиторами и пригласил к себе. Следствие длилось семь месяцев, но ни на один из этих вопросов Тараканова не ответила.

Так, в феврале 1776 года саксонский посланник, барон Сакен, сообщал, что «сумасшедшая, так называемая принцесса Елизавета», умерла в Шлиссельбурге «два дня тому назад». Сохранился ее портрет (см. Уже 26 октября 1775 г. Голицын сообщал императрице, что узница «от давнего времени находится в слабости, пришла ныне в такое худое состояние здоровья, что пользующий ее лекарь отчаивается в ее излечении и сказывает, что она, конечно, долго не проживет». В нём «княжна» назвалась дочерью Елизаветы Петровны, упоминала вымышленное завещание императрицы, рассказывала о своей жизни при матери до девятилетнего возраста, затем у «шаха персидского», о намерении при помощи Пугачёва (под именем которого якобы выступал «князь Разумовский») занять престол, о том, что её поддерживают турецкий султан и европейские государи. В угоду художнику палили из пушек, ломали мачты и рубили такелаж, а потом, чтобы художник понял, в конце концов, как все было на самом деле, Орлов приказал взорвать еще годный корабль и сжечь все, что от него осталось. Он стал бывать у нее чуть ли не каждый день.

В 1867 году на французском языке вышел первый том «Записок» князя Петра Долгорукова. В то же время она собиралась в Россию, чтобы оказать правительству услуги «в пользу российской коммерции касательно до Персии», а заодно окончательно выяснить, кто она и кто её родители и постараться получить у Екатерины фамилию и титул117. Росту была среднего, худощава и редкой красоты. Судя по всему, «княжна» обещала помочь Огинскому, владения которого в Речи Посполитой были конфискованы, деньгами, которые вскоре якобы должна была получить у своего персидского дяди. Сначала вода доставала лишь до подола ее изорванного платья. Из осторожности княжна скрыла свое местонахождение.

А. А. Только после смерти Екатерины ее стали посещать митрополит Платон и некоторые знатные лица. Исследовательница своего рода графиня М. А. Христинек отбыл туда же чуть ранее.

«Княжна» в очередной раз переменила имя, назвавшись султаншей Али-Эмете или Алиной (Элеонорой), принцессой Азовской. Неизвестно, насколько достоверны эти сведения (в их верности сомневался уже Лонгинов)— сам автор в мемуарах рассказывает, что был в заключении в Иоанновском равелине крепости.

В научный оборот Злобиным, в числе прочих, были введены: перевод на русский язык показаний арестованной (оригинал не сохранился) её письма к Голицыну и Екатерине II донесения Голицына императрице отчёт о смерти и погребении «княжны» часть описи вещей изъятых у неё. «Княжна» сумела завоевать благосклонность соправителя Оберштейна— курфюрста-архиепископа Трира Клеменса Венцеслава— тот надеялся обратить её в католическую веру и время от времени ссужал деньгами. Краевед и коллекционер П. Симсон считал портретом «княжны» работу художника Г. Сердюкова из своего собрания.

8 января «княжна», поддерживая интерес к себе, показала Роккатани копии своих «турецких писем» и письма к Орлову, 11— письма Лимбурга и фон Горнштейна к ней, а 14— «завещание» императрицы Елизаветы. Если на полотне изображена княжна, то почему она находится в тюремной камере. В течение двух дней, пока русская эскадра ещё стояла на рейде, её постоянно окружали лодки, полные местных жителей и только цепь солдат на палубе, угрожавших открыть огонь, удерживала их на почтительном расстоянии106. В Рагузе в руках «княжны» оказались копия подлинного завещания Екатерины I и поддельные— Петра I и «матери» Елизаветы Петровны. Однако Екатерина обнаружила её и здесь и попыталась отравить.

В Лондоне и Париже девушка жила под именем персидской княжны Али. С Молевой не согласны историки Дьяков и Курукин. 22 февраля в сопровождении горничной (фон Мельшеде), двух камердинеров-итальянцев (Маркезини и Анчиолли), трёх камердинеров-поляков (Рихтера, Лабенского, Кальтфингера), а также Доманского и Чарномского «княжна» направилась в Ливорно. Тараканова не молчала, она не закрывала рта, придумывая, как Шехерезада, все новые и новые истории: вспоминала о детстве, проходившее в Персии или в Сибири или в Киле, – она путалась, рассказывала о своем романе с польским посланником в Париже Огинским или о князе Лимбургском, который «любил ее страстно и обещал жениться». Екатерина Вторая не могла остаться безучастной к еще одной претендентке на престол.

Кастера утверждает, что «несчастная принцесса» родила от Орлова ребёнка и погибла в крепости во время наводнения. Была одна девица, дочь очень-очень знатный родителей. И теперь ей снилась вода. Разумовский Алексей Григорьевич).

Преставилась Досифея 64 лет от роду в 1810 году. Он тут же отрапортовал в Петербург о появления самозванки. Тараканова (княжна). Под впечатлением этих событий и родилась картина «Княжна Тараканова».

«Княжну» вместе с горничной отвели в каюту. Вот здесь и встает главный вопрос – игра это была или граф Орлов на самом деле влюбился. На полотне мы видим прекрасную девушку, спасающуюся от неминуемой смерти на своей кровати.

Вернувшись в Россию, Флавицкий представил на суд публики полотно «Христианские мученики в Колизее» (1862), не вызвавшее особого восторга. При всем этом возникает еще один вопрос. Промокшие крысы выбираются из воды, подбираясь к ногам узницы. К пакету с «завещаниями» были приложены письмо с просьбой приехать в Константинополь (это якобы должно было спасти жизни многих людей) и бумаги, предназначенные для передачи султану. «Княжне» удалось спастись, но чтобы не подвергать более опасности жизнь наследницы престола, её вывезли в Персию, к шаху ЖамасуK 13.

Летом 1774 года она попросила содействия в восстановлении «справедливости» у турецкого султана и написала ему письмо. В послании султану она привела веские причины, замедлившие ее появление в обществе- болезнь, гонения, покушения и т. д. Лунинский предполагает, что это могла быть будущая княжна Тараканова. Жизнь ее окружена тайной. Письма Огинского, адресованные «княжне», свидетельствуют о его увлечении ею, но, вероятно, любовной связи между ними не было. Мемуары Винского публиковались в 1877 и 1914 году и оба раза без рассказа о самозванке.

«Княжна» в скором времени перебралась в принадлежавший графу замок Нейсес во Франконии. Самозваная княжна попыталась взять кредит у местных банкиров, обещая в качестве залога якобы принадлежавшие ей в Оберштейне агатовые копи, но сумела получить лишь весьма скудную сумму (200 дукатов)40 и стала торопить Радзивилла с отъездом в Стамбул. На следствии не признала вины и не раскрыла своего происхождения. Однако Раздивилл, уже окончательно разочаровавшийся в самозванке, не стал отсылать в Стамбул письма «княжны», а когда она со скандалом добилась отправки— приказал Коссаковскому, находившемуся тогда в Турции, ни в коем случае не вручать их. Наставником матушки Досифеи был и митрополит Московский Платон (Левшин 1737–1812).

В Венеции она явилась под именем графини Пиннеберг. В то же время в России пристально заинтересовались интересной особой, претендующей на святая святых и Екатерина приказала немедля «схватить бродяжку» и доставить в Россию, что и было в скором времени сделано. «Таракановыми» называли в России незаконнорожденных детей императрицы Елизаветы Петровны. Темная, зловещая, она хлестала в окно через ржавые решетки, быстро наполняла комнату.

Эскиз, по которому двумя годами позже была написана картина «Княжна Тараканова», автор сделал в Италии. На самом деле наводнение, затопившее казематы Петропавловской крепости, произошло через полтора года после смерти Таракановой. Так, Молева считает, что придворные историографы, создавая официальную версию дела, скрыли или фальсифицировали подлинные документы, по её словам, «никаких следов фонда Таракановой выявить не удалось». В середине 1990-х гг. Она якобы всеми силами убеждала его «отказаться от неосуществимых намерений» и отрицала родство с императрицей Елизаветой, так как не имела тому никаких доказательств.

Дальше подпись. По версии Кастера «княжна»— младшая из троих детей Елизаветы Петровны и Разумовского. Но Орлову подобное даже в голову не приходило. «Княжна» сообщила Роккатани, что, получив власть, предпримет все возможные шаги, «чтобы народ признал власть римской церкви». При всем этом возникает еще один вопрос.

Алексею Орлову за содействие обещались «опора, защита» и вечная признательность. Екатерину II ни одна из версий не устраивала. Наведённые справки показали, что, называя своим «опекуном» князя Голицына, она лгала. Так, Молева считает, что придворные историографы, создавая официальную версию дела, скрыли или фальсифицировали подлинные документы, по её словам, «никаких следов фонда Таракановой выявить не удалось». Существует также версия, предложенная А. Васильчиковым, что предание о Таракановой произошло из-за созвучия с фамилией Дараган (Дарагонов).

Однако же, наслушавшись разговоров о своем рождении и памятуя о злоключениях детства, она порой тешила себя мыслью, что, быть может, она действительно та, о ком упоминается в присланных ей духовных и прочих бумагах. Погребение ее совершено было с особой торжественностью.

Когда её вынесли на палубу, чтобы привести в чувство, она через некоторое время вскочила и попыталась выпрыгнуть за борт, прямо в проплывавшую мимо рыбацкую лодку. Послание сопровождал манифест, т. е. духовное завещание, подписанное Елизаветой Петровной. Смешно, но некоторые покупались.

ДАнтичи отдал должное уму и очарованию собеседницы, но счёл, что от него хотят лишь денег. У Кастера, никогда не бывавшего в России, смешаны выдумка и сообщения о действительно происходивших событиях. Ходили в ее часовню молиться, потом прикладывались к ее косточкам. Вполне возможно, что барельеф был подарен графу самой «княжной» или изъят людьми Орлова при обыске дома самозванки в Пизе после её похищения.

Оно связывает ее родственными узами с царской фамилией и повествует о тайном, но законном морганатическом браке императрицы Елизаветы Петровны с графом Алексеем Григорьевичем Разумовским (1709–1771).

Она обладала необычайной энергией, всегда жила в долг, неуемная ее натура жаждала славы. «Княжну» сопровождали Доманский, Чарномский, горничная фон Мельшеде и слуги— всего шестьдесят человек. То же самое утверждала и «невеста» князя Лимбургского. Вместе с братьями он принимал самое деятельное участие в перевороте, приведшем её на трон. Эскадра встретила княжну «Елизавету II» царским салютом, музыкой и криками «ура. ». В последнем документе предписывалось короновать наследницу «Елизавету Петровну» (так в завещании, хотя княжна уверяла, что она— дочь Алексея Разумовского) по достижении ею абсолютнолетия и предоставить неограниченную власть над империей54.

Вопросы для них составляла сама Екатерина. Судя по всему, «княжна» обещала помочь Огинскому, владения которого в Речи Посполитой были конфискованы, деньгами, которые вскоре якобы должна была получить у своего персидского дяди16. Три месяца спустя к нему присоединилась «княжна» в сопровождении нового поклонника— барона Шенка, пользовавшегося весьма сомнительной репутацией. В декабре 1773 года появился и стал распространяться слух, будто под именем «принцессы Волдомир» скрывается дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, великая княжна Елизавета (или, как её позднее именовали сторонники, «её императорское высочество принцесса Елизавета Всероссийская»).

Вскоре Ганецкий, будто бы случайно, назвал даму «русской княжной» и эта новость разошлась по всему городу78. Каждый из авторов отвечает на этот вопрос по-своему, но сама княжна поверила Орлову безоглядно. Автор жизнеописания Таракановой Шарль де Ларивьер, к примеру, считает, что «у них было, по меньшей мере, двое детей и после рождения они получили имя и титулы князя и княжны Таракановых». Однако похитить её в Пизе не было никакой возможности, так как преданная ей прислуга и городская полиция немедленно воспротивились бы подобному— тем более по городу уже стали ходить слухи, что под именем «графини Зелинской» скрывается наследница российского престола. К манифесту было приложено письмо70. «Князь Гали» постоянно называл её дочерью Елизаветы Петровны.

Тело безо всяких обрядов похоронили во дворе крепости. Вслед за Радзивиллом официальные визиты «княжне» нанесли и другие представители Барской конфедерации, её посещали также французские и польские авантюристы, рассчитывавшие на будущие выгоды от затеянного «княжной» предприятия. Широкий образ жизни в Рагузе поглотил последние средства «Пане Коханку», ему отказали в займе римские банкиры, ни у него, ни у «княжны» уже не оставалось ничего, что можно было бы заложить. Она добивалась от него новой встречи, он отказался, объяснив своё решение тем, что за ним «пристально следят» и его отсутствие не останется незамеченным.

Она поручает графу Орлову похитить самозванку. Полагается вероятным, что она и сама о нём не знала. Она дала понять графу, что ей надо уехать (в Турцию, куда якобы уже послала верного человека). Он тут же отрапортовал в Петербург о появления самозванки. Воспитывалась она в дальнейшем будто бы в Персии, где и до настоящего времени имеет сильную поддержку, по абсолютнолетию тайно побывала в России, на Волге, в Петербурге, затем через Ригу выехала в Пруссию, где в Потсдаме открыла своё инкогнито Фридриху II, затем жила в Париже, приняв для сохранения тайны имя «принцессы Владимирской»93. Елизаветы Петровны, сестрою Пугачева и претенденткой на русский престол.

Следом за тем на флагмане подняли паруса. В Рагузе в руках «княжны» оказались копия подлинного завещания Екатерины IK 14 и поддельные— Петра I и «матери» Елизаветы ПетровныK 15. Версий здесь множество.

Ведь в XVIII веке в России не было закона о престолонаследии – это был век дворцовых переворотов. Здесь и зародилась легенда о том, что она дочь императрицы Елизаветы и Разумовского, правда, вместо Алексея (невенчанного мужа Елизаветы) она сбивалась и называла Кирилла, его брата. Она воспитывалась госпожой Перет или Перон (фамилии она тоже точно не помнила) и крещена по православному обряду. Тот переслал письмо «княжны» консулу в Ливорно сэру Джону Дику, который передал бумагу Алексею Орлову, до тех пор безрезультатно пытавшемуся напасть на след самозванки. Его книга, долгое время запрещённая в России, была известна по спискам140103.

Ей выдали принадлежности для письма, через несколько дней, пережив припадок болезни, прервавший её работу, «княжна» вручила очередное послание Голицыну. В Исфахане она прожила до 1768 года. По мнению историка В. П. Похоронена в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых. Прибыв в город, Христинек стал постоянно появляться рядом с домом, где жила «княжна» и говорить с прислугой, сочувственно отзываясь о её предприятии.

Здесь она познакомилась с сыном голландского купца по фамилии ван Турс (van Toers), которого довела почти до разорения. Был у неё портрет Елизаветы Петровны и какие-то бумаги, которые она однажды сожгла. Можно объяснить, на что рассчитывала эта женщина. Толстой вместе с надёжной командой причалил к линейному кораблю «Святой великомученик Исидор» и, дождавшись наступления ночи, 25 мая перевёз «княжну», Доманского и Чарномского, пятерых слуг и горничную в Петропавловскую крепость.

Драматизма прибавляют две мокрые крысы, взбирающиеся на кровать и жмущиеся к ногам узницы. «Княжна» поднялась на палубу, чтобы наблюдать за происходящим и, увлечённая зрелищем, не заметила, что всё окружавшее её общество во главе с Орловым и Грейгом вдруг куда-то исчезло, кроме бывших рядом с ней слуг и двоих поляков. «Княжна» выезжала на прогулку только в карете с занавешенными окнами, в её дом свободно могли войти только её спутники. «Княжна» отказалась принять предложение императрицы и признать себя «обычной женщиной». И. М.

Ее окружали знатные поляки. В рассказах «Её называли княжной Таракановой» (1980), «Эпизод об узнице Ивановского монастыря» (1984) свой взгляд на историю «княжны» изложила искусствовед Н. Молева.

В высшем тогдашнем светском круге все знали, кто эта почившая. Про девушку, оставшуюся в истории как «княжна Тараканова», написано несколько научных монографий и приключенческих романов. Немного спустя отношения между Радзивиллом и «княжной» стали портиться, хотя внешне он продолжал оказывать ей почести как особе высокого происхождения.

Дараганом. Поселившись в 1772 году в Париже, она назвалась принцессой де Волдомир (фр. princesse de Voldomir), в литературе это имя превратилось в «княжну Владимирскую»13K 3. Через несколько лет они переехали в Европу. После долгих уговоров авантюристка согласилась посетить русскую эскадру – Орлов убедил её, что все моряки как один готовы присягнуть ей на верность и отстаивать её права на престол до последней капли крови. Правда, многие спорили насчет того, кто был ее отец. Краевед и коллекционер считал портретом «княжны» работу художника из своего собрания.

Т. самозванка, «всклепавшая на себя имя», была не более как кокетка и искательница приключений. Тот на последние деньги выкупил графство Оберштейн, в котором «княжна» стала неофициальной хозяйкой. В середине ХIХ века, благодарный к своей духовной матери старице Досифее, архимандрит Моисей (Путилов 1862) незадолго до своей смерти писал в Москву 21 марта 1859 года к строительнице Ивановской обители Марии Александровне Мазуриной: «Известясь, что по Промыслу Божию предназначено Вашему особенному попечению возобновление бывшего Ивановского монастыря, радуюсь и Бога благодарю. А что с нею было дальше, нам уже известно. Долгоруков сообщал в них, что княжна Тараканова была «дочерью польского еврея», которую поддерживал как претендентку на российский престол князь Радзивилл, а позднее хотел использовать в борьбе против Екатерины Алексей Орлов, однако предал самозванку. Так сложилось, что в России только недавно был подавлен бунт Емельяна Пугачева – еще одного «Тараканова».

При даме состоял некто барон Шенк, вероятно – ее любовник, человек с крайне сомнительной репутацией, продувная бестия, как выяснилось впоследствии – использовавший «Али Эмете» в качестве орудия «для разных обманов». «Княжна»— действующее лицо в романах Петра Сухонина («Княжна Владимирская (Тараканова) или Зацепинские капиталы», 1883), Евгения Карновича «Самозванные дети», Ю. Крючкова («Кто вы, княжна Тараканова. », 2006), Ф. Гримберг («Золотая чара: Исторический роман о княжне Таракановой», 2007), М. Кравцовой «Досифея. В то же время, по приказу Орлова и Гамильтона, её посетил английский представитель в Риме Дженкинс, предложивший открыть «княжне» неограниченный кредит87.

По её словам, она никогда не была в Праге «и если бы узнала, кто её тем происхождением поносит, то бы она тому глаза выцарапала». Больная просила Голицына прислать к ней священника. В следующем 1763 году с помощью «татарина» ей вместе с нянькой якобы удалось бежать в Багдад, где её поселил у себя «богатый перс Гамет», откуда год спустя она перебралась в Исфахан к некоему персидскому «князю Гали».

Граф Лимбург в это время оказался из-за мотовства своей подруги в достаточно затруднительном финансовом положении, а стараниями фон Горнштейна до него стали доходить известия о прежних похождениях и связях «принцессы Владимирской». Уже под арестом она написала письмо Орлову (ей сказали, что он тоже задержан), в котором уверяла в своей неизменной любви и просила помочь ей освободиться. Во время очередной встречи с Голицыным она высказала предположение, что, возможно, родилась «в Черкесии». От этого брака даже как будто были дети и одна из дочерей царицы звалась Августа.

Минуя Астрахань и Петербург, они наконец выехали из России и через Германию и Францию попали в Лондон, где вынужденная по неизвестной причине расстаться со своим покровителем «княжна» отправилась назад в Париж, приняв имя «принцессы Али», то есть «дочери Гали». Он рассчитывал, пройдя через Грузию, пополнить свой корпус «кубанскими калмыками» и достигнуть Казани4849. Орлов получил от самозванки 18 августа 1774 года пакет с её «манифестиком» (фр. petit manifeste) или воззванием, адресованным русским морякам.

Поползли слухи, будто Тараканова – самая настоящая авантюристка. Переехав сначала в деревню неподалёку от Парижа, она, вместе с Эмбсом и Шенком, выпущенными на свободу под поручительство маркиза де Марина, отправилась во Франкфурт, однако скрыться от кредиторов не удалось18. Сопровождать её должен был перс Гали избранный шахом специально для этой цели. До Екатерины дошли из Европы слухи о появлении самозванки. Альбани отправил на свидание с самозванкой своего секретаря аббата Роккатани.

Именем «княжны Таракановой» сама она никогда не пользовалась, его присвоил самозванке французский дипломат Жан Анри Кастера (фр. Jean-Henri Castra) в своей книге «Жизнь Екатерины II императрицы российской» (фр. Vie de Catherine II, impratrice de Russie Париж, 1797), а вслед за ним— Гельбиг и другие писатели. Екатерина, находившаяся в то время в Москве, внимательно следила за ходом расследования. Происхождение «княжны Таракановой» до настоящего момента достоверно неизвестно. Сама она говорила о своем происхождении весьма различно.

Кроме того, мнимая наследница начала охотно демонстрировать поддельное завещание императрицы Елизаветы, по которому власть передавалась несуществовавшей дочери. Она умна и образована и хорошо знакома с политическими отношениями. По смерти последней Пётр, герцог Голштинский, которому, по уверениям самозванки, следовало лишь исполнять обязанности регента вплоть до её абсолютнолетия (номинально называясь «императором»), был изменнически лишён трона, а новая императрица— Екатерина II— полгода спустя после этого события выслала соперницу на поселение в Сибирь. По словам биографа Разумовского А. А. Французский консул в Рагузе предоставил в ее распоряжение резиденцию. Та отвечала, что скоро она все узнает. Княжна покинула Рим и остановилась в Пизе.

По воспоминаниям адмирала Грейга, выполнить порученное ему оказалось крайне тяжело. Зритель понимает только, что молодая красивая девушка в ужасе ждет своего смертного часа.

В начале 1773 года и в Париже начались неприятности с кредиторами, ван Турс (для которого «княжна» получила у Огинского диплом на звание капитана литовских войск, обеспечив таким образом его документом на имя «Эмбса») и Шенк попали в долговую тюрьму, ей же ничего не оставалось, как вновь бежать. Мельников-Печерский, автор книги «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская», полагал, что к этому новому превращению был причастен князь Михаил Огинский, литовский великий гетман, примкнувший к Барской конфедерации в 1771 году и потерпевший поражение от русских войск под Столовичами в сентябре того же года. По приказу императрицы пленницу и её спутников доставляли по отдельности. Орлов подозревал в сочувствии самозванке Ивана Шувалова94, но дальше подозрений дело не пошло— так как сличая почерк в этих письмах, привезённых в Россию вместе с остальными бумагами «княжны», генерал-фельдмаршал Голицын пришёл к выводу, что писал их граф Лимбург.

Орлов получил от самозванки 18 августа 1774 года пакет с её «манифестиком» (фр. petit manifeste) или воззванием, адресованным русским морякам. Для достижения своей цели она решилась отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурею была выброшена около Рагузы, где и прожила до конца 1774 г., рассылая «манифестики» и письма к султану, Орлову-Чесменскому, графу Панину. Картина показывает, как растрепаны ее волосы и одежда.

Ни обращения к султану, ни затем переговоры с кардиналами не имели никакого успеха. Алексей Разумовский воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов, Закревских и Стрешенного. Алексею Орлову за содействие обещались «опора, защита» и вечная признательность71. В декабре 1773 года появился и стал распространяться слух, будто под именем «принцессы Волдомир» скрывается дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского, великая княжна Елизавета (или, как её позднее именовали сторонники, «её императорское высочество принцесса Елизавета Всероссийская»). Головиной: «Это было давно.

Бракосочетание состоялось на корабле, стоявшем в Ливорно. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. Альбани, в ответ на просьбу «княжны» вернуть копии предоставленных ему документов, ложно уверил её, будто их уничтожил.

Первый подчёркивает, что все бумаги, с которыми работал ещё Лунинский, до сих пор хранятся в архиве, а изучение их показывает, что наиболее важные тексты были опубликованы в своё время «без сколько-нибудь существенных искажений». К пакету с «завещаниями» были приложены письмо с просьбой приехать в Константинополь (это якобы должно было спасти жизни многих людей) и бумаги, предназначенные для передачи султану. На кровати, спасаясь от воды, пребывающей в зарешеченное окно, стоит молодая женщина.

Прибыв в Ливорно (Италия), где тогда находилась «княжна», тот обманом похитил ее и увез на корабле в Россию. Персию она оставила, намереваясь с помощью России приобрести полосу земли вдоль Терека, пригласить туда французских и немецких поселенцев и основать небольшое пограничное государство на Кавказе, которые служило бы для России «связью с Востоком и оплотом против диких горцев». Доманский признал, что влюблён в «княжну» и поначалу считал её царской дочерью. С Молевой не согласны историки Дьяков и Курукин168. В научный оборот Злобиным, в числе прочих, были введены: перевод на русский язык показаний арестованной (оригинал не сохранился) её письма к Голицыну и Екатерине II донесения Голицына императрице отчёт о смерти и погребении «княжны» часть описи вещей изъятых у неё159. Похоронена в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых.

Вновь испытывая денежные затруднения, «Елизавета» постаралась привлечь Михаила Огинского к составлению «русского внешнего займа», однако тот уклонился от проекта. Жизнь самозванки не раз становилась темой для романистов, в том числе для Г. П. Данилевского, написавшего в 1883 году роман «Княжна Тараканова». Историк Дьяков исходя из того, что её переписка с немецким графом Лимбургом велась на французском языке, считает самозванку француженкой, а анализируя бумаги из архива «княжны», приходит к выводу, что она не была знакома со славянскими языками910. Продолжая играть комедию, граф, находившийся в Ливорно, прислал ответ на немецком языке, где сообщал, будто сам находится «под караулом», но приложит все усилия, чтобы бежать и освободить её.

По-русски она не говорила, по-польски плохо, французским владела свободно. Офицеры и матросы для этого случая надели парадную форму, в каюте адмирала Грейга был накрыт стол и подан роскошный десерт, за здоровье «принцессы Елизаветы» подняли кубки. Но ни эта боязнь, ни страх не смогли отлучить ее от всецелой преданности Богу и Его святой воле. «Княжна» поднялась на палубу, чтобы наблюдать за происходящим и, увлечённая зрелищем, не заметила, что всё окружавшее её общество во главе с Орловым и Грейгом вдруг куда-то исчезло, кроме бывших рядом с ней слуг и двоих поляков. После того как было написано произведение «Княжна Тараканова» – картина, автор ее сразу стал профессором Академии художеств, минуя более низкую ступень – звание академика.

В роду Разумовских не было ничего подобного и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. В этот же день, 25 июля, Екатерина приказала Голицыну объявить «княжне», что та «по правосудию» должна быть заключена пожизненно. «Нет, Господи. » — вскрикнула она и в страхе открыла глаза. Со своим персидским благодетелем Лиза переехала в Лондон, где их пути почему-то разошлись. Вскоре пошёл слух, будто Орлов и «графиня Зелинская» состоят в любовной связи.

Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых. Её здоровье к этому времени было серьёзно подорвано, однако соблюдение строгого режима, как того требовал её врач Саличетти, немедленно было отставлено, едва Ганецкий достал денег и «княжна» поспешила вернуться к привычной роскошиK 22. Решать возникшую из ниоткуда проблему престолонаследия пришлось Алексею Орлову, командовавшему русской средиземноморской эскадрой, которая базировалась в итальянском Леворно.

1774 год, сентябрь — он написал Екатерине: «Есть ли эдакая в свете или нет (дочь Елизаветы), я не знаю а если есть и хочет не принадлежащего себе, то я б навязал камень ей на шею и в воду. Самозванку приветствовали криками «ура. » и царским салютом, на кораблях были подняты флаги. «Княжна» сумела завоевать благосклонность соправителя Оберштейна— курфюрста-архиепископа Трира Клеменса Венцеслава— тот надеялся обратить её в католическую веру и время от времени ссужал деньгами. Именно там и зародился замысел написать полотно о великой и таинственной авантюристке. Мама-императрица назвала её Лизой, в свою собственную честь. Из Государственного архива»).

На стене кельи до самого последнего дня жизни Досифеи висел портрет императрицы Елизаветы. С «княжной» оставались в это время кроме прислуги лишь три поляка— Чарномский, Доманский и бывший иезуит Ганецкий. Подвижная, как ртуть, она моталась по Европе со свитой поклонников искала влиятельных людей и средств, чтобы помочь «своему брату», уверяя всех, что Пугачев в свою очередь будет ей помогать. Орлов немедленно отправил в Рим генерал-адъютанта своей эскадры Ивана Христинека с поручением втереться в доверие к «княжне Владимирской» и любым способом заманить её в Пизу.

Вероятнее всего, это и есть мнимая княжна Елизавета. Осенью Радзивилл всё-таки получил 3000 червонцев от Сената Рагузы (Лунинский полагает, что князю выделила деньги местная еврейская община) и в начале ноября смог выехать в Лидо. Мы попали в каменный мешок и она, попав в эти условия, устояла на этом месте.

Но человеку неискушенному остается непонятен ее смысл. Возможно, в картине заключена некая фронда, скрытый бунт. Так, в полном уединении занимаясь рукоделием и чтением, она провела всю оставшуюся жизнь. Книга профессора Львовского университета Э. Лунинского «Княжна Тараканова» (1908) стала первой монографией о самозванке. С 1775 г. – архиепископ Московский, в 1787 г. возведен в сан митрополита Московского.

Их также держали в Петропавловской крепости. В то же время она собиралась в Россию, чтобы оказать правительству услуги «в пользу российской коммерции касательно до Персии», а заодно окончательно выяснить, кто она и кто её родители и постараться получить у Екатерины фамилию и титул. Огинский, бывший в то время во Франции, не знал ничего о планах «княжны». Доманский показал, что познакомился с «княжной» в Венеции, перед отплытием в Рагузу, что она попросила Радзивилла взять её в Стамбул, а виленский воевода считал её «польской королевной». То, что увидела она затем испугало ее больше, чем грозящая смертью вода.

По смерти последней Пётр, герцог Голштинский, которому, по уверениям самозванки, следовало лишь исполнять обязанности регента вплоть до её абсолютнолетия (номинально называясь «императором»), был изменнически лишён трона, а новая императрица— Екатерина II— полгода спустя после этого события выслала соперницу на поселение в Сибирь. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. Однако «княжна» отказала депутатам от Сената и они «принуждены были вернуться, получив вместо ответа лишь насмешки над их трусостью»51. Рассказывали, что похищенную в Ливорно женщину Орлов отправил в один из монастырей135. Для достижения своей цели она решилась отправиться в Венецию, а оттуда в Константинополь, но бурею была выброшена около Рагузы, где и прожила до конца 1774 г., рассылая «манифестики» и письма к султану, Орлову-Чесменскому, графу Панину.

Последние годы провела в безмолвии и считалась «праведной». Вероятно именно Радзивилл воспрепятствовал публикации подложных завещаний59. Сперва, новоявленная принцесса отказывалась от публичных комментариев, но слухи множились и вскоре ей пришлось признать «очевидную истину» : да, настоящая Императрица Всероссийская именно она, а занимающая её законный трон Екатерина II – наглая узурпаторша. Мельников-Печерский, автор книги «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская», полагал, что к этому новому превращению был причастен князь Михаил Огинский, литовский великий гетман, примкнувший к Барской конфедерации в 1771 году и потерпевший поражение от русских войск под Столовичами в сентябре того же года. По предположению маркиза Томмазо дАнтичи, встречавшегося с ней в Риме, она была немкой.

Кто ей придет на помощь. Однако талант к рисованию помог ему выбиться в люди. В нём «княжна» назвалась дочерью Елизаветы Петровны, упоминала вымышленное завещание императрицы, рассказывала о своей жизни при матери до девятилетнего возраста, затем у «шаха персидского», о намерении при помощи Пугачёва (под именем которого якобы выступал «князь Разумовский») занять престол, о том, что её поддерживают турецкий султан и европейские государи. «Княжна»— действующее лицо в романах Петра Сухонина («Княжна Владимирская (Тараканова) или Зацепинские капиталы», 1883), Евгения Карновича «Самозванные дети», Ю. Крючкова («Кто вы, княжна Тараканова. », 2006), Ф. Гримберг («Золотая чара: Исторический роман о княжне Таракановой», 2007), М. Кравцовой «Досифея. Она находилась под охраной, а навещали ее митрополит Платон и прочие знатные лица. Аббат после этого оставил всякие сомнения, кардинал же выказал умеренный интерес к замыслам «княжны». К письму были приложены манифест от имени «Елизаветы II, Божиею милостию княжны Российской» и копия подложного «Завещания императрицы Елизаветы Петровны», в котором Елизавета якобы завещала права на русский престол своей дочери.

Доманский признал, что влюблён в «княжну» и поначалу считал её царской дочерью. Средств у неё не оставалось, Ганецкий, который вёл дом «княжны», бежал от кредиторов87. 6 августа «княжна» просила прислать к ней православного священника, потом отказалась от его услуг, позднее она объясняла свой поступок тем, что от болезни и огорчений «иногда не помнит, что говорит». По свидетельству авантюриста Винского (опубликовано Мельниковым-Печерским, впервые— в «Северной пчеле» в 1860 году), отбывавшего заключение в Петропавловской крепости через несколько лет после смерти «княжны», тюремщик Алексеевского равелина вспоминал, будто в конце июля 1775 года к пленнице приезжал граф Орлов, она же разговаривала с ним резко и громко, едва не переходя на крик, что заключённая была беременна и родила в тюрьме.

При дворе последнего воспитывался брат «Пане Коханку» Иероним. Вода непрерывным потоком хлещет через окно и залила пол на треть. Радзивилл, по словам Доманского, позднее усомнился в правдивости «княжны», благодаря ему письма самозванки не дошли до султанаK 32. Русская эскадра прибыла в Ливорно в 1771 году.

Говорили, что Августа Тараканова – дочь Елизаветы и Алексея Разумовского, воспитывалась у родственников отца – Дараганов, отсюда и фамилия Тараканова. Сопровождать её должен был перс Гали избранный шахом специально для этой цели.

Из осторожности самозванка писала, будто находится в Турции с надёжной охраной. Появление картины на выставке и реакция публики на неё побудили М. Лонгинова к публикации статьи «Заметка о княжне Таракановой (По поводу картины г. Флавицкого)», где он раскрыл истинные обстоятельства смерти самозванки, полученные им в беседе с Д. Н. Блудовым изучавшим бумаги по её делу. Самозванка поднялась на борт флагманского корабля «Три иерарха». Вождь восставших – её старший брат, воюющий за возвращение трона их семейству. Мать Досифея своим подвигом из невольницы превратилась в подвижницу, так возросла духовно.

Сие же письмо при том прилагаю из которого ясно увидите желание». У «княжны» побывал Радзивилл, который жил в Венеции с февраля 1774 года. Орлову, находившемуся с русской эскадрой в Средиземном море, арестовать княжну – «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало» – и переправить ее в Россию. В последнем документе предписывалось короновать наследницу «Елизавету Петровну» (так в завещании, хотя княжна уверяла, что она— дочь Алексея Разумовского) по достижении ею абсолютнолетия и предоставить неограниченную власть над империей. Константина Дмитриевича Флавицкого (1830-1866) многие искусствоведы называют художником одной картины. 19 января он вторично посоветовал «княжне» оставить свои планы: «Всякое иное намерение покажется для благомыслящих людей опасным и даже противным долгу и гласу совести»86 «Княжна» обещала последовать его совету, но продолжала, однако, тайно вербовать себе приверженцев и рассылать письма.

Последний немедленно собрался в Ливорно и предложил «княжне» сопровождать его, чтобы самой увидеть российский флот. Появлялись люди, которые рассказывали о последних монахинях. Некоторые из них были заточены в Петропавловскую крепость и погибли там. Оказавшись в отчаянном положении, она просила о займе английского посланника в Неаполе ГамильтонаK 26, открыв перед ним своё «инкогнито». Читайте об этом в данной статье.

Умерла Досифея в феврале 1810 года. По прибытии в Россию Тараканову и несколько человек её свиты закрыли в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и подвергли тщательным допросам. Постриженная под именем Досифеи, она прожила здесь до самой смерти (1810) в полнейшем уединении (даже богослужение церковное совершалось исключительно для нее одной), занимаясь благотворительностью, чтением душеполезных книг и рукоделием. Умерла в заключении в Петропавловской крепости. Впервые она заколебалась и пообещала Голицыну открыть всю правду о себе.

Все три документа были подложными: завещание Петра I, «тестомент»– завещание Екатерины I о престолонаследстве и духовное завещание Елизаветы.

Ван Турс помог ей получить кредит у местных купцов. Однако сама «княжна Владимирская» не шла на сделку со следствием. Здесь она завела свой двор и даже учредила орден «Азиатского креста». Она похоронена в усыпальнице Романовых в Новоспасском монастыре.

Операция по доставки самозванки началась. Возможно, что «княжна» познакомилась с Радзивиллом через графа Лимбурга. «Княжна» вскрыла его, сняла копии находившихся в нём бумаг, запечатала их своей печатью и отправила в Ливорно. Если же «княжна» не желала связывать свою судьбу с Доманским, то могла после освобождения уехать к графу Лимбургу.

Первая, рожденная от морганатического брака императрицы Елизаветы Петровны с А. Г. Разумовским, по имени Августа (Тимофеевна), родилась около 1744 г. Место рождения ее неизвестно неизвестно также, когда она была отправлена за границу, где получила воспитание и откуда силою в 1785 г. была привезена по повелению императрицы Екатерины II в московский Ивановский монастырь, который по указу 1761 г. предназначался «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». К концу царствования Елизаветы Разумовский уже был в опале, одинок и всеми покинут. Минуя Астрахань и Петербург, они наконец выехали из России и через Германию и Францию попали в Лондон, где вынужденная по неизвестной причине расстаться со своим покровителем «княжна» отправилась назад в Париж, приняв имя «принцессы Али», то есть «дочери Гали». Лунинский отрицает, что мысль о самозванстве была подана «княжне» со стороны: по его мнению, ни Огинский, ни Радзивилл с Доманским, ни Лимбург не причастны к этому, а вся история с «дочерью императрицы»— дело самой «княжны», знакомой с положением в Польше и проблемами и надеждами польских эмигрантов ещё со времени пребывания в Париже. Августа Тимофеевна Тараканова— (княжна, ок.

Последний немедленно собрался в Ливорно и предложил «княжне» сопровождать его, чтобы самой увидеть российский флот. Досифея скончалась 4 февраля 1810 г. 64 лет от роду. Она невозмутимо бросила: «Нет никакой надобности обращать внимание на эту побродяжку», – однако дело это нельзя было оставить без внимания.

После брака Императрица с графом переехали в Санкт-Петербург, Разумовский поселился в апартаментах, смежных с покоями Царицы. По мере молитвы место это стало очищаться и физически. Генерал и говорит ей: не угодно ли посмотреть устройство корабля. Его флагман бросил якорь в Ливорно. Причиной смерти неизвестной чрезвычайный посланник Великобритании Джеймс Харрис называл «колики в желудке» и тут же добавлял, что сам не верит этому135. Граф вызвал к себе адъютанта Христенека. И снова в ее салоне стали собираться аристократы со всей Европы.

У братьев Разумовских было три сестры, одна из них – Вера – вышла замуж за Ефима Дарагана, казацкого полковника. Вплоть до прибытия в английский порт Плимут «княжна» вела себя достаточно спокойно, как видно, всё ещё надеясь на помощь Орлова. В письме к Орлову самозванка писала, что блистательные успехи народного восстания, затеянного братом ее, «называющимся ныне Пугачевым», ободряют ее как законную наследницу русского престола к предъявлению своих прав. Арест «принцессы» вызвал возмущение в Ливорно, Пизе и Флоренции. Три месяца спустя к нему присоединилась «княжна» в сопровождении нового поклонника— барона Шенка, пользовавшегося весьма сомнительной репутацией.

Крестили ее в греческой православной церкви. Разумовский вынул из потайного ларца брачные документы, прочитал их канцлеру и тут же бросил в топившийся камин, прибавив: «Я не был ничем более как верным рабом ее величества покойной Императрицы Елизаветы Петровны, осыпавшей меня благодеяниями превыше заслуг моих Теперь Вы видите, что у меня нет никаких документов». Если же «княжна» не желала связывать свою судьбу с Доманским, то могла после освобождения уехать к графу Лимбургу. Бытует даже мнение, что она могла являться отпрыском персидского шаха. Вполне возможно, что барельеф был подарен графу самой «княжной» или изъят людьми Орлова при обыске дома самозванки в Пизе после её похищения1. В молитвах и постах прошла её жизнь.

Родилась она предположительно в 1744 году, но была вывезена за границу, кем воспитывалась и где получила образование – неизвестно. Она стала последним полотном подававшего большие надежды К. Д. Флавицкого. Игуменией монастыря была в то время Елисавета (1779–1799), старица доброй жизни, более 40 лет безвыходно жившая в Ивановском монастыре монахини и белицы при избрании игумении единогласно двумя прошениями входили к начальству, чтобы никто другая, а именно она была поставлена в игумении.

Глаза немного косили. В анонимном послании был также пакет, адресованный Орлову. Отдалившись от прежних поклонников, Алина всерьёз решила женить на себе графа Лимбурга. Мельников-Печерский, автор книги «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская», полагал, что к этому новому превращению был причастен князь Михаил Огинский, литовский великий гетман, примкнувший к Барской конфедерации в 1771 году и потерпевший поражение от русских войск под Столовичами в сентябре того же года. И даже изнурительная болезнь (она болела чахоткой), которая в плохих условиях тюрьмы отнимала последние силы, не сломала ее – она твердила одно и то же.

Известно также, что Орлов предлагал ей замужество и, как писал он Екатерине, сдержал бы слово «лишь только достичь бы того, чтобы волю вашего величества исполнить», самозванка же заключать брак не собиралась до того момента, как займёт «надлежащий ей российский трон»95. Далее, по легенде, схваченную княжну привезли в Петербург и представили императрице. Алексей Разумовский воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов, Закревских и Стрешенного. Здесь была основная стоянка русского флота в Средиземном море. Орлов вступил в игру. Трагизм ситуации сквозит в каждой детали картины. И княжна полюбила его всем сердцем.

Три месяца спустя к нему присоединилась «княжна» в сопровождении нового поклонника— барона Шенка, пользовавшегося весьма сомнительной репутацией. На следствии не признала вины и не раскрыла своего происхождения. После этого большинство галерей остереглось приобретать полотно. Одно время предполагалось, что кузина графа Лимбурга, принцесса Гогенлоэ-Бартенштейн, выйдет замуж за Иеронима Радзивилла, однако этому браку воспротивилась императрица Мария Терезия, так как она не желала, чтобы Радзивиллы приобретали владения в Германии.

В 1867 году В. Панин с разрешения, а вполне возможно, что и по прямому указанию императора Александра II, опубликовал в «Сборнике Русского исторического общества» сообщение о деле «княжны» с приложением подлинных документов (на языке оригинала, без перевода). Когда же у него кончились деньги, а его поместья были конфискованы, он, ценой предательства «княжны», позволив Орлову увезти её, купил себе прощение у Екатерины II138. Золотая медаль дала Флавицкому возможность за государственный счет провести несколько лет в Италии, чтобы усовершенствовать свое мастерство.

Художник родился в семье мелкого чиновника в 1830 году. «Княжна» сделалась предметом насмешек со стороны тех, кто ранее искал её расположения, в рагузских газетах появлялись пасквили и рассказы о её любовных похождениях. Её судьбе посвящены театральные пьесы и художественные фильмы. Её легенду охотно поддержали обиженные поляки, составившие большую часть её свиты. Тем более что Тараканова и её сторонники-поляки рассказывали всем, что их притязания поддерживают Швеция и Пруссия и что они собираются писать письмо турецкому султану, призывая того объявить войну незаконной правительнице России.

Тот, предположительно по приказу Екатерины, не желавшей привлекать к «авантюрьере» повышенного внимания, не счёл нужным дать делу официальный ход. Но до самой смерти Досифея жила неспокойно, вздрагивала при каждом шорохе и стуке. «Княжна Тараканова» – картина, которая обессмертила художника.

Но, к разочарованию следователя, ничего нового о себе она не рассказала131. Этой фамилией, вероятно, обозначили всех племянников Разумовского, а немецкое произношение исказило русское произношение этого слова», — предполагает К. Валишевский. Радзивилл, прежде всегда такой услужливый, стал посещать ее все реже и реже.

Некий священник сжалился над узницей и помог ей бежать и добраться до «Казачьей Донской столицы», где принцессу укрыли сторонники отца. Картина была написана в 1864 году и в этом же году впервые выставлена выставке Академии художеств. Поляки, ненавидевшие Екатерину и Россию, теперь возлагали большие надежды на помощь Турции.

Именем «княжны Таракановой» сама она никогда не пользовалась, его присвоил самозванке французский дипломат Жан Анри Кастера (фр. Jean-Henri Castra) в своей книге «Жизнь Екатерины II императрицы российской» (фр. Vie de Catherine II, impratrice de Russie Париж, 1797), а вслед за ним— Гельбиг и другие писатели. На допросах «княжна» дала показания о своём детстве, утверждая, что провела ранние годы в Киле у некоей госпожи Пере или Перон, затем в 1762 году, в возрасте 9 лет, её вместе с нянькой Катериной («немкой из Голштинии») какие-то люди вывезли в Петербург, после чего пообещали доставить в Москву к родителям, но вместо того отвезли к «персидской границе» и поселили у некой «образованной старушки», где «принцесса» чудом осталась жива после попытки Петра III извести её с помощью яда. Широкий образ жизни в Рагузе поглотил последние средства «Пане Коханку», ему отказали в займе римские банкиры, ни у него, ни у «княжны» уже не оставалось ничего, что можно было бы заложить. О возрождении Иоанно-Предтеченского монастыря в начале 1990-х гг. В послании «султану Ахмету»K 17 она пыталась его убедить, будто ей содействует шведский король Густав III, что на стороне «законной наследницы» выступит Польша, а также будто ей в самое ближайшее время удастся склонить на свою сторону моряков российской эскадры под командованием Алексея Орлова, находившейся в то время в Ливорно.

Граф Лимбург сообщал «княжне» о разговорах о её царском происхождении в письме от 14 января 1774 года из Бартенштейна. Многие положения договора вызвали неудовольствие польских магнатов.

Паниным в «Чтениях в Обществе истории и древностей Российских» (1867 г., кн. О ней все забыли, оберегая себя. Своим обликом она напоминала итальянку Самозванка в совершенстве владела французским и немецким языками, могла объясняться по-английски и по-итальянски, но совсем не знала русского языка, плохо разбиралась в русской истории, считала сестрой своей «матери» императрицу Анну Иоанновну (она спутала с ней Анну Петровну, мать Петра III), а своего «отца» называла украинским гетманом (на самом деле гетманом был брат фаворита, Кирилл Разумовский). Тот мог видеться с виленским воеводой в Мангейме у курфюрста Карла Теодора. Голицын получил от «княжны» список тех, кто мог что-то знать о ней.

Происхождение «княжны Таракановой» до настоящего момента достоверно неизвестно. Арест «принцессы» вызвал возмущение в Ливорно, Пизе и Флоренции. Орлов предложил ей руку, сердце и свои услуги, «повсюду, где б она их не потребовала», поклялся возвести ее на русский престол. Истинную славу принесла ему, уже тяжело больному чахоткой, «Княжна Тараканова», картина мелодраматическая, но исполненная с талантом и блеском.

Умерла в заключении в Петропавловской крепости. А. Г. Граф Орлов тонко подошел к этому вопросу. «Княжна» в письме к Горнштейну уверяла того, что слухи о поражении Пугачёва и мире между Россией и Портой не соответствуют действительности и последняя, недовольная условиями Кючук-Кайнарджийских переговоров, обязательно развяжет против России новую войну. Впрочем, ей было все равно.

Радзивилл нисколько не усомнился в подлинности ее бумаг. Здесь она завела свой двор и даже учредила орден «Азиатского креста». Между тем Алексей Орлов получил от императрицы Екатерины II повеление «схватить бродяжку», что он и исполнил, притворившись её сторонником и предложив ей свою руку. «Княжне» удалось спастись, но чтобы не подвергать более опасности жизнь наследницы престола, её вывезли в Персию, к шаху Жамасу.

Поддавшись уговорам Христинека, «Елизавета» собралась в Пизу. В рассказах «Её называли княжной Таракановой» (1980), «Эпизод об узнице Ивановского монастыря» (1984) свой взгляд на историю «княжны» изложила искусствовед Н. Молева. Государыня так и не удостоила арестованную свиданием. Наконец, рано утром 1 января 1775 года Ганецкому удалось увидеться с кардиналом (тот разговаривал через окно со своим племянником). Дети их, Дараганы (или, как их иначе называли, Дарагановы), были привезены в Петербург и жили при дворе народ малознакомую фамилию изменил по созвучию в Тараканову быть может, Августа в детстве жила у своей родной тетки Дараган в Малороссии и в Петербурге и, таким образом, вместе с ее детьми прозвана Таракановой. Окружавший её ореол тайны, единственное, что оставалось у неё, возбуждал к ней интерес и давал «положение в обществе». В 1867 году В. Панин с разрешения, а вполне возможно, что и по прямому указанию императора Александра II, опубликовал в «Сборнике Русского исторического общества» сообщение о деле «княжны» с приложением подлинных документов (на языке оригинала, без перевода). Король и Сенат Речи Посполитой призвали на помощь русские войска.

В случае провала этой затеи Екатерина даже разрешила Орлову бомбардировать Дубровник из корабельных орудий: сперва надлежало потребовать от городских властей выдачи «твари», а если они откажутся, «то дозволяю вам употребить угрозы, а буде и наказание нужно, что бомб несколько в город метать можно». «Княжна» вскрыла его, сняла копии находившихся в нём бумаг, запечатала их своей печатью и отправила в Ливорно117. Другие исследователи считают, что фамилия Тараканова произошла от искаженной фамилии Дараган: известно, что родная сестра графа А. Г. Разумовского Вера Григорьевна была замужем за казачьим полковником Е. Ф.

Через два дня он познакомил «графиню Пиннеберг» со своей сестрой Теофилией Моравской. Свойство она имеет довольно отважное и своею смелостью много хвалится». Версальский двор отказал ей в помощи и рекомендовал своему консулу Дериво поскорее избавиться от «ловкой авантюристки», занимавшей его дом.

В 1867 году на французском языке вышел первый том «Записок» князя Петра Долгорукова. За её «опекуна» был на сей раз выдан «один русский путешественник»— Иван Иванович Шувалов. Некий патер Лиадей (или Линдай), служивший в России, рассказал Роккатани, будто встречал её в Зимнем дворце и что она была женой «одного из князей Ольденбургских, троюродного брата Петра III». Что она также урожденная княжна Тараканова. Сердце княжны жаждало бури и она ее получила.

Ср. Алексей Разумовский воспитывал за границей (в Швейцарии) своих племянников Дараганов, Закревских и Стрешенного. Пугачев, восстание. Даже священнику на исповеди перед смертью она не раскрыла своей тайны.

Франция по-прежнему оказывала ей покровительство. Орлов поспешил представиться самозванке. Лунинский в связи с этими событиями отмечает, что, вероятно именно тогда граф, в случае расстройства помолвки, обещал оставить за «княжной» графство Оберштейн. Между тем число святых было не малое».

Голицын сообщил самозванке о том, что английский посланник сэр Роберт Ганнинг в письме к императрице назвал «княжну» дочерью пражского трактирщика. Незадолго до того умер папа римский Климент XIV и её попытки связаться с кардиналом Альбани (ходившие по Риму слухи прочили именно ему победу) поначалу не имели успеха, так как он, как участник конклава, вплоть до выбора нового папы должен был оставаться взаперти в Ватиканском дворце. Жизнь ее не раз служила темой для романистов, в том числе для Г. П. Данилевского, написавшого в 1883 г. роман «Княжна Тараканова». Разуверить скептиков было просто необходимо. Кастера утверждает, что «несчастная принцесса» родила от Орлова ребёнка и погибла в крепости во время наводнения. Батюшка запинался во время таинства, но счастливая новобрачная ничего не замечала. Враги Орловых, немедленно воспрянув духом, постарались окончательно уничтожить их.

С 1769 года Орлов находился за границей, командуя русской эскадрой в Средиземном море. Из-за искажения фамилии Дараган и появилась легенда о дочери Разумовского и Елизаветы Петровны— княжне Таракановой155156. В следующем 1763 году с помощью «татарина» ей вместе с нянькой якобы удалось бежать в Багдад, где её поселил у себя «богатый перс Гамет», откуда год спустя она перебралась в Исфахан к некоему персидскому «князю Гали».

Таракановой пришлось жить только на собственные средства. Граф Лимбург сообщал «княжне» о разговорах о её царском происхождении в письме от 14 января 1774 года из Бартенштейна. Итак, Екатерина приказала графу Алексею Орлову-Чесменскому, приходившемуся старшим братом ее тогдашнему фавориту Григорию Орлову, разыскать «дочь Елизаветы». По словам ее, в 1775 году ей было от роду 23 года, но по-видимому она была старше.

По словам «княжны», они были необходимы для встреч с Фридрихом II и Станиславом Августом. Алексей Орлов в это время находился в Ливорно и жил очень широко. Там княжну и арестовали. У «княжны» побывал Радзивилл, который жил в Венеции с февраля 1774 года. К письму была приложена копия завещания императрицы Елизаветы.

Через несколько дней заболевшую «княжну» перевели в подвал комендантского дома. В то же время, не дожидаясь ответа из Петербурга, Орлов, подозревавший, что неизвестная с Пароса и «принцесса Елизавета»— одно и то же лицо, отправил на архипелаг своего доверенного офицера— серба на русской службе, графа Ивана Васильевича Войновича. Екатерина так и не удостоила пленницу свиданием. По прибытии, выполняя приказ Орлова, Грейг немедленно послал курьера к императрице. Тюремная койка уже наполовину исчезла под водой. В этом же году Панин издал свою работу на немецком языке, прибавив к ней новые документы.

Следует учесть период, в который создавалось полотно. Далее подпись. Весной 1772 года, когда и в Лондоне начались проблемы со старыми и новыми кредиторами, ван Турс (сменив имя на «барон Эмбс») бежал в Париж. Мы сомневались: Будет монастырь, не будет.

Тот на последние деньги выкупил графство Оберштейн, в котором «княжна» стала неофициальной хозяйкойK 4. Известно, что Радзивилл осенью 1774 года пытался что-либо узнать о прошлом «княжны». Судя по всему, «княжна» обещала помочь Огинскому, владения которого в Речи Посполитой были конфискованы, деньгами, которые вскоре якобы должна была получить у своего персидского дяди. Под этим же именем она фигурирует в художественной литературе45.

Тот в скором времени убедился, что паросская интриганка была всего-навсего женой константинопольского купца имевшая «заносчивый характер и вздорный нрав», не исключено было, что за её спиной стоял стамбульский двор, пытавшийся подобным образом скомпрометировать Орлова или же склонить его к измене. Известно также, что Орлов предлагал ей замужество и, как писал он Екатерине, сдержал бы слово «лишь только достичь бы того, чтобы волю вашего величества исполнить», самозванка же заключать брак не собиралась до того момента, как займёт «надлежащий ей российский трон». Позднейшие исследования опровергли эту версию, показав, что контакт между Орловым и княжной был установлен в начале следующего, 1775 года и сделано это было по разрешению Екатерины, приславшей 12 ноября 1774 года Орлову прямой приказ арестовать самозванку, а именно: «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало». Отношения его с графом Разумовским были довольно близкими.

О планах заговорщиков консул Дериво подробно сообщал в Париж, отмечая, что «всё это очень похоже на роман, но я должен доносить вашему превосходительству всё, что происходит в этом небольшом государстве». Сколько на эту тему написано, сколько метров кинопленки истрачено. Между ними завязалась длительная переписка. Возможно, что «княжна» познакомилась с Радзивиллом через графа Лимбурга.

В сентябре 1774 года он написал императрице: «Есть ли эдакая в свете или нет (дочь Елизаветы), я не знаю аесли есть и хочет не принадлежащего себе, то я б навязал камень ей на шею и в воду. Ей выдали принадлежности для письма, через несколько дней, пережив припадок болезни, прервавший её работу, «княжна» вручила очередное послание Голицыну. Вскоре он смиренно спросил будущую «императрицу», не удостоит ли она, Романова, простого Орлова чести стать его супругой. Как считал Лунинский, авантюра «княжны» не имела ничего общего с политической борьбой и, если бы не стечение обстоятельств (восстание Пугачёва в России, дерзкое похищение лжецаревны), её бы вскоре забыли. Рагузские власти просили «княжну» покинуть город, так как опасались дальнейшего ухудшения отношений с Россией и без того испорченных тем, что город поддерживал во время войны Османскую империю50.

25 июля она написала новые письма к Голицыну и Екатерине (документ, озаглавленный Note), сведения, которые «княжна» сообщала в послании Голицыну, тот охарактеризовал как «выдумку и ложь, недостойную вероятия». «Княжна» отнеслась к нему вначале недоверчиво, лишь кратко пересказав свою историю, которая на сей раз заключалась в том, будто её в младенческом возрасте увезли из России некий священник и несколько помогавших ему женщин, но настигшие их враги пытались извести принцессу ядом и она лишь чудом осталась жива. Между тем Орлов получил от имп. Екатерина II предприняла энергичные меры по обезвреживанию самозванки. По версии Кастера137 «княжна»— младшая из троих детей Елизаветы Петровны и Разумовского. Однако в памяти народа смерть принцессы окружена легендами.

«Она человек коварный, лживый, бесстыдна, зла и бессовестна», – твердил Голицын. Английский посланник при петербургском дворе уже после поимки и заключения самозванки в Петропавловскую крепость объявил Екатерине, будто она дочь пражского трактирщика (неизвестно, откуда он взял эти сведения), Джон Дик, английский же посланник в Ливорно, содействовавший Орлову в задержании «княжны», считал, что она была дочерью нюрнбергского булочника8. Немного спустя отношения между Радзивиллом и «княжной» стали портиться, хотя внешне он продолжал оказывать ей почести как особе высокого происхождения.

Неизвестно, насколько достоверны эти сведения (в их верности сомневался уже Лонгинов)— сам автор в мемуарах рассказывает, что был в заключении в Иоанновском равелине крепости. По предположению маркиза Томмазо дАнтичи, встречавшегося с ней в Риме, она была немкой. Постриженная под именем Досифеи, она прожила здесь до самой смерти (1810) в полнейшем уединении (даже церковное богослужение совершалось исключительно для неё одной), занимаясь благотворительностью, чтением «душеполезных» книг и рукоделием.

Маловероятно, что эти бумаги составила сама княжна: по-французски она говорила хорошо, но писала «разбросанно и хаотично». Указав, что Понятовский короной своей обязан Екатерине и не пойдёт против своей покровительницы, дАнтичи настоятельно советовал ей оставить политические игры. Не был выдан князю и фирман (из-за интриг Каленского, официального представителя конфедерации при султане) для пребывания на территории Османской империи.

По воспоминаниям адмирала Грейга, выполнить порученное ему оказалось крайне тяжело. Ещё до прибытия виленского воеводы и «княжны» в Рагузу там появились его приближённые. Росту была среднего, худощава и редкой красоты. Как отмечает автор первой монографии о «княжне» профессор Э. Лунинский, парижский период знакомства будущей самозванки и Огинского был «без всякой примеси политики»17. О планах заговорщиков консул Дериво подробно сообщал в Париж, отмечая, что «всё это очень похоже на роман, но я должен доносить вашему превосходительству всё, что происходит в этом небольшом государстве»45. Жизнь за императрицу». С ее слов, в 1775 году ей было от роду 23 г., но по-видимому она была старше.

Вместе с Гали объехала страну из конца в конец, побывала в Петербурге в гостях у «влиятельных отцовских друзей» и отправилась в Берлин, где открылась Фридриху II. Краевед и коллекционер П. Симсон считал портретом «княжны» работу художника Г. Сердюкова из своего собрания. Дараганом. И в этой последней беседе со священником авантюристка не сообщила ничего такого, что могла бы дать хоть некоторое понятие о ее происхождении, о ее сообщниках и пр. Екатерина, находившаяся в то время в Москве, внимательно следила за ходом расследования.

Время пугачевского бунта омрачилось для Екатерины II еще одним крайне неприятным событием. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. До свадьбы дело не дошло. Обычно говорят, что Орлов притворился влюбленным в «княжну», но как далеко простиралось его притворство и где кончалась грань между фальшью и истинным чувством и было ли это истинное чувство – мы не знаем.

Тогдашний главнокомандующий Москвы (с 7 августа 1809 г. по 29 мая 1812 г. ) граф Иван Васильевич Гудович, женатый на графине Прасковье Кирилловне Разумовской, которая приходилась двоюродной сестрой почившей, был на похоронах ее в полной форме. «Княжна» в очередной раз переменила имя, назвавшись султаншей Али-Эмете или Алиной (Элеонорой), принцессой Азовской. Конфедерация ссорилась с Радзивиллом, Радзивилл – с «княжной». «Князь Гали» постоянно называл её дочерью Елизаветы Петровны. Здесь же, встретившись с «княжной», 42-летний граф влюбился в неё, немедля уладил дела с кредиторами и пригласил к себе13.

Однообразие жизни, одиночество, скука, мысль о вечном заключении, воспоминание о своих знаменитых родителях, о своей молодости, о недавней свободной жизни за границей – одно уже это делало жизнь ее томительной, тяжелой, но на сердце ее было еще что-то такое, почему она все время заключения своего постоянно чего-то боялась. Однако, видимо, заподозрив неладное, та отказала обоим но сопротивление длилось недолго— за долги «княжне Елизавете» грозила тюрьма. От этой версии она не отступила даже на исповеди.

Здесь она назвалась госпожой де Тремуйль. Граф Орлов сообщил, что их венчал Ванька, кок корабля и эскадра двинулась в Кронштадт. Вместе с братьями он принимал самое деятельное участие в перевороте, приведшем её на трон. Ей содействуют в этом турецкий султан и многие монархи Европы. Рухнули надежды виленского воеводы на формирование вооружённых отрядов для помощи Турции в борьбе с Россией: вместо ожидавшихся тысяч завербовать удалось только триста человек. Самозванка в отчаянии пыталась обрести почву под ногами. Несколько ранее, 18 января, представитель Трира в Риме отказался дать ей денег. В награду новая императрица пожаловала ему 800 душ крепостных, чин секунд-майора Преображенского полка, орден Святого Александра Невского, а также вместе с братьями— село Оболенское (Ильинское) в Серпуховском уезде с 2929 душами и титул графа Российской империи.

Об удивительной судьбе княжны Таракановой рассказывает историческое предание. Но, к разочарованию следователя, ничего нового о себе она не рассказала. 26 октября 1775 года князь Голицын сообщил Екатерине, что состояние Таракановой плачевно. Были ли у них дети.

О странной «побродяжке» Орлова известили. Гельбиг предполагал, что самозванка была дочерью Елизаветы и И. И. Шувалова, вслед за ним это допущение повторил Лонгинов («Русская беседа», 1860)141. Духовным руководителем матери Досифеи стал старец Новоспасского монастыря иеромонах Филарет, в схиме Феодор (Пуляшкин 1758–1842). Своё путешествие из Рагузы в Венецию он объяснял частными делами— якобы необходимостью вернуть долг Потоцкому и тем, что следовал за Доманским как за своим другом112K 31.

Похищена по приказу Екатерины II в Ливорно Алексеем Орловым и привезена в Санкт-Петербург. «Большой манифест», по её плану, должен был составить сам Орлов, продемонстрировав таким образом, что выступает на её стороне. Существует также версия, предложенная А. Васильчиковым, что предание о Таракановой произошло из-за созвучия с фамилией Дараган (Дарагонов).

В 1775 г. она уже заявляла английскому посланнику в Неаполе, что Пугачев не ее брат, а донской казак, получивший заботами ее матери императрицы Елизаветы Петровны «блестящее европейское образование». Помогал в тяжелых испытаниях. Жизнь самозванки не раз становилась темой для романистов, в том числе для Г. П. Данилевского, написавшего в 1883 году роман «Княжна Тараканова». Княжна Тараканова (именовала себя княгиней Елизаветой Владимирской, фр. princesse de Voldomir между 1745 и 1753— 4декабря 1775, Санкт-Петербург, Российская империя)— неизвестная, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Скорее всего, «княжна» не думала принимать участия в борьбе за престол, а, добившись от Орлова денег, надеялась дождаться, чем завершится дело. Она предлагала графу встретиться с ней. С флагманского корабля «Святой великомученик Исидор» для неё было спущено кресло.

Предание о гибели Т. во время наводнения в С. -Петербурге в 1777 г., послужившее сюжетом для наделавшей (в 1865 г. ) много шуму картины Флавицкого, не подтверждается исследованиями. В своих письмах в Германию самозванка жалуется на нерешительность князя. «Княжну» вместе с горничной отвели в каюту. Тот мог видеться с виленским воеводой в Мангейме у курфюрста Карла Теодора.

В 1769 году из-за вспыхнувших в Персии волнений Гали под именем Крымова вернулся в Россию, выдавая «принцессу» за собственную дочь. Когда её вынесли на палубу, чтобы привести в чувство, она через некоторое время вскочила и попыталась выпрыгнуть за борт, прямо в проплывавшую мимо рыбацкую лодку. Во время русско-турецкой войны Алексей Орлов одержал блестящую победу при Чесме, участвовал в фокшанских переговорах, которые прервал— по одним сведениям из-за присущей ему нетерпимости и вспыльчивости, по другим— из-за происков турок использовавших переговоры как передышку, необходимую для перевооружения и подготовки нового наступления. Это была высокая, стройная женщина с очень белой кожей и прекрасным цветом лица. В пример он приводит и блаженную инокиню Досифею (княжну Августу Тараканову). Маловероятно, что эти бумаги составила сама княжна: по-французски она говорила хорошо, но писала «разбросанно и хаотично»56.

Они равны в своей трагедии. О монахине Досифее приходили отрывочные сведения, узнавали о ней постепенно. Самозванку приветствовали криками «ура. » и царским салютом, на кораблях были подняты флаги. Отдалившись от прежних поклонников, Алина всерьёз решила женить на себе графа Лимбурга. Под этим же именем она фигурирует в художественной литературе.

В заключение «княжна» обещала Орлову свое покровительство, величайшие почести и «нежнейшую благодарность». На обороте женского профильного портрета предыдущий его владелец, Николай Безобразов, оставил надпись, в которой сообщал, что эта «головка княжны Таракановой» досталась ему от бабушки Анны Фёдоровны, получившей портрет от самого Алексея Орлова. Так, в феврале 1776 года саксонский посланник, барон Сакен, сообщал, что «сумасшедшая, так называемая принцесса Елизавета», умерла в Шлиссельбурге «два дня тому назад». По её словам, она никогда не была в Праге «и если бы узнала, кто её тем происхождением поносит, то бы она тому глаза выцарапала»132. Это стояло как пример, как икона. В 1774 году новости о самозванке дошли до Петербурга.

Биография Княжны Таракановой очень запутана. Никому не известно доподлинное происхождение этой женщины — ни любовникам авантюристки, ни следователям Екатерины II, ни всезнающим историкам. Тот, предположительно по приказу Екатерины, не желавшей привлекать к «авантюрьере» повышенного внимания, не счёл нужным дать делу официальный ход52. «Да, великая была подвижница мать Досифея. Вместе с Гали объехала страну из конца в конец, побывала в Петербурге в гостях у «влиятельных отцовских друзей» и отправилась в Берлин, где открылась Фридриху II. Но за её выступлением не стояло никакой идеи, она «не выросла выше лжи и посредственности»164. Рассказывали, что похищенную в Ливорно женщину Орлов отправил в один из монастырей.

Ее ограничивали в пище, одежде и других повседневных потребностях. В роду Разумовских не было ничего подобного и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. Здесь она назвалась госпожой де Тремуйль. Её долги в Рагузе (500 цехинов) оплатил Михаил Доманский60. Возможно, Орлов в докладе императрице от 14 (25) февраля преувеличил размер свиты «графини Зелинской», вероятно, причина в том, что он сам оплачивал все расходы.

Некогда роскошное платье выглядит ярким пятном в убогой серой обстановке каземата. II, Женева, 1871). В его ведении и находился Ивановский женский монастырь. Орлов немедленно отправил в Рим генерал-адъютанта своей эскадры Ивана Христинека с поручением втереться в доверие к «княжне Владимирской» и любым способом заманить её в Пизу.

Книга профессора Львовского университета Э. Лунинского «Княжна Тараканова» (1908) стала первой монографией о самозванке. Умер он рано, в тридцать шесть лет, от туберкулеза. Вступив на престол, Екатерина II отправила к Разумовскому канцлера М. И. Это было в 1785 г». Княжна Тараканова (именовала себя княгиней Елизаветой Владимирской, фр. princesse de Voldomir между 1745 и 1753— 4декабря1775, Санкт-Петербург, Российская империя)— неизвестная, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского.

В 1763 г. Платон был назначен законоучителем цесаревича Павла Петровича (будущего Императора Павла I) и придворным проповедником. До свадьбы дело не дошло. В рапорте императрице от 13 июля Голицын так отзывается об арестованной: «Её изворотливая душа способна ко великой лжи и обману»125. Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых. Холодные волны Невы все прибывают в камеру.

Сюжетом для картины послужило предание о гибели Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге 21 сентября 1777 года (исторические данные говорят о том, что она умерла на два года раньше этого события). Письма султану «княжна» прочитала и, по её словам, отказалась от намерения ехать, бумаги же оставила у себя. Вследствие этого современники высказывали самые разные предположения.

Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. 25 лет пребывала она в монастыре. Как отмечает автор первой монографии о «княжне» профессор, парижский период знакомства будущей самозванки и Огинского был «без всякой примеси политики». Однако ее обращения не имели никакого успеха.

Она имеет множество приверженцев в России. Для кардинала через Роккатани она передала письмо, в котором утверждала, что имеет право на российский престол. Позднейшие исследования опровергли эту версию, показав, что контакт между Орловым и княжной был установлен в начале следующего, 1775 года и сделано это было по разрешению Екатерины, приславшей 12 ноября 1774 года Орлову прямой приказ арестовать самозванку, а именно: «поймать всклепавшую на себя имя во что бы то ни стало»74.

Княжна не молчала, она не закрывала рта, придумывая, как Шехерезада, все новые и новые истории: вспоминала детство, которое прошло в Персии или в Сибири или в Киле, – она путалась, рассказывала о своем романе с польским посланником в Париже Огинским или о князе Лимбургском, который «любил ее страстно и обещал жениться». Письма Огинского, адресованные «княжне», свидетельствуют о его увлечении ею, но, вероятно, любовной связи между ними не было. 8 января «княжна», поддерживая интерес к себе, показала Роккатани копии своих «турецких писем» и письма к Орлову, 11— письма Лимбурга и фон Горнштейна к ней, а 14— «завещание» императрицы Елизаветы. Письма султану «княжна» прочитала и, по её словам, отказалась от намерения ехать, бумаги же оставила у себя.

Комедия была направлена среди прочего и на то, чтобы удержать пленницу от попытки самоубийства. Иные в этом все же сомневались. Эту экзотическую даму большинство считало полькой знатного рода. Его отдали в художественную школу за средства Общества поощрения художников. Под этим же именем она фигурирует в художественной литературе. Похищена по приказу Екатерины II в Ливорно Алексеем Орловым и привезена в Санкт-Петербург. Тараканова согласилась.

Радзивилл, по словам Доманского, позднее усомнился в правдивости «княжны», благодаря ему письма самозванки не дошли до султана. Картина была приобретена Павлом Третьяковым для его коллекции уже после смерти художника. Любя чтение духовных книг, часто посещая московские обители, они случайно узнают, что в монастыре Ивановском есть затворница высокой духовной жизни по имени Досифея. За границей узнали, кто эта княжна.

Методы его следствия, не распространяясь до пыток, тем не менее были направлены на то, чтобы морально сломить узницу. «Княжна», вероятно, встретилась с Радзивиллом в начале 1774 года (место свидания неизвестно, возможно, один из немецких городов). «Княжна» настаивала на том, что не она себя называла дочерью российской императрицы, а те, кто окружал её («князь Гали», «знатные люди» во Франции, Радзивилл)118. Если же «княжна» не желала связывать свою судьбу с Доманским, то могла после освобождения уехать к графу Лимбургу128. При встрече с мнимой княжной он обещал поддержать ее и с почестями посадить на русский престол. Влюблённый князь предоставил ей возможность едва ли не бесконтрольно распоряжаться доходами с его владений, а своего соперника— Рошфора— заключил в тюрьму как «государственного преступника». Екатерина, находившаяся в то время в Москве, внимательно следила за ходом расследования.

Рассказала, что Лимбург для заключения брака потребовал от неё перехода в католическую веру, но она не могла пойти на это, так как закрыла бы себе дорогу на российский престол. Екатерине очень хотелось узнать настоящее происхождение Таракановой. А. Г.

Как отмечает автор первой монографии о «княжне» профессор Э. Лунинский, парижский период знакомства будущей самозванки и Огинского был «без всякой примеси политики». О судьбе лиц, её сопровождавших, Сакену ничего не было известно. иерей Афанасий Гумеров (ныне иеромонах Иов, насельник московского Сретенского монастыря), немало послуживший духовному становлению Иоанно-Предтеченской женской обители, подготовил житие монахини Досифеи для ее канонизации. Пользуясь поддержкой Австрии и Франции, 16 (29) февраля 1768 г. противники короля создали в городе Бар (Подолия) конфедерацию и объявили Станислава Понятовского низложенным.

Некий патер Лиадей (или Линдай), служивший в России, рассказал Роккатани, будто встречал её в Зимнем дворце и что она была женой «одного из князей Ольденбургских, троюродного брата Петра III»83. Однако Раздивилл, уже окончательно разочаровавшийся в самозванке, не стал отсылать в Стамбул письма «княжны», а когда она со скандалом добилась отправки— приказал Коссаковскому, находившемуся тогда в Турции, ни в коем случае не вручать их61. Пошли слухи, что между ними существует любовная связь. Тот переслал письмо «княжны» консулу в Ливорно сэру Джону Дику, который передал бумагу Алексею Орлову, до тех пор безрезультатно пытавшемуся напасть на след самозванки75. Он рассчитывал, пройдя через Грузию, пополнить свой корпус «кубанскими калмыками» и достигнуть Казани.

Возможно, Орлов в докладе императрице от 14 (25) февраля преувеличил размер свиты «графини Зелинской», вероятно, причина в том, что он сам оплачивал все расходы. В последний момент пленницу удалось задержать. Художник понял, что к чему, картина получилась отменной. Вместе с братьями он принимал самое деятельное участие в перевороте, приведшем её на трон. Здесь она именовала себя Али Эмете, княжна Владимирская с Кавказа (в некоторых письмах она именует себя еще «владетельницей Азова, единственной наследницей весьма древнего рода Волдомиров») и утверждала, что чрезвычайно богата, так как владеет «персидскими сокровищами».

О судьбе лиц, её сопровождавших, Сакену ничего не было известно136. Со второй половины октября она начала заметно слабеть. Повеление Императрицы исполнили. В июле 1773 года он наконец сделал ей официальное предложение. В последний момент пленницу удалось задержать109.

Она продолжала писать Никите Панину в Петербург и Густаву III в Стокгольм. Послание сопровождал манифест, т. е. В Риме приняла католичество и предъявила свои права на российский престол. Место рождения её неизвестно.

Доманский был влюблен в самозванку и мечтал на ней жениться, не взирая на то, что им предстоит прожить всю жизнь в заключении. Самозванка была очарована Орловым, но предложение руки вызвало у нее колебания. Ихдети были привезены в Петербург и жили при дворе. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. Тот в скором времени убедился, что паросская интриганка была всего-навсего женой константинопольского купца имевшая «заносчивый характер и вздорный нрав», не исключено было, что за её спиной стоял стамбульский двор, пытавшийся подобным образом скомпрометировать Орлова или же склонить его к измене75. Она с невозмутимостью бросила: «Нет никакой надобности обращать внимание на эту побродяжку», – но дело это нельзя было оставить без внимания.

Письмо было написано для того, чтобы удержать пленницу от самоубийства. В разговоре «княжна» коснулась состояния дел в Польше, поведала о своих путешествиях и продемонстрировала расположение к католическим обрядам. Но и на очной ставке с Доманским «княжна» не признала, что сама называла себя российской принцессой. Она добивалась от него новой встречи, он отказался, объяснив своё решение тем, что за ним «пристально следят» и его отсутствие не останется незамеченным41. Имущество Радзивилла в Польше было конфисковано, Виленское воеводство объявлено вакантным. Венчание состоялось в московском храме Воскресения Словущего в Барашах (ул.

«Княжну» сопровождали Доманский, Чарномский, горничная фон Мельшеде и слуги— всего шестьдесят человек. Шах дал ей блестящее образование, пригласив из Европы учителей языков и различных наук. Но есть и другие записи. Толстой вместе с надёжной командой причалил к линейному кораблю «Святой великомученик Исидор» и, дождавшись наступления ночи, 25 мая перевёз «княжну», Доманского и Чарномского, пятерых слуг и горничную в Петропавловскую крепость. Вместе с Орловым «княжна» стала выезжать в открытом экипаже, осматривать достопримечательности города и появляться в опере.

Христинек отбыл туда же чуть ранее. В письме к Голицыну от того же числа императрица дала понять, что всё сказанное арестованной считает ложью, встречаться с ней не намерена, от самого же следователя требовала, чтобы тот узнал у «княжны» «когда и где самозванство на себя приняла и кто первые ей были в том помощники»123. В 1867 году В. Панин с разрешения, а вполне возможно, что и по прямому указанию императора Александра II, опубликовал в «Сборнике Русского исторического общества» сообщение о деле «княжны» с приложением подлинных документов (на языке оригинала, без перевода). Поехали с музыкой, с песнями, а как вышли в море, там стоял наготове русский корабль.

Брикнер писал: «Самозванка, по свидетельству всех тех кто видел ее имела довольно привлекательную наружность, отличалась быстрым умом, не лишена была некоторого образования, весьма свободно говорили по-немецки и по-французски и немного по-английски и по-итальянски. Поселившись в 1772 году в Париже, она назвалась принцессой де Волдомир (фр. princesse de Voldomir), в литературе это имя превратилось в «княжну Владимирскую». Ложь все же стоит дозировать. Комендант Чернышёв разместил их по казематам Алексеевского равелина110. Вечером 24 мая Голицын отрядил за этим капитана Преображенского полка Александра Матвеевича Толстого, предварительно взяв с него клятву вечно хранить тайну. В 1772 году, незадолго до знакомства с Лимбургом, она впервые назвалась «княжной Володимир». Версий тут множество.

Настоящий талант самозванки раскрылся в её знании людей и умении увлекать их за собой. Автор обещал подробно осветить историю «княжны» во втором томе «Записок» (книга осталась незавершённой). Окружавший её ореол тайны, единственное, что оставалось у неё, возбуждал к ней интерес и давал «положение в обществе». При всем этом возникает еще один вопрос. Какую же тайну скрывает полотно, находящееся в Третьяковской галерее.

С «княжной» оставались в это время кроме прислуги лишь три поляка— ЧарномскийK 19, Доманский и бывший иезуит Ганецкий66. «Княжна» выезжала на прогулку только в карете с занавешенными окнами, в её дом свободно могли войти только её спутники. Здесь она завела свой двор и даже учредила орден «Азиатского креста». Предполагали, что происхождение фамилии граничит с местом рождения графа Разумовского – слободой Таракановкой (никогда в реальности не существовавшей).

В этот же день, 25 июля, Екатерина приказала Голицыну объявить «княжне», что та «по правосудию» должна быть заключена пожизненно. Весной 1772 года, когда и в Лондоне начались проблемы со старыми и новыми кредиторами, ван Турс (сменив имя на «барон Эмбс») бежал в Париж. Ее прежняя затея – овладеть русским флотом в Средиземном море – не давала ей покоя. В разговоре «княжна» коснулась состояния дел в Польше, поведала о своих путешествиях и продемонстрировала расположение к католическим обрядамK 23. 1).

И похоронили ее в Новоспасском монастыре, в древней усыпальнице рода Романовых. Не был выдан князю и фирман (из-за интриг Каленского, официального представителя конфедерации при султане) для пребывания на территории Османской империи5157. Минуя Петербург и прочие города, они двинулись по направлению к персидской границе. Видимо, спокойная жизнь в заштатном немецком графстве показалась Таракановой (будем называть её так) скучной: жениха она не отталкивала, благосклонно принимала его внимание и подарки, но замуж не торопилась. 4декабря она скончалась.

Посетив Париж, называлась принцессой Володимирской. За картину «Княжна Тараканова» художнику Константину Флавицкому было присуждено звание профессора исторической живописи. Сведения, дошедшие до иностранных дипломатов, были случайны и отрывочны. Можно только догадываться, сколько было лет этой таинственной женщине и откуда она родом.

Политика сильнее любви. Может быть, что-то почувствовала своей женской интуицией. Настоящий талант самозванки раскрылся в её знании людей и умении увлекать их за собой. В награду новая императрица пожаловала ему 800 душ крепостных, чин секунд-майора Преображенского полка, орден Святого Александра Невского, а также вместе с братьями— село Оболенское (Ильинское) в Серпуховском уезде с 2929 душами и титул графа Российской империи. На содержание её отпускалась особенная сумма из казначейства.

«Княжна Тараканова» – картина, построенная на контрастах. В Париже «княжна» располагала средствами, поставляемыми неким неизвестным (по её собственным уверениям— персидским дядей как полагает Кастера, а за ним и П. Мельников-Печерский, — поляками)139. По прибытии, выполняя приказ Орлова, Грейг немедленно послал курьера к императрице. Думается, что и сама она мало знала о своём происхождении, чтобы что то скрывать.

Однако этим россказням никто не верил: детские фантазии сильно бросались в глаза. Доманский показал, что познакомился с «княжной» в Венеции, перед отплытием в Рагузу, что она попросила Радзивилла взять её в Стамбул, а виленский воевода считал её «польской королевной». Вероятно именно Радзивилл воспрепятствовал публикации подложных завещаний. Он сообщил, что в Риме живет некая графиня.

25 июля она написала новые письма к Голицыну и Екатерине (документ, озаглавленный Note), сведения, которые «княжна» сообщала в послании Голицыну, тот охарактеризовал как «выдумку и ложь, недостойную вероятия». Рядом всегда находились барон Эмбс, которого она выдавала за своего родственника и барон де Шенк, комендант и управляющий. Урожденная немецкая принцесса Екатерина II взошла на русский трон в результате такого переворота и не чувствовала себя спокойно. Не исключено, что отсюда родилась эта фамилия: Дараган – Дараганова – Тараканова. 11 февраля, заняв у Дженкинса ещё 2 тысячи золотых на дорогу, под именем «графини Зелинской» «княжна» выехала в Пизу, принадлежавшую в то время австрийской короне.

Сохраняя дистанцию, он призвал своего секретаря быть осторожным и извещать обо всём консилярия Станислава Августа каноника Гижиотти84. Константин Дмитриевич, выпускник академии избрал для себя исторический жанр. В Париже «княжна» располагала средствами, поставляемыми неким неизвестным (по её собственным уверениям— персидским дядей как полагает Кастера, а за ним и П. Мельников-Печерский, — поляками). Известно, что Радзивилл осенью 1774 года пытался что-либо узнать о прошлом «княжны».

Один раз у нее были гости и в числе их – один русский генерал очень известный в то время. Идея вступить на русский престол очень захватила мнимую княжну. «Я не знаю другой семьи, которая, будучи в такой отменной милости при дворе, – писала в своих воспоминаниях Императрица Екатерина II о Разумовских, – была бы так всеми любима, как эти два брата». Вскоре Ганецкий, будто бы случайно, назвал даму «русской княжной» и эта новость разошлась по всему городу. Все три документа были подложными: завещание Петра 1, «тестомент» – завещание Екатерины 1 о престолонаследстве и духовное завещание Елизаветы. В противном случае их ждал немедленный арест, а может быть и смертная казнь.

«Княжна» в очередной раз переменила имя, назвавшись султаншей Али-Эмете или Алиной (Элеонорой), принцессой Азовской. Первый подчёркивает, что все бумаги, с которыми работал ещё Лунинский, до сих пор хранятся в архиве, а изучение их показывает, что наиболее важные тексты были опубликованы в своё время «без сколько-нибудь существенных искажений»162. Незадолго до того умер папа римский Климент XIV и её попытки связаться с кардиналом Альбани (ходившие по Риму слухи прочили именно ему победу) поначалу не имели успеха, так как он, как участник конклава, вплоть до выбора нового папы должен был оставаться взаперти в Ватиканском дворце. Особенно обеспокоило государыню, что «побродяжка» имеет деньги и связи с Речью Посполитой.

Причиной смерти неизвестной чрезвычайный посланник Великобритании Джеймс Харрис называл «колики в желудке» и тут же добавлял, что сам не верит этому. Екатерина долго с ней беседовала, говорила о Пугачеве, о самозванке Таракановой – княжне Владимирской, о государственных потрясениях, которые возможны в случае, если «враги существующего порядка» воспользуются ее именем и, наконец, объявила, что во имя спокойствия в стране «княжна Тараканова» должна удалиться от мира и жить в монастыре в уединении, «чтобы не сделаться орудием в руках честолюбцев». Отрицала, что является «дочерью пражского трактирщика». Последние годы провела в безмолвии и считалась «праведной».

Голицын сообщил самозванке о том, что английский посланник сэр в письме к императрице назвал «княжну» дочерью пражского трактирщика. Средств у неё не оставалось, Ганецкий, который вёл дом «княжны», бежал от кредиторов. В донесении Екатерине Орлов подчёркивал, какой опасности он подвергался: «Находясь вне отечества, в здешних местах, опасаться должен, чтобы не быть от сообщников сей злодейки застрелену или окормлену, — писал он уже после ареста самозванки, — я всего более опасаюсь иезуитов, а с нею некоторые были и остались по разным местам»97. Ван Турс помог ей получить кредит у местных купцов12.

В то же время Лунинский отмечает, что «княжна» уже могла использовать трюк с самозванством и ранее: в 1770 году одна молодая девушка объявила себя дочерью императора Франца I— она вела в Бордо роскошную жизнь, пользуясь кредитом у местных торговцев французские власти по требованию Марии Терезии задержали неизвестную и она была доставлена в Брюссель, где некоторое время провела в крепости здесь она сумела добиться расположения, который был в ту пору наместником Австрии, тот вернул самозванке свободу, после чего следы её терялись. Граф де Рошфор, последовал за своей возлюбленной во Франкфурт. Тогда, правда, у нее было и другое имя – Али Эмети, княжна Владомир.

Нет, она не претендовала на трон, в Персии она имеет несметные богатства При этом все опросные листы она подписывала именем Елизавета, чем несказанно раздражала Екатерину. Так, в полном уединении занимаясь рукоделием и чтением, она провела всю оставшуюся жизнь. Предание о гибели Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1777 году послужило сюжетом для картины Константина Флавицкого (1864). Самой завидной её добычей стал 36-летний граф Филипп Фердинанд фон Лимбург-Штирум. «Княжна» в скором времени перебралась в принадлежавший графу замок во Франконии.

В донесении Екатерине Орлов подчёркивал, какой опасности он подвергался: «Находясь вне отечества, в здешних местах, опасаться должен, чтобы не быть от сообщников сей злодейки застрелену или окормлену, — писал он уже после ареста самозванки, — я всего более опасаюсь иезуитов, а с нею некоторые были и остались по разным местам». Но чем ближе ей казался российский престол, тем настойчивее она отделяла себя от родства с Пугачевым. До девяти лет она росла при дворе любимой маменьки. Этого Разумовский не забыл.

Тот же Винский утверждает, что «княжна» погибла во время наводнения 1777 года, так как для её спасения не было принято никаких мер. До Екатерины дошли из Европы слухи о появлении самозванки. Она, по словам Роккатани, «доказала или свою мудрость или большую ловкость»80. По заданию князя его секретарь Бернатович, остававшийся в Мангейме, обратился за разъяснениями к Лимбургу и получил ответ, что «это княжна высоких достоинств и исключительных добродетелей»K 18. П. Мельников, «Княжна Тараканова и принцесса Владимирская» («Русский вестник», 1867, 5, 6 и 8) В. Панин, «Краткая история Елизаветы Алексеевны Таракановой» («Чтения Московского общества истории и древн. «Княжна» приняла предложение Рошфора де Валькура стать его женой. Жизнь за императрицу».

Однако Екатерина обнаружила её и здесь и попыталась отравить. Обрядов при ее погребении не было совершено никаких. В Париже она оказалась в 1772 году.

Легенда о княжне Таракановой гуляла по России и Европе более полувека. Секретаря кардинала в доме на Марсовом поле провели через комнату, наполненную людьми изображавшими свиту хозяйки, «княжна» беседовала с ним наедине. И почему застенки заливает вода. В этот же день, 25 июля, Екатерина приказала Голицыну объявить «княжне», что та «по правосудию» должна быть заключена пожизненно.

Медлить с ее взятием под стражу императрица не стала. По приказу императрицы пленницу и её спутников доставляли по отдельности. Граф Алексей Орлов, получив указание захватить лгунью, притворился влюбленным в нее и предложил ей руку и сердце.

По свидетельству авантюриста Винского (опубликовано Мельниковым-Печерским, впервые— в «Северной пчеле» в 1860 году), отбывавшего заключение в Петропавловской крепости через несколько лет после смерти «княжны», тюремщик Алексеевского равелина вспоминал, будто в конце июля 1775 года к пленнице приезжал граф Орлов, она же разговаривала с ним резко и громко, едва не переходя на крик, что заключённая была беременна и родила в тюрьме. Заключённая жаловалась на ухудшение условий содержания, предлагала новую версию своего происхождения, утверждала, что невиновна. На допросах «княжна» дала показания о своём детстве, утверждая, что провела ранние годы в Киле у некоей госпожи Пере или Перон, затем в 1762 году, в возрасте 9 лет, её вместе с нянькой Катериной («немкой из Голштинии») какие-то люди вывезли в Петербург, после чего пообещали доставить в Москву к родителям, но вместо того отвезли к «персидской границе» и поселили у некой «образованной старушки», где «принцесса» чудом осталась жива после попытки Петра III извести её с помощью яда. Венчание должно было произойти на борту русского судна, стоящего на рейде в Ливорно. В предисловии к ней автор, признававший, что не надеялся на то, что ему будет открыт доступ к документам по делу «княжны», выражал благодарность сотрудникам Государственного архива, оказавшим ему всестороннюю помощь.

В этой затее ей якобы помогал граф Лимбургский. Офицеры и матросы для этого случая надели парадную форму, в каюте адмирала Грейга был накрыт стол и подан роскошный десерт, за здоровье «принцессы Елизаветы» подняли кубки. В 1908 г. на могиле ее была сооружена часовня недавно она восстановлена. Голицын позвал протоирея Казанского собора, говорившего по-немецки.

«Княжна» настаивала на том, что не она себя называла дочерью российской императрицы, а те, кто окружал её («князь Гали», «знатные люди» во Франции, Радзивилл). Пленница не обращает внимания на суетящихся возле нее крыс, которых раньше боялась. Местом заключения был избран Ивановский монастырь в Москве, который по указу императрицы Елизаветы от 20 июня 1761 г. служил местом «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Впервые она заколебалась и пообещала Голицыну открыть всю правду о себе.

Участилось кровохарканье. Россия охвачена сомнением и смутой о явлении Петра III. При таком положении дел Орлов должен был действовать немедленно, чтобы не упустить самозванку96. По одной из них, княжна Тараканова (картина инспирирована именно этим мифом) утонула во время сильного наводнения, случившегося в сентябре 1777 года.

Можно объяснить, на что рассчитывала эта женщина. Грехи ей не отпустили. 6 августа «княжна» просила прислать к ней православного священника, потом отказалась от его услуг, позднее она объясняла свой поступок тем, что от болезни и огорчений «иногда не помнит, что говорит»130.

Ей суждено погибнуть, если провидение чудом не спасет узницу. 22 февраля в сопровождении горничной (фон Мельшеде), двух камердинеров-итальянцев (Маркезини и Анчиолли), трёх камердинеров-поляков (Рихтера, Лабенского, Кальтфингера), а также Доманского и Чарномского «княжна» направилась в Ливорно98. Копия письма султану должна была быть передана верховному визирю.

Впрочем, ей было все равно. В то же время Лунинский отмечает, что «княжна» уже могла использовать трюк с самозванством и ранее: в 1770 году одна молодая девушка объявила себя дочерью императора Франца I— она вела в Бордо роскошную жизнь, пользуясь кредитом у местных торговцев французские власти по требованию Марии Терезии задержали неизвестную и она была доставлена в Брюссель, где некоторое время провела в крепости здесь она сумела добиться расположения графа фон Кобенцля, который был в ту пору наместником Австрии, тот вернул самозванке свободу, после чего следы её терялись. Вновь испытывая денежные затруднения, «Елизавета» постаралась привлечь Михаила Огинского к составлению «русского внешнего займа», однако тот уклонился от проекта. В награду новая императрица пожаловала ему 800 душ крепостных, чин секунд-майора Преображенского полка, орден Святого Александра Невского, а также вместе с братьями— село Оболенское (Ильинское) в Серпуховском уезде с 2929 душами и титул графа Российской империи. Вплоть до прибытия в английский порт Плимут «княжна» вела себя достаточно спокойно, как видно, всё ещё надеясь на помощь Орлова.

Лунинский предполагает, что это могла быть будущая княжна Тараканова33. Из осторожности самозванка писала, будто находится в Турции с надёжной охраной. Ее пример вдохновлял. Но, к разочарованию следователя, ничего нового о себе она не рассказала.

В то же время, не дожидаясь ответа из Петербурга, Орлов, подозревавший, что неизвестная с Пароса и «принцесса Елизавета»— одно и то же лицо, отправил на архипелаг своего доверенного офицера— серба на русской службе, графа Ивана Васильевича Войновича. Автор обещал подробно осветить историю «княжны» во втором томе «Записок» (книга осталась незавершённой)147. Она дала понять графу, что ей надо уехать (в Турцию, куда якобы уже послала верного человека).

Продолжая играть комедию, граф, находившийся в Ливорно, прислал ответ на немецком языке, где сообщал, будто сам находится «под караулом», но приложит все усилия, чтобы бежать и освободить её. Её репродукция была опубликована А. Голомбиевским в журнале «Старые годы» (май 1911). Здесь же, встретившись с «княжной», 42-летний граф влюбился в неё, немедля уладил дела с кредиторами и пригласил к себе. А однажды взял и пригласил посетить русский корабль.

С 1769 года Орлов находился за границей, командуя русской эскадрой в Средиземном море. Время самое подходящее для авантюристов и искателей приключений. Происхождение этой личности до сих пор туманно. Зналась лишь с игуменьей, духовником и московским купцом Филиппом Шепелевым. Однако Орлову такое даже в голову не приходило. «Княжна» сумела завоевать благосклонность соправителя Оберштейна— курфюрста-архиепископа Трира Клеменса Венцеслава— тот надеялся обратить её в католическую веру и время от времени ссужал деньгами19.

С ними Ключевский должен был выйти на помощь Пугачёву, которого заговорщики именовали Чоглоковым, сыном Елизаветы и Разумовского. Екатерина II приказала игуменье монастыря «принять и содержать новоприбывшую в особенной тайне, постричь и никого не допускать к ней до свидания». «Княжна» в письме к Горнштейну уверяла того, что слухи о поражении Пугачёва и мире между Россией и Портой не соответствуют действительности и последняя, недовольная условиями Кючук-Кайнарджийских переговоров, обязательно развяжет против России новую войну. После смерти Таракановой полякам и слугам позволили возвратиться в Европу, даже деньги дали на проезд, но с твердым условием – никогда не приезжать в Россию. Версальский двор отказал ей в помощи и рекомендовал своему консулу Дериво поскорее избавиться от «ловкой авантюристки», занимавшей его дом61. Она повелела графу А. Г. Новые ее поклонники помогли ей весело прожить около двух лет.

Такова фактическая картина. Однако, видимо, заподозрив неладное, та отказала обоим но сопротивление длилось недолго— за долги «княжне Елизавете» грозила тюрьма. Почему дочь Елизаветы и Разумовского получила фамилию Таракановой, достоверно неизвестно. «Выражаю надежду, — писала княжна, — что вы, доблестный адмирал, не замедлите встать на мою сторону». Копия письма султану должна была быть передана верховному визирю.

Кроме игуменьи, духовника и келейницы, никто не имел права входить к ней. Когда же у него кончились деньги, а его поместья были конфискованы, он, ценой предательства «княжны», позволив Орлову увезти её, купил себе прощение у Екатерины II. Продолжая играть комедию, граф, который всё ещё опасался возможной мести со стороны сообщников «злодейки», написал по-немецки ответ, в котором уверял, будто сам находится «под караулом», но приложит все усилия, чтобы бежать и освободить ее. Екатерины II повеление «схватить бродяжку», что он и исполнил, притворившись ее сторонником и предложив ей свою руку.

Художник понял, что к чему, картина вышла отменная. Как бы то ни было, но за Августой в предании и истории упрочилась фамилия Таракановой. В роду Разумовских не было ничего подобного и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. «Княжна» отнеслась к нему вначале недоверчиво, лишь кратко пересказав свою историю, которая на сей раз заключалась в том, будто её в младенческом возрасте увезли из России некий священник и несколько помогавших ему женщин, но настигшие их враги пытались извести принцессу ядом и она лишь чудом осталась жива.

Княжна Августа воспитывалась за границей. Князь Лимбургский тут же влюбился в прекрасную черкешенку и попросил ее руки. В своих письмах в Германию самозванка жалуется на нерешительность князя. Поддавшись уговорам Христинека, «Елизавета» собралась в Пизу89. Аббат после этого оставил всякие сомнения, кардинал же выказал умеренный интерес к замыслам «княжны».

Граф Алексей Орлов, адмирал русской эскадры, недавно победил турок под Чесмой. «Княжна» сообщила Роккатани, что, получив власть, предпримет все возможные шаги, «чтобы народ признал власть римской церкви». «Княжна» отказалась принять предложение императрицы и признать себя «обычной женщиной».

Вскоре после этого Гали умер, а принцесса жила в Лондоне, затем в Париже, переехала в Германию, купила Оберштейн и, наконец, прибыла в Италию4546. Все это не могло не сказаться на здоровье Елизаветы. В подходящий момент, она во всем ему «призналась» – сказала, что доводится дочерью русской императрице Елизавете Петровне. Умерла прекрасная самозванка в Петропавловской крепости. Ещё до прибытия виленского воеводы и «княжны» в Рагузу там появились его приближённые. В противном случае их ждал немедленный арест, а возможно и смертная казнь. Сведения, дошедшие до иностранных дипломатов, были случайны и отрывочны.

«Княжна» якобы умерла в Петропавловской крепости в родах «через два года» после наводнения. Секретаря кардинала в доме на Марсовом поле провели через комнату, наполненную людьми изображавшими свиту хозяйки, «княжна» беседовала с ним наедине. росс», 1867, 2) В. Руднев, «Инокиня Досифея (Княжна Тараканова)», в «Душеполезном чтении» (1876, 12) Васильчиков, «Семейство Разумовских» (т. Ей выдали принадлежности для письма, через несколько дней, пережив припадок болезни, прервавший её работу, «княжна» вручила очередное послание Голицыну. Вот таким образом же она отказалась от брака с Доманским: этот союз окончательно «лишал её будущего». Побывав в Италии, он за свою короткую, всего 35 лет, жизнь написал не более шести полотен.

Вслед за Радзивиллом официальные визиты «княжне» нанесли и другие представители Барской конфедерации39, её посещали также французские и польские авантюристы, рассчитывавшие на будущие выгоды от затеянного «княжной» предприятия. Вскоре пошёл слух, будто Орлов и «графиня Зелинская» состоят в любовной связи. Как только судно прибыло в Петербург, Екатерина вызвала к себе генерал-губернатора фельдмаршала князя Голицына и приказала ему тайно перевезти «княжну» в Петропавловскую крепость. Два дня назад Орлов получил престранное письмо, о котором не переставал думать.

Допрашивавший ее Голицын отметил, что она может вскружить голову. Поселившись в 1772 году в Париже, она назвалась принцессой де Волдомир (фр. princesse de Voldomir), в литературе это имя превратилось в «княжну Владимирскую». В этом же году Панин издал свою работу на немецком языке, прибавив к ней новые документы. I, СПб., 1880) «Mmoires de prince Pierre Dolgoroukow» (т. Она якобы всеми силами убеждала его «отказаться от неосуществимых намерений» и отрицала родство с императрицей Елизаветой, так как не имела тому никаких доказательств. Окна кельи, где жила Досифея, постоянно были задернуты занавеской.

Алексей Орлов в тем временем находился в Ливорно и жил очень широко. Орлову и Христинеку удалось уговорить её на кратковременную поездку не брать с собой свиту. Лунинский отрицает, что мысль о самозванстве была подана «княжне» со стороны: по его мнению, ни Огинский, ни Радзивилл с Доманским, ни Лимбург не причастны к этому, а вся история с «дочерью императрицы»— дело самой «княжны», знакомой с положением в Польше и проблемами и надеждами польских эмигрантов ещё со времени пребывания в Париже. Из Государственного архива»). А вечером она была уже арестована.

Пройдет несколько лет и он отплатит добром неизмеримо большим за ее внимание. Граф Лимбург сообщал «княжне» о разговорах о её царском происхождении в письме от 14 января 1774 года из Бартенштейна31. Он был красавец (шрам не щеке не мешал), почти двухметрового роста, победитель на море и глава русской эскадры – богатырь и рыцарь одновременно. Согласно легенде, фамилию «Тараканов» или «Тараканова» давали детям, рожденным императрицей Елизаветой Петровной, которая хотя и не выходила официально замуж, но фаворитов имела и с одним из них, Алексеем Разумовским, даже якобы заключила тайный брак 24 ноября 1742 года. Это, по мнению Лунинского, свидетельствует о короткости знакомства виленского воеводы и «княжны» и доказывает, что они уже встречались ранее38.

---