Поль Сезанн Гора Сент Виктуар
Гора Сент-Виктуар занимает особое место в творчестве Поля Сезанна. «гора Сент-Виктуар»— серия картин французского художника-постимпрессиониста Поля Сезанна, посвящённая одноимённой горной гряде в окрестностях Экс-ан-Прованса. Совсем неудивительно, что гора Сент-Виктуар «вскружила» голову великому Полю Сезанну — постимпрессионист сделал ее своей главной «моделью» изобразив целых 87 раз, написав 44 картины маслом и 43 акварелью.
Гипнотическое очарование горы Сент-Виктуар
Оллеру не повезло. Упорно постигая натуру, подолгу разрабатывая один и тот же мотив, С. стремится к созданию «классического» искусства (огражденного в его представлении от всего преходящего и незначительного), к раскрытию величия природы, её совершенства, неподвластного изменениям в пространстве и времени, органического единства её форм. Эта грязь, подымающаяся со дна души из-за какой-то служанки на ферме. Сквозь пенсне Золя смотрит на живой прототип героя своего произведения. Он то работает на набережной Анжу, то в мастерской на улице Валь де Грас, то, покинув Париж, мчится на берега Марны. За домом высятся поросшие соснами крутые скалы.
Некому довериться, не с кем поговорить в минуту тоски. «Все время занимаюсь живописью, – сообщает он Золя. – Здесь много прекрасных видов, но это еще не мотивы. Одна лишь видимость дружбы. Сезанн узнает себя в этом человеке. Разве жизнь, которую он ведет, не безумие.
Говорят об искусстве, говорят о науке. Пушкина). Вода и листва будто спят каменным сном. Вот уже пять месяцев, как они покинули Францию. В любой победе таится зародыш грядущего поражения. И со многими предосторожностями принимается за работу.
Там он завоевывал художественную сцену, а жил и творил на родине, в Эксе. Несказанность. Золя в своем романе «Творчество» несколькими фразами заклеймил бесполезность подобных восторгов, высмеял энтузиазм Шоке и тот благоговейный трепет, с каким он уносит к себе полотна Сезанна – «полотна сумасшедшего, которые он повесит у себя рядом с картинами замечательных мастеров». Моне специально купил участок болотистой земли рядом со своим домом, где протекал небольшой ручей. У праха нелюбимого отца Сезанн внезапно ощутил чувство глубокого волнения. Как будто и не прошло ста лет. Дни идут.
«Постоянная борьба, ежедневная десятичасовая работа, предельная самоотдача. Он возвращается сюда из лета в лето, бродит по карьерам Бибемю (Bibemus), обходит гору Сент-Виктуар, посещает маленькие городки и деревни вокруг, насыщается образами местной природы, концентрированными, наполненными энергетикой. О, этот Гоген. – пребывающий в безвестности.
В данную минуту он берется за все. Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто. В Швейцарии он чувствует себя чужим. Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы» — говорит Сезанн.
Вид на гору Сент-Виктуар и виадук долины реки Арк
Монтичелли – какой «temmperammennte». Разные новые направления, дивизионизм вызывают у Сезанна смех: «Я люблю барона Гро, так могу ли я, по-вашему, серьезно относиться к разным глупостям. » Однако у беседующих есть темы, которых касаться нельзя. — Отсюда открываются прекрасные виды, но это не вполне живописные мотивы. Так компоновал Веронезе».
Несколько позднее, в феврале, Валабрег просит Сезанна приехать к нему в Экс. «1882 год. С одной стороны, Жорж Леконт в своей книге «Искусство импрессионизма» воздает должное «искусству очень здоровому, очень цельному, которого часто достигал – почему в прошедшем времени. Казалось бы, ему открывается весь мир и он 151 провинциал 151 должен его покорить.
Ибо надо сознаться, что никто никогда еще не видел этого Сезанна. Лучше исчезнуть. Он вообще ничего больше не выносит.
Сент-Виктуар – живописный горный массив Прованса и Франции
Сезанна, несомненно, радуют сообщения Танги. Как бы ни был закомплексован Сезанн, какие бы, судя по письмам, сомнения ни терзали его душу, на автопортретах он уверен в себе и значителен. Но, убедившись в том, что все усилия напрасны, решил подчиниться капризам животного. Да, его жизнь целиком отдана живописи, но не закончится ли она ужасным поражением. Сезанн работает. Как далек он теперь от импрессионизма. Сезанн не задерживается у Золя. 13 июля он уведомляет об этом Золя.
«Каких глупостей ты бы ни натворил, ничто не заставит меня забыть о том, что я твой отец», – говорит он с нежностью. «И вы, Моне, –прерывающимся голосом воскликнул Сезанн, – вы тоже издеваетесь надо мной. » Затем вскочил из-за стола и, не слушая возражений друзей, огорченных столь неожиданной реакцией, убежал с перекошенным от волнения лицом. Пушкина Вид на гору Сент-Виктуар со стороны Бельвю, 1883 Гора Сент-Виктуар. Страшная вещь успех. Что ж. Он ответит Золя.
На прошлой неделе 86представителей прованских властей отправились в Париж, чтобы обсудить этот вопрос с министром по делам окружающей среды Жаном-Луи Борлу (Jean-Louis Borloo). И ради этого забыть обо всем. » – восклицает Сезанн. 4, 5 июля от Золя ни звука. Все как у обычного человека.
Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. Ему уже 51 год. Мы даем всходы». В своей книге, героем которой будет Сезанн—Лантье, писатель покажет не только «борьбу художника с природой», но и «борьбу женщины с творчеством».
Мария и мать вечно ссорятся. Они пишут. уплотнённость, пластическое богатство предметного мира («Персики и груши», конец 1880-х гг.
«Я хочу раствориться в природе, врасти в нее, расти в ней». Разочарование Сезанна глубоко и необратимо. Сезанн последует за ним. Пора возвращаться.
Нет больше сил топтаться в Ларош-Гюйоне. «Что случилось. » – недоумевает Золя. Одержимый страхами, он все больше поручает себя заботам матери и сестры. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. Она сложена из того же камня, что и все вокруг.
И чтобы это отобразить, надо очень мало краски и очень много простоты. Он продолжает пребывать на вершине художественного Олимпа. Он не располагает большими деньгами, но не теряет надежды их заработать.
«Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими». Он хотел бы передать ее красоту — это одна из его самых мучительных забот. Как бы там ни было, в 1892 году одна за другой вышли две статьи о Сезанне.
Ночная терраса кафе (1888 год), Винсент Ван Гог
Сезанн настойчив, он снова шлет письмо. В конце концов если учесть все, то надо сознаться, что среди импрессионистов один лишь мифический Сезанн не имеет сегодня своего торговца. Когда в жизни Поля происходит перелом к творчеству. Спустя некоторое время после их отъезда Сезанн и сам уезжает в Эстак к Гортензии.
Сезанн не ждал, никак не ждал глубокого понимания со стороны Золя. Продолжать разыгрывать дружбу, взаимопонимание. Когда Моне закончил речь, Сезанн посмотрел на него печальным полным укоризны взглядом. И все-таки когда на закате стоишь наверху, то глазам открывается красивая панорама с Марселем и островами в глубине все вместе, окутанное дымкой, выглядит в сумерках весьма декоративно». Думая иногда о Гойе и герцогине Альба, Сезанн вздыхает.
О загадка мира сего. Ах, этот бедный Поль. Пейзажи Эстака, «Купальщицы», портреты – Гортензии, сына, автопортрет, – натюрморты, одно сменяет другое. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, «зажигает все светильники, какие только может у себя найти» и работает, «пока хватает сил».
Марион все время по-дилетантски занимается живописью. Художественное образование получил в Муниципальной школе рисунка у Жибера, приверженца академизма. Нет, он больше не поедет к своему другу. Сад превратился в парк с вновь посаженной липовой аллеей. Отец выслеживает Сезанна, вторая сестра, Мария — эта святоша с каждым днем становится религиознее, — пристает к нему, требуя, чтобы он упорядочил свои семейные дела.
- Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)
- Описание картины «Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)»
- Гора Сент-Виктуар (серия картин)
- Описание картины Поля Сезанна «Гора Сент-Виктуар»
- Поль Сезанн – Гора Сент-Виктуар и виадук в долине реки Арк
- Натюрморт с яблоками и апельсинами
Теперь он знает, как зовется тот недуг, что тайно подтачивает его: он болен диабетом и должен подчиняться режиму, которого, однако, не слишком придерживается. Кроме того, он и сам не очень-то одобряет намерения и начинания некоторых из этих художников. Он богат. И вовсе не спешит переменить место жительства.
«Женись на ней, женись наконец. » – не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. Но настал день и художник, опьяненный удачей, соглашается показать друзьям картину. Сезанн узнает себя в этом человеке. Быть может, его произведения обречены на небытие. Правдиво передать его в живописи. Маршрут «Париж 151 Экс» становится для него также постоянным. Забыться в женской любви. Где же он берет эту природу. Он писал до последнего вздоха.
- Натюрморт с драпировкой и кувшином
- Описание картины Поля Сезанна «Гора святой Виктории» (Гора Сент Виктуар)
- Поль Сезанн "Гора Сент-Виктуар"
- Гора Сент-Виктуар: работы Сезанна 10-23
Три года. Если с вами на выставку пришла женщина «в интересном положении», ни на секунду не задерживайтесь у «Портрета мужчины» кисти господина Сезанна. Монтичелли — какой «temmperammennte». Он умышленно отказывается от традиционного рассмотрения всех предметов натюрморта под одним углом.
Так же как в личной жизни сюжет «отец151сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен. Там, за церковью Реформистов, поднявшись по крутому склону бульвара Девилье, Сезанн останавливается у старого дома, взбирается по лестнице и, толкнув дверь, не обращая внимания на страшный беспорядок, входит не то в комнату, не то в мастерскую, чтобы обнять художника, стоящего с кистью в руке за мольбертом.
- Поль Сезанн: жизнь и творчество
- Американская готика (1930), Грант Вуд
- Большая волна в Канагаве (1823-1831), Кацусика Хокусай
- Оперный проезд в Париже (1898), Камиль Писсарро
- Завтрак гребцов (1880-1881), Пьер Огюст Ренуар
- Меловые скалы на острове Рюген (1818), Каспар Давид Фридрих
Вокруг ни следа человеческой жизни. Здесь и только здесь, он бывает самим собой. В семье Сезаннов власть Луи-Огюста становится все более призрачной, он доживает свой век – отныне правит Мария. Сезанн происходил из семьи предприимчивого банкира, получил прекрасное образование в коллеже Бурбон в Экс-ан-Провансе, где подружился с Э. Золя. Лучше отойти. Старые привязанности отошли в прошлое.
Писатель не заехал в Экс. Имя Сезанна постепенно приобретает известность. В покойном он потерял друга и одновременно своего единственного серьезного ценителя. Эти радужные планы, благодаря которым Сезанн принял Алексиса с исключительной приветливостью (художник подарил ему четыре картины), не соответствуют напряженной атмосфере, царящей в семье Сезанна.
Если он продолжает писать, то единственно из обостренной потребности из рокового влечения к игре красок. Для работ раннего «романтического» периода характерна экспрессия форм, линий, цвета бурные страсти, снедающие художника ищут выхода в живописи (Оргия, 1864—1868, Париж, частное собрание Похищение, 1867—1869, Кембридж, Музей Фитцуильям). Вдобавок ко всему еще эта мерзость, безвкусица. Странная загадка эта живопись. Исследователи пожимают плечами.
Сезанну по душе их сдержанность, степенность, склонность этих тяжелодумов к размышлениям. Будь то в портрете (например, Л. Гийома, 1879—82, Национальная галерея, Вашингтон), фигурной композиции («Пьеро и Арлекин», 1888, Музей изобразительных искусств им. Отношение сына к жене поддерживает в ней это чувство.
Он, Золя, никогда не одобрял связь с этой особой. Первый план -прочная опора для второго, второй — для третьего. Ему необходимо уехать, переменить место. Какая разрушающая сила таится в нем – люди предстают во всей их обнаженности. Не отказывай мне в этой услуге, я не знаю, куда кинуться». Несмотря на это, в прошлом году президент Франции Николя Саркози высказался в поддержку именно второго, «южного» варианта.
- Гора Сент-Виктуар со стороны Бельвю (1885-1895), Поль Сезанн
- Женщина, сидящая спиной к открытому окну (1922), Анри Матисс
- СтраницыКомпанииИскусство и развлеченияКинотеатрАртЛекторий в Кино
- 8 самых красивых мест в мире по мнению Михаила Кожухова
- 10 стран, в которых чаще всего обманывают туристов
- Самые интересные замки долины Луары
над самой пристанью», в том месте, которое называется кварталом Замка. На юге ее снедает тоска. С первых же слов Моне Сезанн опустил голову и заплакал. Природа – место действия извечной драмы. Он изверился.
Здесь и только здесь он бывает самим собой. В отличие от импрессионистов, устремлявшихся в своем творчестве в погоню за ускользающим мгновением, Сезанн надеялся превратить «импрессионизм в искусство такое же прочное и долговечное, как искусство музеев». «Да почиет в мире», – читал священник. Годен на съедение собакам. Он и сам писал стихи.
То ли я обезумел, то ли в здравом уме. Однако к чему этот разговор. Как далек он теперь от импрессионизма.
Но эти встречи лишены для него всякого интереса. У Сезанна слишком тяжело на душе, чтобы задерживать на этом свое внимание. Вильевьей испытывающий отвращение к картинам своего младшего собрата, смотрит на Сезанна только свысока. Заведены оранжереи, голубятня, образцовый птичий двор. Вот именно, терпеть Сезанн не может Фанни по-прежнему не пишет.
- Отправить запрос на изготовление копии
- Словари и энциклопедии на Академике
Впрочем, как ни приятно ему это уважение, но оно так мало значит. Однажды, гуляя по улицам, Сезанны увидели антирелигиозную демонстрацию. В них есть нечто грандиозное, подлинная духовная мощь, они покоряют классической ясностью. Будем относиться с интересом к каждому новому дерзанию.
Гора Святой Виктории влечет Сезанна не «своей объемной массой, но своим внутренним светом Дорога, ведущая по долине к горе, — это дорога из мрака к свету Кажется, будто Сезанн тихо читает вечернюю молитву» (Л. В поздних картинах серии часто видят истоки кубизма и абстракционизма3. Вместе с тем позднее творчество С. было отмечено значительной противоречивостью, т. к. сознательно упрощая реальные объёмы (путём уподобления их простейшим геометрическим формам) и их пространственные отношения, мастер не только подчёркивал конструктивную стройность мироздания, но и тяготел к значительной отвлечённости живописных построений. «Благодарю тебя за присланную книгу, – пишет он другу, – за то, что не забываешь меня в моем уединении». Он ставит свой мольберт на берегу Невшательского озера или в долине реки Арез. Лучше уйти, уединиться. После двадцати лет страстной одержимости дойти до такого состояния, так опуститься.
Накануне национального праздника Виллен украсился флагами. Даже тихий остров Сен-Луи не может удержать его: Сезанн живет теперь на авеню дОрлеан. Сезанн мечется, тоскует.
«Я хотел бы обладать вашим уравновешенным умом, – пишет он Шоке. Я прибегаю к твоей помощи и умоляю отпустить мне мои грехи да будут благословенны мудрецы.
Жалкий, жалкий Сезанн. Мария ходит за Сезанном по пятам, выслеживает, укоряет, не дает ему опомниться.
«Пошлый мещанин — вот кем теперь стал Золя. » Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося, обремененного свертками, в помятой шляпе. Ничего значительного, просто пробует свои силы в перепродаже картин. Ничего особенного. Сезанн (Czanne) Поль (19. 1. 1839, Эксан-Прованс, — 22. 10. 1906, там же), французский художник, ведущий мастер постимпрессионизма.
Единственная значительная сумма в 3 тысячи франков была выручена за одно из полотен Моне. Какой уж тут отшельник. Прошли те времена, когда его пинали все, кто мог, когда газета «Ле Пти Паризьен» позволяла себе следующие высказывания: «Это своенравный, вспыльчивый, поистине непримиримый художник. Доходы его ничтожны.
Но нет покоя в душе у Сезанна. Но оно было мое. О нет, нет. Бедное мое. С лихорадочным блеском в глазах разглядывает Сезанн эту красивую девушку из Прованса.
Попробуйте просто заслонить рукой ствол и вы увидете, что иллюзия исчезает. О. Луи-Огюст, вот кто был на высоте своего призвания. Но это не мешает Сезанну безгранично восхищаться сыном. Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто.
Но вернемся к растущему Полю. Почему из Экса 151 понятно. В ранних работах С. сказывается влияние П. Веронезе, Я. Тинторетто, Э. Делакруа, О. Домье однако преломление традиций их творчества часто носит утрированный характер, принимает вид безудержно экспрессивных, фантасмагорических сцен («Оргия», 1864—68, частное собрание, Париж «Убийство», 1867—70, галерея Вильденштейна, Нью-Йорк). Таким способом Сезанн искусно связывает трехмерный мир с двухмерной плоскостью картины. Победила Мария.
Его творческий накал доходит до исступления. Впрочем, ему везде плохо. Он уже в Медане, но у него заболела жена. Его не замечают.
И пишет. Виадук, 1906, обе — Нью-Йорк, Музей Метрополитен Гора Сент-Виктуар, ок. В портрете своего друга Виктора Шоке (ок. А. С. Какая трагическая судьба.
Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. илл. ). Я прихожу на мотив и теряюсь в нем. Однако мастер вносит коррективы в принципы линейной перспективы, господствовавшие в европейской живописи со времен Ренессанса, приближая трактовку глубины пространства к более естественной, соответствующей зрительному восприятию (так называемая «перцептивная» перспектива), он добивается передачи пространственных планов с помощью градации цвета (Шато Медан, 1880, Цюрих, Кунстхауз Панорама Овера, 1873—1875, Чикаго, Институт искусств Деревня на севере Франции, 1879—1882, Сан-Франциско, Дворец ордена Почетного легиона Овер-сюр-Уаз, 1879—1882, Цюрих, частное собрание).
Вообще работу Сезанна по выращиванию в себе большого художника можно сравнить с работой каменотеса в каменоломнях. В последние годы С. часто обращается к мотивам «Купальщиц» и «Купальщиков», стремится синтезировать в многофигурных композициях остроту пластического видения с гармонической определённостью и монументальностью образов. Посещал рисовальную школу в Эксе (1858—62) и Академию Сюиса в Париже (1861—65). Разве пишут для денег. Золя любит поесть и потому полнеет. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена.
Ведь этот ребенок, обожаемый отцом, самый верный ее козырь. Сезанн живет «у подножия холма». И с ним уехал. – что забыл осведомиться на почте, где его ждало «до востребования» письмо Золя. Маршрут «Париж — Экс» становится для него также постоянным.
Она тащит мужа за собой в Веве, в Лозанну. Мы воспринимаем токи мощной духовной энергии исходящие от полотен мастера. Он должен жениться на Гортензии и чем скорее, тем лучше. Спустя некоторое время после их отъезда Сезанн и сам уезжает в Эстак к Гортензии. Здесь и только здесь он бывает самим собой.
Никого вокруг. Пресса спешит откликнуться на книги Золя. Ведь немногим более ста лет назад сам мастер считал большой удачей, если продавал свои холсты по 40 франков (для сравнения: 20 франков в месяц тогда, в конце XIX века, стоила комната в Париже, а за 10 франков в месяц художник мог обеспечить себя красками и холстами). Правда иной раз Танги, заинтересовавшись каким-нибудь полотном и желая «отвадить» покупателя (он всегда с болью душевной расставался с любым произведением), назначает аховые цены – вплоть до 400, 500 и 600 франков при таких цифрах покупатель, разумеется, «остывал» и больше не настаивал на покупке. Но Сезанн страдает. Не в пример сыну отец «выразил» себя.
да что я знаю. Формы, оставаясь узнаваемыми, стремятся к абстракции: так, на картине 1906 года— одной из последних— кроны деревьев изображены предельно условно гора, земля и небо образуют единство, в создании которого ключевую роль играет цвет12. Мы видим лоскуты зеленых и золотых полей, которые как одеяло покрывают долину (поля написаны под двумя углами, как минимум) и растелены до самого подножия синевато-розовой громады. Недурно. Увлекался литературой, читал в подлиннике античных авторов — Вергилий был его любимым поэтом. 29 июня художник скончался. В 1884-м – «Радость жизни» и в марте того же года – «Жерминаль».
Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Сезанн очутился в этом городе и, успокоившись, просит жену с сыном приехать к нему. Лениво разглядывает Амбруаз Воллар «Сезаннов» в лавке Танги. В свое время художник отдал дань дендизму. Он хотел бы передать его красоту. Если картина не удалась, ее швыряют в огонь и начинают новую».
С 1874 участвовал в нескольких их выставках постоянно (кроме 1882) отвергался жюри Салона. Для реализации своих замыслов и идей Сезанн предпочитает жанр натюрморта. Доходы его ничтожны.
Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. А если правительство под предлогом того, что эти художники, бесспорно, революционеры, надумает упрятать в тюрьму приверженцев «школы», как их называет Танги. Мир застыл. Он одинок. Но ему достаточно собственного воображения.
«Жизнь в Жа де Буффане, – пишет Сезанн своему другу Золя, – не очень-то веселая». Раз есть деньги ими надо пользоваться. «Отсюда можно было бы увезти сокровища. — Я вдыхаю девственную чистоту Вселенной. Скоро смерть.
Его мысль о «власти» над моделью важна для понимания художественных идей Новейшего времени: художник утверждал право на собственное видение мира, на волевую трансформацию натуры. А. С. Пушкина, Москва), пейзаже («Гора Сент-Виктуар», 1900, Эрмитаж, Ленинград) или натюрморте («Натюрморт с апельсинами и яблоками», 1895—1900, Музей импрессионизма) изображаемые С. объекты как бы символизируют равновесие природных сил: они монументально статичны, кристаллически завершены, замкнуты в себе. Здесь художник сделал пруд: в водоеме были высажены нимфеи разных сортов, по берегам – плакучие ивы, бамбук ирисы, рододендроны и розы.
И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. Жизнь ускользает, та жизнь, что совсем близко, рядом, только руку протянуть. Ничто больше не нарушает однообразного течения времени. Страдает в гостиной Медана, где мадам Золя откровенно дает ему понять, что он со своими грубыми манерами, неопрятной одеждой, резкими выходками, угрюмостью и раздражительностью такой же нежеланный гость, как ее кузены и кузены кузенов, зачастившие с протянутой рукой в Медан, куда их привлекает позлащенная слава писателя. А еще это и это. » Новички ничего не покупают и, хотя папаша Танги постепенно заражает их своим восторгом «Сезаннами», сам он по-прежнему остается бедняком. «Я целомудрен, – любит говорить о себе Золя. – Женщина помимо жены.
В противоположность мужу Гортензия любит развлечения, она считает свою жизнь в Провансе скучной и давно предпочла бы переменять обстановку, попутешествовать по белу свету, короче говоря, ей хочется вернуться в Париж. Одно лишь воображение. В душе у Сезанна больше нет иллюзий. В более ранних произведениях, относящихся к 1880-м годам (таких, как «Гора Сент-Виктуар с большой сосной», 1886—87), гора ещё не является совершенной доминантой композиции, будучи просто одним из элементов пейзажа9. Но внутренняя тревога мешает ему сосредоточиться. По поводу двух из них Гоген пишет жене в ноябре: «Я очень дорожу моими двумя полотнами Сезанна, поскольку у художника мало законченных вещей, но придет день и они станут большой ценностью», – предсказывает Гоген. Затем учился юриспруденции, работал в банке.
Гортензии, той все нипочем. Глубокая усталость одолевает его, он чувствует себя физически ослабевшим. «Так же как в личной жизни сюжет «отец—сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен. Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. Тщетно обыскав вокзал, он предполагает, что художник укатил в Прованс. Юноши вынуждены простаивать долгие часы, не меняя позы. Это рукопись его романа, следующего, 14-го тома «Ругон-Маккаров» это «Творчество», роман о Клоде Лантье, роман о Сезанне, который писатель начал править два с половиной месяца назад.
Где же он берет эту природу. Этим летом Сезанн пробыл несколько недель в Жа де Буффане. А я, что прикажете делать мне.
Кончен. С болью в сердце Сезанн примиряется со своей судьбой.
После неожиданно свалившегося наследства – кто-то из друзей отписал Косту сто тысяч франков «на память и в доказательство уважения» – он ушел из армии и поселился в Эксе купив по дороге в Ламбеск деревенский домик, а против собора Сен-Совер довольно красивый особняк. Жеффруа беседует с ним о Моне. Вот, например, место рождения картины «Красные скалы» (1900).
Поселившись на постоялом дворе, Сезанн часто навещал друга, находил у него то, в чем так сильно нуждался: «моральную поддержку». Их натуры где-то в глубине схожи между собой Сезанн обуздал свою натуру, подчинил ее законам искусства, в котором хочет следовать классикам, но в художнике все бурлит, возмущается и, порой взрываясь, он привносит в тщательно обдуманные полотна неожиданный акцент: нарядность в присущую им аскетическую строгость и те досадные «промахи», которые составляют мучительную драму его творческой жизни. А в «Руководстве по инвестированию на рынке предметов искусства» компании Kunst Asset Management GmbH натюрморт Поля Сезанна «Занавес, кувшин и блюдо с фруктами» (18931511894 годы) стоит на шестом месте в списке 500 самых дорогих произведений искусства, проданных за последние 20 лет. Он вынужден спуститься вниз по Сене до Вернона, где, наконец, устраивается в Отель де Пари.
Смерть уже коснулась Луи-Огюста своим беспощадным резцом. Их отправляют на чердак. Но все-таки Сезанн любит приезжать в Жа без жены. За те два года, которые Пикассо прожил в этой части Прованса, он написал самые известные портреты своей последней жены Жаклин, серию картин по мотивам полотна Мане «Завтрак на траве», создал несколько скульптур. Сезанн не терпит ни малейшего проявления усталости. Смотреть в лавке Танги полотна Сезанна приходит много начинающих художников, в том числе восемнадцатилетний юноша Эмиль Бернар, тоже страстный поклонник сезанновской живописи и друг Бернара, Луи Анкетен.
И делал это всю свою сознательную жизнь. Но ему по-настоящему хотелось бы соединить в единой небывало прекрасной картине открывающиеся его взору различные элементы: яркую синеву моря, четкие и гармоничные линии массива Марсейейр, ближние домики под черепичными кровлями, листву деревьев, сросшиеся верхушки сосен. (Другое дело, что его самого «сливки» парижского арт-мира признали не сразу. ) В какой-то момент Сезанн и сам заводит семью: его натурщица рожает ему сына. Весь район Эстака неотступно владеет мыслями художника. Всматриваясь в расстилающийся перед ними пейзаж.
Слишком быстро, «проклятые», вянут. Его современники 151 барбизонцы и импрессионисты 151 давно уже забыли про музеи и работают на пленэре, стараясь уловить «впечатление» (impression), а Сезанна вдохновляют классицисты и романтики, Пуссен и Делакруа. Художник собирается в Экс, к Гортензии, он должен повидать мать, Марию, Жа де Буффан, его уединенные холмы, вновь почувствовать спокойное, умиротворяющее величие родной провансальской земли. Сезанн одинок Книги Золя по-прежнему единственные вестники, доходящие до него извне.
Как уловить ее, как объять во всех проявлениях. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Мария подчас внушает страх невестке, которая ведет себя скромнее скромного. Написав книгу «Творчество», он вывел в ней главного героя, в котором узнавали Сезанна. Разумеется, в родном Провансе. Серия автопортретов, написанных в разные годы, 151 лучшее «пособие» по изучению отношения художника к себе и миру.
Гортензия едет в Жа де Буффан с маленьким Полем (ему уже минуло четырнадцать. ), в сопровождении свекра и свекрови. Белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно-серые перчатки, трость с золотым набалдашником, можно сказать, «персонаж Тициана, покинувший раму». Его пейзажи Прованса залиты солнцем. Все подвластно смерти, все подвержено разрушению. «Он самый сильный среди нас, – замечает Сезанн, – Моне, я ему даю место в Лувре». Кост по поручению Золя роется в антикварных лавках и в лавках с разным старьем.
Сент-Виктуар – его отдых, радость, его вера в себя. Он ни у кого не бывает. Здешний климат – вечный довод Гортензии – вызывает у нее эмфизему легких. Как мало нужно, чтобы привести Сезанна в отчаяние.
Это – вид на гору с западной части Экса, со стороны фамильного поместья Сезанна. Моральная подавленность сказывается на здоровье Сезанна. Пока Сезанн не закончит работу, все предметы должны оставаться на месте. Жизнь в Жа не доставляет ему удовольствия и он ежедневно ездит в Гарданну, маленький городок с четырьмя тысячами жителей, в десяти километрах от Экса, где поселилась Гортензия.
На право писать не только то, что он мог наблюдать в природе, но и на то, что он знал о ней. «Эскизы сплошным потоком» спускаются с потолка до самого пола, где, скопившись, образуют «оползень брошенных вперемежку полотен». Он не художник Севера и не художник Иль-де-Франса. Остальные, разумеется, любезны, но их сочувственные взгляды выводят его из себя. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена. Но ведь это напрасная трата времени. » Конечно, отчасти виновата и Гортензия.
«Склоны изрытых холмов написаны кроваво-красным цветом. Он избрал мотивом старую Гарданну. Катастрофа. Эта голова цвета нечищеных сапог выглядит так странно, что может оказать мгновенное впечатление и вызвать приступ желтой лихорадки у младенца еще до его появления на свет божий».
Вентури). Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому. Художник издерган, взвинчен, все его отвращает. Вот уже 3 июля, а от Золя все еще нет ответа. «Лавровый венок и возлюбленную бог приберегает для нас к двадцати годам», – говаривал в свое время Золя. Это недостойно того, чем они были друг для друга столько лет кряду.
Здоровье его расшатано. На этот раз настроение у Сезанна самое мрачное. А дальше «бордель в том или другом городе и это все. Обед привел Сезанна в прекрасное расположение духа. Но Сезанн страдает. Церковь – это прибежище. Затем все перетасовал и без дурного умысла, беззлобно и простодушно написал книгу.
«Жизнь в Жа де Буффане, — пишет Сезанн своему другу Золя, — не очень-то веселая». Я стараюсь наполнить свои полотна деталями, чтобы работать правдивее и совершеннее. Тем хуже.
Гортензия призывает Ренуаров быть судьями между нею и мужем. Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Кто может это подтвердить.
Жена и сын так привыкли к странностям Сезанна, что его отсутствие их не беспокоит. Год 1883-й тоже промелькнул как сон.
Вопреки воле властного и деспотичного отца (от которого он материально зависел в течение всей жизни) Поль уезжает в Париж (1861), чтобы стать живописцем. Век за веком сначала римские рабы, затем наемные рабочие «срезали» землю, уходя все глубже и создавая причудливый пейзаж из ущелий, образованных пластами вырубок. На ней ничего не видно, кроме туманного нагромождения красок и множества беспорядочных линий из которых – непонятно каким чудом – возникает прелестная обнаженная нога, «уцелевшая от медленного, непрестанного разрушения». 1883 год. Как знать, быть может, его работы не так уж презираемы, как он воображает.
По словам историка искусства Готфрида Бёма, автора монографии о Сезанне, в многочисленных вариациях одного и того же сюжета художник стремился осуществить «синтез постоянства и изменчивости»8. То, что сегодня нас так удивляет, возможно и есть живопись завтрашнего дня. Он читает и перечитывает эту маленькую новеллу Бальзака: десять лет Френхофер, гениальный художник, работает над полотном «Прекрасная Нуазеза», своим шедевром, который он тщательно ото всех скрывает. Тогда он скатывает его, ломает о колено и отшвыривает в дальний угол комнаты.
Неудачи больно задевают его. Он издерган. А. С. Пушкина). Их неповторимое сочетание под рукой Поля Сезанна рождало именно его живопись 151наполненную ароматом сухих сосен, теплом раскаленного камня и стрекотом цикад. Сезанн восхищается невозмутимостью Монтичелли, завидует его счастливому дару довольствоваться тем, что тебе отпущено и не желать невозможного.
Уже ранние работы нарушают законы прямойперспективы: все линии в пространстве искривлены, предметы предстают преувеличенно весомыми иобъёмными, а пространство – сферическим. В классически ясных и спокойныхпейзажах перспективные линии не сходятся в одной точке, а закругляются «как по краю блюдца» дальниепредметы приподнимаются и увеличиваются. Белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно-серые перчатки, трость с золотым набалдашником, можно сказать, «персонаж Тициана, покинувший раму»122. На черный день он запасся тонной солдатских сухарей.
Вопреки мрачным предчувствиям он прожил еще восемнадцать лет с того дня, как накануне третьей выставки импрессионистов составил завещание. Сезанну нигде не удается получить комнату: ни в Софоре, ни в Берсо, ни в Отель дю Нор. Почитатель классического пейзажа, он считает необходимым «вернуться к Пуссену через природу».
Он хотел бы передать его красоту.
Френхофер, Френхофер. На это дерево. Он больше не в состоянии оставаться в Ларош-Гюйоне. По своей обычной методе писатель сперва накопил груду выписок, затем порылся в воспоминаниях, получил у одних, у других людей сведения о том о сем, о торговцах картинами, о любителях искусства (вплоть до Шоке под именем господина Гю), об инвентаре художника, разузнал всю подноготную о натурщиках и натурщицах, вникнул в интриги Салона. Эта хижина и сейчас встречает гостей. Кроме Поля в доме росли две сестры, с которыми он поддерживал теплые отношения.
Но встречаться с Сезанном. «Мгновенье уходит и не повторяется. Именно его, Сезанна, похоронил этот «краснобай». Он одинок. Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Лучше уйти, уединиться. Фанни.
Вскоре жизнь Сезанна становится невыносимой. В мире нет постоянства, нет устойчивости, все находится в непрерывном движении, всем управляют темные таинственные силы, жизнь непрерывно возрождается, смерть непрерывно торжествует, сколько безумных, головокружительных порывов, все в недрах непостижимого. В свое время художник отдал дань дендизму. Правда, понять искусство реформатора тогда смогли лишь избранные.
Это позволяло ему делать его мастерское владение кистью и карандашами. Сезанн предельно возбудим. Куда вы направляетесь, Сезанн. » И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. Лучше отойти. И пустился в плавание, быть может длительное и ненадежное. Страшная вещь успех.
Завез к неграм. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. Она и сама обожала менять места, кочевать по гостиницам. Полотно не поддается. Какая-то старая женщина с вязаньем в руках по привычке подошла к месту, где писал Сезанн.
Сезанн любил эти карьеры. «Я как ребенок», – говорил о себе Сезанн. Лучше исчезнуть.
По словам Алексиса, они ненавидят «эту особу», которая рассорилась и с Розой. «Женись на ней, женись наконец. » — не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. Сезанн, уверяет Бернар в своем метком высказывании, «открывает искусству заветную дверь: живопись для живописи». Доводя до крайности верность своему видению, повинуясь страстному желанию писать именно то, что он видит, стремясь точнее выразить «свое маленькое ощущение», Сезанн спрашивает себя, не отказаться ли ему от того произвола, который считается общепринятой истиной, но для него эта истина ничто.
И какой странный человек. Он разоткровенничался. Несмотря на дружбу с Сезанном, Золя в конце концов соглашается с мнением жены: «Становится неприличным сохранять дома, на виду у посетителей, полотна этого неудачника».
Отныне Сезанн живет в Жа вдвоем с матерью, почти калекой, – ей 81 год. «Отец», – шепчет Сезанн. Уступив настояниям Марии, Сезанн начал ходить в церковь. Меня мучит острое ощущение оттенков. Кто же все-таки этот Сезанн. Верните ствол – и ветви вернутся на передний план, словно навесая над головой художника.
Впрочем, ему везде плохо. Но не проходит и сорока восьми часов, как все планы Сезанна снова рушатся. Лишь четыре дня спустя от него пришло письмо, помеченное почтовым штемпелем: Женева. Быть может, он ошибается, быть может, никогда не сумеет «теоретически обосновать результаты своих попыток». Сезанн запирается в Жа де Буффане.
И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. И вот, – заканчивает письмо Сезанн, – я снова очутился на юге, откуда мне вообще не следовало уезжать в погоне за несбыточной мечтой». Сезанн, ослепленный гневом, ходит взад-вперед, сжимая кулаки. Сыграла ли тут свою роль любовь матери Поля к романтической живописи и сюжетам типа «Поцелуй музы» или влияние друга детства Золя, который раньше уехал в Париж делать свою судьбу и понял, как там процветает современное искусство. Против ожидания она находит в Марии союзницу, хотя та ее презирает.
Скоро ему стукнет пятьдесят. И победил. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу.
О чем мог бы беседовать с этим Виктором Лейде. Выждем. Но Сезанн не испытывает никакого удовольствия.
Ту поддержку, которая более чем когда-либо была ему необходима. Радостное возбуждение Сезанна так велико, что друзья Моне изумлены. Пусть все остается по-прежнему, словно бы ничего не произошло, словно «Творчество» не причинило ему нестерпимой боли и Клод Лантье не Поль Сезанн. Писем нет, Фанни, видимо, не дорожит этой тягостной любовью.
Он все такой же, каким был всегда, – важный барин, любящий наслаждения, роскошь, великолепие. 1878, Париж, частное собрание Натюрморт с драпировкой, ок. Особенно это сравнение становится очевидным, когда оказываешься в карьерах Бибемю. Увы, того не интересует Сезанн. В ноябре прошлого года его разбил частичный паралич.
Почему отшельник. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. С беззаботными прогулками покончено.
Поразмыслив, Сезанн, должно быть, почувствовал некоторую неловкость – всегда он обременяет Золя своими просьбами – и в постскриптуме добавил странную фразу: «Я человек маленький и не в состоянии оказать тебе никакой услуги, но я уйду из этого мира раньше и постараюсь исхлопотать для тебя у Всевышнего тепленькое местечко». Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. Главным представителем делегации стала мэр Экс-ан-Прованса Мариз Жуассен-Мазини (Maryse Joissains Masini).
А дерево, тянущееся снизу вверх по всей левой стороне холста, создает ощущение глубины – этот прием создает иллюзию, будто гора и поля находятся в отдалении (несмотря на то, что написаны «ближе», чем они есть, не в пропорции). Вода и листва будто спят каменным сном. 95 килограммов веса, 1 метр 10 сантиметров объем талии. Единственный, с кем, пожалуй, можно было бы поддерживать отношения, это Нума Кост. Дни летят, но он этого не замечает.
Сезанн назвал гору «прекрасной темой» (beau motif)6 и в том же году начал писать картины7, вылившиеся в целую серию, которой художник посвятил многие годы. «Пошлый мещанин – вот кем теперь стал Золя. » Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося, обремененного свертками, в помятой шляпе. Однако не все ответы таковы. Живопись для него вериги. Гортензия, со своей стороны, больше не посещает ни мать, ни сестру Сезанна. Устроители выставки согласны и картину «Дом повешенного» (Шоке получил ее от графа Дориа в обмен на картину «Тающий снег в лесу Фонтенбло») покажут на Всемирной выставке. Полностью меняется восприятие ветвей.
В этом одна из его самых мучительных забот. Весь район Эстака неотступно владеет мыслями художника. И что же. Тишина.
Почти две тысячи франков уплачены за полотна Писсарро. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы. Близок день, когда каждое из этих полотен будет стоить много дороже пятисот франков, отныне Танги считает своих «Сезаннов» «бесценным сокровищем». Гортензия, та ни за что не хочет возвращаться в Экс. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы.
Научные работы – в сотрудничестве с Гастоном де Сапорта Марион опубликовал девятнадцатитомный труд «Эволюция растительного царства», – разнообразная деятельность, приближающееся сорокалетие не погасили в этом человеке увлечения искусством. Он нуль. Быть может. 27 июня он просит друга немедленно известить его, как только тот водворится в Медане. Там снимает «маленький домик с садом. Разумеется, в родном Провансе.
И вечно мечется, охваченный нервным беспокойством и нетерпением. Иной раз его охватывает нервное возбуждение, а иной раз депрессия и усталость. Он забыл о бесчисленных мелких придирках, которыми Луи-Огюст постоянно изводил его. Его учителем была сама природа.
Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят. Сезанн знает, что работа над портретом будет длительной. Бог мой. » Три года. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена. Танги, много претерпевший из-за причастности к коммуне, затаил неприязнь и недоверие к правительству.
Впрочем, что мог бы он сегодня сказать этим людям. О, никогда в жизни Сезанн не признается, что он смертельно ранен. Но Гортензия, та рассуждает по-иному. Прах Пабло Пикассо захоронен во внутреннем дворе замка Вовенарг. Но, стремясь, как всегда, производить впечатление, преувеличивая врожденную склонность ко всему причудливому, он подчеркивает необычность своих манер, туманность речей, уснащенных «заранее продуманными нелепостями»123.
Благодаря Э. Золя (другу детства) и К. Писсарро (соученику) сблизился с Э. Мане, К. Моне, О. Ренуаром и другими будущими импрессионистами. Острые боли заставляют его время от времени прерывать работу. То же самое происходит, когда дело касается вертикальности и устойчивости предметов.
Сейчас в усадьбе художника открыт музей. Даже более того, со стороны история жизни Сезанна выглядит подозрительно спокойной. Сезанн потрясен. Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду «поглупел». «Реальная» синяя драпировка, на которой стоит тарелка, сливается с синей материей изображенной на прислоненной к стене картине. Едва заслышав позвякивание упряжки, осел пускается рысью или, внезапно охваченный непонятным упрямством, ни за что не хочет идти вперед. Примириться, симулировать чувства, о нет.
Малейший шум для него нестерпимая мука. Художник считал их открытой раной в сердце пейзажа, оскорблением природы», — рассказал Мишель Фрессе (Michel Fresset), директор Мастерской Сезанна в Экс-ан-Провансе. Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. е. разворачивая предмет к зрителю), он выявляет в натюрмортах веществ. Не так обстоит дело с Марией. Отныне между ним и Золя все кончено. Автора интересует совсем другое – новые принципы художественной интерпретации. Исследования показывают, что его колорит составлен на основе смешения очень многих тонов его любимых цветов.
Оллер не растерялся, он не намерен сдаваться. Но прежнего подъема уже нет. Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом.
Получает отличные оценки по арифметике и словесности, а вот в рисовании первым в его мальчишеской компании был Эмиль Золя, ставший затем великим писателем. Однако это не мешает старым спорам вновь разгореться. К тому же вновь обостряется его мизантропия.
И в то же время мы видим, в какой степени художника раздражало нелепое путешествие по Швейцарии. Уйти от самого себя, забыться, не быть существом, зависящим от капризов необычной судьбы. С. начинает работать на пленэре и хотя его палитра высветляется именно с этого времени обнаруживается его принципиальное расхождение с импрессионизмом: С. интересуют не изменчивость цветов в атмосфере, не динамика окружающей среды и случайные эффекты светотени, а устойчивые закономерности цветовых соотношений, материальная насыщенность и осязаемая предметность природы («Дом повешенного в Овере», 1872—73, «Поворот дороги», оба произведения — в Музее импрессионизма, Париж). Неподалеку от Сент-Виктуар находится древний замок Вовенарг (Chteau of Vauvenargues), связанный с именем Пабло Пикассо, который купил его в середине прошлого века. И в свою очередь, едет туда следующим, отходящим на юг поездом.
Он здесь родился, вырос, учился, работал, умер и был здесь же похоронен. Сегодня «Ругон-Маккары» насчитывают 13 томов. «Аминь. » – отвечал мальчик-певчий. Там снимает «маленький домик с садом.
Как это часто бывает с людьми одержимыми, ослепленными мечтой, чьи работы отмечены печатью их личности, Сезанн замыкается в своем мире и, занятый собственными поисками, остается почти равнодушен к дерзаниям других художников, не соответствующим его собственным устремлениям. А что последует затем.
За «Терезу Ракэн» изданную в 1868 году, Золя получил 13 тысяч франков авторского гонорара. И вот однажды этот господин Гоген похитил его у меня. Он приносит своему хозяину немало огорчений. 1877, Колумбус, шт.
Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. «Пишу тебе, рассчитывая на ответ. В этом отношении он неумолим.
Взбешенный художник возвращается к себе в Жа де Буффан. Сезанн мечется, ездит то туда, то сюда, все, что творится вокруг, его не касается. Он, как говорится, звезд с неба не хватает». Но многие полотна были тоже оценены не выше, чем полотна Сезанна.
Вначале Сезанн пытался воздействовать на него голосом или палкой. см. Забыл их стычки, отцовский гнет, различие взглядов, обиды – забыл все. Полагаю, что все-таки я буду жить и не хочу рисковать и in aeternum жариться.
Критик немедленно принимает предложение и художник с жаром берется за работу. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. Сезанн воспринял эту смерть как тяжелую личную утрату. Но они радушно приняли неполадивших супругов. Впрочем, его мастерство непрерывно совершенствуется. Теперь Сезанн корпит в своей мастерской на улице Валь де Грас над картиной с двумя фигурами – сценой из «Масленицы» («Марди гра»), моделями для которой служат его сын Поль в костюме Арлекина и сын сапожника Гийома в костюме Пьеро. Нет, он больше не поедет к своему другу.
Золя взволнован и слегка смущен. По системе Сезанна учат студентов, а знаменитые художники, от абстракционистов до гиперреалистов, создают ему «Hommage» 151 посвящения и преклоняются перед даром гения. Чего только не приходилось им сносить от этого нелюдима, грубияна. Сын, как всегда, ее любимец (о нет, нет, только не Мария, она слишком властная, что ни говорите, «это не то»). Особенно выразительны картины, моделью для которых послужил негр Сципион (Скорбь, 1864—1868, Париж, Музей Орсэ). Подчёркивая структуру предмета, «утяжеляя» форму чистым цветом, пользуясь обратной перспективой (т.
Он ждет писем от Фанни, которые Золя (Сезанн просил его об этом сразу же по своем приезде в Париж) должен отправлять ему «до востребования». С творческим горением, с окрыляющей уверенностью «хочу одним-единственным яблоком удивить Париж» покончено. Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими. Небольшой приятный городок вполне во вкусе Гортензии.
Но ему достаточно собственного воображения. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. Худой, бледный, трясущийся, он продолжал писать даже в постели. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности.
«Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими». Так, в своей мастерской на улице Ботрейи он жил «среди ужасающего беспорядка.
На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, «зажигает все светильники, какие только может у себя найти» и работает, «пока хватает сил»124. Опять нелады. А если эти чужие люди шпики. Неудачи больно задевают его. Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет «только ему одному известным секретом растирания красок».
– ему уже не подчинялась. Он и Сезанн, как в прежние времена, ставят свои мольберты рядом. С поразительной легкостью переходит он от воодушевления к отчаянию, от смеха к слезам. Брачная церемония – лишь формальность. В этом смысле он был даже не постимпрессионистом, а подлинным реалистом. Однако Сезанн 151 не только пейзажист.
Мир застыл. Он принял все необходимые предосторожности. Это настроение он передал в одной из своих работ, созданной в 1873году. Эти натюрморты для Сезанна лишь эксперименты, упражнения.
В Марселе вспыхнула эпидемия холеры и, боясь заразиться, Золя отменил встречу с Сезанном. На столе несколько листов бумаги, раскрытая книга, небольшой слепок Родена, цветок в вазе. Страх сжимает горло, он охвачен страстью.
Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Шесть картин Сезанна дали в общем ничтожные деньги – 902 франка.
Вот он, непонятно по какой причине потерявший надежду добиться «выражения себя» (realisation), охваченный яростью, судорожно рвет на куски свои творения. Задетый за живое, Сезанн говорит, указывая на небо: «Нет ничего, кроме этого», – и, взволнованный увиденным и услышанным, художник исчезает в толпе. В середине июня Сезанн появляется в Париже и находит приют у Ренуаров в Ларош-Гюйоне. Так же, как образ Ван Гога неразрывно связан с образом безумца, отрезающего себе ухо, так и образ его современника 151 Поля Сезанна непременно ассоциируется с человеком угрюмым, нелюдимым, одиноким трудягой, целиком поглощенным своей живописью.
И что же. Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. Все на той же картине «Гора Сент-Виктуан» мы можем увидеть и геометрию и систему параллельных горизонтальных линий, выстроенных при помощи полей, виадука, крыш домов – она тянется до подножия горы. Как в воду канул. Он продолжает заниматься живописью его полотна приняты в Салон. Сезанн исчез. И семья, в которой он вырос, была отнюдь не маленькая.
«Видишь, – усмехнулся Сезанн, – если бы все глупцы исчезли, ты был бы принужден доедать остатки тушеного мяса наедине со своей благоверной». Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. На этом дружба закончилась. Поль справедливо рассудил, что это было предательством» (Тина Гай).
Здесь он полностью властен над натурой. За табльдотом, среди незнакомых людей, он необщителен, ни с кем не сближается, за исключением одного пруссака, выказывающего художнику «немного симпатии». Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Она, несомненно, чуточку ревнует его к Гортензии. Однажды Золя, кичась своими связями, рассказал Сезанну, что недавно обедал «у одной важной персоны» и художник не смог удержаться, чтобы не напомнить Золя о его письме. В глазах Сезанна она сохранила прежний авторитет, она, по его словам, «старшая».
«Я по-прежнему работаю, — сообщает Сезанн Золя. Разумеется, Сезанн пытается писать – живопись всегда для него большая поддержка. Он ненавидит толпу. Моделями ему послужат крестьяне. На его огромном рабочем столе лежит рукопись, которая с каждым днем увеличивается на несколько страниц – «nulla dies sine linea» – «ни дня без строчки». «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы. » – говорит Сезанн. И какие.
Я и мое полотно — мы одно целое. И все-таки исповедуется, причащается, находит в мессах успокоение и отдых. Сезанн-отец находится в Жа де Буффане. Он практически отказывается от иллюзии перспективы, превращая поверхность картины в плоскую цветовую мозаику11. За домом высятся поросшие соснами крутые скалы.
Болезнь обостряет присущую ему раздражительность. Однако вскоре Сезанн уезжает в Шантильи, где поселяется в гостинице Делакур. Сезанн, притворяясь, будто все в порядке, пытается работать, пишет пейзаж в Ларош-Гюйоне. Да разве я знаю, что он с ним сделал. Та знает своего братца получше Луи-Огюста, ее не проведешь никакими ухищрениями. «Я чувствую, что скоро покину грешную землю.
От нежной дружбы, что была для Сезанна отдохновением, вдруг повеяло могильным холодом. Наряду с этой тенденцией в произведениях С. 1860-х гг., с их тяжеловатой «вещественностью» письма, тёмными и глухими тонами колорита, ощутимо и воздействие манеры Г. Курбе («Печка в мастерской», 1865—68, частное собрание, Лондон). В ее торжественной красоте он видит отблеск гармонии мироздания, отсвет мировой души. Американская художница Мэри Кассат, друг Моне, увидев впервые Сезанна, приняла его за разбойника, головореза, «a cut-throat», но это впечатление быстро рассеялось и она поняла, что «разбойник» застенчив и кроток, как дитя. Скитания приводят Сезанна в Марсель.
Сезанн изучает ее структуру, вычисляет объемы. Он задумал написать Жеффруа сидящим в кресле у письменного стола, спиной к книжным полкам. Мертв. Что за притягательная сила таится в этой ослепительной плоти. Молодой Поль, тот умеет себя защитить. Хочу просить об одной услуге, ничтожной для тебя и весьма значительной для меня.
Сезанн покоряется. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят121. «Мы вместе прогулялись по городу, вспомнили кое-кого из знакомых, но ничто нас при этом не волновало. » – восклицает Сезанн. Мелкий укол самолюбию — и он страдает от обиды.
И надо признать, все действительно оборачивается как нельзя хуже. «Дамское счастье» вышло в свет в 1883-м. И вдруг начинает неистово колотить по столу. Он, Сезанн, ничего не получил.
К моменту его появления гости уже сидели за столом. А ведь этот человек награжден ленточкой Почетного легиона». Ответ подтвердил Оллеру правильность его предположения. 11 июля Сезанн срывается и внезапно уезжает в расположенный неподалеку от Медана Виллен. Писатель удивлен нетерпением Сезанна. Сомнения нет – перед нами один из величайших художников мира, но – не прискорбно ли это. В этом все.
Еще чего. Оперируя преимущественно градациями трёх основных цветов (зелёного, голубого и жёлтого) — то изысканно тонкими, то резко контрастными, определяя с их помощью пространственные планы, гармонично сочетая их с чёткостью рисунка, ясной определённостью композиции, С. добивается эпического звучания пейзажей с их панорамным, сферическим охватом ландшафта («Гора Сент-Виктуар в сумерки», около 1905, Музей изобразительных искусств им. Какая разрушающая сила таится в нем — люди предстают во всей их обнаженности.
С 1870-х гг. Мелкий укол самолюбию – и он страдает от обиды. Все между собой не ладят. Несмотря на нужду, Гоген противится жене, когда та, чтобы обеспечить семью деньгами, хочет продать несколько «сезаннов» из его коллекции. Он действительно являлся настоящим трудоголиком, посвятившим всю свою жизнь живописи. Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет «только ему одному известным секретом растирания красок»127.
Бедные натурщицы. Поль Сезанн. Ничего.
«Отшельником из Экса» Сезанна прозвали его современники. Вместе с сыном она садится в поезд идущий в столицу. Но швейцарский пейзаж, столь отличный от провансальского, озадачивает Сезанна. К сожалению, в Париже нет Марии, она бы призвала к порядку «вышеупомянутую» Гортензию, дала бы совет брату, как организовать семейный бюджет. Несказанность. Ведь он прекрасно знает, как его друг работал над «Творчеством». «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы — писал Сезанн.
Творчество Сезанна оказало существенное влияние на развитие ряда направлений XX столетия, на становление таких мастеров, как Матисс, Пикассо, Брак, Дерен, на русских «сезаннистов» — Лентулова, Машкова, Кончаловского, Удальцову, Фалька и других. Резкая, требовательная, с мрачным характером. Поскольку Сезанн по возможности избегает вымысла, то ценою кропотливейших поисков старается найти такие места, откуда намеченные для работы пейзажи сами по себе представляли бы мотив. – этот маг и волшебник интуиции». В ноябре он возвратился на зимнюю квартиру в Эстак, куда вскоре приехала мать. Впрочем, лучше он немедля отправится к Золя, возьмет у него лодку и начнет работать. Ни дуновения.
«Но можешь ли ты несколько дней потерпеть. » – спрашивает Золя Сезанна. А. С. Что там наговорит ему этот «папаша Жеффруа. ». Тишина. Сезанн по-прежнему угрюм, беспокоен, обуреваем сомнениями. Бог сотворил людей и каждому человеку подбирает пару.
Скитания приводят Сезанна в Марсель. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить» (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Эта земля влечет его к себе, побуждает еще полнее выразить свое стремление к созиданию, потребность свести хаотическое мельтешение вещей к немногим формам, освобожденным от всего случайного, почти геометрически строгим. Несвоевременное вторжение гостей удивило Ренуаров. Вот уже два года, как этот с виду скучающий молодой человек (креол по происхождению, зовут его Амбруаз Воллар) исподволь занимается продажей картин. Сезанн запрещает подметать у себя «из боязни, как бы пыль не осела на еще влажные полотна». Позади ничего, кроме пепла.
Вместо этого он днями сидит в Лувре, копируя классиков. Кост заполняет свой досуг учеными трудами, пишет политические и научные статьи для местных газет. Они повторяют форму горного хребта, но как только ствол уходит из поля зрения, становятся элементом неба. Золя еще в Париже, но скоро переедет в Медан.
Художник становится нетерпим, несдержан. Куда вы направляетесь, Сезанн. » И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. Шоке умер. Но это отнюдь не значит, что Сезанн был одинок и несчастен. Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду «поглупел».
Критик утверждает, что «начатый портрет – очень удачная работа» и долг художника перед самим собой ее закончить. И мать хотела бы возможно дольше видеть Поля подле себя. Но терпение Сезанна иссякло. Мария ценит умение Гортензии стушевываться и мать Сезанна это ценит.
Но довольно цифр, хоть и убедительных, ведь речь идет об искусстве. Так или иначе, Поль просит отца оплатить ему курс живописи в местной художественной школе. Часто Сезанн уходит бродить по холмам, высящимся вдоль дороги в Толоне.
Сезанн живет «у подножия холма». 1889 год. Достаточно увидеть «Автопортрет в фуражке» 18731511875 годов из Эрмитажа, «Автопортрет на розовом фоне» 1875 года или «Автопортрет» 18771511880 годов (оба из музея Орсэ), чтобы почувствовать силу его личности. Импрессионизм, – добавляет он (и кажется, что читаешь Золя), – делает лишь первые шаги но в день, когда человек сильного темперамента и высокой культуры заставит нас признать импрессионизм, в этот день мы, возможно, получим новое искусство».
Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. Область Эстака неотступно владеет мыслями художника. На следующее утро происходит церемония бракосочетания в церкви Сен-Жан-Баттист в присутствии всего лишь двух свидетелей – Максима Кониля и Марии. Кончено.
Отклик населения проследовал незамедлительно. Знал бы Сезанн, каким баснословным эквивалентом оценивают потомки его талант. Он работает в пустыне. Ободренный, Сезанн возвращается к Жеффруа и сеансы начинаются снова. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной.
Все трудности стоящей перед ним задачи ему известны. Ни дуновения. Но, как ни изолирован Сезанн, он не прекращает трудолюбивых поисков. У меня было свое, маленькое видение мира, совсем крохотное. Он вдруг решает вернуться в Экс. Уже три года, как этот человек состоит депутатом Экса и абсолютно поглощен политикой.
над самой пристанью», в том месте, которое называется кварталом Замка. Но, правда, делал он это практически в разных стилях. Порой, не сдержавшись, он швырял их, полуодетых, на приготовленную для них подставку, а потом возвращался к мольберту и, сжигаемый внутренним огнем, «укладывал их на ложе своих картин». Это даст ему возможность появиться в Медане по первому зову Золя.
И только Сезанн, единственный, не признан. Она привыкла к его длительным отлучкам, к перерывам в их беспорядочной супружеской жизни. Через две недели после смерти Танги, 21 февраля, умирает Кайботт. Можно сказать, что, прекратив работу над «Игроками в карты», Сезанн перестал сопротивляться, перестал принуждать себя к той аскетической объективности, которой долгие годы подчинял свое искусство, чтоб исторгнуть из него песню, отмеченную печатью сильной личности, некую патетическую исповедь.
Их полотна раскупают и часто платят большие деньги. В рейтинге самых «ценных мастеров» художник занимает четвертое место после Пикассо, Клода Моне и Ван Гога. Роза бумажная: длительная работа не позволяет художнику писать живые цветы. И тогда тяжелый характер Сезанна проявляется еще резче.
Он все упустил. И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. Одиночество тяжелым грузом ложится на сердце Сезанна. Вот почему он почти всегда стеснен в средствах.
Выводя толстым пальцем кружки, Танги любил говорить: «Взгляните на это небо. Сезанн легко раним. Исступленный, галлюцинирующий, озверелый, он либо проклинал живопись 151 «это собачье ремесло», либо в хмельном порыве безудержной радости заявлял: «Когда я пишу, у меня такое ощущение, точно я сам себя щекочу». Спустя три недели, 28 апреля в мэрии Экса Сезанн зарегистрировал брак с Гортензией. Но Сезанн не задерживается у Шоке.
Но своим помрачненным сознанием он этого не понимал. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить» (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Первый план мы видим плотным и весомым, землистым второй -вбирает зелень листвы, светлеет, задершивается легкой воздушной дымкой третий — окрашивается небесной голубизной, сливается с небом. Но, стремясь, как всегда, производить впечатление, преувеличивая врожденную склонность ко всему причудливому, он подчеркивает необычность своих манер, туманность речей, уснащенных «заранее продуманными нелепостями». Несчастный, неудавшийся талант.
Он якобы живет в Эксе. Нет, нет. Напротив, его всегда окружали родственники и друзья. К занятиям искусством в детстве и ранней юности особо не стремится, хотя и посещает местную школу рисования.
Та же скала справа, проем, деревья на заднем плане. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить», то только здесь, перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. Что еще он может ждать от будущего. Вокруг ни малейших следов присутствия человека.
Их натуры где-то в глубине схожи между собой Сезанн обуздал свою натуру, подчинил ее законам искусства, в котором хочет следовать классикам, но в художнике все бурлит, возмущается и, порой взрываясь, он привносит в тщательно обдуманные полотна неожиданный акцент: нарядность в присущую им аскетическую строгость и те досадные «промахи», которые составляют мучительную драму его творческой жизни. Он капитулировал. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу.
В этом одна из его самых мучительных забот. Так вот тоже самое и с Сезанном. Она ведет беззаботный образ жизни, который ей так по душе. Сегодня он позволил этой силе расцвести. Амбруаз Воллар, прищурив глаза, с безразличным видом присматривается к обстановке, наблюдает «славного папашу Танги» и его клиентуру, прислушивается к разговорам в лавке. Несколько позже Моне, радуясь тому, что доставил Сезанну такое удовольствие, задумал устроить новую встречу.
Вскоре он будет так же богат, как старый Луи-Огюст. Одна многолетняя дружба с Эмилем Золя чего стоит. Trahit sua quemque voluptas. Поболтав с братом Байля, Изидором, ныне адвокатом, Сезанн ворчит: «У него вид смазливого судейского гаденыша». Что бы ни говорил Сезанн о «несбыточных мечтах», он прекрасно знает, что писать ему необходимо, что писать он будет до последнего вздоха.
Перья зеленого лука сливаются с ножкой стола на картине: таким образом, «реальное» и «искусственное», смешиваясь, образуют как бы новую «реальность». Сезанн — человек мощного творческого темперамента, суровой воли, сильных чувств. Сезанн легко раним.
