Серебрякова Картина Баня

Картина Зинаиды Серебряковой Баня: описание, биография художника, отзывы покупателей, другие работы автора.

Зинаида Серебрякова: жизнь в картинах

«Дядя Шура» же был несравнимо более восприимчив к новым явлениям живописи. «Дядя Берта, — сообщила Екатерина Николаевна в письме А. К. Бенуа, — остался очень доволен ее работой»: зарисовками жанровых сцен, портретными набросками, рисунками лошадей и других животных и особенно отличным портретом девочки Христи, прекрасно передающим характер и настроение модели. Основные же планы на ближайшее будущее Серебрякова связывала с подготовкой новых картин — «Беления холста» и «Стрижки овец» — наряду с работой над отдельными большими портретными изображениями крестьянских девушек. Представление о красоте человека, его духовном обаянии интеллекте, благородстве сближает искусство Серебряковой с художественными произведениями прошлого. Вместе мы думаем объехать северные городки Италии.

К примеру, такая выставка, как «Обнаженные», теперь была бы просто невозможной в государственном музее ввиду разгула самостийных блюстителей нравственности. В 1920-1930-х годах состоялось несколько ее персональных выставок в Париже. Семья испытывает острую нужду буквально во всем.

Художник: Серебрякова Зинаида ЕвгеньевнаРусская баня

Цуг был длинный, утомительный, но засветло доехали. Но в июне в соседней деревне случилось несчастье, надолго выбившее Серебрякову из колеи: утонула «московка» Поля Молчанова, много раз позировавшая ей — для картины «Жатва», «Обувающейся крестьянки», «Крестьянки с квасником», портрета 1915 года. Каждый из членов семьи обращал на себя внимание яркой индивидуальностью. Это увлечение «Зинки», как называли ее близкие, было воспринято в семье Лансере-Бенуа как нечто само собой разумеющееся, хотя, конечно, всерьез к ней пока никто не относился. Это настроение передается безусловностью широкой живописной манеры, смелой и обобщенной проработкой одежды и тщательной прописанностью лиц, в которых очевидно портретное сходство (например, для мужского образа наверняка позировал И. Д. Голубев).

Тонко Передана игра света в кронах деревьев, между стволами, на земле. Написанная маслом — что дает возможность работать не спеша — картина «За обедом» продумана и в живописном отношении и в решении глубоко поэтичного образного содержания. Однако обратимся к весьма значительному явлению культурной жизни России, названному выше «кланом Бенуа» (местожительство его членов не ограничивалось, конечно, «домом Бенуа), в который вначале по праву рождения, а позднее — по праву таланта вошла Зина Лансере, будущая Серебрякова.

Второй сын H. Л. Бенуа Леонтий Николаевич (1856–1928) пошел по стопам отца и стал его настоящим духовным наследником, продолжателем его дела, архитектором многих характерных для облика Петербурга начала XX века зданий. В нарушение академических канонов композиция срезана краями полотна, что «вносит ощущение фрагментарно увиденной и живо запечатлённой сцены»— такой приём был характерен для живописи начала XX века27. Все это не могло не оказать воздействия на одаренную девочку. Безусловно, глубоко справедливо и тонко прочувствовано сопоставление этой полной свежести искренней картины с поэтикой «божественного» Пушкина — самой большой литературной любви Серебряковой от юных лет до глубокой старости сопоставление, которое должно было глубоко ее порадовать. Это были молодые, но уже сложившиеся мастера, принадлежавшие в основном к так называемому Абрамцевскому кружку художников, которые все энергичнее выступали против основных тенденций живописной системы «передвижничества», — М. Врубель, В. Серов, К. Коровин, И. Левитан, М. Нестеров.

Фотографии русской бани ресторана гостиницы в Харькове

Портреты жены брата Ольги Константиновны Лансере (1910), матери Екатерины Николаевны Лансере (1911) и многие другие оригинальны по композиции, колориту, манере письма. Мы работаем в зимних пальто, не раздеваясь. Портрет решен пленэрно. Именно «Баня» была — по вложенной в нее мысли и по тем живописным задачам, которые ставила перед собой художница, — первым сознательно картинным произведением, над решением которого Серебрякова вдохновенно трудилась в течение почти двух лет. Заболев тифом, за короткое время от этой страшной болезни сгорает муж и на руках Серебряковой остаются мать и четверо детей. Очень интересны и многозначительны автопортреты «Пьеро» и «Этюд девушки». «Мама очень боится отпускать Зину в Нескучное без хороших докторов и, главное, что в первый раз, — пишет Мария Евгеньевна брату Николаю. — Зина же ничего не хочет знать кроме Нескучного и не боится ехать туда рожать, споры насчет этого идут каждый день». Ее карандашные портреты — особенно весьма удачное профильное изображение, по-видимому, горничной или кухарки Федосьи — отличает твердый, становящийся все более уверенным штрих — особенность творческого «почерка», явно присущая ей с самых первых серьезных карандашных проб.

Серебрякова решила ехать. Остро чувствуя индивидуальность своих моделей, художница в то же время стремилась приблизить их к некоему идеалу, придавала им черты, свойственные в какой-то мере ее собственному облику, — миндалевидный разрез глаз, тонкие губы, удлиненные пальцы рук. С нами ехали три подводы с дровами, 4 подводы с вещами, мы сами в 3-х санях.

В эти годы своего приобщения к живописи Зина увидела у дяди Шуры этюд Венецианова «Старая няня в шлычке», высоко им ценимый, более того — ставший для него самого откровением. Да и среди художников у нее было не слишком много близких знакомых. По словам искусствоведа Валентины Князевой, «этюд пленяет женственностью и поэтичностью образов, живой передачей натуры» в то же время она отмечает его камерный характер, связанный с жанровой трактовкой темы13. Дочь Татьяна, сын Евгений по политическим причинам остались в России. Первое впечатление впоследствии полностью оправдалось. В мае 1917 года молодой искусствовед и друг семьи Бенуа — Лансере С. Р. Эрнст закончил небольшую монографию о ее творчестве (из-за наступивших революционных событий и Гражданской войны она вышла только через пять лет).

К особенно удавшимся можно причислить женские и детские портреты из задуманной Зинаидой Евгеньевной сюиты «Типы Курской губернии», для которой позировали жители деревни — русской, а не украинской, — находившейся в нескольких верстах от имения и хутора Лансере — Серебряковых. Один из наиболее впечатляющих примеров такого рода «картинных» пейзажей — «Зеленя осенью», написанный несколькими месяцами позже. 1914г. 11 (23) декабря 1898 года скончался дед Зины Николай Леонтьевич Бенуа. Наше взаимное влечение друг к другу привело в дальнейшем к крепкой и нежной дружбе».

Картины Серебряковой «Баня», «Крестьяне», «Жатва», «Беление холста», «Спящая крестьянка» можно объединить в цикл, название которому — «Любовь к России». Художница избирает вертикальный формат, композиция разворачивается вглубь. Да и само имение было очаровательно и живописно: с белым, еще екатерининских времен, домом, «в котором формы готики и классики сочетались весьма причудливым образом», окруженном густыми деревьями фруктового сада и липового парка, с белой, увенчанной двумя зелеными куполами церковью (возле нее был похоронен отец Зины Е. А. Лансере). Меня это так волнует, что не могу совсем спокойно рисовать и ночи не сплю совсем». По возвращении в Россию она много времени проводили в Нескучном.

Очень сдержанные по живописному решению и композиции, без всяких «изысков» и «придумок», они поражают точностью характеристик, вполне реализованным стремлением передать душевную жизнь модели и ясно выраженной любовью живописца к портретируемым. Художница долгие годы мечтала о такой выставке. Вокруг Бенуа все теснее смыкались молодые художники К. Сомов, Л. Бакст, старший брат Зины Женя Лансере любители искусства, среди которых были Д. Философов, В. Нувель, А. Нурок и крупнейший в будущем (впрочем, ближайшем) деятель русского искусства С. Дягилев. Музеи, в том числе Третьяковская галерея и коллекционеры приобретают ее работы.

Такова оригинальная композиция этого портрета-картины. Искания Серебряковой, намеченные этой картиной, шли вразрез с тем направлением, в котором открывали новые горизонты живописи ее сверстники — «бубнововалетцы» во главе с П. Кончаловским, И. Машковым, А. Лентуловым, Р. Фальком неопримитивисты — в ту пору — М. Ларионов и Н. Гончарова, не говоря уже о К. Малевиче и П. Филонове. А. Н. Бенуа вспоминает, как в юности с увлечением наблюдал за работой брата: «Он успевал в один вечер сделать их (этюдов) не один, а несколько, причем его особенно привлекали эффекты заката солнца. Но получалось громоздко и прозаично. И на таком фоне — бодрое, приподнятое настроение».

Русская баня в фотографиях и картинках в разные времена

Выставлялись также первые значительные работы А. Бенуа, Л. Бакста, К. Сомова, а также брата Зины, Евгения Лансере, впервые экспонированные, да еще сразу на такой представительной выставке. Но она несла в себе и некоторые новые для русской живописи того времени черты.

В отличие от первого варианта (этюда), в котором Серебрякова использовала вертикальный формат холста, в основном варианте картины художница выбрала горизонтальный формат. Затем в духе богатых и гедонистических 2000-х годов – специальная тематическая выставка «Обнаженные» в Русском музее, а спустя шесть лет в Третьяковcкой галерее – экспозиция парижского наследия художницы. Такова оригинальная композиция этого портрета-картины. Выдержанный в холодноватых «чистых» тонах, единообразие которых разбивается редкими яркими вкраплениями (желтый кувшин слева), он радует глаз своей «целомудренностью», простотой, сдержанным изяществом.

Это могло бы свидетельствовать о достаточно тесных связях Зинаиды Евгеньевны с литературным миром, как и отмеченное в ее письмах посещение премьеры «Балаганчика» А. А. Блока в постановке В. Э. Мейерхольда и ее желание помочь своей приятельнице и модели, поэтессе В. Е. Аренс-Гаккель попасть в известное артистическое кафе «Бродячая собака» по «карточке» одного из братьев Лансере. Художница изобразила себя в скромно обставленной комнате, в интимной обстановке, за утренним туалетом. В Русском музее сохранились подготовительные рисунки к росписям, а в Третьяковской галерее — несколько великолепных окончательных вариантов темперных эскизов: «Япония», «Сиам», «Индия», «Турция». Но главное — очевидно, тогда же ею был создан превосходный двойной портрет Жени и Шуры — «Мальчики в тельняшках», в котором очень тонко переданы не только особенности подросткового возраста, но и начавшая проявляться самостоятельность и самобытность сыновей. Однако, несмотря на то что основным содержанием жизни большинства обитателей «дома Бенуа» было искусство в различных его ипостасях, этот дом — во всяком случае в том, что касается стиля жизни и быта Николая Леонтьевича и Камиллы Альбертовны, — был отнюдь не богемным, а очень упорядоченным, устроенным скорее на немецкий, особенно уютный лад, но одновременно с сильной примесью французского изящества и чисто русского гостеприимства и широты. Каждый в своем роде.

Более всего освещены лицо, грудь, руки. «К сожалению, папа, которому дом достался в наследство, пожелав увеличить его доходность, надстроил еще один этаж (четвертый. — А. Р. ) и этим обезличил фасад». Мой муж Борис Анатольевич. Весной 1901 года Зина закончила курс Коломенской гимназии. Холст Алексея и Сергея Ткачевых «Семейная баня» 1982-83 годов передает всю красу и быт семьи. Так, пастель «Лежащая обнаженная», созданная в 1929-м в Париже, в июне 2008 г. ушла с аукциона «Сотбис» за 1 миллион 72 тысячи фунтов стерлингов.

Описание картины Зинаиды Серебряковой «Баня»

В середине 1912 года Серебрякова начинает писать картину, которая окажется первым вариантом «Бани». Пейзаж, благодаря своей лаконичной и ясной композиции и строгому, лишь на первый взгляд простому цветовому решению, приобретает несомненную монументальность, которой лишена лежавшая, по-видимому, в его основе пейзажно-жанровая композиция «Окапывают деревья в саду», где внимание художника было сосредоточено на живописных пятнах одежды работающих крестьянок. 1913г. Сцены простой деревенской жизни — творческая любовь Серебряковой.

Так же, как в «Бане» и «Жатве», Серебрякова не стремится к импрессионистской подвижности мазка, добивается предельной четкости, «эмалевости» живописной поверхности, что еще усиливает ощущение монументальной декоративности. Устраивала она праздники и летом на свежем воздухе. Скоро кончит. Чаще всего она изображает родных и знакомых. Благодаря этому приему фигуры кажутся особенно монументальными, как бы сошедшими с настенной росписи.

картина Баня Харьков женский день – Серебрякова

Сыновья Зинаиды Евгеньевны не были похожи один на другого. Зинаида много путешествовала. Нескучное» (1913). Примерно тогда же Серебрякова пишет, в числе других, два портрета друзей семейства Лансере — Серебряковых, гостивших у них в Нескучном: поэта-символиста Георгия Ивановича Чулкова и его жены Надежды Григорьевны. «Мне казалось, что это я должна была сделать и с самого начала укрепить молодое существо и что тогда, пожалуй, не будет грозить опасность получить чахотку», — объясняла она свое решение брату, А. Н. Бенуа.

Но решение самой картины «Жатва», подготовленной многочисленными рисунками и превосходными портретами, дается ей не сразу. Они очень доброжелательно были отмечены в печати — в каталожной статье Г. К. Лукомского и в «Художественном письме» А. Н. Бенуа. Муж мой Борис Анатольевич был на изысканиях в Северной Сибири — обещал приехать на Рождество в деревню и вместе вернуться с двумя детьми (сыновьями Женей и Шурой. — А. Р. ) в Петербург. Я захватила книжку Первая помощь и была в отчаянии, что надо оживлять совсем иначе.

• Картина Баня Зинаиды Серебряковой
• Русская живопись: Зинаида Серебрякова (378 работ)
• ШЕДЕВРЫ РУССКОЙ ЖИВОПИСИ, ЧАСТЬ 2 — ЗИНАИДА СЕРЕБРЯКОВА
• Шедевры живописи Зинаиды Серебряковой

От первого, «большого» холста остались два великолепных фрагмента, столь безусловных по своим художественным достоинствам, что даже критичная к себе Серебрякова решила их сохранить. Естественно, что от этого смутного, столь тяжкого для Зинаиды Евгеньевны времени сохранилось мало работ но то, что было ею создано, несмотря на тяжелейшие жизненные обстоятельства, очень значительно. начнут говорить о мире. Серебрякова же и в юности и в течение всей дальнейшей жизни прямолинейно полностью отрицает значение и мощь творчества первоклассных мастеров европейского искусства — своих современников и даже их непосредственных предшественников, начиная с Сезанна, — делая, впрочем исключение для Ван Гога: трагизм его живописи найдет отклик в ее душе в годы зрелости.

Легкий поворот головы, чуть лукавый взгляд и намек на улыбку придают изображению, при, казалось бы, традиционной «классичности», ощущение сиюминутности и удивительную естественность. И, несмотря на то, что портрет написан «на воздухе», художница не пытается (как не будет пытаться и в своем дальнейшем творчестве) решить его «импрессионистически» — подвижными мазками, передающими движение света и воздуха, уравнивающими в значении все элементы картины. Трое детей изображены сидящими за столом: задумчивый, так похожий на отца блондин Женя Шура с живым внимательным взглядом, обернувшийся к зрителю (и художнику) и только что вышедшая из младенчества решительная Тата с огромными карими глазами. В «Купальщице», с одной стороны и во множестве живописных и графических портретов крестьян, созданных в это же время Серебряковой, — с другой, воплотились в разных ипостасях две основные темы, пронизывающие все ее творчество предреволюционных лет.

• Зинаида Серебрякова: несгибаемая гармония
• Зинаида Евгеньевна Серебрякова: обнаженная натура
• Серебрякова Зинаида Евгеньевна (1884 – 1967)
• Звоните по телефонам:7 812 389-39-84 справочный телефон
• Картины художника Зинаиды Серебряковой

Но эти работы по большей части были быстро схваченными этюдами. Зинок мало плакала, но не отходила от Боречки». Дорош признается: «При этом я думал не столько о Татьяне Лариной, сколько о Пушкине, первым открывшем деревенскую Россию — поэзию ее повседневного бытия Девушка с Автопортрета вот так по-пушкински свежо и ясно видит лежащий за окнами ее светлой комнаты деревенский мир, мало изменившийся за те восемь десятков лет, что отделяют Евгения Онегина от этой картины».

Косвенное дорошевское сравнение Серебряковой на автопортрете с пушкинской Татьяной, конечно, не случайно: так непосредственно прелестен образ, так веет от него чистотой и очарованием юности — от огромных продолговатых глаз, свежего, слегка улыбающегося рта, чуть скуластого, сужающегося к подбородку лица, густых темных волос, грациозного и очень естественного движения обнаженных рук, белизны лифа. Нескучное» (1913). В творчестве Серебряковой — и особенно в автопортрете «За туалетом» — мы встречаемся как раз со слиянием реалистического взгляда на мир (причем принципиально реалистического, что характерно для всего ее мироощущения) с несомненными и весьма существенными и даже типичными для произведений модерна чертами. Эта работа, получившая название «За обедом» (или, как она именуется в Третьяковской галерее, «За завтраком»), является не только очень точным «портретом», но подлинной картиной — и по особенностям композиционного и колористического решения и по удивительно искреннему и безусловному образному воплощению Детства. Серебрякова провела в Париже многие годы. Но эти работы по большей части были быстро схваченными этюдами. Это картины о крестьянах и прекрасных российских пейзажах а также и бытовые жанры например, картина За завтраком, балерины в уборной, Одним из значительных произведений в эти годы является картина «Беление холста», написанная в 1916 г, где Серебрякова выступает как художник-монументалист. Свою невестку, с которой она была очень дружна, Зинаида Евгеньевна писала не впервые. Перед отъездом она пишет Н. Г. Чулковой, также собиравшейся с мужем за границу, в Швейцарию: «Вот мои планы: 2 июня я должна быть в Милане, где должна встретиться с одной знакомой девицей.

• Премьера фильма «Исполнить свой дар»
• Открытие выставки Зинаиды Серебряковой в Третьяковской Галерее
• Художник Екатерина Серебрякова 1913-2014
• Обновление сайта Зинаиды Серебряковой
• В Казани впервые открылась выставка Зинаиды Серебряковой
• Выставка Зинаиды Серебряковой в Белгороде
• Документальный фильм о Зинаиде Серебряковой на телеканале Культура

Особенно понравился автопортрет. На полотне изображены одиннадцать молодых женщин16. Недаром Е. Е. Лансере в письме К. А. Сомову, сравнивая это произведение с более ранними работами сестры, дает ему очень точное определение: «Вещь несравнимо значительнее — полукартина, полуавтопортрет, маслом, почти в натуру: дама deshabillee (в домашнем, утреннем платье, полуодетая, фр. — А. Р. ) расчесывает себе волосы, автор себя видит в зеркале, так что часть предметов на первом плане повторяется вдвойне (свечи). Кроме детских лиц, здесь привлекает внимание прелестный натюрморт. При этом создается ощущение, что картина написана с натуры.

В разгар лета 1914 года, возвратившись в Нескучное, Серебрякова сразу же берется за работу над картиной, в которой в полной мере должны воплотиться ее любовь и уважения к труженикам крестьянской России. Живо переданы грациозное движение обнаженных рук, легкий поворот стройной фигуры.

• Выставка в Музее Бенуа в Петергофе
• Выставка "Зинаида Серебрякова" в Калуге
• В Париже скончалась художница Екатерина Серебрякова
• Детские образы в творчестве Серебряковой

Часто пишут, что Серебрякова повторяет в женских портретах, среди которых и упомянутый выше, свой тип внешности, черты своего лица. Я там в центре стою, нагнувшись, но лицо моё закрыто женщиной, сидящей с тазиком»6. С искренним увлечением написан отраженный в зеркале незатейливый натюрморт («я забавлялась изобразить всякую мелочь на туалете»): флакон духов, булавки, платочки, бусы и свеча в подсвечнике — кстати, единственный предмет изображенный дважды, «в натуре» и в отражении. Картина «За туалетом» также является, по существу, авто портретом.

Почти сразу же в городе была организована «Первая выставка искусств Харьковского Совета рабочих депутатов», в которой попросили участвовать и Зинаиду Евгеньевну. Нет красок и художница пишет углем и карандашом свой «Карточный Домик», в котором изображает своих детей. Это особенно важно, так как именно в эти годы стремление художников создавать то, что в классическом искусстве, а позднее в искусстве романтизма, в творчестве русских мастеров — Александра Иванова и таких реалистов, как Репин и Суриков, — было картиной, то есть произведением со значительным содержанием и соответствующей ему формой, в пейзаже было отодвинуто этюдизмом в духе «московского импрессионизма» в других жанрах, в том числе в портрете, вытеснялось многообразными поисками, в зависимости от направления, к которому принадлежал художник — от психологизма с поисками характерности до символизма, кубизма и начальных стадий экспрессионизма. Самое интересное это класс croquis (набросков. — А. Р. ).

Эта любовь к России, облику и характеру ее людей, ее пейзажам, ее селам и деревням, вообще к «духу» ее жизни — вернее, к ее душе — определила, по сути и характер творчества его младшей дочери. И колорит, построенный на своеобразном «трехцветии» — тонах красного, синего и белого, при всей их обобщенности тонко нюансированных, — также ритмичен, декоративен и напоминает своей гармоничной уравновешенностью фреску. В это время в Париже обосновалась и семья А. Н. Бенуа, которого весьма прогрессивно настроенный Е. Е. Лансере энергично уговаривал в письмах вернуться в Россию и «не бояться социализма». Летом 1919 года, когда она проводила с детьми и матерью несколько недель на хуторе в Нескучном, ею был написан на память этюд «большого дома» — уже с выбитыми стеклами, сильно пострадавшего от начавшегося разорения имения. Большие ясные глаза, улыбающиеся губы, причудливые складки как бы второпях наброшенного на голову голубого с красными включениями шарфа — все это создает ощущение юной и счастливой жизни. Пьеро 1911г. «Этюд девушки» 1911г. 1913Портрет Е. Е. Зеленковой, урожденной Лансере, сестры художницы.

В ее портретах выражено представление о ценности человеческой личности, духовном здоровье. Первое — явно очень быстро написанный, даже чуть незаконченный (не полностью прописан фон, что редко встречается в ранних работах Серебряковой), достаточно традиционный и спокойный по композиции поясной портрет, в котором для живописца главное — не только передача внешнего сходства, но и душевного состояния человека. Вот таким образом мы остановимся на главных лицах, сыгравших огромную, в каждом случае по-своему окрашенную роль в формировании характера, жизненном и творческом пути Зинаиды Евгеньевны Серебряковой. Серебрякова не сразу приходит к окончательному решению композиции портрета. Несомненно, что именно это, все более глубокое ее прикосновение к деревенской жизни, все большее сближение с крестьянскими женщинами и девушками имело огромное влияние на Серебрякову как живописца и человека.

Вместе мы думаем объехать северные городки Италии. Не рисовать в этом доме было невозможно: каждый член семьи избирал для себя творческий путь и становился либо скульптором — как отец Зинаиды, либо художником — как дядя, либо архитектором — как брат. Уже в одном из первых пейзажей такого рода — «Молодом фруктовом саду» (1908)— ясно ощущается новый подход Серебряковой к выбору мотива и его отображению.

Видны все атрибуты для приятного провождения в бане. Но главная, самая значительная и ценная часть ее пейзажного «наследия» — это пейзажи, несмотря на их сравнительно небольшой размер, картинного характера, впервые создававшиеся в пору ее становления как живописца, а затем преобладавшие на всем протяжении ее долгой творческой жизни. Она заканчивает писать «Беление холста». Серебряковой академического обеспечения, когда она вернется на родину. Вот таким образом, несмотря на непростые жизненные обстоятельства — муж в Сибири возглавляет изыскательную экспедицию по прокладке маршрута железной дороги Иркутск — Бодайбо, дети малы (младшей дочери Кате еще не исполнился год), — Зинаида Евгеньевна решает хотя бы ненадолго поехать за границу, на этот раз в Северную Италию, чтобы приобщиться к великому монументальному искусству Возрождения, целенаправленно изучить живописные сокровища Милана, Венеции, Падуи, Флоренции, в которых она не побывала во время своей первой итальянской поездки 1902–1903 годов, будучи совсем еще юной и неискушенной девочкой. Существует два варианта картины.

Для очень сложной и непривычно динамичной для нее композиции «Диана и Актеон» художница пишет темперой несколько больших эскизов: все действующие лица даны на них в необычно резких для Серебряковой, но в то же время точно сгармонированных движениях и поворотах (надо отметить, что эскизы Серова решены совсем по-иному — в монументальных и уравновешенных формах). Тогда же она пишет несколько больших, как она называет, «этюдов», на деле — вполне законченных работ: «Обувающуюся Полю Молчанову», «Крестьянку с болтухом», а также портреты, в том числе портрет крестьянина И. Д. Голубева с характерными тонкими чертами лица северославянского типа. Авторы всех работ, посвященных Серебряковой исходя из «крестьянской тематики» множества ее произведений первых десятилетий XX века, считают ее последовательницей Венецианова, его наследницей, чуть ли не продолжательницей его творческих исканий. Вначале посетители обнаруживают привычную Зинаиду Серебрякову – с ее великолепными портретами, каждый из которых похож на прорыв в душевную и духовную сущность модели.

Она прекрасно владела техникой акварели исполненные ею весьма удачные портреты родных украшали стены столовой дома Бенуа. Однако, при большом мастерстве Альберта Бенуа, нельзя не заметить в его акварелях некоторого налета нарочитой красивости. Сохранились (главным образом в Русском музее) переплетенные в холст небольшие альбомы, заполненные рисунками Зины 1899, 1900 и 1901 годов. Ужасно боюсь, что что-нибудь случилось.

Более того, только что прошла выставка «диких» — фовистов во главе с А. Матиссом, А. Дереном, Ж. Руо, А. Марке. вы можете запросить все в системе с коробкой. Эти художники не только приняли участие в Выставке русских и финляндских художников, но стали соратниками — с разной степенью близости и постоянства — «Мира искусства», выставочного объединения и журнала, начавшего выходить с конца 1898 года. Достаточно вспомнить «Прачек» Архипова с социологичностью их сюжета и «московским импрессионизмом» живописного решения, чтобы понять, что живопись Серебряковой знаменует новый этап восприятия и передачи реальности. Но эти начинания так и остаются незавершенными, как и картина «Купание», доведенная до стадии этюдов и первоначального эскиза с двумя великолепно написанными обнаженными фигурами, для которой позировали на берегу речки Муромки приезжавшие знакомые барышни и молодые крестьянки.

Конечно, постоянное стремление к совершенству, присущее Серебряковой в такой степени, как мало кому из известных мастеров, — явление, вызывающее безусловное уважение доведенное же до предела и в подавляющем числе случаев несправедливое отношение к своим работам приносило ей много ненужных терзаний и сомнений. Радостные, светлые чувства рождает картина. 1910 и 1911 годы отмечены в творчестве Серебряковой не только интенсивной работой над любимой «крестьянской тематикой» и пейзажами, но и созданием ряда весьма удачных портретов. Зинаида Евгеньевна просит свою сестру Катю, очень похожую на нее внешне, позировать летом для картины «Купальщица». Е. Дорош, конечно, прав в том, что «деревенский мир» с пушкинских времен до начала XX века внешне изменился сравнительно мало.

1917г. Рассказав о своей сестре Екатерине Николаевне, ее муже скульпторе Евгении Александровиче Лансере и двух их старших сыновьях — Евгении Евгеньевиче известном живописце и графике и Николае Евгеньевиче, талантливом архитекторе, Бенуа справедливо отмечает: «Но не только этими двумя членами семьи Лансере обогатилось русское искусство (в данном случае уже имеется в виду искусство XX столетия несколькими страницами ранее мемуарист с огромным уважением говорит о таланте их отца Е. А. Лансере, творчество которого целиком принадлежало веку девятнадцатому. — А. Р. ): младшая из дочерей Кати — Зина оказалась обладательницей абсолютно исключительного дара. Последний достаточно точно выразил их стремления: «Формулировать новое искусство можно так: искание живой души, живых форм, живой красоты в природе, в мыслях, в сердце, словом, повсюду». Экспозиция Серебряковой в перестроечном 1986-м (Третьяковская галерея провела ее тогда на площадке смежного ЦДХ) стала первой полноценной ретроспективой художницы, соединившей две половины ее жизни: российский до- и сразу послереволюционный периоды и последовавший почти 40-летний эмигрантский.

ПОРТРЕТ Г. М. БАЛАНЧИВАДЗЕ (ДЖ. И вот теперь снова Серебрякова в Третьяковке. Это было второе выступление художницы «на публике». Кате в это время было около семи, Тате примерно восемь.

И в летние месяцы девочка с увлечением рисует и пишет акварелью. Непринужденно стоит она перед зеркалом, расчесывая волосы. Это своего рода гимн тяжелому труду крестьян. В отличие от статики интеллектуальных портретов, народ она всегда изображала в действии.

Как уже говорилось, Серебрякова в эти годы с увлечением работала над портретами крестьян и крестьянских детей, а также не раз писала своего мужа. Особенно интересны акварели изображающие «тенишевок» за работой. Очень интересны и многозначительны автопортреты «Пьеро» и «Этюд девушки». Чего же мы хотим от художника.

В декабре 1910 года в Петербурге открылась выставка воссозданного, но сильно отличавшегося от прежнего, «Мира искусства» с этих пор участие Серебряковой в организованных им выставках стало «само собой разумеющимся». Над портретом же Надежды Григорьевны художница работала сравнительно долго.

В результате многих проб был найден другой принцип построения произведения. Многие называли ее единственной духовной наследницей А. Г. Венецианова, да и сама Зинаида Михайловна признавалась, что «не может налюбоваться этим чудесным художником». Действительно, во многих работах — особенно тех, где перед нею вставали сложные, «картинного» свойства задачи, — проблема сиюминутного сходства отступала перед необходимостью более глубокого выражения душевной сущности натуры, ее личностной значимости, независимой от «общественного статуса». И только в глубокой старости в воспоминаниях об этом времени прозвучат другие ноты: «В Нескучном и природа и окружавшая меня крестьянская жизнь своей живописностью волновали и восхищали меня и я вообще жила в каком-то чаду энтузиазма».

Лишь спустя два года, после отъезда в Париж и знакомства с Дягилевым (именно он, кстати, сделал из Баланчивадзе Баланчина), начнется его стремительное восхождение к славе и успеху. на берегу речки Муромки, в зарослях камыша. Она тщательно готовилась к ней, очень волновалась в период ее проведения.

Неожиданно для самой художницы Кишиневский музей приобрел с выставки ее великолепную «Жатву». Запасы, что были в имении полностью разграблены. Серебрякова не приукрашивает натуру, рисует девушек такими, какие они есть, со всеми индивидуальными особенностями и неправильностями сложения. В ее портретах выражено представление о ценности человеческой личности, духовном здоровье. Среди последних особенно впечатляет — и теплотой отношения автора к модели и живописным мастерством — «Спящая крестьянка» 1917 года.

И уже во время первого своего длительного пребывания в Нескучном Зина пишет — чаще акварелью, а иногда темперой — пейзажи имения и его окрестностей, пишет с подчас неожиданным для такой юной девочки тонким чувством цвета, передавая не только характерные особенности мотива, но и свето-воздушную среду, блеск и сияние утреннего и закатного солнечного освещения. И в этом смысле выставка не подведет дирекцию Третьяковки и не даст шанса высокоморальным зрителям проявить бдительность: ничего «такого» в экспозиции не будет. Это был период расцвета творчества талантливой художницы.

Его творческая деятельность относится к середине — второй половине XIX столетия — времени, определяемому специалистами как «ретроспективно-эклектический период в архитектуре». Работа над «Белением холста» продолжалась долго и прошла характерные для творчества Серебряковой стадии напряженной работы над подготовительными рисунками (огромное количество их сохранилось в фондах Третьяковской галереи и Русского музея), а затем поисков наиболее ясного и лаконичного композиционного решения. Композиция импрессионистски «обрезана» и будто спонтанна. Зинаида Евгеньевна писала ее в Нескучном. И в другом письме, отправленном уже летом.

Несомненно, эта экспозиция, вызвавшая большой резонанс, неоднозначно воспринятая публикой, а определенной ее частью встреченная с «определенной и предвзятой враждебностью», не могла не привлечь внимания юной Зины Лансере, тем более что к ее открытию приехал из Парижа сам «дядя Шура». Но она несла в себе и некоторые новые для русской живописи того времени черты. В своей архитектурной практике он, как и его отец, стремился освоить новейшие технические достижения, умело использовал стилевые находки того времени, главным образом неоклассицистического характера. Изображенные Серебряковой люди не знают глубокой печали или мучительных раздумий. В их ярком, простом, но и таинственном блеске художница задерживает живую трепетную мысль.

Все они поражают жизненностью, простотой и прирожденным мастерством». На этюде изображены шесть женских фигур— две на переднем плане и ещё четыре в глубине16. В начале апреля 1906 года Зинаида Евгеньевна с матерью и мужем возвращаются в Петербург. Или все-таки не хотелось. Во всяком случае, когда двадцать лет спустя описываемого времени (конца восьмидесятых — девяностых годов. — А. Р. ) Зинаида Серебрякова неожиданно для всех предстала уже готовой художницей, она оказалась одного с нами лагеря, одних направлений и вкуса и ее причисление к группе Мира искусства произошло само собой, нам же, художникам Мира искусства, было лестно получить в свои ряды еще один и столь пленительный талант».

Послала срочную телеграмму, но Бог знает, когда получу ответ. Наибольший пик творчества художницы приходится на предреволюционные годы. Семья Бенуа жила духовными интересами. Блестящий художественный критик, во многом определявший (особенно в 1900-е — начале 1910-х годов) «взгляды эпохи» на искусство, он сам являлся тончайшим художником — графиком, живописцем и театральным декоратором, одним из вдохновителей и сотрудников парижских «Русских сезонов» С. П. Дягилева, активнейшим участником восстановления и создания музеев и театров в первые годы советской власти. «Провизию достаем, — сообщает Екатерина Николаевна сыну, — но с трудом сахар и мыло, а также мяса нет». Скажем только, что она была окружена нежной любовью и заботой не только преданной детям матери, но и бабушки, от которой во многом зависел повседневный уклад жизни семьи (скончавшейся, к общему горю, когда Зине минуло шесть лет) и деда Николая Леонтьевича, уделявшего внукам много внимания, постоянно с ними игравшего, создававшего для них очаровательные акварели и мастерившего им игрушки. По сравнению с подготовительными материалами, художница смягчила остроиндивидуальные особенности натурщиц, «облагородила лица, удлинила пропорции».

В 1902 году ради лечения дочери Екатерина Николаевна Лансере поехала в Италию. Портретируемая чуть сдвинута от центра вправо, слегка наклонена ее голова. До сих пор питались пшеном из Нескучного (привезли еще осенью).

Это, безусловно, шло на пользу и ее искусству. Широко известно, что А. Г. Венецианов был одним из любимейших русских живописцев Зинаиды Евгеньевны с детских лет, когда она увидела у «дяди Шуры» принадлежавшую его кисти «Старую няню в шлычке». 1913Портрет М. Е. Солнцевой, сестры художницы. Она также изображена по пояс, в том же легком повороте налево, как и М. Л. Тройницкая. А ведь в это время искусство Парижа буквально «кипит» от наступления нового — и какого нового. «Браз был по всему своему духовному складу, по своим художественным вкусам и симпатиям типичным мирискуственником», — писал в 1936 году Бенуа в посвященной ему статье.

Вспоминаются художники Возрождения и классицизма. Чаще всего художник пишет автопортрет, пользуясь зеркалом. Автопортрет Серебряковой — очень позитивная работа.

Выразительны своеобразные черты ее лица, в нем передано состояние задумчивости, легкой грусти. Только подсвечник со свечой, стоящий слева, -- реальный предмет, а не отражение в зеркале. К середине девяностых годов их позиция была уже ясной — по крайней мере, для них самих. еще несколько месяцев в Нескучном, но на хуторе (в имении моего мужа, рядом с Нескучным), где дом был маленький и его можно было протопить зимой легче, чем большие высокие комнаты Нескучного. В начале 1910-х годов Серебрякова пишет много портретов.

БАЛАНЧИНА) В КОСТЮМЕ ВАКХА (1922). Другие детали мы узнаем из ее письма, отправленного тогда же А. Н. Савинову: «Я решила остаться на хуторе — в имении моего мужа (рядом с Нескучным), где дом был маленький и его можно было протопить зимой легче, чем большие высокие комнаты Нескучного. В зимние месяцы в Петербурге Серебрякова делает бесчисленные зарисовки произведений искусства интересующих ее стран, настойчиво ищет варианты решения темы, вначале вводя фигуры в восточных костюмах в экзотические пейзажи, затем отказываясь от композиций такого рода (очевидно именно о них она писала мужу как о «неудаче») в пользу более лаконичных и строгих, поистине монументальных изображений прекрасных обнаженных женщин. Эта, только на первый взгляд двойственная, позиция «мирискусников» была, несомненно, глубоко воспринята Зиной Лансере — и под влиянием дяди Шуры и брата и через статьи их журнала, внимательно ею читаемого. Во время своего пребывания в Париже она познакомилась и с портретами французских мастеров восемнадцатого столетия и с произведениями живописцев-романтиков первой половины века девятнадцатого (через много лет она с восхищением напишет о «замечательном таланте Делакруа») эти впечатления воскресли, может быть, вследствие ее увлеченной работы над портретами, решаемыми по-разному в живописном и содержательном плане.

Модерн — и это одна из его особенностей — широко предоставлял художнику «право на разновариантные стилизации», не принуждая его менять органически присущий ему взгляд на мир это дало Серебряковой возможность свободно (по всей вероятности, абсолютно безотчетно, но тем более естественно) использовать элементы стиля, обогатившие ее произведение, сделавшие его интересным и привлекательным. Вся композиция ярко освещена, движущиеся тени придают сцене выразительность и известную динамичность. Все члены семьи, от мала до велика, посещали Эрмитаж, выставки, театры.

То есть художница, «теряя» лицо модели и акцентируясь на теле использует более решительный и агрессивный материал. Выше: что вы искали. В то же время обнаруживается и некий общий подход ее к разным моделям.

Бенуа)— все эти художники окружали нас, в этой квартире, на ул. Екатерина Николаевна также старается по мере обстоятельств (когда в семьях ее старших дочерей все здоровы) проводить как можно больше времени в Нескучном, чтобы предоставлять Зинаиде Евгеньевне возможность спокойно работать. Это было в марте, 22-го. Обед».

Увлекло рисование и Зину Лансере. Она выступила перед зрителем как необычайно привлекательный художник, одарив, по словам Александра Бенуа, «русскую публику улыбкой во весь рот» — бесхитростным и очаровательным автопортретом «За туалетом» — на грани 1909 и 1910 годов. Модерн — стиль, пришедший в Россию из Западной Европы в начале девяностых годов и расцветший, особенно в архитектуре и прикладном искусстве, к середине 1900-х, — наложил свой отпечаток на творчество таких крупных русских живописцев, как М. Врубель, В. Серов, К. Коровин, М. Нестеров, ранний В. Кандинский, а среди «мирискусников» — Л. Бакст, К. Сомов, А. Бенуа. При всей кажущейся незатейливости мотива портрет задуман несколько необычно. Летние месяцы 1908–1909 годов проводят в Нескучном также Евгений Евгеньевич Лансере с женой Ольгой Константиновной во время перестройки их дома в селе Усть-Крестище под Курском.

Глинки Альберт Ник. Она избирает два сюжета из «Метаморфоз» Овидия: «Диану и Актеона» и «Нарцисса и нимфу Эхо». В трактовке обнажённых тел появилась определённая идеализация, связанная с мечтой художницы о прекрасном в человеке, — «образ русской крестьянки здесь возвышен, в нём синтезировано конкретное изученное в натуре и черты искомого идеала»5. Однако назначенные на октябрь выборы не состоялись из-за обострения политической ситуации.

Сюда приходят кто хочет прямо с улицы. Занятия ее все так же продолжаются, т. е. Но при этом в судьбе и облике Серебряковой — художника и человека — много необычного и неожиданного, особенно принимая во внимание парадоксальное сочетание ее замкнутого, закрытого для посторонних, застенчивого, очень «домашнего» характера с абсолютно иным, по настрою, по тональности ее искусством — энергичным, бодрым, по самой своей сути оптимистическим, не по-женски крепким. По своей теме и формальному решению «Купальщица» недостаточно оригинальна: в ней еще сильны элементы музейных реминисценций. я решила остаться с детьми.

Постепенно начинает все более четко и последовательно вырисовываться замысел картины. Картина «На лугу. Во время своего пребывания в Париже она познакомилась и с портретами французских мастеров восемнадцатого столетия и с произведениями живописцев-романтиков первой половины века девятнадцатого (через много лет она с восхищением напишет о «замечательном таланте Делакруа») эти впечатления воскресли, может быть, вследствие ее увлеченной работы над портретами, решаемыми по-разному в живописном и содержательном плане.

В доме любили говорить: «У нас все дети рождаются с карандашом в руке». Монументальное полотно «Беление холста» стало одной из последних работ «золотого периода» художницы и в полной мере раскрыло ее талант. Эта картина, оставшаяся в «тематической области» детского портрета классическим образцом не только живописного, но и человеческого — материнского мироощущения, открыла, по существу, целое направление в последующем творчестве Серебряковой, в котором, по словам Александра Бенуа, «она не знает себе соперников». Однако именно автопортрет «За туалетом» неопровержимо и убедительно доказывает, что в решительно захватившем в эти годы часть русской живописи модерне (уже, впрочем, оттесняемом ко времени написания автопортрета новыми, более «революционными» исканиями и течениями) характерные его содержательные и стилевые особенности зачастую органически соединялись «с реализмом и чертами импрессионизма». И вместе с тем живая — и живительная — непосредственность видения решительно отличает «За туалетом» от таких, например, произведений, как «Ужин» Л. Бакста и его же портрет Зинаиды Гиппиус, где на первый план выступают стилевые поиски и изыски, делающие эти безусловно прекрасные работы типичными образцами чистого, «беспримесного» модерна. Семья Зинаиды Евгеньевны испытывала серьезные материальные затруднения. К празднику готовились заранее.

1911г. Поэт Георгий Иванович Чулков, друг А. А. Блока, был человеком, несомненно, незаурядным, автором теории «мистического анархизма» (впрочем, быстро исчезнувшей) — своеобразной смеси политического радикализма с некоторыми идейными установками символизма издателем символистских альманахов «Факелы» (1906–1908) и «Белые ночи» (1908) его жена Надежда Георгиевна являлась известной переводчицей. Содержание и форма ее «крестьянских» работ, а также те задачи, которые она ставила перед собой, оставались — при всей ее чуждости новаторским тенденциям живописи десятых годов — современными.

Появляется серия больших натурных рисунков углем на картоне. В своих воспоминаниях Дудченко писала: «Я позировала ей. Словом, если считать воспитателя и учителя Серебряковой «королем», то она в течение всей жизни оставалась, по старой французской пословице, «большей роялисткой, чем сам король».

Самое же главное — в Париже она получает сильнейшие «познавательные» импульсы: знакомится с Лувром, где она делает наброски карандашом и акварелью с картин Брейгеля, Ватто, Фрагонара, по-настоящему узнает творчество Делакруа, Энгра, Милле, Курбе а в Люксембургском дворце впервые видит произведения импрессионистов. Картина За туалетом также является, по существу, авто портретом. Но зная застенчивость и нелюдимость Зинаиды Евгеньевны, которая даже на заседаниях и вечерах «Мира искусства» не бывала, можно с уверенностью сказать, что сама она знаменитую шумную, экстравагантную, сверхсовременную «Бродячую собаку» не посещала. В своей монографии о Серебряковой искусствовед Валентина Князева пишет, что в картине «Баня» художница «приблизилась к созданию возвышенного образа, к монументализации и в этом заключалась оригинальность интерпретации ею крестьянской темы»10.

На Украине, сначала находившейся за линией фронта, а потом отделившейся от России, непрерывно сменяются «правительства» — от захвативших Харьков в апреле 1918 года немецких войск, поставивших во главе Центральной рады «гетмана» П. Скоропадского, до господствовавшей до декабря 1919 года Директории во главе с С. Петлюрой. Но, безусловно, главное для нее — рисование. Серебрякова начала работу над этим этюдом летом 1912 года иногда его называют первым, неоконченным вариантом картины «Баня»8. Зинаида Евгеньевна использует любую минуту, не занятую заботами о маленьких сыновьях (это не всегда легко, так как Екатерина Николаевна вынуждена иногда покидать ее для ухода за другими дочерьми и их детьми, то и дело болеющими), чтобы рисовать, рисовать, рисовать и накапливать впечатления. К работам, прежде всего, психологического плана принадлежат два превосходных портрета — дяди, Михаила Николаевича Бенуа (1910) и Екатерины Николаевны, написанный на полтора года позже.

Ничего этого у Серебряковой не было. мы за жизнь потому, что жизнь за нас. В его «Девушках на Волге» ясно ощущается особая одухотворенность всей атмосферы картины. Более спокоен и лаконичен темперный набросок «Нарцисс и нимфа Эхо».

Нынешняя ретроспектива, в которую входит около 200 произведений живописи и графики, отличается от той, 30-летней давности, тем, что на ней будет представлена та французская часть ее наследия, которая прежде у нас не показывалась, а также бельгийские монументально-декоративные работы (панно для виллы «Мануар дю Реле» барона Броуэра середины 1930-х) их десять лет назад можно было увидеть только в Русском музее. В 1886-м после смерти мужа мать художницы с шестью детьми переехала в Петербург. В то время, когда Серебрякова писала этот портрет, Джордж Баланчин еще не был всемирно известным хореографом, создателем «американского балета». Первый план картины заставляет вспомнить античные барельефы. В других письмах она восхищается тем, как мастерски Чулков читает Данте ее дочерям — Зине и Марусе рассказывает о его попытках убедить Зину, что Лермонтов как поэт выше любимого ею Пушкина.

В основу живописного решения здесь положена та же установка на предельно точное воспроизведение «предмета изображения», что и в других работах Серебряковой в этом жанре. И это хватит на месяц только впроголодь. Выбор во многом зависит от оздоровительного эффекта, который вы хотите получить. Первая, более частная — воспевание человеческого тела, прекрасной наготы, представляющей, как писал редактор журнала «Аполлон» С. К. Маковский, «для современной живописи основу всякого синтеза, вдохновенного стиля, монументальной идеализации» (высказывание, показательное для адепта вступающего в силу неоклассицизма). Баня.

Эта трудная задача цвето- и светописи решена мастерски. В годы, когда многие отчаялись, увлеклись богоискательством, когда выражением настроения определенной группы интеллигенции стал тезис Арцыбашева «человек гадок по натуре», когда некоторые писатели и поэты стали предрекать неизбежный и скорый конец мира, Серебрякова своим творчеством противостояла декадентским настроениям. Между прочим, одна из картин – «Екатерина у окна», которая, по сути, не портрет, так как героиня обращена спиной, написана не пастелью, а маслом.

Сам же Борис Анатольевич вынужден снова покинуть семью, чтобы вернуться в Москву, где получил работу. Эта «зеркальность», отраженность изображаемого, двойная — хотя в данном случае непреднамеренная, подсознательная — отстраненность его от зрителя, пребывание модели и окружающего ее предметного мира, по выражению Д. Сарабьянова, «на грани посюстороннего и потустороннего бытия»является одним из излюбленных приемов модерна. Серебрякова попробовала дать теперь только само зеркало и отражение в нем. Художница постоянно искала заказы. Но еще убедительнее доказывает невозможность для нее жить, не рисуя, альбом «тенишевского» месяца, полный портретных зарисовок соучениц — очень метких и, по существу, уже профессиональных. Бесконечные выставки, тусовки в знаменитом обществе «Мир искусств», первое признание таланта — знаменитоеполотно«За туалетом», впервые показанное на большой выставке приносит широкую известность.

Их бабушка — Екатерина Николаевна — была настоящим ангелом-хранителем домашнего очага. Создано бесчисленное количество рисунков, живописных набросков к «Купанию», «Диане и Актеону» и «Стрижке овец».

И девушка на «Этюде», чье очаровательное большеглазое лицо и белая блуза выступают из мрака при мерцающем пламени свечи и резко выделяющаяся на темном фоне одетая в костюм Пьеро вглядывающаяся вдаль юная женщина, при несомненном сходстве с создательницей этих произведений, кажутся ищущими что-то, не принадлежащее повседневности и неведомое им самим. «Кормилица с ребенком» 1912г. Покупали орехи, ленты, серьги, конфеты. Как не упомянуть искусство массажа вениками. Однако ее я уже не имею права считать своей ученицей. Достаточно часто юноши из художественной среды «наследовали» таланты отца и превосходили их масштабом, как великий Александр Андреевич Иванов — рядового академиста Андрея Ивановича Иванова так братья Карл и Александр Брюлловы, внуки и сыновья ничем не выдающихся художников, стали крупнейшими мастерами — один живописцем, другой архитектором.

Только подсвечник со свечой, стоящий слева, - реальный предмет, а не отражение в зеркале. А мне бы хотелось слушать про путешествия, про Персию, Турцию, Индию. Вспоминаются художники Возрождения и классицизма. Только в 1960-х годах Серебрякова сумела встретиться с ними во Франции. Кажется удивительным, что в атмосфере декаданса, захлестывавшего тогда буквально все, художница сумела сохранить такую душевную чистоту, ясность, силу, любовь к родной земле.

Композиция предельно естественна и проста но ее уравновешенность и спокойствие, гармонирующие с внутренним состоянием молодой женщины с типично русским лицом и «лбом винчианских мадонн» (как поэт Дмитрий Кедрин сказал про рязанских крестьянок), переводят портрет в ранг картины. Близкую связь между произведениями Серебряковой и Венецианова также отмечал Алексей Савинов— он писал, что «оба они были родственны друг другу в утверждении русской красоты, воплощённой в девушке-крестьянке»20. В России же Серебрякова оказалась первым художником, возродившим традицию изображения прекрасного женского тела в его живой прелести не в качестве «учебной» работы, а в самостоятельном эстетическом значении, полностью игнорировавшемся живописцами второй половины XIX века, в первую очередь передвижниками, с презрением отдавшими эту «асоциальную» по содержанию живопись на откуп мастерам академического или чисто салонного направления — от Г. И. Семирадского и К. В. Маковского до Н. К. Бодаревского и А. Н. Новоскольцева.

«Я увидела Венецианова Старая няня в шлычке впервые у моего дяди А. Н. Бенуа и этот чудный этюд мне захотелось скопировать, — пишет Серебрякова уже в глубокой старости, — да, этот мастер мне близок и люблю его с ранней моей молодости». Тонко Передана игра света в кронах деревьев, между стволами, на земле. Как и автопортрет За туалетом, эта работа носит картинный, обстановочный характер. Осенью 1903 года Зина по совету «дяди Шуры» поступает в мастерскую художника Осипа Эммануиловича Браза, близкого Бенуа и его друзьям члена «Мира искусства». Главные шедевры Серебряковой были созданы в 1912–1915 гг. Эта трудная задача цвето- и светописи решена мастерски.

Но это ей не удалось. В мотиве серебряковской «Купальщицы» и его живописном воплощении дает о себе знать характерная для русского модерна возможность «разновариантной стилизации» — гармоничного сочетания непосредственного видения натуры с чертами неоклассики и Нового стиля в композиционном решении: изысканном и в то же время живом повороте фигуры, в выраженности линейной ритмики и особой уравновешенности, в безупречно найденных контрастах цветового решения. Семейство Серебряковых жило в Харькове на грани настоящей бедности. Художница тщательно передает портретные черты индивидуальные характеры. Основные свои «крестьянские» картины она создала через пару лет, хотя внутренняя подготовка к ним шла, по сути, с ранней юности и не прекращалась в период создания одной из самых значительных ее работ 1912–1913 годов — «Бани».

которому принадлежит будущее. Зинок счастлива и работает веселее.

Серебрякова оказалась среди тех мастеров, которые своими произведениями учили «любить жизнь». Одной из моделей для второго, основного варианта картины «Баня» была Василиса Дудченко— крестьянка из села Нескучное, в течение ряда лет работавшая кухаркой в семье Лансере— Серебряковых519. В 1910 году на выставке Союза русских художников был представлен автопортрет «За туалетом» почти никому не известной художницы Зинаиды Евгеньевны Серебряковой (1884-1967).

К этим волнениям прибавляются и достаточно основательные беспокойства в связи с общим положением в стране и, в частности, в Харьковской губернии, к которой принадлежало Нескучное. В 1920 г. всей семьей они перебираются в Петроград. Во время работы — и в мастерской и «на воздухе» — она надевала поверх платья, чтобы не запачкать его красками, рабочий халатик темных тонов.

За месяц до того она экспонировала две ранние работы — «Автопортрет» 1905 года и несколько более поздний «Портрет няни» — на выставке современных русских женских портретов, устроенной С. К. Маковским в редакции журнала «Аполлон». Учитель играл. «Марокканка на площади в Маракеше» – глаза сведены на нет, прищурены от солнца, резкие грубоватые линии одежды, как тени. Большое количество созданных за месяц пребывания в стенах училища удачных, свободных работ свидетельствует, что Зина Лансере с ранней юности умела извлекать из самых кратких, почти случайных уроков наибольшую пользу для себя как живописца. Сама же Зинаида Евгеньевна в письмах в Петербург обращается к мужу с просьбами: «Пожалуйста присылай иногда Огонек, я буду давать его раненому Петру», — Петру Васильевичу Безбородову, крестьянину из Нескучного, чью жену Марину она неоднократно рисовала и писала. Искания Серебряковой, намеченные этой картиной, шли вразрез с тем направлением, в котором открывали новые горизонты живописи ее сверстники — «бубнововалетцы» во главе с П. Кончаловским, И. Машковым, А. Лентуловым, Р. Фальком неопримитивисты — в ту пору — М. Ларионов и Н. Гончарова, не говоря уже о К. Малевиче и П. Филонове.

Видны руки бабушки, разливающей детям суп. Вот таким образом, несмотря на непростые жизненные обстоятельства — муж в Сибири возглавляет изыскательную экспедицию по прокладке маршрута железной дороги Иркутск — Бодайбо, дети малы (младшей дочери Кате еще не исполнился год), — Зинаида Евгеньевна решает хотя бы ненадолго поехать за границу, на этот раз в Северную Италию, чтобы приобщиться к великому монументальному искусству Возрождения, целенаправленно изучить живописные сокровища Милана, Венеции, Падуи, Флоренции, в которых она не побывала во время своей первой итальянской поездки 1902–1903 годов, будучи совсем еще юной и неискушенной девочкой.

Сразу же подчеркнем, что Серебрякова органично и последовательно проводила в своей живописи принципы реализма, но не традиционного «девятнадцативекового», «передвижнического», а обогащенного новыми живописными достижениями, новыми содержательными и стилистическими исканиями, как это было свойственно и ее старшим современникам — от В. А. Серова, К. А. Коровина, И. И. Левитана, М. В. Нестерова до «мирискусников». Она раскрывала свои идеалы настолько убежденно и непосредственно, радостно и вдохновенно, что Александр Бенуа счел необходимым выделить ее работы среди произведений других мастеров, показанных на выставке Союза русских художников, как «самые радостные», самые «веселые, бодрые и молодые». В Нескучном она впервые воочию сталкивается с крестьянским трудом во всем его многообразии знакомится, преодолевая всегдашнюю застенчивость, с работающими в их доме женщинами и молодыми девушками иногда своими ровесницами, с деревенскими детьми, многие из которых не без охоты позволяют ей себя «портретировать».

По словам Д. В. Сарабьянова, в этом автопортрете-картине «естественная красота жизни, существующая как бы сама по себе, становится своеобразным эстетическим критерием, определяя позицию художницы, ее взгляд и на себя и на все окружающее». И все же события в России, естественно, не дают о себе забыть. Это превосходные, очень живые наброски, быстро фиксирующие движения и характерные повороты молодых женщин.

Меня поразила красота всех детей Зинаиды Евгеньевны. Перед глазами у Зины находился — не говоря уже о деде Николае Леонтьевиче и двух его сыновьях, Альберте и Леонтии Николаевичах, о настоящей «жизни в искусстве» «дяди Шуры» и его друзей, — пример Жени, ее старшего брата: когда девочке было восемь лет, он поступил в школу при Обществе поощрения художеств, где в девяностые годы учился у Я. Ф. Ционглинского, а дома много работал самостоятельно — в одиночку или вместе с Л. С. Бакстом. На них лежит сильнейший «передвижнический» отпечаток: большинство его скульптур имеют жанровый характер, отражают деревенские впечатления и наполнены любовью именно к крестьянской России. Закончив «Жатву», Серебрякова не перестает думать о новых работах, посвященных крестьянскому труду и людям русской деревни. В «Купальщице», с одной стороны и во множестве живописных и графических портретов крестьян, созданных в это же время Серебряковой, — с другой, воплотились в разных ипостасях две основные темы, пронизывающие все ее творчество предреволюционных лет. Но особенно ярко талант Серебряковой раскрылся в тематических картинах.

Однако ей пригодился его ценный совет: «видеть общее при рисовании, а не рисовать по частям». Так оно и было. Это было первое сознательно воспринятое горе, которое остро чувствующему подростку пришлось пережить. От первого, «большого» холста остались два великолепных фрагмента, столь безусловных по своим художественным достоинствам, что даже критичная к себе Серебрякова решила их сохранить. После дебюта на выставке Союза русских художников в 1910 году в творчестве Зинаиды Серебряковой наступает расцвет.

Ее «Баня» (1912 и 1913) – энгризм с поправкой на российские типажи и память о Венецианове, а знаменитые «Жатва» (1915) и «Беление холста» (1917) несут в себе нечто ренессансное, кватрочентистское. Девушкам с «Беления холста» присуще особое величавое спокойствие, движения их отличает подлинно музыкальная ритмичность. Все они постоянно были заняты творчеством — рисовали, ходили на этюды. Автопортрет «За туалетом», посланный Серебряковой в Петербург по настоянию брата Евгения, получил всеобщее признание на VII выставке Союза русских художников, где он экспонировался вместе с тринадцатью другими работами Серебряковой, созданными в 1906–1909 годах.

Когда же всему будет конец, т. е. 1903–1905 годы были освещены для двадцатилетней Зинаиды Евгеньевны большой любовью. Она впервые увидела здесь живописное панно «Утро» и скульптурного «Демона» Врубеля, «Юность отрока Варфоломея» Нестерова, портреты Серова и пейзажи Левитана (с рядом их работ она уже была знакома по выставкам «передвижников»). Эти дошедшие до нас юношеские смелые, энергичные работы — своеобразный рисованный дневник новой жизни Зины Лансере. В нем много, как уже говорилось, портретных набросков, в том числе зарисовок родных или друзей дома, как правило, что-нибудь читающих вечером, с надписями и датами: «читает вслух Дворянское гнездо 20 июля 1900» или просто «На горах». В нем воплощена молодость, непосредственность, радость.

Крестьяне относились к семейству Бенуа-Лансере с большой любовью и уважением и «добрая барыня» Зинаида Серебрякова часто просила деревенских женщин побыть моделями для ее этюдов. «Баня» Серебряковой, с таким глубоким уважением — более того, с восхищением — воспевавшая юность, чистоту и красоту крестьянок, явилась абсолютно новым словом в живописи второго десятилетия века. Но в каталоге эти вещи тоже будут воспроизведены. Они почти нигде не бывают, лишь по абонементу посещают оперу (так известно, что Серебрякова слушала «Лакме» с Шаляпиным). Именно в это время в России стала отчетливо намечаться пропасть между искусством реалистическим в различных его проявлениях и искусством новаторским, провозвестником которого стали выставки «Союза молодежи», «Треугольника» и особенно «Бубнового валета» — первые шаги нарождавшегося во всем своем многообразии авангарда. Характер этого произведения, при его кажущейся неожиданности и исключительности в те годы — в подлинном искусстве, а не в «масс-культуре», — отнюдь не случаен. Принадлежа к католическому вероисповеданию, Лансере, тем не менее, являлся носителем «пламенного русского национализма», о котором с мягкой иронией пишет А. Н. Бенуа в «Моих воспоминаниях». Один из них — «Девушка в шарфе» (1911)— восхищает особым чувством молодой радости и как будто опровергает мнение ряда близких знакомых о ее застенчивости, «дикости» и подчас болезненной чувствительности. Широкой, размашистой кистью нейтральным тоном тер-де-сиены и ярким сияющим баканом проложены им канва рисунка и большие массы фона и одежды.

«А. С. Федоровский (профессор, заведующий археологическим музеем. — А. Р. ) познакомил меня с художником музея — Зинаидой Евгеньевной. Она стоит, на что-то облокотившись правым локтем. Бенуа, акварелист, тоже жил в том же доме (его мастерская была над дедушкиной кв). Ты можешь себе представить, мой дорогой, что это было за горе — плач, рыдание детей, мальчики были неутешны (Катюша не понимала). Дети танцевали, пели.

Нам известен оздоровительный природный эффект пара. Вот таким образом она с детьми жила летом обычно под Петербургом. В другой раз Серебрякова передает Борису Анатольевичу просьбу Марины «крестить у нее младенца (который должен еще родиться), записать тебя в крестные отцы заочно, так как они тебя очень уважают». Мы, дети, очень любили смотреть, как чудно он рисовал акварелью. » Как ясно из слов Зинаиды Евгеньевны, то, что все или почти все ее близкие «рисовали» имело существенное значение — с самого раннего детства она привыкла смотреть на «художество» как на «дело жизни».

В какой-то мере отказ Серебряковой от первых вариантов «Жатвы» мог иметь причиной неудовлетворенность известным их «бытовизмом», свидетельством которой стало уничтожение картины изображавшей отдых крестьян, от которой художница оставила лишь фрагменты — «Двух девушек» и «Обед». Именно он еще в 1890 году стал инициатором создания «Общества самообразования» — «истинной колыбели» «Мира искусства».

был в командировке. «Портрет Александра с книгой», «Портрет Александра в маскарадном костюме», «Портрет Екатерины» – и в этих и в других вещах мы видим прямой акцент на глаза. Начался новый период в ее жизни. Композиция точно продумана, ясна, безупречно ритмична и гораздо более лаконична, чем композиция «Бани». Нашим лозунгом было чистое и свободное искусство».

Задача художницы была иной: в своих моделях она видела прежде всего привлекательные черты и, стремясь передать их, раскрывала свое представление о абсолютном человеке. Их по праву можно уже называть «серебряковскими» — так четко выражено в них особое, присущее в сильнейшей мере ее живописи качество — картинность, то есть осознанная значительность воплощаемого мотива, обобщенность, композиционная продуманность, стремление к уравновешенности и логичности построения. Однако самая важная составляющая часть творческой жизни Зинаиды Серебряковой середины 1910-х годов — не пейзажи Крыма и Царского Села и даже не портреты самых близких и любимых людей. В основу же второго, окончательного варианта Серебрякова кладет тот же принцип, который применила в решении «Жатвы». Я побежала к ней.

Конечно, юную свою племянницу он «образовывал» более энергично и у нее на много лет остались впечатления от его «уроков» и вообще от этой поездки. Но решение самой картины «Жатва», подготовленной многочисленными рисунками и превосходными портретами, дается ей не сразу. Изображенные Серебряковой люди не знают трагических переживаний.

Поклонники реалистического искусства проявили к ним большой интерес. Однако Серебрякова отдавала должное Сезанну как талантливому колористу. Пребывание в Царском было очень плодотворным: там был написан ряд поэтичных пейзажей озер, Камероновой галереи, парковых аллей и скульптур, в том числе «Пруд в Царском Селе», «Зима в Царском Селе», а также «Розово-павильонный пруд» близлежащего Павловска. Серебрякова долго ищет композицию «Купальщицы»: в первых карандашных набросках, а затем начальном варианте маслом женщина еще «по-венециановски» стоит в прибрежных зарослях. Все это единый величественный аккорд, который прославляет красоту и силу русской женщины. Не менее важно, что Бенуа отмечает среди основных достоинств ее работ их настроение: «Они все веселые, бодрые и молодые».

Нескучное. Репина в 1901 году, а затем в мастерской О. Э. Впрочем, к тезису «всегда уместна» нужно сделать поправку: почти всегда. Т. е. Борис Анатольевич, «как ревностный хозяин», но «на равных» участвует во множестве сельских работ — косьбе, молотьбе, силосовании, тем более что не сразу по окончании института получает постоянную работу. Естественность позы подчеркнута движением рук. Однако зимой, которую, как правило, она проводит в Петербурге (за исключением упомянутых месяцев в Царском Селе), Зинаида Евгеньевна работает в основном над портретами близких и друзей просит позировать мужа, когда он возвращается из частых и длительных командировок постоянно пишет и рисует детей — подрастающих сыновей и маленьких дочек.

В самом расцвете творчества художницу постигает огромное горе. Эта своеобразная, почти загадочная двойственность личности Зинаиды Евгеньевны Серебряковой, а также ее живопись — такая неизменно прекрасная, от первых до последних произведений — особенно привлекли автора этой книги к изучению ее жизни и искусства и, надеюсь, заинтересуют и читателей. Прозрачные, наполненные воздухом, бликами света, покоем и ясностью морские пейзажи «Лесконил», «Бретань.

Зинаида Серебрякова начала рисовать с раннего детства. Линии силуэта фигуры и рук спокойные, плавные.

Зиму Серебряковы, как правило, проводят в Петербурге, по словам Екатерины Николаевны, «в своем гнездышке», устроенном «без претензий, но уютно», на первом этаже «дома Бенуа», а затем в небольшой квартире на Васильевском острове. Несмотря на большое горе (она недавно похоронила горячо любимого мужа) и непреодолимые трудности житейские — четверо детей и мать — она выглядела значительно моложе своих лет и ее лицо поражало свежестью красок. Совершенно чуждая авангардистским исканиям, Серебрякова продолжала твердо идти своим путем, уже ясно намеченным и в ее портретах и в пейзажах рубежа 1900–1910-х годов, что получило безусловное подтверждение в «Бане». Особенно впечатляет исполненный Зиной в подарок дедушке в мае 1896 года (когда ей было одиннадцать лет) автопортрет, где она очень смело и энергично изображает себя сидящей на диване и читающей книгу.

Потом большая пауза. Это уже не случайные наброски, а гораздо более длительные по времени исполнения, тщательно промоделированные станковые штудии. Тогда же в имении живут обычно и сестры Зинаиды Евгеньевны со своими семьями, часто гостят соученики Бориса Анатольевича с одним из них он собирается «для собственного назидания» проектировать деревянный железнодорожный мост через Муромку. В марте 1903 года семья Лансере переезжает с юга Италии в Рим, где тесно общается с также впервые посетившими Вечный город Александром Николаевичем Бенуа, его женой Анной Карловной и их детьми, а также живущими вместе с ними «мирискусницей» А. П. Остроумовой и ее подругой К. П. Труневой. Нескучное» и «На лугу» и многие другие работы. Ведь она еще не проходила никакой школы рисунка, за исключением случайных указаний, даваемых ей матерью, братьями, а иногда очень занятыми своей работой и делами «дядей Бертой» и «дядей Шурой».

Картина производит впечатление выполненной легко, быстро. В портрете много грации, художественного творческого откровения. Обед». По его словам, сильные фигуры девушек изображённых на картине и их неторопливые движения вызывают «ощущение целомудренного покоя», а их лица— «милые иногда курносые и скуластые»— свидетельствуют об их независимости и скромности29. Серебрякова же с прямой непосредственностью воспринимает действительность: значимость ее женских образов рождена открытостью ее чувств и живописного ощущения окружающей жизни.

По характеру Леонтий Николаевич очень отличался от старшего брата «положительностью», спокойствием и уравновешенностью. Непринужденно стоит она перед зеркалом, расчесывая волосы. Это качество живописи Серебряковой — если не «веселость», то, во всяком случае, бодрость, — в ту пору вполне естественное и в последующие периоды ее весьма нелегкой жизни оставалось всегда неизменным, подчас вступая в резкое противоречие с ее повседневным мироощущением, да и с замкнутым, самоуглубленным характером. Эти же идеи пропагандировались в материалах журнала «Аполлон», который, несомненно, читала Серебрякова и в ряде других изданий.

Затем, под влиянием жизненных реалий — отсутствия в деревне мужчин вследствие всеобщей мобилизации — Серебрякова делает героинями «Жатвы» девушек, чьими тонкими чертами лица и стройными, сильными фигурами она постоянно восхищалась. Лансере, моя мама, дядя Шура (Александр Ник. Но зная застенчивость и нелюдимость Зинаиды Евгеньевны, которая даже на заседаниях и вечерах «Мира искусства» не бывала, можно с уверенностью сказать, что сама она знаменитую шумную, экстравагантную, сверхсовременную «Бродячую собаку» не посещала.

На одном изображены две девушки, так называемые «московки» из близлежащего села — высокие, прямые, с правильными чертами лиц, в красных кофтах, синих подоткнутых юбках, онучах и лаптях. Это настроение передается безусловностью широкой живописной манеры, смелой и обобщенной проработкой одежды и тщательной прописанностью лиц, в которых очевидно портретное сходство (например, для мужского образа наверняка позировал И. Д. Голубев). Пальцы у всех поопухали, в том числе и у Зинаиды Евгеньевны.

Живо переданы грациозное движение обнаженных рук, легкий поворот стройной фигуры. Вспоминаются поэзия Пушкина, портреты Рокотова, Левицкого, Венецианова. Об этом свидетельствует «и общий спокойный колорит полотна, выдержанного в искусно варьируемом и обогащаемом розово-золотом тоне смуглого нагого тела и несложность композиции, столь приятной спокойными положениями фигур».

Надо сказать, что выставка, весьма неодобрительно воспринятая дедушкой и «старшими дядями» Альбертом и Леонтием Николаевичами Бенуа, присоединившимися к распространенному мнению о ней как «декадентской», очень понравилась Екатерине Николаевне, что не могло не повлиять и на восприятие увиденного там будущей художницей. И девушка на «Этюде», чье очаровательное большеглазое лицо и белая блуза выступают из мрака при мерцающем пламени свечи и резко выделяющаяся на темном фоне одетая в костюм Пьеро вглядывающаяся вдаль юная женщина, при несомненном сходстве с создательницей этих произведений, кажутся ищущими что-то, не принадлежащее повседневности и неведомое им самим. К. А. Сомов, часто помогавший заведующему Художественным отделом Русского музея П. И. Нерадовскому и очень тепло относившийся к Зинаиде Евгеньевне, записал в дневнике 26 апреля 1916 года: «Ездил к Серебряковой выбирать рисунки для музея АлександраIII и для Гиршмана (В. О. Гиршман — московский промышленник и коллекционер. — А. Р. ), она стеснялась и все отговаривала меня смотреть и брать». «Баня» Серебряковой, с таким глубоким уважением — более того, с восхищением — воспевавшая юность, чистоту и красоту крестьянок, явилась абсолютно новым словом в живописи второго десятилетия века. Художественный критик Михаил Боде, проводя параллель между картиной «Баня» и творчеством французского художника-академиста Жана-Огюста-Доминика Энгра (автора «Турецкой бани» и ряда других картин в жанре «ню»), называет стиль Серебряковой «энгризмом с поправкой на российские типажи и память о Венецианове»31. Но простая жизненная обстановка в освещении молодости становится прелестной и радостной», — писал об этой картине дядя Серебряковой А. Н. Бенуа и в этом отзыве нет ни капли «родственной» лести художнице.

Как обычно, сдержанный и всегда безупречно объективный В. А. Серов высказался об этой работе: «Автопортрет у зеркала — очень милая, свежая вещь», — а к остальным выставленным полотнам художницы отнесся строже. Как всегда, он был очень деликатен и не навязывал нам ни своих вкусов, ни навыков». Также были выставлены портреты знакомых, пейзажи, этюды крестьян. В статье, посвящённой столетию со дня рождения Серебряковой искусствовед Александра Амшинская писала, что в картине «Баня» «осознание человеком себя, своего тела, своей физической природы проходит через изображение чрезвычайно важного ритуала русской крестьянской жизни». Эта новая для нее тема возникает, конечно, не без влияния увиденной ею в Париже живописи Ж. Д. Энгра, Т. Шассерио и, естественно, «Завтрака на траве» и «Олимпии» Эдуарда Мане.

Однако эти портретные работы оказались лишь предшественниками произведения, сразу выдвинувшего ее в первый ряд русских живописцев этих лет, — автопортрета «За туалетом», характеризующего эпоху своего создания с такой же точностью, как «Девушка, освещенная солнцем» Серова — вторую половину восьмидесятых годов XIX столетия, а «Купание красного коня» Петрова-Водкина — начало 1910-х годов. Вместе с замечательным веничком да опытным банщиком время пролетит незаметно и полезно. Одна работа молодой художницы, созданная в том же плодотворном 1911 году, стоит особняком: она в известном смысле завершает начальный отрезок ее уже приобретшего зрелость творчества и одновременно предвещает новые, чисто «серебряковские» живописные открытия.

Как и автопортрет «За туалетом», эта работа носит картинный, «обстановочный» характер. приложение 2, жены поэта Г. И. Чулкова. мы за жизнь потому, что жизнь за нас. Уже в 1907 году она начинала ее портрет. По словам Эрнста, в этом произведении Серебряковой «дано было почувствовать и передать выражение женственности, весь узор её, мягкий и простой»9.

Наибольший восторг у зрителей вызвал автопортрет «За туалетом». Правда, Екатерина Николаевна по-прежнему посвящает себя главным образом младшей дочери. Видно, лучше не найти, а ждать дольше в Нескучном, конечно, опасно.

Правда, Зинаида Евгеньевна, как обычно, недовольна собой: «Работаю мало и плохо». В одной из статей тех лет он писал: «Мы же сторонники класса. И жить будет потом легче».

В одном из автобиографических набросков дядя Серебряковой Александр Николаевич Бенуа назвал себя «продуктом художественной семьи». В 1911 году в Нескучном был исполнен портрет гостившей там Н. Г. Чулковой См. «Когда-то Посетили мы катакомбы в Риме, незабываемое мое чувство — жуткое и глубокое волнение при мысли о гонении христиан и их непреклонной вере, победившей и спасшей мир». Об этом же упоминает его старший сын Е. Е. Лансере: «Как я наслаждаюсь тем общим духом, который проходит через все его работы, тою тонкою, любящею поэзиею, тою абсолютной искренностью, естественностью Какая чудная тихая поэзия в этих табунах лошадей, как хороша, вполне хороша большая фантазия». Зинаиде Серебряковой – нет.

Беление холста напоминает древние фрески. Чтобы завоевать в чужом городе свое место под солнцем, одного таланта мало: нужны покровители, реклама, деньги, нужны изворотливость и деловитость. Зинаида Евгеньевна Серебрякова (в девичестве Лансере) родилась 12 декабря 1884 г. в имени Нескучное Белгородского уезда Курской губернии в семье с давними и прочными артистическими корнями — ее отец, Евгений Александрович Лансере, был скульптором, мать, Екатерина Николаевна Бенуа, — художницей, дед по матери Николай Бенуа — архитектором.

Осенью. И это определило ее место среди крупных мастеров эпохи. «Жатва» Серебряковой по праву становится важным этапом на пути создания в русской живописи картины — произведения не только предельно продуманной, безупречно найденной формы, но и, главное, значительной и важной мысли, утраченной, к сожалению, поздними передвижниками. Беление холста. Эта новая для нее тема возникает, конечно, не без влияния увиденной ею в Париже живописи Ж. Д. Энгра, Т. Шассерио и, естественно, «Завтрака на траве» и «Олимпии» Эдуарда Мане.

Однако зимой, которую, как правило, она проводит в Петербурге (за исключением упомянутых месяцев в Царском Селе), Зинаида Евгеньевна работает в основном над портретами близких и друзей просит позировать мужа, когда он возвращается из частых и длительных командировок постоянно пишет и рисует детей — подрастающих сыновей и маленьких дочек. Вспоминаются поэзия Пушкина, портреты Рокотова, Левицкого, Венецианова. Совершенно чуждая авангардистским исканиям, Серебрякова продолжала твердо идти своим путем, уже ясно намеченным и в ее портретах и в пейзажах рубежа 1900–1910-х годов, что получило безусловное подтверждение в «Бане».

Это класс mixte (смешанный. — А. Р. ) и уровень знаний всех учеников очень посредственный, так как, верно, лучшие силы все находятся в мужских отдельных классах. Это прежде всего касается Сезанна. Особняком стоит жанр обнаженной натуры: на выставке показан триптих «Русская баня». Взгляд Серебряковой на женское тело (а ее картинный мир – это мир без мужчин, портреты – другое дело) – взгляд художника-классициста, точнее, неоклассициста, ценящего форму. Увлеченная поисками большого содержания в искусстве, она стала автором ряда произведений монументально-эпического характера.

Первые известные работысоздаются здесь — в городе на Неве. Туда была снаряжена экскурсия пешком — все служащие барышни и сам профессор — в восьми верстах от города собирать черепки. Но это решение не удовлетворяет художницу она решает написать купальщицу, чуть прикрытую белой драпировкой, сидящей на берегу реки на фоне густой зелени, так чудесно контрастирующей с золотистыми оттенками прекрасного юного тела. Сперва в большом эскизе карандашом и темперой она изобразила модель в почти профильном повороте. Затем Зинаида Евгеньевна обращается к решению более спокойному, «картинному», в какой-то мере повторяющему тему автопортрета «За туалетом» — впрочем, сильно преобразуя ее: молодая женщина в открытой сорочке с обнаженными плечами придерживает рукой распущенные волосы одной из своих тяжелых кос, смотрясь в маленькое круглое зеркальце, которое держит в другой, полуобрезанной краем холста, руке. После портретов покоряют пейзажи.

В то же время в них обнаруживается некий общий подход к разным моделям. Очень ценил доброе к нему отношение и за добро платил добром. На рисунках этого и следующего лета — иногда абсолютно законченных, а иногда представляющих собой беглые наброски, — метко схвачены движения крестьян: жнецов, вязальщиц снопов — работающих, присевших отдохнуть, режущих хлеб или наливающих в миски молоко из «болтуха» (местное название глиняного кувшина). Эти светлые, полные гармонии пейзажи лишены какой бы то ни было «мирискуснической» стилизации, зато овеяны тонким чувством поэтической грусти, питаемой вдохновлявшей Серебрякову ее всегдашней любовью к Пушкину.

Небезынтересно в связи с этим вспомнить мысли Л. В. Луначарского об искусстве. Такое несовпадение оценок — наглядное свидетельство того, как умела Зинаида Евгеньевна держать себя в руках, тем более «на людях», никогда не позволяя себе забывать об ответственности за мать и детей, в то же время высоко ценя чужую отзывчивость. Она была шатенка и тоже с великолепными красками лица. В картине «Ассизи» ощутима строгая геометрия городских видов Добужинского, насыщенная, однако, свойственными Серебряковой теплом и позитивом. Рисовали и старшие сестры. В полной темноте с 6-ти часов вечера и одиночество».

Очень скоро в систему будут добавлены новые языки. Эта работа, являющаяся как бы прологом, первым шагом ко многим «Спящим» Серебряковой, заставляет нас вспомнить о гораздо более поздней, с блестящим мастерством написанной «Спящей крестьянке» и перекликается с созданными через много лет портретами спящей дочери Кати. Ее имя приобрело широкую известность. Браза. Таковы «Деревенская девушка» (1906), «Портрет няни» (1907), «Крестьянская девушка» (1907), «Молодуха» (1909), но в первую очередь «Спящая Галя» (1908), где девочка изображена с особой теплотой и сердечностью.

Зинаида Евгеньевна изобразила троих старших своих детей: восьмилетнего Женю, Шуру младшего Жени примерно на полтора года и Тату (ей в 1914 году минуло два года). И выставка оправдает эти ожидания. Недаром, вспоминая ее детские годы, А. Н. Бенуа писал: «Росла Зина болезненным и довольно нелюдимым ребенком, в чем она напоминала отца и вовсе не напоминала матери, ни братьев и сестер, которые все отличались веселым и общительным нравом». Продолжая цитату из «Моих воспоминаний» Бенуа, добавим: «Своеобразную живописность придавали повсюду торчавшие по холмам ветряные мельницы» — их мы увидим и на ранних и на поздних пейзажах Серебряковой. Центральные персонажи выглядят будто бы непричастными к происходящему действию, на что указывает их облик, «с лёгкой таинственной улыбкой на губах и отстранённым взглядом выразительных глаз»3.

В таком неприятии всех новых, а тем более новейших течений (об этом нам еще не раз придется говорить) сказалось, несомненно, влияние впитанных с раннего детства достаточно «умеренных» принципов «мирискусников», к которым прибавились впечатления от более консервативных воззрений, воспитанных лишь на «классических» образцах деда Николая Леонтьевича и «старших дядей» — Альберта и Леонтия Бенуа (вспомним их отношение к Выставке русских и финляндских художников как «декадентской»). Кажется, отнюдь не случайно художница назвала их впоследствии так «безлично». Она живет здесь весну, лето, раннюю осень, а иногда и первые зимние месяцы. Младший же сын Николая Леонтьевича, «Вениамин» семьи — «Шуринька», а для Зинаиды Евгеньевны — «дядя Шура», Александр Николаевич Бенуа стал крупнейшим деятелем русского искусства, «строителем» художественной культуры Серебряного века — конца XIX и первых десятилетий XX века. Но, по сути именно автопортрет «За туалетом» стал подлинным открытием нового дарования, отмеченным не только блестящей статьей Бенуа, но и рядом других отзывов.

Фигуры деревенских женщин на лугу возле речки выглядят величественно из-за изображения низкого горизонта.

Вот таким образом Екатерина Николаевна решает совершить поездку в Италию с тремя дочерьми — Зиной, Машей и Катей, оставив в Петербурге старшую, Соню, жившую и учившуюся в институте «для девиц» и уже абсолютно самостоятельных сыновей. А в январе 1917 года она была выдвинута в кандидаты на присуждение звания академика Академии художеств вместе с А. П. Остроумовой-Лебедевой, О. Л. Делла-Вос-Кардовской и А. П. Шнейдер (впервые кандидатками в члены Академии после долгих дебатов и споров были выдвинуты женщины). Ее работы стали полной неожиданностью для всех и вызвали восторженные отзывы.

Более всего освещены лицо, грудь, руки. Часто рисует она интерьеры («Мамина комната»), любит изображать цветы, тщательно прорабатывая их акварелью и необязательно какие-нибудь пышные, садовые, а самые скромные, вроде душистого горошка или татарника. Но сколько бы она ни работала, заработки были слишком малы, а цены постоянно росли. Возвращаясь к отзыву Бенуа, хочется подчеркнуть здесь два его положения. 24 мая 1896»). Предлогом для уже давно назревавшего разрыва между «москвичами» и «петербуржцами» (за исключением В. Серова, крепко связанного с основной группой «мирискусников») стали критические высказывания А. Бенуа в адрес некоторых «москвичей».

1912–1913 годы — время окончательного утверждения и признания в художественных кругах и среди серьезных любителей искусств творческого «облика» Серебряковой — были не менее важны для нее и в чисто житейском плане. А сама Зинаида Евгеньевна сообщает брату в те же дни: «Я больше рисую, но по-прежнему в отчаянии от своей живописи. » Эта неудовлетворенность своей работой будет присуща Зинаиде Евгеньевне на протяжении всей ее жизни. И все же даже в этих набросках ощущается восхищение художника своими моделями. В мотиве серебряковской «Купальщицы» и его живописном воплощении дает о себе знать характерная для русского модерна возможность «разновариантной стилизации» — гармоничного сочетания непосредственного видения натуры с чертами неоклассики и Нового стиля в композиционном решении: изысканном и в то же время живом повороте фигуры, в выраженности линейной ритмики и особой уравновешенности, в безупречно найденных контрастах цветового решения. Требуйте, товарищи, выборов, прямых, равных и т. д. Можно вспомнить ранние образцы творчества Серебряковой на детскую тему: полные симпатии к юным моделям изображения крестьянских детей конца 1900-х годов, например «Спящую Галю» или живые, обаятельные темперы, где в качестве натурщиков выступали дети художницы, — «Так заснул Бинька (Женя Серебряков)» 1908 года, портрет задумавшегося Жени, «Шура спит», «Играющий Шура» (все созданы в 1909 году), композиционный набросок «В детской. От декоративного убранства «сохранились в целости лишь прелестные маски над окнами нижнего этажа» их впоследствии, уже в Париже, вспоминала с любовью и грустью Зинаида Евгеньевна. Сергей Эрнст отмечал спустя пятнадцать лет в небольшой монографии, посвященной Серебряковой, что «пейзажные акварельные этюды, сделанные в эти месяцы, уже довольно совершенные в технике, свидетельствуют о влиянии на молодую художницу излюбленных приемов лучших акварелистов Запада и России, с работами коих (в первую очередь ее дяди Альберта Николаевича Бенуа. — А. Р. ) она имела полную возможность познакомиться в те годы и являются первыми серьезными работами молодой художницы».

Спустя два года к ней присоединились дети Александр и Екатерина. «Лето 1909 года мы, как всегда, проводили в Нескучном. Сохранились ее уже вполне серьезные учебные рисунки и даже акварельный этюд натурщика. Весной Лансере опять отправляются в Нескучное (вышеприведенные письма сестер написаны именно тогда), где Зина снова с обычной увлеченностью работает над многочисленными набросками крестьян, деревенских детей, а также пишет акварельные пейзажные этюды. Но подлинно большой успех и признание любителей живописи, прежде всего круга «Мира искусства» во главе с Александром Николаевичем Бенуа, принесло ей портретное творчество конца 1900-х — начала 1910-х годов.

Но как художник она сформировалась в Петербурге. Усадив молодую женщину, кормящую грудью родившуюся в начале года дочь Серебряковых Татьяну (Тату), у широко распахнутого окна, художница вводит в картину, на правах важнейшего ее «участника», привычный и любимый пейзаж — уголок фруктового сада. Эти светлые, полные гармонии пейзажи лишены какой бы то ни было «мирискуснической» стилизации, зато овеяны тонким чувством поэтической грусти, питаемой вдохновлявшей Серебрякову ее всегдашней любовью к Пушкину. Евг. В интерьере написан и портрет А. Л. Черкесовой-Бенуа с ребенком на руках.

Огромные сложности представляло для Серебряковой устройство экспозиций. Обладая к тому же литературным талантом и способностью анализировать и реконструировать прошедшее, он стал автором «Моих воспоминаний» и «Воспоминаний о балете», бесценных для понимания переломной эпохи конца XIX — начала XX столетия. В начале сентября 1924 года Серебрякова уехала в Париж.

Особое внимание посвящено глазам». К сожалению, это последняя большая работа Зинаиды Серебряковой. Прекрасные, хотя и не очень близкие отношения сложились у нее с М. В. Добужинским и знакомой с юношеских лет А. П. Остроумовой-Лебедевой. На становление Серебряковой-живописца влияли не только впечатления от искусства прошлого и, конечно, современного, создаваемого «за стеной ее комнаты», в спорах и сиюминутных обсуждениях, в удачах и неудачах, но и события на первый взгляд чисто семейные. После успеха «Бани» на выставке «Мира искусства» в декабре 1913 года в Москве, удивившего и обрадовавшего скромную Серебрякову, она, укрепившись в намерении и далее разрабатывать, хотя и в других аспектах, крестьянскую тему, начала обдумывать замыслы новых произведений и собирать материалы для них, делая во время пребывания в Нескучном бесчисленные рисунки и наброски. Уезжая в 1924 году в Париж, Серебрякова не думала, что останется там навсегда. которому принадлежит будущее. Более того, они сами стали создателями модерна в России в эпоху, которую в Германии называют Jahrhundertwende — «поворот столетий», что точнее определяет движение и характер времени, чем французское Fin de siecle («конец века»).

Позволим себе привести полностью страницу из мемуаров Бенуа, посвященную младшей племяннице. И не случайно мы много раз встретимся в акварелях юного и на холстах уже зрелого мастера с этими поэтичными «безграничными солнечными просторами». Радостное восприятие жизни, вера в прекрасное сохранились в мировосприятии Серебряковой и в самую мрачную пору реакции, наступившей после разгрома первой русской революции. По его проектам были возведены здания Певческой капеллы, ряда банков в центре города и несколько жилых домов на Каменноостровском проспекте, сочетавших модерн с элементами неоклассики, а также примыкающий к Русскому музею (Михайловскому дворцу) так называемый «корпус Бенуа», предназначенный для части экспозиции его сокровищ и временных выставок.

1913Портрет Жени Серебрякова. Красноватые лучи солнышка придают особое очарование женским лицам. Осиротевшая семья стала жить с дедом Николаем Леонтьевичем Бенуа и бабушкой Камиллой Альбертовной, урожденной Кавос, в их огромной квартире так называемого «дома Бенуа» на Никольской улице (ныне улица Глинки, 15). Ее «каприйские» этюды — горные и морские пейзажи, акварельные наброски узких улочек интерьеров гостиничных комнат — демонстрируют заметно возросшее за столь короткое время мастерство и производят на зрителя впечатление все более ощутимым, наполняющим их лирическим чувством. Через год с небольшим после рождения в январе 1912 года дочери Тани появилась Катя. Судя же по окончательному варианту «Жатвы» (принадлежит Одесскому художественному музею), завершенному в начале осени 1915 года, Серебрякова пришла тогда к решению проблемы создания по-настоящему монументального, несущего сильный смысловой «заряд» произведения, оказавшегося особенно важным и многозначительным в это тяжелое для России время. Его творчество было чуждо Серебряковой и специфической философичностью и живописными качествами однако он более чем кто-либо из русских живописцев десятых годов способствовал возрождению картины в русском искусстве своими произведениями, начиная от «Сна», «Играющих мальчиков» и «Купания красного коня», не говоря уже о более поздних работах.

Она всегда с большим участием и сочувствием относилась к их нелегкой крестьянской доле. Мастерская переполнена англичанками и все больше немолодые и некрасивые. Эта работа, получившая название «За обедом» (или, как она именуется в Третьяковской галерее, «За завтраком»), является не только очень точным «портретом», но подлинной картиной — и по особенностям композиционного и колористического решения и по удивительно искреннему и безусловному образному воплощению Детства. Веники, как и раньше, применяют березовые, пихтовые, дубовые, липовые.

Но теперь, после блестящего успеха автопортрета «За туалетом» она вновь возвращается к мысли запечатлеть близкую ей по душевному складу и внешне очень привлекательную молодую женщину. Наконец мужики согласились положить ее на землю и делать ей искусственное дыхание (они долго боялись класть на землю, так как поверие, что тогда утопленник умрет, а никто не хотел положить под тело одежду, пришлось скинуть мне свое платье и юбку). Глубоко верны слова о «прирожденном мастерстве» Серебряковой — ведь она была, по существу, самоучкой, ставшей благодаря таланту, помноженному на упорный труд, великолепным и оригинальным живописцем, всегда идущим своим путем.

Было уже совсем темно и сыро. Но работа не приносит истинного удовлетворения. В другом письме он сообщает дяде: «Как страшно жаль, что тебя здесь нет, чтобы наблюдать вблизи этот живой ход истории. Эти произведения, начатые с почти этнографическим интересом к типам лиц и яркой, по словам Е. Е. Лансере, «неистовой до свирепости пестроте красок» одежд женщин и девушек (население близлежащих украинских сел называло их «московками»), постепенно все определеннее превращаются в проникновенные изображения человека со всеми его душевными особенностями и настроем — так же, как портретируемые девушки становятся для нее не только «моделями», но близкими людьми, можно сказать, подругами. Это уже совсем близко В Нескучном продолжается разграбление имущества.

Серебрякова не сразу приходит к окончательному решению композиции портрета. Неподвижной, холодной кажется тень на земле. Первая, более частная — воспевание человеческого тела, прекрасной наготы, представляющей, как писал редактор журнала «Аполлон» С. К. Маковский, «для современной живописи основу всякого синтеза, вдохновенного стиля, монументальной идеализации» (высказывание, показательное для адепта вступающего в силу неоклассицизма). То, что нехотя, «сквозь зубы» и только частично признавалось в советские времена, теперь можно считать неоспоримым: создатель и идейный вождь «Мира искусства», А. Н. Бенуа, по сути, основатель современной отечественной науки об искусстве. При рассмотрении генезиса «крестьянской» живописи Серебряковой необходимо остановиться на проблеме, которую можно обозначить как «Венецианов — Серебрякова».

Характер этого произведения, при его кажущейся неожиданности и исключительности в те годы — в подлинном искусстве, а не в «масс-культуре», — отнюдь не случаен. для купальщицы позировала сестра художницы Катя (кстати, сестры были очень похожи друг на друга). Хотя к ней, во Францию, приезжал старший брат, Евгений Лансере, советский профессор. Радостные, светлые чувства рождает картина.

Абсолютно другую Серебрякову видим в отображении народных образов. Это хорошо иллюстрируют «Портрет Елены Браславской» и «Портрет танцовщицы Иветт Шовирэ». Le 24 may 1896» («Моему очень дорогому дедушке его внучка Зина Лансере. Но побеждает Зинаида Евгеньевна в начале мая мать пишет Николаю Евгеньевичу: «Пригласили мы из Липцев акушерку, очень симпатичная дама и она дала Зике еще с небольшим месяц гулять, так что Зинок с увлечением принялся рисовать масляными красками яблоньки, а также скотный двор».

Несомненная дружба возникла у нее с К. А. Сомовым, с большим интересом и теплотой относившимся к ней как живописцу и человеку, с молодым искусствоведом С. Р. Эрнстом и, позднее, с другом последнего Д. Д. Бушеном. Теперь же, после свадьбы, встал вопрос о дальнейшем обучении. Она не могла помнить отца, но впечатления от его скульптур, подкрепленные рассказами обожавших его старших братьев Жени и Коли, были отчасти причиной возникновения у Зины особого чувства к деревенской, народной жизни, глубокого интереса ко всем ее проявлениям, давшим в будущем, когда она сумела осмыслить и обобщить свои юношеские впечатления, такие ее значительные «крестьянские работы», как «Жатва» и «Беление холста». В 1910-х годах Серебрякова была в расцвете творческих сил. Итак, в 1909–1911 годах Серебрякова проводит в Нескучном весенне-летний сезон, а иногда захватывает осень и даже зимние месяцы, обитая в «большом доме» или на хуторе с двумя маленькими сыновьями и их няней.

Наряду с несомненной блестящей одаренностью, унаследованной как по отцовской, так и по материнской линии от всей семьи Бенуа и проникновенной любовью к «крестьянской», «народной» России, что характерно было именно для Евгения Александровича, Серебряковой на протяжении всей ее жизни — при исключительной преданности искусству и удивительной работоспособности — были свойственны повышенная до болезненности чувствительность и пессимистический взгляд на мир, неуверенность в своем мастерстве, чрезмерная застенчивость. При взгляде на него сразу же вспоминаются впечатления А. Н. Бенуа от «поистине восхитительного в своем просторе вида» в окрестностях Нескучного и придающих ему «своеобразную живописность» ветряных мельниц.

Собственно, Серебрякова и делала их быстро, экономя время и материал. Летом 1911 года там же, в Нескучном Серебряковой написан портрет другой ее невестки — жены брата Николая Евгеньевича Елены Казимировны Лансере. Один из них — «Девушка в шарфе» (1911) — восхищает особым чувством молодой радости и как будто опровергает мнение ряда близких знакомых о ее застенчивости, «дикости» и подчас болезненной чувствительности.

Неслучайно у Серебряковой так много и незаконченных автопортретов и таких, которые носят набросочный, чисто «рабочий» характер. Искусство 3. Е. В печати отмечалось, что произведения Серебряковой понятны и дороги советскому народу. В целом Серебрякова его «не могла терпеть», ее особенно коробило в произведениях художника подчеркивание уродливого, приемы деформации. Ровно после 12 дней он захварывает у нас и на 5-й день умирает от паралича сердца. «Какой интересный там музей, сколько оригиналов и несмотря на то, что мы прямо из Италии, — делится своими восторгами Екатерина Николаевна в письме оставшимся в Риме Бенуа, — мы все же наслаждались старичками — как прелестен там Брейгель». Но за кажущейся легкостью стоит большой напряженный труд.

Но не только красота окружающей природы увлекает девочку. При всей кажущейся незатейливости мотива портрет задуман несколько необычно. Однако мрачность ряда писем Серебряковой, вызванная, конечно, в большой степени объективными причинами, вступает в явное и очень резкое противоречие с объективными же фактами: наверное, никогда еще она так много и плодотворно не работала, как в летние месяцы 1914–1916 годов. Небезынтересно в связи с этим вспомнить мысли Л. В. Луначарского об искусстве. Он был восемнадцатилетним Георгием Баланчивадзе, недавним выпускником Петроградского театрального училища, артистом Государственного театра оперы и балета (бывшего Мариинского).

Эти изображения супругов никак нельзя считать «парными» по решению. 1909 г. За обедом. Это могло бы свидетельствовать о достаточно тесных связях Зинаиды Евгеньевны с литературным миром, как и отмеченное в ее письмах посещение премьеры «Балаганчика» А. А. Блока в постановке В. Э. Мейерхольда и ее желание помочь своей приятельнице и модели, поэтессе В. Е. Аренс-Гаккель попасть в известное артистическое кафе «Бродячая собака» по «карточке» одного из братьев Лансере. Оригинальным был и художественный язык Серебряковой. При всем том, что эти произведения писались «Для себя», с близких и приятных художнице людей, без намерения показывать их на выставках, Серебрякова выступала в них как выразитель гуманистических исканий эпохи.

Живут скромно, Зинаида Евгеньевна очень много работает, «хотя терпит разные мытарства и страхи родительские» из-за болезней детишек и «измучилась, нянчась с ними ночью» Борис Анатольевич усиленно готовится к выпускным экзаменам в Институте путей сообщения. Еще более показательны ритмизованность решения картины и характерная для модерна «остановленность» действия во времени. Читая это описание, с особой ясностью начинаешь понимать, откуда так рано появилась в пейзажах Серебряковой особая «картинность», почти утраченная — под напором «этюдности» — русской пейзажной живописью десятых годов. Дети целые дни томятся в пыльном дворе, где нет ни травинки». Картина «За туалетом» стала этапной в творчестве Серебряковой. Так, весной 1927 года благоприятно решился вопрос о назначении 3. Е.

Военные годы вызвали хозяйственные трудности — впрочем, естественные. Оно заняло свое почетное место в истории русского искусства. Здесь важны были уже не глаза, а экспрессия движущихся тел. Все очень просто, все точная копия натуры, но вместе с тем Шура (Александр Бенуа. — А. Р. ) находит, что в ней есть стиль» (имеются в виду, несомненно, стилевые особенности модерна). Идея, положенная Щусевым и Бенуа в основу росписи, — связь Европы с Азией — должна была воплотиться в аллегорических формах: в предложенном Евгением Лансере плафоне «Встреча Европы, похищаемой быком-Зевсом и Азии на драконе», в наддверных панно «Триумф Европы» и «Триумф Азии», за работу над которыми брался сам Бенуа, в панно на тему присоединения Казани к России Бориса Кустодиева и, наконец, в восьми панно с символическими изображениями стран Востока, четыре из которых были поручены Михаилу Добужинскому, а четыре — «Турция», «Индия», «Сиам» и «Япония» — Зинаиде Серебряковой.

Он работал в Тбилиси и был командирован в Париж решением Наркомпроса Грузии. Почти закончен второй — главный — вариант «Беления холста» написаны такие значительные работы, как «Крестьянка Марина, чешущая лен», «Крестьянка за пряжей» и лучшая среди них, признанная классической «Спящая крестьянка». В печати Серебрякову называли «одной из самых замечательных русских художниц эпохи», «мастером европейского значения».

На одном изображены две девушки, так называемые «московки» из близлежащего села — высокие, прямые, с правильными чертами лиц, в красных кофтах, синих подоткнутых юбках, онучах и лаптях. И не нужно быть учеником. Как она рисовала — не представляю. От этой живой игры света и теней, от насыщенности ею всего изображенного, от богатейшей градации зеленоватых и золотистых тонов произведение кажется наполненным светом, воздухом. Долгое время не было мастерской.

Оба появились на свет в Нескучном, хотя Екатерина Николаевна и не хотела отправлять дочь, особенно перед рождением первого ребенка, в деревню. Пребывание в Царском было очень плодотворным: там был написан ряд поэтичных пейзажей озер, Камероновой галереи, парковых аллей и скульптур, в том числе «Пруд в Царском Селе», «Зима в Царском Селе», а также «Розово-павильонный пруд» близлежащего Павловска. Его старший сын Альберт Николаевич (1852–1936), для племянников — «дядя Берта», окончил Академию как архитектор, но своей специальностью занимался вроде бы нехотя, между прочим, а стяжал себе славу в качестве пейзажиста-акварелиста. Словно воскрешая прежние дни, она пишет пейзаж со своими любимыми «лошадками». Бенуа же, безусловно выделяя автопортрет племянницы, замечал: «Другие произведения Серебряковой (были выставлены портреты крестьян, в том числе «Пастух» и «Нищий», портрет студента, пейзажи «Весной», «Зимний день», «Зеленя». — А. Р. )— дальнейший комментарий к ее искусству.

После успеха «Бани» на выставке «Мира искусства» в декабре 1913 года в Москве, удивившего и обрадовавшего скромную Серебрякову, она, укрепившись в намерении и далее разрабатывать, хотя и в других аспектах, крестьянскую тему, начала обдумывать замыслы новых произведений и собирать материалы для них, делая во время пребывания в Нескучном бесчисленные рисунки и наброски. В одной из статей тех лет он писал: Мы же сторонники класса. Летом Зинаида Евгеньевна старается жить в Нескучном не в «большом доме», а на хуторе мужа, где, как пишет мать, «больше солнца» и «чувствуется молодое хозяйство». Зина постоянно слышала разговоры об искусстве, о великой миссии художника.

Как тут опять не вспомнить ее отца Евгения Александровича Лансере: как он боготворил Россию, каким был замечательным наездником и «знал лошадь как никто». Но ее реализм был, по существу, реализмом новым не только по глубинному смыслу, отражающему ее мировосприятие, но и по стилевым особенностям, вполне соответствующим содержанию ее живописи (кстати, в конце 1920-х годов путь многих живописцев, не принадлежавших к «авангарду», был обозначен видным искусствоведом А. А. Федоровым-Давыдовым как «неореализм»). Она снимала маленькие комнаты в самых дешевых отелях. стираем, моем полы, готовим и т. д. ) и не делаем того, что делали всю прежнюю жизнь — я не рисую, дети не учатся, бабушка не отдыхает ни минуты и все худеет и бледнеет Дядя Шура прислал нам из Питера деньги (100тыс. ) за какие-то проданные мои этюды. К таким пейзажам принадлежит и созданная в том же году «Пахота», где особенно впечатляет цветовой контраст темной вспаханной земли и уже засеянных светло-зеленых участков полей. Забегая вперед и оставляя, конечно, в стороне всю обусловленную временем стадиальную — содержательную и стилевую — разницу их искусства, можно высказать предположение, что свою удивительную неженскую смелость, быстроту и точность в работе Серебрякова в известной мере переняла от своего любимого «дяди Берты». Вот такие это были семьи — талантливые, добрые.

Искусство так как мастерски орудовать этим предметом банного обихода надо еще уметь. В другом письме она сообщает сыну о воссоединении семьи: «Боря приехал. Молодая женщина стоит в светлой комнате «большого дома» в Нескучном в открытую дверь, на фоне которой изображена портретируемая, видна вторая просторная комната с частью меблировки. Говоря о возрождении Серебряковой принципов картинности — образной и композиционной продуманности, выверенности линейных ритмов, очевидной декоративности и совершенной точности колористического решения, — нельзя не вспомнить ее великого современника Кузьму Сергеевича Петрова-Водкина. К такого рода пейзажу — точному и одновременно обобщенному, пейзажу «большого дыхания» — Серебрякова шла уже много лет на этом пути ею были созданы и «Зеленя осенью» и «Пахота.

Портрет решен пленэрно. Летние месяцы приносили обычно большой «урожай» рисунков. Эти воззрения Бенуа сформулировал частично уже в первом своем серьезном и значительном литературном труде — созданной им в 1894 году части «Истории живописи XIX века» Р. Мутера, посвященной современному русскому искусству, явившейся началом — более того, планом деятельности для него самого и его единомышленников. Свои прекрасные каштановые волосы делила на прямой пробор и закладывала в узел на затылке (примерно с 1913 года — и уже до конца жизни — стала носить челку). Фигура в черном, без украшений и какого бы то ни было яркого пятна. В России же Серебрякова оказалась первым художником, возродившим традицию изображения прекрасного женского тела в его живой прелести не в качестве «учебной» работы, а в самостоятельном эстетическом значении, полностью игнорировавшемся живописцами второй половины XIX века, в первую очередь передвижниками, с презрением отдавшими эту «асоциальную» по содержанию живопись на откуп мастерам академического или чисто салонного направления — от Г. И. Семирадского и К. В. Маковского до Н. К. Бодаревского и А. Н. Новоскольцева. Поэт Георгий Иванович Чулков, друг А. А. Блока, был человеком, несомненно, незаурядным, автором теории «мистического анархизма» (впрочем, быстро исчезнувшей)— своеобразной смеси политического радикализма с некоторыми идейными установками символизма издателем символистских альманахов «Факелы» (1906–1908) и «Белые ночи» (1908) его жена Надежда Георгиевна являлась известной переводчицей.

Правда, в годы занятий Зины в его студии Браз не слишком много внимания уделял ученикам из-за своей большой загруженности работой над портретами (он увековечил себя знаменитым портретом А. П. Чехова). Об этом столь необычном сочетании мы еще не раз будем говорить в этой книге. Она рисует и раненых русских солдат, находившихся на излечении. С «красавицами же тринадцатого года» (Анна Ахматова), например с Саломеей Андрониковой, да и с самой Ахматовой, в будущем моделями Серебряковой, она в те годы, по-видимому, вообще не была знакома.

Настроениям времени более отвечала картина «Беление холста», работа над которой вступила в завершающую стадию. Но главное в этой картине, как и во всех произведениях Серебряковой этих лет (да и всей ее творческой жизни), — удивительная естественность и поэтическая точность. Это «существование как отражение» служит ей (может быть, абсолютно подсознательно) своеобразной «защитой», границей между собой и зрителями, существование которой особенно характерно для целомудренной и скромной Серебряковой — человека и живописца.

Камаре», «Терраса в Коллиуре», перекликаясь с колоритом виноградных террас Коровина, буквально вбирают в себя зрителя. По-видимому, многие из них были крестьянского происхождения и вообще подразумевалась деревенская баня— по словам Алексея Савинова, эта картина «была существенно важным шагом в приближении Серебряковой к темам деревни и её людей»20. С «красавицами же тринадцатого года» (Анна Ахматова), например с Саломеей Андрониковой, да и с самой Ахматовой, в будущем моделями Серебряковой, она в те годы, по-видимому, вообще не была знакома. Купальщица. Но главное в этой картине, как и во всех произведениях Серебряковой этих лет (да и всей ее творческой жизни), — удивительная естественность и поэтическая точность. Борис Анатольевич был арестован в Москве во время «красного террора».

Рука висит вниз и соприкасается с пальцами левой руки. Нужда все возрастает. Чтобы претворить в жизнь эти намерения и создать новый реализм, очищенный от всего, что друзья считали устаревшим и, вместе с тем, показать достижения современного европейского искусства, Дягилев самостоятельно (Бенуа с семьей находился в это время в Париже) организовал открывшуюся 15 января 1898 года в Петербурге Выставку русских и финляндских художников в числе последних в ней принимали участие известные и популярные в Европе художники А. Эдельфельт, Э. Эрнефельд и А. Галлен-Каллела. Затем Зинаида Евгеньевна обращается к решению более спокойному, «картинному», в какой-то мере повторяющему тему автопортрета «За туалетом» — впрочем, сильно преобразуя ее: молодая женщина в открытой сорочке с обнаженными плечами придерживает рукой распущенные волосы одной из своих тяжелых кос, смотрясь в маленькое круглое зеркальце, которое держит в другой, полуобрезанной краем холста, руке. «Жатва» Серебряковой по праву становится важным этапом на пути создания в русской живописи картины — произведения не только предельно продуманной, безупречно найденной формы, но и, главное, значительной и важной мысли, утраченной, к сожалению, поздними передвижниками. По дороге домой они успевают в Берлине осмотреть большую «Немецкую столетнюю выставку (1774–1875)», где экспонировались картины из Национальной галереи, Гамбургского и Дрезденского музеев.

Е. Серебряковой в Бельгии и М. Б. Мейлаху, любезно предоставившему полный текст своей ценной публикации о семье Серебряковых. В «Моих воспоминаниях» он с большой скромностью оценивает свою роль в художественном формировании Зинаиды Серебряковой, однако его — человека и живописца — значение в ее жизни огромно. И все вещи при их цельности напоминают наброски. Ее глаза, губы тронуты ласковой, доброй улыбкой.

Вот таким образом Серебрякова решилась краткосрочно выехать во Францию (1924 год), где уже находился ее дядя А. Н. Бенуа, предложивший художнице помощь в организации личной выставки-продажи картин. В этом небольшом пейзаже-картине, написанном почти одновременно с этюдами «Яблоня» и «Фруктовый сад в цвету», нет уже ничего сиюминутного, случайного, все продумано и строго композиционно построено, причем по принципу, как окажется, надолго избранному живописцем. В одном из писем матери из Нескучного Зина восторгается: «Как здесь чудно, как хорошо, вчера мы сорвали первую зацветшую ветку вишни и черемухи, а скоро весь сад будет белый и душистый: за эту ночь (шел теплый дождичек) весь сад оделся в зелень, все луга усеяны цветами, а поля ярко-зеленые, всходы чудные». Чтобы он учил любить жизнь.

Да и среди художников у нее было не слишком много близких знакомых. Автопортрет» 1909 года, сразу же купленной Третьяковской галереей, потом картины опять же счастливого материнства, там же рядом – идиллии, отличающиеся от расхристанных передвижнических аккуратные крестьяне эпохи модерна (которые, однако, позднее, с революцией, разорят родовое гнездо под Курском), семейный уют в имении Нескучное и дети, дети, дети За играми, за обедом, в домашних хлопотах, в карнавальных костюмах и балетных пачках, а то и предстающие в обезоруживающей наготе. Князева отмечает, что в этом произведении присутствуют приёмы старого академизма, а также то, что в нём заметно следование традициям Алексея Венецианова— в первую очередь, его картины «Купальщицы», написанной в 1829 году30.

Мой брат, Евг. Однако здоровье ее оставляет желать лучшего. Лаконизм и четкость построения и цветового решения «Спящей крестьянки» вводят эту работу в ряд лучших монументально-декоративных произведений Серебряковой. «Вообще я часто раскаиваюсь, что заехала так безнадежно далеко от своих», — писала она ещё в 1926 г. А в старости добавляла: «Ничего из моей жизни здесь не вышло и я часто думаю, что сделала непоправимую вещь, оторвавшись от почвы» К счастью, Серебрякова ошиблась — ее картины нисколько не «выпали» из контекста русской художественной жизни, по-прежнему восхищают любителей искусства всех возрастов и высоко ценятся коллекционерами. Ее глаза, губы тронуты ласковой, доброй улыбкой. Кроме того, занятиям живописью сильно портила болезненность Зины. Именно отсюда, по её мнению и проистекают «целомудренная красота и душевная чистота, которыми пронизано изображение обнажённого тела».

Так в ее женских портретах появился своеобразный, чисто «серебряковский» тип. достаточно вспомнить хотя бы салонные, рассчитанные на пошлые вкусы «ню» В. Г. Тихова, Н. К. Бодаревского, И. Ф. Порфирова, чтобы понять то, к чему стремилась Серебрякова. Но почему не удалось. Неподвижной, холодной кажется тень на земле. И, может быть, самая главная и наиболее привлекающая зрителя его черта — это «простая красота», которая «есть во всем». Написанная маслом — что дает возможность работать не спеша — картина «За обедом» продумана и в живописном отношении и в решении глубоко поэтичного образного содержания.

Тата оказалась живой, шаловливой девочкой, Катя более тихой, спокойной. Несколько дней пришлось изрядно поволноваться — официальные церковные власти не давали разрешения на брак. Уже первые картины Серебряковой привлекли всеобщее внимание, а автопортрет «За туалетом», выставленный в 1910 г., произвел фурор — столько в нем было очарования, молодости, задора. По свидетельству Тесленко, «обстановки не было никакой: кровати, 2 стола, стулья» посреди комнаты находилась печурка-«буржуйка». Наряду с участниками выставки, которые в ближайшем будущем составили «ядро» «Мира искусства» (самого А. Бенуа, К. Сомова, Л. Бакста, Е. Лансере), к этому выступлению были привлечены и московские художники-новаторы из числа «младших передвижников», к чьему творчеству уже давно с восторгом приглядывались петербуржцы во главе с Бенуа.

Но в отличие от отца-скульптора Зина уже тогда была «чистым» живописцем не менее, чем впечатления от нового быта, привлекала ее прелесть окружающей природы, произведшей в свое время такое сильное впечатление на Александра Бенуа. Можно вспомнить ранние образцы творчества Серебряковой на детскую тему: полные симпатии к юным моделям изображения крестьянских детей конца 1900-х годов, например «Спящую Галю» или живые, обаятельные темперы, где в качестве натурщиков выступали дети художницы, — «Так заснул Бинька (Женя Серебряков)» 1908 года, портрет задумавшегося Жени, «Шура спит», «Играющий Шура» (все созданы в 1909 году), композиционный набросок «В детской. Так, уже в «Бане» она отказывается от «бытовизма» сюжета, от жанровости. К. С. Петров-Водкин вкладывал в образное решение своих юных крестьянских матерей, непревзойденных по почти иконной чистоте, глубокое философское содержание, в картине «Полдень» превратил жизнь крестьянина в бытие. Кажется, отнюдь не случайно художница назвала их впоследствии так «безлично».

Боже, сколько интереснейших вещей на свете» (Серебрякова обдумывает сюжеты росписи интерьеров ресторана Казанского вокзала в Москве на темы Востока, заказ на которую получила об этом еще пойдет речь).

«Торговая площадь Маракеша» – голубые, желтые, бежевые пятна передают ощущение жары. Обсуждая картину «Баня», Савинов отмечал, что перед произведением Серебряковой таких ощущений не возникает— «девушки её картины окрепли в труде и чужды изнеженности их нагота здорова и спокойна». Например, Марине Цветаевой это удалось. Чаще всего художник пишет автопортрет, пользуясь зеркалом. О том, как складывалась жизнь Зинаиды Евгеньевны и ее семьи во время более чем годичного пребывания в Харькове, лучше всего повествуют воспоминания Галины Илларионовны Тесленко — в то время совсем молодого геолога, научного сотрудника музея, с которой очень сблизилась Серебрякова в этом «музейном» году. Его обаяние, о котором ходили легенды и разносторонние таланты (он был и превосходным пианистом-импровизатором) привлекли к нему внимание царской четы — АлександраIII и Марии Федоровны. Слабую физическую организацию она унаследовала от отца. В глубине — еще четыре юных девушки в различных позах.

В марокканском цикле больше чем в других вещах ощутимо влияние парижских художников: местами проблескивает цветовая театральность Тулуза Лотрека, таитянский период Поля Гогена. Этот милый и наивный натюрморт окажется предшественником множества превосходных натюрмортов художницы, созданных в зрелый период ее творчества. Как мы видим теперь, она во многом предвосхитила путь тех оставшихся на Родине художников, которые, не прельстившись грандиозными исканиями авангарда и, тем более, «достижениями» пресловутого соцреализма, создавали новое, свободное, не подчиняющееся никаким внешним требованиям искусство. В этом произведении молодой художницы, как и она сама, все дышит свежестью. В годы войны «нескучненские» альбомы также полны и набросками и тщательно выполненными зарисовками крестьян и крестьянок.

По словам Амшинской, в картине «Баня» нет сиюминутной конкретной сюжетности, зато есть обобщённость. Екатерина Николаевна сообщает сыну 26 октября: «Зинок все еще работает над московками (персонажами картины. — А. Р. ). Однако совокупность произведений H. Л. Бенуа и весь его творческий склад архитектора-художника, с безупречным вкусом сочетавшего в своих проектах ретроспективные тенденции в их барочном, а чаще в романтизированном неоготическом стиле (примерами являются придворные конюшни в Петергофе, вокзал в Новом Петергофе) с «новой функциональной организацией пространства и применением прогрессивных строительных материалов и конструкций», вполне подтверждают глубоко справедливое замечание его сына Александра Николаевича: «Папа из всех архитекторов своего времени был несомненно наиболее чуткой художественной натурой». От времени до времени аплодисменты, крики. Чего же мы хотим от художника. Западные образы «Торговка овощами в Ницце», «На пляже», «Булочница» показаны не в момент физического труда, но мы понимаем, что в них больше чем глаза говорят грубоватые угловатые черты лица, рук, мощные ноги и торсы.

Выставка в СССР стала для нее большим праздником. Портреты Серебряковой этого времени оригинальны по композиции, колориту, манере письма. Особенно отмечает он не только блестящее мастерство Лансере-наездника, дававшее возможность даже в последние месяцы жизни сравнивать его с «черкесами», но и бесконечную привязанность к русской деревне и особенно к принадлежавшему ему небольшому имению Нескучное. Екатерина Николаевна писала: «Зинок рисует своих московок, она наслаждается ими и их рассказами». Но ее реализм был, по существу, реализмом новым не только по глубинному смыслу, отражающему ее мировосприятие, но и по стилевым особенностям, вполне соответствующим содержанию ее живописи (кстати, в конце 1920-х годов путь многих живописцев, не принадлежавших к «авангарду», был обозначен видным искусствоведом А. А. Федоровым-Давыдовым как «неореализм»). Зинаида Евгеньевна просит свою сестру Катю, очень похожую на нее внешне, позировать летом для картины «Купальщица».

Одна работа молодой художницы, созданная в том же плодотворном 1911 году, стоит особняком: она в известном смысле завершает начальный отрезок ее уже приобретшего зрелость творчества и одновременно предвещает новые, чисто «серебряковские» живописные открытия. Ее отец Е. А. Лансере, внук оставшегося в России пленного наполеоновского офицера и прибалтийской немки баронессы О. К. Таубе, был, безусловно, очень талантлив и бесконечно предан своему виду искусства — скульптуре «малых форм» как правило, сюжеты его произведений были продиктованы его страстной любовью ко всему «живому», в первую очередь к лошадям и другим домашним животным. Но ни она, ни ее дочь не унывают. 1914Портрет Б. А. Серебрякова. В 1910-х годах одно за другим следуют полотна: «Жатва» (1915), «Беление холста» (1917), создаются большие однофигурные композиции «Спящая», «Марина, чешущая лен», «Крестьянка за прялкой».

Чтобы он учил любить жизнь». Относится она к своим работам критически — на многих из них стоит ее надпись «худо» или «очень худо».

---