Врубель Гамлет И Офелия
Да вроде бы и незачем. И Дервиз, едва появился, кинулся всяко содействовать школьным делам. Подлинный Рафаэль велик ибо «он глубоко реален». – отойдя от сестры, Себастьян подошел к матери и тронул ее за плечо, привлекая внимание. Порой в текст врываются французские, немецкие слова и выражения.
Чистякова (курс не окончил). Явились деньги единственно возможным образом — присылала сестра. Приятели по академии ценились прежде всего как «достойные соперники». С той же твердостью, с какой он заявлял: «Принципов у меня мало, зато я их крепко придерживаюсь». Цветовой спектр картины ограничен темными тонами, вплоть до черных.
- Сообщество «Сообщество любителей литературы»
- арт-сообществоИСКУССТВОбезГРАНИЦ
- Русский музей Дополненная реальность
- Описание картины Михаила Врубеля «Гамлет и Офелия»
Здесь преобладают трагические элементы и размышления героев. Врубель прислушался.
Солидный Дервиз был словно создан сделаться опорой для хрупкой Нади. Не увлекся Шекспиром, кажется, только Лев Толстой. Единственный, сделанный большим мастером натурный портрет Серовой (если не считать холст Репина, запечатлевший ее в образе «Царевны Софьи»).
Такова натура Владимира, для друзей — Вольдемара фон Дервиза. Гравюрные копии «Сикстинской мадонны» напоминанием о вечной красоте украшали дома многих образованных людей, скажем, квартиру Достоевского. – Ладно, если надо бежать, я тебя не держу. Медали это ерунда, убеждал Врубель верного Серова: «Первые номера все равно получают только тупицы и стремиться к ним незачем». При этом свой выбор он сделал раньше всех и прочно.
Тот дядя Вольдемара, чьи роскошные затеи до сих пор восхищают жителей Ниццы, на сказочной своей вилле «Долина роз» завел личный оперный театр, куда баснословно богатый меломан Павел Григорьевич Дервиз приглашал первых солистов Европы. Серов сосредоточенно осваивает структурный прием его пластики. Полагается в биографии представлять читателю родителей героя, членов его семьи.
Он был из тех счастливчиков, о которых говорят, что они «родились в сорочке». У Дервизов, надо сказать, было фамильное влечение к вокалу. Отличаясь завидной работоспособностью и наблюдательностью, он стремился добиться максимальной скрупулезности в передаче формы, одновременно доводя ее до состояния высокой степени абстракции. Отговорки, конечно (какая девятнадцатилетняя девушка перепутает влюбленность поклонника с его нравственными исканиями) и участливая сердечность Маши Симонович. Предложение было достаточно лестным и сулило довольно солидный заработок. Характерна поездка к Герцену, у которого молодожены Симоновичи надеялись получить указания относительно первостепенно нужной деятельности (предполагалось, видимо, нечто вроде печатания нелегальной литературы).
- Шекспир в живописи: «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир»
- Клуб любителей творчества Шекспира
- Сочинение-описание картины Врубеля «Гамлет и Офелия»
- Гамлета («Гамлет» Блока «Гамлет и Офелия» Врубеля)
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Картина Гамлет и Офелия – Врубель Михаил
Несмотря на непростой характер, они всегда считали и продолжают считать ее своей семьей. Так или иначе, спектаклю он не пригодился. Словно автор пытался передать противоположности двух темпераментов. Но тайной, болезненно переживавшейся самим Врубелем.
Серов на «субботниках» обычно помалкивал, уткнувшись с карандашом в неизменно лежавший перед ним альбомчик. А в дневнике готовившего этот вечер руководителя академического хора И. Ф. Тюменева осталась запись о том, что Михаил Врубель «подал мысль прочесть когда-нибудь полное поэтическое произведение, например Демона, с художественными и музыкальными иллюстрациями». Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух. Вопреки повальному увлечению «реальностью», Миша и сам никогда не думал о «реальном».
Взгляд героя устремлен в сторону. Чувствовал он себя тут не «как дома», а именно в единственно доставшемся его юности по-настоящему родном прибежище. В частности, вновь тогда накатил на Россию вал гамлетизма. Кажется, он готов был признать комическую оперу своим любимым жанром: «Опера, по-моему, прехорошенькая, да и исполнение очень порядочное, — заключал он в письме к Анюте. — Примадонна soprano Тальони имеет хотя и обработанный, но очень маленький голос, так что она никуда не годилась в роли Джульетты в опере Montecci et Capuletti, опере серьезной (которую мы слышали незадолго до того), но зато в Crispino et Camore elle etait admirer».
Врубелевская версия темы «Гамлет и Офелия» с достаточной ясностью ограничена. Где же еще было искать желанную подругу. Детали боковых сюжетных линий «Анны Карениной» подзабылись и насчет Левина припомнились только какие-то терзавшие того морально-социальные проблемы, объясняла много лет спустя Мария Яковлевна Львова, урожденная Симонович. Серия из четырех книг (кто знает автора – может и больше будет) не легкая задача для писателя, ведь так много людей останавливаются на второй от силы книге, так что в этом случае все хорошо.
Созвучие этой пары сложилось сразу. Клубок распутывает лишь всесильный, покрывающий все распри (всю «перепутанность понятий») императив, который надо расслышать и принять. Таким образом, внимание зрителя сконцентрировано только на фигурах. Трагический сюжет захватывал. У дружбы особая память.
Идеал любви и семейной жизни был для него ясен — вот так, как здесь, на Кирочной. Момент, когда Серов ввел друзей в круг родни, был для семейства трудным. Создается впечатление, что он ушел в свои мысли и ничего вокруг не замечает. Офелия на холсте — сама кротость, нежность, ни тени кокетства. Без подпитки скрупулезным изучением натуры вянет страсть живописца, усыхает родниковый «ключ живого отношения». Это был неразрешимый диалог.
«Между художниками Врубель, конечно, первенствовал. В 1889-1904 жил в Москве, затем в Петербурге. Михаил Врубель написал много известных всему миру картин. Юные лица двоюродных сестер неоднократно вдохновляли кисть Серова, так что можно наглядно убедиться в достигнутой телесно-психической гармонии по-разному милых и миловидных, на живописных портретах непременно прогретых летними лучами и словно светящихся благородной сдержанностью Ольги, Нади, Ляли Но первым в памяти, конечно, портрет сидящей в кружевной тени под липой Маши — «Девушка, освещенная солнцем», символ новой красоты, достоверно зарифмовавший очарование с интеллектом, девичью прелесть с интеллигентностью.
Врубель Михаил Александрович (1856, Омск – 1910, Санкт-Петербург)Художник, график, скульптор, мастер прикладного искусства, художник театра, монументалист. Академик Императорской Академии художеств (с 1905). Родился в Омске. В центре сюжетной линии всего лишь два персонажа, другие детали на холсте отсутствуют. Такое же впечатление оставляло здание Биржи, замыкающее Приморский бульвар. И пусть с медалями, главным мерилом академических успехов, постоянно какие-то осечки. Терпеливый добряк Николай Бруни часами больше позировать не мог, так как приступил к своей конкурсной программе на малую золотую медаль соученица Диллон, которая «невозможно пудрится и имеет отвратительный лиловый оттенок на фоне гобелена», тоже была отставлена. Год назад неожиданно скончался Яков Миронович. Опять можно почувствовать вскипавший во Врубеле отклик на людей необычных. Но ему повезло найти невесту в самом близком сердцу семействе.
Преданность мужу, с которым ей посчастливилось составлять «одну душу», ничуть, однако, не растворила ее в личности супруга и учителя. Но последний остановил свой взгляд на сюжете из пьесы «Гамлет и Офелия». Удачная фотография. К счастью, одну из кузин не отделяла преграда кровного родства.
В настоящее время произведение искусства находится в Русском Музее в Северной столице. Ночью, уйдя за черту города, философ Акоста покончил с собой. У Симоновичей по вкусу оказалось всё — уклад, привычки и те самые «принципы». Репина занимался акварелью.
Кого-то из временных опекунов Серов искренне полюбил, кого-то навек возненавидел. В Киеве реставрировал фрески Кирилловской церкви (1884-1885) и работал во Владимирском соборе: создал эскизы фресок (1887, не осуществлены), писал орнаменты (1888-1889). Периодически встречаясь с Валентиной Семеновной (каждую субботу приезжать из новгородской деревни к сестре в Петербург ей было затруднительно, однако дважды в месяц она все же сюда добиралась), он обнаружил, что ему не так уж чужд ее своеобычный социально-возвышенный настрой. Валентина Семеновна часто играла на рояле в гостиной сестры отрывки из своего последнего сочинения: написанной по канве драмы Карла Гуцкова оперы «Уриэль Акоста». Не покидает ощущение, что на Шекспира Врубель смотрит через призму лермонтовского «Демона». Эта неизвестность и есть крючок благодаря которому хочется читать дальше.
Милле позировала девятнадцатилетняя начинающая художница Элизабет Сиддал. Они с Эйприл до сих пор не до конца свыклись с разводом родителей. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1880). Входил в Абрамцевский кружок, член Московского товарищества художников, Мира искусства, член-учредитель Союза русских художников (1903). На взгляд ничего не стоит распределить персонажей, так сказать, по жизненным ролям.
С молодости Валентина Семеновна не страшилась шокировать ближних и дальних. «Византийские лики», труды в древних киевских храмах — это же позже, это следующий этап. Картина «Гамлет и Офелия», написанная в 1888 году, выполнена в характерных для художника холодных тонах. Интерьер никакого внимания к себе не привлекает.
Врубеля он назначит ламой (травоядный лиризм врубелевской внешности в другом варианте юмористического зоосада Серова был представлен образом «каменного барана»)— и тот артистично, одним поворотом головы продемонстрирует сходство своего профиля, пышной волнистой шевелюры, пухлого выступа верхней губы и темных глаз под светлыми ресницами с верблюжьим силуэтом, томным взглядом грациозной альпаки. И только раз в неделю праздничный просвет — субботний, долгий, порой чуть не до зари, вечер в доме на Кирочной (в Ленинграде она стала улицей Салтыкова-Щедрина), в семействе тетушки Серова, Аделаиды Семеновны Симонович. Грусть и печаль пронизывают всю ее фигуру, ее взгляд поник, а глаза полузакрыты.
А близнецы еще какое-то время постояли у могилы. Кажется, что художник старался передать всю беззащитность хрупкой женской фигуры.
Она мягко улыбнулась ему и накрыла его ладонь своей. Александр Михайлович Врубель, отец, — светловолосый и светлоглазый, с мягкими чертами лица, спокойный, слегка даже флегматичный, весьма положительного, «позитивного», как тогда говорили, склада мыслей, с неукоснительными нормами поведения, с твердыми понятиями о добре и зле, о законе и беззаконии, о своеволии.
Стало быть, весь текст следует понимать в духе кантовской философии, читая «бесконечное» как абсолют мира вещей в себе и тем самым несколько проясняя волновавший художника извечно присущий сознанию сложный конфликт страстей интуитивных ощущений абсолюта и нормативных средств мышления. В итоге она промерзла, так как дело происходило зимой и тяжело заболела. Стоящий в центре площади, он мог показаться даже маленьким. Его девиз был: Il vero nel bella (Истина в красоте).
Часть своего жалованья наставница оренбургских институток «чудный человек Нюта» ежемесячно отправляла брату в Петербург. А российский успех системы, которую Симоновичи начали пропагандировать изданием своего журнала «Детский сад» и практически развивать устройством «элементарных частных школ» в Петербурге, затем Тифлисе и снова в Петербурге, был предопределен особым складом передовых молодых супругов. Семья не впала в нищету, материально она всегда держалась не столько скромным жалованьем отца, врача Елизаветинской детской больницы (побочных заработков доктор Симонович не имел, вне службы лечил малолетних пациентов и их родителей бесплатно), сколько энергичной педагогической практикой жены. И они будут навещать ее и искренне скорбеть у могильной плиты. - Мам. Стоны поистине гамлетовской одинокой тоски.
Некогда. История создания картины печальна. И на юношеских письмах Миши к его сестре лежит печать его гуманитарных склонностей. В роли Гамлета позировал теперь Серов, в роли Офелии — милая Маша. Однако чем, как не гармонией, пленяет удостоенная-таки малой серебряной медали композиция «Обручение Марии с Иосифом», перед которой всегда толпа учащихся.
Черты лица Гамлета наделены строгостью. И ореол сентиментальной святости навязан гению упадком вкуса следующих веков. Сын собирался писать мать, уже стояли мольберт и подрамник, но из-за столкновения двух чересчур сходных, нервных, неуступчивых характеров сеанс был прерван, больше не возобновлялся.
Взрослую больную ему спасти не удалось, а сироту Олю Трубникову Симоновичи удочерили. – глупый вопрос, но юноше хотелось поддержать мать. Сюжет, отображающий жизнь «глубоко и всесторонне», во врубелевской жанровой картине был взят из мира (догадайтесь-ка с трех раз) из мира литературной классики — «Гамлет», точнее «Гамлет и Офелия». Ему конечно же были известны посвященные Шекспиру и специально «Гамлету» эссе открывшего ему кантовский космос Куно Фишера.
Каждый год в один и тот же день они приходят сюда. Действительно. Чего-чего, а нестандартности Серовой было не занимать. «Почувствовала, что мои материнские обязанности прекратились, — пишет она, — и тотчас ринулась в народ для осуществления задачи всей моей жизни: перенести музыку в деревню».
Эта картина Врубеля откровенно о нем самом. Во время одной из встреч лампы погасли, но Элизабет не сказала об этом художнику. Дважды обращается к шекспировским героям Михаил Врубель. В образе Гамлета четко видны сосредоточенность и даже некоторая отрешенность. Познакомилась с теоретиком и композитором Серовым, консерваторские авторитеты не признававшим, пленилась его взглядами им самим, совсем еще юная стала женой весьма немолодого Александра Николаевича. На вечерах у Симоновичей, когда одни читали вслух, другие музицировали, третьи лепили и рисовали, Михаил Врубель, как запомнилось Валентине Семеновне Серовой, частенько «чертил византийские лики».
Эскиз был с воодушевлением начат, хотя был ли закончен, неизвестно. В голове, мол, не укладывалось, что ею, «простой и наивной девочкой», мог заинтересоваться «этот блестящий художник, умный человек со светским лоском». Наверное, при иных обстоятельствах Серов так же полюбил бы тихую строгость, неговорливую стойкость своей «беленькой-беленькой голубки» (женщин «с нажимом» он, по рассказам матери, не переносил).
На ней принц датский и его возлюбленная предстают в момент напряженного диалога. Ни одно упоминание этого большого изящно подцвеченного сепией перового рисунка не обойдется без эпитета «рафаэлевский» иначе не назвать восхитительно ненатужное единство изобретательной детальности и совершенной образной ясности. Она предъявит современный достойный извод рафаэлевского реализма.
Пунктирно излагая в письме вызревшее у него «свое учение о Рафаэле», Врубель дерзко свергает ложноклассических идолов, не смущаясь перечислением знаменитостей как иностранных («разных Энгров, Делакруа, Давидов»), так и отечественных («Бруни, Басиных»). Мамонтова. «Мы трое единственные понимающие серьезную акварель в Академии», — поясняет сестре Врубель. В 1870-1890-х совершил многочисленные поездки за границу. Победа, верилось, не за горами. Отданная другому невеста приняла яд.
Выбор направления — личный: честнейший и слегка наивный. Никак у человека не выходит примирить чувства и с «бесконечным» и с догматом, религиозным ли, научным ли. Удивительно вовремя приятелей осенило вместе писать натурщицу у него в мастерской. Сообщить об этом тем более приятно, что сам он тут несомненный лидер. Внутри тройственного союза имелись разные оттенки. Опустив голову в скромном уборе, стоит рядом руки (одна опущена на подлокотник, другая протянута вдоль спинки кресла) словно охраняют, успокаивают клокочущие чувства Гамлета.
Эскизом расположение Врубеля к Серовой не ограничилось. Начнут читать стихи — Врубель поразит оригинальным чтением Лермонтова. Кажется, что в этом споре не было правых и неправых. Талант Михаила АлександровичаВрубеля был на редкость многогранным. Подобно мастерам Возрождения, работал во всех видах искусства. Это было их тайной: временные займы, которые Михаил вот-вот вернет с лихвой.
– Не хочешь прогуляться с нами. Они отмечены стилизованным и игривым тоном, подчас и гоголевскими интонациями. И не так даже важно, что это первая русская женщина-композитор. Одной из таких является написанная в 1884 г. в студенческие годы художником картина «Гамлет и Офелия».
Герои являют собой контраст переживаний. Надо сказать, в семье никогда не вспоминали об этих подвигах. Лермонтов в его сознании жил постоянно. Сначала кажется — ошиблась, спутала мемуаристка. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Работа, слов нет, виртуозная. В них — удачные метафоры, эпитеты, литературные реминисценции: Одесса — это «солончаковые степи Скифии», а от петербургских писем Анюты «на него пахнуло свежестью Невы». Общественные настроения затрепетали ветрами неподатливых вопросов.
Новаторским такой сюжет 1883 года назвать трудно, но актуальным он действительно являлся. Изображенные на картине персонажи наделены абсолютно разным характером. Эмоциональные потрясения за последние годы оставили свой след на Аляске. Я справляюсь. - Папа снова не пришел, – констатировал Себастьян. - Я не удивлена. Так что эпоха неплохая — задумчивая. Возможно, в тот приезд и появился портретный врубелевский рисунок. Дервиз (которому сестра и все «адепты Врубеля обязаны горячею благодарностью за сохранность целой коллекции рисунков его академического периода») тщательно собирает листы врубелевских штудий.
Но не стоит преувеличивать измышлять многозначные параллели. Уверенность не оттого, что родовит, что его дядя владелец несметных, нажитых на железнодорожных концессиях капиталов, а отец член Государственного совета, сенатор (хотя баронский титул и огромное наследственное состояние неплохо помогают избавиться от робости). Просто так как так и есть. Дефицит трогательных воспоминаний даже побудил мемуариста, восхищаясь серовским умением видеть и передавать цвет («нечто подобное совершенному слуху»), оттенить этот дар сравнительным несовершенством врубелевского колористического зрения.
Наверное и Врубель читал именно этот, не очень складный, зато точный перевод: «Высокое достоинство долга не имеет ничего общего с наслаждением жизнью оно имеет свой собственный своеобразный закон и свой собственный своеобразный суд если бы то и другое захотели встряхнуть так, чтобы смешать их и как Целебное средство предложить больной душе, они тотчас же разъединились бы сами собой если этого нет, то первое не имеет действительной силы если бы физическая жизнь приобретала некоторую силу, то безвозвратно исчез бы моральный закон». И это превосходно получалось. Гамлет же здесь, теснее прижав к груди рисовальный альбом, замер в тревожных сомнениях. Характеры отпечатались очень внятно. Спокойно и уверенно сидящий на стуле в центре Дервиз демонстрирует весь набор молодости положительной, включая вполне уместно обрамляющие умное, уже по-настоящему взрослое лицо густые усы и бородку. Девушка лежала в ванной, воду в которой подогревали горелки. Рядом с главным героем находится Офелия.
Это не его горе. - Да, пожалуй, – обреченно согласился юноша. Оставшись после смерти мужа фактически без средств, Валентина Семеновна попыталась выхлопотать часть доходов от постановок его опер «Юдифь» и «Рогнеда» на воспитание сына (раньше о том же безрезультатно хлопотали А. К. Толстой и Тургенев), успеха не добилась, не сдалась, по черновикам завершила оперу мужа «Вражья сила», собрала четыре больших тома его критических работ. Другой дядя, Николай Григорьевич Дервиз, сам стал певцом известным тенором Императорского Мариинского театра (это с ним на его одесских гастролях когда-то имел счастье познакомиться гимназист Врубель). Главная героиня кстати тут не такая уж Красавица но зато Торн настоящий чудовищный принц и не смотря на все его недостатки, такой герой вызывает у читательниц те самые чувства. «Представилось, что Михаил Александрович о них и говорит, что он, такой одаренный художник, не может совместить свой взгляд на искусство, свой предстоящий ему путь со взглядами общества». С каким теплом и интересом относится к маленьким сводным сестричке и брату — Лиле, Володе.
Совсем недавно он исполнил несколько рисунков, проецировавшихся на экран в виде «туманных картин», пока со сцены читались отрывки из пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери» и звучали фрагменты «Реквиема». В школе трудились все старшие дочери. Дружба эта крепилась страстью к живописи, к акварели. Врубель пробовал себя во многих областях изобразительного искусства.
Включился, разумеется, Серов: взял на себя рисовальные классы. Женщина — вертлява, пестро сметлива и потому реальна во всех своих взглядах на жизнь». Мы позвоним вечером, ладно. Неважно, сколько нервов она истрепала своей матери неважно, сколько раз обидела своих брата и сестру – она всегда останется частью этой семьи. Все корифеи европейских академий, в том числе русской, на его взгляд, упрощали и огрубляли Рафаэля, все их трактовки рафаэлевских заветов не более чем «переделки Гамлета Вольтером». Затеют шарады — никто не сравнится с ним в шутливой изобретательности.
У Рафаэля в русской духовной культуре статус вершинный. Заспорят об опере — знаток Врубель споет, сыграет, всех убедит в несравненных достоинствах околдовавшей его французской новинки «Кармен». Руководитель Абрамцевских керамических мастерских (с 1890).
Оба дяди, кроме того, сочиняли романсы и среди них такие перлы, как классический «Вечерний звон» или цыганский «Грусть-тоска меня томила». Неблизкий, между прочим, путь, шесть часов только поездом. Новое прочтение (лично мне никогда не надоест это) истории красавицы и чудовища. Дни напролет труды и труды.
Произведения ее остались в разряде ценностей культурно-исторических. Многие расценивают это факт как самоубийство. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом.
За той эпохой закрепились синонимы «тяжкой поры», «кризисных сумерек», но отчего же. Заметим здесь: полемика о принципах воспитания юношества между «реалистами» и «классиками» выливалась тогда, в 1870-е годы, в ожесточенные бои, в чем обнаруживалось глубокое и жизненно важное значение педагогических проблем. Церемония, кроме исповеди с амвона, требовала наказать отступника, раздев его до пояса, символически побив камнями и положив на порог под ноги молящихся, дабы те при выходе из синагоги «попирали» его, перешагивая через распростертое тело. По совету И. Е.
«Разумное» в их деятельности (от конкретных методов дошкольного воспитания до критики религиозной основы теории Фребеля, перетолкованной в современном духе верований социальных) прочно крепилось «добрым и вечным» — искренним патриархальным чадолюбием. Так что зимой готовился к работе в Киеве.
Однако ничего не перепутала Валентина Семеновна. Серов придумает показывать балаганный «зверинец», определив каждому роль подходящего животного. – Не беспокойся обо мне так сильно. Сперва он отдельно писал окружающий пейзаж, что было несвойственно для прерафаэлитов. Зато натура, пламенем горевший в ней альтруизм и смелость творческих предприятий памятны.
А еще вспоминается невольно забавная сентенция Чистякова: «Мужчина — устойчив, честен и потому туповат. Напротив, тоже сочла себя теперь абсолютно свободной. Живший в Голландии XVI века иудей Акоста, отлученный измученный преследованиями вольнодумец, ради любимой невесты попытался примириться с раввинами, согласившись на публичное покаяние.
Свидетельство матери Серова, женщины колючей и комплиментами не сыпавшей, показательно. Невозможно было не восхищаться какой-то особенной стройностью ритмов города, прямизной его улиц, регулярностью общей городской планировки. Михаил Врубель, разумеется, был в курсе трактовок Гёте, немецких романтиков «Бури и натиска», английских и французских поэтов, критиков. Но еще интереснее, что в обнаруженном у Симоновичей «богатейшем наборе симпатичных лиц» наибольшую симпатию Врубеля (ну, кроме юной Маши, разумеется) вызвала именно она — исповедовавшая полярные ему взгляды, некрасивая, немолодая, дурно и небрежно одетая, сама у себя не находившая ничего женственного Валентина Семеновна.
Художник Русской частной оперы С. И. Над образом самой Офелии Милле работал в лондонской квартире. Безмятежное, счастливое отрочество. Столь же благоговейно чтил божественного Санцио Михаил Врубель. Усадили опытную натурщицу Агафью в то же кресло, что служило для «Гамлета», окружили обнаженное тело каскадом старинных узорных драпировок.
