Капризница Жан Антуан Ватто
Высоко поднятые волосы открывают изящную шейку модели. Надо помнить, что уже через 4 года его жизнь оборвет болезнь. Достоверно известно лишь то, что вскоре после прибытия в Париж Ватто, не имея денег на существование, нанимается в живописную мастерскую на мосту Нотр-Дам, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей.
В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров». И все же, пожалуй, главным его потрясением стало то, что хранилось под сводами дворца. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». 12, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров»20.
В конце 1719 года Ватто поехал в Англию. Только теперь эту роль выполнил дом уже знаменитого Пьера Кроза. В небольшой картине Ватто Капризница (Эрмитаж) представлена удалившаяся из веселой компании пара. Друзья называли его "холодным" и "бесстрастным".
Дома. Знаменитые братья Гонкуры писали о художнике в 1856 году: "Ватто – великий поэт восемнадцатого века. Впрочем, зрителю дается возможность увидеть этот интерьер непосредственно с улицы, «сквозь стену». Три самых крупных собрания рисунков Ватто (Стокгольм Британский музей Лувр) свидетельствуют о виртуозном владении сангиной и углем, которые в большинстве случаев накладывались на тонированную бумагу. В той же поэтической манере «галантных сцен» исполнил Жан-Антуан Ватто картины с названиями: «Затруднительное положение» и «Капризница» (ГЭ), «Урок любви», «Вид между деревьями», «Общество в парке», «Любовная песня», Венецианский праздник».
Но давно замечено: счастливые судьбы обходят великих мастеров. Между тем с приближением весны ему стало хуже. Он работает не менее плодотворно.
- Антуан Ватто: жизнь и творчество художника
- Курсовая работа: Творчество Антуана Ватто
- Жан Антуан Ватто – гений эпохи рококо
- Мастер галантных сцен Жан Антуан Ватто
- Творчество Антуана Ватто в контексте искусства рококо
- Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
- Краткие сведения о наследстве живописца
- Берлин, «Вывеска лавки Жерсена»
Они присутствуют на некоем «костюмированном балу» – художник изобретает костюмы, которые тогда еще не носили, но станут носить позже в подражание его героям. Как отмечает Н. Л. Но перед ним преклоняются и он не может не чувствовать, что это искреннее преклонение. В 1717 г. он был удостоен звания члена Парижской академии.
Это типичные образцы стиля рококо. Однако сюжеты, наиболее полно отвечающие вкусу самого Ватто, – это образы персонажей итальянской комедии (Жиль, Лувр Мецетен, Нью-Йорк, музей Метрополитен) и галантные празднества.
- Интересные факты из жизни художника
- Рекомендуемые курсы ПК и ППК для Вас
- Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Летом 1720 года он был уже дома. – "Тягости войны" и "Военный роздых" относятся к числу лучших картин этой серии. Но кавалер спокоен, он уверенно приступает к длительной осаде.
«Любовь на итальянской сцене» и другие) возникает мир столь же призрачный, сколь и естественный, где сквозь привычные маски-амплуа проглядывают не просто живые характеры, но порой и черты реальных люден, актеров – современников Ватто: Ла Торильера, Кристины Демар. Вдруг он решил, что ему будет легче в деревне. Позже Ватто признавался своему другу торговцу картинами Жерсену: Я знал своего святого Николая наизусть и мог обходиться без оригинала. У творческой молодежи появились новые ориентиры (например, героические полотна Давида) и почтения к старым мастерам она не испытывала.
Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. Антуан-Жан будет особо цениться Бодлером, Верленом. Ну что ж, не он первый, не он последний. Он умер летом 1721 года, прожив всего тридцать семь лет.
Если не для разума его, то для художественной интуиции. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания». Актер наедине со зрителем, словно ищущий у него поддержки, усталый и не очень веселый. Затем переехал в его же, Кроза, загородное поместье.
Кроме портретных набросков, мастер часто делал пейзажные зарисовки. Весьма любопытны обстоятельства приема Ватто в "полные члены" Королевской академии. Существенно бльшая по размерам, чем другие произведения мастера, «Вывеска лавки Жерсена» отличается от них ещё и тем, что действие в ней перенесено из пейзажа в интерьер. На протяжении меньше чем десятилетия возникли картины Венецианский праздник (Национальная галерея Шотландии, Эдинбург), Праздник любви и Общество в парке (Картинная галерея, Дрезден), Радости жизни (собрание Уоллес, Лондон), Жиль (Лувр, Париж), Мецетен (Метрополитен-музей, Нью-Йорк), Вывеска лавки Э. Ф. Жерсена (Картинная галерея, Берлин-Далем).
Вряд ли кто-нибудь теперь возьмется ответить на вопрос – почему. Достоверно известно лишь то, что вскоре после прибытия в Париж Ватто, не имея денег на существование, нанимается в живописную мастерскую на мосту Нотр-Дам, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей. Он родился во фламандской провинции. Хотя в картине отсутствуют эроти- ческие эпизоды, она наделена несомненной чувственностью.
Удри заимствовал его театральные сюжеты (декорации для Фагона 1725: Итальянские комедианты в парке частное собрание). Она надула губки и уже подбирает пышную юбку. Все свои наброски (выполненные, как правило, мелом – черным, красным и белым) Ватто аккуратно сохранял, подшивая в альбомы.
Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто. Оба искушены в подобного рода делах, для них это всего лишь привычная любовная игра. ГМИИ им. Поэты XIX века откроют картины Ватто.
Выть может, помощи более просвещенных врачей (к тому времени он был уже совсем тяжело и почти безнадежно болен) быть может, признания, неполноту которого на родине угадывал, видя, что успех далеко не всегда синоним настоящего понимания быть может, встречи со своими почитателями, которых было немало среди его английских собратьев. Не все, однако, шло так гладко и безмятежно. Картины эти – «Военный роздых», «Рекруты, догоняющие полк», «Бивуак» – странно сочетают угловатую неловкость беспомощных маленьких фигур их затерянность па просторе вечереющий земли с величавыми ритмами и благородными колористическими созвучиями, ощущаемыми зрителем, по чуждыми персонажам. В книге «Искусство XVIII века» Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто — великий поэт восемнадцатого века. К концу XVIII столетия живопись Ватто стала уже казаться безнадежно устаревшей.
В теплых, даже горячих по тону картинах он вдохновлялся примером фламандского мастера (Суд Париса, Лувр). Певучесть и прихотливость композиционного ритма проявляется в тонко уловленных движениях и жестах. Он не устает много и усердно рисовать. Но вернемся к жизни Ватто.
В прославленной луврской картине «Равнодушный» (крохотной по размерам) жеманный и обольстительный красавец, скорее всего актер, дан в продуманном пружинисто легком движении. В следующей паре нетерпеливый спутник подает руки даме, которая неподвижно сидит на земле. Короче, в 1707 году двадцатитрехлетний Ватто становится – трудно определить – учеником или помощником Одрана. Дворец Шарлоттенбург.
В одной из лучших картин Антуана Ватто (1684–1721) «Капризница» художник изображает интимную сценку, происходящую в уединенной аллее старинного парка. Почти все картины Ватто небольшого размера. Потом мы узнаем и Пушкина. Жиль стоит на переднем плане в забавном костюме. Но при этом он не испытывал обычных для дилетантов (даже и для очень талантливых дилетантов) затруднений. Это бесспорно.
Ждать, впрочем, оставалось не так уж и долго. Ватто работает только по утрам – так он слаб, - но заканчивает картину в одну неделю. с превеликим трудом да и то потому только, что оно коснулось юношеской поры Антуана Ватто. Но в основе своей колорит Ватто своеобразен и неповторим. Работы поздних лет (а ведь ему было лишь немногим за тридцать) не только совершеннее в профессиональном смысле: они глубже и философичнее, хотя и прежде философичность ощущалась во всем, что бы ни писал художник. Герой смотрит на зрителя с щемящей грустью и какой-то странной серьезностью.
Ватто писал "взахлеб". 31 августа был оглашен результат, согласно которому первую премию и право на длительную поездку в Рим Ватто не получил, его картина получила второе место. Это было последнее временное улучшение. Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму.
Посмертная судьба Ватто сложилась довольно удачно. Художник 18 века. На переднем плане продавец бережно укладывает в деревянный ящик портрет Людовика XIV, который недавно умер.
В эти годы появляется его шедевр – «Жиль» («Пьеро»), одна из самых удивительных картин прошлого, где предельная (простота мотива и композиции соединяется со сложнейшим (и безупречно реализованным пластически) восприятием героем реальности и автором героя где двойственность отношения к персонажу звучит эхом внутренней раздвоенности художника и где первые банальные ассоциации уступают место – по мере проникновения в картину – плодотворным и беспокойным сомнениям, которые, согласно французской пословице, есть начало истины. Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде. Он решительно не мог быть «как все», даже в тех редких случаях, когда к этому стремился.
Вместо двух лет, положенных на создание обязательной картины для вступления в Академию, Ватто потребовалось пять лет. Манере Ватто свойственны полутона, сдержанность в передаче чувств изящество композиции. Друзья называли его холодным и бесстрастным. Восторженное отношение Ватто к Рубенсу помогло ему развить свой дар живописца. Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630—1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами.
Но было в «Паломничестве на остров Кифера» нечто необычное, настораживающее. Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869).
Судьба Ватто необычна.
Составивший себе в молодости миллионное состояние (он был сборщиком налогов и пошлин в одной из французских провинций) финансовыми операциями и прозванный современниками бедный Кроза с тем, чтобы отличить его от брата, еще более богатого, у которого в постоянных должниках ходил король Франции (да что там король – брату Кроза принадлежала Луизиана в Северной Америке, то есть вся область по течению реки Миссисипи, от устья до Великих озер), так вот, более бедный Пьер Кроза, построив роскошный особняк в Париже на улице Ришелье и замок в Монморансе, начал собирать произведения искусства, а в начале XVIII века его коллекции не было уже равных в Европе. Холст, масло. Его фигуры выделяются ясными, крупными силуэтами. Это было последнее временное улучшение. Что же мы видим на картине.
В ней прекрасно проявилась несравненная наблюдательность и правдивость искусства Ватто. В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658—1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца. В этом полотне «мир Ватто» сконцентрирован в образ емкий, до предела насыщенный, где незначительность ситуации оборачивается неожиданным драматизмом. В начале 1721 года Ватто был ещё на ногах: переехавшая недавно в Париж по приглашению Пьера Кроз художница Розальба Каррьера отмечала в дневнике, что 9 февраля была у Ватто «с ответным визитом».
В стиле Ватто чувствуются все эти источники, однако, в очень оригинальном сплаве. Такова исполненная полнокровной чувственности, едва только приглушенной меланхолической печалью, знаменитая луврская (второй вариант в Берлине) картина Отплытие на остров Цитеру. Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик портрет «покидающего сцену великого монарха»— недавно умершего Людовика XIV. Последним нужно отдать должное: они терпеливо сносили все странности художника и покровительствовали ему, несмотря на трудности, связанные с этим покровительством.
Он выбирает низкий горизонт. Вся благодарность Ватто к своему учителю выражалась в глубоком о нем молчании. И почти все дома в нём выстроены заново. Шекспировское «какая-то в державе датской гниль» ощущается в оранжерейном мире героев Ватто, но не с гамлетовским трагизмом, а с оттенком насмешливого фатализма.
Отец Антуана— Жан Филипп Ватто (1660—1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом. Однако вряд ли можно судить по произведениям Ватто о подлинном быте, нравах, повседневности и праздниках французского общества начала XVIII века. Там художник мог наслаждаться созерцанием великолепной коллекции картин, скульптур, рисунков, резных камней, там мог работать, не думая о хлебе насущном.
Одран был не только преуспевающим художником, но и хранителем Люксембургского дворца. Немилова. В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1694—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. Художник с мастерством тонкого психолога показывает, сколь разные чувства и реакции порождает у героев эта ситуация. Известно, что зрители любили ее потому, что она действительно была прекрасной актрисой.
Говорить следует об ощущениях. Об этом, впрочем, чуть ниже. Другие художники этого заведения на мосту Notre Dame рисовали облака, деревья, драпировки, головы, руки святых, ангелов – каждый свое, но одно и то же, по указанию хозяина причем плату они получали сообразно степени своего ремесла что же касается Ватто, то за неделю работы он получал немногим более трех франков и, кроме того, ежедневную миску супа, что, надо признать, значительно облегчало существование провинциала в столице. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета — никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями». Его коллекция голландской живописи поразила Ватто. Порою возникает чувство (во всяком случае и «Жиль» и «Савояр с сурком» и множество рисунков дают возможность говорить об этом), что карандаш и кисть Ватто тянулись к изображению страдающих и обездоленных бедняков, даже калек, но намеченное в рисунках превращалось в нечто абсолютно иное в картинах, словно художник боялся распахнуть свою встревоженную чужим страданием душу, опасался быть даже перед самим собой открыто и просто печальным.
Остальные картины на стенах представляют натюрморты, пейзажи, мифологические сцены.
В этой работе была показана жизнь Антуана Ватто, как одного из крупнейших художников рококо и создателя своего типа картин «галантное празднество». Каза-лось бы. Третья пара стоит.
Надо помнить, что уже через 4 года его жизнь оборвет болезнь. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда». 14, а доктору Миду достались «Итальянские актеры»комм.
В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1894—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. «Жиль», скорее всего, вывеска труппы бродячих комедиантов, отсюда и подчеркнутая обращенность герои к зрителю, отсюда фигура крупным планом и, наконец, главное – совершенная свобода художника, не связанного даже традицией собственных приемов. Короче, она родила ребенка, которого Филипп Орлеанский согласился считать своим. Ватто умер 18 июля 1721 года.
Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869). Не видно, что он от этого страдает. Три стены сверху донизу увешаны картинами разных размеров. Остальные паломники с шутками и шумом спускаются к гондоле, которая покачивается на воде, как золотой сон, увитая гирляндами из цветов и алого шелка. Антуан-Жан вызывал у них восторг.
В мире грез художника нет места пошлости реальной жизни. Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства. Ватто написаны такие известные картины, как «Савояр с сурком», «Затруднительное предложение», «Капризница», «Жиль», «Отдых на пути в Египет», «Квартет» и др. Холст, масло.
Короче, она родила ребенка, которого Филипп Орлеанский согласился считать своим. Вот только некоторые шедевры этого приобретения: Мадонна с безбородым Иосифом Рафаэля, Юдифь Джорджоне, Даная Тициана, Оплакивание Христа Веронезе, Портрет камеристки, Вакх и пять эскизов Рубенса, несколько портретов ван Дейка, семь картин Рембрандта (в их числе Даная и Святое семейство), картины Пуссена, Шардена и Ватто. 11.
Искусство Ватто получило широкое распространение и в других странах: в Англии благодаря Мерсье (приблизительно до 1740) в Испании благодаря Кийару, не считая многочисленных подделок создававшихся в середине XVIII в Париже для прусского двора. Нет в этом отношении картины более красноречивой, нежели эрмитажная «Капризница» (точнее. Все свои наброски (выполненные, как правило, мелом – черным, красным и белым) Ватто аккуратно сохранял, подшивая в альбомы.
Известно, что зрители любили ее потому, что она действительно была прекрасной актрисой. Не мог составить здесь исключения и Ватто. – уже 260 ливров. Расцвет творчества Ватто был непродолжителен.
Наконец-то блеск ума хоть отчасти теснит блеск родовых гербов.
об этом: Смена, 1988, 19). Он начал творить в то время, когда т. н. К несчастью, учитель и ученик были сходного характера, это их сначала быстро сблизило, но затем разъединило навсегда. Жизнь художника, однако, оказалась короткой, он скончался от чахотки на 37 году жизни.
Он покинул дом Жерсена. Отыскать это имя в историях искусства можно теперь липы. Картины Ватто Антуан-Жан писал не просто как праздник искусств и любви. Дома.
Весной Ватто стало хуже. Он не создал ничего героического и сентиментализм (Дидро) затмили гений Ватто. Ну что ж, не он первый, не он последний.
По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен ибо не мог должным образом руководить им». Ватто был, по большому счету, самоучкой. Впрочем, это счастливое сцепление Лиц и событий Ватто воспринимал как художник других признаков внимания к этому обстоятельству в биографиях мастера не обнаруживается. Антуан-Жан будет особо цениться Бодлером, Верленом.
У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями». Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства.
Жан-Антуан Ватто родился в провинции в бедной семье. Мир выдуманный отделился впервые с такой определенностью у Ватто от мира реального. Среди картин коллекции Ватто также встречался с мифологическими пейзажами Пуссена, а выходя из дворца, попадал в почти всегда пустынный пейзаж парка, начинавшийся с нарядных стриженых кустов, аллей и бассейнов и переходящий в запущенную густую рощу. По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен ибо не мог должным образом руководить им».
Нет больше скептических кавалеров и насмешливых дам в призрачном карнавальном мире. Из работ Жилло более всего сегодня известны его гравюры и рисунки. Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой. И Ватто, будучи уже в крайнем отчаянии, взялся за работу у одного из таких торговцев. Многоопытный, он знает, что следующая встреча неизбежна и приведет к сдаче этого юного создания.
Но было в доме Кроза и нечто другое, что, хотя и в иной форме, не могло не отразиться на искусстве Ватто. Известно, что эта картина должна была служить вывеской в кафе. Но пока вернемся в Париж, где мы оставили очарованного Люксембургским дворцом и еще более потрясенного Рубенсом художника.
Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. Однако успехов Метейе не снискал и спустя несколько месяцев был вынужден вернуться на родину.
Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Наш герой закончил свою работу только через пять лет. Но вовсе не это мешает встрече с Ватто. Важную роль в творческом методе Ватто играло поэтическое воображение. В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин.
Щемящий меланхолический мотив звучит в картине Жиль. Потом мы узнаем и Пушкина. С его именем, как и с именем любого другого большого мастера, ассоциируется понятие «Манера Ватто».
«Посмертная судьба» Ватто была переменчива. Легкие и изящные фигурки персонажей Ватто кажутся почти бестелесными. Не правда ли, неплохой ключик для открытия многих других таинственных картин Ватто. Но все это не любовь, а игра в любовь, театр.
Этого художника можно назвать основоположником данного стиля. Центральное место здесь занимал знаменитый цикл из 24 монументальных полотен Рубенса «Жизнь Марии Медичи». Составивший себе в молодости миллионное состояние (он был сборщиком налогов и пошлин в одной из французских провинций) финансовыми операциями и прозванный современниками бедный Кроза с тем, чтобы отличить его от брата, еще более богатого, у которого в постоянных должниках ходил король Франции (да что там король – брату Кроза принадлежала Луизиана в Северной Америке, то есть вся область по течению реки Миссисипи, от устья до Великих озер), так вот, более бедный Пьер Кроза, построив роскошный особняк в Париже на улице Ришелье и замок в Монморансе, начал собирать произведения искусства, а в начале XVIII века его коллекции не было уже равных в Европе. Перед ним – зрители, позади-актеры, но он абсолютно одинок. Ватто множество раз механически копировал одни и те же популярные картины (например «Старушку» Герарда Доу), а все свободное время отдавал рисованию с натуры, что свидетельствовало о его исключительном трудолюбии.
В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин. Здоровье Ватто ухудшалось.
В картинах Ватто цвета то рождаются один из другого, то сопоставляются по контрасту, то складываются в мелодию и порождают живой трепет всей красочной поверхности. Восторженное отношение Ватто к Рубенсу помогло ему развить свой дар живописца. Он просто один и все. Впрочем, решающим будет не статус и положение Ватто при Одране, а нечто другое. Конечно, это не лучшее, что написал Рубенс, но чуткие глаза юного художника открыли в этих великолепно нарядных картинах то основное, что навсегда отпечаталось в его сознании: он увидел живопись, понял, что цвет – не только средство для жизнеподобного изображения реальных вещей, по нечто имеющее свой голос интонацию, мелодию, увидел соцветия ликующие и щемяще печальные, «тихие» и громоподобно торжественные. Оба искушены в подобного рода делах, для них это всего лишь привычная любовная игра.
Ватто получил славу в Приже благодаря своему творчеству. Лично мне импонирует техника живописи Ватто, тонкий и светлый колорит. У ног ее спутника стоит собачка, которая олицетворяет верность. 1710. Но незадолго до его появления на свет эта провинция была завоевана французами.
«придворное» направление эпохи Людовика XIV практически изжило себя. Ее спутник вальяжно расположился за ее спиной и совсем не стремится уговорить ее остаться.
Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик потрет «покидающего сцену великого монарха» — недавно умершего Людовика XIV. Время в доме Кроза – вершина славы Ватто. Трудно определить словами сущность поэзии рисунка. А говорить о себе он не умел, да и не хотел. Именно с этого момента пейзаж начинает занимать все более важное место в картинах Ватто.
Назойливое изящество персонажа тает в строгой ритмике движений кисти, в колорите, нежном и суровом одновременно и вся его кокетливая фигура сродни воспоминанию, где всегда находится место печали: ведь что-то уже миновало и последний взгляд «Равнодушного» будто ищет сочувствия у зрителя, не найдя его у собственного создателя. гении – парадоксов друг». Одран был не только преуспевающим художником, но и хранителем Люксембургского дворца. В 1716 году в жизни художника произошло событие, отчасти сравнимое лишь с тем, когда в качестве ученика и помощника Одрана Ватто оказался в Люксембургском дворце и, ошеломленный, открыл для себя Рубенса.
Но для этого должно было пройти время, наполненное, конечно, событиями. «Вывеска» – не мечта, это соединение острой мысли, щемящей грусти и уверенности в ценности земного, полнокровного бытия. Слова о «хрупкости мира Ватто», давно ставшие трюизмом, не утеряли справедливости: это своеобразный искусством созданный мир, соединивший два исторических периода, соединивший связью, которую так легко принять за нарядную рокайльную гирлянду, но за которой ощутимо напряжение туго натянутой, готовой порваться струны. Весной Ватто стало хуже. Произведения Ватто уже привлекли внимание любителей искусства.
Беспокойство пронизывает всю картину. Вероятно, в 1714 году Ватто принял предложение Кроза поселиться в его парижском особняке. Тонкости сюжета постоянно занимали исследователей, но нет нужды их сейчас анализировать: апофеоз чувств, заставивший людей забыть обо всем па свете, почти ювелирная нюансировка движений и пауз, мягкие краски, растворенные в общей тускло-золотистой тональности, – псе это невиданный по масштабу праздник с непременной долей тревоги: «а дальше. » Ибо, как писал граф де Сегюр: «Без сожаления о прошедшем, без опасения за будущее мы весело шли по цветущему лугу, под которым скрывалась пропасть». Этого художника можно назвать основоположником данного стиля.
Картина задумана в качестве отрывка галантной сцены или комедии нравов. Рисунки. Для уяснения тогдашних финансовых дел Ватто скажем, что месячное жалованье офицера, капитана королевских мушкетеров, например, превышало эту сумму почти в десять раз. Имя это, знаменитое в Европе, особенно громкий резонанс имело в России. Другой столь же важный источник творчества Ватто – рисунки венецианских мастеров из коллекции его друга и покровителя Пьера Кроза. Антуан был вторым из четырех сыновей в семье. Ватто делал множество подготовительных штудий и набросков к картинам, причем одного и того же персонажа часто рисовал с разных ракурсов.
Успех этого произведения известен (Недаром М. В. Алпатов сравнил его с Менинами Веласкеса), - вспоминает Жерсен. - Все было написано прямо с натуры. Только теперь эту роль выполнил дом уже знаменитого Пьера Кроза. Отец Антуана — Жан Филипп Ватто (1620—1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом.
Кто, как не Ватто, обладал умением «всюду находить тонкость и открывать множество очаровательных черточек в самых обыденных вещах» (Монтескье), у кого, как не у этого мастера, угадываются прообразы тех неуловимых многозначных намеков, что получили позднее название «мариводаж» по имени Мариво – их создателя в литературе. Вдохновленный живописью Ватто, композитор К. Дебюсси создал фортепианную пьесу по мотивам картины мастера «Паломничество на остров Киферу». Но эта же стремительность придавала его работам и неповторимое очарование.
Современники не просто ценили картины Ватто. Кружевное дерево в глубине картины вносит ясность и масштаб в ее построение. Берлин.
Что искал он за Ла-Маншем, никто доподлинно не знает. Но все это немножко ненастоящее, как тот мир, в котором живет фантазия художника. В его вспыхивающих красочных фигурках на фоне темных деревьев есть что-то от светотени Рембрандта (Деревенская свадьба, Мадрид). 13. Это работа с интерьером магазина, а не с природой.
Персонажи картин Ватто – постоянно повторяющиеся типы, но за их галантной игрой кроется бесконечное многообразие оттенков поэтического чувства ("Венецианский праздник"). Действительно, он пользовался теми же мотивами, брал те же сюжеты и даже лица. Нам же пришло время сказать об одном из главных циклов живописи Ватто, без которого портрет художника будет далеко не полон. Стоит вглядеться в шедевры графики зрелого Ватто, чтобы понять, куда уходят его корни.
Этот курьез оказался не столь уж и безобиден: он очень сильно подействовал на впечатлительного Ватто. "Посмертная судьба" Ватто сложилась довольно удачно.
К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда»4. Скептицизм персонажей Ватто поистине универсален. В одном из последних произведений Ватто – в Лавке Жерсена (Берлин) – бытовая сценка, вид антикварной лавки друга Ватто, с изящно и остро схваченными светскими типами, любителями искусства, претворен Ватто в произведение, внушительное, монументальное, почти как Менины Веласкеса. Впоследствии художник переехал в Париж и жил там до конца своих дней. Немилова.
Все его персонажи в чем-то родственны друг другу округлые розовые лица, томная грация будто утомленных движении, легкая улыбка (они улыбаются часто, но не смеются никогда), нежная и вместе сдержанная гармония жемчужных, карминовых, сиреневых, пепельно-зеленых тонов в костюмах. Лучшее, что написано Ватто, относится к последним годам его жизни. Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630–1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами. Чувственная сторона сюжета приглушена и смягчена. Вот только некоторые шедевры этого приобретения: Мадонна с безбородым Иосифом Рафаэля, Юдифь Джорджоне, Даная Тициана, Оплакивание Христа Веронезе, Портрет камеристки, Вакх и пять эскизов Рубенса, несколько портретов ван Дейка, семь картин Рембрандта (в их числе Даная и Святое семейство), картины Пуссена, Шардена и Ватто.
Только на этот раз он потребовал – и сразу получил. Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш — холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки.
Что же мы видим на картине. Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш— холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки. Современники говорят, что они расстались такими врагами, что даже избегали не только произнести имя, но даже вспоминать друг друга.
Ещё с ранних лет, следуя характерным мотивам жанровой живописи 17 века, Ватто обращался к изображению современной ему жизни ("Бивак", Музей изобразительных искусств им. Антуан был вторым из четырёх сыновей в семье. Пройдет время и его работы будут надолго забыты.
Ватто впервые воссоздал в искусстве мир тончайших душевных состояний («Капризница», «Затруднительное предложение»), нередко окрашенных иронией и горечью. Нет, вернувшись в Париж, он просит торговца картинами и своего друга Жерсена приютить его у себя. Тогда и появляются маленькие его альбомы – карие, где карандаш с нежданной для неопытной руки изысканной точностью «останавливает мгновения» кипящей и ослепляющей столичной жизни.
Это был 1709 и двадцать шестой год жизни Ватто. Между персонажами Капризницы – кавалером и дамой, по-видимому, произошла размолвка. Нелепая поза делает его фигуру мешковатой и скованной. Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками. К этому времени Ватто уже обрел известность и даже славу – заказы сыпались на него один за другим (возможно, вот таким образом он так долго писал "академическую работу"). Существенно бльшая по размерам, чем другие произведения мастера, «Вывеска лавки Жерсена» отличается от них еще и тем, что действие в ней перенесено из пейзажа в интерьер.
Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Одновременно он продолжает копировать и изучать произведения старых мастеров. Манере Ватто свойственны полутона, сдержанность в передаче чувств изящество композиции.
Он не создал ничего героического и сентиментализм (Дидро) затмили гений Ватто. Расцвет творчества Ватто был непродолжителен. И это другое – Люксембургский дворец.
18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет. Ведь он сам сродни этим страдальцам, он болен, слаб, он чужд обольстительному празднеству, которым не устает любоваться. Де Ларок (1672—1744), литератор и будущий редактор Французского Меркурия вскоре становится одним из близких друзей художника.
В основу творчества Ватто легли сюжеты из жизни обычных людей. «Надувшая губы»). 1710. Именно «странность», необычность, а вовсе не добро и зло в традиционных их проявлениях, «странность» как сочетание противоречивых качеств занимала кисть Ватто и умы его современников.
Ему посвятит стихотворение Т. Готье. Чудесные тонкость и изящество полотен мастера тем более замечательны, что он никогда не отделывал их, попросту не имея на это терпения. Там мог художник наслаждаться созерцанием великолепной коллекции картин, скульптур, рисунков, резных камней, там мог работать, не думая о хлебе насущном, там, как нигде прежде, мог наблюдать за интереснейшими людьми, прогуливаясь, по выражению Мерсье, «среди мыслей окружающих людей». Это последний шедевр, который Ватто писал холодеющими пальцами. В одном из последних произведений Ватто – в Лавке Жерсена (Берлин) – бытовая сценка, вид антикварной лавки друга Ватто, с изящно и остро схваченными светскими типами, любителями искусства, претворен Ватто в произведение, внушительное, монументальное, почти как Менины Веласкеса. с превеликим трудом да и то потому только, что оно коснулось юношеской поры Антуана Ватто. Здоровье Ватто ухудшалось.
Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Передняя стена «снята» художником и зритель видит, что происходит в бутике и также брусчатую парижскую мостовую. Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. Вся благодарность Ватто к своему учителю выражалась в глубоком о нем молчании.
Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполовкомм. Вдруг он решил, что ему будет легче в деревне. Портрет его родственника, короля Испании Филиппа IV, висит высоко в левом углу.
Стоящий актер – это Жиль, как называли во Франции грустного Пьеро из комедии масок. Ватто словно вновь возрождает красоту. Антуан Ватто. Каза-лось бы. Ватто получил беспрецедентное звание «мастера галантных празднеств» – звание странное и несколько уничижительное. Как можно так неумело изображать моего Господа.
Не мог составить здесь исключения и Ватто.
Ватто знал это. И в этом своем расчете Ватто не ошибся. Он не слишком интересовался материальным успехом и брался только за те заказы, которые были ему интересны. После избрания в Академию (1717) и ухода в следующем году от Кроза, лишенный комфорта и материальной независимости, художник обретает независимость нравственную (хотя нельзя сказать, что Кроза ограничивал его свободу).
Рядом с Жилло Ватто учился азам ремесла и сумел увидеть изнутри будни столь любимого им театра (Жилло много работал как театральный декоратор) позднее, став учеником Клода Одрана, тонкого мастера стенных росписей, он узнает цену стилевому единству, ритму, силе общего колористического аффекта и, что не менее важно, знакомится с коллекцией Люксембургского дворца, хранителем которого был в ту пору Одран. У ног ее спутника стоит собачка, которая олицетворяет верность. Он переехал от Жерсена и потом еще раз сменил квартиру – опять будто бежал от самого себя.
Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер и не средневековое очарование строгости и твердости. Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное». Неизвестно, как обернулась бы дальнейшая судьба Антуана, если бы он не выказал тут и своего нрава: в один прекрасный день без гроша в кармане он отправился пешком в Париж.
Вот портрет, который оставил он потомству. Словом, мастер на все руки, но во всем – художник.
Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Ватто не датировал свои картины, но, очевидно, его живопись эволюционировала от сравнительно тёмной гаммы ранних сцен солдатской жизни (около 1709 года и позже) к просветлённому золотистому колориту "Паломничества на остров Киферу" (рис. 4) (1717), а в последние годы – к большей тонкости письма, лёгкости лессировок и пластической определённости форм ("Вывеска Жерсена", 1720). Вот портрет, который оставил он потомству. В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1694—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. Шедевры мечты и поэзии, сотворенные его разумом, до краев заполнены необыкновенным жизненным изяществом.
Конечно, его постоянное усердие в работе, слабость здоровья и жестокие страдания, которыми была полна его жизнь, портили его характер и способствовали развитию тех недостатков, которые ощущались в нем, когда он еще бывал в обществе. Вспомним вновь Пушкина: «. Словом, мастер на все руки, но во всем – художник. Как и не волнуют их остальные персонажи второго плана.
Зато сам театр у Ватто (когда он пишет актеров, а не разыгрывающих жизнь людей) куда ближе к земному естественному бытию. Становление Ватто как художника относится к 26 годам, а расцвет творчества – к 32-м. По словам еще одного друга и биографа художника, Эдм-Франсуа Жерсена, «у этого мастера Ватто воспринял лишь вкус к гротеску и к комическому, а также вкус к современным сюжетам, которым он посвятил себя впоследствии. Когда же последующий владелец дворца герцог Орлеанский отошел в лучший мир, дворец затих, опустел и в этой безмолвной, вот уж поистине музейной тишине оказался Ватто – очарованный дворцом, парком, но вряд ли осознавший тогда, чем это станет в дальнейшей его жизни и искусстве.
Театральность – в самом высшем значении – присуща почти всем без исключения работам Ватто. История повторилась. Особенно много таких зарисовок относится к тому периоду, когда он жил в поместье Кроза неподалеку от Монморанси. Зритель, всматриваясь в глаза комедианта, неподвижно и потерянно стоящего перед ним, будто испытывает чувство неясной вины перед актером, тщащимся обрести собеседника, способного выслушать и понять его и живопись картины: призрачно-белый балахон, написанный осторожными и вместе смелыми движениями кисти, это мерцающее красочное «тесто» бледно-серебристых, пепельно-лиловых, серовато-охристых топов – подлинное чудо, где блеск импровизации сочетается с достойной Пуссена продуманностью литой композиции и аскетически точного рисунка. Изысканность и рафинированность отличают «Паломничество», которое было создано в 1717 году.
Картину можно увидеть в Эрмитаже, зал 284. Слово театр, вернее само это объемное понятие, занимает в творчестве Ватто особое место. Хотя в картине отсутствуют эроти- ческие эпизоды, она наделена несомненной чувственностью. Беспокойство пронизывает всю картину. Среди этого мира, сияющего нежными красками увядающей природы и переливчатых шелков, среди этого неспешного игра игрушечных к необременительных страстей раздается вдруг немой и страшный цветовой «взрыв» – темный, почти черный аккорд платья героини, траурный удар литавр, ворвавшийся в беззаботный гавот. В череде театральных композиции («Актеры Французского театра», «Любовь на французской сцепе». Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869). Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде.
Дама оборачивается назад и с сожалением смотрит на место, где она была счастлива. Ватто считается основоположником рококо в живописи.
Ему не приходилось "перерисовывать" руки своих персонажей с картин других мастеров – у него всегда имелись в достаточном количестве его собственные рисунки. Пока только молодость, слабеющая, однако, день ото дня, противостоит чаxотке. Ему было тридцать семь лет. Он знал, что это возраст Рафаэля. Фон его картин – парк, лес, лужайка, небо в глубине.
В начале 1721 года Ватто был еще на ногах: переехавшая недавно в Париж по приглашению Пьера Кроз художница Розальба Каррьера отмечала в дневнике, что 9 февраля была у Ватто «с ответным визитом». Последнее обстоятельство дало молодому Ватто возможность познакомиться с шедеврами мирового искусства – в частности, с рубенсовской "галереей Медичи" ("Жизнь Марии Медичи"). В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров». Ватто представил в Академию картину «Паломничество на остров Кифера» – полотно необычайно больших для Ватто размеров (почти два метра в длину). Одна из самых знаменитых картин Ватто, выдающийся пример взаимопроникновения и перевоплощения театра и реальности, – Паломничество на остров Киферу (1717), одна версия которой находится в Лувре, а другая – в Берлине, в замке Шарлоттенбург.
Ватто делает стену лавки проницаемой для глаз зрителя (ее попросту нет), хотя для персонажей картины эта преграда существует и по их движениям мы угадываем двери, а в лавке видим людей, не подозревающих, что они видны – как в «Хромом бесе» Лесажа. Вероятно, это была последняя значительная работа Ватто.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Савояр смешлив, прочно стоит на земле, хотя и не вписывается и окружающий мир с топ естественной легкостью, что герои «галантных празднеств» савояр не на улице предместья, но на фоне его, он в таком же, как и Жиль, безмолвном диалоге со зрителем и он так же по-своему монументален и вовсе не проста его душа, в которой мальчишеское прямодушие сочетается с настороженностью успевшего хлебнуть лиха взрослого человека.
Так называемые подсмотренные сюжеты. В частности, он всегда делал прекрасные, очень точные наброски. В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. Картину можно увидеть в Эрмитаже, зал 284. В стиле Ватто чувствуются все эти источники, однако, в очень оригинальном сплаве. Искусство быть приятным в обществе запечатлел художник на упомянутом выше произведении.
Третья пара стоит. Однако Ватто наполняет их чувством тоски по недостижимому миру мечты. Но официальное признание художника манило не в силах оценить значимость своей индивидуальности, он стремился войти в число академиков и первая неудача на этом пути принесла ему глубокую боль (в 1709 году в конкурсе на Римскую премию он получил лишь вторую награду).
Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». Слишком прельстителен сотворенный им мир, где задумчиво улыбающиеся, покорные воле судьбы дамы и кавалеры совершают, будто под церемонные мелодии ныне забытых менуэтов, меланхолические прогулки мимо тусклого мрамора статуй и балюстрад, между рядами стройных деревьев, вдоль ручьев с искусственными водопадами где нежные переливы шелка так хороши на фоне бледной листвы или по-театральному живописного в золотистых облаках вечернего неба. В калейдоскопе стремительных впечатлений он ищет то, что сродни сути искусства. Это последний шедевр, который Ватто писал холодеющими пальцами.
В доме у Кроз он получает дополнительный материал для своего творчества: помимо знаменитых на весь Париж балов и праздников, питавших живопись Ватто яркими впечатлениями, здесь проходили еженедельные встречи знатоков, художников и коллекционеров, погружавшие его в атмосферу утонченной учености. Это был Рубенс. В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658—1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца. Жанр галантных празднеств представляет собой сценки с модно одетыми дамами и изящными кавалерами на фоне природы. Капризница, чуть курносая, с пухлыми щечками, с заплывшими глазками и надутыми губками сидит в своем черном шелковом платье, крепко сжав кулачки, с упрямым выражением, без всякой томности в лице и манерах. Антуан Ватто прожил короткую жизнь— её полноценный творческий период охватывает лишь 10—12 лет.
но вскоре вновь попросил о помощи — в Париже ему было трудно дышать. – "Тягости войны" и "Военный роздых" относятся к числу лучших картин этой серии. В жанровой галантной сцене «Капризница» ничто не отвлекает внимания от двух персонажей: молоденькой девушки и ее опытного в любви спутника.
Он покинул дом Жерсена. На этих чудных берегах они не найдут постоянного жилища. Это была единственная работа, которая до некоторой степени возбуждала самолюбие Ватто. но вскоре вновь попросил о помощи— в Париже ему было трудно дышать.
К этому времени Ватто уже обрел известность и даже славу – заказы сыпались на него один за другим (возможно, вот таким образом он так долго писал академическую работу). Он постоянно становится жертвой проделок ловкого Арлекино. Перед ним – зрители, позади-актеры, но он совершенно одинок. Как прирожденный художник Ватто тонко чувствовал цвет.
Ватто по-прежнему любит мир «галантных празднеств», но лишь как созерцатель. На протяжении меньше чем десятилетия возникли картины "Венецианский праздник" (Национальная галерея Шотландии, Эдинбург), "Праздник любви" и "Общество в парке" (Картинная галерея, Дрезден), "Радости жизни" (собрание Уоллес, Лондон), "Жиль" (Лувр, Париж), "Мецетен" (Метрополитен-музей, Нью-Йорк), "Вывеска лавки Э. Ф. Жерсена" (Картинная галерея, Берлин-Далем). Одно из самых больших своих произведений. Затем переехал в его же, Кроза, загородное поместье.
Мягкое освещение летнего дня подчеркивает спокойствие обстановки". Он написал вывеску для своего друга Жерсена, торговца картинами, для его лавки «Великий монарх». Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками.
Передняя стена «снята» художником и зритель видит, что происходит в бутике и также брусчатую парижскую мостовую. А. С. Пушкина). Ватто был, по большому счету, самоучкой.
Центр решен в розово-золотистых тонах, которые выделяются на фоне пышной парковой зелени. Такой широкий успех следует отнести к тому, что художник иначе посмотрел на «галантные сцены», которые к этому времени были известны. Он часто отворачивался от удач, шедших ему навстречу, писал лишь то, что интересовало его. Ватто принимал участие в выполнении декоративных заказов Одрана и при этом имел возможность без всяких ограничений изучать художественные коллекции Люксембургского дворца. Однако сюжеты, наиболее полно отвечающие вкусу самого Ватто, – это образы персонажей итальянской комедии (Жиль, Лувр Мецетен, Нью-Йорк, музей Метрополитен) и галантные празднества.
В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных». Он постоянно становится жертвой проделок ловкого Арлекино. С раннего детства он пристрастился к рисованию и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640—1702), мастеру незначительного дарования.
Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой. Здесь же началась и его трепетная любовь к природе.
Как отмечает Н. Л. Наряду с этим Ватто очень привлекал театр. Но еще острее и глубже – театральные портреты-характеры, порою достигающие инфернального драматизма («Гитарист») или меланхолической безнадежности, где человек будто пародирует собственную маску, не видя, как смешна его претенциозная, гротескная печаль, как отвернулась от него мраморная статуя в глубине вечернего сада («Мецетен»).
Это типичные образцы стиля рококо. Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное». Разве не знал он, что лондонский климат гибелен для его легких. Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполов, а доктору Миду достались «Итальянские актеры». Ватто принимал участие в выполнении декоративных заказов Одранакомм.
Оно причиняет мне боль. В следующей паре нетерпеливый спутник подает руки даме, которая неподвижно сидит на земле.
Но – человек своей эпохи – как художник он связан и с прошлым. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи". Впрочем, рассказывать живопись, - если это только действительно живопись, - невозможно.
О происхождении матери художника — Мишель Ларденуа (1653—1727), сведений не сохранилось. Учился Ватто у таких мастеров, как К. Жилло и К. Одран. Нужно ли отыскивать какие-то особые причины восхищения Ватто великим фламандцем. Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде. Но в основе своей колорит Ватто своеобразен и неповторим.
А. С. Пушкина). Впрочем, это не самое главное в жизни и искусстве Ватто. В мире грез художника нет места пошлости реальной жизни.
Обыкновенно на написание такой картины отпускалось два года. Стоит вглядеться в шедевры графики зрелого Ватто, чтобы понять, куда уходят его корни. И Ватто, будучи уже в крайнем отчаянии, взялся за работу у одного из таких торговцев. Загадку для исследователей составляет, возвращение это с острова или отплытие на него. Он вкладывал в них глубину, которая позже была недоступна его последователям. Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. Нелепая поза делает его фигуру мешковатой и скованной. «Вывеска лавки Жерсена» стала, возможно, первой во Франции картиной эпохи Просвещения, которую французы поэтично называют «веком светочей».
Острота будущих сатир Хогарта и Гойи угадывается в нарочитых жестах кокетничающих «профессионализмом» дилетантов. Жизнь художника, однако, оказалась короткой, он скончался от чахотки на 37 году жизни. При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулез.
По иронии судьбы его дом оказался последним убежищем умирающего художника. Дама оборачивается назад и с сожалением смотрит на место, где она была счастлива. В небольшой картине Ватто Капризница (Эрмитаж) представлена удалившаяся из веселой компании пара. Праздник любви (1717), как и другие картины Ватто, содержит в себе богатую гамму эмоциональных оттенков, которым вторит лирическое звучание пейзажного фона. «Надо посмотреть ещё нескольких Ватто, чтобы изучить его приёмы Жизнь военных бивуаков и театральных кулис, развлечения и сердечные дела галантных кавалеров и дам, предстают в его творчестве преображенными поэтической фантазией художника.
У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями»14. Между персонажами "Капризницы" – кавалером и дамой, по-видимому, произошла размолвка.
Становление Ватто как художника относится к 26 годам, а расцвет творчества – к 32-м.
