Картина Екатерина 2

Описание картины «Портрет Екатерины »

Это не то. Но это пришло потом, в России, основы же такого мировосприятия были заложены в детстве, когда грохот барабанов на улице или развод на дворе замка заставляли мальчика бросать все занятия и жадно приникать к окну, чтобы насладиться созерцанием марширующих солдат. Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья. Ее вера в силу разума, просвещения была огромна. Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых. «Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед.

Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы. Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным. Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне.

Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках. В том же письме Екатерина сообщала адресату: «Вы говорите, что, судя по лицу императрица все та же. Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии. Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений.

Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». 3. Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV.

Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину. Кроме того, он страстно любит музыку». Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол.

Екатерина не могла этого не понимать. Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе». На ее голове вместо императорской короны – лавровый венец. Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо. Бытовая сценка литературного характера разворачивается в покоях Екатерининского дворца в Царском Селе в присутствии неестественно малолетнего Павла Петровича и княгини Екатерины Дашковой.

Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. Во всякой стране всегда есть люди, нужные для дел и, как все на свете держится людьми, то люди могут и управлять». «Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России). При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме.

И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты». На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Фельтену принадлежит и грандиозный проект оформления гранитных набережных Невы, рек и каналов Петербурга.

Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков.

Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась. Она понимала, что весть о минутной остановке в забытой Богом деревеньке или о ее присутствии на обедне в бедной приходской церквушке станет достоянием всей округи, понесется по всему уезду, губернии легкокрылой молвой о доброй матушке царице, не брезгующей спуститься с заоблачных высот к своему народу. У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед.

Рокотов, Федор Степанович – Портрет Екатерины (2)

Все это мешало их сближению. Потоки русских и украинских поселенцев и немецких колонистов устремились в Новороссию, поднимая богатейшие черноземы южной степи. Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен.

Но получилось иначе. Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей.

Портрет Екатерины Ивана Аргунова 1762 года

Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои». Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск).

По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины). Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора.

«Золотой век» екатерининской эпохи

Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром. Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное. «Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост».

Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью». Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием. Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала.

Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы. Сегюр вспоминал, что раз, после неприятных известий из Франции, он, сидя на спектакле, неподалеку от императрицы, предавался в полутьме своим мрачным мыслям: «Я был весь погружен в думу, как вдруг услышал голос под самым ухом. Мы теперь благополучны.

Она умело подбирала себе помощников из людей ярких и талантливых. «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину. Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена. Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий». Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной.

Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем. Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества». Наряду с реформой высшего и центрального аппарата в годы ее царствования было кардинально преобразовано и местное управление. Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник».

Лик Екатерины 2: традиции изображения

Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы. Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы. Но в шестьдесят. 2. – Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России.

Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы. Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита.

Победоносный орел покоится на законах и вооруженный перуном страж рачит о целости оных. Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною. Когда он попросил включить его в Государственный совет, последовал отказ под тем предлогом, что мнения, высказанные в Госсовете, могут не согласовываться с мнением императрицы и участие цесаревича тем самым создаст ненужные юридические проблемы. Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж. Екатерина довольно быстро научилась править Россией. Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней.

Это дело известное. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения. В 1780-е годы Россия добилась на международной арене огромных успехов.

• Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой
• Екатерина на прогулке в Царскосельском парке
• ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
• Портрет Екатерины, Федор Степанович Рокотов, 1780-е
• Картины и гравюры изображающие царствование Екатерины
• Официальный блог Государственной Третьяковской галереи

С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. Но вся эта идиллия длилась чуть больше двух лет – 25 июня 1784 года Ланской внезапно умер от злокачественной скарлатины. Теперь о здоровье Петра. Матушка, Его нет на свете.

Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. Именно такие чувства испытывала сама Екатерина. Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно. Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы.

На это место назначили француза-республиканца Лагарпа. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию». И она очень всем понравилась.

Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин. «Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов. Указ этот умалчивает о том, что охранники действовали строго по секретной инструкции, данной Екатериной.

Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую. Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике. Когда от него убрали любимых камердинеров Крамера и Румберга – самых доверенных и близких ему с детства людей, – то Петр, пишет Екатерина, «не имея возможности быть с кем-нибудь откровенным, в своем горе обращался ко мне.

• Портреты фаворитов российских императоров
• Екатерины век златой – Турамбар
• Иконография парадного портрета Екатерины
• Портрет Екатерины в молодости Антуана Пэна
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Луи Каравака 1745 года
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Георга Гроота
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Ивана Аргунова
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Пьетро (Пьетро Антони) деи Ротари 1761 года

Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины. Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная. Погибли мы, когда ты не милуешь. Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением.

А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. Матушка.

• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Алексея Антропова 1753 года
• Портрет Екатерины Алексея Антропова 1766 года
• Портрет Екатерины Ивана Саблукова 1770-е годы
• Портрет Екатерины в виде законодательницы в храме богини Правосудия Дмитрия Левицкого 1780-е годы
• Николай Ге – выдающийся художник исторической и религиозной живописи

На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833-1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе. Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика».

1. Загадочная сюжетная линия полотна Николая Ге
2. Самое интересное в виде мозаики
3. Екатерина в Царскосельском парке
4. Фигура великой императрицы: путь к правлению
5. Федор Степанович Рокотов: жизненный путь
6. Высшее достижение в области парадного портрета
7. Художественно-исторический музей Арт-Рисунок

Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным. Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно». Но Елизавета молчала. Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество.

Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке. Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса. Но свое законченное воплощение величественная приятность государыни получила, конечно, на портретах работы Дмитрия Левицкого (1735-1822), среди которых выделяется образ Екатерины-законодательницы в храме богини Правосудия (1783). Иоганна-Елизавета, выполняя наставления Фридриха II, не успев осмотреться в Москве, сразу же с ногами влезла в русскую политику, сошлась с французским посланником маркизом де ла Шетарди, его приятелем – врачом Елизаветы графом Жаном Германом Лестоком, обер-гофмаршалом наследника графом Оттоном Брюммером и с прусским посланником бароном Акселем Мардефельдом, которому Фридрих писал, что очень рассчитывает на помощь княгини Цербстской в своих делах.

Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. И этим достигают всего. Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. «Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он.

Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь».

• Литературный портфельчик Искуссницы
• Общееколичествопросмотровстраницы
• Коллекция Государственного Русского музея
• Екатерина – законодательница в храме богини Правосудия
• Екатерина Великая: Фотогалерея
• Рядом расположены достопримечательности

С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти. Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда.

А на рисунке Валентина Серова (1865-1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. Но, как бывает в подобных случаях, решиться на такое отчаянное дело, как переворот, было трудно, требовался повод, толчок, после которого назад возврата нет.

Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Это была эпоха столетия ее царствования. Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры. Она таковою для Петра и стала, но не более того.

Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась. Александру предназначался иной удел. Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта». Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся.

– Е. А. ). Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть. Признаться, странный вкус.

Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции. Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами». Все эти знания в скором будущем пригодились ей в качестве источника успешного правления. Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года.

Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной. Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». Чтобы на одном маленьком острове не оказались сразу два бывших императора, тамошнего узника, Ивана Антоновича, решили срочно вывезти севернее, в крепость Кексгольм.

Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы. Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий. В письме барону Остену в июне 1762 года сама Екатерина писала, что Воронцовы замыслили заточить ее в монастырь и посадить на престол рядом с Петром свою родственницу. Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия.

Наконец показался Зимний дворец. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее. От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века.

Что же случилось с Екатериной. Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года». Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный.

Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). Он был не только не изогнутым, но совершенно прямым, греческим и Екатерина не без гордости писала, что в профиль она – вылитый Александр Македонский. У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке». Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски.

Для чего. Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». Молодожены укатили в Европу, были там счастливы, но вскоре из-за границы стали приходить вести о серьезной, а затем и смертельной болезни княгини Орловой и о том, что князь не отходит от постели возлюбленной супруги. Портрет Екатерины II поступил в музей в 1927 году из Государственного музейного фонда.

Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию. Автором их был Потемкин.

В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита. Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии). Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом. Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом. Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».

Это была одна из важнейших реформ XVIII века. Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями. Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина. Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции.

А как любила Екатерина русский язык. Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты. Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»). Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек». Знаки ордена Св.

Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей. Между родителями и детьми не было близости. Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля. «Ничего подобного.

Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. Ответствую: Как сможем. После восшествия на престол Екатерина получила проект Никиты Панина о создании Государственного совета и преобразовании Сената. Часто с годами семейной жизни противоречия сглаживаются, супруги сближаются и становятся даже в чем-то неуловимо похожи.

Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. Собственно, на такую реакцию публики и было рассчитано признание ученицы Вольтера – Гримм не делал из посланий Екатерины тайн. Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф. Более неестественное изображение и представить себе сложно. Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу. А как делали другие, он сам видел 28 июня 1762 года, когда легко, быстро, бескровно свершилась екатерининская революция. Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор. Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям.

– Е. А. ). Пушкина» изображающая момент вручения императрицей письма Маше Мироновой о помиловании Петра Гринева. Такой вариант ее репрезентации вряд ли соответствовал уже сложившейся официальной традиции живописного изображения царицы и его наличие в галерее образов государыни показательно.

То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства. Ей нужны только похвалы и комплименты. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году.

Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев. Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. Самодержавие должно опираться на дворянство, которому нужно предоставлять все новые и новые привилегии, – вот ее доктрина с первых дней царствования. Один из них нынче называется «законностью».

Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими. В правильности таких пословиц политический сыск всегда сомневался – и не из недоверия к родственникам преступника, а на основании законов о расследовании государственных преступлений. Зазвать автора куда способно и поколотить его 2.

Кружок Львова был одним из центров интеллектуальной жизни Петербурга, там Боровиковский подружился с Левицким, Державиным и другими деятелями литературы и искусства, в чьей среде культивировался стиль «частной жизни» и зародился русский сентиментализм. «Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством». Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами.

Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе». Вернемся на аудиенцию.

Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано.

Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем. Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей. По своей природе Екатерина была человеком риска.

По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится. Они все рождаются свободными». Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф.

Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон. Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751-1830) и Владимир Боровиковский (1757-1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Он был ближайшим приятелем и собутыльником Орловых, а следовательно, – заговорщиком и, узнав о его аресте, Орловы заметались по столице: «Пассек арестован. Екатерина Великая не была бесспорной красавицей. Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще.

Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1. Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное.

После его смерти стараниями его вдовы в 1924 году поступает в галерею5. Это была эпоха столетия ее царствования. То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду».

Когда Екатерина писала эту программу, перед ее глазами стоял Павел – болезненный, слабый мальчик испорченный скверным, «бабьим» воспитанием в душных апартаментах Елизаветы Петровны, ставший безвольным, нервным, завистливым, никудышным человеком. Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею. Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное». Правительница представлена не богиней, а простой «казанской помещицей», которой любила казаться в последние годы жизни, созерцательницей, без всякого официоза, торжественности и парадных атрибутов.

Екатерина его имела. Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы. В русской исторической живописи того времени образ великой императрицы XVIII века, по всей видимости, впервые появляется на сугубо ученической картине польского художника Ивана Миодушевского, учившегося в Императорской академии художеств в Санкт-Петербурге. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи.

Беда в том, что она тоже не стремилась к союзу, она видела себя соперницей Петра и рано разгоревшееся честолюбие цербстской принцессы – российской великой княгини уже не позволяло им сблизиться. Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку. Но дело было не только в инфантильности великого князя. «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного. К чему ведут эти мрачные мысли.

Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла. При Екатерине все было по-другому. Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека. У нее нет своей минуты.

Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца. Умерла бы она скорее. » Здесь было другое. Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве. Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были». – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове.

Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века. В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира. «Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда. Имперская мечта опьяняла царицу. По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками.

Схема родства была такова: в конце XVII века Голштейн-Готторпский герцогский дом имел две линии – от двух братьев. Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург.

Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции. Портрет стал отечественным вариантом английского типа «портрет-прогулка»7.

Но все было тщетно. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины. Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет. – Е. А. ) здорова.

Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Причин разрыва было несколько. «Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая».

Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать. Его автор Михаил Микешин (1835-1896) уже один раз изобразил великую императрицу- на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность.

Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) -1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки». В этом можно усомниться. А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр. Петр от игр с деревянными солдатиками и живыми лакеями перешел к постоянной военно-полевой игре, которая заменяла ему жизнь, создал соединение голштинских войск и летом в окрестностях Ораниенбаума проводил с ним маневры, походы, парады, разводы.

Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей». Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах. Приглашать Вольтера убедиться в справедливости этих слов Екатерина считала излишним, тем более что она уже имела некоторый опыт общения с философом-наблюдателем. Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе. Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей».

На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия. 6 июля Алехан прислал императрице еще два письма. Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. (Звание академика он получил годом позже за портрет великого князя Константина Павловича).

Когда-то она решила: коли рядом, в толпе придворных льстецов, такого приятеля нет, то пусть им будет далекий адресат. А перспективы. Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние. Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую.

Нет. На фоне заметен торговый флот – вестник процветания государства. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных. Чтобы перечислить, какие знаменитые художники писали эти картины, потребуется не одна страница.

В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный». Горделиво улыбающаяся императрица возвышается как скала, окруженная поясом своих соратников. В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие.

Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. Нравиться великому князю. В начале же пути ей было страшно.

Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие. Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. Вот таким образом здесь, на севере Германии и в Пруссии, французская культура и образованность пустили глубокие корни.

Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди. Чем это закончилось, читатель помнит. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами.

В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам».

При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать. Ранее находился в собрании князей Барятинских (имение Марьино Курской губернии). Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году. Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии. Пошлите ему календарь».

Он возвел здание Академии художеств на Неве. Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов. Читая сегодня «Наставление о воспитании внуков», написанное Екатериной весной 1783 года, поражаешься ее глубокому знанию психологии ребенка, целенаправленному стремлению императрицы-педагога вложить в детей здоровые, гуманные, вечные начала. Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию. Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года).

Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль. В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку. Она, по мнению исследовательницы творчества Боровиковского, объяснялась не только успехом гравюры.

Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей. – Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой. Шел июнь, двор переехал за город.

«Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины. В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей.

Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Но нет. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль.

Спохватившись, он рухнул в ноги Екатерине, прося пощады, а она, как ни в чем не бывало, кротко сказала: «Ничего, Василий Яковлевич. Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе. «Власть без доверенности народа ничего не значит».

Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений. Заговор раскрыт. Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге.

Его можно назвать «комплексом провинциалки». Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году. У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен. И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы.

Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства». Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком.

Иностранец по рождению, он своим слишком явным предпочтением к немцам то и дело оскорбляет самолюбие народа и без того в высшей степени исключительного и ревнивого к своей национальности. Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались». Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга.

В этом смысле переписка с философами для Екатерины была равна по значению поцелуям с бабами на тракте Петербург – Москва. Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства». Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим.

Читала Екатерина много и сначала без разбора. Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Глаза у нее голубые и живость их смягчена томностью взора, в котором много чувствительности, но нет вялости.

«Думаю, – писала много лет спустя Екатерина, – большинство из нас было в величайшем неведении что меня касается, то могу поклясться, что хотя мне уже исполнилось шестнадцать лет (описанный эпизод относится к 1745 году. Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. Этот обелиск был поставлен в память победы графа Петра Александровича Румянцева над турками в Кагульском сражении (1770 год). По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года.

И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа». Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы. И сколько желавших одержать эту победу. Или деньгами унимать писать 3. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка.

И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается». Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина. Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным. Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. «Портрет по самому своему стилю, по своему внутреннему содержанию был близок художественному сознанию людей 1820-х годов, когда и в литературе и в живописи ясно определилось реалистическое направление»11.

Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер. Более неестественное изображение и представить себе сложно. И тако из сего имеете выбрать». Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений.

Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике. Ею стала принцесса София Доротея Вюртембергская, вошедшая в русскую историю как императрица Мария Федоровна – мать императоров Александра I и Николая I и еще восьмерых детей обоего пола. Наконец, та же Анна Розина де Гаек написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-па-жом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер.

Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга. – Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность». Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра.

И однако дела шли и шли большим ходом. В письмах за границу императрица не скупится на похвалы Марии: невестка – и нимфа и роза и лилия. Главное иконографическое отличие между двумя вариантами состоит в пейзажном фоне. Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей. Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой. Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго.

«Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу». Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Не знаю, что теперь начать. Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс. Короткая атласная туника напоминает одежду амазонки. Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова.

На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871-1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. Она была окончена в 1827 году (через год после смерти заказчика). Она первая начала переводить на русский «Илиаду». Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики.

Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Готовясь к этому дню, нужно было, никуда не спеша, сесть за стол, зажечь новую свечу, хорошенько очинить перо, разгладить толстый желтоватый лист бумаги и начать очередное письмо далекому адресату, который, как и ты, ждет с нетерпением почтового дня, чтобы получить привет и новость из неизмеримого далека.

Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён. Немного ранее у меня появилась другая прихоть. Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша). К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония. В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику.

На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Александр и Константин воспитывались по особой программе, составленной самой императрицей. Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем. «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими».

Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка. Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый.

Представить себе ход мыслей Екатерины, узурпировавшей власть законного императора, внука Петра Великого, он совершенно не может, как не может предусмотреть и возможных внутренних и международных последствий своей эмиграции в Голштинию. Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому». Когда весной 1776 года Орлов вдруг тяжело заболел императрица бросила все дела и поспешила к его постели, несмотря на недовольство Потемкина. На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. Фике в интригах матери не участвовала.

Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем. Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее».

И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. За картину художник получил лишь звание «назначенного» в академики, а не академика, как надеялись члены державинско-львовского кружка. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан». Вчера приехала я сюда (в Царское Село. Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний. В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира. Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору.

Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства. Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя». Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое.

С ее политическими суждениями, которых она не скрывала, начинают считаться первейшие вельможи елизаветинского двора, такие как Шуваловы, фельдмаршал С. Апраксин, вице-канцлер М. И. Воронцов, братья Алексей и Кирилл Разумовские, а также канцлер Бестужев. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови. Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787).

Поверьте мне, они суть наилучшие». Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить». Но не только в этом.

Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Обратимся теперь снова к Екатерине.

Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане. Дело матери было выдать меня замуж». Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие. Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины. В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда.

Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда. Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий». В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал.

В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать». Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике. Для нее это не было трудно.

В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры». Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь». И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало. Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова. Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее.

Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием. Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. К медицине она относилась со свойственным истинно русскому человеку пренебрежением, суеверно полагаясь исключительно на самолечение. Добавим еще смешной эпизод 1768 года в связи с ожидаемым приездом в Петербург важного гостя – датского короля. Она просто выводит нас из терпения. Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким.

Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное. Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни. Проходя по воспроизведенным с точностью копиям Лоджий Рафаэля, посетитель чувствовал себя, как в Италии.

Это был Дени Дидро. О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше. Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина.

Все это не могло не шокировать европейца. Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. Целый ряд композиций носил подчеркнуто аллегорический характер, на других императрица показана почти в домашней, непринужденной обстановке – и все вместе они составили внушительную галерею образов, ярких и чрезвычайно интересных. В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту». Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта. Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал.

– Е. А. ) привоз оной книги в Россию». Повинную тебе принес и разыскивать нечего. Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим». В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец.

Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». Вы мне скажете: Как же теперь быть. Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии. Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии.

Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Но императрице было не до веселья. Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина».

Карикатурен был и его патриотизм и любовь к потсдамскому кумиру, как был карикатурен весь облик великого князя – узкоплечего, худого, в чрезмерно тесном мундире прусского образца, с гигантской шпагой на боку и в чудовищной величины ботфортах. Когда Фике по дороге в Россию прибыла вместе с родителями в Берлин, ей был устроен прием, не виданный ранее ни одной из десятков принцесс, выросших в германской провинции. Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России.

«Польстите ей. А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке».

Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи. «Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными.

В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною». Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой». Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает». Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играёт одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831-1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Или уничтожить 4.

Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Так писала она Гримму в июле 1791 года. Фике-Екатерина держалась молодцом.

Прекрасная эпитафия. Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления. 5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником». Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся.

Став великой княгиней, Екатерина впервые занялась верховой ездой и сразу же достигла замечательных успехов, даже изобрела какое-то удобное ей седло и ее посадкой любовалась императрица Елизавета Петровна – сама прекрасная наездница. Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться.

Картина была написана в 1861 году по академической программе, а за ее эскиз автор был удостоен большой серебряной медали. Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете. Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина.

На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707 – 1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал.

Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина. Особенно встревожился Павел и его сторонники, когда Екатерина женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (ставшей в православии Елизаветой Алексеевной). Мы же попробуем ее прокомментировать. Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное. Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные.

Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский). Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе». При этом она не была завзятой монархисткой.

Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм. Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге. Императрица шествует, опираясь на трость, в сопровождении любимой левретки Земиры, сдержанно улыбается, что вызывает симпатию, возникающую во многом и благодаря окружающей ее прелестной неофициальной обстановке. Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина).

Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах). «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками. И в этом она стала великим реформатором. Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере. Так мы расстались».

Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше. Лицо его само по себе довольно кроткое, но когда, сидя за столом, он смотрит рассеянно на окружающих и занят в то же время какою-нибудь неприятною мыслию, склонит голову на руку, подперев ею нижнюю челюсть и в этой позе не перестает смотреть своим единственным глазом на все окружающее, тогда сжатая нижняя часть его лица придает ему отвратительное, звериное выражение». При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни. Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям.

Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено. В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться». Чоглокова получила инструкцию, смысл которой, несмотря на витиеватость стиля, был предельно ясен: от этого брака нужен наследник и обер-гофмейстерина должна следить за тем, чтобы Екатерина вела себя так, как необходимо для зачатия и рождения ребенка. Нельзя сказать, что Павел бездельничал, но с годами его желания глохли, он все глубже и глубже погружался в пучину мелких и мелочных военно-хозяйственных дел своего гатчинского «удела» (подаренного ему после смерти Григория Орлова), который стал для него отечеством, домом и островом спасения от враждебного мира, которым окружила его мать.

Сохранилось немало писем императрицы, в которых она необыкновенно ласкова и добра к молодоженам: «Любезный сын. В 1779 году турки скрепя сердце признали независимость Крыма в русской редакции, что означало фактическое господство России над полуостровом. Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика. Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства».

Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны. Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих. Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны». Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал.

Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства. Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину. Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712-1780) создавал официальный, канонический образ императрицы.

Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле. Двадцати четырех часов ей мало. Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял». При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца».

С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда. Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру». Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай».

Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером. Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался. Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность. Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны.

На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон. Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий).

Что вы делаете. Постепенно многим становится ясно, к чему ведет такая беззаветная любовь бабушки. Он назначил ее гофмейстериною. Спектакль прервали. По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна.

Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления. – Е. А. ) их, чтоб попечение имели о принадлежащей им собаке, птице, белке или ином животном и оным доставляли выгоды свои и даже до цветов в горшках, поливая оные Ложь и обман запрещать надлежит как детям самим, так и окружающим их, даже и в шутках не употреблять, но отвращать их от лжи Ложь представлять им как дело бесчестное и влекущее за собою презрение и недоверие всех людей Отделять от воспитания разговоры, рассказы и слухи, умаляющие любовь к добру и добродетели или умножающие пороки Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому чего не хочешь, чтоб тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательности ко всем людям, в ласковом и снисходительном обхождении ко всякому, в добронравии непрерывном, в чистосердечии и благородном сердце, в истреблении горячего сердца, пустого опасения, боязливости, подозрения». Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии.

А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве. «Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание. Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других).

Владимира изображают отличность знаменитую за понесенные для пользы Отечества труды, коих лежащие у ног Законодательницы книги свидетельствуют истину. С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу». Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой.

В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины. Дмитрий Григорьевич Левицкий портрет Екатерины 2 создал с использованием символов правосудия и справедливости.

В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782). Для Екатерины это было крайне важно. Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться.

Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же -в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу. Смутиться было немудрено: посетители оказывались перед женщиной необычайной, поразительной, слава о которой треть века гремела по всему миру.

Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы». О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр. Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Огромные кипы занимают три полки». Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался. Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых. Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей.

Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного. Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Но не это главное.

Переписка с философами многое дала Екатерине. Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности». В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю». Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага. В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Вот некоторые места из «Наставления»: «Запрещать и не допускать до того, чтобы их высочества учинили вред себе или жизнь имеющему, следовательно, бить или бранить при них не надлежит и их не допускать, чтоб били, щипали и бранили человека или тварь или какой вред или боль причиняли. Петр не только не скрывал своей связи с ней, но и не раз высказывал намерение отставить опостылевшую ему супругу.

Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями». Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины. – Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779).

Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Спору нет – это был более чем оригинальный человек.

По причине введения более масштабного памятника исчезло озеро. Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества. Но что делать. – восклицал король. Понимала она и такие вещи, которые были недоступны многим ее собратьям на поприще искания славы. Екатерина не испытала при виде этого портрета того восторга, на который он был рассчитан.

– Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ». Любопытно, что на стенах зала, где разворачивается торжество, Якоби «развесил» картины екатерининского времени, в том числе аллегорические портреты императрицы кисти Торелли (в образе Минервы) и Левицкого (в образе жрицы богини Правосудия), хотя ни того, ни другого портрета в 1765 году еще не существовало. Правда, долго не было главного исполнителя. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих.

Теперь уже слишком поздно» Императрица не лукавит, она просто забыла, что этот девиз был выгравирован на ее невидимом щите уже сорок лет тому назад. На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди». Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно. Я же узнала (об измене.

Этим человеком был прусский король Фридрих II. К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором. Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца.

Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею. Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно.

Впрочем, в ту пору было принято поручать воспитание принцев простым офицерам, а то и солдатам, всю жизнь тянувшим армейскую лямку и, как казалось, знавшим секрет изготовления из хилых и изнеженных няньками недорослей великих полководцев. Прости или прикажи скорее окончить.

«Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство». Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. «Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин.

Видно, что это чувство, эта мысль глубоко сидели в Екатерине, если она, раз за разом, к ним возвращалась. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть). Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина. Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе.

Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому. Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич.

У них камердинеров нет. Что в этом толку. – советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать.

Имперское поведение Екатерины было обусловлено не только общими геополитическими соображениями, пользой для ее империи, но и особенной антипатией императрицы к полякам. Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас. Садясь в карету после разговоров с мужиками и бабами, она с апломбом говорила Сегюру: «Гораздо больше узнаешь, беседуя с простыми людьми о делах их, чем рассуждая с учеными, которые заражены теориями и из ложного стыда с забавной уверенностью судят о таких вещах, о которых не имеют никаких положительных сведений.

О гуманности императрицы ходили легенды. Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория. Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам. Сам же император пребывал в полном благодушии.

Я не говорила ни слова. Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен». «Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею».

«Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться». Словом, это Пирр, царь Эпирский. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы.

Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684-1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Другое дело, что далеко не всем она шла. Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других).

На что же букли. Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа. Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество.

Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Этим сказано все: дальше можно только приводить подробности о том, как новый император заключил невыгодный для России мир с Фридрихом II, как он ради голштинских интересов готовился к войне с Данией, как публично пренебрегал церковной службой и не крестился в церкви, приблизил к себе много немцев, ходил в прусском мундире, ввел в армии столь необходимую, но тягостную для баловней Екатерины строжайшую дисциплину с ежедневными экзерцициями и так далее Человек негибкий, упрямый, он шел во всем напролом, не считаясь ни с ропотом за спиной, ни с советами своего кумира Фридриха II и других людей, желавших ему добра. Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток. Обратитесь к ее чувствам и страстям. Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок. ». Нравиться императрице.

Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей.

Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым. Особенно довольна была Екатерина Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана» (из письма Гримму от 30 мая 1779 года). Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874).

Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. «Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей». Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия».

Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784). Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца». В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована».

Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце». Договориться с Петром было невозможно. Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер.

Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Я не буду долго распространяться об истинных достоинствах Ланского: думаю, что они были более чем скромны. И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться. Противоречие сие неразрешимо. В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722 – 1782).

И Екатерина не вышла из него чистой. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. Жалки мне эти бедные ученые. Всякий должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами.

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Она бы была самым привлекательным частным человеком». Скорбя об их уходе, Екатерина поделилась с Гриммом такими мыслями: «Они были совсем разных мнений и вовсе не любили друг друга И оба они столько лет были моими ближайшими советниками.

На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила. Императрица очень любила природу, деревню. Но, Государыня, свершилась беда. Сначала она числилась в собрании Д. А. Бенкендорфа (до 1900), туда поступила из коллекции А. М. и М. В. Муромцевых (до 1870)2, а затем перешла к известному собирателю Павлу Ивановичу Харитоненко. Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю.

И победы пришли, но не сразу. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь. Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной.

Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде. Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность». – Е. А. ) и просто сделала заключение, что, о том узнав, уже доверки иметь не могу – мысль, которая жестоко меня мучила и заставила из дешперации (отчаяния. И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину.

Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение». Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя». Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас.

Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны. «Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого». Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716-1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным.

По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось. След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях». Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами., а он повторил: Да, да. Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году.

Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов. Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания». Он любезен и охотник обогащаться сведениями. Мы были пьяны и он тоже. Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть.

Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729-1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716-1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году.

---