Оноре Домье Картины
Вы можете приобрести репродукции картин художника Домье Оноре маслом в интернет-магазине Твой Постер.
Оноре Домье: сын стекольщика, которого боялись короли, биография и картины
1860-х, Прага, Национальная галерея) убежденный республиканец Домье участвовал в конкурсе 1848 года на тему Республика, которую он представляет в виде могучей фигуры Матери всей нации, заботящейся о своих детях (Париж, Музей Орсэ). Картины исполнены в очень экспрессивной манере, стремительные мазки и линии образуют странные, нервные по ритму арабески, усиливая чувства одиночества, тревоги, очевидно, одолевавшие самого старого мастера. Словно в противоположность геометрии и статике Законодательного чрева изданный той же Ассоциацией в марте 1834 г, большой лист, названный Не суйтесь (Ne vous у frottez pas. ), оказался пронизанным вольной и свободной динамикой. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской. Им просто позволяли работать по сравнению с мужчинами, которым всегда разрешали работать. и уж тем более последующих революционных лет, чтобы стала видна вся мятежная и радикальная сила его безжалостного анализа и осуждения всех основ буржуазного мышления и поведения.
В следующем году Домье вошел в Acadmie Suisse. Прачка и ребенок с трудом идут по пустынной набережной навстречу ветру. Вы свободны. Реакционная, враждебная реализму линия в искусстве до победы буржуазной революции была связана с идеологией старого, феодально-крепостнического строя. В 1822 он стал протеже Александру Ленуару, другу отца Домье, который был художником и археологом.
Домье хотел изобразить эту женщину как «прачку» или прачку. В этих литографиях, полных сдержанной, точной, безотказной экспрессии, понятной каждому без всяких подписей и объяснений и где карикатура смело совмещена с суровой и строгой жизненной правдой, Домье окончательно сформулировал и отчеканил тот язык высокой и благородной сатиры, которому следовали потом и великие художники, обращавшиеся к критике буржуазного общества, - Манэ или Дега, Тулуз-Лотрек или Руо, - и выдающиеся рисовальщики разных стран, до американских художников Клуба Джона Рида (таких, как Роберт Майнор или Фил Бард) включительно.
Оттиски выполнялись переносом краски под давлением с плоской поверхности камня на бумагу. Их фигуры выявлены плотным силуэтом на фоне ярко освещенной набережной Сены. Так что и эта серия легла только мертвым грузом на душу и на творчество Домье этих лет, лишь еще больше углубив разрыв между такой принужденной и случайной накипью и тем глубоким потоком больших идей и прекрасных художественных свершений, которые уже тогда всецело занимали все мысли и чувства Домье, хотя были скрыты от глаз посторонних зрителей за пустой и бесцельной каждодневной работой для Шаривари. На этот раз цензура промахнулась, так как изображенный Домье важный, полный сознания своего достоинства господин в очках и модном костюме, стоящий в непринужденно развязной позе, очень далеко вышел за рамки невинной шутки по адресу Моннье и оказался поистине монументально обобщенным олицетворением глупого, наглого, самоуверенного чванства типичного буржуа новой формации, всецело принадлежащего уже временам Второй империи и не похожего на примитивных лавочников Июльской монархии.
Картинки и картины художников мира
Современники (О. Домье видел и знал не меньше и умел с величайшей прозорливостью видеть очень далеко. Добиньи рекомендовал Домье одному богатому американцу, скупавшему в Европе картины.
В этих сериях, печатавшихся в Шаривари нередко одновременно (т. У женщины и ее ребенка в статуэтке также очень подробные лица, но остальная часть их тел и одежды смотрит, как будто они испорчены или даже унесены ветром. Их художественная сила заключалась в проникнутой огромным душевным волнением – смехом или гневом, - необычайно многоплановой и многозначной жизненной правде. Он более не опасен. Особняком по своему сюжетному содержанию среди литографий 1839-1843 гг. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836–1838).
Искусство Домье оказало большое влияние на позднейшую европейскую живопись, от Э. Мане, Э. Дега, А. де Тулуз-Лотрека, В. Ван Гога до фовистов, немецких экспрессионистов, П. Пикассо и Х. Сутина. Но эта вынужденная депрессия отразилась, по-видимому, лишь на его журнальной графике. Есть полная комната карикатур в Am музея Rmerholz в Винтертуре.
в подавляющем большинстве не представляют интереса ни с какой точки зрения. Подрабатывая в журналах, Оноре с 1830 года начинает сотрудничать в сатирическом издании Шарля Филипона «Карикатюр», где работали лучшие рисовальщики той поры: Монье, Гранвиль, Травье, Шарле, Декам. Я не вижу необходимости связывать эти работы (за исключением превосходного Портрета мятежника) непременно с 1848 годом. Первым листом, в котором все эти новые качества развернулись (и причем вдруг, сразу. ) с удивительным блеском, был не входящий ни в какую серию лист 1844 г. Между одиннадцатью часами и полночью.
За исключением ищущей правдивости его видения и сильной прямоты его живописной манеры, было бы трудно признать создателя Робера Макера, Les Bas bleus, Les Bohmiens de Paris и Театров масок, в картинах Христа и Его Апостолов (Рейксмузеум в Амстердаме) или в его Добром самаритянине, Дон Кихоте и Санчо Пансе, Дразнившем Христе или даже в эскизах в Коллекции Ionides в Южном Кенсингтоне., приветствуя пышный смотр в Булонском лесу приверженцев будущего Наполеона III. Нужно было без всяких колебаний и оглядок определять свое место в этой до предела обострившейся действительности. Это приносит успех – фигуры на его листах тридцатых годов предельно объемны, пластичны.
Художник Оноре Домье картины и карикатуры
Таков цикл «Прачки» (1850—1860). Он сразу лишился возможности безудержно фантазировать изобретать необыкновенные метафорические и аллегорические образы, дерзко сопоставлять реальность и воображение, не говоря уже о самом смысле сатирического обличения и о пафосе революционной борьбы.
В литографии «Империя – это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками. Всеми способами он издевается над Тьером, вплоть до представления его в виде кокетливого голого амура, поворачивающего свой зад к зрителям или над доктором Вероном, редактором и издателем реакционной газеты Constitutionel – его увенчанная ночным колпаком грузная, жирная туша обыгрывается Домье в самых смехотворных ситуациях особенно противен он и особенно хорош (с точки зрения мастерства карикатуры) в роли святого Себастьяна, проткнутого стрелами Шаривари. Во всяком случае именно эта серия – как ни странно – снова включила Домье в реальную историческую и общественную обстановку Июльской монархии.
Борьбе парижан посвящена «Семья на баррикадах» (ок. Тема картины «У продавца эстампов» (ок. «К циклу Прачек относится и картина известная под названием Ноша, – пишет Н. Н. Такие серии этих лет, как Супружеские нравы, День холостяка, Силуэты, Наброски выражения, Парижские типы, Парижские переживания и уж особенно Купальщики, - это своего рода обвинительный акт против человечества вообще, в котором нет снисхождения ни для кого – ни для богатых, ни для нищих, ни для стариков, ни для детей, ни для каких человеческих занятий и профессий. С 1848 по 1871 год создал не менее четырёх тысяч литографий и ещё столько же иллюстраций карандашом.
Домье подчеркнул контраст между этой немного нескладной и угловатой, простецкой и одновременно величавой фигурой парижского рабочего и данными на дальнем плане невзрачными, мелкими, почти что призрачными, похожими на деревянных марионеток фигурами врагов свободной печати – уже сбитого с ног Карла X, вокруг которого суетятся другие монархи и грозно машущего своим зонтиком Луи-Филиппа, которого Гизо благоразумно пытается удержать от излишней опрометчивости. После июньского восстания 1848 года этой романтике пришел конец.
На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Американца вполне удовлетворила требуемая сумма и он пожелал посмотреть другие работы. Такой отвлеченно рационалистической метафизикой он явно никогда в жизни не увлекался.
В тот день, 14 апреля, армия (даже не полиция. ) Луи-Филиппа свирепо расправилась с обитателями рабочих кварталов Парижа, где находился центр восстания, не щадя ни стариков, ни детей в домах по улице Транснонен не осталось ни одной живой души. Неоконченная работа Вагон третьего класса (Нью-Йорк, музей Метрополитен) дает прекрасную возможность для изучения живописной манеры Домье. Он писал уличные сценки, бродячих акробатов, простых людей («Любитель эстампов», музей Пти-Пале, Париж «Вагон третьего класса», около 1862-1864 годы, Метрополитен-музей, Нью-Йорк и другие собрания серия «Прачки», около 1860-1863 годы, музей Орсе и другие) иногда обращается к мифологическим сюжетам излюбленными образами Домье надолго остаются Дон Кихот и Санчо Панса (серия картин – музей Орсе, Новая пинакотека, Мюнхен, Метрополитен-музей, музей Крёллер-Мюллер, Оттерло). Однако вместо того, чтобы переделать его через глиняные статуэтки, он решил нарисовать его. Ветер почти сбивает их с ног, но они упорно продолжают идти вперед.
Цензура не обратила своего внимания на это весьма сомнительное, с точки зрения общественных верхов Второй империи изображение, обманутая безобидным названием серии, в которую был включен этот лист (Современные художники), так же как и явным портретным сходством с Моннье. или, еще более, Вам предоставляется слово, объяснитесь. Я постараюсь показать дальше, в чем здесь дело.
- Домье Оноре ВикторьенКартины и биография
- Биография и творчество Оноре Домье
- Все Картины Оноре Домье по алфавиту
- Картины Оноре Домье: от графики к живописи
- Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
В своих литографиях (а у него их около 4 тыс. ) художник, прибегая то к обличительному гротеску, то к острой реалистической характеристике ситуаций и типажей, разоблачает пороки современного буржуазного общества, лицемерие правящих кругов их продажность и жестокость. Художник создает не иллюстрацию тяжести труда прачки, а монументальный образ драмы жизни. Домье может выдержать такие сравнения.
Его захватил и увлек за собой революционный пафос победившей революции, а после июня 1848 года – не менее напряженная и трагическая защита революции от наступающей со всех сторон реакции. Дон Кихот и Санчо Панса были найдены как часть открытия ограбления нациста 2012 года.
Самые сильные листы конца 1834 и начала 1835 г. посвящены французским революционерам. Линия контура мягко обтекает формы, объединяя обе фигуры в единое целое.
Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии. Посреди бесчисленных безобразных и противных рож, тяжеловесно физиологических и гиперболически-гротескных, заполнивших графику Домье, словно вдруг проглянул весьма мало симпатичный, но вполне реальный человеческий облик, вобравший в себя характерные признаки целого общественного слоя. На полотне зрители видят зверски убитую семью. Женщина и ее ребенок в живописи обрисованы в общих чертах очень темной тенью. Никакой тюремной идиллии 1832 г. не осталось и в помине.
Домье-художника отличает прежде всего уверенность. В различных музеях находится около десяти версий этого произведения. Юристы, врачи и политики тоже часто становились жертвами колкого остроумия художника. Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и ласковой Александрии.
Но и не все друзья Домье вели себя одинаково в этот час испытания. Подпись под этим рисунком, гласящая: Никогда моя дочь не будет женой какого-то писаки.
- Гротескная карикатура и бытовая сатира от художника Оноре Домье
- О знаменитости:Французский график, художник и скульптор
Здесь хорошо виден трудновоспроизводимый творческий метод художника: он начал с каркаса контурных линий, напоминающих его поздние литографии, а затем прошел по ним тонкими слоями лессировок, создающими плотную полупрозрачную живописную поверхность. Перед нами также прачка с ребенком, но в ее облике меньше спокойной уверенности, величия. Но образы карикатур Домье 1833-1835 гг. Оноре Домье (Honore-Victorin Daumier, 1808 — 1879) — французский художник-график, художник и скульптор, крупнейший мастер политической карикатуры XIX века. В этой литографии были заключены два важных новых качества, оцененных по достоинству всем дальнейшим развитием большого реалистического искусства: первое – то, что Домье смело соединил в одной карикатуре два, казалось бы, противоположных художественных языка – реализм и аллегорическую условность, реальную конкретность образа главного героя и кукольную схематичность и даже сказочность королей в огромных коронах вторым было то, что с этим рабочим-печатником в мировое искусство вошел современный город, что было одним из важнейших завоеваний искусства Домье.
При этом сам уклад социального быта, социальные условия жизни народа служат тем непосредственным жизненным материалом, на котором и создаются типические обобщенные образы. Вся республиканская и оппозиционная печать была немедленно ликвидирована и Домье снова был отстранен от всякой политической графики и от участия на выставках Салона, - абсолютно так же, как снова была убрана с глаз долой в запасник Свобода, ведущая народ Делакруа, водворенная было на почетное место в залах Лувра в феврале 1848 г. Журналу Шаривари было опять разрешено заниматься только развлекательными картинками на самые безобидные сюжеты. В 1873 из-за почти полной потери зрения Домье лишился и этого средства к существованию.
Литографии 1852-1855 гг. Нужно сказать также, что постоянное присутствие в литографиях 1844-1847 гг. Это литографии Действительно, стоило труда убивать нас.
Он сумел поднять карикатуру до уровня острого, художественно абсолютного гротеска, создав знаменитые серии, ставшие своего рода панорамой современной ему французской общественной жизни («Робер Макер», 1839 год «Олимпийские боги», 1841 год «Физиологии», 1841-1842 годы «Служители правосудия», 1845-1849 годы «Добрые буржуа», 1846-1849 годы и другие). Домье умел быть, когда нужно и тем и другим. Бестолковые, нередко уродливые и грубые взаимоотношения родителей и детей вызывают у Домье не один лишь гнев, но и горечь и с абсолютно открытым сочувствием (хотя и без всякой сентиментальности) изображена им плачущая и вытирающая слезы публика галерки в литографии Пятый акт в Ла-Гэтэ или сидящая на парковой скамейке старушка, застывшая в ужасе при виде того, как какой-то оборванец подымает за хвост ее пуделя (в литографии Это Ваша собака. ). Журнал Карикатюр быстро стал одним из ведущих органов революционной оппозиции режиму Июльской монархии и резкость его выступлений стремительно возрастала с каждым годом.
По сравнению с мрачным и пессимистическим историческим фатализмом Битвы при Тайбуре или Крестоносцев Делакруа (возникших на рубеже 1830-х и 1840-х годов) Камилл Демулен, призывающий народ к восстанию явился новым и очень важным шагом в развитии исторической живописи XIX в. Но сам Домье не воспользовался непосредственно и прямо этим своим собственным открытием. Предварительно предупредив художника, чтобы он приоделся и просил за картину не меньше 5000 франков, Добиньи прибыл с покупателем в мастерскую. Домье очень скоро стал играть первую, ни с кем, кроме Бальзака, не сравнимую роль в этом мощном художественном наступлении на все основы буржуазной монархии. Домье стал с необычайной зоркостью разыскивать и находить реальные человеческие образы, существующие не в отвлеченном воображении, а в реальном Париже и воплощающие в себе убежденно и законченно буржуазное отношение к миру и человеку во всех его преломлениях – политическом, социальном, моральном, эстетическом интеллектуальном.
Домье был давно уже дружен с Бальзаком, который как раз к первой половине 40-х годов окончательно разработал грандиозный план своей во многих частях написанной Человеческой комедии. Листы Домье трагично выразительны. По этой причине в 1832 году за карикатуру на короля «Гаргантюа» Домье был арестован и полгода просидел в тюрьме. Его главным и единственным серьезным увлечением была живопись.
При жизни Домье его живопись была мало известна и лишь посмертная выставка 1901 года заново открыла её, так же как и скульптуру («Ратапуаль», около 1851 года, музей Орсе). В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839–1842), «Пасторали» (1845–1846), «Лучшие дни жизни» (1843–1846). Домье знал Капричос и Бедствия войны Гойи, а может быть и его картины.
В это время период во Франции (приблизительно 1865), женщины сейчас начинали появляться в трудовых ресурсах. Вдали в воздушной дымке растворяются очертания Парижа. Вспыхнувшее в июне 1848 г. мощное рабочее восстание было жестоко разгромлено войсками республиканского правительства под командованием генерала Кавеньяка (этого человека не нужно путать с умершим к тому времени благородным революционером, с которым Домье сидел вместе в свое время в тюрьме Сент-Пелажи). Но я не думаю, чтобы даже Адемар сумел рассказать, что же именно веселое мог отыскать король Луи-Филипп в литографиях Домье, где король был выведен в виде китайского болванчика, в виде клоуна, задергивающего занавес над закончившейся комедией Палаты депутатов, в виде грабителя, хладнокровно отрезающего головы целому индюшатнику, в виде тюремного лекаря, констатирующего смерть политического заключенного, в виде груши (что стало широко распространенным прозвищем Луи-Филиппа в революционной печати), облаченной в королевскую мантию и прикрывающей ею целую толпу преступников, в виде отвратительного разбухшего толстяка, дрыхнущего на королевском троне из-под которого во все стороны торчат пушечные дула (литография Покой Франции, 1834) и т. д. Нет такого острейшего и грубейшего издевательства, которое Домье не позволил бы себе по адресу ненавистного всему французскому народу (за исключением банкиров и лавочников – по определению Маркса) и в полной мере заслужившего эту ненависть короля-буржуа Луи-Филиппа.
Следом за тем, с 1832 г., Домье стал работать и во втором журнале Филипона – Шаривари. Постепенно к концу 19 — началу 20 в. критика капитализма начинает вестись в искусстве (особенно в русском) уже не только и не столько с позиций буржуазной или крестьянской демократии, как это было раньше, а с позиций зарождающегося и крепнущего мировоззрения революционного пролетариата.
От случайных французских типов, повадок, костюмов (как аннонсировал эти литографии Шаривари в конце 1835 г. ) Домье перешел теперь к длинной серии похождений одного и того же героя – жулика и проходимца Робера Макэра, давно известного парижанам по театральной пьесе, ему посвященной и по блистательному исполнению этой роли знаменитым Леметром. Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало горьких минут. Я не знаю, в какой мере связан и знаком был Домье с тайными рабочими обществами 40-х – точнее, предреволюционных – годов и с идеологами утопического социализма, встречался ли он с молодым Карлом Марксом, жившим в Париже в 1843-1845 гг. и с Генрихом Гейне, - все это вполне возможно, но, даже если бы у него и не было никаких отношений с революционно настроенной французской и международной интеллигенцией и рабочими обществами, достаточно было бы его литографий 1844-1847 гг. В тени распласталась женщина.
В схематических и наивно догматических книгах об искусстве XIX в. (например, у Мутера) эта серия была абсолютно фантастически расценена как прямой выпад против классицизма Давида и его школы: такой классицизм ко времени создания серии Древняя история представлял собою в полном смысле слова плюсквамперфектум и воевать с ним не было никакой надобности. Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. Подлинная пропасть отделяет его работы 1832-1835 гг.
Иногда взгляд художника останавливается на отдельном человеке, отдельной судьбе. В 1833 г. политическая ситуация во Франции стала быстро и резко меняться. Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета (Выход из школы, около 1853–1855 один из вариантов Вагона третьего класса, около 1862). Не знаю. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен.
Когда в 1835 «Карикатюр» был запрещен, Филипон основал другой юмористический журнал – «Шаривари» и Домье постоянно публиковал в нем свои литографии в течение почти сорока лет. В 1834 он произвел Руту литографии Transnonain, 15 апреля 1834 изобразив резню в руте transnoin, который был частью беспорядков в апреле 1834 в Париже. Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). Свои картины Домье редко выставлял на суд публики. Домье родился в Марселе у Жан-Батиста Луи Домье и Сесили Катерин Филипп.
При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики. Зато она стала ему верным товарищем, умела не падать духом в трудные минуты. В ряде литографий 1870–1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции.
Хотя однажды, за карикатуру на короля он был вынужден полгода отсидеть в тюрьме. Литографии Домье наполняются отныне неистовой ожесточенностью. Но теперь его дар анализа и обобщения словно проходил стороной мимо всей бестолковой, крикливой и шумной жизни официального буржуазного Парижа новоявленной Второй империи, почти не затрагивая ее подлинного существа.
Создал порядка 4000 литографий и ещё порядка 900 иллюстраций карандашом. Всю жизнь художник терпел лишения. Сюжет был чрезвычайно важен для мастера. Это было разработано для подписной публикации LAssociation Mensuelle.
Вероятно, он чувствовал себя, как лев, которому вырвали все зубы и остригли когти. Была ли Республика Домье его первой живописной работой.
Он сполз с кровати и придавил собой малыша. Шедеврами мирового графического искусства стали такие литографии Домье, как «Законодательное чрево», «Свобода печати», серии «Знаменитости золотой середины», «Люди юстиции», «Робер Макер». Таким образом достигается эффект скульптурности масс. И хотя для них обоих одно оставалось неизменным – жгучая, глубочайшая и отрицающая даже малейшую тень компромисса ненависть к буржуазии и ко всему, ею порожденному, - все же время это было для них обоих долгой и тяжкой переправой через пороги, буруны и стремнины, не располагающей к мирной и спокойной созерцательности. Особенно трагична одна из последних композиций изображающая одинокого Дон Кихота среди мрачной пустыни под темным небом (1868—1870, Мюнхен, Новая пинакотека).
Сухой, однообразный рисунок литографий 1836-1843 гг. Я думаю, что на создание такой иронической и злой серии литографий, показывающих в самом глупом и смешном виде античных богов и героев, Домье был вдохновлен не Давидом (чьим достойным потомком был он сам), а только что законченным (в 1841 году. ) Полукружием Делароша в Школе изящных искусств с его нелепыми и чудовищно вульгарными фигурами голых девиц, олицетворяющих, пo замыслу художника изящные искусства и великих древнегреческих мастеров, с бесхитростным натурализмом списанных с безобразных, тупых и безнадежно прозаических натурщиков. приобрели необычайную живописную свободу и колористическую тонкость.
Каждый месяц Домье выпускал около ста литографий. Монументальная сила и благородная тонкость Республики Домье поражают воображение сейчас несомненно глубже и больше, чем они могли это делать тогда, в 1848 г. И хотя в бурных событиях того времени из конкурса ничего не вышло, картина Домье осталась не только свидетельством гениального дара Домье и прекрасным памятником революционной эпохе, но и одной из самых лучших и сильных картин (и не только французского искусства) из тех, что ныне Хранятся в Лувре. После строительства статуэтки Домье тогда воссоздал Тяжелое бремя много раз.
Литографии 1844-1847 гг. и Свободы, ведущей народ Делакруа и даже Умирающего Марата Давида. В 1833-1835 гг. Когда Домье было 8 лет, отец переселился в Париж, надеясь на литературный успех.
Сгибаясь под тяжестью ноши, прачка заботливо поддерживает ребенка. «литое» — «камень» и «графо» — «пишу», «рисую»).
Литография «Улица Транснонен» изображает трагический финал рабочих восстаний в 1834 г. На улице Транснонен солдаты королевской армии ворвались в один из домов и перебили всех жильцов, включая женщин и детей. Рисункам часто предшествовало изображение фигур в глине (первые гротескные бюсты исполнены в 1832 году после смерти Домье многие работы переведены в бронзу) – этим, в частности, объясняется умение Домье компоновать массы и добиваться объёмности изображения в графике. Домье остался до конца своих дней всецело городским художником, не только по своим сюжетам, но по новому и глубокому ощущению всех – не существовавших ранее – закономерностей структуры, местного колорита и ритма современного города, всех гуманистических и антигуманистических элементов городской жизни девятнадцатого века. Напротив, Шарль Бодлер сражался на июньских баррикадах на стороне рабочих. Нет таких жизненных ситуаций, обычных и заурядных или причудливых и странных, в которых Домье не настигал бы своих героев.
Его адвокаты и судьи (чей облик он изображает с особенным блеском и эффектностью благодаря их длинным черным мантиям) – это самые нормальные деловые люди, в которых нет ничего демонического и такие же стяжатели, как и разные другие представители среднего класса (по выражению Голсуорси), другие добрые буржуа, по определению самого Домье. Отныне Домье навсегда связал свою судьбу с политической прессой, подписываясь псевдонимом, затем «H. D» и, наконец, полным именем и фамилией.
Никакой материальной обеспеченности у родителей Домье не было и ему пришлось с 12 лет зарабатывать на хлеб, служа рассыльным у судебного исполнителя (что дало ему богатый, хотя и весьма мало приятный жизненный опыт), а затем, уже с 14 или 15 лет, работая продавцом в книжной лавке у Делоне или рисовальщиком и шлифовальщиком камней для предпринимателей-литографов Беллиара и Рикура. тонко и глубоко прочувствованной природы служит своего рода моральным и эстетическим камертоном, которым Домье проверяет действительную или мнимую ценность человеческих стремлений и действий. Он работал очень быстро и обладал невероятно точной зрительной памятью, вот таким образом созданные им образы кажутся взятыми прямо из жизни. Известно ведь, что уже в эти годы им была написана одна (неизвестно которая) из его картин на сюжет, взятый из Дон Кихота. Женщина похожа, что несет что-то, возможно большая сумка или большой тотализатор. Домье начал публиковать свои литографии в этом журнале под псевдонимом Рожлен. Не случайно похождения Робера Макэра изображенные Домье, так понравились совсем тогда еще молодому Теккерею, который и сам делал в то время нечто похожее: ему было еще далеко добираться до собственного Пенденниса или Ярмарки тщеславия и, например, его ранние Записки Барри Линдона (или, вернее, Счастье Барри Линдона) при всей их благородной обличительной резкости читать, по правде сказать, так же противно, как и смотреть на листы Карикатураны.
Все свои силы он собрал теперь для борьбы против взявшей верх реакции. Таким образом достигается эффект скульптурности масс.
А ведь только это и было разрешено с трудом уцелевшему в разгроме 1835 г. журналу Шаривари, который надолго стал почти единственным прибежищем Домье.
В эти годы он еще дважды выставлял свои работы в Салоне: в 1849 г. там появилась большая картина Мельник, мальчик и осел, написанная на сюжет басни Лафонтена (ныне в Музее Глазго), представляющая трех, крупно данных на первом плане, смеющихся крестьянских девушек, а вдали – мелкие фигуры героев этой басни, смущенных насмешками. Основываясь только на сюжете, относят к 1848 г. несколько композиций Домье изображающих восстание или группы и отдельные фигуры парижских рабочих (Восстание из б. коллекции Герстенберг, так называемая Семья на баррикадах в Пражском музее и др. ).
Дело не только в том, что ему приходилось заниматься разными пустяками – негодными мостовыми, сделанными по плохо усвоенному рецепту Макадама, мелкими непорядками на железных дорогах, нелепыми новыми модами и т. п. Он ведь прекрасно умел извлекать сложный и большой философский и художественный смысл из самых заурядных мелочей повседневной жизни, как это было в его литографиях 1844-1847 гг. Первые литографии, сделанные после разгрома революционной печати, т. е. конца 1835-1837 гг., снова почти что не представляют никакого – ни художественного, ни идейного – интереса, свидетельствуя о крайней депрессии, в которой находился художник и конечно не только по причине своих собственных личных неудач.
В 1841–1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. Существующие печати Руты Transnonain являются оставшимися в живых этого усилия. Графика Домье «рождает идею цвета» (по выражению Ш. Бодлера), вот таким образом закономерным представляется его обращение к живописи с середины 1830-х годов в 1848 году он участвовал в объявленном правительством конкурсе на тему «Республика» («Аллегория Республики», 1848 год, музей Орсе, Париж). Домье не довольствуется первыми достижениями. Из всех литографий Домье 1834-1835 гг., т. е. поры высшего расцвета его политической графики, Улица Транснонен оказалась единственной, которую Адемар счел возможным назвать и более или менее подробно разобрать в своей толстой книге, заполненной массой абсолютно пустяковых биографических подробностей и даже совсем посторонних Домье вещей. В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий., где судья любезно обращается к подсудимому, у которого завязан рот и которого со всех сторон держат дюжие судебные чиновники, в то время как в глубине зала один из судей деловито засучивает рукава, чтобы отрубить голову другому подсудимому, уже уложенному на плаху наконец – А все-таки она движется. У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре.
В живописи Домье важную роль играют светотень, которая усиливает эмоциональное звучание образа и динамичный мазок колорит – сдержанный, лишь иногда вспышки ярких тонов подчёркивают драматизм и напряжение сюжета («Криспен и Скапен», около 1860 года, музей Орсе «Восстание», 1840-е годы Национальная галерея, Прага). Около 4 тысяч литографий Домье выходили сериями: например, серия Древняя история (1841–1843) высмеивала ставший уже банальным классицизм в духе Давида, а в серии Карикатюрана главный герой популярной мелодрамы Робер Макер выставлялся типичным шарлатаном. Женщина и ее малолетний ребенок выбиваются из последних сил, преодолевая ярость стихии. Но как и тогда, скульптура стала для него источником целого ряда первоклассных литографий.
Действительно, только Домье и было заботы, как веселить царствующего монарха Франции. Нелепый, неестественный мир, в котором живут действующие лица литографий серии Добрые буржуа (да, впрочем и других, близких к ней по своему существу, серий – как Прекрасные дни жизни, Пасторали и др. ), во всем противоречит естественной природе человека и не только той идеальной природе, о которой думали и мечтали Жан-Жак Руссо или утопические социалисты, но и гораздо более конкретной и реальной, какую Домье видел и в Бланки и его Обществе времен года и в обитателях небуржуазных кварталов Парижа от Монмартра до Сент-Антуанского предместья и в самом себе и своих друзьях писателях и художниках. Это показывает, что он защищает для прав женщин в трудовых ресурсах. Мятая, рваная, угловатая экспрессия этой зловещей фигуры (отлитой Домье из гипса, а в XX в. переведенной в бронзу) не сравнима буквально ни с чем в мировой скульптуре: только Паоло Трубецкой в своем Александре III использовал по-своему некоторые приемы уникальной в своем роде скульптурной карикатуры.
О Давиде он, несомненно, достаточно слышал от Ленуара, но понять и почувствовать его в то время мог скорее только через Жерико и Делакруа, его прямых наследников, так как ни Умирающего Марата, ни Зеленщицы, ни Старика в высокой шляпе, ни почти всех других подобных работ Давида он видеть не мог. Впрочем, его живопись шла своими и очень сложными путями. Таких листов у Домье много, в них выступает его доброта, которую так верно определил Бодлер в своем стихотворении К портрету Оноре Домье и в статьях о нем, - я бы сказал, что в этих созданиях Домье больше от Достоевского, чем от Щедрина. к однообразной и поверхностной развлекательности. Он — городской человек, умеющий мастерски передавать движение толпы, ее настроение.
В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу». Из вереницы этих первых послереволюционных сатирических изображений не выделяется также и та, сделавшая имя Домье широко известным, - карикатура Гаргантюа (декабрь 1831 г. ), за которую в августе следующего года Домье был посажен в тюрьму Сент-Пелажи. Свою волнующую силу она сохранила навсегда. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). Домье.
Я думаю, что такое истолкование роли народа в истории, абсолютно антикарлейлевское разрешение взаимоотношений героя и толпы, сложилось в уме Домье под влиянием вышедшего в 1847 г. первого тома Истории Французской революции Жюля Мишле, с которым немного позднее Домье сблизился и подружился. Рука Домье овладела поистине виртуозной стремительной точностью и экономностью выражения. он впервые обратился к ним не как робкий ученик, а как равный им большой мастер. Таковы, например, картины Перед купанием (около 1852), Любопытствующие у витрины (около 1860).
Домье сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах «Карикатюр» и «Шаривари». Н. Н. Вспомнить этот исторический эпизод в 1848 г. было естественно именно для такого художника, как Домье.
Домье еще никак не выглядит в этих литографиях особенно и необычно одаренным художником. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. Яркий свет безжалостно вырывает из темноты голову убитой старухи. Он пришел к какому-то внутреннему решению, вероятно, не внезапно и, во всяком случае, продолжал в прежнем духе тянувшиеся годами серии литографий вплоть до этого 1844 г. Лишь очень немногие и абсолютно разрозненные вещи 1839-1843 гг. Разгром июньского восстания резко переломил настроение Домье.
А. С. Пушкина в Москве и изображающую Камилла Демулена, призывающего народ к восстанию. Критиковать позволялось некоторые (не все, конечно) иностранные государства и правительства. стоит серия Древняя история (1842), отличающаяся от других прежде всего своим откровенно пародийным характером. Коро, восхищавшийся его гением, спас старого мастера от конфискации имущества по суду. В 1816 молодой Домье и его мать следовали за Жан-Батистом в Париж.
Яворская. – Его любимый эффект – это контражур, когда первый план затемнен, а фон светлый. Одной из вершин творчества Домье (да и всего искусства XIX в. ) стала большая литография Улица Транснонен 14 апреля 1834 г., также изданная Ежемесячной литографической ассоциацией. Объемы и формы даны крупными монолитными массами, придавая образу монументальность, недаром Бальзак сказал о Домье: «В этом молодце сидит Микеланджело». В некоторых живописных работах ощутимо влияние мастеров фламандского барокко – П. П. Рубенса, Я. Йорданса («Мельник, его сын и осёл», около 1849 года, Художественная галерея, Глазго «Триумф Силена», 1850 год, Музей изобразительного искусства и кружев, Кале).
Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). Для Домье так же не могло быть никаких колебаний и сомнений. Ведь даже о кузнецах Гойи можно было еще думать как о художественном воплощении деревенской жизни, - не говоря уж о шлюзовщиках или возчиках щебня Джона Констебля, а в первом городском (в полном смысле слова) пейзаже – в Печи для обжигания извести Жерико – не было людей. Их близость особенно ощутима при взгляде на безликий городской пейзаж второго плана. Июльская монархия полностью и откровенно раскрыла свою хищную, корыстную и подлую природу и для чисто интеллигентской фронды ни поводов, ни оправданий больше не было. В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции. Домье умер в полной нищете в пригороде Парижа Вальмондуа 10 февраля 1879.
какой-либо жанровой живописью, тем более со спокойной лирической настроенностью. В Бесплатном спектакле (1840-е, частное собрание) зрители галерки захвачены зрелищем, но каждый реагирует по-своему: от вдохновенного волнения до спокойного созерцания. Предательство этого болота не было для него неожиданностью. Литография доказывает, что художник верил в силу Франции, в ее мужественный народ. Для Домье наступила одна из самых мрачных полос в его жизни.
Что ему было делать с развлекательными анекдотами или случайными репортерскими наблюдениями всяких мелочей и пустяков будничной парижской жизни. Одни страны, как, например, Япония, сами становились на путь капиталистического развития, другие, отстававшие в экономическом развитии, вовлекались в орбиту капиталистического хозяйства путем колонизации и беспощадной эксплуатации. Общий итог этого периода художественной биографии Домье не становится от этого меньше.
Большая фигура рабочего-печатника, стоящего на защите свободы печати (что прямо указано надписью у него под ногами), всем своим непринужденно естественным обликом и в то же время крепкой, убежденной силой ведет свое происхождение от Кузнецов Гойи или от героев картин Жерико. Друзья пытались помочь, направляя к нему некоторых покупателей. Литографии 1844-1847 гг. 1863, Париж, Музей Орсэ).
Домье-художника отличает прежде всего уверенность. 1848, Прага, Национальная галерея). Но в Робере Макэре Домье было кое-что такое, чего Теккерей не мог увидеть в своем герое – авантюристе XVIII в. : Робер Макэр у Домье занимается совсем не старомодно-феодальными, а самыми наиновейшими буржуазными спекуляциями и жульничествами и очень часто из мнимого учителя танцев или распространителя библий, вполне возможных и в XVIII в., перевоплощается в основателя акционерной компании или биржевого маклера, т. о. в общественные типы, украсившие собою уже девятнадцатый век.
Он породил эксплуатируемый класс нового типа, формально «свободный», а на деле — полностью «освобожденный» от какой-либо собственности на орудия труда — пролетариат. Уже одно это идейное окружение могло направить мысли Домье на более глубокую и верную дорогу, уводя от тяжеловесного, но достаточно бесцельного и инертного шутовства Купальщиков, Супружеских нравов или Древней истории.
В этой гравюре дарование Домье проявилось наиболее полно. Домье не позабыл свое сатирическое оружие, когда дважды, в последний раз изобразил с величайшим презрением свергнутого короля Луи-Филиппа (Луи-Филипп, последний король Франции и Все потеряно, кроме кассы) или когда ему пришлось весной и летом 1848 г. представлять в полных шутливой иронии рисунках (очень малокарикатурных) растерянных национальных гвардейцев или напуганных буржуа-обывателей, шипящих на новые порядки. Картина «Ноша» характеризуется истинно романтической напряженностью.
Несмотря на естественное преобладание в графике Домье 1848-1851 гг. Полиция обнаружила печать, висящую в окне printseller Эрнеста Жана Обера в Galerie Vro-Dodat (проход в 1-м районе) и впоследствии разыскала и конфисковала как многие печати, которые они могли найти, наряду с оригинальным литографским камнем, на котором было оттянуто изображение. В 1850 г. Домье дал на выставку картину Нимфы, преследуемые сатирами (Художественный музей в Монреале) и красивый большой подцвеченный гуашью рисунок Шествие Силена (ныне находящийся в музее в Калэ). При кажущейся простоте композиция строго продумана. Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». Скорее всего, Домье не занимался в 1852-1855 гг.
В какой-то более поздний период своей жизни он обратился в своей живописи к сюжетам, взятым из повседневной жизни Парижа, сохранив, впрочем и развив дальше монументально обобщенное и обостренно поэтическое восприятие образов действительности. Первые откровенно политические карикатуры 1830-1831 гг. В Германии в конце XVIII в. был изобретён новый вид графики — литография (от греч.
На революционные годы или, точнее, на годы Второй республики (1848-1851) приходится один из высших подъемов творчества Домье.
Домье-художника отличает прежде всего уверенность. Вряд ли он мог сочувствовать и тенденции ничего не оценивать, т. е. фактически оставлять в неприкосновенном виде все основы буржуазной цивилизации со всеми возросшими на этой благодатной почве плодами., 1840) или где большую роль играет реально и тонко переданный пейзаж (Зрение, 1839 или Снег идет того же года). Все тело женщины полно огромного напряжения – с усилием несет она тяжелую корзину». В Пасторалях есть лист, где изображена смешная пожилая буржуазная чета, сидящая во ржи и плетущая венки из васильков, явно не подозревая, что представляет собой комическую пародию на пастушескую идиллию, - и все же Домье недвусмысленно заставляет ощутить жалость и сочувствие к этим нелепым горожанам, столь неуклюже (и вероятно, вполне чистосердечно. ) старающимся вернуться к природе и найти какое-то с ней согласие.
Они дали Домье материал для нескольких самых совершенных сатирических творений. О. Домье «Улица Транснонен» Домье чутко и эмоционально отозвался на террор, наступивший после Июльской революции. Статуэтка приблизительно 14 дюймов высотой, который является относительно маленьким.
