Портрет Зинаиды Гиппиус

Художник Лев Бакст— портрет писательницы Зинаиды Гиппиус

В них, подписанных мужскими псевдонимами (Антон Крайний, Лев Пущин, Товарищ Герман, Роман Аренский, Антон Кирша, Никита Вечер, В. Витовт), Гиппиус оставалась последовательным проповедником эстетической программы символизма и философских идей, заложенных в её фундамент. После появления программной работы Д. С. Мережковского «О причине упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1892), творчество Гиппиус приобрело отчетливо «символистский» характер8 более того, впоследствии её стали причислять к числу идеологов нового модернистского движения в русской литературе. Критика отметила здесь «мотивы трагической замкнутости, отрешённости от мира, волевого самоутверждения личности». Для нее самым важным всегда было равенство и союз душ – но не тел. Союз с Д. С. Мережковским «дал смысл и мощный стимул всей исподволь совершавшейся внутренней деятельности» начинающей поэтессе, вскоре позволив «вырваться на огромные интеллектуальные просторы».

объясняла, почему так долго писались эти строфы. Для того чтобы хоть как-то показать своё отношение к России и выразить ей свою любовь, Гиппиус в 1927 году создает в Париже общество «Зелёная лампа», которое должно было сплотить всех эмигрантов-писателей, вынужденных покинуть родину так, как это сделали Мережковский и Гиппиус.

Поэт Андрей Белый, вынес ей свою, «художественную» характеристику: «Оса в человеческий рост». е. об авансах и гонорарах) ведала почти исключительно З. Н. Николай Бердяев. В особенности для тех, у кого чувство собственной значительности (или, проще говоря, — самоуважение) зависит от количества привлеченного к себе внимания. Выдающимся мастером стиха считали её В. Я. Брюсов и И. Ф. Анненский, восхищавшиеся виртуозностью формы, ритмическим богатством и «певучей отвлечённостью» лирики Гиппиус конца 1890-х— 1900-х годов. На протяжении полутора десятилетий перед революцией 1905 года она представала перед публикой — сначала «пропагандисткой сексуального раскрепощения, гордо несущей крест чувственности» (как сказано в её дневнике 1893 года) затем — противницей «учащей Церкви», утверждавшей, что «грех только один — самоумаление» (дневник 1901), поборник революции духа, осуществляемой наперекор «стадной общественности».

Зинаида Николаевна Гиппиус — портрет

Роман Гиппиус с критиком Акимом Волынским (Флексером) приобрел скандальный оттенок после того, как тот стал устраивать возлюбленной сцены ревности, а получив от неё «отставку», начал мстить Мережковскому используя «служебное положение» в «Северном вестнике». Две других сестры— Татьяна Николаевна (1877—1957), художница, написавшая, в частности, портрет А. Блока (1906) и скульптор Наталия Николаевна (1880—1963)— остались в Советской России, где подверглись аресту и ссылке после освобождения из германского концлагеря они работали в Новгородском художественном музее реставрации15. Ты ещё спишь, а уж муж пришел. » Только тут Зинаида вспомнила, что вчера вышла замуж13. В числе новых знакомых Гиппиус были Я. П. Полонский, А. Н. Майков, Д. В. Григорович, П. И. Вейнберг она сблизилась с молодым поэтом Н. М. Минским и редакцией «Северного вестника», одной из центральных фигур в котором был критик А. Л. Волынский. Николай Гиппиус скоропостижно скончался в Нежине в 1881 году вдова осталась с большой семьей — четырьмя дочерьми (Зинаида, Анна, Наталья и Татьяна), бабушкой и незамужней сестрой — практически без средств к существованию.

Другие предостерегали от однозначных оценок: «Когда задумываешься, где у Гиппиус сокровенное, где необходимый стержень, вкруг которого обрастает творчество, где— лицо, то чувствуешь: у этого поэта, может быть, как ни у кого другого, нет единого лица, а есть— множество», — писал Р. Гуль. Призвание художника Гиппиус видела в «активном и прямом воздействии на жизнь», которой следовало «охристианиться». 1914—1918» (1918) подвёл черту под активным поэтическим творчеством Гиппиус, хотя за границей вышли ещё два её поэтических сборника: «Стихи.

• Портрет писательницы Зинаиды Николаевны Гиппиус
• Описание картины «Портрет писательницы Зинаиды Николаевны Гиппиус»
• Описание картины Леона Бакста «Портрет Зинаиды Гиппиус»
• Портрет Зинаиды Николаевны Гиппиус — Илья Репин

При этом и Гиппиус имя Мережковского было уже знакомо. Закрытие «Нового пути» и события 1905 года значительно изменили жизнь Мережковских: от реального «дела» они окончательно ушли в домашний круг «строителей новой церкви», участником которого был теперь и близкий друг обоих Д. В. Философов при участии последнего и было сформировано знаменитое «троебратство», совместное существование которого длилось 15 лет. После появления программной работы Д. С. Мережковского «О причине упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1892), творчество Гиппиус приобрело отчетливо «символистский» характер более того, впоследствии её стали причислять к числу идеологов нового модернистского движения в русской литературе. Идея обновления во многом себя исчерпавшего (как им казалось) христианства возникла у Мережковских осенью 1899 года. Глубокое впечатление произвела на неё предпринятая в те дни с разрешения Синода поездка с мужем на Светлое озеро, для полемики со староверами-раскольниками: «То, что пришлось видеть и слышать, так громадно и прекрасно — что у меня осталась одна лишь печаль — о людях, вроде Николая Максимовича (Минского), декадентов Розанова — литераторах, путешествующих за границу и пишущих о неприложимой философии и ничего не знающих о жизни, как дети»:173. Как только З. Н.

«Естественная и необходимейшая потребность человеческой души всегда — молитва. А ведь он очень строго судит о людях и понравиться ему трудно. Ранние прозаические работы Гиппиус были в штыки встречены либеральной и народнической критикой, которым претила, прежде всего, «противоестественность, невиданность, претенциозность героев»17. Вика вспоминает с возмущением студента Леонтьева, «красивого, сильного, черного, румяного», «его влажные, сияющие и счастливые глаза». Ирина Одоевцева.

1. Бакст (Розенберг) Лев (Лейб-Хаим) Самойлович (Израилевич)
2. Биография Гиппиус Зинаиды Николаевны
3. Зинаида Гиппиус: унисекс и умелый пиарщик
4. Портрет Зинаиды Николаевны Гиппиус
5. Три мифа созданные о себе Зинаидой Гиппиус
6. Зинаида Николаевна Гиппиус (по мужу Мережковская, )
7. Жизнь и творчество Зинаиды Гиппиус
8. Презентация на тему Зинаида Николаевна Гиппиус

В ней отсутствовала человеческая теплота. В новелле «Златоцвет» (1896) рассматривается убийство по «идейным» мотивам во имя полного освобождения героя: «Она должна умереть С ней умрёт всё — и он, Звягин, будет свободен от любви и от ненависти и от всех мыслей о ней». Политические пристрастия отражаются на её литературном творчестве тех лет: романы «Чертова кукла» (1911) и «Роман-царевич» (1912) откровенно тенденциозны, «проблемны». В 1910 году вышло «Собрание стихов.

Эта метафора становится ключевой в последнем сборнике Гиппиус «Сияния» (1938), где преобладают мотивы одиночества и все увидено взглядом «идущего мимо» (заглавие важных для поздней Гиппиус стихов, напечатанных в 1924). Отсюда в 1885 году мать увезла дочерей в Тифлис, к брату Александру. Так в 1906 году вышел сборник рассказов Гиппиус «Алый меч», а в 1908 году (также в Петербурге) — написанная во Франции всеми участниками «троеобратства» драма «Маков цвет», героями которой стали участники нового революционного движения. В 1882 году Анастасия Васильевна с дочерьми переехала в Москву. Она же и была, в сущности, автором идеи о «тройственном устройстве мира», которую Мережковский развивал в течение десятилетий15.

1. «Я писала романы, заглавий которых даже не помню»
2. «Зеленая лампа» и литературные дискуссии
3. Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
4. Юность и начало поэтической карьеры
5. Рекомендуемые курсы ПК и ППК для Вас

В последние дни одного такого визита, в 1911г., Гиппиус купила дешёвую квартиру в Пасси (Rue Colonel Bonnet, 11-bis) это приобретение имело впоследствии для обоих решающее, спасительное значение. Предложив увидеть в случившемся «падении» «обязательное искушение», «провиденциальное испытание», посланное всем троим для того, чтобы они организовали свои отношения на «высших, духовных и нравственных основаниях» именно Гиппиус (как пишет биограф Д. Мережковского) сумела придать «бытовой семейной истории высокий смысл» религиозного перехода к новому «состоянию жизни, завершающему человеческую историю», связанному с преображением плоти и переходом от «любви» к «сверхлюбви», наполнив феномен «троебратства» религиозным смыслом:200. Она не поняла Г. Уэллса («Я убедилась в нищенстве его воображения. Зинаида Николаевна хорошо знала всех, часто общалась. А вот – из рассказа «Вечная женскость»: «Иван отворил дверь. Некоторое время спустя Гиппиус, по её выражению, «отреклась от декадентства» и всецело приняла идеи Мережковского, прежде всего художественные, став одной из центральных фигур нарождавшегося русского символизма, однако сложившиеся стереотипы («декадентская мадонна», «сатанесса», «белая дьяволица» и др. ) преследовали её в течение многих лет. Журнал просуществовал недолго, причём его закат был обусловлен марксистским «влиянием»: с одной стороны— (временный, как оказалось) переход Н. Минского в ленинский лагерь, с другой— появление в редакции недавнего марксиста С. Н. Булгакова, в руках которого оказалась политическая часть журнала.

Ранняя проза Гиппиус была собрана в двух книгах: «Новые люди» (СПб., 1896) и «Зеркала» (СПб., 1898). Было подлинное страдание. Барин (то есть Бунин) выскочил из избы, вскочил на лошадь и пустил ее галопом. Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 (20)ноября1869 года в городе Белёве (ныне Тульская область) в обрусевшей немецкой дворянской семье6. Контрастные тени, толстый слой румян кирпичного цвета, жирно-красная с блестками помада только подчеркивали морщины, пергаментную кожу и поблекшие зеленые глаза.

Заканчивается книга рассказом «Благоухание седин» с подзаголовком «О многих». Выдающимся мастером стиха считали её В. Я. Брюсов и И. Ф. Анненский, восхищавшиеся виртуозностью формы, ритмическим богатством и «певучей отвлечённостью» лирики Гиппиус конца 1890-х— 1900-х годов17. Она — умница, чуткий слушатель и превосходный собеседник. В эти годы центральной темой её творчества становится проповедь новых этических ценностей.

1. Февральская революция в Петрограде
2. Малявин Филипп Андреевич (1869-1940)
3. Серебряный век русской культуры
4. Как научиться писать своё имя и фамилию на английском языке

Они прекрасно понимали идею Собраний, значение встречи», — писала она. В 1910г. В эти дни она активно контактировала с редакторами многих столичных журналов, посещала публичные лекции и литературные вечера, познакомилась с семьёй Давыдовых игравшей важную роль в литературной жизни столицы (А. А. Давыдова издавала журнал «Мир Божий»), посещала Шекспировский кружок В. Д. Спасовича, участниками которого были известнейшие адвокаты (в частности, князь А. И. Урусов), стала членом-сотрудником Русского Литературного общества. Впоследствии итальянские впечатления заняли важное место в мемуарах Гиппиус, наложившись на светлые и возвышенные настроения её «самых счастливых, молодых лет». «Преступность» и «запретность» в творчестве и образе (согласно популярному штампу) «декадентской мадонны» особенно живо обсуждались современниками: считалось, что в Гиппиус уживались «демоническое, взрывное начало, тяга к богохульству, вызов покою налаженного быта, духовной покорности и смирению», причём поэтесса, «кокетничая своим демонизмом» и чувствуя себя центром символистского быта и его и саму жизнь «воспринимала как необыкновенный эксперимент по преображению реальности». Союз с Мережковским, как отмечалось впоследствии, «дал смысл и мощный стимул всей её исподволь совершавшейся внутренней деятельности, вскоре позволив юной красавице вырваться на огромные интеллектуальные просторы», а в более широком смысле— сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «Серебряного века».

Гиппиус написала для него вводную статью «Опыт свободы», в которой констатировала плачевное состояние как русской прессы, так и положения дел во всей русской эмиграции «младшего поколения». Она, прежде всего, хотела именно казаться. Многие критики, впрочем, относились к этому периоду творчества писательницы серьёзнее, чем она сама, отмечая «двойственность человека и самого бытия, ангельского и демонического начал, взгляд на жизнь как на отражение недосягаемого духа» в качестве основных тем, а также— влияние Ф. М. Достоевского. В 1905 году Мережковские сблизились с литературным критиком Дмитрием Философовым (бывшим любовником Сергея Дягилева – учредителя «Русских вечеров» в Париже). 1903—1909», второй том сборника Зинаиды Гиппиус, во многом созвучный первому. Л. Я. Гуревич свидетельствовала, что Гиппиус «пишет катехизис новой религии и вырабатывает догматы»22:126.

Все биографические источники отмечают немедленно возникшее между ними взаимное ощущение идеальной «интеллектуальной совместимости». История этого разрыва и реконструкция идейных коллизий, которые привели к октябрьским событиям, сделавшими неизбежной конфронтацию былых союзников по литературе, составила суть мемуарного цикла Гиппиус «Живые лица» (1925). Формула «любви и страдания» по Гиппиус (согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия») соотносится со «Смыслом любви» В. С. Соловьева и несёт в себе основную идею: любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в «Я» бесконечности. «Извращенной натурой» назвал Гиппиус философ Павел Флоренский. В статье «Хлеб жизни» (1901) Гиппиус писала: «Пусть же будет у нас чувство обязанности по отношению к плоти, к жизни и предчувствие свободы— к духу, к религии.

• Словари и энциклопедии на Академике

Поэтесса мечтала о «примирении любви и вечности», но объединяющую роль отводила смерти, которая только и может спасти любовь от всего преходящего. Широко известно утверждение Гиппиус о том, что супруги прожили вместе 52 года, « не разлучаясь ни на один день». С годами это перешло в какую-то ерунду. Лишь значительно позже Блок и Гумилев узаконили этот прием, не слишком привившийся, однако, русскому стиху: до сих пор писать «паузником», т. е. Пропуская или прибавляя слоги в стопе, считается новаторством. ю мало. В действительности, однако, как отмечал Ю. Зобнин, «дело всегда ограничивалось изящным и очень литературным флиртом, обильными эпистолярными циклами и фирменными шуточками Зинаиды Николаевны»10:139, за склонностью к романтическим увлечениям которой скрывалась прежде всего разочарованность семейной будничностью: после салонных успехов ей «стало казаться оскорбительным ровное, лишенное романтических аффектов чувство Мережковского»10:74.

«Какая рожа. » — будто воскликнул Мережковский (если верить воспоминаниям В. Злобина):68. По словам Г. В. Адамовича, Гиппиус была «вдохновительницей, подстрекательницей, советчицей исправительницей, сотрудницей чужих писаний, центром преломления и скрещения разнородных лучей». Душа в той стадии голода (да и тело. ), когда уже нет острого мученья, наступает период сонливости»11. Некоторое время спустя Гиппиус, по её выражению, «отреклась от декадентства» и всецело приняла идеи Мережковского, прежде всего художественные18, став одной из центральных фигур нарождавшегося русского символизма, однако сложившиеся стереотипы («декадентская мадонна», «сатанесса», «белая дьяволица» и др. ) преследовали её в течение многих лет14.

Для осуществления задуманного решено было создать «новую церковь», где рождалось бы «новое религиозное сознание». Духовно-религиозный максимализм Мережковских, выразившийся в осознании своей «провиденциальной роли не только в судьбе России, но и в судьбе человечества», достиг апогея в начале 1900-х годов. Из всех женщин, которых я встречал в жизни, самая необыкновенная была Зинаида Гиппиус» (из воспоминаний литературного критика Акима Волынского).

Гораздо более ярким и спорным, чем прозаический, был поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опубликованные в «Северном вестнике», — «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете») и «Посвящение» (со строками: «Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную известность7. Поэтическим документом времени, отразившим отношение Гиппиус к происходившему в 1917—1918 годах, стал сборник «Последние стихи. Начало литературной деятельности Зинаиды Гиппиус (1889—1892 годы) принято считать этапом «романтически-подражательным»: в её ранних стихотворениях и рассказах критики того времени усматривали влияния Надсона, Рескина, Ницше.

Зато когда появляется зло, просыпаются все. Тогда же, оставаясь верной своим идеям, она объявила о создании бесцензурного сборника «Литературный смотр» (опубликованного год спустя), призванного объединить в себе «произведения всех отверженных другими изданиями писателей». Этот процесс имел большое значение для истории русского символизма в целом22:122-123. В рассказе «Зеркала» (одноимённый сборник 1898г. ) герои имеют своих прототипов среди персонажей произведений Достоевского.

Призвание художника Гиппиус видела в «активном и прямом воздействии на жизнь», которой следовало «охристианиться». Впрочем, обнаруживая среди героев первых прозаических сборников Гиппиус людей «символистского типа», занимавшихся поиском «новой красоты» и путей духовного преображения человека, критики замечали и отчётливые следы влияния Достоевского (не утраченные с годами: в частности, «Роман-царевич» 1912 года сравнивался с «Бесами»)8. Сборник рассказов Гиппиус «Алый меч» (1906) высветил «метафизику автора уже в свете неохристианской тематики» при этом богочеловеческое в состоявшейся человеческой личности здесь утверждалось как данность, грех само- и богоотступничества считался единым.

Изменившаяся жизненная позиция З. Гиппиус проявилась в эти дни необычным образом: она— от лица трех женщин (используя в качестве псевдонимов имена и фамилии прислуги)— стала писать стилизованные под лубок «простонародные» женские письма солдатам на фронт иногда вкладывая их в кисеты. Что это были за волны— не имею никакого понятия и за них не отвечаю.

Наконец, абсолютно мужской ум: преобладание логики над интуицией, едкое остроумие, стремление к риску, несговорчивость, себялюбие и эгоизм Как заметил Владимир Злобин, многолетний секретарь Мережковских, «Бог, создавая Зинаиду Николаевну, решил вылепить из куска глины мужчину, но в последнюю минуту о чем-то задумался и получилась Гиппиус». И вот некоторые из них уже как бы касаются рая. Получив мандат на чтение лекций красноармейцам по истории и мифологии Древнего Египта:296, Мережковский получил разрешение на выезд из города и 24 декабря четверо (включая В. Злобина, секретаря Гиппиус) со скудным багажом, рукописями и записными книжками— отправились в Гомель (писатель при этом не выпускал из рук книгу с надписью: «Материалы для лекций в красноармейских частях»). Сплошь положительные персонажи только вгоняют в сон. В 1888 году Зинаида Гиппиус с матерью вновь отправилась на дачу в Боржом. «Какая рожа. »— будто воскликнул Мережковский (если верить воспоминаниям В. Злобина)10:68. Многие критики, впрочем, относились к этому периоду творчества писательницы серьёзнее, чем она сама, отмечая «двойственность человека и самого бытия, ангельского и демонического начал, взгляд на жизнь как на отражение недосягаемого духа» в качестве основных тем, а также— влияние Ф. М. Достоевского. Отмечалось, что этот супружеский союз сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «серебряного века».

Мережковский и Розанов быстро охладели к изданию, а после того, как Булгаков отклонил статью Гиппиус о Блоке под предлогом «недостаточной значительности тематики стихов» последнего, стало ясно, что роль «мережковцев» в журнале сошла на нет. Это мне ужасно близко». Именно так, с большой буквы. Но что она в аду — не подозревает никто»:88. В статье «Хлеб жизни» (1901) Гиппиус писала: «Пусть же будет у нас чувство обязанности по отношению к плоти, к жизни и предчувствие свободы — к духу, к религии. 8 января 1889 года в Тифлисе Гиппиус была обвенчана с Мережковским. Современные психологи подтверждают догадку философа научными фактами: оказывается, если у женщины не все в порядке в личной жизни, она стремится восполнить недополученные «гормоны счастья» — ученые называют их эндорфинами — через творчество и активную общественную жизнь.

Ранние прозаические работы Гиппиус были в штыки встречены либеральной и народнической критикой, которым претила, прежде всего, «противоестественность, невиданность, претенциозность героев». Творчество Гиппиус при всём своём внутреннем драматизме и антиномичной полярности, при напряжённо-страстном стремлении к недостижимому всегда являло собой не только «изменение без измены», но и несло в себе освобождающий свет надежды, огненную, неистребимую веру-любовь в запредельную правду конечной гармонии человеческой жизни и бытия. Основными мотивами ранней поэзии Гиппиус критики начала XX века считали «проклятия скучной реальности», «прославление мира фантазии», поиск «новой нездешней красоты». Он – маленького роста, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке. Позднее, Когда супруги жили в Париже (они уехали в 1920 году) их друзьями стали И. Бунин и А. Куприн. И уже через год они обвенчались в церкви Михаила Архангела.

Черные, глубоко посаженные глаза горели тревожным огнем библейского пророка. И это тоже понятно: зло — это нарушение установленного порядка. Но её герои унаследовали проблематику не только Достоевского, но и Мережковского.

(«Мы для новой красоты//Нарушаем все законы, //Преступаем все черты»). Сегодня довольно-таки модно быть поэтический развитым. Каждый человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. УстановкаСпособ установки, в принципе, стандартный для всех конструкций.

Нина Берберова. В них, подписанных мужскими псевдонимами (Антон Крайний, Лев Пущин, Товарищ Герман, Роман Аренский, Антон Кирша, Никита Вечер, В. Витовт), Гиппиус оставалась последовательным проповедником эстетической программы символизма и философских идей, заложенных в её фундамент. Мы живем буквально впроголодь вот уже несколько дней и заложили обручальные кольца», — сообщала она в одном из писем 1894 года (в другом сетуя, что не может пить прописанный врачами кефир из-за отсутствия денег):115. По всей видимости, выбор описываемых личностей не был случайным. В произведениях 1920-х годов преобладала эсхатологическая нота («Россия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на развалинах рухнувшей культуры бушует озверение», — согласно энциклопедии «Кругосвет»). «Да, это воистину были два разных мира.

Мать являлась дочерью екатеринбургского оберполицейского и имела прекрасное образование. — «Я тоже здесь, а не там, так как Россия без свободы для меня невозможна. (также в Петербурге)— написанная во Франции всеми участниками «троеобратства» драма «Маков цвет», героями которой стали участники нового революционного движения.

Он в восторге от предстоящих возможностей. Закрытие «Нового пути» и события 1905 года значительно изменили жизнь Мережковских: от реального «дела» они окончательно ушли в домашний круг «строителей новой церкви», участником которого был теперь и близкий друг обоих Д. В. Философов при участии последнего и было сформировано знаменитое «троебратство», совместное существование которого длилось 15 лет. Она и сама не единожды увлекалась. Л. Я. Гуревич свидетельствовала, что Гиппиус «пишет катехизис новой религии и вырабатывает догматы»:126. Воплощением этой идеи явилась организация Религиозно-философских собраний (1901—1903), целью которых было провозглашено создание общественной трибуны для «свободного обсуждения вопросов церкви и культуры неохристианства, общественного устройства и совершенствования человеческой природы».

Всё это время Гиппиус преследовали проблемы со здоровьем: она перенесла возвратный тиф, ряд «бесконечных ангин и ларингитов». Последний считал, что «ни один мужчина никогда не посмел бы одеть абстракции таким очарованием» и что в этой книге наилучшим образом воплотилась «вся пятнадцатилетняя история лирического модернизма» в России. При выборе дверей. Держалась она как признанная красавица, к тому же – поэтесса. Не думаешь ли ты, что нам лучше начать какое-нибудь реальное дело в эту сторону, но пошире и чтоб оно было в условиях жизни, чтоб были ну, чиновники, деньги, дамы, чтобы оно было явное и чтобы разные люди сошлись, которые никогда не сходились», — так пересказывала она впоследствии свой разговор с Мережковским осенью 1901 года, на даче под Лугой. Что казалось невозможным поступкомв глазах петербургского общества.

Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской. Гиппиус писала о тех, кто сотрудничал с издательством «Знамя» — им руководил Максим Горький, — и о литературе в традициях классического реализма. Мережковские и Философов начали обсуждать варианты бегства. Не без жеманства подносила ее З. Н. Гиппиус тяжело перенесла кончину мужа (1941).

Отсюда ведь и обида среднего читателя того времени. К началу XX века у Гиппиус и Мережковского сложились собственные, оригинальные представления о свободе, метафизике любви, а также необычные неорелигиозные воззрения, связанные, прежде всего, с так называемым «Третьим заветом». «Теперь мы в ужасном, небывалом положении. Воплощением этой идеи явилась организация Религиозно-философских собраний (1901—1903), целью которых было провозглашено создание общественной трибуны для «свободного обсуждения вопросов церкви и культуры неохристианства, общественного устройства и совершенствования человеческой природы». Штыри могут вбиваться либо через отверстия в дверной коробке (затем их расплющивают как заклепки), либо сбоку от нее, но обязательно с внутренней стороны помещения.

После ухода из «Мира искусства» Зинаида Николаевна выступала в качестве критика в журналах «Новый путь» (фактический соредактор), «Весы», «Образование», «Новое слово», «Новая жизнь», «Вершины», «Русская мысль», 1910—1914гг., (как прозаик она публиковалась в журнале и раньше), а также в ряде газет: «Речь», «Слово», «Утро России» ит. д. Если в прозе она сознательно ориентировалась «на общий эстетический вкус», то стихи Гиппиус воспринимала как нечто крайне интимное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно молитву»8. Сблизилась с молодым поэтом Николаем Минским и редакцией «Северного вестника» — Анной Евреиновой, Михаилом Альбовым, Любовью Гуревич. Внутри она не была спокойной. Особо недоверчивые даже стучали по гробу палками.

— «Свобода без России И потому я здесь, а не там». Вначале можно было думать, что ею преодолена «гордыня» и обретет она в конце концов истинное христианство, отчасти под влиянием Мережковского. В произведениях 1920-х годов преобладала эсхатологическая нота («Россия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на развалинах рухнувшей культуры бушует озверение», — согласно энциклопедии «Кругосвет»).

В 1888 году Зинаида Гиппиус с матерью вновь отправилась на дачу в Боржом. Принято считать, что Гиппиус «нравилось очаровывать мужчин и нравилось быть очарованной» более того, ходили слухи, что Гиппиус специально «влюбляла в себя женатых мужчин» для того, чтобы получить от них в доказательство страсти обручальные кольца из которых потом делала ожерелье. «Естественная и необходимейшая потребность человеческой души всегда— молитва. Обычно стандартная дверь требует 5 штырей: по 2 в стороны и 1 вниз или вверх (все зависит от того, где проходит электропроводка). Кн. Отмечалось, однако, что и «Зеленая лампа» страдала идеологической нетерпимостью, что порождало в обществе многочисленные конфликты.

Организм женщины начинает все меньше вырабатывать женских гормонов и все больше мужских. Свой литературный и духовный идеал критик находила в той литературе и искусстве, которые развились «до молитвы, до понятия Бога». 22:163 Считалось, что эти концепции были во многом направлены против писателей, близких к руководимому М. Горьким издательству «Знание» и в целом «против литературы, ориентирующейся на традиции классического реализма»6. Последовали новые публикации, в частности, рассказы «В Москве» и «Два сердца» (1892)15, а также романы («Без талисмана», «Победители», «Мелкие волны»), — как в «Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и других известных изданиях8. Мережковские, расставшись с Философовым, навсегда уехали во Францию. Зимой 1919 года Мережковские и Философов начали обсуждать варианты бегства. Л. Я. Гуревич свидетельствовала, что Гиппиус «пишет катехизис новой религии и вырабатывает догматы»:126.

Эти стихотворные послания («Лети, лети, подарочек», «На дальнюю сторонушку» и т. п. ), не представляющие художественной ценности имели большой общественный резонанс. В Петербурге Мережковский познакомил Гиппиус с известными литераторами: первый из них, А. Н. Плещеев, «очаровал» двадцатилетнюю девушку тем, что во время одного из ответных визитов принёс из редакторского портфеля «Северного вестника», (где он заведовал отделом поэзии) некоторые стихотворения — на её «суд строгий»:100. Зинаида Гиппиус родилась 8 (20) ноября 1869 г. в городе Белёве (ныне Тульская область) в обрусевшей немецкой дворянской семье. В эмиграции выступала в статьях и стихах с резкими нападками на советский строй. Осенью 1938г.

Но неизвестно почему— имя запомнилось», — писала Гиппиус имея в виду стихотворение «Будда» («Бодисатва») в первом номере «Вестника Европы» за 1887 год:68. Так в 1906 году вышел сборник рассказов Гиппиус «Алый меч», а в 1908 году (также в Петербурге)— написанная во Франции всеми участниками «троеобратства» драма «Маков цвет», героями которой стали участники нового революционного движения18. Если до этого времени текущие социально-политические вопросы находились практически вне сферы её интересов, то расстрел 9 января явился для неё и Мережковского потрясением. Смерть Дмитрия Сергеевича явилась для Зинаиды Николаевны сильнейшим ударом. В 1932г. Ненависть к Октябрьской революции заставила Гиппиус порвать с теми из бывших друзей, кто принял её, — с Блоком, Брюсовым, Белым.

В последние дни одного такого визита, в 1911 году, Гиппиус купила дешёвую квартиру в Пасси (Rue Colonel Bonnet, 11-bis) это приобретение имело впоследствии для обоих решающее, спасительное значение. Ты ещё спишь, а уж муж пришел. » Только тут Зинаида вспомнила, что вчера вышла замуж. Другие предостерегали от однозначных оценок: «Когда задумываешься, где у Гиппиус сокровенное, где необходимый стержень, вкруг которого обрастает творчество, где — лицо, то чувствуешь: у этого поэта, может быть, как ни у кого другого, нет единого лица, а есть — множество», — писал Р. Гуль.

Она влюбилась в него, когда он был послушником «с лицом святого», «не мужским и не женским». И так живет годами. Толстой и другие.

Императивы: «выразить и отдать всю душу» идти до конца в любом опыте, в том числе в экспериментировании с собой и людьми, — считались основными её жизненными установками. Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской. В рассказе «Зеркала» (одноимённый сборник 1898 г. ) герои имеют своих прототипов среди персонажей произведений Достоевского. Ранняя проза Гиппиус была собрана в двух книгах: «Новые люди» (СПб., 1896) и «Зеркала» (СПб., 1898).

В 1882 году Анастасия Васильевна с дочерьми переехала в Москву. Увлечение политикой не сказалось на мистических исканиях последней: лозунг создания «религиозной общественности» оставался в силе, предполагая соединение всех радикальных движений для решения задачи обновления России. Приводилось даже какое-то его стихотворение, которое мне не понравилось. Только здесь, после скучного крымского лечения, в вихре «веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» Зинаида сумела ося от тяжёлого потрясения, связанного с утратой отца14. Начало литературной деятельности Зинаиды Гиппиус (1889—1892 годы) принято считать этапом «романтически-подражательным»: в её ранних стихотворениях и рассказах критики того времени усматривали влияния Надсона, Рескина, Ницше.

Тогда же, в письме З. А. Венгеровой Гиппиус жаловалась: «Подумайте только: и Флексер и Минский, как бы и другие, не считают меня за человека, а только за женщину, доводят до разрыва потому, что я не хочу смотреть на них, как на мужчин, — и не нуждаются, конечно, во мне с умственной стороны столько, сколько я в них Прихожу к печальному заключению, что я больше женщина, чем я думала и больше дура, чем думают другие»:86. Щеки накрашены в ярко-розовый цвет промокательной бумаги. Тем не менее ей удалось создать литературный памятник Д. Мережковскому, книгу-биографию, насыщенную обширнейшим фактическим материалом. Образ хозяйки салона «поражал, притягивал, отталкивал и вновь притягивал» единомышленников: А. Блока (с которым у Гиппиус сложились особенно сложные, менявшиеся отношения), А. Белого, В. В. Розанова, В. Брюсова. Держится как всеми признанная красавица или королева. «Влюбленность – ничем не кончается.

Все биографические источники отмечают немедленно возникшее между ними взаимное ощущение идеальной «интеллектуальной совместимости». Ее смерть вызвала целый взрыв эмоций. Удивила и дата написания: Февр.

Вот отчего отрицательные герои зачастую популярнее положительных: так волк в мультфильме «Ну погоди. » кажется куда более интересным, чем «правильный» заяц. «Стихи её— это воплощение души современного человека, расколотого, часто бессильно рефлективного, но вечно порывающегося, вечно тревожного, ни с чем не мирящегося и ни на чём не успокаивающегося», — отмечал позже один из критиков. В действительности, однако, как отмечал Ю. Зобнин, «дело всегда ограничивалось изящным и очень литературным флиртом, обильными эпистолярными циклами и фирменными шуточками Зинаиды Николаевны»:139, за склонностью к романтическим увлечениям которой скрывалась прежде всего разочарованность семейной будничностью: после салонных успехов ей «стало казаться оскорбительным ровное, лишенное романтических аффектов чувство Мережковского»:74.

Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 (20)ноября1869 года в городе Белёве (ныне Тульская область) в обрусевшей немецкой дворянской семье. Душа в той стадии голода (да и тело. ), когда уже нет острого мученья, наступает период сонливости». Все здесь когда-то учились». Свой литературный и духовный идеал критик находила в той литературе и искусстве, которые развились «до молитвы, до понятия Бога». :163 Считалось, что эти концепции были во многом направлены против писателей, близких к руководимому М. Горьким издательству «Знание» и в целом «против литературы, ориентирующейся на традиции классического реализма». В 1910 году вышло «Собрание стихов.

По инициативе Гиппиус в Париже было создано общество «Зелёная лампа» (1925—1939), призванное объединить те разнообразные литературные круги эмиграции, которые принимали взгляд на призвание русской культуры за пределами советской России, вдохновительницей этих воскресных собраний сформулированный в самом начале деятельности кружка: необходимо учиться истинной свободе мнений и слова, а это невозможно, если не отказаться от «заветов» старой либерально-гуманистической традиции. С другой стороны, хотя Гиппиус любит подчеркнуто необычные рифмы и грешит подчас словесной вычурой (декадентская закваска), но поэтика ее шире, чем забота о «новизне». 8 января 1889 года в Тифлисе Гиппиус была обвенчана с Мережковским. И плачет она вместе с братом своим Тасей (тоже «влюбленным» в послушника Васюту), «не зная о чем, а если б они знали, то, может быть, слезы были бы ещё солонее и тяжелее. Говорила, что они написаны «накрест» и если ей было сравнительно легко на любовь земную («Она войдет, земная и прелестная») ответить небесной, то как на любовь потустороннюю ответить земной страстью, т. е.

«Поцелуй — это отношения равных, а секс — это уже чье-то унижение», — приблизительно так звучал любовный кодекс Зинаиды Николаевны. Она же и была, в сущности, автором идеи о «тройственном устройстве мира», которую Мережковский развивал в течение десятилетий. При этом многие отмечали, что дом Мережковских в Петербурге был «настоящим оазисом русской духовной жизни начала XX столетия».

Но её герои унаследовали проблематику не только Достоевского, но и Мережковского. Ненавидевшие Гиппиус приходили, чтобы лично убедиться в том, что она мертва. В два часа дня начинает завтракать. Подобные провокации она устраивала многим.

Христианский аскетизм обернулся к Гиппиус со стороны своего безволия и этот лик христианского безволия она не приняла». В 1899—1901 годах Гиппиус сблизилась с кружком С. П. Дягилева, группировавшимся вокруг журнала «Мир искусства», где она и стала публиковать свои первые литературно-критические статьи. В последние дни одного такого визита, в 1911 году, Гиппиус купила дешёвую квартиру в Пасси (Rue Colonel Bonnet, 11-bis) это приобретение имело впоследствии для обоих решающее, спасительное значение. В ход пошли женские хитрости, комплименты, беседы. Нет, никто не стал для неё любимым. Получив мандат на чтение лекций красноармейцам по истории и мифологии Древнего Египта10:296, Мережковский получил разрешение на выезд из города и 24 декабря четверо (включая В. Злобина, секретаря Гиппиус) со скудным багажом, рукописями и записными книжками— отправились в Гомель (писатель при этом не выпускал из рук книгу с надписью: «Материалы для лекций в красноармейских частях»)14.

И это понятно: все, что в порядке вещей, не привлекает внимания. На протяжении полутора десятилетий перед революцией 1905 года она представала перед публикой— сначала пропагандисткой сексуального раскрепощения, гордо несущей «крест чувственности» (как сказано в её дневнике 1893 года) затем— противницей «учащей Церкви», утверждавшей, что «грех только один— самоумаление» (дневник 1901), поборник революции духа, осуществляемой наперекор «стадной общественности»6. Главное – чтобы дверь была установлена по отвесу и без перекосов. Эти стихотворные послания («Лети, лети, подарочек», «На дальнюю сторонушку» и т. п. ), не представлявшие художественной ценности имели, тем не менее, общественный резонанс.

Это с другой стороны. Во многом именно «молитвенность» давала повод критикам для нападок: утверждалось, в частности, что, обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый, Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и равные, кощунственные отношения», постулируя «не только любовь к Богу, но и к себе»17. «Твоя душа — без нежности, а сердце — как игла» — эти слова Гиппиус могли бы служить подписью к собственному портрету. В качестве авторской хроники «телесного и духовного умирания старого мира» Гиппиус оставила дневники, воспринимавшиеся ею как уникальный литературный жанр, позволяющий запечатлеть «само течение жизни», зафиксировать «исчезнувшие из памяти мелочи», по которым потомки смогли бы восстановить достоверную картину трагического события6.

Будучи натурой религиозной, думать иначе оно не могла, хотя своим интеллектуальным свободомыслием и своей необыкновенностью (не только психической, но и телесной, возымевшей трагическое влияние на всю ее жизнь) была кровно связана с декадентами и с литературными вкусами навыворот. Оттого он с таким уважением и льнет к большевикам, — хотя ничего не знает, — что чувствует, что в России его перескакали») и, услышав, что в одной из «чрезвычаек» работают женщины (Стасова, Яковлева), решила чуть ли не посочувствовать одному из большевистских вождей: «Царствует особенная, — упрямая и тупая, — жестокость. Предки отца по фамилии фон Гиппиус (нем. Впоследствии итальянские впечатления заняли важное место в мемуарах Гиппиус, наложившись на светлые и возвышенные настроения её «самых счастливых, молодых лет». Как писала она в «Автобиографии», «меня занимало, собственно, не декадентство, а проблема индивидуализма и все относящиеся к ней вопросы». Она не поняла Герберта Уэллса («Я убедилась в нищенстве его воображения. Аким, в свою очередь, начал распространять о бывшей возлюбленной слухи.

В корне происходившего Гиппиус усматривала некое «Громадное Безумие» и считала крайне важным сохранить позицию «здравого ума и твердой памяти». Мариэтта Шагинян в отдельной брошюре («О блаженстве имущего») доказывала, что «поэзия Гиппиус, вся, от корней и до верхов, религиозна». Эти стихотворные послания («Лети, лети, подарочек», «На дальнюю сторонушку» ит. п. ), не представлявшие художественной ценности имели, тем не менее, общественный резонанс.

Зинаида Гиппиус умерла 9 сентября 1945 года в Париже, ей было 76. Наполеон русских примет не знал, но и он однажды высказал похожую мысль: «Маленькие женщины созданы для любви, а большие — для работы»). Ненависть к Октябрьской революции заставила Гиппиус порвать с теми из бывших друзей, кто принял её, — с Блоком, Брюсовым, Белым.

Этот процесс имел большое значение для истории русского символизма в целом:122-123. Гиппиус посвятила несколько стихотворений баронессе, открыто признавалась в своей влюблённости и находилась с подругой в отношениях, которые «современники называли и чисто деловыми и откровенно любовными». Искания Гиппиус не были лишь теоретическими: напротив, это она предложила мужу придать незадолго до этого созданным Религиозно-философским собраниям «общественный» статус. Осенью 1938 года Мережковский и Гиппиус выступили с осуждением «Мюнхенского сговора» «Пакт о ненападении», заключенный 23 августа 1939 года между СССР и Германией, Гиппиус назвала «пожаром в сумасшедшем доме»:427.

Духовно-религиозный максимализм Мережковских, выразившийся в осознании своей «провиденциальной роли не только в судьбе России, но и в судьбе человечества», достиг апогея в начале 1900-х годов. А. Л. Волынский, между тем, сохранил о тех годах самые светлые воспоминания. Философов умер двадцатью годами позже в Польше. Кн.

Только в ином, сверхчувственном плане дано им слиться. И. А. Бунин, подразумевая стилистику Гиппиус, не признающую открытой эмоциональности и часто построенную на использовании оксюморонов, называл её поэзию «электрическими стихами», В. Ф. Ходасевич, рецензируя «Сияния», писал о «своеобразном внутреннем борении поэтической души с непоэтическим умом». Зинаида была старшей из четырёх дочерей.

а мать присходила из Сибири. Октябрьскую революцию Гиппиус встретила крайне враждебно, в 1920 она вместе с Мережковским эмигрировала во Францию. Зинаида была старшей из четырёх дочерей. Гиппиус написала для него вводную статью «Опыт свободы», в которой констатировала плачевное состояние как русской прессы, так и положения дел во всей русской эмиграции «младшего поколения»15.

Ощутив мгновенную духовную и интеллектуальную близость со своим новым знакомым, резко отличавшимся от её окружения, семнадцатилетняя Гиппиус на его предложение о замужестве не задумываясь ответила согласием. Любовь просто не для нее, ежели любовь такова». В Париже поэтесса начала организовывать «субботы», которые стали посещать старые друзья-писатели (Н. Ей это очень нравилось. Обнаружив на «скульптуре» валенки, Гиппиус удивленно хмыкнула, поднесла к ним лорнет поближе и — громко одобрила их: «Какие на вас интересные гетры. » Все присутствующие покатились со смеха. Черные глубоко посаженные глаза горели тревожным огнем библейского пророка. Гораздо более ярким и спорным, чем прозаический, был поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опубликованные в «Северном вестнике», — «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете») и «Посвящение» (со строками: «Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную известность.

Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет. в чьем образе воплотить эту потустороннюю любовь. Художественное творчество Гиппиус в годы эмиграции (согласно энциклопедии «Кругосвет») «начинает затухать, она все больше проникается убеждением, что поэт не в состоянии работать вдали от России»: в её душе воцаряется «тяжелый холод», она мертва, как «убитый ястреб». Шокировать окружающих — известный способ получать удовольствие. Если в прозе она сознательно ориентировалась «на общий эстетический вкус», то стихи Гиппиус воспринимала как нечто крайне интимное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно молитву». Добро, само по себе, всегда кажется плоским и скучным. Существенное место в поэзии Гиппиус заняла тема «усилий по сотворению и сохранению души», со всеми неотделимыми от них «дьявольскими» искусами и соблазнами многими была отмечена откровенность, с которой поэтесса рассказывала о своих внутренних конфликтах.

Смерть Дмитрия Сергеевича явилась для Зинаиды Николаевны сильнейшим ударом. Теперь поэтесса носила старушечьи наряды, обсыпала себя от шляпки до туфлей пудрой и обвешивалась, точно рождественская елка, выцветшими от времени розовыми ленточками. Ещё во времена «Мира искусства» шли завязки этой странной любви между женщиной, не признававшей мужчин и мужчиной, не признававшим женщинОна сделала все от себя зависевшее, чтобы дружба их стала настоящей любовью, в данном случае женщина победила в ней неженщину.

Меня всегда поражала ее змеиная холодность. Во многом именно «молитвенность» давала повод критикам для нападок: утверждалось, в частности, что, обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый, Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и равные, кощунственные отношения», постулируя «не только любовь к Богу, но и к себе». Зинаида Гиппиус была похоронена под одним надгробием с Мережковским на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В эпоху весьма пониженных требований к поэзии (поэты толстых журналов подражали Майкову, Фругу, Надсону, повторяя «гражданские» общие места) Гиппиус стала «грести против течения», возненавидя посредственность, пошлость, культурное убожество и в искусстве и в жизни.

Перед ним, вспоминала Гиппиус, «все мои гимназисты совсем поглупели». Зинаида Николаевна — ночной житель. В эти годы центральной темой её творчества становится проповедь новых этических ценностей. Гиппиус написала для него вводную статью «Опыт свободы», в которой констатировала плачевное состояние как русской прессы, так и положения дел во всей русской эмиграции «младшего поколения». Автор определяет поэзию Гиппиус как «идейно целостное, религиозно действенное волеучение». Многие отмечали при этом, что увлечения Гиппиус абсолютно не обязательно подразумевали физическую близость напротив (как отмечал В. Вульф), даже в Акиме Волынском «её пленило то, что он, подобно ей, собирался сохранить свою телесную чистоту».

Ее острый язык, точные, умные высказывания по любому, малейшему литературному поводу (в том числе и по поводу входящих в дом гостей) снискали Гиппиус славу скорее отрицательную – Зинаиду Николаевну искренне боялись. Ее любили многие мужчины, достойные внимания и уважения, а порой и поклонения. «Я считаю Зинаиду Николаевну очень замечательным человеком, но и очень мучительным. Все это она – Зинаида Гиппиус. Но у Зинаиды Николаевны никогда дело не шло дальше поцелуев.

Ее смерть вызвала взрыв эмоций. В последние годы вернулась к поэзии: взялась за работу над (напоминавшей «Божественную комедию») поэмой «Последний круг» (опубликованной в 1972г. ), оставшейся, как и книга «Дмитрий Мережковский», незавершённой. Стихи мои всем казались испорченностью, но я их не скрывала. («Мы для новой красоты//Нарушаем все законы, //Преступаем все черты»).

«Меня отдали было в киевский институт, – вспоминала Гиппиус, – но через полгода взяли назад, так как я была очень мала, страшно скучала и все время проводила в лазарете, где не знали, как меня лечить я ничем не страдала, кроме повышенной температуры». Позже «Новый энциклопедический словарь» отмечал, что первые произведения Гиппиус были «написаны под явным влиянием идей Рескина, Ницше, Метерлинка и других властителей дум того времени». Как Бог мудр и справедлив». В числе новых знакомых Гиппиус были Я. П. Полонский, А. Н. Майков, Д. В. Григорович, П. И. Вейнберг она сблизилась с молодым поэтом Н. М. Минским и редакцией «Северного вестника», одной из центральных фигур в котором был критик А. Л. Волынский. В них, подписанных мужскими псевдонимами (Антон Крайний, Лев Пущин, Товарищ Герман, Роман Аренский, Антон Кирша, Никита Вечер, В. Витовт)15, Гиппиус оставалась последовательным проповедником эстетической программы символизма и философских идей, заложенных в её фундамент6.

З. Гиппиус, «узнав об этом радиовыступлении, была не только расстроена, но даже напугана», — первой её реакцией стали слова: «это конец». Ее книга Дмитрий Мережковский вышла после ее смерти, в 1951. Даже Луначарский с ней борется и тщетно: только плачет (буквально, слезами. )»). Она много размышляла об этом и часто возвращалась к своему стихотворению, пока наконец не почувствовала «первые ее прикосновения» и не поняла, что мучавшая ее всю жизнь страсть находит свое разрешение и исполнение в смерти. Бог создал нас с этой потребностью.

Поэзия, как определил её Баратынский, — есть полное ощущение данной минуты»— писала поэтесса в эссе «Необходимое о стихах». Сборник «Чёрное по белому» (1908), вобравший в себя прозаические произведения 1903—1906 годов, был выдержан в «касательной, туманно-импрессионистической манере» и исследовал темы достоинства личности («На веревках»), любви и пола («Влюбленные», «Вечная женскость», «Двое-один») в рассказе «Иван Иванович и черт» вновь были отмечены влияния Достоевского8. А. Давыдова издавала журнал «Мир Божий»), посещала Шекспировский кружок В. Д. Спасовича, участниками которого были известнейшие адвокаты (в частности, князь А. И. Урусов), стала членом-сотрудником Русского Литературного общества. После этого актуальная общественная проблематика, «гражданские мотивы» стали в творчестве Гиппиус, прежде всего, прозаическом, доминирующими.

С детства З. Гиппиус занимала себя «писанием стихов и тайных дневников», музыкой, живописью и верховой ездой. Когда-то было ей дано прозвище Белая Дьяволица. В 1902 году в письме Валерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во вдохновение и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги). «Маленький человек с большим горем», — такими словами вспоминали здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице15. Естественно из этого ничего не получилось Гиппиус написала об этой неудаче рассказ в письмах.

Появление и развитие «нового религиозного сознания» Гиппиус обосновывала необходимостью устранить разрыв (или бездну) между духом и плотью, освятить плоть и тем самым просветлить её, упразднить христианский аскетизм, вынуждающий человека жить в сознании своей греховности, сблизить религию и искусство17. Увлечение политикой не сказалось на мистических исканиях последней: лозунг создания «религиозной общественности» оставался в силе, предполагая соединение всех радикальных движений для решения задачи обновления России7. Гиппиус принадлежала и идея создания журнала «Новый путь» (1903—1904), в котором наряду с разнообразными материалами о возрождении жизни, литературы и искусства через «религиозное творчество» печатались и отчеты Собраний. С 1919 года она жила в эмиграции, где публиковала работы на историко-религиозные темы («Святой Тихон Задонский», 1927).

Личная драма Гиппиус – в этом вопросе. В эти годы центральной темой её творчества становится проповедь новых этических ценностей. И даже подписаны мужским именем — Антон Крайний.

Свидетельствуют мужчины. Не секрет, что фильмы, книги, журналы и газеты о «плохих» событиях и злодеях, продаются куда лучше, чем о хороших и добрых. Но у Зинаиды Николаевны никогда дело не шло дальше поцелуев. Появление и развитие «нового религиозного сознания» Гиппиус обосновывала необходимостью устранить разрыв (или бездну) между духом и плотью, освятить плоть и тем самым просветлить её, упразднить христианский аскетизм, вынуждающий человека жить в сознании своей греховности, сблизить религию и искусство. Критика отметила здесь «мотивы трагической замкнутости, отрешённости от мира, волевого самоутверждения личности». Так же окончился роман Вики и с другим молодым человеком – Васютой. Для этого не обязательно знать все стихи наизусть, достаточно хотя бы умения ориентироваться и разбираться в их многообразии, а также авторстве.

Черные, глубоко посаженные глаза, матово-бледное лицо и ярко-красные губы, как у вампира. «Романов этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося Мелкие волны. Платья носила «собственного» покроя, то обтягивающие ее, как чешуей, то с какими-то рюшками и оборочками, любила бусы, цепочки и пушистые платки.

Стихи мои всем казались испорченностью, но я их не скрывала. Зинаида Николаевна Гиппиус была необычайно одаренной женщиной. Ей хотелось быть непременно злой. Только союз духовный, основанный на отрицании телесной стороны брака. Гиппиусы вынуждены были остаться в Тифлисе. Начало литературной деятельности Зинаиды Гиппиус (1889—1892 годы) принято считать этапом «романтически-подражательным»: в её ранних стихотворениях и рассказах критики того времени усматривали влияния Надсона, Рескина, Ницше18. Особенно по части любовной поэтики.

Зинаида Николаевна Гиппиус скончалась в Париже 9 сентября 1945 года. Рядом с терпкой повелительностью и с демонической отвагой уживалась в ней и материнская растроганная нежность (замечательные ее рассказы о детях) и сентиментальность «Эммы из Мекленбурга», как шутливо называла она себя. Иванов, А. Белый, А. Н. 1914—1918» (1918 год)6.

«Но Дмитрию Сергеевичу казалось, что почти все его понимают и ему сочувствуют»:169, — добавляла она. «Стихи её— это воплощение души современного человека, расколотого, часто бессильно рефлективного, но вечно порывающегося, вечно тревожного, ни с чем не мирящегося и ни на чём не успокаивающегося»19, — отмечал позже один из критиков. В эти дни она активно контактировала с редакторами многих столичных журналов, посещала публичные лекции и литературные вечера8, познакомилась с семьёй Давыдовых игравшей важную роль в литературной жизни столицы (А. А. Давыдова издавала журнал «Мир Божий»), посещала Шекспировский кружок В. Д. Спасовича, участниками которого были известнейшие адвокаты (в частности, князь А. И. Урусов), стала членом-сотрудником Русского Литературного общества15. Про красивую пару молодоженов иногда в шутку говорят: «Хороша парочка — баран да ярочка. » Про Гиппиус и Мережковского такого никто не сказал бы. 2.

В 1899—1901 годах Гиппиус сблизилась с кружком С. П. Дягилева, группировавшимся вокруг журнала «Мир искусства», где она и стала публиковать свои первые литературно-критические статьи. Я люблю посмотреть, что из этого получится». После свадьбы супруги переехали в Петербург.

Для осуществления задуманного решено было создать «новую церковь», где рождалось бы «новое религиозное сознание». Союз с Мережковским, как отмечалось впоследствии, «дал смысл и мощный стимул всей её исподволь совершавшейся внутренней деятельности, вскоре позволив юной красавице вырваться на огромные интеллектуальные просторы», а в более широком смысле — сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «Серебряного века». Например, носила мужские наряды (такой изобразил ее на известнейшем портрете Лев Бакст) или шила себе платья, на которые в недоумении и ужасе оглядывались прохожие и в Петербурге и в Париже, до неприличия явно пользовалась косметикой – на нежную белую кожу накладывала толстый слой пудры кирпичного цвета.

Поначалу Гиппиус достаточно скептически относилась к внезапно проявившемуся «клерикализму» мужа позже она вспоминала, как «вечерние посиделки» 1899 года превращались в «бесплодные споры», не имевшие смысла ибо большинство «мирискусников» были весьма далеки от религиозных вопросов. З. Н. Зинаида поступила в гимназию Фишер, где начала учиться поначалу охотно и с интересом. Две других сестры — Татьяна Николаевна (1877—1957), художница, написавшая, в частности, портрет А. Блока (1906) и скульптор Наталия Николаевна (1880—1963) — остались в Советской России, где подверглись аресту и ссылке после освобождения из германского концлагеря они работали в Новгородском художественном музее реставрации. Зинаида Николаевна Гиппиус родилась 8 (20) ноября 1869 года в городе Белёве (ныне Тульская область) в обрусевшей немецкой дворянской семье.

А. Л. Волынский, между тем, сохранил о тех годах самые светлые воспоминания. Некоторые исследователи считали, что творчество Гиппиус отличает «характерная неженственность» в её стихах «всё крупно, сильно, без частностей и мелочей. О соблазне двуполой прелести говорят многие ее рассказы (особенно «Мисс Май» и «Перламутровая трость»).

В Париже поэтесса начала организовывать «субботы», которые стали посещать старые друзья-писатели (Н. Ты ещё спишь, а уж муж пришел. » Только тут Зинаида вспомнила, что вчера вышла замуж. Свидетельствуют женщины. Революция (наперекор Блоку, увидевшему в ней взрыв стихий и очистительный ураган) была описана ею как «тягучее удушье» однообразных дней, «скука потрясающая» и вместе с тем, «чудовищность», вызывавшая одно желание: «ослепнуть и оглохнуть». Как Бог мудр и справедлив». Гиппиус посвятила несколько стихотворений баронессе, открыто признавалась в своей влюблённости и находилась с подругой в отношениях, которые «современники называли и чисто деловыми и откровенно любовными»13.

Сборник «Чёрное по белому» (1908), вобравший в себя прозаические произведения 1903—1906 годов, был выдержан в «касательной, туманно-импрессионистической манере» и исследовал темы достоинства личности («На веревках»), любви и пола («Влюбленные», «Вечная женскость», «Двое-один») в рассказе «Иван Иванович и черт» вновь были отмечены влияния Достоевского. Единомышленники отмечали и особую манеру «поэтического письма, недоговоренности иносказания, намека, умолчания», манеру играть «певучие аккорды отвлеченности на немом пианино», — как назвал это И. Анненский. Впрочем, обнаруживая среди героев первых прозаических сборников Гиппиус людей «символистского типа», занимавшихся поиском «новой красоты» и путей духовного преображения человека, критики замечали и отчётливые следы влияния Достоевского (не утраченные с годами: в частности, «Роман-царевич» 1912 года сравнивался с «Бесами»). В статье Антона Крайнего «Влюбленность» есть такое замечание: «во влюбленности истинной, даже теперешней, едва развившейся среди человечества и еще беспомощной, – в ней сам вопрос пола уже как бы тает, растворяется противоречие между духом и телом исчезает, борьбе нет места, а страдания восходят на ту высоту, где они должны претворяться в счастье».

«Маленький человек с большим горем», — такими словами вспоминали здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице. Пусть нужны ей подчас, чтобы стать понятной, свои неходкие, необщие слова и обороты – она не боится и того, что коварно-шутливо называет «банальностями». Однако спустя год отец семейства скоропостижно умирает от туберкулёза. Первая встреча разочаровала Белого. Что это были за волны — не имею никакого понятия и за них не отвечаю. Все здесь когда-то учились».

Зинаида Николаевна по природе несчастный человек». Они прекрасно понимали идею Собраний, значение встречи», — писала она. Императивы: «выразить и отдать всю душу» идти до конца в любом опыте, в том числе в экспериментировании с собой и людьми, — считались основными её жизненными установками17.

«Теперь мы в ужасном, небывалом положении. Её герои кажутся непривычными, одинокими, болезненными, подчёркнуто непонятыми. Супруги приобрели популярность в стране Муссолини: в сравнении с этим тёплым приёмом атмосфера во Франции, где после убийства белоэмигрантом президента П. Думера усилились антирусские настроения, показалась им невыносимой. Только здесь, после скучного крымского лечения, в вихре «веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» Зинаида сумела оправиться от тяжёлого потрясения, связанного с утратой отца. При этом и Гиппиус имя Мережковского было уже знакомо. Пусть колющая заостренность мысли сообщает иногда ее стихам несколько деланную сложность, она хочет (и это кажется в ней самым «новым» теперь, когда мы так отошли от всякой бальмонтовщины и брюсовщины) той второй простоты, которой достигается искусная безысскуственность поэзии. За рубежом и в России вышли написанные по-французски (в сотрудничестве с Д. Мережковским и Д. Философовым) книга «Le Tsar et la Revolution» (1909) и статья о русской поэзии в «Mercure de France». К слову, с юных лет поэтесса воспринимает свой талант как «моменты вдохновения».

Никогда не могла забыть его окончательного «ухода». Она же и была, в сущности, автором идеи о «тройственном устройстве мира», которую Мережковский развивал в течение десятилетий. В конце 1877 года отца перевели в Петербург товарищем обер-прокурора сената, но открывшийся у него туберкулез потребовал переезда на юг. Спрашиваю «Зачем вы это делаете» – «Так.

Отмечалось, что Гиппиус, во многом сама провоцируя общественность, тщательно продумывала своё социальное и литературное поведение, сводившееся к смене нескольких ролей и умело внедряла искусственно формировавшийся образ в общественное сознание. «Я омрачила тебя, себя омрачила, отраженно— Дмитрия, но не прошу у вас прощенья, а только нужно, чтобы я же этот мрак сняла, если то мне позволят силы и правда», — отвечала ему Гиппиус. 1903—1909», второй том сборника Зинаиды Гиппиус, во многом созвучный первому. Супруги приобрели здесь популярность: в сравнении с этим тёплым приёмом атмосфера во Франции, где после убийства президента П. Думера усилились антирусские настроения, показалась им невыносимой. Поэтесса мечтала о «примирении любви и вечности», но объединяющую роль отводила смерти, которая только и может спасти любовь от всего преходящего.

Они прекрасно понимали идею Собраний, значение встречи», — писала она. По словам Г. В. Адамовича, Гиппиус была «вдохновительницей, подстрекательницей, советчицей исправительницей, сотрудницей чужих писаний, центром преломления и скрещения разнородных лучей». «Но Дмитрию Сергеевичу казалось, что почти все его понимают и ему сочувствуют»:169, — добавляла она. Её герои кажутся непривычными, одинокими, болезненными, подчёркнуто непонятыми. Если в прозе она сознательно ориентировалась «на общий эстетический вкус», то стихи Гиппиус воспринимала как нечто крайне интимное, созданное «для себя» и творила их, по собственным словам, «словно молитву». Она — высокая (на голову выше мужа), очень стройная, почти бестелесная, броско накрашенная, нарядная. Одевалась она очень странно. Глубокое впечатление произвела на неё предпринятая в те дни с разрешения Синода поездка с мужем на Светлое озеро, для полемики со староверами-раскольниками: «То, что пришлось видеть и слышать, так громадно и прекрасно— что у меня осталась одна лишь печаль— о людях, вроде Николая Максимовича (Минского), декадентов Розанова— литераторах, путешествующих за границу и пишущих о неприложимой философии и ничего не знающих о жизни, как дети»:173.

раздражался. Николай Гиппиус скоропостижно скончался в Нежине в 1881 году вдова осталась с большой семьей— четырьмя дочерьми (Зинаида, Анна, Наталья и Татьяна), бабушкой и незамужней сестрой— практически без средств к существованию. Из интимного дневника Гиппиус Contes d amour (1893) видно, что ей нравилось ухаживание и тянуло к некоторым мужчинам, но одновременно они ее отталкивали.

А рядом с ним – Зинаида Николаевна Гиппиус, соблазнительная, нарядная, особенная. Для широкой литературной общественности имя Гиппиус стало символом декаданса— особенно после публикации «Посвящения» (1895), стихотворения, содержавшего вызывающую строку: «Люблю я себя, как Бога». Теперь, когда все подверглось переоценке и сделалась «новая» поэзия общедоступной. Один из рассказов – «Не то» – ярко уясняет мистику этой «сублимованной» чувственности. Впоследствии итальянские впечатления заняли важное место в мемуарах Гиппиус, наложившись на светлые и возвышенные настроения её «самых счастливых, молодых лет»11.

Косые, зеленоватые, плохо видящие глаза. Основными мотивами ранней поэзии Гиппиус критики начала XX века считали «проклятия скучной реальности», «прославление мира фантазии», поиск «новой нездешней красоты». Философову. Мережковский «вскочил, ударил рукой по столу и закричал: Верно. » Идея Собраний получила, таким образом, последний, завершающий «штрих»:171.

В 1872 году у Гиппиусов родилась Ася (Анна Николаевна), ставшая впоследствии врачом. Религиозная настроенность и любовь к России сочетались в этой парадоксальной русской женщине (германского корня) с эстетизмом и вкусом, воспитанным на «последних словах» Запада. Последний считал, что «ни один мужчина никогда не посмел бы одеть абстракции таким очарованием»11 и что в этой книге наилучшим образом воплотилась «вся пятнадцатилетняя история лирического модернизма» в России6. На бледном лице, окаймленном копною огненно-рыжих волос, под резко очерченными бровями — чуть насмешливо и презрительно смотрящие глаза, тонкие злые губы.

Увлечение политикой не сказалось на мистических исканиях последней: лозунг создания «религиозной общественности» оставался в силе, предполагая соединение всех радикальных движений для решения задачи обновления России. Гиппиус родилась в городе Белеве. Революция (наперекор Блоку, увидевшему в ней взрыв стихий и очистительный ураган) была описана ею как «тягучее удушье» однообразных дней, «скука потрясающая» и вместе с тем, «чудовищность», вызывавшая одно желание: «ослепнуть и оглохнуть». История этого разрыва и реконструкция идейных коллизий, которые привели к октябрьским событиям, сделавшими неизбежной конфронтацию былых союзников по литературе, составила суть мемуарного цикла Гиппиус «Живые лица» (1925). Мережковский и Розанов быстро охладели к изданию, а после того, как Булгаков отклонил статью Гиппиус о Блоке под предлогом «недостаточной значительности тематики стихов» последнего, стало ясно, что роль «мережковцев» в журнале сошла на нет. «Преступность» и «запретность» в творчестве и образе (согласно популярному штампу) «декадентской мадонны» особенно живо обсуждались современниками: считалось, что в Гиппиус уживались «демоническое, взрывное начало, тяга к богохульству, вызов покою налаженного быта, духовной покорности и смирению», причём поэтесса, «кокетничая своим демонизмом» и чувствуя себя центром символистского быта и его и саму жизнь «воспринимала как необыкновенный эксперимент по преображению реальности».

Последний считал, что «ни один мужчина никогда не посмел бы одеть абстракции таким очарованием» и что в этой книге наилучшим образом воплотилась «вся пятнадцатилетняя история лирического модернизма» в России. Равенство, одинаковость, единство двух». Выдающимся мастером стиха считали её В. Я. Брюсов и И. Ф. Анненский, восхищавшиеся виртуозностью формы, ритмическим богатством и «певучей отвлечённостью» лирики Гиппиус конца 1890-х — 1900-х годов.

Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет8. «Да, это воистину были два разных мира. С осени 1908г. «На что мне, собственно, нужна свобода, если нет России. И стали жить втроем. Ее давила мысль о своей исключительности избранности, о праве не подчиняться навыкам простых смертных И одевалась она не так, как было в обычае писательских кругов и не так, как одевались «в свете», – очень по-своему, с явным намерением быть замеченной. «Какая рожа. »— будто воскликнул Мережковский (если верить воспоминаниям В. Злобина):68.

В 1902 году в письме Валерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во вдохновение и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги). Не случайно Зинаида Николаевна в последние годы жизни шутя называла себя «бабушкой русского декадентства». Организаторы Собраний трактовали противопоставление духа и плоти так: «Дух — Церковь, плоть — общество дух — культура, плоть — народ дух — религия, плоть — земная жизнь». Нередко «внезапные догадки» исходившие из триумвирата инициировались именно Гиппиус, служившей, как признавали и остальные члены этого союза, генератором новых идей.

Есенин — крестьянский самородок — приехал покорить Петербург. При этом многие отмечали, что дом Мережковских в Петербурге был «настоящим оазисом русской духовной жизни начала XX столетия». Большой смелостью была в то время сама форма стихотворения: в иных строчках – прибавка слога в стопе, нарушающая метр («Мне нужно то, чего нет на свете»). В последние годы вернулась к поэзии: взялась за работу над (напоминавшей «Божественную комедию») поэмой «Последний круг» (опубликованной в 1972 году), оставшейся, как и книга «Дмитрий Мережковский», незавершённой. Это произвело на Гиппиус тягостное впечатление и послужило причиной ухудшения её здоровья.

Да и стихи способны поведать о самом сокровенном. По словам Г. В. Адамовича, Гиппиус была «вдохновительницей, подстрекательницей, советчицей исправительницей, сотрудницей чужих писаний, центром преломления и скрещения разнородных лучей»14. Так в 1906 году вышел сборник рассказов Гиппиус «Алый меч», а в 1908г. – Я этого времени уже не застала. Поэтесса мечтала о «примирении любви и вечности», но объединяющую роль отводила смерти, которая только и может спасти любовь от всего преходящего.

В Париже поэтесса начала организовывать «субботы», которые стали посещать старые друзья-писатели (Н. «Ведь среди женщин, – пишет она в дневнике, – даже и такой дешево нарядный ум, как мой, – редкость». Образ хозяйки салона «поражал, притягивал, отталкивал и вновь притягивал» единомышленников: А. Блока (с которым у Гиппиус сложились особенно сложные, менявшиеся отношения), А. Белого, В. В. Розанова, В. Брюсова. На каждое утверждение приходится отрицание, на каждое «да» есть и «нет». Организаторы Собраний трактовали противопоставление духа и плоти так: «Дух— Церковь, плоть— общество дух— культура, плоть— народ дух— религия, плоть— земная жизнь». При этом многие отмечали, что дом Мережковских в Петербурге был «настоящим оазисом русской духовной жизни начала XX столетия».

Предложив увидеть в случившемся «падении» «обязательное искушение», «провиденциальное испытание», посланное всем троим для того, чтобы они организовали свои отношения на «высших, духовных и нравственных основаниях» именно Гиппиус (как пишет биограф Д. Мережковского) сумела придать «бытовой семейной истории высокий смысл» религиозного перехода к новому «состоянию жизни, завершающему человеческую историю», связанному с преображением плоти и переходом от «любви» к «сверхлюбви», наполнив феномен «троебратства» религиозным смыслом10:200. Отмечалось, что этот супружеский союз сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «серебряного века»614. Нина Берберова приводила в своих воспоминаниях такой их диалог: «Зина, что тебе дороже: Россия без свободы или свобода без России. » — Она думала минуту. Зимой 1919 года Мережковские и Философов начали обсуждать варианты бегства. А сама страдала, пыталась вызвать ревность или полюбить другого. В проем вставляется коробка, в стене сверлятся отверстия, в которые забиваются штыри. Мы живем буквально впроголодь вот уже несколько дней и заложили обручальные кольца», — сообщала она в одном из писем 1894 года (в другом сетуя, что не может пить прописанный врачами кефир из-за отсутствия денег)10:115.

С детских лет увлекалась «писанием стихов и тайных дневников». «Какой обольстительный подросток. » – думалось при первом на неё взгляде. В рассказе «Среди мёртвых» показана необыкновенная любовь героини к умершему художнику, чью могилу она окружила заботой и на которой, в конце концов, замерзает, соединившись, таким образом, в своём неземном чувстве со своим возлюбленным:121-122. Входит барин в избу, видит — крепкая, грудастая молодайка одна. Существенное место в поэзии Гиппиус заняла тема «усилий по сотворению и сохранению души», со всеми неотделимыми от них «дьявольскими» искусами и соблазнами многими была отмечена откровенность, с которой поэтесса рассказывала о своих внутренних конфликтах. В Париже по инициативе Гиппиус в 1927 году было создано воскресное литературно-философское общество «Зеленая лампа», которое просуществовало до 1940 года.

18., она же и помогла мне правильно понять тему произведения. Зинаида поступила в гимназию Фишер, где начала учиться поначалу охотно и с интересом. В корне происходившего Гиппиус усматривала некое «Громадное Безумие» и считала крайне важным сохранить позицию «здравого ума и твердой памяти»6.

раздражался. Для широкой литературной общественности имя Гиппиус стало символом декаданса— особенно после публикации «Посвящения» (1895), стихотворения, содержавшего вызывающую строку: «Люблю я себя, как Бога»6. В сентябре 1928г. Дневник 1911—1921» (Берлин, 1922) и «Сияния» (Париж, 1939). Мы живем буквально впроголодь вот уже несколько дней и заложили обручальные кольца», — сообщала она в одном из писем 1894 года (в другом сетуя, что не может пить прописанный врачами кефир из-за отсутствия денег)10:115. И я действительно в тот день ошибалась, судя о ней.

«Да, самодержавие— от Антихриста»7, — писала в те дни Гиппиус. Она не поняла Г. Уэллса («Я убедилась в нищенстве его воображения. В качестве авторской хроники «телесного и духовного умирания старого мира» Гиппиус оставила дневники, воспринимавшиеся ею как уникальный литературный жанр, позволяющий запечатлеть «само течение жизни», зафиксировать «исчезнувшие из памяти мелочи», по которым потомки смогли бы восстановить достоверную картину трагического события. Редко читала свои стихи на публичных вечерах и не поощряла разговоров о них среди друзей – разве в тех случаях, когда поэзия ее давала повод к нападкам «толпы непосвященной».

«Семья Гиппиус, – писала она позже, – ведет свое начало от Адольфуса фон Гингста, переменившего фамилию Гингст на фон Гиппиус и переселившегося в Россию (в Москву) в XVI, кажется, веке из Мекленбурга (герб фон Гиппиус – 1515 г. ). В 1872 году у Гиппиусов родилась Ася (Анна Николаевна), ставшая впоследствии врачом. В безответственных разговорах я с ней отдыхал: от тяжелой нагрузки взопреть с Мережковским она, «ночной житель», утилизировала меня, зазвавши в гостиную по возвращении от Блоков (к 12 ночи) мы разбалтывались она разбалтывала меня и писала шутливые пируэты, перебирая знакомых своих и моих держала при себе до трех-четырех часов ночи: под сапфировым дымком папироски мы бывало витийствуем о цветовых восприятиях: что есть «красное», что есть «пурпурное»». Две других сестры— Татьяна Николаевна (1877—1957), художница, написавшая, в частности, портрет А. Блока (1906) и скульптор Наталия Николаевна (1880—1963)— остались в Советской России, где подверглись аресту и ссылке после освобождения из германского концлагеря они работали в Новгородском художественном музее реставрации. После венчания Зинаида Николаевна отправилась к себе домой, Дмитрий Сергеевич— в гостиницу.

Она была, в самом деле, очень умна. О, несомненно. Отсюда в 1885 году мать увезла дочерей в Тифлис, к брату Александру.

Подлинная поэзия, считала Гиппиус, сводится к «тройной бездонности» мира, трем темам — «о человеке, любви и смерти». С этим журналом, ориентировавшимся на новое направление «от позитивизма к идеализму», были связаны первые литературные опыты писательницы. И в самом деле, она была необыкновенно умна.

В том же дневнике находим: «Ведь во мне зелёная лампадка, житие святых, бабушка, заутреня, ведь это все было в темноте прошлого, это – мое». В 1911 году в журнале «Русская мысль» вышел роман Гиппиус «Чертова кукла», который стал частью неоконченной трилогии (третья часть — «Роман-царевич»). Огромные, когда-то рыжие волосы были странно закручены и притянуты сеткой. Все здесь когда-то учились». «Средства оказались небольшие, а семья порядочная с нами (кроме трех маленьких сестер) жили еще бабушка и незамужняя тетка, сестра моей матери». Вскоре после нападения Германии на СССР Мережковский выступил по германскому радио, в котором призвал к борьбе с большевизмом (обстоятельства этого события вызвали позже споры и разночтения).

Всё это произвело на Гиппиус тягостное впечатление и послужило причиной ухудшения её здоровья. Георгий Адамович. Зимой 1919г. Она сама была поэтична насквозь»:140. Что её пленило в нем. После ухода из «Мира искусства» Зинаида Николаевна выступала в качестве критика в журналах «Новый путь» (фактический соредактор), «Весы», «Образование», «Новое слово», «Новая жизнь», «Вершины», «Русская мысль», 1910—1914 гг., (как прозаик она публиковалась в журнале и раньше), а также в ряде газет: «Речь», «Слово», «Утро России» и т. д. Лучшие критические статьи были впоследствии отобраны ею для книги «Литературный дневник», (1908).

После этого актуальная общественная проблематика, «гражданские мотивы» стали в творчестве Гиппиус, прежде всего, прозаическом, доминирующими7. Кн. В 1908–1912 годах Зинаида Гиппиус опубликовала сборники рассказов «Черное по белому» и «Лунные муравьи» — их писательница считала лучшими в своем творчестве. Она обожает ночные посиделки с талантливым и неординарным собеседником.

И. А. Бунин, подразумевая стилистику Гиппиус, не признающую открытой эмоциональности и часто построенную на использовании оксюморонов, называл её поэзию «электрическими стихами», В. Ф. Ходасевич, рецензируя «Сияния», писал о «своеобразном внутреннем борении поэтической души с непоэтическим умом»6. Некоторые исследователи считали, что творчество Гиппиус отличает «характерная неженственность» в её стихах «всё крупно, сильно, без частностей и мелочей. Знакомясь ближе с новыми людьми, мы переходили от удивления к удивленью. Минский, ушедший из ленинской редакции, К. Д. Бальмонт и др. ). Союз с Д. С. Мережковским «дал смысл и мощный стимул всей исподволь совершавшейся внутренней деятельности» начинающей поэтессе, вскоре позволив «вырваться на огромные интеллектуальные просторы»14. В декабре 1905 года вышла последняя книжка «Нового пути» к этому времени Гиппиус уже печаталась, в основном, в брюсовских «Весах» и «Северных цветах». Минский, ушедший из ленинской редакции, К. Д. Бальмонт и др. ).

Она глубоко выстрадала холодность Философова, несколько раз возвращала его себе, теряла опять (об этом сохранилась переписка). «Теперь мы в ужасном, небывалом положении. Она почти ничего не оставила такого, что надолго бы людям запомнилось бы. Летом 1888г.

«Мы — одно существо», — постоянно объясняла знакомым и Гиппиус. Закрытие «Нового пути» и события 1905 года значительно изменили жизнь Мережковских: от реального «дела» они окончательно ушли в домашний круг «строителей новой церкви»8, участником которого был теперь и близкий друг обоих Д. В. Философов при участии последнего и было сформировано знаменитое «троебратство», совместное существование которого длилось 15 лет. Она сама была поэтична насквозь»10:140. Какая-то чернота наплыла на нее, густая и она точно тонула в ней». Сама себе З. Н. Да, это была она. Дневник 1911—1921» (Берлин, 1922) и «Сияния» (Париж, 1939).

Последовали новые публикации, в частности, рассказы «В Москве» и «Два сердца» (1892), а также романы («Без талисмана», «Победители», «Мелкие волны»), — как в «Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и других известных изданиях. А потому, что была очень умной, вернее, слишком умной женщиной. Он — типичный «жаворонок». Кое-кто из критиков после выхода в свет ее первого «Собрания стихов» отнесся к ней как к религиозному мыслителю. Она была очень худа, почти бестелесна. Для нее самым важным всегда было равенство и союз душ – но не тел. Образ хозяйки салона «поражал, притягивал, отталкивал и вновь притягивал» единомышленников: А. Блока (с которым у Гиппиус сложились особенно сложные, менявшиеся отношения), А. Белого, В. В. Розанова, В. Брюсова.

Она хотела казаться проницательнее всех на свете и постоянной формой её речи был вопрос: «А что если. » А что, если дважды два не четыре, а сорок семь, а что, если Волга впадает не в Каспийское море, а в Индийский океан. Она очень любила мистификации. А в 1905 году, задолго до Коко Шанель, сделала короткую стрижку. При том, что «телесную сторону брака отрицали оба», у обоих (как отмечает В. Вульф) «случались увлечения, влюбленности (в том числе и однополые)».

Оттого он с таким уважением и льнет к большевикам, — хотя ничего не знает, — что чувствует, что в России его перескакали») и, услышав, что в одной из «чрезвычаек» работают женщины (Стасова, Яковлева), решила чуть ли не посочувствовать одному из большевистских вождей: «Царствует особенная, — упрямая и тупая, — жестокость. Каждый человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. Даже Луначарский с ней борется и тщетно: только плачет (буквально, слезами. )»). 1914—1918» (1918). «Романов этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося Мелкие волны. Искания Гиппиус не были лишь теоретическими: напротив, это она предложила мужу придать незадолго до этого созданным Религиозно-философским собраниям «общественный» статус. В Петербурге Мережковский познакомил Гиппиус с известными литераторами: первый из них, А. Н. Плещеев, «очаровал» двадцатилетнюю девушку тем, что во время одного из ответных визитов принёс из редакторского портфеля «Северного вестника» (где он заведовал отделом поэзии) некоторые стихотворения— на её «суд строгий»:100.

Мережковский и Гиппиус выступили с осуждением «Мюнхенского сговора» «Пакт о ненападении», заключенный 23 августа 1939г. Глубоко упрятав женскую сущность, она носила найденную «маску» всю жизнь, привыкнув к ней как к защитному щиту. Предложив увидеть в случившемся «падении» «обязательное искушение», «провиденциальное испытание», посланное всем троим для того, чтобы они организовали свои отношения на «высших, духовных и нравственных основаниях» именно Гиппиус (как пишет биограф Д. Мережковского) сумела придать «бытовой семейной истории высокий смысл» религиозного перехода к новому «состоянию жизни, завершающему человеческую историю», связанному с преображением плоти и переходом от «любви» к «сверхлюбви», наполнив феномен «троебратства» религиозным смыслом:200. С нею дальше поцелуев дело никогда не заходило.

Это сходство подчеркивалось полуседой, вольно растущей бородой и тем легким взвизгиванием, с которым переливались слова, когда Д. С. Приводилось даже какое-то его стихотворение, которое мне не понравилось. Из-за частых переездов семьи (отец — юрист, занимал высокие должности) Гиппиус систематического образования не получила, посещала урывками учебные заведения. Там девочку устраивают в местный женский институт, где, как надеются родители, она сможет научиться всему тому, чему обучали в школе и получить, наконец, нормальное образование. Как писала она в «Автобиографии», «меня занимало, собственно, не декадентство, а проблема индивидуализма и все относящиеся к ней вопросы». Союз с Д. С. Мережковским «дал смысл и мощный стимул всей исподволь совершавшейся внутренней деятельности» начинающей поэтессе, вскоре позволив «вырваться на огромные интеллектуальные просторы».

В своей новой знакомой Мережковский тут же обрёл единомышленника, «понимающего с полуслова то, в чём даже он и сам не был до конца уверен», для Гиппиус (согласно Ю. Зобнину) явление Мережковского имело «онегинский» характер до того все её «романы» кончались горестной записью в дневнике: «Я в него влюблена, но ведь я же вижу, что он дурак»10:74. Сборник рассказов 1896 года она полемически озаглавила «Новые люди», подразумевая тем самым изображение характерных идейных устремлений формирующегося литературного поколения, заново переосмысливающего ценности «новых людей» Чернышевского. Утром мать разбудила невесту криком: «Вставай. Она стала классиком русского символизма, поэтом, прозаиком, критиком, публицистом, драматургом Серебряного века и русского зарубежья. Она не ошиблась: сотрудничества с Гитлером, заключавшегося лишь в одной этой радиоречи 2, Мережковскому не простили. «Есть люди, которые как будто выделаны машиной, на заводе, выпущены на свет Божий целыми однородными сериями и есть другие, как бы «ручной работы», – и такой была Гиппиус. Многие отмечали при этом, что увлечения Гиппиус абсолютно не обязательно подразумевали физическую близость напротив (как отмечал В. Вульф), даже в Акиме Волынском «её пленило то, что он, подобно ей, собирался сохранить свою телесную чистоту». Последние годы супруги вели трудную и бедную жизнь. Ее писания можно ценить, но их трудно любить.

Гиппиусы вынуждены были остаться в Тифлисе13. Единомышленники отмечали и особую манеру «поэтического письма, недоговоренности иносказания, намека, умолчания», манеру играть «певучие аккорды отвлеченности на немом пианино», — как назвал это И. Анненский. К тому же она была невысокого мнения о женской духовной природе, подчас в ее словах чувствуется прямое презрение к «слабому полу». между СССР и Германией, Гиппиус назвала «пожаром в сумасшедшем доме»:427. С этим журналом, ориентировавшимся на новое направление «от позитивизма к идеализму», были связаны первые литературные опыты писательницы.

Только ей могло прийти в голову это нескромное щегольство «чистотой. » супружеской жизни (сложившейся для неё так необычно). Лучшие критические статьи были впоследствии отобраны ею для книги «Литературный дневник», (1908). Увлечения, влюбленности случались у обоих супругов (в том числе и однополые).

Они декларируют новые ценности: «Я бы не хотела доживать совсем» «А болезнь — это хорошо Надо ведь умирать от чего-нибудь», рассказ «Мисс Май», 1895. Личная жизнь Зинаиды Гиппиус за внешней бравадой и позёрством, полна трагизма и внутренней борьбы. Лучшие критические статьи были впоследствии отобраны ею для книги «Литературный дневник», (1908). 21 Гиппиус в целом негативно оценивала состояние русской художественной культуры, связывая его с кризисом религиозных основ жизни и крахом общественных идеалов предыдущего века.

8 января 1889 года в Тифлисе Гиппиус была обвенчана с Мережковским. Духовно-религиозный максимализм Мережковских, выразившийся в осознании своей «провиденциальной роли не только в судьбе России, но и в судьбе человечества», достиг апогея в начале 1900-х годов.

В рассказе «Зеркала» (одноимённый сборник 1898 года) герои имеют своих прототипов среди персонажей произведений Достоевского. Когда надоела коса, она изобрела прическу, придававшую ей до смешного взлохмаченный вид: разлетающиеся завитки во все стороны к тому же было время, когда она красила волосы в рыжий цвет и преувеличенно румянилась («порядочные» женщины в тогдашней России от «макияжа» воздерживались). Рассказ начинался, как первый рассказ в «Темных аллеях», только барин был молодой и приехал в избу к молодой бабе.

Гиппиус принадлежала и идея создания журнала «Новый путь» (1903—1904), в котором наряду с разнообразными материалами о возрождении жизни, литературы и искусства через «религиозное творчество» печатались и отчеты Собраний. «Я омрачила тебя, себя омрачила, отраженно — Дмитрия, но не прошу у вас прощенья, а только нужно, чтобы я же этот мрак сняла, если то мне позволят силы и правда», — отвечала ему Гиппиус. Многие критики, впрочем, относились к этому периоду творчества писательницы серьёзнее, чем она сама, отмечая «двойственность человека и самого бытия, ангельского и демонического начал, взгляд на жизнь как на отражение недосягаемого духа» в качестве основных тем, а также — влияние Ф. М. Достоевского. В новелле «Златоцвет» (1896) рассматривается убийство по «идейным» мотивам во имя полного освобождения героя: «Она должна умереть С ней умрёт всё— и он, Звягин, будет свободен от любви и от ненависти и от всех мыслей о ней». В свою очередь, у взрослых под влиянием силы стихов открывается новое видение. Юрий Терапиано «С самого начала Зинаида Гиппиус поражала всех своей "единственностью", пронзительно-острым умом, сознанием (и даже культом) своей исключительности, эгоцентризмом и нарочитой, подчеркнутой манерой высказываться наперекор общепринятым суждениям и очень злыми репликами».

Поначалу Гиппиус достаточно скептически относилась к внезапно проявившемуся «клерикализму» мужа позже она вспоминала, как «вечерние посиделки» 1899 года превращались в «бесплодные споры», не имевшие смысла ибо большинство «мирискусников» были весьма далеки от религиозных вопросов. Но» — И он задумывался, ни на кого не глядя. Подлинная поэзия, считала Гиппиус, сводится к «тройной бездонности» мира, трем темам— «о человеке, любви и смерти». Супруги, договорившееся о платонической (. ) любви, поселились в Петербурге, в огромной квартире в доме Мурузи, посещение которой, через некоторое время считалось честью для литераторов северной столицы. Для широкой литературной общественности имя Гиппиус стало символом декаданса — особенно после публикации «Посвящения» (1895), стихотворения, содержавшего вызывающую строку: «Люблю я себя, как Бога». 2.

Они декларируют новые ценности: «Я бы не хотела доживать совсем» «А болезнь— это хорошо Надо ведь умирать от чего-нибудь», рассказ «Мисс Май», 1895. Она сама была поэтична насквозь»:140. Поэзия, как определил её Боратынский, — есть полное ощущение данной минуты» — писала поэтесса в эссе «Необходимое о стихах». Изменившаяся жизненная позиция З. Гиппиус проявилась в эти дни необычным образом: она— от лица трех женщин (используя в качестве псевдонимов имена и фамилии прислуги)— стала писать стилизованные под лубок «простонародные» женские письма солдатам на фронт иногда вкладывая их в кисеты.

История этого разрыва и реконструкция идейных коллизий, которые привели к октябрьским событиям, сделавшими неизбежной конфронтацию былых союзников по литературе, составила суть мемуарного цикла Гиппиус «Живые лица» (1925). Она вывела в люди начинающего Осипа Мандельштама. Об этом говорилось и писалось довольно открыто. Некогда золотые волосы пожухли, свалявшись рыжей паклей в небрежной прическе. И не удивительно: тонкие губы, широкие брови, плоская грудь, узкие бедра («безбокая» — характеристика Белого), широкий шаг — все это более признаки мужской фигуры, а не женской. Союз с Мережковским, как отмечалось впоследствии, «дал смысл и мощный стимул всей её исподволь совершавшейся внутренней деятельности, вскоре позволив юной красавице вырваться на огромные интеллектуальные просторы»14, а в более широком смысле— сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «Серебряного века»6. Глубокое впечатление произвела на неё предпринятая в те дни с разрешения Синода поездка с мужем на Светлое озеро, для полемики со староверами-раскольниками: «То, что пришлось видеть и слышать, так громадно и прекрасно— что у меня осталась одна лишь печаль— о людях, вроде Николая Максимовича (Минского), декадентов Розанова— литераторах, путешествующих за границу и пишущих о неприложимой философии и ничего не знающих о жизни, как дети»10:173.

В декабре 1905 года вышла последняя книжка «Нового пути» к этому времени Гиппиус уже печаталась, в основном, в брюсовских «Весах» и «Северных цветах». Тогда же, в письме З. А. Венгеровой Гиппиус жаловалась: «Подумайте только: и Флексер и Минский, как бы и другие, не считают меня за человека, а только за женщину, доводят до разрыва потому, что я не хочу смотреть на них, как на мужчин, — и не нуждаются, конечно, во мне с умственной стороны столько, сколько я в них Прихожу к печальному заключению, что я больше женщина, чем я думала и больше дура, чем думают другие»:86. Многие отмечали при этом, что увлечения Гиппиус абсолютно не обязательно подразумевали физическую близость напротив (как отмечал В. Вульф), даже в Акиме Волынском «её пленило то, что он, подобно ей, собирался сохранить свою телесную чистоту»13.

Мережковские, расставшись с Философовым, навсегда уехали во Францию8. в Италии с успехом прошла серия лекций Мережковского о Леонардо да Винчи. Гораздо более ярким и спорным, чем прозаический, был поэтический дебют Гиппиус: стихотворения, опубликованные в «Северном вестнике», — «Песня» («Мне нужно то, чего нет на свете») и «Посвящение» (со строками: «Люблю я себя, как Бога») сразу получили скандальную известность. Нередко «внезапные догадки» исходившие из триумвирата инициировались именно Гиппиус, служившей, как признавали и остальные члены этого союза, генератором новых идей. Сборник рассказов 1896 года она полемически озаглавила «Новые люди», подразумевая тем самым изображение характерных идейных устремлений формирующегося литературного поколения, заново переосмысливающего ценности «новых людей» Чернышевского.

Что это были за волны— не имею никакого понятия и за них не отвечаю. вышло «Собрание стихов. Принято считать, что Гиппиус «нравилось очаровывать мужчин и нравилось быть очарованной» более того, ходили слухи, что Гиппиус специально «влюбляла в себя женатых мужчин» для того, чтобы получить от них в доказательство страсти обручальные кольца из которых потом делала ожерелье. Ирина Одоевцева вспоминала, как Гиппиус довела до слез Сергея Есенина. Скандал стал обсуждаться в литературных кругах Петербурга, последовал ряд отвратительных инцидентов (при участии, например, Минского, начавшего распространять о своей недавней возлюбленной сплетни и его протеже поэта И. Коневского-Ореуса, принявшегося писать на поэтессу поэтические пасквили).

О Зинаиде Гиппиус это можно было бы сказать только с оговорками. Изменившаяся жизненная позиция З. Гиппиус проявилась в эти дни необычным образом: она — от лица трех женщин (используя в качестве псевдонимов имена и фамилии прислуги) — стала писать стилизованные под лубок «простонародные» женские письма солдатам на фронт иногда вкладывая их в кисеты. «Пакт о ненападении», заключенный 23 августа 1939 года между СССР и Германией, Гиппиус назвала «пожаром в сумасшедшем доме»10:427.

Поэзия «серебристов» творилась в атмосфере всеобщего культурного подъема, что переживала Россия на меже конца 19-го и начале 20-го веков. И не потому, что она очень любила своего мужа, Дмитрия Мережковского. Квартира Мережковских в доме Мурузи стала важным центром религиозно-философской и общественной жизни Петербурга, посещение которого считалось почти обязательным для молодых мыслителей и писателей, тяготевших к символизму.

А потом вижу, что не могу — и думаю: дай что-нибудь дурное сделаю, но очень, очень дурное, до дна дурное», «Знайте, что обижать ничуть не плохо». В этом отчасти и ее вина. Умело яркий грим.

Организаторы Собраний трактовали противопоставление духа и плоти так: «Дух— Церковь, плоть— общество дух— культура, плоть— народ дух— религия, плоть— земная жизнь». «Да, самодержавие— от Антихриста», — писала в те дни Гиппиус. Душа в той стадии голода (да и тело. ), когда уже нет острого мученья, наступает период сонливости». Но её герои унаследовали проблематику не только Достоевского, но и Мережковского. Отныне они проводили душные петербургские вечера вдвоем, в папиросном сизом дыму.

После ухода из «Мира искусства» Зинаида Николаевна выступала в качестве критика в журналах «Новый путь» (фактический соредактор), «Весы», «Образование», «Новое слово», «Новая жизнь», «Вершины», «Русская мысль», 1910—1914 годы, (как прозаик она публиковалась в журнале и раньше), а также в ряде газет: «Речь», «Слово», «Утро России» ит. д. После появления программной работы Д. С. Мережковского «О причине упадка и о новых течениях современной русской литературы» (1892), творчество Гиппиус приобрело отчетливо «символистский» характер более того, впоследствии её стали причислять к числу идеологов нового модернистского движения в русской литературе. Он — маленького роста, сгорбленный, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке. А. Белый говорил, что в нём «воистину творили культуру. Бог создал нас с этой потребностью.

Но неизвестно почему— имя запомнилось», — писала Гиппиус имея в виду стихотворение «Будда» («Бодисатва») в первом номере «Вестника Европы» за 1887 год10:68. Бог создал нас с этой потребностью. Но теперь. Тогда же, в письме З. А. Венгеровой Гиппиус жаловалась: «Подумайте только: и Флексер и Минский, как бы и другие, не считают меня за человека, а только за женщину, доводят до разрыва потому, что я не хочу смотреть на них, как на мужчин, — и не нуждаются, конечно, во мне с умственной стороны столько, сколько я в них Прихожу к печальному заключению, что я больше женщина, чем я думала и больше дура, чем думают другие»10:86. Сборник рассказов Гиппиус «Алый меч» (1906) высветил «метафизику автора уже в свете неохристианской тематики» при этом богочеловеческое в состоявшейся человеческой личности здесь утверждалось как данность, грех само- и богоотступничества считался единым17. Гиппиус оригинальнее как автор стихов, чем как автор рассказов и повестей. «Стихи её — это воплощение души современного человека, расколотого, часто бессильно рефлективного, но вечно порывающегося, вечно тревожного, ни с чем не мирящегося и ни на чём не успокаивающегося», — отмечал позже один из критиков. «Маленький человек с большим горем», — такими словами вспоминали здесь девочку, постоянно носившую печать печали на лице.

При ее активном содействии состоялся литературный дебют Александра Блока. Отсюда в 1885 году мать увезла дочерей в Тифлис, к брату Александру. Формула «любви и страдания» по Гиппиус (согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия») соотносится со «Смыслом любви» В. С. Соловьева и несёт в себе основную идею: любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в «Я» бесконечности. «Преступность» и «запретность» в творчестве и образе (согласно популярному штампу) «декадентской мадонны» особенно живо обсуждались современниками: считалось, что в Гиппиус уживались «демоническое, взрывное начало, тяга к богохульству, вызов покою налаженного быта, духовной покорности и смирению»14, причём поэтесса, «кокетничая своим демонизмом» и чувствуя себя центром символистского быта и его и саму жизнь «воспринимала как необыкновенный эксперимент по преображению реальности»14. С 1919 года она жила в эмиграции, где публиковала работы на историко-религиозные темы («Святой Тихон Задонский», 1927).

В это время писательница под псевдонимом Антон Крайний опубликовала сборник критических статей «Литературный дневник». Этот перебой вместе с повторением тех же слов и неодинаковой длиннотой строк сообщает в «Песне» особую прелесть уводящему вдаль лирическому признанию сродни Верлену. Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской. И происходит это от раздвоенности духа и тела. Это было уникально.

Вика хочет быть искреннейи вспоминает, что эти единственные, первые три поцелуя облили ее странной жутью, а мыслей никаких не было. Встает ближе к обеду и принимает приготовленную служанкой горячую ванну. Приводилось даже какое-то его стихотворение, которое мне не понравилось. Но гораздо умнее в разговоре, с глазу на глаз, когда она становилась человеком ко всему открытым, ни в чём, в сущности, не уверенным и с какой-то неутолимой жаждой, с непогрешимым слухом ко всему, что за неимением другого, более точного термина приходится назвать расплывчатым словом «музыка». Минский, ушедший из ленинской редакции, К. Д. Бальмонт и др. ). Они прожили вместе 52 года, «не разлучаясь ни на один день», как писала позже Гиппиус. Тогда же, оставаясь верной своим идеям, она объявила о создании бесцензурного сборника «Литературный смотр» (опубликованного год спустя), призванного объединить в себе «произведения всех отверженных другими изданиями писателей».

С энтузиазмом разрабатывает положения и устав «Царства Третьего Завета» (должного, конечно, не меньше чем прийти на смену христианства. ), пытаясь завлечь своей идеей (освятить плоть, тем самым уничтожая разрыв между духом и плотью) как можно больше экзальтированных жителей полубогемного и литературного Петербурга, проводя еженедельные «Собрания» издавая журнал, записывая в члены и собирая членские взносы. Воплощением этой идеи явилась организация Религиозно-философских собраний (1901—1903), целью которых было провозглашено создание общественной трибуны для «свободного обсуждения вопросов церкви и культуры неохристианства, общественного устройства и совершенствования человеческой природы»23. «Естественная и необходимейшая потребность человеческой души всегда— молитва. Идея обновления во многом себя исчерпавшего (как им казалось) христианства возникла у Мережковских осенью 1899 года.

Утром мать разбудила невесту криком: «Вставай. В 1899—1901 годах Гиппиус сблизилась с кружком С. П. Дягилева, группировавшимся вокруг журнала «Мир искусства», где она и стала публиковать свои первые литературно-критические статьи. Императивы: «выразить и отдать всю душу» идти до конца в любом опыте, в том числе в экспериментировании с собой и людьми, — считались основными её жизненными установками.

Подобного рода раздумья на «вечные темы», определившие тональность многих стихов Гиппиус 1900 годов, господствовали и в двух первых книгах рассказов Гиппиус, основными темами которых были— «утверждение истинности лишь интуитивного начала жизни, красоты во всех её проявлениях и противоречиях и лжи во имя некоей высокой истины». С воспоминаниями Гиппиус «Живые лица» впервые довелось мне познакомиться в 1991 году, когда они вышли в составе сборника «Забытая книга». Для осуществления задуманного решено было создать «новую церковь», где рождалось бы «новое религиозное сознание».

Явно была перемешанность женской природы с мужской и трудно было определить, что сильнее. И сразу пошел «на поклон» к Мережковским. Поначалу Гиппиус достаточно скептически относилась к внезапно проявившемуся «клерикализму» мужа позже она вспоминала, как «вечерние посиделки» 1899 года превращались в «бесплодные споры», не имевшие смысла ибо большинство «мирискусников» были весьма далеки от религиозных вопросов. Наиболее продуктивными, яркими и запоминающимися стали русские поэты 19 века.

Как, например, Зинаида Гиппиус. нравилась безусловно и этого не скрывала. Даже Луначарский с ней борется и тщетно: только плачет (буквально, слезами. )»). Гиппиус довольно сурова. Они декларируют новые ценности: «Я бы не хотела доживать совсем» «А болезнь— это хорошо Надо ведь умирать от чего-нибудь», рассказ «Мисс Май», 1895. Это так выделяло Дмитрия среди окружавших Зинаиду друзей-поклонников. Стихи её, при всём её мастерстве, лишены очарования. В корне происходившего Гиппиус усматривала некое «Громадное Безумие» и считала крайне важным сохранить позицию «здравого ума и твердой памяти».

Но это не был талант щедрый и отсутствие всякой непринужденности в нем, отсутствие благодати она заменила или искупила (. ) той личной своей единственностью, которую отметил еще Александр Блок. Семья часто переезжала (отец, Николай Романович, был юристом высокого ранга), отчего дочь не получила «правильного» образования, посещая различные учебные заведения урывками.

Эти стихи трудно любить – и она знала это, – но их и трудно забыть. Ей, да и ему, Мережковскому, нужен был дух в чистом виде, без плоти, без всего, что в жизни может отяжелить дух при попытке взлёта, они оба были в этом смысле людьми «достоевского», антитолстовского склада, определившего то литературное движение, к которому они оба принадлежали и которое одно время даже возглавляли. Впрочем и у Антона Крайнего на страницах, посвященных Розанову, мы находим целый трактат о влюбленности с апологией поцелуя: «Влюбленного оскорбляет мысль о браке но он не гонит плоть, видя ее свято и уже мысль о поцелуе – его бы не оскорбила. «Да, самодержавие — от Антихриста», — писала в те дни Гиппиус.

Александр Сергеевич Пушкин, к примеру, отращивал длиннющие ногти, полировал их до блеска и даже красил. В интимном дневнике есть и такое признание: «о, если б совсем потерять эту возможность сладострастной грязи, которая, знаю, таится во мне и которую я даже не понимаю ибо я ведь и при сладострастии, при всей чувственности – не хочу определенной формы любви, той, смешной, про которую знаю» Отсюда неукротимая ее девственность и влечение не только к женщинам, но и к мущинам с двоящимся полом.

Стихотворцем она была на редкость скромным. Распутина. «Третья книга рассказов» (1902) Гиппиус вызвала существенный резонанс критика в связи с этим сборником заговорила о «болезненной странности» автора, «мистическом тумане», «головном мистицизме», концепции метафизики любви «на фоне духовных сумерек людей ещё не способных её осознать». А потом вижу, что не могу— и думаю: дай что-нибудь дурное сделаю, но очень, очень дурное, до дна дурное», «Знайте, что обижать ничуть не плохо». («Мы для новой красоты//Нарушаем все законы, //Преступаем все черты»).

А. Л. Волынский, между тем, сохранил о тех годах самые светлые воспоминания. А рядом с ним – Зинаида Николаевна Гиппиус. В качестве авторской хроники «телесного и духовного умирания старого мира» Гиппиус оставила дневники, воспринимавшиеся ею как уникальный литературный жанр, позволяющий запечатлеть «само течение жизни», зафиксировать «исчезнувшие из памяти мелочи», по которым потомки смогли бы восстановить достоверную картину трагического события. После этого актуальная общественная проблематика, «гражданские мотивы» стали в творчестве Гиппиус, прежде всего, прозаическом, доминирующими. Мережковский (в письме В. В. Розанову 14 октября 1899 года) признавался: «Зинаида Николаевна не другой человек, а я в другом теле». Да и не умела Вика размышлять над такими вещами и переворачивать их.

И она не была женщиной Она, настоящая она, укрывалась иронией, капризами интригами, манерностью от настоящей жизни вокруг и в себе самой (Она научилась) только прощать другим людям их нормальную любовь, в душе всё нормальное чуть-чуть презирая и, конечно, вовсе не понимая нормальной любви». Высокорослый и худой Николай Гумилев собирал толпы зевак, прогуливаясь по Петербургу в черных, выше колен сапогах, черном «испанском» плаще и высоченном черном цилиндре. Она верит, что любое произведение можно создать, не отрываясь от пергамента. Стихи мои всем казались испорченностью, но я их не скрывала. Другие предостерегали от однозначных оценок: «Когда задумываешься, где у Гиппиус сокровенное, где необходимый стержень, вкруг которого обрастает творчество, где— лицо, то чувствуешь: у этого поэта, может быть, как ни у кого другого, нет единого лица, а есть— множество»30, — писал Р. Гуль.

Их квартира на тот момент больше напоминала «филиал» Государственной Думы, ведь там каждый вечер проходили горячие дебаты революционеров и обсуждения того, как лучше свергнуть власть и для чего это необходимо народу. Но они так слиты, что я ничего не знаю". Сегодня интерес вызывают только ее воспоминания, стихи же, вероятно, ждут своего времени и своего читателя. Полночь для нее — самое время для бесед. Существенное место в поэзии Гиппиус заняла тема «усилий по сотворению и сохранению души», со всеми неотделимыми от них «дьявольскими» искусами и соблазнами многими была отмечена откровенность, с которой поэтесса рассказывала о своих внутренних конфликтах.

Антон Крайний, называющий Розанова – не без язвительности – «плотовидцем», так анализирует идеал любви-влюбленности: «При достижении цели – желание достижения естественно исчезает при недостижении – желания может длиться, слабея и, наконец, от отсутствия всякой надежды – тоже исчезаетИ всё-таки оно – не влюбленность, это новое в нас чувство, ни на какое другое не похожее, ни к чему определенному, веками изведанному не стремящееся и даже отрицающее все формы телесных соединений, как равно отрицающее и само отрицание тела. В этом странном соединении мужского и женского — секрет ее «единственности» (выражение Блока). Дневник 1911—1921» (Берлин, 1922) и «Сияния» (Париж, 1939)7.

Как писала она в «Автобиографии», «меня занимало, собственно, не декадентство, а проблема индивидуализма и все относящиеся к ней вопросы». «Потом он поцеловал ее в самые губы и ещё раз и опять». Готов уже взять ее за грудь и замечает, что она на все согласна. Первым подобную пытку не выдержал Андрей Белый. Альфред де Мюссе, французский поэт, носил на шее, как платок, подвязки своих любовниц. Подобного рода раздумья на «вечные темы», определившие тональность многих стихов Гиппиус 1900 годов12, господствовали и в двух первых книгах рассказов Гиппиус, основными темами которых были— «утверждение истинности лишь интуитивного начала жизни, красоты во всех её проявлениях и противоречиях и лжи во имя некоей высокой истины»12.

В этом журнале, «Новый путь» и стали появляться отклики З. Н. Постоянные сцены ревности со стороны Волынского привели к тому, что Гиппиус дала ему «отставку». Сборник «Последние стихи. Позже «Новый энциклопедический словарь» отмечал, что первые произведения Гиппиус были «написаны под явным влиянием идей Рескина, Ницше, Метерлинка и других властителей дум того времени».

Это лица широко известные, причастные к миру литературы. И это начинает сказываться и на ее фигуре и на ее поведении. Знакомясь ближе с новыми людьми, мы переходили от удивления к удивленью. Молодые поэты, проходившие нелегкую проверку личным знакомством с «мэтрессой», действительно испытывали серьёзные психологические затруднения: Гиппиус предъявляла к поэзии высокие, предельные требования религиозного служения красоте и истине («стихи— это молитвы») и в своих оценках была предельно откровенна и резка. Вожделея любви, как благословенной реальности, она отталкивается от грубо земной ее правды, а если и уступает зовам тела, то останавливается на полпути, на том волнении, что она называет «влюбленностью», – к брачному, плотскому увенчанию любви она относится с болезненной брезгливостью, готова отдать предпочтение даже извращению, лишь бы не принять «звериного закона», навязанного природой. Молодые поэты, проходившие нелегкую проверку личным знакомством с «мэтрессой», действительно испытывали серьёзные психологические затруднения: Гиппиус предъявляла к поэзии высокие, предельные требования религиозного служения красоте и истине («стихи — это молитвы») и в своих оценках была предельно откровенна и резка. Только здесь, после скучного крымского лечения, в вихре «веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» Зинаида сумела оправиться от тяжёлого потрясения, связанного с утратой отца.

Резко изменившаяся жизненная позиция Гиппиус проявилась необычным образом во время Первой мировой войны, когда она стала писать стилизованные под лубок «простонародные» женские письма солдатам на фронт иногда вкладывая их в кисеты, от лица трёх женщин («псевдонимы» — имена и фамилии прислуг). Отмечалось, что этот супружеский союз сыграл важнейшую роль в развитии и становлении литературы «серебряного века». Она даже писала: «Легче скорей умереть, чем тут задыхаться от зловония, от того, что идет от людей, окружает меня Я абсолютно твёрдо решила отныне и до века не впустить в свою жизнь не только что-нибудь похожее на любовь, но даже флирта самого обычного». Ранние прозаические работы Гиппиус были в штыки встречены либеральной и народнической критикой, которым претила, прежде всего, «противоестественность, невиданность, претенциозность героев».

Ранняя проза Гиппиус была собрана в двух книгах: «Новые люди» (СПб., 1896) и «Зеркала» (СПб., 1898). Отсюда в 1885 году мать увезла дочерей в Тифлис, к брату Александру. Но неизвестно почему — имя запомнилось», — писала Гиппиус имея в виду стихотворение «Будда» («Бодисатва») в первом номере «Вестника Европы» за 1887 год:68. На протяжении полутора десятилетий перед революцией 1905 года она представала перед публикой— сначала пропагандисткой сексуального раскрепощения, гордо несущей «крест чувственности» (как сказано в её дневнике 1893 года) затем— противницей «учащей Церкви», утверждавшей, что «грех только один— самоумаление» (дневник 1901), поборник революции духа, осуществляемой наперекор «стадной общественности».

В 1882 году Анастасия Васильевна с дочерьми переехала в Москву. Только после смерти отца (в марте 1881 года) Гиппиусы переехали в Москву. Во втором случае их приваривают. Однако, тот факт, что они были «созданы друг для друга», не следует понимать (как уточнял В. Злобин) «в романтическом смысле».

Возможно, я ошибаюсь. В 1888 году Зинаида Гиппиус с матерью вновь отправилась на дачу в Боржом. Однако их роману суждено было стать скандальным. В 1908г.

Широко известно утверждение Гиппиус о том, что супруги прожили вместе 52 года, « не разлучаясь ни на один день»8. Журнал просуществовал недолго, причём его закат был обусловлен марксистским «влиянием»: с одной стороны— (временный, как оказалось) переход Н. Минского в ленинский лагерь, с другой— появление в редакции недавнего марксиста С. Н. Булгакова, в руках которого оказалась политическая часть журнала. Получив мандат на чтение лекций красноармейцам по истории и мифологии Древнего Египта:296, Мережковский получил разрешение на выезд из города и 24 декабря четверо (включая В. Злобина, секретаря Гиппиус) со скудным багажом, рукописями и записными книжками— отправились в Гомель (писатель при этом не выпускал из рук книгу с надписью: «Материалы для лекций в красноармейских частях»). «Третья книга рассказов» (1902) Гиппиус вызвала существенный резонанс критика в связи с этим сборником заговорила о «болезненной странности» автора, «мистическом тумане», «головном мистицизме», концепции метафизики любви «на фоне духовных сумерек людей ещё не способных её осознать»8. Гиппиус посвятила несколько стихотворений баронессе, открыто признавалась в своей влюблённости и находилась с подругой в отношениях, которые «современники называли и чисто деловыми и откровенно любовными». Два тома воспоминаний Живые лица были изданы в Праге в 1925. А. Белый говорил, что в нём «воистину творили культуру. Должна оговориться, что я была нисколько не испорчена и очень религиозна при всём этом»910:71.

Сборник рассказов 1896 года она полемически озаглавила «Новые люди», подразумевая тем самым изображение характерных идейных устремлений формирующегося литературного поколения, заново переосмысливающего ценности «новых людей» Чернышевского. И вскоре Андрей Белый с восторгом отзывался о талантливой поэтессе и, по совместительству, очаровательной женщине.

Сборник «Последние стихи. Стихи будущая поэтесса начала писать с семи лет. Путь был нелёгким: четверым пришлось перенести четырёхсуточный путь в вагоне, «полном красноармейцами, мешочниками и всяким сбродом», ночную высадку в Жлобине в 27-градусный мороз14. И — трагедия личной жизни. Призвание художника Гиппиус видела в «активном и прямом воздействии на жизнь», которой следовало «охристианиться».

Журнал просуществовал недолго, причём его закат был обусловлен марксистским «влиянием»: с одной стороны — (временный, как оказалось) переход Н. Минского в ленинский лагерь, с другой — появление в редакции недавнего марксиста С. Н. Булгакова, в руках которого оказалась политическая часть журнала. В рассказе «Среди мёртвых» показана необыкновенная любовь героини к умершему художнику, чью могилу она окружила заботой и на которой, в конце концов, замерзает, соединившись, таким образом, в своём неземном чувстве со своим возлюбленным22:121-122. Искания Гиппиус не были лишь теоретическими: напротив, это она предложила мужу придать незадолго до этого созданным Религиозно-философским собраниям «общественный» статус. Всё это время Гиппиус преследовали проблемы со здоровьем: она перенесла возвратный тиф, ряд «бесконечных ангин и ларингитов».

Она хотела казаться тем, чем в действительности не была. В 1932 году в Италии с успехом прошла серия лекций Мережковского о Леонардо да Винчи. А этого Зинаида ни в коем случае не могла допустить.

С этим журналом, ориентировавшимся на новое направление «от позитивизма к идеализму», были связаны первые литературные опыты писательницы. дышало каким-то грешным всепониманием. «Теперь мы в ужасном, небывалом положении. Её герои кажутся непривычными, одинокими, болезненными, подчёркнуто непонятыми. Но неизвестно почему – имя запомнилось».

Она не ошиблась: «сотрудничества» с Гитлером, заключавшегося лишь в одной этой радиоречи Мережковскому не простили. Нет – крик души поэтессы, крик отчаяния и крик надежды. Ей принадлежит первая рецензия на стихи тогда еще никому не известного Сергея Есенина. Тогда выдающийся мистификатор Зинаида Гиппиус выдумывает целую философскую теорию с сильным религиозным (. ) уклоном, громко называя ее «Новой церковью», а сожительство втроем «Тройственным союзом» и «Триединой семьей», переведя примитивное нарушение общепринятых норм в плоскость «высшую», «духовную». Художественное творчество Гиппиус в годы эмиграции (согласно энциклопедии «Кругосвет») «начинает затухать, она все больше проникается убеждением, что поэт не в состоянии работать вдали от России»: в её душе воцаряется «тяжелый холод», она мертва, как «убитый ястреб». Вообще, она позволяла себе все, что запрещалось остальным.

и что в этой области ею достигались невероятные успехи». Формула «любви и страдания» по Гиппиус (согласно «Энциклопедии Кирилла и Мефодия») соотносится со «Смыслом любви» В. С. Соловьева и несёт в себе основную идею: любить не для себя, не для счастья и «присвоения», а для обретения в «Я» бесконечности. У Ивана Бунина, одного из утонченнейших русских поэтов, был свой приемчик. О влюбленном поцелуе сделано ею много признаний, особенно в интимном дневнике: «Нет, в поцелуе, даже без любви души, есть искра Божеская.

В рассказе «Среди мёртвых» показана необыкновенная любовь героини к умершему художнику, чью могилу она окружила заботой и на которой, в конце концов, замерзает, соединившись, таким образом, в своём неземном чувстве со своим возлюбленным:121-122. Бердяев, нежно любящий Гиппиус (и ни за что не соглашающийся вступить в Зинаидино общество), писал своей слишком увлекшейся подруге: «Боюсь, что у Вас есть тенденция образовать секту». Так же была скромна Гиппиус и как беллетрист, автор исключительно тонких, проникнутых зоркой мыслью и острым чувством, а то и сложной философской проблематикой рассказов (и какой чудесный язык, всегда психологически верный, поражающий и описательной сжатостью и правдой простонародных интонаций). Это была бы верная мысль, если бы речь шла о какой-нибудь другой женщине, а не Гиппиус. В 1889 в Тифлисе вышла замуж за Д. С. Мережковского, с которым «прожила 52 года, не разлучаясь ни на один день». «Странное впечатление, — вспоминала Бронислава Погорелова, свояченица Валерия Брюсова, — производила эта пара: внешне они поразительно не подходили друг к другу».

Только здесь, после скучного крымского лечения, в вихре «веселья, танцев, поэтических состязаний, скачек» Зинаида сумела оправиться от тяжёлого потрясения, связанного с утратой отца14. События 1905 года стали во многом переломными в жизни и творчестве Зинаиды Гиппиус. Эту наружность несколько лет спустя я назвал бы боттичеллиевской.

А. Белый говорил, что в нём «воистину творили культуру. Свой литературный и духовный идеал критик находила в той литературе и искусстве, которые развились «до молитвы, до понятия Бога». :163 Считалось, что эти концепции были во многом направлены против писателей, близких к руководимому М. Горьким издательству «Знание» и в целом «против литературы, ориентирующейся на традиции классического реализма». «Нет, я еще не могу правильно судить о ней.

Розанову, есть и такой афоризм: «духовное отношение к полу – отрицание его». Талант ее, разумеется, вне сомнений. К тому же ребенок, скорее всего, заинтересуется возможностью сочинять собственные стихи. А потом вижу, что не могу— и думаю: дай что-нибудь дурное сделаю, но очень, очень дурное, до дна дурное», «Знайте, что обижать ничуть не плохо». Всё это время Гиппиус преследовали проблемы со здоровьем: она перенесла возвратный тиф, ряд «бесконечных ангин и ларингитов».

В Петербурге Мережковский познакомил Гиппиус с известными литераторами: первый из них, А. Н. Плещеев, «очаровал» двадцатилетнюю девушку тем, что во время одного из ответных визитов принёс из редакторского портфеля «Северного вестника» (где он заведовал отделом поэзии) некоторые стихотворения— на её «суд строгий»10:100. Во многом именно «молитвенность» давала повод критикам для нападок: утверждалось, в частности, что, обращаясь к Всевышнему (под именами Он, Невидимый, Третий), Гиппиус устанавливала с ним «свои, прямые и равные, кощунственные отношения», постулируя «не только любовь к Богу, но и к себе».

Они читали доклады на философские, литературные и общественные темы, дискутировали о миссии литературы в изгнании, обсуждали «неохристианские» концепции, которые развивал в своих стихах Мережковский. Фридрих Ницше как-то заметил: если женщина идет в политику или искусство, значит, у нее не все в порядке в половой системе. 1914—1918» (1918) подвёл черту под активным поэтическим творчеством Гиппиус, хотя за границей вышли ещё два её поэтических сборника: «Стихи. Критика отметила здесь «мотивы трагической замкнутости, отрешённости от мира, волевого самоутверждения личности».

«Да, это воистину были два разных мира. «И это белая дьяволица. » — недоумевала молодая поросль парижских литераторов. В своей новой знакомой Мережковский тут же обрёл единомышленника, «понимающего с полуслова то, в чём даже он и сам не был до конца уверен», для Гиппиус (согласно Ю. Зобнину) явление Мережковского имело «онегинский» характер до того все её «романы» кончались горестной записью в дневнике: «Я в него влюблена, но ведь я же вижу, что он дурак»:74. Валерий Брюсов. И здесь лепка образной мысли достигала удивительно филигранных очертаний.

Остававшийся до последнего рядом секретарь В. Злобин свидетельствовал, что в мгновение перед кончиной две слезы стекли по её щекам и на её лице появилось «выражение глубокого счастья». Оттого он с таким уважением и льнет к большевикам, — хотя ничего не знает, — что чувствует, что в России его перескакали») и, услышав, что в одной из «чрезвычаек» работают женщины (Стасова, Яковлева), решила чуть ли не посочувствовать одному из большевистских вождей: «Царствует особенная, — упрямая и тупая, — жестокость. на многообразные вопросы литературного, общественного и религиозного значения. Поэзия, как определил её Баратынский, — есть полное ощущение данной минуты»20— писала поэтесса в эссе «Необходимое о стихах». В этой статье, посвященной В. В.

Молодые поэты, проходившие нелегкую проверку личным знакомством с «мэтрессой», действительно испытывали серьёзные психологические затруднения: Гиппиус предъявляла к поэзии высокие, предельные требования религиозного служения красоте и истине («стихи— это молитвы»)7 и в своих оценках была предельно откровенна и резка. Ничто не может сравниться со счастьем «высокой», «нездешней» любви и в то же время от нее «печали – неутешнее». Нередко «внезапные догадки» исходившие из триумвирата инициировались именно Гиппиус, служившей, как признавали и остальные члены этого союза, генератором новых идей8. И вдруг с полатей раздается старческий дребезжащий голос: «Тетя Настя, я усрался». Бронислава Погорелова (своячница В. Брюсова) описала Гиппиус с Мережковским: «Странное впечатление производила эта пара: внешне они поразительно не подходили друг к другу. Некоторое время спустя Гиппиус, по её выражению, «отреклась от декадентства» и всецело приняла идеи Мережковского, прежде всего художественные, став одной из центральных фигур нарождавшегося русского символизма, однако сложившиеся стереотипы («декадентская мадонна», «сатанесса», «белая дьяволица» и др. ) преследовали её в течение многих лет).

Идея обновления во многом себя исчерпавшего (как им казалось) христианства возникла у Мережковских осенью 1899 года. Поставить кого-нибудь в неловкое положение, унизить, поссорить. Я не доверяю первым впечатлениям. Единомышленники отмечали и особую манеру «поэтического письма, недоговоренности иносказания, намека, умолчания», манеру играть «певучие аккорды отвлеченности на немом пианино», — как назвал это И. Анненский. Однако, тот факт, что они были «созданы друг для друга», не следует понимать (как уточнял В. Злобин) «в романтическом смысле».

И чем глубже в землю врастают корни, тем выше в небо простираются ветви. В 1939 в Париже вышла книга стихов Сияния. При этом то, что Ю. Зобнин называет «вечной враждой» супругов, по его же словам «нисколько не отменяла взаимную любовь несомненную, а у Гиппиус — доходящую до исступления». 1914—1918» (1918г. ).

Следующий роман — с поэтом Андреем Белым. Нина Берберова считала ее безжалостной и бездушной: «Она каждого встречного немедленно клала как букашку под микроскоп и там его так до конца и оставляла». «Романов этих я не помню, даже заглавий, кроме одного, называвшегося Мелкие волны. Зимой носила какие-то душегрейки, пелеринки, несколько штук сразу, одна на другой. Скандал стал обсуждаться в литературных кругах Петербурга, последовал ряд отвратительных инцидентов (при участии, например, Минского, начавшего распространять о своей недавней возлюбленной сплетни и его протеже поэта И. Коневского-Ореуса, принявшегося писать на поэтессу поэтические пасквили).

За рубежом и в России вышли написанные по-французски (в сотрудничестве с Д. Мережковским и Д. Философовым) книга «Le Tsar et la Rvolution» (1909) и статья о русской поэзии в «Mercure de France»18. Сборник «Последние стихи. Она попыталась вступить в любовную связь с Дмитрием Философовым, спутником Мережковских исходя из того, что он человек с явным преобладанием женского начала (он был гомосексуалистом), а сама она обладает выраженно мужским характером. «Но Дмитрию Сергеевичу казалось, что почти все его понимают и ему сочувствуют»10:169, — добавляла она. Вдобавок густые, нежно вьющиеся бронзово-рыжеватые волосы она заплетала в длинную косу – в знак девичьей своей нетронутости (несмотря на десятилетний брак) Подробность, стоящая многого.

Все эти «приметы», разумеется, весьма относительны. При этом и Гиппиус имя Мережковского было уже знакомо. Но и неизбежность побочных связей. Некоторые исследователи считали, что творчество Гиппиус отличает «характерная неженственность» в её стихах «всё крупно, сильно, без частностей и мелочей. Путь был нелёгким: четверым пришлось перенести четырёхсуточный путь в вагоне, «полном красноармейцами, мешочниками и всяким сбродом», ночную высадку в Жлобине в 27-градусный мороз.

Подтверждает это любовное бессилие и многолетняя привязанность ее к Д. В. Замечено, что более всего этой зависимостью грешат поэты. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Последние стихи, куда входит Нет и направлены против восставшего Хама, но З. Гиппиус всегда волновала судьба России, судьба Родины.

Зинаида поступила в гимназию Фишер, где начала учиться поначалу охотно и с интересом8. З. Н. Приводилось даже какое-то его стихотворение, которое мне не понравилось. Гиппиусы вынуждены были остаться в Тифлисе.

Позже «Новый энциклопедический словарь» отмечал, что первые произведения Гиппиус были «написаны под явным влиянием идей Рескина, Ницше, Метерлинка и других властителей дум того времени»18. Надо ли напоминать и о знаменитой лорнетке. С 1919 года она жила в эмиграции, где публиковала работы на историко-религиозные темы («Святой Тихон Задонский», 1927).

Гиппиус принадлежала и идея создания журнала «Новый путь» (1903—1904), в котором наряду с разнообразными материалами о возрождении жизни, литературы и искусства через «религиозное творчество» печатались и отчеты Собраний8. Подобного рода раздумья на «вечные темы», определившие тональность многих стихов Гиппиус 1900 годов, господствовали и в двух первых книгах рассказов Гиппиус, основными темами которых были — «утверждение истинности лишь интуитивного начала жизни, красоты во всех её проявлениях и противоречиях и лжи во имя некоей высокой истины». Эта метафора становится ключевой в последнем сборнике Гиппиус «Сияния» (1938), где преобладают мотивы одиночества и все увидено взглядом «идущего мимо» (заглавие важных для поздней Гиппиус стихов, напечатанных в 1924). Гиппиус считала, что лишь в поцелуе влюбленные равны, а в том, что должно следовать дальше, кто-нибудь обязательно будет стоять над другим. Осенью 1938году Мережковский и Гиппиус выступили с осуждением «Мюнхенского сговора».

Всё это время Гиппиус преследовали проблемы со здоровьем: она перенесла возвратный тиф, ряд «бесконечных ангин и ларингитов». Тем не менее, первые стихи поэтессы воспринимаются общественностью скорее как блажь. В 1908 году супруги вернулись в Петербург. Ее похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа, рядом с мужем.

В произведениях 1920-х годов преобладала эсхатологическая нота («Россия погибла безвозвратно, наступает царство Антихриста, на развалинах рухнувшей культуры бушует озверение», — согласно энциклопедии «Кругосвет»). Иллюзиями она себя не тешила. Правда, ранее эти очерки разрозненно публиковались в различных журналах, но оставались вне пределов моего поля зрения или вернее досягаемости. И есть другие, как бы «ручной работы», — и такой была Гиппиус. von Hippius) эмигрировали из Мекленбурга в Московское государство в XVIв. Отметив, что «тоске по жизни, а ещё вернее, по иной жизни посвящено наибольшее число ее стихотворений», Шагинян отмечает и то, что «с точки зрения психологии» эта поэзия – «показатель пределов души человеческой, а не ее норм.

В декабре 1905 года вышла последняя книжка «Нового пути» к этому времени Гиппиус уже печаталась, в основном, в брюсовских «Весах» и «Северных цветах»14. Мережковский и Розанов быстро охладели к изданию, а после того, как Булгаков отклонил статью Гиппиус о Блоке под предлогом «недостаточной значительности тематики стихов» последнего, стало ясно, что роль «мережковцев» в журнале сошла на нет. Мы живем буквально впроголодь вот уже несколько дней и заложили обручальные кольца», — сообщала она в одном из писем 1894 года (в другом сетуя, что не может пить прописанный врачами кефир из-за отсутствия денег):115. При всей целомудренности фигуры, напоминавшей скорее юношу, переодетого дамой, лицо З. Н. К началу XX века у Гиппиус и Мережковского сложились собственные, оригинальные представления о свободе, метафизике любви, а также необычные неорелигиозные воззрения, связанные, прежде всего, с так называемым «Третьим заветом». Николай Гиппиус скоропостижно скончался в Нежине в 1881 году вдова осталась с большой семьей— четырьмя дочерьми (Зинаида, Анна, Наталья и Татьяна), бабушкой и незамужней сестрой— практически без средств к существованию.

К началу XX века у Гиппиус и Мережковского сложились собственные, оригинальные представления о свободе, метафизике любви, а также необычные неорелигиозные воззрения, связанные, прежде всего, с так называемым «Третьим заветом». 1914—1918» (1918) подвёл черту под активным поэтическим творчеством Гиппиус6, хотя за границей вышли ещё два её поэтических сборника: «Стихи. Путь был нелёгким: четверым пришлось перенести четырёхсуточный путь в вагоне, «полном красноармейцами, мешочниками и всяким сбродом», ночную высадку в Жлобине в 27-градусный мороз. Вскоре после нападения Германии на СССР Мережковский выступил по германскому радио, в котором призвал к борьбе с большевизмом (обстоятельства этого события вызвали позже споры и разночтения).

О самой себе она записала: «В моем духе – я больше мужчина, в моем теле – я больше женщина». В статье «Хлеб жизни» (1901) Гиппиус писала: «Пусть же будет у нас чувство обязанности по отношению к плоти, к жизни и предчувствие свободы— к духу, к религии. 1903—1909», второй том сборника Зинаиды Гиппиус, во многом созвучный первому. окунулась в передовой Петербург, сразу непереносимой показалась ей атмосфера гедонического искусстволюбия, царившая в «Мире искусства» и вместе с Мережковским она задумала «свой» журнал, где говорилось бы о том, о чем эстеты не говорили: о правде христианства, о теологии, об исторической миссии русской церкви.

В числе новых знакомых Гиппиус были Я. П. Полонский, А. Н. Майков, Д. В. Григорович, П. И. Вейнберг она сблизилась с молодым поэтом Н. М. Минским и редакцией «Северного вестника», одной из центральных фигур в котором был критик А. Л. Волынский. Не приняла она и Октябрьскую революцию, для нее это была трагедия.

2. Это с одной стороны. Революция (наперекор Блоку, увидевшему в ней взрыв стихий и очистительный ураган) была описана ею как «тягучее удушье» однообразных дней, «скука потрясающая» и вместе с тем, «чудовищность», вызывавшая одно желание: «ослепнуть и оглохнуть». В целом для поэтессы это был период глубокого пессимизма: как писал В. С. Фёдоров, «неискоренимый идеализм Гиппиус, метафизический масштаб её личности, духовно-интеллектуальный максимализм не вмещались в прагматически-обездушенный период европейской истории накануне Второй мировой войны».

Она попыталась вступить в любовную связь с Дмитрием Философовым, спутником Мережковских исходя из того, что он человек с явным преобладанием женского начала (он был гомосексуалистом), а сама она обладает выраженно мужским характером. Головокружительный аромат сильных, очень приятных духов. Перед ним, вспоминала Гиппиус, «все мои гимназисты совсем поглупели»15. Гиппиус грезит о преображенной плоти. Зинаида была старшей из четырёх дочерей.

Каждый человек, осознает он это или нет, стремится к молитве. События 1905 года стали во многом переломными в жизни и творчестве Зинаиды Гиппиус. При этом, «серебряный век» русской поэтической мысли знаменуется бурным разочарованием и тотальным ощущением грядущих исторических перемен. Мережковский «вскочил, ударил рукой по столу и закричал: Верно. » Идея Собраний получила, таким образом, последний, завершающий «штрих»10:171.

Подлинная поэзия, считала Гиппиус, сводится к «тройной бездонности» мира, трем темам— «о человеке, любви и смерти». Роман Гиппиус с критиком Акимом Волынским (Флексером) приобрел скандальный оттенок после того, как тот стал устраивать возлюбленной сцены ревности, а получив от неё «отставку», начал мстить Мережковскому используя «служебное положение» в «Северном вестнике». В новелле «Златоцвет» (1896) рассматривается убийство по «идейным» мотивам во имя полного освобождения героя: «Она должна умереть С ней умрёт всё— и он, Звягин, будет свободен от любви и от ненависти и от всех мыслей о ней». Что мне без России делать с этой свободой. » В целом Гиппиус с пессимизмом воспринимала «миссию», которой полностью отдавался её муж. Он – маленького роста, с узкой впалой грудью, в допотопном сюртуке.

В 1888 году в Боржоми — дачном месте близ Тифлиса — Гиппиус познакомилась с поэтом Дмитрием Мережковским. Утром мать разбудила невесту криком: «Вставай. Последовали новые публикации, в частности, рассказы «В Москве» и «Два сердца» (1892), а также романы («Без талисмана», «Победители», «Мелкие волны»), — как в «Северном вестнике», так и в «Вестнике Европы», «Русской мысли» и других известных изданиях. А ее «грим». Знакомясь ближе с новыми людьми, мы переходили от удивления к удивленью.

«Я омрачила тебя, себя омрачила, отраженно— Дмитрия, но не прошу у вас прощенья, а только нужно, чтобы я же этот мрак сняла, если то мне позволят силы и правда», — отвечала ему Гиппиус. Основными мотивами ранней поэзии Гиппиус критики начала XX века считали «проклятия скучной реальности», «прославление мира фантазии», поиск «новой нездешней красоты». Мережковский «вскочил, ударил рукой по столу и закричал: Верно. » Идея Собраний получила, таким образом, последний, завершающий «штрих»:171. Но они так слиты, что я ничего не знаю.

Они расстались в 1920 году. Сатанесса превратилась в неряшливую старуху. За рубежом и в России вышли написанные по-французски (в сотрудничестве с Д. Мережковским и Д. Философовым) книга «Le Tsar et la Rvolution» (1909) и статья о русской поэзии в «Mercure de France».

Зинаида Николаевна Гиппиус скончалась в Париже 9 сентября 1945г. Появление и развитие «нового религиозного сознания» Гиппиус обосновывала необходимостью устранить разрыв (или бездну) между духом и плотью, освятить плоть и тем самым просветлить её, упразднить христианский аскетизм, вынуждающий человека жить в сознании своей греховности, сблизить религию и искусство. Эти стихотворные послания («Лети, лети, подарочек», «На дальнюю сторонушку» ит. п. ), не представлявшие художественной ценности имели, тем не менее, общественный резонанс7. Тогда же, оставаясь верной своим идеям, она объявила о создании бесцензурного сборника «Литературный смотр» (опубликованного год спустя), призванного объединить в себе «произведения всех отверженных другими изданиями писателей».

Впрочем, обнаруживая среди героев первых прозаических сборников Гиппиус людей «символистского типа», занимавшихся поиском «новой красоты» и путей духовного преображения человека, критики замечали и отчётливые следы влияния Достоевского (не утраченные с годами: в частности, «Роман-царевич» 1912 года сравнивался с «Бесами»). Гиппиус – только хотела веры, призывала к вере, в мыслях сводила все проблемы жизни к Нему, «Единому», «Единственному»Но разве верила. «Третья книга рассказов» (1902) Гиппиус вызвала существенный резонанс критика в связи с этим сборником заговорила о «болезненной странности» автора, «мистическом тумане», «головном мистицизме», концепции метафизики любви «на фоне духовных сумерек людей ещё не способных её осознать».

В 1872 году у Гиппиусов родилась Ася (Анна Николаевна), ставшая впоследствии врачом. Едва примкнув к «Миру искусства», она восстала на равнодушие дягилевцев к религиозной проблематике: не к ним ли обращено уничижительное замечание Антона Крайнего (псевдоним Гиппиус- критика): «Петербургские декаденты – зябкие, презрительные снобы, эстеты чистой воды». Спать идет под самое утро, открывает форточку или окно (не может спать в духоте).

То, что в молодости казалось пикантным, с возрастом стало нелепым и смешным. И. А. Бунин, подразумевая стилистику Гиппиус, не признающую открытой эмоциональности и часто построенную на использовании оксюморонов, называл её поэзию «электрическими стихами», В. Ф. Ходасевич, рецензируя «Сияния», писал о «своеобразном внутреннем борении поэтической души с непоэтическим умом». События 1905 года стали во многом переломными в жизни и творчестве Зинаиды Гиппиус. При том, что «телесную сторону брака отрицали оба», у обоих (как отмечает В. Вульф) «случались увлечения, влюбленности (в том числе и однополые)».

Этот процесс имел большое значение для истории русского символизма в целом:122-123. Все знали, что именно Гиппиус – прима кружка, сложившегося вокруг Мережковского. Из интимного дневника Гиппиус "Contes d amour" (1893) видно, что ей нравилось ухаживание и тянуло к некоторым мужчинам, но одновременно они ее отталкивали.

«Электрические стихи», – говорил Бунин и действительно, эти сухие, выжатые, выкрученные строчки как будто потрескивают и светятся синеватыми искрами. Вот таким образом можно подумать, что этой любви «как смерть» она не искала в женскости, хоть и отвращалась от ее мужественного лика. Гиппиусы вынуждены были остаться в Тифлисе13. Ведь даже Иннокентий Анненский утверждал, что в литературе, в поэзии надо «выдумать себя». Впоследствии итальянские впечатления заняли важное место в мемуарах Гиппиус, наложившись на светлые и возвышенные настроения её «самых счастливых, молодых лет»11. В 1902 году в письме Валерию Брюсову она замечала: «В 1880 году, то есть когда мне было 11 лет, я уже писала стихи (причем очень верила во вдохновение и старалась писать сразу, не отрывая пера от бумаги).

З. Гиппиус, «узнав об этом радиовыступлении, была не только расстроена, но даже напугана»27, — первой её реакцией стали слова: «это конец». Не писательница, не поэт, а именно женщина, человек, среди, может быть и более одаренных поэтесс, которых я встречал». Остававшийся до последнего рядом секретарь В. Злобин свидетельствовал, что в мгновение перед кончиной две слезы стекли по её щекам и на её лице появилось «выражение глубокого счастья». Последней записью в дневнике Гиппиус, сделанной перед самой смертью, была фраза: «Я сто.

---