Картины Екатерины 2

Описание картины «Портрет Екатерины »

Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное. Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками.

От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте. И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало. «Власть без доверенности народа ничего не значит». Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами». Императрица очень любила природу, деревню.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков. С большим трудом, буквально годами, великая княгиня отвоевывала, выцарапывала для себя жизненное пространство. Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем. Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года).

Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Часы работы и отдыха, завтрака, обеда и ужина были также постоянными. В полумраке парка видна пристань со сфинксами, в озере плавают лебеди.

«Золотой век» екатерининской эпохи

Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова. В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон. Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства». В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда.

Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими. Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра. «Портрет по самому своему стилю, по своему внутреннему содержанию был близок художественному сознанию людей 1820-х годов, когда и в литературе и в живописи ясно определилось реалистическое направление»11. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть).

Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше. За картину художник получил лишь звание «назначенного» в академики, а не академика, как надеялись члены державинско-львовского кружка. Не знаю, что теперь начать. Она таковою для Петра и стала, но не более того. Она не упустила ничего, чтобы добиться в этом отношении успеха.

Лик Екатерины 2: традиции изображения

Его можно назвать «комплексом провинциалки». Её одежда подчеркнуто неофициальна— она одета в шлафрок, украшенный кружевным жабо с атласным бантом и кружевной чепец, у её ног резвится собака. Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне. К обеду Григорий Орлов привез из Ораниенбаума в Петергоф собственноручное отречение Петра III, а следом – и самого бывшего императора вместе с Воронцовой.

Этим человеком был прусский король Фридрих II. Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно.

Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться. Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной.

Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями». У нее было два важных таланта – отключать собственные эмоции в пользу рационализма и с легкостью завоевывать всеобщую симпатию. Договориться с Петром было невозможно. Француз Сабатье в апреле 1770 года писал, что Павел боится матери, которая, «охотно жертвуя всем для соблюдения внешних приличий, абсолютно игнорирует их по отношению к своему сыну. Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества.

Эта «вечерняя» Екатерина Серебряного века завершает галерею ее художественных образов, созданных в старой России. Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей. ».

Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах. Не успел Потемкин найти ему достойной замены, как у Екатерины, сам собой, появился новый возлюбленный – конногвардейский корнет Платон Александрович Зубов. Прости или прикажи скорее окончить.

Портрет Екатерины Ивана Аргунова 1762 года

«Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого». Мы же попробуем ее прокомментировать. В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». Более неестественное изображение и представить себе сложно.

Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца. Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней. Это своеобразная амурная летопись, рассказ о мужчинах, которые были у Екатерины до Потемкина. Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году. Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики. Все, что препятствовало этой популярности или умаляло ее, вызывало у императрицы неподдельную ярость.

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну. Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия.

Она никогда не путала законопослушный и ответственный народ с толпой, разнузданной чернью и считала, что, пройдя неизбежный этап самоистребления, господства «духа разнузданности», Франция вернется к идее монархии. Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1. Она бы была самым привлекательным частным человеком».

Погибли мы, когда ты не милуешь. Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора. Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов.

Екатерина довольно быстро научилась править Россией. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».

Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем. Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго. Чоглокова получила инструкцию, смысл которой, несмотря на витиеватость стиля, был предельно ясен: от этого брака нужен наследник и обер-гофмейстерина должна следить за тем, чтобы Екатерина вела себя так, как необходимо для зачатия и рождения ребенка. Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено. Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. Александру предназначался иной удел.

И победы пришли, но не сразу. Шел июнь, двор переехал за город. Наиболее распространенная одежда на изображениях – обширные платья, отвечающие моде того времени, однако встречается ряд портретов изображающих Екатерину II в военной форме, в скромной прогулочной или дорожной одежде.

Далее его брат обер-шталмейстер (читатель помнит, как он в Риге помогал хохочущей Фике закидывать ногу в необыкновенные русские сани. Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать.

Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе». Правда, долго не было главного исполнителя. «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины.

Это позволило девочке выжить в ужасных, по нынешним представлениям, условиях и перенести тяжелые детские болезни. – Е. А. ) и просто сделала заключение, что, о том узнав, уже доверки иметь не могу – мысль, которая жестоко меня мучила и заставила из дешперации (отчаяния. Чем это закончилось, читатель помнит. С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу».

После его смерти стараниями его вдовы в 1924 году поступает в галерею5. Россия получала многострадальный Азов, закреплялась в Керченском проливе и, самое главное, устанавливала свой протекторат над Молдавией и Валахией. Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить.

Весенний праздник – 2019 или Восточный Новый год (билеты в продаже с 26 января)

Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась. О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю.

Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина. Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому». Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления. «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками.

1. Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой
2. Портрет Екатерины (1763 год), Фёдор Степанович Рокотов
3. ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
4. Портреты Екатерины и ее приближенных

У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Сюда попадала только избранная публика и многие отдали бы все, чтобы поиграть в жмурки, веревочку или фанты с самой Екатериной или спеть с ней ее любимые русские песни, не говоря уже о счастье оказаться в хороводе рядом с императрицей, одетой в цветастый русский сарафан.

Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках. Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким. Что в этом толку. Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку.

Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни. Екатерина его имела. По поводу выхода в академической типографии пьесы Княжнина «Вадим» на сюжет из новгородской «республиканской» истории она устроила головомойку президенту Академии наук княгине Дашковой, которая, как и императрица, не читала пьесы до печатного станка. Но не это главное.

Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение». Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности». Для нее это не было трудно. Но, как бывает в подобных случаях, решиться на такое отчаянное дело, как переворот, было трудно, требовался повод, толчок, после которого назад возврата нет. О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр. Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас.

• Екатерина Великая: портреты, факты, документальные фильмы
• Екатерина на прогулке в Царскосельском парке
• Портреты фаворитов российских императоров
• Портрет Екатерины перед зеркалом

Другой «чернушка» Валериан Зубов убедил ранее столь здравомыслящую императрицу отправить его во главе армии в фантастический и абсолютно бесперспективный поход в Индию и положил бессчетное количество русских солдат при штурмах прикаспийских крепостей. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы. Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает». Но в жизни и биографии будущего русского императора Петра III плац, лагерь идеально ровный строй приобрели абсолютно иное, гипертрофированное значение. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных.

Но нет. «Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством». Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой». Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский). С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую.

Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека. Это не то. В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец.

Именно он, видя, что Екатерина умна и имеет характер в высшей степени твердый и решительный, первым решился втянуть великую княгиню в свою политическую интригу. Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно.

Другое дело, что далеко не всем она шла. Двадцати четырех часов ей мало. На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. На что же букли.

• Официальный блог Государственной Третьяковской галереи
• Русский музей Дополненная реальность
• Презентация по истории на тему Образ Екатерины и ее фаворитов в искусстве
• Фигура великой императрицы: путь к правлению
• Федор Степанович Рокотов: жизненный путь
• Высшее достижение в области парадного портрета

По своей природе Екатерина была человеком риска. 2. Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной.

Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери. Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные. Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя». В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен».

Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. Когда Фике по дороге в Россию прибыла вместе с родителями в Берлин, ей был устроен прием, не виданный ранее ни одной из десятков принцесс, выросших в германской провинции. Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны. Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений.

• Портрет Екатерины в молодости Антуана Пэна
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Луи Каравака 1745 года
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Георга Гроота
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Ивана Аргунова
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Пьетро (Пьетро Антони) деи Ротари 1761 года
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Алексея Антропова 1753 года

Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное. «Здесь покоится Екатерина Вторая. Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси.

Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением.

Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия. Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной. Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным. Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо.

– восклицал король. На знаменитой «скамейке» памятника Екатерине II в Санкт-Петербурге у ног императрицы рядком сидят девять выдающихся деятелей ее царствования, ее ближайших сподвижников: генералиссимус Александр Суворов, фельдмаршал Петр Румянцев, светлейший князь Григорий Потемкин, граф Алексей Орлов, президент Российской Академии наук княгиня Екатерина Дашкова, организатор педагогического образования в России Иван Бецкой, адмирал Василий Чичагов, вице-канцлер Александр Безбородко, поэт Гаврила Державин. «Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост». Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый. Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции. Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием.

Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика». Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался.

• Портрет Екатерины Алексея Антропова 1766 года
• Портрет Екатерины Ивана Саблукова 1770-е годы
• Портрет Екатерины в виде законодательницы в храме богини Правосудия Дмитрия Левицкого 1780-е годы
• Художественно-исторический музей Арт-Рисунок
• Николай Ге – выдающийся художник исторической и религиозной живописи
• Загадочная сюжетная линия полотна Николая Ге
• Самое интересное в виде мозаики

Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины. Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779). Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. Вчера приехала я сюда (в Царское Село. – Е. А. ) привоз оной книги в Россию». – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове.

Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер.

Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай». Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых., а он повторил: Да, да. С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти.

1. Екатерина Великая: Фотогалерея
2. Екатерина в Царскосельском парке
3. Литературный портфельчик Искуссницы
4. Общееколичествопросмотровстраницы

Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию. Ей нужны только похвалы и комплименты. С 08:00 до 11:00 Екатерина принимала высокопоставленных чиновников и статс-секретарей. Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина.

Менялись и люди вокруг Екатерины. Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину.

• Рядом расположены достопримечательности
• Коллекция Государственного Русского музея
• Екатерина – законодательница в храме богини Правосудия
• Игровое занятие – «Маленький эксперт»
• Мастер-классы по созданию кукол-мотанок, ткачеству поясов или соломоплетению
• В Национальном художественном музее Республики Беларусь действует программа Карта Гостя

В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного. Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда. Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду». Эта уничтожающая характеристика умственных и деловых дарований бывшего возлюбленного, которого она в начале их совместной жизни обожала, говорит об одном: оба по-разному использовали время и подошли к расставанию разными людьми.

Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. «Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе». Спору нет – это был более чем оригинальный человек. Нравиться императрице.

• Новая развлекательно-познавательная экскурсия для детей «Самые-самые»

Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе». На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди». Но не только в этом проявлялась немецкая педантичность государыни. К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония. Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию. 5 декабря 1793 года она писала Гримму: «Французские философы, которых считают подготовителями революции, ошиблись в одном: в своих проповедях они обращались к людям, предполагая в них доброе сердце и таковую же волю, а вместо того учением их воспользовались прокуроры, адвокаты и разные негодяи, чтоб под покровом этого учения (впрочем, они и его отбросили) совершать самые ужасные преступления, на какие только способны отвратительные злодеи.

Из тех же намерений она исходила и в социальной политике. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». Все будут желать монархического правления.

Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное». И хотя императрица поддерживала французскую эмиграцию, принцев крови морально и материально (правда, взаимообразно), она почти не скрывала своего убеждения, что именно развратный Версаль виноват в том, что ящик Пандоры был открыт (как и Петр III сам был виновником своей гибели). В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться». Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина.

Лицо его само по себе довольно кроткое, но когда, сидя за столом, он смотрит рассеянно на окружающих и занят в то же время какою-нибудь неприятною мыслию, склонит голову на руку, подперев ею нижнюю челюсть и в этой позе не перестает смотреть своим единственным глазом на все окружающее, тогда сжатая нижняя часть его лица придает ему отвратительное, звериное выражение». Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда. Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич. Но все было тщетно. Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта».

Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей. Она понимала, что весть о минутной остановке в забытой Богом деревеньке или о ее присутствии на обедне в бедной приходской церквушке станет достоянием всей округи, понесется по всему уезду, губернии легкокрылой молвой о доброй матушке царице, не брезгующей спуститься с заоблачных высот к своему народу. – Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ». Она просто выводит нас из терпения. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки.

Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев. Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии. Разумеется, у Екатерины было к тому времени достаточно власти, чтобы заслать Григория куда Макар телят не гонял, но в том-то и дело, что поступить так она не могла. Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны. Имперская мечта опьяняла царицу.

По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться. Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный.

Во второй половине XVIII века родилась та русская усадьба, которая нам знакома и близка по литературе XIX века. Вот какая я старуха. Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина. Все это мешало их сближению.

Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе. Но полно, станем работать втихомолку, будем делать добро ради добра и всем остальным предоставим болтать». «Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая». А как любила Екатерина русский язык.

И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. – Просто автор плохо знаком с укладом домашней и придворной жизни мелких немецких князей, при дворах которых говорили на изящном французском языке». Александр и Константин воспитывались по особой программе, составленной самой императрицей. У самой Екатерины в голове бродили смутные геополитические мысли насчет судьбы Российской империи в случае ошеломительных успехов на Юге. Когда Екатерина писала эту программу, перед ее глазами стоял Павел – болезненный, слабый мальчик испорченный скверным, «бабьим» воспитанием в душных апартаментах Елизаветы Петровны, ставший безвольным, нервным, завистливым, никудышным человеком.

По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось. В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику. 5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником». Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал.

Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова. Прекратите как можно скорее и с возможно меньшим шумом эти пагубные препирательства, при которых вина обыкновенно бывает на обеих сторонах Возвратите мне поскорее моего губернатора, каковым я его знаю уже пятнадцать лет». Приглашать Вольтера убедиться в справедливости этих слов Екатерина считала излишним, тем более что она уже имела некоторый опыт общения с философом-наблюдателем. Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу.

Это была эпоха столетия ее царствования. Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии. Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом.

Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». Переписка с философами многое дала Екатерине. Франция стремительно покатилась к террору и гражданской войне. Они все рождаются свободными».

Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей. Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце». Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому. Екатерина не испытала при виде этого портрета того восторга, на который он был рассчитан.

При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. Россия, победив турок, шведов и поляков, наслаждалась миром. Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий».

И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты». Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть. Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф. Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек, с лицом холодным и надутым, едва удостаивал обращать внимание на окружающих его.

Но Елизавета молчала. Вы мне скажете: Как же теперь быть. Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы. Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий».

Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот. Противоречие сие неразрешимо. Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений. А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными. Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы.

Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее. Но что делать. «Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда. Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства».

Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика. Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую. До Индии он, естественно, не добрался.

Матушка, Его нет на свете. Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер. А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр. Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно».

Нет. Признаться, странный вкус. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась.

Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Словом, это Пирр, царь Эпирский.

Кружок Львова был одним из центров интеллектуальной жизни Петербурга, там Боровиковский подружился с Левицким, Державиным и другими деятелями литературы и искусства, в чьей среде культивировался стиль «частной жизни» и зародился русский сентиментализм. Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. Читала Екатерина много и сначала без разбора. Став женой наследника российского престола, Екатерина делала все, чтобы ее считали русской.

Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром. Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). Обратимся теперь снова к Екатерине. Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим.

Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок. Это косвенно подтверждало слухи о намерении императрицы завещать престол «мимо» нелюбимого сына прямо внуку, ставшему теперь главой собственной семьи, полноправным мужчиной. Немного ранее у меня появилась другая прихоть. Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность.

Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась. Особенно довольна была Екатерина Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана» (из письма Гримму от 30 мая 1779 года). Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью». И однако дела шли и шли большим ходом.

Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Ответствую: Как сможем. А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве.

Между родителями и детьми не было близости. Вот каковы мои современники. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность». Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны. Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею.

В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург. Мы были пьяны и он тоже. Теперь о здоровье Петра. Умерла бы она скорее. » Здесь было другое. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна. Но если даже допустить, что оно было позже сфальсифицировано врагами Орловых, то упомянутые раньше другие письма Орлова свидетельствуют о готовящейся развязке. Автором их был Потемкин. Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане.

Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую. О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше. То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства.

Для Екатерины это было крайне важно. Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами. Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание.

Что происходило внутри страны.

Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. Впрочем, о его судьбе она тоже думала. Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным. Постепенно многим становится ясно, к чему ведет такая беззаветная любовь бабушки. В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный».

Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. 13 января 1791 года она писала Гримму, что там неизбежно появится Цезарь и «усмирит вертеп», а 22 апреля, не без остроумия и проницательности, добавляла: «Знаете ли, что будет во Франции, если удастся сделать из нее республику. У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед. Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784).

«Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он. Именно такие чувства испытывала сама Екатерина. Читая сегодня «Наставление о воспитании внуков», написанное Екатериной весной 1783 года, поражаешься ее глубокому знанию психологии ребенка, целенаправленному стремлению императрицы-педагога вложить в детей здоровые, гуманные, вечные начала. Екатерина пишет в мемуарах, что она заставила мать подробно рассказать ей о содержании письма и сама уговорила родителей дать согласие на поездку в Россию.

Екатерина не могла этого не понимать. Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». Он любезен и охотник обогащаться сведениями. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство». Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины. В этом можно усомниться.

Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию». – Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность». Особенно встревожился Павел и его сторонники, когда Екатерина женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (ставшей в православии Елизаветой Алексеевной).

«Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева. Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком. «Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина. Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия». Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры. Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества».

Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина». Нравиться великому князю. «Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу». Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. К чему ведут эти мрачные мысли.

Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей. А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке». В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира.

«Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике.

Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем. Переписка с Вольтером была для Екатерины бесценна – в Европе не было лучшего авторитета, чем неподкупный, независимый буквально от всех властей, ядовитый Вольтер. Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году.

Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла. Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан».

Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно. Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике. Все эти знания в скором будущем пригодились ей в качестве источника успешного правления. Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться.

Это абсолютно точно – Иосиф как будто прочитал письма императрицы к Потемкину за 1780-е годы. Это все великая женщина написала о себе сама. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг. На нем Екатерина одновременно и величественна и очаровательна: ее милостивая улыбка обращена к верноподданным. Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию. Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено.

Но императрице было не до веселья. Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть. Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол. Судьба Екатерины доказала, что человеческая воля, желание могут стать не менее реальным и могучим фактором истории, чем десятки многопушечных кораблей и тысячи солдат. Или уничтожить 4. Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер. Пошлите ему календарь». Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей.

Чаще всего императрица на портретах изображалась с императорскими регалиями и соответствующими её законотворческой деятельности предметами – жезлами и свитками. Есть семьи, где я знаю уже пятое и шестое поколение. Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»). (Звание академика он получил годом позже за портрет великого князя Константина Павловича). «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен.

По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила.

В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Наконец показался Зимний дворец. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда.

В 22:00 или 23:00 императрица заканчивала день и отходила ко сну. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина.

Я не говорила ни слова. «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам». Это было прямым и непосредственным продолжением курса предшественников Екатерины, не читавших ни Вольтера, ни Монтескье. Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым. Всеми делами теперь заправлял Платон Зубов.

Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке. Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы.

В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира. Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся.

Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Что из этого получилось, мы узнаем позже, теперь же проследим путь и судьбу Фике после ее расставания с отцом. Портрет стал отечественным вариантом английского типа «портрет-прогулка»7. Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною».

Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме. Обратитесь к ее чувствам и страстям. Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас. В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю».

Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы. Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания». Стоило человеку только переступить порог Эрмитажа, как он попадал в иной, непривычный мир, царство прекрасного: картин, книг, скульптуры, музыки и пения, дружества, равенства и доброты.

Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Екатерине было от чего плакать: разрыв с Орловым оказался болезненным, он тянулся долго и мучительно. Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий. Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек». Правительница представлена не богиней, а простой «казанской помещицей», которой любила казаться в последние годы жизни, созерцательницей, без всякого официоза, торжественности и парадных атрибутов.

Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин. Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции. Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). Фике в интригах матери не участвовала.

И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину. Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое. Спектакль прервали. Маленький беспорядок, происшедший в его одежде при выходе из саней, доказал всем присутствующим, что он забыл облачить ту часть одежды, которую считают необходимой принадлежностью костюма он обходился без нее во все время пребывания в Могилеве и даже при приеме дам».

Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними. Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. И в этом она стала великим реформатором. Мы теперь благополучны. Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России). Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции.

В начале же пути ей было страшно. Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. Ей нравились светские развлечения и искусства».

Повинную тебе принес и разыскивать нечего. Верьте мне: никому так не мила придворная жизнь, как республиканцам». Она успела научить его думать и рассуждать, но думать неправильно и рассуждать неверно, так как природа снабдила его лишь тем светом, который слепит, но не указывает пути».

«Признайтесь, – обиженно восклицала Екатерина, – что это неприятно Мне хотят помешать делать добро: я его делала сколько могла и для частных людей и для страны уж не хотят ли затеять здесь такие ужасы, какие мы видим во Франции. » Не будем забывать, что на дворе был июнь 1793 года, во Франции в это время Конвент принял драконовские законы против спекулянтов, Марию-Антуанетту разлучили с сыном и начали поспешно готовить постыдный процесс против нее, обвиняя мать в противоестественной связи со своим ребенком Так что императрицу, дувшую на воду, можно понять – в Париже тоже началось с пьесок и прокламаций. Это ожесточение было непривычно для славного XVIII века, современники которого почти не употребляли так нам знакомое беспощадное, уничтожительное слово «враг», а пользовались лишь некровожадным словом «неприятель», как бы обратным «приятелю». – Е. А. ).

Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде. Жалки мне эти бедные ученые. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи. Это очень странно – все остальные годились бы мне в дети и внуки.

Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием. Поверьте мне, они суть наилучшие». «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей. Огромные кипы занимают три полки».

Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество. Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года. Исполнилась мечта императора Петра Великого – своими границами Россия коснулась черноморских вод. В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры». Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года».

Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе. Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах). Так писала она Гримму в июле 1791 года. Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. У Екатерины не было иллюзий на их счет («Лекарство от глупости еще не найдено, рассудок и здравый смысл не то что оспа: привить нельзя»). И сколько желавших одержать эту победу.

А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. Он назначил ее гофмейстериною. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей. В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать».

Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. Это дело известное. В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту». А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее». Ее вера в силу разума, просвещения была огромна. Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие.

Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски. Читая мемуары Екатерины II, мы видим Петра Федоровича ее глазами, до нас долетает с его половины визг истязаемых им собак, пиликанье на скрипке, какой-то шум и грохот. Восемнадцать лет исполненных скуки и одиночества, побудили ее прочесть много книг.

Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще. И этим достигают всего.

Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике. С раннего утра до позднего вечера она не расставалась с книгой, с сожалением оставляя ее ради обеда, прогулки или развлечений. Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. Кажется, будто она не обращает на свой костюм никакого внимания, однако она всегда бывает одета слишком хорошо для женщины, равнодушной к своей внешности».

Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». – Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей». Действительно, екатерининская эпоха отличалась гуманностью, терпимостью в сравнении с эпохой Петра Великого или Анны Иоанновны.

Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы». Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей. Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял». Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой.

Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс. «Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться». Но, Государыня, свершилась беда. Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта.

У них камердинеров нет. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно. Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала. Матушка. «Я работаю как лошадь», – писала в 1788 году императрица. Даже весьма оригинальный портрет императрицы в шугае и кокошнике оставляет не лучшее впечатление: смотрящая на нас пожилая женщина не внушает особой симпатии.

Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною. И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину. И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен.

В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины. Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор. Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником». На это место назначили француза-республиканца Лагарпа. Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».

Это не означало, что русская самодержица примирилась с тем, что там делалось. В ней будто бы заново расцвели нежные материнские чувства, которыми она многие годы не баловала сына. Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были». На эту же «скамью» можно было бы посадить еще десятка полтора, если не больше, знаменитостей.

В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку. Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. На ее голове вместо императорской короны – лавровый венец. Она легко прощала и никого не ненавидела.

Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние. Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною.

Задрожали и масоны, чьи занятия рационалистка-императрица всегда презирала и над «таинствами» которых беспощадно глумилась. Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. «Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов.

Я же узнала (об измене. Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». Вот некоторые места из «Наставления»: «Запрещать и не допускать до того, чтобы их высочества учинили вред себе или жизнь имеющему, следовательно, бить или бранить при них не надлежит и их не допускать, чтоб били, щипали и бранили человека или тварь или какой вред или боль причиняли.

Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть. Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу.

Микешин блестяще передал самую суть екатерининского правления: она – в умело подобранной монархиней плеяде орлов, которые и составили ее славу. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих. Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы.

Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами. В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782). «Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались».

Ее бумаги всегда лежали на столе в строго определенном порядке. – Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга.

Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером. С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины. Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет. След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях».

Зазвать автора куда способно и поколотить его 2. Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля. А перспективы. И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы.

Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного. По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года. Они приносили плохие вести из Франции. Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее. С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки».

Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих. Капрал, по-видимому, опасаясь пропустить историческое событие, ходил от одного офицера к другому и спрашивал: когда же будем свергать императора. Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины). Но получилось иначе.

Дела шли своим чередом. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии). В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь». Все это не могло не шокировать европейца.

Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа. – Е. А. ) здорова. Вполне преуспевающий таможенный начальник, но посредственный писатель Александр Радищев попадает, как часто это бывает в России, под очередную «кампанию по борьбе с (против)» и отправляется в Сибирь. 6 июля Алехан прислал императрице еще два письма.

Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца. Нельзя сказать, что Павел бездельничал, но с годами его желания глохли, он все глубже и глубже погружался в пучину мелких и мелочных военно-хозяйственных дел своего гатчинского «удела» (подаренного ему после смерти Григория Орлова), который стал для него отечеством, домом и островом спасения от враждебного мира, которым окружила его мать. Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века.

В 1779 году турки скрепя сердце признали независимость Крыма в русской редакции, что означало фактическое господство России над полуостровом. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства. Потом 78-летняя графиня Матюшкина, вчера танцевавшая на свадьбах.

Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Она имела друзей. Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору. Среди кандидаток были принцесса из французского королевского рода, дочь польского короля красавица Мария-Анна, но Елизавета выбрала все же именно Фике ибо та отвечала двум важнейшим критериям: во-первых, была протестанткой, то есть могла легче перейти в православие и, во-вторых, происходила из знатного, но столь малого рода, что ни связи, ни свита принцессы не должны были возбудить особенного внимания или зависти российских придворных.

К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором. Она обсуждала вариант переворота и с графом Кириллом Разумовским – влиятельнейшим сановником и шефом Измайловского полка, а также с воспитателем наследника Никитой Паниным. Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы. Это был Дени Дидро.

У нее нет своей минуты. Конечно, особых оснований для паники или даже тревоги не было. Петр от игр с деревянными солдатиками и живыми лакеями перешел к постоянной военно-полевой игре, которая заменяла ему жизнь, создал соединение голштинских войск и летом в окрестностях Ораниенбаума проводил с ним маневры, походы, парады, разводы.

Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови. Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой. Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. По причине введения более масштабного памятника исчезло озеро.

И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа». Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь». О гуманности императрицы ходили легенды. При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца».

Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Старые генералы, вельможи не стыдились ласкать ничтожных его лакеев. Потом обер-шенк Нарышкин, который был тогда камер-юнкер и его жена.

А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано. Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле. Но в шестьдесят. Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом. В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток.

«Вы отнюдь не маленькое частное лицо, которое живет и делает, что хочет, Вы принадлежите государству, Вы принадлежите мне, Вы должны и я Вам приказываю беречь Ваше здоровье. «Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями. Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею.

Екатерина II восседает на троне со скипетром в протянутой руке, мягкие черты лица делают ее профиль одухотворенным, а сама принятая ею поза скорее легкая, нежели тяжеловесная, – благодаря всему этому и создается ощущение некоего порыва, обращенности вперед, не вполне ожидаемое от парадного портрета. Екатерина внимательно следила за событиями во Франции. Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили». При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать. Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная.

Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои».

Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория. Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя».

Что же случилось с Екатериной. Некоторые начала ее поведения с людьми мы можем понять из пространного письма императрицы генерал-губернатору Москвы фельдмаршалу П. С. Салтыкову, который в ноябре 1770 года должен был принять в старой столице важного зарубежного гостя – брата Фридриха II принца Генриха. И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается».

Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим». Владычица на алтаре сжигает маки в знак жертвования собственным покоем ради общего блага. Сам же император пребывал в полном благодушии. Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал.

Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний. Он возвел здание Академии художеств на Неве.

Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным. Это была одна из важнейших реформ XVIII века. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя.

Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца». В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал. Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Так мы расстались».

Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства». Вернемся на аудиенцию. Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве. Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался. Екатерина самозабвенно любила охоту, долгие прогулки по лесу, вообще движение, танцы и маскарады. Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль.

Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Но не только в этом. Сначала она числилась в собрании Д. А. Бенкендорфа (до 1900), туда поступила из коллекции А. М. и М. В. Муромцевых (до 1870)2, а затем перешла к известному собирателю Павлу Ивановичу Харитоненко. Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе.

«Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV.

Для чего. Заговор раскрыт. Или деньгами унимать писать 3. Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. – Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока. – советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать.

Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша). Но дело было не только в инфантильности великого князя. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины. Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны». После Кючук-Кайнарджийского мира оказалась выполненной объявленная еще в 1769 году воля Екатерины – российский флаг появился на Черном море. Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм.

Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы. «Ничего подобного.

Так как очень многие фамилии и лица связаны по своему положению с парламентами, то вот и средство образовать из них многочисленную партию для поддержки монархии. Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся. Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие.

Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию. «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими». И она очень всем понравилась. Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы. Она видела, что в рядах придворных появляется все больше новых, свежих лиц, незнакомые молодые люди мелькали на балах и празднествах в Эрмитаже и это наводило на грустные размышления. Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных.

Во-вторых, вчера при дворе зараз три свадьбы. На фоне заметен торговый флот – вестник процветания государства. Лицо модели написано обобщённо и условно, возраст смягчён.

Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру». Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон. Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века.

В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие. Наконец, он стал делать сравнения между другими придворными и собою и заставил меня согласиться, что заслуживает предпочтения, откуда он заключил, что и был уже предпочтен.

Дело матери было выдать меня замуж». Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество. Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка.

Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты. Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса. На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе.

Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году. Казалось бы, ничего особенного – историческая заметка и не более. Она прибыла в Россию в 1744 году, чтобы выйти замуж за Петра III. Причин разрыва было несколько. Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную.

Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам. Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится.

«Польстите ей. Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии. Прекрасная эпитафия.

Она первая начала переводить на русский «Илиаду». Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина).

И тако из сего имеете выбрать». И Екатерина не вышла из него чистой. Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными. Этот принцип уживался в сознании Екатерины с принципом самодержавия, который, по ее мнению, должен быть непоколебим ибо жизненно важен для России. Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована». Она была окончена в 1827 году (через год после смерти заказчика).

При Екатерине все было по-другому. Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы. Этот обелиск был поставлен в память победы графа Петра Александровича Румянцева над турками в Кагульском сражении (1770 год). Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком. Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных.

Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства. Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов. Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге.

Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время). Работа давалась ей легко. У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке». – Е. А. ). И все-таки я до безумия, как пятилетний ребенок, люблю смотреть, как играют в жмурки и во всякие детские игры.

А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. Тут уже совокупляется или совокуплена есть власть самодержавная и родительская. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). – Е. А. ), во время которого и даже до нынешняго месяца я более грустила, нежели сказать могу и всякое приласкание во мне слезы возбуждало, так что я думаю, что от рождения своего я столько не плакала, как сии полтора года.

Фике-Екатерина держалась молодцом. – Е. А. ), но он не сознается в этом, чтоб не казаться старым.

Главное иконографическое отличие между двумя вариантами состоит в пейзажном фоне. – Е. А. ) их, чтоб попечение имели о принадлежащей им собаке, птице, белке или ином животном и оным доставляли выгоды свои и даже до цветов в горшках, поливая оные Ложь и обман запрещать надлежит как детям самим, так и окружающим их, даже и в шутках не употреблять, но отвращать их от лжи Ложь представлять им как дело бесчестное и влекущее за собою презрение и недоверие всех людей Отделять от воспитания разговоры, рассказы и слухи, умаляющие любовь к добру и добродетели или умножающие пороки Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому чего не хочешь, чтоб тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательности ко всем людям, в ласковом и снисходительном обхождении ко всякому, в добронравии непрерывном, в чистосердечии и благородном сердце, в истреблении горячего сердца, пустого опасения, боязливости, подозрения». При этом она не была завзятой монархисткой. Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита.

Да и теперь, двести лет спустя, когда десятки искателей славы уже заслонили собой Екатерину, мы уверенно можем сказать, что императрица вошла в историю России как выдающийся государственный деятель и эпоха ее царствования стала временем грандиозных реформ и издания важнейших законодательных актов. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. «Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей».

В первые месяцы жизни Фике в России Петр сдружился с ней, но это не была та дружба юноши с девушкой, которая перерастает в любовь. Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий).

Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». Благодаря ему армия была преобразована так, что могла легко воевать на непривычных русскому человеку жарких пространствах Юга. «Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед. Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость.

Что вы делаете. Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». Я чаю, Ломоносов беден, сговоритесь с гетманом (Кириллом Разумовским, президентом Академии наук. Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж. Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину.

И когда в начале марта Фике внезапно и тяжело заболела императрица прервала богомолье в Троицком монастыре и поспешно вернулась в Москву. Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем.

Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни.

3. Один из них нынче называется «законностью». На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия. Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным.

Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга. Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал. Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге. Кроме того, он страстно любит музыку».

---