Княгиня Орлова Портрет Серова
Княгиня Ольга Орлова не любила это портрет, написанный придворным художником Валентином Серовым. В. а. серов получил заказ, приступил к работе над портретом княгини Орловой, который закончил в 1911г. Кроме портрета, написанного Валентином Серовым известны также другие портреты княгини Ольги Орловой, работы Леона Бакста (1909, Русский музей) и Савелия Сорина (1917).
Портрет с подтекстом: почему княгиня Орлова осталась недовольна работой Серова
Изгибы мебели ищут рифмы в изгибах стенной лепнины, тени предметов не соответствуют самим предметам – и чье-то допущение о том, что отражение вазы, повторяя контуры головы Орловой, должно свидетельствовать о «пустотелости» великосветской красавицы, не кажется произвольным. Она подарила портрет музею Александра III (Русскому музею), при условии, что он не будет находиться в одном зале со скандальным портретом Иды Рубинштейн.
Ничего не поделаешь, придется подождать. Теперь и Серов хочет внести свою лепту в оформление балетов и по предложению Дягилева делает эскиз занавеса к балету «Шехеразада». Портрет Зинаиды Юсуповой – из тех, в которых этот метод оттачивается.
Описание картины «Портрет княгини Ольги Орловой»
Даже его письма последние годы были весьма лаконичными. Больше всего его разочаровывало несоответствие внешней красоты внутренней. Уж кому-кому, а друзьям Сергея Павловича было слишком хорошо известно, что ни журнал «Мир искусства», ни последующие его предприятия, включая балет, до сих пор, увы, не принесли издателю, постановщику и импресарио в одном лице никакой прибыли.
Реалистическая система видения легко вбирает в себя гротескные и даже карикатурные обертоны (кстати, Серов был мастером карикатуры) и образ, не теряя в представительности, обретает знаковую остроту. Она не жалела денег на самые шикарные парижские платья. Поза княгини вычурна и неестественна, ее подбородок слишком высоко поднят, эта вызывающая надменность почти вульгарна: «А я Ольга Орлова и мне все позволено и все, что я делаю, хорошо».
И потому, опровергая Лёлю в ее мнении, что он счастливый человек, признается, что это «счастье» он никак не чувствует, не ощущает. Мы невольно сравниваем оба жеста, обе картины. И все же, считал Серов, надо ему выразить свое мнение о прискорбном инциденте.
Надо было очень сильно задеть Валентина Александровича, чтобы заставить его писать в газету. Здесь же, напротив, устойчивость фигуры и обилие округлых форм (персики, блюдо на стене, спинки стульев) даже компенсируют динамические ракурсы композиции, впрочем тоже выраженные без акцента, – легкую диагональ вместо фронтальной постановки. Напротив: «Странно, у меня от всего болит душа. С одной стороны, Серов настаивает на своем неумении «писать казенных портретов», если нет личного теплого отношения к модели. Княгиня была разгневана, но отреагировала по-аристократически сдержанно.
Портрет писался с большими перерывами в 1910 – 1911. Все бы ничего, если бы не погода. И по композиции и по колориту в жемчужно-серых тонах вышло недурно. Я хочу таким быть – беззаботным в нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Забытым оказался и предшествующий отечественный опыт – все русское искусство до шестидесятых годов XIX века Стасов и вместе с ним многие передвижники считали «подражательным и раболепным». В письмах жене из Петербурга Серов упоминает, что «у Дягилева работы в самом разгаре». Но именно Серов довел прием до предельной остроты: князь Голицын (1906) навсегда подкручивает ус навсегда лезет в карман – то ли за часами, то ли, как шутили недобрые зрители, за монетой для лакея – Гиршман (1911).
Геометризованное длинное тело («длинное, как день без хлеба», как рискованно шутили газетчики) почти бестелесно оно распластано на плоскости стены, сливаясь с ней по тону. Мы допытывались, что с ним случилось. Княгиня Орлова на костюмированном балу 1903 г. Серов намеренно подчеркнул надменность, манерность и неестественность модели и это не могло скрыться от наблюдательных глаз. Какую же правду запечатлел Серов в этом портрете.
Серов, портрет княгини Ольги Орловой
Княгиня же много путешествовала, часто ее можно было встретить за границей. Зинаида Николаевна вызывала у него, как и у всех ее знавших, чувство глубокой приязни: умна, обаятельна, дружелюбна – и нимало не раздосадована длительностью сеансов («Я худела, полнела, вновь худела, пока исполнялся Серовым мой портрет, а ему все мало, все пишет и пишет. »). Брюсов писал: Портреты Серова – всегда суд над современниками. Сюжеты все вышли, – отвечал он нам со вздохом отчаяния». Известный настолько, что перестал быть собственно портретом реальной Веры Мамонтовой, встав в ряд тех живописных шедевров (например, «Девушка с креветками» Хогарта или «Девушка с жемчужной сережкой» Вермеера), где имя модели несущественно.
Это не Венера в мехах, а мышь в углу.
А результат, по Теляковскому, получился плачевным. Синяя ткань и зеленый шарф сочетанием цветов отсылают к вавилонским постройкам из глазурованного кирпича и в восхищенных речах Серова акцентируется «восточное» : «рот раненой львицы», «оживший архаический барельеф», «и глядит-то она куда – в Египет. ».
Серов В. А. Где ему вроде бы совсем не место.
Чувство внутреннего сопротивления мешало передать грацию и обаяние модели. Чувство внутреннего сопротивления мешало передать грацию и обаяние модели. Подсказки даёт композиция. В доме Потехиных блистал родственник хозяев — начинающий композитор Аренский. Этого не мог понять и Серов.
И с портретом, который пишет здесь, тоже непросто: «Кончаю портрет, что мне всегда мучительно». Сюжеты идеи, поучения отягощали их головы.
Даже благоволивший к певцу Влас Дорошевич, с блеском писавший о новых ролях Федора, о его выступлениях в «Ла Скала», в Москве и Петербурге, дал в редактируемом им «Русском слове» ядовитую карикатуру с подписью «Монархическая демонстрация в Мариинском театре во главе с Шаляпиным». Допустим, в этих случаях Серов оправдывал репутацию «злого портретиста», так как модели не вызывали у него положительных чувств, – но с Генриеттой Леопольдовной он состоял в самой нежной дружбе и писал ее не раз. Но получил от коллеги суровый ответ: «Нет.
Но княгиня Орлова заметила, что ее портрет – с подтекстом. Похоже, против популярнейшего певца и друга началась клеветническая кампания. Если собственная биография Серова небогата событиями, то само время было ими столь богато, что многие даты жизни художника ознаменованы «поворотами» или «переломами» в художественном мире и в собственном серовском творчестве.
И, стало быть, намерение Серова писать «только отрадное» означало не что иное, как соединение «порванной связи времен», возвышение вечных ценностей искусства, воплощенных в полотнах старых мастеров, желание руководствоваться только соображениями художественного порядка – качества, совершенства, красоты, гармонии – соображениями, почти забытыми искусством середины века. Постыдился бы». Когда же в 1889 году Третьяков приобрел для своей галереи Девушку, освещенную солнцем Серова, вспоминали, как Илларион Прянишников, некогда типичный «шестидесятник» и член-учредитель Товарищества передвижников, ходил по выставке, где экспонировалась серовская картина и во всеуслышанье ругался: «Это не живопись, это какой-то сифилис. ». И, наконец, последнее.
Описание картины Валентина Серова «Портрет княгини Ольги Орловой»
Так случилось и с княгиней Ольгой Орловой. Он уважаем, всеми признан. Двадцатидвухлетний Серов писал невесте из Венеции о своем увлечении «мастерами XVI века Ренессанса»: «Легко им жилось, беззаботно. А хотелось бы, по возможности, предстать перед публикой в Риме широко и разнообразно. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное».
Поза княгини вычурна и неестественна, ее подбородок слишком высоко поднят, эта вызывающая надменность почти вульгарна: «А я Ольга Орлова и мне все позволено и все, что я делаю, хорошо». Композиционный центр картины – роскошная шляпа княгини, огромная до такой степени, что эта непропорциональность бросается в глаза: она словно прихлопывает модель, опуская ее композиционно еще ниже. Почетный пленник в золотой клетке – вот он кто. Что же пугало, например, коллекционера Владимира Осиповича Гиршмана. Но, в сущности, так оно и было.
Портрет с подтекстом: почему княгиня Орлова осталась недовольна работой Серова (
История эта заварилась в октябре прошлого года при выезде Серова за границу, в Биарриц. Больше всего его разочаровывало несоответствие внешней красоты внутренней. Но есть и план перед Парижем показать русские балеты еще кое-где, например в Риме, к открытию там Всемирной выставки. Она подарила портрет музею Александра III (Русскому музею), при условии, что он не будет находиться в одном зале со скандальным портретом Иды Рубинштейн.
Высказанное Серовым в том же 1887 году стремление «писать только отрадное» воплотилось здесь во всей полноте по его словам, он добивался только «свежести, той особенной свежести, которую всегда чувствуешь в натуре и не видишь в картинах». Зеркало, усложняющее пространство, позволило ему поместить в зеркальной глубине и собственную фигуру за мольбертом – устроив тем самым отсылку к целому пласту подобных вхождений автора в текст: от «Портрета Арнольфини с женой» Яна ван Эйка до «Менин» Веласкеса В «Портрете Арнольфини с женой» Яна ван Эйка в зеркале отражаются фигуры двух людей, а над зеркалом помещена надпись «Ян ван Эйк здесь был».
Портрет княгини Зинаиды Юсуповой (1900 – 1902)
В «Менинах» Веласкеса в таком же зеркале изображаются портретируемые сам же автор с кистью и палитрой смотрит на них, не вошедших «в кадр». Тон платья слишком нарочито соответствует обивке дивана и шпиц, кажется, заведен в доме специально для того, чтобы подчеркнуть доминирующую в дизайне белизну: живое ради неживого. Так случилось и с княгиней Ольгой Орловой. В начале века он, пожалуй, самый востребованный русский портретист (в числе заказчиков – императорское семейство), но эта слава его отчасти тяготит. Современники отмечали изысканность туалетов Орловой.
Сын вытянулся, похудел, ни на что не жаловался, выглядел молодцом.
Портрет княгини Ольги Орловой (1911)
Серов же, со своей стороны, пригласил пристава пожаловать к нему домой. Однако сами эти «околичности» подчиняют себе фигуру: она столь плотно «впечатана» в интерьер, что сама становится еще одной его деталью. И это сравнение не в пользу княгини. Я только высмотрел, подметил»), но оно же осознается как метод («Я увлекаюсь не самим лицом индивидуума а той характеристикой, которую из него можно сделать на холсте»).
История эта, думал о ней Серов, конечно, глупая, но характерная для российских нравов. Картина, с которой началась серовская слава и самый известный его портрет. На усиление эффекта работает и слишком низкий стул, на котором княгине явно неудобно. Как заклинание двукратно повторено «хочу, хочу отрадного», так как в нынешнем веке Серов отрадного не видит, оно где-то там, у «беззаботных» старых мастеров.
Примечания для Портрет княгини Ольги Орловой
Заказ на портретное запечатление юсуповского семейства (княгини, ее мужа и двух сыновей – Николая и Феликса) не был для Серова тягостным. Почти монохромная живопись (Серов всегда сдержан в цвете, к тому же портрет написан темперой, лишенной масляного блеска) вдруг сама начинает плодить фантомные формы: парик напоминает лишнюю голову, брошенные ткани выглядят как сгустки красочной материи, не имеющие имен в мире вещей. Княгиня была разгневана, но отреагировала по-аристократически сдержанно. Да полно, Лёля, хотелось возразить ей, много ли счастья доставляют ему заказные работы.
В. Серов. Вот таким образом именно эти черты и бросаются в глаза при детальном изучении портрета. Но большинство было на стороне что написать: нужны картины с оттенком гражданской скорби.
Гордая и несколько ограниченная, она не была красива, но отличалась той особой породистостью, что чеканилась в течение столетий, от поколения к поколению. Тем не менее именно этот, главный ее портрет вышел не совсем прославительным. Они радовались и восхищались, что мы вот написали похоже на них. Поза приобретает неустойчивость, напряжённость, отражающуюся на лице модели. Это и «Шехеразада» и «Клеопатра» и «Жар-птица».
Прекрасную жизнь в юности не видели. Заказчики не всегда радовались итогам серовской работы. В нем-то и писал ее художник Валентин Серов.
Но к 1880-м годам эта школа оказалась основательно забытой. Репин, занимаясь с мальчиком Серовым не где-нибудь, а в Париже с его богатейшими музейными коллекциями, ни словом не обмолвился о возможности «обучения» у старых мастеров, говоря исключительно об изучении натуры. В расцвете сил и славы тогда были Суриков, Репин, Поленов. Но только вот портрет его хозяйке не понравился и после смерти художника в 1911 году она подарила его Музею Александра III (ныне Руссский музей) с довольно "капризным" условием, что он никогда не будет выставляться в экспозиции музея рядом с портретом Иды Рубинштейн, кисти того же Валентина Серова А она и была такой на самом деле – капризной и непредсказуемой. Серов, ученик Репина, «пасынок передвижничества», по выражению Михаила Нестерова, буквально с первых шагов в искусстве оказался «чужим», ни на кого не похожим художником.
Ссылки на Портрет княгини Ольги Орловой
Но взгляд княгини надменен. Им хотелось все исправлять, направлять, влиять. Беспощадная характеристика.
на скатерти – но как далеко это от импрессионистского приоритета световоздушной среды, которая стирает границы между предметами, развеществляя их до прозрачности или призрачности. Пришлось пойти и на это. И. Грабарь давал княгине такую характеристику: «Она не могла стоять, сидеть, говорить или ходить без особых ужимок, призванных подчеркнуть, что она не просто рядовая аристократка, а первейшая дама при дворе». Легко я стал расстраиваться».
Но как же сказалось на нем годичное пребывание в зарубежной клинике. и лессировками Лессировка (от нем. Конверт послал в оперный театр Монте-Карло на имя Шаляпина. Портрет княгини Ольги Орловой. Увиденные им особенности часто бывали неожиданными и для позирующих и для их знакомых.
- ПОСЛЕДНЯЯ КАРТИНА ВАЛЕНТИНА СЕРОВА
- Глава тридцатая КНЯГИНЯ ОРЛОВА И ДРУГИЕ
- Самое интересное в виде мозаики
- Серов Валентин Александрович (художник)
- Добавить комментарий Отменить ответ
- Коллекция Государственного Русского музея
- Портрет Генриетты Гиршман (1907)
- Как заключенные сбежали изСобибора
- Словари и энциклопедии на Академике
И вот портрет Орловой завершен. Нога у парнишки заживала и врач сказал, что операции можно избежать. В живописи ее лица кистевой размах, с которым перечислены «околичности», как бы приостанавливается: оно – центр композиции и трактовано со всей бережностью. Я только высмотрел, подметил». Серов намеренно подчеркнул надменность, манерность и неестественность модели и это не могло скрыться от наблюдательных глаз. Десятилетием ранее Крамской писал Репину о том, что русским художникам «непременно нужно двинуться к свету, краскам и воздуху», то есть обрести свободу от нормативных передвижнических требований к «сюжету». Едва Серовы приехали в Петербург, Валентина Семеновна поспешила возобновить старые знакомства и связи.
Серов избегая всякой «лирики», высказывался словно сквозь зубы, часто понятными только друзьям намеками. С другой – обнаруживает в себе совсем иную зоркость, далекую от лирической отзывчивости на «отрадное», – ироническую, острую. Она подарила портрет музею Александра III (Русскому музею), при условии, что он не будет находиться в одном зале со скандальным портретом Иды Рубинштейн. История с Орловой не была единственной. Ученики Училища живописи были юноши без радости. А еще Гиршман пожелал в обмен, так сказать, за «услугу», чтобы Серов исполнил в ближайшее время и его портрет – в пару к сделанному ранее портрету жены. Свежесть – она же готовность к мгновенному изменению – достигалась посредством соответствующей техники: видимый процесс наложения открытых высветленных мазков отвечал скорости отклика на натуру – и быстротекущей жизни самой натуры.
Образ сложен и каждый может прочитать его по-своему. 1911. С. Сорин. Даже не жила, а воплощала – богемность, декадентство, стиль модерн (уже идущий на убыль, но обещающий перевоплотиться в ар-деко). Но княгиня Орлова заметила, что ее портрет – с подтекстом. Указующий перст повторяется во фрагменте картины, украшающей интерьер.
Как справедливо заметил Салтыков-Щедрин, в таких-то ситуациях и есть возможность для всякой мелкой чиновной сошки проявить «административный восторг». Серов знал о надменности и высокомерии гранд-дамы в сочетании с недалеким умом и самовлюбленностью. Но, знакомясь с новыми и новыми публикациями на ту же тему, Серов приходил к выводу, что Федор Иванович действительно «вляпался» в весьма неприглядную историю. А жемчужная нить вот-вот лопнет от усилия.
Ведь это ей библейским перстом Серов указал на место внизу. Несмотря на то, что художник со всем тщанием изобразил и складки дорогого платья и переливы меха и шикарную обстановку вокруг модели, чувствовалось его ироничное отношение к позирующей. Его модель Ольга Орлова принадлежала к древнему роду Белосельских-Белозерских, была женой приближенного Николая. Серов по-своему воспользовался натурой, наделив её символическим смыслом.
Модель, что существенно, осталась довольна. Княгиня была разгневана, но отреагировала по-аристократически сдержанно. Политес был соблюден, мнения художника спросили – он против передачи не протестовал. Вот таким образом именно эти черты и бросаются в глаза при детальном изучении портрета.
О том, что такое «идейный реализм», с тонким юмором писал Константин Коровин, ближайший друг Серова, вспоминая годы ученичества в Московском училище живописи: «Ученики спорили, жанристы говорили: важно, что писать, а мы отвечали – нет, важно, как написать. В. Серов. Это было время высшего расцвета передвижничества, но одновременно и начало того перелома, который Игорь Грабарь назвал «поворотом от идейного реализма к реализму художественному». Парадоксально, что именно Серову, желающему изображать лишь «отрадное», выпало возродить жанр парадного заказного портрета, который довольно долго пребывал в небрежении. Круг сподвижников Сергея Павловича готовится к новым спектаклям в Париже. Говорить и писать он теперь предпочитал пофранцузски.
.
