Оноре Домье Улица Транснонен Описание Картины
«Улица Транснонен 15 апреля 1834 года», Оноре Домье — описание
Так же использован смело и свободно построенный в глубоком пространстве пейзаж, неразрывно связанный с фигурами первого плана, с такой же живописной свободой решены уверенные динамические контрасты света и тени. Он обличал и высмеивал продажность и взяточничество буржуазного суда, фальшь адвокатов, притворство подзащитных, напыщенность судей (серия «Люди юстиции», 1845). Вместе с тем в отдельных листах у Домье появляется монументализированный образ рабочего. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен.
Из вереницы этих первых послереволюционных сатирических изображений не выделяется также и та, сделавшая имя Домье широко известным, - карикатура Гаргантюа (декабрь 1831 г. ), за которую в августе следующего года Домье был посажен в тюрьму Сент-Пелажи. В схематических и наивно догматических книгах об искусстве XIX в. (например, у Мутера) эта серия была абсолютно фантастически расценена как прямой выпад против классицизма Давида и его школы: такой классицизм ко времени создания серии Древняя история представлял собою в полном смысле слова плюсквамперфектум и воевать с ним не было никакой надобности. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836–1838). Всеми способами он издевается над Тьером, вплоть до представления его в виде кокетливого голого амура, поворачивающего свой зад к зрителям или над доктором Вероном, редактором и издателем реакционной газеты Constitutionel – его увенчанная ночным колпаком грузная, жирная туша обыгрывается Домье в самых смехотворных ситуациях особенно противен он и особенно хорош (с точки зрения мастерства карикатуры) в роли святого Себастьяна, проткнутого стрелами Шаривари. Волынский пишет о литографии «Улица Транснонен»: «Луч яркого света как бы вырывает из полумрака фигуру расстрелянного, нарисованную со всей беспощадностью нагой правды, в то время как фигура убитой женщины – быть может, его жены – окутана мглистой тенью.
Город стал постоянным мотивом произведений Мане. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. Постепенно к концу 19 — началу 20 в. критика капитализма начинает вестись в искусстве (особенно в русском) уже не только и не столько с позиций буржуазной или крестьянской демократии, как это было раньше, а с позиций зарождающегося и крепнущего мировоззрения революционного пролетариата. Листы Домье трагично выразительны.
Цензура не обратила своего внимания на это весьма сомнительное, с точки зрения общественных верхов Второй империи изображение, обманутая безобидным названием серии, в которую был включен этот лист (Современные художники), так же как и явным портретным сходством с Моннье. Графика Домье «рождает идею цвета» (по выражению Ш. Бодлера), вот таким образом закономерным представляется его обращение к живописи с середины 1830-х годов в 1848 году он участвовал в объявленном правительством конкурсе на тему «Республика» («Аллегория Республики», 1848 год, музей Орсе, Париж). Параллели эти при знании того, что следующую работу на эту тему Домье назвал «Законодательное чрево», можно связать с фигурой непомерно толстого клоуна, раздутого именно в области «чрева», плоть его доминирует. Справа вырисовывается голова мертвого старика.
Он стремился показать в пейзаже жизнь человека в обыденных аспектах. Эта манера более соответствовала графическим циклам, в которых вводился рассказ и действие развертывалось в интерьере или пейзаже (заметим, что эффекты дождя или снега Домье передает так убедительно, что во многом опережает в этом современных ему пейзажистов). Коро известен также как рисовальщик, литограф, офортист.
В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839 – 1842), «Пасторали» (1845 – 1846), «Лучшие дни жизни» (1843 – 1846). Характерно, что белое в этих литографиях понимается художником не столько как свет, сколько как активная масса, обладающая особой пластичностью, усиливающей как бы «движение» из глубины на зрителя. В конце 60-х гг. Это особенно заметно в его картине «Два адвоката», выполненной параллельно с серией литографий «Служители правосудия».
Но и не все друзья Домье вели себя одинаково в этот час испытания. При кажущейся простоте композиция строго продумана. Домье понадобилось немало лет – от 1835 и примерно до 1844 г., чтобы и в этом новом жанре своей сатирической графики подняться на такую же высоту идейной и художественной цельности и абсолютного мастерства, какой он достиг в 1833-1835 гг. Критиковать позволялось некоторые (не все, конечно) иностранные государства и правительства. Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860).
Тело распростерто у подножия большой кровати, с которой оно было сдернуто самым бесцеремонным образом. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. В 1837 году по настоянию отца Курбе поступил в Юридический колледж в Безансоне. Шедеврами мирового графического искусства стали такие литографии Домье, как «Законодательное чрево», «Свобода печати», серии «Знаменитости золотой середины», «Люди юстиции», «Робер Макер».
Репродукция картины Улица Транснонен художника Домье Оноре, артикул: 27268
Но как и тогда, скульптура стала для него источником целого ряда первоклассных литографий. Я не знаю, в какой мере связан и знаком был Домье с тайными рабочими обществами 40-х – точнее, предреволюционных – годов и с идеологами утопического социализма, встречался ли он с молодым Карлом Марксом, жившим в Париже в 1843-1845 гг. «Бульвар Капуцинок» (1873 г. ) — случайный взгляд, брошенный художником сверху из окна на шумящую толпу, заполнившую бульвар. Чаще всего он изображает освещенные лесные поляны, передавая пробивающийся сквозь листву деревьев яркий, сконцентрированный луч солнечного света, который все превращает в цветовую феерию («Лесное болото» ГМИИ). 1848, Прага, Национальная галерея). Д. создал ряд портретов, картин на литературные, религиозные, мифологические сюжеты серия картин посвящена Дон Кихоту, чья комическая внешность лишь подчёркивает духовное величие и трагичность судьбы искателя правды («Дон Кихот», около 1868, Новая пинакотека, Мюнхен). «Прачка» Домье продолжал рисовать Париж и его жителей, оставаясь насмешливым певцом города.
Ранние его работы, например «Жницу с серпом» (1838, Париж, частное собрание), отличает пластичность, материальность, однако фигура воспринимается несколько изолированно от окружающей среды. В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство. Есть определенное сходство у персонажа клоуна и частного персонажа карикатур Домье – Луи-Филиппа (например: «Гаргантюа»), Это подчеркнуто не только сходством черт и толстой фигурой, но и тем, что этот персонаж здесь представлен своего рода хозяином этого шоу, управляющим, смеющимся злорадно, выявляя суть происходящего, как бы издеваясь над теми, кто искренне верит в справедливость власти и тех законов, которые она производит. Из вереницы этих первых послереволюционных сатирических изображений не выделяется также и та, сделавшая имя Домье широко известным, – карикатура Гаргантюа (декабрь 1831 г. ), за которую в августе следующего года Домье был посажен в тюрьму Сент-Пелажи. В 1841–1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. Он более не опасен.
Рисункам часто предшествовало изображение фигур в глине (первые гротескные бюсты исполнены в 1832 году после смерти Домье многие работы переведены в бронзу) – этим, в частности, объясняется умение Домье компоновать массы и добиваться объёмности изображения в графике. Герман. Он никогда не рисовал с натуры, ему не нужно было делать и никаких живописных этюдов, - их и нет в его живописном наследстве. Бойня на улице Транснонен останется несмываемым пятном на её виновниках».
Подрабатывая в журналах, Оноре с 1830 года начинает сотрудничать в сатирическом издании Шарля Филипона «Карикатюр», где работали лучшие рисовальщики той поры: Монье, Гранвиль, Травье, Шарле, Декам. Напротив, Шарль Бодлер сражался на июньских баррикадах на стороне рабочих. Жюль Дюпре родился в Нанте в семье фабриканта.
В этих литографиях, полных сдержанной, точной, безотказной экспрессии, понятной каждому без всяких подписей и объяснений и где карикатура смело совмещена с суровой и строгой жизненной правдой, Домье окончательно сформулировал и отчеканил тот язык высокой и благородной сатиры, которому следовали потом и великие художники, обращавшиеся к критике буржуазного общества, - Манэ или Дега, Тулуз-Лотрек или Руо, - и выдающиеся рисовальщики разных стран, до американских художников Клуба Джона Рида (таких, как Роберт Майнор или Фил Бард) включительно. Несмотря на естественное преобладание в графике Домье 1848-1851 гг. Подлинным откровением была картина «Похороны в Орнане», где в крупных масштабах исторической композиции предстали во весь рост простые люди Франции, современники художника. Поэт, актер и художник А. Монье (1805—1877), прославленный автор сатиры на буржуа («Жозеф Пртодом»), создает образ рабочего-печатника (иллюстрация к очерку Ж. Ладимира «Наборщик»). Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен.
Не случайно похождения Робера Макэра изображенные Домье, так понравились совсем тогда еще молодому Теккерею, который и сам делал в то время нечто похожее: ему было еще далеко добираться до собственного Пенденниса или Ярмарки тщеславия и, например, его ранние Записки Барри Линдона (или, вернее, Счастье Барри Линдона) при всей их благородной обличительной резкости читать, по правде сказать, так же противно, как и смотреть на листы Карикатураны. В своих литографиях (а у него их около 4 тыс. ) художник, прибегая то к обличительному гротеску, то к острой реалистической характеристике ситуаций и типажей, разоблачает пороки современного буржуазного общества, лицемерие правящих кругов их продажность и жестокость. I. Волынский пишет о литографии «Улица Транснонен»: «Луч яркого света как бы вырывает из полумрака фигуру расстрелянного, нарисованную со всей беспощадностью нагой правды, в то время как фигура убитой женщины – быть может, его жены – окутана мглистой тенью. Все тело женщины полно огромного напряжения – с усилием несет она тяжелую корзину». В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство.
«Домье обладал изумительной, почти божественной памятью, которая заменяла ему модель», — писал Бодлер. Если в «Дон Кихоте» Домье рисует трагическое противоречие между двумя сторонами человеческой души, то в серии «Скоморохов» перед нами встает ужасающая противоположность между внешним обликом человека и его сущностью. Новые веяния особенно чувствуются в летних этюдах Коро. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики.
Ведь даже о кузнецах Гойи можно было еще думать как о художественном воплощении деревенской жизни, - не говоря уж о шлюзовщиках или возчиках щебня Джона Констебля, а в первом городском (в полном смысле слова) пейзаже – в Печи для обжигания извести Жерико – не было людей. Нелепый, неестественный мир, в котором живут действующие лица литографий серии Добрые буржуа (да, впрочем и других, близких к ней по своему существу, серий – как Прекрасные дни жизни, Пасторали и др. ), во всем противоречит естественной природе человека и не только той идеальной природе, о которой думали и мечтали Жан-Жак Руссо или утопические социалисты, но и гораздо более конкретной и реальной, какую Домье видел и в Бланки и его Обществе времен года и в обитателях небуржуазных кварталов Парижа от Монмартра до Сент-Антуанского предместья и в самом себе и своих друзьях писателях и художниках. Несколько нигилистическое отрицание всех человеческих ценностей и насмешка над всем на свете, достигшие своего апогея около 1840 г., сменились теперь пристальным исследованием реальных свойств и закономерностей общественной жизни и изучением реальных человеческих характеров в их отношении друг к другу и к действительной исторической обстановке последних лет Июльской монархии. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. Эта двойственность стиля дополнена мечтательным характером Домье, способностью к прорицанию, что сближает его с Гойей и выражает лиризм, которым дышат все его воспоминания о театре («Криспен и Скапен», ок.
На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской. Подпись под этим рисунком, гласящая: Никогда моя дочь не будет женой какого-то писаки. Постель разобрана, на полу такие же пятна, что и на рубашке человека у кровати.
Она была поспешно конфискована полицией, но успела собрать несметные толпы зрителей перед уличными витринами, где была выставлена и сделала Оноре Домье не только всем известным, но подлинно знаменитым художником, умеющим волновать огромные массы людей. Легче и непосредственнее выглядело полотно «Танцовщица» (1874 г. ) того же автора.
Монументальная сила и благородная тонкость Республики Домье поражают воображение сейчас несомненно глубже и больше, чем они могли это делать тогда, в 1848 г. И хотя в бурных событиях того времени из конкурса ничего не вышло, картина Домье осталась не только свидетельством гениального дара Домье и прекрасным памятником революционной эпохе, но и одной из самых лучших и сильных картин (и не только французского искусства) из тех, что ныне Хранятся в Лувре. Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). Июльской революции. Нужно сказать также, что постоянное присутствие в литографиях 1844-1847 гг. Они дали Домье материал для нескольких самых совершенных сатирических творений.
На белой ткани ночной рубашки, задранной выше бедер, виднеются темные пятна. Такой отвлеченно рационалистической метафизикой он явно никогда в жизни не увлекался. Женщина представляется отрешенной от всего обыденного. Будущий художник родился в Марселе в семье стекольщика. Человек мёртв.
Оноре домье улица транснонен описание картины
Рука Домье овладела поистине виртуозной стремительной точностью и экономностью выражения. Шарль-Франсуа Добиньи родился в семье художника. 1852 Глазго, Галлерея искусств), «Любопытствующие у витрины» (ок.
Данные клетки на уровне зала соответствуют единообразным фигурам заседателей. Не знаю. Современники (О. – Остановка и пребывание его в монастыре св. Завершается альбом листом «Потрясенная наследством» — изображена женщина, символ Франции. Тесно связан с демократическим движением, мастер сатирического рисунка и литографии. На полотне зрители видят зверски убитую семью.
Описание картины Оноре Домье «Улица Транснонен»
Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). Напротив, этот нелепый ночной наряд подчеркнул мускулистое тело, размах плеч. Он сумел поднять карикатуру до уровня острого, художественно абсолютного гротеска, создав знаменитые серии, ставшие своего рода панорамой современной ему французской общественной жизни («Робер Макер», 1839 год «Олимпийские боги», 1841 год «Физиологии», 1841-1842 годы «Служители правосудия», 1845-1849 годы «Добрые буржуа», 1846-1849 годы и другие). Его отец владел виноградниками.
Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). «Выставка на открытом воздухе» Проблема выявлеия мгновенного движения. В тот день, 14 апреля, армия (даже не полиция. ) Луи-Филиппа свирепо расправилась с обитателями рабочих кварталов Парижа, где находился центр восстания, не щадя ни стариков, ни детей в домах по улице Транснонен не осталось ни одной живой души. Рука Домье овладела поистине виртуозной стремительной точностью и экономностью выражения. В Бесплатном спектакле (1840-е, частное собрание) зрители галерки захвачены зрелищем, но каждый реагирует по-своему: от вдохновенного волнения до спокойного созерцания. Разгром июньского восстания резко переломил настроение Домье.
Художник Оноре Домье картины и карикатуры
Художник работал в литографии без перерыва более сорока лет. Его работа, опубликованная в «Карикатюр» 9 февраля 1832 г., «Просители мест» высмеивает прислужников Луи Филиппа. Все свои силы он собрал теперь для борьбы против взявшей верх реакции.
французский график, художник и скульптор. В 1847 г. Руссо навсегда поселяется в деревне Барбизон. Семья его переезжает в Париж, когда молодому Домье исполняется семь лет. Жестокость Тридцатилетней войны и ужас чумы оставили трагические поэмы Агриппы д, Обиньи и многочисленные «Пляски смерти» — принятый в христианском искусстве символ но реального зримого образа беды мы не знаем. 1866, Бухарест, музей А. Симу, а также множество других произведений, среди которых подлинным шедевром является картина «Вагон третьего класса», ок. Психологическая и социальная характеристика изображаемых персонажей, не столько смешных, сколько отталкивающе безобразных, резко снизилась по сравнению с литографиями 1833-1835 гг. и если можно было бы расценивать такие работы, как некое отрешенное от времени и места холодное изучение свойств человеческой мимики, то следовало бы счесть это изучение чересчур мизантропическим.
Воздев к небу скрюченный подлокотник, свалилось набок старое кресло. Литография «Улица Транснонен» (1834 г. ) изображает трагический финал рабочих восстаний в 1834 г. На улице Транснонен солдаты королевской армии ворвались в один из домов и перебили всех жильцов, включая женщин и детей. Очаровывают такие тонкие по ощущению природы произведения, как «Колокольня в Аржантее» (ГМИИ). Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета (Выход из школы, около 1853–1855 один из вариантов Вагона третьего класса, около 1862). Но так как гротескные маски министров изображенные здесь, «лепятся», собственно из этого белого, то они тем более настойчиво, почти навязчиво двигаются на нас, чем и создается удивительная действенность этой литографии., 1840) или где большую роль играет реально и тонко переданный пейзаж (Зрение, 1839 или Снег идет того же года).
- Описание Картины Улица Транснонен
- Мировая художественная культура (11 класс)
- Картина Улица Транснонен – Оноре Домье
Американца вполне удовлетворила требуемая сумма и он пожелал посмотреть другие работы. и Свободы, ведущей народ Делакруа и даже Умирающего Марата Давида. Общий итог этого периода художественной биографии Домье не становится от этого меньше. какой-либо жанровой живописью, тем более со спокойной лирической настроенностью., лишенный обычной для литографий Домье тех лет безудержно преувеличенной и грубо натуралистической карикатурности. С революцией 1830 г. и в еще большей мере с революцией 1848 г. было связано творчество Оноре Домье (18081879), художника цельного, последовательного в своих убеждениях, непримиримого борца с буржуазными порядками. Такой отвлеченно рационалистической метафизикой он явно никогда в жизни не увлекался.
Когда Домье было 8 лет, отец переселился в Париж, надеясь на литературный успех. «домье народный художник – Известный французский архитектор и реставратор XIX архитектуры века Э. Виолле-ле-Дюк писал. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии. Домье видел и знал не меньше и умел с величайшей прозорливостью видеть очень далеко. В юности едет в Италию и изучает памятники искусства. В зеркале лицо упрямо приобретало унылое, натянутое выражение.
Знать, чтобы мочь, — так я рассуждал. Такой тональный подход к литографии приводит к тому, что в его листах словно бы соединяется скульптурное решение (результат сильной моделировки) с живописным решением, происходящим от богатства валеров, от тонкой разработки полутеней использования густого зернистого тона, заливки плотной тушью, мерцания процарапанных фонов. После окончания академии Бекман много путешествовал. Домье умел быть, когда нужно и тем и другим. Эти небольшие по размерам работы Коро, написанные на природе, перерастают значение этюда, они всегда построены композиционно («Мост в Манте», 1868—1870, Лувр, ).
Вспомнить этот исторический эпизод в 1848 г. было естественно именно для такого художника, как Домье. По сравнению с мрачным и пессимистическим историческим фатализмом Битвы при Тайбуре или Крестоносцев Делакруа (возникших на рубеже 1830-х и 1840-х годов) Камилл Демулен, призывающий народ к восстанию явился новым и очень важным шагом в развитии исторической живописи XIX в. Но сам Домье не воспользовался непосредственно и прямо этим своим собственным открытием. Домье сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах «Карикатюр» и «Шаривари». В своих литографиях (а у него их около 4 тыс. ) художник, прибегая то к обличительному гротеску, то к острой реалистической характеристике ситуаций и типажей, разоблачает пороки современного буржуазного общества, лицемерие правящих кругов их продажность и жестокость.
Одна из последних его литографий – «Потрясенная наследством» (1871). Одни составили знаменитые серии («Робер Макер», 18361838 «Купальщики», 1839 «Олимпийские боги», 1841 «Служители правосудия», 1845-1848 «Квартиросъемщики и домохозяева», 1848), состоящая примерно из 4000 листов, другие – были сгруппированы под заголовками «Новости» или «Все, что угодно» – которым над работал в течение всей жизни – серия литографий, Тогда он принялся за грандиозный труд, большинство из которых были опубликованы в журнале «Charivari». Полотно «Балкон» (1868 г. ) изображает родных и друзей мастера сидящая женщина в белом — его ученица, художница Берта Моризо.
В середине 40-х гг. В 1841 – 1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. Он, как говорится, поднялся с низов. Яворская. В 1833 г. политическая ситуация во Франции стала быстро и резко меняться. 40-х), создание офортов.
Никакой материальной обеспеченности у родителей Домье не было и ему пришлось с 12 лет зарабатывать на хлеб, служа рассыльным у судебного исполнителя (что дало ему богатый, хотя и весьма мало приятный жизненный опыт), а затем, уже с 14 или 15 лет, работая продавцом в книжной лавке у Делоне или рисовальщиком и шлифовальщиком камней для предпринимателей-литографов Беллиара и Рикура. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. Он показывает психологию зрителей возбужденных представлением («Мелодрама», 1856—1860 Мюнхен, Новая пинакотека) или актеров с ярко выраженной мимикой («Криспен и Скапен», 1858—1860, Лувр). Домье вовсе не приписывает продажность и нечестность буржуазной юстиции – как и другие уродливые свойства буржуазного существования – какому-либо мистическому отсутствию справедливости на белом свете или безнадежной испорченности рода человеческого, как ему пытались приписывать некоторые авторы, обеспокоенные слишком очевидным смыслом его критики. Пока третье сословие не было силой — оно и языка своего не имело.
Художник показывает адвокатов, театрально жестикулирующих, проливающих крокодиловы слезы во время выступлений (акварель «Защитник», 40-е гг., Вашингтон, галлерея Коркорана) и самодовольных за кулисами, когда они встречаются вместе, обсуждая свои очередные грязные дела («Три адвоката», Вашингтон, галлерея Филлипс). Сислей, напротив, писал тонкими наклонными чёрточками, похожими на запятые («Луэн близ Море», 1881 г. ).
Как самую главную драгоценность своей жизни, королева держит на руках ребенка. В тени распласталась женщина. Бестолковые, нередко уродливые и грубые взаимоотношения родителей и детей вызывают у Домье не один лишь гнев, но и горечь и с абсолютно открытым сочувствием (хотя и без всякой сентиментальности) изображена им плачущая и вытирающая слезы публика галерки в литографии Пятый акт в Ла-Гэтэ или сидящая на парковой скамейке старушка, застывшая в ужасе при виде того, как какой-то оборванец подымает за хвост ее пуделя (в литографии Это Ваша собака. ). Работы Добиньи полны лирики, поэзии, но одновременно объективны. Разумеется, его колоссальное творчество не могло быть одинаково высоким по художественному уровню все эти годы: бывали периоды, когда в ту или иную серию он не вкладывает ничего, кроме своего умения, бывали моменты усталости, когда гравер неожиданно возвращался к ранним временам карикатуры и делал так называемые «большие головы» (серия «Представленные представители», 1849), но каждого художника следует оценивать по его достижениям, по периодам его творческого подъема.
Это приносит успех – фигуры на его листах тридцатых годов предельно объемны, пластичны. В серии картин, посвященных «Дон Кихоту», реализм Домье достигает особенной обобщающей силы. В живописи и скульптуре сочетал драматизм и сатиру, героику и гротеск: «Дон Кихот» (ок. Они бесстрастно освещают картину чудовищного разгрома.
Своей задачей он считал передать гармонию природы. И вершина этого творческого периода – большие литографии 1834 года. Друзья пытались помочь, направляя к нему некоторых покупателей.
Для Домье так же не могло быть никаких колебаний и сомнений. Он сполз с кровати и придавил собой малыша. В Бесплатном спектакле (1840-е, частное собрание) зрители галерки захвачены зрелищем, но каждый реагирует по-своему: от вдохновенного волнения до спокойного созерцания. Монументальная сила и благородная тонкость Республики Домье поражают воображение сейчас несомненно глубже и больше, чем они могли это делать тогда, в 1848 г. И хотя в бурных событиях того времени из конкурса ничего не вышло, картина Домье осталась не только свидетельством гениального дара Домье и прекрасным памятником революционной эпохе, но и одной из самых лучших и сильных картин (и не только французского искусства) из тех, что ныне Хранятся в Лувре.
Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). Обыденные бытовые сцены, благодаря тому что внимание сосредоточено на эмоциональном раскрытии образа человека и выявлении его характера (а не на окружающей обстановке), приобретают глубокую образную значительность.
Черные мантии адвокатов темным силуэтом выделяются на золотистом фоне. Вот как нужно отвечать на события дня. Всеми способами он издевается над Тьером, вплоть до представления его в виде кокетливого голого амура, поворачивающего свой зад к зрителям или над доктором Вероном, редактором и издателем реакционной газеты Constitutionel – его увенчанная ночным колпаком грузная, жирная туша обыгрывается Домье в самых смехотворных ситуациях особенно противен он и особенно хорош (с точки зрения мастерства карикатуры) в роли святого Себастьяна, проткнутого стрелами Шаривари. Бекман представлял левое крыло течения, которое базировалось в Берлине и Дрездене. В Пасторалях есть лист, где изображена смешная пожилая буржуазная чета, сидящая во ржи и плетущая венки из васильков, явно не подозревая, что представляет собой комическую пародию на пастушескую идиллию, – и все же Домье недвусмысленно заставляет ощутить жалость и сочувствие к этим нелепым горожанам, столь неуклюже (и вероятно, вполне чистосердечно. ) старающимся вернуться к природе и найти какое-то с ней согласие.
Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало горьких минут. На первой выставке импрессионистов в 1874 г. Клод Моне показал не только знаменитый «Восход солнца», но и другие полотна. Объемы и формы даны крупными монолитными массами, придавая образу монументальность, недаром Бальзак сказал о Домье: «В этом молодце сидит Микеланджело». Для Домье так же не могло быть никаких колебаний и сомнений. Техника Бекмана становится более утонченной, а стиль аллегоричным, как в одном из самых известных триптихов художника «Отплытие». Несмотря на естественное преобладание в графике Домье 1848-1851 гг.
Зато у автора этой комической серии был гораздо более близкий, более конкретный и очень опасный враг – процветающее и все шире и глубже захватывающее господствующее положение в художественной жизни салонное искусство. Мастерство рисунка достигло у него в эти годы такого совершенства, что это побудило Бодлера уже в 1845 г., к ужасу консервативных умов, поставить имя Домье рядом с именем самого прославленного и признанного тогда художника Франции XIX в. - Энгра. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской. Лицо его застыло и заострилось, редкие седые волосы рассыпались по полу. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Его работы приобретают графический характер исчезает пластичность.
Всю жизнь художник терпел лишения. I. Глубоко лирична, эмоциональна по ощущению природы «Колокольня в Аржантее» (1858—1860, Москва, ГМИИ) с тонко прочувствованным настроением ранней весны, прохладного ветерка, подгоняющего влажные облака. Несмотря на ряд драматичных событий детства (он рано осиротел, в результате болезни ему ампутировали ногу), его общение с природой пробудило в нем огромную любовь к ней.
Сын мастера-стекольщика. Оноре Домье (1808—1879) был одновременно графиком и живописцем и в этих двух видах искусства он раскрыл различные стороны критического реализма. Домье еще никак не выглядит в этих литографиях особенно и необычно одаренным художником.
Франко-прусской войне 1870—71 посвящён последний шедевр Д. — альбом «Осада» аллегорические образы альбома полны потрясающего трагизма и глубокой горечи, язык литографии поражает силой обобщения и лаконичностью точных, упругих линий («Империя — это мир», 1870 «Потрясённая наследством», 1871). Не случайно похождения Робера Макэра изображенные Домье, так понравились совсем тогда еще молодому Теккерею, который и сам делал в то время нечто похожее: ему было еще далеко добираться до собственного Пенденниса или Ярмарки тщеславия и, например, его ранние Записки Барри Линдона (или, вернее, Счастье Барри Линдона) при всей их благородной обличительной резкости читать, по правде сказать, так же противно, как и смотреть на листы Карикатураны. Возводятся «репрезентативные здания» — театры, музеи, правительственные и административные учреждения.
В литографии «Империя – это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками. он посвящает ряд картин образу Дон Кихота. Домье начал публиковать свои литографии в этом журнале под псевдонимом Рожлен.
Искусство эпохи капитализма есть искусство последнего, завершающего Этапа истории классового эксплуататорского общества. После июньского восстания 1848 года этой романтике пришел конец. А. С. Пушкина в Москве и изображающую Камилла Демулена, призывающего народ к восстанию. Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. – Его любимый эффект – это контражур, когда первый план затемнен, а фон светлый.
он постепенно приобретает более значимую роль, утверждается как самостоятельный жанр. Борьбе парижан посвящена «Семья на баррикадах» (ок. Вспыхнувшее в июне 1848 г. мощное рабочее восстание было жестоко разгромлено войсками республиканского правительства под командованием генерала Кавеньяка (этого человека не нужно путать с умершим к тому времени благородным революционером, с которым Домье сидел вместе в свое время в тюрьме Сент-Пелажи).
Литографии 1844-1847 гг. Саркастичный, беспощадно-насмешливый в графике, в живописи Домье предстаёт скорее поэтом, создающим образы людей, к которым он испытывает чувство симпатии, духовной близости, сострадания. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской.
Он породил эксплуатируемый класс нового типа, формально «свободный», а на деле — полностью «освобожденный» от какой-либо собственности на орудия труда — пролетариат. Таковы, например, картины «Перед купанием» (ок. Иногда взгляд художника останавливается на отдельном человеке, отдельной судьбе.
Оноре Домье родился 26 февраля 1808 года в Марселе. Глаза его закрыты, руки и ноги разбросаны по полу. Яркий луч света освещает толпу людей, ринувшихся вслед за вожаком композиция подобна стреле, пронзающей мрак (Восстание, ок. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. Действительно, только Домье и было заботы, как веселить царствующего монарха Франции. Холсты «Восстание» и «Семья на баррикадах» 1849 года, холст «Дон Кихот» 1868 года — из наиболее значительных в мировой живописи.
Он изобразил депутатов во время заседания палаты. Обывателю Франции было от чего сойти с ума: на протяжении восьмидесяти лет идеология сменилась пять раз (вам это ничего не напоминает. ), патриоты посылали народ на убой, либералы говорили народу о свободе и крали последнее, — словом, происходило то же, что и всегда. После жестокой резни все члены семьи погибли. Литографии Домье наполняются отныне неистовой ожесточенностью.
Свою волнующую силу она сохранила навсегда. Всю ненависть, накопленную еще, вероятно, в далекую эпоху пребывания в рассыльных у судебного исполнителя и уж, бесспорно, со времен заключения в Сент-Пелажи и гневных карикатур на министра юстиции Персиля и судей контрреволюционного трибунала 1835 г., Домье вложил в эти безжалостные, холодно бесстрастные по внешности, но в то же время проникнутые глубочайшим негодованием изображения парижских судей, прокуроров и адвокатов. Здесь он выполняет наиболее прославленные свои произведения, в которых вложено большое чувство и дан синтетический образ природы: «Выход из леса Фонтенбло со стороны Броль, заходящее солнце» (1848—1850 Лувр), «Дубы» (1852 Лувр). Известно ведь, что уже в эти годы им была написана одна (неизвестно которая) из его картин на сюжет, взятый из Дон Кихота.
На пол свисают простыни с развороченной постели. Домье в этом рисунке достиг небывалой высоты. Цензура не обратила своего внимания на это весьма сомнительное, с точки зрения общественных верхов Второй империи изображение, обманутая безобидным названием серии, в которую был включен этот лист (Современные художники), так же как и явным портретным сходством с Моннье. Вот таким образом в 1830 г. Филипон, художник-карикатурист, редактор и издатель вновь основанного журнала Карикатюр, не случайно привлек Домье к сотрудничеству в своем журнале.
Давно уже стало невозможным представлять себе не только этот переломный момент французской истории, но и вообще все то бурное освобождение человеческого духа, какое дало столь притягательную силу девятнадцатому веку, не вспоминая как один из самых сильных примеров этой мятежной силы девятнадцатого века те шедевры политической графики, которые были созданы Домье на гребне революционного подъема 1833-1835 гг. В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839 – 1842), «Пасторали» (1845 – 1846), «Лучшие дни жизни» (1843 – 1846). Домье не позабыл свое сатирическое оружие, когда дважды, в последний раз изобразил с величайшим презрением свергнутого короля Луи-Филиппа (Луи-Филипп, последний король Франции и Все потеряно, кроме кассы) или когда ему пришлось весной и летом 1848 г. представлять в полных шутливой иронии рисунках (очень малокарикатурных) растерянных национальных гвардейцев или напуганных буржуа-обывателей, шипящих на новые порядки. В ряде литографий 1870 – 1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции. Уже в Париже Домье начинает создавать раскрашенные глиняные бюсты.
Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало горьких минут. Огромное наследие Д. (около 4 тыс. Случилось это одновременно с изменением политического устройства мира. Все тело женщины полно огромного напряжения – с усилием несет она тяжелую корзину». Домье научил нас смотреть в лицо унижению и беде. От случайных французских типов, повадок, костюмов (как аннонсировал эти литографии Шаривари в конце 1835 г. ) Домье перешел теперь к длинной серии похождений одного и того же героя – жулика и проходимца Робера Макэра, давно известного парижанам по театральной пьесе, ему посвященной и по блистательному исполнению этой роли знаменитым Леметром.
Домье не позабыл свое сатирическое оружие, когда дважды, в последний раз изобразил с величайшим презрением свергнутого короля Луи-Филиппа (Луи-Филипп, последний король Франции и Все потеряно, кроме кассы) или когда ему пришлось весной и летом 1848 г. представлять в полных шутливой иронии рисунках (очень малокарикатурных) растерянных национальных гвардейцев или напуганных буржуа-обывателей, шипящих на новые порядки. Я не вижу необходимости связывать эти работы (за исключением превосходного Портрета мятежника) непременно с 1848 годом. Все чаще простой народ, рабочий класс становятся в центре внимания писателей и художников. Никакой материальной обеспеченности у родителей Домье не было и ему пришлось с 12 лет зарабатывать на хлеб, служа рассыльным у судебного исполнителя (что дало ему богатый, хотя и весьма мало приятный жизненный опыт), а затем, уже с 14 или 15 лет, работая продавцом в книжной лавке у Делоне или рисовальщиком и шлифовальщиком камней для предпринимателей-литографов Беллиара и Рикура.
Особняком по своему сюжетному содержанию среди литографий 1839-1843 гг. Я думаю, что такое истолкование роли народа в истории, абсолютно антикарлейлевское разрешение взаимоотношений героя и толпы, сложилось в уме Домье под влиянием вышедшего в 1847 г. первого тома Истории Французской революции Жюля Мишле, с которым немного позднее Домье сблизился и подружился. В 1820-40-х годах создал жизненно-непосредственные и поэтичные пейзажи французской и итальянской природы, которые отличаются чёткой скульптурностьюформ и строгим светлым колоритом, плотным материальным красочным слоем, насыщенностью прозрачным воздухом и ярким солнечным светом («Утро в Венеции», 1834 «Гомер и пастухи», 1845). Сгибаясь под тяжестью ноши, она заботливо поддерживает ребенка. Яворская. Следом за тем, с 1832 г., Домье стал работать и во втором журнале Филипона – Шаривари.
Впрочем, его живопись шла своими и очень сложными путями. остается за теми художниками, в творчестве которых звучит тема социального обличения. В 60-е Милле обращается к жанру пейзажа, часто показывает «мгновение» в природе: порыв ветра, движение волн, смену поз людей изображенных на картине.
Он изображает трудящихся в обычной для них обстановке, на улицах и набережных города, во время работы, переездов или кратких часов отдыха: «Прачка» (Париж, Лувр), «Вагон 3-го класса» (Оттава, Национальная галерея), «Любитель эстампов» (1857 1860, Париж, Пти Пале). В композиции «Завтрак в мастерской» (1868 г. ) представлены три персонажа: женщина с серебряным кофейником, мужчина, сидящий за столом и юноша на переднем плане. Классические черты можно обнаружить в его сдержанности, в продуманной композиции, где автор подчас использовал фризовую схему («Игроки в шахматы», ок.
Тогда он принялся за грандиозный труд, над которым работал в течение всей жизни – серия литографий, состоящая примерно из 4000 листов, большинство из которых были опубликованы в журнале «Charivari»: одни составили знаменитые серии («Робер Макер», 18361838 «Купальщики», 1839 «Олимпийские боги», 1841 «Служители правосудия», 1845-1848 «Квартиросъемщики и домохозяева», 1848), другие – были сгруппированы под заголовками «Новости» или «Все, что угодно». Сухой, однообразный рисунок литографий 1836-1843 гг. ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕКУЩЕГО СОСТОЯНИЯ, ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ СФЕРЫ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВАI.
Постепенно к концу 19 — началу 20 в. критика капитализма начинает вестись в искусстве (особенно в русском) уже не только и не столько с позиций буржуазной или крестьянской демократии, как это было раньше, а с позиций зарождающегося и крепнущего мировоззрения революционного пролетариата. В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции. Революционный порыв несущейся толпы ощутим в картине «Восстание», движение передано здесь не только жестом поднятой руки и устремленными вперед фигурами, но и резкой полосой света, как бы взвивающейся вверх по диагонали. Острогротескные карикатуры на правящую верхушку и мещанство: литографии – «Улица Транснонен» (1834), серия «Добрые буржуа» (1846-1849).
1868). В картинах, предназначенных для Салона («Агарь в пустыне», Салон 1835, Нью-Йорк, Метрополитен-музей «Гомер и пастушки» Салон 1845 Сен-Ло, Музей), Коро часто обращается к античным сюжетам и сохраняет композицию классического пейзажа, но даже в этих работах мы обычно узнаем конкретный облик местности. Первые откровенно политические карикатуры 1830-1831 гг. Они дали Домье материал для нескольких самых совершенных сатирических творений. Домье (Daumier) Оноре Викторьен (26. 2. 1808, Марсель, — 11. 2. 1879, Вальмондуа, близ Парижа), французский график, художник и скульптор. Новый недолгий подъём французской политической карикатуры связан с Революцией 1848—49.
1848, Монреаль, Музей изящных искусств «Мельник, его сын и ослик», ок. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, к примеру, Мир проглатывает шпагу. В 1832 Д. за карикатуру на короля (литография «Гаргантюа», 1831) был заключён на полгода в тюрьму, где общение с арестованными республиканцами укрепило его революционные убеждения. К концу 20-х гг.
В правом нижнем углу картины виднеется голова мертвого старика. Линия контура мягко обтекает формы, объединяя обе фигуры в единое целое. Яркий свет безжалостно вырывает из темноты голову убитой старухи. Художник не умел смотреть открытыми глазами в лицо беде.
Карикатуры Д. распространялись в виде отдельных листов или публиковались в иллюстрированных изданиях, где сотрудничал Д. (в «Силуэт», «Silhouette», 1830—31 в основанных издателем Ш. Филипоном «Карикатюр», «Caricature», 1831—35 и «Шаривари», «Charivari», 1833—60 и 1863—72). На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 г», на последнем—«Погибшие у Седана 1870 г», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Калитина., где только две, противопоставленные друг другу фигуры: министр юстиции Персиль и закованный в цепи революционер, сидящий у белой стены, на которой возникает видение летящей Свободы во фригийском колпаке – словно сошедшей с картины Делакруа и проходящей сквозь череду цифр прошедших и будущих годов. Подлинная пропасть отделяет его работы 1832-1835 гг. В этих сериях, печатавшихся в Шаривари нередко одновременно (т.
Это литографии Действительно, стоило труда убивать нас. Самые сильные листы конца 1834 и начала 1835 г. посвящены французским революционерам. Революционным пафосом наполнены картины «Семья на баррикаде» (1848—1849 Прага, Национальная галлерея) и «Восстание» (1848 (. ) бывшее собрание Руар). в подавляющем большинстве не представляют интереса ни с какой точки зрения.
Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. Этот поворот очень отчетливо выразился в их творческой эволюции со второй половины 50-х годов. В картине «Семья на баррикаде» изображение людей подвинуто совсем близко к раме, видна лишь часть фигур и внимание сосредоточивается на лицах, ярко вылепленных светом. Вспыхнувшее в июне 1848 г. мощное рабочее восстание было жестоко разгромлено войсками республиканского правительства под командованием генерала Кавеньяка (этого человека не нужно путать с умершим к тому времени благородным революционером, с которым Домье сидел вместе в свое время в тюрьме Сент-Пелажи). На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста проходимца, спекулянта умирающего и вновь воскресающего (серия Карикатюрана, 1836–1838).
В тот день, 14 апреля, армия (даже не полиция. ) Луи-Филиппа свирепо расправилась с обитателями рабочих кварталов Парижа, где находился центр восстания, не щадя ни стариков, ни детей в домах по улице Транснонен не осталось ни одной живой души. Добиньи рекомендовал Домье одному богатому американцу, скупавшему в Европе картины. Особенно трагична одна из последних композиций изображающая одинокого Дон Кихота среди мрачной пустыни под темным небом (1868—1870, Мюнхен, Новая пинакотека). Прачка и ребенок с трудом идут по пустынной набережной навстречу ветру. Основываясь только на сюжете, относят к 1848 г. несколько композиций Домье изображающих восстание или группы и отдельные фигуры парижских рабочих (Восстание из б. коллекции Герстенберг, так называемая Семья на баррикадах в Пражском музее и др. ). Но эта работа его не интересует, он предпочитает делать зарисовки на улице. Лишь на рубеже 18–19 вв.
Листы Домье трагично выразительны. Создал порядка 4000 литографий и ещё порядка 900 иллюстраций карандашом. В литографии «Империя — это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками. Сгибаясь под тяжестью ноши, прачка заботливо поддерживает ребенка.
Но я не думаю, чтобы даже Адемар сумел рассказать, что же именно веселое мог отыскать король Луи-Филипп в литографиях Домье, где король был выведен в виде китайского болванчика, в виде клоуна, задергивающего занавес над закончившейся комедией Палаты депутатов, в виде грабителя, хладнокровно отрезающего головы целому индюшатнику, в виде тюремного лекаря, констатирующего смерть политического заключенного, в виде груши (что стало широко распространенным прозвищем Луи-Филиппа в революционной печати), облаченной в королевскую мантию и прикрывающей ею целую толпу преступников, в виде отвратительного разбухшего толстяка, дрыхнущего на королевском троне из-под которого во все стороны торчат пушечные дула (литография Покой Франции, 1834) и т. д. Нет такого острейшего и грубейшего издевательства, которое Домье не позволил бы себе по адресу ненавистного всему французскому народу (за исключением банкиров и лавочников – по определению Маркса) и в полной мере заслужившего эту ненависть короля-буржуа Луи-Филиппа. На революционные годы или, точнее, на годы Второй республики (1848-1851) приходится один из высших подъемов творчества Домье. Домье сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах «Карикатюр» и «Шаривари».
Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. Подпись под этим рисунком, гласящая: Никогда моя дочь не будет женой какого-то писаки. – Его любимый эффект – это контражур, когда первый план затемнен, а фон светлый. Словно здесь выносится приговор всему человеческому роду, позволившему себе в эти отвратительные годы Июльской монархии впасть в почти скотоподобное состояние.
У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре. Леруа был высок, худ, носил маленькую мохнатую бородку. Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). При жизни не был оценен по достоинству и полуослепший умер в бедности.
В 1830 первые литографии Домье привлекли внимание Шарля Филипона издателя либерального политического журнала «Карикатюр». Особенно трагична одна из последних композиций изображающая одинокого Дон Кихота среди мрачной пустыни под темным небом (1868—1870, Мюнхен, Новая пинакотека). Каждый месяц Домье выпускал около ста литографий. Если автопортрет 1915 года и картина «Адам и Ева» 1917-го практически не содержат цвета, то в 20-е Бекман начинает рисовать контрастно и с усиленными стилистическими искажениями.
В этих произведениях он как бы переводит на язык живописи свои графические работы. Дега показал картину «Абсент» (около 1875—1876 гг. ) — сцену повседневной жизни бедного парижского кафе, а Писсарро выставил пейзаж «Красные крыши. Оноре Домье родился на юге Франции, в Марселе, в семье потомственного стекольщика. Их близость особенно ощутима при взгляде на безликий городской пейзаж второго плана.
– Возвращение патриарха Никона. – Въезд царя. Появляются одна за другой его замечательные серии: «Современные филантропы», «Парламентские сцены», «День холостяка», «Супружеские нравы», «Пасторали» и многие другие, которые еще современники сравнивали с бальзаковской «Человеческой комедией», — настолько ярко, выпукло и правдиво изображены люди всех профессий тогдашнего французского общества. В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839–1842), «Пасторали» (1845–1846), «Лучшие дни жизни» (1843–1846).
Реакционная, враждебная реализму линия в искусстве до победы буржуазной революции была связана с идеологией старого, феодально-крепостнического строя. От случайных французских типов, повадок, костюмов (как аннонсировал эти литографии Шаривари в конце 1835 г. ) Домье перешел теперь к длинной серии похождений одного и того же героя – жулика и проходимца Робера Макэра, давно известного парижанам по театральной пьесе, ему посвященной и по блистательному исполнению этой роли знаменитым Леметром. 1862, Нью-Йорк, Метрополитен-музей). Как отмечает Н. Калитина, автор обстоятельного исследования о Домье (1955), «художник создал групповой портрет представителей финансовой аристократии.
Он пришел к какому-то внутреннему решению, вероятно, не внезапно и, во всяком случае, продолжал в прежнем духе тянувшиеся годами серии литографий вплоть до этого 1844 г. Лишь очень немногие и совершенно разрозненные вещи 1839-1843 гг. Есть определенное сходство у персонажа клоуна и частного персонажа карикатур Домье – Луи-Филиппа (например: «Гаргантюа»), Это подчеркнуто не только сходством черт и толстой фигурой, но и тем, что этот персонаж здесь представлен своего рода хозяином этого шоу, управляющим, смеющимся злорадно, выявляя суть происходящего, как бы издеваясь над теми, кто искренне верит в справедливость власти и тех законов, которые она производит. За редчайшими исключениями, это бессодержательные, равнодушные, часто сделанные как попало листы, в которые никакой душевной и творческой заинтересованности художником вложено не было. 1859, Мюнхен, Новая пинакотека), во вкусе к противопоставлению объемов (щедрые мазки темных оттенков на светлом фоне). Всё тихо и неподвижно.
Запрещение политической карикатуры и закрытие «Карикатюр» (1835) вынудили Д. ограничиться бытовой сатирой. В 1850 г. Домье дал на выставку картину Нимфы, преследуемые сатирами (Художественный музей в Монреале) и красивый большой подцвеченный гуашью рисунок Шествие Силена (ныне находящийся в музее в Калэ).
Депутаты беседуют между собой, спят, читают, дремлют. Наоборот из-за такого ясного представления о подлинных причинах и источниках общественных бедствий и неурядиц Домье нисколько не расположен винить в недостатках мироздания всех людей на свете и не испытывать жалости к тем, кто, быть может, даже и не подозревает о клейких и вязких путах, наложенных на их душу буржуазным образом жизни. Изобразительным искусством стал увлекаться с раннего детства. Для Домье наступила одна из самых мрачных полос в его жизни.
Домье изобразил рядовой эпизод этого подавления восстания – семью, застигнутую и убитую ночью в своем доме, ничего больше, без всяких драматических жестов, без разъясняющих деталей, без ненужной, недопустимой здесь сентиментальности – и без всякой пощады виновникам этой трагедии. Литография доказывает, что художник верил в силу Франции, в ее мужественный народ. При чем здесь карикатура.
В эти годы он еще дважды выставлял свои работы в Салоне: в 1849 г. там появилась большая картина Мельник, мальчик и осел, написанная на сюжет басни Лафонтена (ныне в Музее Глазго), представляющая трех, крупно данных на первом плане, смеющихся крестьянских девушек, а вдали – мелкие фигуры героев этой басни, смущенных насмешками. Данные клетки на уровне зала соответствуют единообразным фигурам заседателей. Всю жизнь художник терпел лишения. Он — городской человек, умеющий мастерски передавать движение толпы, ее настроение.
В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. В схематических и наивно догматических книгах об искусстве XIX в. (например, у Мутера) эта серия была совершенно фантастически расценена как прямой выпад против классицизма Давида и его школы: такой классицизм ко времени создания серии Древняя история представлял собою в полном смысле слова плюсквамперфектум и воевать с ним не было никакой надобности.
Афанасия и Кирилла в Кремле. Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением ("Мелодрама", 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой ("Криспен и Скапен", 1858–1860). По этой причине в 1832 году за карикатуру на короля «Гаргантюа» Домье был арестован и полгода просидел в тюрьме. С этого времени Д. всё больше отдавался живописи маслом и акварелью.
Он продолжал в эти годы старые серии Все, что вам угодно и Папы, где и раньше встречались в изобилии подобные несатирические образы. Изобличение мошенника само по себе не было чем-то новым, – этим занимались не только Бальзак, но еще Кеведо или Скаррон в XVII веке. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836–1838). стоит серия Древняя история (1842), отличающаяся от других прежде всего своим откровенно пародийным характером. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу».
«Ночь» часто сравнивают с «Убийством на улице Транснонен» Оноре Домье и «Герникой» Пабло Пикассо. выставка этого года — лучшая из всех, которые устраивала ваша группа». Страшным пятном выплывает из мрака фигура мёртвого мужчины в ночном колпаке, лежащего на полу. Выдающийся мастер литографии (разновидность графики, печатной формой для которой является поверхность камня) французский художник Оноре Домье (1808 — 1879), будучи человеком, ненавидящим всяческое угнетение и насилие, всегда откликался на злободневные вопросы своего времени, давая им собственную оценку. Листы, выполненные в 1834 году, «Улица Транснонен», «Этого можно отпустить, он нам больше не опасен», «Опустите занавес, фарс окончен», «Современный Галилей», «Все мы честные люди, обнимемся», «Свобода печати», «Похороны Лафайета» словно бы не нарисованы, а вылеплены: гравер строит их по принципу барельефа, помещая, чаще всего, сцену в интерьер с неглубоким пространством, резко подчеркивая главную фигуру, энергичными штрихами жирного литографского карандаша очерчивая формы, сильно моделируя объем. Но важно подчеркнуть и другое: пейзаж у Коро — это всегда отражение Эмоций художника. У стены в левой части картины лежит полная женщина.
Для Домье наступила одна из самых мрачных полос в его жизни. Оттиски выполнялись переносом краски под давлением с плоской поверхности камня на бумагу. Он не просто шут, говорящий правду, раскрывающий суть явлений, но причастен этому действу, он здесь выходит на поклон, как режиссер пьесы. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии. Диаз переходит к созданию пейзажей. Первым стал писать пейзажи при полуденном свете. Он сполз с кровати и придавил собой малыша.
О. Домье «Улица Транснонен» Домье чутко и эмоционально отозвался на террор, наступивший после Июльской революции. У стены в левой части картины лежит полная женщина. Самые сильные листы конца 1834 и начала 1835 г. посвящены французским революционерам. В литографии «Империя – это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками., приветствуя пышный смотр в Булонском лесу приверженцев будущего Наполеона III.
Той же силы воздействия достигают листы, в которых Домье раскрывает классовую борьбу, показывая роль рабочего класса: «Он нам больше не опасен», «Не вмешивайтесь», «Улица Транснонен 15 апреля 1834 года». Профессор Жан Адемар, напечатавший в 1954 г. большую книгу о Домье и являющийся одним из признанных знатоков его искусства, считает высшими точками всего долгого развития литографского творчества Домье работы, сделанные вокруг 1840 и около 1855 г., т. е. как раз те два периода графики Домье, которые я считаю самыми низшими, – такими, когда можно говорить о настоящем и очень серьезном обмелении творчества Домье, о потере им верного направления и верных критериев качественного уровня своей работы. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836 – 1838). В картине «Мастерская художника» (1855, Париж, Лувр), этой своеобразной «реальной аллегории», он представил свои модели и тех, кого писал и кого собирался писать в будущем: своих друзей Бодлера и Прудона, охотника с собакой, торговца, священника, обнаженную модель и самого себя, сидящего за мольбертом. Ла Порт о Ваш в снегу (1853, Филадельфия, Музей искусств), Собирательницы хвороста (1850-е, Москва, ГМИИ им. 1834, ГМИИ) переданы утренний свет, прозрачность воздуха, синева неба.
Домье может выдержать такие сравнения.
В журнале «Карикатюр» он помещает рисунки, высмеивающие Луи-Филиппа изображенного то в виде груши (по-французски слово «пуар» означает одновременно и «груша» и «дуралей»), форму которой напоминает голова правителя Франции, то в виде великана Гаргантюа, поглощающего золото. Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и ласковой Александрии. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты черного и белого.
В сериях «Древняя история» (1841—43), «Трагико-классические физиономии» (1841) Д. зло пародировал буржуазное академическое искусство с его лицемерным культом классических героев. Прачка и ребенок с трудом идут по пустынной набережной навстречу ветру. Дон Кихот в произведениях Домье представлен среди мрачных ущелий или пустынных долин. Уже в некоторых листах, сделанных до Революции 1830 года, ясно выступали республиканские настроения Домье, достойные всяческого уважения в условиях жесточайшей реакции конца царствования Карла X, - например, в литографии Старое знамя. Домье нарисовал много отвратительных рож — но еще больше прекрасных лиц. Для Домье же было вообще непонятным и глубоко чуждым самое желание незаинтересованно и со стороны смотреть на жизнь в роли некоего автоматически справедливого судьи.
Напечатанная в «Карикатюр» литография стала знаком живописи послереволюционных лет. Трещина эта была усилена его книжной графикой тех лет, а к 1844 г. углубилась настолько, что окружавшие ее надуманные условные конструкции обрушились и развалились. Была ли Республика Домье его первой живописной работой.
В 1850 г. Домье дал на выставку картину Нимфы, преследуемые сатирами (Художественный музей в Монреале) и красивый большой подцвеченный гуашью рисунок Шествие Силена (ныне находящийся в музее в Калэ). Упавший на пол у своей постели человек был бойцом. Ведь даже о кузнецах Гойи можно было еще думать как о художественном воплощении деревенской жизни, – не говоря уж о шлюзовщиках или возчиках щебня Джона Констебля, а в первом городском (в полном смысле слова) пейзаже – в Печи для обжигания извести Жерико – не было людей. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики. или, еще более, Вам предоставляется слово, объяснитесь.
На «Портрете Эмиля Золя» (1868 г. ) писатель, занятый проблемами современного искусства, предстаёт перед зрителем окружённый многочисленными предметами — японскими гравюрами, репродукциями с картин, бумагами и книгами. В сериях литографий «Парижские типы» (1839—40), «Супружеские нравы» (1839—1842), «Лучшие дни жизни» (1843—1846), «Люди юстиции» (1845—48), «Добрые буржуа» (1846—49) Д. едко осмеивал и клеймил лживость и эгоизм мещанской жизни, духовное и физическое убожество буржуа, раскрывал характер буржуазной социальной среды, формирующей личность обывателя. В 1841–1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. его манера письма становится более темпераментной.
Литографии 1844-1847 гг.
1863, Париж, Музей Орсэ). Листы Домье трагично выразительны. Но эта вынужденная депрессия отразилась, по-видимому, лишь на его журнальной графике. Рядом на полу видна голова мёртвого старика. Но я не думаю, чтобы даже Адемар сумел рассказать, что же именно веселое мог отыскать король Луи-Филипп в литографиях Домье, где король был выведен в виде китайского болванчика, в виде клоуна, задергивающего занавес над закончившейся комедией Палаты депутатов, в виде грабителя, хладнокровно отрезающего головы целому индюшатнику, в виде тюремного лекаря, констатирующего смерть политического заключенного, в виде груши (что стало широко распространенным прозвищем Луи-Филиппа в революционной печати), облаченной в королевскую мантию и прикрывающей ею целую толпу преступников, в виде отвратительного разбухшего толстяка, дрыхнущего на королевском троне из-под которого во все стороны торчат пушечные дула (литография Покой Франции, 1834) и т. д. Нет такого острейшего и грубейшего издевательства, которое Домье не позволил бы себе по адресу ненавистного всему французскому народу (за исключением банкиров и лавочников – по определению Маркса) и в полной мере заслужившего эту ненависть короля-буржуа Луи-Филиппа. приобрели необычайную живописную свободу и колористическую тонкость.
С 1814 жил в Париже, где в 1820-х гг. Домье-художника отличает прежде всего уверенность. В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство.
«литое» — «камень» и «графо» — «пишу», «рисую»). Революция обернулась террором, якобинство превратилось в Империю, Империя превратилась в Директорию, затем в буржуазную республику буржуазная республика сделала президента карикатурным королем и, начав с конституций, закончила версальцами и приглашением пруссаков Бисмарка для расстрела пролетариев Парижской коммуны. В этих литографиях, полных сдержанной, точной, безотказной экспрессии, понятной каждому без всяких подписей и объяснений и где карикатура смело совмещена с суровой и строгой жизненной правдой, Домье окончательно сформулировал и отчеканил тот язык высокой и благородной сатиры, которому следовали потом и великие художники, обращавшиеся к критике буржуазного общества, – Манэ или Дега, Тулуз-Лотрек или Руо, – и выдающиеся рисовальщики разных стран, до американских художников Клуба Джона Рида (таких, как Роберт Майнор или Фил Бард) включительно. приобрели необычайную живописную свободу и колористическую тонкость. С первых дней правления Луи Филиппа Домье своими острыми карикатурами становится в ряды политических борцов его рисунки привлекают внимание художника Шарля Филиппона — издателя еженедельной сатирической газеты «Карикатюр» и тот приглашает Домье сотрудничать в газете.
Все, что представлено на выставке, вызывает у нас гнев и отвращение». Короткому сидению Домье в этой тюрьме незачем придавать патетический и драматический оттенок. Великими скульпторами были Пикассо, Дега и Матисс. Типический образ, концентрирующий пороки буржуазии как класса, Д. создал в 100 листах серии «Карикатюрана» (1836—38), рассказывающей о похождениях авантюриста Робера Макера. Представлен групповой портрет уродства развращенных своей плотью, властью, богатством людей, причастных к управлению судьбами других и судьбой государства. В какой-то более поздний период своей жизни он обратился в своей живописи к сюжетам, взятым из повседневной жизни Парижа, сохранив, впрочем и развив дальше монументально обобщенное и обостренно поэтическое восприятие образов действительности.
В 1833-1835 гг. Художник объективен, он ничего не утрирует, а изображает события.
«К циклу "Прачек" относится и картина известная под названием "Ноша", – пишет Н. Н. В ряде литографий 1870–1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции. Литографии Домье наполняются отныне неистовой ожесточенностью. В тени распласталась женщина.
Он то выступает в роли лицемера-врача, радостно констатирующего смерть раненого рабочего («Он нам больше не опасен», 1834 г. ), то, обнявшись со своими соратниками, воровато вынимает из чужого кармана часы («Мы все честные люди, обнимемся», 1834 г. ). Скорее всего это кровь. Это «Спуск коров с высокогорных пастбищ Юры» (1835 Гаага, Музей Месдаг) с его величавой поэзией и «Аллея каштанов» (1837 Лувр) — пейзаж большого эмоционального напряжения. Вероятно, он чувствовал себя, как лев, которому вырвали все зубы и остригли когти. Устранитесь от ошибочных представлений о покаянии в грехе и печали по его поводу.
Пушкина), Берега Виллервиля (1875, Санкт-Петербург, Эрмитаж). Он был написан в 1932 году, за год до прихода Гитлера к власти в Германии. При жизни Домье его живопись была мало известна и лишь посмертная выставка 1901 года заново открыла её, так же как и скульптуру («Ратапуаль», около 1851 года, музей Орсе). Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета (Выход из школы, около 1853–1855 один из вариантов Вагона третьего класса, около 1862). Над ними витают спокойствие и полумрак. Офорты Ласточки (1843), Гроза (1842), Ливень (1850–1851), Восход солнца (18550–1851), картины Весна (1857, Париж, Лувр), Сбор винограда (1863, Париж, Лувр), Деревня на берегу Уазы (1868, Москва, ГМИИ им.
Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. этими людьми законов и чревоугодие как плотский грех собравшихся, думающих не о законе, а о собственном насыщении. В Германии в конце XVIII в. был изобретён новый вид графики — литография (от греч.
Их фигуры выявлены плотным силуэтом на фоне ярко освещенной набережной Сены. Д. создавал и рисунки для гравюр на дереве (главным образом книжные иллюстрации). Творчество Д. сложилось на основе наблюдения уличной жизни Парижа и внимательного изучения классического искусства.
Тема картины «У продавца эстампов» (ок. В своих произведениях он обличал ханжество, алчность и духовную пустоту правительства («Законодательное чрево» 1834 г. ).
Домье стал с необычайной зоркостью разыскивать и находить реальные человеческие образы, существующие не в отвлеченном воображении, а в реальном Париже и воплощающие в себе убежденно и законченно буржуазное отношение к миру и человеку во всех его преломлениях – политическом, социальном, моральном, эстетическом интеллектуальном. Его демобилизуют после нервного срыва. От этого фигуры на его листах 30-х гг.
стоит серия Древняя история (1842), отличающаяся от других прежде всего своим откровенно пародийным характером. В этом стремлении он обращался и к религиозным («Хотим Варавву (Се человек)», ок. Вероятно, он чувствовал себя, как лев, которому вырвали все зубы и остригли когти. Из ранних литографий Домье наиболее известна «Гаргантюа» (15 декабря 1831 г. ), в ней художник изобразил толстого Луи Филиппа, поглощающего золото, которое чиновники отбирают у изнуренного народа. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » В связи с этим Домье создает образ Робера Макэра — афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836—1838). Люди в лодке свободны.
Величественный и грандиозный, невзирая на небольшие размеры картины, образ, созданный Домье и его мощно обобщенный художественный язык смело обгоняли все, что делалось тогда даже самыми лучшими и передовыми художниками Франции – такими, как Делакруа, Шассерио, Коро, Буассар де Буаденье, заглядывая далеко в будущее, во времена Манэ, Дега, Сезанна. На основании этюдов, написанных в Ландах, уже позднее художник пишет картину «Болото в Ландах» (1852 Лувр) и другие. Впрочем, даже самые отдаленные намеки на критику общественного порядка и общественных нравов на корню пресекались недреманым оком цензуры. Известная литография «Улица Транснонен» (1834) была воспринята современниками как протест против террора и кровопролития, наступивших после Июльской революции.
Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и ласковой Александрии. Смело и точно вылепленные скульптурные эскизы-бюсты буржуазных политических деятелей (раскрашенная глина, около 1830—32, сохранились 36 бюстов в частном собрании) послужили основой для серии литографических портретов-шаржей («Знаменитости золотой середины», 1832—33). Чтобы эта классификация не выглядела излишне педантической или попросту ненужной, я приведу только один пример совсем иной оценки хода развития искусства Домье, естественно и основанной на абсолютно иных взглядах на этого художника. Уже в этой работе видны особенности будущих живописных произведений художника: единичное событие доводится до обобщенного образа, а монументальная выразительная композиция сочетается с ее якобы «случайностью», создающей впечатление выхваченного из жизни эпизода.
Ведь не прошло и года, а уже написана огромная картина и в ней ожила история. Я думаю, что на создание такой иронической и злой серии литографий, показывающих в самом глупом и смешном виде античных богов и героев, Домье был вдохновлен не Давидом (чьим достойным потомком был он сам), а только что законченным (в 1841 году. ) Полукружием Делароша в Школе изящных искусств с его нелепыми и чудовищно вульгарными фигурами голых девиц, олицетворяющих, пo замыслу художника изящные искусства и великих древнегреческих мастеров, с бесхитростным натурализмом списанных с безобразных, тупых и безнадежно прозаических натурщиков. В период Парижской коммуны Курбе становится ее активным участником и как художник и как общественный и политический деятель, президент федерации художников, «блюститель всех видов искусств и музеев Парижа». Дело не только в том, что ему приходилось заниматься разными пустяками – негодными мостовыми, сделанными по плохо усвоенному рецепту Макадама, мелкими непорядками на железных дорогах, нелепыми новыми модами и т. п. Он ведь прекрасно умел извлекать сложный и большой философский и художественный смысл из самых заурядных мелочей повседневной жизни, как это было в его литографиях 1844-1847 гг.
Отныне Домье навсегда связал свою судьбу с политической прессой, подписываясь псевдонимом, затем «H. D» и, наконец, полным именем и фамилией. Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства.
Первым листом, в котором все эти новые качества развернулись (и причем вдруг, сразу. ) с удивительным блеском, был не входящий ни в какую серию лист 1844 г. Между одиннадцатью часами и полночью. Эта литография была выставлена в витрине фирмы Обер и собрала много народа. В книге «Письма на войне» (1916) Бекман называл их теми, кто «под пиво с музыкой» поет «Германия, Германия превыше всего». Листы Домье трагично выразительны.
Таковы, например, картины "Перед купанием" (около 1852), "Любопытствующие у витрины" (около 1860). Таковы, например, картины Перед купанием (около 1852), Любопытствующие у витрины (около 1860). Разговор о гармонии ничего не стоит, пока бедняк выглядит жалко, а горе — уродливо. Есть одна картина Гойи, которую можно сопоставить с «Эмигрантами» Домье — это «Чудо Святого Исидора», фреска из Дома Глухого. Американца вполне удовлетворила требуемая сумма и он пожелал посмотреть другие работы.
Она изображает комнату в доме на улице Транснонен, в которой жила семья рабочего. Листы Домье трагично выразительны. Одновременно юный художник посещает Лувр изучает античную скульптуру и старых мастеров. Образ Дон Кихота выражает непреклонную гордость, целеустремленность.
– Она выполнена, по всей вероятности, позднее и производит, по сравнению с "Парижской прачкой", несколько иное впечатление. Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). Даже разговаривая, он не поднимал от стола свою темноволосую растрепанную голову. Это приносит успех – фигуры на его листах тридцатых годов предельно объемны, пластичны. В глубине комнаты — едва различимый в полумраке труп женщины.
В Пасторалях есть лист, где изображена смешная пожилая буржуазная чета, сидящая во ржи и плетущая венки из васильков, явно не подозревая, что представляет собой комическую пародию на пастушескую идиллию, - и все же Домье недвусмысленно заставляет ощутить жалость и сочувствие к этим нелепым горожанам, столь неуклюже (и вероятно, вполне чистосердечно. ) старающимся вернуться к природе и найти какое-то с ней согласие. В его картинах чувствуется эмоциональное отношение к действительности. Добиньи рекомендовал Домье одному богатому американцу, скупавшему в Европе картины. Мятая, рваная, угловатая экспрессия этой зловещей фигуры (отлитой Домье из гипса, а в XX в. переведенной в бронзу) не сравнима буквально ни с чем в мировой скульптуре: только Паоло Трубецкой в своем Александре III использовал по-своему некоторые приемы уникальной в своем роде скульптурной карикатуры. Подлинным откровением была картина «Похороны в Орнане», где в крупных масштабах исторической композиции предстали во весь рост простые люди Франции, современники художника.
Центральное место на картине отведено отвратительного вида человеку, точнее труппу этого человека., приветствуя пышный смотр в Булонском лесу приверженцев будущего Наполеона III. Домье знал Капричос и Бедствия войны Гойи, а может быть и его картины.
Подлинная пропасть отделяет его работы 1832-1835 гг. Я не вижу необходимости связывать эти работы (за исключением превосходного Портрета мятежника) непременно с 1848 годом. Их мертвые тела в беспорядке лежат на полу. В живописи Домье важную роль играют светотень, которая усиливает эмоциональное звучание образа и динамичный мазок колорит – сдержанный, лишь иногда вспышки ярких тонов подчёркивают драматизм и напряжение сюжета («Криспен и Скапен», около 1860 года, музей Орсе «Восстание», 1840-е годы Национальная галерея, Прага). Ободрение не удовлетворило его он все еще искал Иисуса. Была ли Республика Домье его первой живописной работой. В ряде литографий 1870—1872 гг. В конце 60-х он каждое лето ездил в Кайё-сюр-Мер и писал марины, морские пейзажи.
В холодном свете наступающего дня видна фигура упавшего навзничь человека. На лице его застыло радостно-удивленное выражение.
В 1841 – 1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета ("Выход из школы", около 1853–1855 один из вариантов "Вагона третьего класса", около 1862). В 1848 Д. выполнил для конкурса живописный эскиз «Республика 1848 года» (вариант в Лувре). Время остановилось. Параллели эти при знании того, что следующую работу на эту тему Домье назвал «Законодательное чрево», можно связать с фигурой непомерно толстого клоуна, раздутого именно в области «чрева», плоть его доминирует. Посреди бесчисленных безобразных и противных рож, тяжеловесно физиологических и гиперболически-гротескных, заполнивших графику Домье, словно вдруг проглянул весьма мало симпатичный, но вполне реальный человеческий облик, вобравший в себя характерные признаки целого общественного слоя. Это литографии Действительно, стоило труда убивать нас. Но одновременно с работами Маркса, Прудона и Бальзака, к 1848 революционному году — пресловутое «новое видение» появилось. Его рисунок— это рисунок крупного мастера, он щедр и свободен, это своего рода непрерывная импровизация, но при этом в нём нет ничего от механических навыков художника, успевшего набить себе руку»8.
Тогда обиженный художник возвёл на собственные деньги павильон, назвав его «Павильоном реализма» и выставил в нём сорок произведений, главным среди которых было полотно «Мастерская художника» (1855 г. ). В правом нижнем углу картины виднеется голова мертвого старика. Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. Он породил эксплуатируемый класс нового типа, формально «свободный», а на деле — полностью «освобожденный» от какой-либо собственности на орудия труда — пролетариат. А. С. Пушкина в Москве и изображающую Камилла Демулена, призывающего народ к восстанию.
Через два года он стал членом Нового Берлинского Сецессиона. Словно в противоположность геометрии и статике Законодательного чрева изданный той же Ассоциацией в марте 1834 г, большой лист, названный Не суйтесь (Ne vous у frottez pas. ), оказался пронизанным вольной и свободной динамикой. Оноре привык наблюдать жизнь, но не писать с натуры. Предательство этого болота не было для него неожиданностью. Женщины и мужчины в общей массе порабощены.
Этот жанровый мотив, однако, перевоплощен почти в героический. В ряде литографий 1870–1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции. Он путешествует по Франции, едет в Овернь, живет в Нормандии.
Основываясь только на сюжете, относят к 1848 г. несколько композиций Домье изображающих восстание или группы и отдельные фигуры парижских рабочих (Восстание из б. коллекции Герстенберг, так называемая Семья на баррикадах в Пражском музее и др. ). Таков цикл «Прачки» (1850—1860). Первый план со считанным небольшим числом фигур, повернутых лицами в глубину сцены, заслоняет собой то, что происходит дальше, кроме возвышающейся вдали над толпой фигуры оратора, но это невидимое пространство между ближними фигурами людей и видимыми в глубине стенами и окнами Пале-Ройяля ощутимо кажется наполненным движущейся, колышащейся, кипящей массой народа.
Через десять лет на второй выставке «Отверженных» были представлены работы Ренуара, а полотна Моне, Писсарро и Сислея показывал в том же году торговец картинами Поль Дюран-Рюэль. Домье показал тип буржуа — уродливый продукт, выведенный демократическими переменами. Скорее всего, Домье не занимался в 1852-1855 гг.
Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». В природе Диаз стремился увидеть нечто праздничное. Энергично и лапидарно очерчиваются ее контуры, моделируются объемы – факт зафиксирован.
Домье не довольствуется первыми достижениями. Я постараюсь показать дальше, в чем здесь дело.
Тёмные зловещие пятна высыхают на полу. Но Домье не хотел изображать мучеников. Впервые возник класс, который по своему положению в обществе был заинтересован в ликвидации любой формы частной собственности на средства труда. В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции. Его поэма «Поэтические мечтания», опубликованная в 1823 г., осталась почти незамеченной, зато у Жана Батиста появилось много знакомых, среди них — Александр Ленуар, крупный археолог, хранитель Лувра, сыгравший определенную роль в художественном воспитании будущего художника.
Литография «Улица Транснонен» изображает трагический финал рабочих восстаний в 1834 г. На улице Транснонен солдаты королевской армии ворвались в один из домов и перебили всех жильцов, включая женщин и детей. 1860-х, Прага, Национальная галерея) убежденный республиканец Домье участвовал в конкурсе 1848 года на тему Республика, которую он представляет в виде могучей фигуры Матери всей нации, заботящейся о своих детях (Париж, Музей Орсэ). Используя подчас повторяющиеся темы, неоднократно изображая уличные или железнодорожные сценки, адвокатов, бродячих акробатов, артистов и любителей искусства («Любитель эстампов», Париж, Пти Пале), художник с удивительным чувством человека и его состояния проникал в суть индивидума, отбросив каноны реализма.
Перед нами также прачка с ребенком, но в ее облике меньше спокойной уверенности, величия. При этом в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу». Зато она стала ему верным товарищем, умела не падать духом в трудные минуты.
В некоторых живописных работах ощутимо влияние мастеров фламандского барокко – П. П. Рубенса, Я. Йорданса («Мельник, его сын и осёл», около 1849 года, Художественная галерея, Глазго «Триумф Силена», 1850 год, Музей изобразительного искусства и кружев, Кале). Он пристально всматривался в природу, стремился запечатлеть ее различное состояние. Все это не помешало властям заключить: «Едва ли существует хоть одна картина большевика от искусства Бекмана, которая не представляла бы из себя подлости». Изысканная колористическая гармония этой картины, сочетающая золотистые, бурые и серовато-сиреневые тона, почти монохромная и в то же время поражающая необычайным живописным богатством, сразу же поставила Домье в ряд с крупнейшими живописцами девятнадцатого века, хотя современники, за редкими исключениями, этого и не заметили. Президент Имперской палаты изобразительных искусств Адольф Циглер (Adolf Ziegler), которому было поручено очистить германские музеи, говорил: «Это — порождения безумия, вырождения и импотенции. Никакой тюремной идиллии 1832 г. не осталось и в помине.
Но образы карикатур Домье 1833-1835 гг. Домье, как прилежный газетчик, рассмотрел все, о чем надо написать. «Ноша» Трансформация формы для яркого выявления образа. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Приветствуя революцию, Д. разоблачал её врагов олицетворением бонапартизма стал образ-тип политического проходимца Ратапуаля, созданный сперва в гротескной динамичной статуэтке (1850, бронзовый экземпляр в Лувре, Париж), а затем использованный в ряде литографий.
Это своеобразный синтез света и тени идущий от Рембрандта, которого Домье глубоко изучил. Я думаю, что на создание такой иронической и злой серии литографий, показывающих в самом глупом и смешном виде античных богов и героев, Домье был вдохновлен не Давидом (чьим достойным потомком был он сам), а только что законченным (в 1841 году. ) Полукружием Делароша в Школе изящных искусств с его нелепыми и чудовищно вульгарными фигурами голых девиц, олицетворяющих, пo замыслу художника изящные искусства и великих древнегреческих мастеров, с бесхитростным натурализмом списанных с безобразных, тупых и безнадежно прозаических натурщиков. Устроенная в 1937 году выставка «дегенеративных» художников была призвана уничтожить неугодных (некоторые художники действительно либо кончали жизнь самоубийством, либо умирали в нищете). В этой гравюре дарование Домье проявилось наиболее полно.
В эти годы он еще дважды выставлял свои работы в Салоне: в 1849 г. там появилась большая картина Мельник, мальчик и осел, написанная на сюжет басни Лафонтена (ныне в Музее Глазго), представляющая трех, крупно данных на первом плане, смеющихся крестьянских девушек, а вдали – мелкие фигуры героев этой басни, смущенных насмешками. Одной из вершин творчества Домье (да и всего искусства XIX в. ) стала большая литография Улица Транснонен 14 апреля 1834 г., также изданная Ежемесячной литографической ассоциацией. Н. Н. Вы свободны.
Он писал уличные сценки, бродячих акробатов, простых людей («Любитель эстампов», музей Пти-Пале, Париж «Вагон третьего класса», около 1862-1864 годы, Метрополитен-музей, Нью-Йорк и другие собрания серия «Прачки», около 1860-1863 годы, музей Орсе и другие) иногда обращается к мифологическим сюжетам излюбленными образами Домье надолго остаются Дон Кихот и Санчо Панса (серия картин – музей Орсе, Новая пинакотека, Мюнхен, Метрополитен-музей, музей Крёллер-Мюллер, Оттерло). Нелепый, неестественный мир, в котором живут действующие лица литографий серии Добрые буржуа (да, впрочем и других, близких к ней по своему существу, серий – как Прекрасные дни жизни, Пасторали и др. ), во всем противоречит естественной природе человека и не только той идеальной природе, о которой думали и мечтали Жан-Жак Руссо или утопические социалисты, но и гораздо более конкретной и реальной, какую Домье видел и в Бланки и его Обществе времен года и в обитателях небуржуазных кварталов Парижа от Монмартра до Сент-Антуанского предместья и в самом себе и своих друзьях писателях и художниках. В его работах появилась новая техника, которую назвали «трикотаж Писсарро»: художник накладывал серии плотных, прямых, параллельных мазков иногда перекрещивая их, чтобы образовался сетчатый рисунок. И скромный обыватель и делец и мальчишка и женщина — все смеются и — о неблагодарные. Народная толпа, весело теснящаяся в королевском дворце или Свобода – женщина во фригийском колпаке, та, что была на картине Делакруа, - широко распахнувшая двери темной комнаты, где заседали министры Июльской монархии, бегущие в панике и пытающиеся выбраться в окно, - такие образы могли возникнуть лишь в смелом и ясном уме и доброй душе большого художника.
Ранние литографии Домье, сделанные до Революции 1830 года, не имеют сколько-нибудь серьезного художественного значения: его портреты или нехитрые жанровые сцены тех лет, как и более интересные с точки зрения своего сюжетного содержания, но довольно-таки внешние отклики на разные исторические и политические события времени, во всем еще следуют распространенным и совсем уже выродившимся штампам развлекательной графики идущей от Дебюкура и Буальи и очень мало обновленной более молодыми художниками вроде Шарле. Оноре Домье. «Надо быть человеком своего времени», — любил повторять Домье. 20 см), он выступает как несомненный предшественник Родена.
В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Позже он переходит к показу сельской местности.
В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Первые живописные работы художника напоминают по своему построению литографии. В Салоне 1833 г. он выставляет большую картину «Вид в окрестностях Гранвиля» (Эрмитаж), которую можно считать программным произведением пейзажистов 30-х гг. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу».
Высокой степени художественного обобщения, мощной скульптурности форм, эмоциональной выразительности контура и светотени Д. добился в литографиях 1834 в них обличаются бездарность и своекорыстие власть имущих их лицемерие и жестокость (коллективный портрет Палаты депутатов — «Законодательное чрево» «Все мы честные люди, обнимемся», «Этого можно отпустить на свободу») глубоким трагизмом проникнуто изображение расправы с рабочими («Улица Транснонен 15 апреля 1834 года») в литографиях «Свобода печати» и «Современный Галилей» Д. создал героический образ рабочего-революционера. Впрочем, его живопись шла своими и очень сложными путями. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии.
На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Его адвокаты и судьи (чей облик он изображает с особенным блеском и эффектностью благодаря их длинным черным мантиям) – это самые нормальные деловые люди, в которых нет ничего демонического и такие же стяжатели, как и разные другие представители среднего класса (по выражению Голсуорси), другие добрые буржуа, по определению самого Домье.
После июньского восстания 1848 года этой романтике пришел конец. В 1833 г. политическая ситуация во Франции стала быстро и резко меняться. И каждый раз полное перевоплощение, полная самоотдача. В этом отношении характерен самый, может быть, знаменитый лист Оноре Домье «Законодательное чрево» (1834), где световой ритм образует почти декоративную по своей равномерности ритмическую игру белых пятен, создающих движения не в плоскости листа, но лишь перпендикулярно ему. К лучшим пейзажам Коро относится «Воз сена» (1860, Москва, ГМИИ), в котором тончайшие цветовые нюансы передают влажную атмосферу, облачное небо с голубыми просветами, лужи на дороге поело только что прошедшего дождя, далекий простор поля, уже освещенного лучом солнца, мерное движение повозки с сеном.
На ночной рубахе пятна засохшей крови. На лице его сохранилось выражение муки и гнева. Именно бойца Оноре поместил в центре рисунка и именно на него направил лучи света. к однообразной и поверхностной развлекательности. Домье современникам был известен как карикатурист, сотрудник газеты «Шаривари», автор шаржей на буржуев вообразите, что кто-то, глядя на иконы Рублева, скажет «это как Кукрыниксы. ». Домье отлично знал себе цену — и для последних холстов выбрал героя по себе. Литографии 1852-1855 гг.
Изобразительным искусством стал увлекаться с раннего детства. Большая фигура рабочего-печатника, стоящего на защите свободы печати (что прямо указано надписью у него под ногами), всем своим непринужденно естественным обликом и в то же время крепкой, убежденной силой ведет свое происхождение от Кузнецов Гойи или от героев картин Жерико. Уверенным, размеренным шагом идет крестьянин по вспаханной ниве. Шарле известный главным образом своими работами, связанными с походами Наполеона иллюстрируя очерк Леона Гозлана «Человек из народа» (1841, в сборнике «Французы о самих себе»), теперь рисует пролетария. В этой гравюре дарование Домье проявилось наиболее полно. Действительно, только Домье и было заботы, как веселить царствующего монарха Франции.
Несколько возвышенный образ. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). он впервые обратился к ним не как робкий ученик, а как равный им большой мастер. Через год он рисует себя изнеможденным испуганным и усталым. Фигуры, помещенные в пейзажи, неразрывно связаны с окружающей средой.
Даже и такой большой художник, как Домье, не мог без всяких потерь оправиться от столь тяжелого удара. Судя по этим небольшим скульптурам (ок. Свою волнующую силу она сохранила навсегда. Особенно увлекала Д. тема искусства: его роль и положение в обществе, психология творчества и восприятия излюбленные мотивы живописи Д. — театр, цирк, лавки эстампов, зрители, актёры, бродячие комедианты, художники, коллекционеры («Мелодрама», около 1856—60, Новая пинакотека, Мюнхен «Криспен и Скапен», около 1860, Лувр «Совет молодому художнику», 1860-е гг., Национальная галерея искусства, Вашингтон). 1860-х, Прага, Национальная галерея) убежденный республиканец Домье участвовал в конкурсе 1848 года на тему Республика, которую он представляет в виде могучей фигуры Матери всей нации, заботящейся о своих детях (Париж, Музей Орсэ).
Человек одет в ночную рубашку и колпак. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836 – 1838). Такова литография Законодательное чрево (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии.
