Поль Сезанн Гора Сент Виктуар

«гора Сент-Виктуар»— серия картин французского художника-постимпрессиониста Поля Сезанна, посвящённая одноимённой горной гряде в окрестностях Экс-ан-Прованса. Гора Сент-Виктуар занимает особое место в творчестве Поля Сезанна. Совсем неудивительно, что гора Сент-Виктуар «вскружила» голову великому Полю Сезанну — постимпрессионист сделал ее своей главной «моделью» изобразив целых 87 раз, написав 44 картины маслом и 43 акварелью.

Гипнотическое очарование горы Сент-Виктуар

Затем все перетасовал и без дурного умысла, беззлобно и простодушно написал книгу. В поздних картинах серии часто видят истоки кубизма и абстракционизма3. Сезанн не ждал, никак не ждал глубокого понимания со стороны Золя.

Так компоновал Веронезе». Сезанну нигде не удается получить комнату: ни в Софоре, ни в Берсо, ни в Отель дю Нор. В ноябре прошлого года его разбил частичный паралич. В ней, кроме двух работ Милле, есть три работы Мане, шестнадцать – Моне, восемнадцать – Писсарро, семь – Дега, девять полотен Сислея и четыре полотна Сезанна. В свое время художник отдал дань дендизму.

Вид на гору Сент-Виктуар и виадук долины реки Арк

Ничего значительного, просто пробует свои силы в перепродаже картин. Одна лишь видимость дружбы. Тщетно обыскав вокзал, он предполагает, что художник укатил в Прованс. Нет, он больше не поедет к своему другу. Я стараюсь наполнить свои полотна деталями, чтобы работать правдивее и совершеннее. Почитатель классического пейзажа, он считает необходимым «вернуться к Пуссену через природу».

Сезанн предельно возбудим. В конце декабря Сезанна, в свою очередь, навестили проездом в Париж Моне и Ренуар, возвращавшиеся с итальянского побережья. Вокруг ни малейших следов присутствия человека. А вот, полный апатии, разбитый, мрачный, возвращается в Жа де Буффан, бросив в уединенных холмах свое полотно, отдав его на волю ветра, дождя, солнца, – пусть валяется, пока земля постепенно не поглотит его. Кончено.

Она и сама обожала менять места, кочевать по гостиницам. Ибо надо сознаться, что никто никогда еще не видел этого Сезанна. Творчество Сезанна оказало существенное влияние на развитие ряда направлений XX столетия, на становление таких мастеров, как Матисс, Пикассо, Брак, Дерен, на русских «сезаннистов» — Лентулова, Машкова, Кончаловского, Удальцову, Фалька и других. Область Эстака неотступно владеет мыслями художника.

В целом он использовал шесть красных, пять желтых, три зеленых и три синих различных пигмента. В них даже есть нечто магическое и многие приезжающие сюда иностранцы очень удивляются тому, что пейзаж остался таким же, каким его видел художник». Филипп Сезанн, защищающий «моральные права» своего прославленного предка, заявил, что проложить железную дорогу через столь живописную местность, с ее соснами, кипарисами и красными черепичными крышами, – все равно что нанести столь любимому его прадедом пейзажу «кровавый удар мечом». Потомок Поля Сезанна оказывает большую поддержку приобретающей все большую огласку кампании против строительства отрезка скоростной трассы от Экс-ан-Прованса до Ниццы. Разве пишут для денег. Можно сказать, что, прекратив работу над «Игроками в карты», Сезанн перестал сопротивляться, перестал принуждать себя к той аскетической объективности, которой долгие годы подчинял свое искусство, чтоб исторгнуть из него песню, отмеченную печатью сильной личности, некую патетическую исповедь. Не так обстоит дело с Марией. И какой странный человек.

Сент-Виктуар – живописный горный массив Прованса и Франции

Но все-таки Сезанн любит приезжать в Жа без жены. Когда в жизни Поля происходит перелом к творчеству. Танги, много претерпевший из-за причастности к коммуне, затаил неприязнь и недоверие к правительству. Лучше уйти, уединиться.

Но своим помрачненным сознанием он этого не понимал. Небольшой приятный городок вполне во вкусе Гортензии. Имя Сезанна постепенно приобретает известность.

Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими. Ах, этот бедный Поль. А я, что прикажете делать мне. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. Напротив, его всегда окружали родственники и друзья.

1. Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)
2. Описание картины «Гора Сент-Виктуар (Гора святой Виктории)»
3. Гора Сент-Виктуар (серия картин)
4. Поль Сезанн – Гора Сент-Виктуар и виадук в долине реки Арк
5. Описание картины Поля Сезанна «Гора Сент-Виктуар»
6. Описание картины Поля Сезанна «Гора святой Виктории» (Гора Сент Виктуар)

О чем мог бы беседовать с этим Виктором Лейде. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. Ничего.

Но внутренняя тревога мешает ему сосредоточиться. Затем учился юриспруденции, работал в банке. Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно. Там снимает «маленький домик с садом. Мир застыл. И делал это всю свою сознательную жизнь.

• Пейзаж в Эксе (Гора Святой Виктории), Поль Сезанн, 1905
• Поль Сезанн: жизнь и творчество художника
• Поль Сезанн "Гора Сент-Виктуар"
• Гора Сент-Виктуар: работы Сезанна 10-23
• Поль Сезанн: жизнь и творчество
• Отправить запрос на изготовление копии

Ничего особенного. – не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. Почему отшельник.

К сожалению, в Париже нет Марии, она бы призвала к порядку «вышеупомянутую» Гортензию, дала бы совет брату, как организовать семейный бюджет. Гортензии, той все нипочем. Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. Френхофер, Френхофер. Он все упустил.

• Работа сайта временно приостановлена
• Горнолыжные сезоны: 8 самых популярных курортов
• 10 стран, в которых чаще всего обманывают туристов
• Страны, где яростнее всего борются с курением

Пока Сезанн не закончит работу, все предметы должны оставаться на месте. С творческим горением, с окрыляющей уверенностью «хочу одним-единственным яблоком удивить Париж» покончено. Так или иначе, Поль просит отца оплатить ему курс живописи в местной художественной школе. Будем относиться с интересом к каждому новому дерзанию.

Мелкий укол самолюбию – и он страдает от обиды. Но эти встречи лишены для него всякого интереса. На его полотнах воздушная пирамида старой Гарданны поднимается в чистейшем свете, как некая абстрактная мечта, воплощенная в искусстве.

1. ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ ХУДОЖНИКА
2. ВЫСКАЗЫВАНИЯ ХУДОЖНИКА ОБ ИСКУССТВЕ

Отныне между ним и Золя все кончено. Он продолжает пребывать на вершине художественного Олимпа. С первых же слов Моне Сезанн опустил голову и заплакал.

Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. Со скрупулезностью ученого он размещает фрукты, кувшины, ножи, салфетки, бокалы, кружки, бутылки, сочетая и констрастируя тона, соразмеряя свет и тени, подкладывает одну за другой монеты под персики или яблоки до тех пор, пока все на столе не образует мотив, не предстанет в том порядке, какой удовлетворял бы и глаз и ум «Композиция цвета, – твердит Сезанн, – композиция цвета. Взбешенный художник возвращается к себе в Жа де Буффан. «Я чувствую, что скоро покину грешную землю. Глубокая усталость одолевает его, он чувствует себя физически ослабевшим.

А в «Руководстве по инвестированию на рынке предметов искусства» компании Kunst Asset Management GmbH натюрморт Поля Сезанна «Занавес, кувшин и блюдо с фруктами» (18931511894 годы) стоит на шестом месте в списке 500 самых дорогих произведений искусства, проданных за последние 20 лет. Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. Вскоре он будет так же богат, как старый Луи-Огюст. Вскоре жизнь Сезанна становится невыносимой.

Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена. Впрочем, лучше он немедля отправится к Золя, возьмет у него лодку и начнет работать. Но многие полотна были тоже оценены не выше, чем полотна Сезанна. Только на юге, на природе можно «проверить» Пуссена. Тишина. Это рукопись его романа, следующего, 14-го тома «Ругон-Маккаров» это «Творчество», роман о Клоде Лантье, роман о Сезанне, который писатель начал править два с половиной месяца назад.

Лучше исчезнуть. В середине июня Сезанн появляется в Париже и находит приют у Ренуаров в Ларош-Гюйоне. Через две недели после смерти Танги, 21 февраля, умирает Кайботт. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу.

Нет полотен более продуманных, подчиненных системе и равновесию, чем его полотна, но нет человека более неуравновешенного, чем человек, создающий их. Быть может. Все подвластно смерти, все подвержено разрушению.

Разумеется, в родном Провансе. Пора возвращаться. Но встречаться с Сезанном. Поль Сезанн. Борьба между темпераментом и разумом никогда не проходит безболезненно.

Жеффруа беседует с ним о Моне. С болью в сердце Сезанн примиряется со своей судьбой. А еще это и это. » Новички ничего не покупают и, хотя папаша Танги постепенно заражает их своим восторгом «Сезаннами», сам он по-прежнему остается бедняком.

Ни дуновения. Одинокий дом в скалистой пустыне, обрывистый, выжженный солнцем холм, селение, раскинувшееся у его подножия, скалы, нависшие над морем, по очереди завладевают вниманием художника. Художник становится нетерпим, несдержан. Уступив настояниям Марии, Сезанн начал ходить в церковь.

И мать хотела бы возможно дольше видеть Поля подле себя.

Писатель не заехал в Экс. Одна многолетняя дружба с Эмилем Золя чего стоит. Поселившись на постоялом дворе, Сезанн часто навещал друга, находил у него то, в чем так сильно нуждался: «моральную поддержку».

1877, Колумбус, шт. Устроители выставки согласны и картину «Дом повешенного» (Шоке получил ее от графа Дориа в обмен на картину «Тающий снег в лесу Фонтенбло») покажут на Всемирной выставке. Однако не все ответы таковы. Сезанн очутился в этом городе и, успокоившись, просит жену с сыном приехать к нему. В рейтинге самых «ценных мастеров» художник занимает четвертое место после Пикассо, Клода Моне и Ван Гога. Малейший шум для него нестерпимая мука.

Какая трагическая судьба. Как далек он теперь от импрессионизма. Вдруг Сезанн вспомнил о любезном приеме, недавно оказанном ему Моне и написал ему теплое письмо с сожалением по поводу своего внезапного отъезда, лишившего его возможности проститься с другом.

Уйти от самого себя, забыться, не быть существом, зависящим от капризов необычной судьбы. – Золя, Байль и он совершали столько прогулок где в сосняке декламировали вслух любимые, воодушевлявшие их стихи. Уверенный в своей гениальности, Сезанн тем не менее был вечно одержим страхом того, что не найдет точных средств выражения того, что он видел и хотел выразить на картине средствами живописи.

Он вечно твердил о неспособности «осуществить» собственное видение, всё время сомневался в том, что смог это сделать и каждая новая картина становилась и опровержением и подтверждением этого. Первый план -прочная опора для второго, второй — для третьего. Жизнь в Жа де Буффане, – пишет Сезанн своему другу Золя, – не очень-то веселая. Но терпение Сезанна иссякло.

Сезанн запирается в Жа де Буффане. Разочарование Сезанна глубоко и необратимо. Темпераментные удары кисти с мощной энергией лепят форму, контрасты света и тени подчеркивают драматизм образа объемы, цвет источают мощный накал эмоций. Они наполнены внутренней энергией притяжения и отталкивания.

Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому. Мария подчас внушает страх невестке, которая ведет себя скромнее скромного. Зачастую материально помогал друг Эмиль Золя. Для реализации своих замыслов и идей Сезанн предпочитает жанр натюрморта.

В данную минуту он берется за все. Оллер не растерялся, он не намерен сдаваться. За те два года, которые Пикассо прожил в этой части Прованса, он написал самые известные портреты своей последней жены Жаклин, серию картин по мотивам полотна Мане «Завтрак на траве», создал несколько скульптур. Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет только ему одному известным секретом растирания красок7.

Лучше уйти, уединиться. У меня было свое, маленькое видение мира, совсем крохотное. А дерево, тянущееся снизу вверх по всей левой стороне холста, создает ощущение глубины – этот прием создает иллюзию, будто гора и поля находятся в отдалении (несмотря на то, что написаны «ближе», чем они есть, не в пропорции). Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями.

О. Луи-Огюст, вот кто был на высоте своего призвания. По поводу двух из них Гоген пишет жене в ноябре: «Я очень дорожу моими двумя полотнами Сезанна, поскольку у художника мало законченных вещей, но придет день и они станут большой ценностью», – предсказывает Гоген. «Мгновенье уходит и не повторяется.

«Мы вместе прогулялись по городу, вспомнили кое-кого из знакомых, но ничто нас при этом не волновало. » – восклицает Сезанн.

Мария и мать вечно ссорятся. Брачная церемония – лишь формальность. Он читает и перечитывает эту маленькую новеллу Бальзака: десять лет Френхофер, гениальный художник, работает над полотном «Прекрасная Нуазеза», своим шедевром, который он тщательно ото всех скрывает.

«Отсюда можно было бы увезти сокровища. Жалкий, жалкий Сезанн. Гортензия едет в Жа де Буффан с маленьким Полем (ему уже минуло четырнадцать. ), в сопровождении свекра и свекрови. Не отказывай мне в этой услуге, я не знаю, куда кинуться». Острые боли заставляют его время от времени прерывать работу.

Да разве я знаю, что он с ним сделал. Тогда он скатывает его, ломает о колено и отшвыривает в дальний угол комнаты. Правдиво передать его в живописи. Произведения Сезанна несут на себе отпечаток внутренней жизни художника.

Разумеется, Сезанн пытается писать – живопись всегда для него большая поддержка. Я прихожу на мотив и теряюсь в нем. В любой победе таится зародыш грядущего поражения. «Я как ребенок», – говорил о себе Сезанн.

Сезанн изучает ее структуру, вычисляет объемы. Поболтав с братом Байля, Изидором, ныне адвокатом, Сезанн ворчит: «У него вид смазливого судейского гаденыша». — Отсюда открываются прекрасные виды, но это не вполне живописные мотивы. над самой пристанью», в том месте, которое называется кварталом Замка. За домом высятся поросшие соснами крутые скалы.

В отличие от импрессионистов, устремлявшихся в своем творчестве в погоню за ускользающим мгновением, Сезанн надеялся превратить «импрессионизм в искусство такое же прочное и долговечное, как искусство музеев». «Пошлый мещанин – вот кем теперь стал Золя. » Однажды Сезанн, явившись с опозданием, перехватил насмешливый взгляд, которым его друг обменялся со служанкой, завидев его внизу у лестницы, запыхавшегося, обремененного свертками, в помятой шляпе. Весь район Эстака неотступно владеет мыслями художника. Лучше отойти.

Он, как говорится, звезд с неба не хватает». Прошли те времена, когда его пинали все, кто мог, когда газета «Ле Пти Паризьен» позволяла себе следующие высказывания: «Это своенравный, вспыльчивый, поистине непримиримый художник. Обед привел Сезанна в прекрасное расположение духа.

Ему необходимо уехать, переменить место. В них есть нечто грандиозное, подлинная духовная мощь, они покоряют классической ясностью. Он богат. Единственная значительная сумма в 3 тысячи франков была выручена за одно из полотен Моне.

Гортензия, та ни за что не хочет возвращаться в Экс. Несказанность. Для работ раннего «романтического» периода характерна экспрессия форм, линий, цвета бурные страсти, снедающие художника ищут выхода в живописи (Оргия, 1864—1868, Париж, частное собрание Похищение, 1867—1869, Кембридж, Музей Фитцуильям). «Эскизы сплошным потоком» спускаются с потолка до самого пола, где, скопившись, образуют «оползень брошенных вперемежку полотен».

Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. Особенно это сравнение становится очевидным, когда оказываешься в карьерах Бибемю. Он ставит свой мольберт на берегу Невшательского озера или в долине реки Арез. К моменту его появления гости уже сидели за столом.

Несвоевременное вторжение гостей удивило Ренуаров. Американская художница Мэри Кассат, друг Моне, увидев впервые Сезанна, приняла его за разбойника, головореза, «a cut-throat», но это впечатление быстро рассеялось и она поняла, что «разбойник» застенчив и кроток, как дитя. Сезанну по душе их сдержанность, степенность, склонность этих тяжелодумов к размышлениям. Он должен жениться на Гортензии и чем скорее, тем лучше. И вдруг начинает неистово колотить по столу.

Она сложена из того же камня, что и все вокруг. «Так же как в личной жизни сюжет «отец—сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен. И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. Меня мучит острое ощущение оттенков. Что бы ни говорил Сезанн о «несбыточных мечтах», он прекрасно знает, что писать ему необходимо, что писать он будет до последнего вздоха.

Он хотел бы передать ее красоту — это одна из его самых мучительных забот. Где же он берет эту природу. Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими. Однако Сезанн 151 не только пейзажист.

Страшная вещь успех. Нет, нет. — Я вдыхаю девственную чистоту Вселенной. Сезанн покоряется.

Вот, например, место рождения картины «Красные скалы» (1900). «Что случилось. » – недоумевает Золя. «Дамское счастье» вышло в свет в 1883-м. Сквозь пенсне Золя смотрит на живой прототип героя своего произведения. Вдобавок ко всему еще эта мерзость, безвкусица. Он изверился.

Куда вы направляетесь, Сезанн. » И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. Любовь налетела стремительно и через три года родился Поль, единственный сын. Так, в своей мастерской на улице Ботрейи он жил «среди ужасающего беспорядка.

В этом одна из его самых мучительных забот. Так вот тоже самое и с Сезанном.

Лучше отойти. Монтичелли – какой temmperammennte. И с ним уехал. С лихорадочным блеском в глазах разглядывает Сезанн эту красивую девушку из Прованса. Впрочем, его мастерство непрерывно совершенствуется. В покойном он потерял друга и одновременно своего единственного серьезного ценителя. От нежной дружбы, что была для Сезанна отдохновением, вдруг повеяло могильным холодом.

Год 1883-й тоже промелькнул как сон. Пейзажи Эстака, «Купальщицы», портреты – Гортензии, сына, автопортрет, – натюрморты, одно сменяет другое. Trahit sua quemque voluptas. Он принял все необходимые предосторожности. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, «зажигает все светильники, какие только может у себя найти» и работает, «пока хватает сил». По своей обычной методе писатель сперва накопил груду выписок, затем порылся в воспоминаниях, получил у одних, у других людей сведения о том о сем, о торговцах картинами, о любителях искусства (вплоть до Шоке под именем господина Гю), об инвентаре художника, разузнал всю подноготную о натурщиках и натурщицах, вникнул в интриги Салона.

Импрессионизм, – добавляет он (и кажется, что читаешь Золя), – делает лишь первые шаги но в день, когда человек сильного темперамента и высокой культуры заставит нас признать импрессионизм, в этот день мы, возможно, получим новое искусство». Он, видимо, будет лишен всего, даже женской любви, той любви, что своей нежностью, теплым участием помогает побороть превратности судьбы, переносить неудачи, – любви, воодушевляющей на победы, придающей силы, неустанно побуждающей к действию, заставляющей верить в будущее. Сезанн не терпит ни малейшего проявления усталости.

К тому же вновь обостряется его мизантропия. Сомнения нет – перед нами один из величайших художников мира, но – не прискорбно ли это. 27 июня он просит друга немедленно известить его, как только тот водворится в Медане. И вот однажды этот господин Гоген похитил его у меня. За «Терезу Ракэн» изданную в 1868 году, Золя получил 13 тысяч франков авторского гонорара.

Сезанн запрещает подметать у себя «из боязни, как бы пыль не осела на еще влажные полотна». Он не располагает большими деньгами, но не теряет надежды их заработать. Она привыкла к его длительным отлучкам, к перерывам в их беспорядочной супружеской жизни. Вода и листва будто спят каменным сном. «Отец», – шепчет Сезанн. Хотя Монтичелли слегка располнел, он все еще сохраняет осанку несмотря на короткие ноги, он довольно высокий, у него ясный взгляд, огромный лоб, крепкая шея и великолепная рыжевато-золотистая борода его неторопливые, размеренные движения не лишены величавости. Вентури).

Его мысль о «власти» над моделью важна для понимания художественных идей Новейшего времени: художник утверждал право на собственное видение мира, на волевую трансформацию натуры. То же самое происходит, когда дело касается вертикальности и устойчивости предметов. Всматриваясь в расстилающийся перед ними пейзаж. Кост по поручению Золя роется в антикварных лавках и в лавках с разным старьем.

Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. Накануне национального праздника Виллен украсился флагами. После двадцати лет страстной одержимости дойти до такого состояния, так опуститься.

Их, этих портретов, 29 – масло, акварель, графика. Край этот, столько раз исхоженный Сезанном, для него уже не подвержен капризам дней и времен года. Та же скала справа, проем, деревья на заднем плане. Как далек он теперь от импрессионизма.

Сезанн-отец находится в Жа де Буффане. Все между собой не ладят. Опять нелады. Доводя до крайности верность своему видению, повинуясь страстному желанию писать именно то, что он видит, стремясь точнее выразить «свое маленькое ощущение», Сезанн спрашивает себя, не отказаться ли ему от того произвола, который считается общепринятой истиной, но для него эта истина ничто.

А когда отваживается пройтись по улицам Экса, то иной раз встречает знакомых, Жибера или кого-нибудь из бывших однокашников по коллежу Бурбон. Их отправляют на чердак. Но это отнюдь не значит, что Сезанн был одинок и несчастен.

Мы даем всходы». Здесь и только здесь он бывает самим собой. Неудачи больно задевают его. Несмотря на дружбу с Сезанном, Золя в конце концов соглашается с мнением жены: «Становится неприличным сохранять дома, на виду у посетителей, полотна этого неудачника».

Сезанн любил эти карьеры. В душе у Сезанна больше нет иллюзий. Сезанн последует за ним. «И вы, Моне, –прерывающимся голосом воскликнул Сезанн, – вы тоже издеваетесь надо мной. » Затем вскочил из-за стола и, не слушая возражений друзей, огорченных столь неожиданной реакцией, убежал с перекошенным от волнения лицом. – этот маг и волшебник интуиции».

Спустя некоторое время после их отъезда Сезанн и сам уезжает в Эстак к Гортензии. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. Победила Мария. Слишком быстро, «проклятые», вянут. Художник издерган, взвинчен, все его отвращает.

И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. Нет больше сил топтаться в Ларош-Гюйоне. Пусть все остается по-прежнему, словно бы ничего не произошло, словно «Творчество» не причинило ему нестерпимой боли и Клод Лантье не Поль Сезанн. И какие.

Несказанность. «Постоянная борьба, ежедневная десятичасовая работа, предельная самоотдача. На этот раз настроение у Сезанна самое мрачное. 1883 год. Материальная весомость красочной фактуры гармонично сочетается в произведениях Сезанна со смелым лаконичным рисунком, конструктивно четкой, пластически обобщенной лепкой формы и ясной уравновешенностью композиции («Автопортрет», 1879-1885, Пьеро и Арлекин, 1888, Персики и груши, 1895, — все в ГМИИ, Москва). Разговоры об искусстве почти бесполезны. Что еще он может ждать от будущего. Золя еще в Париже, но скоро переедет в Медан.

Сезанн воспринял эту смерть как тяжелую личную утрату. Сезанн настойчив, он снова шлет письмо. Сезанн исчез. Роза бумажная: длительная работа не позволяет художнику писать живые цветы. Мы видим лоскуты зеленых и золотых полей, которые как одеяло покрывают долину (поля написаны под двумя углами, как минимум) и растелены до самого подножия синевато-розовой громады. Они показывают его неуверенность в себе, преклонение перед великими.

А если эти чужие люди шпики. Он приносит своему хозяину немало огорчений. Он все такой же, каким был всегда, – важный барин, любящий наслаждения, роскошь, великолепие. Мир застыл. Белоснежные воротничок и манжеты, бархатное пальто, жемчужно-серые перчатки, трость с золотым набалдашником, можно сказать, «персонаж Тициана, покинувший раму». Золя любит поесть и потому полнеет.

Почему из Экса 151 понятно. Но Сезанн не задерживается у Шоке. Где же он берет эту природу.

Быть может, он ошибается, быть может, никогда не сумеет «теоретически обосновать результаты своих попыток». Вода и листва будто спят каменным сном. И чтобы это отобразить, надо очень мало краски и очень много простоты. Одержимый страхами, он все больше поручает себя заботам матери и сестры. Иногда Сезанн навещает Монтичелли, но марсельский художник внезапно потерял свое жизнелюбие и увлеченность работой: смерть матери повергла Монтичелли в глубокую печаль здоровье его пошатнулось. Какая-то старая женщина с вязаньем в руках по привычке подошла к месту, где писал Сезанн. Сезанн потрясен.

Не в пример сыну отец «выразил» себя. Однако это не мешает старым спорам вновь разгореться.

Он действительно являлся настоящим трудоголиком, посвятившим всю свою жизнь живописи. Одно лишь воображение. Как утверждает Филипп, его прадед пришел бы в ужас, если бы узнал об этом.

Он и Сезанн, как в прежние времена, ставят свои мольберты рядом. Но ведь это напрасная трата времени. » Конечно, отчасти виновата и Гортензия. Однажды, гуляя по улицам, Сезанны увидели антирелигиозную демонстрацию. Когда Моне закончил речь, Сезанн посмотрел на него печальным полным укоризны взглядом.

Неудачи больно задевают его. Вот уже два года, как этот с виду скучающий молодой человек (креол по происхождению, зовут его Амбруаз Воллар) исподволь занимается продажей картин. Но вернемся к растущему Полю.

Правда, понять искусство реформатора тогда смогли лишь избранные. В Швейцарии он чувствует себя чужим. Моделями ему послужат крестьяне. Некому довериться, не с кем поговорить в минуту тоски. О нет, нет.

Пушкина). Но швейцарский пейзаж, столь отличный от провансальского, озадачивает Сезанна. Выводя толстым пальцем кружки, Танги любил говорить: «Взгляните на это небо. На этом дружба закончилась. Поль справедливо рассудил, что это было предательством» (Тина Гай). Нет полотен более продуманных, подчиненных системе и равновесию, чем его полотна, но нет человека более неуравновешенного, чем человек, создающий их. Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду «поглупел».

В своей книге, героем которой будет Сезанн—Лантье, писатель покажет не только «борьбу художника с природой», но и «борьбу женщины с творчеством». «Благодарю тебя за присланную книгу, – пишет он другу, – за то, что не забываешь меня в моем уединении». Вместо этого он днями сидит в Лувре, копируя классиков. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить», то только здесь, перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе.

Он избрал мотивом старую Гарданну. Нетвердой рукой он по-прежнему стремился осуществить свою мечту о цвете, отдаваясь в полусознательном состоянии последним радостям. Фанни. Резкая, требовательная, с мрачным характером.

По словам Алексиса, они ненавидят «эту особу», которая рассорилась и с Розой. Часто Сезанн уходит бродить по холмам, высящимся вдоль дороги в Толоне.

Он задумал написать Жеффруа сидящим в кресле у письменного стола, спиной к книжным полкам. Он ни у кого не бывает. Критик немедленно принимает предложение и художник с жаром берется за работу.

Оллеру не повезло. Но это не мешает Сезанну безгранично восхищаться сыном. О, никогда в жизни Сезанн не признается, что он смертельно ранен. Сезанн работает.

4, 5 июля от Золя ни звука. Век за веком сначала римские рабы, затем наемные рабочие «срезали» землю, уходя все глубже и создавая причудливый пейзаж из ущелий, образованных пластами вырубок. Уже ранние работы нарушают законы прямойперспективы: все линии в пространстве искривлены, предметы предстают преувеличенно весомыми иобъёмными, а пространство – сферическим. В классически ясных и спокойныхпейзажах перспективные линии не сходятся в одной точке, а закругляются «как по краю блюдца» дальниепредметы приподнимаются и увеличиваются. В ноябре он возвратился на зимнюю квартиру в Эстак, куда вскоре приехала мать.

По словам историка искусства Готфрида Бёма, автора монографии о Сезанне, в многочисленных вариациях одного и того же сюжета художник стремился осуществить «синтез постоянства и изменчивости»8. Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. И все-таки исповедуется, причащается, находит в мессах успокоение и отдых. Достаточно увидеть «Автопортрет в фуражке» 18731511875 годов из Эрмитажа, «Автопортрет на розовом фоне» 1875 года или «Автопортрет» 18771511880 годов (оба из музея Орсэ), чтобы почувствовать силу его личности.

А. С. «Видишь, – усмехнулся Сезанн, – если бы все глупцы исчезли, ты был бы принужден доедать остатки тушеного мяса наедине со своей благоверной». И пустился в плавание, быть может длительное и ненадежное. Задетый за живое, Сезанн говорит, указывая на небо: «Нет ничего, кроме этого», – и, взволнованный увиденным и услышанным, художник исчезает в толпе. В этом смысле он был даже не постимпрессионистом, а подлинным реалистом.

Заведены оранжереи, голубятня, образцовый птичий двор. Интересна история, связанная с горой Сент-Виктуар и правнуком великого художника. Что там наговорит ему этот «папаша Жеффруа. ».

Сезанн вырывает предметы из потока времени, чтобы вернуть их вечности. Но нет покоя в душе у Сезанна. Эти натюрморты для Сезанна лишь эксперименты, упражнения. Против ожидания она находит в Марии союзницу, хотя та ее презирает. Мария ценит умение Гортензии стушевываться и мать Сезанна это ценит. Но настал день и художник, опьяненный удачей, соглашается показать друзьям картину. И что же.

Амбруаз Воллар, прищурив глаза, с безразличным видом присматривается к обстановке, наблюдает «славного папашу Танги» и его клиентуру, прислушивается к разговорам в лавке. В Марселе вспыхнула эпидемия холеры и, боясь заразиться, Золя отменил встречу с Сезанном. Дружба его с Золя мертва и нет для Сезанна в его одиночестве ничего лучше материнской любви, ласковой и успокаивающей.

И Сезанн дал себе слово: больше он в Медан не вернется. Как будто и не прошло ста лет. Сезанн мечется, тоскует. А. С.

Здоровье его расшатано. Смерть уже коснулась Луи-Огюста своим беспощадным резцом. Прах Пабло Пикассо захоронен во внутреннем дворе замка Вовенарг. Поверьте, для каждого художника неизбежно наступает момент, когда он получает признание и у него появляются поклонники, более горячие и убежденные, нежели те, кого прельщает обманчивая внешняя сторона». Но, как ни изолирован Сезанн, он не прекращает трудолюбивых поисков.

Ведь немногим более ста лет назад сам мастер считал большой удачей, если продавал свои холсты по 40 франков (для сравнения: 20 франков в месяц тогда, в конце XIX века, стоила комната в Париже, а за 10 франков в месяц художник мог обеспечить себя красками и холстами). Под силами природы, которые ему хочется разгадать и зафиксировать на картинах, он понимает и людей, ту материю из которой сделаны лица, фигуры, одеяния. Хочу просить об одной услуге, ничтожной для тебя и весьма значительной для меня. Но Сезанн не испытывает никакого удовольствия. Я и мое полотно — мы одно целое. Он забыл о бесчисленных мелких придирках, которыми Луи-Огюст постоянно изводил его. Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает.

Но не проходит и сорока восьми часов, как все планы Сезанна снова рушатся. Ни дуновения. Сезанн, ослепленный гневом, ходит взад-вперед, сжимая кулаки. Здесь он полностью властен над натурой. Говорят об искусстве, говорят о науке.

Все на той же картине «Гора Сент-Виктуан» мы можем увидеть и геометрию и систему параллельных горизонтальных линий, выстроенных при помощи полей, виадука, крыш домов – она тянется до подножия горы. Это недостойно того, чем они были друг для друга столько лет кряду. Порой, не сдержавшись, он швырял их, полуодетых, на приготовленную для них подставку, а потом возвращался к мольберту и, сжигаемый внутренним огнем, «укладывал их на ложе своих картин». С одной стороны, Жорж Леконт в своей книге «Искусство импрессионизма» воздает должное «искусству очень здоровому, очень цельному, которого часто достигал – почему в прошедшем времени.

Сезанн узнает себя в этом человеке. Маршрут «Париж 151 Экс» становится для него также постоянным. Речи о браке быть не могло. Гора изображена Сензанном более чем в 60 картинах. Скоро смерть.

Сестра Роза с мужем никак не решается уехать их младенец пищит. «Жизнь в Жа де Буффане, – пишет Сезанн своему другу Золя, – не очень-то веселая». Вот именно, терпеть Сезанн не может Фанни по-прежнему не пишет.

Пушкина Вид на гору Сент-Виктуар со стороны Бельвю, 1883 Гора Сент-Виктуар. Сезанна, несомненно, радуют сообщения Танги. «Он самый сильный среди нас, – замечает Сезанн, – Моне, я ему даю место в Лувре». Она ведет беззаботный образ жизни, который ей так по душе. Оперируя преимущественно градациями трех основных цветов (зеленого, голубого и желтого), то тонкими и прозрачными, то резко контрастными, нанесенными плотными корпусными мазками, он обозначал с их помощью пространственные планы и степень освещенности. Разные новые направления, дивизионизм вызывают у Сезанна смех: «Я люблю барона Гро, так могу ли я, по-вашему, серьезно относиться к разным глупостям. » Однако у беседующих есть темы, которых касаться нельзя.

Еще чего. Впрочем, как ни приятно ему это уважение, но оно так мало значит. Как мало нужно, чтобы привести Сезанна в отчаяние. С поразительной легкостью переходит он от воодушевления к отчаянию, от смеха к слезам.

Сезанн запирается в Жа де Буффане. И надо признать, все действительно оборачивается как нельзя хуже. Сезанн мечется, ездит то туда, то сюда, все, что творится вокруг, его не касается.

Почти две тысячи франков уплачены за полотна Писсарро. Женись на ней, женись наконец. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. Он хотел бы передать его красоту. Остальные, разумеется, любезны, но их сочувственные взгляды выводят его из себя.

Мертв. Разумеется, в родном Провансе. Разве жизнь, которую он ведет, не безумие. Невозможно одновременно утверждать и свободу и каноны. Отношение сына к жене поддерживает в ней это чувство.

Маршрут «Париж — Экс» становится для него также постоянным. Кроме Поля в доме росли две сестры, с которыми он поддерживал теплые отношения. Продолжать разыгрывать дружбу, взаимопонимание. Он больше не в состоянии оставаться в Ларош-Гюйоне.

Он, Золя, никогда не одобрял связь с этой особой. Какая разрушающая сила таится в нем – люди предстают во всей их обнаженности. Я прибегаю к твоей помощи и умоляю отпустить мне мои грехи да будут благословенны мудрецы. Однажды Золя, кичась своими связями, рассказал Сезанну, что недавно обедал «у одной важной персоны» и художник не смог удержаться, чтобы не напомнить Золя о его письме.

Близок день, когда каждое из этих полотен будет стоить много дороже пятисот франков, отныне Танги считает своих «Сезаннов» «бесценным сокровищем». «Лавровый венок и возлюбленную бог приберегает для нас к двадцати годам», – говаривал в свое время Золя. Ему уже 51 год. Какая разрушающая сила таится в нем – люди предстают во всей их обнаженности. Это позволяло ему делать его мастерское владение кистью и карандашами.

Скоро ему стукнет пятьдесят. Впрочем, что мог бы он сегодня сказать этим людям. Одиночество тяжелым грузом ложится на сердце Сезанна. – ему уже не подчинялась. Он будет огибать «сезанновские» места и протянется через прибрежные города Марсель и Тулон.

Но эти встречи лишены для него всякого интереса. Здешний климат – вечный довод Гортензии – вызывает у нее эмфизему легких. Она, несомненно, чуточку ревнует его к Гортензии. Тем хуже.

Дни летят, но он этого не замечает. Как в воду канул. Он нуль. Правда иной раз Танги, заинтересовавшись каким-нибудь полотном и желая «отвадить» покупателя (он всегда с болью душевной расставался с любым произведением), назначает аховые цены – вплоть до 400, 500 и 600 франков при таких цифрах покупатель, разумеется, «остывал» и больше не настаивал на покупке. Он продолжает заниматься живописью его полотна приняты в Салон.

Сезанн злится, на долгие дни исчезает из дому. «Женись на ней, женись наконец. » – не перестает твердить Мария, заводя разговор о Гортензии. А дальше «бордель в том или другом городе и это все. Творчество Сезанна, одного из главных мастеров постимпрессионизма, стремившегося к созданию своего рода классического искусства, лишенного всего преходящего и мимолетного, к раскрытию неизменного величия и гармоничной уравновешенности природы, органического единства ее форм, оказало громадное влияние как на многих художников ХХ века, так и на целые направления изобразительного искусства, разрабатывавшие, как правило, отдельные стороны сезанновского наследия (кубизм, лучизм, так называемая симультанная живопись и др. ).

Писатель удивлен нетерпением Сезанна. Сезанн узнает себя в этом человеке.

В натюрмортах, подчеркивая структуру предмета, как бы утяжеляя его с помощью красочной фактуры и использования чистого цвета, художник выявляет материальную вещественность и строгую пластичность предметного мира (Горшок с геранью и фрукты, 1890-1894, Метрополитен-музей Натюрморт с драпировкой, 1898-1899, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург). Вопреки воле властного и деспотичного отца (от которого он материально зависел в течение всей жизни) Поль уезжает в Париж (1861), чтобы стать живописцем. Вот он, непонятно по какой причине потерявший надежду добиться «выражения себя» (realisation), охваченный яростью, судорожно рвет на куски свои творения. «Каких глупостей ты бы ни натворил, ничто не заставит меня забыть о том, что я твой отец», – говорит он с нежностью. Несчастный, неудавшийся талант. Однако вскоре Сезанн уезжает в Шантильи, где поселяется в гостинице Делакур.

Впрочем, ему везде плохо. То, что сегодня нас так удивляет, возможно и есть живопись завтрашнего дня. То ли я обезумел, то ли в здравом уме.

Картины не покупали. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят1. Единственный, с кем, пожалуй, можно было бы поддерживать отношения, это Нума Кост. Не прибавил бы он ко всему еще и этот смехотворный скандал, эту постыдную, невесть откуда свалившуюся любовь. Церковь – это прибежище.

«Художники должны полностью посвящать себя изучению природы и пытаться создавать картины, которые бы являлись наставлением. Никого вокруг. Он художник этой земли с ее грубыми геологическими напластованиями. «Я хочу раствориться в природе, врасти в нее, расти в ней». И семья, в которой он вырос, была отнюдь не маленькая.

Вдобавок, узнав, что Поль живёт вместе с возлюбленной, отец вдвое уменьшил ему содержание. «Я целомудрен, – любит говорить о себе Золя. – Женщина помимо жены. Завез к неграм.

Зрело обдуманная и точно построенная, каждая из работ Сезанна становится песней, которую художник насыщает волнующей поэзией и трепетным чувством. Верните ствол – и ветви вернутся на передний план, словно навесая над головой художника. Три года. Он ждет писем от Фанни, которые Золя (Сезанн просил его об этом сразу же по своем приезде в Париж) должен отправлять ему «до востребования». Сезанн знает, что работа над портретом будет длительной. Его не замечают. Юноши вынуждены простаивать долгие часы, не меняя позы. Лишь четыре дня спустя от него пришло письмо, помеченное почтовым штемпелем: Женева.

Научные работы – в сотрудничестве с Гастоном де Сапорта Марион опубликовал девятнадцатитомный труд «Эволюция растительного царства», – разнообразная деятельность, приближающееся сорокалетие не погасили в этом человеке увлечения искусством. Он вдруг решает вернуться в Экс. Эта грязь, подымающаяся со дна души из-за какой-то служанки на ферме. В те вечера, когда Монтичелли слушает музыку (он обожает оперу и цыганские хоры), он, взбудораженный, почти невменяемый от только что услышанного, торопливо возвращается в свою мансарду, зажигает все светильники, какие только может у себя найти и работает, пока хватает сил4. Думая иногда о Гойе и герцогине Альба, Сезанн вздыхает. В портрете своего друга Виктора Шоке (ок.

Бог мой. » Три года. Что за притягательная сила таится в этой ослепительной плоти. Моральная подавленность сказывается на здоровье Сезанна. Этим летом Сезанн пробыл несколько недель в Жа де Буффане.

Серия автопортретов, написанных в разные годы, 151 лучшее «пособие» по изучению отношения художника к себе и миру. Как знать, быть может, его работы не так уж презираемы, как он воображает. На это дерево. Что ж. Он ответит Золя.

На юге ее снедает тоска. Но, стремясь, как всегда, производить впечатление, преувеличивая врожденную склонность ко всему причудливому, он подчеркивает необычность своих манер, туманность речей, уснащенных «заранее продуманными нелепостями». Страх сжимает горло, он охвачен страстью. Та знает своего братца получше Луи-Огюста, ее не проведешь никакими ухищрениями.

Примириться, симулировать чувства, о нет. Сегодня «Ругон-Маккары» насчитывают 13 томов. Сезанн — человек мощного творческого темперамента, суровой воли, сильных чувств.

Ничто больше не нарушает однообразного течения времени. Там, за церковью Реформистов, поднявшись по крутому склону бульвара Девилье, Сезанн останавливается у старого дома, взбирается по лестнице и, толкнув дверь, не обращая внимания на страшный беспорядок, входит не то в комнату, не то в мастерскую, чтобы обнять художника, стоящего с кистью в руке за мольбертом. «Аминь. » – отвечал мальчик-певчий. Несколько позднее, в феврале, Валабрег просит Сезанна приехать к нему в Экс.

Старые привязанности отошли в прошлое. Если картина не удалась, ее швыряют в огонь и начинают новую». Именно его, Сезанна, похоронил этот «краснобай».

Страшная вещь успех. Только на юге, на природе можно проверить Пуссена. Сезанн одинок Книги Золя по-прежнему единственные вестники, доходящие до него извне. Мы воспринимаем токи мощной духовной энергии исходящие от полотен мастера. Иной раз его охватывает нервное возбуждение, а иной раз депрессия и усталость. – пребывающий в безвестности.

Болезнь обостряет присущую ему раздражительность. На черный день он запасся тонной солдатских сухарей.

В свое время художник отдал дань дендизму. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы. Впрочем, даже эта дружба отныне кажется ему бессмысленной. Этот бедняк превратил жизнь в чудесную грезу. И со многими предосторожностями принимается за работу.

Быть может, его произведения обречены на небытие. И вечно мечется, охваченный нервным беспокойством и нетерпением. Он ненавидит толпу.

Эти радужные планы, благодаря которым Сезанн принял Алексиса с исключительной приветливостью (художник подарил ему четыре картины), не соответствуют напряженной атмосфере, царящей в семье Сезанна. – что забыл осведомиться на почте, где его ждало «до востребования» письмо Золя. Но, убедившись в том, что все усилия напрасны, решил подчиниться капризам животного. Полагаю, что все-таки я буду жить и не хочу рисковать и in aeternum жариться. Позади ничего, кроме пепла. Его творческий накал доходит до исступления. Он одинок.

13 июля он уведомляет об этом Золя. Гортензия, которая лучше кого бы то ни было знает, что с Сезанном ее ничто не связывает, кроме ребенка и привычек, устоявшихся за шестнадцать лет близости, энергично защищается от угрожающей ей опасности. «Я хотел бы обладать вашим уравновешенным умом, – пишет он Шоке.

Ободренный, Сезанн возвращается к Жеффруа и сеансы начинаются снова. (Другое дело, что его самого «сливки» парижского арт-мира признали не сразу. ) В какой-то момент Сезанн и сам заводит семью: его натурщица рожает ему сына. да что я знаю. Но, правда, делал он это практически в разных стилях.

На его огромном рабочем столе лежит рукопись, которая с каждым днем увеличивается на несколько страниц – «nulla dies sine linea» – «ни дня без строчки». Все как у обычного человека. Пока Монтичелли делает набросок, Сезанн, которого дорожные приключения настроили на поэтический лад, читает вслух что-нибудь из Апулея или Вергилия.

Неподалеку от Сент-Виктуар находится древний замок Вовенарг (Chteau of Vauvenargues), связанный с именем Пабло Пикассо, который купил его в середине прошлого века. Бедные натурщицы.

Доходы его ничтожны. Увы, того не интересует Сезанн. Несмотря на нужду, Гоген противится жене, когда та, чтобы обеспечить семью деньгами, хочет продать несколько «сезаннов» из его коллекции. «Да почиет в мире», – читал священник.

Чего только не приходилось им сносить от этого нелюдима, грубияна. «Пишу тебе, рассчитывая на ответ. Исследователи пожимают плечами.

«1882 год. Они пишут. О, этот Гоген. Здесь и только здесь он бывает самим собой.

И ради этого забыть обо всем. » – восклицает Сезанн. Но Сезанн страдает. Доходы его ничтожны. Поразмыслив, Сезанн, должно быть, почувствовал некоторую неловкость – всегда он обременяет Золя своими просьбами – и в постскриптуме добавил странную фразу: «Я человек маленький и не в состоянии оказать тебе никакой услуги, но я уйду из этого мира раньше и постараюсь исхлопотать для тебя у Всевышнего тепленькое местечко».

Уже три года, как этот человек состоит депутатом Экса и абсолютно поглощен политикой. Мальчишкой он с друзьями сбегал сюда из города и жил здесь днями, купаясь в расположенном неподалеку озере, смотрел сквозь просветы сосен на гору Сент-Виктуар.

Полотно не поддается. Да, его жизнь целиком отдана живописи, но не закончится ли она ужасным поражением. Он, Сезанн, ничего не получил.

И победил. Сезанн легко раним. Сезанн убежден, что Монтичелли, этот алхимик цвета, с ошеломляющей быстротой создающий картину за картиной, почти рельефные по фактуре и одновременно напоминающие блестящие эмали, владеет «только ему одному известным секретом растирания красок». Отвергая художников, которые на него ссылаются, Сезанн обвиняет их в том, что эти люди ограбили его со вздохами и стенаниями жалуется он Мирбо: «Уж этот господин Гоген, вы только послушайте.

У Сезанна слишком тяжело на душе, чтобы задерживать на этом свое внимание. Сезанн назвал гору «прекрасной темой» (beau motif)6 и в том же году начал писать картины7, вылившиеся в целую серию, которой художник посвятил многие годы. Мелкий укол самолюбию – и он страдает от обиды. И в то же время мы видим, в какой степени художника раздражало нелепое путешествие по Швейцарии.

На ней ничего не видно, кроме туманного нагромождения красок и множества беспорядочных линий из которых – непонятно каким чудом – возникает прелестная обнаженная нога, «уцелевшая от медленного, непрестанного разрушения». 1878, Париж, частное собрание Натюрморт с драпировкой, ок. Жена и сын так привыкли к странностям Сезанна, что его отсутствие их не беспокоит. Он ни у кого не бывает. Бедное мое. Пресса спешит откликнуться на книги Золя. Он старше Сезанна на пятнадцать лет, ему скоро минет шестьдесят.

Писем нет, Фанни, видимо, не дорожит этой тягостной любовью. Он не художник Севера и не художник Иль-де-Франса. Катастрофа. На этот раз именно так и произошло: Сезанн все оставил. Там он завоевывал художественную сцену, а жил и творил на родине, в Эксе. Но они радушно приняли неполадивших супругов. Он одинок.

В глазах Сезанна она сохранила прежний авторитет, она, по его словам, «старшая». В гостинице, где он остановился, у него украли 500 франков – все его деньги и старик отправляется в Экс, откуда торопится уведомить Сезанна о происшедшем. В этом все. Он здесь родился, вырос, учился, работал, умер и был здесь же похоронен.

Марион все время по-дилетантски занимается живописью. Сын, как всегда, ее любимец (о нет, нет, только не Мария, она слишком властная, что ни говорите, «это не то»). Он писал до последнего вздоха. Исступленный, галлюцинирующий, озверелый, он либо проклинал живопись 151 «это собачье ремесло», либо в хмельном порыве безудержной радости заявлял: «Когда я пишу, у меня такое ощущение, точно я сам себя щекочу». Его полотна обречены на безвестность, на трагическую судьбу незавершенных произведений, на то полное забвение, которому подвергаются вещи, когда люди к ним равнодушны. Попробуйте просто заслонить рукой ствол и вы увидете, что иллюзия исчезает.

И пишет. Но довольно цифр, хоть и убедительных, ведь речь идет об искусстве. На столе несколько листов бумаги, раскрытая книга, небольшой слепок Родена, цветок в вазе. Нередко художники уходят вдвоем на мотивы.

Его учителем была сама природа. На своих полотнах художник достигает гармонии между противоречивыми устремлениями разума и чувства, смягчает слишком строгий, слишком абстрактный характер своего, сезанновского, классицизма. «Но можешь ли ты несколько дней потерпеть. » – спрашивает Золя Сезанна.

Лаконичнее в этот период становится и лепка форм на холсте, а также их обобщённость. С беззаботными прогулками покончено. Сыграла ли тут свою роль любовь матери Поля к романтической живописи и сюжетам типа «Поцелуй музы» или влияние друга детства Золя, который раньше уехал в Париж делать свою судьбу и понял, как там процветает современное искусство. Вот почему Сезанн никогда не устает смотреть, как Монтичелли работает. Внизу на деревянном помосте 151 ее репродукция, поднимаешь глаза 151 перед тобой оживший пейзаж. Как бы там ни было, в 1892 году одна за другой вышли две статьи о Сезанне.

Но Сезанн страдает. Скитания приводят Сезанна в Марсель. И Сезанн рассказывает Монтичелли о своих намерениях. В октябре он снова уехал в Экс с мыслью не возвращаться в столицу. Абсолютно непонятно, тем более что подобная несдержанность не мешает ему быть самым прилежным учеником.

Вот почему он почти всегда стеснен в средствах. При каждом очередном успехе пристраивают то крыло к дому, то службы, прирезают к поместью землю. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы — писал Сезанн. «Я вижу, что планы набегают один на другой и иногда отвесные линии мне кажутся падающими». Он и сам писал стихи. Забыться в женской любви.

Пошлый мещанин – вот кем теперь стал Золя. 29 июня художник скончался. Однако мастер вносит коррективы в принципы линейной перспективы, господствовавшие в европейской живописи со времен Ренессанса, приближая трактовку глубины пространства к более естественной, соответствующей зрительному восприятию (так называемая «перцептивная» перспектива), он добивается передачи пространственных планов с помощью градации цвета (Шато Медан, 1880, Цюрих, Кунстхауз Панорама Овера, 1873—1875, Чикаго, Институт искусств Деревня на севере Франции, 1879—1882, Сан-Франциско, Дворец ордена Почетного легиона Овер-сюр-Уаз, 1879—1882, Цюрих, частное собрание).

Как уловить ее, как объять во всех проявлениях. Гора Святой Виктории влечет Сезанна не «своей объемной массой, но своим внутренним светом Дорога, ведущая по долине к горе, — это дорога из мрака к свету Кажется, будто Сезанн тихо читает вечернюю молитву» (Л. И вовсе не спешит переменить место жительства. Эта хижина и сейчас встречает гостей. Виадук, 1906, обе — Нью-Йорк, Музей Метрополитен Гора Сент-Виктуар, ок. Если с вами на выставку пришла женщина «в интересном положении», ни на секунду не задерживайтесь у «Портрета мужчины» кисти господина Сезанна.

Так начался их роман их Битва любви. И что же. Молодой Поль, тот умеет себя защитить.

У праха нелюбимого отца Сезанн внезапно ощутил чувство глубокого волнения. Но прежнего подъема уже нет. Вокруг ни следа человеческой жизни. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя выразить (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе. В ее торжественной красоте он видит отблеск гармонии мироздания, отсвет мировой души. И если когда-нибудь в один прекрасный день он найдет себя, ему удастся себя «выразить» (realiser), то только перед этой горой Сент-Виктуар, перед этой горной цепью Этуаль, контуры которой так четко вырисовываются в сухом воздухе.

Но ему достаточно собственного воображения. Сезанн легко раним. Недурно. Особенно выразительны картины, моделью для которых послужил негр Сципион (Скорбь, 1864—1868, Париж, Музей Орсэ). 11 июля Сезанн срывается и внезапно уезжает в расположенный неподалеку от Медана Виллен. Теперь Сезанн корпит в своей мастерской на улице Валь де Грас над картиной с двумя фигурами – сценой из «Масленицы» («Марди гра»), моделями для которой служат его сын Поль в костюме Арлекина и сын сапожника Гийома в костюме Пьеро.

Он вынужден спуститься вниз по Сене до Вернона, где, наконец, устраивается в Отель де Пари. Лучше исчезнуть. Сезанн по-прежнему угрюм, беспокоен, обуреваем сомнениями. Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом.

Но оно было мое. 1889 год. Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто.

Он разоткровенничался. Его пейзажи Прованса залиты солнцем. Дни идут. Кончен. Критик утверждает, что «начатый портрет – очень удачная работа» и долг художника перед самим собой ее закончить. Под его кистью воскресают венецианские празднества, галантные сцены Ватто. Он капитулировал.

Здесь и только здесь, он бывает самим собой. Его современники 151 барбизонцы и импрессионисты 151 давно уже забыли про музеи и работают на пленэре, стараясь уловить «впечатление» (impression), а Сезанна вдохновляют классицисты и романтики, Пуссен и Делакруа. Ведь этот ребенок, обожаемый отцом, самый верный ее козырь. Лениво разглядывает Амбруаз Воллар «Сезаннов» в лавке Танги. Шоке умер.

Раз есть деньги ими надо пользоваться. Шесть картин Сезанна дали в общем ничтожные деньги – 902 франка. Жизнь ускользает, та жизнь, что совсем близко, рядом, только руку протянуть.

Написав книгу «Творчество», он вывел в ней главного героя, в котором узнавали Сезанна. «Я по-прежнему работаю, — сообщает Сезанн Золя. Казалось бы, ему открывается весь мир и он 151 провинциал 151 должен его покорить.

Однако к чему этот разговор. Даже тихий остров Сен-Луи не может удержать его: Сезанн живет теперь на авеню дОрлеан. Но ему достаточно собственного воображения. А если правительство под предлогом того, что эти художники, бесспорно, революционеры, надумает упрятать в тюрьму приверженцев «школы», как их называет Танги. Ту поддержку, которая более чем когда-либо была ему необходима. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма.

Сезанн, притворяясь, будто все в порядке, пытается работать, пишет пейзаж в Ларош-Гюйоне. Годен на съедение собакам. Красная занавеска на единственном окне наполняет комнату розоватым отсветом. Сезанн живет «у подножия холма».

Какой уж тут отшельник. Гортензия призывает Ренуаров быть судьями между нею и мужем. И в свою очередь, едет туда следующим, отходящим на юг поездом. Отныне Сезанн живет в Жа вдвоем с матерью, почти калекой, – ей 81 год.

А что последует затем. Он уже в Медане, но у него заболела жена. Вот уже пять месяцев, как они покинули Францию.

Он не художник Севера и не художник Иль де Франс. Полностью меняется восприятие ветвей. Живопись для него вериги. Нет, он больше не поедет к своему другу. Он вообще ничего больше не выносит.

Тишина. Однажды они целый месяц бродили с мешком за плечами по холмам между Марселем и Эксом. Скитания приводят Сезанна в Марсель.

Впрочем, ему везде плохо. Вот уже 3 июля, а от Золя все еще нет ответа. Однако есть и другой вариант – более длинный «южный» путь. Кто же все-таки этот Сезанн.

Это – вид на гору с западной части Экса, со стороны фамильного поместья Сезанна. Золя в своем романе «Творчество» несколькими фразами заклеймил бесполезность подобных восторгов, высмеял энтузиазм Шоке и тот благоговейный трепет, с каким он уносит к себе полотна Сезанна – «полотна сумасшедшего, которые он повесит у себя рядом с картинами замечательных мастеров». Гортензия, со своей стороны, больше не посещает ни мать, ни сестру Сезанна.

«Отшельником из Экса» Сезанна прозвали его современники. Он работает в пустыне. «Хм, – усмехается Монтичелли, указывая на стоящее на мольберте полотно, – очередная чепуховина, чтобы завтра пообедать. На противоположной стороне видны баржи с углем, шаланды, груженные строительным камнем, а над ними распростерлась гигантская стрела грузоподъемного крана». И тогда тяжелый характер Сезанна проявляется еще резче.

Худой, бледный, трясущийся, он продолжал писать даже в постели. И, конечно, в этой одноименной, полной чистой эротики картине присутствовала Гортензия. Ведь он прекрасно знает, как его друг работал над «Творчеством». И только Сезанн, единственный, не признан. И вовсе не потому, что его дружеские чувства к Золя иссякли. Это даст ему возможность появиться в Медане по первому зову Золя. Сезанн начинает ворчать, когда Жеффруа пытается объяснить живопись импрессионистов, особенно работы Моне их связью «с Ренаном, последними атомистическими гипотезами, с открытиями в области биологии и многими другими влияниями эпохи.

Он якобы живет в Эксе. Но прежде чем покинуть Париж, он провел некоторое время у Золя. Монтичелли – какой «temmperammennte». Золя взволнован и слегка смущен.

Страдает, убеждаясь, что его друг и вправду поглупел. Новую линию планируется открыть к 2020 году. Согласно проекту, самый короткий, т. н. «северный», маршрут железной дороги будет занимать четыре часа и пройдет через Прованс вдоль южного склона горы Сент-Виктуар до Ниццы. Природа – место действия извечной драмы. Вначале Сезанн пытался воздействовать на него голосом или палкой. В этом отношении он неумолим.

Знал бы Сезанн, каким баснословным эквивалентом оценивают потомки его талант. Но Гортензия, та рассуждает по-иному. Впрочем, это не рекорд: Огюст Роден обвенчался со своей Розой, когда их сыну было 50. Хотя Монтичелли слегка располнел, он все еще сохраняет осанку несмотря на короткие ноги, он довольно высокий, у него ясный взгляд, огромный лоб, крепкая шея и великолепная рыжевато-золотистая борода его неторопливые, размеренные движения не лишены величавости. Выждем.

В этих работах Сезанн проявил себя мастером художественного анализа используя геометрию для описания природы и экспериментируя с цветовыми оттенками для передачи глубины объектов. Их натуры где-то в глубине схожи между собой Сезанн обуздал свою натуру, подчинил ее законам искусства, в котором хочет следовать классикам, но в художнике все бурлит, возмущается и, порой взрываясь, он привносит в тщательно обдуманные полотна неожиданный акцент: нарядность в присущую им аскетическую строгость и те досадные «промахи», которые составляют мучительную драму его творческой жизни. Мысли Сезанна неизменно возвращаются к этим оголенным обрывистым утесам, застывшим в своем величии. В 1884-м – «Радость жизни» и в марте того же года – «Жерминаль».

95 килограммов веса, 1 метр 10 сантиметров объем талии. В них – душа Сезанна. «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы» — говорит Сезанн. Странная загадка эта живопись. Он возвращается сюда из лета в лето, бродит по карьерам Бибемю (Bibemus), обходит гору Сент-Виктуар, посещает маленькие городки и деревни вокруг, насыщается образами местной природы, концентрированными, наполненными энергетикой.

По системе Сезанна учат студентов, а знаменитые художники, от абстракционистов до гиперреалистов, создают ему «Hommage» 151 посвящения и преклоняются перед даром гения. Даже более того, со стороны история жизни Сезанна выглядит подозрительно спокойной. Их полотна раскупают и часто платят большие деньги.

Ответ подтвердил Оллеру правильность его предположения. Впереди открывается вид на огромную, усеянную островками марсельскую бухту, которую вдали замыкает горная цепь Марсейвейр. После неожиданно свалившегося наследства – кто-то из друзей отписал Косту сто тысяч франков «на память и в доказательство уважения» – он ушел из армии и поселился в Эксе купив по дороге в Ламбеск деревенский домик, а против собора Сен-Совер довольно красивый особняк. Вместе с сыном она садится в поезд идущий в столицу. Радостное возбуждение Сезанна так велико, что друзья Моне изумлены.

Забыл их стычки, отцовский гнет, различие взглядов, обиды – забыл все. Сегодня он позволил этой силе расцвести. Он издерган. С родными он не менее раздражителен: сестра Роза приехала рожать домой и поселилась здесь с мужем. О загадка мира сего. Куда вы направляетесь, Сезанн.

К тому же вновь обостряется его мизантропия. Сезанн, уверяет Бернар в своем метком высказывании, «открывает искусству заветную дверь: живопись для живописи». «Меня всегда влекли к себе небо и безграничность природы. » – говорит Сезанн. Сент-Виктуар – его отдых, радость, его вера в себя. В более ранних произведениях, относящихся к 1880-м годам (таких, как «Гора Сент-Виктуар с большой сосной», 1886—87), гора ещё не является совершенной доминантой композиции, будучи просто одним из элементов пейзажа9. Только латиняне способны продолжить традиции классицизма. За табльдотом, среди незнакомых людей, он необщителен, ни с кем не сближается, за исключением одного пруссака, выказывающего художнику «немного симпатии».

Кто может это подтвердить. Бог сотворил людей и каждому человеку подбирает пару. Сезанн не задерживается у Золя. Так же как в личной жизни сюжет «отец151сын» становится для Поля Сезанна постоянным лейтмотивом, так и в творчестве он удивительно постоянен.

Все трудности стоящей перед ним задачи ему известны. Спустя три недели, 28 апреля в мэрии Экса Сезанн зарегистрировал брак с Гортензией. А ведь этот человек награжден ленточкой Почетного легиона».

Сад превратился в парк с вновь посаженной липовой аллеей. Мария ходит за Сезанном по пятам, выслеживает, укоряет, не дает ему опомниться. Она тащит мужа за собой в Веве, в Лозанну.

---