Василий Григорьевич Перов Чаепитие В Мытищах
Чаепитие в Мытищах, близ Москвы, Перов, 1862
Любовь к анекдоту сохраняется у Перова и позже (картина «Приезд гувернантки в купеческий дом», 1866, Третьяковская галерея, Москва). Теперь вы знаете, что изображено в работе «На террасе», а также чему посвящена картина «Чаепитие в Мытищах». Дело в том, что русские крестьяне до начала Х1Х-го века почти не употребляли чай, а многие даже считали «за грех» хранить и готовить его в своем доме.
Так как сан этого священника ниже, за столом пить чай ему еще не положено. От такого «прямого текста» – не вызывающая разночтений характеристика персонажей, общей ситуации. Подобное чаепитие происходило у него на глазах, когда он ходил к Троице-Сергиевой лавре. За спиной священника стоит и пьет чай тожесвященнослужитель, но, судя по более скромной одежде и потому, что он не сидит состаршим по сану рядом на скамье, — это может быть монах.
На нем — потрепаннаяшинель, один стоптанный и запыленный солдатский сапог. Едва ли не каждый мытищинский дом предлагал проезжающим отдых в тени раскидистых деревьев у самовара, возле которого хлопотала приветливая «самоварница» – так в Мытищах называли молодых прислужниц, разливавших и подававших гостям ароматный напиток. Для понимания перовского замысла важно утверждение Собко, что всё было взято прямо с натуры, а солдат с поводырём – «присочинён». Но вот когда его повысят – он еще проявит себя во всей красе.
Автор – Василий Григорьевич Перов – здесь отказался от богатой палитры. Путь из Москвы не близкий, более семьдесяти верст от ворот Кремля до стен Троицкого монастыря. Не будь этого и мы имели бы ранний вариант «Монастырской трапезы», легко встающий в один ряд с «Возвращением с приходского совещания» Г. Курбе, карикатурами О. Домье на отнюдь не духовных служителей духа, с такими картинами, как «В жаркий день» Г. Седова, «Дьякон, провозглашающий долголетие» Н. Неврева, «Именины дьячка» Л. Соломаткина и более поздними «Поминками у купца» Ф. Журавлёва, «В монастырской гостинице» А. Корзухина – этими то более, то менее острыми типами монахов-чревоугодников, забавными «мелочами архиерейской жизни».
Чаепитие в Мытищах Василий Григорьевич Перов
Так, слева – в «зоне монаха» – плотные, лоснящиеся, округлые предметы, начиная от медного самовара, круглого чайника и до круглого же живота, надутых щек, обтянутого атласом клобука, красного глиняного кувшина с блестящими боками из которого служанка доливает воду в самовар. Легенда это или быль, сегодня уже трудно разобраться, но однажды российская императрица Екатерина Вторая собралась в Троице-Сергиевскую лавру, поклониться мощам преподобного Сергия Радонежского. И там и здесь она непримирима. На полотне изображен священник, который игнорирует просьбу нищего инвалида. На заднем плане видна суетливая торопливая фигура, принадлежащая монастырскому послушнику. Вертикаль прочерчена дорогой, столбами, еле видной стайкой птиц справа.
Вокруг стоят конфеты, печенье и яблоки. Все они имеют антиклерикальную направленность. Картина оказалась так хороша, что ее тотчас купил для своей галереи П. М. Третьяков.
Между селами Тайнинским и Пушкино такая «дорожная гостиница» находилась в Больших Мытищах. Но Перов был уязвлён и ответил однозначно сатирической картиной – «Чаепитие в Мытищах». Местный староста, седовласый восьмидесятилетний старик, встречавший императрицу «у заставы» с традиционным русским «хлебом-солью» был удручен едва ли не больше всех. Последняя работа до сих пор по-настоящему не оценена. Какой-то персонаж уже лежит под крыльцом и баба льет на него воду из кувшина.
По всей видимости, они хотели попросить у священника хоть немного денег. Один занят разговором с пожилой женщиной, второй — попивает чай. Здесь можно было увидеть самые разные человеческие типы. И эту особенность дарования Перова почувствовал Достоевский. Родник этот не простой, а «Святой» – так его величают в народе за то, что появился он не по человеческому хотению, а по «божественному промыслу». Использует Перов и чисто пластические, тонально-колористические «иносказания».
Что изображено на картине Перова «Чаепитие вМытищах»: маленькое исследование
Отсюда же – прямое столкновение руки просящей и руки отталкивающей, помещённых в оптическом центре холста, над пересечением диагоналей и являющихся композиционным «замком» изображения. Если чаепитие, то непременно «в Мытищах». В «Чаепитии в Мытищах» вырабатывается перовский язык повествования, сочетающий элементы прямого текста (обличения, назидания) с подтекстом, ассоциациями, лишь постепенно открывающимися зрителю. Во-вторых, многочисленные богомольцы, совершавшие ежегодные пешие паломничества в Троицу, по примеру своей государыни, тоже стали останавливаться в селе Большие Мытищи, чтобы освежиться знаменитою «громовою» водой и размочить в ней свои дорожные сухарики. Последняя работа до сих пор по-настоящему не оценена.
Лучшей в Большом Мытище (так произносили в старину название села) считалась вода из отмеченного особой часовней Святого (Громового) ключа. Среди богомольцев встречались люди со всех концов России. Эту работу иногда путают с «Чаепитием в Мытищах». В русской литературе мотив столкновения просящего и тех, кто «не видят и не слышат, живут в сём мире, как впотьмах» – один из важнейших.
Его картины частенько выставлялись на всеобщее обозрение такие как, «Дети бегущие от грозы» «Посещение бедных» 1874 г, «Ожидание» 1875 г, Крах банка» (1881) в большинстве подобных выставках передвижников. За столом расположилась дружная и большая семья. Есть в композиции «Чаепития» и другие «подтекстовые» противопоставления: просящие руки (солдата и мальчика) и две – подносящие блюдце ко рту (иеромонаха и послушника) крест за воинские заслуги на рваной одежде нищего и трижды повторённый крест – у попа и прислужницы щегольской саквояж монаха и солдатская фуражка у мальчика рука, поигрывающая ложечкой и рука, сжимающая костыль сверкающий ботинок, выглядывающий из-под сутаны и пыльный кирзовый сапог, босые ноги, «деревяшка». Идея диалога рук, так полно реализовавшаяся в «Чаепитии», появилась у Перова в «Проповеди в селе» : хладнокровно, бесцеремонно слуга отталкивает глухую старуху. Данная картина Перова вызвала в социуме настоящий бунт и негодование. После Саврасова Лирический пейзаж набрал пик популярности и у других художников.
С ним маленький босой мальчик, но и к нему нет сочувствия. Во-первых, через несколько лет началось строительство первого Московского Мытищинского водопровода, который начинался от ставшего отныне знаменитым на всю Россию «Громового» ключа. Сюжетом «Чаепития», так же, как и «Сельского крестного хода», послужили действительные происшествия, которые Перов наблюдал во время путешествия по окрестностям Москвы.
Картина «Чаепитие в Мытищах»: особенности
Так вода из Мытищ стала популярной, а питье чая из этой воды превратилось в некийритуал. Картина «Чаепитие в Мытищах» кроме прочих персонажей демонстрирует зрителю служанку. Мастера зовут Борис Кустодиев, а произведение его называется «На террасе».
В этой сцене мы также видим воина калеку с оборванным мальчиком, которых прогоняет молодая служанка. Здесь у самой дороги, на невысокой горке близ Владимирской церкви, царские слуги ставили шатры и ждали, когда «их величества» соизволят прибыть в Мытищи. Художник был очарован разнообразием сцен и типажей на Троицкой дороге и сам прошел пешком весь путь до монастыря (88, 7). Знаменитая картина Василия Перова «Чаепитие в Мытищах» была написана на рассвете его творческой карьеры, после окончания московского училища живописи и зодчества, в 1962 году.
По преданию, он возник чудесным образом — от удара молнии. Императрица «благосклонно» выслушала рассказ старика и распорядилась принести воды из «Святого» ключа. Ученики мастеровые везут воду» (1866 обе — там же) крестьянские похороны в первом случае и эпизод из жизни обездоленных детей-подмастерьев во втором предстают уже не просто социальной сатирой, но драмой об «униженных и оскорбленных», по смыслу своему общечеловеческой. Властям картина показалась возмутительной. Слева от него стоит сын. После того, как в Х1Х-м веке художник Василий Перов написал картину «Чаепитие в Мытищах», это словосочетание стало нарицательным и общеупотребительным. Никто ранее до Шишкина с такой ошеломляющей откровенностью не поведал зрителю о своей любви к родной Русской природе.
В её облике тупое, мещански активное неприятие чужого «неисходного горя» («счастливые глухи к добру»). Служанка, которая обслуживает гостя, пытается смотреть исключительно в сторону, стыдится, а также испытывает неловкость. Художник вовсе не имел в виду, что все священники таковые. В связи с выставкой 1861 года он пишет, что у Перова «всё правда, та художественная правда, которая дается только истинному таланту».
Чаепитие в Мытищах, близ Москвы
Важно отметить, что рука, которую протягивает гость за подаянием, направлена в пустоту. И предстают-то герои этой «притчи», как на сценическом помосте народного театра.
Его жест обращён в пустоту, становясь символом отчаяния всех бездомных, убогих, голодных, взывающих к сочувствию, взывающих понапрасну, безответно и безнадёжно, но тем самым, как это встречается у героев Достоевского, предъявляющих, правда, чаще в мечтах, свой социально-нравственный счёт сильным мира сего. Через десять минут слуги заправили большой медный самовар «громовою водицей». Выталкиваемый на улицу отец, станционный смотритель – у Пушкина «и кто-то камень положил в его протянутую руку» – у Лермонтова вынесенный «почти без движения» от «значительного лица» Акакий Акакиевич – у Гоголя «кто-то крикнул швейцару: Гони. В самом деле, прикажет раскинуть царские шатры в Тарасовке и Большие Мытищи навсегда лишатся своего статуса государственной резиденции.
В русском изобразительном искусстве, кроме «Нищих» и «Слепцов» И. Ерменёва и сатирической графики – у Перова нет предшественников. Вот приходит человек, он нищ и слеп. Мастер решил привлечь внимание зрителя к различным противопоставленным элементам.
Василий Григорьевич Перов подсмотрел здесь сюжет для известной картины «Чаепитие в Мытищах». Так же грубо, беспардонно будет прерываться в репинском «Крестном ходе в Курской губернии» порыв калеки-горбуна. В этом отношении Мытищи были прекрасной «натурой» для художников-реалистов. В русской литературе мотив столкновения просящего и тех, кто «не видят и не слышат, живут в сём мире, как впотьмах» – один из важнейших.
Герои пьют чай. Поиски позитивного начала, начавшиеся в «Приезде станового», «Сцене на могиле», «Проповеди в селе», впервые получают здесь убедительное воплощение.
Картина «Чаепитие в Мытищах» явно имеет сатирический оттенок. За время, остающееся до поездки, Перов заканчивает «Сельский крестный ход на Пасхе» и пишет «Чаепитие в Мытищах» (1862). И только собака, как мы это видели и в «Тройке», немного оживляет печальную картину. Есть в композиции «Чаепития» и другие «подтекстовые» противопоставления: просящие руки (солдата и мальчика) и две – подносящие блюдце ко рту (иеромонаха и послушника) крест за воинские заслуги на рваной одежде нищего и трижды повторённый крест – у попа и прислужницы щегольской саквояж монаха и солдатская фуражка у мальчика рука, поигрывающая ложечкой и рука, сжимающая костыль сверкающий ботинок, выглядывающий из-под сутаны и пыльный кирзовый сапог, босые ноги, «деревяшка». Она обеспокоена появлением попрошаек и пытается прогнать их. Когда чай был готов, государыня подозвала находчивого старика и предложила ему «откушать» чаю с «царского стола».
Описание картины «Чаепитие в Мытищах, близ Москвы»
А вот этому люди и не научены своими духовными наставниками. Вокруг монаха, стремясь ему угодить, суетится девушка. В XIX веке все, кто направлялся из Москвы в Троицу, обычно делали первую остановку в Мытищах. Местные жители предлагали паломникам свои услуги.
Композиция находится в круге, который создан деревьями сада. Вмиг завертело, закружило и показалось даже, что «конец света» настал, а когда буря улеглась, то увидели крестьяне чудо: недалеко от дороги из земли на высоту трех метров бил самый настоящий фонтан. Картина выдержана главным образом в невыразительных тонах. Её сняли с выставки и дели бы неизвестно куда, если б не Третьяков. Тем дело и кончилось. Но Перов «присочиняет» и, как показывает эскиз-набросок картины (из коллекции Государственной Третьяковской галереи), образ солдата-нищего удаётся найти не сразу.
Здесь зритель видит чудесный летний день и семью, которая расположилась на террасе. С тех пор источник этот и зовется в народе «Святым» или «Громовым». Но вот к столу подходятдвое.
В «Чаепитии в Мытищах» вырабатывается перовский язык повествования, сочетающий элементы прямого текста (обличения, назидания) с подтекстом, ассоциациями, лишь постепенно открывающимися зрителю. На заднем плане картины также изображен священник с чашкой чая в руках. Серо-зеленоватые тона использованы, чтобы передать обычность ситуации и ее жизненность. Нет, этого староста допустить никак не мог, а потому, на свой страх и риск, решил обратиться к «царице-матушке» с предложением отведать водицы из местного родника. В рисунке он проще, одномернее, напоминая агинского «Капитана Копейкина» или калеку, просящего милостыню на фоне безучастной, равнодушной толпы в рисунке И. Бугаевского-Благодарного. И в картине мы видим нищего с мальчиком, не «объясняющих» замысел, а вызывающих эту трудно завоевываемую симпатию.
Интересна также композиция картины. Наконец, грустный «взгляд» слепого и сытый, не желающий видеть – смотрящей на него служанки. Фото обоих полотен приложены к данному материалу. Не будь этого и мы имели бы ранний вариант «Монастырской трапезы», легко встающий в один ряд с «Возвращением с приходского совещания» Г. Курбе, карикатурами О. Домье на отнюдь не духовных служителей духа, с такими картинами, как «В жаркий день» Г. Седова, «Дьякон, провозглашающий долголетие» Н. Неврева, «Именины дьячка» Л. Соломаткина и более поздними «Поминками у купца» Ф. Журавлёва, «В монастырской гостинице» А. Корзухина – этими то более, то менее острыми типами монахов-чревоугодников, забавными «мелочами архиерейской жизни». Оно волной накрывает и обучаемых ими людей. Предприимчивые сыновья мытищинского старосты, получив в наследство от отца медный самовар из царского обоза, развернули во дворе своего дома настоящее самоварное производство и скоро, почти в каждом мытищинском доме, сиял и пыхтел свой самовар, на котором не хватало лишь фирменного клейма: «Сделано в Мытищах».
Екатерина любила такие пешие «походы» и пока была молодой и не обремененной государственными заботами, частенько «прохаживалась» в Троицкий монастырь. Высокомерно отвернулся. Наш не любит оборванной черни» – у Некрасова. На темном фоне рельефно выделяется бледное лицо Достоевского. Он тихонько стоит и похлебывает чай за спиной своего товарища, старшего по чину. Есть на полотне и масса других не менее интересных деталей.
Чаепитие в Мытищах, Перов – обзоры картин
Слева гамма, включающая красное, розовое, зелёное справа аскетическая, монохромная слева доминантой является чёрное (силуэт монаха усиливается, продолжается в фигуре послушника) справа – тональные отношения светлого, усиливающиеся пятном неба. А за столбами заставы – заснеженные поля. На что Академия резонно ответила, что «последние шесть лет картина здесь не выставлялась». Однако, старик, взяв чашку, не спешил отведать «ароматного напитка». Чудо-то, какое: сам варит, да еще и блестящий, словно зеркало.
Рубашка мальчика оборвана. А что же сытый и довольный поп, который учит в своих проповедях любви. Подобные параллели-контрасты, уже чисто пластического свойства, художественно преображают литературно-дидактическую идею.
В её облике тупое, мещански активное неприятие чужого «неисходного горя» («счастливые глухи к добру»). Таких обездоленных нередко можно было встретить на дорогах Руси. Нечего подпускать к себе кого попало. Он ищет образ, который западал бы в душу. То ли он проходил мимо, то ли специально зашел сюда на чай —неизвестно. Автор – Василий Григорьевич Перов – здесь отказался от богатой палитры. Это способствовало быстрому развитию «сферы обслуживания».
И. Даль», «М. Тот же поппрезрительно отворачивается от просящих. Перед нами изображение сцены из сельской жизни: священник читает проповедь на тему: «Нет власти, аще не от бога». Все его существование полностью зависит от милосердия окружающих.
Картина Перова "Чаепитие в Мытищах"
Он начищен до блеска. И там и здесь она непримирима. Лицо монаха лоснящееся и красное.
При этом создавалась она по заказу городской управы. Для этого, на дороге для царственных путников были устроены специальные остановки – путевые дворцы, где императрица со своей свитой отдыхала иногда по нескольку дней. Впрочем, столь откровенно антиклерикальная работа так и не была принята.
Перов Василий Григорьевич Чаепитие в Мытищах, близ Москвы 1862
Многие эти полотна сыграли огромную роль в развитии русской национальной живописи. Слева гамма, включающая красное, розовое, зелёное справа аскетическая, монохромная слева доминантой является чёрное (силуэт монаха усиливается, продолжается в фигуре послушника) справа – тональные отношения светлого, усиливающиеся пятном неба. 1885, картина с деревенскими детьми Игра в бабки. Все они имеют антиклерикальную направленность. Н. Островский», 1871 «В.
Портрет Ф. М. Достоевского кисти Перова (1872, там же) считается лучшим живописным изображением писателя. В то же время язык, образный строй картины, действительно, роднит её с притчевой, доходящей до прямолинейности, простотой метких, разящих высказываний на тему жадности, душевной чёрствости – «сытый голодного не разумеет». А, уж, грохот раздался такой, как будто Царь-пушка в Московском Кремле выстрелила. Ему не нужно ничего говорить, сама его поза свидетельствует об искренности его веры. Пока вода нагревалась, старик ходил вокруг самовара, осматривая его со всех сторон. Её сняли с выставки и дели бы неизвестно куда, если б не Третьяков. За пристрастие к каллиграфии дьячок дает мальчику прозвище «Перов», которое впоследствии станет его полноценной фамилией.
Это — попрошайки: мужчина и мальчик. Мужчина — бывший солдат, с костылем и без одной ноги. Но самое главное — нагруди мужчины приколот орден героя Крымской войны. В ракурсах персонажей, а также в манере письма видны ирония автора, сарказм и сатира. В протянутую им шапку никто не кинет даже самую мелкую монету. Это одно из самых обличительных полотен русской живописи.
Во времена художника показать данную проблему, было весьма смело и даже опасно. Дача Третьякова, кстати сказать, находилась неподалеку от Мытищ, близ станции Тарасовская. Справа же – в зоне «просящих» – более строгий, «бедный» пластический и фактурный модус. Пытаются понять, что говорит помещик, крестьяне. Главный герой при этом делает вид, будто к нему происходящее совсем не относится. Там и жил Перов в период работы над картиной. В этом отношении она близка фольклорному духу лубка, сатирическим картинкам И. Теребенева, едкой журнальной карикатуре – наиболее демократическим, свободолюбивым проявлениям «неофициальной» культуры.
Именно этот момент и тревожит живописца, вот таким образом он пишет такую яркую картину. На момент создания портрета писатель прошел гражданскую казнь, каторгу, написал великие произведения о трагическом мире «униженных и оскорбленных». Вот тогда-то он тоже станет таким же горделивым и задиристым, как и его коллега. Это первое дошедшее до нас народное преданье о «чаепитии в Мытищах» имело весьма значительные последствия для села. Могут рассказать о многом ордена, которые видны на шинели солдата изрядно изношенной.
В рисунке он проще, одномернее, напоминая агинского «Капитана Копейкина» или калеку, просящего милостыню на фоне безучастной, равнодушной толпы в рисунке И. Бугаевского-Благодарного. Там отталкивающая рука противостоит глухому, здесь – слепому. Хорошо видны истощенность солдата и сытость монаха, ободранная рубашка и чистота невероятно дорогих сапог, начищенных до зеркального блеска. Видя замешательство старосты, Екатерина решила подбодрить старика: «Чай не пьешь, откуда сила. » На что находчивый мытищинец, со смирением в голосе, ответил своей государыне: «А у нас, в народе, говорят так: «Чай попил – совсем ослаб. » Но долго отказываться от предложения императрицы было неудобно и старик, перекрестившись и зажмурившись, «залпом» выпил чашку остывшего уже чаю.
Чаепитие в Мытищах, близ Москвы — Василий Перов
Колорит Перова обрел новую, более острую, тональную выразительность в таких картинах, как «Проводы покойника» (1865) и «Тройка. Он ищет образ, который западал бы в душу. На полотне изображен толстый священник с достаточно отталкивающей неприятной внешностью. Образ Достоевского удался благодаря мировоззренческой близости писателя и художника. Но Перов «присочиняет» и, как показывает эскиз-набросок картины (из коллекции Государственной Третьяковской галереи), образ солдата-нищего удаётся найти не сразу.
Отныне, практически, любое застолье, заканчивающееся чаепитием, «в народе», зовут не иначе, как «чаепитием в Мытищах». И предстают-то герои этой «притчи», как на сценическом помосте народного театра. Посреди этого съестного изобилия царил кипящий самовар.
Чаепитие В Мытищах Василий Григорьевич Перов
Идея диалога рук, так полно реализовавшаяся в «Чаепитии», появилась у Перова в «Проповеди в селе» : хладнокровно, бесцеремонно слуга отталкивает глухую старуху. Подобное чаепитие происходило у него на глазах, когда он ходил к Троице-Сергиевой лавре. На его полотнах изображены картины с живописным колоритом цветов и света. В первоначальном «нищем» сильнее выражено его военное прошлое, силуэт с приподнятыми прямыми плечами более агрессивен, движение наступательно: он с силой опирается на плечо мальчика так, что у того подгибаются колени и получается невольный поклон. А протянутая в просящем жесте рука калеки так и не находит поддержки и опоры.
Также виден раскрытый саквояж гостя, который готов принять дары. В то же время язык, образный строй картины, действительно, роднит её с притчевой, доходящей до прямолинейности, простотой метких, разящих высказываний на тему жадности, душевной чёрствости – «сытый голодного не разумеет». К тому же, по старинному обычаю, пройти его нужно было пешком. Центральное место на столе занимает самовар. В солдате нет ничего назойливого, в его лице природная доброта и стойкость характера, способность безропотно выносить не только «ужас войны», но и ужасы теперешней его жизни. Персонажи Перова, — в том числе крестьянин «Фомушкасыч» (1868) или купец И. С. Камынин (1872 оба — там же), полны особой внутренней значительности вне зависимости от своего социального и культурного статуса яркая индивидуальность порой сочетается в них с беспрецедентной (для русской портретной традиции тех лет) напряженностью духовной жизни иногда на грани мучительного трагизма (как в портрете Ф. М. Достоевского).
