Врубель Гамлет И Офелия
Фантастическую колдовскую окраску приобретает характерный русский пейзаж – безбрежные влажные луга извилистая речушка, тонкие березки, застывшие в тишине опускающихся на землю сумерек, озаренные багрянцем рогатого месяца. Эскиз был с воодушевлением начат, хотя был ли закончен, неизвестно. Отличаясь завидной работоспособностью и наблюдательностью, он стремился добиться максимальной скрупулезности в передаче формы, одновременно доводя ее до состояния высокой степени абстракции. У его апостолов были живые прототипы. С той же твердостью, с какой он заявлял: «Принципов у меня мало, зато я их крепко придерживаюсь». Отговорки, конечно (какая девятнадцатилетняя девушка перепутает влюбленность поклонника с его нравственными исканиями) и участливая сердечность Маши Симонович.
У дружбы особая память. Однако ничего не перепутала Валентина Семеновна. Осенью 1886 года А. М. Врубель сам приехал в Киев проведать сына и его опасения подтвердились: «Миша здоров (по его словам), но на вид худ и бледен. Движение — это жизнь и героиня французского живописца прекрасна. Столь же благоговейно чтил божественного Санцио Михаил Врубель.
Врубель пробовал себя во многих областях изобразительного искусства. Он рисует сцены больничного быта, портреты врачей, пейзажи. Детали боковых сюжетных линий «Анны Карениной» подзабылись и насчет Левина припомнились только какие-то терзавшие того морально-социальные проблемы, объясняла много лет спустя Мария Яковлевна Львова, урожденная Симонович. В частности, вновь тогда накатил на Россию вал гамлетизма.
- арт-сообществоИСКУССТВОбезГРАНИЦ
- Шекспир в живописи: «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир»
- Описание картины Михаила Врубеля «Гамлет и Офелия»
- Русский музей Дополненная реальность
- Клуб любителей творчества Шекспира
- Гамлета («Гамлет» Блока «Гамлет и Офелия» Врубеля)
- Сочинение по картине Врубеля «Гамлет и Офелия»
Кирилловские фрески находились в плохой сохранности, над их «поновлением» работала артель учеников киевской рисовальной школы, руководимой художником Н. И. Мурашко (с ним Врубель потом близко сошелся). Солидный Дервиз был словно создан сделаться опорой для хрупкой Нади. А российский успех системы, которую Симоновичи начали пропагандировать изданием своего журнала «Детский сад» и практически развивать устройством «элементарных частных школ» в Петербурге, затем Тифлисе и снова в Петербурге, был предопределен особым складом передовых молодых супругов. 1880), «Офелия» Александра Кабанеля (1883), «Офелия» Константина Маковского (1884), «Гамлет и Офелия» Михаила Врубеля (1888), «Офелия» Маркуса Стоуна (1888), четыре картины «Офелия» Джона Уильяма Уотерхауза (1889, 1894, 1908, 1910), «Офелия» Анны Леа Меррит (1889), «Офелия» Генриетты Рей (1890), «Офелия» Пауля Альберта Штека (1890), «Офелия» Жюля Жозефа Лефевра (1890), «Офелия» Антуана Огюста Эрнста Эбера (ок. Его девиз был: Il vero nel bella (Истина в красоте).
С молодости Валентина Семеновна не страшилась шокировать ближних и дальних. Дефицит трогательных воспоминаний даже побудил мемуариста, восхищаясь серовским умением видеть и передавать цвет («нечто подобное абсолютному слуху»), оттенить этот дар сравнительным несовершенством врубелевского колористического зрения. Александр Михайлович Врубель, отец, — светловолосый и светлоглазый, с мягкими чертами лица, спокойный, слегка даже флегматичный, весьма положительного, «позитивного», как тогда говорили, склада мыслей, с неукоснительными нормами поведения, с твердыми понятиями о добре и зле, о законе и беззаконии, о своеволии. Женщина — вертлява, пестро сметлива и потому реальна во всех своих взглядах на жизнь». Юные лица двоюродных сестер неоднократно вдохновляли кисть Серова, так что можно наглядно убедиться в достигнутой телесно-психической гармонии по-разному милых и миловидных, на живописных портретах непременно прогретых летними лучами и словно светящихся благородной сдержанностью Ольги, Нади, Ляли Но первым в памяти, конечно, портрет сидящей в кружевной тени под липой Маши — «Девушка, освещенная солнцем», символ новой красоты, достоверно зарифмовавший очарование с интеллектом, девичью прелесть с интеллигентностью.
Так или иначе, спектаклю он не пригодился. Последний бешеный всплеск энергии, последнее сверхусилие – и потом изнеможение, срыв. Изображенные на картине персонажи наделены абсолютно разным характером. Не увлекся Шекспиром, кажется, только Лев Толстой.
- ОБРАЗ ОФЕЛИИ В МИРОВОЙ ЖИВОПИСИ
Единственный, сделанный большим мастером натурный портрет Серовой (если не считать холст Репина, запечатлевший ее в образе «Царевны Софьи»). Представим себе художника на пределе сил, упорно остающегося с глазу на глаз с «духом зла» им созданным, но уже от него отделившимся, зажившим отдельной от него жизнью представим, как он каждое утро вступает с ним в борьбу кистью, стараясь подчинить его своей воле, – это ли не материал для трагической легенды. Семья не впала в нищету, материально она всегда держалась не столько скромным жалованьем отца, врача Елизаветинской детской больницы (побочных заработков доктор Симонович не имел, вне службы лечил малолетних пациентов и их родителей бесплатно), сколько энергичной педагогической практикой жены. И. Грабарь полагал, что Врубель в русском искусстве занимает своеобразное место.
В них — удачные метафоры, эпитеты, литературные реминисценции: Одесса — это «солончаковые степи Скифии», а от петербургских писем Анюты «на него пахнуло свежестью Невы». В 1879, окончив ун-т, Врубель поступил в Академию художеств, где пробыл четыре года. Церемония, кроме исповеди с амвона, требовала наказать отступника, раздев его до пояса, символически побив камнями и положив на порог под ноги молящихся, дабы те при выходе из синагоги «попирали» его, перешагивая через распростертое тело. Валентина Семеновна часто играла на рояле в гостиной сестры отрывки из своего последнего сочинения: написанной по канве драмы Карла Гуцкова оперы «Уриэль Акоста». Опять можно почувствовать вскипавший во Врубеле отклик на людей необычных.
Опустив голову в скромном уборе, стоит рядом руки (одна опущена на подлокотник, другая протянута вдоль спинки кресла) словно охраняют, успокаивают клокочущие чувства Гамлета. Но ручеек казенных выплат был надежным, а частная школа, основной источник средств, без напряжения каждодневных усилий могла зачахнуть. Чего-чего, а нестандартности Серовой было не занимать. Грусть и печаль пронизывают всю ее фигуру, ее взгляд поник, а глаза полузакрыты.
В школе трудились все старшие дочери. Отговорки, конечно (какая девятнадцатилетняя девушка перепутает влюбленность поклонника с его нравственными исканиями) и участливая сердечность Маши Симонович. Рядом с главным героем находится Офелия. Тот дядя Вольдемара, чьи роскошные затеи до сих пор восхищают жителей Ниццы, на сказочной своей вилле «Долина роз» завел личный оперный театр, куда баснословно богатый меломан Павел Григорьевич Дервиз приглашал первых солистов Европы.
Юные лица двоюродных сестер неоднократно вдохновляли кисть Серова, так что можно наглядно убедиться в достигнутой телесно-психической гармонии по-разному милых и миловидных, на живописных портретах непременно прогретых летними лучами и словно светящихся благородной сдержанностью Ольги, Нади, Ляли Но первым в памяти, конечно, портрет сидящей в кружевной тени под липой Маши — «Девушка, освещенная солнцем», символ новой красоты, достоверно зарифмовавший очарование с интеллектом, девичью прелесть с интеллигентностью. В 1870-1890-х совершил многочисленные поездки за границу. Не увлекся Шекспиром, кажется, только Лев Толстой. Однако чем, как не гармонией, пленяет удостоенная-таки малой серебряной медали композиция «Обручение Марии с Иосифом», перед которой всегда толпа учащихся. Затруднительно казалось определить происхождение его стиля, его индивидуальной манеры.
Гравюрные копии «Сикстинской мадонны» напоминанием о вечной красоте украшали дома многих образованных людей, скажем, квартиру Достоевского. Лермонтов в его сознании жил постоянно. Борется ли при этом он с дьяволом. Заметим здесь: полемика о принципах воспитания юношества между «реалистами» и «классиками» выливалась тогда, в 1870-е годы, в ожесточенные бои, в чем обнаруживалось глубокое и жизненно важное значение педагогических проблем. Другой дядя, Николай Григорьевич Дервиз, сам стал певцом известным тенором Императорского Мариинского театра (это с ним на его одесских гастролях когда-то имел счастье познакомиться гимназист Врубель).
У Дервизов, надо сказать, было фамильное влечение к вокалу. Врубель пробовал себя во многих областях изобразительного искусства. Интерьер никакого внимания к себе не привлекает.
Автор статьи приводит свое стихотворение «Выбор Офелии» из цикла «Шекспировский след», в котором основными компонентами образа Офелии являются любовь, стремление помогать людям, лучезарность, перекрывающая роковую тьму несчастливой личной судьбы веселием, безумным от горя. Сообщить об этом тем более приятно, что сам он тут несомненный лидер. Создается впечатление, что он ушел в свои мысли и ничего вокруг не замечает. Преданность мужу, с которым ей посчастливилось составлять «одну душу», ничуть, однако, не растворила ее в личности супруга и учителя.
Символичность черепа преображает его. Взрослую больную ему спасти не удалось, а сироту Олю Трубникову Симоновичи удочерили. Михаил Врубель, разумеется, был в курсе трактовок Гёте, немецких романтиков «Бури и натиска», английских и французских поэтов, критиков. «Мы трое единственные понимающие серьезную акварель в Академии», — поясняет сестре Врубель. Кажется, что художник старался передать всю беззащитность хрупкой женской фигуры.
За той эпохой закрепились синонимы «тяжкой поры», «кризисных сумерек», но отчего же. Некогда. Терпеливый добряк Николай Бруни часами больше позировать не мог, так как приступил к своей конкурсной программе на малую золотую медаль соученица Диллон, которая «невозможно пудрится и имеет отвратительный лиловый оттенок на фоне гобелена», тоже была отставлена. Подобно мастерам Возрождения, работал во всех видах искусства.
Серов на «субботниках» обычно помалкивал, уткнувшись с карандашом в неизменно лежавший перед ним альбомчик. В центре сюжетной линии всего лишь два персонажа, другие детали на холсте отсутствуют. Врубелевская версия темы «Гамлет и Офелия» с достаточной ясностью ограничена. На картине Э. Делакруа «Смерть Офелии» изображена последняя битва за жизнь: лицо девушки серьезно, слегка искажено борьбой, одной рукой она держится за сук дерева, пытаясь спастись, а другой инстинктивно прикрывает обнаженную грудь.
Врубель прислушался. Вопреки повальному увлечению «реальностью», Миша и сам никогда не думал о «реальном». Год назад неожиданно скончался Яков Миронович. Словно автор пытался передать противоположности двух темпераментов. Тех миров, которые видели они, мы не видим. При этом свой выбор он сделал раньше всех и прочно.
Женщина — вертлява, пестро сметлива и потому реальна во всех своих взглядах на жизнь». А Офелия – участливый друг и добрая сестра. Здесь преобладают трагические элементы и размышления героев. Свидетельство матери Серова, женщины колючей и комплиментами не сыпавшей, показательно.
А российский успех системы, которую Симоновичи начали пропагандировать изданием своего журнала «Детский сад» и практически развивать устройством «элементарных частных школ» в Петербурге, затем Тифлисе и снова в Петербурге, был предопределен особым складом передовых молодых супругов. В последние годы жизни Врубель создает один из самых нежных, хрупких образов – Портрет Н. И. Забелы на фоне березок (1904, ГРМ).
Что нахожу в ней – то интересно только моей палитре». Все корифеи европейских академий, в том числе русской, на его взгляд, упрощали и огрубляли Рафаэля, все их трактовки рафаэлевских заветов не более чем «переделки Гамлета Вольтером». Но не стоит преувеличивать измышлять многозначные параллели. «Византийские лики», труды в древних киевских храмах — это же позже, это следующий этап.
Врубеля он назначит ламой (травоядный лиризм врубелевской внешности в другом варианте юмористического зоосада Серова был представлен образом «каменного барана»)— и тот артистично, одним поворотом головы продемонстрирует сходство своего профиля, пышной волнистой шевелюры, пухлого выступа верхней губы и темных глаз под светлыми ресницами с верблюжьим силуэтом, томным взглядом грациозной альпаки. Стало быть, весь текст следует понимать в духе кантовской философии, читая «бесконечное» как абсолют мира вещей в себе и тем самым несколько проясняя волновавший художника извечно присущий сознанию сложный конфликт страстей интуитивных ощущений абсолюта и нормативных средств мышления. Торжествует, цветет жизнь, время смерти, кажется, еще не пришло. И даже не Горацио, который, по мысли Н. В. Захарова, выраженной в статье «Гамлет и Горацио — два студента Виттенбергского университета», «должен исполнить последнюю волю Гамлета, донести трагедию королевства до потомков» (Захаров, 2005: 43). Она известна также как модель Данте Габриэля Россетти.
Рассматривая лицо Офелии на картине Дж. И только раз в неделю праздничный просвет — субботний, долгий, порой чуть не до зари, вечер в доме на Кирочной (в Ленинграде она стала улицей Салтыкова-Щедрина), в семействе тетушки Серова, Аделаиды Семеновны Симонович. Дружба эта крепилась страстью к живописи, к акварели. Подлинный Рафаэль велик ибо «он глубоко реален».
Б. Л. Пастернака Шекспир, 1985: 545 см. Серов сосредоточенно осваивает структурный прием его пластики. Но в трактовке фигур и лиц он проявил себя как художник современный, как психолог. Вообрази, ни одного стола, ни одного стула. Дервиз (которому сестра и все «адепты Врубеля обязаны горячею благодарностью за сохранность целой коллекции рисунков его академического периода») тщательно собирает листы врубелевских штудий. Тем более что слава в ту пору у него была больше скандальная, а работы никто не покупал.
Над образом самой Офелии Милле работал в лондонской квартире. А в дневнике готовившего этот вечер руководителя академического хора И. Ф. Тюменева осталась запись о том, что Михаил Врубель «подал мысль прочесть когда-нибудь полное поэтическое произведение, например Демона, с художественными и музыкальными иллюстрациями». Внутри тройственного союза имелись разные оттенки. Чистякова (курс не окончил).
Ночью, уйдя за черту города, философ Акоста покончил с собой. Предложение было достаточно лестным и сулило довольно солидный заработок. И на юношеских письмах Миши к его сестре лежит печать его гуманитарных склонностей. Включился, разумеется, Серов: взял на себя рисовальные классы. Все корифеи европейских академий, в том числе русской, на его взгляд, упрощали и огрубляли Рафаэля, все их трактовки рафаэлевских заветов не более чем «переделки Гамлета Вольтером».
Детали боковых сюжетных линий «Анны Карениной» подзабылись и насчет Левина припомнились только какие-то терзавшие того морально-социальные проблемы, объясняла много лет спустя Мария Яковлевна Львова, урожденная Симонович. Я справляюсь. Последней работой Врубеля стал Портрет В. Я. Эта картина Врубеля откровенно о нем самом. В картине Демон сидящий (1890, ГТГ) юный титан изображен в лучах заката на вершине скалы. Терпеливый добряк Николай Бруни часами больше позировать не мог, так как приступил к своей конкурсной программе на малую золотую медаль соученица Диллон, которая «невозможно пудрится и имеет отвратительный лиловый оттенок на фоне гобелена», тоже была отставлена.
Искусствовед Н. М. Пунктирно излагая в письме вызревшее у него «свое учение о Рафаэле», Врубель дерзко свергает ложноклассических идолов, не смущаясь перечислением знаменитостей как иностранных («разных Энгров, Делакруа, Давидов»), так и отечественных («Бруни, Басиных»). Врубелевская версия темы «Гамлет и Офелия» с достаточной ясностью ограничена. Семья не впала в нищету, материально она всегда держалась не столько скромным жалованьем отца, врача Елизаветинской детской больницы (побочных заработков доктор Симонович не имел, вне службы лечил малолетних пациентов и их родителей бесплатно), сколько энергичной педагогической практикой жены.
Многие расценивают это факт как самоубийство. Наверное и Врубель читал именно этот, не очень складный, зато точный перевод: «Высокое достоинство долга не имеет ничего общего с наслаждением жизнью оно имеет свой собственный своеобразный закон и свой собственный своеобразный суд если бы то и другое захотели встряхнуть так, чтобы смешать их и как Целебное средство предложить больной душе, они тотчас же разъединились бы сами собой если этого нет, то первое не имеет действительной силы если бы физическая жизнь приобретала некоторую силу, то безвозвратно исчез бы моральный закон». Это было их тайной: временные займы, которые Михаил вот-вот вернет с лихвой. Наверное и Врубель читал именно этот, не очень складный, зато точный перевод: «Высокое достоинство долга не имеет ничего общего с наслаждением жизнью оно имеет свой собственный своеобразный закон и свой собственный своеобразный суд если бы то и другое захотели встряхнуть так, чтобы смешать их и как Целебное средство предложить больной душе, они тотчас же разъединились бы сами собой если этого нет, то первое не имеет действительной силы если бы физическая жизнь приобретала некоторую силу, то безвозвратно исчез бы моральный закон».
«Между художниками Врубель, конечно, первенствовал. Часть своего жалованья наставница оренбургских институток «чудный человек Нюта» ежемесячно отправляла брату в Петербург. У Рафаэля в русской духовной культуре статус вершинный. К счастью, одну из кузин не отделяла преграда кровного родства. Идеал любви и семейной жизни был для него ясен — вот так, как здесь, на Кирочной.
Тем не менее, она не отступила перед трудностями и передала изображению часть своей души. Медали это ерунда, убеждал Врубель верного Серова: «Первые номера все равно получают только тупицы и стремиться к ним незачем». Он был влюблен в жену Прахова Эмилию Львовну, о чем несколько раз, не называя имени, таинственно намекал в письмах к сестре: это было его сокровенное «душевное дело». Характеры отпечатались очень внятно.
Дервиз (которому сестра и все «адепты Врубеля обязаны горячею благодарностью за сохранность целой коллекции рисунков его академического периода») тщательно собирает листы врубелевских штудий. Через год Врубель приступил ко второму варианту. В картине Пан (1899, ГТГ) греческий бог превращается в русского лешего.
Преданность мужу, с которым ей посчастливилось составлять «одну душу», ничуть, однако, не растворила ее в личности супруга и учителя. Они отмечены стилизованным и игривым тоном, подчас и гоголевскими интонациями. Новая работа получилась более жанровой и более красочной, нежели прежние. А в дневнике готовившего этот вечер руководителя академического хора И. Ф. Тюменева осталась запись о том, что Михаил Врубель «подал мысль прочесть когда-нибудь полное поэтическое произведение, например Демона, с художественными и музыкальными иллюстрациями». Другой дядя, Николай Григорьевич Дервиз, сам стал певцом известным тенором Императорского Мариинского театра (это с ним на его одесских гастролях когда-то имел счастье познакомиться гимназист Врубель). «Почувствовала, что мои материнские обязанности прекратились, — пишет она, — и тотчас ринулась в народ для осуществления задачи всей моей жизни: перенести музыку в деревню».
Момент, когда Серов ввел друзей в круг родни, был для семейства трудным. Общее руководство работами принадлежало Прахову. Она подлинно монументальна. Новаторским такой сюжет 1883 года назвать трудно, но актуальным он действительно являлся. Сперва он отдельно писал окружающий пейзаж, что было несвойственно для прерафаэлитов. Офелия здесь похожа просто на девушку, «изящную, как из виньетки», зато Гамлет – это уже предвестие Демона, образ которого не отпустит художника уже никогда. продолжение. Но тайной, болезненно переживавшейся самим Врубелем.
По воскресеньям тоже с утра до четырех дня самостоятельные штудии, а с шести вечера вновь ученичество у Чистякова, в его частной мастерской. Как бы то ни было, сыну он не передал интереса к военной профессии, так часто заманчивой для мальчиков. Как разобраться, кто был прав в этих спорах — защитники ли реального образования, опирающиеся на прогресс науки, на необходимость ответа практическим потребностям жизни и отвергающие древние языки как отжившие, мертвые. Гамлеты чудом сохранились. За той эпохой закрепились синонимы «тяжкой поры», «кризисных сумерек», но отчего же.
Быть закадычным, задушевным другом, каким Серов до конца жизни стал для Дервиза, а Дервиз для Серова, он не стремился. В блоге А. Парашутова можно найти страницу «Образ Офелии в мировой живописи» (Парашутов, 2008: Электронный ресурс), на которой представлено 39 картин по мотивам «Гамлета», среди которых большую часть занимает изображение смерти Офелии или ее предсмертного состояния. Это было их тайной: временные займы, которые Михаил вот-вот вернет с лихвой. – Не беспокойся обо мне так сильно. Гамлет изнежен, отстранен от земного. Репина занимался акварелью.
Череп на картине становится символом бренности бытия. Эмоциональные потрясения за последние годы оставили свой след на Аляске. Но ему повезло найти невесту в самом близком сердцу семействе. В 1874, окончив гимназию, поступил на юридический ф-т Петербург.
Победа, верилось, не за горами. Эскизом расположение Врубеля к Серовой не ограничилось. Пока жив человек, он все дышит, пока дышал Врубель – он все творил. Уверенность не оттого, что родовит, что его дядя владелец несметных, нажитых на железнодорожных концессиях капиталов, а отец член Государственного совета, сенатор (хотя баронский титул и огромное наследственное состояние неплохо помогают избавиться от робости). – отойдя от сестры, Себастьян подошел к матери и тронул ее за плечо, привлекая внимание. Это отвечает и духу романтизма (того направления, в котором творил художник) и духу эпохи Возрождения, в которую жил У. Шекспир.
Но последний остановил свой взгляд на сюжете из пьесы «Гамлет и Офелия». На взгляд ничего не стоит распределить персонажей, так сказать, по жизненным ролям. С каким теплом и интересом относится к маленьким сводным сестричке и брату — Лиле, Володе. Включился, разумеется, Серов: взял на себя рисовальные классы. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло – художник его уничтожил, все ныне известные «Демоны» сделаны значительно позже.
Несмотря на непростой характер, они всегда считали и продолжают считать ее своей семьей. Произведения ее остались в разряде ценностей культурно-исторических. Прежде он был, казалось, довольно равнодушен к «родной почве»: она была чем-то само собой разумеющимся, незамечаемым, замыслы черпались из всемирных источников: античность, Гамлет, Фауст. Эта картина Врубеля откровенно о нем самом. Трагический сюжет захватывал. Тот дядя Вольдемара, чьи роскошные затеи до сих пор восхищают жителей Ниццы, на сказочной своей вилле «Долина роз» завел личный оперный театр, куда баснословно богатый меломан Павел Григорьевич Дервиз приглашал первых солистов Европы.
Талант Михаила АлександровичаВрубеля был на редкость многогранным. Момент, когда Серов ввел друзей в круг родни, был для семейства трудным. Оба дяди, кроме того, сочиняли романсы и среди них такие перлы, как классический «Вечерний звон» или цыганский «Грусть-тоска меня томила».
Герои являют собой контраст переживаний. Помимо фресок, Врубель написал четыре иконы. Удивительно вовремя приятелей осенило вместе писать натурщицу у него в мастерской. В 1889-1904 жил в Москве, затем в Петербурге. История создания картины печальна. Сам писатель, по воспоминаниям его жены Анны Григорьевны, был очень впечатлен полотном художника (см: Достоевская, 1981: 174–174).
«Византийские лики», труды в древних киевских храмах — это же позже, это следующий этап. Возможно, в тот приезд и появился портретный врубелевский рисунок. Входил в Абрамцевский кружок, член Московского товарищества художников, Мира искусства, член-учредитель Союза русских художников (1903). Так, в рисунке «Свидание Анны Карениной с сыном», сделанном в начале 80-х годов, Анна с преувеличенной пылкостью чуть ли не душит в объятиях ребенка.
Он говорит, что здесь, то есть в Италии, можно учиться, а творить – только на родной почве что творить – значит чувствовать, а чувствовать – значит «забыть, что ты художник и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». Сравним изображение Желткова в гробу из произведения А. И. Куприна «Гранатовый браслет» и образ Офелии на картинах Делакруа и Милле. Напротив, тоже сочла себя теперь абсолютно свободной. Портрет Сюзанны Райхенберг» Люсьена Леви-Дюрмэ (1900), «Офелия» (1900–1905), «Офелия с цветами» (1905–1908) и «Офелия или словно ребенок» (1905) Одилона Редона, «Офелия» Маргарет МакДональд Макинтош (1908), «Офелия» Анри Жерве (до 1910. ), «Офелия» Карло Леви (. ), «Снежная Офелия» (1997), «Подмосковная Офелия (Офелия на Протве)» (2000) и «Офелия будет жить. » (2006) Дениса Жукова, «Офелия» Марины Поспеховой (2006), «Офелия» Андрея Аранышева (2007). Кажется, он готов был признать комическую оперу своим любимым жанром: «Опера, по-моему, прехорошенькая, да и исполнение очень порядочное, — заключал он в письме к Анюте. — Примадонна soprano Тальони имеет хотя и обработанный, но очень маленький голос, так что она никуда не годилась в роли Джульетты в опере Montecci et Capuletti, опере серьезной (которую мы слышали незадолго до того), но зато в Crispino et Camore elle etait admirer».
Картина «Гамлет и Офелия», написанная в 1888 году, выполнена в характерных для художника холодных тонах. А близнецы еще какое-то время постояли у могилы. Характерна поездка к Герцену, у которого молодожены Симоновичи надеялись получить указания относительно первостепенно нужной деятельности (предполагалось, видимо, нечто вроде печатания нелегальной литературы).
Именно это отразил на картине Э. Делакруа. (1906), необычайно выразительный. Стоны поистине гамлетовской одинокой тоски. Цветовой спектр картины ограничен темными тонами, вплоть до черных. Тут неподалеку есть кофейня, мы с Эйприл собирались зайти перед отъездом в школу.
Не покидает ощущение, что на Шекспира Врубель смотрит через призму лермонтовского «Демона». Одной из таких является написанная в 1884 г. в студенческие годы художником картина «Гамлет и Офелия». Взрослую больную ему спасти не удалось, а сироту Олю Трубникову Симоновичи удочерили. На примерах разбора указанных выше картин автор показывает, что художники Э. Делакруа и Дж.
Это следующие работы: бронзовая скульптура «Офелия» Антуана-Огюстена Прео (1843), «Смерть Офелии» Эжена Делакруа (1844), «Офелия» Джона Эверетта Милле (1851–1852), две картины Артура Хьюза под названием «Офелия» (1851–1853 1863–1864), «Офелия» Жозефа Северна (ок. «Разумное» в их деятельности (от конкретных методов дошкольного воспитания до критики религиозной основы теории Фребеля, перетолкованной в современном духе верований социальных) прочно крепилось «добрым и вечным» — искренним патриархальным чадолюбием. Так что зимой готовился к работе в Киеве. Однако чем, как не гармонией, пленяет удостоенная-таки малой серебряной медали композиция «Обручение Марии с Иосифом», перед которой всегда толпа учащихся. Эскиз был с воодушевлением начат, хотя был ли закончен, неизвестно.
Совсем недавно он исполнил несколько рисунков, проецировавшихся на экран в виде «туманных картин», пока со сцены читались отрывки из пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери» и звучали фрагменты «Реквиема». Приятели по академии ценились прежде всего как «достойные соперники». Таким образом, внимание зрителя сконцентрировано только на фигурах. Полагается в биографии представлять читателю родителей героя, членов его семьи. Гамлет же здесь, теснее прижав к груди рисовальный альбом, замер в тревожных сомнениях. Чувствовал он себя тут не «как дома», а именно в единственно доставшемся его юности по-настоящему родном прибежище. На хорах он заметил только что встреченного незнакомца товарищи сказали, что это художник Врубель и показали начатое им «Сошествие святого духа», а также двух ангелов: «Врубель говорил, что здесь он ближе всего подошел к Византии». Быть может, это взаимосвязано: за растлением духовным следует растление физическое.
Работа, слов нет, виртуозная. По совету И. Е. Затеют шарады — никто не сравнится с ним в шутливой изобретательности. Врубель провел в Венеции около полугода. Общественные настроения затрепетали ветрами неподатливых вопросов. XIX в. ), «Гамлет перед королем Клавдием, королевой Гертрудой и Офелией» Кристиана Августа Принца (ок.
Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1880). «Представилось, что Михаил Александрович о них и говорит, что он, такой одаренный художник, не может совместить свой взгляд на искусство, свой предстоящий ему путь со взглядами общества». Да вроде бы и незачем.
Дефицит трогательных воспоминаний даже побудил мемуариста, восхищаясь серовским умением видеть и передавать цвет («нечто подобное совершенному слуху»), оттенить этот дар сравнительным несовершенством врубелевского колористического зрения. музей русского искусства, Киев). «Мы трое единственные понимающие серьезную акварель в Академии», — поясняет сестре Врубель. «Между художниками Врубель, конечно, первенствовал. Для Терещенко Врубель взялся написать картину «Восточная сказка», но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э. Л. Прахова отказалась принять его в подарок.
Так что эпоха неплохая — задумчивая. И лишь после приобщения к монументальному византийскому и древнерусскому искусству экспрессия Врубеля становится величавой – исчезает психологический нажим, появляется характерно врубелевское выражение духовной напряженности в сосредоточенном взоре огромных глаз (большие глаза – также черта византийской живописи), при позах как бы оцепеневших, скупом жесте, в атмосфере глубокой тишины. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1880). Входил в Абрамцевский кружок, член Московского товарищества художников, Мира искусства, член-учредитель Союза русских художников (1903).
И не так даже важно, что это первая русская женщина-композитор. Врубель прислушался. Но еще интереснее, что в обнаруженном у Симоновичей «богатейшем наборе симпатичных лиц» наибольшую симпатию Врубеля (ну, кроме юной Маши, разумеется) вызвала именно она — исповедовавшая полярные ему взгляды, некрасивая, немолодая, дурно и небрежно одетая, сама у себя не находившая ничего женственного Валентина Семеновна.
Павел Третьяков очень сокрушался, что проглядел в свое время гениального Врубеля и единственная работа, которая была приобретена им у художника лично (во всяком случае, с его ведома, поскольку Михаил уже не выходил из психиатрической лечебницы) – это эскиз «Хождение по водам». Врубель, неустанно искавший «заросшую тропинку к себе», всегда не удовлетворенный результатом, уничтожил множество своих вещей. Новаторским такой сюжет 1883 года назвать трудно, но актуальным он действительно являлся.
Такое же впечатление оставляло здание Биржи, замыкающее Приморский бульвар. Клубок распутывает лишь всесильный, покрывающий все распри (всю «перепутанность понятий») императив, который надо расслышать и принять. Демон Врубеля – соединение противоречий: красота, величие, сила и в то же время скованность, беспомощность, тоска его окружает сказочно-прекрасный, но окаменевший, холодный мир. Офелия на холсте — сама кротость, нежность, ни тени кокетства. Заспорят об опере — знаток Врубель споет, сыграет, всех убедит в несравненных достоинствах околдовавшей его французской новинки «Кармен».
Наверное, при иных обстоятельствах Серов так же полюбил бы тихую строгость, неговорливую стойкость своей «беленькой-беленькой голубки» (женщин «с нажимом» он, по рассказам матери, не переносил). – Папа снова не пришел, – констатировал Себастьян. Он был из тех счастливчиков, о которых говорят, что они «родились в сорочке». Явились деньги единственно возможным образом — присылала сестра. Э. Милле, можно заметить тот же эффект.
По-видимому, с этого времени в сознание будущего художника стал входить и волнующий безмолвный язык каменных архитектурных форм. Он в России не имел предшественников, не оставили последователей. Дни напролет труды и труды.
Михаил Врубель, разумеется, был в курсе трактовок Гёте, немецких романтиков «Бури и натиска», английских и французских поэтов, критиков. Особенно примечательна акварель Голова Демона. Живой предстает страна, в которой кипят пылкие чувства, сильны и любовь и ненависть.
Сначала кажется — ошиблась, спутала мемуаристка. Не случайно первая картина Врубеля связана с трагедией Шекспира: это Гамлет и Офелия (1884, ГРМ). Дважды обращается к шекспировским героям Михаил Врубель. Неблизкий, между прочим, путь, шесть часов только поездом.
«Разумное» в их деятельности (от конкретных методов дошкольного воспитания до критики религиозной основы теории Фребеля, перетолкованной в современном духе верований социальных) прочно крепилось «добрым и вечным» — искренним патриархальным чадолюбием. Возможно, в тот приезд и появился портретный врубелевский рисунок. Фу. » (пер. Так что зимой готовился к работе в Киеве.
Сюжет, отображающий жизнь «глубоко и всесторонне», во врубелевской жанровой картине был взят из мира (догадайтесь-ка с трех раз) из мира литературной классики — «Гамлет», точнее «Гамлет и Офелия». Надо сказать, в семье никогда не вспоминали об этих подвигах. В образе Гамлета четко видны сосредоточенность и даже некоторая отрешенность. При этом свой выбор он сделал раньше всех и прочно. Валентина Семеновна часто играла на рояле в гостиной сестры отрывки из своего последнего сочинения: написанной по канве драмы Карла Гуцкова оперы «Уриэль Акоста». И это превосходно получалось. Наверное, при иных обстоятельствах Серов так же полюбил бы тихую строгость, неговорливую стойкость своей «беленькой-беленькой голубки» (женщин «с нажимом» он, по рассказам матери, не переносил).
Черты лица Гамлета наделены строгостью. В Киеве реставрировал фрески Кирилловской церкви (1884-1885) и работал во Владимирском соборе: создал эскизы фресок (1887, не осуществлены), писал орнаменты (1888-1889). Оставшись после смерти мужа фактически без средств, Валентина Семеновна попыталась выхлопотать часть доходов от постановок его опер «Юдифь» и «Рогнеда» на воспитание сына (раньше о том же безрезультатно хлопотали А. К. Толстой и Тургенев), успеха не добилась, не сдалась, по черновикам завершила оперу мужа «Вражья сила», собрала четыре больших тома его критических работ. Усадили опытную натурщицу Агафью в то же кресло, что служило для «Гамлета», окружили обнаженное тело каскадом старинных узорных драпировок.
Врубель Михаил Александрович (1856, Омск – 1910, Санкт-Петербург)Художник, график, скульптор, мастер прикладного искусства, художник театра, монументалист. Академик Императорской Академии художеств (с 1905). Родился в Омске. А. В. Прахов, в тесном общении с которым (и с его семьей) Врубель провел пять киевских лет, был известен в художественных кругах. Зато натура, пламенем горевший в ней альтруизм и смелость творческих предприятий памятны. Так или иначе, спектаклю он не пригодился. Действительно. Он словно не находил себе места – то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять его потянуло к хмельному «кубку жизни», он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, а к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было, отношения же с Праховым стали более холодными и далекими.
Среди лилово-розового мерцания ковра и шелковых тканей Врубель мастерски выделяет лицо. Мамонтова. Церемония, кроме исповеди с амвона, требовала наказать отступника, раздев его до пояса, символически побив камнями и положив на порог под ноги молящихся, дабы те при выходе из синагоги «попирали» его, перешагивая через распростертое тело. С первого взгляда трудно разобрать, что изображено: глаз ослепляет переливающаяся мозаика драгоценных частиц, озаренных вспышками голубоватого фосфорического света, как если бы мы действительно вошли в пещеру, сокровищ из «Тысячи и одной ночи». Композиция все та же, но вот Гамлет – совсем другой. Происходит преображение смерти в жизнь и в этом великая сила искусства. Руководитель Абрамцевских керамических мастерских (с 1890).
Дни напролет труды и труды. Отец описывал неоконченное полотно в том же письме, говоря, что Демон показался ему «злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной».
Трагический сюжет захватывал. Повод для такого превращения заложен и в самом образе Офелии У. Шекспира. Заспорят об опере — знаток Врубель споет, сыграет, всех убедит в несравненных достоинствах околдовавшей его французской новинки «Кармен». Удивительно вовремя приятелей осенило вместе писать натурщицу у него в мастерской. Дружба эта крепилась страстью к живописи, к акварели.
Даже если не полностью доверять врубелевским автопортретам того времени — красиво вылепленное лицо мерцает то лирикой взгляда, нежного до беззащитности, то патетикой взора, сурово и беспощадно сверлящего. Раньше думали, что художник делал подготовительные этюды с душевнобольных (Кирилловский храм находился на территории психиатрической лечебницы), но это неверно: сын А. В. Прахова Н. А. Прахов называет поименно ряд лиц, которые узнаются в «Сошествии», – киевские ученые, священники, археологи, среди них сам Адриан Викторович Прахов. Наклонилось дерево, стремительный поток воды уносит тело сопротивляющейся стихии Офелии. В голове, мол, не укладывалось, что ею, «простой и наивной девочкой», мог заинтересоваться «этот блестящий художник, умный человек со светским лоском». Но еще интереснее, что в обнаруженном у Симоновичей «богатейшем наборе симпатичных лиц» наибольшую симпатию Врубеля (ну, кроме юной Маши, разумеется) вызвала именно она — исповедовавшая полярные ему взгляды, некрасивая, немолодая, дурно и небрежно одетая, сама у себя не находившая ничего женственного Валентина Семеновна. Периодически встречаясь с Валентиной Семеновной (каждую субботу приезжать из новгородской деревни к сестре в Петербург ей было затруднительно, однако дважды в месяц она все же сюда добиралась), он обнаружил, что ему не так уж чужд ее своеобычный социально-возвышенный настрой.
Ему конечно же были известны посвященные Шекспиру и специально «Гамлету» эссе открывшего ему кантовский космос Куно Фишера. В настоящее время произведение искусства находится в Русском Музее в Северной столице. Безмятежное, счастливое отрочество. Никак у человека не выходит примирить чувства и с «бесконечным» и с догматом, религиозным ли, научным ли. В роли Гамлета позировал теперь Серов, в роли Офелии — милая Маша.
Образ Офелии на картине необыкновенно одухотворенный. В каждой из этих областей мастер оставил произведения, свидетельствующие как о значительном масштабе, так и о большой самобытности его дарования. Художник Врубель обладал глубоким аналитическим умом, в котором причудливо переплетались рациональное и иррациональное, логика и нестандартность подходов, постоянная тяга к новым знаниям и необычное видение мира. Характерна поездка к Герцену, у которого молодожены Симоновичи надеялись получить указания относительно первостепенно нужной деятельности (предполагалось, видимо, нечто вроде печатания нелегальной литературы). Одну из самых интересных его статей, посвященную Шестой передвижной выставке 1878 года (собственно, двум экспонатам – «Кочегару» Ярошенко и «Протодьякону» Репина), не пропустила цензура.
Кажется, что в этом споре не было правых и неправых. Где же еще было искать желанную подругу. Смерть в эстетике атеистического сознания — явление безобразное, ужасное и низменное. Оставшись после смерти мужа фактически без средств, Валентина Семеновна попыталась выхлопотать часть доходов от постановок его опер «Юдифь» и «Рогнеда» на воспитание сына (раньше о том же безрезультатно хлопотали А. К. Толстой и Тургенев), успеха не добилась, не сдалась, по черновикам завершила оперу мужа «Вражья сила», собрала четыре больших тома его критических работ. Это есть уже в «Сошествии святого духа», написанном на коробовом своде Кирилловской церкви.
Без подпитки скрупулезным изучением натуры вянет страсть живописца, усыхает родниковый «ключ живого отношения». Рано поженившиеся, бесконечно преданные друг другу, они ничуть не походили на радикально аморальных нигилистов. Удачная фотография. Ночью, уйдя за черту города, философ Акоста покончил с собой. Но тайной, болезненно переживавшейся самим Врубелем. Клубок распутывает лишь всесильный, покрывающий все распри (всю «перепутанность понятий») императив, который надо расслышать и принять.
Она предъявит современный достойный извод рафаэлевского реализма. Врубель долгое время казался появившимся именно неизвестно откуда. Это одно из ярчайших полотен, характеризующих творчество прерафаэлитов. К счастью, одну из кузин не отделяла преграда кровного родства.
Внутри тройственного союза имелись разные оттенки. Кого-то из временных опекунов Серов искренне полюбил, кого-то навек возненавидел. В целом, мне это произведение Э. Делакруа, как и слова Гамлета на кладбище, напоминают работу Ганса Гольбейна — младшего «Мертвый Христос в гробу», о которой князь Мышкин Ф. М. Достоевского сказал следующее: «Да от этой картины у иного еще вера может пропасть. » (Достоевский, 1989: 220). Он страшно эффектен, конечно и был еще более эффектен, пока не потускнели, не пожухли его краски, но С. Яремич справедливо заметил, что здесь «близка к нарушению высшая художественная сдержанность».
Действительно. Отданная другому невеста приняла яд. Потом Прахов совершенно отошел от критической деятельности, перестал заниматься современным искусством (характерный симптом 80-х годов. ) и вернулся к изучению древностей. И Дервиз, едва появился, кинулся всяко содействовать школьным делам. Созвучие этой пары сложилось сразу. Явились деньги единственно возможным образом — присылала сестра. Где же еще было искать желанную подругу.
Художник Русской частной оперы С. И. Эскизом расположение Врубеля к Серовой не ограничилось. Порой в текст врываются французские, немецкие слова и выражения. Сначала кажется — ошиблась, спутала мемуаристка. И ореол сентиментальной святости навязан гению упадком вкуса следующих веков.
Теоретически данный процесс в культурах разных народов рассмотрен в книге В. Д. Диденко «Духовная реальность и искусство: эстетика преображения» (Диденко, 2005), после прочтения которой возникает желание найти свет преобразования и преходящего в вечное в конкретных художественных произведениях. С молодости Валентина Семеновна не страшилась шокировать ближних и дальних. Оттуда писал сестре: «Перелистываю свою Венецию (в которой сижу безвыездно, так как заказ на тяжелых цинковых досках, с которыми не раскатишься), как полезную специальную книгу, а не как поэтический вымысел. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Ни одно упоминание этого большого изящно подцвеченного сепией перового рисунка не обойдется без эпитета «рафаэлевский» иначе не назвать восхитительно ненатужное единство изобретательной детальности и совершенной образной ясности. И пусть с медалями, главным мерилом академических успехов, постоянно какие-то осечки.
Ему конечно же были известны посвященные Шекспиру и специально «Гамлету» эссе открывшего ему кантовский космос Куно Фишера. Ни теплого одеяла, ни теплого пальто, ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видал. У Симоновичей по вкусу оказалось всё — уклад, привычки и те самые «принципы». Без подпитки скрупулезным изучением натуры вянет страсть живописца, усыхает родниковый «ключ живого отношения».
Отданная другому невеста приняла яд. Просто так как так и есть. Больше всего заинтересовали его палитру не корифеи Высокого Возрождения – Тициан, Веронезе, – а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснее связанные со средневековой традицией, – Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини. Он был одним из самых ярких художников конца XIX – начала XX века. Вероятно, «Демон» был не причиной заболевания Врубеля, но стал катализатором, ускорителем: совпадение окончания картины с началом болезни едва ли случайно.
Приятели по академии ценились прежде всего как «достойные соперники». Такова натура Владимира, для друзей — Вольдемара фон Дервиза. В этом взгляде – жажда познанья и свободы, мятежный дух сомнения. Эта большая акварель поразительна. У Дервизов, надо сказать, было фамильное влечение к вокалу. Своим творчеством он опроверг сомнения «левых» и «правых» скептиков в необходимости как школы, так и сознательного эксперимента в искусстве.
Начнут читать стихи — Врубель поразит оригинальным чтением Лермонтова. И только раз в неделю праздничный просвет — субботний, долгий, порой чуть не до зари, вечер в доме на Кирочной (в Ленинграде она стала улицей Салтыкова-Щедрина), в семействе тетушки Серова, Аделаиды Семеновны Симонович. Михаил Врубель написал много известных всему миру картин. Свидетельство матери Серова, женщины колючей и комплиментами не сыпавшей, показательно. В голове, мол, не укладывалось, что ею, «простой и наивной девочкой», мог заинтересоваться «этот блестящий художник, умный человек со светским лоском». Идеал любви и семейной жизни был для него ясен — вот так, как здесь, на Кирочной. Выбор направления — личный: честнейший и слегка наивный.
Серов придумает показывать балаганный «зверинец», определив каждому роль подходящего животного. Врубеля он назначит ламой (травоядный лиризм врубелевской внешности в другом варианте юмористического зоосада Серова был представлен образом «каменного барана»)— и тот артистично, одним поворотом головы продемонстрирует сходство своего профиля, пышной волнистой шевелюры, пухлого выступа верхней губы и темных глаз под светлыми ресницами с верблюжьим силуэтом, томным взглядом грациозной альпаки. Пунктирно излагая в письме вызревшее у него «свое учение о Рафаэле», Врубель дерзко свергает ложноклассических идолов, не смущаясь перечислением знаменитостей как иностранных («разных Энгров, Делакруа, Давидов»), так и отечественных («Бруни, Басиных»). Работа, слов нет, виртуозная.
И здесь явственно видна аксиологическая функция искусства. В 1889-1904 жил в Москве, затем в Петербурге. Гравюрные копии «Сикстинской мадонны» напоминанием о вечной красоте украшали дома многих образованных людей, скажем, квартиру Достоевского. В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. Чего-чего, а нестандартности Серовой было не занимать.
Взгляд героя устремлен в сторону. Это был неразрешимый диалог. А через шесть лет появился третий Гамлет Врубеля. Стоящий в центре площади, он мог показаться даже маленьким. На вечерах у Симоновичей, когда одни читали вслух, другие музицировали, третьи лепили и рисовали, Михаил Врубель, как запомнилось Валентине Семеновне Серовой, частенько «чертил византийские лики».
Отец художника был в тревоге: сыну уже тридцать лет, университетское образование, художественное образование, «таланту бездна», а между тем ни имени, ни обеспеченного положения – ни кола, ни двора. Стало быть, весь текст следует понимать в духе кантовской философии, читая «бесконечное» как абсолют мира вещей в себе и тем самым несколько проясняя волновавший художника извечно присущий сознанию сложный конфликт страстей интуитивных ощущений абсолюта и нормативных средств мышления. – Я не удивлена. Каждый год в один и тот же день они приходят сюда.
