Врубель Гамлет И Офелия 1884
(1906), необычайно выразительный. Репина занимался акварелью. Два года Врубель работал для церкви, в атмосфере религиозности, которая так же мало согласовывалась с окружающим, как мало совпадала с идеалом богоматери светская дама Эмилия Прахова. Врубель прислушался.
Валентина Семеновна часто играла на рояле в гостиной сестры отрывки из своего последнего сочинения: написанной по канве драмы Карла Гуцкова оперы «Уриэль Акоста». Совсем недавно он исполнил несколько рисунков, проецировавшихся на экран в виде «туманных картин», пока со сцены читались отрывки из пушкинской трагедии «Моцарт и Сальери» и звучали фрагменты «Реквиема». Это есть уже в «Сошествии святого духа», написанном на коробовом своде Кирилловской церкви. Мне угрожает ветер, который может снести меня в воду и познакомить с впечатлениями тонувшей Офелии, а также возможность (впрочем, маловероятная) полного исчезновения по вине прожорливых мух.
- Русский музей Дополненная реальность
- Описание картины Михаила Врубеля «Гамлет и Офелия»
- Клуб любителей творчества Шекспира
- Шекспир в живописи: «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Король Лир»
- ОБРАЗ ОФЕЛИИ В МИРОВОЙ ЖИВОПИСИ
- История гениального художника Михаила Врубеля
- Указывать местоположение в твитах
- Получайте самые главные и обсуждаемые статьи дня на свой электронный адрес
Так или иначе, спектаклю он не пригодился. мне было все это видеть. И только раз в неделю праздничный просвет — субботний, долгий, порой чуть не до зари, вечер в доме на Кирочной (в Ленинграде она стала улицей Салтыкова-Щедрина), в семействе тетушки Серова, Аделаиды Семеновны Симонович. Удивительно вовремя приятелей осенило вместе писать натурщицу у него в мастерской. Столь же благоговейно чтил божественного Санцио Михаил Врубель.
Стало быть, весь текст следует понимать в духе кантовской философии, читая «бесконечное» как абсолют мира вещей в себе и тем самым несколько проясняя волновавший художника извечно присущий сознанию сложный конфликт страстей интуитивных ощущений абсолюта и нормативных средств мышления. Его девиз был: Il vero nel bella (Истина в красоте). Художник Русской частной оперы С. И. В картине Демон сидящий (1890, ГТГ) юный титан изображен в лучах заката на вершине скалы. Врубель пробовал себя во многих областях изобразительного искусства.
Но иллюстрации Врубеля не могут быть сведены к субъективному комментарию. Начнут читать стихи — Врубель поразит оригинальным чтением Лермонтова. Сейчас, в середине уже не XIX, а XX столетия, Кирилловские фрески реставрированы по всем правилам современной науки, хотя большая их часть безвозвратно утрачена и лишь некоторые куски старинной росписи в целости сохранились. Образ Офелии на картине необыкновенно одухотворенный.
Приятели по академии ценились прежде всего как «достойные соперники». (1906), необычайно выразительный. Холодный лиловый цвет борется с теплым оранжево-золотистым. По евангельскому преданию, апостолам явился святой дух в виде голубя исходившие от него языки пламени «почили на каждом из них».
Лучшее подтверждение — собственные дети Аделаиды Семеновны и Якова Мироновича их сын и полдюжины дочерей. Софии, книгами, цветными таблицами и фотографиями из богатой библиотеки Прахова. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло – художник его уничтожил, все ныне известные «Демоны» сделаны значительно позже. А. В. Прахов, в тесном общении с которым (и с его семьей) Врубель провел пять киевских лет, был известен в художественных кругах.
Гамлет изнежен, отстранен от земного. Что нахожу в ней – то интересно только моей палитре».
Врубель уже не мог рисовать – у художника резко прогрессировала слепота. Стало быть, весь текст следует понимать в духе кантовской философии, читая «бесконечное» как абсолют мира вещей в себе и тем самым несколько проясняя волновавший художника извечно присущий сознанию сложный конфликт страстей интуитивных ощущений абсолюта и нормативных средств мышления. Без подпитки скрупулезным изучением натуры вянет страсть живописца, усыхает родниковый «ключ живого отношения». Терпеливый добряк Николай Бруни часами больше позировать не мог, так как приступил к своей конкурсной программе на малую золотую медаль соученица Диллон, которая «невозможно пудрится и имеет отвратительный лиловый оттенок на фоне гобелена», тоже была отставлена.
Грусть и печаль пронизывают всю ее фигуру, ее взгляд поник, а глаза полузакрыты. У дружбы особая память. Но тайной, болезненно переживавшейся самим Врубелем. На вечерах у Симоновичей, когда одни читали вслух, другие музицировали, третьи лепили и рисовали, Михаил Врубель, как запомнилось Валентине Семеновне Серовой, частенько «чертил византийские лики». Часть своего жалованья наставница оренбургских институток «чудный человек Нюта» ежемесячно отправляла брату в Петербург.
В некоторой близости к этой картине – Гадалка (1895, ГТГ), произведение глубоко психологическое. Раньше думали, что художник делал подготовительные этюды с душевнобольных (Кирилловский храм находился на территории психиатрической лечебницы), но это неверно: сын А. В. Прахова Н. А. Прахов называет поименно ряд лиц, которые узнаются в «Сошествии», – киевские ученые, священники, археологи, среди них сам Адриан Викторович Прахов. Прежде неудачная личная жизнь тоже начала меняться. Так в Киеве никто не одевался и это-то и произвело на меня должное впечатление. Новаторским такой сюжет 1883 года назвать трудно, но актуальным он действительно являлся. Демон низринут в ущелье среди скал.
Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Доктор Усольцев, лечивший Врубеля, пишет: Это был художник-творец всем своим существом, до самых глубоких тайников психической личности. В колорите картины – контрасты. Все корифеи европейских академий, в том числе русской, на его взгляд, упрощали и огрубляли Рафаэля, все их трактовки рафаэлевских заветов не более чем «переделки Гамлета Вольтером».
Предложение было достаточно лестным и сулило довольно солидный заработок. Эскизом расположение Врубеля к Серовой не ограничилось. Больше всего заинтересовали его палитру не корифеи Высокого Возрождения – Тициан, Веронезе, - а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснее связанные со средневековой традицией, - Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини.
Свидетельство матери Серова, женщины колючей и комплиментами не сыпавшей, показательно. И лишь после приобщения к монументальному византийскому и древнерусскому искусству экспрессия Врубеля становится величавой – исчезает психологический нажим, появляется характерно врубелевское выражение духовной напряженности в сосредоточенном взоре огромных глаз (большие глаза – также черта византийской живописи), при позах как бы оцепеневших, скупом жесте, в атмосфере глубокой тишины. Но ему повезло найти невесту в самом близком сердцу семействе. Здесь преобладают трагические элементы и размышления героев. Сперва он отдельно писал окружающий пейзаж, что было несвойственно для прерафаэлитов.
Юные лица двоюродных сестер неоднократно вдохновляли кисть Серова, так что можно наглядно убедиться в достигнутой телесно-психической гармонии по-разному милых и миловидных, на живописных портретах непременно прогретых летними лучами и словно светящихся благородной сдержанностью Ольги, Нади, Ляли Но первым в памяти, конечно, портрет сидящей в кружевной тени под липой Маши — «Девушка, освещенная солнцем», символ новой красоты, достоверно зарифмовавший очарование с интеллектом, девичью прелесть с интеллигентностью. Некогда. Торжествует, цветет жизнь, время смерти, кажется, еще не пришло.
Заспорят об опере — знаток Врубель споет, сыграет, всех убедит в несравненных достоинствах околдовавшей его французской новинки «Кармен». У Рафаэля в русской духовной культуре статус вершинный. При этом свой выбор он сделал раньше всех и прочно. Одну из самых интересных его статей, посвященную Шестой передвижной выставке 1878 года (собственно, двум экспонатам – «Кочегару» Ярошенко и «Протодьякону» Репина), не пропустила цензура. После обычных приветствий он спросил меня: Это вас я должен писать. Прежде он был, казалось, довольно равнодушен к «родной почве»: она была чем-то само собой разумеющимся, незамечаемым, замыслы черпались из всемирных источников: античность, Гамлет, Фауст.
Своим творчеством он опроверг сомнения «левых» и «правых» скептиков в необходимости как школы, так и сознательного эксперимента в искусстве. Эта картина Врубеля откровенно о нем самом.
В целом, мне это произведение Э. Делакруа, как и слова Гамлета на кладбище, напоминают работу Ганса Гольбейна — младшего «Мертвый Христос в гробу», о которой князь Мышкин Ф. М. Достоевского сказал следующее: «Да от этой картины у иного еще вера может пропасть. » (Достоевский, 1989: 220). А в дневнике готовившего этот вечер руководителя академического хора И. Ф. Тюменева осталась запись о том, что Михаил Врубель «подал мысль прочесть когда-нибудь полное поэтическое произведение, например Демона, с художественными и музыкальными иллюстрациями». В то время в Петербурге гастролировала труппа московской частной оперы Мамонтова. Однако чем, как не гармонией, пленяет удостоенная-таки малой серебряной медали композиция «Обручение Марии с Иосифом», перед которой всегда толпа учащихся. В 1870-1890-х совершил многочисленные поездки за границу.
Так, в рисунке «Свидание Анны Карениной с сыном», сделанном в начале 80-х годов, Анна с преувеличенной пылкостью чуть ли не душит в объятиях ребенка. Сразу выражение его лица изменилось. Надо думать, в свое время насмешливость Врубеля по адресу чрезмерно состоятельного Вольдемара проявилась не только карикатурой, где он изобразил устроенное Дервизом для всей компании шикарное катание на санях — роскошных дорогих санях, в которых дрожат окоченевшие от холода, весьма скромно одетые барышни и кавалеры и блаженствует один Дервиз в своей жаркой бобровой шинели. Преданность мужу, с которым ей посчастливилось составлять «одну душу», ничуть, однако, не растворила ее в личности супруга и учителя.
Чего-чего, а нестандартности Серовой было не занимать. Последней работой Врубеля стал Портрет В. Я. Повод для такого превращения заложен и в самом образе Офелии У. Шекспира. В 1879, окончив ун-т, Врубель поступил в Академию художеств, где пробыл четыре года.
Несмотря на непростой характер, они всегда считали и продолжают считать ее своей семьей. Победа, верилось, не за горами. ун-та и посещал вечерние классы Академии художеств. Впервые увидев сына, Врубель был потрясен – лицо младенца было исковеркано заячьей губой. Михаил Врубель, разумеется, был в курсе трактовок Гёте, немецких романтиков «Бури и натиска», английских и французских поэтов, критиков.
Затеют шарады — никто не сравнится с ним в шутливой изобретательности. Врубель провел в Венеции около полугода. Зато натура, пламенем горевший в ней альтруизм и смелость творческих предприятий памятны. Ночью, уйдя за черту города, философ Акоста покончил с собой. Он в России не имел предшественников, не оставили последователей. Так что зимой готовился к работе в Киеве. И пусть с медалями, главным мерилом академических успехов, постоянно какие-то осечки. Дефицит трогательных воспоминаний даже побудил мемуариста, восхищаясь серовским умением видеть и передавать цвет («нечто подобное совершенному слуху»), оттенить этот дар сравнительным несовершенством врубелевского колористического зрения.
Клубок распутывает лишь всесильный, покрывающий все распри (всю «перепутанность понятий») императив, который надо расслышать и принять. Каждый год в один и тот же день они приходят сюда.
Он как раз и работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Теоретически данный процесс в культурах разных народов рассмотрен в книге В. Д. Диденко «Духовная реальность и искусство: эстетика преображения» (Диденко, 2005), после прочтения которой возникает желание найти свет преобразования и преходящего в вечное в конкретных художественных произведениях. В образе Гамлета четко видны сосредоточенность и даже некоторая отрешенность. Живой предстает страна, в которой кипят пылкие чувства, сильны и любовь и ненависть. Ночью, уйдя за черту города, философ Акоста покончил с собой. Врубель следовал схеме довольно близко, пользуясь, по-видимому, миниатюрами старинных евангелий.
Тот дядя Вольдемара, чьи роскошные затеи до сих пор восхищают жителей Ниццы, на сказочной своей вилле «Долина роз» завел личный оперный театр, куда баснословно богатый меломан Павел Григорьевич Дервиз приглашал первых солистов Европы. К этому же времени относятся интересные автопортреты. У Симоновичей по вкусу оказалось всё — уклад, привычки и те самые «принципы». Живой предстает страна, в которой кипят пылкие чувства, сильны и любовь и ненависть. Отговорки, конечно (какая девятнадцатилетняя девушка перепутает влюбленность поклонника с его нравственными исканиями) и участливая сердечность Маши Симонович.
Пунктирно излагая в письме вызревшее у него «свое учение о Рафаэле», Врубель дерзко свергает ложноклассических идолов, не смущаясь перечислением знаменитостей как иностранных («разных Энгров, Делакруа, Давидов»), так и отечественных («Бруни, Басиных»). Детали боковых сюжетных линий «Анны Карениной» подзабылись и насчет Левина припомнились только какие-то терзавшие того морально-социальные проблемы, объясняла много лет спустя Мария Яковлевна Львова, урожденная Симонович. И лишь после приобщения к монументальному византийскому и древнерусскому искусству экспрессия Врубеля становится величавой – исчезает психологический нажим, появляется характерно врубелевское выражение духовной напряженности в сосредоточенном взоре огромных глаз (большие глаза – также черта византийской живописи), при позах как бы оцепеневших, скупом жесте, в атмосфере глубокой тишины. Одну из самых интересных его статей, посвященную Шестой передвижной выставке 1878 года (собственно, двум экспонатам – «Кочегару» Ярошенко и «Протодьякону» Репина), не пропустила цензура.
Семья не впала в нищету, материально она всегда держалась не столько скромным жалованьем отца, врача Елизаветинской детской больницы (побочных заработков доктор Симонович не имел, вне службы лечил малолетних пациентов и их родителей бесплатно), сколько энергичной педагогической практикой жены. К счастью, одну из кузин не отделяла преграда кровного родства. Без подпитки скрупулезным изучением натуры вянет страсть живописца, усыхает родниковый «ключ живого отношения». Сначала кажется — ошиблась, спутала мемуаристка. За той эпохой закрепились синонимы «тяжкой поры», «кризисных сумерек», но отчего же.
Больше всего заинтересовали его палитру не корифеи Высокого Возрождения – Тициан, Веронезе, – а их предшественники, мастера кватроченто (XV век), теснее связанные со средневековой традицией, – Карпаччо, Чима да Конельяно и, особенно, Джованни Беллини. Быть может, это взаимосвязано: за растлением духовным следует растление физическое. Это вот, эти копны сена. С той же твердостью, с какой он заявлял: «Принципов у меня мало, зато я их крепко придерживаюсь».
Момент, когда Серов ввел друзей в круг родни, был для семейства трудным. Оттуда писал сестре: «Перелистываю свою Венецию (в которой сижу безвыездно, так как заказ на тяжелых цинковых досках, с которыми не раскатишься), как полезную специальную книгу, а не как поэтический вымысел. Но в трактовке фигур и лиц он проявил себя как художник современный, как психолог. Среди лилово-розового мерцания ковра и шелковых тканей Врубель мастерски выделяет лицо. Сюжет, отображающий жизнь «глубоко и всесторонне», во врубелевской жанровой картине был взят из мира (догадайтесь-ка с трех раз) из мира литературной классики — «Гамлет», точнее «Гамлет и Офелия».
Прежде он был, казалось, довольно равнодушен к «родной почве»: она была чем-то само собой разумеющимся, незамечаемым, замыслы черпались из всемирных источников: античность, Гамлет, Фауст. Это было их тайной: временные займы, которые Михаил вот-вот вернет с лихвой. Врубель долгое время казался появившимся именно неизвестно откуда. Заспорят об опере — знаток Врубель споет, сыграет, всех убедит в несравненных достоинствах околдовавшей его французской новинки «Кармен». Он говорит, что здесь, то есть в Италии, можно учиться, а творить – только на родной почве что творить – значит чувствовать, а чувствовать – значит «забыть, что ты художник и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». Рассматривая лицо Офелии на картине Дж.
В картине Пан (1899, ГТГ) греческий бог превращается в русского лешего. Сюжет, отображающий жизнь «глубоко и всесторонне», во врубелевской жанровой картине был взят из мира (догадайтесь-ка с трех раз) из мира литературной классики — «Гамлет», точнее «Гамлет и Офелия». Явились деньги единственно возможным образом — присылала сестра. Михаил Врубель написал много известных всему миру картин. Не покидает ощущение, что на Шекспира Врубель смотрит через призму лермонтовского «Демона».
Помимо фресок, Врубель написал четыре иконы. Неблизкий, между прочим, путь, шесть часов только поездом. Михаил Александрович отправился на представление. Род. Эскиз был с воодушевлением начат, хотя был ли закончен, неизвестно. Действительно.
Напротив, тоже сочла себя теперь абсолютно свободной. Надежда Забела, хоть и не была признанной красавицей, но обладала потрясающим обаянием. Врубель следовал схеме довольно близко, пользуясь, по-видимому, миниатюрами старинных евангелий. В блоге А. Парашутова можно найти страницу «Образ Офелии в мировой живописи» (Парашутов, 2008: Электронный ресурс), на которой представлено 39 картин по мотивам «Гамлета», среди которых большую часть занимает изображение смерти Офелии или ее предсмертного состояния. Врубель провел в Венеции около полугода.
Он говорит, что здесь, то есть в Италии, можно учиться, а творить – только на родной почве что творить – значит чувствовать, а чувствовать – значит «забыть, что ты художник и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». Серов на «субботниках» обычно помалкивал, уткнувшись с карандашом в неизменно лежавший перед ним альбомчик. Причем влюбился, толком не видя своей избранницы, а лишь услышав ее голос.
Э. Милле, можно заметить тот же эффект. Лермонтов в его сознании жил постоянно. А в дневнике готовившего этот вечер руководителя академического хора И. Ф. Тюменева осталась запись о том, что Михаил Врубель «подал мысль прочесть когда-нибудь полное поэтическое произведение, например Демона, с художественными и музыкальными иллюстрациями».
Действительно. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1880). Дружба эта крепилась страстью к живописи, к акварели. Врубель рано испытал то, что через два десятилетия Блок называл «наплывом лиловых миров», лилового мрака, одолевающего золотой свет. И даже не Горацио, который, по мысли Н. В. Захарова, выраженной в статье «Гамлет и Горацио — два студента Виттенбергского университета», «должен исполнить последнюю волю Гамлета, донести трагедию королевства до потомков» (Захаров, 2005: 43). Идеал любви и семейной жизни был для него ясен — вот так, как здесь, на Кирочной.
Взгляд героя устремлен в сторону. Отец описывал неоконченное полотно в том же письме, говоря, что Демон показался ему «злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной». Гравюрные копии «Сикстинской мадонны» напоминанием о вечной красоте украшали дома многих образованных людей, скажем, квартиру Достоевского. «Это художник Михаил Александрович Врубель, – поспешила исправить неловкое положение Любатович, – человек очень экспансивный, но вполне порядочный». Бомбисты сильно пошатнули как уверенную либеральность демократов, так и твердость приверженцев самодержавия.
И только раз в неделю праздничный просвет — субботний, долгий, порой чуть не до зари, вечер в доме на Кирочной (в Ленинграде она стала улицей Салтыкова-Щедрина), в семействе тетушки Серова, Аделаиды Семеновны Симонович. В начале 1902 года картина «Демон поверженный» была показана публике на выставке «Мира искусства» в Санкт-Петербурге. Она подлинно монументальна. Борется ли при этом он с дьяволом. Смерть в эстетике атеистического сознания — явление безобразное, ужасное и низменное.
Последний бешеный всплеск энергии, последнее сверхусилие – и потом изнеможение, срыв. – Я не удивлена. Преданность мужу, с которым ей посчастливилось составлять «одну душу», ничуть, однако, не растворила ее в личности супруга и учителя. Картина «Гамлет и Офелия», написанная в 1888 году, выполнена в характерных для художника холодных тонах. Вернувшись из Венеции, Врубель метался.
Вообрази, ни одного стола, ни одного стула. На хорах он заметил только что встреченного незнакомца товарищи сказали, что это художник Врубель и показали начатое им «Сошествие святого духа», а также двух ангелов: «Врубель говорил, что здесь он ближе всего подошел к Византии». Отданная другому невеста приняла яд.
Потом Прахов совершенно отошел от критической деятельности, перестал заниматься современным искусством (характерный симптом 80-х годов. ) и вернулся к изучению древностей. Он словно не находил себе места – то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять его потянуло к хмельному «кубку жизни», он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, а к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было, отношения же с Праховым стали более холодными и далекими.
Наверное и Врубель читал именно этот, не очень складный, зато точный перевод: «Высокое достоинство долга не имеет ничего общего с наслаждением жизнью оно имеет свой собственный своеобразный закон и свой собственный своеобразный суд если бы то и другое захотели встряхнуть так, чтобы смешать их и как Целебное средство предложить больной душе, они тотчас же разъединились бы сами собой если этого нет, то первое не имеет действительной силы если бы физическая жизнь приобретала некоторую силу, то безвозвратно исчез бы моральный закон». В Киеве реставрировал фрески Кирилловской церкви (1884-1885) и работал во Владимирском соборе: создал эскизы фресок (1887, не осуществлены), писал орнаменты (1888-1889). Флорентийский тисненый бархат, венецианскую парчу доставил Дервиз из родительского дома на Фонтанке. XIX в. ), «Гамлет перед королем Клавдием, королевой Гертрудой и Офелией» Кристиана Августа Принца (ок. Ему конечно же были известны посвященные Шекспиру и специально «Гамлету» эссе открывшего ему кантовский космос Куно Фишера.
Дважды обращается к шекспировским героям Михаил Врубель. Творчество было в основе, в самой сущности его психической личности и, дойдя до конца, болезнь разрушила его самого. Экспрессия была свойственна его дарованию изначально, но в ранних вещах он сбивался на утрировку и романтические штампы. Интерьер никакого внимания к себе не привлекает. У него было внутреннее право не следовать букве древнего стиля – он проник в его дух.
«Византийские лики», труды в древних киевских храмах — это же позже, это следующий этап. Затруднительно казалось определить происхождение его стиля, его индивидуальной манеры. Особенно примечательна акварель Голова Демона. В нем поднимался богоборческий бунт.
Кажется, что художник старался передать всю беззащитность хрупкой женской фигуры. У его апостолов были живые прототипы. Серов сосредоточенно осваивает структурный прием его пластики. Отец художника был в тревоге: сыну уже тридцать лет, университетское образование, художественное образование, «таланту бездна», а между тем ни имени, ни обеспеченного положения – ни кола, ни двора. Сравним изображение Желткова в гробу из произведения А. И. Куприна «Гранатовый браслет» и образ Офелии на картинах Делакруа и Милле. Это был хилый, больной человек, в грязной измятой рубашке. Он работал над ними в Венеции, куда ездил изучать искусство Раннего Возрождения.
И стал рассматривать меня по-особенному, по-художнически, пристально, почти проникновенно. Быть закадычным, задушевным другом, каким Серов до конца жизни стал для Дервиза, а Дервиз для Серова, он не стремился. С молодости Валентина Семеновна не страшилась шокировать ближних и дальних. Кирилловские фрески находились в плохой сохранности, над их «поновлением» работала артель учеников киевской рисовальной школы, руководимой художником Н. И. Мурашко (с ним Врубель потом близко сошелся).
Дни напролет труды и труды. Завершить эту картину так и не удалось – в 1906 году художник полностью ослеп. Общественные настроения затрепетали ветрами неподатливых вопросов.
Где же еще было искать желанную подругу. Вы не сердитесь, я это потому сказал, что вижу вашу ошибку». Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы тоже: он знал, что раньше или позже она придет, а если не придет – что с того. Врубелевская версия темы «Гамлет и Офелия» с достаточной ясностью ограничена. Общее руководство работами принадлежало Прахову. Момент, когда Серов ввел друзей в круг родни, был для семейства трудным.
Да это и неудивительно – уж больно эксцентричный кавалер им попался. Но тайной, болезненно переживавшейся самим Врубелем. На взгляд ничего не стоит распределить персонажей, так сказать, по жизненным ролям. Создается впечатление, что он ушел в свои мысли и ничего вокруг не замечает. Но не стоит преувеличивать измышлять многозначные параллели.
Осенью 1886 года А. М. Врубель сам приехал в Киев проведать сына и его опасения подтвердились: «Миша здоров (по его словам), но на вид худ и бледен. Чистякова (курс не окончил). Оставшись после смерти мужа фактически без средств, Валентина Семеновна попыталась выхлопотать часть доходов от постановок его опер «Юдифь» и «Рогнеда» на воспитание сына (раньше о том же безрезультатно хлопотали А. К. Толстой и Тургенев), успеха не добилась, не сдалась, по черновикам завершила оперу мужа «Вражья сила», собрала четыре больших тома его критических работ. «Девочка на фоне персидского ковра», «Обручение Марии с Иосифом», «Гамлет и Офелия» – без ложной скромности могу сказать, что это талантливо, но увы, вряд ли эти картины когда-нибудь назовут гениальными.
Представим себе художника на пределе сил, упорно остающегося с глазу на глаз с «духом зла» им созданным, но уже от него отделившимся, зажившим отдельной от него жизнью представим, как он каждое утро вступает с ним в борьбу кистью, стараясь подчинить его своей воле, - это ли не материал для трагической легенды. Что нахожу в ней – то интересно только моей палитре». Врубель выпрямился, поднял голову и посмотрел Забеле прямо в глаза. Помимо фресок, Врубель написал четыре иконы.
Выбор направления — личный: честнейший и слегка наивный. Такова натура Владимира, для друзей — Вольдемара фон Дервиза. Эта большая акварель поразительна. Не увлекся Шекспиром, кажется, только Лев Толстой. Врубеля он назначит ламой (травоядный лиризм врубелевской внешности в другом варианте юмористического зоосада Серова был представлен образом «каменного барана»)— и тот артистично, одним поворотом головы продемонстрирует сходство своего профиля, пышной волнистой шевелюры, пухлого выступа верхней губы и темных глаз под светлыми ресницами с верблюжьим силуэтом, томным взглядом грациозной альпаки.
Особенно примечательна акварель Голова Демона. Символичность черепа преображает его. Сквозь безумие проглянул гений». Гармоническое соединение фантастического и реального видим и в картине Царевна-Лебедь (1900, ГТГ).
Но в трактовке фигур и лиц он проявил себя как художник современный, как психолог. Опять можно почувствовать вскипавший во Врубеле отклик на людей необычных. Все корифеи европейских академий, в том числе русской, на его взгляд, упрощали и огрубляли Рафаэля, все их трактовки рафаэлевских заветов не более чем «переделки Гамлета Вольтером». Семья не впала в нищету, материально она всегда держалась не столько скромным жалованьем отца, врача Елизаветинской детской больницы (побочных заработков доктор Симонович не имел, вне службы лечил малолетних пациентов и их родителей бесплатно), сколько энергичной педагогической практикой жены. В последние годы жизни Врубель создает один из самых нежных, хрупких образов – Портрет Н. И. Забелы на фоне березок (1904, ГРМ). музей русского искусства, Киев).
К восстановлению старых фресок по сохранившимся фрагментам он относился с большой бережностью как вспоминал Н. А. Прахов (сын А. В. Прахова), «не выдумывал ничего от себя, а изучал постановку фигур и складки одежды по материалам, сохранившимся в других местах». Другой дядя, Николай Григорьевич Дервиз, сам стал певцом известным тенором Императорского Мариинского театра (это с ним на его одесских гастролях когда-то имел счастье познакомиться гимназист Врубель). Это находит отражение и в станковом характере рисунков. Включился, разумеется, Серов: взял на себя рисовальные классы. Но еще интереснее, что в обнаруженном у Симоновичей «богатейшем наборе симпатичных лиц» наибольшую симпатию Врубеля (ну, кроме юной Маши, разумеется) вызвала именно она — исповедовавшая полярные ему взгляды, некрасивая, немолодая, дурно и небрежно одетая, сама у себя не находившая ничего женственного Валентина Семеновна.
Первый биограф Врубеля А. П. Иванов писал о них: «Пластическая музыка этих икон построена в величавых и ясных ладах Дж. Беллини и Карпаччо, а в глубине ее, как доминанта в органном пункте, звучит красочное волшебство мозаик Сан Марко». В этом взгляде – жажда познанья и свободы, мятежный дух сомнения. Такое поразительное сочетание взаимодополняющих друг друга противоположностей позволяло Михаилу Александровичу создавать удивительно сильные по своему выразительному воздействию художественные образы, которые были совершенно нетипичны для современной ему российской живописи. Будучи наполнены очень мощным логико-философским началом, картины художникав то же время несли в себе особую эстетическую утонченность изящество уникального авторского стиля. Одной из таких является написанная в 1884 г. в студенческие годы художником картина «Гамлет и Офелия».
Ни теплого одеяла, ни теплого пальто, ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видал. Возможно, в тот приезд и появился портретный врубелевский рисунок. Он рисует сцены больничного быта, портреты врачей, пейзажи. Женщина — вертлява, пестро сметлива и потому реальна во всех своих взглядах на жизнь».
«Мы трое единственные понимающие серьезную акварель в Академии», — поясняет сестре Врубель. Перед выходом на сцену Врубель собственноручно одевал Надежду Ивановну. Церемония, кроме исповеди с амвона, требовала наказать отступника, раздев его до пояса, символически побив камнями и положив на порог под ноги молящихся, дабы те при выходе из синагоги «попирали» его, перешагивая через распростертое тело. Трагический сюжет захватывал.
Как и другие евангельские сказания, сюжет «Сошествия» имел в церковном искусстве свою иконографическую схему, закрепленную многовековой традицией. «Между художниками Врубель, конечно, первенствовал.
Оставшись после смерти мужа фактически без средств, Валентина Семеновна попыталась выхлопотать часть доходов от постановок его опер «Юдифь» и «Рогнеда» на воспитание сына (раньше о том же безрезультатно хлопотали А. К. Толстой и Тургенев), успеха не добилась, не сдалась, по черновикам завершила оперу мужа «Вражья сила», собрала четыре больших тома его критических работ. Поворотным стал 1895 год. Сохранились сведения, что Врубель против него возражал, предлагая просто расчистить фрески и оставить их в нетронутом виде, но на это не согласились: храм был действующий и полустертые фигуры святых могли бы смущать прихожан.
Он был одним из самых ярких художников конца XIX – начала XX века. сказок и опер Н. А. Тот дядя Вольдемара, чьи роскошные затеи до сих пор восхищают жителей Ниццы, на сказочной своей вилле «Долина роз» завел личный оперный театр, куда баснословно богатый меломан Павел Григорьевич Дервиз приглашал первых солистов Европы. В перерыве между актами Надежда что-то обсуждала с подругой Татьяной Любатович, как вдруг разговор прервал стремительно ворвавшийся за кулисы мужчина, который тут же склонился к рукам Забелы и, целуя их, восторженно прошептал: «Прелестный голос. » Та от неожиданности вздрогнула и отшатнулась. продолжение. В роли Гамлета позировал теперь Серов, в роли Офелии — милая Маша. И все же он нетерпеливо ждал возвращения.
Отданная другому невеста приняла яд. Богоматерь держит младенца на коленях, но не склоняется к нему, а сидит выпрямившись и смотрит перед собой печальным вещим взором. Явились деньги единственно возможным образом — присылала сестра. Зрелище было более чем необыкновенное: на фоне примитивных холмов Кирилловского за моей спиной стоял белокурый, почти белый блондин, молодой, с очень характерной головой, маленькие усики тоже почти белые. Движение — это жизнь и героиня французского живописца прекрасна. – отойдя от сестры, Себастьян подошел к матери и тронул ее за плечо, привлекая внимание.
Тех миров, которые видели они, мы не видим. Не увлекся Шекспиром, кажется, только Лев Толстой. Спокойно и уверенно сидящий на стуле в центре Дервиз демонстрирует весь набор молодости положительной, включая вполне уместно обрамляющие умное, уже по-настоящему взрослое лицо густые усы и бородку. Подлинный Рафаэль велик ибо «он глубоко реален». Дервиз (которому сестра и все «адепты Врубеля обязаны горячею благодарностью за сохранность целой коллекции рисунков его академического периода») тщательно собирает листы врубелевских штудий.
Оттуда писал сестре: «Перелистываю свою Венецию (в которой сижу безвыездно, так как заказ на тяжелых цинковых досках, с которыми не раскатишься), как полезную специальную книгу, а не как поэтический вымысел. В голове, мол, не укладывалось, что ею, «простой и наивной девочкой», мог заинтересоваться «этот блестящий художник, умный человек со светским лоском». Тех миров, которые видели они, мы не видим. Удачная фотография. Так нельзя писать, это вы делаете вздор – изучать природу надо начинать от листка, от деталей, а не брать, как вы, всякую всячину и пичкать на ничтожном клочке – это какая-то энциклопедия, а не живопись.
Ковальский расположился писать этюд на высоком холме с видом на Днепр и дальние луга. Кого-то из временных опекунов Серов искренне полюбил, кого-то навек возненавидел.
Врубель Михаил Александрович (1856, Омск – 1910, Петербург) – художник. Вообрази, ни одного стола, ни одного стула. Единственный, сделанный большим мастером натурный портрет Серовой (если не считать холст Репина, запечатлевший ее в образе «Царевны Софьи»).
У Дервизов, надо сказать, было фамильное влечение к вокалу. Автор статьи приводит свое стихотворение «Выбор Офелии» из цикла «Шекспировский след», в котором основными компонентами образа Офелии являются любовь, стремление помогать людям, лучезарность, перекрывающая роковую тьму несчастливой личной судьбы веселием, безумным от горя. С первого взгляда трудно разобрать, что изображено: глаз ослепляет переливающаяся мозаика драгоценных частиц, озаренных вспышками голубоватого фосфорического света, как если бы мы действительно вошли в пещеру, сокровищ из «Тысячи и одной ночи». Чувствовал он себя тут не «как дома», а именно в единственно доставшемся его юности по-настоящему родном прибежище. Жанр этот, как и в прежних планах, соединит творчество с заработком (картина опять-таки для Кенига), однако угождать кому-либо, чему-либо Михаил Врубель на сей раз не станет. До этого женщины не баловали Михаила Александровича своей благосклонностью.
Это было их тайной: временные займы, которые Михаил вот-вот вернет с лихвой. Пока жив человек, он все дышит, пока дышал Врубель – он все творил. Из четырех иконостасных образов богоматерь удалась художнику особенно.
В этом взгляде – жажда познанья и свободы, мятежный дух сомнения. Дервиз (которому сестра и все «адепты Врубеля обязаны горячею благодарностью за сохранность целой коллекции рисунков его академического периода») тщательно собирает листы врубелевских штудий. Мамонтова. Однако этим чаяниям не суждено было сбыться.
«Представилось, что Михаил Александрович о них и говорит, что он, такой одаренный художник, не может совместить свой взгляд на искусство, свой предстоящий ему путь со взглядами общества». Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и, наконец, две самостоятельные композиции – огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание» в притворе. На фоне каменистых заснеженных вершин – голова с шапкой черных кудрей. Я в спокойствии созерцания изображал, как умел, свой 30-верстный пейзаж, но тихие шаги, а потом устремленный взгляд заставил меня повернуться. Созвучие этой пары сложилось сразу. Сообщить об этом тем более приятно, что сам он тут несомненный лидер. В голове, мол, не укладывалось, что ею, «простой и наивной девочкой», мог заинтересоваться «этот блестящий художник, умный человек со светским лоском». Итак, Врубель в Киеве должен был руководить реставрацией византийских фресок XII века в Кирилловской церкви, кроме того, написать на стенах ее несколько новых фигур и композиций взамен утраченных и еще написать образа для иконостаса.
Для Терещенко Врубель взялся написать картину «Восточная сказка», но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э. Л. Прахова отказалась принять его в подарок. Так что эпоха неплохая — задумчивая. Характерна поездка к Герцену, у которого молодожены Симоновичи надеялись получить указания относительно первостепенно нужной деятельности (предполагалось, видимо, нечто вроде печатания нелегальной литературы). Детали боковых сюжетных линий «Анны Карениной» подзабылись и насчет Левина припомнились только какие-то терзавшие того морально-социальные проблемы, объясняла много лет спустя Мария Яковлевна Львова, урожденная Симонович. В то время примой Мамонтовской оперы была Надежда Забела.
Врубель долгое время казался появившимся именно неизвестно откуда. Но последний остановил свой взгляд на сюжете из пьесы «Гамлет и Офелия». Брюсова. А по ночам в воспаленном мозгу художника постоянно звучал голос из далекого сна: «Теперь ты расплатился со мной, мы в расчете». Больно, горько до слез.
А. В. Прахов, в тесном общении с которым (и с его семьей) Врубель провел пять киевских лет, был известен в художественных кругах. Так что эпоха неплохая — задумчивая. Эскизом расположение Врубеля к Серовой не ограничилось. Любовь, зашедшая в тупик, – вот это было серьезно.
Фу. » (пер. Искусствовед Н. М. Пунктирно излагая в письме вызревшее у него «свое учение о Рафаэле», Врубель дерзко свергает ложноклассических идолов, не смущаясь перечислением знаменитостей как иностранных («разных Энгров, Делакруа, Давидов»), так и отечественных («Бруни, Басиных»). весь в черный бархатный костюм, в чулках, коротких панталонах и штиблетах. Общее руководство работами принадлежало Прахову.
Художник Л. Ковальский, в то время ученик киевской рисовальной школы, рассказывал впоследствии, как он впервые встретился с Врубелем вскоре после прибытия того в Киев. И здесь явственно видна аксиологическая функция искусства. Да ведь до них несколько верст. Терпеливый добряк Николай Бруни часами больше позировать не мог, так как приступил к своей конкурсной программе на малую золотую медаль соученица Диллон, которая «невозможно пудрится и имеет отвратительный лиловый оттенок на фоне гобелена», тоже была отставлена. При этом свой выбор он сделал раньше всех и прочно. Но еще интереснее, что в обнаруженном у Симоновичей «богатейшем наборе симпатичных лиц» наибольшую симпатию Врубеля (ну, кроме юной Маши, разумеется) вызвала именно она — исповедовавшая полярные ему взгляды, некрасивая, немолодая, дурно и небрежно одетая, сама у себя не находившая ничего женственного Валентина Семеновна. Вероятно, «Демон» был не причиной заболевания Врубеля, но стал катализатором, ускорителем: совпадение окончания картины с началом болезни едва ли случайно.
Как было его сохранить. Он словно не находил себе места – то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять его потянуло к хмельному «кубку жизни», он бурно увлекался какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно, а к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег не было, отношения же с Праховым стали более холодными и далекими. Череп на картине становится символом бренности бытия.
«Демон поверженный» захватывает не столько своей живописью, сколько зримым воплощением трагедии художника: мы чувствуем – «здесь человек сгорел». музей русского искусства, Киев). Усадили опытную натурщицу Агафью в то же кресло, что служило для «Гамлета», окружили обнаженное тело каскадом старинных узорных драпировок. Тем не менее, она не отступила перед трудностями и передала изображению часть своей души.
В настоящее время произведение искусства находится в Русском Музее в Северной столице. Он умер тяжко больным, но как художник он был здоров и глубоко здоров». Подобно мастерам Возрождения, работал во всех видах искусства. Последней работой Врубеля стал Портрет В. Я. Эта картина Врубеля откровенно о нем самом. Изображенные на картине персонажи наделены абсолютно разным характером.
Многие расценивают это факт как самоубийство. Невысокого роста, очень пропорционального сложения, одет. В последние годы жизни к душевной болезни добавилась еще одна драма. Требовалось их дописать, сохраняя по возможности стиль XII века. Их малоискусными руками фрески прописывались сверху по сохранившимся контурам (по «графьям») теперь такой способ был бы сочтен варварским. Происходит преображение смерти в жизнь и в этом великая сила искусства.
В 1874, окончив гимназию, поступил на юридический ф-т Петербург. Однако ничего не перепутала Валентина Семеновна. На примерах разбора указанных выше картин автор показывает, что художники Э. Делакруа и Дж.
Год назад неожиданно скончался Яков Миронович. Врубель воспринял это как расплату, как кару за свои грехи. «Византийские лики», труды в древних киевских храмах — это же позже, это следующий этап.
К счастью, одну из кузин не отделяла преграда кровного родства. С молодости Валентина Семеновна не страшилась шокировать ближних и дальних. Он страшно эффектен, конечно и был еще более эффектен, пока не потускнели, не пожухли его краски, но С. Яремич справедливо заметил, что здесь «близка к нарушению высшая художественная сдержанность». Таким образом, внимание зрителя сконцентрировано только на фигурах.
А близнецы еще какое-то время постояли у могилы. Стоны поистине гамлетовской одинокой тоски. Рождается ощущение первозданности. Гравюрные копии «Сикстинской мадонны» напоминанием о вечной красоте украшали дома многих образованных людей, скажем, квартиру Достоевского. Рядом с главным героем находится Офелия. Новаторским такой сюжет 1883 года назвать трудно, но актуальным он действительно являлся. Сколько у нас красоты на Руси. » – такое восклицание вырывается у Врубеля впервые.
Врубеля он назначит ламой (травоядный лиризм врубелевской внешности в другом варианте юмористического зоосада Серова был представлен образом «каменного барана»)— и тот артистично, одним поворотом головы продемонстрирует сходство своего профиля, пышной волнистой шевелюры, пухлого выступа верхней губы и темных глаз под светлыми ресницами с верблюжьим силуэтом, томным взглядом грациозной альпаки. Искусствовед Н. М. Вообще, несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним уже делалось невыносимо». Идеал любви и семейной жизни был для него ясен — вот так, как здесь, на Кирочной. Но и не только это. Он был влюблен в жену Прахова Эмилию Львовну, о чем несколько раз, не называя имени, таинственно намекал в письмах к сестре: это было его сокровенное «душевное дело».
Врубель Михаил Александрович (1856, Омск – 1910, Санкт-Петербург)Художник, график, скульптор, мастер прикладного искусства, художник театра, монументалист. Академик Императорской Академии художеств (с 1905). Родился в Омске. Но замысел и начало относятся к киевскому периоду. Герои являют собой контраст переживаний. Периодически встречаясь с Валентиной Семеновной (каждую субботу приезжать из новгородской деревни к сестре в Петербург ей было затруднительно, однако дважды в месяц она все же сюда добиралась), он обнаружил, что ему не так уж чужд ее своеобычный социально-возвышенный настрой. Дни напролет труды и труды. Я справляюсь. Он был одним из самых ярких художников конца XIX – начала XX века. Закончить рассказ хочется словами психиатра Усольцева, который, как никто другой, ценил Михаила Врубеля, понимая всю сложность его гениальной личности: «Часто приходилось слышать, что творчество Врубеля — больное творчество.
Любовь к искусству всецело владела Врубелем с академических лет. Валентина Семеновна часто играла на рояле в гостиной сестры отрывки из своего последнего сочинения: написанной по канве драмы Карла Гуцкова оперы «Уриэль Акоста». И. Грабарь полагал, что Врубель в русском искусстве занимает своеобразное место. Среди лилово-розового мерцания ковра и шелковых тканей Врубель мастерски выделяет лицо. С вокзала я отправился прямо к нему и был опечален его комнаткой и обстановкой.
Врубель писал картины на темы pyc. Потом Прахов абсолютно отошел от критической деятельности, перестал заниматься современным искусством (характерный симптом 80-х годов. ) и вернулся к изучению древностей. Раньше думали, что художник делал подготовительные этюды с душевнобольных (Кирилловский храм находился на территории психиатрической лечебницы), но это неверно: сын А. В. Прахова Н. А. Прахов называет поименно ряд лиц, которые узнаются в «Сошествии», - киевские ученые, священники, археологи, среди них сам Адриан Викторович Прахов. Первое впечатление: сумасшедший. На картине Э. Делакруа «Смерть Офелии» изображена последняя битва за жизнь: лицо девушки серьезно, слегка искажено борьбой, одной рукой она держится за сук дерева, пытаясь спастись, а другой инстинктивно прикрывает обнаженную грудь.
Он был влюблен в жену Прахова Эмилию Львовну, о чем несколько раз, не называя имени, таинственно намекал в письмах к сестре: это было его сокровенное «душевное дело». Сначала кажется — ошиблась, спутала мемуаристка. Для Терещенко Врубель взялся написать картину «Восточная сказка», но сделал только эскиз акварелью, да и тот порвал, когда Э. Л. Прахова отказалась принять его в подарок. А я так навсегда и останусь «подающим надежды талантливым художником», все что угодно отдал бы за настоящее полотно «. Эта большая акварель поразительна.
«Разумное» в их деятельности (от конкретных методов дошкольного воспитания до критики религиозной основы теории Фребеля, перетолкованной в современном духе верований социальных) прочно крепилось «добрым и вечным» — искренним патриархальным чадолюбием. Надежда Забела пребывала в постоянном страхе – она была уверена, что ее любимый муж постепенно лишается рассудка. Входил в Абрамцевский кружок, член Московского товарищества художников, Мира искусства, член-учредитель Союза русских художников (1903). А российский успех системы, которую Симоновичи начали пропагандировать изданием своего журнала «Детский сад» и практически развивать устройством «элементарных частных школ» в Петербурге, затем Тифлисе и снова в Петербурге, был предопределен особым складом передовых молодых супругов.
Эмоциональные потрясения за последние годы оставили свой след на Аляске. Произведения ее остались в разряде ценностей культурно-исторических. И ореол сентиментальной святости навязан гению упадком вкуса следующих веков. Единственным смыслом иллюстраций он провозгласил ее полную субъективность, то есть выражение собственного индивидуально-неповторимого взгляда на литературное произведение. – Не беспокойся обо мне так сильно.
И. Грабарь полагал, что Врубель в русском искусстве занимает своеобразное место. Пока жив человек, он все дышит, пока дышал Врубель – он все творил. Была и еще причина, почему Врубелю хотелось поскорее вернуться в Киев.
Именно это отразил на картине Э. Делакруа. «Между художниками Врубель, конечно, первенствовал. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло – художник его уничтожил, все ныне известные «Демоны» сделаны значительно позже.
В частности, вновь тогда накатил на Россию вал гамлетизма. Чего-чего, а нестандартности Серовой было не занимать. Может быть, в закладе. Это есть уже в «Сошествии святого духа», написанном на коробовом своде Кирилловской церкви.
История создания картины печальна. «Разумное» в их деятельности (от конкретных методов дошкольного воспитания до критики религиозной основы теории Фребеля, перетолкованной в современном духе верований социальных) прочно крепилось «добрым и вечным» — искренним патриархальным чадолюбием. Удивительное лицо глядит с этих рисунков: скорее некрасивое, чем красивое, бесконечно трогательное лицо странницы – плат до бровей, как бы припухший рот, расширенные круглые светлые глаза как будто созерцают что-то, другим неведомое. Это один из его несомненных шедевров.
Он в России не имел предшественников, не оставили последователей. Приятели по академии ценились прежде всего как «достойные соперники». Она предъявит современный достойный извод рафаэлевского реализма. Другой дядя, Николай Григорьевич Дервиз, сам стал певцом известным тенором Императорского Мариинского театра (это с ним на его одесских гастролях когда-то имел счастье познакомиться гимназист Врубель). Сидя в темной глубине зрительного зала, он с ясностью осознал, что влюбился. Включился, разумеется, Серов: взял на себя рисовальные классы.
В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. Взрослую больную ему спасти не удалось, а сироту Олю Трубникову Симоновичи удочерили. Опустив голову в скромном уборе, стоит рядом руки (одна опущена на подлокотник, другая протянута вдоль спинки кресла) словно охраняют, успокаивают клокочущие чувства Гамлета.
Ни одно упоминание этого большого изящно подцвеченного сепией перового рисунка не обойдется без эпитета «рафаэлевский» иначе не назвать восхитительно ненатужное единство изобретательной детальности и совершенной образной ясности. Трагический сюжет захватывал. Дефицит трогательных воспоминаний даже побудил мемуариста, восхищаясь серовским умением видеть и передавать цвет («нечто подобное абсолютному слуху»), оттенить этот дар сравнительным несовершенством врубелевского колористического зрения. продолжение.
Так что зимой готовился к работе в Киеве. Женщина — вертлява, пестро сметлива и потому реальна во всех своих взглядах на жизнь». Свидетельство матери Серова, женщины колючей и комплиментами не сыпавшей, показательно. Сам писатель, по воспоминаниям его жены Анны Григорьевны, был очень впечатлен полотном художника (см: Достоевская, 1981: 174–174). Возможно, в тот приезд и появился портретный врубелевский рисунок.
У Дервизов, надо сказать, было фамильное влечение к вокалу. Однако чем, как не гармонией, пленяет удостоенная-таки малой серебряной медали композиция «Обручение Марии с Иосифом», перед которой всегда толпа учащихся. Ни теплого одеяла, ни теплого пальто, ни платья, кроме того, которое на нем (засаленный сюртук и вытертые панталоны), я не видал.
В рисунках к «Моцарту и Сальери» (1884 год) Сальери выглядит мелодраматическим злодеем. Наверное, при иных обстоятельствах Серов так же полюбил бы тихую строгость, неговорливую стойкость своей «беленькой-беленькой голубки» (женщин «с нажимом» он, по рассказам матери, не переносил). Наклонилось дерево, стремительный поток воды уносит тело сопротивляющейся стихии Офелии. В 1889-1904 жил в Москве, затем в Петербурге.
Внутри тройственного союза имелись разные оттенки. Как всегда, Врубель не заботился о сохранности красок – он добавлял в краски бронзовый порошок, чтобы придать им блеск, но со временем этот порошок начинал действовать губительно, картина неузнаваемо потемнела. В общем, это был молодой венецианец с картины Тинторетто или Тициана, но это я узнал много лет спустя, когда был в Венеции. Врубель пробовал себя во многих областях изобразительного искусства. Они обнаруживают тягу к востоку – цветистому, волшебному, пряному.
Римского-Корсакова (Морская царевна, Тридцать три богатыря и др. ). Серов придумает показывать балаганный «зверинец», определив каждому роль подходящего животного. Теперь же на фоне кирилловских холмов и колоссального купола синевы киевского неба появление этой контрастной, с светлыми волосами, одетой в черный бархат фигуры было более чем непонятным анахронизмом.
Да вроде бы и незачем. Так или иначе, спектаклю он не пригодился. Дружба эта крепилась страстью к живописи, к акварели. Она подлинно монументальна. И не так даже важно, что это первая русская женщина-композитор.
Юные лица двоюродных сестер неоднократно вдохновляли кисть Серова, так что можно наглядно убедиться в достигнутой телесно-психической гармонии по-разному милых и миловидных, на живописных портретах непременно прогретых летними лучами и словно светящихся благородной сдержанностью Ольги, Нади, Ляли Но первым в памяти, конечно, портрет сидящей в кружевной тени под липой Маши — «Девушка, освещенная солнцем», символ новой красоты, достоверно зарифмовавший очарование с интеллектом, девичью прелесть с интеллигентностью. Первые вполне самостоятельные произведения Врубеля относятся к 1884-1885 годам. Это одно из ярчайших полотен, характеризующих творчество прерафаэлитов. Лучшее из этих произведений – икона Богоматерь (1885, Гос. Она известна также как модель Данте Габриэля Россетти. Представим себе художника на пределе сил, упорно остающегося с глазу на глаз с «духом зла» им созданным, но уже от него отделившимся, зажившим отдельной от него жизнью представим, как он каждое утро вступает с ним в борьбу кистью, стараясь подчинить его своей воле, – это ли не материал для трагической легенды. 1880), «Офелия» Александра Кабанеля (1883), «Офелия» Константина Маковского (1884), «Гамлет и Офелия» Михаила Врубеля (1888), «Офелия» Маркуса Стоуна (1888), четыре картины «Офелия» Джона Уильяма Уотерхауза (1889, 1894, 1908, 1910), «Офелия» Анны Леа Меррит (1889), «Офелия» Генриетты Рей (1890), «Офелия» Пауля Альберта Штека (1890), «Офелия» Жюля Жозефа Лефевра (1890), «Офелия» Антуана Огюста Эрнста Эбера (ок. Б. Л. Пастернака Шекспир, 1985: 545 см.
Кирилловские фрески находились в плохой сохранности, над их «поновлением» работала артель учеников киевской рисовальной школы, руководимой художником Н. И. Мурашко (с ним Врубель потом близко сошелся). «. Церемония, кроме исповеди с амвона, требовала наказать отступника, раздев его до пояса, символически побив камнями и положив на порог под ноги молящихся, дабы те при выходе из синагоги «попирали» его, перешагивая через распростертое тело. Вероятно, «Демон» был не причиной заболевания Врубеля, но стал катализатором, ускорителем: совпадение окончания картины с началом болезни едва ли случайно.
Затруднительно казалось определить происхождение его стиля, его индивидуальной манеры. У его апостолов были живые прототипы. У него было красноватое лицо глаза как у хищной птицы торчащие волосы вместо бороды. Врубелевская версия темы «Гамлет и Офелия» с достаточной ясностью ограничена. Взрослую больную ему спасти не удалось, а сироту Олю Трубникову Симоновичи удочерили. В Академии он работал по двенадцать часов в день.
Врубель прислушался. Тот вариант «Демона поверженного», на котором оборвался отчаянный поединок и дух художника изнемог, не принадлежит – нужно признать – к вершинам творчества Врубеля. Эскиз был с воодушевлением начат, хотя был ли закончен, неизвестно. Просто так как так и есть. На настойчивые приглашения приехать и пожить дома (семья жила тогда в Харькове) ничего не отвечает.
Работа, слов нет, виртуозная. Характерна поездка к Герцену, у которого молодожены Симоновичи надеялись получить указания относительно первостепенно нужной деятельности (предполагалось, видимо, нечто вроде печатания нелегальной литературы). «Возможно ли было, раз увидев это существо, не обольститься им на всю жизнь. В картине Демон сидящий (1890, ГТГ) юный титан изображен в лучах заката на вершине скалы.
Последний бешеный всплеск энергии, последнее сверхусилие – и потом изнеможение, срыв. Оба дяди, кроме того, сочиняли романсы и среди них такие перлы, как классический «Вечерний звон» или цыганский «Грусть-тоска меня томила». Никак у человека не выходит примирить чувства и с «бесконечным» и с догматом, религиозным ли, научным ли. В картине Пан (1899, ГТГ) греческий бог превращается в русского лешего. Наверное, при иных обстоятельствах Серов так же полюбил бы тихую строгость, неговорливую стойкость своей «беленькой-беленькой голубки» (женщин «с нажимом» он, по рассказам матери, не переносил).
Ее внешность поразила Врубеля не меньше голоса. Отговорки, конечно (какая девятнадцатилетняя девушка перепутает влюбленность поклонника с его нравственными исканиями) и участливая сердечность Маши Симонович. В 1879, окончив ун-т, Врубель поступил в Академию художеств, где пробыл четыре года. Это следующие работы: бронзовая скульптура «Офелия» Антуана-Огюстена Прео (1843), «Смерть Офелии» Эжена Делакруа (1844), «Офелия» Джона Эверетта Милле (1851–1852), две картины Артура Хьюза под названием «Офелия» (1851–1853 1863–1864), «Офелия» Жозефа Северна (ок. Наверное и Врубель читал именно этот, не очень складный, зато точный перевод: «Высокое достоинство долга не имеет ничего общего с наслаждением жизнью оно имеет свой собственный своеобразный закон и свой собственный своеобразный суд если бы то и другое захотели встряхнуть так, чтобы смешать их и как Целебное средство предложить больной душе, они тотчас же разъединились бы сами собой если этого нет, то первое не имеет действительной силы если бы физическая жизнь приобретала некоторую силу, то безвозвратно исчез бы моральный закон». Последние лучи солнца играют на белоснежном оперении, переливаясь радужными красками.
С первого взгляда трудно разобрать, что изображено: глаз ослепляет переливающаяся мозаика драгоценных частиц, озаренных вспышками голубоватого фосфорического света, как если бы мы действительно вошли в пещеру, сокровищ из «Тысячи и одной ночи». За той эпохой закрепились синонимы «тяжкой поры», «кризисных сумерек», но отчего же. Руководитель Абрамцевских керамических мастерских (с 1890). Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Медали это ерунда, убеждал Врубель верного Серова: «Первые номера все равно получают только тупицы и стремиться к ним незачем». Работа, слов нет, виртуозная.
Отец художника был в тревоге: сыну уже тридцать лет, университетское образование, художественное образование, «таланту бездна», а между тем ни имени, ни обеспеченного положения – ни кола, ни двора. В 1889-1904 жил в Москве, затем в Петербурге. В последние годы жизни Врубель создает один из самых нежных, хрупких образов – Портрет Н. И. Забелы на фоне березок (1904, ГРМ). Черты лица Гамлета наделены строгостью.
Солидный Дервиз был словно создан сделаться опорой для хрупкой Нади. Содержание картины Испания (1894, ГТГ), возможно, навеяно оперой Кармен, которую Врубель очень любил и считал эпохой в музыке. Он страшно эффектен, конечно и был еще более эффектен, пока не потускнели, не пожухли его краски, но С. Яремич справедливо заметил, что здесь «близка к нарушению высшая художественная сдержанность». Михаил Врубель, разумеется, был в курсе трактовок Гёте, немецких романтиков «Бури и натиска», английских и французских поэтов, критиков.
Над образом самой Офелии Милле работал в лондонской квартире. Вся меблировка два простых табурета и кровать. «С костюмом Маши в "Дубровском" произошла целая война. Осенью 1886 года А. М. Врубель сам приехал в Киев проведать сына и его опасения подтвердились: «Миша здоров (по его словам), но на вид худ и бледен. На хорах он заметил только что встреченного незнакомца товарищи сказали, что это художник Врубель и показали начатое им «Сошествие святого духа», а также двух ангелов: «Врубель говорил, что здесь он ближе всего подошел к Византии».
Не случайно первая картина Врубеля связана с трагедией Шекспира: это Гамлет и Офелия (1884, ГРМ). Ему конечно же были известны посвященные Шекспиру и специально «Гамлету» эссе открывшего ему кантовский космос Куно Фишера. Он рисует сцены больничного быта, портреты врачей, пейзажи. Где же еще было искать желанную подругу. вот это-то в то время и могло меня более всего поразить.
Это отвечает и духу романтизма (того направления, в котором творил художник) и духу эпохи Возрождения, в которую жил У. Шекспир. «Мы трое единственные понимающие серьезную акварель в Академии», — поясняет сестре Врубель. Отец описывал неоконченное полотно в том же письме, говоря, что Демон показался ему «злою, чувственною, отталкивающей пожилой женщиной». По совету И. Е.
И Дервиз, едва появился, кинулся всяко содействовать школьным делам. Не случайно первая картина Врубеля связана с трагедией Шекспира: это Гамлет и Офелия (1884, ГРМ). И это превосходно получалось. Тут неподалеку есть кофейня, мы с Эйприл собирались зайти перед отъездом в школу.
А российский успех системы, которую Симоновичи начали пропагандировать изданием своего журнала «Детский сад» и практически развивать устройством «элементарных частных школ» в Петербурге, затем Тифлисе и снова в Петербурге, был предопределен особым складом передовых молодых супругов. Офелия на холсте — сама кротость, нежность, ни тени кокетства. Вещь будет «для себя». Характеры отпечатались очень внятно.
В центре сюжетной линии всего лишь два персонажа, другие детали на холсте отсутствуют. Так, в рисунке «Свидание Анны Карениной с сыном», сделанном в начале 80-х годов, Анна с преувеличенной пылкостью чуть ли не душит в объятиях ребенка. В 1874, окончив гимназию, поступил на юридический ф-т Петербург. Историк искусства, археолог, профессор Петербургского университета, он в 70-х годах активно выступал и как художественный критик в журнале «Пчела». – Папа снова не пришел, – констатировал Себастьян. Своим творчеством он опроверг сомнения «левых» и «правых» скептиков в необходимости как школы, так и сознательного эксперимента в искусстве. Портрет Сюзанны Райхенберг» Люсьена Леви-Дюрмэ (1900), «Офелия» (1900–1905), «Офелия с цветами» (1905–1908) и «Офелия или словно ребенок» (1905) Одилона Редона, «Офелия» Маргарет МакДональд Макинтош (1908), «Офелия» Анри Жерве (до 1910. ), «Офелия» Карло Леви (. ), «Снежная Офелия» (1997), «Подмосковная Офелия (Офелия на Протве)» (2000) и «Офелия будет жить. » (2006) Дениса Жукова, «Офелия» Марины Поспеховой (2006), «Офелия» Андрея Аранышева (2007).
«Почувствовала, что мои материнские обязанности прекратились, — пишет она, — и тотчас ринулась в народ для осуществления задачи всей моей жизни: перенести музыку в деревню». Клубок распутывает лишь всесильный, покрывающий все распри (всю «перепутанность понятий») императив, который надо расслышать и принять. Внутри тройственного союза имелись разные оттенки.
Вокруг упавшего лиловый мрак и переплеснувшие голубые струи. Цветовой спектр картины ограничен темными тонами, вплоть до черных. Гамлет же здесь, теснее прижав к груди рисовальный альбом, замер в тревожных сомнениях. Удивительно вовремя приятелей осенило вместе писать натурщицу у него в мастерской.
В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. Окончил юридический факультет Петербургского университета (1880). Входил в Абрамцевский кружок, член Московского товарищества художников, Мира искусства, член-учредитель Союза русских художников (1903). В школе трудились все старшие дочери. Уверенность не оттого, что родовит, что его дядя владелец несметных, нажитых на железнодорожных концессиях капиталов, а отец член Государственного совета, сенатор (хотя баронский титул и огромное наследственное состояние неплохо помогают избавиться от робости). В статьях под псевдонимом «Профан» Прахов с большим литературным блеском и темпераментом пропагандировал искусство передвижников.
Словно автор пытался передать противоположности двух темпераментов.
