Эдуард Мане Произведения

Его выставка «Новые произведения Эдуарда Мане» включает десять холстов маслом и пятнадцать пастелей се можно посещать в течение трех недель, непосредственно предшествующих открытию Салона 1880 года, – с 8 по 30 апреля. Эдуард Мане не останавливался на определенных темах своих произведений, чередовал пейзаж с портретом, натюрморт с сюжетами из жизни. Эдуард Мане часто строил свои произведения на контрасте: прописывая яркую среду, окружающую героя, он практически не заботился о четкости силуэта самой модели, нередко обозначая ее с помощью темных тонов.

Нико Пиросмани: 9 фактов о голодном грузинском художнике

Если он не встречал идолопоклонства, то чувствовал себя безмерно оскорбленным. Эдуард не трудится. В живописи тоже происходило нечто подобное. «Г-н Колларде, как вы отнесетесь к тому, чтобы я сделал ваш портрет. » Ну разумеется. Здесь есть полотна и хорошие и плохие – больше, конечно, плохих, но среди «наплыва безликих произведений» можно выделить «около пяти десятков холстов, которые в среднем превосходят полотна, принятые к экспозиции Институтом»122. Но начавшаяся в 1870 году франко-прусская война заставила на время забыть о живописи.

Возвратившись в Париж, Мане начинает «Балкон». Мане – а рассказ был посвящен ему – хладнокровием Бодлера отнюдь не отличался. Дружба Мане и Бодлера, возникшая в силу потаенных импульсов исполнена грядущих знамений. Отдельные кабинеты Английского кафе ( 16) и Мэзон-Доре ( 6) были известны всей Европе.

Стихотворение Иосифа Бродского «Любовь»: о любви поэта и Марины Басмановой

Он кончил у Кутюра полный шестилетний курс обучения (1850—1856), однако все это время отношения между учителем и учеником оставляли желать лучшего. Да нет же, эти отвергнутые полотна, эти «изгнанные», «проклятые» картины куда как забавны. В зеленых чащах прекрасного Эдема повсюду прячутся змеи.

В течение шести лет (1850-1856) Мане посещал мастерскую известного в то время исторического живописца Тома Кутюра, с которым у молодого художника скоро сложились весьма напряженные отношения. После того как художник изучил приятные черты Александра в живописных набросках, рисунках и лависах, он резюмирует свои наблюдения в картине «Мальчик с вишнями»: здесь преломились самые разные влияния, начиная с голландских мастеров и Шардена и кончая даже Мурильо – он, кстати, Мане совсем не нравится. Однако, картины встретили полнейшее неприятие публики и старших коллег Мане по цеху.

Праздник этот будет продолжаться сорок восемь часов. Во многом являясь предшественником вдохновителем импрессионистов, Мане в то же время расходится с ними в некоторых важных моментах: в своих произведениях он сохраняет конструктивную ясность рисунка, ритмически организующего плоскость, оставляет в своей палитре серые и чёрные тона и в целом не изменяет бытовому жанру с его литературно-ассоциативной подосновой. Как-то в Лувре – а там бродит много разных чудаков – Мане заметил (может быть, это Бодлер обратил его внимание) высокого тощего малого, который на манер Тальма драпировался в длинный коричневый плащ, одет был бедно, неряшливо, а на голове имел пыльный, выцветший цилиндр.

1. Эдуард Мане: жизнь и творчество художника
2. В мире интересного и познавательного
3. Биография и картины Эдуарда Мане
4. Эдуард Мане: импрессионизм как метод переосмысления классики
5. историяоднойкартины Эдуард Моне «Балкон»
6. Среди цветов и за накрытым столом
7. Шедевры Мане – картины, вызвавшие споры
8. Художественно-исторический музей Арт-Рисунок

А спит Эдуард в гамаке. Развлечься нечем. Он принадлежит к семье, происходившей из Иль-де-Франс ее сыновья по традиции вот уже двести лет занимают более или менее важные официальные должности. Ученик Мане упорствует в своих так хорошо известных ошибках. И тут же добавляет, что требования искусства велики и главное среди них – напряженный, упорный труд: «пусть спина ваша в работе покрывается потом, как у святого Иосифа». Число сеансов растет.

Но тут же возникают колебания. В этот период больной художник пишет свой сад в Рюэле (Берлин, Нац. «Читающий» настолько нравится Мане, что в сентябре 1861 года он показывает его публике. Эдуар Мане работал преимущественно в Париже, посетил Бразилию (1848-1850), Германию, Испанию (1865), Великобританию (конец 1860-х годов), Голландию (1872).

• Образование и раннее увлечение живописью
• Эдуард Мане: ранние годы и занятия живописью
• Портреты, репортажи, батальные сцены
• Хед Мартин Джонсон, «Голубая бабочка»
• Винсент Ван Гог, «Цветущие ветки миндаля»
• 20 фотографий для новогоднего настроения

Охваченный ужасом, Мане быстро набрасывает рисунок. В это воскресенье они уже с трех часов у окна, на varandas или у двери – белое платье, алый цветок за корсажем – и, высмотрев среди проходящих мимо мужчин тех, кто им нравится – негры, само собой разумеется, не в счет, – кидают в них маленькими разноцветными шариками, слепленными из воска, – их называют здесь «limoes de cher» – «гранаты-завлекалочки», которые, попав в цель, лопаются, распространяя вокруг запах дешевой парфюмерии (внутри этих «гранат» ароматизированная жидкость). И вот Мане уже пишет с нее «Уличную певицу»97 – придерживая одной рукой инструмент, она, выходя из кабаре, ест вишни.

Довольно длинные, шелковистые, вьющиеся от природы волосы обрамляют лоб – на нем «уже появились залысины». Бывают поражения и похуже. Отвержение работ, претендентов на участие в Парижском салоне, вынудило Мане провести выставку получившую название «Салон отверженных». Работа Тициана — портрет женщины, которая готовится к свадьбе. В вашей среде это будет революцией, я бы даже сказал — катастрофой».

Как у всех новичков, у него сейчас екает сердце. Некоторые детали Эдуард зарисовывает в свой альбом. Его Тореадоры119 испугали бы даже испанских коров его «Контрабандисты»120 одним своим видом обратили бы в бегство самых неустрашимых таможенников.

Вряд ли г-н Мане был слишком доволен. Часам, позванивающим в тихой квартире на улице Птиз-Огюстэн, надлежит напоминать только о черной неблагодарности покойного короля по отношению к своему «дипломату» – а ведь был обязан ему возвышением. Эдуард Мане создает серию картин, отмеченных натурализмом Золя (портрет которого он написал в 1868 Париж, музей Орсэ) и Мопассана: «Нана» (1877, Гамбург, Кунстхалле), «Официантка в пивной» (1878, Лондон, Нац.

Такая погода длится до 19-го числа, пока «Гавр и Гваделупа» не минует Бискайский залив. Что и говорить, юноша весьма привлекательный. Временами слышны душераздирающие крики тех, кто узнает друга, родственника, брата, отца. Эдуард радуется урокам: монотонность корабельной жизни его угнетает. Никогда еще Мане и Пруст не были так близки.

• Рождество Христово на картинах художников разных стран и эпох
• Новогодние елки в сказочном лесу: красивые фото
• Август Маке – ещё один немецкий экспрессионист, убитый на войне
• Кирилл Челушкин: японские сказки и новая Алиса
• Зимние пейзажи выдающихся художников
• Вася Ложкин – самый известный художник Рунета

Эта живопись вытеснила человека. Маркиз де Лакей, директор журнала «Beaux-Arts», предлагает издать каталог за свой счет, но ему отказываются дать список художников и выставляемых ими произведений. Вскоре их примеру следуют уже сотни. Однако вскоре Эдуард находит новый сюжет для будущей картины.

Он предпочитает украдкой – в свои пятнадцать лет он робок, как девочка, – поглядывать на молодых женщин, прогуливающихся в Тюильри или на Елисейских полях (в то время «верхняя часть Елисейских полей представляла собой отлогий склон, заросший необычайно красивыми деревьями роща переходила затем в сады»)23 торговцы и торговки предлагают там цветы, сласти и пирожные. Тем более что занимается он по-прежнему вяло. Почти всю осень Мане работает над «Балконом», произведением новаторским по фактуре, где звонкие тона зеленых ставен и балконной решетки звучат подобно фанфарам будущего. Непосредственный переход от тени к свету был предметом его постоянных поисков. В устремленном прямо на зрителя взгляде обнаженной женщины (художник написал ее со своей любимой натурщицы Викторины Меран) есть и дерзкая непосредственность и глубокая мечтательность.

1. Японская мудрость гласит: «Измена всегда верностью прикрывается»
2. 29 января в Киеве отметили День памяти Героев Крут
3. Лучшие фильмы производства студии Довженко
4. 23 января 1832 года родился Эдуард Мане
5. Против семьи навстречу прекрасному
6. Скандальный автор с великим наследием
7. Эдуард Мане: картины с названиями не менее скандальной репутации

«Nu». Ни малейших успехов. Но вот Эдуард ощущает, что ему того и гляди станет худо. Он надеялся сделать карьеру. Их поставляют Неаполь или Абруцци (на таком «экспорте» специализировалась преимущественно деревня Пиччиниско) почти все без исключения итальянцы и итальянки едут в Париж с единственной целью – всячески экономя, предельно ограничивая расходы, накопить небольшое состояние, чтобы, вернувшись на родину, пожить в относительном достатке.

Для посетителей композиция «Завтрака» смешна, тут двух мнений быть не может. Чем дальше, тем откровеннее порицает он Кутюра. И добавлял: «Я боюсь бесполезного. Но в действительности. Вызываемое Бертой чувственное возбуждение превращает этого дважды живописца в лирика.

Уж кто-кто, а он не стал бы задавать вопроса, талантлив ли я. Он в этом не сомневался». Некоторые хотят уклониться. Однако творчество Мане отнюдь не исчерпывалось созданием больших программных композиций. Ему просто необходимо добиться успеха. Мадам Моризо такие мелочи не смущают.

19 апреля 1883 года ему ампутировали левую ногу, а через 11 дней он умер в страшной агонии. Третьего июля критик официальной газеты империи «Moniteur universel» Теофиль Готье, великий Тео, в восторге хвалит «Гитарреро»: «Карамба. Но, невзирая на плохую развеску, его произведения привлекают всеобщее внимание, особенно «Гитарреро» картина встречена единодушным одобрением.

• О жизни и творчестве выдающихся художников
• Профессиональный фотограф и движение в кадре
• Как покупать дешевые авиабилеты
• Оформление праздников и подготовка корпоративных мероприятий

Хочешь не хочешь, но всем этим господам в зеленых фраках ты должен понравиться. Край стола, на котором стоит бокал, не согласуется с перспективой. Аббат считает себя ценителем живописи, он знаком со многими художниками и нередко заглядывает на улицу Лавуазье – любопытствует, над чем работают сейчас Мане и Баллеруа. Но слово это столь мало ему соответствует, что один из приверженных «реализму» критиков, Кастаньяри испытывает потребность придумать новый термин: термин этот – «натурализм». Вот результаты пагубного влияния дядюшки Фурнье. Начиная с двух своих программных произведений – Завтрака на траве и Олимпии (обе 1863 г. ), – Эдуард Мане подвергается остракизму. А потом все стало бы просто, считает он.

И больше я к ней не прикасался». К тому же ему очень не везло. Ни в коем случае. Его влечет жизнь – оживленные улицы, выразительность естественных поз и движений.

Как и обнаженная в Завтраке, Олимпия (моделью для нее послужила та же Викторина Меран) смотрит на нас взглядом, словно олицетворяющим загадочную и победную силу искусства Мане. Я заставил себя прочесть все. Но тс-с. Ученики томятся в предвкушении традиционного праздника, отмечающего переход через экватор. – восклицает он. – Вот Гитарреро – такого не увидишь в Опера Комик, таким не украсишь виньеточку на обложке сборника романсов зато Веласкес дружески ему подмигнул бы, а Гойя попросил бы огонька, чтобы раскурить свою papelito82. Он пишет тщательно и, обуздывая собственные склонности идет на некоторые уступки. Решено.

При этом её платье подчёркнуто сексуально. Да и фигура у неё немного полнее. Насмешки удваиваются. Между тем во Франции разворачиваются декабрьские события. Море его влечет. Маленькое, плохо освещенное помещение, но все лучше, чем удручающие воспоминания о «мальчике с вишнями».

Вот разве незначительные происшествия, приобретающие на фоне этого однообразия значимость событий: то командир подстрелил какую-нибудь птицу – чайку или нырка, которые летают вдали от берегов то попытались поймать тунца, но безуспешно то встретился португальский бриг – заметив «Гавр и Гваделупу», шедшего на всех парусах, он решил, что его будут преследовать и рванулся что было сил. Его уму присуща скорее живость, чем глубина. Вполне вероятно, что она посоветовала выгадать время и пока промолчать.

И эта самая публика – а ее мнения высказывались тем громогласнее, чем менее основательны они были 15 мая заполняет, торопясь и тесня друг друга, двенадцать дополнительных залов «Салона отвергнутых». Он набрасывает портрет аббата Юреля69, затем увлекается другой неожиданной работой: начинает довольно большой по размерам холст иллюстрирующий эпизод из романа Лесажа «Жиль Блаз», – «Студенты Саламанки»70. Вскоре между ними возникает интимная близость, а слух об этом ползет по Парижу. К концу 1860-х годов Мане приобрел двусмысленную репутацию. К тому же у него окончательно созрел новый замысел.

Все голосовали против него, все, кроме одного человека: Делакруа, совсем недавно избранного наконец в Институт66. Общество всегда строилось на лицемерии. гал. ). Жмут руку. Эта стоящая над временем поэзия и глубина образов сближала Мане, при всем его новаторстве, с великими мастерами прошлого.

Однако в 1861 благосклонно принимаются два его других произведения, отмеченные даже как «почтенные: «Портрет родителей» (Париж, музей Орсэ) и «Гитареро» (Нью-Йорк, музей Метрополитен). Короче говоря, чтобы охарактеризовать все эти начинания, можно процитировать слова одного из современников: «В то время как взоры, нежась, скользят по картинам искусные исполнители услаждают слух». Ее признают неприличной, а сам Эдуард Мане упрекается в безнравственности за ее написание. Тот факт, что во Франции существует только одна-единственная выставка живописи – Салон (а сейчас, например, он бывает раз в два года), по убеждению Мартине, чрезмерно сокращает возможности диалога между публикой и художниками. Пока еще ничто не потеряно. В «Баре в «Фоли-Бержер», выставленном в Салоне 1882, художник достигает синтеза меланхолии и очарования жизни Монмартра, к которому он долгое время был привязан.

Но ничто не изменится. Не за горами то время, когда к нему придет слава, богатство, великолепная мастерская и к ее дверям каждую пятницу – а по пятницам принимают все «великосветские» художники – будут тянуться вереницы экипажей. После выставки 1855 года – «этого глотка горечи» – его мизантропия усилилась, язвительность возросла. С помощью зеркального отражения (прием, по всей вероятности, заимствованный из Менин Веласкеса) художник раздваивает свой образ – вводит его в текущую мимо жизнь и ставит над временем. В итоге картина не только приобретает законченность стиля, но при этом превращается, в значительной степени из ренессансного окна в мир в поэтический образ мира.

Встают в половине седьмого утра, укладываются спать в девять часов вечера утром занимаются математикой, после полудня – литературой и английским. Но у Мане нет времени пережевывать оскорбительный отзыв. К числу таких картин относится «Завтрак на траве», где импозантные кавалеры находятся в обществе обнажённых дев, «Олимпия», чья откровенность настолько раздражала публику, что устроителям выставки пришлось повесить картину как можно выше, опасаясь, что её проткнут в негодовании тростью или зонтом. В субботу 2 декабря он написал ей, чтобы несколько успокоить. Чуть что – и он его жестко отчитывает. Надо написать обнаженную натуру чего бы это ни стоило. Именно это произведение, а не отвергнутый Салоном «Завтрак на траве» (1862, Париж, музей Орсэ) или «Олимпию» (1863, там же), можно считать первым произведением современной живописи. Каталог «испанского музея» щедро преувеличивает богатства музея.

гал. ), «В кабачке папаши Латюиля» (1879, Турне, музей), «Бар в «Фоли-Бержер» (1881-1882, Лондон, гал. Да и как не быть смущенным. Первой подлинно масштабной работой Мане явился Завтрак на траве (1862).

Вскоре оказалось, что он болен атаксией — нарушением координации движений. Буржуа Мане, элегантный завсегдатай Бульваров – кому он современник. «В деревне» он просто «скучает».

«Ищите, ошибайтесь, но прежде всего привыкайте быть искренними». Вот тот, на первом плане, до чего дошел, – у него на голове ермолка с кисточкой. Картина «Купанье» была предложена жюри вместе с менее значимыми «Молодой женщиной в костюме эспада» и «Молодым человеком в костюме махо». Вместо фимиама – проклятия и яд, вместо пристойной торжественности – судебный процесс. Он просил их о поддержке, о помощи, о том, что придало бы ему уверенности.

Дядюшка был добродушным низеньким толстяком с маленькой бородкой и всегда смеющимся лицом. Открытая перекличка со старой живописью только подчеркивала новизну искусства Мане. Размышляя над следующим предложением салону, Мане вновь обращается к офорту. Пока его самостоятельность дальше не простирается. Образцовый чиновник, он быстро поднялся по ступеням административной иерархии.

Вскоре последовала новая трагедия: повесился Александр, мальчик, помогавший Мане в мастерской и ставший персонажем его картины «Мальчик с вишнями». Мане общается не только с элегантными завсегдатаями Бульвара. Ощущая затаенную страстность ее натуры, он загорается сам.

В конце концов победила его приверженность к искусству. Живописная кухня нас развратила. И разумеется, он необыкновенно живописен – он будоражит любопытство разнообразием местного населения обликом улиц, где можно увидеть не только омнибусы, запряженные мулом, но и паланкины нравами аборигенов, особенно бразильянок, «причесанных в китайском вкусе», чьи глаза и волосы «изумительно черные», – почти все они очень красивы и почти все выходят замуж в четырнадцать лет, а бывает и раньше и не рискуют показываться на улицах поодиночке – как правило, днем они прячутся за ставнями в домах и если замечают, что на них смотрят, то сразу же отходят от окна, но вечером, после пяти, ведут себя более непринужденно, позволяют любоваться собой. Подолгу ли стоял он перед такими полотнами, как «Махи на балконе» и «Женщины Мадрида в костюмах мах» Гойи или у сурбарановского «Монаха». Прямо талант – похоже, а к тому же еще и шаржировано. Обещайте изменить жанр и вы получите от нас медаль». 71 Но работа производит двойственное впечатление, отрицать это не приходится. Г-н Мане должен был очень рано казаться «мужчиной в возрасте».

«Гитарреро» был для Готье всего лишь занимательной картинкой. Еще в 1839 году, то есть двадцать лет назад, Бальзак в «Пьере Грассу» жаловался, что Салон заполонен плотной массой картин. Другой глядит, но ничего не видит, будто погрузился в мечты. Этот свет – ах.

Не все целиком, конечно, но количество огромное. Главный парижский музей Мане полюбил всей душой, а вот на занятия плевать хотел. Шарм его неотразим и многие поддаются его обаянию.

Этому предназначению отвечает картина «Музыка в Тюильри» (1860-1861, Лондон, Нац. Натурщиками у Кутюра выступают очень известные профессионалы: это Жильбер Боковский, получивший прозвище Тома-Медведь за то, что великолепно имитирует рычание этого зверя (после того как в феврале 1848 года дворец Тюильри был разграблен, этот беспутный чудак поселился в бывших королевских апартаментах), знаменитый Шарль-Алике Дюбоск, вот уже около полувека работающий натурщиком, он был любимой моделью выдающихся мастеров эпохи – Давида, Гро, Жерико и, конечно же, Кутюра, которому позировал для многих фигур в картине «Римляне времен упадка».

Мане действительно был «отцом» современной живописи, тем, от кого исходил определяющий импульс, повлекший за собой все остальное. «Каждый день я завтракал и обедал вместе с их величествами». Затем эти художники, в свою очередь, привели на улицу Дуэ тех критиков, кто так или иначе защищает реализм Курбе, – Шанфлери, Закари Астрюка, Кастаньяри, Фернана Денуайе и Дюранти – последний известен как автор «Несчастья Генриетты Жерар» и вот уже пять лет выпускает газетку «Реализм», которой не суждено существовать долго. Разрешение выставляться в Салоне – это гарантия, своего рода патент на талант. Ученики хохочут.

Он не прочь повеселиться, любит шутки, не чурается смелых выражений. Люди заливаются смехом, едва ступив на порог, не видя еще ни одной картины. Когда два года назад он заявил об этом, то, конечно же, был еще слишком молод, неопытен. Писать только потому, что он «имеет сказать нечто», потому, что жаждет иллюстрировать огромными полотнами античные или мифологические эпизоды, Мане не хочет.

Разве его картину вдохновляли не луврские произведения – к примеру, Джорджоне. ". Выйдут из местечка Сент-Адресс, останавливаться будут где пожелают каждый станет изучать природу, море, пляжи и писать так, как ему нравится. Что же тогда делать.

Кутюр, упорнейший работяга (он бился над «Римлянами» три года) имел обыкновение возглашать: «Чтобы достичь мастерства, мне приходилось начинать эту картину не двадцать, а сотни раз», – секретами мастерства он действительно владеет. В работах конца 1850-х – начала 1860-х годов, составивших галерею остро переданных человеческих типов и характеров, Мане сочетал жизненную достоверность образа с романтизацией внешнего облика модели (Лола из Валенсии, 1862, Музей дОрсэ, Париж). С помощью Эмиля Оливье, подсказывающего ему итальянские слова, он пишет крупными буквами: «Ti amo da disperato» («Я влюблен в тебя как безумный») на большом листе картона и начинает размахивать им, чтобы привлечь внимание девушки. «Нынче вместо поединка перед вами свалка, вместо торжественной выставки – беспорядочный базар, вместо отобранного – все целиком». Зато Мане видит. И так почти по всем предметам. Этот «довольно уродливый» город и чаровал и отталкивал Эдуарда. Пусть Мане способен на всякие дерзкие выходки, но такая смелость не в его характере.

Морской загар сошел. Именно эта часть работы ему хуже всего удается. Оно стало экспонатом еще одного Парижского салона (1882-го года). Помимо ежеутренних сеансов в мастерской Кутюра, посещаемых очень аккуратно, работает во второй половине дня в так называемой свободной академии (там есть натурщики, но нет исправляющего наброски педагога), устроенной папашей Сюисс в ветхом строении на набережной Орфевр на острове Сите она открыта с шести утра до десяти вечера. Просто пустяк.

Он пленяет ее и как мужчина. Обязанный, как и другие артиллерийские офицеры, уметь рисовать по причинам профессиональным, «чтобы зафиксировать укрепления, местонахождение и позиции противника»7, дядюшка Фурнье питает к карандашу подлинную страсть. «Следовало бы знать, – строго говорит он, – что тому, кто намеревается стать художником, талант необходим, а посему заданный тебе вопрос вполне уместен, а вот твой ответ неприличен, оттого что для судейского служащего талант необязателен». – «Но, папа, – возражает Эдуард, – пусть не талант, но хоть ум-то судейским служащим иметь следует». Смотреть не на что. Мане Эдуард (Manet), французский художник.

Мане включил в этот холст и своего «Любителя абсента» – он кажется здесь явно ненужным и лишний раз подчеркивает непродуманность композиции, ее несвязность, почти искусственность. Института Курто). Он ратует за строгость в отборе деталей, призывает работать обобщенными гибкими линиями и массами, предпочитает простые тона, не смешанные на палитре краски, «красочный слой сочный и тонкий, тщательно проработанный, четко отграниченный, с прозрачностью черных теней»40. Мане польщен, он принимает делегацию чрезвычайно любезно, подробно отвечает на любой вопрос, касающийся и его самого и «Гитарреро». Его персонажи ничего не «рассказывают».

В Салоне прошлого года он долго изучал «Вид Парижа, написанный с холма Трокадеро» кисти Берты и, вдохновившись картиной — прозрачностью воздуха, деликатно промодулированными серыми тонами, в свою очередь, написал с того же места «Вид на Всемирную выставку 1867 года». Его упрекают в «непристойности», но помилуйте. Мане отбросил академическую технику «тщательной отделки» картины, в которой не имело значения, рассматривалось ли полотно с близкого или далёкого расстояния. Спустя несколько дней по городу разнесся слух о нескольких случаях заболеваний холериной. Эдуард Мане не проявляет попыток к новаторству с первых своих самостоятельных работ. В часы прогулок по Тюильри он быстро фиксирует в блокноте позы и лица людей, фиксирует «мимолетность изменчивость и случайность» сцен современной жизни. В гимнастике он преуспевает.

Знаток литературы и искусства, предпочитающий в них ценности сугубо «неофициальные», он приглашает в свой салон на улице Трюден писателей, художников, скульпторов и музыкантов – Лежон почитает лишь те умы и таланты, которые далеки от конформизма. Этот конфликт еще больше обострился после создания в 1863 году знаменитой картины Олимпия. У счастливчика Баллеруа взяли четыре картины. В живописном отношении Олимпия – одна из вершин творчества художника. гал. ).

Только успех может служить для него оправданием. Прелестные губки шлют ему улыбки. В таком окружении и даже невзирая на сравнительно многочисленные работы, отмеченные печатью новизны и творческих сил, такие, например, как «Девушка в белом» Уистлера, «Завтрак» Мане приобретает значительность исключительную. Он хочет писать потому, что краски и формы доставляют ему невыразимое наслаждение. Назавтра еще один инцидент. Живописность этой блестящей работы влечет и чарует публику. Как непохож на него этот беззаботный, легкомысленный ребенок.

Его «Концерт в Тюильри» ранит глаз так же, как балаганная музыка дерет уши». Одетая всегда в черное и белое, она очень элегантна — «очень стильна», как выражаются в Пасси люди ее круга. Между этими персонажами еще меньше прямой связи, чем между фигурами Завтрака, но от их сочетания рождается цельный и насыщенный ассоциациями образ, в чем-то созвучный с образами в поэзии Бодлера. Среди цветов порхают яркие колибри.

Но Эдуард попытался стать моряком (и даже совершил в качестве юнги путешествие в далёкре Рио-де-Жанейро). Позже, когда старшему из сыновей, Эдуарду (его с рождения прочили в магистратуру) исполнится семнадцать лет и волею случая ему придется познакомиться с сыном модистки, юноша будет крайне этим изумлен. Наиболее известные из них — иллюстрации к поэме Шарля Кро, сделанные в офорте и к «Ворону» Эдгара По, сделанные в технике литографии. В 1874 году он поехал в Аржантей, где работал на пленэре рука об руку с Моне и Ренуаром. Это академизм чистой воды.

Преобладающее число выставленных произведений, выполненных с большей или меньшей ловкостью, по сути дела, мало чем отличается от работ официальных мастеров. Чудесное окружает нас, питает, как воздух но мы не видим его»72. Эта девушка, еще ожидающая своей женской судьбы, отнюдь не целиком поглощена живописью.

Конечно, мадам Мане малость всплакнула. Мне дали награду за хороший почерк и тогда он произнес следующее (так и слышу его голос) : Этот осел от природы не научится читать свои писания и через многие годы.

Мы решительно отказываемся следовать туда за ним. Осуществление главного замысла, на который он возлагает самые честолюбивые надежды, еще впереди. После чего заказы (кроме одного-единственного) были у него отняты. Стремясь как можно ближе узнать этого человека, я максимально умножил поиски материалов. Что писать.

Прямо там художник начинал работу над своим творением. При этом из страны они не валят и революцию делать не спешат. Рядом с произведениями Курбе и Добиньи Мартине вешает в сентябре «Мальчика с вишнями» и «Читающего», в следующем месяце заменив его прогремевшим «Гитарреро». Но ведь эпоха, в которую он имел несчастье родиться, предпочитает живопись омертвевшую, превратившуюся в окостенелые догмы исповедующую раболепное преклонение перед формами традиционно совершенными – с их помощью конструируют прекрасный идеал. Вместо копирования шедевров прошлого он предпочитал писать портреты своих товарищей. Легко сказать.

Рану скрытую, но болезненную, которую лишний раз разбередили эти траурные дни. И не думает уступать. Тут даже «Джоконда» вызвала бы развеселый хохот. Риторика – «посредственно» математика – «удовлетворительно» история – «весьма поверхностно». Та самая публика, которая оказала ему такой отвратительный прием в галерее Мартине.

Эдуард Мане считается одним из зачинателей импрессионизма. С согласия отца Мане даже намеревается стать моряком. Ладно, я им покажу, как это делается.

Говорит она мало — глуховатым, резким голосом произносит короткие отрывистые слова, нередко проглатывая буквы. Несмотря на одобрение и поддержку Делакруа, его картина «Любитель абсента» (Копенгаген, Новая Карлсбергская глиптотека) была отвергнута. Благодаря дядюшке Эдмунду, регулярно водившего мальчика по музеям, Мане открыл для себя Лувр, что оказало решающее влияние на его личную и творческую жизнь. Неожиданная поддержка придает Мане бодрость и силы. Сам же Мане говорил, что существует только одна правда – сразу передать то, что видишь. Мане пишет в этот период самые разные композиции: испанские мотивы («Лола из Валенсии», 1862, Париж, музей Орсэ «Испанский балет», 1863, Вашингтон, собрание Филлипс «Мертвый тореро», 1864, Нью-Йорк, музей Метрополитен), марины («Бой «Кирсаджа» и «Алабамы», 1864, Филадельфия, Музей искусства), пленэрные сцены («Бега в Лонгшане», 1864, Чикаго, Художественный институт), картины на темы современной истории («Расстрел императора Максимилиана», 1867, Мангейм, Кунстхалле фрагменты – Лондон, Нац.

Ничего неожиданного в этом не было – старый судья дряхлел день ото дня. Он признается Прусту, что идет от картины Джорджоне. Две голые женщины вместе с двумя одетыми мужчинами – слыханное ли это дело. Эдуард рассказывает – шаржем он никогда не гнушается, – как впервые пришел в мастерскую, где ему было предложено копировать античный слепок, как долго вертел его в руках, а потом заявил: «Он кажется мне куда интереснее вниз головой». Кроме того.

Мане редко смешивал краски. Картина эта – подлинная фантасмагория света и цвета. Не то чтобы Кутюр потерял в его глазах престиж. восторга за рашу. В глазах благонамеренной буржуазной публики и критиков его искусство становится синонимом безобразного, а самого художника называют сумасшедшим, который пишет картину, трясясь в белой горячке (М.

В кафе Бад или Тортони – у последнего Мане завтракает почти каждый день87 – художник становится как бы центром «маленького двора». Ещё Оноре де Бальзак писал о том, на какой грязи построены состояния знати. «Раз вы художник, – сказал он Эдуарду, – освежите-ка эти сыры». В Лувре их было ровно двенадцать18. Он осведомляется, каких художников они предпочитают и подчеркнуто настойчиво советует изучать Рубенса, «этого Гомера живописи», «отца пламени и энтузиазма в искусстве, где он затмевает всех не столько совершенством, какого достиг в том или ином отношении, сколько тайной силой и жизнью души, какую вносит во все»54.

В траве медленно ползают насекомые, сверкающие как драгоценные камни. Его огромная композиция «Римляне времен упадка» имела в Салоне 1847 года триумфальный успех. Все дни одинаковы, с той только разницей, что сегодня море беспокойнее, а завтра тише.

Вскоре художника и натурщицу стали связывать не только творческие узы, но и интимные. Неужели господа из жюри подымут руку на «Гитарреро» и «Портрет г-на и г-жи Мане».

Так или иначе он запомнил их навсегда. Правительство императора поручило ему большой заказ. Поглощенный мыслями о реванше, Мане снова работает в мастерской Стевенса, пишет с натуры квадрилью тореадоров, по мотивам которой собирается затем создать «Эпизод боя быков». Тщеславия в нем больше, чем гордости. Среди всех экспонируемых в Салоне 1851 года картин его особенно восхищает полотно Альфреда Деоденка «Бой быков» – своеобразная «испанская страница»46.

Мадам Женевьева Э. Оливье-Труазье и мадам Аннет Труазье де Диаз, дочь и внучка Эмиля Оливье, любезно разрешили мне ознакомиться с рукописным «Дневником» политического деятеля текст этот представил исключительный интерес в связи с путешествием, совершенным Мане в Италию в 1853 году. Но Мане попытался стать моряком (и даже совершил в качестве юнги путешествие в Рио-де-Жанейро). В то же время Мане сохраняет ясность рисунка, серые и черные тона в колорите, отдает предпочтение не пейзажу, а бытовому сюжету с выраженной социально-психологической подосновой (столкновение мечты и реальности, призрачность счастья в сверкающем и праздничном мире – в одной из последних картин Мане Бар в Фоли-Бержер, 1881-1882, Институт Кортолда, Лондон). Его непрерывно гложет теперь скрытая тревога.

Эдуард потрясен. Но вдали от глаз толпы вели себя абсолютно иначе. Мане погружен в созерцание этого лица, тонкого и нежного, как лицо мадонны. Канализация в Рио отсутствует. Мане одновременно договаривается с Мартине об устройстве выставки— она включит лучшие из прочих его холстов, среди которых будут «Музыка в Тюильри» и «Старый музыкант», «Gitanos» и «Испанский балет», «Уличная певица» и «Лола из Валенсии». Не может же барышня на шестом месяце давать уроки музыки в добропорядочных семьях.

Поживем – увидим. Юная парочка встречается вечерами на улице С. -Петербург. Но это был не каприз. «Ведьма с эбеновыми бедрами, дитя черных ночей»: у Бодлера связь – связь бурная, сплошные ссоры и примирения – с мулаткой Жанной Дюваль. «В картине Завтрак на траве (1863) Мане демонстрировал приверженность реалистической традиции прошлого, утверждал важность обращения к большим эпохам реалистического искусства и вместе с тем – к реальной действительности, – отмечает М. Т. У них в голове есть некий мифичекий "образ народа", который ".

Они-то и придают городу его «колорит», его необычную прелесть. Но это вовсе не значит, что он легкомыслен и всегда весел. Как некогда во времена дядюшки Фурнье, Мане и Пруст посещают музеи. де Монтифо). Стонут мачты.

Композиция была навеяна художнику гравюрой Марка-Антонио Раймонди с рафаэлевской композиции «Суд Париса». Этим я во многом обязан любезной помощи многих лиц. Художник возлагал большие надежды на признание своей картины «Завтрак на траве», но она была раскритикована и вызвала смех у посетителей салона. Дом на улице Гюйо заселен людьми среднего достатка. Столь могучий прилив восстановил против себя представителей власти: академики опасаются за состояние «здоровья» искусства в этом году они будут так же непреклонны, как и в 1859-м. Отчего эти персонажи размещены именно так. Коварный люэс делает свое страшное дело. Служащие мечутся во все стороны.

Если кто-то и воспринимает его таковым, так это только те никому не известные молодые люди, которые бродят по залам «Салона отвергнутых» и беспрестанно возвращаются к «Завтраку», чтобы восхищаться этой живописью – для всех подрывной, но для них вдохновляющей. Возникшее поначалу возбуждение быстро затухает. При всей своей суровости г-н Мане, конечно же, не бессердечен. Раз-два – и обчелся. Спасительный страх.

Она смеется и, кажется, благосклонна к автору этого признания. Дальше – больше. Неизвестные жертвы свезены на кладбище Монмартр.

В благодарность он приглашает Эдуарда за свой стол. «Гавр и Гваделупа» спешно прихорашивается – его в очередной раз красят. Не прошло и шести месяцев, как Эдуард начал критиковать «патрона». Мане внимает его советам, справедливость которых проверяет в залах Лувра. Рубенс – это «бог». Наконец-то вы поняли. Подписи на петиции множатся.

Еще больший скандал сопутствовал картине Мане Олимпия (1863) с ее сложной и неясной структурой художественных ассоциаций, намеков. В 1870-1880-е годы Мане много работал в области портрета, расширяя возможности этого жанра и превращая его в своего рода исследование внутреннего мира современника (портрет С. Малларме, 1876, Музей дОрсэ, Париж), писал пейзажи и натюрморты (Букет сирени, 1883, Картинная галерея, Берлин-Далем), выступал как рисовальщик, мастер офорта и литографии. Один из мужчин что-то говорит, но его же никто не слушает. На лето 1870года приходится апогей франко-прусской войны, затеянной Наполеоном III. Бедная красавица изображенная на полотне, тут же обрела нелестные эпитеты «потаскухи, возомнившей себя королевой» и «бесстыжей девки, вышедшей из-под кисти Мане».

Брат мадам Мане, кирасирский лейтенант, вспыльчивый задира, убит на дуэли. Жизнь Мане далеко не так ясна и очевидна, как о ней думали. Она наверняка могла бы помочь создать большую картину, о какой он давно мечтает. Помимо него самого и его брата Эжена, это друзья и знакомые, среди которых люди широкоизвестные: Бодлер и Баллеруа, Теофиль Готье и Оффенбах, барон Тейлор и князь Бульваров Орельен Шолль, парижский хроникер, создававший свои знаменитые остроты не столько в газетах, сколько на террасе кафе Тортони писатель Шанфлери, близкий друг Мюрже и Курбе, страстный проповедник реализма, афиширующий свои убеждения как собственной не слишком опрятной внешностью – спутанные лохмы волос, так и своими статьями и книгами, написанными крайне небрежно, с бесконечным презрением к «ненужным красотам стиля» и супруга «майора» мадам Лежон, чьи прекрасные плечи заставляли забыть о некрасивых чертах ее лица и Фантен-Латур, молодой художник, склонный к созерцанию, молчаливый, по виду даже несколько холодный искусный копиист, охотно исправляющий живописные поделки дамочек и барышень в Лувре, где Мане часто уступает желанию поболтать с ним и уроженец Анже Закари Астрюк, по-южному говорливый, артикулирующий каждый слог на манер профессионального актера он старается приобщиться ко всем видам искусства – пишет маслом, лепит, сочиняет стихи и музыку, выступает в роли критика и журналиста приехав в один прекрасный день из Испании, Астрюк появился на улицах Парижа (а он, как утверждают, «испанец больше самого Сида Кампеадора») в испанских холщовых туфлях на веревочной подошве его багаж заменяла папка, набитая рисунками и поэмами. Дворец императора он называет «настоящей лачугой». Стевенс не послушался, почетной медали не получил, а вот теперь выиграл. Спешат пробраться к «Купанью» Мане, этому, ну как его там, «Завтраку на траве» – так, зубоскаля, толпа мгновенно окрестила эту картину и так ее стали называть все.

Июльская монархия тоже ему благоволила. Чиновник крайне изумлен: не ослышался ли он. И вообще какие полотна мастеров Пиренейского полуострова хранились во французских музеях. У него много почитателей, но врагов ничуть не меньше.

Туда отправляются все ученики Кутюра. Жертвы в негодовании, они бушуют их крики разносятся по городу и предместьям. Я часто пропускал буквы. Но все-таки интернат будет ему полезнее. Отборочное жюри посчитало за лучшее отстранить две посланные им на выставку картины и как раз те, которыми он особенно дорожил: «Похороны в Орнане» и «Мастерскую».

Рабство его просто возмущает. Работа Э. Мане пастелью способствовала смягчению его живописной манеры даже в тех случаях, когда он описывал далеко не поэтичные образы, навеянные произведениями современных ему писателей (Нана, 1877, Кунстхалле, Гамбург У папаши Латюиль, 1879, Музей, Турин). Он-то свои слабости знает. Или Дюранти – поговаривают, будто он внебрачный сын Мериме80, – бедный, озлобленный, угрюмый писатель, хоть он и гордец, но добивается от Министерства общенародного образования денежного «поощрения литературе» в сумме ста пятидесяти или двухсот франков.

Но она темна, эта картина. Осторожная, умело написанная заметка в «Le Courrier artistique» от 15 апреля ловко вуалирует вопрос суть ее вкратце такова: люди талантливые прекрасно знают, что вправе рассчитывать на галерею Мартине. Мане передал здесь свое видение общества. Последовал же за провалом «Любителя абсента» триумф «Гитарреро». Вне Салона надеяться не на что.

В пяти огромных залах «испанского музея», где полы вымощены красной плиткой, а рамы картин почти касаются на стенах друг друга, царит глубокая тишина. Картина Мане «Завтрак на траве», на которую художник возлагал наибольшие надежды, была раскритикована и вызвала смех у посетителей салона. Учился в парижской Школе изящных искусств у Т. Кутюра (1850-1856). Первой подлинно масштабной работой Мане явился Завтрак на траве (1862). Забыв о Сюзанне, он заглядывается на венецианок.

Общее впечатление – мрачно, резко, жестко. Офицеры, преподаватели – все хотят заполучить для себя «карикатуру». В конце книги можно найти библиографические указания источники, на которые я опирался при описании этой жизни, где, как и в других моих работах биографического плана, всячески старался избежать того, что походило бы на роман. Острая наблюдательность художника подмечает характерные особенности юной позирующей модели: угловатость хрупкой фигуры, полную независимости позу, прямой, бесстрастный и чуть рассеянный взгляд. Все лучше, чем богема, общество каких-то мазилок. Делакруа, тридцать пять картин которого озаряют стены огромного зала, «вершин» этих, как видно, не достиг.

«Не могу понять, почему ты так хочешь понравиться Кутюру», – говорит ему Пруст. Красивые. И, не раздумывая долго, мальчик заявляет отцу, что станет моряком. Граверов в Испании не было, а значит и воспроизведения картин появиться не могли. И в Салоне и в Контрсалоне царит битюм и там и тут господствует анекдот.

Помимо некоторых художников, стоящих особняком или слывущих бунтарями, – самый известный среди них Делакруа («в нем есть что-то и от титана и от обезьяны», – говорит Кутюр), – живопись не имеет отношения ни к правде жизни, ни к правде внутреннего мира самого творца. Вздохи матери он слышит заранее. увлеченно работает пастелью, которая помогала ему использовать достижения импрессионистов в области анализа цвета, сохранив при этом собственное представление о равновесии между силуэтом и объемом (Женщина, подвязывающая чулок, 1880, Собрание Нансен, Копенгаген). Его обступают. «Жизнь Парижа, – пишет поэт, – изобилует поэтичнейшими и чудесными сюжетами. Развивается промышленность. Но есть и существенные отличия.

В числе отстраненных работ были такие листы Бракмона, как «Эразм», награвированный с портрета Гольбейна и «Турнир» с картины Рубенса. Ого. Мане явно скучал в мастерской Кутюра. «Я не претендую на то, чтобы создавать гениев, – надменно произносит он, – но хочу сделать моих учеников мастерами своего дела».

Как-то летним воскресеньем того же года, прогуливаясь вместе с Прустом по Аржантейю, он разглядывает с берега плавающие по Сене ялики, смотрит, как плетутся в воде женщины и внезапно ему на память приходит луврская картина – «Сельский концерт» Джорджоне. Что обрел Мане в этом диалоге с великими мастерами. Уроки эти – Антонен Пруст их тоже посещает – не слишком вдохновляют Эдуарда. Смехом судорожным истеричным. Но в плане компоновки картина грешит очевидными слабостями.

Травление медных досок Мане поручает ремесленнику с левого берега, живущему на улице Мэтр-Альбер, рядом с площадью Мобер. Эдуарда предупредили об опасности. Пишет быстро, очень быстро. Но даже это не омрачает настроения. Эдуард находит негритянок «в общем безобразными», но ему не удается отрешиться от них мыслями или взглядом.

Другие крупные произведения Мане 60-х годов – Завтрак в мастерской (1868) и Балкон (1869), явившийся своеобразным современным переосмыслением картины Франциско Гойи. Художник попробовал себя в пленэре и добился блестящего успеха («Моне в лодке у берегов Сены», 1874, Мюнхен, Новая пинакотека). Занятия в коллеже Роллен возобновились. Число кандидатов и впрямь велико. Так, одно из самых ранних его произведений – Любитель абсента (1859 –кажется прямой иллюстрацией к Цветам зла Бодлера. Подумайте сами, ну может ли он открыть как раз напротив Салона (а его жюри, как известно, возглавляет г-н де Ньюверкерке) выставку произведений, осужденных этим жюри.

Живопись Мане кажется насмешкой над обычной живописью. По всем стандартом той эпохи. Это путешествие по океану в последующем сыграло не последнюю роль в творчестве художника. Этот браслет принадлежал матери Эдуарда Мане. Чугунная ограда отделяет городскую улицу от железнодорожных путей. Мане добивается известности, хотя и скандальной.

Ибо, – уточняет он, – окраска теней имеет массу оттенков, она вовсе не однообразна». Вибрирующее интенсивными и контрастными аккордами, произведение это – живопись и только живопись. В настоящее время эта профессия регламентирована почти так же, как судейская или военная. Художника не случайно называли живописцем современной жизни. Он посоветовал ему ходить на лекции по живописи, а ещё постоянно водил его в Лувр.

Мы его уже встречали. В самом деле, Мане давно пора, как считает его мать, «проявить себя», доказать свой талант. Этюд «Христос с посохом» подарен молодому священнику, наставнику герцога Масса, аббату Юрелю, который часто бывает у родителей Мане. Морячкам здесь задерживаться недосуг. Проекты Мартине, явно направленные против рутины, зачастую пугают вышестоящие инстанции.

Всего за несколько часов было выдано семь тысяч входных билетов. 1865 год является годом рождения «Олимпии», вызвавшей еще более нещадную критику и непонимание со стороны поклонников изобразительных искусств. И что – никаких любовных интрижек. Однако этому малоприятному человеку – брюзге, грубияну, становящемуся безжалостным в тот момент, когда он должен получить себе причитающееся, человеку, которого считают «старым псом, дрожащим над своими сбережениями», свойственна глубоко затаенная в душе нежность.

«Завтрак» выделяется на фоне остальных холстов своим новаторством, живостью колорита и затмевает все, что его окружает. Но – молчание. В последний апрельский день 1883-го не стало Эдуарда Мане, картины же его – бессмертны. По шатким, качающимся доскам, брошенным у ног мертвецов, Мане и его товарищи идут мимо пяти или шести сотен трупов, уложенных рядами и «сверху прикрытых соломой»50, так, чтобы видны были одни головы.

Первые работы наметили и первые нововведения, связанные главным образом с контуром. Нагая женщина – для нее позировала Викторина – смотрит на зрителя взором «сомнамбулы»125. Эти испытывают экстаз от любой беды в государстве. Вооружившись кисточкой для бритья, он от души веселился – «черепа» получают свой первоначальный оттенок.

Вы отказываетесь видеть последовательность промежуточных тонов». «Ах, тут, по крайней мере, все ясно. Композиция картины была навеяна рисункомРафаэляи образами картины КонцертДжорджоне. Залы переполнены. Рисунок.

Смысл слов не имел никакого значения – просто вышивка, более или менее затейливая. Мане хватает итальянский словарь и со всех ног мчится за дверь. Курбе – а он тщеславен, как Кутюр и горяч необычайно – тут же порешил: построить на собственные средства частный павильон (поступок прямо-таки неслыханный) – как раз напротив Дворца изящных искусств на авеню Монтень. Болезнь быстро прогрессировала, ограничивая творческие возможности художника. Ведь ему всего тридцать один год. Письмо было для меня просто рисованием.

Для первого выставка эта подлинный апофеоз: Энгр показывает более сорока полотен он царит над всеми художниками. В этот период появились многочисленные натюрморты и акварели. Женщина смотрит прямо на зрителя, оторвавшись от книги, как будто её только что кто-то окликнул. Я должен также поблагодарить г-на Жана Денизе, начальника Архивной службы и библиотек Морского министерства, он охотно содействовал розыску документов имевших отношение к кандидатам в Мореходную школу, среди которых в те годы был юный Мане г-на Мишеля Робида, уточнившего некоторые сведения относительно Изабеллы Лемоннье, его бабки г-на Франсиса Журдена, передавшего мне письмо Клода Моне по поводу «Олимпии».

«. Он пытается возражать. Он намеревался сделать «Завтрак на траве» «махиной в расчете на медаль» он не предполагал и предположить никогда не сможет, что «Завтрак» открывает новую эру в живописи, что встретившая его брань переживет свой век, что пропасть, только что возникшая между ним и публикой, шириться не перестанет, пропасть между прежней публикой и новой живой живописью, ее-то в настоящий момент именно он и воплощает. Её взгляд обращён внутрь самой себя. Увы. Г-н Колларде будет позировать на улице Лавуазье. Публику и критиков шокировали вызывающий реализм художника игнорирование им общепринятых академических канонов красоты, а также привычной сюжетной законченности изображения.

Решительно это успех, успех, о каком всегда мечтал Мане. В начале 60-х годов художник порой близко пересказывает в своих произведениях работы велики испанских художников, а во время гастролей в Париже мадридской балетной труппы (1862) Мане пишет серию картин с живых испанских моделей (Лола из Валенсии, Гитарист, Испанский балет). 4-го в полдень вместе с Антоненом Прустом он уже на бульварах.

Кое-кто в сомнении. Гийеме это быстро наскучило: он говорит, что Мане «промахнулся» с ним, что «мадемуазель Клаус ужасна», сеансы им обоим надоели и они решили говорить, будто картина «совершенна» и «добавлять к ней нечего». А нет – надо начать сызнова. Смотришь на голую женщину, восхищаешься, а всем вокруг про семейное счастье говоришь. «Римляне». Да и способен ли оп рассуждать.

Тайные совещания. Париж становится городом развлечений. Бразильская милиция кажется «прекомичной».

Увы, отныне все это кануло в Лету. Прочтите эту книгу. Выставленные в Салоне картины Мане продолжали подвергаться нападкам критики, а его персональную выставку, организованную в рамках Всемирной парижской выставки 1867 года, попросту освистали. Его стесняет не сама идея заимствования. Может, он больше походит на родственников по линии Фурнье.

Он не оставил никакого намёка на романтизм. Нормандский судовладелец не обманул: он сдержал все свои обещания и даже сверх того. Что скажет отец.

Поразительно дикая, нетронутая природа. Кожа снова стала «матовой, белоснежной». Гюстав Курбе, представитель реалистической живописи, тоже не удовлетворен. Из коричневатого мрака, прорезанного сверкающими вспышками, возникают какие-то лихорадочно-напряженные, экстатичные или жестокие сцены: изображения самых «невероятных мук, где среди прочих муки святого, наматывающего на вращающийся барабан собственные внутренности» рождается «набожный гримасничающий кошмар» «сновидение, пронизанное чудовищной мистикой», которое отдает «монастырем и инквизицией19.

Да черт с ним, если это и вызовет подозрения. Какое же полотно начать. Ребячество. Эдуард Мане родился в доме 5 по улице Бонапарта в парижском квартале Сен Жермен де Пре в семье Огюста Мане, главы департамента Министерства юстиции и Эжени-Дезире Фурнье, дочери французского дипломата, бывшего консулом в Гетеборге. «Знания этого ребенка слабы, – пишет он в своих заметках, – но он усерден и мы надеемся, что он будет успевать». Все остальное – чепуха».

«Салон», «Салон», как раньше «Мореходная школа», «Мореходная школа» – всегда в кругу семьи одна и та же песня. Викторина Меран, по-видимому, позировала художнику и в следующей его значительной работе – «Флейтист» (1866). Другие крупные произведения Мане 60-х годов – Завтрак в мастерской (1868) и Балкон (1869), явившийся своеобразным современным переосмыслением картины Гойи. Его помыслы в одном – услышать похвалы из уст Кутюра.

И не придется ли ему тогда сложить свои обязанности. Однако престиж этот его уже не ослепляет. Тем не менее, в 70-е годы художник испытал сильное влияние Клода Моне и Ренуара, которое проявилось, в частности, в его поздних, непревзойденных по живописному мастерству женских портретах и натюрмортах. Но что дано предвидеть Мане. Не то чтобы он ученик недисциплинированный, но вечно какой-то рассеянный, равнодушный. Эдуард Мане начал работать в офорте и литографии в 1862 году.

Моделировка светом и тенью стали у него предельно скупыми, переход от освещенных мест к теням стал теперь еще более стремительным и еще более виртуозным по своей немыслимой дерзости, чем это было в Олимпии. Впрочем, сами события принимают благоприятный поворот. «Если одежда народа изобилует мелочными подробностями искусство может пренебречь ею». Но за долгое время морского путешествия он все обдумал. Р. Рей пишет: «Картина говорит об удивительных успехах художника. Ведь он еще не знает, что он – Мане.

Человек заурядный прав, когда рассуждает следующим образом: если бы Мане, желая привлечь внимание, выбрал скандальный путь, если бы он смело искал «иной способ заставить говорить о себе, чем официальные награды и упоминание своего имени в списке представленных к ним»128, то это удалось ему как нельзя лучше. Однако он не жертвовал ради них ничем из того, что было только его достоянием.

Всё воспитание Эдуарда проходило в буржуазной среде под дымчатым парижским небом. Он закончил у Кутюра полный шестилетний курс обучения (1850—1856), однако все это время отношения между учителем и учеником оставляли желать лучшего. В начале 1857 года «Le Figaro» организует кампанию против Кутюра.

Г-н Мане загодя включил сына в список. Но, в конце концов, тяга к творчеству победила. Укрывшись в каюте, страдая от вида и запаха блевотины двадцати парней, которых бортовая качка шатает, опрокидывает, швыряет друг на друга, он спрашивает себя, чувствуя при этом, как его внутренности буквально переворачиваются, «кой черт послал его на эту галеру». Этот конфликт еще больше обострился после создания в 1863 году знаменитой Олимпии. Мадам Моризо, неизменно присутствующая на сеансах с вышиванием в руках, находит, что у него «вид словно у сумасшедшего». В таком случае он на ней женится.

Он воплощается в мастере «Турецкой бани»56 и в произведениях художников, так или иначе считавших себя учениками Энгра и почти без исключения получивших награды. По-прежнему манкирует изучением классических языков, а между тем они есть в программе конкурса только математику учит как будто охотно. Этот четырнадцатилетний мальчуган имеет собственное мнение о живописи и рисунке. Перед тем как построить композицию будущей сцены, его всегда одолевает неуверенность.

После возвращения из Испании Мане вновь приступает к написанию картин — вопреки слухам, что сколь бы ни была хороша следующая работа художника, жюри Салона всё равно её отвергнет. Но ведь пишет-то он в силу наслаждения, наслаждения зрительного. Но Делакруа не просто возбуждает его любопытство, он почти пленяет.

«С талантом вроде вашего не следует писать сюжеты, какие пишете вы. «Правильно только одно, – говорит он Прусту, – делать сразу то, что видишь. Мане тотчас же сочиняет другой плакат: «Andar in gondola. » («Покатаемся в гондоле. ») Новая улыбка – по ту сторону канала дали очевидное согласие. Отплытие назначено на следующую субботу, на половину десятого утра.

Судно скрипит. Именно это стремление сделать предметом искусства саму окружающую действительность и сплотило вокруг художника молодых новаторов, за которыми вскоре утвердилось название импрессионистов. Местные жители их очень боятся.

В течение шести лет (1850-1856) Эдуард Мане посещал мастерскую известного в то время исторического живописца Тома Кутюра, с которым у молодого художника вскоре сложились весьма напряженные отношения. К тому же женщина – понимаете, женщина – это слишком рискованно. Бодлер сообщает об этом достаточно незначительном событии в своей (недописанной) статье «Офорт в моде», напечатанной в «Revue anecdotique»95. Ведь у него еще целый год впереди. Воодушевленный первыми успехами, он намеревается теперь заполнить Салон своими холстами.

Лувр обладал тогда особой притягательностью для посетителей – там экспонировалось пятьсот картин из так называемого «испанского музея» Луи-Филиппа. Барон Тейлор получил для этих тайных операций более миллиона франков. После войны «банда Мане», как называли художников-«батиньольцев» обыватели от искусства, вновь собралась в Париже. Но хотя Эдуард Мане во многом способствовал зарождению импрессионизма, он не слился с этим движением.

Потрясающа настолько, что картина Мане почти тотчас же становится символом «Салона отвергнутых», олицетворением всего самого дерзкого, самого раздражающего. Какой натурщицей была бы эта девушка. Обстоятельства решительно благоприятствуют Мане. Но как расположить персонажей. У Мане же ничего похожего. У первой «одолжит» радугу, собаку (повторив ее почти буквально) и расположение небольшой группы деревьев из второй – две фигуры во фламандских костюмах XVII века.

Лезут к кассе, торопятся войти в зал, чтобы приобщиться к наполняющему его смеху. Здесь все воспринимается как нелепое, абсурдное. Поздравляют. Друзьям оставалась еще галерея маршала Сульта45. Наброски идут по рукам.

Пространство картины пронизано светом, наполнено воздухом. Воспитанникам тоже дано это право, по они будут от него всячески воздерживаться. 9 декабря в качестве юнги он поднимается на борт корабля «Гавр-и-Гваделупа», а по возвращении вновь терпит неудачу на приемных экзаменах. Отец болен, его свалил ревматизм. Отныне он может распрощаться с неизвестностью. Цецилии» взять на себя роль одной из женщин.

Одна из таких наград – медаль первого класса – выпадает на долю Кутюра, представленного «Римлянами времен упадка» и еще одним полотном под названием «Сокольничий» однако Кутюр возмущен: его оценили по низшему разряду, он отказывается от медали. Есть ли у этих персонажей прошлое, будущее. Церемония открывается речью министра графа Валевского. «Вообрази, – доверительно говорит он, – я написал голову одним махом.

Процесс против «Цветов зла», равно как и процесс имевший место шесть-семь месяцев тому назад, против автора «Мадам Бовари» означал разрыв Литературы с большой буквы с моралью банальной и обывательской. Это знакомство подтолкнуло его к высветлению своей палитры в те годы он пишет самые светлые свои работы: «Железная дорога» (1873, Вашингтон, Нац. Со времен Наполеона и печально известной войны, которую вел император по ту сторону Пиренеев, все военные или политические события – такие, к примеру, как экспедиция 1823 года, взятие форта Трокадеро в Кадиксе или сражения карлистов, – не переставали привлекать внимание к этому полуострову. Ничто не отвлекает его внимания. Их воздействие на Мане от этого не меняется.

Павильон этот был официально открыт в конце июня под вывеской: «Реализм. Пятнадцатью годами ранее Малую Польшу описал Бальзак в своей «Кузине Бетте», где поведал о жалких, убогих, а подчас и опасных жителях этих мест. У ученика третьего класса – и ученика посредственного – мало шансов на успех.

Он уверен, да, да, совершенно уверен – это Кутюр оговорил его перед членами жюри. Мане предложил Лежону первый вариант «Завтрака на траве», отныне картина эта украшает гостиную «майора»129. Бредовое произведение, нелепое и неприличное. Уистлер, представивший «Девушку в белом», принят не был. На первых выборах Бернадотт получил один-единственный голос.

Альфонс Легро тоже. В 1859 вместе с друзьями он пытается выставить свои картины в Салоне, который проходил тогда раз в два года. Его настроение часто и резко меняется. Но время от времени друзья все-таки будут встречаться.

Но она человек мягкий, терпимый. По привычке идущей еще со времен Курбе, снабжать этикеткой «реализм» самые смелые живописные произвеведения Мане квалифицируют как реалиста. И все же Мане тяжело переживает его кончину. Слухи распространились по Парижу, но Сюзанна ни о чём не узнала или не подала виду. Салон открывается 1 мая.

Мане хотел идти своим путём. «Ну, что ты скажешь. » – спрашивает Мане Пруста.

Как он бренчит на гитаре, как распевает во все горло. Раз так – экспонироваться и только экспонироваться. Глаз Мане, – писал Пруст, – был наделен поразительной зоркостью, Париж не знал фланера, который бы извлекал столько наблюдений из своих прогулок по городу, Мане писал парижские улицы и кафе, скачки в Лоншане, речные сцены в Аржантейле и марины, обнаженных женщин за туалетом, замечательные портреты и натюрморты. Педагоги учили его академическому рисунку. Используя и переосмысляя сюжеты и мотивы живописи старых мастеров, Мане стремился наполнить их актуальным содержанием, полемически иногда эпатирующим образом внести в известные классические композиции изображение современного человека (Завтрак на траве, Олимпия – оба 1863, Музей дОрсэ). «Помощник капитана.

Хоть бы «Гавр и Гваделупа» доплыл до Мадейры. Этот преждевременно состарившийся неудачник симпатичен Мане. Всегда ли жюри, вынося решение, руководствовалось только достоинствами произведений. Мане приобретает скандальную славу, хотя и не стремится к ней. У Дюбоска нет ничего в жизни, кроме художественных мастерских.

С другой стороны, бразильское путешествие пробудило у него вкус к чистым тонам и краскам. Г-н Мане вне себя. Ничего умозрительного, только инстинктивное. Для него важно только одно – исполнение. «Прелесть большинства картин Мане этого периода не в значительности события, а именно в остроумной зоркости художника к оттенкам жизни Так, Нана (1877) с формально сюжетной точки зрения есть всего лишь изображение довольно банального эпизода: полуодетая молодая женщина завершает свой туалет в присутствии непринужденно сидящего на кушетке одетого в вечерний костюм пожилого покровителя.

«Фатальность его дара»126 бесповоротно отторгает Мане от ничтожных помыслов честолюбия. С момента отплытия воспитанники так ни разу и не открыли тетрадей. Взвиваясь в небо, тысячами звезд лопаются шипящие петарды.

Он еще ребенок – «всему удивляется, радуется пустякам»43. Но напрасно лавирует «Гавр и Гваделупа», ветер все равно не благоприятствует ему и, оставив надежду пристать к островам, он вечером 31-го числа снова берет курс к Африке. Это так неожиданно, такая мера неминуемо нанесет ущерб престижу жюри. Художнику становилось всё труднее не только работать, но и передвигаться.

Конкурсные экзамены в Мореходную школу начинаются 5 июля. А Сюзон как будто совсем одна. Мане повинуется. Одно время, после самоубийства барона Гро в 1835 году, он учился у Поля Делароша, метра официального направления в искусстве («стиля трубадур», ехидно говорит Кутюр), но потом самым решительным образом от него отошел.

Уроки рисунка. Император бегло просматривает около четырех десятков холстов. Сколько восторгов вызвали «Римляне» и у критиков и у публики. А Сюзанна. О каких тайнах моря.

А сейчас они будут тайком помогать девушке. Мериме, в 1825 году напечатавший «Театр Клары Гасуль», только что обнародовал «Кармен». Да к тому же как одеты. Низкие декабрьские тучи нависают над кладбищем. – возможно, в глубине души надеется показать его в Салоне.

Основных же принципов искусства она никак не затрагивает. Пусть будет флот. Викторина нравится не только Мане-художнику, она нравится и Мане-мужчине. Он быстро кончает с оппозицией. В длительном плавании в его душе родилось какое-то особенное ощущение моря. Правда, не одного Мане постигла такая участь: 2800 картин было отвергнуто.

Кому же можно в таком случае доверить обучение его сына. Революционер Курбе остается современником. Да оттого, «что в последнем случае проще изучать структуру тела, а затем прибавлять к нему столько, сколько заблагорассудится тогда как в первом случае мясо все скрывает и никогда не знаешь, что и как следует убавлять»42. Экспонироваться, а если публика будет единодушна с мнением жюри. Вот таким образом мои домашние задания были несколько неразборчивы. В это же время один из организаторов салона Луи Мартине, осознавая трудности для признания на салоне молодых художников, организовал альтернативную выставку, среди картин которых были и творения Мане: «Мальчик с вишнями», «Читающий» и получивший признание «Гитарреро».

«Старый музыкант» раскрывает ни с чем не сравнимое владение живописным «тестом». Такова была их оценка «Завтрака на траве». Они во всех видят русофобов и врагов народа. Не слишком-то много. Вот и все. Каждый из ее персонажей – босоногая, одетая в лохмотья девочка, пара мальчуганов, один из которых напоминает «Жиля» Ватто, закутанный пестрым шарфом старик восточного обличья, с мертвенно-бледным лицом – живет как бы сам по себе.

Совсем недавно такой замысел показался бы ему дерзким, но сегодня его ничуть не пугает, так как «Музыка в Тюильри» внушила художнику уверенность в себе. А дела идут все хуже. Следы всего этого без труда обнаруживаются в его работах того времени.

Мане не использует полутона, только лёгкая светотень подчёркивает выпуклость фигуры. Сейм утвердил избирательную комиссию из двенадцати членов. И однако, все же как много прекрасных произведений. К счастью, ему удалось уцелеть в период боевых действий.

Прежде чем распрощаться с улицей Лавуазье, художник приглашает поглядеть на «Любителя абсента» своих знакомых из мира искусств. Они босы, так как обувь им носить запрещено их одежда сводится к холщовым штанам да еще иногда куртке, надетой прямо на голое тело. Эдуард прочел Прусту эти слова. Он относится к этому ученику снисходительно, хотя подозревает, что тот строптив.

Тень фигуры не соответствует её положению. Вот там и следует нанести решительный удар. Сперва Мартине не решился на столь откровенную дерзость и побоялся открывать салон, однако вмешательство императора Наполеона III вынудило его провести выставку, сразу же получившую название «Салон отверженных». В ателье много и страстно спорят. Что бы там ни было, а уроки автора «Римлян» еще крепко сидят в нем – да разве могло быть иначе. Но нет, Кутюр видит, что юноша строптив и ничего ему не прощает, пи малейшего огреха. Борода не зря отличает буржуа от лакея она ведь еще и признак респектабельности.

Следующий Салон откроется через семь-восемь месяцев, 15 апреля 1859 года. Общественное мнение создавалось тогда такими вот «любителями» – они могли быть порой упрямыми, порой пристрастными, но в искусстве толк всегда понимали. Кажется, что мы и вправду слышим все это. Все, что он делает, будь то копии или оригинальные произведения, выносится на суд Кутюра. – восклицает он. – Вот кто отобьет у вас вкус к нездоровой пище». Взбудораженные, оглашая окрестные улицы громкими криками, они слоняются по городу.

Вот таким образом Эдуарда еще сильнее мучат угрызения совести. Не за горами то время, когда ей потребуется еще больше денег. Небо и море. Картину эту сравнивали со «Свадьбой в Кане Галилейской» Веронезе – порой не в пользу последнего, – и было нечто символическое в том, что во время Салона 1847 года она висела в Лувре как раз на месте итальянского шедевра.

Этого уже достаточно, чтобы Мане пришел в хорошее расположение духа. С его именем заканчивается один период и начинается другой. Эдуард Мане родился в Париже, в богатой буржуазной семье. Сам командир под предлогом новогоднего подарка обратился с подобной просьбой. Короткие штаны Фигаро носят только тореадоры и бандерильеро.

Полноте. – как играет он на черных телах. Чего бы это ни стоило, но он заставит учителя отозваться о работе с похвалой. Равно как и трудиться над тем, что принято называть композицией, ему тоже скучно.

как бы это объяснить. Обучаться живописи Мане стал в 1850 году. Но ему прощают все. В устремленном прямо на зрителя взгляде обнаженной женщины (художник написал ее с Викторини Меран, своей любимой натурщицы) есть и дерзкая непосредственность и глубокая мечтательность. На что решиться. Для каждого из них давным-давно уготовано жизненное поприще. Вот, к примеру, латынь: среди шестидесяти двух учеников он ни разу не занял места ближе сорок второго, а порой скатывался даже до пятьдесят седьмого.

Вышло – так вышло. Дело было сделано. Художник уже размышляет о следующем салоне и в расчёте на это пишет картину «Старый музыкант», хорошую в плане исполнения, но явно слабую в построении композиции. Жребий брошен.

Зрелище их беспорядочного бегства Мане очень забавляет. В результатах Мане не сомневается. Вместе с родителями Эдуард выезжает порою на дачу, в Булонь, на берег Ла-Манша.

Но Кутюр не оттаивает. гал. ), натюрморты (Париж, музей Орсэ Чикаго, Художественный институт) и картины на религиозные сюжеты («Мертвый Христос», 1864, Нью-Йорк, музей Метрополитен). Ибо смысл их существования – нытье и все те же Инет-сопли. Что касается слова «усердие», так любезно употребленного г-ном Дефоконпре, то это, пожалуй, сильно сказано. Мане любит любовь и женские улыбки, любит любовные интрижки.

Мане не хочет доискиваться истинных причин этих похвал. Успех растет, крепнет.

Он хорошо знает две картины Рубенса: луврский «Пейзаж с радугой» и «Парк замка Стен», который видел в музее Вены. В офорте он использовал свою излюбленную композицию, построенную на темном резком силуэте. Если говорить на языке «районов», на бытующем в парижских мастерских арго, то это своего рода беспроигрышное дело, «махина», громадное полотно – такие делают «в расчете на медаль». Ему кажется совершеннейшей нелепостью сидеть взаперти среди «натурщиков, манекенов, костюмов и аксессуаров», как все эти исторические художники, когда «за стенами мастерских есть столько живого».

Единственно, с чем надо бороться, так это с посредственностью. В поисках «монументального» полотна для следующей выставки Мане решается на написание картины с изображением обнажённой натуры. Прекрасно, тогда пусть его заменит кто-нибудь из подчиненных. Улицы узкие, плохо замощенные, дурно пахнущие. Воодушевленный одобрением, он пишет первую картину – уголок сада, где играют дети. «Нынче вечером казалось, что корабль рассекает огненные волны: это было очень красиво».

«Мане», «Эдуард Мане». Помимо этого, чтобы как-то привлечь внимание публики (а нововведение было так необычно, что могло легко сбить ее с толку или, еще хуже, оставить равнодушной), Мартине регулярно устраивает в залах выставки концерты. возродить" и ". Он теряет всякое спокойствие. Ему, Эдуарду, подходит только одно – профессия художника. Это было нетрудно, так как он просто восхищен, «удивлен комфортом», которым они – он и его товарищи – будут пользоваться.

Споры смолкают, сменившись всеобщим смехом. Число отвергнутых несметно. Протест нарастает повсеместно мастерские молодых художников бурлят возмущением. Чтобы передать петицию графу Валевскому, делегатами выбраны Мане и Гюстав Доре. «Благородный сюжет» действует ему на нервы. «Прилежание и поведение: нам не удалось констатировать здесь никаких сдвигов».

Однако – какая обида. Женщины тоже становятся мишенью «limoes de cher» – ведь, находясь на улице, мужчины хотят обратить на себя внимание, стать, в свою очередь избранными жертвами красавиц. Они одинаково ненавидят и власть и оппозицию. Жюри салона 1863 года также отвергло все три представленные Мане картины.

Уже на первых порах талантливое и мятежное нутро юноши давало о себе знать. Особняком стоит Эмиль Золя— горячий сторонник творчества Мане, ярый защитник его живописи. Его родители надеялись, что сын получит респектабельное юридическое образование.

Жюри может не собираться во второй раз. Ведь это означает стать мишенью для насмешек. Перед безвременной кончиной маэстро создал свое последнее полотно – «Бар в «Фоли-Бержер». Вместо того чтобы, подобно другим мечтающим об артистическом призвании, поступить в Школу изящных искусств (на этом настаивал и отец Мане), он пошел учиться в мастерскую Тома Кутюра, незадолго до того прогремевшего в Салоне 1847 года своей картиной «Римляне эпохи упадка» с изображением античной оргии. Мане хвалит работу, но тем не менее находит ее колорит «тяжеловатым, слишком засоренным полутонами».

Здесь есть даже салон с фортепьяно. Он взбешен, но никому не обмолвился даже словом. У него три сына. Она хочет одного — чтобы дочери были счастливы живопись интересует ее гораздо меньше, чем устройство их будущего.

Эта стоящая над временем поэзия и глубина образов сближала Мане, при всем его новаторстве, с творчеством великих мастеров прошлого. Слабы, это верно. После «крещения» – «наконец-то мы стали моряками» – остается всего двенадцать дней до прибытия в Рио-де-Жанейро». Начнём с начала. За светской внешностью Бодлер угадывает муки, терзающие художника. Эта обольстительная природа подобна негритянке из Рио и в источаемое ею сладострастие подмешан яд. С их палитры практически ушёл чёрный цвет. Он обобщает форму, пренебрегает светотенью и третьим измерением (Курбе не случайно сравнивал Олимпию с игральными картами), добивается особой интенсивности цвета. Место действия картины – бар, находящийся на первом этаже популярного столичного варьете.

Одной рукой приходилось его поддерживать, а другой – обрезать веревку. Другие его члены в недавнем прошлом были: один прокурором в Большом совете, другой – казначеем Франции в канцелярии Алансона, третий – войсковым казначеем в Кале. «Мальчик с вишнями» имеет, в свою очередь, такой успех, что владелец художественной фирмы папаша Гупиль (он долгое время специализировался на издании эстампов, а затем начал торговать и картинами тоже) предлагает выставить его в своей витрине на бульваре Монмартр. Что до ее папаши.

Среди художников, составляющих круг Мане, пощадили одного-единственного Стевенса с его слащаво-прилизанными поделками, написанными в традиционной манере. Об их тайных беседах никто ничего не узнает. Следует «созерцать Рубенса, вдохновляться Рубенсом, копировать Рубенса». Мужчина этот – начальник кабинета хранителя печатей, г-н Огюст Мане.

Никогда еще Салон живописи не привлекал такой беспокойной толпы. Но увы. Ребенок станет новой обузой. гал. ) и «Флейтиста» (Париж, музей Орсэ) и тем самым проявляет вопиющую несправедливость по отношению к Мане. Буквально все становится у них поводом для споров.

Их жизнь спас торговец картинами, укрывший их в своей лавке. Ему всячески льстят. Все в их очаровательном путешествии неудачно. В 1857 Эдуард Мане просит у Делакруа разрешения снять копию с его «Данте и Вергилия» в Люксембургском дворце (Нью-Йорк, музей Метрополитен и Лион, Музей изящных искусств). Хотите увидеть суровую реальность того времени. Этот трагический случай станет у Бодлера сюжетом для жестокого рассказа «Веревка»65.

Корни деревьев опутаны лианами, с веток спускаются орхидеи. Видите ли искусство состоит в том, чтобы делать нечто значительное. От самоуверенности Эдуарда не остается и следа. Это та нагота, которую публика приветствует и воспевает. Мадам Мане любит общество.

Оставив рутину художественной школы, 24-летний Эдуард занялся самообразованием. И на что бы он мог еще опереться. Он воспринимает себя скорее как «сына Мане», чем просто Мане. В первые ночи Эдуарду заснуть не удалось, но он быстро привыкнет. Кто из сотрапезников по кафе Тортони мог догадаться о том, какую рану носит Мане в сердце.

Вместо того чтобы, подобно другим мечтающим об артистическом призвании, поступить в Школу изящных искусств (на этом настаивал и отец Мане), он пошел учиться в мастерскую Тома Кутюра, незадолго до того прогремевшего в Салоне 1847 года своей картиной «Римляне эпохи упадка» с изображением античной оргии. Мане чрезвычайно любит подростка, ему привлекательна эта «живая шаловливая физиономия», принимающая порой грустное, меланхолическое выражение. Ее популярность началась еще там, теперь же она процветает в парижских мастерских. «Пусть тебя не пугает это слово – модистка, – поспешит написать он матери, – право же, эта женщина совсем непохожа на себе подобных, а ее сын, ученик коллежа Жоффруа, просто очаровательный юноша и куда благовоспитаннее, чем многие из нас, поверь.

Это было воспринято критиками как неслыханное ханжество. Более уравновешенные и искушенные посетители пытаются судить картины непредвзято. Кисть Мане передает текучий блеск хрусталя, нежное свечение цветов и кружев, тяжелое рдение плодов, утонченные сочетания лилово-черного, розового, оранжевого, желтого, серебристо-сиреневого – а отражения и отблески в зеркале придают всему феерический характер. Мане приглашен экспонироваться в галерее Мартине. Здесь царит культ женщины.

XIX век — не исключение. «До Мане», «после Мане» – такие выражения полны глубочайшего смысла. Ветер крепчает. Пусть лучше ему об этих глупостях и не заикаются.

В своих колебаниях они подчиняются чему-то такому, что граничит с модой. Мане, подобно импрессионистам, пробует писать на открытом воздухе, на пленэре, всю картину целиком иногда он работает вместе с Клодом Моне над одним и тем же пейзажным мотивом или пишет товарища на природе: Клод Моне в своей лодке на Сене (1874, Мюнхен, Новая пинакотека). Ее дед Делану (ведущий свое происхождение от той династии Делану родом из Пуату, которая еще со времени Генриха III и на протяжении всего старого режима давала королям камердинеров) в годы революции нажил благодаря спекуляциям кругленькое состояние, но затем его потерял.

Вскоре буря уже свирепствует. Вечером они ненадолго заглянут на костюмированный бал, «скопированный, – как отмечает Эдуард, – с балов в парижской Опере», куда отваживаются явиться переодетые негритянки в масках и длинных перчатках, но покачивающаяся походка сразу выдает их. Это триумф «энгризма». Он не обманул отца: получив возможность целиком посвятить себя рисунку и живописи, трудится не покладая рук.

Жюри считало, что поступает правильно, воздвигнув «плотину», преградившую поток честолюбию художников, число которых растет с катастрофической быстротой. Вот таким образом, когда в 1837 году в Испании вспыхнули беспорядки, связанные с движением карлистов, Луи-Филиппа осенила идея поручить барону Тейлору – искушенному любителю искусства и опытному путешественнику, который ловко провернул в 1837 году покупку луксорского обелиска у Мухамета-Али, – «приобрести без шума» в Испании столько картин, сколько удастся. Он вынул карандаш – что может быть естественнее. Впрочем, признается он изредка попадаются и «довольно хорошенькие». В картинах импрессионистов и у Эдуарда Мане «случайность» выбранного момента, ничем не выделяющегося среди предшествующих и последующих, специально подчеркивалась композицией изобилующей срезами фигур и предметов, предполагающей в этом случаи возможность продолжения изображенного за пределы холста. Она умеет бренчать на гитаре.

Но, рассуждает Мане, когда публика окажется лицом к лицу с его произведениями, с его «Купаньем», то немедленно признает достоинство его живописи. Кто знает. Его картины. Вместо того чтобы прилежно заниматься, все время рисует в тетрадях.

Публику и критиков шокировали вызывающий реализм художника игнорирование им академических общепринятых канонов красоты, а также привычной сюжетной законченности изображения. Мане поступил в артиллерию в звании лейтенанта. Его тревожат слухи, а их день ото дня становится все больше. Человек, которого Мане так хочется подбодрить, станет героем удивительного по своей душевной тонкости полотна – «Читающий»89, где угадывается растроганность автора. Обиженные художники обратились к Мартине с просьбой провести выставку без редакции жюри.

Г-н де Ньюверкерке в отсутствии. Как от нее избавиться. «Смеялись, плакали, целовались. Хотя ей уже двадцать семь лет, она отвергла не одно предложение. Пикассо написал сотни графических и живописных работ на эту тему. Однако постепенно Кутюр начинает терять терпение. Зачем. Здесь но преимуществу коренится творческое превосходство Мане.

Парусник – «превосходное» судно, «одно из самых лучших в Гавре» – имеет не только самое необходимое, но отличается еще и «некоторой роскошью». 2 декабря принц-президент Луи-Наполеон Бонапарт совершает государственный переворот. Мане отправляет обе картины в Салон. Ведь понятия возраста относительны.

Он совершает путешествие в Гаагу и Флоренцию, где копирует полотна Рембрандта и Тициа- на. К тому же он любит Сюзанну. Опустилась ночная тьма. Так ведь никто не одевается. Пусть он не знает, пусть она не знает (а если бы подозрение и зародилось, то как поспешно постарались бы они от него отделаться. ), что картины, когда Мане с кистью в руке пытается разгадать загадку этого лица, запечатлеть его очарование и испытываемую им самим душевную смятенность, порождают чувство обладания, взаимного причащения.

Художественный критик Теодор Пеллоке рассказывал однажды в ресторанчике – трубка в зубах, вокруг головы облако табачного дыма, – что ему как-то от кого-то довелось узнать (Пеллоке не помнит имен собственных), будто Кутюр работает теперь у мольберта не иначе как одетым «в треуголку, украшенную галунами и зеленый костюм времен Людовика XV, на боку охотничий нож, а на ногах огромные берейторские сапоги, почти скрывающие нижнюю часть тела»58. А вдруг его упрекнут в плагиате. Он адресуется исключительно к глазу он сразу покончил с областью вымысла. Что касается оценки «очень хорошо», полученной за рисунок, то для отца это хуже всякого порицания. Но статья эта ничуть не поколебала уверенности живописца.

Фернан Денуайе – рыжий заморыш, разговаривающий прямо-таки замогильным голосом, лыс, но усы торчат весьма заносчиво и при всех, даже при Бодлере, заявляет: «Есть только один поэт – и это я. » Спит Денуайе до пяти часов вечера, живет как самый обыкновенный прихлебатель и повсюду таскает за собой Нуазетту, кабацкую танцовщицу. Осенью 1856 года ему было показалось, что судьба вот-вот улыбнется вновь.

И когда маркиз с грехом пополам соберет материалы (разумеется, далеко не полные) и каталог все-таки напечатает, администрация постарается натравить на него судебного исполнителя, который запретит продажу каталога в залах Дворца промышленности. Писатель Эмиль Золя, близкий друг Эдуарда Мане, пошёл ещё дальше. Поза, композиция, сюжет. Посетив вместе со своим двором выставку «отвергнутых» император и императрица подарили зевакам магическое слово «непристойность». Самые лучшие минуты наступают по вечерам, когда дядюшка Фурнье (а он к тому же и его крестный) коротает досуг вместе с родителями Эдуарда и другими завсегдатаями дома – это происходит довольно регулярно.

Обдумал и вот теперь. Так вот она где, та самая «современность», о которой толкует Бодлер. Картина эта – подлинная фантасмагория света и цвета. В ней есть «блеск, вдохновение, пьянящая сочность, неожиданность», – говорит Закари Астрюк123. Он написал то, что видел, что ласкало его глаз, который деспотически им управлял.

Мане тоже просит ее позировать – это смуглое томное личико его очаровало. Г-н Мане не может поверить ушам – Эдуард не желает отречься от своих прямо-таки бессмысленных намерений. Никогда еще Мане не отваживался на холст такого большого формата.

Он во всеуслышание заявил, что «Бернадотт – единственный наследный принц, которого император и вся Франция восприняли бы как достойного избрания»14. Ночами читает Вергилия и сам сочиняет сонеты. А разве иначе возможно. Я никогда не был в состоянии приобщиться к этой породе». Мане просит приятельницу Сюзанны крошку Фанни Клаус из «Квартета св.

Эдуард тотчас повиновался. Ну да ладно, дело в том, что профессия моряка ему больше никак не улыбается. Г-н Мане навел справки. В середине 1870-х гг.

Все неудачно. Он рисует повсюду и везде.

В этих обсуждениях и были сформулированы основополагающие принципы импрессионизма. Ещё деталь: у неё в ногах спит собака — символ целомудрия и верности. Им показалось, что испанский музыкант «написан в необычной, новой манере» и они решили незамедлительно «всем вместе отправиться к г-ну Мане»78.

Разве в последнем Салоне полотно Курбе не называлось «Гитарреро». В «Любителе» есть что-то такое, что отдает дисциплиной ателье и школярством. В июне в восточной части и в центре Парижа снова строятся баррикады. Ха. Картина «За кружкой пива» (Филадельфия, Музей искусства), которую он выставил в Салоне 1873 и которая заслужила хороший прием, показалась многим досадной уступкой, посколько в 1872 Мане сблизился с К. Моне и Ренуаром.

Выставка должна была разжечь интерес зрителей как раз накануне открывающегося салона. Преподавателям еще сильнее нездоровилось. Как и в 1848 году, Мане не может устоять перед желанием увидеть все это. В ней замечаешь прежде всего глаза такого насыщенно-зеленого цвета, что они кажутся черными, а взгляд благодаря молочной белизне худого, резко очерченного, своевольного лица становится каким-то особенно напряженным. А теми, кто здоров, офицеры просто помыкают.

Чреватое революцией, последствия которой предвидеть невозможно, произведение Мане становится в «Салоне отвергнутых» угрожающим и опасным. На заднем плане служанки укладывают её одежды в сундук — это её приданое. Как. Ко всем этим молодым людям он относится словно дедушка. Внезапно море становится неспокойным, начинает волноваться.

Вот так-то. Кроме воспитанников и преподавателей, «Гавр и Гваделупа» повезет в Рио одного или двух пассажиров – молодых людей – и небольшой груз различных товаров, где среди прочих – голландский сыр. Сходство с оригиналами достигается, только когда картину разглядывают с некоторого расстояния. Надлежит писать не то, что видишь, а то, что видеть следует. Ученики «в ярости».

То было время, когда эпоха натурщиков и натурщиц заканчивалась. Наконец он обращается к Жозефу с просьбой немного попозировать. Но картина вызвала самое большое внимание и стала символом "Салона отверженных" 1863 года. Но ни ему, ни прочим своим товарищам Мане ничего не рассказывает о прелестной Сюзанне. Это он внушил племяннику подобное сумасбродство.

Ребенок – мальчик – появился на свет 29 января 1852 года. Порою хочется верить, что это действительно так, но чаще, пока г-н Валлон12 ведет занятие, Эдуард украдкой почитывает что-нибудь постороннее. Об этом пекутся всячески.

Автору – а ему всего тридцать один год. Париж быстро меняет свой облик. Затем берется за живопись совсем уж необычную. Курбе внимательнейшим образом изучил «Гитарреро» и сразу же углядел здесь влияние испанцев, Веласкеса. С посредственностями куда как спокойнее.

«Я не желаю, чтобы говорили, будто из моей мастерской выходят невежды и сапожники». «Гавр и Гваделупа» отходит от набережной. Свет играет на коже цвета эбенового дерева, на дряблой груди старых негритянок, на упругой, влекущей взор груди молодых чернокожих Венер. Мане также сделал рисунки для ксилографии к поэме С. Малларме «Послеполуденный отдых фавна». Он заметил это позже.

Творческая свобода художника в 1863 году являет миру первый из скандальных его шедевров – «Завтрак на траве» изображающий обнаженную женскую натуру в обществе одетых мужчин. Она его обманывает, она ему лжет, они дерутся, когда пьяны, как-то даже до крови, она зла, лицемерна, она необратимо глупа, наконец, но «глупость часто является украшением красоты, – произносит Бодлер своим ледяным тоном, – это она придает глазам мрачную ясность черного омута и маслянистое спокойствие тропических морей». Мане не рассуждает, а если и рассуждает, то не слишком погружаясь в рефлексии. «Продвижение» отмечается наградами, присуждаемыми в Салонах, – почетные отзывы, медали III, II и I класса самые почитаемые заслуживают чести быть избранными в Институт.

Ни он, ни его друзья не испытывают ровным счетом никакой нерешительности. Чтобы обрести поддержку общественного мнения, Мартине добивается права выпускать периодическое издание «Le Courrier artistique» оно начинает выходить с 15 июня дважды в месяц. А вдруг жюри потом будет искать способов как-то отомстить за проявленную самоуверенность. В таком случае не экспонироваться.

«Вот, право, глупости, – сказал он ему, – в искусстве следует всегда принадлежать своему времени, делать то, что видишь, не беспокоясь о моде». Он пишет ее портрет и – как знать. Мане пристраивается у Веласкеса, пытаясь воспроизвести «Инфанту Марию-Маргариту» – дело нелегкое – и «Малых кавалеров». Мало-помалу, осмелев, он начинает изъясняться яснее. «Те произведения искусства, которые не заслужат подобного упрека, могут рассчитывать на благосклонный прием».

Именно ее, эту судьбу, я и попытался здесь разгадать. Но опасаясь слишком жёсткой и академичной программы обучения в Школе, Мане в 1850 году поступает в мастерскую модного в то время художника Тома Кутюра, который прославился в 1847 году благодаря монументальному полотну «Римляне периода упадка». Поступить бы в Мореходную школу – глядишь и не пришлось бы посещать ненавистный коллеж. Мане Эдуар (Manet Eduard), французский художник.

Если пейзаж написан легкими, светящимися и как бы размытыми красками, то фигуры и замечательный натюрморт представляют собой изысканную гармонию более сгущенных и контрастных тонов. Многие из художников, его окружающих, отводят офорту важное место в своем творчестве. Одержимый желанием создать «шедевр», он памятует о заветах Кутюра и требованиях, предъявляемых академическим жюри. Своим творчеством Эдуар Мане предвосхитил возникновение, а затем стал и одним из основоположников импрессионизма. Суждение, бесспорно, грешит излишней субъективностью.

Длинные, бесконечно длинные дни. Он ни в коем случае не хотел бы притеснять этого ребенка. В конце 1860-х годов Мане сблизился с Эдгаром Дега, Клодом Моне, Огюстом Ренуаром, перешел от глухих и плотных тонов, напряженного колорита с преобладанием темных цветов к светлой и свободной пленэрной живописи (В лодке, 1874, Метрополитен-музей В кабачке папаши Латюиль, 1879).

Что же делать. По всем предметам он плетется в хвосте пятого класса. Чего ради, собственно, поднят весь этот шум.

Он уверен, что публика его поймет и воздаст сторицей. «Гавр и Гваделупа» поднял флаг, на бриге успокоились, к нему подплыла шлюпка с лейтенантом и тремя матросами, передавшими португальцам несколько писем, адресованных во Францию и кое-какие гостинцы. Обжегшись на первой неудаче, он не может быть спокоен и сейчас. Мане напрасно хочет двигаться небрежной походкой и растягивать слова на простонародный манер парижских пригородов – «ему не удается казаться вульгарным».

Вершиной творчества Э. Мане является его знаменитая картина Бар в Фоли Бержер (1882, Галерея института Варбурга и Курто, Лондон), которая представляет собой синтез мимолетности, нестабильности, сиюминутности, свойственных импрессионизму и постоянства, стабильности и незыблемости, присущих классическому направлению в искусстве. Он только видит – видят его глаза.

От беспокойства, сомнений не осталось и следа. Г-н Мане изумлен. Как изобразить небо. Молодая женщина сидит на парапете у ограды.

Перед ней никого нет. Художника не случайно называли живописцем современной жизни. Будут просить министра облегчить условия. Находясь в постоянном поиске, он принимается за написание следующей картины «Уличная певица», натурщицей для которой стала Викторина-Луиза Мёран, юная провинциалка, стремившаяся выбиться из нищеты любыми методами. Мане пока на половине пути.

Перед ним открывается жизнь, о которой он мечтал. Право, надо непременно посетить этот «Салон парий», эту «выставку комедиантов». Заманчивый проект. Она держит раскрытую книгу, а на её коленях примостилась маленькая собачка. Португальцы были им чрезвычайно рады: «У несчастных почти иссякли съестные припасы. Г-н Мане пригласил в тот день к обеду некоторых сослуживцев по Дворцу правосудия.

Она задумчива, отстранена. Юношу привлекла эта скандальная слава. Глубокое декольте, украшенное букетом, тугой корсет, а на правой руке браслет. Он считает «вымученностью», «кухней» то чрезмерное количество полутонов, с помощью которых моделируют форму и обеспечивают переход от тени к свету, но еще не понимает или понимает плохо, что имперсональность видения абсолютно исключает непосредственность мазка и в конечном счете неизбежно обрекает художника на живопись «зализанную».

В его ушах уже звучит гул будущей славы. С первых же дней, даже с первых часов «Завтрак на траве» собирает толпу. Накопленные знания и видение он воплощает в своих работах. Так отчего бы ей не стать музыкантшей. Да и Мане отвечает ей восхищением. Отправившись в Салон вместе с Феликсом Бракмоном и Фантен-Латуром – последний в этом году дебютировал во Дворце промышленности, – молодые художники Альфонс Легро, Каролюс-Дюран и еще два или три человека остановились перед «Гитарреро» как вкопанные.

Персонаж этот чем-то Мане привлек. Юношу привлекла эта скандальная слава. Очень может быть, что именно ему художник был обязан замыслом неосуществленной картины. Две недели он провёл на пришвартованном паруснике и, чтобы не мучиться от скуки и безделья, рисовал.

После обеда отец входит туда. Как и обнаженная в Завтраке, Олимпия (моделью для нее послужила опять же Викторина Меран) смотрит на нас взглядом, словно олицетворяющим загадочную и победную силу искусства Мане. Историей.

Ба. Да, он любит море, но разве мог он предполагать, что оно будет столь «неистовым», начнет вздыматься бушующими «горами воды» – волны с таким шумом обрушиваются на палубу, что невольно начинаешь думать о каком-то чудовищном катаклизме. Бернадотт получил десять голосов. Бунтарский дух заставлял его искать не совсем обычные пути в жизни.

Пока академическое жюри, успокоенное провалом «Салона императора», почивает на лаврах и вправе полагать, что в результате этого испытания его авторитет только выиграл, Наполеон III – какая муха его укусила. Но в состоянии ли художник не переоценивать того, кто его хвалит. Но в центре всего – пленительный образ девушки, в котором Мане, как всегда, заставляет нас ощутить проникновенную загадочную глубину человеческой личности. Эдуард Мане родился в Париже, в богатой буржуазной семье. Перед его глазами уже вырисовывается композиция: две обнаженные дамы и два одетых господина, только не в венецианских нарядах XVI века, а в костюмах эпохи Второй империи группа располагается, как и у Джорджоне, на фоне природы, среди зелени и деревьев это будет какая-то увеселительная прогулка – то ли «купанье», то ли «завтрак на траве», в общем, увеселительная прогулка, рассуждает Мане, подмигивая, – тема старая, которой, однако, его совершенно современное видение придаст новую жизнь. Таков самый интересный офорт Мане «Очередь в мясную лавку».

На том же месте в картине «Олимпия». Ему не по себе. Воспользоваться «Салоном отвергнутых» и выставить свои работы, минуя жюри, – как это просто, нет ничего проще.

Имеет ли смысл при таком положении подавать на конкурс в Мореходную школу. Приблизительно одна десятая часть всех его картин – это морские пейзажи. А в среде художников Мане мгновенно становится личностью заметной. Делакруа уже пятьдесят шесть лет, но его битва с врагами все еще не закончена. Мальчишеский бред.

Он принимает к сведению только один из приведенных аргументов. Он не задается целью скомпоновать эту толпу как единую органичную массу. ". Ему вовсе не хочется, чтобы его принимали за кого-то вроде таких вот «революционеров», которые, между прочим, «почти открыто требуют поджечь Лувр»81, чтобы впоследствии и на него обрушился гнев представителей официального искусства, критики и публики. Г-н Мане живо встрепенулся. Светящиеся тени Тициана вдохновляли его, а примитивисты выводили из себя». Как-то летом после полудня Бодлер приводит на улицу Гюйо свою любовницу Жанну Дюваль, эту «жрицу разврата», свое мучение и свою отраду, с которой, несмотря на бесконечные ссоры, вот уже почти двадцать лет расстаться не в состоянии.

«Приходится только удивляться на этих парней, – восклицает Эдуард по поводу моряков. – Вопреки трудностям ремесла они всегда довольны, всегда веселы – хотя что за радость висеть на рее, когда она порой касается воды или работать дни и ночи напролет иными словами, в любое время дня и ночи впрочем, все они ненавидят свое ремесло». Споры продолжаются в кафе, где ученики Кутюра постоянно задирают учеников Франсуа Пико. В 1866 жюри Салона отвергает его «Трагического актера» (Вашингтон, Нац. Ведь Сюзанна существует только на свои уроки – теперь ей пришлось их прервать. Пространство картины пронизано светом, наполнено воздухом. Свистят канаты.

Эдуард любит отца, но и боится его он плачет и все-таки не уступает. Но Эдуард на экзамен не явился38. Мане предпочитает лавировать.

Бойся этого, Эдуард. Итак, семейство Мане живет довольно замкнуто. Ставят паруса, поднимают на борт ялик, предназначенный для прогулок в бухте Рио. Единственным плюсом было то, что именно в мастерской Тома, требовавшего от своих учеников изучения старых мастеров, создатель картины «Лола из Валенсии» открыл для себя классическое наследие. И то, что к этому отнеслись тогда как к детскому капризу, вполне естественно. Мане лихорадит – он хочет стяжать свои первые лавры.

Но самая страшная их по непроходимой своей дикости и невменяемости единая деталь – упоротость. И вот, просматривая однажды альбом старых эстампов. Наняв натурщика-испанца, он пишет с него задуманную картину. Их юбки, обшитые «чудовищной величины воланами», колышутся при движении, на их шейках подросток замечает небрежно повязанную косынку, то скрывающую, то обнажающую грудь. «Он загримирован, – говорит Мане о Бодлере, намекая на его румяна, – но какой гений таится под этим гримом. » Что же касается Бодлера, то этому провидцу, этому иконопоклоннику, этому поэту – ведь его первой подписной публикацией был «Салон 1845 года» – оказалось вполне достаточно изучить некоторые работы Эдуарда на улице Лавуазье, достаточно было окинуть художника своим взглядом ясновидца, взглядом, «пронизывающим насквозь, почти сомнамбулическим»59, чтобы понять, что представляет собой Мане.

В сентябре 1879 года у Мане случился первый острый приступ ревматизма. Эдуард рисует. Пруст с удовлетворением отмечает, как изменился Мане – последнему сейчас девятнадцать лет. Бунт. Композиция картины была навеяна рисунком Рафа-эля и образами Концерта Джорджоне.

Творчество Мане обновило реалистические традиции французского искусства XIX в., во многом определило основные пути дальнейших реалистических художественных исканий. В живописном отношении Олимпия – одна из вершин творчества художника. Однако творчество Мане отнюдь не исчерпывалось созданием больших программных композиций. Платить за них будет он сам, подполковник. Родители коротали с ними вечера у камина – женщины рукодельничали, мужчины вели беседы.

Но разве был он тогда на это способен. «Любитель» самым недвусмысленным образом заявляет о намерении Мане не иметь никакого дела с исторической живописью, говорит о его стремлении искать модели в современной жизни. Эдуард Мане считается одним из зачинателей импрессионизма. Между тем Антонен Пруст переходит из коллежа Рол-лен в пансион на улице Фоссе-С. -Виктор.

Но тс-с-с. Сколько же идиотов на свете. В 1838 году могло показаться, что вот-вот родится школа франко-испанской живописи. Мане, подобно импрессионистам, пробует писать на открытом воздухе, на пленэре, всю картину целиком иногда он работает вместе с Клодом Моне над одним и тем же пейзажным мотивом или пишет товарища на природе: Клод Моне в своей лодке на Сене (1874, Мюнхен, Новая пинакотека). Своеобразным итогом импрессионистических поисков и всего творчества Мане становится его работа Бар в Фоли-Бержер (1882).

Последних раздражает не столько его талант, сколько самомнение. У Мане на этот счет иное мнение. Роскошь, жизнь, сосредоточенная только на удовольствиях и развлечениях (чему способствовало экономическое процветание государства, о котором особенно пекся императорский режим, задавшийся целью потопить все политические и гражданские свободы в преуспевании материальном), толкают на стезю содержанок женщин, прежде зарабатывавших на хлеб позированием в мастерских. Как далеко оказался Мане от Кутюра, от академических чинных почестей. Он, Мане, был искренен, когда писал и только.

Художнику становилось всё труднее не только работать, но и передвигаться. Матери машут платками. Он всячески старается ему помочь, сунуть немного денег, маскируя милостыню шутками. Дерзкий и непосредственный взгляд обнажённой женщины (художник написал её со своей любимой натурщицы Викторины Меран) устремлён прямо на зрителя. Его превосходительство отмечает растущее количество художников, скульпторов и граверов, призывает жюри ни на минуту не послаблять требований, оставаться непреклонным и непоколебимым на вверенном ему поприще. Этот породистый, невысокий, худой, необычайно нервный, живущий в одиночестве человек с аристократическими манерами принял юношей с присущей ему отстраненно-утонченной вежливостью.

Особо тёплые отношения Мане завязывает с французским поэтом Шарлем Бодлером. При первой же возможности он старается «ускользнуть в гимнастический зал»21. Всхлипывая, он говорит, что скорее убежит из дому, чем будет изучать право. Он, конечно же, ни за что не променяет кафе Тортони и кафе Бад на прокуренные залы пивной Мучеников, где представители парижской богемы, эти «странствующие рыцари кисти и пера искатели бесконечного, торговцы химерами, строители башен вавилонских»79 горланят и жестикулируют, а вокруг снуют простоволосые девицы, жалкие проститутки по кличке Титин, Мими Бретонка, Виноградная Гроздь или Яичница-Глазунья.

Иначе как оценить отношение жюри к членам Общества аквафортистов. Какое разочарование. Войдя в зал «М», Мане с неудовольствием констатирует, что его картины загнали на самый верх. Ну, разумеется, нет.

Какой пример подал строптивцу Мане Шарль Бодлер. Мане пребывает в состоянии некой эйфории. Одно другого стоит.

Полотно «Музыка в Тюильри», отмеченное таким обостренным ощущением современности, написанное с таким непринужденным блеском, с такой «вкусностью» живописного теста, с такой необычайной свежестью, раскрыло лучшие качества, заложенные в таланте Мане и проявленная им здесь смелость была тем более значительна, что сам художник смелости этой еще никак не осознавал. Вот он символ красоты и идеальной чистой любви. Смысл их существования состоит лишь в том, чтобы служить основой для мелодии красок, то нежных, чуть «журчащих», то светлых, острозвучных нот, паузы меж которыми насыщаются молчанием и покоем. Г-н Мане так зол на шурина, что того и гляди вспылит.

Он еще никогда не держал в руках кисти. Вождь реализма, несомненно, прослышал и об отказе Мане и о мотивах этого отказа. И Америка – а Кутюр для нее высокий авторитет, – и мюнхенская Школа изящных искусств посылают к нему самых одаренных.

Ну конечно, эту картину следует рассматривать как неприличную. Бросить девушку.

Имперский режим рухнул ранней осенью 1870 года, во Франции была объявлена республика, но военные действия шли с прежним размахом. Эти взаимоотношения и пытались уловить и запечатлеть художники. В ее «решительности» есть «нечто строгое, острое и энергичное»124, в этом и заключается суть работы и потому она кажется вызывающей.

К тому же они умеют «искусно укладывать свои курчавые волосы», а некоторые прячут их под тюрбаном. Многим произведениям Мане свойственны импрессионистические живописная свобода и фрагментарность композиции, светонасыщенная красочная вибрирующая гамма (Аржантёй, Музей изящных искусств, Турне). В ней художник также модернизировал классические мотивы (прототипом служила Венера Урбинская Тициана). Теперь все изменилось.

Это Тома Кутюр. Вскоре художник узнал, что жюри салона отвергло «Любителя абсента» (из всех членов жюри за картину проголосовал только Делакруа сам учитель Мане – Кутюр, проголосовал против). С другой стороны, необычайно плодотворной оказалась и моя погоня за неопубликованными документами. Они спорят, кричат, шныряют среди товаров, бочек, загромождающих улицы сгибаются под тяжестью непомерной ноши или тянут скрипучие телеги, называемые здесь «кабруэ», толстые колеса которых «похожи на круглый, продырявленный в середине стол»33. Этих молодых людей зовут Клод Моне, Поль Сезанн, Эмиль Золя и Фредерик Базиль. Чудовищное зрелище.

С этого и начался неразрешимый конфликт Эдуарда Мане с официальным искусством. Но эту уступку цивилизованной моде искупают альпаргеты84. В работах «Мальчик с вишнями» и «Любитель абсента» можно заметить, как ловко Мане импровизирует с линией контура, нарочито выделяя его или же полностью «сливая» его с фоном.

Теперь вселенная сводилась только к его персоне. Но законченная работа его, очевидно, не удовлетворила. Никакой взаимосвязи между ними не чувствуется.

Человек, которого он так недолюбливает, честолюбие которого так его настораживает, домогается поста президента республики человек этот – принц Луи-Наполеон Бонапарт. Дело в том, что коек всего тридцать шесть, то есть меньше, чем воспитанников. Его последняя картина Бар в Фоли-Бержер (1881-1882 гг. ) свидетельствует о том, что художник стоял на пороге нового значительного этапа своего творчества. «Какое счастье видеть землю.

Политики, магнаты и духовенство превозносили семейные ценности на публике. Временами море словно фосфоресцирует. Удобно. Талант Жозефа Галла – это талант честного ремесленника, лишенного огонька искорки.

Налаживается распорядок дня. Отчаявшись, цепляется за собственное представление о самом себе. В картине нет ничего, кроме крикливых сопоставлений гипсовых и черных тонов. Этот неосуществленный замысел тоже не способствует успокоению Мане. Это был тяжёлый период для живописца, осмеянный, он решил уехать в Испанию, где были созданы замечательные «Бой быков в Мадриде», «Флейтист». То, что он не допущен в Салон, представляется ему верхом несправедливости. Вряд ли такая мысль могла прийти Мане.

Явившись громадным переломом в искусстве, «Завтрак» открывает живописи головокружительное будущее. Даже его юмор становится порою обидно-злым. Ему все же не хочется просто переносить композицию «Сельского концерта» на собственное полотно – ну нет, это его не устраивает. гал. ), «В лодке» (1874, Нью-Йорк, музей Метрополитен), «Аржантей» (1874, Турне, музей). Результаты конкурсных экзаменов более чем неудовлетворительны.

И еще искренность. Этот военный, убежденный республиканец, рьяный поклонник Гюго, не чужд общения с музами. Церкви оскорбляют его взор обилием вызолоченных украшений. Теперь же он знает твердо: если желание стать художником не осуществится, жизнь потеряет для него всякую прелесть.

Ранее произведения испанских художников казались далекими, недостижимыми. Он хотел соразмерить с ними свою индивидуальность. Наш стюард. В этом произведении впервые появляется некоторая одновременность чувств вместо иерархии композиции.

С объявлением этого «Салона отвергнутых» – его стали называть так почти сразу же – мастерские охватывает неописуемая радость. Они не воспринимают окружающий мир как нечто многообразное и непрерывно изменчивое. Невзирая на отцовские запреты, он чувствует, что не в состоянии побороть себя и едет в Понсель, спешит выразить дядюшке Фурнье соболезнования в связи с постигшим его несчастьем. Пусть отец не сердится. Уж не Берта ли Моризо, привыкшая к работе на пленэре, к освещенным солнцем звучным тонам (она брала уроки у Коро), подтолкнула Мане на этот путь. О Мане писали много равно много писали и о его современниках.

Как-то вечером 1858 года «майор» представляет Мане странному человеку – безбородое лицо, кривящиеся губы, необычайно черные, горящие каким-то магнетическим блеском глаза – эфир и опиум успели опалить лихорадочным жаром глаза автора «Цветов зла» – скандальной книги, которая годом раньше стоила поэту исправительного дома, – Шарлю Бодлеру. Процветает коммерция. Мане ограничивается тем, что дает ему свое имя на месте отца фигурирует мнимый Коэлла – в акте гражданского состояния ребенка называют «Коэлла, Леон-Эдуард, сын Коэлла и Сюзанны Ленхоф». Какой разительный контраст между созданием рук человеческих, оставляющим впечатление «печальное, жалкое и грязное»31 и великолепием природы, красотой бухты. Наконец не без некоторого смущения отваживается на это.

Увы.

Он обобщает форму, пренебрегает светотенью и третьим измерением (Курбе не случайно сравнивал Олимпию с игральными картами), добивается особой интенсивности цвета. Потому, что поддержка Кутюра ободрила бы его, внушила бы уверенность. Здесь, если очертить границы улицами Миромениль, Пепиньер и Роше, среди пустырей, где когда-то вращались крылья многочисленных мельниц, окруженных лесными угодьями королей (отсюда название одной из вышеупомянутых улиц92), ютились ветхие, грязные лачуги это трущобы, куда, как писал Бальзак, «полиция заглядывает только по приказу правосудия». С помощью зеркального отражения (прием, по всей вероятности, заимствованный из Менин Веласкеса) художник раздваивает свой образ – вводит его в текущую мимо жизнь и ставит над временем. Академия вовсе не намерена рассеивать заблуждения художников, опасающихся возможных с ее стороны репрессий. Его называют бесчувственным, но эта бесчувственность – всего лишь оболочка. Его родители надеялись, что их сын получит респектабельное юридическое образование. «Скромность в торговых делах – гарантия успеха.

Он ее стержень, ее движущая сила. В марте издатель устраивает в витрине лавки выставку работ Мане и еще двух аквафортистов. Ведь если верить слухам, официальные лица и академики, возмущенные дерзким и обидным вторжением Наполеона III в сферу их собственной компетенции, сделают все, чтобы «Салон императора», как они, скрежеща, его окрестили, продемонстрировал бы себя «Салоном бездарностей». Это было возможно только в той ситуации, когда клиентов рядом не было. Если ему и доводилось задумываться о своем тесте – впрочем, он его никогда не видел (Эннемонд Фурнье умер в 1824 году, за семь лет до свадьбы дочери), – то только тогда, когда начинало казаться, что Эдуард скорее похож не на родственников по отцовской линии, а как раз на этого предка, героя невероятнейшей истории, о котором в официальных сферах до сих пор отзываются весьма неодобрительно15. это кошачий концерт на палитре.

Копии с какого-нибудь рельефа, а еще чаще – с гравированных репродукций. Знает ли г-н Мане обо всех этих делишках. Море и небо.

Позднее палитра Эдуарда Мане становится заметно светлее. Эдуарда одолевает зевота. В декабре 1848 года Мане юнгой поднялся на борт парусного судна «Гавр и Гваделупа».

У вас что же, талант. » Эдуард вспыхивает: «А у вас-то есть талант. » Призвав сына к порядку, г-н Мане выпроваживает его в соседнюю комнату. Впрочем, Эдма скоро оставит живопись, так как недавно обручилась с Адольфом Понтийоном, с тем самым Понтийоном, который вместе с Мане путешествовал на «Гавре и Гваделупе» он был на том же самом карнавале в Рио и стал моделью для первого из датированных произведений художника — «Пьяного Пьеро», а сейчас служит морским офицером в Шербуре Эдма обвенчается с ним в начале следующего года. На его похороны собрался весь артистический Париж. – в мастерской на диване.

Правда, его серии офортов, выполненные в 1862 и 1874 году, остались нераспроданными. Художник возлагал большие надежды на реалистичную (чем-то схожую с творчеством Бодлера) картину «Любитель абсента». Вместе с тем картина вызывала и самое большое внимание, впоследствии став символом Салона отверженных 1863 года. Но это пока прелюдия, подготовительная работа.

Девятнадцатого приступают к занятиям. В очередной раз – правда, теперь на более длительный срок – он сменил мастерскую. Напротив гостиницы, в доме по другую сторону канала, он приметил юную блондинку дивной красоты – «склонившись над каким-то рукоделием», она почти всегда работает у окна. Семь раз выставлял он свою кандидатуру в Институт – и все безуспешно.

Что касается еды, то она обильна и вкусна: каждый раз по два мясных блюда и десерт. Что ж, он и есть сумасшедший, подобно восемнадцатилетнему юноше, опьяненному любовью. В Париже установлен порядок, теперь можно подсчитать и опознать убитых. Их задерживают и отправляют на медицинский пункт.

Это ей первой поведал он о замысле «Балкона». Он опасается слишком раскрыть себя. «Испанский музей» был официально открыт как раз в первых числах января 1838 года.

Чтобы собственными глазами увидеть события этих кровопролитных дней, Эдуард, не боясь «подвергнуться обстрелу», в сопровождении Пруста отправляется в предместье Сент-Антуан. В конце концов, победила его страсть к искусству. Но как только этот заносчивый метр берет в руки кисти, он становится само смирение. Когда «Балкон» будет закончен, Берта не перестанет бывать на улице Гюйо и часто без матери.

Это «одиночество в толпе» мастеру удалось передать просто гениально. Сложные тона разлагались на чистые цвета солнечного спектра. Чтобы предотвратить это, художник меняет направление взятых у Рубенса элементов. Где-то там, в отдаленных от центра кварталах, в свете ночи вспыхивают огни иллюминации. Уже размеры «Старого музыканта» – а таково название картины94 – свидетельствуют о намерении Мане показать эту работу в Салоне. Но Эдуард, обреченный на недельное затворничество в коллеже, тяготится этими приемами – очень уж они церемонны, а он юн и нетерпелив.

Фантен-Латуру повезло чуть больше: из трех его картин одну все-таки взяли. В былые времена в Салон было не так трудно попасть. Сеансы позирования для «Балкона» смогут служить оправданиями и другим встречам, на этот раз в мастерской на улице Гюйо. Викторина Меран тотчас же начинает позировать в мастерской на улице Гюйо. Оказав большое влияние на импрессионистов, Эдуард Мане сам не остался безучастен к их революционным поискам и открытиям.

поднять с колен", ага чтобы он тут же опролкинулся на задницу от ". После Ван-Гога, Сезанна и Тулуз-Лотрека героем четвертой биографии в серии «Искусство и судьба» я выбрал Эдуарда Мане, художника, создавшего «Олимпию» и явившегося средоточием той художественной эпохи историю которой я вознамерился рассказать.

их поколачивает». «Ага. Она догадывается — нет, она просто знает, — что он великий художник середины века.

А быть может, он угадал, почуял родство внутреннее. Мане украдкой и не без зависти посматривает на его красную ленточку.

Впрочем, рассуждать среди возбужденной толпы бесполезно. Наполеон III молча его выслушивает. Пусть в те времена «Малых кавалеров» принимали за работу Веласкеса, на самом деле они написаны Масо – какая разница. А фон слишком сплющен репуссуарами. При этом главным для него был ритм линии, передающий струящееся движение внутри силуэта.

Люди, представленные Мане в картине, отнюдь не анонимны. Пример роскошной жизни задает двор. Эдуард и Эжен будут судьями, Гюстав – врачом. А Эдуарду следовало бы уделять больше времени урокам и школьным заданиям.

Ему присуждена почетная медаль, критики поют ему дифирамбы Теофиль Готье возносит его «на вершины искусства, на золотой трон с пьедесталом из слоновой кости, где пребывают увенчанные лаврами гении, достигшие полноты славы и удостоившиеся бессмертия». Так, одно из самых ранних его произведений – Любитель абсента (1859)-кажется прямой иллюстрацией к Цветам зла Бодлера. Раньше он считал, что это поприще устраивает его вполне и честно к нему готовился, но, к сожалению, он мало тогда о нем знал, как, впрочем и о самом себе тоже. Она же в следующем столетии вдохновит Пикассо на создание вариаций на тему Завтрака на траве. «Этот ребенок мог бы успевать куда лучше правда, намерения у него хорошие, но он несколько легкомыслен и не так прилежен в выполнении школьных заданий, как хотелось бы».

Но для «европейца и немножко художника» город этот отмечен «печатью неповторимого своеобразия». Это было сделано грубо, но искренне в этом мощном наброске угадывался будущий мужественный талант. Мане в своей «Олимпии» изобразил похожую тему. Что до Берты, то создается впечатление, будто замуж она не торопится. Мане пытается защищаться. Желание таилось где-то внутри, неосознанно.

Мане в колебаниях – следует ли ему признаваться в подражании Рафаэлю. Министр принимает посланцев «самым любезным образом»113, но никаких последствий встреча эта за собой не повлечет. Внезапно где-то раздаются взрывы смеха и вот они уже разносятся повсюду. Вернувшись в Тюильри, Наполеон III вызывает г-на де Ньюверкерке. Совсем недавно, 27 апреля, он прочел в газете «La Presse» оскорбительную статью Поля де Сен-Виктора о своей выставке на Итальянском бульваре: «Вообразите себе Гойю, пропущенного через Мексику, одичавшего в пампасах и малюющего картины кошенилью вместо красок и вы получите г-на Мане. Остается только погрузить свиней и овец.

Да, кстати и Баллеруа собирается переехать в Кальвадос. Экипаж составляют двадцать шесть человек. Но он чувствует себя во всеоружии. Он неустанно изучает ее черты. Искусство перестало быть актом творения, превратилось в имитацию.

Эти куртки, эти панталоны. Он только что втихомолку прочел, пока г-н Валлон вел урок, «Салоны» Дидро.

В 1868 Эдуард Мане пишет «Завтрак в мастерской» (Мюнхен, Новая пинакотека) и «Балкон» (Париж, музей Орсэ), где изображена его невестка, Берта Моризо, портреты которой он неоднократно писал (Кливленд, музей Париж, собрание Руар Провиденс, штат Род-Айленд, музей Берн, собрание Ханлозер). Омрачил все впечатления от Рио-де-Жанейро укус змеи. Отчего полным натурщикам он предпочитает худых.

Действуйте смело, господа. То, что Адольф Гупиль, фирма которого имеет филиалы в Берлине и Нью-Йорке, этот старый лис, чья скаредность стала притчей во языцех (он никогда не давал гарсонам на чай ни единого гроша у Диношо, где завтраки стоят 22 су, а обеды – 40, он всегда заказывает «завтрак»), – что этот хитрый, корыстный торговец заметил Мане, тоже явилось для живописца добрым предзнаменованием90. Разумеется, то, что «Завтрак» был повешен среди этих проклятых холстов, с особой силой и очевидностью выявило его сущность, чего, возможно и не случилось бы, будь он попросту допущен в Салон.

Извещенная о беременности дочери мать Сюзанны приезжает в Париж из Голландии. «Он просто потерял время», – сказал один из экзаменаторов. Свойственный толпе инстинкт, всегда ожесточающий ее при виде побежденных, в данном случае выплескивается смехом. перешёл к пленэрной живописи. Инициативный от природы, прекрасный администратор, он много сделал для этих мест5, особенно когда затеял большие осушительные работы (из-за близости к Сене климат Женвилье отличается чрезмерной влажностью, вот таким образом почти все представители семейства Мане страдали ревматизмом).

Способности Мане, живость его кисти вопреки всему выгодно отличают его от многочисленных, очень послушных, бесцветных и совершенно посредственных юношей – Кутюр часто бранит их, бросая свысока: «Пытаетесь стать маленькими Кутюрами, что за дешевка – быть только маленьким Кутюром». Это постановление приводит в негодование не только Мане. – «испанский музей» в Лувре больше не существует. Свойственная подростковому возрасту неуравновешенность усугубляет упорство Эдуарда. Импульсивный, насмешливый Мане вовсе не намерен скрывать свои убеждения. К помощи Агостины часто прибегает Жером.

Кутюр, настроенный в тот момент миролюбиво, не воспринимает критику всерьез. Зритель следил за переменчивой кистью художника, пытаясь найти логику в его картине. Какая тут смелость. Помыслы его устремлены к Пиренейскому полуострову.

Не будь между Бертой и Мане преграды респектабельности и светских привычек, а еще, наверное, не будь трепещущая Берта Моризо, такая близкая и при этом такая далекая, столь недоступной, какой-нибудь сеанс для «Балкона» в случае отсутствия мадам Мане закончился бы — кто может знать. «Гавр и Гваделупа» входит в теплые, хотя по-прежнему неспокойные воды. И что остается сказать об этом Бернадотте, который, получив свое, заплатил черной неблагодарностью тому, кто ему так помогал. Чем может помочь рисунок в жизни Эдуарду Мане.

Преодолевая проявление болезни, Мане написал последнее большое масляное полотно «Бар в Фоли-Бержер», которое с энтузиазмом было воспринято в Салоне в 1882 году. Как удачно, что судно вышло в море сегодня: г-н Мане успеет добраться до Парижа и попасть завтра, в воскресенье, 10-го на важные выборы. Премьера пьесы, где впервые прозвучало это слово, состоялась в марте 1855 года. На этом славном испанце – «sombrero calanes»83, марсельская куртка и панталоны.

Эдуард Мане отправляет своих родных на юг Франции в Олорон-Сент-Мари. Мане дорожит его обществом. Он тоже знает, что такое кожа черного цвета. Шарль Нодье опубликовал в 1837 году «Инесс де ла Сиеррас», а Теофиль Готье выпустил в 1843 году «Tras los Montes»17. От произнесенного ими «да» или «нет» зависит карьера или гибель тех, кто жаждет признания.

Во многом являясь предшественником вдохновителем импрессионистов, Мане в то же время расходится с ними в некоторых важных моментах: в своих произведениях он сохраняет конструктивную ясность рисунка, ритмически организующего плоскость, оставляет в своей палитре серые и чёрные тона и в целом не изменяет бытовому жанру с его литературно-ассоциативной подосновой. Мане явно скучал в мастерской Кутюра. Он вполне удовлетворен тем, что называет своим первым «живописным опусом».

Осенью он исповедуется матери. Если Эдуард немедленно не наверстает упущенное, ему несдобровать. Золя в газете «Evenement» встает на защиту художника, однако его вынуждают прекратить свои публикации.

У нее маленькое, но сильное, тонкое изящное тело. Мало того – администрация отказалась сделать каталог. Если сравнить это полотно с «Венерой Урбинской» Тициана, то можно найти много общего. «Мне было десять лет, я едва умел читать, но зато превосходно рисовал буквы.

Однако молодежь сегодняшнего дня интересуется только одним-единственным художником. Он целиком покоряется доподлинным склонностям своего творческого «я»: максимально упрощает технику, отказывается от всех приемов «зализанной» живописи, от всех ухищрений моделировки, от всех этих «обманов глаза», уничтожающих хроматические валеры и проецирует формы на плоскость холста, разграничивая их чисто живописно. нужно неизменно. Тех, кто еще колеблется, елейно убеждают подумать, не имеет ли смысла отказаться от рискованной демонстрации, – ведь так можно и «потонуть в волне ничтожеств». В его романе «Нана» продажная любовь была показана без прикрас, со всеми отвратительными деталями. Он бездумен и слеп, он не относится к тем, кому ведомы тайны предзнаменований. Неужели он все-таки оказался неосторожным.

Хоть бы этот неслух овладел азбукой того, чему он, Кутюр, его учит. Дерзость, проявленная автором «Римлян», чуть взболтнула рутину, утвердившуюся в технике, фактуре. Удача придет она должна прийти. Он берет несколько пробных аккордов – пишет этюды деревьев, вид острова Сент-Уэн. Он в восторге, он раскланивается и, опьяненный успехом, упивается похвалами.

Самоубийство «мальчика с вишнями» его потрясло. В те годы Испания у французов была в моде. Моделью для Олимпии также служила Викторина Меран.

В театральном репертуаре тридцатилетних называли «старыми развратниками»4. В «Музыке в саду Тюильри», наоборот, при ближайшем рассмотрении лица становятся почти абстрактными формами. Особенно мальчику нравилось, когда к ним приходил родной дядя (брат мамы), полковник Эдмон-Эдуард Фурнье, со своей супругой.

Безобразные. Почувствовав желание усовершенствовать свою технику «аквафортиста» (слово это тогда только что появилось), Мане решает награвировать «Мальчика со шпагой» и обращается за советами к Легро. Но всё это, по мнению юного таланта, было банально и пошло.

Его новизна потрясающа. На чем бы она ни паразитировала. Он просто ликует, этот тщеславный малый. Восстанавливая традицию, прославленную Корнелем и Лесажем, писатели романтической эпохи часто вдохновлялись Испанией: так случилось с Гюго, после «Эрнани» 1830 года создавшим в 1838 году «Рюи Блаза».

«Завтрак» рождает не только смех, он вызывает ярость.

---