Какое Мужество Гойя Описание Картины

Гойя, офорты: описание, особенности, темы

«Королевская семья» В 1800 г. Гойя создал для короля Карла IV портрет его семьи, В этом парадном полотне хорошо видна ирония художника по отношению к властителям мира сего. Крестьянство было почти сплошь неграмотно и крайне суеверно. Он отказывается концентрироваться на отдельных участниках.

«Так тебе и надо» – подпишет Гойя офорт 26. Однако другие ни о чем не молят. Серия офортов «Капричос» (1797—1798) раскрыла все богатство художественного мира Гойи. Первым придворным заказам на картоны для серии шпалер (охотничьи сцены) свойственна некоторая скованность исполнения и абсолютное правдоподобие действий и аксессуаров – даже в период зрелости художник будет гораздо тщательней выписывать официальные картины, нежели те, которые он делает для частных лиц. Это «наметки», «примерки», попытки подойти вплотную к таким проявлениям человеческой натуры и действительности, с которыми Гойя прежде не имел дела и ныне еще не знал, как поступить. Но это не разбойников изобразил Гойя.

Известные картины Франсиско Гойи

Сцены повседневной жизни и народных развлечений, для которых характерны насыщенность цветов и непринужденность композиции, проявили новые тенденции в творчестве художника. Но как только столица была освобождена союзниками, голод кончился. Как правило исследователи творчества Гойи связывают эти два биографических факта.

Испанцу невозможно признать своим наполненный светом мир итальянского Возрождения. После такого поворота Мадрид (разумеется, не весь) неожиданно полюбил своих Бурбонов. Гойя с поистине сокрушительной убедительностью показал современникам, что те находятся во власти самого дикого, зверского, чудовищного и мертвящего зла. Герои эпохи Просвещения стремились разрушить старый порядок во имя Разума, Справедливости, Добродетели. Оно не принадлежит строго к портретному жанру. Эта природа не похожа ни на солнечные пейзажи «эпохи гобеленов», ни адские земли «Капричос».

Жмурки, Франсиско Гойя, 1789 – описание картины

Он любил светский успех, его приглашали на все великосветские мероприятия. Художник широко использует контрасты света и тени. Он подчеркивает живую достоверность этого мира «наоборот», мира иной реальности, реальности вне человека и законов человечности, где человек выступает лишь в качестве жертвы. Рядом стоит его невеста. «Ужасы войны» – серия из двенадцати картин 1809-1811 годов. Социальный пафос гравюр Гойи предвещает работы французского художника Домье. Иными словами — покорить трагической несомненностью правды истории, чтобы затем вовлечь в нее и уже там потрясать, ужасать, воодушевлять всем тем великим и чудовищным, что есть на самом деле в действительности, в каждом человеке. Мощным средством экспрессии является также резко обрисовывающий основные предметы, акцентирующий патетические или «болевые» точки композиции, безжалостно «пристальный» свет, от которого, кажется, ничто не может укрыться и по контрасту с которым провалы и зияния мрака впервые у Гойи представляются зонами успокоения.

Во всех остальных листах представлены сцены убийств, казней изнасилований, поножовщины, грабежа и мародерства, наконец, груды мертвых тел – убитых или умерших от голода (Гойя пережил мадридский голод 1811 – 1812 годов). И лишь последние офорты окончательной редакции ( 80—82), вдохновленные победой революции 1820 года, создадут в ее развитии обнадеживающую перспективу, покажут как был все-таки прорван и этот круг испанского ада. Не больше он верил и в возможность спасения человека без Бога. В двадцать седьмом офорте «Бедствий войны» он в первую очередь несет гибель, застигая врасплох тех, кто надеялся укрыться в тени пещеры, вторгаясь туда вместе с французскими штыками.

Серия является синтезом графического и литературного образа. Рядом с ней ее муж, долговязый мужчина, наследный принц герцогского королевства Пармского. На заднем плане художник изобразил себя, стоящего за мольбертом. Отсюда же — особенности формирования серии, отсутствие предварительного плана, «открытость» вторжениям извне, побуждавшим художника менять порядок листов, переставлять их и даже менять редакции.

В 1786 Гойя был назначен вице-директором Королевской Академии изящных искусств Сан Фернандо. Обличение Гойи становится все более острым: если для первой части была характерна ирония, то теперь на смену ей приходит сарказм. В это время королевский двор ощущает на себе воздействие революционных событий во Франции. Показывая «доброму человеку» во что тот превратится, следуя и велениям общественных традиций и велениям «темной» части своей души, а также, какие пакости совершат с ним те, кто последовал им раньше, Гойя взывал не только к человеческим достоинствам и добродетелям, но и к самому простому и самому глубокому чувству самосохранения. В нее вошло восемьдесят листов. Это стало началом известности и процветания Гойи.

Реферат: Трагические мотивы в творчестве Гойи

Не сдерживая бушующих чувств, хранящий тайну Франсиско выплескивал эмоции на холст: помимо официальных портретов, черты Каэтаны отчетливо проскальзывают в лицах ведьм из жутковатых офортов «Капричос» и в лицах обеих «Мах». Вблизи все проще и опаснее. Сдержанность и немногословие Гойи порождены предельной серьезностью его отношения к вплотную подступающей действительности, а также чувством долга перед историей, перед человечеством и перед зрителем, которого необходимо убедить в том, что все так и было, что художник ничего не убавил и ничего от себя не прибавил, ничего не приукрасил, не смягчил, не очернил. Беда также в том, что и «добрые» — нередко глухи к благим вестям и делам.

То есть революционных настроений, как во Франции, в остальной Испании не было. – Но оранжевый не был бы оранжевым, если б согласился. Сам Гойя уже познал действительное положение вещей.

Искусство Гойи как отражение Испании на рубеже веков, Трагические мотивы в творчестве Гойи

Речь шла тогда об увековечивании восстания 2-го мая 1808 года. Заказчикам, вознесенным на вершину власти, не было дано понять его разоблачительную силу. Многие ученые считают, что эти картины являются трагическими порождениями фантазии художника связанными с его болезнью (из-за сильных головных болей художника часто мучили галлюцинации).

Французских солдат Гойя здесь не изображает, оставляя их за правым срезом листа. Так как в Испании свет немыслим без теней, он живет благодаря им – подобно тому, как Испания не могла обратиться, как желал бы того Гойя, к наследию Просвещения, без того, чтобы призраки инквизиции не встали немедленно поперек дороги. Гойя отверг как ту традицию, в свете которой военная история рисовалась ареной поединка «героев» и проявления личной доблести, так и ту, которая исходила из представления о ее безличной, недоблестной механичности.

Аристократические родственники герцогини, чтобы опровергнуть слухи, что именно Альба являлась натурщицей Гойя на этих картинах, уже в ХХ в. вскрыли гробницу, чтобы измерить кости герцогини и доказать, что ее пропорции (и длина костей), не совпадают с пропорциями Махи.

Лист 31 с закругленной линией горизонта и облаком, встающим из-за земной кривизны, вообще производит впечатление космического свойства — это даже не Испания, а как бы полюс вымершей планеты с последним оставшимся на ней человеком. Все чаще сгущаются тут ночные или вечерние тени и все более усиливает художник эффекты акватинты, снимающей прежнюю резкость экспрессии чистого офорта. Гойя сделал с каждой доски не более трех оттисков – он создавал их для себя, а не для посторонних. Исидору мрачная карикатура Гойи на быт и нравы Испании начала 19 века. Фигуры повстанцев, напротив, полны выразительности и драматизма. На следующих гравюрах изображены битвы с французами, которые, по выражению критика Вивьен Рейнор, «больше похожи на казаков, колющих штыками мирных жителей», а «испанцы изображаются рубящими французов».

«3 мая французы становятся хозяевами Мадрида. Его упрекают за «резкие тона», которыми он будет и далее шокировать любителей гладкой академической живописи. Вторая причина – в той объективной сдержанности художественного воплощения, которая как будто не имеет никаких иных целей, кроме того, чтобы говорить правду, ничего кроме правды. Старый рабочий поглядел на картину и вдруг (антифашистским приветствием) поднял кулак. Особенно поражает полотно «Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая». И – мудр, как это всегда с реализмом.

Махо и махи – так называли мужчин и женщин, принадлежавших к городскому простонародью. Или в офорте «Ничего не поделаешь» – пленные расстреляны, но интонация «Ничего не поделаешь» нагнетает чувство ужаса, в первую очередь, от принятия своей участи, от смирения со своей судьбой. Он практически уравнял бандита и солдата.

Форма «Капричос» оригинальна. Вместе с тем «Десастрес» – еще один шаг вперед, к искусству 19 века. За утесом виднеется замок, а посередине, на переднем плане склонились деревья с обломанными кронами. Оба офорта резко отличаются от «Капричос» широкой, монументальной и эпичной манерой исполнения. Пожалуй, лишь три более поздние картины— «Госпиталь зачумленных», «Беженцы в пещере» и «Расстрел в военном лагере» демонстрируют несколько иной подход к военной действительности—попытку увидеть ее изнутри, передать в исторически-конкретном духе и, наконец, понять как всенародное бедствие, а не как отдельные эксцессы.

Вступая в спор с изображаемым им миром, Гойя борется и с самим собой. Характерны надписи, которыми Гойя сопровождает листы серии: «Какое мужество. » «Для этого вы родились. » «Тверже шаг. » «Хоронить и молчать» «За что. » «Варвары. » «Я видел это». Продолжая традиции, получившие замечательное воплощение в произведениях Гойи и Домье, гравюра 20 века принимает на себя действенную роль в социальной борьбе. Однако вспышка этого губительного света обладает и противоположной направленностью.

Фигуры повстанцев, напротив, полны выразительности и драматизма. С 1774 года Гойя живет в Мадриде. И все же, в 1781 году в Сарагосе, он сталкивается с самым большим унижением в своей жизни – смелость композиционного решения второй серии фресок в церкви дель Пилар вызвала ярость заказчиков и Гойя был вынужден переписать отдельные фрагменты произведения. Приметы города (но абсолютно неопределимого) возникают только в пяти офортах ( 5, 30, 38, 46 и 56) строение на листе 45 кажется, скорее, деревенским, а во всех остальных офортах перед нами лишь пустынные равнины, голые холмы, обочины дорог с какими-то надгробиями и безымянные развалины.

Фотография «Напалм во Вьетнаме» Ника Ута (1972)

Он относится к их портретам с особым бережным вниманием (портреты художника Ф. Байеу, доктора Пераля, общественного деятеля Ховельяноса, поэта Л. Моратина). Здесь у него не было предшественников. Гравюры были изготовлены методом глубокой печати.

Вероятно, колосс, грозно сжавший кулак и повернувшийся спиной к долине, где в диком смятении разбегаются люди и животные, падают всадники и повозки, олицетворяет беспощадные силы войны, несущие всеобщее разорение, панику и гибель. Ведь там, в свете горького опыта реставрации строй серии станет обратным — сначала явятся образы народного героизма (в том числе офорты «Со здравым смыслом или без него», «То же самое», «Женщины придают мужество», «И становятся свирепыми», «Какое мужество. », «Они не хотят», получающие теперь вместо первоначальных номеров 36, 48, 54, 28, 41 и 29 номера 2, 3, 4, 5, 7, 9), затем все мотивы бедствий и жестокостей от сцен изнасилований до сцен разграблений церквей после — отнимающего волю к жизни голода 1811—1812 годов и сразу за ними безо всякого перехода явятся листы «других Капричос», отразившие разгул реакции Фердинанда VII, когда военная победа испанцев обернулась для них полным социально-историческим поражением. приходится перелом в творчестве Гойи. Хьюз назвал эту группу листов «Бедствиями мира». Художник вступает в самое средоточие варварства, приучает себя прямо смотреть на убийства.

С начала 1780-х годов Гойя получил известность и как автор выполненных в тонкой цветовой гамме портретов, фигуры и предметы в которых как бы растворяются в тонкой дымке (Семья герцога Осуна, 1787, Прадо, Мадрид портрет маркизы А. Понтехос, около 1787, Национальная галерея искусства, Вашингтон). Как крупный художник Гойя сложился сравнительно поздно. Отсюда — невиданная сила свидетельского внушения, позволяющего перенести зрителя в самое средоточие событий и заставить его испытать то же, что испытывал художник, еще не знающий наверняка, как сложатся дела завтра.

Самые известные картины Франсиско Гойя

Однако самыми знаменитыми её изображениями являются «Одетая маха» и «Обнаженная маха». Не случайно Гойя своими учителями считал природу, Веласкеса и Рембрандта. Эта серия листов была предположительно завершена в начале 1814 года. Каждый лист сопровожден названием и авторским комментарием.

В картинах Гойи нет главных героев, все компоненты равнозначны, они оттеняют друг друга, сплетаясь в один общий мотив идею произведения. Как и другие гравюры Гойи их иногда называют офортами иногда акватинтами. Композиция первой картины завязана в один упругий узел.

После событий 1808 года в творчестве Гойи начинается новый период.

Чрезвычайно трудные для него годы, совпавшие с периодом жестокой реакции, он провел в своем загородном доме Кинто дель Сордо (Дом глухого), стены которого расписал маслом. Листы с 65 по 82 носят название выразительных капричос («caprichos enfticos»). В облике «ослиного братства» Гойя представляет тех, кто является главной причиной бедственного положения Испании и испанцев – дворянство, его верхушку и, наконец, самого короля и его приближенных.

Это решение короля сильно взволновало Гойю — ведь он хотел создать работу, превосходящую «Менины» Веласкеса, чувствуя, что в силах сделать это. Ни ночью, ни днем не прекращались и французские репрессии (такие, как запечатленные на 22-м и 23-м офортах «Бедствий войны»—«И нет спасения», «Труден шаг. »), которые, однако, лишь ухудшали положение победителей. Они стоят ровным строем, как лишенные чувств автоматы. В это же время Гойя начал серию из 87 офортов Бедствия войны.

Веселые сценки для мрачных стен – эскизы гобеленов

Потом рабочие вынули большое полотно Гойи «Расстрел крестьян» (речь идет о «Расстреле мадридских повстанцев»). Офорты Гойи раскрывают тему борьбы добра со злом, причем зло торжествует. Гойя не остался в стороне от этой борьбы. В «Капричос» свет был антагонистом губительного мрака. Здесь появляется новое исключительное ощущение бессилия и ничтожности людской жизни.

Человеческие пороки и духовное уродство плодят нечисть. Аграрный прогресс до Испании не доходил.

«Десастрес» состоит из восьмидесяти двух листов. В 1780 Гойя был избран в мадридскую Академию художеств (с 1785 вице-директор, с 1795 – директор ее живописного отделения), в 1799 – первый художник короля. Одновременно художник написал множество портретов. Свет падает в проемы между сводами и в окно с решеткой. Родственники и друзья решали, что делать с незаконченными картинами художника. Отталкивающее впечатление производят их уродливые, злобные лица.

Манера художника становится все более и более эмоционально экспрессивной. К личным бедствиям добавились еще и другие факторы. Линия, контур не играют решающей роли.

• Будапештский шедевр Гойи – Заметки искусствоеда
• Франсиско Гойя (социальная, антивоенная и антиклерикальная темы в творчестве художника)
• Франсиско Гойя: сила в искренности
• Презентация на тему: Франсиско Гойя
• Спектакль «Великая война» компании (2001)
• «Генрих » Уильяма Шекспира (1599)
• Серия офортов «Бедствия войны» Франсиско Гойи (1820)
• Словари и энциклопедии на Академике

Две фигуры, мужская и женская, застыли в воздухе. К заключительному периоду творчества Гойи относятся: его станковые картины («Майское дерево», «Изготовление пороха испанскими партизанами», «Кузница», «Точильщик»), портреты и два графических цикла – «Тавромахия», посвященная бою быков и «Сны», более известные под названием «Диспаратес», в которых фантазия старого художника породила гротескные кошмарные образы (1820-1823). То же – с недоговорённостью в названии. Все большее значение приобретают угловатые силуэты изломанные контуры.

Гойя сумел показать самые крайние и отталкивающие свойства человеческой натуры с максимальным реализмом и честностью. Наиболее яркоэта особенность его художественной натуры проявилась в, так называемых, Чёрных картинах, – комплексе фресок, которыми Гойя покрыл стены своего дома, расположенного в предместье Мадрида. Кинта дель Сордо (Дом Глухого)В 1819 году Гойя переезжает из Мадрида в загородный дом с поместьем известный как Кинта дель Сордо (Дом Глухого).

1. дневник среднестатистической женщины
2. Безумные видения и социальная критика – Капричос
3. Они не улыбаются – Испанские женщины
4. Неизвестно зачем – «Бедствия Войны»

8 лет спустя в Риме он участвует в конкурсе, организованном Пармской академией, получает 6 голосов и ни одной награды. В 12 лет он стал учеником местного живописца Х. Мартинеса. Он написан свободно, густыми, сильными мазками, весь пронизан светом. Сначала в Париже, а затем в Бордо художник вел тихую, незаметную жизнь.

Мужчина протянул руку к огромной скале, на которой расположен город с крепостными стенами. Ему одинаково хорошо удавались лица напыщенных вельмож и заманчивые черты женских тел. В них он нанес удар академической школе. В картине «Расстрел в военном лагере» впервые возникает тема массового расстрела. Буржуазная революция в Испании была разгромлена.

Однако с уверенностью можно сказать, что в «Чёрных картинах» Гойя, возможно спонтанно и непреднамеренно, в виде пугающих загадочных образов выразил то, что его мучило и беспокоило: гражданскую войну, крах испанской революции, отношения с Леокадией Вайс, собственное неизбежное старение и приближающуюся смерть. Создавая гротескные формы, художник изменяет графическую манеру. Заключенная в его творчестве сила драматизма достигла высшего накала. В «Тавромахии» его увлекает передача движений, которые скорее можно себе представить, нежели охватить взглядом. В этом портрете Гойя изобразил герцогиню на фоне природы. Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес родился 30 марта 1746 года в маленькой испанской деревушке Фуэндетос, близ Сарагосы, в семье позолотчика.

• Пустое небо – «Черная живопись»
• Комментарии к «Франсиско Гойя «Ужасы войны»
• Франсиско Гойя — яркий представитель эпохи романтизма

Иностранные войска – интернациональная французская армия, включавшая поляков и мамелюков, британский экспедиционный корпус – воевали друг с другом и с испанскими регулярными (союзниками Бонапарта), но чаще нерегулярными частями. Его интересует только как голод сказывается на народе. 1814, Мадрид, Прадо). Мир полнился рассказами об ужасах «Якобинского террора». Они были встречены с восторгом и энтузиазмом один из его биографов писал, что в Мадриде произошли два чуда, одно — абсолютное Антонием Падуанским, другое — художником Гойей.

Куда бы он ни смотрел, он не видел выхода. Среди этих картин был автопортрет Байеу. Пьяная, горланящая песни толпа простолюдинов явно не охвачена религиозным чувством. Эта природа не похожа ни на солнечные пейзажи «эпохи гобеленов», ни адские земли «Капричос». Центральной темой Занг-тум-тум стало прославление войны: баталии Первой Балканской войны, в частности битва при Адрианополе – пробный камень тех битв, которые предвкушали футуристы в недалеком будущем и в которых сами с большой охотой участвовали (так, Маринетти не пропускал ни одной европейской бойни и в старости в составе итальянских дивизий успел попасть даже под Сталинград).

Во Франции того времени кипела революция. Состарившийся мастер купил себе дом недалеко от Мадрида на берегу реки Мансанарес. В «Бедствиях войны» еще не было никакой сопровождающей изображения «словесности» и эмоции художника целиком концентрировались в самом офорте, выступали неделимыми. В своем произведении Гойя бунтует против порядков, установленных инквизицией и демонстрирует бессилие своих современников перед их лицом. С другой стороны, его-то художник и подвергнет со временем суровому испытанию в окончательной редакции своей серии — в «Роковых последствиях кровавой войны против Бонапарта в Испании и других возвышенных Капричос».

Ведь не только воля Гойи, но и сама испанская история лепила его серию. Женщина в маске, подающая руку уродливому жениху, кругом шумит толпа людей тоже в масках (Она подает руку первому встречному).

Но так будет не вечно. Среди этих сцен Гойя поместил офорт «Какое мужество. Гравюры с 48 по 64 отражают последствия голода, обрушившегося на Мадрид в 1811—1812 годах. Великое и далеко превзошедшее эпоху прозрение испанского художника состояло именно в том, что эта история простых людей была поднята им из безвестности, понята и представлена как история в первичном и истинном смысле слова. Солдаты абсолютно безлики, мундиры полностью скрывают их индивидуальные черты.

У Гойи родились чудовища, не отпускавшие его уже до самого конца жизни. В 1775 г. Гойя поселился в Мадриде. Серию обычно делят на три группы условно по времени создания. Он стал заместителем директора отделения живописи мадридской Королевской академии Сан-Фернандо (акалемии искусств), художественным руководителем Королевской шпалерной мануфактуры. А только деньгами можно было круто, как во Франции, налоги увеличивать и людей обозлять.

Оно коренится в самих офортах и только изредка подтверждается присутствием в них художника-свидетеля или подписью — «Я видел это», «Это тоже». Эта достоверность достигается повторением сходных мотивов. Повторяясь, они перестают восприниматься как исключительные происшествия, становятся чем-то «чудовищно нормальным» и как таковые настойчиво «вбиваются» раз за разом в сознание зрителя. Вторая причина – в той объективной сдержанности художественного воплощения, которая как будто не имеет никаких иных целей, кроме того, чтобы говорить правду, ничего кроме правды. Первым придворным заказам на картоны для серии шпалер (охотничьи сцены) свойственна некоторая скованность исполнения и абсолютное правдоподобие действий и аксессуаров – даже в период зрелости художник будет гораздо тщательней выписывать официальные картины, нежели те, которые он делает для частных лиц. Добившись материальной обеспеченности и почестей, Гойя смотрит на жизнь с оптимизмом. Павшим в бою товарищам. Цикл 1809 года начинается картинами «Визит монаха», «Интерьер тюрьмы», далее идут «бандитские картины» и две картины, посвященные людоедам.

В ней нет аллегоричности, все предельно понятно и в высшей степени выразительно. Солдаты абсолютно безлики, мундиры полностью скрывают их индивидуальные черты. Гравюры с 48 по 64 отражают последствия голода, обрушившегося на Мадрид в 1811—1812 годах. Он же революционер-в-меньшинстве, т. е. «Ужасы войны» После событий 1808 года в творчестве Гойи начинается новый период.

Таково подлинное, а не официально- показное или романтическое мужество. И сам художник создавал эти устрашающие, «оскорбляющие взоры» образы не столько ради славы нации, сколько ради иной, высшей цели — этичной и гуманной. Долгое время считалось, что Шекспир написал эту пьесу в безоговорочно патриотическом и милитаристском ключе и только современные изыскания (и постановки) показали, что это не так, точнее, что это не однозначно так. Действия «сосущих», прях, «летающих», «занятых пиршеством» приобретают повышенную активность, жизнеспособность и зловещую внутреннюю силу огромным телам, бешеным полетам, злобным силам тесно в рамках листа. Даже мертвые выглядят живее солдат, слившихся в единое целое со своим оружием.

Он был первым мастером, который обратился в своем творчестве к актуальным событиям. Современники Гойи утверждали, что художник был прямолинейным и искренним. Их напору не дано восторжествовать над художником им не дано вырваться из-под его власти. Под черным небом затаился порабощенный и растоптанный Мадрид.

Членов королевской семьи он расставил не в ряд, а вперемежку. или Скинь осла. Слуга тащит мужчину на помочах, в детском платье (Старый избалованный ребенок). Он не видит в окружающем мире ничего радостного и светлого. Правящий в то время в Испании Карл IV многими считался недостаточно способным.

Первоначально художник называет ее «Всеобщий язык» (На подготовительном рисунке, где Гойя изобразил себя спящим, облокотившись на стол, на передней стороне стола есть надпись «Idioma universal, dibujado у grabado pr. Гойя был уже признанным мастером. Теперь они проснулись ради великого исторического дела.

Микроскопические танки, люди, деревеньки приобретают объем и значимость, превращаясь в реальные, – и переламываются жерновами войны, буквально (а не метафорически) превращаясь в конце сюжета в грязь. Гойя-и-Лусьентес (Fransisko Goya y Lucientes) Франсиско Хосе де испанский художник, гравер, рисовальщик. Такова основная идейная экспозиция четырех глав серии. Так же противопоставлены друг другу безжалостная, бездушно геометричная группа солдат и стихийно движущиеся жертвы – убитые, убиваемые и ожидающие своей очереди. Это была идея своеобразного «оголения» войны, показываемой не с фасадной своей стороны, не как праздник военной доблести, а как страшное бедствие для всех и для каждого. Менталитет народа не меняется веками. Вернувшись в Сарагос в 1771 году, он получает первые заказы.

В 1808—1814 гг. А оголтелые не могут соглашаться со своим идейным противником. Первая часть – сатирическое изображение испанских нравов.

Вторая картина пользуется мировой известностью. Так запечатлел Гойя подвиг юной Марии Агостины, защитницы Сарагосы (лист «Какое мужество. Свет и тьма – символы истины и мрачных хаотических сил, окружающих человека.

Кисть Ф. Гойи полна жизни и энергии, живописные эффекты его картин сильны и неожиданны. В июне 1800 года Гойя приступил к Портрету семьи короля Карла IV (Мадрид, Прадо), объединившему четырнадцать фигур. Это были романтики – художники, поэты, писатели. Неумолимости надвигающейся гибели резко противопоставлена сила человеческих чувств. Всё это надолго приковало к себе внимание художника. А главное—великолепная в своей жизнеутверждающей силе, будто вновь, но только на гораздо более высокой ноте и на ином уровне возродившая счастливую «эпоху гобеленов» роспись церкви Сан- Антонио де ла Флорида. Получив заказ расписать капеллу Сан Антонио, Гойя, видимо, намеревался превратить ее в модель очищенного от зла, полностью противоположного «Капричос» мира.

Он жил на широкую ногу, особо не задумываясь о тратах. Все невзгоды и огорчения, которые ложились на его плечи, находили отражение на холсте. Как пишет знаменитый русский писатель Михаил Кольцов, участвовавший в антифашистской борьбе Испании, : «Чувство трагического неимоверно у испанца, оно национально». Каждый безумствует по-своему. Невольно мы вспомнили Севилью, Бадахос, Толедо, История смешалась с жизнью. Так, очевидно, полагал и сам Гойя в «эпоху гобеленов».

Степень правдивости образа не связана с понятием сходства. Но тем не менее совершенно ясна острота социальной сатиры идейной устремленности. Еще сложнее система мрачных гротескных образов в серии офортов Диспаратес (22 листа, 1820–1823). В центре композиции художник поместил фигуру королевы, хотя в этом месте должен был стоять король. Произошло утверждение единства жизни, которую просветители пробовали делить на «правильную» и «неправильную», добрую и злую. Два пейзажа Большой интерес с точки зрения трагизма представляют два парных офорта 1802 года – «Пейзаж с водопадом» и «Пейзаж со склоненными деревьями». У Гойи не было любимого жанра.

Этой борьбе Гойя посвящает отныне все свои творения. Его манера здесь более спокойна. Его картина была отвергнута и он отправился в Италию. После того как композиция картины «Портрет семьи короля КарлаIV» была утверждена, КарлIV спохватился, что на картине будет изображено тринадцать человек.

Некоторые из них посвящены библейским или мифологическим сюжетам, но в основном «Чёрные картины» это мрачные порождения фантазии художника. В 27-м, заключительном листе первой части «Бедствий войны», одном из шедевров всей серии, эта метафора выражена с потрясающей очевидностью. Недаром один из листов Гойя сопроводил надписью Так повсюду. Здесь все познается впервые, лишь иногда перекликаясь со старой живописью, посвященной крестным мукам Христа, мученичествам апостолов и т. п. Пожалуй, лишь три более поздние картины— «Госпиталь зачумленных», «Беженцы в пещере» и «Расстрел в военном лагере» демонстрируют несколько иной подход к военной действительности—попытку увидеть ее изнутри, передать в исторически-конкретном духе и, наконец, понять как всенародное бедствие, а не как отдельные эксцессы.

»). Но и в самых мрачных видениях Гойи жестокая тьма не может подавить присущее художнику ощущение вечного движения, вечного обновления жизни, ставшее лейтмотивом в картине Похороны сардинки (около 1814, Прадо, Мадрид), в серии офортов Тавромахия (1815). Таков этот виртуозный исполнитель, в совершенстве овладевший своим рабочим инструментом. В скудном свете декабрьского дня они были по-новому прекрасны.

В Бедствиях красота исполнения ушла – линия и пятно остались лишь средствами визуализации. Здесь и инфанта Мария-Луиза с ребенком на руках, приветливая, славная, но не очень видная. К ним относится и картина "Махи на балконе", написанная в поздние годы жизни художника. От того, что и как происходит «внизу», в хаосе побуждений и действий простых людей, всецело зависит все то, что в конце концов станет судьбой государства.

Здесь представлен портрет придворного живописца и шурина Гойи Франсиско Байе (1734–1795) незадолго до смерти. В «Капричос» старость берет верх над юностью, глупость и невежество над – умом, а распутство – над добродетелью. Хьюз считает 50-й лист «Несчастная мать. » (Madre infeliz. ), самым сильным из серии.

В небольшой картине «Колосс» (1810—1812, Мадрид, Прадо) возникает зрелище всеобщего хаоса, порожденного неожиданным появлением колоссальной фигуры обнаженного гиганта, которая жутко вырастает за очертаниями гор и касается облаков. Это его серия офортов «Капричос». Обстановку осложняло то, что художник примерно в это время создал одну из самых знаменитых своих работ: полотна «Маха обнаженная» и «Маха одетая» (1800–1803), моделью для которых была герцогиня Каэтана Альба. Среди них выделяется могучий испанец в белой рубахе. Цель «Капричос» и ее содержание во многом напоминает сатирические циклы гравюр Хогарта.

Гойя принимает на себя своего рода обязательство сохранять неизменное целомудрие перед лицом ужасной действительности ибо безнравственно «живописать» убийства и виртуозно компоновать трупы. В росписи купола изображена средневековая легенда о чудесном воскрешении в Лиссабоне Святым Антонием Падуанским убитого человека, назвавшего имя своего настоящего убийцы. Впрочем, критический французский дух проявляется и у них робко. Первую известность ему принесли работы исполненные, скорее всего в духе рококо – картоны для шпалер (тканые картины). Надо сказать, что эта фреска имеет ещё один, политический подтекст. Гойя расставил их в одном из залов дворца. Это свидетельствует о необычайной интенсивности его творчества, разменяв восьмой десяток художник испытал едва ли не больший подъем всех сил.

«Капричос» – это мир на сцене. В 1798 году Гойя создал фрески для мадридской церкви Сан Антонио де ла Флорида. Талант его был огромный, эксцентричный. Ожесточенно нападая на тех, кто командует испанским обществом и кто более всего ответствен за «пороки и предрассудки», он обращается и против тех, кто им подчиняется.

Ведьмы присутствовали в качестве главных персонажей на его знаменитых гравюрах «Капричос». - А почему б и не привычное. В случае с невосставшей Испанией и Гойей ситуация какая-то оранжевая: низы (человек, лицо которого ниже) привыкли, некие верхи (человек, лицо которого выше) будоражат. С этого времени в его творчестве появляются ужасные внутренние демоны человека. Статика рационального постижения определенных в своем бытии объектов уступает место динамике сопереживания драматически изменяющейся жизни. В связи с этим революционно меняется и самый строй живописи Гойи—формируются основы третьей его манеры, развернувшей все свои возможности чуть позже—в 1812—1814 годах, но впервые внушительно и явно заявившей о себе как раз в картинах рубежа 1808—1809 годов. Уже в «Пожаре» и «Кораблекрушении» динамичная природа изображенного требует своеобразной живописной «скорописи», мазков, движущихся в конвульсивном спутанном, сбитом темпе как запечатляемых порывов и бушеваний, так и потрясеи ной души самого художника.

В гравюре «Какие золотые уста. » окружившие кафедру уродливые тупые монахи, закатив глаза и открыв беззубые рты, млеют от восхищения, но покоривший их «проповедник» — это жирный попугай, важно размахивающий лапкой. Теперь уже им все чаще приходилось обнажать головы над трупами своих соплеменников.

В Испании прекратилось проведение либеральных реформ и начался период феодальной реакции. Обычно двойные картины называют «Маха одетая» и «Маха обнаженная» (обе — ок. Особенно его обвиняли в том, что образы махи чересчур чувственны. Он раздражался в ответ на критику, а когда что-то не получалось, мог одним махом испортить практически готовую работу. Он постиг серьезность действительного положения дел, всю глубину отравляющих жизнь (всю жизнь, а не только ту, что ведут высшие сословия. ) установлений и идей старого мира.

В картине «Гигант» 1808 года Гойя персонифицирует разгул исторической стихии в образе дикого великана. Есть версия, что знаменитые «Махи» – месть отвергнутого художника, которому ветреная герцогиня изменила, за что он придал ее черты какой-то девице. Они сидят, стоят, лежат, сжавшись в комок под нависшим каменным сводом. «Народ часто изгоняет своих правителей, но не терпит, когда за него это делают чужеземцы» (Поль Моран), от себя добавлю, что еще больше они не терпят тех чужеземцев, через которых в стране начинается война, которую и суждено было увидеть Гойи. Испанцу невозможно признать своим наполненный светом мир итальянского Возрождения. Так как в Испании свет немыслим без теней, он живет благодаря им – подобно тому, как Испания не могла обратиться, как желал бы того Гойя, к наследию Просвещения, без того, чтобы призраки инквизиции не встали немедленно поперек дороги. В то время на земле Испании происходили драматические события. Авторы этой теории исходят из того, что современники Гойи не знали о существовании «тёмных картин» и никогда их не видели, а первое упоминание о фресках появилось в печати спустя 40 лет после смерти художника. Композиция офорта проста и лаконична. «Шабаш ведьм», несмотря на своё гнетущее и тревожное настроение, произведение, скорее всего, сатирическое, в котором Гойя высмеивает человеческую глупость, необразованность и отсутствие рационального мышления.

В полотне «Кузнецы» (1819, Нью-Йорк, Музей Фрик) крупные фигуры кузнецов охвачены ритмом напряженной работы. В акварели «Мы не можем на это смотреть» (1814—24), выполненной индийскими чернилами, он разработал тему надругательства над телами в трагической и жалостливой манере. Гойя отверг как ту традицию, в свете которой военная история рисовалась ареной поединка «героев» и проявления личной доблести, так и ту, которая исходила из представления о ее безличной, недоблестной механичности. Эти офорты одинаковы по размерам (15, 6х28, 5 см), объединены одним и тем же, центральным в их композиции мотивом утеса.

Возмущение всем этим возникло только у самых передовых людей. Гойя пользуется в своей первой графической серии новой в то время техникой акватинты. Портрет переливается волшебным сиянием красок, он кажется сложенным из драгоценных камней. Исключение составляет лист номер 7 «Какое мужество. » изображающий Августину Арагонскую, героиню Сарагосы. Хьюз назвал эту группу листов «Бедствиями мира».

Умер Гойя в Бордо 16 апреля 1828. Художник создает сложное многоплановое произведение, богатое оттенками и нюансами. Однако смысл гротеска Франсиско Гойи заключается не в утверждении ужасного (хотя именно гротеск позволяет создать ему формы, столь активные и мощные в своем зле), а в его разоблачении и уничтожении. Французских солдат Гойя здесь не изображает, оставляя их за правым срезом листа. И идеал таких людей – вседозволенность предельного опыта в обществе потребления.

«Так тебе и надо» – подпишет Гойя офорт 26. Этой жажды борьбы исполнен весь народ. Художник поднимает в «Капричос» вопрос о всепобеждающем Разуме и его мощной творческой силе.

Но ее первое издание появилось только в 1863 году, при жизни художника было напечатано всего несколько экземпляров (зато впоследствии тираж достиг тысячи – печатали, пока доски не начали стираться). Поздний период творчества Гойи связан с монументальным циклом росписей в так называемом «Доме Глухого», который он приобрел в 1819 году. Офорты «года голода» в большинстве своем выполнены раньше других — еще в 1812 году.

1802). Здесь воплощен привлекавший художника национально-характерный тип чувственной женской красоты, бесконечно далекий от академических канонов. А умение видеть суть человека за блеском пышной одежды отражались в каждой его работе, были смыслом, без которого особый дух картин Гойи прекратил бы свое существование. В «Капричос» свет был антагонистом губительного мрака. ФРАНСИСКО ГОЙЯ. Он извлек из него эффекты, не свойственные классическому искусству.

В этом смысле трактовка войны вполне традиционна». Я увидел знакомые полотна без пышных рам.

Молодая женщина, в ужасе прикрывающая лицо, вырывает зуб у повешенного (На охоте за зубами). Ту же тему страданий и подвига народа он развил в восьмидесяти пяти офортах серии «Бедствия войны» (1810—1820, название это дано Академией Сан Фернандо при их издании в 1863 г. ). В 12 лет он стал учеником местного живописца Х. Мартинеса.

Гойя болел тяжелой болезнью, природа которой до конца так и не была выяснена. Гойя замечательно передал цвета и фактуру тканей: шелестящего легкого шелка, тяжелой золоченой парчи, прозрачных кружев, мягкого нежного бархата. Раскрывая мрачные тайны царства ночи, он лишал их ореола неприкосновенности. Во второй половине 80-х гг. Франсиско обладал вспыльчивым характером, его настроение часто менялось.

Распространенное убеждение, что фантасмагории Гойи противопоставляются действительности, основывается на ошибочном представлении о том, что реализм итальянского Возрождения лучше выражает реальность, чем фантазии Босха, Брейгеля или Арчимбольдо. С помощью «Капричос» он нарушал покой современников, ужасал их зрелищем всех тех мерзостей и унижений, которым постоянно подвергаются они в старом мире, тревожил и будил мысль — будто готовил всеобщее восстание Разума. Инквизиция в своем зловещем лицемерии провозглашала смерть на костре «примирением с церковью» казни устраивались публично на глазах у толпы. Рядом с королем – она, стареющая, некрасивая, разряженная королева Мария-Луиза. Из-за спины Фердинанда выглядывает его брат. В 1793 году Гойю разбил паралич.

В панике разбегаются люди, опрокидываются повозки. Под давлением инквизиции художник был вынужден изменить первоначальный вариант картины и заменить надпись на хоругви mortus (умер) на гримасу маски. Так и будет через два года, когда Гойя напишет свою картину «Расстрел мадридских повстанцев». Впервые испанский мастер стремится передать с такой отчетливостью психологическую сторону близящейся гибели. В 1771 году художник получает вторую премию Академии в Парме за картину о Ганнибале. Становится абсолютно ясно, что по-человечески жить в таком обществе нельзя, а приспосабливаться к нему, служить ему гибельно. «Черным картинам» — так принято их называть — грозило полное исчезновение ибо «Кинта дель Сордо» была снесена в 1910 году. Борьба во имя Разума и Справедливости становится смыслом его жизни, картин и гравюр.

Теперь уже им все чаще приходилось обнажать головы над трупами своих соплеменников. В эту роспись вплетается нота пессимизма. С удивительной быстротой он написал короля и его супругу, королеву Марию Луизу. Гойя больше но мог считать ответственными за ад на земле только дурных правителей и скверные законы. «Зонтик» (1777 г. ), «Мадридский рынок (1778 г. ), «Продавец посуды» (1778 г. ) и другие работы тех лет показывают пронизанный солнцем красочный мир, счастливый и естественный. В прославленном портрете Исабель Кобос де Порсель (1806, Лондон, Национальная галерея) облик молодой цветущей женщины с огненным взором и в черных испанских кружевах, отмечен острой национальной характерностью.

Было принято решение, что на заднем плане, где-нибудь в глубине зала, художник должен поместить себя. Однако произведение Гойи гораздо более значительно. Франсиско Байеу был шурином Гойи. Гойя много принимает заказов от представителей высших слоев общества Мадрида.

Он вполне уподобляется ветру смерти, пронизавшему пещеру на всю ее глубину. Все во власти господствующей напряженности и взаимной неприязни. Если в эскизе чудо рождало общий экстаз, то здесь оно, скорее, «скользит по поверхности» человеческого бытия, лишь в малой мере затрагивая его глубинную структуру, а герой остается таким же одиноким.

Давящая тяжесть утеса и мертвенная пустота горизонта куда сильнее условности символов. Текучая и плавная живопись пластична и безупречна. У Гойи начинается депрессия. В купольной росписи он воплотил действенную сложность его, в целом повернувшегося в лучшую сторону под влиянием благого чуда и оттесняющего злых на задний план, но не ликвидирующего их без остатка. Все в этих полотнах проникнуто ароматом тайны и скрытой чувственности. Его обвиняли, что неверно написана грудь, что маха слишком коротконога и пр.

Он встречает смерть лицом к лицу, без страха. Таковы картины: «Деревня в огне», где непонятно кто является виновником пожара и резни и «Стычка герильеров», где ожесточенно сталкиваются две группы, а над ними, у края всхолмленного горизонта, какой-то человек в отчаянии взывает к небесам. Все или хотя бы большинство из вышеназванных картин являются скорее эскизами, чем продуманными произведениями. Гравюры с 31 по 39 концентрируются на зверствах и находятся в одной серии с гравюрами, посвящёнными голоду. В 1775 году он женится на Хосефе Байе и уезжает в Мадрид. Здесь расправа особо потрясает. Художник больше не работал кистями. Последняя утрачивает свою серебристость и волшебную мягкость. И – пшик.

В те годы Гойя не интересуется политикой и с радостью принимает официальные должности: его избирают членом Академии Сан Фернандо (Академии художеств), он становится главным художником шпалерной мануфактуры, затем получает звание придворного художника. Но язык, некогда бывший живым, превратился с течением времени в некое общее место. И у Гойи оно будет нести на себе помимо всего прочего печать некого исторического восхождения, за которым стоит не только национальное сопротивление чужеземцам, но хотя бы тень преображения самой испанской души. Если приглядеться к тем героям, жертвам и даже палачам, которые наполняют «Бедствия войны», можно поразиться, какой человек с неистовой силой действует здесь, страдает, гибнет, борется «со здравым смыслом и без него», творит величайшие жестокости и проявляет величайшее мужество. Художник пишет картины «Пожар» и «Гигант», предвосхищающие тот тип трагического жанра, который будет теперь главенствовать в его произведениях. Исключение составляет лист номер 7 «Какое мужество. » изображающий Августину Арагонскую, героиню Сарагосы.

Вспомним его ответ слуге, спросившему: «Зачем вы рисуете подобные ужасы. »— «Затем, чтобы вечно призывать людей не быть варварами». Сопротивление испанцев не прекращалось и после военного разгрома. А емкие подписи под каждой такой сценой сегодня лишь усиливают впечатление от увиденного. В 1780 году он был избран в Королевскую Академию. Его вклад в формирование искусства 19–20 вв.

Листы серии горизонтальны, все главное – на переднем плане. Искусство Гойи оказалось враждебно всем властителям Испании. Портрет и «утопические» жанры (утопия «Капричос», положительная утопия Сан Антонио), господствовавшие в искусстве Гойи в течение всего рубежного периода с 1797 до весны 1808 года, теперь отодвигаются на задний план. Если в эскизе чудо рождало общий экстаз, то здесь оно, скорее, «скользит по поверхности» человеческого бытия, лишь в малой мере затрагивая его глубинную структуру, а герой остается таким же одиноким.

Уже в «Пожаре» и «Кораблекрушении» динамичная природа изображенного требует своеобразной живописной «скорописи», мазков, движущихся в конвульсивном спутанном, сбитом темпе как запечатляемых порывов и бушеваний, так и потрясеи ной души самого художника. Усталое, слегка раздраженное выражение лица и небрежно застегнутый сюртук характеризуют личность модели. Во времена Гойи инквизиция еще заживо сжигала «ведьм» на костре за сношение с демонами, по тайным доносам сжигали за ересь. Между королевской четой стоит младший сын, с любопытством взирающий на зрителя.

В 1773 году он женится на Хосефе Байеу, сестре придворного художника Франсиско Байеу. В 1786 Гойя был назначен придворным живописцем, а в 1799 стал первым живописцем короля. Чем грозит покорность, если ей предпочитают безнадежное сопротивление.

Бесплодность оранжевых революций (как на Украине в 2004-м, как в Кыргызстане в 2005-м, как в Белоруссии в 2011-м, как безнародные дворянские революции в Европе после падения Наполеона). Академия Сан Фернандо, Мадрид Гойя представляет народный карнавал демоническим праздником. Полицейские ведут проституток (Бедняжки). События, которые изобразил мастер, происходят в любую эпоху в любой стране. А все потому, что жюри симпатизировало классическим формам живописи, которые Франсиско не признавал.

«Деспаратес» можно назвать квинтэссенцией всего, что Гойя создает в гравюре. Более того, цикл «Бедствия войны» отошел от традиционного изображение героического ореола вокруг военных действий. Последнее полотно изображает расстрел участников восстания французскими войсками. Существенную угрозу власти Карла представлял его пробританский наследник, кронпринц Фердинанд. Гойя не задаётся вопросом о причинах голода и не винит ни одну из сторон.

Уродство ее моральных, духовных и политических основ Гойя раскрывает в гротескно-трагической форме, питающейся фольклорными истоками, в большой серии офортов Капричос (80 листов с комментариями художника, 1797–1798) смелая новизна художественного языка, острая выразительность линий и штрихов, контрастов света и тени, соединение гротеска и реальности, аллегории и фантастики, социальной сатиры и трезвого анализа реальности открывали новые пути развития европейской гравюры. Было бы крайним упрощением видеть в нем карикатуру ибо здесь все — самая жестокая правда. оголтелый. В своем искусстве художник порой отличался странными выходками. Место действия – Испания и мир. В «эпоху гобеленов» Гойя был истинным светопоклоннком. Такими Гойя видел своих соотечественников («Портрет Исабели Ковос дс Порсель», 1806 г. «Портрет графа Педро Антонио Переса де Кастро», 1803-1806 гг. ). Именно в этой последней серии офортов Гойя достигает наибольшей выразительности.

Франсиско Гойя обращается к гравюре в начале 70-х годов 18 века (Раздел о творчестве Франсиско Гойи написан О А Гасановой). В Испании капитал избегал замледелия. В них торжествует светлое жизнеутверждающее начало.

Этими чувствами проникнут и живописный шедевр Гойи «Семья короля Карла IV» (1800, Прадо, Мадрид). В «Пожаре» Гойя впервые воплощает обобщенный образ толпы как стихии. Антония, благословляющего больного. Художественный язык «Капричос» сложен, в нем прихотливо соединились гротеск и реальность, аллегория и фантастика, острая социальная сатира и тонкий анализ действительности. Грудь его украшена сверкающими орденами, на боку висит шпага.

Значит, оставались на месте люди поспокойнее. Он отказывается от хаотического, чрезвычайно порывистого и экспрессивного наложения штрихов, присущего листам последней части «Капричос» и большинству гравюр «Десастрес». В 1790-х – начале 1800-х годов исключительного расцвета достигло портретное творчество Гойи, в котором звучат тревожное чувство одиночества (портрет сеньоры Бермудес, Музей изобразительных искусств, Будапешт), мужественное противостояние и вызов окружающему (портрет Ф. Гиймарде, 1798, Лувр, Париж), аромат тайны и скрытой чувственности (Маха одетая и Маха обнаженная, обе – Прадо, Мадрид). Она взбирается по трупам павших, чтобы поджечь запал и продолжить бой. Эта достоверность достигается повторением сходных мотивов. Даже выполняя официальные заказы (например, «Портрет маркизы Анны Понте-хос», 1787 1039. ), ему удавалось создать яркий образ, передать самые характерные черты модели.

Осталось последнее мгновение перед залпом. Первое крупное графическое произведение художника – серия гравюр «Капричос», выполненная в технике офорта, сухой иглы и акватинты, была опубликована впервые в феврале 1799 года. В окончательной редакции к ним присоединится еще один лист известный под названием «Ложе смерти» и там все они будут объединены в особую главу. Третий круг испанского ада — мадридский голод, унесший за какие-нибудь девять-десять месяцев 20 тысяч жизней в городе, чье население перед войной едва достигало 150 тысяч человек, а за три военных года и еще уменьшилось, — Гойя пережил сам. В министерстве почтовых сообщений располагается французский военный трибунал. Когда дети живут точно так же, как жили их отцы и не желают для себя иной жизни, всякое развитие кончается, наступает всеобщий застой, сон разума. А если ответственность несут и те, кто причиняет страдания и те, кто страдает в этом мире, то задача художника состоит не столько в том, чтобы ободрять «доброго человека» зрелищем мыслимо лучшей жизни и истинного его назначения (так поступало изобразительное искусство всего XVIII в. ), сколько в том, чтобы показать ему дьявола, сидящего в его же собственной душе.

Легким наброском гравер изображает на втором плане трибуны, залитые палящим солнцем или погруженные в сумерки и толпу зрителей, то бурно-радостную, то затаившую дыхание, то разбегающуюся в паническом ужасе. 90-е годы были тяжелыми для Гойи и в личном и в профессиональном отношении. Так, очевидно, полагал и сам Гойя в «эпоху гобеленов». Вторая посвящена страданиям мирных жителей завоеванной солдатами Наполеона в 1811 – 1812 годах испанской столицы, когда население Мадрида погибало от голода.

Никто не рождается гением. Первый значительный успех ему принесли две серии (1776—1791) многочисленных панно (картонов для ковров) для Королевской мануфактуры Санта Барбара в Мадриде, на которых изображены прогулки, пикники, танцы, пиры городской молодежи, сцены на рынках, прачки на берегу Мансанареса, бедняки у колодца, слепой гитарист, деревенская свадьба. Эта серия существенно определяет специфику гравюры Гойи. Гойя украсил две большие комнаты своего дома серией картин, которые впоследствии стали именовать «черными». Оттиски первого издания были выполнены красновато-коричневой краской, что придавало гравюрам еще большую живописность.

Однако другие ни о чем не молят. Произведение приближается к своей собственной правде, когда художник обретает язык, соответствующий его видению и отдаляется от нее, когда автор прибегает к языку, созданному другими. И уже последний из выполненных тогда офортов взрывался яростью. Ободренный успехом в Сарагосе, художник стремится завоевать Мадрид. Никакой революционности. Но даже не зная этой символики имеющей отношение к идее бренности всего земного, каждый при виде «Пейзажа с водопадом» и «Пейзажа со склоненными деревьями» испытывает острое чувство меланхолии, производимое пустынностью изображенных мест, странной их тишиной и оцепенелостью.

Он вполне уподобляется ветру смерти, пронизавшему пещеру на всю ее глубину. В двадцать седьмом офорте «Бедствий войны» он в первую очередь несет гибель, застигая врасплох тех, кто надеялся укрыться в тени пещеры, вторгаясь туда вместе с французскими штыками. В состоянии душевного смятения и мрачного отчаяния поселился в новом доме известном как «Кинта дель Сордо» («Дом глухого»). Эта серия – вершина реалистической графики Гойи.

Судьбу эту решают те, кто в «Капричос» слепо и покорно подставлял свои спины всяческим высокопоставленным ослам. Там Гойя познакомился с Мартином Сапатером, который стал его другом. Но они — также свидетельства его мужества. «Десастрес» – это само живое непосредственное действие, разворачивающееся у нас на глазах. В 1790-1792 годах он исполняет «Деревенскую свадьбу» – самый большой картон для шпалеры в кабинет короля в Эскориале. Злые искаженные и измученные лица пугают своей откровенностью.

Основное внимание художника захватывает то, что можно было бы назвать народным жанром – резко трансформировавшимся наследием гобеленов и росписей Сан Антонио, а также прежде вовсе не практиковавшийся художником исторический жанр на современные темы.

В России в 1991 году, например, на стороне – так они себя называли – революционеров были, например, рокеры, отличающиеся катанием на мощных мотоциклах и тяжелыми кожаными одеяниями (Большой толковый социологический словарь). В них и интеллект и испанский характер и индивидуальность личности. На роль короля Испании они выбрали Жозефа Бонапарта, брата Наполеона. Собрание начинается с гравюры «Мрачные предчувствия того, что должно произойти» (Tristes premoniciones de lo que ha de acontecer), на которой изображён коленопреклонённый мужчина с разведёнными руками. Он писал пейзажи и натюрморты.

Над Мадридом и окружающими его голыми холмами стоит глухая и словно вечная ночь. Сила французских штыков буквально разбивалась о стену непробиваемого упорства. Впечатление сумятицы довершают вспышки снега и свободная манера живописи.

Серию обычно делят на три группы условно по времени создания. Художник был потрясен равнодушием богатых испанцев к бедствиям их соотечественников, к которым они относятся так, как «если бы принадлежали к другому племени». Однако и здесь, как и всюду, Гойя принципиально избегает жесткой географической и хронологической локализации изображаемого, предпочитая дать ему столь обобщенную трактовку, которая годилась бы для всей Испании в эпоху войны. Именно тогда появилось популярное теперь слово герилья – партизанская война. Пороки и распутство мужчин и женщин – офорт Один другого стоит. На протяжении 1810—1812 годов от листа к листу атмосфера серии все сильнее накалялась.

То же, собственно, с украинцами. События, которые изобразил мастер, происходят в любую эпоху в любой стране. С помощью «Капричос» он нарушал покой современников, ужасал их зрелищем всех тех мерзостей и унижений, которым постоянно подвергаются они в старом мире, тревожил и будил мысль — будто готовил всеобщее восстание Разума. Чего же ждать от народа.

Именно таким и быть привычными к невзгодам. Возможно, что работа над ранней группой офортов прервалась еще на рубеже 1811—1812 годов—исчерпались все запасы меди и последние гравюры делались буквально на чем попало, вплоть до оборотов разрезанных пополам старых досок, да и обрушившийся на большую часть Испании голод, достигший страшных масштабов к началу 1812 года, также не способствовал творчеству. Фокус его заключается в том, что все действие актеры производят на столиках с небольшими предметами – на земле, вываленной из цветочной кадки, с петрушкой изображающей заросли, сахарной пудрой в роли снега, пульверизатора, насылающего дождь, – и проецируют его на большой экран. Пытаясь справиться с внутренним хаосом и тоской, Гойя на стенах комнат своего дома пишет масляными красками пятнадцать картин, которые впоследствии назвали «чёрными» за тревожное настроение и преобладание в палитре тёмных тонов. Но они — также свидетельства его мужества. Женщина смотрит в противоположную сторону. Лица героев некрасивы и, даже уродливы, тут мы видим типичное гойевское «искажение». Отразившись от центральных фигур, будто впитав в себя их отчаяние, боль, упорство, она катится обратно навстречу французам.

Пролетел я с оценкой (обнаруженного одним ни в чём не заинтересованным корреспондентом) безразличия большинства присутствующих на евромайдане к евроинтеграции Украины в начале декабря в 2013 году. Он жаждал посеять ужас, чтобы вырастить гнев, жаждал переплавить страх за свою судьбу и за свою душу в яростное стремление изменить и то и другое — вырваться из ада и вырвать ад из самого себя. То, чего еще не могла совершить Испания в социально- политической сфере, Гойя совершал в искусстве, в сфере идей. Эмоциональностью и силой образов он превзошел ораторов- просветителей и поэтов. Уже в семидесяти офортах основной части «Капричос» Гойя пришел к убеждению, что человеческая природа, как и жизнь общества, сложнее, чем мог себе это представить Разум Просвещения.

Но их было поразительное меньшинство – члены патриотических обществ. Во втором офорте ту же символическую роль выполняют обломанные, согнутые былыми ураганами деревья. Но даже не зная этой символики имеющей отношение к идее бренности всего земного, каждый при виде «Пейзажа с водопадом» и «Пейзажа со склоненными деревьями» испытывает острое чувство меланхолии, производимое пустынностью изображенных мест, странной их тишиной и оцепенелостью. К счастью, живопись Гойи была перенесена на холст, отреставрирована и находится в Прадо. Эти заимствования или аналогии, не были случайным повторением старой темы.

Я оценил безразличие как мещанство большинства присутствующих. Герой фильма Жизнь прекрасна Гвидо, оказавшись с ребенком в концлагере, превращает войну в декорации для сказки, маскируя реальную жестокость под игровую. В этом отношении мне очень повезло: когда я впервые видел поздние картины Гойи, выставленные в Прадо, я был по-настоящему (со всей сверхчувствительностью пятнадцатилетнего подростка) несчастен из-за первой любви, закончившейся неудачей. Это как наполовину полон или наполовину пуст стакан.

Его картины великолепно сохраняются, а примененные им краски не тускнеют. Хотя серия и посвящена трагическим событиям в Испании, тема войны звучит обобщенно, недаром один из листов Гойя сопроводил надписью: «Так повсюду». В итоге его сын взошёл на трон под именем Фердинанда VII. В эту роспись вплетается нота пессимизма.

Также именно из писем Гойи известно, что в начале 1793 года он был тяжёло болен. В итоге его сын взошёл на трон под именем Фердинанда Седьмого. Тогда же он написал свою знаменитую картину изображавшую расстрел испанских повстанцев французскими солдатами в ночь со 2 на 3 мая 1808 г. (1814 Прадо).

Это место назвали «Дом Глухого», правда, больше он походил на дом ужасов. В стране бушевала кровопролитная война против тех, кого Гойя и его «офранцуженные» друзья еще так недавно считали носителями долгожданной свободы.

В 1772-1774 Гойя исполняет росписи в церкви и монастыре Аула Деи. Эстетика прекрасного, которую продолжало исповедовать Просвещение, Здесь полностью уступает место романтической эстетике возвышенного. Так он говорил о своих разочарованиях ходом политических событий в Испании, не оправдавших его свободолюбивые надежды. Но как только столица была освобождена союзниками, голод кончился. И тогда изображению частного факта придается значение наглядного примера, чье пластическое выражение приобретает, благодаря своей грубости и пронзительности, форму настоящего манифеста и немедленно воспринимается всеми. Заключение Как ни один из великих мастеров Испании, Гойя воплотил в своем искусстве трагедию и героические чаяния испанского народа, переживавшего в это время один из самых бурных периодов своей истории. Как и прежде, перед нами царство смерти.

Чтобы в полной мере ощутить все негодование Гойи, трагизм и гуманность в его творчестве, необходимо ознакомиться с историей создания произведений. Но офорт этот под 48-м номером будет помещен художником во вторую часть «Бедствий войны» ибо именно в то время, уже переломное в Пиренейской войне, он оказался как нельзя более уместен и был поддержан аналогичными образами. Гойя написал несколько портретов герцогини.

Портрет понравился и был благосклонно принят. И он должен был обратиться от утверждения якобы изначально здоровых оснований бытия к уничтожающей критике того, что ежедневно извращает и губит их, что неприметно, но неуклонно превращает доброго и прекрасного «от природы» человека в нравственного урода, опасное чудовище или бессильную жертву, в несчастного человека. И если другие художники при изображении военных столкновений выделяли преимущественно «возвышенные цели» и «национальные интересы» противоборствующих сторон, то он принял в расчет лишь те чудовищные средства, которые для этого применялись. Уже при жизни Гойя был признан выдающимся испанским художником.

Они любят лузгать семечки, как и другие славяне. Это была идея своеобразного «оголения» войны, показываемой не с фасадной своей стороны, не как праздник военной доблести, а как страшное бедствие для всех и для каждого. Гойя стал модным портретистом, заваленным заказами. В Капричос черти и монстры были исключительно витальны (об этом писал еще Бодлер), здесь же они превратились в аллегории.

С 1774 года Гойя живет в Мадриде.

Идея и принцип героико-трагического восхождения в «Бедствиях войны» вплотную подводят к тому апофеозу испанского народного возмущения, который Гойя в начале 1814 года запечатлевает в своих исторических картинах. В жизни обласканного славой придворного живописца все изменила болезнь. Особой остроты достигли антиклерикальные сатиры Гойи. В 1773 году он женится на Хосефе Байеу, сестре придворного художника Франсиско Байеу. По левую от нее руку, на самом переднем плане, поместил дородного дона Карлоса. Его приняли туда уже сложившимся художником в 1780 году.

Здесь все формы приобретают четкость и лаконизм. Фотография была растиражирована газетами и движением хиппи и подняла волну антивоенного движения, заставив людей требовать от правительства прекращения войны, а фотограф (который после съемки доставил обожженную девочку и других детей в госпиталь, где их удалось спасти) получил Пулицеровскую премию». В дальнейшем этот мотив будет использован в «Бедствиях войны» и большой картине 1814 года.

В первую половину его жизни, когда Гойя почти не занимался гравюрой, а только живописью, трагическая тематика еще не обнаружилась в его произведениях. Яркими примерами таких картин являются: «Зонтик», «Продавец посуды», «Мадридский рынок».

Рядом стоит супруга зятя — принцесса с маленьким младенцем на руках. Художник был потрясен увиденным, тем, что пережили в ту пору его народ и родина. Видимо, персонажи фрески чувствуют себя незащищёнными от опасностей, которые таит в себе раскинувшийся под ними мир.

В 1765— 1774 гг. Степень правдивости образа не связана с понятием сходства. Гойя преодолеет это ощущение лишь к последним офортам «Бедствий войны». Картина испанского мастера оказалась в этом смысле поразительным документом наполеоновской эпохи, но имеющим ничего равного или подобного в современной живописи, но зато перекликающимся с новой романтической поэзией.

Значит, выкачивать налоги деньгами было нельзя. Здесь у него не было предшественников.

Самыми известными и самыми загадочными являются две картины Гойя «Маха одетая» и «Маха обнаженная». Сейчас последует кровавая развязка: грянет залп. Картина Третье мая 1808 года в Мадриде, как и Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде посвящена испанскому сопротивлению против французской оккупации 1808 годаНашествие наполеоновских войск (1808-1814) вызвало ожесточенное сопротивление испанцев, монархия Бурбонов рухнула, разразилась первая испанская революция, которая тесно переплелась с национально-освободительным движениям. На первом показан огромный черный утес на фоне водопада. Уже в семидесяти офортах основной части «Капричос» Гойя пришел к убеждению, что человеческая природа, как и жизнь общества, сложнее, чем мог себе это представить Разум Просвещения.

В «эпоху гобеленов» Гойя был истинным светопоклоннком. Поэтичен образ молодой женщины в «Молочнице из Бордо» (1827, Мадрид, Прадо), одном из самых поздних живописных шедевров Гойи.

Ожесточенно нападая на тех, кто командует испанским обществом и кто более всего ответствен за «пороки и предрассудки», он обращается и против тех, кто им подчиняется. Обширное помещение, напоминающее погреб, голые каменные стены со сводами. Особенно поражает колорит этих работ, художник любил применять огненные тона, как бы сквозящие сквозь дымчатый налет или черную вуаль. Легенда так и осталась неопроверженной.

АВТОПОРТРЕТГОЙЯ, ФРАНСИСКО ХОСЕ (Goya y Lucientes, Francisco Jose) (1746–1828), также Гойя-и-Лусьентес, великий испанский художник и гравер, новатор. С четырнадцати до двадцати лет он обучался живописи в мастерской сарагосского художника Хосе Лу-сан-и-Мартинеса (1710—1785), а затем переехал в Мадрид. Ободренный успехом в Сарагосе, художник стремится завоевать Мадрид. Гойя решает те же проблемы, но уже по-новому. Дьявол в образе летучей мыши записывает в книгу постановления против общего блага.

Однако великолепие ярких нарядов, блеск золота и сияние драгоценностей лишь сильнее оттеняют физическое несовершенство и заурядность членов королевской фамилии. Акватинта звучит мягко, приобретая сходство с размывками тушью. Испанской патриот, он глубоко страдал и негодовал. Третья часть состоит из восемнадцати офортов, в которых гравер возвращается к символическим видениям в духе «Капричос». Художник вступает в самое средоточие варварства, приучает себя прямо смотреть на убийства.

Но в творчестве Гойи есть одна особенность, которую не встретишь у других художников. Основной порок общества, причину всех его бедствий художник видит в моральной деградации общества, падении нравов и чувств. Повторяясь, они перестают восприниматься как исключительные происшествия, становятся чем-то «чудовищно нормальным» и как таковые настойчиво «вбиваются» раз за разом в сознание зрителя. Почти 6 лет спустя, для прославления патриотизма испанцев Кортесы (испанский парламент) организовали конкурс среди художников. Именно она повелевала своим мужем и всеми членами семьи.

И то и другое приглянулось испанскому обществу и Гойя стал знаменит уже при жизни. Новая живопись. Недовольные уезжали в Америку. Первая серия офортов была переломным моментом в творчестве художника. Но то – народ думает про безработицу, а не активисты с политическим темпераментом.

Веселые идеализированные сцены испанской сельской жизни принесли Гойе известность. Это обращение к акватинте и соединение ее с офортом и сухой иглой не было случайным. Даже мертвые выглядят живее солдат, слившихся в единое целое со своим оружием.

В 1772-1774 Гойя исполняет росписи в церкви и монастыре Аула Деи. Это был алтарь для приходской церкви в Фуэндетодос.

После относительной расправы с инквизицией пришла война, а война всегда делит мир на «своих» и «чужих». В 1789 г. он получил звание придворного художника. Отстояв национальную независимость испанский народ попал в тиски феодальной реакции. Во второй главе их четырнадцать — то есть почти половина, — еще два вошли во вступление. Эта повторяемость, говорящая о типичности, наряду с минимализмом деталей и практически полным отсутствием сентиментальности (там, где она появляется, она пронзительна) создают небывалое прежде ощущение мира без добра и разума, без спасения и выхода. Правящий в то время в Испании Карл 4 многими считался недостаточно способным.

Среди них выделяется могучий испанец в белой рубахе. Августина Арагонская приносила артиллеристам еду во время осады, унёсшей 54 000 жизней. В этих картинах Гойя отходит от повествовательного стиля. Картина представляет собой внутренность сумасшедшего дома. Определяющее значение здесь приобретают непрестанная подвижность, своеобразный «разлив» и даже «бунт» красок, стремительность живописи. «Ужасы войны» – серия из двенадцати картин 1809-1811 годов. Цикл 1809 года начинается картинами «Визит монаха», «Интерьер тюрьмы», далее идут «бандитские картины» и две картины, посвященные людоедам.

«Капричиозный слой» сохраняется в этой фреске близкое эхо «Капричос» продолжает звучать в ней. Он назвал этот офорт «Сон разума рождает чудовищ». Но протокол допроса не сохранился.

И лишь последние офорты окончательной редакции ( 80—82), вдохновленные победой революции 1820 года, создадут в ее развитии обнадеживающую перспективу, покажут как был все-таки прорван и этот круг испанского ада. Но в картине очень много воздуха и света. А потом холодно и резко обрисовывает силуэт женщины, прячущей под покрывалом детей, вспыхивает на фигуре откинувшейся, будто уже опрокидываемой залпом девушки, чтобы затем померкнуть на сникающих телах.

Почти все эти листы выполнены во время войны. Получив заказ расписать капеллу Сан Антонио, Гойя, видимо, намеревался превратить ее в модель очищенного от зла, полностью противоположного «Капричос» мира. Гойя пережил со своим народом эту героическую и трагическую страницу его истории. Мощным средством экспрессии является также резко обрисовывающий основные предметы, акцентирующий патетические или «болевые» точки композиции, безжалостно «пристальный» свет, от которого, кажется, ничто не может укрыться и по контрасту с которым провалы и зияния мрака впервые у Гойи представляются зонами успокоения. Другой знаменитой работой является картина, придуманная самим художником «Пес» изображающая засыпанную песком собаку.

В 80-90-ых годах обычаи махо и мах стали модными при дворе. Например, в работе «Они не хотят» Гойя изображает солдата, который пытается изнасиловать отчаянно сопротивляющуюся молодую женщину и не замечает, как сзади подкрадывается старуха с ножом. Так будет во времена Гауди и Пикассо.

Определяющее значение здесь приобретают непрестанная подвижность, своеобразный «разлив» и даже «бунт» красок, стремительность живописи. «Все мы, все мы в этом мире тленны», писал один известный русский поэт. В какой бы области ни работал Гойя, всегда его образные решения были отмечены особым, отличным от прошлого, художественным видением мира. Оно разрушает традицию парадных официальных изображений. Но, пожалуй, одним из самых известных картонов Гойи, является «Соломенная кукла», на котором изображены четыре девушки играющие с марионеткой.

Тогда же он возвращается в Сарагосу и начинается его профессиональный творческий путь. Кому салютовал он. По своему смыслу серия Гойи много-планова. Новизна искусства Гойи состояла в решительном разрыве с той общеевропейской традицией прославления воинской доблести или жертвенности. Тем событиям, что происходили на уровне государства. И итог – абсолютно неожидан и нецитируем: Договорись с товарищем.

Он постиг серьезность действительного положения дел, всю глубину отравляющих жизнь (всю жизнь, а не только ту, что ведут высшие сословия. ) установлений и идей старого мира. В то жесамое время он писал прелестные портреты детей и красивых женщин. Первая показывает сцены борьбы и герильи (народной войны). Паломничество к св. Многие необеспеченные шли в монахи.

Образование художник получил весьма поверхностное, вот таким образом всю жизнь писал с ошибками.

А народу – нужно, как это стало явным через 20 лет. Гойя вовсе не старается прибегать к изощренным построениям, придуманным великими мастерами прошлого и часто вдохновляется народными лубками, созданными посредственными художниками. Что же касается самой манеры письма, то на своеобразность и экспрессивность ее повлияла сложившаяся историческая обстановка в Испании того времени. Первый заказ художник получил в возрасте 17 лет. В «Десастрес», как и в «Капричос», гравер применяет смешанную технику офорта, сухой иглы и акватинты. Вернувшись в Сарагос в 1771 году, он получает первые заказы. По вине церкви испанское общество даже к концу XVIII в. поражало путешественников-иностранцев своей отсталостью.

«Капричиозный слой» сохраняется в этой фреске близкое эхо «Капричос» продолжает звучать в ней. T r со de Goya ano 1797 («Всеобщий язык», нарисовано и гравировано Франсиско Гойей 1797 год») См Chanchez Canton F J Museo del Prado Los dibujos de Goya Madrid, 1954, t 1). Жену брата почти полностью заслоняет зять короля. Тематика гравюр необычна, зачастую понятна только самому художнику. Как и другие гравюры Гойи их иногда называют офортами иногда акватинтами. Солдат пытается изнасиловать отчаянно сопротивляющуюся молодую женщину и не замечает как сзади подкрадывается старуха с ножом. В этом и состоит новый, основополагающий принцип зрелого героико-трагического романтизма : «движения, разрастания, преодоления препятствий» и через них — «восхождения», который впервые мощно проявился в музыке Бетховена, особенно в «героической» и Пятой симфониях. Создавая «Бедствия войны», Гойя преодолел традиционную для всей предшествовавшей ему исторической живописи и графики антиномию триумфального и бедственного освещения войны — ту, которая была закреплена еще в ренессансном искусстве в оппозиции «Битвы при Ангиари» Леонардо да Винчи, с одной стороны, а с другой — «Самоубийства Саула» Питера Брейгеля. Следовательно, авторство Гойи нельзя считать бесспорным.

Гойя принимает на себя своего рода обязательство сохранять неизменное целомудрие перед лицом ужасной действительности ибо безнравственно «живописать» убийства и виртуозно компоновать трупы. Никакого разума, никакого детального изображения, зато какая экспрессия. По его мнению, пространство между маленькой девочкой и телом её матери олицетворяет «тьму, представляющую собой суть потери и сиротства». От того, что и как происходит «внизу», в хаосе побуждений и действий простых людей, всецело зависит все то, что в конце концов станет судьбой государства.

И он должен был обратиться от утверждения якобы изначально здоровых оснований бытия к уничтожающей критике того, что ежедневно извращает и губит их, что неприметно, но неуклонно превращает доброго и прекрасного «от природы» человека в нравственного урода, опасное чудовище или бессильную жертву, в несчастного человека. Теперь вымирает нация — мужчины так же, как и женщины, дети так же, как и старики, а воля к жизни оставляет их еще до того, как перестают биться сердца. Теперь мы можем уже со всей определенностью утверждать, что экспозиция всей редакции 1813 года, отражая перипетии Пиренейской войны (и отчасти даже сам процесс работы Гойи над офортами, ей посвященными), последовательно и целенаправленно развивалась по восходящей линии — от разгрома, через голод и герилью к уже близящейся победе. Однако такое «восхождение» имело в «Бедствиях Войны» двусторонний характер ибо предполагало не только волнообразное нагнетание энергии народного сопротивления бедствиям и угнетению (в офорте «Какое мужество. » достигшее апогея), но точно такое же нагнетание самих этих бедствий и самого угнетения. Идея и принцип героико-трагического восхождения в «Бедствиях войны» вплотную подводят к тому апофеозу испанского народного возмущения, который Гойя в начале 1814 года запечатлевает в своих исторических картинах. Помимо удивительной красоты она отличалась острым умом и независимым характером.

В 1792–1793 Гойя перенес тяжелую болезнь, в результате которой потерял слух. Её содержание направлено против роялистов и духовенства, получивших значительную власть после поражения испанскойреволюции. Одна из самых больших коллекций Франсиско Гойи хранилась у герцогини Каэтаны Альба. Целый ряд листов посвящен современным нравам. И вот болезнь приковала Байеу к смертному одру.

Так рассказывает о майских событиях персонаж романа Поля Морана «Севильские флагелланты». На другом – утес, возвышающийся над пустынной долиной с недвижной заводью и фермой. Беда также в том, что и «добрые» — нередко глухи к благим вестям и делам. Наполеон предложил Карлу начать совместную испано-французскую кампанию против Португалии.

На гравюрах нет зданий, по которым можно было бы идентифицировать местность. То есть опять реализм. Низкие своды «Госпиталя зачумленных» можно будет увидеть во многих листах «Бедствий войны» изображающих насилие, а «Беженцы в пещере» послужат материалом для офортов «Невозможно смотреть» и «Груда мертвецов». «Бедствия войны» Но каковы же должны быть бедствия народа, коль скоро он на такое решается.

На самом деле последовательность гравюр логична и несет в себе значительную долю образности серии. Ответ зависит от мировоззрения оценивающего. В 90-х годах Гойя исполняет ряд блестящих по технике и тонких по характеристике портретов, свидетельствующих о расцвете его живописного мастерства (портрет Ф. Байе). К таким картинам относят полотно, написанное на мифологическую тему «Сатурн, пожирающий собственных детей».

Вместе с тем его привлекает не столько документальная точность изображения, сколько создание произведений трагического обобщающего характера. Исидора, которую он написал за сорок пять лет до создания «чёрных картин». У нее некрасивое лицо, но оно незаурядно, оно притягивает, запоминается. В пьесе выведен король-победитель, даже король-триумфатор, добившийся не просто победы на поле боя, а небесной санкции своему правлению и себе лично (у династии Ланкастеров вообще были проблемы с легитимностью).

Штриховка становится царапающей, размашистой и порывистой. Контрасты белого и черного придают острую экспрессию изображениям. Война, вспыхнувшая как мятеж мадридского народа 2 мая 1808 года, продолжалась шесть лет. Создавая «Бедствия войны», Гойя преодолел традиционную для всей предшествовавшей ему исторической живописи и графики антиномию триумфального и бедственного освещения войны — ту, которая была закреплена еще в ренессансном искусстве в оппозиции «Битвы при Ангиари» Леонардо да Винчи, с одной стороны, а с другой — «Самоубийства Саула» Питера Брейгеля. Ее сюжеты косвенно или символически представляют современную Гойе Испанию. Основной художественный приём этой композиции — противопоставление.

Все здесь жестокая, страшная правда. Но сами листы Капричос красивы. Листы с 65 по 82 носят название выразительных капричос («caprichos enfticos»).

Гвидо гибнет. Мы не знаем, в каком виде Генрих V шел на сцене Глобуса (или Куртины – ученые спорят, в каком из двух театров), как его воспринимала первая аудитория, что хотели донести до нее Шекспир и его труппа. Но офорт этот под 48-м номером будет помещен художником во вторую часть «Бедствий войны» ибо именно в то время, уже переломное в Пиренейской войне, он оказался как нельзя более уместен и был поддержан аналогичными образами. Не поиски славы, не жажда «признательности потомков» и не стремление стать их «благодетелем», а одна лишь суровая необходимость, одна лишь безвыходность положения заставляют людей пренебрегать естественным чувством самосохранения. Вторая часть – шесть листов басенного характера. Отсюда же — особенности формирования серии, отсутствие предварительного плана, «открытость» вторжениям извне, побуждавшим художника менять порядок листов, переставлять их и даже менять редакции. Возможно, что работа над ранней группой офортов прервалась еще на рубеже 1811—1812 годов—исчерпались все запасы меди и последние гравюры делались буквально на чем попало, вплоть до оборотов разрезанных пополам старых досок, да и обрушившийся на большую часть Испании голод, достигший страшных масштабов к началу 1812 года, также не способствовал творчеству. Когда художнику было более 40 лет, он оглох на оба уха. Это как работать скальпелем по граниту — камню все равно, а инструмент затупится. Изображен предельно напряженный момент перед залпом.

Композиция такова, что кажется, что горит весь мир, а не сарагосский госпиталь, художник подразумевает под этой толпой всех своих соотечественников, страдающих от французских захватчиков. В картине «Гигант» 1808 года Гойя персонифицирует разгул исторической стихии в образе дикого великана. Гойя раскрывает реальный мир во всем его бесконечном многообразии. Картины напоминают жуткие рассказы об испанских, португальских и о французских зверствах. 1800, Мадрид, Прадо), однако само слово «маха» — «городская щеголиха» — применительно к ним появилось только в 1831 года, а в старых описях речь шла о Цыганке, Венере. Сопротивление испанцев не прекращалось и после военного разгрома. Ни ночью, ни днем не прекращались и французские репрессии (такие, как запечатленные на 22-м и 23-м офортах «Бедствий войны»—«И нет спасения», «Труден шаг. »), которые, однако, лишь ухудшали положение победителей.

Показывая «доброму человеку» во что тот превратится, следуя и велениям общественных традиций и велениям «темной» части своей души, а также, какие пакости совершат с ним те, кто последовал им раньше, Гойя взывал не только к человеческим достоинствам и добродетелям, но и к самому простому и самому глубокому чувству самосохранения. Гойя и прежде обращался к теме колдовства и сатанизма. Низкие своды «Госпиталя зачумленных» можно будет увидеть во многих листах «Бедствий войны» изображающих насилие, а «Беженцы в пещере» послужат материалом для офортов «Невозможно смотреть» и «Груда мертвецов». К концу 1750-ых годов семья художника переезжает в Сарагосу.

«Я это видел», «И это тоже», «Так было» — скупо и гневно подписывает Гойя некоторые листы. Смысл многих надписей вытекает из смысла надписи предыдущего листа. Схватку испанцев с мамлюками французской конницы на Пуэрта дель Соль он запечатлел в полотне «Восстание 2 мая 1808 г. » (1814 Прадо).

Теперь же все стало сложнее. Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиентес родился в селении Фуэндетодос близ города Сарагоса (на северо-востоке Испании) в семье ремесленника – позолотчика алтарей. Здесь появляется новое исключительное ощущение бессилия и ничтожности людской жизни. Однако основной пафос серии, ее неувядаемую современность составляет вера Гойи в силы народа, отстаивающего свою честь и свободу. Сам Гойя уже познал действительное положение вещей.

В дальнейшем этот мотив будет использован в «Бедствиях войны» и большой картине 1814 года. Сияющие яркие цвета в живописи и драматические эффекты светотени в графике повлияли на развитие импрессионизма во Франции, в особенности на Клода Моне и Огюста Ренуара.

Темной ночью колдуны и ведьмы, домовые и бесы хохочут, кривляются на шабаше («Когда расцветет, мы уйдем»). Художник пишет картины «Пожар» и «Гигант», предвосхищающие тот тип трагического жанра, который будет теперь главенствовать в его произведениях. Но итальянский реализм не более истинен, чем любой другой метод изображения.

Гойя тоже подвергался гонению — сначала ему дали понять, что некоторые из его «Капричос» не нравятся церкви. В прежних листах погибали главным образом крепкие мужчины, погибали в разгар борьбы, сопротивляясь и убивая противников, нередко даже не успевая заметить собственной гибели. Обличительным пафосом схожа с «Капричос» его «черная живопись» 1820-23 годов. Гойя преодолеет это ощущение лишь к последним офортам «Бедствий войны». Здесь расправа особо потрясает.

Однако протокол допроса не сохранился. И уже последний из выполненных тогда офортов взрывался яростью. К концу восемнадцатого века почти повсюду в Западной Европе со средневековьем было уже покончено, но испанский уклад жизни застыл в трагикомической неподвижности. «Во внешнем виде городов, в одежде, в движениях жителей, даже в их лицах иноземцам чудилась какая-то странная окаменелость, какой-то отпечаток старины».

Он присоединился к другим испанским интеллектуалам, которые бежали в Бордо, освоил технику литографии и сделал серию, посвященную бою быков, Бордоские быки. Гению Гойи. Гойя прибегает к аллегории лишь в тех листах, которые посвящены периоду реакции, наступившему после 1814 года, когда он вновь вынужден говорить эзоповым языком. Молодые девушки, которые так легко выходят замуж, а потом ждут легкости в семейной жизни, в офорте Они говорят Да и протягивают руку первому встречному.

Графической параллелью росписям Кинты стала серия Диспаратес (Пословицы, 1820—1823) с еще более сложными зашифрованными образами. Лошадь, отбивающаяся от стаи псов – это Испания среди врагов. Знаменитое произведение Гойи не имеет аналогий в мировой живописи. Чтобы показать главенствующее положение короля, Гойя немного выдвинул его вперед. Процветал и другой протест – в форме разбоя.

Королева нежно обняла свою дочь, которая была очень похожа на нее, но пока еще по-детски мила и беззаботна. Около 1769 Гойя отправился в Италию, в 1771 вернулся в Сарагосу, где писал фрески в духе итальянского барокко (росписи бокового нефа церкви Нуэстра Сеньора дель Пилар, 1771–1772). Так и будет через два года, когда Гойя напишет свою картину «Расстрел мадридских повстанцев».

Его любили женщины и он имел постоянную любовницу. Действие «Капричос» проходит три стадии. В основе «Капричос» лежит революционная идея преобразовать испанское общество, раскрыть его пороки и недостатки. В тех произведениях природа была сценой, на которой развертывался театр человеческой жизни. На роль короля Испании они выбрали Жозефа Бонапарта, брата Наполеона.

Росписи церкви — грандиозное завоевание Гойи как мастера монументальной живописи. С этим связаны темные образы Сан Антонио де ла Флорида и та «негативная деформация», то «мучение формы», которым Гойя нередко подвергает свои фигуры («зубастый нищий» и многие лица на заднем плане). «Не отдавая себе в том отчета, Гойя знаменует последнюю точку и выходит за пределы гуманистической традиции, сохранявшейся еще в барокко, согласно которой искусство должно придавать человеку облик, возвышающий его над нищетой и мерзостью, устремляющий его к совершенству, утверждать победу над его непостоянством и слабостью. В 1800 году Гойя создал для короля Карла IV портрет его семьи.

Илья Эрвибург вспоминал, какое действие оказывали творения Гойи во время испанской гражданской войны 1936—1939 годов их (в том числе знаменитый диптих 1814 г. ) эвакуировали тогда из осажденного франкистами Мадрида и вот что произошло по прибытии в Валенсию: «В большой полутемной комнате рабочие вскрывали ящики. Среди его друзей — писатели, поэты, политики, актеры.

В отдельных листах ее тон напоминает черноту и плотность бархата. И вот тут-то у Гойи тема гибели приобретает новый смысл, неведомый его современникам.

Особую выразительность приобретает свет, распространяющийся из глубины, сначала слепя, а затем, рассеиваясь и как бы растворяясь в сумраке, переходя в него тончайшими градациями серо-серебристых оттенков – он сам кажется перегоревшим, пепельным, обессилевшим измученным. В картине «Расстрел в военном лагере» впервые возникает тема массового расстрела. 1797) и Маха одетая (ок. Приметы города (но абсолютно неопределимого) возникают только в пяти офортах ( 5, 30, 38, 46 и 56) строение на листе 45 кажется, скорее, деревенским, а во всех остальных офортах перед нами лишь пустынные равнины, голые холмы, обочины дорог с какими-то надгробиями и безымянные развалины. С 1760 учился в Сарагосе у Х. Лусана-и-Мартинеса.

И оранжевые революции выражают интересы меньшинства. Гений превозмог время. Это – дорогое удовольствие. Сила французских штыков буквально разбивалась о стену непробиваемого упорства. Каков, наконец, должен быть порыв духа, коль скоро в нем растворяется даже ужас смерти.

И чтобы понять эту идею, воспринять внутреннее содержание произведения в его истинном значении, недостаточно одного только взгляда. Только представьте себе, каково находиться в помещении, где на всех стенах изображены такие картины. Никто и никогда не изображал так убедительно и достоверно жестокость, суеверия и безумие. Паломничество к св. огромен. Гойя продолжает то, что уже было высказано им в «Капричос».

Вот таким образом мы так никогда и не узнаем, как же надо воспринимать гримасы этих образов Гойи – как угрозу или как призыв о помощи. «Капричос» и росписи церкви Сан-Антонио де ла Флорида Не вызывает никаких сомнений, что офорты «Капричос» были первоначально задуманы как просветительская сатира, но самая яростная из всех возможных, превосходящая в этом смысле все, что было создано французским Просвещением. Новый режим положил конец/придушил надежды либералов, к числу которых принадлежал и Гойя. И именно в этот момент Франсиско Гойя создал свои первые работы, написанные не на заказ.

Любые его действия художник выдвигает на первый план, дает в укрупненном масштабе. «Высокая история» в этих произведениях максимально очеловечилась, конкретизировалась и прониклась прямым переживанием участи каждого человека. За военное шестилетие (до Реставрации Фердинанда VII) Гойя создал около ста живописных произведений, около двухсот оригинальных рисунков и свыше шестидесяти офортов (маленький цикл «Узники» и большую часть серии «Бедствия войны»). Теперь же все стало сложнее. Он приближает к зрителю фигуры и сознательно укрупняет детали своих композиций. Что если и то и то. Он писал ее портреты много раз два самых знаменитых из них – Маха обнаженная (ок. Уничтожение людей из патриотических побуждений отошло в прошлое, уступив место череде злодейств и насилию. «Бедствия войны» прежде всего поражают ощущением полной достоверности как будничных сцен «тягот войны» (раненые, убитые, голодающие), так и тех кульминаций, в которых демонстрируются высочайшие взлеты героизма («Какое мужество. ») и глубочайшие бездны жестокости («Возможно ли большее. », «Это еще хуже»).

Даже дети не выглядят естественными и жизнерадостными в этой чопорной семье. И если другие художники при изображении военных столкновений выделяли преимущественно «возвышенные цели» и «национальные интересы» противоборствующих сторон, то он принял в расчет лишь те чудовищные средства, которые для этого применялись. Ведь старый порядок неукоснительно уродует людей, превращает их в хищных зверей и ослов, ведьм и дьяволов, делает жизнь подобием мерзкого шабаша. Просветители полагали, что для изменения мира нужно прежде всего показать человеку его «естественную» изначально добрую природу, «внушать любовь к добродетели» и таким образом вызвать отвращение к пороку, который внедряется в человека извне инспирируется «дурными идеями» и дурным общественным устройством.

Сзади за королем брат короля инфант дон Антонио Паскуаль, до смешного похожий на него. Когда историю испытывают на собственной шкуре, а не реконструируют по чужим воспоминаниям, когда в ней участвуют, в ней живут, а не только фантазируют о ней, — нет места «красивым словам» и «красивым картинам». В панике разбегаются люди, опрокидываются повозки.

Картины напоминают жуткие рассказы об испанских, португальских и о французских зверствах. Хотя изображения этой серии основывались на впечатлениях, вынесенных из Мадрида, ни одна гравюра не изображает конкретные события. Жизнь художника Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусиен-тес родился в селении Фуэндетодос близ города Сарагоса (на северо-востоке Испании) в семье ремесленника — позолотчика алтарей. Мать крепко и властно держит его за руку. А Гойя уже не верил в возможность примирения человека с Богом.

С этого времени заказы на Гойю посыпались со всех сторон. В шести офортах ( 28—33) мы сначала видим женщин, бесстрашно набросившихся с камнями, копьями, шпагами и ножами на французских солдат («И становятся свирепыми») и старуху, ударившую навахой гренадера, попытавшегося изнасиловать ее дочь («Не хотят») затем тела умерших от голода на мадридской улице — их собирают, чтобы нести на кладбище и еще трупы, лежащие на голой земле, где «нет никого, кто бы помог им» а под конец – французов, мародерски обирающих ими же повешенных герильеров («Вот кто силен. ») и других— разграбивших церковную ризницу, предварительно убив священника («Так случилось»). После 1794 Гойя создает ряд портретов с натуры. Но итальянский реализм не более истинен, чем любой другой метод изображения. Даже металл едва выдерживает эти форсированные методы воздействия. В исторических картинах «Восстание 2 мая 1808 года в Мадриде» и -Расстрел повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года» художник всеми силами стремился воссоздать реальность происходящего. Серия завершается образами беспредельного пессимизма.

Она отвернула голову от зрителя и смотрит на королеву. Научиться так смотреть в лицо Истории — уже акт высшего бесстрашия. В то же самое время пафос мастерства Гойи, с негодованием отбрасывающего все ухищрения изыски, внешние эффекты «изящного искусства», прямо идущего к цели, применяя простые, но сильно действующие средства, тот же, что пафос античной и шекспировской трагедии. Их лица искажены страхом, жесты выражают тревогу. Она была внезапна и яростна.

С другой стороны, его-то художник и подвергнет со временем суровому испытанию в окончательной редакции своей серии — в «Роковых последствиях кровавой войны против Бонапарта в Испании и других возвышенных Капричос». Но его не покидала уверенность в торжестве светлого начала разума и истины. Однако вспышка этого губительного света обладает и противоположной направленностью. От него, подобно темной реке, вдоль холмов движется к месту казни толпа жертв.

В «Пожаре» Гойя впервые воплощает обобщенный образ толпы как стихии. Самый светлый лист серии «Какое мужество. » посвящен подвигу юной испанки. Раскрывая мрачные тайны царства ночи, он лишал их ореола неприкосновенности. Не случайно, в письме к другу Гойи директор Королевской академии истории просит воздействовать на художника, чтобы он написал его портрет так «как он может, когда хочет». В письме 2 августа 1795 Гойя пишет: «Значит, верно, что мои шутки тебя коробят.

Но сколько бы ни прошло лет, темы, которые поднимает в своих гравюрах художник, актуальны и по сей день. Даже в феврале, когда их намерения стали ясными, французы не встретили сильного сопротивления. Кроме того, «Дом глухого», в то время, когда в нём жил Гойя имел только один этаж, а второй был построен после его отъезда во Францию.

Новый режим положил конец/придушил надежды либералов, к числу которых принадлежал и Гойя. Как один из наиболее передовых мыслителей и художников своего времени, Гойя сумел воплотить в этой серии ужас, несправедливость, дикую жестокость, бедствия, которые несет с собой война. Ведь там, в свете горького опыта реставрации строй серии станет обратным — сначала явятся образы народного героизма (в том числе офорты «Со здравым смыслом или без него», «То же самое», «Женщины придают мужество», «И становятся свирепыми», «Какое мужество. », «Они не хотят», получающие теперь вместо первоначальных номеров 36, 48, 54, 28, 41 и 29 номера 2, 3, 4, 5, 7, 9), затем все мотивы бедствий и жестокостей от сцен изнасилований до сцен разграблений церквей после — отнимающего волю к жизни голода 1811—1812 годов и сразу за ними безо всякого перехода явятся листы «других Капричос», отразившие разгул реакции Фердинанда VII, когда военная победа испанцев обернулась для них полным социально-историческим поражением. Под ногами у героини — груда обезображенных тел. Гениальность — это очень долгий путь и каждый проходит его по-своему.

И рокерам этого было не нужно. С самого начала Гойя решил написать портрет-картину. В 1798 году он написал картину, которая носила такое же название, что и фреска в «Доме глухого». Он отказывается концентрироваться на отдельных участниках.

Таковы картины: «Деревня в огне», где непонятно кто является виновником пожара и резни и «Стычка герильеров», где ожесточенно сталкиваются две группы, а над ними, у края всхолмленного горизонта, какой-то человек в отчаянии взывает к небесам. В центре он поставил королеву с детьми. Судьбу эту решают те, кто в «Капричос» слепо и покорно подставлял свои спины всяческим высокопоставленным ослам.

Так было во времена Риберы, Сурбарана, Веласкеса и Сервантеса. И тогда Гойя предложил дописать его. Здесь собраны в кучу и заперты вместе умалишенные их много – и каждый из них безнадежно одинок. Рыночные связи крестьян в межкрестьянских отношениях были только в Северной Испании.

Есть положения, которые не выбирают, в которые попадают помимо собственной воли и тогда остается только идти до конца. Фантастический образ истолковывался по-разному. В процессе претворения действительности в искусство он как бы сдирает с этого последнего его гладкую, атласную кожу, он выставляет напоказ его кровоточащую израненную плоть, его обнажившиеся нервы. Испанский художественный гений не раз подходил к этой черте своеобразного «снятия художественности», своеобразного заклания искусства на алтаре пронзительного жизненного чувства. «Вот они и ощипаны», Капричос Такова основная идейная экспозиция четырех глав серии.

Наполеон предложил Карлу начать совместную испано-французскую кампанию против Португалии. И тут оказывается, что это регресс. В начале 1790-х годов тяжелая болезнь привела художника к глухоте. В свои композиции он включал жизнь улицы игры в празднества, драки перед деревенским трактиром, фигуры нищих, разбойников и конечно самые разные женские образы.

Брана снимал свой в 1989-м и у него фильм получился антивоенным». То были декорации для трагедий бытия, малосодержательные, лишь подчеркивающие общий тон произведений. Вот таким образом до сих пор никому еще не приходило в голову проанализировать пейзажный дар Гойи, хотя природа почти всегда необходима его творениям. Муки художника — с муками крестьян Арагона иди Эстремадуры, расстрелянных фашистами. Тени достигают траурного звучания в офортах 44 и 55.

Его упрекают за «резкие тона», которыми он будет и далее шокировать любителей гладкой академической живописи. Как и прежде, перед нами царство смерти. Духовенство и знать Испании предстают в «Капричос» в образах ослов, попугаев, обезьян («Какой златоуст. »). Бодлер воспевал тот ужас, который порождали в нем картины «Капричос». Загадки, связанные с «чёрными картинами», не ограничиваются их таинственным содержанием.

Слишком велика была у него жажда света и слишком долго мучил его мир «Капричос», чтобы теперь, когда, казалось, прошлое наконец-то уходило, не поддаться ликованию, не стать энтузиастом. Результатом была попытка развязаться с «Капричос» и закончить серию вполне обнадеживающим образом, резко контрастным по отношению ко всем предшествовавшим офортам. В 1789, после смерти Карла III, он стал придворным художником нового короля Карла IV. На смену неуловимости, мимолетности в ритме композиций «Капричос» приходят резкое столкновение, контрасты и острая динамика композиционного построения. Просветители полагали, что для изменения мира нужно прежде всего показать человеку его «естественную» изначально добрую природу, «внушать любовь к добродетели» и таким образом вызвать отвращение к пороку, который внедряется в человека извне инспирируется «дурными идеями» и дурным общественным устройством. В сражении женщина заменяет погибших товарищей.

Ведь не только воля Гойи, но и сама испанская история лепила его серию. Он навсегда остался практически глухим. На 1790-е гг. Художник и в гравюре мыслит как художник. Близость Гойи к передовым людям Испании наполняла его искусство новым ощущением жизни. Невольный намёк получился на проплаченность присутствия и на оранжевость революции.

Даже вынуждаемый, вопреки естественным склонностям своей натуры, взяться за изучение академических правил, он извлекает из них то, что ему кажется полезным и необходимым для воплощения своего вдохновения, а именно: знание анатомии, принципы композиции, значение освещения, правильное использование навыков и материалов, применяемых в живописи. Портреты Гойи были совершенно лишены лести и часто их сходство с оригиналом было правдиво до жестокости, но он продолжал получать заказы и его популярность при дворе росла. Вот когда в сыне ремесленника проснулся настоящий творец.

В 1808 Испания была оккупирована Наполеоном. Фигуры в роскошных одеждах стоят неподвижно, словно куклы.

Во время выздоровления в 1792 Гойя начал работать над серией офортов Капричос (закончена к 1799), сатирой на политические, социальные и религиозные порядки. С этим связаны темные образы Сан Антонио де ла Флорида и та «негативная деформация», то «мучение формы», которым Гойя нередко подвергает свои фигуры («зубастый нищий» и многие лица на заднем плане). Вероятно, так автор хотел показать истинное положение этой суровой женщины с пронзительным взглядом и поджатыми губами.

Это «наметки», «примерки», попытки подойти вплотную к таким проявлениям человеческой натуры и действительности, с которыми Гойя прежде не имел дела и ныне еще не знал, как поступить. Их некрасивые, замкнутые, холодные лица производят отталкивающее впечатление. Оправившись от болезни, в 1794 году он начинает писать портреты. Там Заткнись, слабак. Действительно, чем патетичнее или страшнее изображаемое событие, тем менее склонен художник к какой-либо сентиментальности, к какому-либо красноречию. В «Бедствиях войны» еще не было никакой сопровождающей изображения «словесности» и эмоции художника целиком концентрировались в самом офорте, выступали неделимыми. Бичуя язвы феодально-католической Испании, художник обращался к гротескной форме.

Недаром один из листов Гойя сопроводил надписью Так повсюду. Портретов у Гойи было создано очень много, но среди них хотелось отметить портреты так называемых «мах». Вот таким образом, чтобы «прочитать» росписи Кинта дель Сордо, понять их скрытый смысл надо исходить не только из того, что изображено на фресках, но и принять во внимание их пространственные отношения друг с другом.

Сейчас его офорты выставлены в Музее Прадо и во дворце де Лириа в Мадриде. Маленькие дети, которых балуют родители, вследствие чего они становятся капризными и несносными – Маменькин сынок. Так же, как «Капричос», она имеет три части. Бедствия войны, Лист 9: Они не хотят (No quieren). Гойя жил в переломную для Испании эпоху. Он встречает смерть лицом к лицу, без страха.

Она была внезапна и яростна. Но и потом, когда экспрессия изображений получит хотя бы частичный выход в словесных комментариях, эти последние во многих случаях сохранят видимость бесстрастно-строгой констатации факта или причины его (так изображая на листе 33 ограбление церкви и убийство священника, Гойя как бы мимоходом бросит короткое— «Так случилось» а казнь на листе 1 снабдит лаконичным пояснением — «За наваху»). В то же самое время пафос мастерства Гойи, с негодованием отбрасывающего все ухищрения изыски, внешние эффекты «изящного искусства», прямо идущего к цели, применяя простые, но сильно действующие средства, тот же, что пафос античной и шекспировской трагедии. Предметом его сугубых интересов стал потаенный механизм той всеподавляющей системы, которая действовала в Испании, погруженной в затянувшуюся и не желающую кончаться ночь средневековья, а также особенности человеческой натуры, столь податливой обольщениям зла, столь легкомысленной и неразумной. И вот в тех офортах «Капричос», которые были начаты летом 1797 года и создавались до весны 1798 года, Гойя сгустил и сконцентрировал все несправедливости, предрассудки и страхи современной ему Испании, опровергая то, что казалось его народу единственно возможной формой жизни, но, что давно уже было не ею, а прозябанием, безумием, жутким сном наяву, сном, который следовало во что бы то ни стало рассеять. Прежде всего, он сводил счеты с наивным желанием людей принимать за чистую монету то, чем хочет казаться окружающая их жизнь. 25-летний Гойя исполняет роспись «Поклонение ангелов имени Иисуса» в церкви дель Пилар.

Портрет и «утопические» жанры (утопия «Капричос», положительная утопия Сан Антонио), господствовавшие в искусстве Гойи в течение всего рубежного периода с 1797 до весны 1808 года, теперь отодвигаются на задний план. На этом фоне произошло усиление влияния церкви. В компании историков, мыслителей, литераторов обсуждались при нем проблемы, о важности или притягательности которых он ранее даже не подозревал. Соединение пространственного и временного ряда возможно было только в графике.

Вальс в финальном эпизоде поэмы буквально рвется на части и проваливается в бездну». Основной смысл картины мастер вложил в центральный образ повстанца в белой рубашке, вскинувшего руки и словно бросающего вызов палачам. Но и потом, когда экспрессия изображений получит хотя бы частичный выход в словесных комментариях, эти последние во многих случаях сохранят видимость бесстрастно-строгой констатации факта или причины его (так изображая на листе 33 ограбление церкви и убийство священника, Гойя как бы мимоходом бросит короткое— «Так случилось» а казнь на листе 1 снабдит лаконичным пояснением — «За наваху»). Сдержанность и немногословие Гойи — следствие великой внутренней собранности, воспитанной реальными, вплотную подступившими к нему, окружавшими его со всех сторон опасностями. Ночные кошмары росписей Гойи в «Доме глухого» и полные ужасов офорты Диспаратес оказали воздействие на немецких экспрессионистов.

Он также украсил фресками ее загородный дворец. В возрасте 19 лет Гойя приехал в Мадрид и участвовал в конкурсе, надеясь быть принятым в Королевскую Академию изящных искусств Сан Фернандо. 25-летний Гойя исполняет роспись «Поклонение ангелов имени Иисуса» в церкви дель Пилар. Августина Арагонская приносила артиллеристам еду во время осады, унёсшей 54 000 жизней. Гравюры были изготовлены методом глубокой печати. Даже металл едва выдерживает эти форсированные методы воздействия. Его художественный язык остро обнажен, беспощадно резок и в то же время усложнен, зашифрован изменчиво подвижен, подчас трудно объясним. Он практически уравнял бандита и солдата.

В портретах Гойи во всей широте представлено общество того времени.

---