Письмо Яне

Письма ЯнеВетер принес запах нефти – чуть сладковатый, сухой и довольно сильный. Кроме этого у вас есть возможность найти все песни «письмо яны». Отзывы читателей о книге Письмо из скифского стана, автор: Василий Ян. 30 лет прошло, я до сих пор его помню и письмо Татьяны тоже.

Учиться легко и быстро, выучила все»Письмо Татьяны» и рассказала его на целых две оценки, вместо одной.

Александр Пушкин — Письмо Татьяны к Онегину: Стих

Запоздалым эхом ко мне вернулись слова Иова, которыми я молился перед бурей: «Что бы ни случилось, я буду верить Тебе» Вот как Он безгранично верит и такой же безграничной веры требует. Я беспомощно пытался зачерпнуть ее ладонью. Нас считают самыми состоятельными людьми во всей Иудее. Несчастный Иоанн Он все еще томится в подземельях Махерона. А скольких она обобрала.

Так вот когда Он проходил через Ахабар, к Нему подошел прокаженный. Я с трудом различал силуэт Учителя: Он лежал сзади, свернувшись. Мне удалось узнать, где Он находится.

Александр Пушкин «Письмо Татьяны к Онегину»

Другой думал только об экономической борьбе, он работал на заводе слесарем, знал многих, многих хороших рабочих, но у него был «синдикалистский» уклон. Если ей суждено умереть Но почему. А что, если Сам Всевышний хочет Его смерти.

Но Всевышний помогал им, чудом уберегая от опасности. После бессонной ночи я не могла себе этого представить. Когда он проходил мимо ложа Иродиады, царица задержала его, схватив за тунику. —А было это так— начала она снова. — День был в точности такой, как сейчас. Вместо того, чтобы говорить «прошел равнодушно», мне следовало бы сказать «прошел изображая равнодушие». Тот самый Иуда из Кариота, который в свое время привел меня к Пророку.

Бедная Марфа. Мы пробирались вдоль Иордана по тропинке под скалами, круто забирающей вверх. — отчаянно выкрикнул он почти бабьим голосом. — Этот человек — святой, Божий, — он кричал все громче, как осужденный, не желающий признать свою вину перед судьями. — Да вы понимаете, что может произойти, если я подниму на него руку. Ребенок родился перед моим приходом. Он — сын бывшего первосвященника, шурин Кайафы, глава Синедриона. Здесь Он остановился и сказал: «Бодрствуйте и молитесь. Нет, не равнодушно. Он как раз попал на один из таких праздников и Его пригласили присоединиться к пиру.

Он проповедует и в синагогах, хотя гораздо охотнее делает это под открытым небом. Жалко Твоего труда. Под ногами захлюпало. Проходя мимо меня, он сказал: «Я разрешил этим людям остаться в пещере для скота Там все же меньше дует». Так что сначала следовало бы с Ним договориться.

Я видел, как мои галилеяне расчищали себе дорогу локтями. Но Иисусу словно надоели эти сетования и он прервал их, коротко бросив: «Встань, возьми постель твою и иди» И больной встал. И это было мне понятно. «Мое время коротко, — обычно говорит он. — Мое дело — готовить Ему путь. Я не выношу Его самоуверенности. Перед Праздниками Он прибыл в город и я решил встретиться с Ним. мне хочется убежать на край света, только чтобы этого не видеть. —Был царь, который захотел взять жену брата своего.

Яна Яковлева – Письмо Татьяна к Онегину текст песни

Черные слезы капали прямо в рыжую пыль и на ее голые ноги. Ты ведь знаешь, кем она была. Когда я собралась уходить, Женщина подошла ко мне и сказала: «Спасибо тебе, сестра» Потом обняла меня и прижалась щекой к моему лицу. Иисус не исцелил ни одного из страждущих назарян, хотя все они были уверены, что именно для них Он совершит величайшие чудеса. Откуда — то из глубины дворца донесся приглушенный крик.

Я обвиняю судью Митяеву О. В. в том, что она совершила судебную ошибку. Она уже умерла. Я был прав: это была западня. Тогда вмешался Пилат и его слова заставили Саломею с достоинством отойти от ложа.

Римлянин со смехом растянулся рядом с царицей. Что с того, что она была женой Филиппа. И действительно весь мир узнал об этом. Волна спала, как рассыпавшаяся на куски колонна. Казалось, она подражает танцу, который только что видела.

Это неправда. Но в этот вечер затухающее было веселье разгорелось с новой силой.

Но шум моря не утихал и был подобен оглушительной музыке. Зрители были полностью захвачены разворачивающимся зрелищем. Их громко окликали: «Пророк еще не ушел. Мне сразу пришло в голову, что сила Его начинает иссякать. Иродиада смеялась, глядя ему в глаза. Ученики окружали Учителя, как гвардия своего царя.

Он говорил то быстро и лихорадочно, то, наоборот, медленно и задумчиво. Я видел, как он дерзко провел ладонью по ее руке до самого плеча. Ты бы, возможно, сказал мне, что означали Его слова: «Отдай Мне свои заботы» Что они означают. Он не воскресил ее.

От озера несло жаром, словно от печи. Мои слова возымели действие. Так Он поступил и на этот раз: разламывал каждую лепешку и подавал нам, повторяя: «Разламывайте и раздавайте» Послушай, это было невероятно: когда я разломил свой кусок, я понял, что могу разламывать его до бесконечности.

Он склонился над ней. « близок» Или все — таки дело в том, что я признал Его правоту. До сих пор мне еще не представился случай поговорить об Учителе. Лучше тешить себя мыслью, что я хоть как — то ей помогаю, чем, опустив руки, беспомощно смотреть на ее бледное лицо, на прозрачные веки в голубоватых прожилках и прислушиваться к ее дыханию, похожему на стон. Я очнулся от храпа Симона. Высокий Человек как раз вышел из воды и надевал хитон. С лица моего мужа сбежало выражение угодливости.

Я принадлежу к людям, которые не умеют толкаться и караулить момент, чтобы обойти других. Ты хотел, чтобы я рассказал тебе о Его учении. Послышался крик пастухов и визг собак, которые, поджав хвосты, разбегались. Звезд не было видно, но мы знали, что их невидимое движение отмеривает часы уходящей ночи.

Открытое письмо: Я не верю ни одному вашему слову

Передаем суду, просим ознакомиться и приобщить к материалам дела. Сколько радости я мог бы доставить Руфи этим богатством, будь она здорова. Черная окаменевшая поверхность воды ожила: теперь она вскипала беснующейся белой пеной.

Наконец, дожди прекратились, впереди замаячили Праздники. Не буду хвастаться, однако мне сдается, что моя работа чего — нибудь да стоит. От этого сборища несет чесноком, луком и прогорклым оливковым маслом.

Это письмо я никогда ему не отправлю

Каждому хотелось сорваться и бежать, но никто не смел тронуться с места. Это было шесть лет назад. Я знаю множество добрых и преданных жен. Я должен писать и в то же время я этого боюсь. Сзади, чуть поодаль, стояла его Спутница, держась за один из столбов, подпиравших крышу. Но для сестры и брата Марфа, конечно, несравненный друг.

С минуту Он маячил едва заметной тенью в объятиях мрака, потом сверкнул в лунном свете, как меч в лучах солнца. Я думал, это будет минута триумфа, а она обернулась горьким поражением. Этой же ночью провели обыски дома. Танец начал привлекать всеобщее внимание.

письмо, которое я никогда ему не отправлю

Я имею в виду вовсе не погоду, а все те события, которые до сих пор держат людей в волнении. И я представитель инициативной группы. Я просил, чтобы Учителю в точности сообщили то, что постановило заседание Синедриона. Никто из нас этому не удивился: Он часто молился ночью, пока мы спали, уставши за день. Но по какому праву Он говорит от имени Предвечного.

Я не хочу быть таким, как Иаков, который плачет и не смеет высунуть носа на улицу. Но я вынужден признать, что когда он стоит перед нами в священном облачении и священном эфоде, а на лбу у него красуется золотая табличка с надписью «Святый Боже», то он производит впечатление совсем другого человека. Даже прокуратор прислал гонца узнать, что означает это стечение народа у реки. Весла бесшумно входили в воду. Так вернись к своим.

Как послушать или скачать «письмо яны»

По лицу Марфы, до того искаженному гримасой боли, было видно, что она уже овладела собой. Мы просим Тебя — уезжай Такое богатство пропало даром. Рано утром нас разбудил шум людского улья. Шум стихал. В конце концов, перестаешь различать: это кто — то другой кричит или ты сам. Неужели Он в самом деле больше, чем просто человек. А Он вместо того, чтобы оттолкнуть ее, еще и похвалил.

Нам казалось, что мы дергаемся, как человек, которого стегают бичом. — все вспоминал я. — Дай Мне свои заботы» Что это значит. Я знаю, у кого бывают раны на ладони. У нас есть новости: на сей раз речь пойдет не об Иоанне сыне Захарии. Я внутренне содрогаюсь и уже без сопротивления отдаюсь боли, повторяя вслед за Мудрецом: «суета сует и всяческая суета» Потом боль, жалость и тоска смешиваются с неизвестно откуда вздымающимся отвращением.

Анализ стихотворения «Письмо Татьяны к Онегину» Пушкина

Но дело не только в этом. Ничто не могло остановить их. Передо мной был попросту неотесанный солдафон.

почему. Народ был весьма поражен, узнав об этом. Тучи снова заслонили луну, ветер усилился и гулко завывал в тесных улочках. Тогда почему Он потребовал, чтобы мы уплыли. Ветер медленно, но непрерывно усиливался. Сейчас за то, что они сделали их у нас ненавидят. —Наконец, Он кончил говорить, — продолжал Иуда, — и подозвал нас к себе.

Скачать письмо Яне – из питера с любовью 77358857

Вдруг неподалеку послышались крики и шум. Впрочем, когда приходится выбирать между болью и смертью, то обычно не выбирают ничего. Собственно говоря, это было смешно. Из — за всей этой суматохи про Учителя забыли и это хорошо.

Я боялся нового страдания. Слезы текли по ее покрасневшим щекам. Никто не обращал на нее внимания.

Яна Яковлева – Письмо Татьяна к Онегину

Он просил, чтобы мы бодрствовали» А он заснул. Я больше ни разу не виделся с Ним после того разговора в Офеле. Отец дал Сыну власть производить и суд, так как Он есть Сын Человеческий. В воздухе носится тревожное предчувствие бури она еще скрывается за горами, но уже близка. «Почему ты не пропускаешь меня. » — вышел из терпения учитель (а это был очень мудрый учитель, знающий все тайны земли и неба когда я писал эту агаду, я думал о тебе, Юстус).

Он весьма занятный экземпляр, к тому же помешанный на деньгах. Но сейчас, оскорбленные понесенными убытками, они готовы пренебречь осторожностью. Он убивал всех вокруг себя, убивал лихорадочно, порывисто, словно стремясь хотя бы таким способом не допустить предательства с их стороны. Протиснувшись ближе, я, наконец, увидел Его в тот самый момент, когда Он слезал с осла, на котором въехал в город. Мы будем рады тебя видеть». Существует некий переломный момент.

Ян Френкель – Осень прислала мне письма

«Он крестит. » — «Крестит. » У тех, что поднимались с Иордана, лица были серьезные и как бы немного испуганные. пусть адвокаты пожируют. Меня трогает ее самоотверженность. — у Иуды срывался голос и стучали зубы. — Не могу. Там толклись только одни амхаарцы: крестьяне, мелкие торговцы, ремесленники.

Следовало бы оценить Его поступок еще и с другой стороны. Будут судить разбойника из Галилеи» — «Ночью. Можно завоевать признание, пиша о чем угодно, но только не о Нем. Последние годы он почти не показывается в Иерусалиме. За последними постройками Назарета есть крутой обрыв, туда и препроводили Пророка. О, Адонаи. Только в Галилее может такое случиться.

Антипа тоже хлопал, на его лице были написаны радость, гордость, сладострастие. Порой от ветра у меня перехватывало дыхание, тогда я весь съеживался и переставал думать. Для него этот мир утыкан шипами, от которых не спрятаться. Все эти годы мы переходили с места на место, как стая преследуемых зверей. В других местах Его и не просили, а Он исцелял.

Хок и Спарцмен – Прощальное письмо (при участии Яна Крошкина)

Он подозвал к Себе Марка, достал у него из корзины хлеб и рыбу. От одной мысли об этом у меня потемнело в глазах. Ты спрашиваешь, в чем это учение заключается. Я этого не знаю и никогда не узнаю.

Видишь, я помню все твои наставления, дорогой учитель. Говорят, он по справедливости правит своей тетрархией. Не только голоса этих ученых мужей звучали необычно, выглядели они еще более удивительно. Но пока еще он владел собой и только то и дело пил большими глотками.

Яна Малиновская – Южное письмо друга текст Юлия Ботнева, музыка

Мы одни были верны Ему с самого начала». Я начинаю понимать всех тех, у кого, подобно Иуде, верность начинает перерождаться в обиду, в упреки, в обвинения в предательстве Люди надеялись, что за исцелениями последуют не менее чудесные победы над врагом. По городам и поселкам слышатся крики водоносов. Я тотчас подумал, что в эту ночь они хотят расправиться и со всеми друзьями Учителя. Он не обманывает. «И это все. » — спросишь ты.

«Рана на ладони». Он перевел взгляд на женщину — и она разразилась беззвучным плачем. Он уже не боялся, а я все еще продолжал бояться. Такую женщину действительно невозможно забыть. Иуда, наверное, тоже боится креста.

Никогда не устаешь смотреть на него. От этого места веет опасностью. Этих двух людей связывают тайны, которых мне не дано разгадать. Она прижимала к груди какой — то предмет.

Переписка письмами с Инной и Яной

Дело приняло неожиданный оборот. Но речь идет только о слабостях. «Сам ты дурак, — загремел Симон. — Вы только посмотрите на него. «Мой сын» — рыдала какая — то женщина с сухим изъеденным морщинками лицом, напоминавшим потрескавшуюся на солнце глину.

Чтобы спасти Тебя. «Учителю было нужно, чтобы мы не спали. А Он оказался хорош для кого угодно, только не для своих. Я всегда был человеком одиноким.

1. Письмо: Я не хочу жить без него, я не могу жить с ним
2. Письмо (Я не позабыл горьких этих строк)
3. Письмо Яне Яковлевой: «Как меня пытаются посадить»
4. Письмо Николая Карпюка Яне Гончаровой
5. Василий Ян – Письмо из скифского стана
6. Читать онлайн «Письма Никодима»

Он прибыл с толпой галилейских богомольцев и с ними же ушел обратно. Она прижимала к груди посиневшие ладони. Доводила до нищеты, а потом бросала Таких надо забивать камнями. А теперь послушай, что произошло на следующий день. «Люди провозгласят Его царем, — убеждал я. — Один меч Он превратит в тысячу мечей.

Прямо перед нами находились погруженные в глубокую тень двойные Красные ворота. Что теперь жалеть об этом. Но в лице Галилеянина значительна каждая черта.

• Ян Френкель Письмо к первой учительнице
• Письмо, которое я никогда не отправлю
• Как оформить подписку для юридических лиц
• Письмо Яне об организации семинаров
• История писем одного отправителя
• Ян Френкель – Письмо учительнице
• Яна Косаченко – Письмо любимому

Отсюда было хорошо видно, как по двору Храма снуют люди. Я перестал писать агады. Чего я могу от Него ждать. Думаю, что нет. Он порывист в чувствах, но в то же время, как никто, умеет быть господином Своей воли.

В голове у меня все время прокручивалось: «Если бы это была Руфь» Гости хлопали и из их груди вырывались в такт такие же учащенные и шумные вздохи и сопенье. Пресловутые новые мехи означают, по всей видимости, примерно то же самое, что и рождение заново, о чем Он говорил тогда ночью. Я столько раз засыпал рядом с Руфью. Там Он говорил: «Возьми Мой крест и дай Мне свой» Тогда эти слова тоже остались для меня непонятны.

Буду я трястись над всякой нищей. Мы сами обманываемся, неправильно толкуя Его слова. Или вот Он привел заповедь «не прелюбодействуй» и сказал: «А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействует с нею в сердце своем. Я подумал, что это придворная девка, а оказалось, что это ребенок Иродиады и Филиппа.

Но это еще не все, Юстус. Несмотря на это, Назарянин и Его приблизил к Себе. Плач, смех и вопль вперемежку душили его и он больше не мог выговорить ни слова. Как она выглядела, когда еще не разучилась смеяться.

Протиснуться к Учителю была задача не из легких. Ибо дела, которые Я творю, говорят вам о том, что это Отец послал Меня. Опасливое ожидание занозой впилось в душу. К тому же я не получил от тебя достаточно богатого приданого.

1. Яна Гершаник – Письмо в прошлое
2. Яна Малиновская () – Письмо в прошлое текст Ольга Ост, музыка
3. Ян Подорожный – ПИСЬМО В МОСКВУ ( ) стихи НАУМА КОРЖАВИНА
4. Александр Пушкин, самые читаемые стихотворения

Я не могу противиться желанию обратиться к Нему. Тем не менее я полагал, что в целях воспитания толпы, мне следует признать Его правоту. а нафталиновая манера давайте ве вместе ваще полная чушь у вех свои ньюансы. Я не лгу. Но Он предпочел стать бродягой, живущим на подаяние.

Он прав. Как бы не так. » Я был уверен, что Учитель раскусит ее сразу. Кто же может любить грешника.

• Лучшая поэзия, читайте на сайте
• Описание книги Письмо из скифского стана
• Похожие книги на Письмо из скифского стана
• Отзывы о Василий Ян – Письмо из скифского стана
• Василий Ян – Письмо из скифского стана краткое содержание
• Письмо из скифского стана – читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Страдать — будучи не в силах прекратить страдания. — резко перебил меня Иуда. — Они убьют Его. Тогда это будет означать, что Он — не Мессия. В его глазах мелькнул смертельный страх. — Или у вас от вина помутился рассудок.

Теоретически Руфь могла бы и сама выздороветь. И будет жить. Женщина снова вся съежилась, но через минуту снова несмело взглянула на Него. Солнце опускалось все ниже и его лучи плоско скользили по крышам. Я только сейчас заметил, что за ним стоят еще несколько стражников с палками в руках. Нет, я не Руфь спускал через крышу в дом, где Он учил.

А допрашивать мужа начали только под ночь и всю ночь. Вся эта братия громко галдела на вульгарном галилейском наречии. Но Он не выполнил моего желания. Я бы сказал так: в Нем есть тайная слабость и если человек постигнет ее, то станет равен Ему силой. Фарисей никогда не затесался бы в подобную компанию.

Раз уж власти нет, так чтобы хоть золото было. Он ведет себя так, словно сознательно спешит навстречу предначертанной Ему судьбе. Прочитав вечерние молитвы, мы завернулись в плащи и растянулись на земле. Мачта затрещала, а парус тут же разодрало с ужасающим треском.

Я с трудом прошептал и губы мои ударялись друг о друга, как два кусочка дерева: «Если Ты хочешь этого — приди и возьми» И я опять почувствовал, что рассыпаюсь, как опаленная солнцем крыша под ударами палок. Часть учеников работала веслами, остальные дремали, облокотясь друг на друга.

• Похожие книги на Письмо из скифского стана, Василий Ян
• Василий Ян читать все книги автора по порядку

А в Десятиградии о Нем пронюхали язычники и привалили целой толпой, чтобы Он исцелил больных. Руфь. Огонь ненависти никогда не вспыхивает в Его глазах. И мы сказали, что теперь мы верим во все, что Он говорит. Он отвечал утвердительным кивком головы. Толпу охватила паника. Не слишком ли это высокие требования.

Не ты один это чувствуешь, здесь у нас тоже людей словно охватило безумие. И к Себе тоже. Итак, я захватил посох, завернулся в плащ и, помолившись, тронулся в путь.

В нем угадывается бунт против всего на свете, бунт задетого самолюбия. И он прав. пока ты самолюбованием здесь занимаешься. Резкий порыв ветра пробрал меня до дрожи. Я удивленно поднял голову: во двор спешили какие — то люди.

Через два дня меня вызвали на собрание Синедриона. Они сошлись в узком месте и ни один не хотел уступить другому дорогу. Кроме того имеются еще два других брата — рыбака, Иаков и Иоанн, которых Учитель назвал «сынами грома». Похоже, что Его слова не имели никакого отношения к тому, что я сказал. Дул западный ветер, когда рыбаки взялись за весла. Я все повторял, чуть не плача от бессильной злости: «Глупцы.

Он так уподобился греку, что с его стороны поистине бесстыдно надевать эфод. Я был там однажды. Честно говоря, я не люблю стихотворения А. С. Пушкина, так как мне не нравится сам стиль. Это не означает, что я не читаю классику, к примеру, я восхищаюсь стихотворениями М. Ю. Лермонтова (я знаю, что стихи Пушкина вдохновляли его, но стиль-то другой), А. Ахматовой, также нравится и проза Чехова, Бунина, Булгакова и других, есть и зарубежная чудесная литература, но ечть те поэты и писатели, которые просто могут не нравится. Вот таким образом, я понимаю людей, которым многоуважаемый А. С. Пушкин не нравится, ну и что ж, а кому-то не нравится «Божественная комедия» А. Данте. Все-таки, по-моему мнению, важно уважать чужие взгляды и мнения. Агада о Нем вывернула бы все это наизнанку. Испугались, думаем: опять уничтожили. «Наступит час, когда вы разбежитесь и оставите Меня одного, — сказал Он. — Но Я не один» Потом Он встал и, раскинув руки, начал молиться.

Ты можешь себе вообразить, какую ненависть питает к римлянину народ в Иерусалиме. В этом месте возвышенность переходила в крутую обнаженную скалу. Только к одному Ионафану он обратился как к хорошему знакомому.

В этом Он весь. Я не могу себе представить, чтобы Он отказал кому — нибудь. Оно мне теперь, как рана на ладони. Мы стояли у стены. Плечи ее дрожали. Но ничто ее больше не интересовало: ни мои рассказы, ни подарки.

Солнце опускалось все ниже и длинные тени деревьев вытянулись во всю ширину зеленовато — коричневой реки. И ваш Особняк на Веневке на их же деньги построили. Он алчен, зол и прожорлив и ради денег не погнушается никакими средствами.

Верни мне Руфь. » Но вдруг какая — то неведомая сила замкнула мне уста и подавила мой крик. Равви усмехнулся: «Хороший вопрос. Меня то и дело окликали, понукали, ругали за то, что я замешкалась. Он произвел на меня впечатление человека, который утратил последнюю надежду и теперь только бездеятельно ждет, когда грянет беда. Я чувствовала, что предстоящий день снова будет такой же тяжкий — без минуты отдыха.

Никто больше не смел даже заикнуться о возвращении. Спрашиваете, кто Мой учитель.

А мы победим любого. » Люди уже не просто кричали, а вопили во все горло. Он прав: тот, кто хочет воспринять Его правду, должен переодеться в абсолютно новые одежды. Как можно такой простить. Повсюду стоит отвратительная вонь из черных дверных проемов несет смрадом и нищетой.

Не знаю, почему мне подвернулось именно это сравнение. Горящие страстью глаза пожирали Саломею. И не спасем, если только Он сам не сумеет Себе помочь. Я только подумал, что больше уже, наверное, не нужно бодрствовать. Толпа заволновалась, словно лес, в который ударил ветер и ринулась на Него.

Напротив нее, на выступающем из горной цепи плато, лежал Вифлеем. Учитель обыкновенно преломлял хлеб именно таким движением. Я стал почти так же богат, как он. Недавно пришли к Нему какие — то ученики Иоанна, блуждающие словно овцы без пастуха. Он два раза делал то, что он хотел и два раза уступал.

Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. На свой страх и риск этим занимаются и сыновья Ханана. Он приближался к нам, широко улыбаясь, словно сотник, оглядывающий новобранцев.

Он странствует, учит и исцеляет. Но стоило ветру немного утихнуть, я вновь мысленно возвращался к тем двоим. Мне сегодня дали понять, что Тебя могут схватить даже во время Праздников. Я обернулся.

Ты только скажи — я тотчас это исполню. Осматривают без вызова мужа. Несмотря на распутную жизнь, она все хорошела. Мы знаем цену боли, цену человеческим привязанностям. Однако «изображая» — тоже неточно. Пророки покоряли сердца царей, сотрясали троны и Храмы, а Этот не взывает ни к Синедриону, ни к царю (в этом надо отдать Ему справедливость ибо только глупец может считать царем распутника из Тивериады).

Все произошло очень быстро. —Однако надо ехать, — заметил я. Иуда, пошатываясь, отошел от осла. Причитания и вопли вдруг разом стихли. Я испытывал соблазн сказать: «Вы правы, не нужно Его сюда звать». Вот только могла ли бы Марфа быть хорошей женой. Однако следует признать, что Он именно так себя и ведет. Отвратительный саддукей издевающийся над верой в воскресение мертвых.

Было невозможно поверить, что она не осознает, что означает каждое ее движение. Мне казалось, что я читаю тревогу и на лицах учеников. Мы стояли, не зная, что делать. Он совершил еще одно чудо.

Меня как громом поразило: я понял, что, наконец, Он в полной мере явил всю Свою силу. Было хмуро и неприветливо. Своей жене я также не доверял, потому и отослал ее обратно к отцу. Море поглотило огромное стадо без остатка. В Нем нет ни капли рассудка: чужих Он кормит, а над своими измывается и морит голодом.

Этого бы хватило не на один десяток пиршеств. Все это знают, только один Он этого не замечает. Время от времени срывались короткие возбужденные смешки. «Напрасно я сюда пришел» — подумал я, тяжело поднимаясь в гору по осыпающемуся песку. В 37-м приговор выносили трое (тройки). У нас никогда не было такой суммы. А нас убеждают этого не говорить.

Иуда всем телом навалился на осла. Так что мы постоянно были голодны. Он едва держался на ногах. Сквозь дощатое дно мы чувствовали, как они мечутся, подобно взбесившейся волчьей стае.

Он перевел взгляд с ребенка на Иродиаду. В городе неожиданно появился Пилат. Валившая за Учителем толпа невольно остановилась. Мне пришлось долго ждать, пока он закончит. Казалось, что тетрарх через секунду готов сорваться с места и швырнуть этим бокалом в римлянина.

Мои силы были исчерпаны до предела. Он воскресил ребенка Иаира. Вот и сейчас, когда я пишу об этом. Ну — ка покажи и нам что — нибудь такое, чего еще нигде не видывали прежде. Мой приход оказался как нельзя кстати, так как Она была молода и неопытна. В конце концов, мы оказались в очень красивом месте: в глубине ущелья царила благословенная прохлада и узкой серебряной лентой тек Иордан, перепрыгивая через черные валуны.

Я чувствую, что я — другой и мне от этого отнюдь не хорошо. Однако через пару дней подвернулся удобный случай. Иоанн еще почти мальчик, с девически красивым лицом (кажется, это его я видел тогда на Иордане), но руки у него уже огрубели от канатов, а язык не менее груб, чем у остальных.

Надо только, чтобы офелская чернь подняла побольше шума. Рыжеволосая Мария, самая младшая из них, пошла по дурному пути. Почему Он хочет взять мои заботы. Видно, Он все же и есть Мессия, да только не Такой, Которого мы ожидали. Ее набрякший водой плащ полоскался в луже. «Пожалуй, не будет никакой бури, — думал я. — Нас просто хотели напугать, чтобы удержать Учителя» Я отнюдь не знаток моря и перспектива борьбы со стихией чрезвычайно пугала меня, вот таким образом совсем успокоиться мне так и не удалось.

Почему Он для этой цели выбрал именно меня. Тогда ангел сказал: «Я уступлю тебе дорогу, если ты скажешь мне, какой Он». А Себе. Я узнал его и меня пронзила дрожь дурного предчувствия. Его копыта стучали по плоским камням. 4 апреля. Этот человек действительно чем — то напоминает Илию: долгие годы провел он в уединении среди скал между Хевроном и побережьем Мертвого моря, а когда, наконец, покинул свое убежище и появился неподалеку от Вифаварской переправы, то люди перепугались.

На мое счастье, он не стал поднимать крика. Теперь — то уж ничего не изменится: по — прежнему на Сионе будут заправлять священники, богачи и саддукеи. Оставив наверху богатый квартал, мы сходили в бездну — в мрачное скопище глиняных конур. Но у меня такое чувство, будто только сейчас я познал истинное одиночество.

Все так же приветливо улыбаясь, он объяснил нам причину своего пребывания здесь. Мы не хотим быть хуже других». И не Я свидетельствую о Себе, но Отец Мой свидетельствует обо Мне.

Снизу шли те, которые уже возвращались домой. Как это Он мне сказал тогда. Жена Иаира выбежала из дверей: на ее расцарапанных щеках были слезы, а губы смеялись. Мне сразу бросилось в глаза, что в этот вечер лицо у Него было почти как у старика. И он пошел дальше, к людям, которые протискивались к нему со всех сторон Повинуясь какому — то непонятному внутреннему толчку (с тех пор, как болеет Руфь, мне случается принимать самые отчаянные решения), я стал продвигаться к Иоанну и неожиданно оказался в группе людей, направлявшихся к воде, чтобы их окрестили.

—Это было уже потом, — отвечал Иуда. — Сначала Он раздал хлеб верным. Куда бы Он ни пришел, Он сразу начинает учить. Болезнь и Он. Никто больше не вспоминал о буре и в полном молчании мы отчалили.

Я почувствовал у себя на плечах Его горячие ладони. Говорят, Он был неплохим ремесленником. Муж с улыбкой: Уважаемый суд, вот смотрите.

Исцели меня. Этой крепости не взять без подкупа и предательства. Мы все дальше и дальше удалялись от галилейского берега, постепенно сливающегося с гладкой поверхностью воды.

Я вышла из пещеры и на меня пахнуло свежим, резким, живительным воздухом. Часто вразрез доказательствам и Закона. Сразу было ясно, в чем она провинилась.

Шелестел тростник. Тебе не кажется, Юстус, что очень часто мы слабость приравниваем к греху, а добродетель представляем себе как отсутствие слабостей. Люди говорили, когда Он шел к нему в дом: «Незачем уже Тебе туда идти, Равви. Я не надеялся уже больше заснуть, Юстус и сел, чтобы все это описать тебе. «Я убиваю, — якобы писал он кесарю, — так как они могут перестать меня любить, а я хочу, чтобы меня любили, чтобы радовались, когда я радуюсь и плакали, когда я плачу» Август считал его безумным и потому велел легату Сирии внимательней присмотреться к тому, что творится в Иудее, как будто страна уже находилась под римской властью. Мы ждали, что будет дальше. В свете ламп, который заволакивали голубоватые полосы выгоревшего фимиама, под гирляндами цветов я различал сбитую массу полунагих переплетенных тел, мотающихся туда — сюда в лихорадочном возбуждении в воздухе тошнотворно пахло смесью пота, благовонных масел, вина и соусов.

Эти двое без конца наскакивают друг на друга. Он болезненно повторял какие — то слова. Их привел мой левит. От напряженного смотрения вперед болела шея. Он простер руку вверх и тут же с силой опустил ее, как пророк извергающий проклятие. Она затараторила задыхающейся скороговоркой, ее голос то и дело срывался: «Она ожила.

Не сегодня, так завтра. Я умею обходиться с вещами известными, простыми, освященными традицией. Она не хотела его и он тоже ее не хотел. Руфь умерла. Довольно. «Любите друг друга, всегда любите, особенно в тяжелый час испытаний» Мы не понимали, о чем Он и подталкивали друг друга локтями Он все это видел. Какое же колоссальное влияние имеют Его слова на амхаарцев. В ее взгляде горела слепая верность и беззаветная преданность.

Меня ведь никто не любил и никто обо мне не заботился. Это была кульминация боли, шип, вонзенный в открытую рану. Глава дома — Лазарь, ткач и садовник, тихий набожный человек, фарисей низшей ступени. Блуднице. В том, что закрыла на все это глаза. Над целым городом завис протяжный стон, словно моление женщины, просящей милостыню: «Отдай казну Храма».

Нельзя проводить суд ночью. Голоса замирали. При свете месяца мы видели, как Он упал на колени, припав лицом к земле. Но мы — то знаем, в чем тут дело.

Впрочем, Марфа человек тоже достойный. Женщины попадались редко, так как перепись их не коснулась. Когда мы остановились на берегу реки, день уже клонился к вечеру. Он сказал: Проснись — и она открыла глаза.

Может, это еще одна из Его тайн, не менее страшная и труднопостижимая. Ты уже, наверное, заметил, как часто я вынужден заменять слова. Делай, что Он сказал и не умничай. » Ну, что мне оставалось.

Им его и отдать надо. Вот таким образом он так ненавидит римлян и так многого ожидал от Учителя. Весь мир. Отказано в приобщении. Сердце у меня замерло. Тогда я буду только для Тебя». Танцевавшие перед этим девушки уселись на ложах гостей.

Он предпочитает холмы с крутыми склонами, с которых открывается обширный обзор, словно призывая горы, море, а также далекие города быть свидетелями Своих слов. Он — то и есть самый главный. Я не могу открыть себя и мне за это стыдно. Мы больше не видели горного склона и белеющих пятен людских одежд. Другой мощный вал перехлестнул через правый борт. Повсюду враги.

А я — то думал, что должен Его защищать и спасать. При том что мы ходили с запавшими животами. Вместо победных песен город надрывается жалобным стоном. Отказаноне читая.

Учитель, конечно, великий чудотворец, но разве я мог подумать, что Он совершит столь неслыханное чудо. Иуда шел рядом и все бренчал и бренчал своими сиклями. — он порывисто положил руку на спину моего осла.

Тогда его звали Виникс. В воздухе как будто слышался быстрый лихорадочный топот множества ног. Там стояли и выделанные из колоды ясли.

Я не знаю, спал я сам все это время или нет. Наступает время, когда и мертвые услышат глас Сына и услышавши оживут. Он такой же человек, как каждый из нас: Он должен есть, пить, спать, любить, страдать. Но сейчас я нигде ее не видел. Все стали бы моими врагами.

Если можно было бы заставить их это делать. Видно, отвращение к первосвященнику пересиливала в нем даже ненависть к Учителю. Я ждал, что будет дальше. Эксперт, проводивший экспертизу, явился в заседание, готов быть допрошенным. Всевышний не может встать на сторону несправедливости. Мое перо само вывело это слово.

Когда я вижу детей, у меня перед глазами сразу встает Руфь. Ты меня, конечно, сейчас спросишь, почему же я до сих пор не отнес туда Руфь. Итак, Он раздвинул их, как мутную воду и прошел посередине.

Я тотчас же вспомнил об Иоанне. Как Иоанн. мышиная возня, полная дура, Дура, рот закрой. Напомнили про жену, маму с инвалидностью и сына. Оставшиеся на берегу махали нам руками и выкрикивали пожелания счастливого пути. Я поискал глазами Антипу.

А может, лучше притвориться больным. Я был весь мокрый, в состоянии отчаянного смятения. Как только дорога устремилась вниз, ветер стал стихать. Не могу Нет силы в ногах. Более того: чужих Он любит точно так же, как и своих близких: Мать, учеников, братьев, сестер Говоря «также» я имею в виду, что Он любит каждого такой огромной великой любовью, что в ней не может быть различий. Антипа сподобился устроить такое празднество, какого мы не видывали с той самой поры, как бесчинствовал еще его отец. Он хотел, чтобы я написал агаду о Нем.

Этого мужчины не любят. Мое стило беспомощно скользит по табличке. Или же. Неподалеку виднелся город. Она меняла любовников чаще, чем городские модницы меняют сандалии. Впрочем, я быстро убедился, что Он не ученик Гиллеля.

Не знаю, как это могло быть То же самое происходило с каждым последующим ломтем. «Здоровье и жизнь Руфи не интересовали Его. Она ест. Он хочет быть умнее Самого Учителя. Кто гонится за чудом, тот должен все поставить на карту. Иоанн что — то говорил, указывая на Него пальцем, но народ слушал достаточно равнодушно.

Тут я снова принялась кричать, так как мне показалось, что муж готов уступить и сейчас велит отдать Ей мою постель. Другие бегали по городу и сгоняли к крепости Антония тех, кто еще не успел там побывать. Я грешил, но я так давно уже страдаю. Помнишь, как Он боролся с Иаковом и будучи не в силах одолеть его, наконец, поразил в бедро. » — «Значит, ты считаешь, досточтимый равви, что Он боится человека. » — «Не говори так, это кощунство. Как раз там, где ей труднее всего появиться.

По их одежде было нетрудно догадаться, что это старейшины здешней синагоги. Он холост и проживает со своей сестрой Марфой, тоже незамужней. Я готов сто раз уступить, только чтобы не нажить себе врагов. Я же стараюсь исполнять его как можно лучше. Фарисеи и священники что — то замышляют.

Нет, я не говорил этого. Но Иаков — то, по крайней мере, спал вблизи от Него. Дыхание людей стало громче. Я пришел в последний момент, как в Его притче запоздавший работник в виноградник.

Иногда сквозь листву виднелась верхушка горы Ермон, на которой все еще лежал снег. Руфь. Я понимал их нерешительность. Оскорбленные саддукеи порвали с Пилатом всякие отношения.

Не успела я войти, как услыхала детский плач. Я уверен, что не ошибаюсь: это лицо нельзя забыть. Эти амхаарцы чувствуют себя в своей тарелке только находясь в стаде. Я никогда на это не соглашусь. Уходи— И говорящий смиренно поклонился. Не сделай она этого, толпа могла бы ее осквернить: сотни рук потянулись к ней. Меня переполняли все более мрачные предчувствия.

Низменную жизнь среди скверных людей. Но мы не упрекаем Тебя за это, Господин. Должно быть, Он тотчас же ушел из города, так как больше Его не видели. Потом идет Филипп, туповатый на вид парень, который поочередно чему — нибудь то удивляется, то огорчается когда Учителю случается справиться с каким — либо затруднением, он проявляет бурную радость: хлопает в ладоши издает восклицания, поет. Но, признаться, мы давно с этим свыклись.

Следует вызвать людей, чтобы они с помощью камней изгнали прокаженного обратно в пустыню. Я машинально глянул вверх: клочья пены были подобны снегу на качающихся горных вершинах. Пару дней назад Он шел, окруженный несметной толпой народа. Мне по — прежнему кажется, что Он требует слишком многого. А ведь на самом деле Он молодой мужчина в расцвете сил и здоровья. «Что Он говорил. Веселье с каждым днем набирало размах.

Я сам был тем домом — и это через мое растерзанное тело Он вершил Свою волю. Да только все остается по — прежнему: небольшое улучшение — и новый всплеск болезни.

На одной из скамей, подперев лицо руками, задумчиво сидел Галилеянин. Она живет только для других. Дождь продолжал висеть в воздухе, но так и не пошел. Если бы Он хотел похвалить меня за разумно высказанную мысль, Он бы сделал это иначе. —Мир тебе, друг, — произнес Он и, распахнув объятия, прижал меня к Себе. «Наконец — то, — сразу подумал я, — и тебя постигло наказание. «Не думаю, чтобы дело обстояло до такой степени плохо, — уверял меня Лука, — конечно, она очень слаба, но» Я жадно ухватился за эти слова.

Это испортило ему настроение на годы вперед. Но точно так же он ненавидит и бедняков себе под стать. Так же, как Его поступки. —Чего же Ты хочешь. Недавно Он сказал про себя, что Он — Начало. Я не имею ничего против Лазаря и не желаю ему зла.

Он никогда еще так с нами не говорил. Вот увидите, что отдаст. Он позволил Руфи умереть. Волна ударила в корму лодки и чуть не перевернула ее вверх дном. Учитель перестал следить за ними только тогда, когда они скрылись из виду.

Я оперлась о скалу. Только покинь нас. Я уверен в том, что Он, наконец, понял, что проиграл и убежал испугавшись грозящей Ему опасности. У нас поговаривают, что я — лучший сочинитель агад. Кто — то рядом с тобой кричит. Досталось даже нескольким фарисеям.

Но муж, пожав плечами, задумчиво почесал в затылке. Прижав к груди дрожащий подбородок, она все ниже и ниже опускала голову. Никогда прежде я не поддавался искушению думать, что самоубийство может быть спасением. Потеряйся он — никто и не заметит пропажи.

За всем этим скрывается какая — то огромная, непонятная для меня тайна. Так обычно и происходит. «Вот момент, — подумалось мне, — которого я так давно ждал» Мы были одни, вдали от людей, наедине с огромным небом, распростертым над нами и озером, лежащим внизу. На торжество прибыл и ожидаемый Понтий Пилат.

Поначалу сил у меня было в избытке. Он сказал: «Я даю тебе твой крест» Моя ладонь прибита к агаде о Нем, как ладонь осужденного — к кресту. — возможно, ждет сейчас настоящий крест До чего же чудовищна эта казнь. Его чудеса предназначены для чужих.

Ты ведь знаешь, равви, что когда Он ест хлеб, Он всегда делится с ближними. Холод пробирал меня до мозга костей и с каждым шагом мне становилось все холоднее.

Мы повернулись в указанном направлении и одновременно послышался дикий, устрашающий рев. Что, впрочем, я от этого выиграю. Мне казалось, что за это время я разгадал Его.

Предпочитаю действовать не торопясь, соблюдая меру и не теряя рассудка. Он улыбался и ничем не выдавал своего горя. Иуда уводил нас все дальше, ловко и проворно, как крыса, шныряя среди развалин. Ветра не было и парус безжизненно обвис. Имя такое же дерзкое, как Его речи.

—Ты спрашиваешь, равви, об этой девушке из Магдалы, о сестре Лазаря. Люди утверждают, что им не приходилось слышать, чтобы кто — нибудь так говорил. Но вот в дверях появился Агир и кивнул мне головой. Пусть так. Она как бы приняла на себя все неистовство их вожделения, любви и ненависти. Учителя проняли эти крики. Вы кричите: «Чужих лечил, покажи теперь, как умеешь лечить своих.

верни мне Руфь. » Я стоял и без конца повторял эти слова: «Верни мне Руфь. Или это попросту полубессознательные слова повергнутого в отчаяние человека. Это было последнее чудо, которое Он совершил. Его речи всякий понимает по — своему. Однако довольно. Она тает, как сон, который на утро испаряется из памяти.

Потом он поднялся, выпрямился и только тогда я увидел его еще молодое, охваченное радостью лицо. Андрей пробурчал: «У маленького Марка в корзине есть пять лепешек и две рыбы Но этого даже на нас не хватит» Словно не слыша этих слов, Он распорядился: «Скажите людям, чтобы рассаживались по пятьдесят человек, чтобы легче было раздавать» Тут я решил вмешаться, будучи уверен, что это плохо кончится: «Равви, — прервал я Его, — пусть люди расходятся. Несметные толпы тянутся к нему. При виде меня Она испугалась: наверное, решила, что я пришла выгнать их из пещеры.

Сейчас там соберется весь Синедрион. Они хотят знать сразу все. Не успели мы выйти из города, как Учитель снова начал учить. Твоего Сашу вся Тула знает, как афериста и мошенника, а взяточник он ещё Тот.

В том, что не приобщила к материалам дела доказательства мужа. Она не смотрела на Учителя. Ясное дело, она выбирала только самых богатых. Тропинка вела в глубь черного оврага.

Он прекрасно знал, что на том пустыре, где мы находились, не было ни лавок, ни базара. Это напоминало минуты, предшествующие первым ударам молнии в нависшем почерневшем небо. Я последовал твоему совету. Он воображает, что правда должна восторжествовать только потому, что она правда.

Едва выйдя за городские ворота, мы тут же смешались с толпой людей. Миновав озеро Мером, мы вышли в болотистую долину. Впрочем, ты меня знаешь. Со дна ущелья небо казалось не таким высоким, как обычно, а напоминало плоский свод Храма. Но это не была похвала.

Повсеместно горели костры: на них приготовляли пищу. Суд даже в руки не берет. Поначалу не обращаешь на это внимания. Тебя, возможно, удивляет, что сразу после родов Она могла уже встать и двигаться. Подняв глаза к небу, Он зашептал свою короткую молитву.

Каков Он из себя. Может быть вот таким образом я так бесконечно любил Руфь. Я неотрывно наблюдал за Ним: Он выглядел неспокойным и очень печальным Кто в этом виноват. » — Он закусил губу. Что с того, что собирают подати на Храм, если сами амхаарцы злы и переполнены ненавистью.

И в то же время ты знаешь, что то, что ты стараешься заглушить и есть самое важное в твоей жизни и ты все готов отдать — так тебе по крайней мере кажется — чтобы снова его услышать. Мы спустились вниз на каменистое побережье и отвязали лодку. Ионафан также принимал в этом участие.

Она не умерла, когда эпидемии косили вокруг сотни, тысячи людей. Я напевала Ему песни, которые обычно пела Иуде. Утро выдалось серое и ветреное, даже в доме слышался свист ветра.

Правда, мне не довелось пережить и тех упоительных галилейских дней. А солдаты догоняли их и продолжали избивать, ломая концы дубин о головы бежавших. Пять лепешек на такую ораву — это ничто Ты раздразнишь их обещаниями, они будут над Тобой смеяться» Он решительно повторил: «Велите людям сесть». Итак, Иисус пошел в купальню. Проксен подошел к Антипе и протянул ему блюдо. К нему струился бесчисленный людской поток.

Смерив прокаженного взглядом, Он протянул руку и дотронулся до него. — Вера У меня в груди сделалось горячо, как от ножевого ранения. Оно одно было моим спасением. И этот, Иоанн, слишком суров ко мне А я хочу только покоя и немного счастья. Нас подхватило и вынесло на гребень волны, чтобы потом швырнуть с огромной высоты в черный ревущий водоворот.

Нет, я не прекратил борьбу, но у меня такое чувство, будто я совершил предательство. Чудеса и Царство Божие между ними существует какая — то связь.

Меня сопровождали двое слуг, вооруженные мечами и палками. Я даже не был уверен в том, что мы движемся. Этот человек меняется с молниеносной быстротой.

Город бурлит, как горшок с кипящей водой и находится в беспрестанном движении, как растревоженный муравейник. Он тяжело, с присвистом дышал. Его звали Гади. Наступит момент, когда все утихнет и тогда Ты сможешь вернуться. Из — под черных камней пробивалась зелень и пучки пурпурных цветов. —Ну, если вы настаиваете— Каиафа развел руками: уступать ему явно не хотелось.

Что за охота таскаться за человеком, слова которого, словно камни: «Подставь другую щеку Люби врагов твоих» Любить. Учитель учащенно дышал сквозь приоткрытые губы. Я подчиненная Александра Михайловича по Щекино. Во мне живет некое повеление — писать дальше. Он как раз возлежал за столом, когда вдруг в дом ворвалась эта Мария. Чего вам собирать.

Утром, когда мы подплывали к берегу, перед нами предстало крутое побережье. В этом лице нет ничего, что было бы «слишком» — ни слишком много, ни слишком мало. Казалась, что невидимая сила вмяла нас в самое дно. Он шел впереди, опустив голову и сгорбившись, печальный и молчаливый. Однако перед тем, как отбыть, Он сотворил такое, о чем до сих пор говорит весь город. Справедливость знает свою меру.

Что поделаешь. Ноги у меня закоченели еще до того, как я добрался до дворца. Но что же тогда важно в сравнении с этим. Позволительно давать голодным хлеб, но не вино. Лишь небольшая кучка народа осталась стоять около Учителя. Я чувствовал на своем лице его горячее дыхание.

У Него был взгляд, который я называю «холодным», но в нем сквозило и удивление. Истинная справедливость — одна, в то время как милосердие неизмеримо и безгранично. Она была самой прекрасной куртизанкой во всей Иудее.

Мне не пришлось его уговаривать: не дожидаясь дальнейших вопросов, он стал рассказывать. В руке он держал знак своей власти: жезл из виноградной лозы. Я бы тогда оказался в положении пловца, тонущего у самого берега Нет, нужно идти. Что лучше: знать, что мы ошиблись или считать, что сама вера иллюзорна. Мнение Симона перевесило. Шатаясь и размахивая руками, люди боролись с парусом.

Он всегда умеет затесаться в самую мерзкую, самую грязную, самую отталкивающую компанию. Саломея казалась мотыльком, порхающим между двумя цветками. Даже Марфа, обычно такая стойкая в самые трудные минуты, сейчас производила впечатление абсолютно сломленной. А Я не ищу для Себя славы Я ищу славы для Того, Кто Меня послал и всему научил. А Я пойду к Отцу» Тогда нам с Иоанном показалось, что мы Его поняли.

Теперь он будет искать поддержки у Иродиады. Горный склон над нами словно покрыла белая пелена снега: то были окружившие Его люди. Тотчас встал на ноги, закинул за плечи то, на чем лежал и пошел. Здесь этого ждали, а Он прошел равнодушно. — медленно переспросил Антипа, словно не веря своим ушам. Своим Он доверяет, но Храмовому окружению старается не вставать поперек дороги.

Но отец отвергнутой жены разгневался и велел послам сказать царю так: «Ты плохо поступил. Мы редко проводим больше одной ночи на одном месте. В самом деле, не понимаю, что Он за Человек. Кого только не было среди гостей.

А когда замечаешь это, то с силой сжимаешь губы и прилагаешь все усилия, чтобы вновь обрести свой прежний голос. Я начинаю рассуждать, как Иуда. Если раньше люди тянулись на Иордан, то теперь они тянутся за Пришельцем из Галилеи, который прибыл в город в обществе своих братьев и друзей. Об этом говорят все громче, служители синагог зачитывают обращение Великого Совета. Небольшие ломтики хлеба, оказываясь в руках людей, вновь становились целыми лепешками.

Я не буду больше пытаться описать Его. Люди злы, так как они не любят. Он наверняка знал о ее болезни. «Молитесь и бодрствуйте, — повторил Он несколько раз. — Дух бодр, но тело немощно. » И Он медленно, будто под Ним подгибались ноги, отошел от нас но недалеко — добросить камнем.

Ее длинные черные ресницы походили на звездные лучи. Только у Него их будто никогда и не было. Его жизнь буквально висела на волоске, а поступок римлянина спас ее. Я спустился вниз по скользким каменным ступеням.

Если народ выступит против, то Пилат деньги отдаст. Из самой гущи толпы, словно громыханье бубна, слышался голос Симона. Добрачинский «сам пережил личное горе – у него умер сын. Рядом с ней я в безопасности.

Мы приветствовали его вставанием и поклоном, а он благословил нас. Гости Антипы были утомлены: пир продолжался уже шесть дней подряд. Как и в те моменты, когда, уступая просьбам, Он исцелял и очищал людей, в глазах Его была печаль, а на лице — принужденность.

«Мой муж» — говорила другая, молодая, прекрасно сложенная амхаарка сухим бесцветным голосом, каким стараются справиться с горем. Никто не разговаривал и тишину нарушал только плеск весел. Впрочем, возможно, она так умна, что ведет сложную игру. Вместо этого я привел Его собственные слова. Человек бросился оземь и с минуту корчился в судорогах. Как найти разгадку.

В целом, как я уже писал тебе, это человек весьма смекалистый. Они все находились внизу, в комнате. Я не могу ее написать.

Последующие переписи, как известно, уже вызывали бунты и даже приводили к кровопролитию. Ох, как же Он немилосерден к своим. И смеется. » Так же стремительно женщина вернулась обратно в дом.

Гребцы опустили весла некоторые из них унесло в море. Так основательно нельзя его изменить ни угрозами, ни призывами. Пусть защитит Его сила Всевышнего, раз уж я сам ничего не могу для Него сделать. Ее потребность служить другим безгранична.

Сияющие, воодушевленные победой ученики не отступали от Него ни на шаг. «Унеси это» — произносит она, вытягивается, легким кивком головы делает мне знак, чтобы я ушел и закрывает глаза. Как я писал тебе, уже многие годы он приезжает в Иерусалим только во время Праздников. Эта мысль непрестанно, как сверло, прокручивается у меня в голове. Мне удалось залучить его в сторонку. У меня тоже разъедало глаза и голова болела так, словно мне лоб стянули веревкой.

Ты стискиваешь зубы, выжидая, когда она уйдет, а она не уходит. За этими словами скрывается бездна. В углу Ее муж разжег костер, но так как не было никакого сквозняка, вся пещера наполнилась тяжелым едким дымом. Вот таким образом мы поклонились ему первые, хотя никто из нас его не выносит. Черная вода казалась густой.

В них описываются все перипетии евангельской истории, в которых он участвовал. Если бы ты видел, как Он, слушая, склоняет голову к людям и блеск солнца отражается в Его волосах цвета старого потемневшего золота, если бы ты видел Его глубокие, светящиеся состраданием глаза. Наступила тишина, которую пронзил отчаянный женский крик. Пока я сам Его не услышал, я не смог бы тебе ответить.

Ему ведь давали деньги. У всех на этом свете есть хоть какое — нибудь утешение. Но Учитель даже не присел. Можно подумать, он завидует своим ученикам, которые пошли за Учителем из Назарета. Я ощущаю ее болезнь как горб, к которому начинаю привыкать. Но в этот момент нас швырнуло наверх и снова бросило вниз.

Множество рук начало хлопать в такт музыке. Вокруг было белым — бело. Я перевел взгляд на Марфу. Следует ли это расценивать как похвалу. В таких случаях Всевышний говорит даже устами грешника. Под вечер мы собрались на берегу. Зато мой муж прохаживался среди гостей очень довольный, слушал их рассказы, позволял угощать себя вином.

Но как же страстно мне хотелось, чтобы он выздоровел сам, без помощи Учителя. Его никогда не хватит на смелый поступок. Иду. Похоже, что в эти последние дни Он за считанные часы переживает годы.

«Чего тебе надо в такое время. » — «Первосвященник велел тебе передать, равви, чтобы ты не мешкая шел во дворец. Медленно, будто из любопытства, повернулась она на пальцах, оглядывая залу. Он поспешно вывел нас через Гишалу в окрестности Тира, где живут одни язычники. Все мы знали и про спонсорство и про бизнес.

Ветер дул со всех сторон, загоняя в узкие улочки клубы назойливой пыли. Кто — то вспомнил об этих событиях и, естественно, тут же послышались причитания и жалобы. Было видно, что один другому стремится продемонстрировать, что встречается исключительно по своей доброй воле, но, однако, осознает, что другому это приказал сделать Вителлий.

Никодим, член верховного совета старейшин в Израиле, был тайным учеником Иисуса. Но, может, старые мехи и вправду означают Тору. Когда я был ребенком, я так же боялся белого плаща, висевшего в темном углу комнаты.

Я слышал, что он с трудом волочит ноги и ступает тяжело, будто пьяный. Покорение «без боя» было ему неинтересно и скучно. Андрей, Иаков и Иоанн взялись за весла. Я повстречал двух молодых людей из Переи, перешедших брод около Вифавары. Эта женщина, несмотря на свой возраст, умеет пленять мужчин.

А Этого обрек на смерть. Даже если ты фарисей, тебе все равно далеко до заветной ступени. Не могу даже подумать о том, что это могло бы случиться со мной. Я пришел к Иоанну не за очищением, а за здоровьем для Руфи.

Он знает тут каждый закоулок. Бесконечная череда приливов вспыхивающей надежды и отливов энергии и воли к борьбе. Иначе я не умею этого выразить. На лбу у пришедших были филактерии и вообще они выглядели людьми набожными и почтенными.

Мы затерялись среди гоев, как иголка в стоге сена. — заметил равви. — Случается, что Он и праведника пронзает своими стрелами» — «Но зачем. » — «Он поступает так, когда человек чересчур возвеличивается. Он отер губы внешней стороной ладони и продолжал смотреть на женщину. И глаза, переливающиеся всеми оттенками участия и сострадания. Он столько раз доказывал Свою несравненную доброту.

А ведь на самом деле в каждом из нас разве нет. До меня снова донесся человеческий голос, относимый ветром: «Выливайте воду. Нужно быть мужественным. Я страшно устала, просто валилась с ног от усталости. В каком лихорадочном состоянии должен находиться его рассудок. Я достиг самой высокой точки дороги.

Он приветствовал меня с преувеличенной сердечностью, явно отдающей фальшью. Ночь подходила к концу и таяла в молочных испарениях. Прошло несколько дней.

Римляне считают это место своего рода ссылкой. Она не могла бы сделать выбор так решительно, как ее сестра. Собравшихся охватил ужас. Я не испытывала к Ней ни капли жалости и стояла сжав кулаки. И все было бы хорошо, если бы не его ненасытная жадность.

С трудом передвигая ноги, мы тащились по мосту. Зрелище болезни даже сильнее побуждает к раздумьям, чем зрелище смерти. Мать наклонилась над девочкой и с минуту что — то тихо ей говорила. Симон буркнул, что раз Учитель нуждается в нас, то больше спать нельзя. Закон запрещает» — «Не знаю, равви, не мое дело разбираться в Законе.

Почему Он так никем и не стал. Для меня Он действительно стал началом, вот только началом чего. А другой человек – психически нездоровая женщина – всё потеряла.

Гнева, но не злобы. Люди, окружавшие Учителя инстинктивно отпрянули назад. Что с того, что кесарь присылает в Храм пожертвования, если римские солдаты нас ненавидят. Двести денариев.

Они называют Его пророком, хотя Он ничего не предсказывает. Высокое звание как бы временно заслоняет всю гнусность сына Ветуса. Если я, фарисей, только «близок», то что говорить об этих крикливых амхаарцах, которые Его окружают. Волей — неволей ты тоже начинаешь кричать. Я думаю, так и было.

Суд только лигитимизирует решение кого то не видимого. Марфа некрасива. Они: Между нами никакой переписки не существовало. К ней тоже ходят какие — то фарисеи и что — то болтают о духах.

Свиньи больше не рылись в земле, они носились по кругу, дико визжа и вытягивая вверх рыла. Прокаженный вошел в город. О нем все чаще говорят, что он пророк. Я его знаю. Может быть, Он даже плакал о ней, как Он плакал над гробом Лазаря.

Никто не промолвил ни слова, в зале повисло глухое молчание. «Приветствую вас. » — Пилат небрежно махнул мне рукой. Она жива, слышишь, Юстус, жива.

Я судорожно припал к мокрым доскам. Я так не могу. Вдруг из тьмы из — под носа лодки вырвался столб воды и захлестнул нас. Над горами взошло солнце и левиты затрубили в свои трубы. Среди воя ветра лишь изредка слышались выкрики Симона да пыхтенье гребущих.

В том, что нарушила правовые принципы равноправия сторон. Я вдыхаю аромат первых цветов, но стоит мне только на минуту отдаться этому наслаждению, меня словно ударяет в грудь: «Ты здесь, а там Руфь» Радость гаснет, как задутый светильник. Его выразительность несводима к чему — то простому, что можно охватить единым взглядом. Но ее болезнь все перевернула в моей жизни. Вот таким образом я даю тебе сегодня новое имя: с этих пор ты будешь называться Петром (Кифой), что означает — скала.

Однако должен признаться, что я никогда не слышал, чтобы кто — нибудь говорил так, как Он. Но что он может иметь против нас. Напротив. Другой Человек затмил его славу. Всю власть Отец отдал Сыну, дабы все чтили Сына, как чтут Отца. Почему вы усомнились.

Завидев нас, он осадил коня и соскочил на землю. Неожиданно в моей памяти всплыли Его слова, Его горестный предостерегающий крик: «Блудницы опередят вас на пути в Царство» Я посмотрел на Марию так, словно увидел ее впервые. А так ты к одному беззаконию прибавляешь другое.

В висках у меня шумело. Если бы их можно было этому научить. Эти скалы, несомненно, хранят следы дьявольских когтей.

В конце концов, надо быть кем — то Надо до дна испить свою чашу. Это как бы образец человеческого лица, такими должны быть человеческие лица. Не сумеет или не захочет. Осторожно пробуя веслом дно, мы втиснулись между камней. правда всегда нуждалась в помощи и всегда приходилось буквально навязывать ее людям. В Вифании живет семья, которая чрезвычайно охотно принимает Его у себя. Но она не хотела быть связанной никем, пусть даже самим царем. Тишина всполохнулась, как вспугнутая птица, уступив место бесчисленным звукам.

Младенец не переставая плакал. Над его стенами нависает тень горы Нево. Остальное было бы не так важно.

Потом Он вошел в дом, откуда раздавался душераздирающий плач дудок. Тогда всем станет ясно, что Учитель пришел от Него. Все торговцы в пределах Храма платят ему проценты со своего оборота. Он недавно прибыл в Иерусалим и теперь рыщет по городу и к чему — то принюхивается. Мы свернули влево, чтобы добраться до моста через реку, так как этот сотник жил в Юлии.

Что мы им дадим. Больная женщина осталась без жилья и, оказывается, она "неосновательно обогатилась". Я тоже буду молиться.

Мои агады расходятся среди хаверов, а те, в свою очередь, передают их другим. Только бы пережить эту ночь. Люди оскорбились.

Как будто все мы не вышли из лона женщины. Он там. » — «Там, там. » — кричали в ответ. Неужели снова заснул. Слова Иоанна пронизаны тоской, в нем самом словно образовалась пустота, но нет и следа бунта. Тот, будучи истинным фарисеем, учил прежде всего с помощью толкования Священного Писания. Учитель сотворил множество чудес, учил их и наконец, накормил таким же чудесным образом.

Меня охватывал все больший ужас. Сердце у меня замерло. Внизу поблескивало ожившее изумрудное озеро. Я заметил, что стражники перешептываются и оглядываются по сторонам. Надо признать, что по отношению к нам он вел себя менее бесцеремонно.

Кое — кто еще переходил брод, однако большинство прибывших располагалось на ночлег. Только опять — таки слово «слишком» здесь неприменимо. Осел пошел медленнее, с осторожностью переставляя ноги.

А я не хочу этого, не хочу. На траве поблескивал иней. Линии ее тела сохранили великолепную стройность: она выглядит чуть ли не девушкой. Не могу.

Я предчувствую, что охотней всего он направил бы силу Учителя по пути мщения. Ничего подобного. Громогласного рыбака зовут Симон сын Ионы. Мы снова тронулись в путь.

Если бы она была убеждена в том, что нужна на этом свете только в качестве кухарки, то она уже до конца своих дней не отошла бы от печки. Разве не долг Его, обладающего таким великим даром искать наиболее достойных. Но они только понимающе кивнули друг другу — и вышли. С ним его брат Андрей.

«Вы спите, — сказал Он, — а Я немного отойду». Самое главное, что Сам Он тоже это чувствует. Я начинаю подозревать, что саддукеи держат его в руках гораздо крепче, чем мне казалось. Я остановился, чтобы произнести молитву.

Все против всех. Вести о чудесах стекаются в Иерусалим широким потоком. —Вы ждете от меня чуда. Как и все простолюдины, они радуются приближающимся Праздникам и предстоящему отдыху. А так виновного просто назначают, а истинно виновные уходят от ответственности или отделываются малым (дело Сердюкова-Васильевой).

Еще за минуту до этого Он выглядел спокойным, но сейчас это спокойствие лопнуло, как мыльный пузырь. Но тут Он позвал меня, Иоанна и Симона: «Пойдемте со Мной». Он и раньше жил не настоящим, а лишь озаряющими его видениями. Я встретила их, когда выходила из пещеры. Агада о Нем стала бы всеобщим оскорблением.

Мне пришлось встать до рассвета, так как я решил выйти из дому рано утром. Этот человек воспринял слово как действие. Учитель по — прежнему сидел на корточках, водя пальцем по плите. Потом вдруг все стадо, как стремительная лавина грязи, рванулось через поле к морю.

До города я доплелся усталый, замерзший и голодный. Был среди них и Фома с гладко прилизанными волосами. Это знак того, что ты должен Ему поверить» В самом деле, разве есть люди, которым не нужен такой знак, которые бы поверили Всевышнему без засвидетельствования чуда. Странно, не правда ли. Это стало началом чего — то нового. Этот глупец заточил его в тюрьму, но по — прежнему продолжает бояться его. И надо всем этим рыжим хамсином нависает тень далекого кесаря, сумасбродного и жестокого.

А что Он сделал для тех, которые не попались Ему навстречу. А вот послушай нечто еще более поразительное. Мы никак не можем на них воздействовать, зато вы имеете на них влияние.

Я процедила сквозь зубы: «Надо было их выгнать. Люди требуют от Него чудес, словно хотят взять взаймы, зная, что не вернут долг. И потом это «не говори никому», словно Он хотел сказать: «Это мелочь, тут не о чем говорить».

Готовят заключение, заверяют, приезжают в судебное заседание для допроса. Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего Его. Лампы мигали, по зале пробегал легкий ветерок, разгоняя спертый воздух.

Посему слушайте. Он не взял его на Себя. Городок притаился между скал, как осужденный между двумя стражниками. Его можно обвинять в чем угодно, но только не в неискренности.

Несмотря на это, появление Иоанна обрадовало меня. Симон заскреб в затылке своей огромной ручищей. Иродиада любит меня и заботится обо мне. Он смешался с толпой и прежде чем кто — то успел бросить в Него камень, — исчез. На северных склонах гор лежали пласты снега из — под которых извилистыми черными ручьями стекали потоки воды, напоминая выползающих из гнезд змей.

На полпути мы увидели скачущего нам навстречу всадника. Лето в самом разгаре. Но это впечатление тут же рассеялось, едва он начал говорить. Можно было подумать, что Он старается сбить со следа воображаемых преследователей. Я поднял голову и увидел прямо перед собой равви Иоиля и Ионатана. Я только потому туда пошла, что не могла уснуть.

Ступени Храма, как обычно в дни Праздников, были облеплены торговцами. Впрочем, я был как помешанный: она все стояла у меня перед глазами такой, какой я увидел ее после своего возвращения: исхудавшей, беспомощной, неспособной даже перевернуться с боку на бок Помнишь, я как — то давно говорил тебе, что она явно стыдится своего тела, но сейчас я впервые заметил по ее отекшему лицу равнодушие ко всему. Но привычная ежедневная молитва замерла у меня на губах. Вот так и довелось мне увидеться с пророком из Вифавары (я мог бы это сделать и без помощи Антипы, так как зарешеченное окошко его тюрьмы выходило во двор и через него сын Захарии мог беседовать со своими учениками, учить и наставлять их).

Достаточно запустить руку в казну, а уж там золота хватит. Я вернулся в комнату внизу. Там есть все: и пейзаж и исторические подробности и попытка все это увидеть.

До меня донеслись слова прокуратора: «И что же ты подумала, моя красавица. » Ответа я не расслышал, а видел только, как Иродиада провела пальцем по гладкой щеке римлянина. «Любопытно, любопытно. На нем была короткая солдатская туника и тяжелый пояс с пристегнутым к нему мечом.

Знали, что эти Рома с Юрой помощники Александра Михайловича. «Это Гергеса», — сказал Иаков, который лучше всех знал окрестные места. Он шел сгорбившись, словно под тяжестью тяжелого бремени. не могу. Эта мысль возникла у меня сегодня и, признаться, она меня тревожит.

Мне Он не помог. Исцели меня. Молчала бы.

Знаешь, что Он ей ответил: «Все это Я возьму и тебя тоже А вы — идите прочь. » Злые духи вышли из нее со свистом, как выходит воздух из проколотого пузыря. Первые ряды достигли обрыва и на полном ходу бросились в воду. Если же говорить о самой присяге, то не в ней было дело, а в программе. Я несу покаяние за грехи всего Израиля. Если бы не я, он в конце концов позволил бы им примоститься в каком — нибудь уголке.

Впрочем, в Риме любой трибун воображает, что станет кесарем. Из отверстия пещеры пробивался слабый свет. Ты спрашиваешь, а что же врачи Они ничем не могут помочь.

В Александрии и Антиохии, кажется, дело дошло даже до крупных потасовок. Я так замерз, что перестал ощущать пальцы на ногах. Как Моисей, ударяющий посохом о скалу. Уже было за полдень, несколько раз принимался идти дождь, однако народ не расходился.

Произошло это у моря, недалеко от Вифсаиды. Добро не может само себя защитить. Как точно исполняются все Его слова. Но как будешь думать о взаимоотношениях Закона и народа, когда в доме такое несчастье. «Спасибо тебе, — шептала Она, — Он тебе отплатит» Я подумала, что Она говорит о муже, который продолжал биться над тем, чтобы поддерживать огонь. Один из этих людей – мой брат – не смог это пережить и покончил с собой.

Я этим не просто удивлен, но изумлен и испуган. Проксен поклонился и вышел. В Великом Совете и в Синедрионе о галилейском Пророке говорят с презрением. И снова случится чудо, только теперь его увидят все. Но у Симона лицо тупое и бессмысленное, а у Марии, напротив, несказанно прекрасное. Но в первый раз никому и в голову не пришло бунтовать. Может, просил Всевышнего вернуть Ему утраченную силу.

Не поможет ни «соломонов корень», ни самые сильные заклятья. А Он опустился на скамью, съежился и снова застыл в неподвижности. Я все время повторяю псалом: «Ты мое прибежище и твердыня, Ты укрываешь меня под сенью крыл Твоих При тебе не боюсь ни ночного страха, ни вражеской стрелы, летящей во тьме, ни заразы, поражающей днем» Я закрываю глаза и со всей убежденностью, на которую только способен, повторяю: «Верую, верую, верую, только сделай так, чтобы когда я открыл глаза, ей стало лучше» Я уже не прошу: «Пусть она выздоровеет» Я молю только о том, чтобы было, как раньше Но вот я открываю глаза — и никакой перемены. Некомпетентность судей зашкаливает. Его босые стопы четко выделялись на черном покрытии. Страшное слово, одно лишь звучание которого повергает в дрожь. И потому не вылечил Руфь.

Насколько она привлекательна, показывает то, что этот роман был переведен на все европейские языки и до сих пор переиздается, до сих пор пользуется популярностью, хотя его автор не первоклассный мастер. Как часто Он молился. А у нас, как всегда, не было ни единого ассария.

Я вышел на крышу. Мне послышалось, что рядом со мной кто — то испуганно шепчет. Но Он больше ничего не писал. Я больше не кричал и не ругался, а наоборот впал в мрачную задумчивость. Пророк вернулся в свою Галилею.

О, Адонаи. Мужчина шел рядом, с пугливой надеждой вглядываясь в лицо моего мужа. Еще минуту назад волны закрывали от нас звезды. Теперь я это понимаю со всей очевидностью. Говоря о Себе, Он называет себя странно: Сын Человеческий.

Еще есть Нафанаил, родом из Каны, считающий себя неизвестно почему умнее всех, — этакий деревенский спесивец. Он должен был бы презирать их. Щеки его побледнели, он возбужденно дышал, губы скривила гримаса жестокости. Для Него «исполнить закон» — означает найти в нем какой — то таинственный внутренний смысл. Собравшись в Храме, мы ждали, пока прокуратор уступит.

Отдай казну Храма. » Наши хаверы блестяще сумели все организовать. Мы ходим по галилейским дорогам, не обращая внимания на то, что уже стало жарко. Я положила Его в ясли. Животное остановилось. Я выходил из себя: «Свиньи, покорные овцы, глупцы. От этой гонки я уже не чувствовал под собой ног, Его страх стал передаваться и мне.

Женщина была беременна. Криками толпы руководила группа молодых фарисеев. Но это был крик. Кроме того, в Малом Синедрионе этот вопрос обсуждался весь вчерашний день.

Никто из вас не хочет подчиняться ему. С далекого берега прямо на нас надвигались вскипающие пеной валы воды. Само задержание произошло около 16 час. Дорога медленно поднималась в гору, ветер хлестал прямо в лицо тысячью обледенелых капель.

—Они не будут дожидаться окончания Праздников. Я совсем забыл, что пророк находится тут же в подземелье, прямо под дворцом и пиршественное веселье гремит непосредственно над его головой. Она стояла, закусив губы и было видно, что Ее час приближается. Вот таким образом мне пришло в голову встретиться с Ним тайно, под покровом ночи. Сам Он долгие часы проводил на склоне горы: молился. Я только что вернулся из Махерона.

Я снова погладил бороду: этот жест помогал мне думать. Отчуждение между ним и Пилатом так и не сгладилось. У «милосердия» такой меры нет. Проблема состояла только в том, что неизвестно, где Его искать.

Сдается мне, что я вижу скрывающуюся здесь ловушку: человек вновь обрел здоровье для того, чтобы убедиться что Господь милосерд он убедился — и что дальше. Мерзкая. Он не может простить себе, что заснул. Шотех. » Вдруг Он повернулся к нам и сказал шепотом, который показался мне криком: «Идемте. » И мы немедленно покинули Капернаум, не говоря никому, куда и зачем идем. Я знаю об этом, так как Иосиф торгует с ним от имени Синедриона.

Я Ему сказал тогда: чего — то мне не хватает. Меня охватило беспокойство: я припомнил угрозы равви Ионафана. Надо изменить способ мышления и восприятия мира, надо научится называть разумным то, что нам обычно представляется безумием. Я тебе дам ключи от этого Царства Небесного, чтобы ты мог ими все открыть и все запереть.

За ними спешили остальные. Когда Он медленно поднял голову, Его лицо снова было светлым и добрым. Он решил переночевать в саду, на Масличной горе. Пройдя мимо них, Он обернулся. Они наскочили на меня с двух сторон. Торговля у него шла плохо, впрочем, кто на Везефе в состоянии конкурировать с левитами, которые пускают в оборот золото Ханана и его сыновей.

Возвращаюсь к пророку из Галилеи. Каждый из гостей и хозяев стремился им услужить и выразить свое величайшее почтение. Даже по Ней видно, что Он — певец, облекающий свою мысль в форму, цвет и запах. Он знал час ее агонии.

Он уже погиб. Мной владела только одна мечта — быстрее оказаться у огня. Красиво здесь.

Я был заинтригован услышанным и не знал, что об этом и думать. «Давайте вернемся. » — настаивал я, чувствуя, что такой момент может никогда больше не повториться. Но человек не может сбросить кожу, подобно змее человек обречен оставаться собой. Я ничего не могу творить Сам от Себя. Но долго ли продлится это относительное затишье.

Волны ударяли о лодку, словно выскакивающие из воды камни. Мы проиграли. Он задел их за живое.

Это благодаря ему саддукеи укрепили свое влияние, хоть их все и ненавидят. Исцеления, которые Он ежедневно совершает в таком количестве и есть наглядная демонстрация Его правды. Я заволновался, так как мне показалось, что они собираются схватить Его. Сам не знаю, когда и как.

Я всегда мог ожидать, что мне поднесут яд. Глупцы. В тени раскидистых дубов паслось огромное стадо свиней. Но по отношению к Учителю он испытывает смесь страха и удивления. У этих благочестивых людей еще есть сестра, славящаяся отнюдь не своими добродетелями.

Александр Михайлович порядочный и правильный человек. И про спонсорскую – тоже табу, но это нечестно. Когда я перешел Иордан, мне вдруг показалось, что я слышу гром.

Повсюду война, кровь и убийства, а еще так недавно римские писаки возвещали наступление «золотой эры» и «вечного мира». Его появление всегда предвещает кровавые события. Если с Ним пытаются спорить, Он тотчас вспыхивает и мечет словами, будто молниями. Он ведь читал отчаяние в моих глазах. Самое сильное искушение не сделает Его тираном. Покайтесь.

Он не понимает, что тебя никто не будет любить, если ты урод, нищий, лохмотник. Не богато, но и не голодала. Становится все суше. Не отрывая головы от постели, она лишь слегка махнула мне рукой.

Впрочем, смерть пугала нас в ту минуту меньше, чем это привидение. В том, что судья была уполномочена свершить правосудие, но ничего не сделала. «Возьми Мой крест, а Я возьму твой. » Он ведь ни словом не упомянул о Руфи, это только я так решил, что мой крест — это ее болезнь, а Его — неприятности со священниками. Как сделать так, чтобы верить Ему еще больше.

Он стоял в темноте, как белая языческая статуя. Удивительно. «Что у вас есть, чтобы дать людям. » — можно было подумать, что Он над нами смеется. Пусть же Он скажет. Он кинулся к Учителю с явным намерением наброситься на Него, но в тот же миг отскочил, словно его ударили и нырнул в толпу собирать рассыпанные монеты. В нынешнем положении Татьяна уже не верит в любовь Евгения.

Если бы я умел быть таким же свободным, как они. Вот таким образом больше он с нами не воюет. Я впервые видел его так близко и даже разговаривал с ним.

Тебе грозит опасность. Уже много лет не было пророка на земле иудейской. Теперь и гости повставали с мест и окружили танцующую девочку.

Только как к Нему подступиться. Каиафа и его сыновья дотошно проверяют, не обсчитывают ли их те, с кем они имеют дело. Я не люблю Каиафу. Ты должен уехать как можно дальше. В этой толпе возбужденных людей тетрарх и его жена являли собой воплощенную чувственность. Не слушай мать. И я снова куда — то побежала, так как на сей раз понадобилось ведро для верблюда.

А они не бывают виноваты никогда. Ловким движением она открутила головку и вся комната наполнилась дурманящим запахом. По небу двигались серые облака, чем — то напоминавшие груды грязного белья.

Спаси. Я пригласил его сесть и велел принести хлеб, фрукты, мед, вино. Постепенно плач Малыша стал переходить во всхлипывание, а это означало, что Он засыпает. Глаза Антипы сверкали, а руки гневно сжимали тяжелый кубок. Человек приближался и топот становился все оглушительнее. Пилоны Храма, еще удлиненные своей собственной тенью, четко вырисовывались на фоне пламенеющего неба подобно колоссальной ступенчатой пирамиде, повернутой к нам лицом, от чего сам Храм казался еще более великолепным и огромным.

Она с воплем бросилась Ему в ноги: «Спаси меня. Завидев это, пришельцев тотчас пустили и освободили для них лучшие места у огня. Мне показалось, что Он охвачен страхом и отчаянием. Окончательно очарованный ею, он собрался усесться тут же на ее ложе. Он тогда сказал: «Ты близок к Царству» И я сразу почувствовал, что Он тем самым как бы обрек меня на выполнение некой задачи. Он тогда захотел, чтобы это сделал именно я. Что, видимо и подразумевалось под «Его крестом». Кажется, кричал Симон: «Выливайте воду. » Держась одной рукой за скамью, я присел на корточки, чтобы проверить дно: там было полно воды.

Она плохо поет и не заботится о моей радости. Можно сто раз повторять: «Никому не рассказывай», но катящиеся камни говорят сами за себя. Не каждая болезнь кончается смертью, не каждый больной обречен умереть. И добродетель не всегда далеко отстоит от этой грани. Я вспомнила, как мне было тяжко, когда я сама рожала.

Татьяна дорожит своей добродетелью, которая так важна в обществе. О чем Он говорит. Я поднял на Него глаза. «Да, кстати, — вдруг сказал он, словно вспомнив о чем — то, — Когда вы привезете мне деньги. » — «Мы их как раз собираем», — ответил Ионафан, кланяясь. Потом мы услышали шаги. Конь пошел под гору, всадник еще раз обернулся и поднял руку. Но мне Он велел написать агаду о Себе. Вот и я Может, вот таким образом мне так близка судьба Иоанна и так понятны тернии, сквозь которые он проходит. — закричали и остальные.

Крик снова овладевает тобой. Довольно. Ветер завывал в пустынных улицах, как бездомный, обезумевший от голода пес. Как он, должно быть, тоскует по утраченной свободе.

Но я могу на него ответить. Впрочем, два этих обстоятельства имеют общий корень. Я просто плакала от отчаяния. В любом другом лице существует какая — то преобладающая черта. Может, резкие порывы ветра остудили пыл богомольцев. Или закрыть глаза и забыть обо всем Но что толку закрывать глаза.

Он вздохнул. Остановившись около виноградной лозы, Он указал на нее и сказал: «Мы, как этот куст: Я — ствол, а вы — ветви» И снова повторил, чтобы мы любили друг друга. Поручив дела своему доверенному Саркусу, сам он засел в Кесарии. Ты либо дура либо дел своего мужа не знала.

Над нами раскинулись арки водопровода. В темноте казалось, что дома и домишки громоздятся один над другим, напоминая силуэты людей, взбирающихся на гору по трупам товарищей. — кричал я в невидимые лица, скрытые покровом ночи. — Псы с поджатыми хвостами. То же самое было с рыбой.

Порой ее можно обнаружить у самого края. Неизвестно, чем она была больше напугана: своим позором или угрозой смерти.

Поначалу отец Маргалоса (так звали теперешнего хозяина) не хотел даже пустить их вовнутрь. Он по — прежнему сидел на своем троне, но я видел, что он внимательно наблюдает за поведением Пилата. Когда творю суд, сужу волей пославшего Меня. Наконец, солдат появился в дверях залы. Мужчина осторожно вел Жену, поддерживая Ее под руку.

Свет пламени, бьющий от очага, освещал молчаливую группу людей. Мария другая: она излучает красоту, как цветок источает запах. Но я ему сопротивляюсь. На Его лице попеременно сменялись чувство отвращения, возмущения, угрозы и гнева. Петр Манька не соглашался, так как хотел обязательно вставить в текст «Польскую Республику Советов», но в конце концов пришли к «гнилому компромиссу».

Затем читаем в протоколе писем не обнаружено. Он, Который не помог мне. «Уступи мне, — говорит равви, — я занят мыслями о Нем Отойди». Себе — то Он наверняка поможет. Пророк должен отличаться возвышенностью устремлений, не правда ли. Не только любопытство влекло меня к нему. Я у своих пяти завербованных присяги не принимал.

«Может, все — таки вернуться. » — спросил Фома. Я стал бы всеобщим посмешищем. Понятно, что там никто не заботится о молитвах, постах и должном омовении сосудов. Даже если этот динарий равен всем сокровищ Офира. Дом был до отказа набит людьми и некуда было поместить вновь прибывших. Они вышли за ворота.

Что Он оплакивал. Нет. Иов потерял своих детей, однако нигде не сказано, что он смотрел на их мучения. Я решил, что должен рассказать о этом Ионафану.

Не знаю, зачем я за Ним хожу и чего я, собственно, ожидаю. Меня тотчас охватило предчувствие, что это не к добру. Ох, эти злые люди Видно, так и придется умереть. Я — то знаю. Ирод был волком хитрым, однако же смелым. И всем предприиимателям района запретили с 2017 оду приносить какую-либо помощь администрации, «пока дело не затихнет»- так нам было сказано. Отовсюду неслись возгласы в Его честь.

Это могли бы расценить как оскверняющий меня поступок. Так я и брел целый день, сгорбившись под холодным, до костей пронизывающем дождем. Возвращают и экспертизу и выгрузку из почты. Опершись головой о ствол дерева, я в ту же минуту заснул, словно провалился в пустоту.

—Сын должен во всем брать пример с Отца. У нее новая любовь не стирала всего того, что было перед этим. Царство Божие приходит с чудесами, а самое большое чудо — милосердие Мало сказать «милосердие» если правильно понимать Его слова, то «милосердие» даже частично не передает истинного значения этого свойства Всевышнего.

Тебе знакомо это чувство. Тогда старший обратился ко мне с церемонным приветствием, многократно выражая радость по поводу того, что я почтил своим прибытием их убогую обитель кроме того, он извинился передо мной за свой окрик. Свою собственную жену он отослал к ее отцу и велел сказать: «Мне не нравится твоя дочь. Что за искусство уметь заставить других зависеть от тебя.

Поначалу я не обратил внимания на крики, доносящиеся из — за стен со стороны Кедрона. Я не отвечал, а только молча внимал Его словам, окончательно перестав понимать их смысл. Не успел я оглянуться, как до меня донеслось ровное дыхание спящего человека.

В подземелье на соломенной подстилке лежал человек. Никто и не пытался преградить Ему путь. Ведь именно он, считающий себя последним из пророков, должен был ожидать не такого Мессию. Одни натянули на голову плащи, другие бросились на колени. Но я не упал.

Тем более, что для меня это задача первостепенной важности. Учитель сел первым, вокруг Него расположились и мы. Кто она ему: дочь, жена, сестра, читатель так до конца и не узнает и это неважно.

Здесь прожил Он годы, когда еще был никем. —Вы удивляетесь тому, что я рассказал. Она сварлива, язык у нее, как помело.

Не нарушить пришел Я Закон, но исполнить. Иуда прав в том, что чувствует себя обманутым. Спрашивают потерпевших. Удары сыпались на нас со всех сторон. Любят больше или меньше тогда, когда любят умеренно.

Его высокий лоб был покрыт морщинами. Женщина шла наполовину согнувшись и хватаясь за каждый попадавшийся столб.

Я до сих пор не понимаю, Кто Он. Сотни, тысячи людей окружали Его плотной толпой. Может, Он сознательно ищет смерти. Послушай, Юстус, я начинаю понимать, чего Он тогда от меня хотел.

Агада о Нем восстановила бы всех против меня. Кивком головы муж указал им на ворота: «Пошли, я что — нибудь для вас придумаю», — пробурчал он. Хлеб небесный. Я ждал, я исподволь надеялся, что Он все же исцелит Руфь.

Но они не пожелали мне открыться, зато много рассказали о своем учителе. —Ты хочешь голову пророка Иоанна Крестителя. Мне захотелось посмотреть, как Иоанн будет Его крестить. Люди входили в воду, она пенилась и бурлила.

Меня охватывало все большее омерзение. Я остался с толпой перед домом. Нет такой блудницы, торгующей телом, которой бы Он не простил. Говорят, по ночам он бродил по дворцу и выл, как шакал в лунную ночь. Ее я понимал лучше. Он медленно опускался на колени.

Я уже писал тебе, что обычно она так и светится доброжелательностью. Так легко и сразу. Люди роптали, но отправлялись в путь. — услышал я голос Учителя.

Я учу и знаю, что меня слушают. Может, это жажда власти. Слышался плеск воды. Порывы ветра то и дело сбивали меня с ног.

Мы скользили все дальше и дальше в полной тишине, саваном окутавшей нас. это выше человеческих сил. Иродиада улыбнулась дочке и та ответила ей улыбкой. Каждое его движение выдает самое заурядное невежество. К сожалению, никто мне на это не ответит. Я снова упрекаю себя в том, что не сделал всего того, что мог сделать.

Мессия, который пришел, но не захотел победить, — это конец веры в Мессию. Но Иоанн, оказывается, никого не лечит и прогоняет тех, кто приносит к нему больных. Но это хорошо- что я могу высказаться здесь хотя бы тайно.

Когда они вернулись из сада, Пилат подошел, чтобы нас поприветствовать. Волосы прядями спадали ей на лицо, но я видел ее глаза, потемневшие и слегка прищуренные, как от сдерживаемой боли. А есть и такие, у кого поломаны руки, разбиты головы. Мы чудом не утонули. Нужно бороться за Него.

Разве можно сохранять чистоту, общаясь с подобными людьми. Потом же принеси жертву за очищение, как повелевает Тора. У меня не было ни малейшей охоты толкаться и посему я решил возвращаться домой. Девушки испуганно жались друг к другу.

Не утихала бойкая торговля фруктами. Меня пробирала дрожь: то ли от холода, веющего из ущелья, то ли от моего собственного взвинченного состояния. Всякий раз, когда я это вижу, спазм перехватывает мне горло. Это меня немного успокоило.

Кто хочет его познать, тот должен выбросить ветхую одежду и избавиться от старых мехов: он должен решиться приобрести взамен новые. Он заколебался, не зная, что предпринять: то ли бежать к коню, то ли еще раз пасть на колени. Мы боимся того, что может случиться. Может, Он искал у меня защиты.

Свои же коллеги провели проверку в отношении следователя Артюшковой Т. В. Спросили: Удаляла. Иисус выслушивает это молча и только улыбается. Я не хочу этого. Он все время думает о том, как привести ее к Иисусу, чтобы Он исцелил ее, но она умирает. Иначе зачем бы Он так нарывался.

Я уже писал тебе, как я его ненавижу. «Клянусь Гекатой, у тебя роскошные плечи, Иродиада», — заметил он, одновременно поглаживая спину одной из танцовщиц. Но тетрарх резко закрыл лицо ладонями и в ужасе отпрянул. На возвышенности белели дома и богатые дворцовые постройки.

Не знаю, что Он говорил, но это точно было одно и то же. О Тебе говорят и в Капернауме и в Кане. Равви, очисти меня.

Пророку предстояло жестоко поплатиться за свои дерзкие речи. Он пишет от лица Никодима. Это ясно.

Глупцы. Попробую тебе рассказать. Рядом со мной галилейский рыбак порывисто стаскивал с себя хитон, обнажая бронзовый торс. Он так, например, толкует древнюю заповедь «Не убий»: «Кто напрасно гневается на брата своего, тот уже убивает его. Тогда вечером мне казалось, что еще есть надежда. Сестры абсолютно не похожи друг на друга.

Месяц всходил все выше, проливая свой свет в самую глубину ущелья. Агады, которые я пишу, в доступной форме говорят о величии, силе и славе Предвечного. Передо мной стояли два возбужденных человека, резко размахивающих руками.

Все двенадцать учеников должны были плыть с Учителем. Обращаемся в следственный комитет. Гораздо более неслыханное, чем тогда в Кане. Его лоб мыслит, Его губы Его губы любят. При рискованной игре так бывает.

Мне было велено это передать Я должен бежать дальше» И он исчез в темноте. Его гладко выбритое лицо было очень серьезно. Вот послушай. Сам я давно уже в этом сомневаюсь, но окончательно разубедился, с тех пор как Мать Учителя поселилась в моем доме.

Они спросили Его: «Отчего Твои ученики не постятся. » Он ответил: «Не время им поститься, когда с ними Жених. Но ангел не сошел с дороги. Любой из них, даже такой умник, как Нафанаил, теряется в одиночку и трусит.

Я все старалась Его укачать, но дым разъедал горло и щипал глазки. На этот раз солдафон оказался умнее. Это им наскучивает. Завидев Учителя, люди останавливались, чтобы послушать Его поучения. Я умирал, но так и не смог умереть.

Я видел, как нервно дрожали ее ноги, все в синяках и с вызывающе красными ногтями. У Него задрожали губы. Симон и Андрей приготовили лодку, столкнули ее на воду, поставили парус.

Она тут же упала без чувств. Болезнь — это тысячи взлетов и падений. Шествие возглавляли несколько молодых фарисеев, однако стражников я не заметил.

Когда Он придет» И снова смотрит поверх голов. Опять та же странная беспечность Одно лишь слово: «Хочу» — и человека покидает самая страшная из болезней. При виде Его на улице раздались крики: «Сумасшедший.

Вода переливалась через борта лодки, доходя нам до половины икр. Мне так хотелось верить, что это еще не то Разве можно заснуть, зная, что это случится завтра. Знаешь, кто мне больше всего рассказывал об этом. Он велел мне писать о Нем.

Если бы, к примеру, я захотел изобразить тебя (прости мне эту безбожную фантазию. ), то прежде всего я выделил бы лоб мыслителя над сведенными в раздумье бровями. Трусы. Видно, Ты могущественный чародей, раз приручил этого безумца. Наконец, он повернулся ко мне и сделал вид, что только сейчас обнаружил мое присутствие. В городе появляется редко, только во время больших праздников.

Что еще тебе написать. Лицо у нее было землистого цвета, глаза затуманились. Кого только она не принимала, кому только не отдавалась. Впрочем, Он и не мог знать Гиллеля, так как Он — моего возраста, а, возможно и моложе. Никакие белила и румяна ничего не прибавили бы к ее прелести. Но при этом Каиафу боятся все, так как в гневе он делается неразборчив в средствах.

Мне кажется, я сразу понял, о чем Он говорит. Трава, скалы и камни — все это скрылось под людской массой. Не греши больше и не никому не говори, кто тебя исцелил». Побелевшая кожа на ладонях нечистого посмуглела, словно на нее упала тень. Ох, почему тебя здесь нет, Юстус.

Письмо сворачиваю и беру с собой. Время от времени я с беспокойством поглядывал на небо. Дольше оставаться здесь для Тебя опасно. Они били безжалостно, как только римляне умеют бить. Не слушая больше того, что Он говорил, я задумчиво направился к выходу.

Иуда так и уснул голодный у меня на руках. Его зовут Иешуа — Иисус. Мы увидели, что к нам приближается группа священников и левитов. Он остановился и вдруг Его словно взорвало. Очевидно, недавняя вспышка гнева абсолютно изнурила его. Если все это правда, то Кто же Он.

Толпа ревела от восторга. В тишине, снова и снова воспроизводящей шум потока, слышался Его стон. Иаков немного похож на Назарянина: высокий, с красивым лицом и задумчивыми глазами. Я наблюдал, как они прогуливались с Антипой по саду и беседовали. Саломея также ускорила темп. Мы предпочитаем, чтобы он сидел у себя и не появлялся в Иерусалиме. «Равви. » — вскричал тот и упал на колени. «Как поживаешь, Иона. » — произнес он, растянув губы в гримасу, призванную означать дружеское расположение.

Когда я слушаю Его, мне кажется, будто мне прямо на голову упало солнце. Тех, которые не желали замочиться, перевозили на другой берег на плотах и лодках. Я еще раз повторяю: мир полон зла.

Иоиль называл первосвященника гноящимся нарывом на теле народа и смертельно ненавидел его. Когда я заканчивал письмо — раздался неожиданный стук в дверь. Человек он неглупый и, несмотря на молодость, уже вполне пообтесанный. Я — человек мирный, мне ненавистны споры.

Возможно, его еще хватит на сегодня, ну в крайнем случае, на завтра А дни летят и от этого «завтра» тебя отделяет уже несколько шабатов. Это ты ее подговорила. Нет. Мы делаем вид, что не понимаем, о чем речь. Тем временем Он продолжал учить.

Вот скажем, Царство, которое по Его притчи «получит другой» и упомянутое Им перед этим Царство, которое «приблизилось», — это разные вещи. Просто удивительно Коротко, но часто. Нет такой человеческой слабости, которая не была бы ему присуща. Они производили впечатление обнюхивающих друг друга собак. Хотя, разумеется, мне претит мысль обтираться в толпе нечистых. Сказки. Я понимал: сейчас или никогда Я подбирал слова.

Такого человека хватило бы на то, чтобы заплатить за это жизнью. Все бесстыдство танца было вновь явлено напоказ зрителям. Кто — то ухватил меня за ногу Мало было того, что я им прислуживала целый день. Мы отправились под выступавшую скалу. Тому, кто бы ее написал, суждено было бы вступить в конфликт со всеми и с каждым. Я испытал облегчение.

Так что мы снова ошиблись Жизнь — это одно сплошное разочарование. Все время одни и те же — будто пел. Иисус остановился. Однако хлеб удавалось раздобыть редко: сирофиникияне нас израильтян, на дух не переносят. Люди часто принуждают Его творить чудеса, почему бы и нам этого не сделать. Первосвященник машинально теребил пальцами обшивку своего облачения.

Я никогда не мог себя заставить смотреть на распятие. Долго молчали. Пусть бы лучше Он вылечил Руфь Я бы уж сумел отблагодарить Его. Люди совсем необязательно теряют самых любимых существ. Указанные действия суда противоречат положению п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года 55 «О судебном приговоре», в соответствии с которым в описательно-мотивировочной части приговора исходя из положений пунктов 3, 4 части 1 статьи 305, пункта 3 статьи 307 УПК РФ, надлежит дать оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого. Ты могла бы и зайти к Ней» — «Еще чего, — огрызнулась я, — сама как — нибудь справится.

И что с того. Он шел и покачивал головой: «Вы ошибаетесь, она спит». Я узнал одного из Храмовых слуг. Но Руфь умерла Ее болезнь была моим тягчайшим крестом, если выражаться Его языком. А Его Самого — кто знает.

Почему именно мне. Теперь я знаю, что с этим покончено. Зима была на исходе, а я все еще колебался: идти к Нему или нет. Жила себе и жила.

Заключение с сообщениями на 90 страницах (читай выше показания потерпевших – переписки не существовало), передаем суду, просим ознакомиться, приобщить в материалы. Я, однако, склонен думать, что Он тем самым определил мне место «близко к Царству» и именно там меня видит или хочет видеть Учитель последовал дальше, а я за Ним. Я пристроился сбоку и ждал, что будет. Он попросту не умеет обманывать. «Вот увидишь, досточтимый прокуратор, сам в этом убедишься, когда настанет момент и у тебя будет нужда» — «Что мне может от него понадобиться.

Зачем я пошел к Нему. Он ведь, как птица, каждую ночь коротающая на разных ветках. Занимаясь этим, мы все поглядывали на Него. Я не сомневаюсь, что он сделал бы это, не колеблясь. Совершив полагающиеся омовения, мы приступили к вечерней трапезе.

Кедрон ночью шумит, как море во время бури. Признаюсь, что я не из самых смелых. В ветвях вязов, тополей и сикомор слышалось щебетанье птиц, внизу шумела вода.

— Иуда испустил недобрый гортанный звук. — Ну конечно. Я уж сколько лет лежу И что с того. Мне кажется, что я своими ушами слышу тот крик, который потряс синагогу после этих слов. Напрасно.

Ее щека была мокрой от слез: Она плакала и смеялась одновременно. Он рассказывает, что якобы Он любит людей. Я так и не смог узнать, как зовут Его отца, Сам Он никогда его не упоминает. Оказалось, однако, что никакого повода для опасений не было.

Она стоит на скале и одна ее стена круто обрывается прямо в море. Я завернулся в симлу и вышел на улицу. Мое мастерство в сочинении агад. Вид Каиафы мне омерзителен. Мария смотрела на Учителя огромными расширенными глазами. Пьяные крики мужчин смешивались с их подзадоривающими смешками.

«Фарисей. » — вдруг удивился он, словно это слово что — то ему напомнило, потом, помедлив, спросил: «Это те, что говорят о жизни после смерти, о награде, о наказании, о духах. Мы даже не переночевали в Вифсаиде, вечером того же дня Он погнал нас на север. Она всхлипывала и не могла закрыть свое перекошенные лицо, так как обеими руками придерживала простыню. Песок быстро остывал. Или не хочу. Впрочем, у Иоанна весьма привлекательное лицо: доброе, милое, красивое и даже умное Я не раз задавал себе вопрос: «Откуда у простого амхаарца столь тонкие черты лица. » Иоанн почтительно поклонился мне, я тоже сердечно его приветствовал.

Они с любопытством поглядывали на нас. До сих пор нам редко попадалась зелень, обильно растущая только по расщелинам, а здесь она уже густо пышнела, как мохнатый ковер, над которым высились пальмы. В то же время его мучает что — то совсем другое. Те из нас, которые не гребли, были заняты тем, что неустанно вычерпывали воду.

«Ты носишь Его лук, а этого не знаешь. Но вот зашло солнце и все объяла тьма, слабо озаряемая светом звезд. Я верю Ему, правда, верю. Что я такое написал, Юстус.

Стоило Ему заговорить, как мгновенно улетучилась их уверенность в себе их бахвальство их наивные мечты о «царствовании в Царстве Учителя». Вот таким образом Квириний, даже не заручившись согласием царя, отдал приказ о всеобщей переписи. Говорят, что каждый назарянин — прирожденный убийца. И вот это его страдание превращает книгу во что-то очень личное, волнующее.

Ведь он пошел за Ним, думая что это будет его Учитель, его господин, его Мессия. Хлеб умножался у нас в руках. Слова Учителя поистине обладают способностью останавливать внимание. Что это, должно быть, за мука.

И как сделать так, чтобы отдать их Ему. Привидение надвигалось прямо на нас и почти уже поравнялось с нами. Теперь Он молился даже чаще, чем раньше.

Дворец был украшен разноцветными полотнищами, как жилище арабского вождя, а по вечерам светился огнями, как весь Иерусалим в первый день праздника Жатвы. Кроме того, в самом городе многие даже не знают, что Он находится в Иерусалиме. А на сей скале Я построю Церковь Мою и врата адовы не одолеют ее. Его Царство — это разве что Царство мечты и сна Он не Мессия А я и Марфа — обычные люди. Симон сказал: «Давайте молиться, раз Равви хочет этого».

Ее облик не выражал такой скорби даже у гроба Лазаря. Он сам нарывается на опасность. Кто — то грубо проталкивался в первые ряды плотного кольца зрителей: это был Антипа. Вернемся. Она: Нет. В действительности же они оба — игрушки в руках легата.

Духи, значит, вот так летают, да. Он действительно несколько раз высказывал мысль, которую любил повторять Гиллель: если хочешь получать добро — в первую очередь твори его сам. Он этого хотел. Я знаю, что вы считаете меня безбожником.

Мне уже сорок лет — я не мальчик. Он говорит: «Пока существуют небо и земля, не отменится ни одна буква в Законе. Но вместо гнева Он опечалился: поднес ладони к лицу — и плечи у него задрожали. Я же не люблю рисковать.

Можно подумать, что Пилат и римляне Ему так же дороги, как Его братья. Не осуждай меня, Юстус. Становилось все жарче и многолюднее. Так мне сказал Симх, сын Тимея.

Мы были в Наине. Это торжище под стенами Храма — зрелище поистине омерзительное и ему здесь не место. «Он что, кричит и грозится. » — спрашивали у них. Так Он прошел сквозь толпу и оказался на самом верху лестницы. «Кто там. » — крикнул я. «Это я. Хаим».

Тогда я зажмуривал веки, натягивал на голову одеяло — и привидения не видно. Я добился знаний и влияния. Вы ведь именно этого хотите. Нечистые наелись семью хлебами, а из остатков собрали четыре корзины. Она была почти голая и судорожно прижимала к груди кусок оторванной простыни.

Здесь, в Иудее, Он не слишком решителен: возможно, опасается судьбы Иоанна. Я уже говорил тебе, что за словами Этого Человека открывается бездна. Тот факт, что посольство возглавил сам Ионафан, свидетельствовал о том, насколько серьезно высшие священники отнеслись к этому делу.

И Он им дает. Что бы они подумали, если бы я привел Его к себе. Мне показалось, что я цепенею, что я схожу с ума. Это случилось сегодня утром. А, может, мне тоже стало уже все равно.

Человек, который ищет для себя славы — говорит от себя. Однако какому же амхаарцу придет охота их слушать. Бессовестные побирушки. » — «Какая муха тебя сегодня укусила. Я услышал, как Он говорит. «Нет, — крикнул он, — Учитель приказал плыть. » — «Ты дурак, — возопил я. — Когда — нибудь Он будет нам благодарен за то, что мы Его заставили» В ответ на это весло просвистело прямо у меня над головой.

«Хочу, очистись», — произнес Он. Нас то и дело обдавало тошнотворным запахом вони. Он не понимает, что значит «враг». С минуту я колебался, не остаться ли. У Никодима больна Рут (Рут – это женское имя, по-русски Руфь). Мы очень устали, так как в последние дни спали мало. Я подумал, что она пьяна и готова броситься ему на шею и тогда — то Антипа убьет ее.

Откровенно говоря, не настолько уж она для меня и лестна. Учитель часто так поступает: останавливается рядом с кем — то, кто и не звал Его, задает вопросы, не нуждаясь в ответах Он обратился к больному: «Хочешь быть здоров. » Тот, естественно, немедленно принялся выборматывать все свои жалобы: «Да кто же не хочет. Такая любовь. И Он, конечно, пришел. Она замолчала, но слова Ее явно продолжали литься дальше, только уже беззвучно. напустить на них собак.

Люди не сразу осознали, что на их глазах происходит нечто невиданное и неслыханное. О, Адонаи. Я должен идти. Мы не стали опускаться на колени, так как очень устали, а просто, сидя, повторяли слова псалма. Он говорит: «Ты это плохо сделал» или «Ты неправильно поступил». Как только солнце скрылось за холмами, тут и там стали зажигаться первые звезды.

Должно быть, Он только сейчас осознал, что она поджидает Его повсюду. Но вдруг и она, как, в сущности, все Его тайны, с изнанки таит в себе нечаянный покой. Зачем я пошел к Нему. По сигналу Пилата солдаты откинули плащи и взялись за толстые дубины, припасенные заранее.

Но она равнодушно глядит на все мои приношения. А если попросту не сумел. Симон вполголоса приказал вычерпывать воду. Уж он — то никогда не обращает взора к небу и живет, подобно скотине, не задумываясь и нимало не заботясь о том, что существует Всевышний, ангелы, добродетель Досточтимый Гиллель учит: «Приблизим Закон к народу» и я по крайней мере пытаюсь это сделать. Из членов Великого Совета я видел только Иоиля бар Гориона.

На вопрос Учителя, видит ли он, слепой признался, что хорошо все — таки не видит и добавил: «Я вижу людей, похожих на деревья» Только когда Он вторично прикоснулся к глазам этого человека, тот окончательно прозрел. Мало ведь просто называться верным, носить таллит с пятью кистями и тефиллин. Однако Он говорит, что у Него нет ни малейшего намерения посягать на Закон. В том, что нарушила право Душакова А. на ознакомление с вещественными доказательствами (диск с видео, содержащим разговор оперативника с потерпевшими).

Зачем я это написал. Никакие заплаты не годятся: молодое вино разорвет ветхие мехи. А вот и обойдется. Но что именно должен сделать Пророк, этого Иуда, кажется, не знает. Сейчас, после того, как Он так обманул меня. В головах у нас шумело от всего услышанного. Но постепенно в толпе послышался ропот удивления и восхищения. —Где вера ваша.

чиновники честными не бывают, как впрочем, наверняка и судьи. Мать приучает ее к обществу и девочка озирается вокруг огромными черными глазами. Сейчас один человек от имени какой то группы власти. Увы.

Наконец им удалось одолеть его и унять душераздирающий треск рвущегося в клочья полотна. Я шел в Храм по улицам, кишащим народом. — В Его голосе зазвенело торжество, как всегда, когда Он говорит ошеломляющие вещи, за которыми открывается неизмеримая бездна. — Верующий в слово Мое и верующий в слово Отца Моего имеет жизнь вечную. Никогда прежде мне не приходилось думать, что смерть может быть чем — то желанным. Включите голову. «Он ругает священников и фарисеев, — слышалось в ответ, — но к остальным он добр».

В Нем есть что — то от пророка: вот это чувство независимости. В этом месте Иордан легко перейти вброд.

Должно быть, это было то самое превосходное и неимоверно дорогое благовоние, которое на базаре называли «царским». Он взял с Собой только Иоанна, Симона и Иакова. Надо научить людей любить. Мы прошли ворота и стали дальше спускаться вниз. Обменивались рукопожатиями и все, но они были раньше в КПП или в КСПМ. Ты нанес нам огромный урон, хоть мы ничем не обидели Тебя.

Я был уверен, что столпившийся в синагоге народ не встанет на защиту Учителя. Открываю почту – они там. Учитель словно не замечал этого и гнал нас вперед и вперед, петлял, сворачивал в разных направлениях.

Кредиторы отняли у него все. Он упорно вел нас на север. Нет и нет. Воду.

На это я не способен. По отношению к ним женщина не должна быть самой добротой и преданностью. Такое бесконечное колебание туда — сюда.

Мужчина просил, настаивал, показывал рукой за спину. Все равно с моих слов ты не сумеешь себе Его представить. Лежа навзничь, я думал о Руфи. Однако мне не хотелось огорчать Марфу — это такое добрейшее создание. забери мои глаза, волосы, зубы — все, что они хотят от меня Только освободи меня.

Он не обманывает. Но люди окружили их плотным кольцом. Он строгал столы, стулья, табуретки, сохи, ставил дома. Мне рассказывали, что у себя в Галилее Он сотворил неслыханное чудо.

Неотесанные деревенщины, которым только и дела что до скота да тухлой рыбы» Они только сопели во тьме, но ни один не отозвался. Эта дерзость всегда меня от Него отталкивала. Если встречу уходящий караван, то сразу пошлю его тебе. Едва выкупав Ребенка, сразу надо было стирать пеленки. Их словно прихлопнуло тяжелой крышкой: ни одна из них не всплыла.

Иуда ненавидит тех галилейских рыбаков, которые ходят за Пророком он считает их глупцами. Моя тревога стала стихать. Музыканты, заметив кружащуюся царевну, заиграли громче и быстрее.

Надо было обслужить гостей, напечь им оладий, покормить верблюдов. Но бороться за место, за первенство. Иаков сидел неподвижно, привалившись к стене в нем бурлило отчаяние. Боюсь, что она принимала бы из рук мужа и добро и зло с одинаково ясной улыбкой.

Люди испуганно отступили, оставив Его перед склепом вместе с сестрами. Опять зазвучала та же грубая неистовая музыка. С гостей разом слетело пьяное возбуждение. Он ничего не изображает.

Он встал. О нем мы знаем очень мало из Евангелия от Иоанна. Страдания ближнего создают некий замкнутый мир, в котором невозможно жить, но и убежать тоже невозможно, даже ценой смерти. Какое громкое слово. Да.

Пир не стихал ни на минуту. Истинно говорю вам: нет пророка в своем отечестве, враги ему дом его и родные его. Тем временем нас поглотила черная бездна. По правде говоря, не знаю, кто задавал тон: римляне, греки или идумейцы. Напротив, я бы даже сказал, что в нем слишком много жизни. Никогда не успеваю.

Учения некоторых пророков в свое время тоже казались оскорблением и дерзостью. Неожиданно все остановились. Он обвел нас всех взглядом и остановился на Симоне. Он молча смотрел на огонь. Как следует поступать перед лицом подобного нарушения закона.

И дело не в том, что я так уж щепетилен по отношению к ним. Народ сыт по горло той жизнью, которую он вынужден вести: он жаждет освобождения. В Нем скрыты тысячи тайн.

Кто же скажет брату своему «глупец», того ждет геенна». Ощущение было такое, что вода окаменела и мы застыли посередине озера. Это не означает, что я не способен их больше писать. Скамейка выскользнула у меня из рук и я оказался на днище, в воде. Этот же говорит дерзко и отнюдь не всегда ссылается на Писание. Казалось, что эти глаза кричали, кричали надеждой. Не знаю, долго ли Он так говорил: я утратил ощущение времени.

Но свист ветра оборвался, как лопнувшая струна и над нами снова раскинулось небо, звезды, как и прежде, скатывались в море или беспечно мерцали на поверхности воды, покрытой легкой рябью. Ты можешь себе представить — Он плакал. Но внизу стоял только один человек. Я говорю «песнь», так как это была именно песнь, как бы один из псалмов восхождения. Над рекой с жалобным криком кружили чайки.

Говорят, он был слепой. Точнее была ею, пока он ужас работал. Это удивительное строение, возвышающееся над обширной площадью, приковывало взгляд. После этого мне еще долго не удавалось лечь.

Я был потрясен. Хотя я тоже так многого жду от Учителя Жду. Итак, я пришел в Галилею. У меня все по — прежнему. Потом Он улыбнулся ей и произнес: «Прощаются тебе все грехи твои». Тут помещались две скамьи и еще какой — то убогий скарб.

Такое выражение лица и такую степень напряженности я видел только на лице Симона. Но я вот что заметил: в последнее время изменилась манера Его речей. Но тот только пожал плечами: «Мы прекрасно знаем, в чем дело. Мы спускались по лестнице в черное подземелье нижнего города. Мы бы все равно Его не спасли. Если уж Всемогущий — милосерд, то Он должен быть и самым справедливым.

—Но я слыхала, — продолжала она, помолчав, — будто бы звезда была. И ем Однажды я почти готов был заподозрить, что больная стонет без причины. Мне показалось, что я ослышался. Я следил глазами за девочкой.

Вся эта буйная растительность, покрывающая окрестные холмы, поддерживается исключительно благодаря усилиям галилейских крестьян. Солнце просвечивало сзади сквозь высокие колонны и, отражаясь от золоченой крыши, окрашивало пурпуром столб дыма, поднимавшегося от жертвенного алтаря. «Но Ты вернешься, Равви, правда ведь вернешься. » — слышались встревоженные голоса. Как я из — за Руфи И не только из — за Руфи. Меня бьет дрожь.

Он даже не торопился. Последние несколько недель я пребываю в грусти, тоске и почти отчаянии. Кроме того я еще выдоила козу: мне хотелось, чтобы Мать попила теплого молока. Народ шумел, как горный поток. Я дам тебе золото, жемчуг, шелка, рабынь, коня Ну, скажи, чего ты хочешь Скажи сама Ну, быстро.

В толпе послышались тяжелые вздохи и торопливые шаги, поспешающие в сторону дверей. Когда мы отплывали, дул сильный ветер и волны ударяли в нос лодки. Мы единственные, кто неизменно помнит о почитании пророков и мы тоже призываем народ к покаянию. Однако Он остановился рядом с человеком с закрытым лицом, словно не замечая его недуга. Он подобен молнии: обрушивается на грешника и повергает его на землю». — «А что Он делает с праведниками. » — спросил ангел. Не для того ли, чтобы заглушить свой страх, он все продолжает бренчать монетами.

Среди них я заметил Иуду: тот просто лопался от гордости. В утешение Тиберий позволил Пилату — вопреки римскому закону — взять с собой жену (таким образом избегла она судьбы, недавно постигшей всю семью Клавдиев Метеллиев). Лодка покачивалась все сильнее. Его осудят и без меня.

Допустим, можно быть совершенно справедливым, но что значит быть милосердным. Ни один из нас, промелькнуло у меня в голове, не способен на принятие серьезного решения. Некоторые паломники входят в город с пением, под звуки кимвалов. Наконец, в один прекрасный момент терпению наступает предел. Я слышал, как по стенам стекают струи тающего снега. Тогда тот возопил: «Равви. Вода в Иордане должна просто почернеть от грехов амхаарцев, мытарей и публичных девок — словом, всех, не соблюдающих Закона. Но Учитель вовсе об этом не помышляет.

Возможно, я только ищу в этом спасение от отчаяния. Ему просто хотелось вида крови. Но тайна эта открыта только мудрейшим» И ангел сошел с дороги мудрого учителя. Но выбора не было.

Стройная белая фигура вдруг выросла передо мной. Непременно уезжай. А кто исполнит Закон, тот великим наречется в Царстве» — Говоря «исполнит», Он, кажется, вовсе не имеет в виду обычного исполнения предписаний. Он стоял выпрямившись перед белой каменной стеной. Учитель был в гостях у одного фарисея.

К тому же болезненная была, страдала язвой желудка, кожа у нее всегда была серая, она не придавала значения своему внешнему виду и одежде. Работники, напевая, делали свое дело. Но так получилось, что рядом со мной обидели двух больных людей: обманули и ограбили. Слышишь плакальщиц» Но Он не позволил Себя остановить. Но на этот раз мне этого не удалось ибо и у меня на сердце притаились страх и отчаяние.

Меня это чрезвычайно заинтересовало и я захотел выяснить, в чем дело. На фоне меркнущего дня красноватым пламенем вспыхивали костры. Порой невозможно удовлетворить его запросы. Он действительно находился там, окруженный толпой народа. От страха мы начали кричать.

— засмеялся он добродушно. — Бедные. Но как навяжешь свою любовь другому. Мне в этом не разобраться. Пруды и ручьи пересохли, Иордан обмелел и поблескивает серебристой лентой. Однако крики по — прежнему доносились до нас, то удаляясь, то нарастая.

Кажется, кто — то слышал также голоса и пение. На этот раз я лишен возможности спасти Его. У того, кто их съедал сразу, больше ничего не оставалось, а тот, кто их разламывал, мог каждый кусок превратить в сто, двести, тысячу новых ячменных лепешек. Когда смотришь со стен, голова кружится еще больше, чем на краю притвора Соломона. Их простые лица их неуклюжие движения словно обрели частицу Его силы.

Он весело насвистывал и позвякивал монетами, которые носил в кожаном мешочке на груди. Но только люди вроде Иуды тайн не выносят. В конце концов, я решил, что ради Руфи я должен плыть.

Пилат, покачиваясь, пошел по направлению к столу. Его же любовь не знает границ. Не было никого, кто был бы способен устоять перед ее чарами. Ибо Отец любит Сына и показывает Ему все, что творит Сам. Необдуманная милостыня делает нищих легкомысленными. Топот тысячи копыт был подобен далеким ударам грома.

Так, что ли. » — «Да, досточтимый Пилат, — поспешил ответить Ионафан, — равви Никодим — один из самых уважаемых ученых — фарисеев». Такого рода решение не для меня. Но Он в этом вовсе не нуждается.

А Иродиада пойдет за мной на край света. Они уже ничего не обещали и никакой помощи не приносили, зато требовали все большую плату. Так закончилось заседание Синедриона. Мне не хотелось возвращаться к своим, да к счастью, они куда — то исчезли. Разве не было бы более справедливым, например, вылечить мою Руфь, чем заливать вином (по слухам, кстати, превосходным. ) дом какого — то галилейского мужичонки. Он как будто рассердился на нас за то, что мы Его прервали: «Вы дайте им есть».

В Его повадке было больше горести, нежели гнева. Понял ли ты, Юстус, смысл Ее слов, которые я старался передать тебе, как можно точнее. Эта Женщина может сегодня ночью родить. Ты помнишь, равви, ту ночь, когда мы едва не погибли в бурю.

Мои слуги всякий день выносят нищим корзину хлеба и мой управляющий недавно подсчитал, что если ежедневно давать по два ломтя хлеба каждому правоверному еврею в Иудее и Галилее, а также диаспоре, то моего состояние хватило бы ровно на три дня подобного расточительства. Я пытался их выговорить, но не мог. А суды выполняют только фиксацию статуса определенного кем то (кем. ), вне зависимости от доказательств. Разве мала была моя благодарность. А может и знает, но не хочет делиться со мной своими мыслями. Должно быть, Он так устал, что Ему трудно было говорить.

Но мы, привыкшие к тяжелому труду женщины, знаем, что когда надо, силы берутся неизвестно откуда. У меня его нет. У него не было ни малейшего желания пророчествовать и он озирался по сторонам, словно ища, кто мог бы его от этого освободить. У меня до сих пор стоит перед глазами начало событий того дня. Иуда, однако, утверждает, что Он плакал и плакал долго.

Вечером, завернувшись в черную симлу, я вышел из дома. Она предпочитала ласки тех, кого сама выбирала, все время оказываясь в новых объятиях. Неправосудные решения принимаются сплошь и рядом. «Теперь верите.

Вот как раз за этот самый, равви Ее ноги, вот точно также, как мои сейчас, тонули в грязи. Его никто не любит и даже среди своих у него имеются враги (впрочем, саддукеи грызутся между собой, как собаки и только против нас, фарисеев, выступают дружно). Он уже не плакал. Этим она напоминает Иоанна сына Захарии.

На этом лице новое чувство стерло следы прежних поцелуев. Он велел нам молиться, но псалмы застывали у меня на губах. В Иерусалиме последние дни было прохладно по ночам шел дождь со снегом.

Ты знаешь, зачем я сюда приехал. Он остановился на обочине дороги и, выпрямившись во весь рост, ждал. Я делал такие опыты: некоторым людям, которые плохо воспринимали Евангелие, я давал переведенные кусочки из этой книги и на них это производило впечатление», – пишет о. Александр Мень о «Письмах Никодима» Добрачинского в книге «Библия и литература XX века». Изредка я кладу ей на постель драгоценности, привезенные из дальних стран чтобы не обидеть меня — а Руфь удивительно деликатна — она с минуту перебирает перстни и браслеты своими маленькими ручками, такими ловкими во всяком рукоделье, а потом говорит: «И вправду очень красиво» Ее голос выдает уныние, хотя она и старается его скрыть. Потом послышался сухой перестук копыт по придорожным камням. Что послужило бы дополнительным знаком того, что Он Мессия». У Меня есть Учитель.

Но там сидела Саломея. С прекрасным высшим образованием, даже не с одним. Что это были за слова. Мне хочется кричать: «Нет. Ты удовлетворен.

Мне хотелось броситься на них, бить их так, как меня бил мой Иуда. Забери ее обратно».

---