Портрет Екатерины Второй Молодой

Фото, рисунки и портреты Екатерины Великой

Он светит, как солнце и вокруг себя разливает сияние. Они все рождаются свободными». В мае 1773 года императрица с обидой говорила дипломату Дюрану, что Орлов в любви так же неразборчив, как в еде: калмычка, финка и самая изящная придворная дама в этом отношении для него безразличны – «такова его бурлацкая натура». «Необходимо, чтобы были обязаны вам, а не вашим любимцам».

Еще один фундаментальный закон – «Грамота на права и выгоды городам Российской империи» был издан в том же 1785 году и предоставил горожанам значительные права самоуправления. Она вскочила со словами: «Эта вещь глупа, скучна. » и поспешно покинула зал. Это дело известное. Она живет при дворе и пользуется чрезвычайным почетом. Вот таким образом Екатерина не спускала глаз с непутевого светлейшего князя до самого конца.

Екатерина : портрет Луи Каравака

Этот портрет интересен своим камерным, «домашним» характером и императрица смотрит на нем как-то грустно и даже несколько удивленно. В тон и стиль этому сооружали каменные мосты через реки, облицовали гранитом Петропавловскую крепость. Ревниво и пристрастно вела Екатерина «счет» и в европейском и в мировом масштабе, размышляя о своих преимуществах перед Марией-Терезией и мечтая затмить роскошную славу Людовика XIV. Переписка с Вольтером была для Екатерины бесценна – в Европе не было лучшего авторитета, чем неподкупный, независимый буквально от всех властей, ядовитый Вольтер.

Именно о нем Екатерина сказала сакраментальное: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Автором их был Потемкин. Впрочем, о его судьбе она тоже думала. Характеризуя его, Екатерина писала: «Только сила закона имеет власть неограниченную, а человек, который хочет царствовать самовластно, становится невольником».

На престоле Дакии должна была обосноваться новая династия. У Иоганны Елизаветы был еще брат, Адольф Фридрих, епископ Любекский и тогда – в 1739 году – регент при малолетнем герцоге Голштинском Карле Петере Ульрихе.

Мать Отечества: 12 символов, зашифрованных в портрете Екатерины Великой

Между родителями и детьми не было близости. Датский король не приехал, но искушение пустить пыль в глаза иностранцам (как это принято у нас) вошло в плоть и кровь императрицы. Во многом благодаря Потемкину родился на свет так называемый «Греческий проект», согласно которому предстояло изгнать турок с Босфора и восстановить Греческую империю – Византию. Но все же нужно признать, что Екатерина проявила мужество.

В 1766 году императрица послала секретный указ генерал-губернатору Москвы, в котором сообщала, что «некто именем князь Александр Васильевич Хованской не пропускает случай, чтоб все мои учреждения и всех моих поступков не толковать злодейской дерзостию и дать им вид совсем моим намерениям противный». Мы видим ненавистного ей мужа ее глазами. «Le terrible metier» – «Ужасное ремесло мое», – так напишет Екатерина в начале 1763 года своей корреспондентке, госпоже Жоффрен.

Все остальное не так уж важно и благодарность «матушки», «хозяйки» за усердие «бати» в делах не знает границ: «Нет ласки, мой друг, которую бы я не хотела сказать Вам, Вы очаровательны за то, что взяли Бендеры без потери одного человека» (из письма 1789 года). Огромное значение в судьбе дворянства имела «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» изданная в 1785 году. Именно он наряду с итальянцем Стефано Торелли (1712–1780) создавал официальный, канонический образ императрицы. Оживленные молодостью черты ее, должно быть, были очаровательны: овал лица несколько удлинен, подбородок немного выдается, уста приветливо сомкнуты изогнутый, хорошо очерченный нос сообщает лицу нечто серьезное, при этом у нее влажные, оживленные глаза и высокий лоб». Если императрица пишет: «покойная бабка моя», то не подумайте, что она имеет в виду Альбертину Фредерику Баден-Дурлахскую. Книги по истории, от Тацита до «Всеобщей истории Германии» Барра, приучали ее к историческому подходу в жизни и политике. Но все же самым ярким явлением екатерининской эпохи стал Эрмитаж.

«Нужно делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят именно этого». Потемкин, узнав об этом, захотел сделать приятное французу и сказал, что подарит ему эту женщину. Она писала в мемуарах, что поставила себе за правило нравиться людям, с какими ей приходилось жить и прилежно усваивала их образ действий их манеру: «Я хотела быть русской, чтобы русские меня любили».

Мечты юноши подогревал граф Никита Панин, с которым Павел горячо обсуждал свои проекты. Героиня пьесы произнесла фразу: «Что женщина в тридцать лет может быть влюбленною, пусть. «Польстите ей.

«Сынов» становилось все больше и больше – Невский был запружен толпами и коляска Екатерины с трудом продвигалась вперед. Но теперь было другое: трогательная юная парочка ей очень нравилась. Портрет кисти Боровиковского (известен в двух вариантах) показывает императрицу в сугубо «домашних» условиях – на обычной прогулке в Царскосельском парке, но при этом и он не лишен аллегоричности (фоном на одном из вариантов является Чесменская колонна, на втором – Кагульский обелиск). При этом она не была завзятой монархисткой.

– Е. А. ) их, чтоб попечение имели о принадлежащей им собаке, птице, белке или ином животном и оным доставляли выгоды свои и даже до цветов в горшках, поливая оные Ложь и обман запрещать надлежит как детям самим, так и окружающим их, даже и в шутках не употреблять, но отвращать их от лжи Ложь представлять им как дело бесчестное и влекущее за собою презрение и недоверие всех людей Отделять от воспитания разговоры, рассказы и слухи, умаляющие любовь к добру и добродетели или умножающие пороки Главное достоинство наставления детей состоять должно в любви к ближнему (не делай другому чего не хочешь, чтоб тебе сделано было), в общем благоволении к роду человеческому, в доброжелательности ко всем людям, в ласковом и снисходительном обхождении ко всякому, в добронравии непрерывном, в чистосердечии и благородном сердце, в истреблении горячего сердца, пустого опасения, боязливости, подозрения». Так писала она Гримму в июле 1791 года. Что из этого получилось, мы узнаем позже, теперь же проследим путь и судьбу Фике после ее расставания с отцом. Цесаревича многое нервировало и оскорбляло: гнусные слухи о его происхождении, многочисленные бесстыдные любовные истории матери, «ученики» которой зачастую были моложе его наконец, его выводили из себя постоянные унижения, которые он терпел от «ночных повелителей» матери. Мать же, Иоганна-Елизавета, в четырнадцать лет выданная замуж за сорокадвухлетнего Христиана Августа, была особой легкомысленной, увлеченной интригами и «рассеянной жизнью».

Суетная погоня за славой была в ее крови с молодости, с тех времен, когда она воскликнула: «Царствовать или умереть. » В переписке с заграничными адресатами она безмерно хвастлива. С первой задачей все было ясно – она оказалась неразрешимой. Нельзя забывать еще одну особенность местности, где «производили сносных императриц»: Екатерина жила в наиболее развитой, протестантской части Германии. «Власть без доверенности народа ничего не значит».

Мы помним, что императрица Елизавета выбрала Фике в жены своему племяннику еще и потому, что у той не было и, как полагала Елизавета, не будет своей «партии» в России. Ведь для родителей дети тогда не были, как ныне, бесценными сокровищами. В таком вполне современном популистском поведении Екатерины был свой смысл и резон. Императрица Екатерина создала-таки себе славу, ставшую ее мощным оружием, силой, как тот военный корабль, который назывался «Слава Екатерины» (отметим попутно, что императрица попросила Потемкина его переименовать, чтобы турки, если захватят корабль, не радовались обладанию славой Екатерины).

Во дворце дяди десятилетняя Фике и познакомилась с одиннадцатилетним Петером. Рискуя обратить книгу в справочник, я все же не могу не помянуть Юрия Матвеевича Фельтена с его изящной Чесменской церковью и всемирно известной решеткой Летнего сада (1773-1784).

Нужна упорная многолетняя работа, чтобы хоть что-то изменить в России к лучшему. Все это мешало их сближению. Конечно, особых оснований для паники или даже тревоги не было. Каноническим можно назвать портрет императрицы в профиль, созданный Федором Рокотовым (1735 (. ) –1808) вскоре после ее коронации, в 1763 году: именно этот ее образ является одним из наиболее известных. И вот в тот день, 12 октября, она смотрела вместе со всем двором пьесу Мольера. Императрицею не владело безумие многих правителей – жажда мирового господства.

Портрет Екатерины в молодости Антуана Пэна

Измены считались нормой, а любовь в супружеской паре встречалась крайне редко: как с возмущением восклицала героиня одной из комедий А. Сумарокова, она «не какая-то посадская баба», чтобы мужа своего любить. Императрица отказалась это сделать: «А если он добрый человек и хороший судья. Все эти чувства вполне владели и Екатериной – человеком своего века.

Но Екатерина ревниво следила за сыном, она всегда видела в нем соперника, к которому «льнет» народ, традиционно недовольный тем правителем, который в данный момент находится у власти. Фигура Петра III драматична, ему не повезло с судьбой и – главное – со страной. Свет не мил, прогневили тебя и погубили души навек».

«Золотой век» екатерининской эпохи

И этим достигают всего. Это была одна из важнейших реформ XVIII века. Первым делом Потемкин начал усиливать свою власть. Павел тяжело переживал положение, в котором он оказался. Приводя слова Алексея Орлова: «Вы увидите, какого человека она из него сделает», Екатерина дополняет: «В течение зимы он начал поглощать поэтов и поэмы, на другую зиму – многих историков.

Правда, долго не было главного исполнителя.

В начале же пути ей было страшно. Екатерина была сама талантлива, трудолюбива и прекрасно осознавала свои достоинства. Свыше 570 нарядно – подчас весьма экзотично – одетых людей, приехавших в Москву со всех необъятных концов страны, представляли собой яркое зрелище: ведь со времен Земских соборов XVII века в столице не собиралась вся «Земля», Россия.

И в этом она стала великим реформатором. Жалки мне эти бедные ученые. Читала Екатерина много и сначала без разбора.

Читая все это, невольно думаешь: «Жаль, что Вы не сидели на месте Николая Второго. – восклицал король. Сначала нужно было как можно скорее натурализоваться.

Высшее достижение в области парадного портрета

Тут же полковой поп привел солдат и офицеров к присяге и во главе со своим командиром графом Разумовским измайловцы двинулись вслед за коляской к казармам Семеновского полка, откуда уже бежали обрадованные нежданной встречей с «матушкой» семеновцы. Впечатления же от концепций самого Дидро у нее были самые неблагоприятные. Проходило еще какое-то время и посетитель, приглядевшись к Екатерине, мог заметить, что она совсем не красавица. Говоря о «просвещенном абсолютизме» или его «человеческом лице», не следует думать, что в эти термины вложены сарказм или ирония. Благодаря некоторым придворным – особенно вернувшемуся из Польши Сергею Салтыкову, который по части интриг был «настоящий бес» (слова Екатерины) и Льву Нарышкину – она тайком выезжает из дворца, чтобы повидаться с друзьями, которых становится все больше, повеселиться, поговорить о делах.

Неслучайно в 1777 году, думая о будущем новорожденного внука Александра, Екатерина шутливо «шепчет» на ухо его феям: «Природы, милостивые государыни, запасите природы». Другого мнения о Екатерине был английский дипломат граф Джон Бекинхэм. Недоносительство – преступление в России серьезное, Пассека арестовали и посадили в холодную на полковом дворе. Нужно было взять под контроль всю страну, нужно было думать о будущем.

• Портреты Екатерины и ее приближенных
• Описание картины «Портрет Екатерины »
• «Блестящая звезда Севера»: фаворитизм времен Екатерины
• Портрет Екатерины, Федор Степанович Рокотов, 1780-е
• ИМПЕРАТРИЦА ВСЕРОССИЙСКАЯ ЕКАТЕРИНА ВЕЛИКАЯ
• Портреты фаворитов российских императоров

Нельзя сказать, что Павел бездельничал, но с годами его желания глохли, он все глубже и глубже погружался в пучину мелких и мелочных военно-хозяйственных дел своего гатчинского «удела» (подаренного ему после смерти Григория Орлова), который стал для него отечеством, домом и островом спасения от враждебного мира, которым окружила его мать. Как и ее предшественники и потомки, Екатерина, подобно Кащею, хранившему яйцо с иглой своего бессмертия, ревниво оберегала незыблемость самодержавия. Фике в интригах матери не участвовала. Эту же тему она развивала и потом – в своих мемуарах: «Я очень бы любила своего нового супруга, если бы только он захотел или мог быть любезным по закалу, какой имело мое сердце, оно принадлежало бы всецело и без оговорок мужу, который любил бы только меня и с которым я не опасалась бы обид, каким подвергалась с данным супругом я всегда смотрела на ревность, сомнение и недоверие и на все, что из них следует, как на величайшее несчастье и была всегда убеждена, что от мужа зависит быть любимым своей женой, если у последней доброе сердце и мягкий нрав услужливость и хорошее обращение мужа покорят ее сердце».

Это была «обратная сторона» нежной Фике, та эгоистичная расчетливость из которой всегда произрастает честолюбие. Я не говорила ни слова. После этого инцидента императрица разболелась и не мудрено – она никогда не испытывала подобного унижения.

А в остальном Екатерина считала науку, философию вполне бесполезными. Кроме того, мы строим и садим, мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны». Чрезмерная инфантильность, капризность, вспыльчивость племянника, его неумение прилично вести себя в обществе беспокоили Елизавету. Ее вера в силу разума, просвещения была огромна. Баженовские Царицынский дворец и знаменитый Пашков дом на Моховой – несомненные шедевры.

• Официальный блог Государственной Третьяковской галереи
• Портреты императрицы Екатерины Великой Часть 2
• Получайте самые главные и обсуждаемые статьи дня на свой электронный адрес
• Екатерина Великая: Фотогалерея
• Портрет Екатерины Ивана Аргунова 1762 года
• Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Луи Каравака 1745 года

Публично было объявлено, что бывший император скончался «от геморроидальных колик». Идея этой войны была сродни идее «Наказа» и Комиссии о сочинении Уложения: для Славы нужна была Победа. Во-первых, слепой, дряхлый Бецкой: он сильно заговаривается и все спрашивает у молодых людей, знали ли они Петра I-го. Свадьба, сыгранная осенью 1776 года, была для Екатерины радостным событием.

Но Петр этого не сделал – отчасти потому, что сразу же оказался в изоляции: посылаемые им во все стороны гонцы не возвращались (либо их задерживали сторонники Екатерины, либо они сами перебегали к победительнице), вот таким образом император не мог понять, что все-таки происходит в Петербурге. Самой Австрии также было невыгодно иметь соседом Россию и ее сателлитов. К этому времени относится и адресованная Потемкину «Чистосердечная исповедь», которая завершается уверениями в любви и верности. Этими же штыками было вскоре подавлено восстание его новых подданных.

1. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Георга Гроота
2. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Ивана Аргунова
3. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Пьетро (Пьетро Антони) деи Ротари 1761 года
4. Портрет великой княгини Екатерины Алексеевны Алексея Антропова 1753 года
5. Портрет Екатерины Алексея Антропова 1766 года
6. Портрет Екатерины Ивана Саблукова 1770-е годы
7. Портрет Екатерины в виде законодательницы в храме богини Правосудия Дмитрия Левицкого 1780-е годы

Или писать в защищение, а у двора, кажется, делать нечего. Петру же нужна была не жена, а, как писала в тех же воспоминаниях Екатерина, «поверенная в его ребячествах». Вырваться из пьяных объятий «героев революции 28 июня» было непросто – императрица и «герои» были теперь тесно связаны общей судьбой, к тому же гвардейцы впервые после 1741 года снова почувствовали свою силу, право возводить и свергать царей. Для Екатерины это было крайне важно.

К чему ведут эти мрачные мысли. И тогда, как и сейчас, существовало множество людей, взявших за основу своей жизни банальный, но правильный лозунг «Книга – источник знаний» и прочитавших во много раз больше книг, чем Екатерина. Екатерина вспоминала, что, очнувшись, она увидела себя в объятиях императрицы. На полотнах же Пьетро деи Ротари (1707–1762) Екатерина, напротив, чрезвычайно неинтересна: это полная дама, умиротворенно и даже немного отрешенно взирающая на зрителя, хотя округлость лица делает ее образ довольно приятным.

Маленький беспорядок, происшедший в его одежде при выходе из саней, доказал всем присутствующим, что он забыл облачить ту часть одежды, которую считают необходимой принадлежностью костюма он обходился без нее во все время пребывания в Могилеве и даже при приеме дам». Так императрица объясняла свой выбор вице-канцлеру А. П. Бестужеву-Рюмину. Его, в отличие от матери императрица Елизавета видеть не желала. Больше того, в 1791 году, на склоне лет она писала: «Я никогда не думала, что имею ум, способный создавать и часто встречала людей, в которых находила без зависти гораздо более ума, нежели в себе». О том, что «льстя ее любви к славе», можно сбить императрицу с толку, писал и граф Сегюр.

Отказывалась она поддерживать русских «землепроходцев» Америки и в ответе на прошение купца Ивана Голикова о предоставлении его компании «пособия» для успешной торговли с «дикими народами» Северной Америки не без остроумия писала: «Пособие монаршее теперь обращено на полуденные (то есть южные. Шел июнь, двор переехал за город. Старые генералы, вельможи не стыдились ласкать ничтожных его лакеев. – Е. А. ). Бабушка стала главным человеком для мальчиков, которые вместе с ней заучивали алфавит играли, путешествовали и гуляли.

А на рисунке Валентина Серова (1865–1911), созданном для знаменитого издания Николая Кутепова по истории царской и императорской охоты, мы видим императрицу выезжающей вечером на соколиную охоту. У нее была способность слушать собеседника, а не ждать паузы в его речи, чтобы – как это делают многие – начать говорить о себе любимом. Екатерина воспринимала себя не как просто вдову Петра III, а как члена династии Романовых. Впоследствии она признавалась, что не считает себя оригинальным мыслителем. В своем пренебрежении наукой Екатерина была не одинока – в то время всеобщего увлечения естественным развитием, в стиле Руссо и ему подобных, всякая наука считалась путами человека, «ученье, – глубокомысленно писала царица в 1779 году, – часто заглушает собою прирожденную остроту». Она скорее красива, чем дурна, но увлечься ею нельзя». Справедливости ради все же вспомним слова о цене возведенного, сказанные попутчиком Екатерины в путешествии по Югу австрийским императором Иосифом II: «Впрочем, все возможно, если расточать деньги и не жалеть людей.

• Художественные образы Екатерины
• Екатерина на монетах и банкнотах
• Д/фильм: Екатерина Великая / (2005)
• Фигура великой императрицы: путь к правлению
• Лик Екатерины 2: традиции изображения
• Федор Степанович Рокотов: жизненный путь
• Коллекция Государственного Русского музея

Но она отнюдь не была «синим чулком», книжным червем. По поводу выхода в академической типографии пьесы Княжнина «Вадим» на сюжет из новгородской «республиканской» истории она устроила головомойку президенту Академии наук княгине Дашковой, которая, как и императрица, не читала пьесы до печатного станка. Тут уже совокупляется или совокуплена есть власть самодержавная и родительская. В последующие годы засверкал талант Александра Васильевича Суворова, разбившего турок при Туртукае в 1773 году и при Козлуджи в 1774-м. Она скончалась в страшных муках, оставив безутешным своего молодого мужа.

Мы теперь благополучны. И она очень всем понравилась. Чиновник, облеченный доверием императрицы, мог рассчитывать на ее полную поддержку. При этом нельзя было никого обидеть, а тем более прогнать, нужно было быть хитрой, терпеливой и настойчивой.

На это нужно обратить внимание: мы знаем, как убили сына Петра III – императора Павла I в 1801 году. На его утвердительный ответ она заметила: «Вы должны признать, что нечто подобное происходит со мною, так как меня всюду преследуют и загоняют, несмотря на все мое старание избежать разговоров, которые не всегда имеют в основе здравый смысл и честность убеждений». Прости или прикажи скорее окончить. Царица, как обычно, поработав в кабинете за столом, вышла переодеваться. Жизнь меняется, нужно учитывать перемены в нравах и сознании и «не следует оставаться глухим к общему крику народа» И далее высказана мысль, делающая честь изощренности и тонкости ее ума политика: «Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями. Подумайте, ведь вам не в чем упрекнуть себя». Что вы делаете.

С годами она все с меньшим и меньшим юмором относилась к собственной особе, покровительствуя всякому, как она называла, «екатеринофильству» и стала падка на лесть, даже самую пошлую и грубую. «Признайтесь, – обиженно восклицала Екатерина, – что это неприятно Мне хотят помешать делать добро: я его делала сколько могла и для частных людей и для страны уж не хотят ли затеять здесь такие ужасы, какие мы видим во Франции. » Не будем забывать, что на дворе был июнь 1793 года, во Франции в это время Конвент принял драконовские законы против спекулянтов, Марию-Антуанетту разлучили с сыном и начали поспешно готовить постыдный процесс против нее, обвиняя мать в противоестественной связи со своим ребенком Так что императрицу, дувшую на воду, можно понять – в Париже тоже началось с пьесок и прокламаций. Все многочисленные прихоти и фантастические планы Потемкина исполнялись незамедлительно и уже в 1787 году он мог показать приехавшей на Юг императрице свои достижения, которые почему-то у многих ассоциируются преимущественно с пресловутыми «потемкинскими деревнями», хотя ни Херсон, ни Севастополь декорациями с самого начала не были, равно как и Черноморский флот. Таким смелым приемом Фридрих решил присвоить плоды чужого династического труда.

• Литературный портфельчик Искуссницы
• Общееколичествопросмотровстраницы
• Игровое занятие – «Маленький эксперт»
• Мастер-классы по созданию кукол-мотанок, ткачеству поясов или соломоплетению
• В Национальном художественном музее Республики Беларусь действует программа Карта Гостя
• Новая развлекательно-познавательная экскурсия для детей «Самые-самые»

Нельзя сказать, что Петр был абсолютно равнодушен к супруге. Екатерина внимательно следила за событиями во Франции. Двадцати четырех часов ей мало. И Екатерина не вышла из него чистой. Верьте мне: никому так не мила придворная жизнь, как республиканцам». Вот таким образом она не позволяла сыну заняться настоящим – военным или гражданским – делом.

Нравиться великому князю. С улыбкой она вошла и в русскую классическую литературу. Наиболее ярко, может быть, даже слишком художественно, описал нам Потемкина принц де Линь, видевший его под осажденным Очаковом: «Я вижу здесь предводителя армии, который кажется ленив, но в беспрестанной работе, которому колени служат письменным столом, а пальцы гребнем он все лежит, но не спит ни днем, ни ночью Он тревожится перед опасностью и беззаботен, когда она наступает, он скучает во время увеселений, несчастлив от избытка счастья, пресыщен всем, скоро разочаровывается, мрачен и непостоянен, это важный философ, это ловкий министр, это десятилетнее дитя Одной рукою он манит к себе женщин, которые ему нравятся, другою творит крестное знамение».

1. Николай Ге – выдающийся художник исторической и религиозной живописи
2. Загадочная сюжетная линия полотна Николая Ге
3. Самое интересное в виде мозаики
4. ЕКАТЕРИНА (ЕКАТЕРИНА АЛЕКСЕЕВНА)
5. Дамам-Демартре Мишель Франсуа / - -
6. Радиг Антуанн-Христофор (Антон Яковлевич) / (, ) -

3., а он повторил: Да, да. Александру предназначался иной удел. Проект клонился к созданию высшего представительного органа в России. Именно в этом и заключалась опасность для Екатерины.

Когда Екатерина приехала к нему, Орлов уже никого не узнавал. Матушка, Его нет на свете. Может быть, видя своего мужа-императора среди оркестрантов, она, вспомнив последние слова римского императора Нерона, подумала: «Какой музыкант пропадает. » После спектакля Екатерина вернулась в Петергоф. Он смутился и, помолчав несколько минут, сказал: Мне хотелось бы, чтобы вы любили меня так, как любите Чернышева». Словом, это Пирр, царь Эпирский. В долгой истории русско-турецких войн еще не было столь блестящего для России мира.

1. Портрет Императрицы Екатерины Великой
2. Портрет Императрицы Екатерины Великой, 1780 – первая половина 1790-х

Читая сегодня «Наставление о воспитании внуков», написанное Екатериной весной 1783 года, поражаешься ее глубокому знанию психологии ребенка, целенаправленному стремлению императрицы-педагога вложить в детей здоровые, гуманные, вечные начала. В том же году был подписан Кючук-Кайнарджийский мирный договор. К концу 1768 года Комиссия себя изжила: утратилась новизна пленарных заседаний, не было и реальных плодов работы депутатских комиссий, бесконечные дискуссии этих «законодателей в цепях», как назвал их впоследствии М. М. Сперанский, оказались также бесплодны. Кроме того, великий князь был неправдоподобно неопытен в интимной сфере. Окружающие тщетно уговаривали князя Григория отступиться от «матушки»: показное его смирение, готовность подчиниться судьбе вдруг сменялись кутежами и дебошами, приступы глубокого сплина – бурными скандалами, причем императрица опасалась за себя – столь бешеным и непредсказуемым становилось подчас поведение отставного фаворита.

Вот примерная смета расходов на Ланского, так и не получившего, по причине ранней смерти, всего, что ему полагалось по его «статусу»: 100 тысяч рублей на гардероб, собрание медалей и книг, помещение во дворце, казенный стол на 20 человек стоимостью в 300 тысяч рублей. Императрица почувствовала свое превосходство над ним и легко, без усилий, вводя простака в заблуждение, отвечала на все его «коварные» вопросы о крепостном праве в России, о самодержавии. Первые горькие часы после родов она запомнила на всю жизнь, для нее это был символ отношения к ней, женщине, предназначенной только для производства наследника. Всякий кричит или молчит сообразно своей выгоде.

Нечто похожее происходило и с острой проблемой крепостничества. Он превратился в настоящего военного и с наслаждением дышал воздухом казармы. Немного ранее у меня появилась другая прихоть. Но не будем забывать, что рассказанное выше основано на мемуарах самой Екатерины.

К моменту рождения принцессы Софии (или, по-домашнему, Фике), отец ее командовал расквартированным в Штеттине (ныне Щецин, Польша) прусским полком, был генералом, а позже – в немалой степени благодаря брачным успехам своей дочери – стал, согласно указу Фридриха II, фельдмаршалом и губернатором. «Бедная великая княгиня в отчаянии», «дела великой княгини плохи» – вот рефрен донесений иностранных дипломатов о Екатерине после падения Бестужева. Впрочем, был еще один вариант: предполагалось из азиатских владений Турции (на Кавказе и в Прикаспии) создать государство Албанию, трон которого тоже мог бы устроить Потемкина. Любопытно, что в приведенной цитате виден еще один, весьма забавный комплекс императрицы. Проклятое место преступления.

Судьба Екатерины доказала, что человеческая воля, желание могут стать не менее реальным и могучим фактором истории, чем десятки многопушечных кораблей и тысячи солдат. Устроителем торжеств должна была стать Екатерина Алексеевна, однако рано утром в карете с братом своего фаворита Алексеем Орловым она бежала в Петербург. Роль была проста: народ, возмущенный правлением Петра III, позвал ее – и она пришла.

Он был необычайно учтив и любезен и весь вечер говорил только с Фике. Нужно отдать ему должное – богословие история церкви всегда интересовали будущего фельдмаршала и он был в этих вопросах человеком весьма сведущим. – Е. А. ) здорова. Романы нам наводят скуку и мы жадно беремся за Альгаротти и его товарищей. Однако в разгар приготовлений к свадьбе жених заразился оспой и умер. Александр и Константин воспитывались по особой программе, составленной самой императрицей.

Крымское же ханство признавалось независимым от Османской империи (читай – зависимым от России). Турецкие потери были гигантскими, превосходство русской армии – подавляющим. Правда, Орлов пишет Екатерине: «Все до единого виноваты». Не говорите ей умных речей – она не будет вас слушать. В этой атмосфере и жила семья будущей Екатерины. Другая опасность, что он действительно для нас всех опасен для того, что он иногда так отзывается, хотя в прежнее состояние быть» (то есть вернуть власть).

Даже пример Ивана Антоновича, которого Елизавета не выпустила за границу и заточила пожизненно только за то, что он в годовалом возрасте был императором, ему на ум не приходит. Часто с годами семейной жизни противоречия сглаживаются, супруги сближаются и становятся даже в чем-то неуловимо похожи.

«Надобно иметь и волчьи зубы и лисий хвост». Потом она, конечно, привыкла к той высоте, на которую вознесла ее судьба, но и много лет спустя она говорила Потемкину: «Россия велика сама по себе, а я что ни делаю, подобно капле, падающей в море». Фике-Екатерина держалась молодцом. Из тех же намерений она исходила и в социальной политике.

– Е. А. ). Барон Гримм рассказывал: «Императрица обладала редким талантом, которого я ни в ком не находил в такой степени: она всегда верно схватывала мысль своего собеседника, следовательно, никогда не придиралась к неточному или смелому выражению и, конечно, никогда не оскорблялась таковым Нужно было видеть в такие минуты эту чудную голову, это соединение гения и грации, чтобы составить понятие, какие блестящие мысли толпились и сталкивались, так сказать, устремлялись одна вслед за другою, как чистые струи водопада». С одной стороны, она много говорила о пользе знаний и наук, без колебаний предала себя в руки известного врача барона Димсдаля, сделавшего императрице и наследнику осенью 1768 года прививки оспы, а с другой стороны, она считала всех врачей шарлатанами и являлась автором бессмертного афоризма «Доктора – все дураки».

Но дело было не только в инфантильности великого князя. Обе эти работы не понравились стареющей монархине. Граф Сегюр вспоминал, что сначала толпа валилась царице в ноги, но потом окружала ее, крестьяне называли ее «матушкой», радушно говорили с нею, чувство страха в них исчезало, а крестьянки лезли целоваться так, что ей приходилось отмываться от белил и румян, которыми злоупотребляли сельские модницы. «Я уважаю ваших ученых, – говорила она французскому посланнику, – но лучше люблю невежд: сама я хочу знать только то, что мне нужно для управления моим маленьким хозяйством».

Постепенно многим становится ясно, к чему ведет такая беззаветная любовь бабушки. «Философы – престранный народ, – писала она Гримму в разгар тесных отношений с Дидро и Вольтером, – они, мне кажется, на свет родятся для того, чтобы объяснить то, что и без них довольно понятно, что людям кажется несомненным как дважды два четыре, они затемняют и заставляют в том сомневаться». И сколько желавших одержать эту победу. Все, что шло от нее, он с трудом терпел, тихо ненавидел и отчаянно боялся.

Договориться с Петром было невозможно. Его интеллект, воспитание интересы производили тяжелое впечатление на окружающих. Я же узнала (об измене. Оставленная супруга в этот период забеременела от своего фаворита Григория Орлова. Нельзя забывать, что люди тогда жили несопоставимо спокойнее нас.

Было бы ошибкой думать, что Екатерина привечала его по преимуществу за остроумные выходки. Или деньгами унимать писать 3. В Петергофе их сразу же разлучили, уже навсегда.

Она много пишет и читает, все ей некогда, работает без перерыва и все-таки меньше, чем хотела. «Похоже ли это на Фике из Цербста. » – риторически вопрошает Бильбасов. Ему была дана полная воля, которой он и воспользовался. ». Это не то. Вот некоторые места из «Наставления»: «Запрещать и не допускать до того, чтобы их высочества учинили вред себе или жизнь имеющему, следовательно, бить или бранить при них не надлежит и их не допускать, чтоб били, щипали и бранили человека или тварь или какой вред или боль причиняли.

Продолжайте, я ваших морских терминов не разумею». «Желаю ввести, чтобы из лести высказывали мне правду». И таких неисполненных призывов-лозунгов в записках немало.

Она была в восторге от молодого кавалергарда, прекрасного, как Иосиф. Елизавета не хотела, чтобы при ее дворе возникла какая-то особая «партия» наследника престола и его жены, поддерживаемая кланом заграничных коронованных родственников. И тот и другой тоже были готовы поддержать Екатерину.

То ли дело Царское Село с его парком, тихими водами прудов, шелестом деревьев: «Вы не можете себе представить, как хорошо в Царском Селе в хорошую теплую погоду». В семилетнем возрасте у нее открылся сильнейший кашель, жар и «колотье» в боку.

Один отличался отвагою ума, другой – мягким благоразумием, а Ваша покорнейшая услужница следовала между ними укороченным скоком (коротким галопом) и ото всего этого дела великой важности принимали какую-то мягкость и изящество. Вот каковы мои современники. Рождение Павла вызвало огромную радость при дворе. Принцесса Фике (таково было ее домашнее прозвище) смотрит на зрителя внимательно и в то же время как бы высокомерно. Но что делать.

След от первого – «комплекса недоучки» – отчетливо виден в высказывании о философах – «престранных людях». Ей нужны только похвалы и комплименты. Особенно встревожился Павел и его сторонники, когда Екатерина женила шестнадцатилетнего внука на четырнадцатилетней принцессе Луизе Баденской (ставшей в православии Елизаветой Алексеевной). Матушка.

Екатерина оценила по достоинству милую грамматическую «ошибку», не без лести допущенную принцем де Линем: Catherine le Grand» – «Екатерина Великий», что звучало почти так же, как и «Петр Великий». Запущен и дик парк, заброшен и погибает загаженный дворец.

Конец 1780-х в портретной галерее Екатерины представлен ее портретом в дорожном костюме кисти бывшего крепостного, художника Михаила Шибанова (биографические сведения о нем крайне скудны), написанным во время ее знаменитого путешествия в Крым (1787). Они были абсолютно несхожие люди и говорили на разных, непонятных друг другу языках. Великолепны были и сама красочная процедура открытия заседаний комиссии в освященной традицией Грановитой палате Московского Кремля и многословный «Наказ» Екатерины II депутатам, где часто встречались гордые, высокие и даже крамольные по тем временам политические понятия: «равенство всех граждан», «вольность», «под защитой законов», «права» и т. д. Наконец, работа Комиссии шла в обстановке солидности и серьезности, говоривших о намерении власти и депутатов преобразовать страну.

Мы никогда не узнаем, о чем размышляла в это время Екатерина. Такие женщины больше всего боятся оскорбления или даже пренебрежения к себе. Скорее всего Петр не знал русскую пословицу: «На Бога надейся, а сам не плошай». Противоречие сие неразрешимо. И однако дела шли и шли большим ходом. Она сразу же отказалась от попыток провести в стране малейшие политические реформы.

Можно не сомневаться, что и позор России она переживала бы как личный позор. Это был Дени Дидро. Свежий взгляд Потемкина коснулся и армии. Потом обер-шенк Нарышкин, который был тогда камер-юнкер и его жена. И хотя императрица поддерживала французскую эмиграцию, принцев крови морально и материально (правда, взаимообразно), она почти не скрывала своего убеждения, что именно развратный Версаль виноват в том, что ящик Пандоры был открыт (как и Петр III сам был виновником своей гибели).

Не позволила Екатерина привлечь к следствию и брата Мировича, употребив пришедшуюся тут весьма кстати пословицу: «Брат мой, а ум – свой». Екатерина оказалась способной превратить книжный материал в идеи. Однако стоило бы гуманной императрице заикнуться об освобождении крестьян, как ее бы действительно сразу же забросали камнями (так она предполагала в «Мемуарах»). Без штанов он принимал и послов и придворных и знатных иностранцев.

С раннего утра до позднего вечера она не расставалась с книгой, с сожалением оставляя ее ради обеда, прогулки или развлечений. Сначала я думала, что привыкну, но что далее, то хуже Потом приехал некто богатырь» Это уже Потемкин, которому и была предназначена «Чистосердечная исповедь». Наиболее емко Екатерина сформулировала мысль об этом в инструкции новому генерал-прокурору князю А. Вяземскому в 1764 году: «Абсолютно надейтеся на Бога и на меня, а я, видя Ваше угодное мне поведение, Вас не выдам». Но все было тщетно.

И победы пришли, но не сразу. 3. Другой «чернушка» Валериан Зубов убедил ранее столь здравомыслящую императрицу отправить его во главе армии в фантастический и абсолютно бесперспективный поход в Индию и положил бессчетное количество русских солдат при штурмах прикаспийских крепостей. К счастью, в отличие от Гримма, мы можем себе это представить – любимый ею парк жив и по-прежнему прекрасен.

И далее – самое главное: «Но по правде, я думаю, что русская корона больше мне нравилась, чем его особа». Дела шли своим чередом. В резолюции на донесение А. Р. Воронцова по этому поводу Екатерина указывает четыре способа «работы с автором»: «1. 13 января 1791 года она писала Гримму, что там неизбежно появится Цезарь и «усмирит вертеп», а 22 апреля, не без остроумия и проницательности, добавляла: «Знаете ли, что будет во Франции, если удастся сделать из нее республику. «Восторг императрицы» – так записал первое впечатление Елизаветы от встречи с принцессой Софьей учитель великого князя Петра Федоровича Якоб Штелин. В ответ на предупреждения Фридриха II о честолюбивых намерениях Екатерины и заговоре в гвардии он писал: «Что касается Ваших забот о моей личной безопасности, то прошу Вас об этом не беспокоиться, солдаты зовут меня отцом, по их словам, они предпочитают повиноваться мужчине, а не женщине я гуляю один, пешком по улицам Петербурга ежели бы кто злоумышлял против меня, то давно исполнил бы свое намерение, но я делаю всем добро и уповаю во всем только на Бога, под его защитою мне нечего бояться».

Императрица как бы устремлена в будущее, к планам и преобразованиям. О том, что его прочили в византийские императоры, уже сказано выше. Когда сомневаешься в истине, то лучше ничего не делать, чем делать дурно». «Великие дела всегда совершаются средствами не особенно большими».

Она походит во всех отношениях на трактирную служанку самой низкой пробы». Она упорно занималась филологическими и историческими изысканиями и пришла к выводам, в правоте которых не сомневалась: скандинавский бог Один – уроженец Дона, славянин скифы – тоже славяне ибо по внешности – красивы, по характеру – честны, человеколюбивы раньше славяне (читай – русские) жили по всей земле и топоним Гватемала – не что иное, как «гать малая» свои хваленые учреждения высокомерные англичане взяли прямо из Древней Руси и т. д. и т. п. Ну если уж она была такого мнения об англичанах, то что говорить об украинцах, поляках и прочих народах. Судьба Александра стала и судьбой родившегося 27 апреля 1779 года Константина. Иногда он вваливался на половину жены, пропахший табаком, псиной и винными парами, будил ее, чтобы рассказать какую-нибудь скабрезную историю, поболтать о прелестях принцессы Курляндской или о приятности беседы с какой-либо другой дамой, за которой он в данный момент волочился. Он приехал в Петербург в 1775 году и показал себя человеком восторженным, болтливым и доверчивым.

– Е. А. ), которую в том наставляла великая нужда и потребность». Белый человек, житель Севера, должен господствовать над Югом, Востоком и всем миром. Иным был ее «новый ученик» Иван Корсаков, появившийся в 1778 году.

В другом письме она отмечала, что Потемкин «чертовски забавен». Так, собственно и говорилось в извещении Коллегии иностранных дел посланникам, аккредитованным при русском дворе: «Ее императорское величество по единодушному желанию и усиленным просьбам своих верных подданных и истинных патриотов империи» взошла на престол. При Екатерине все было по-другому. Впрочем, это не помогло бы все равно: диагноз личного врача Екатерины Рожерсона был суров: «Удар последовал в голову и был смертелен».

В декабре того же года она просила Гримма достать для Ланского работу художника Греза и обещала, что тот будет опять «прыгать, как коза и цвет лица его, всегда прекрасный, оживится еще больше, а из глаз и без того подобных двум факелам, посыплются искры». – Е. А. ), но он не сознается в этом, чтоб не казаться старым. Я ему сказала, что не могу помешать игре его воображения. Одним словом – умер от обжорства. Франция стремительно покатилась к террору и гражданской войне.

Когда он наконец уходил, самая скучная книга казалась ей приятным развлечением. Сами не помним, что делали, но все до единого виноваты, достойны казни. Когда в 1747 году умер отец Екатерины, то императрица послала придворную даму передать ей приказ: перестать плакать, так как князь Ангальт-Цербстский не был королем и «потеря невелика». Этот шалопай уже стал для нее родным человеком, они так долго и близко жили вместе, она рожала ему зачатых в горячей любви детей. Это очень странно – все остальные годились бы мне в дети и внуки.

Все в церкви заплакали от умиления и даже ревнивая мать Екатерины не могла скрыть своего восхищения благородством и грацией будущей жены наследника престола. И вот в 1763 году она просит А. В. Олсуфьева и Н. И. Панина, чтобы ни в коем случае до ее приезда в Ростов не ставили богатую раку над мощами чтимого народом святого Дмитрия Ростовского, чтобы простой народ не подумал, что мощи «спрятались» от императрицы.

Екатерина не любила Москву с ее, как она писала, утомительным многолюдьем и зловонием. Она не требовала от людей невозможного и не раз повторяла свою любимую пословицу: «Станем жить и дадим жить другим». Самообладанием, волей и хладнокровием в тяжелые минуты жизни она отличалась всегда.

Парадные и не очень парадные, они должны были служить определенным целям. В середине 1790-х годов Павлу пошел уже пятый десяток. – Е. А. ), не можно ли ему пенсион дать и скажите мне ответ». Он казался каким-то нелепым, странным, случайным на русском троне человеком.

В 1774 году ревностный генерал-поручик был отозван в Петербург. Новым «учеником» стал упомянутый выше неверный Мамонов, которому дано было прозвище «Красный кафтан». Естественно, она понимала уязвимость своей позиции, вот таким образом она часто говорила и писала о себе как о женщине «с душой республиканки», вынужденной быть самодержицей. Конечно, подобные идеи прямо вытекали из концепции «полицейского» государства, основанного еще Петром I. Но эта перестройка, благодаря гению мастеров, не превратила город в скучный плац среди рядов казарм. Вы мне скажете: Как же теперь быть. В 1771 году она писала занявшему Керчь фельдмаршалу князю В. М. Долгорукову: «Приметна мне стала из писем ваших персональная ко мне любовь и привязанность и для того стала размышлять, чем бы я, при нынешнем случае, могла вам сделать с моей стороны приязнь».

Всякое положение, всякое движение Пирра изящно и благородно. Он назначил ее гофмейстериною. – Это единственное средство добиться у нее чего бы то ни было. Наконец, та же Анна Розина де Гаск написала семейный портрет Петра и Екатерины с мальчиком-пажом (в этой манере был исполнен и их парный портрет Гроотом): здесь статичность образов наследника российского престола и его супруги придает картине выхолощенный характер.

Тут же не возьмешь ничего ибо мадам красотка, но ничего не сделаешь, волочась за нею. Однако на написанном Торелли портрете в русском платье она кажется абсолютно серьезной (даже без улыбки) и производит скорее не слишком благоприятное впечатление. И глядя на императрицу, спокойный и расчетливый Иосиф II сказал в Севастополе французскому послу: «Я сделал, что мог, но вы сами видите: государыня увлекается». Об этой истории сообщал, без всяких комментариев, поверенный в делах Франции Корберон. Старайся подражать другим, старайся схватить фортуну за чуб и будешь таким же паном, как и другие». Люди опрокидывают, увечат, топчут друг друга и все хотят быть причастными к этой славе.

2. При всей их официальности портреты Левицкого (а существует несколько их вариантов и повторений) отличает создание образа мягкой, милостивой, ободряющей окружающих и в то же время уверенной в себе царицы и, кстати, улыбка, которую столь блистательно умел передать этот художник играет тут очень важную роль. И еще один рефрен: «Не опасайся, не забуду тебя», – в том смысле, что врагам его не верит, кредит его надежен и за будущее он может быть спокоен. В жизнь мою я не приписывала славы делам, о которых было много крику.

Нет. Речь идет о Екатерине I. То же самое можно сказать о ее выражении «предки мои». В первое десятилетие царствования Екатерины ее придворным художником был датчанин Вигилиус Эриксен (1722–1782). Но Потемкину было тесно даже на просторах Новороссии. Вот некоторые из них: «Воля моя, раз выраженная, остается неизменною. Старший – герцог Фридрих II – погиб на войне в 1702 году.

Мало того, что императрица умела работать с людьми (о чем шла речь выше), она определила для себя несколько принципов из которых исходила в своей царственной работе. Имперское поведение Екатерины было обусловлено не только общими геополитическими соображениями, пользой для ее империи, но и особенной антипатией императрицы к полякам. Иосиф это выразил просто: «Для Вены, во всяком случае, безопаснее иметь соседей в чалмах, нежели в шляпах».

Достичь этого они могли только новым преступлением – убийством бывшего императора. В 1783 году почти одновременно умерли двое из ее сподвижников начала царствования – Григорий Орлов и Никита Панин. Имена тех, кто его совершил и погубил свои бессмертные души известны.

Следом он шлет другую записку: «Я еще прошу меня, которой Вашей волею исполнал во всем, отпустить в чужие краи с теми, которыя я Вашему Величеству прежде просил и надеюсь на Ваше великодушие, что Вы меня не оставите без пропитания». Но вся эта идиллия длилась чуть больше двух лет – 25 июня 1784 года Ланской внезапно умер от злокачественной скарлатины.

Когда она говорила: «моя страна», ни у нее, ни у кого другого не возникало сомнений, о какой стране идет речь, – конечно, о России, которую она любила, гордясь тем, что судьбе было угодно отправить ее именно сюда. «Противно христианской вере и справедливости делать невольниками людей. Тотчас послали за доктором.

Автором одного из первых был француз Луи Каравак (1684–1754), получивший известность как придворный портретист еще при Петре I. За долгие годы в России он перерисовал практически всех членов императорской фамилии, не стала исключением и юная Екатерина Алексеевна, которую художник изобразил в излюбленной манере – словно окутанной легкой дымкой. С тех пор русское дворянство молилось на «матушку-царицу». Ну, о вкусах не спорят – мы же не видели жену самого Бретейля. «Да, милостивый государь, – писала она Гримму 7 декабря 1779 года о только что прочитанной книге Ж. Л. Бюффона Естественная история, – эта книга опять поддала мне мозгу».

Петр окончательно отвернулся от жены избегая ее, как чумную. Она первая начала переводить на русский «Илиаду». Это не означало, что русская самодержица примирилась с тем, что там делалось. Они чем-то неуловимо похожи на письма Пушкина к «женке», которая «свой брат»: тот же грубоватый, шутливый стиль свободного «дружеского письма», в котором видно совершенное доверие к адресату, нет эпистолярных красивостей, «нежностей», зато много деловых просьб, поручений и наставлений. Более того, она даже знала, как получить билет в бессмертие.

Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Как я уже пытался доказать, Иван не был сумасшедшим, психически больным. Прекрасная эпитафия. Это инструмент ее политики, ее общения, один из очень многих, но немаловажный. Место было узко и дверь затворена, а оттого она не могла упасть на пол.

Вероятно, узник такого ранга мог рассчитывать на лучшее содержание. Можно вспомнить и смешную историю с победителем шведов адмиралом Чичаговым. Титулованные германские властители жили много беднее какого-нибудь российского Шереметева или Салтыкова и вот таким образом были вынуждены идти на службу к могущественным государям – французскому, прусскому, русскому (так, русским фельдмаршалом стал владетельный принц Гессен-Гомбургский). Все будут желать монархического правления. Невестка оказалась недостойна того выбора, который ей уготовила Екатерина.

Более того, все были убеждены, что юные фавориты, попадавшие в спальню «матушки», проходили придирчивую проверку у самого светлейшего князя Таврического – таков был последний титул Потемкина. То ли дело Петербург – «эта чопорница, моя столица. » И специальной Комиссии о каменном строении А. В. Квасова была дана полная воля и неограниченные средства. «Здравый смысл, добрый порядок, совершенная тишина и гуманность», – вот что было написано на знамени Екатерины.

У слободы Измайловского полка коляску окружили измайловцы, оглушительно крича здравицы «матушке». Комиссия разработала перспективный план реконструкции центра столицы, суть которого состояла в перестройке улиц так, «чтоб все дома, в одной улице состоящие, одной сплошною фасадою и вышиною построены были».

Повторение просьбы возвратить ему подругу, глубоко ненавистную императрице, разрешить уехать с ней в Голштинию и обеспечить «пропитанием», говорило о том, что наивность Петра, как ни жаль нам его по-человечески, должна все же называться иначе. Утром она объяснила придворным причину своего спокойствия: «Если опасность, то ничем не помогу, а только помешаю, а если нужно думать о спасении, то вы меня, конечно, уведомите». Наиболее полно эти принципы она выразила в записке о восстановлении монархии во Франции.

Позже, в 1776 году, в письме невесте своего сына принцессе Вюртембергской Софии Доротее (будущей императрице Марии Федоровне) Екатерина II так сформулировала свою «доктрину ассимиляции»: меняя отечество, нужно быть благодарной новой родине, которая предпочла избранницу другим кандидаткам.

Она всегда принимает с ним тон и осанку императрицы. Светлейший поспешно вернулся в Петербург, вытащил императрицу из уединения и срочно подыскал замену «Саше», который, кстати, был с самого начала его креатурой. Намерения Екатерины очень не понравились Потемкину, считавшему, что «мать заблажила», забыв о деле.

Выход в открытое море также был перекрыт вооруженным кораблем. Данный портретный тип впоследствии был воспроизведен Иваном Аргуновым (1729–1802), учеником Ротари и Алексеем Антроповым (1716–1795) изобразившим Екатерину восседающей на троне, со скипетром и державой, в 1766 году. Позже она добавила, что «ей приходится управлять людьми, которых нет возможности удовлетворить».

Десятки тысяч крестьян сгонялись на сооружение крепостей, каналов, набережных.

Для принцессы Фике феи запасли природы больше чем достаточно. Итак, я почитаю, что премудрость государя Петра I несомненна, величайшие имел причины отрешить своего неблагодарного, непослушного и неспособного сына. Выходец из смоленских дворян, Потемкин родился в 1739 году (следовательно, был моложе Екатерины на десять лет), рано покинул отчий дом, некоторое время учился в Московском университете, но потом бросил храм наук и пошел служить Марсу в Конную гвардию и в числе других отличился в дни екатерининской революции.

Действительно, с 30 июня он прихворнул – сказалось нервное потрясение. Под сенью дружеских штыков он в 1777 году взгромоздился на престол. Потом наступало затишье и стороны состязались в великодушии: она дарила ему Мраморный дворец у Невы, а он отдаривался огромным алмазом Надир-шаха известным ныне как «Орлов» – ценнейшее сокровище России А затем снова начинались какие-то эпатирующие общество и двор выходки Орлова. А как любила Екатерина русский язык. Екатерина искала покоя, так как решила окончательно и бесповоротно: вместе не быть. Отец – личность вполне ничтожная – повлиял на сына только в одном смысле: приучил его с ранних лет к шагистике, муштре, которые буквально впитались в мальчика и – ирония судьбы.

Рассказы про разбойников или романы, которые мне были не по вкусу. 6 июля Алехан прислал императрице еще два письма. Императрица на своем все же настояла, свидание произошло и адмирал стал ей повествовать о своей победе над шведской эскадрой. Кроме того, нужно было смотреть, чтобы наследник достойно вел себя в церкви, «остерегался от всего же неприличного в деле и слове, от шалостей над служащими при столе, а именно от залития платей и лиц подобных тому неистовых издеваний». Практика затыкания ртов при ней была самая разнообразная.

Как я уже писал, беседовать с царицей было легко и приятно. Екатерина в письмах Иосифу II, которого активно пыталась втянуть в эту историю, рассказывает, как все осуществится «на местности». По сути, Львов и предложил «программу» этого полотна. Ее вечно молодая, жаждущая любви и тепла душа сыграла с ней скверную шутку. В столице сторонники Екатерины в этот день подняли восстание гвардии и через несколько часов на верность новой русской императрице Екатерине Алексеевне присягнули армия, Сенат, Синод и народ.

Это нетерпимо. » Реакция сидевшей в ложе Екатерины была мгновенна и нелепа. В середине 1789 года оказалось, что «Красный кафтан» интересуется не только камеями, но и молоденькой княжной Щербатовой. Свою роль в укреплении ее власти она сыграла. Это не мешало ему быть образованным, остроумным человеком, выдающимся политиком.

Теперь же Микешин создал памятник самой Екатерине, но композиционное решение новгородского монумента, которое оказалось чрезвычайно удачным использовал и здесь. Французская идея уединенного в тиши лесов здания, этакого храма размышлений, места дружественного – «без чинов» – общения, обратилась в России в идею роскошного дворца по соседству с царским домом – Зимним. Унижения и оскорбления от Зубовых были для Павла особенно мучительны.

Стало быть, неурожая на людей не бывает их всегда многое множество». Наконец показался Зимний дворец.

Он заспорил за столом с князем Федором (Барятинским. А дальше схема ее действий была вполне традиционна для имперской политики: осенью 1776 года русские войска, преодолев Перекоп, ворвались на полуостров, везя в обозе «правильного» хана Шагин-Гирея, которого Екатерина до поры до времени держала в Полтаве. Все эти цифры нужно сложить и умножить минимум на семь – по приблизительному числу «учеников» Екатерины. В этом можно усомниться. Их медовый месяц пришелся на весну – лето 1775 года и они его провели под Москвой.

– советовал новому английскому посланнику Потемкин, хорошо знавший свою добрую мать. У нее нет своей минуты. Что же случилось с Екатериной. Австрийский император Иосиф II, близко знакомый с Екатериной и Потемкиным, как-то сказал: «Он не только полезен ей, но и необходим». 5 августа 1789 года Екатерина сообщает светлейшему нечто интересное: у Платона есть младший брат Валериан, восемнадцати лет, который «здесь на карауле теперь, на место его сущий ребенок, мальчик писанной, он в Конной гвардии поручиком, помоги нам со временем его вывести в люди Я здорова и весела и, как муха, ожила» Надо понимать, что и «младшой» тоже стал императрицыным «учеником».

Другая же часть стала бы территориальной основой создания двух новых государств – собственно Византии со столицей в Константинополе, на троне которого будет сидеть Константин III (Константином I Великим был основатель Византийской империи, а Константином II Палеологом – последний византийский император, погибший при взятии Константинополя османами в 1453 году) и Дакии, которая должна была возникнуть на территории северочерноморских владений Турции (Молдавии, Валахии и Бессарабии). Неизгладимое впечатление на Екатерину произвели «Письма мадам Севинье» – эмоциональные, яркие и остроумные признания образованной французской аристократки XVII века.

«Если монарх – зло, то это зло необходимое, без которого нет ни порядка, ни спокойствия», – так, по словам княгини Дашковой, недвусмысленно выразилась как-то Екатерина. Она умело подбирала себе помощников из людей ярких и талантливых. Дебют Екатерины-заговорщицы оказался крайне неудачным: Елизавета поправилась, сговор Бестужева и Екатерины был раскрыт и хотя следователям ничего не удалось раскопать о проектах старого канцлера и молодой предприимчивой дамы (Бестужев, к счастью для себя самого и Екатерины, успел уничтожить их переписку), дела обоих пошли как никогда плохо. Сохранилась и записка Екатерины к Олсуфьеву за апрель 1763 года: «Алексей Васильевич. Он мог уплыть на яхте и в Финляндию и в Швецию. Заговор раскрыт.

Во-вторых, вчера при дворе зараз три свадьбы. Этим человеком был прусский король Фридрих II. «Греческий проект», возникший из общей идеи изгнания турок с Босфора, постепенно оброс конкретными геополитическими деталями. Живя с молодыми буквально через стенку императрица целыми месяцами не виделась с ними, но постоянно давала им знать, что не спускает с них придирчивых глаз: ее манерой было поручать придворным и даже лакеям делать Екатерине или Петру выговоры, часто в довольно грубой форме, за проступки, о которых ей доносили соглядатаи.

Понимала она и такие вещи, которые были недоступны многим ее собратьям на поприще искания славы. Если Григорий беспечно прожигал годы, лишь эпизодически имитируя некую деятельность, за что получил от Екатерины меткое прозвище «кипучий лентяй», то сама императрица за эти же годы стала, благодаря своим способностям, трудолюбию, терпению, умению учиться, крупным государственным деятелем европейского масштаба, разгоралась ее слава как просвещенной государыни искушенного и тонкого политика. Екатерина поняла, что между ее прекраснодушными, в стиле «Наказа», мыслями о равенстве, правах, свободе и реальной жизнью рабов и господ, продажных судей, свирепых начальников и бесправного народа – гигантская пропасть.

Письма Екатерины к Потемкину – интересный памятник эпохи и человеческих отношений. В одном из писем она писала Гримму: «О, как жестоко ошибаются, воображая, будто чье-либо достоинство страшит меня напротив, я бы желала, чтоб вокруг меня были только герои и я всячески старалась внушить героизм всем, в ком замечала к тому малейшую способность».

Это решение надолго определило композиционную традицию екатерининских монументов империи: таков памятник ей в Одессе (1900), таков же – в Екатеринодаре, как назывался современный Краснодар (1907, проект все того же Микешина). Там, на юге, для империи открывались безграничные возможности, там было ее будущее.

Всякие другие доказательства Екатерина считала излишними. Кичась своей удачей и прелестью своего положения императрица, однако, как-то призналась Бретейлю, что ее жизнь полна тревоги: «у нее кругом идет голова от сознания, что она императрица, тем не менее, она смущена и взволнована». Она не пропускала ни одного скверного слуха, распускаемого о ней, как она выражалась, «политическими болтунами» и стремилась тотчас его нейтрализовать – либо через подставных лиц заявлением в европейских газетах, либо собственноручным письмом тем своим адресатам, в доброжелательной болтливости которых она не сомневалась. Да и вообще имеет ли право на существование народ, ничего не смыслящий по-французски. Может быть, это свидетельствует о гуманизме царицы, а может быть о ее нежелании, чтобы Мирович под пыткой сказал нечто для нее неприятное. Сам же Григорий Александрович не уступал Екатерине и открыто возил с собой небольшой гарем из смазливых девиц и чужих жен, без боязни писавших своему «милюшечке Гришатке» призывные записочки.

Имперская мечта опьяняла царицу. При первом выстреле из пушки все настораживаются, но только после второго выстрела полиция отходит в сторону и весь этот дикий народ кидается вперед в это мгновение он производил впечатление варваров и скотов. Ропша существует и до сих пор. О гуманности императрицы ходили легенды.

Дайте ей то, чего она желает, а она даст вам все силы своего государства». Был огорчен болезнью Фике и великий князь, уже сдружившийся с нею. Муж ее долгие годы оставался великовозрастным дитятей.

И вот начались смотрины: немок с любопытством осматривали с ног до головы и с головы до ног – так писала мать, хотя, надо полагать, смотрели в первую очередь на дочь. Все это напоминало времена Петра I с присущим царю-реформатору размахом, гигантизмом, непродуманностью, неоправданной спешкой и неизбежными жертвами.

Эта уничтожающая характеристика умственных и деловых дарований бывшего возлюбленного, которого она в начале их совместной жизни обожала, говорит об одном: оба по-разному использовали время и подошли к расставанию разными людьми. «Мои солдаты идут на варваров, как на свадьбу», – так примерно она описывала своим приятелям тяжелейшую войну с турками. Такое же усердие и работоспособность проявила Екатерина, когда целых четыре года изучала гигантскую «Энциклопедию» П. Бэля – свод разнообразных сведений по истории, философии, религии, филологии, данных в оригинальной, критической трактовке.

Поначалу она пыталась образумить его лаской: «Господин Сиверс. При этом она любила порассуждать о «философском поведении», правилам которого всю жизнь старалась следовать. Плоха была та дама, у которой не было своего «амуру».

Пошлите ему календарь». Он, «красивейший мужчина Севера», превратился в ребенка, пускающего слюни. А Иоганна-Елизавета сообщала мужу: «Наша дочь стяжала полное одобрение императрица ласкает, великий князь любит ее». По-видимому, он отвечал той необходимой героизации, которая была чрезвычайно важна для императрицы при упоминании о «революции» 1762 года. Приподняв ее голову, он увидел, что глаза ее закрыты, а лицо багрового цвета.

А перспективы. Это ожесточение было непривычно для славного XVIII века, современники которого почти не употребляли так нам знакомое беспощадное, уничтожительное слово «враг», а пользовались лишь некровожадным словом «неприятель», как бы обратным «приятелю». Признаться, странный вкус.

Это больше всего огорчало великую княгиню, такую общительную и открытую. Платон Зубов – двадцатидвухлетний шалопай – довольно быстро вошел в фавор к стареющей императрице и та стала писать о нем Потемкину как о своем «ученике-новичке». Потом Екатерина подошла к Бретейлю и спросила, видел ли он когда-нибудь травлю зайца.

К своему удивлению, на обеде в королевском дворце, куда ее пригласили, принцесса София увидела, что ей назначено место за столом рядом с самим Фридрихом II. Она просто выводит нас из терпения. Английский посланник Кейт, глядя на Петра III, не выдержал и как-то сказал графине Брюс: «Послушайте, да ведь ваш император совсем сумасшедший не будучи безумным, нельзя поступать так, как он поступает». «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас. » – таковы были исторические слова, которыми Алексей Орлов рано утром 28 июня приветствовал в Монплезире внезапно разбуженную Екатерину. 9.

Поверьте мне, они суть наилучшие». Несмотря на кровавое подавление восстания Пугачева (как будто у власти был иной выход. ), царствование Екатерины было достаточно мягким. Себе же Бестужев отводил роль наставника и руководителя Екатерины. В застывшем образе императрицы тут совсем мало жизни. От этого признания так и веет сухим рационализмом, весьма необычным в столь юном возрасте.

Незадачливым принцам крови – эмигрантам – она преподала впечатляющий урок: «В деле столь великом необходимо проникнуться глубоко своим предметом, полюбить его страстно, затем вливать в других свое убеждение и, как скоро решено действовать, то действовать последовательно, не останавливаясь, затем показывать как можно больше спокойствия в тревожные минуты и не обнаруживать ни тревоги, ни беспокойства по поводу совершающихся событий». Пропадаем, надо действовать. » Григорий Орлов из дела был выключен – он спаивал своего соглядатая Перфильева, вот таким образом «штаб революции» составили его младшие братья: Алексей по кличке Алехан и Федор. Но нет. В ней предписывалось всемерно препятствовать играм и шуткам Петра с лакеями, служителями, «притаскиванию всяких бездельных вещей».

А уж пленять сердца Екатерина умела виртуозно. В постановлении Потемкина на сей счет слышны та легкость и афористичность, которой славились суворовские указы: «Завивать, пудриться, плести косы – солдатское ли это дело. Немудрено, что крепостное право, с его системой отношений помещика-«отца» и крепостных – его «детей», воспринималось как начало, сдерживающее дикие страсти черни.

Многочисленные портреты Эриксена отличают плоскостной характер и слабая выразительность. Конечно, политика – дело непростое и довольно грязное. В России – стране, народ которой «от природы беспокоен, неблагодарен и полон доносчиков» и никогда не имел опыта демократии, – допустить подобное может только безумец.

Она, что называется, себе на уме – качество, угадываемое позднее и другими живописцами. Это был голос императрицы, которая, склонившись ко мне, говорила тихо: Зачем грустить.

Туалет солдатский должен быть таков, что встал – и готов». Екатерина не могла этого не понимать. Она никогда не путала законопослушный и ответственный народ с толпой, разнузданной чернью и считала, что, пройдя неизбежный этап самоистребления, господства «духа разнузданности», Франция вернется к идее монархии.

Основное внимание она уделяла не детям (как вспоминала Екатерина, мать совсем не любила нежностей), а светским развлечениям. В апреле этого года Екатерина «отпраздновала» за рабочим столом болезненное для каждой женщины пятидесятилетие. Она таковою для Петра и стала, но не более того. Народ был уже весело возбужден: кабатчики бесплатно, без единого слова возражения выдавали всем желающим, «прямым сынам Отечества», горячительное.

Что происходило внутри страны. Погибли мы, когда ты не милуешь. Этим и объясняется столь строгий режим и постоянное наблюдение за Екатериной. Именно это приятное впечатление послужило Пушкину основой для создания известного эпизода повести «Капитанская дочка» (поэт был знаком с портретом по гравюре Николая Уткина, очень популярной в его время).

Всеми делами теперь заправлял Платон Зубов. Двойственное впечатление от персоны светлейшего оставалось у многих.

«Этот молодой человек, – пишет Екатерина Гримму в июне 1782 года, – при всем уме своем и уменьи держать себя, легко приходит в восторг при том же душа у него горячая». При создании двух самых знаменитых образов императрицы на страницах художественных произведений – в «Капитанской дочке» и «Ночи перед Рождеством» – Пушкин и Гоголь используют даже одинаковые слова: у русской царицы голубые глаза и легкая улыбка, так умевшая покорять все вокруг. На экслибрисе, выполненном Анной Остроумовой-Лебедевой (1871–1955) для Сергея Казнакова, Екатерина (угадывается лишь ее силуэт) изображена с одним из своих фаворитов лунной ночью в Камероновой галерее Царскосельского парка. Именно такие чувства испытывала сама Екатерина. Впервые русские корабли вошли в Эгейское море и блокировали Дарданеллы.

О своем одиночестве она писала много лет спустя и принцу де Линю: «Мы, правители, пренесносные особы в обществе, когда я вхожу в комнату» и далее по тексту письма госпоже Жоффрен, написанному за двадцать лет до письма де Линю. Екатерина любила наряжаться и примечательно, что, вспоминая в своих мемуарах далекое-далекое прошлое, она с поразительными подробностями описывает фасон и цвет своих «победоносных» платьев, а также нарядов Елизаветы и других дам. Задрожали и масоны, чьи занятия рационалистка-императрица всегда презирала и над «таинствами» которых беспощадно глумилась.

Вернемся на аудиенцию. Вот какая я старуха.

Она не отходила от усопшей ни на день, не отпугивал ее даже сильный запах тления. Один из них нынче называется «законностью». Надо сказать, что у императрицы были непростые отношения с философией и наукой вообще. Конечно, она понимала, что Орлов сделан из другого, чем она, теста. Неслучайно Екатерина зло высмеивала столь характерные для предшествовавшей эпохи символические храмы «невесть какого дьявола, все дурацкие несносные аллегории и при том в громадных размерах, с необычайным усилием произвести что-нибудь бессмысленное».

Это полотно было создано в 1889-м к 125-летию академии. Умерла бы она скорее. » Здесь было другое. Посреди этой площади был воздвигнут помост из бревен с несколькими ступенями. Этот француз был автором и Малого Эрмитажа (1764-1767) и Новой Голландии (1770-1779). Царствование Екатерины – не только время возведения парадных ансамблей. Что делает твой кучер, когда ты сидишь в закрытой карете.

«Ничего подобного. «Учреждение о губерниях» 1775 года, легшее в основу нового устройства, стало плодом долгих трудов Екатерины, о чем она радостно известила Гримма. Устройте, чтоб он мог видеть все достопримечательное.

До Индии он, естественно, не добрался. Ответствую: Как сможем. И тут Петр сник и прекратил всякие попытки бороться. Среди кандидаток были принцесса из французского королевского рода, дочь польского короля красавица Мария-Анна, но Елизавета выбрала все же именно Фике ибо та отвечала двум важнейшим критериям: во-первых, была протестанткой, то есть могла легче перейти в православие и, во-вторых, происходила из знатного, но столь малого рода, что ни связи, ни свита принцессы не должны были возбудить особенного внимания или зависти российских придворных.

Все кричали «ура. », отовсюду бежал народ: это был не переворот, а триумфальное шествие, демонстрация победителей. Вот он, к радости императрицы, «прыгает козой», получив послание обожаемого Екатериной Бюффона, вот он срочно пополняет свое образование, чтобы быть в курсе ее увлечений. Далее он рассказывал о горячем споре, который тут же на приеме вел с императрицей бывший «пьянее вина» А. П. Бестужев-Рюмин, возвращенный ею из ссылки. Часть историков ставит под сомнение достоверность этого письма Орлова.

Все родственники получили повышения и награды, чин же генерал-аншефа или генерал-фельдмаршала с соответствующим содержанием был, почитай, у «Саши» в кармане. Благодаря ему армия была преобразована так, что могла легко воевать на непривычных русскому человеку жарких пространствах Юга. Успехи армии воодушевляли и Екатерина могла почти без хвастовства написать Гримму: «Победы для нас – дело привычное». Чем это закончилось, читатель помнит. Во главе гвардии императрица выступила в Петергоф, где находился ее муж.

Но не это главное. Орлов вскочил на козлы – и лошади поскакали Фридрих II не ошибся: Екатерина действительно не руководила заговором – в этом не было необходимости, у нее была своя роль и она сыграла ее отлично. Он возвел здание Академии художеств на Неве. Вторая невеста для Павла была найдена тоже Екатериной и там же – в Германии. Именно в личной доверительной беседе Екатерина познавала и покоряла людей. Конечно, не следует все упрощать: ни за какие комплименты Екатерина не отдала бы Англии «все силы своего государства». На это место назначили француза-республиканца Лагарпа.

По замыслу Потемкина центром нового края должна была стать роскошная, не уступающая Петербургу столица – Екатеринослав на Днепре (ныне Днепропетровск) с огромным – выше ватиканского Святого Петра – собором, театром, университетом, музеями, биржей, оранжереями, садами и парками. Для чего. Она не отличается умом, а что касается наружности, то она ниже всякой критики. Во всем она хотела перещеголять Францию, Париж, Версаль. Вот таким образом он и сделал ставку на Екатерину, увидев в ней сильную личность.

Необычайно талантливы были и другие архитекторы Екатерины: Антонио Ринальди с его Китайским дворцом и Катальной горкой в Ораниенбауме, а также дворцом в Гатчине и Мраморным дворцом в Петербурге, Иван Старов с его Таврическим дворцом (1783-1789) и Троицким собором Александро-Невской лавры, Николай Львов – создатель здания Главного почтамта. Посмертная изобразительная слава Екатерины началась лишь в 1860-х. Рассказ о Салтыкове в мемуарах Екатерины II овеян романтическим флером, так часто свойственным воспоминаниям о первой, самой чистой и возвышенной любви. Есть семьи, где я знаю уже пятое и шестое поколение.

Но в шестьдесят. На проекте о завоевательном походе в Индию она начертала нечто подобное: «У России довольно земель и произведений, чтобы не иметь никакой нужды отправляться для завоеваний в Индию». Конечно, людей заставляли за провинность выпивать не чудовищный кубок «Большого орла», а лишь стакан воды или читать целую главу «Телемахиды» Тредиаковского – наказание страшное, но для здоровья не смертельное. Но одно из них несомненно – Ланской оказался первоклассным приспособленцем и, как истинный альфонс, зная, «что старухе нужно», стремился под нее подделаться. Обратитесь к ее чувствам и страстям. – Е. А. ) привоз оной книги в Россию».

Это не голштинские или ангальт-цербстские герцоги и князья, а Романовы.

У Екатерины не было иллюзий на их счет («Лекарство от глупости еще не найдено, рассудок и здравый смысл не то что оспа: привить нельзя»). Эта слава иной раз производится одним словом или одною буквою, прибавленною или опущенною.

«Хочу повиновения законам, но не рабов хочу общей цели – сделать счастливыми, но вовсе не своенравия, не чудачества, не жесткости, которые не совместны с нею». Он любезен и охотник обогащаться сведениями. Потемкин шутом не был и такая роль при дворе ему не нравилась. Екатерина поселилась в Петергофе, а Петр жил в своем любимом Ораниенбауме.

Может быть, тогда в России не произошло бы трагедии 1917 года». Тонкие сжатые губы усиливают это впечатление. В цитированном выше письме о мнимом неурожае на людей она раскрывает суть того, что считает важнейшим в работе с «кадрами»: «Нужно только их заставить делать, что нужно и, как скоро есть такой двигатель, все пойдет прекрасно.

«Маленьким хозяйством» императрица кокетливо назвала здесь Российскую империю, которой она управляла – разумеется, лучше всех, – не кончая при этом Сорбонны или Оксфорда. Все это просто не забудешь и из сердца не выбросишь. Он вел себя по-детски капризно, наивно, не понимая ситуации, в которой оказался.

Улыбка облагораживала, делала образ привлекательнее. Переписка с философами многое дала Екатерине. Как только ему стало известно о письме Брюммера, он сразу же написал Иоганне-Елизавете, что предложение женить русского наследника на ее старшей дочери принадлежит именно ему, что он приказал хлопотать об этом в глубочайшем секрете – в том числе и от родителей девушки (. ) и что, преодолев массу трудностей, он достиг цели: приглашение императрицы Елизаветы Петровны наконец получено. Мы были пьяны и он тоже. Екатерина писала Вольтеру осенью 1772 года, что мечтает только о взаимном покое.

Этому признанию лучше не верить – легкость императрицы в подборе нужных людей кажущаяся. Доблесть не выказывается из толпы, не стремится вперед, не жадничает и не твердит о себе». Екатерина умела брать от людей то, что они могли дать. Завоевание Босфора было пределом ее мечтаний, причем и здесь она понимала трудности осуществления своего «Греческого проекта». Желание свободы можно также удовлетворить добрыми и мудрыми законами».

Наградив ученого по достоинству, Екатерина со смехом выпроводила его восвояси. Но никто сего не думал и как нам задумать поднять руку на Государя. – Е. А. ) выбор сделать кое-какой (речь идет об Александре Васильчикове. Везде императрица возвышается над зрителями и везде она не одна.

В «Чистосердечной исповеди» она писала: «мы письмецом сюда призвали его, однако же с таким внутренним намерением, чтоб не вовсе слепо по приезде его поступать, но разобрать, есть ли в нем склонность та, которой я желаю». На одну из них – измену – указывает Екатерина в «Исповеди». Она могла так говорить ибо к этому времени во всю силу засверкал талант Потемкина. Не буду тратить бумагу, перечисляя титулы, ордена и звания, а также количество денег, поместий и домов, полученных Орловым исключительно за свою верность и мужскую красоту, – перечень этот бесконечен (между прочим, среди пожалований были Гатчина и Ропша). «Вы отнюдь не маленькое частное лицо, которое живет и делает, что хочет, Вы принадлежите государству, Вы принадлежите мне, Вы должны и я Вам приказываю беречь Ваше здоровье.

«Пускай один ограничен, – пишет она Гримму в 1794 году, – другой ограничен, но государь от этого не будет глупее». Красивый, молодой (двадцати четырех лет от роду), он казался Екатерине идеальным материалом для «педагогики сердца». Она, не поднимая головы, трудилась, а рядом на канапе, как и десять лет назад, храпел пьяный артиллерийский капитан. Наконец, умение приспособиться, гибкость были с детства присущи Фике. Еще она считала, что революционная зараза расползется по Европе, что придет жестокий Тамерлан или Чингисхан, который поглотит ее, а потом явится Россия и всех спасет.

Несколько месяцев она находилась в абсолютной изоляции, фактически под домашним арестом, на грани истерики, писала императрице, прося доставить ей «неизреченное благополучие увидеть очи Вашего императорского величества». Потом 78-летняя графиня Матюшкина, вчера танцевавшая на свадьбах. В истории с оспопрививанием ею двигала совсем не вера в науку, а нечто иное. Эта война была непопулярна, как и прусского покроя мундиры, в которые переодели армию. Так мы расстались».

Улыбка Екатерины – это нечто большее, чем просто улыбка согласно портретной традиции. 28 июня 1762 года император Пётр III собирался прибыть в Петергоф, где должен был состояться торжественный обед в честь тезоименитства императора. Признанным старшиной архитектурного цеха был Александр Филиппович Кокоринов.

Как-то раз ей доложили о том, что Сенат получил от некоего провинциального воеводы донесение о невероятном, по мнению этого дремучего чиновника, событии – солнечном затмении и предложили сместить невежду. В графское достоинство Алексея Бобринского возвёл его брат – император Павел I. 10. Наконец, в последние годы жизни Екатерину запечатлели Иоганн Баптист Лампи Старший (1751–1830) и Владимир Боровиковский (1757–1825), хотя у последнего есть и более ранний парадный портрет императрицы. Другое дело, что далеко не всем она шла. Сам же император пребывал в полном благодушии.

Но, Государыня, свершилась беда. На смену ему в 1777 году приходит Зорич, век которого в любовниках императрицы был тоже недолог. Не предлагайте ей ни сокровищ, ни флота Англии, она этого вовсе не желает. Сначала это записочки возлюбленному, которого она в шутку называет «гяур, казак, москов» потом, с годами их отношения меняются и письма императрицы становятся посланиями рачительной хозяйки к своему доброму хозяину, «бате», «батиньке», «папе». Спору нет – это был более чем оригинальный человек. Впрочем, предоставим слово самой Екатерине, которая написала (вероятно, в 1774 году) «Чистосердечную исповедь» для Потемкина.

По утрам она упорно писала свой «Кодекс Екатерины» И, надо сказать по справедливости, многое ей на этом поприще удалось. Дело матери было выдать меня замуж». Особенно довольна была Екатерина Александром: «Я от него без ума и, если бы можно, всю жизнь держала бы подле себя этого мальчугана» (из письма Гримму от 30 мая 1779 года). И тут уж Екатерина в выражениях не стеснялась: ее недруги сплошь «сволочи», «мерзавцы», «негодяи» и «скоты». В 1761 году она писала о России: «Слава ее делает меня славною». Всяк знает, на что может рассчитывать и не тревожится по-пустому».

В 1776 году Наталья умерла при неудачных родах. Конечно, Екатерина была благодарна Григорию и его братьям за все, что они сделали для нее, но, как известно, есть пределы и человеческой благодарности и Екатерина их однажды достигла. Фике училась тогда играть на клавесине у Арайи, регента итальянской капеллы императрицы это значит, вспоминала она, что когда Арайя приходил, «он играл, а я прыгала по комнате вечером крышка моего клавесина становилась нам очень полезной, так как мы клали матрацы на спинки диванов и на эти матрацы крышку клавесина и это служило нам горою, с которой мы катались».

Стремясь сохранить свое «я», он защищался разными способами: ложью в юности, грубостью в зрелые годы, самоизоляцией в кругу лакеев и своих кавалеров-голштинцев идеализацией своей милой, зеленой Голштинии, безмерной любовью к Фридриху Великому. И тако из сего имеете выбрать». Полки вернулись в столицу и 30 июня – воскресенье – стало днем всеобщего ликования и пьянства. А в инструкции П. А. Румянцеву об управлении Украиной уточнялось, что таким «легчайшим способом» будет вначале ограничение свободы перемещения крестьян, а потом и распространение на них крепостничества, что и было впоследствии успешно сделано. Они приносили плохие вести из Франции.

На них великая княгиня всегда улыбается, а лицо ее несколько заострено. Так что голштинские офицеры, взявшие – по указанию герцога – семилетнего Карла Петера Ульриха в оборот, учили его тому, что знали сами: уставу, ружейным приемам, маршировке, дисциплине, порядку. Зато после можно было небрежно написать Гримму по поводу смерти Людовика XV в 1774 году: «По-моему, стыдно королю Франции в XVIII столетии умереть от оспы, это варварство».

Но, увы, внук Петра Великого был лишь жалкой тенью своего гениального деда. Причин разрыва было несколько. Через три недели мучений девочка «выздоровела»: «Когда меня стали одевать, – вспоминала Екатерина, – увидели, что я скорчилась за это время наподобие буквы Z: правое плечо стало выше левого, позвоночник шел зигзагом, а в левом боку образовалась впадина». И тем не менее этот, казалось бы, обведенный вокруг пальца философ весьма критично отозвался о ее знаменитом «Наказе», чем, конечно, очень огорчил Екатерину. Я думаю, что им есть о чем поговорить там: собеседники достойны друг друга.

Читатель уже понял, что у Екатерины были свои, довольно жесткие взгляды на брак с Петром, но в династических браках дети появляютсяиунелюбящих друг друга супругов. Екатерина Великая не была бесспорной красавицей. Принцесса смутилась и хотела уйти, но король удержал ее. У них камердинеров нет. Екатерина не принадлежит к этой маленькой компании истинно великих.

Наряду с реформой высшего и центрального аппарата в годы ее царствования было кардинально преобразовано и местное управление. Исторические документы донесли до нас множество проявлений этого редкостного таланта. Зазвать автора куда способно и поколотить его 2. Они ввели ее в высшее интеллектуальное общество Европы, прославили ее государственные дела, вызвали волну похвал в адрес «самой блестящей звезды Севера» – так назвал ее Вольтер.

Екатерина оказалась явно проворнее своего супруга. Для нее это не было трудно. Это означало, что эмиссары Екатерины поспели в Кронштадт раньше, чем люди Петра. Склонность эта у Потемкина оказалась и он быстро пошел в гору. Она не уточняет, где должна быть «настоящая столица», – это дело ее преемников, но, вспоминая тут же недавнюю войну со Швецией, когда возникла реальная угроза захвата противником Петербурга, говорит об опасности расположения столицы на границе империи и необходимости передвинуть ее в направлении общего имперского движения на Юг.

Екатерина же, любящая Россию, на это никогда не пойдет, даже будучи в душе р-р-республиканкой (замечу попутно, что, по мнению Екатерины, республика – это умеренная монархия вроде английской, в которой власть дается и представителям сословий). Путь юной немецкой принцессы к русскому престолу начался благодаря её рано умершему дяде, Карлу Августу Гольштейн-Готторпскому. Повинную тебе принес и разыскивать нечего.

Любопытна история, которая случилась в Эрмитажном театре осенью 1779 года. Очень быстро Потемкин стал своеобразным вице-императором Юга империи. Начало XX века принесло интерес к частной жизни императрицы. Не знаю, что теперь начать. Когда Екатерина писала эту программу, перед ее глазами стоял Павел – болезненный, слабый мальчик испорченный скверным, «бабьим» воспитанием в душных апартаментах Елизаветы Петровны, ставший безвольным, нервным, завистливым, никудышным человеком. Она же писала, что ненавидит фонтаны, которые «мучают» воду, делают ее неестественной.

«Комплекс провинциалки» отражается в кокетливой шутке, обращенной к Сегюру во время путешествия на Юг: «Парижские красавицы, модники и ученые теперь глубоко сожалеют о вас, что вы принуждены путешествовать по стране медведей, между варварами с какой-то скучной царицей». Из писем 1780-х годов видно, что Потемкина и Екатерину теперь связывают дела поважнее и посерьезнее «амура» – ведь они оба, напрягая силы, тянут в гору неподъемный воз государственных дел и он, Потемкин, – коренник в этой упряжке, без него воз встанет. Так императрица писала в 1787 году, так писала она и раньше и потом.

Что в этом толку. У Петра I-го были такие люди, которые и грамоте не знали, а все-таки дело шло вперед. Нравиться императрице. Ее образумят голод и чума и тогда убийцы короля истребят друг друга, тогда только можно надеяться на перемену к лучшему».

Насколько она успела уже обрусеть, показывает ее поступок с камердинером Шкуриным. – Е. А. ) и просто сделала заключение, что, о том узнав, уже доверки иметь не могу – мысль, которая жестоко меня мучила и заставила из дешперации (отчаяния. Она была готова к своей революции и только ждала известий от Орловых. Как-то раз императрицу встревожила статья в одной из английских газет. Кроме того, он страстно любит музыку».

Здесь художник представил зрителям не только саму императрицу, но и большое число придворных, видных деятелей культуры и искусства эпохи ее правления (Панина, Разумовского, Дашкову, Бецкого, Сумарокова и многих других). Для обоих это была игра и никто из партнеров в ней не проигрывал. В этой паре все было как раз наоборот: на парадном портрете, относящемся к началу их общей жизни, супруги стоят, неловко взявшись за руки: два так похожих друг на друга длинноносых подростка, сведенных вместе судьбой. Я смеялась тому, что он мне говорил, но в душе согласилась, что он мне довольно нравится.

Потемкин этой историей был тоже искренне огорчен, но по другой причине – неверный Мамонов подвел его как патрона, «оставил свое место самым гнусным образом». Более неестественное изображение и представить себе сложно. Через неделю Екатерина отправляет Потемкину курьера с рассказом неизвестно о котором из братьев (думаю, что о Платоне): «Мне очень приятно, мой друг, что вы довольны мною и маленьким новичком это довольно милое дитя: не глуп имеет доброе сердце и, надеюсь, не избалуется. Эти записки можно смело назвать политическими мечтаниями человека, начитавшегося прекрасных книг, далекого от реальной политики, но исполненного глубочайшего желания творить на троне добро и одно только добро, уничтожить в России деспотизм, освободить крепостных от неволи и т. д. «Liberte, ame de tout, sans vous tout est mort. » – «Свобода, ты душа всего, без тебя все мертво. » – так начинается одна из заметок. Но прибывшие 3 и 4 июля врачи констатировали улучшение состояния больного.

Даже если она была права, все же тот комплекс свежих, глубоких идей об обществе, государстве, праве, морали, религии, содержавшийся в творениях Монтескье и Вольтера, который Екатерина восприняла от них, позволял ей всю жизнь оставаться на очень высоком интеллектуальном уровне и превосходить многих своих современников и даже потомков. Таким образом, все определено и каждый день походит на вчерашний.

Из ее писем видно, что под «философским поведением» императрица понимала стоицизм, равнодушие к опасности искусство скрывать свои чувства, не дать «действовать страстям», пренебрежение к излишнему комфорту, авторитетам и своему здоровью – одним словом идеал Диогена. Но царица выглядит здесь грузной и тяжеловесной, ее лицо – одутловатым и в целом оно производит скорее отталкивающее впечатление (это лишь в незначительной степени было скорректировано живописцем на другом парадном портрете Екатерины). В отношениях Екатерины и Потемкина много неясного. Да и Екатерину невозможно равнять с ее предшественниками, особенно ближайшими. И Екатерина распустила Комиссию, сославшись на то, что началась война с турками. Казалось бы, ничего особенного – историческая заметка и не более.

Менялись и люди вокруг Екатерины. С появлением Потемкина Орлов еще долго не уходил в тень, а если его и отпихивали подальше от «матушки», он колобродил где-то поблизости, заставляя Потемкина в досаде грызть ногти. По своей природе Екатерина была человеком риска.

Огромные кипы занимают три полки». Это была эпоха столетия ее царствования. Его можно назвать «комплексом провинциалки». Помилуй, хоть для брата (то есть фаворита Григория.

На что же букли. Впечатление от петербургского монумента, а в большей степени от самой личности царицы превосходно выразил замечательный поэт Алексей Апухтин в стихотворении «Недостроенный памятник». Екатерина не сразу решилась на сближение с Потемкиным. Елизавета полностью взяла заботу о нем на себя, не подпуская к мальчику даже родителей.

Но Елизавета молчала. Это было весьма благопристойное времяпрепровождение – никаких пьяных разгулов в стиле «Всепьянейшего собора» Петра Великого или пошлых шутовских драк времен Анны Иоанновны.

На картине известного исторического живописца Валерия Якоби (1833–1902) показана церемония инаугурации Академии художеств в 1765 году. Не допускать их высочеств до того, чтобы мучили или убивали невинных животных, как-то птиц, бабочек, мух, собак, кошек или иное или портили что умышленно, но поваживать (приучать. Думаю, что сердце старого солдата не могло не растаять от этой ласки повелительницы.

Строились фабрики, заводы, верфи, сажались леса. 5 декабря 1793 года она писала Гримму: «Французские философы, которых считают подготовителями революции, ошиблись в одном: в своих проповедях они обращались к людям, предполагая в них доброе сердце и таковую же волю, а вместо того учением их воспользовались прокуроры, адвокаты и разные негодяи, чтоб под покровом этого учения (впрочем, они и его отбросили) совершать самые ужасные преступления, на какие только способны отвратительные злодеи.

Спектакль прервали. Но императрице было не до веселья.

Смерть подстерегла ее в 9 часов утра, в среду, 5 ноября 1796 года, в Зимнем дворце, в узком коридорчике при переходе из кабинета в гардеробную. Когда Елизавета вознамерилась женить шестнадцатилетнего племянника, ее врач Лесток советовал императрице сделать это не раньше, чем Петру исполнится двадцать пять лет, – так отставал наследник в своем физическом и умственном развитии. Екатерина часто заявляла о своей нетерпимости ко всякой форме насилия. Императрица очень любила природу, деревню.

Но не только в этом. Мечтой всех было попасть на самый интимный – малый.

– Из «Записок» Екатерины II. ) Следует еще заметить, что она бы никогда не стала русской императрицей, если бы окривела в детстве от случайного укола ножницами, острие которых проткнуло веко девочки, только чудом не задев глазного яблока. Обратимся теперь снова к Екатерине. Екатерина была безусловной противницей крепостничества, но опять же – только в душе. Пушкина» изображающая момент вручения императрицей письма Маше Мироновой о помиловании Петра Гринева. Или уничтожить 4. Мало набожный в своих приемах, он не сумел приобрести доверия духовенства». Сама царица всего этого не видела и не знала, а если и знала, то чего не простишь любимому «дитяти» или «чернушке» – я уже совсем запутался, кто из них кто.

– Е. А. ), не успели мы разнять, а его уже и не стало. Но потом события утратили логику и вскоре стало ясно, что в величайшей державе Европы началась кровавая чума революции. Его автор Михаил Микешин (1835–1896) уже один раз изобразил великую императрицу – на памятнике Тысячелетию России в Новгороде: там она, возлагающая лавровый венок на голову склонившегося перед ней Григория Потемкина, представлена среди многих выдающихся деятелей русской истории. Подвинулся, освобождая фавориту место у руля внешней политики и граф Никита Панин.

Славная революция 28 июня была подготовлена не столько усилиями отважных Орловых, которые в дружеских застольях с гвардейскими офицерами вели пропаганду и агитацию в пользу Екатерины, а также раздавали по ротам деньги на чарку водки за здоровье государыни (чтоб помнили доброту «матушки»), сколько самим Петром III, который своей безумной политикой так восстановил против себя солдат и офицеров, что им были недовольны все и для мятежа нужна была только вспышка. Но все же основная линия «родства» с Россией шла через империю, династию. Она бы была самым привлекательным частным человеком». «Я любила чтение, он тоже читал, но что читал он.

Нельзя при этом забывать, что война в те времена не считалась, как ныне, катастрофой, а наоборот, часто рассматривалась как верное средство упрочить положение государства, дать разрядку застоявшейся и жаждавшей чинов, трофеев и подвигов армии. Она хотела выбрать самых-самых красивых, которых надлежало, как бы сказали в нынешний железный век, «этапировать» в северную столицу. Возможно, к ним подсели бы два других кумира молодой Екатерины: Монтескье и Вольтер. В «Чистосердечной исповеди» Потемкину Екатерина писала об Орлове: «Сей бы век остался, есть ли бы сам не скучал. Вполне преуспевающий таможенный начальник, но посредственный писатель Александр Радищев попадает, как часто это бывает в России, под очередную «кампанию по борьбе с (против)» и отправляется в Сибирь. А 14 июля того же года Екатерина писала Гримму, что «весьма скучного гражданина» Александра Васильчикова «заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке».

Екатерина его имела. Очень милы портреты работы Георга Кристофа Гроота (1716–1749), представлявшего Екатерину в разной обстановке, в частности на охоте. Чуть позже она скажет Сегюру: «В глазах самых строгих к себе государей политика редко подчиняется нравственным законам, польза руководит их действиями».

В ней было сказано прямо, что при попытке освободить Ивана они обязаны «арестанта умертвить, а живого его никому в руки не отдавать». Были принципы правления, которые императрица считала важнейшими в государстве. Не отвечать же на письма считалось невозможным, оскорбительным и недостойным человека.

По мнению издателя «Русского архива» П. И. Бартенева, они негласно обвенчались в Петербурге или осенью 1774 или в январе 1775 года. Россия, победив турок, шведов и поляков, наслаждалась миром. В другом письме Гримму она прямо говорит: «Я всегда чувствую большую склонность быть под руководством людей, знающих дело лучше моего, лишь бы только они не заставляли меня подозревать с их стороны притязательность и желание обладать мною». Мы же попробуем ее прокомментировать. Самой острой была проблема Петра III – будущего пожизненного узника и, соответственно, страдальца (пример Ивана Антоновича, который, по народной молве, пострадал за «истинную» православную веру, был у всех на устах).

Вполоборота она повернулась к нам, оглядываясь на сопровождающего ее фаворита. В сущности, это была старая крестоносная идея отобрания у «агарян» Константинополя с его храмом Святой Софии – главной святыней православного мира. При этом милом послании Екатерина отправила фельдмаршалу изящную табакерку со своим портретом и с «просьбой ее носить ибо я ее к вам посылаю на память от доброго сердца». Тоска действительно улетучилась, но какова же была душевная травма, нанесенная юноше. Кто знает князя, тот понимает, что это, с его стороны, только знак доверия».

Вчера приехала я сюда (в Царское Село. К этому важнейшему событию ее готовили давно: она учила русский язык, но тщательнее всего зубрила наизусть Символ веры: «Верую в единого Бога – Отца, Вседержителя, Творца небу и земли» 28 июня 1744 года в Успенском соборе Московского Кремля, в присутствии императрицы, двора и высшего духовенства состоялась торжественная церемония. Никто особенно не печалился, если ребенок (тем более девочка) – как правило, один из многих в семье, – тяжко болел или умирал: «Бог дал – Бог взял».

Для этих слухов были основания: императрица была без ума от своего героя, он же был настырен и нетерпелив. Это пожелание Екатерина преобразила в формулу: «1.

Он не увидел на ее лице следов оспы, поскольку Екатерина ею никогда не болела, но согласился с Фавье, что «черты лица ее далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой». Эпистолярная форма литературных произведений была одной из самых распространенных. Екатерина довольно быстро научилась править Россией. Здесь отчетливо видна довольно распространенная в прошлом (да и ныне) европоцентристская идея о том, что только европейцы – жители Севера – способны создавать цивилизацию, культуру и их движение на Юг, в края, заселенные скопищами «диких» азиатских, африканских народов, естественно, закономерно и неизбежно. Теперь о здоровье Петра.

Екатерина поступила великодушно: устроила молодым великолепную свадьбу, хотя была страшно расстроена и еще долго не могла успокоиться, регулярно сообщая Потемкину сплетни о том, как плохо ладят между собой молодожены. У императрицы были свои, далекие от эстетики расчеты. Все это не могло не шокировать европейца.

Это косвенно подтверждало слухи о намерении императрицы завещать престол «мимо» нелюбимого сына прямо внуку, ставшему теперь главой собственной семьи, полноправным мужчиной. Не оказав какого-либо серьёзного сопротивления, Пётр III сдался на милость победительницы. Да и первенца у нее отняли и она впервые увидела его лишь через сорок дней.

Но получилось иначе.

Она осуществляла их в едином ключе, с одной генеральной идеей – максимально способствовать развитию и совершенствованию того «регулярного» государства, основы которого заложил еще Петр Великий. Вскоре Иоганна Елизавета «рапортовала» супругу о том, что их дочь ясным и твердым голосом и с хорошим русским произношением, удивившим всех присутствующих, прочла Символ веры, не пропустив ни одного слова. Нет, Петр III не был ни безумцем, ни глупцом, ни злодеем и не пролил ничьей крови. Их-то и начал придумывать и осуществлять Потемкин, благо за спиной стояли «матушка»-императрица и Россия, чьи людские и материальные ресурсы никем не были по-настоящему измерены и сосчитаны.

Без сомнения, самым знаменитым произведением русской исторической живописи, где образ Екатерины не просто присутствует, а играет одну из главных ролей, является картина Николая Ге (1831–1894) «Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы» (1874). Вы разрушаете мое доброе мнение о Вас. Судьбу ребенка решала, в конечном счете, его природная крепость. Я узнала, как зовут их мосек, болонок, попугаев, дур знала, когда которая из этих барынь именинница. Нужна была государю, как воздух и слава Победителя. На следующий день я действительно задала матери несколько вопросов и она меня выбранила.

А теперь и тот приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, аон (то есть Петр. Еще в 1747 году, когда Петру было девятнадцать лет, прусский посланник Финкельштейн провидчески писал Фридриху II, что русский народ так ненавидит великого князя, что тот рискует лишиться короны, даже если она естественно перейдет к нему после смерти императрицы.

Там императрицу уже ждало все «государство» – Сенат, Синод, высшие чиновники, придворные, чтобы присягнуть на верность своей новой государыне. В Германии или во Франции мы не посмели бы и думать о том, что здесь производится без особых затруднений». Впоследствии Рокотов создал и ее портрет со знаками ордена Святого Георгия.

Прошло еще три десятилетия и другой гость Екатерины – граф Штернберг – записал в памятной книжке почти то же самое, что и его предшественник: «Императрица среднего роста, крепко сложена и довольно полна, что затрудняет ее походку.

---