Мейерхольд Картина

Картина эта, писанная Василием Шухаевым в 1922 году, маслом на холсте – 71, 5х56, 2см., называется «Портрет Владимира Мейерхольда».

Описание картины «Портрет режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда»

Труппа играла без декораций (некоторые сцены шли в сукнах), а иногда без занавеса и такое приближение исполнителей к зрителям не вызывало технических затруднений». После допросов Мейерхольд дал показания о том, что сотрудничал с троцкистами и был шпионом. Достаточно вспомнить «Горе уму» — вместо «Горе от ума»: Мастер скомпоновал «драматургический материал» из разных вариантов грибоедовской комедии. Из отклика на скрупулезную и увлекательную работу театроведа Владимира Колязина его коллеги Алексея Бартошевича: Я назвал бы эту работу романом разысканий. Она стала противовесом системе Станиславского.

Но Мейерхольд видел в театре не средство, а цель. Сам Григорьев лучшей своей работой в портретном жанре называл портрет М. Горького. За 1 доллар в 1928 году давали больше 4 марок. Моя любовь к нему приближается к истерии». Шаляпин изображен в собственном доме, в халате и с обнаженными ногами.

В пронзительном полотне «Старуха-молочница» («Старуха с коровой») (1917) мы видим старую женщину в черном повойнике и выцветшем сарафане с болезненно сжатым, впалым ртом и невидящими глазами. Отношения между этими двумя корифеями сцены и до того были откровенно враждебны. Эль-Руми (Джелал-эддин Руми) – персидский поэт XIII в., толкователь философии суфизма, одним из догматов которой был призыв к добровольному самосожжению, дабы слиться с небесным огнем вечности. «Маскарад» стал своеобразным плацдармом, где были реализованы все практические и теоретические студийные наработки Мейерхольда и Головина.

Можно сказать, что сам Мейерхольд был воплощением стихии театра. 899). В Художественном театре стремились к изумительно фотографической передаче всех деталей, стремились воплотить реальную правду на сцене. Тадеуш Ежи, как сказано выше, погиб в концлагере, место его погребения неизвестно. «Среди участников веселой ночи в качестве главной дурацкой персоны Сапунову представлялся некий шарлатан, который поспевает всюду вовремя». Молодой Назым Хикмет посвящал ему свои первые стихи, которые так и назывались – «Да здравствует Мейерхольд. » Вот как они заканчивались: «И когда прожекторы с аэро РСФСР осветят тракторы, обгоняемые автомобилями, пусть красная конница мчится по сцене. Я имею в виду отнюдь не какие-либо утаенные факты или постановки.

Всю свою силу, энергию и стойкость Ян Мейерхольд отдал труду. Но, наметив в духе новой драмы трагический конфликт человека и мира, Юшкевич задавил его бытом. Вот записи А. К- Гладкова, опубликованные в сборнике «Тарусские страницы» и в «Новом мире», — вообще говоря, вещь бесценная ибо автор был близок к великому режиссеру в последние годы его жизни, — даже эти емкие и отлично написанные Гладковым страницы не дают полного представления о живом человеке, носившем такое славное для одних и такое одиозное для других имя: Всеволод Мейерхольд. Из отдельных парижских рисунков 1913 г. и переработанных парижских набросков Борисом Григорьевым был составлен большой цикл, названный «Intimit» («Интимность»), куда вошли также работы 1916-18 гг.

«Для этого, — писал Ярцев, — он предположил город в публике, создал примитивную, условную обстановку жилья (эскиз комнаты), выдвинул часть картины за раму, направлением блестящих досок пола, уходящих на публику, создал тот путь, по которому город неумолимо увлекает всех этих людей на страдания и преступления и за условным сукном первой кулисы дал почувствовать страшный порог, за которым город». От матери я знаю, что Зинаида в Париже пополнила свой гардероб. Надо заметить, что в пьесе имеются основания для подобной трактовки. Создатели «Маскарада» умели слышать время и выражать его дыхание в творчестве. Василий Качалов в своем очерке «Стремительный бег» вспоминал о еженедельных забегах, которые устраивались среди актеров в саду Эрмитаж. Так, например, в постановке «Великодушный рогоносец» актеры выполняли сложные акробатические элементы.

Прекрасно вылепленное лицо мужчины в широкополой шляпе выражает презрение и превосходство, рука энергично сжата в кулак. Какая земля обетованная, какой красный цветок приманил Мейерхольда в революцию. Даже самые конкретные впечатления действительности обретают в нем абстрактное звучание мотивов и гармонии.

Иванов, в отличие от Бердяева сотрудничавший с советской властью (был заведующим историко-театральной секцией Театрального Отдела, повергая ниц молодых коллег строгой «дихотомией» своей академической учености75), вне службы по-прежнему конструировал поведенческие модели. Как же иначе могла зваться муза Иванова, хозяйка «башни» и «вечерей», являвшаяся взору восхищенных гафизитов в огненно-алом хитоне. В 1880 году основал (а, возможно, реформировал) Экспедиционно-торговый дом. Какие. К новому театру и к новой литературе он относился не лучше.

Цикл картин и рисунков Бориса Григорьева «Расея»

Умен, что и говорить. У многих тогда закружились головы. Не надо забывать, что в те годы отношение к джазовой музыке было со стороны «органов по контролю репертуара» отрицательным. Порывистые движения Мейерхольда видны даже на фотографиях: он – молния.

Вот образчик правильной художественной идеи, поставленной вверх ногами». Григорьев очень интересовался фольклорной музыкой и считал ее важной для понимания крестьянской сущности. Осип Мандельштам пишет в 1918 году: «Ну, что ж, попробуем: огромный, неуклюжий, скрипучий поворот руля». Разбуженная в детстве любовь к театру и театрализации, проявилась также и в работе над театральными декорациями и сценическими костюмами, в картинах на цирковые и танцевальные мотивы. В отличие от «красногвардейской» поведенческой модели, зафиксированной фотографиями Мейерхольда и словесными описаниями его революционного имиджа, портрет Григорьева не является портретом (изображением) в привычном смысле слова (и это хорошо передано Вс.

1. Портрет режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда
2. Петр Кончаловский— портрет Всеволода Мейерхольда
3. Отточенные движения против душевных переживаний: авангардист Всеволод Мейерхольд, не вписавшийся в советскую идеологию
4. Большая персональная выставка Бориса Григорьева в Русском музее
5. Картина Головина: Портрет Мейерхольда
6. Горе уму или Эйзенштейн и Мейерхольд: Двойной портрет в интерьере эпохи
7. «Сергей Романович: Делать живопись, которая остается»

И еще одно. Актеры переодевались в синюю прозодежду из бумажной ткани (исполнители ролей в «Рогоносце» и спектакль играли в этой униформе) и принимались под звуки рояля выполнять упражнения. И стал он, старый коммунист, врагом народа. У Фридриха было одиннадцать детей: шестеро сыновей и пятеро дочерей наиболее успешными оказались самый младший Эмиль (отец В. Э. Мейерхольда) и самый старший Вильгельм, создатель торгового дома в Сосновице близ Катовице. Сам Мейерхольд использовал ее в спектакле «Озеро Люль».

Перманентно сопровождающий жизнетворчество Иванова шедевр гетевской лирики «Блаженное томление» – о бабочке, летящей в пламя свечи, переводится мэтром теургического символизма дословно, чтоб не утерять ни крупицы заложенного в нем мистического смысла (первая строфа стихотворения – «то живое буду я славить, что тоскует по огненной смерти» – взята эпиграфом к книге его лирики «Соr ardens» – пламенеющее сердце заключительная – «умри и стань другим» – девизом жизнетворческой интенции символизма). Он и сам был, как уже сказано, незаурядным литератором. Еще в Рыбинске, где большая семья Григорьевых (в семье было шестеро детей – 5 сыновей и дочь) снимала 12 комнат в доме Волжско-Камского банка, Борис и его братья постоянно ставили домашние спектакли. Высоко оценивая режиссерское новаторство Мейерхольда, проявленное при постановке этой пьесы, К. Л. Рудницкий полагал, что неуспех спектакля был обусловлен «вопиющим разладом между драмой и постановочными идеями Мейерхольда». и обожествленного покровителем после смерти), запечатывал свои письма «разноцветным сургучем, на котором был отточен профиль Антиноя»29. Ф. 998.

1. Мейерхольдовщине не место в советском искусстве
2. Коллекция Государственного Русского музея
3. Самое интересное в виде мозаики
4. Фольклорные мотивы ранних произведений
5. Жизнь и творчество Бориса Григорьева после эмиграции

Маковский определил художника как «необычайно острого и злого психолога современного вырождения». был до революции состоятельным человеком. Судя по приведенному описанию, под «правильной художественной идеей» Кугель понимал, может быть, чуть сгущенный, но обязательно бытовой подход к «Гедде Габлер» игнорируя символистскую ауру пьесы Ибсена. Причин тому множество и одна из них – страх. Позже от этих показаний отказался, заявив, что они были даны под воздействием пыток.

Еще ничего не кончилось. В 1918 году в Петрограде, в издательстве Б. М. Кричим с места, в особенности Вася Комарденков. На голое место», – скажет потом Эйзенштейн.

• Портреты Бориса Григорьева: образы русской интеллигенции
• Краткая хронология жизни и творчества Бориса Григорьева
• Михалков обезумел от любви к известной актрисе
• Распустившему павлиний хвост Киркорову сбили корону
• Сати Казанова неожиданно высказалась о родах
• Узнавшая о болезни матери Кудрявцева не смогла скрыть эмоций

Роман Гельдерлина (как и в концепции Иванова20) предвосхищает трагедию. Что знают современные сосновичане о Мейерхольдах. На рубеже XIX и XX столетий дом перешел от Сироткиных к купцу Александру Александровичу Коровину – члену видной купеческой династии, торговавшей мануфактурой в Александровской линии Апраксина двора (той, что идет вдоль Садовой улицы). Мейерхольд не мог бы стать автором наиболее современных (иногда даже злободневных) спектаклей, если бы он не ощущал повседневности, не впитывал бы в себя постоянно явления обыденной жизни. Сколько бы вкуса ни проявлял режиссер в подборе уайльдовских парадоксов для титров ленты, как бы мастерски ни пользовался он черно-белой светотенью (именно это, по мнению киноведов, было открытием Мейерхольда), режиссер, снимавший фильм как художник, неминуемо попадал в ловушку тогдашних киноклише, уподоблявших уайльдовский стиль расхожим представлениям о нем (т.

Революция и Гражданская война надолго прервали общение. Нестеров Нестеров Михаил Васильевич Крупнейший русский и советский художник, художник. Но, как видим, портретируемому хватило мужества заявить о ее идеализации. Эти лица, несмотря на двукратное письменное обращение к ним, не ответили, выразив тем самым несогласие на предоставление своих данных (письмо руководителя Управления А. Новак автору статьи от 2004 года).

Идет дискуссия о новом искусстве. Самый младший из сыновей – Тадеуш Ежи (1892–1945. ) пошел по предначертанному родителями пути, став собственником отцовской фирмы ZPSM SA. Но и недоброжелателю вряд ли пришло бы в голову отождествлять Мейерхольда с мерзким исчадием ада, способствовавшим утрате несчастным бюргером Эразмусом Шпикером собственного зеркального отражения, отчего тот в компании небезызвестного Петера Шлемиля, потерявшего тень, принужден был к вечным скитаниям. Мне кажется, что все это могут увидеть. Ответ может быть таким. Константин Рудницкий в своей книге Мейерхольд с горечью писал о том, что влюбленный в трагедию, Мастер так и не отважился к ней подступиться и иронизировал над собой, говоря, что на его могиле должна быть такая эпитафия: «Режиссер, который не поставил Гамлета». Показателен фрагмент из переписки Мейерхольда с Ф. Ф. Комиссаржевским, который загодя (летом 1907 года) пошел в атаку на режиссера.

1. Главный режиссер Императорских театров
2. «Мой конец будет таким, как вы говорите»

Его жена Элла Орловска вместе с сыном бежали через Австрию в Африку, в Кению. Пространство игры» – это редкая возможность проследить, как величайший режиссер-реформатор XX века выстраивал новые взаимоотношения между сценическим пространством и актером. Шостакович велик в сфере музыки. В этом надо разбираться.

Насколько нам известно, впервые он побывал в Сосновице в 1907 году (Мейерхольд: из Сосновиц – последней русской станции – нас привезли в Готтовиц, немецкое пограничное местечко). И чем дальше вглубь рода, тем больше вопросов, мифов, легенд. А значит, могло быть и естественным пластическим жестом высокого, чуть сутулого человека. Грубо говоря, «красный стрелок» григорьевского портрета – предтеча Мейерхольда- «красногвардейца». Жить ролью вне быта и играть вне быта (как того требовала сценография указанных спектаклей) — принципиально разные вещи.

«На самом деле, — верно замечал Н. Д. Волков, — это означало, что молодым живописцам, не владевшим техникой заполнения сценического трехмерного пространства, было гораздо легче представить декорацию сначала как картину и потом, написав эскиз, указать расположение полотен и планировочных мест». Игра актера с вещью, которую обычно считают следствием театрального конструктивизма, впервые развернулась в спектакле «Дон Жуан» и уже потом была продолжена в учебных занятиях Студии на Бородинской. Гофмана Мейерхольд любил всего, целиком – «краносюртучный», «уродливый доктор Дапертутто» с его феерическим дьяволизмом принадлежал Гофману. Не старается «приподнять» или идеализировать образ портретируемого. Был членом "Товарищества передвижников".

Невыносимая вещь. ». Сапуновым и А. Я. «Сценический облик актера должен явиться художественной выдумкой иногда, быть может и опирающейся на реалистическую почву, но в конечном счете представшей в образе, далеко не идентичном тому, что видим в жизни», – таким был творческий манифест Мейерхольда, вполне реализованный в «Балаганчике». Эти приемы, опробованные постановщиками в спектаклях «Дон Жуан», «Стойкий принц», «Орфей и Эвридика» и ряде других, свое наивысшее воплощение получили в «Маскараде». Считается, что именно после поездок в Париж 1911 и особенно 1913 года начинается «настоящий Григорьев».

Вот только роль художника Бэзила Холлуорда была Мейерхольду не интересна. Сценически претворяя древний прием «театра в театре», Мейерхольд не только оттеняет его присущей поэтике Блока романтической иронией, но и начинает «Балаганчиком» ту линию публичного «раздевания» театра, разрушения сценической иллюзии, обнажения приема, которая уводила его от символизма и вела к конструктивизму. За той и другой встает визуальный ряд. la Джиоконда, кушает апельсины». Волконской в дар России.

Вот отчего, придумывая для Мейерхольда костюм доктора Дапертутто, в котором он по плану вездесущего Б. К. Пронина должен был принимать гостей в «Привале комедиантов» (1916), С. Ю. Судейкин не воспользовался оригиналом («огненно-красный сюртук с блестящими стальными пуговицами»67), а сочинил целую живописно-театральную сюиту: «розовый атласный камзол с серебряными пуговицами, синий плащ, лакированная треуголка с плюмажем, маска-клюв, закрывающая лоб и часть носа»68. Казимеж умер в Кракове в 1956 году, оставив сына Яна Рышарда (по другим данным, двух сыновей, второй носил имя Ежи). С русской классикой Всеволод Эмильевич обходился довольно смело, так, что от самого автора в постановке оставалось очень мало. В 1859 году Вильгельм Мейерхольд основал первую в Сосновице контору Комиссионной торговли (Biuro Komisowo-Handlowe), призванную защищать интересы местных промышленников.

Описывая Блоку это «богообручение с ритмическими движениями», его обычно невозмутимый друг Евгений Иванов не смог удержаться от некоторого сарказма: « и вот еще, что было предложено В. Ивановым – самое центральное – это «жертва», которая по собственной воле и по соглашению общему решает «сораспяться вселенской жертве», как говорит Иванов: вселенскую же распятую жертву каждый по-своему понимает. Например, образ худой девочки в черном платье «переведен» Григорьевым с приводившегося суть выше графического листа: взгляд этой рано повзрослевшей девочки, с рождения надломленной тяжестью жизни, преследовал художника. Но Мастер не удовлетворился буффонной характеристикой одного только горемычного актера. 91 «Автор, — писал П. М. Ярцев, в самом названии своей статьи зафиксировавший проблему, — ставил во главу угла, как он выражался, щупальцы большого города, неумолимо, неуклонно удушающие им изображенную еврейскую семью». Премьера спектакля чуть не переросла в драку, зрители словно сорвались с цепи. Весь этот пёстрый комплекс показывает нам, каким разным художником был Борис Григорьев и убеждает, что его наследие не сводится к пронзительным образам пред- и послереволюционной «Расеи».

Эта картина фрагментарно включена Григорьевым в полотно «Лики мира». Сосновица (даю название по словарю Брокгауза и Эфрона) до начала Второй мировой войны был пограничной станцией между Россией и Германией и, отправляясь в поездки на Запад, Вс. Э. Но наряду с этим страстно стремился к артистической карьере. В то же время он никогда полностью не поддавался влияниям новейших течений. К конструктивизму его привел не мост из «Незнакомки», а представление о любом мосте как конструкции запечатленного движения. Уже в Студии Мейерхольд обнаружил замечательную способность «рисовать» актером.

Позже они были переданы дочерью Рахманинова И. С. Контраст красного и черного цветов вносит в произведение ноту трагизма и усиливает противостояние основных персонажей: трагически-выразительной, словно потерявшей точку опоры фигуры Мейхерхольда-денди и — пламенеющей фигуры его зловещего двойника («стрелка»), застывшего в напряженной позе. Вытянутая по горизонтали многофигурная картина «Земля народная» («Земля крестьянская», 1917) является композиционным полотном, в котором собраны воедино сюжеты и образы, уже отображенные художником в отдельных рисунках и холстах цикла.

Громадный диван, тянувшийся (параллельно рампе) через всю сцену, слегка, конечно, сокращенную, должен был своей тяжеловесностью, массивом своих давящих форм изобразить intйrieur, в котором всякий вошедший мог показаться как бы стиснутым и уничтоженным чрезмерной властью вещей». Для актеров он проводил «субботы» — встречи с авангардными писателями и художниками. Даже пол уходил у него из-под ног — движение двух кольцеобразных кругов-тротуаров, положенных на планшет, выносило на сцену персонажей пьесы Н. Р. Эрдмана, представителей своеобразного люмпен-буржуазиата, судорожно вцепившихся в «свои» стулья, обнимающих «свои» граммофоны.

В картинах много от иконографии: фронтальные фигуры, максимальное приближение к зрителю, статика предстояния (контакт «глаза в глаза» со зрителем), поясной срез фигур. В этом смысле и «возведение» моста в «Незнакомке» было, конечно, явлением не случайным ведь и вправду трудно не заметить знаменательного совпадения в том, что постройка моста (в ходе сценического действия. ) состоялась одновременно с созданием В. Е. Татлиным первой серии «контррельефов». Иначе Пастернак не умел ни жить, ни мыслить, ни сочинять. Уже в 1916 году Елизавета Георгиевну арестовали («понятия я не имела, за что арестована»), два месяца она провела в тюрьме. И книги и вслух читаемые стихи и музыкальные пьесы, мелодии, какие-нибудь патефонные хрипы (вспомним, как отозвался о граммофонах А. Блок), актерская бездарность, бескрылые спектакли, которые ему приходилось смотреть в других театрах, нежелание или неумение многих и многих актеров и помощников даже в его собственном театре понять и выполнить то, что задумал Мастер, — да, жизнь Всеволода Эмильевпча была насыщена подобными уколами, царапинами, а то и ранами. Всеволод Эмильевич посмотрел на нас внимательно и вдруг загорелся и сказал: «Я выступлю».

Вот что значит хорошо вести лошадь. Спектакль «Маскарад» по Лермонтову, например, готовился без малого 10 лет. В октябре 1920 года режиссер выступил перед сотрудниками отдела с докладом — он предложил программу «Театральный Октябрь». Вот что он вспоминает о своем участии в диспуте о Христе в Клубе анархистов (конец 1918 года): «Были толстовцы, были последователи Н. Федорова были просто анархисты и просто коммунисты. «Роли» гафизиты выбирали из двух главных сфер модернистского конструирования – Античности и Востока (В.

Зависим портрет и от модернистского принципа «двойного преображения» – художник не просто пишет портрет Мейерхольда, он сочиняет его преображение натуры происходит «не только непосредственно на холсте но и до этого», в воображаемом представлении о сути его творчества. Смешные штрихи сопровождают дуэт Аркашки и ключницы Улиты. А уж в музыке, которая по сути своей дозволяет любые иррациональные решения, Мейерхольд умел применять и оправданные бытовыми причинами мелодии (например, знаменитый вальс в «Лесе» исполняемый тремя баянистами: из этого спектакля вальс в аранжировке композитора В. Я. Кручинина выпорхнул «в жизнь» и под заглавием «Кирпичики» стал на долгие годы популярной песенкой со словами поэта П. Д. Германа) и симфоническую музыку, возникавшую в эмоционально сильных моментах постановки безо всякого реалистического повода. С. К.

В композиции преобладает резкая ломаная ритмика. Таким образом, для жизни ему остаются только предрассудки, моральные правила и здравый смысл. Играют в карты играют в «настоящую» жизнь, в любовь, не испытывая при этом ни полноты, ни естественности чувств. Портрет датирован 1941 годом.

Там, на Раковицком кладбище, лежала Софья, вдова Яна. В 1930-е, во время разгрома троцкистов, Мейерхольду напомнят об этой постановке. Некоторое время художник верил, что сможет вернуться на родину и окажется «принятым в ее объятия», верил, что сможет быть не пасынком, а сыном своей родной страны. Это выводило публику из привычного созерцательного равновесия, ей не нравилось, что шаблонный набор сценических тривиальностей (любовный треугольник, «роковая» героиня и т. д. ), любезный ее сердцу, подавался автором и режиссером необычно, что он представал каким-то непонятным и требовал другого восприятия. Переписка говорит о том, что Григорьев восторженно воспринимал личность писателя. Современники, отмечавшие «картинность» его облика и противоречивые сбои поведения, не находили в них искусственной сконструированности.

Он по-детски радовался, наблюдая нечто подобное. Однако Мейерхольд заключил союз не с Ермоловой или Савиной, а с Комиссаржевской. Режиссерский театр впервые стал рассматривать мизансцену в хронотопе — не как простую группировку актеров, а как процесс воздействия сценического времени на сценическое пространство, — соединяя пластическое начало с временным (ритмическим и, шире, музыкальным). Или он считал, что «голые стены» хуже характеризуют пустоту жизни, чем исчерпывающий мещанский ассортимент. Ян Эмиль, старший сын, родившийся в 1884 году, покончил с собой в Лейпциге в 1906 году 22 лет от роду. из чисто технического элемента, отделяющего сцену от зрительного зала, порталы, сочиняемые Головиным к мейерхольдовским постановкам, оставаясь неизменными на протяжении всего спектакля, становились своеобразным архитектурным эпиграфом, трехмерной пластической формулой пьесы и служили переходом к живописной декорации. Книги, написанные о нем, основывались на официальных источниках.

Полученные таким образом качели обратились в некое символическое воспроизведение страсти. При создании портрета Григорьев использовал свои наблюдения за пластикой и движениями Мейхерхольда во время работы с актерами в его питерской студии на Бородинской улице (Борис Григорьев был одним из учредителей этой студии и присутствовал почти на всех репетициях). Его похоронили первым в фамильном склепе евангелически-аугсбургского кладбища. Именно в адрес Мейерхольда в зале раздавались «свист и насмешливые возгласы»: «Чего ж ты не выходишь. Кстати, двери ее для Головина закрыты не были.

Причем старообрядческая ничуть не лучше и не глубже наглядно модернистской. О деде Мейерхольда мы можем только гадать, глядя в культурную историю древнего Гроссглогау (древнее название города известного с XI века) имевшего, помимо бесчисленных замков, костелов, монастырей, коллегий, свой театр и подарившего миру целую обойму ученых и литераторов. Режиссера арестовали в Ленинграде и спешно перевезли в Москву. Попробуйте сидеть спокойно, когда озорной мальчишка начнет водить по стеклу куском кирпича. Тогда же произошло знакомство с племянниками Казимежем и Тадеушем, живо интересовавшимися работой своего знаменитого родственника. Позднее Кугель смягчил интонацию оценки спектакля «В городе», но смысл ее сохранил.

И хотя «мечтательная жизнь» Мейерхольда фиксировала как раз колористические удачи Симова («старый жидовский квартал, грязный, мрачный, с одной стороны и полная поэзии и красоты площадь перед дворцом Порции с видом на ласкающее глаз море — с другой»), художник взял на вооружение принцип «выдержанной декорации», определяемый единством режиссерского замысла. Декоративность «Смерти Тентажиля» (С. По мнению Немировича-Данченко, Мейерхольд был «готовым актером», одинаково успешно исполняющим разномастные роли – от забавного водевильного простака до упрямого старика. И даже не потому, что был художником-любителем. Помнится, однажды Мейерхольд, в тот период холодно относившийся к Ильинскому (а как мы знаем, у Мастера всегда039 бывали подобные охлаждения или, наоборот, увлечения своими соратниками), сердито начал пенять на то, что замечательный этот актер манкирует занятиями по биомеханике.

Он удивителен, блестящ и по-человечески добр. Я сразу решаю его нарисовать.

Ни привычных для мещанина «углов», ни намека на павильон Конструктивистская методология зрелого Мейерхольда позволила ему с помощью монтажа реальных вещей — сундуков, граммофонов и пр. «Приемы гротеска во всем, где страсти достигают высшего напряжения. Но сам Мастер желал убедить и рядовых зрителей, покорить их, заставить принять его трактовку пьесы, его методы сценического воспроизведения данного «драматического материала». Когда ГОСТИМ отправился на гастроли в Бреслау (первый город на пути долгих германских гастролей), Казимеж с Тадеушем поехали на встречу с ним и сопровождали его до Парижа. И тем не менее он констатирует: «Режиссер (Мейерхольд) и декораторы (с помощью режиссера), по-видимому, это если не поняли, то почувствовали и потому — все восемь картин на сцене, не ярко освещенной, — задний фон — сине-черный занавес, сквозь который просвечивают беспорядочные огни. О других многочисленных отпрысках этой ветви мы не знаем ничего, кроме их имен и то не всегда (Марта Мейерхольд пропала без вести в годы войны, от Тамары Хенке-Мейерхольд осталось двое сыновей, чьих имен и места жительства мы не знаем). Оказалось, что «девушка с бумажной косой» ходила не за шарлатаном, а за самим Сапуновым.

Нет, просто его удивительную личность многочисленные мемуаристы и биографы, на мой взгляд, описывают недостаточно близко к оригиналу. когда нет маски и когда она на лице у действующих лиц "Маскарада". Фридрих Мейергольд (1788–. ) – родоначальник, землевладелец, успешно торговавший лесом в Гроссглогау, лет 30 от роду снялся с насиженного места и отправился поближе к морю, в Сопот, а через какое-то время – в Накло. Оставалось соперничать с художником в овладении новым театральным языком. Опять поднялся страшный шум.

И маска Мейерхольда – лорда Генри показывает, какой это был Уайльд. В этих ранних работах проявилась редкостная наблюдательность Григорьева, которая, по словам С. Маяковского, «заострена насмешкой, его вкус тяготеет к гротеску, к причудам обыденного, к фантазму пошлости». Но еще в январе 1918 года, во время конфликта Александринского театра с советской властью, в прессе промелькнуло: «в большевики попал ультрамодернистический г. Мейерхольд, которого даже почему-то прозвали «красногвардейцем» 83. Репетиции, пусть и эпизодически, длились в течение 6 лет.

Но по существу дело заключается в другом. Указанием на строительное начало сценографии «Незнакомки» Мейерхольд, как и его сотрудники по ТИМу, подтверждал куда более наглядную связь с конструктивизмом, чем А. Я. Таиров, приписывавший конструктивизм кубистке А. А. Экстер (руководитель Камерного театра находил «зародыш конструктивизма» в оформленном ею «Фамире-кифарэде», 1916). Архитектонический подход, подсказанный Мейерхольдом, проявился прежде всего в том, что постоянным масштабом оформления Головина стало «живое тело человека». На самом деле все было куда проще.

Представленный на выставке живописный портрет Рахманинова невелик по размеру и предельно лаконичен по композиции: все внимание сосредоточено на изображенном в профиль лице композитора, пластическая проработка которого отличается необычайной тщательностью (набухшие веки, мешки под глазами, глубокие складки морщин, темная кожа лица). «Наподобие цирковой арены, стиснутой со всех сторон кольцом зрителей, просцениум придвинут к публике для того, чтобы не затерялся в пыли кулис ни единый жест, ни единое движение, ни единая гримаса актера», «. Григорий Козинцев еще учится в киевской гимназии, Эйзенштейн поступает в петроградский Институт гражданских инженеров, Маяковский пишет «Облако в штанах». В 1906 году на «Башне» (квартира Вяч. И. Денисов) и стилизация «Шлюка и Яу» (Н.

По словам жены, он «любил путешествовать и всегда жадно стремился все дальше и видеть новое». Очень часто он, начиная толковать о чем-либо всерьез, «сползал», так сказать, к иронии и даже к издевке над собственными же тезисами и посылками. Я уже не мог больше хлопать, так как отбил себе ладони и только кричал: «Браво, Мейерхольд, браво. » Вася Комарденков совсем с ума сошел, так он орал и оглушал всех своими хлопками. И в Херсоне (декабрь 1903 года) и в следующем году — в Тифлисе — «Снег» был единственным спектаклем Товарищества, принятым публикой в штыки. Не случайна и эстетическая близость «Дон Жуана», оформленного Головиным и «Шарфа Коломбины», оформленного Сапуновым.

В кулуарах тогда кто-то сказал: «Родился новый Тулуз-Лотрек». То, что «божественное Имя» при этом неминуемо профанировалось, никого не смущало. Тема игры, трагического балагана, вырастала до символической гиперболы. Только дважды его выпускали из России и было это до того, как я появился на свет.

В 1939 году художник скончался на своей вилле в городке Кань-сюр-Мер близ Ниццы. Всё это наложилось на собственный опыт борьбы за существование и подступавшую болезнь (рак желудка). два имени никогда не исчезнут из моей памяти – А. Я. Линия самое минимальное средство в руках художника. Так, А. Я. Таиров, отрицая «изобразительный» подход условного театра, находил подкрепление своим филиппикам в указанном пассаже Брюсова, курсивом прописывая слово «воспроизведенными». В «Мандате» не было даже «голых стен», вообще не было никакого «помещения», куда мог бы укрыться от социального катаклизма человек, страшащийся жизни.

Этот «расцветающий» орнамент как бы отражение той фантазии, стихия которой владеет режиссером и которая, кажется, сильнее его самого. Мунт (Екатерина Михайловна, свояченица Мейерхольда. «Не уходите, не расходитесь. », закричал побелевший Вася и стал, волнуясь, просить Мейерхольда выступить. Борису Константиновичу сейчас же вспомнилась виденная им в Париже скульптура – голова «Гения вдохновения» 35. Современники напрасно пытались обнаружить подлинное лицо Кузмина в какой-то определенной маске.

Некоторые сцены Мейерхольд выкинул, посчитав, что они «утяжеляют» действие. По мысли режиссера, «чудная архитектура» «Вечной сказки» — позади двух тронов, установленных на специальной площадке анфас к зрителю и двух узких крыльев лестниц, уходящих от боков площадки вверх, рисованные на холсте четырехгранные колонны образовывали узкие длинные окна и большую входную дверь во дворец — как бы создавались «нервной торопливостью ловких рук ребенка-строителя». Вспоминаю беседу об Эросе, одну из центральных тем сред». Связь с символизмом просматривается только на уровне общих мировоззренческих постулатов. Вы же видите, что тут делается». Этими нумерами будут стихи, песни, музыка, танец, сказки и произнесение изречений, могущих служить и тезисами для прений, а также некоторые коллективные действия изобретение которых будет составлять также обязанность устроителя вечера»32.

Грядущие события словно подтвердили прозорливость художника. Сотрудничая с Головиным, Мейерхольд никогда не занимался «сознательным торможением присущей ему инерции новаторства».

На одной из встреч решено было поставить «Балаганчик» по драматическому произведению Александра Блока. Яркий свет заражает пришедших в театр праздничным настроением. Тем самым требовалось установить особые взаимоотношения между сценой и залом.

В дом «большевиков», может быть и не пускали (хотя как их было сходу опознать. ), но сам Бердяев дискутировать с коммунистами не гнушался. Репродукцией этого полотна открывалось берлинское издание «Расеи» (1922). «Ему неоднократно было предсказано, – вспоминал тонувший с Сапуновым М. А. Кузмин, – что он потонет и он до такой степени верил этому, что даже остерегался переезжать через Неву на пароходике, так что нужно удивляться действительно какому-то роковому минутному затмению, которое побудило его добровольно, по собственному почину, забыв все страхи, отправиться в ту морскую прогулку, так печально и непоправимо оправдавшую предсказания гадалок»40.

Еще ничто не решено. Протеизм его творческой субстанции, будто специально предназначенной для бытия в символах культурных отражений «родного» и «вселенского», обращал жизнь обитателей и гостей «башни» в театр поведенческих моделей, чему немало способствовали и актерские таланты Вячеслава Великолепного («это был самый замечательный артистический позер, какого я в жизни встречал и настоящий шармер»13). «Действие, — писал рецензент, — попеременно происходило то на самих подмостках то — под подмостками, так что головы актеров оказывались в уровень с полом то в бельэтаже сцены, в какой-то неудобоопределимой геометрической фигуре с лестницами направо и налево то, наконец, на самом верху сцены». Потом вдруг откуда-то пронеслись аплодисменты и крики и вот на сцене появился Мейерхольд.

История творческих взаимоотношений Головина с Мейерхольдом не знает ни одного конфликта. из серий «Женщины», «Парижские кафе», «История одной девушки» и близкие им по тематике произведения изображающие быт цирковых артисток, кафешантанных певиц, проституток. «Строительное» начало отчетливо видится в оформлении В. И. Денисовым «Вечной сказки» С. Пшибышевского. Здесь представлены портреты и прочая станковая живопись, бытовые зарисовки иллюстрации к книгам (современных авторов, а также классиков, включая Пушкина и Тургенева) и журнальным публикациям (в журналах «Новый Сатирикон» и др. ), эскизы для театральных постановок (известно, например, что Григорьев работал над эскизами костюмов и декораций для неосуществленной постановки оперы «Снегурочка» в Большом театре). Я настаиваю и на этом сближении. «Затянув всю сцену серой мглой, — писал он, — и освещая лишь отдельные углы сцены и только из одного источника света (угловая лампа за диваном, лампа под зеленым абажуром над круглым столом, люстры, лампы в сцене пьяниц, как над бильярдами), нам удалось создать резкий контраст между темнотою, чернотою вокруг (в каких-то больших комнатах, которые лишь в фантазии зрителей, где рисуются, конечно и окна, 88 и потолки и двери, но лишь в фантазии зрителя), с одной стороны и освещенными углами комнат, с другой стороны.

литерные ложи с золотистой «чешуйчатой» решеткой в обрамлении белых трехчетвертных колонок с золочеными капителями поддерживали арку портального свода, богато декорированную лепными стилизованными классицистическими венками. Вот таким образом так смело и свободно Мейерхольд смог разрабатывать язык нового революционного театра уже в последующую эпоху. Мейергольд – фамилия очень древняя, разошедшаяся по всему миру. Пастернак (так оно и надлежит лирическому поэту) любое впечатление, любую услышанную или рожденную им самим мысль воспринимал как человек, которому необходимо откликнуться на эти раздражители словами — стихами или статьями, афоризмами, речами, но непременно по-своему, только по-своему, не поддаваясь воздействиям, не делая уступок никому и ничему. Верно и то, что игра в жизни была для Мейерхольда «полубессознательной тренировкой, постоянным упражнением, привычной ежечасной работой над собой»: «Может быть, то, что у Мейерхольда т р у д не отделялся резко, как у многих, от его бытового времяпрепровождения, до предела наполненного наблюдательностью, юмором, мгновенной полушутливой обработкой получаемых извне впечатлений и доведением их до степени искусства и делало этот труд, когда приходил его час, таким легким и фантастически изощренным изобильно богатым, точным и как бы сразу отделанным»47.

Он встал. Всеволод Эмильевич перешел в статус контрреволюционера не за один день. Ему были близки и поэтические поиски Маяковского, острые и злободневные. Мейерхольд просил сделать для постановки мистическое странное дерево. Скажем только, что укрепление феномена Гельдерлина в фокусе философских концептов отошедшего столетия восходит к Иванову («Гельдерлин, поэт, во встрече с творчеством которого немцам еще предстоит показать себя достойными его»27, – утверждал, например, Мартин Хайдеггер). В спектаклях Мейерхольда часто играли соло пианисты и скрипачи.

У Мейерхольда с «Башней» также образовались важные для него творческие связи – там, в частности, началось погружение режиссера в мир испанского театра. – Г. Т. ) были в бумажных костюмах одного фасона. Е». К моменту встречи Мейерхольда с Головиным сильная режиссерская воля, подчинявшая всех участников спектакля единому замыслу, требовала от художника адекватной сценической формы. И все же у него был любимый образ: чеховский Константин Треплев.

Сюда Иванов подключал и Гете, который, по его словам, хоть и «боялся Диониса» и «избегал сознательно»22, не мог не прикоснуться своим гением к существу дионисийства. Их не нарушали даже веселые пестро-полосатые карнавальные драпировки. И хотя актеры по-прежнему отставали, сбиваясь на старые приемы игры, водевильность тона, шаржированную прямолинейность вместо гротескной двойственности, Мейерхольду, по мнению рецензента, удалось ярко оттенить «правду святого Антония и непосредственность Виржини» «окаменелыми выступами мертвых очертаний других действующих лиц». (Принцип «дивана» был потом повторен — удачно — Н. Н. Сапуновым в «Гедде Габлер» и — неудачно — В. Е. Егоровым во мхатовском «Росмерсхольме» режиссера Вл.

К этому моменту он успел реализовать себя и в качестве актера и в качестве режиссера. Единственно по причине сложности и неповторимости этого человека. А Мейерхольд в конце концов апеллировал к широким кругам зрителей. Поповой к пьесе «Земля дыбом». Прямо ожившая картина модерна.

В экспозицию войдут более 200 эскизов декораций и костюмов, макетов, фотографий, чертежей и реконструкций костюмов из фондов Театрального музея имени Бахрушина (Москва) и Музея русского театра при Александринском театре (Санкт-Петербург). Выдержав около 500 представлений, в последний раз на родной сцене «Маскарад» прошел 1 июля 1941 года.

С. Третьяков написал еще одну пьесу — «Рычи, Китай. ». Доказывать это здесь излишне. Мейерхольда., для того чтобы раскрыть собственное понимание личности модели, обычно «ставил» свой портрет, как бы реализуя в натуре собственный замысел Петров-Водкин Петров-Водкин Кузьма Сергеевич Знаменитый российский и советский художник, график, теоретик искусства, писатель и педагог. Из рассказов Замятина Григорьев, вероятно, узнал, что не существует «лыковой Расеи», как нет больше святой Руси Нестерова или сказочного царства Васнецова.

Стиль модерн, в котором была выполнена декорация «Гедды Габлер», придавал жилищу Красоты характер гротесковой двусмысленности, противопоказанной самодостаточным духовным ценностям символизма. Не случайно А. А. Блок, относившийся в то время к Мейерхольду весьма скептически, а к театральности, которая, по его мнению и замкну на режиссера на решении своих самоцельных задач, — крайне отрицательно, был так поражен спектаклем «Виновны — невиновны. », посвященным памяти А. Стриндберга (1912, Териоки, художник Ю. М. Бонда). Посередине и по краям авансцены постоянно находились белые с золотой резьбой скамейка и табуреты (вокруг которых во время действия группировались мизансцены), рядом с ними на круглых мраморных подставках возвышались «лазуревые» фарфоровые вазы. Я бы сказал даже, что у Мейерхольда была гипертрофия вкуса.

Отец Всеволода Альберт. Портрет весьма необычен. Просцениум, по мнению очевидца, обеспечивал актерам «более тесное общение со зрителями, которые психологически становились как бы участниками спектаклей. Но Головин отнюдь не всегда понимал под оформлением «только сценическую живопись, хотя диапазон возможных решений уже в 1910е годы был довольно широк — от Гордона Крэга до А. А. Экстер и В. Е. Татлина».

Это просто вопль души интеллигентного художника, стремящегося вылезти из провинциальной «ямы». Он способен привести к неверному истолкованию данной работы. Дореволюционное творчество в основном посвящено темам. Работы из цикла «Расея» и продолжающего его цикла «Лики России» занимают на выставке отдельный зал.

cle черно-белая, тонкая, как горностай, с таинственной улыбкой, . Хотя на императорской сцене Мейерхольд по-прежнему не мог заниматься подготовкой своего актера и разработкой основ актерского мастерства, он вместе с Головиным отнюдь не забывал о главном «лице» театра: режиссура Мейерхольда и сценография Головина были поставлены подножием для игры актера. Режиссер плюнул в лицо академическим традициям, хотя символисты были в восторге. Строгая симметрия как основной ритмический прием объединяла все картины спектакля.

Но сотрудничество с Н. Н. Выражение лиц обоих сосредоточенно, напряженно. Мы кричали, в особенности Комарденков. Потрясающая работа «Бретонские волынщики» («Крестьяне играющие на дудках») привезена на выставку из Лихтенштейна.

Фирма помещалась в его собственном доме. Между тем участница опытов Мейерхольда в Студии на Поварской В. П. Веригина утверждала, что режиссер «никогда не брал поз и группировок» прямо «с картин». Затем, уже живя в Петербурге, Борис Григорьев был частым посетителем литературных вечером в кабаре «Бродячая собака», «Привал комедиантов», где выступал не только как декоратор, но и как поэт. Григорьев и Максим Горький познакомились в Петербурге в 1919 году.

Но каждый раз выбор приема подсказывается глубоким и трезвым расчетом. И. Иванова на верхнем этаже в доме по Таврической ул. ) по средам регулярно устраивались симпозиумы. Весь состав труппы обязан был являться по утрам. Глинки в Москве. Между тем принцип декоративного панно был (и то с оговорками) применен на Офицерской дважды — в «Гедде Габлер», стилизованной Сапуновым в духе символистских представлений о Красоте и в «Сестре Беатрисе», оформленной Судейкиным.

Рецензенты первой условной постановки Мейерхольда — «Снега» С. Пшибышевского — ничего не говорили о его художнике. Когда я увидела картину Мадонна на земляничной грядке (неизвестного среднерейнского мастера в музее в Золотуре), — продолжает она, — у меня сейчас же появилась мысль о Тентажиле и сестре Игрене, хотя в Смерти Тентажиля не было такой мизансцены и таких поз». Вот пример, наглядно показывающий остроту ситуации. Но не только готовые эстетические ряды можно было увидеть в спектаклях Мейерхольда.

Лучшие работы цикла — «Олонецкий дед», «Старуха-молочница», «Девочка с бидоном», «Земля народная» (другое название «Крестьянская земля»), «Расея». –1940), дочке пастора. По мнению Эткинда, только признав «тормозящий» характер этого содружества в движении Мейерхольда по пути новейшей художественной методологии, можно объяснить быстроту перехода режиссера на ультрасовременные позиции после Октября. У них было трое сыновей – Ян Эмиль, Казимеж Оттон и Тадеуш Ежи.

Ю. Судейкин и Н. Н. Сапунов) импрессионизм «Коллеги Крамптона» (В. Он ищет новых путей и стремится создать новую школу театрального искусства. А Мейерхольд не терпел снобизма в той же мере, в какой ненавидел банальщину. Выставка «Мейерхольд и художники.

Другое дело – роль лорда Генри Уоттона. Внучатая племянница Мастера Карин Тауберт (в девичестве Мейерхольд), бежавшая из Лодзи и оказавшаяся на территории ГДР, до выставки Москва–Берлин–Москва (1996), где впервые были показаны документы из расстрельного дела Мейерхольда, не решалась даже раскрыть свое происхождение, не то чтобы попытаться найти родственников. Головин, подхватывая эти ритм и орнаментику, «перефразировал» их в собственном портале. Со стены свисает занимающий большую часть холста огромный красочный ковер. По всем статьям, ему следовало играть не лорда Генри (в первой своей киноленте «Портрет Дориана Грея», 1915), а автора рокового портрета. По замыслу Мейерхольда, в определенный момент декорации взмывали наверх. Художник строит свое решение на принципах гиперболизации и контраста.

Ясного вышла также книга (альбом) «Intimit», куда вошли навеянные парижскими впечатлениями рисунки, акварели и гуаши Б. Григорьева, а также статьи искусствоведов В. Дмитриева и В. Воинова. Вот Мейерхольд, он властитель дум. Прием используемый Головиным в создании визуального образа «Маскарада», пожалуй, можно назвать «сценографическим гротеском». Великий мастер мизансце- нировки, он в жизни наблюдал и даже нарочно искал во всем «расстановку сил». К нему подкрадывается смерть – «девушка с бумажной косой» и шарлатан перестает существовать.

Вытекавшее из концепции «соборности» возвращение театра к действу, мистерии, ритуалу смущало Мейерхольда активизированной модерном паратеатральностью и, приводя в священный трепет (у Вяч. Знатоки увидели в недавнем ученике сложившегося мастера с собственной манерой. Головина и режиссера В. Э. Режиссер должен воспроизводить действительность не в благозвучной музыке, а во всех ее отправлениях и опосредствованиях. Чего стоит, например история создания знаменитой «Переписки из двух углов» (Пг., 1921).

Только немного слащав он»58. Он застыл в странной изломанной позе с повелительно поднятой рукой. Мейеры и Майеры (нем. Тот самый «Ужин», о котором так по-разному отзывались Владимир Васильевич Стасов и Василий Васильевич Розанов. Сапунов, любивший говорить «о рожах, которые могут запугать до смерти», планировал провести в Териоках «Веселую ночь на берегу Финского залива». Конечно, в советское время для такой подозрительности были вполне объективные основания (особенно у Мейерхольда, тем более в 1930-е годы, о которых пишет А. К. Гладков).

Женский образ исполнен телесной красоты и достоинства. Теперь его называли «лукавым естествоиспытателем» и «охотником на людей», который с жадностью всматривается в жизнь города и обитателей. Не исключено, что Мейерхольд (как всякий актер) культивировал в своем жизненном облике подобную картинность, хотя «приподнятое кверху лицо» зафиксировано и Н. П. Ульяновым на знаменитом портрете режиссера в роли Пьеро и Б. М. Кустодиевым (скульптурный бюст 1911 года) встречается оно и на других портретах и многих фотографиях Мейерхольда в разные годы жизни. Для нас все приобретает здесь опасный характер. В зале – кумач: «Бойцам революции – бойцы искусства». «Сораспятие» выражается в символическом пригвождении рук, ног. Было еще много мелочей, например, музыка Шостаковича в спектаклях.

И с этого часа их жизнь становится чуть иной, чем была дотоле. Портрет этот не менее малявинских баб символичен. Так слиты грани: маскарада, страшной жизни, света» 13.

Здесь художник ничего не выдумывает. Гиперион – герой романа Ф. Гельдерлина «Гиперион или Греческий отшельник» – современный эллин, с именем «огненно сияющего» Титана, отца Гелиоса-солнца.

Ну, ну же, выходи. » Судя по описанию А. М. Ремизовым «Снега», поставленного в Херсоне, Мейерхольд уже здесь сочетал «в тоне, красках и пластике символику драмы с ее реальным сюжетом». В меньшей степени известны его потрясающие портреты видных деятелей русской культуры и уж совсем в новинку многим покажется цикл «Intimit» (Интимность) или волшебный бретонский цикл или удивительно нежные образы жены и сына. На Н. Н. Волоховой было длинное со шлейфом светло-лиловое бумажное платье. или что-нибудь столь же неуместное В литературной гонке автор превзошел Верлена, Уайльда и Шницлера на голову или на полголовы (Wiadomosci Literackie).

«Маскарад» трактовался как глобальная социальная метафора – маскарад целой эпохи, маскарад, где царят мнимые страсти, а подлинные человеческие чувства скрыты под таинственным покровом масок. Здесь эротический мотив сплетается с социальной проблематикой и театральными реалиями. Борис Григорьев, как известно, был человеком непоседливым и вечно находился в поиске. Мы хотели жечь и топтать макеты, это мы уже близились к тому, чтобы топтать и жечь устаревшие приемы натуралистического театра». «В.

Я смотрю на его продолговатую голову. Художник стремился к новому не меньше режиссера — он первый протянул руку Мейерхольду. В его ногах примостился трогательный пес. Только в этих спектаклях сознательно проводилась идея живописного созвучия драматургии, перенесенная из Театра-студии, но и в них «чистого» символизма не было.

Репетировали до изнеможения. Бунт против макета, представлявшего тогда игрушечную модель жизнеподобной обстановки, воодушевил и Мейерхольда, захваченного возможностью разом покончить с ненавистным «натурализмом».

Да, безусловно, он, проигрывал. Потом возникли еще и другие «пространства» — пространство эмоции у Таирова, например. Часто Мастер сам вызывал к жизни драмы, которые клал в основу своих постановок. Что защищал Кугель.

Вся биография Всеволода Эмильевича после Октября показывает, как ему дорого было демократическое искусство. – Г. Т. ), катаясь на лодке с компанией по Финскому заливу, – Сапунов утонул»39. Ведь у него в романе – все дело в слове и красках. Мейерхольд создавал нового человека в театре. Символизм не предлагал театру новой методологии (зритель больше не приглашался «в гости к сестрам Прозоровым, но он должен был воспринимать как реальность сказочный замок или подводное царство»).

Пребывающие в глубокой печали родители, братья и семья приглашают родственников, друзей и коллег проводить тело покойного 2 апреля, в понедельник в 2 часа пополудни с Варшавско-Венского вокзала в Сосновице до семейного склепа на местном кладбище протестантской церкви (Dziennik Czestochowski, 31 марта 1906 г. ). Здесь так же, как спустя почти двадцать лет в «Мандате», персонажи появлялись на сцене из ниоткуда: «В маленькую комнату из неведомого коридора, задрапированного серым сукном и похожего на пропасть, выходили и входили актеры». Переключение зрительского внимания к той или иной части установки «Пробуждения весны» производилось с помощью света.

А в 1921 году появилось полотно «Лики России» (до недавнего времени оно находилось в собрании Ростроповича—Вишневской) и начался новый одноименный цикл, ставший продолжением цикла «Расея». В 1938 году театр Мейерхольда закрыли как чуждый советскому искусству. Но ни по цвету, ни по композиции, ни по форме интерьеры «Маскарада» не являлись правдоподобно бытовыми. Отмеченные здесь родовые черты, присущие Мейерхольдам, были в высшей степени присущи и Всеволоду Эмильевичу и приумножены им. Следование законам условного театра требовало от художника «сочинения». Под рисунком стояла надпись: «Вот человек, продавший свою душу дьяволу»53.

Прав был Н. Д. Волков, утверждавший, что «когда впоследствии, уже в 1920х годах, Мейерхольд стал безжалостно обнажать сценическую коробку, он, в сущности, только более резко и жестоко использовал тот прием, который впервые показал в Балаганчике, правда, в смягченном сапуновскими декорациями виде». Комментирующая мемуары супруга Евгения Рапп описывает бердяевские «вторники», точь-в-точь как он когда-то – ивановские «среды»: «Это был единственный дом в Москве, где каждый вторник собирались люди, принадлежавшие к разным направлениям, начиная с крайних левых и кончая крайне правыми, за исключением, конечно, большевиков»73. Этот принцип подвергся в Студии на Поварской серьезному испытанию. Материалом для этих работ послужили давние детские впечатления от русской провинции (детские и юношеские годы художника прошли в Рыбинске) и приметы жизни крестьянства Олонецкой губернии, где Григорьев побывал летом 1918 года. В предисловии к книге «О театре» Мейерхольд писал: «. В монтировочной книге я даю ряд бликов, но никто не хочет их осуществлять».

«Самый страшный враг красоты – красивость»59, – не раз говорил он. В лице обычной деревенской женщины проступают черты древней праматери. Его полузнали и то немногие, в девятнадцатом. Свободно обошелся он и с «Лесом» Александра Островского.

Действуя в интересах актера, Головин обычно уводил живопись в глубь сцены. Художники Студии были равно далеки как от жизненной теплоты, обжитости декорации В. А. Симова, так и от «эпошистости» и самодовлеющей красочной полнозвучности мирискусников. Иными словами, для многоэпизодной пьесы (восемнадцать картин) ставилась одна установка. Поэтическим эквивалентом серии живописных и графических работ, опубликованных в книгах «Расея» и «Лики России» в 1918-1924 гг., стала поэма «Расея» — наиболее значительное произведение Григорьева-литератора. С 1857 года записи обрываются – метрических книг евангелической общины этого периода не сохранилось (по этой дате можно только судить, когда примерно лесопромышленник Фридрих Мейерхольд покинул родной Глогау). Постановочный план «Крика жизни» А. Шницлера сам Мейерхольд позднее комментировал так: «В инсценировке этой пьесы был сделан опыт дать преувеличенные масштабы сценической обстановки.

В технике модерна выполнена и фигура «Мейерхольда», переданная не объемно, а линейно – «тело в живописи модерна словно тяготеет к своей поверхности»89. А я на последней репетиции наблюдал огорченного Мейерхольда. Из сохранившихся описаний очевидно, что провинциальная критика расценивала этот образ как плод именно режиссерских усилий. «Глаз» надо было изменить не только художнику, но и зрителю или, как сегодня говорят, «реципиенту».

Каждое слово ремарки Ибсена есть яркий свет на пути понимания его вещи». Из того, что самый факт их совместной работы был предопределен официальным положением художника (Мейерхольд «художника не выбирал» и был в императорских театрах всего лишь штатным режиссером, в то время как Головин — главным декоратором, что означало по тем временам — хозяином сцены), не вытекала, как кажется Эткинду, творческая зависимость режиссера от художника. Карабкайся по мачтам, то есть по дереву играй на здоровье. Из всех художников, которых я знавал, только бездарные были обаятельными людьми.

«Не раз, — свидетельствует В. А. Симов, — мне хотелось поярче блеснуть колоритом, но я сознательно подчинял свою живопись точным директивам режиссера». Зритель должен относиться «к обстановке сцены – как к картине, к музыке слов – как к симфонии, ко всему представлению в целом – как к театральному зрелищу, воплощающему внутреннее содержание драматического произведения в подходящей и действенной форме, подчиненной законам особого порядка, законам театра» 8.

Так было и с «Маскарадом». Много мы имели забот. Комментируя это высказывание, Н. Д. Волков справедливо замечал: «Защита артисткой ремарки у Ибсена была фактически ограничением свободы режиссерской интерпретации».

Борис Дмитриевич Григорьев (1886-1939) — интереснейший русский художник первой половины ХХ века, выдающийся художник и виртуозный график. Портрет оказался мистическим предзнаменованием судьбы мастера. Но судьба шарлатана плачевна. Его имя исчезло с афиши, но спектакль оставался в репертуаре театра.

Мейерхольду удалось превратить его в филиал Варшавского торгового банка (Oddzial w Sosnowcu), услугами которого пользовались окрестные банки Заглембья, то есть он, не будучи банкиром, заложил основы взаимодействия банковских институтов. Он умер в один из последних дней войны в концлагере Нойенгамме под Гамбургом (письмо к Гертрауд Маринелли от 8 мая 2004 г. Венский искусствовед Г. Маринелли предприняла невероятные усилия, чтобы по предоставленным нами осколочным сведениям проследить путь беженца Анджея-Андреаса-Эндрю Мейерхольда). Ну и сердце крепкое и шаг крупный».

Ян женился на Софье Ванде Эрентраут (. Энергичная фигура режиссера решена в романтическом духе. в прокуратуру Союза ССР от 22 ноября 1939 г. ). Сам Борис Григорьев говорил: «Сдвиг пропуск ироническая гипербола делают линию мудрой. Я и мои товарищи бывали у Мейерхольда на генеральных репетициях и на премьерах.

Гафиз должен сделаться вполне искусством. Надо построить из этого материала сказочный дворец». – Почти ничего. Так передается художником загадка природы — феномен гениальности.

В первый же сезон Мейерхольд поставил 13 спектаклей. Но самое главное – как идеолог, к тому же слишком талантливый, он Сталину не подходил. «Лес» Островского был перемонтирован и разбит на десятки малых эпизодов.

Вот почему она требует и культуры глаза и изобразительной воли». Декорация была выстроена по вертикали и поделена на «этажи». Постановление об его аресте подписал Лаврентий Берия. Счастливые исключения не отменяют правил конкретной актерской 81 школы. Между ними шла игра в манере балагана.

Полемизируя с эстетикой Московского Художественного театра (МХТ), с практикой создания в спектакле «четвертой стены», Мейерхольд утверждал преимущество условного театра над театром натуралистическим: «Вот тут коренное мое – в театре игры зритель всегда живет (активен) в театре психологическом зритель умирает (пассивен)» 5. Это его двойник – олицетворение творческой силы, творческого духа. Внешне логичное рассуждение 92 критика, повторяющее суть его претензии к постановке «Гедды Габлер», охраняющее авторские права драматурга, вызывает, тем не менее, странное чувство.

Даже безотносительно к Вс. Э. Анджей Ян Мейерхольд (родился в 1933 году в Варшаве) в своем письме поделился семейными преданиями. Диотима – возлюбленная Гипериона – в первом рождении «внесценическая» героиня диалога Платона «Пир», речь которой об Эроте как стремлении к бессмертию пересказывает Сократ25.

Его тело упокоилось в этом склепе и оказалось последним из погребенных тут. Впрочем, как показали его эксперименты у Комиссаржевской, за которыми символисты ревностно следили, надеясь на претворение своей программы в профессиональном театре, Мейерхольду и по существу оказалось не до «Гафиза». Одним из них стала «пирамида», символизировавшая коллективизм. Мейерхольд сразу оценил проблему («школа при театре — яд для актеров», «школа должна стоять самостоятельно, в ней не должны учить тому, как принято теперь играть», «школа должна быть поставлена так, чтобы из нее родился театр»), но создать свою школу ему удалось только много лет спустя. Не случайно для студийных экспериментов Мейерхольд приглашает М. В. Добужинского («Петрушка», «Последний из Уэшеров» в театре «Лукоморье», 1908), а из прежних своих художников продолжает сотрудничать только с Н. Н. Сапуновым и С. Ю. Судейкиным, т. е. с наиболее талантливыми живописцами. Всеволода Эмильевича забрали в июне 1939-го.

Его синкопические ритмы в мелодиях блюзов и фокстротов зрители помнят до сих пор. Голос в первый момент, хотя и слышался очень хорошо, еще не звучал в полную силу. Она сама испытала это на себе и ей помогло. И второй: «Стильная декадентка fin de si. Инстинктивно чувствуя это, Мейерхольд стремится к другому подходу, методологически символизму чуждому («прием выражения должен быть зодческий в противовес прежнему, живописному»).

С Ивановым состоялось второе рождение Гельдерлина. По убеждению Мацкина, если уж искать в этом портрете символику, то она «окажется целиком обращенной в прошлое»88.

Еще более они не похожи на аскетическую целесообразность грядущего конструктивизма. Актеров в финале заменил на куклы. Головин утверждал: на сцене «все настоящее кажется фальшивым, а фальшивое настоящим» 11. Любая жизнетворческая акция «башни» упиралась в создание теургических «ролей», что ничуть не противоречило реалистическому символизму, предполагавшему, согласно мэтру, бытие не символа, а самой жизни («бытие в символе»), д е й с т в и е, «отмеченное печатью божественного Имени»14.

Богемный дух Парижа вдохновил Григорьева на создание нескольких тысяч рисунков. И. Немировича-Данченко. ) В постановке «Крика жизни» так же, как в «Чуде святого Антония», действие строилось на ритмическом контрапункте запланированных контрастов исполнения. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Ильинский пишет о том, как он переживал эту ссору. Большой успех пришелся на долю переделанной Третьяковым драмы Мартинэ «Ночь»: в ГОСТИМе эта композиция шла под заглавием «Земля дыбом».

Так мне кажется, когда я гляжу на Мейерхольда. Она мечтала о театральных реформах и хотела создать «театр свободного актера, театр духа, в котором все внешнее зависит от внутреннего». Мы вскакиваем, Вася Комарденков зовет, приглашает Мейерхольда. В этих краях жили и другие Мейерхольды. Во французской столице он создал несколько тысяч рисунков и многому научился.

В первые секунды мы сидели не дыша. Но и до 17-го года Мастеру чужды были «башни из слоновой кости». Она создана в той же манере, что и названные выше сочинения. «Портрет вышел очень хороший, – писал Мейерхольд жене. С саркастической улыбкой бросает по-французски: Дорогу гвардейцам-гасконцам. В письме об этом сказано прямо: «Помните, при постановке Гедды Габлер я говорила, что ее ремарки всегда должны точно выполняться. Но в зрительном зале Маяковского не было, а Мейерхольда многие не видели. Каждый день возникал вопрос, как прожить на минимальное и вместе с тем стоять у мольберта и быть в курсе всех событий в искусстве.

Основной темой «Маскарада» в интерпретации Мейерхольда была тема призрачности иллюзорности жизни царской России, стремительно несущейся к краху. Комментируя собственную подборку свидетельств мейерхольдовской славы, А. К. Гладков пишет: «Само слово Мейерхольд при его жизни значило больше, чем имя одного человека, хотя этот человек реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак, репетировал в своем неуютном театре, раскланивался со сцены, выступал на диспутах»82. Между тем сам автор, по свидетельству В. П. Веригиной, был польщен тем, что его пьесу пытались «вытянуть в трагический план». Музыку к спектаклю писал Александр Константинович Глазунов. Мне тогда показалось, что он мне чуть улыбнулся, но, может быть, мне только показалось. Это не было и не могло быть выдумкой, это было прочувствовано и увидено в самой жизни. Как и теургический пафос всех (включая Белого) «младших» символистов, выводящий искусство к моделированию жизни. Смелой новизной отличался постановочный план «Пробуждения весны» (художник В. И. Денисов).

Надо сказать, театральная и балаганная тематика привлекала Григорьева издавна. Но поскольку на этот момент не было ни обмундирования, ни боеприпасов, его не взяли. 96 Работа в императорских театрах с выдающимся живописцем А. Я. Головиным, зрелищная нарядность большинства спектаклей, как бы открывающих «потайные двери в страну Чудес», далеки от строгой функциональности прежних опытов. Мейерхольд принципы импрессионизма воплощает на сцене. Он ищет место.

Жадный творческий поиск, стремление «порвать» с существующими художественными формами характеризовали и самого Всеволода. Здесь Гофман переплетался с Гоцци и венецианским художником ХVIII века Пьетро Лонги точно так же, как в оформленном Судейкиным зрительном зале «Привала», который торжественно назывался «Зала Карло Гоцци и Эрнеста Теодора Амедея Гофмана». Но тогда, в 1920-х Троцкий восклицал: «Выпустить новое, улучшенное издание человека – это и есть дальнейшая задача коммунизма». «Мы приходили в кино как бедуины или золотоискатели. Фильм был оценен высоко («пока это высшее достижение русской кинематографии»51), больших похвал удостоилось и искусство Мейерхольда-актера, дебютировавшего в кино: «Лорд Генри в исполнении Мейерхольда почти парадоксален. «Ситцевое» благополучие героини пьесы.

Андрей Белый, относившийся к ключевой концепции Иванова неизменно скептически («уж лучше закружиться в вальсе с хорошенькой барышней, чем водить хоровод с действительным тайным советником»8), оговаривал, что «тонкая и глубокая теория В. И. Иванова» была профанирована «резонирующими модернистами»9. Трактуя пьесу в символическом ключе, Мейерхольд впервые применил здесь колористический подход к характеристике героев использованный потом в «Гедде Габлер». е. поведенческим моделям модерна). Головин и покойный Н. Н.

Таким предстал он перед театральной Москвой осенью 1920 года. «Изящный стилизатор, жеманный маркиз в жизни и творчестве, он в то же время подлинный старообрядец»31. Непосредственная работа с Татлиным над уже упоминавшимся фильмом «Навьи чары» выявила, однако, разнонаправленность целевой установки Мейерхольда и собственно конструктивизма.

Ныне они находятся в коллекции Государственного музея музыкальной культуры им. Горький позировал по 2, 5 часа в день, продолжая писать или рассказывая о прошлом и Григорьев вскоре начал ощущать в нем «подлинного друга» «Я люблю всё, что его окружает. В актерских созданиях Комиссаржевской была тяга к символистской обобщенности, к воплощению духовного континуума, а в ее технике имелись основания для нового мастерства («дар естественной координации телесного аппарата», музыкальное строение роли, «разнообразие модуляций и интонировки» в голосоведении). И все-таки о Мейерхольде не все и не до конца сказано. Я у него учился рисунку, он был прекрасным педагогом, но, несмотря на то, что в прошлом дружил с Коровиным, Серовым и Врубелем, непримиримо относился ко всему новому, даже к Петру Петровичу Кончаловскому, у которого я тогда учился. (Сам портрет, выдержанный в стиле модерн, похож, в свою очередь, на известный сомовский портрет М. А. Кузмина – романтическая красота и рука тонкая и нежная). Ибо, по убеждению Мейерхольда времен его программной статьи «Балаган» (1912), символистская стилизация неизбежно схематизировала реальность, обедняла ее, «сводя 100 богатство эмпирии к типически единому», в то время как гротеск — «метод строго синтетический», «без компромиссов пренебрегая всякими мелочами, создает (в условном неправдоподобии, конечно) всю полноту жизни».

Вяч. Было принято присваивать ему разные почетные звания: он считался почетным красноармейцем (сохранилось его фото в красноармейской форме), почетным краснофлотцем, почетным шахтером и проч. Так, 84 «Привидения» Г. Ибсена, ставившиеся Мейерхольдом не в первый раз, выглядели в Полтаве неожиданно.

Оставалось только опустить их вниз, в партер. М. И. Сразу после премьеры «Балаганчика» был устроен «вечер бумажных дам», описанный в разных мемуарах: «Почти все дамы (актрисы.

Горделивый пристальный взгляд, черная шляпа, костюм «Апаш». Вышло броско и крикливо, а смысл-то улетучился. Да, ему импонировал портрет, написанный А. Кервильи в 1913 году в Париже (во время работы над «Пизанеллой»), где он был похож как раз на уайльдовского лорда Генри. Ф. Нувель – Петроний, К. А. Сомов – Аладин и т. д. ). Высокие «дворцовые» двустворчатые двери, служившие для выходов актеров, были фланкированы удлиненными колоннами и перекрыты сверху балкончиками-парапетами.

Кровную связь с театром подтверждал и замечательный уайльдовский афоризм, полностью переданный в титрах ленты: «Я могла изображать страсть, которой не чувствовала, но не могу изображать ту страсть, которая горит во мне, как огонь»56, – прозрение несчастной Сибиллы Вейн, стоившее ей жизни, смотрится эпиграфом к мейерхольдовской концепции актерского творчества. Не удивительно, что сегодня ему посвящаются, наконец исторические романы., бесконечно доверяя натуре, умеет вместе с тем услышать ее «подсказку», помогающую осмыслить зримый образ портретируемого человека. Признавая театральный язык спектакля адекватным авторскому («в те годы Стриндберг говорил исключительно языком молний»), ошеломленный Блок не в силах поверить, что Мейерхольд, чья постановка «Дон Жуана» ему «страшно не понравилась», способен понять «молнию воли» Стриндберга. Но сразу же надо отметить и разницу в темпераменте, в мировосприятии, в реакциях на явления жизни у всех трех гениев. Говоря о «Мандате», Кугель проницательно акцентировал мистическую суть вещей, олицетворяющую «вечный обман и вечное свинство», не задумываясь над тем, что подобная трактовка могла быть достигнута только последовательным остранением быта, а не погружением в него. Многие отмечали его «подозрительность, временами казавшуюся маниакальной»44.

Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942). Фаворитами были Мейерхольд, Грибунин и Бурджалов. Была, впрочем, в истории дома 76 и более заметная купеческая семья. Мой отец был добровольцем в первой польской освободительной войне (это было вскоре после Первой мировой войны), в 1939 году он снова собрался записаться добровольцем в польскую армию. Проблема качественного изменения восприятия стояла перед всем новым искусством.

Спустя год Вера Комиссаржевская пригласила его в свой драматический театр в Петербурге — в качестве главного режиссера. Он был очень образованным человеком и замечательным оратором. В. П. Катаев рассказал мне, что когда Константин Сергеевич принимал поставленную младшими режиссерами инсценировку повести Катаева «Растратчики» (Художественный театр, 1927 год), он приказал в сцене на вокзале перед отъездом обоих растратчиков из родного города выпустить к вагону (действие происходит на платформе) одетого в железнодорожную форму актера, который постучал бы молотком с длинной ручкой по колесу вагона. Эта классификация посудины до чашки и блюдечка (театр идеалистический) и до самовара (театр реалистический) представляется мне — не осудите — символом всего режиссерского дерзания». «В движениях, — писал Брюсов, — было больше пластики, чем подражания действительности иные группы казались помпейскими фресками, воспроизведенными в живой картине». Но я хотел бы узнать все, что возможно, о его родителях, братьях и сестрах, его жене. Каждая вечеря должна заранее обдумываться и протекать по сообща выработанной программе.

У Гельдерлина («самого стойкого энтузиаста» античности «среди мировых поэтов»23) «лучший русский эллинист»24 мог обнаружить родственную себе языческую интерпретацию христианства, чувственную стихию, предвосхищающую витализм модерна. Отношения эти были шире родственных чувств. В русском искусстве было традиционно принято идеализировать народ и патриархальную Русь, вот таким образом крестьянские образы из цикла «Расея» были восприняты противоречиво. У него интересная техника. Урожденный Карл Казимир Теодор Мейергольд (после принятия православия сменил имя на Всеволод, в честь любимого Гаршина) – режиссер императорских театров, любимец Чехов. И «ультрафиолетовый снег» и погружение сцены в «египетскую 82 тьму» справедливо были поставлены в вину режиссеру, а не художнику М. А. Михайлову.

Только в союзе с этими мастерами осуществлялась возможность «так спеться, чтобы как будто было одно лицо» 1. Позже он написал в своей книге «Моя жизнь в искусстве»: «Талантливый режиссер пытался закрыть собою артистов, которые в его руках являлись простой глиной для лепки красивых групп, мизансцен, с помощью которых он осуществлял свои интересные идеи. У него за плечами солидное прошлое. Потом все время он отвечал тотчас, а я тянул ответ на много дней и он пилил меня По моему настоянию и прервали на 6-й паре он хотел, чтобы была «книга» 76. Он никогда не стремился ни выглядеть, ни быть денди (хотя именно таковым изображен на портрете Б. Григорьева 1916 года, созданном не без влияния только что сыгранной роли в кино).

Товарищ Мейерхольд. » 81. Когда в самом начале гастролей 1930 года выяснилось, что театру не хватает средств (снабдили ГОСТИМ отнюдь не так щедро, как Камерный театр), братья дали Мейерхольду 30 тысяч марок на поддержку гастролей. Но у режиссера дело обстоит сложнее: режиссер не вправе делать ограничительный отбор жизненных явлений (как это доступно музыканту), чтобы уберечь себя от травм, обусловленных его чуткостью и тонкостью натуры. В межвоенные годы был активным культурно-просветительским деятелем, одним из организаторов сосновецкого Товарищества друзей театра, а также членом редакции журнала Gontyna (Гонтына – святилище, капище, языческий храм у славян).

Ретроспективная ирония Н. А. Бердяева, ставящая возмужавшего философа в позицию стороннего наблюдателя, не соответствует его тогдашней роли в устроении подобных «симпозионов» и самоотдаче непосредственного участия в других затеях ивановского круга. При постановке «Чуда святого Антония» М. Метерлинка (под названием «Сумасшедший») был использован гротескный подход, повторенный Вахтанговым в спектакле 1921 года, хотя последний скорее всего даже не знал об этом спектакле Мейерхольда. Он прост, лишен претензий.

Во-первых, в 1922 году режиссер обратился за помощью к Троцкому, чтобы получить военную технику для постановки «Земля дыбом». Мейерхольд Всеволод Эмильевич». Григорьев показал себя как художник, для которого нет мелких, незначительных тем. Да, он писал жене в феврале 1906 года: «Я хочу быть одетым настолько хорошо, чтобы было соответствие между прекрасными стремлениями души и блеском белья»57. Талантливые живут своим творчеством и потому сами по себе совсем неинтересны. Вяч.

В феврале 1940-го его расстреляли. Подлинный Кузмин – поэт, как начертано на его могильной плите. На выставке можно увидеть около 150 произведений Бориса Григорьева из отечественных и зарубежных собраний (музеев и частных коллекций). Мейерхольд, переведя пьесу в «трагическую плоскость», стремился превратить «город» в то страшное чудовище, на безжалостные щупальца которого автор всего лишь намекал. везде, повсюду) и символизировал любовь к Гофману (как Мейерхольда, так и самого Кузмина). Антиной, выбранный для гафизовских пиров, долго сопровождал жизнь и творчество Кузмина, не мешая появлению новых поведенческих моделей – денди-эстета, старообрядца в поддевке и др., образуя «спутанную смесь противоречивых сближений и соединений»30.

А что же Мейерхольд. Они связаны мистической мифологемой «огненной смерти», ключевой в символической метафорике Иванова. Она не хотела быть «марионеткой», предпочитая быть «сомнамбулой», но ни марионетке, ни сомнамбуле не дано испытать «радость метаморфозы».

Местная пресса по достоинству оценила изменившееся художественное лицо Товарищества. Ощущая приближение потрясшей Россию катастрофы, он писал угрюмые, корявые лица крестьян, «реальные до жути». Данный автопортрет был написан Григорьевым в 1916 году и впервые представлен на выставке «Мира искусства» в 1917 году. Арестовали меня в октябре, значит в начале зимы, конечно, Кирилл и я погибли бы на этапе». проезжал мимо города, где обитали его силезские родственники. А в 1912 году, в разгар традиционализма, он прямо заявил о театральной беспочвенности «соборности», противопоставив мистерии – балаган, т. е. собственно театр (отказавшись, тем самым, «петь хоровую песнь» и удалившись «из круга, закрыв лицо руками»34. ).

А «сближения и соединения» – поведенческие модели, вызванные к жизни стилем модерн. Но правдивы ли эти источники. Огромная масса французов хлынула в конце 1790-х годов в Германию (скорее всего именно такой волной принесло на север Германии бабушку Мейерхольда француженку Доротею Рор), спустя десятилетия толпы разочарованных дельцов и авантюристов садятся на пароходы в ганзейских гаванях и отправляются искать счастья в Америку среди них тоже Мейергольды, Мейерхольды. Рождалась единая композиция, которая завораживала зрителя от первого до последнего действия.

«Вертя в руках макет, мы вертели в руках современный театр. Многие, как видно, не знали, что Мейерхольд присутствует здесь. Несколько лет рядом с Мейерхольдом в его театре стоял поэт С. М. Третьяков. Но ее «индивидуальная», по словам Мейерхольда, техника была направлена на поглощение роли актерской личностью, она не играла, а пребывала на сцене. Среди графических работ этого своеобразного цикла можно назвать, например, следующие рисунки: «Маленькие бабы», «Деревенская любовь», «Девушка с косами», «Возвращение с поля», «Кухарка и дети». Однако в тексте поэмы «Расея» наивные надежды и ностальгические воспоминания уступили место теме пасынка, потерявшего мать-Россию, на месте которой проступили деформированные, уродливые черты мачехи.

Говоря о пьесе, в которой она играла роль Эльки, актриса не без оснований замечает, что если бы пьеса игралась как бытовая, ее «фальшь была бы особенно заметна». «Иные считают его большевиком в живописи иные оскорблены его Расеей иные силятся постичь через него знаковую сущность молчаливого как камень загадочного славянского лица иные с гневом отворачиваются — это ложь, такой России нет и не было. »— охарактеризовал разноголосицу мнений А. Толстой. В мейерхольдовском «Ревизоре» Хлестаков, например, становится авантюристом: между тем, сам Николай Васильевич утверждал, что его герой – сиюминутный врун, а не «лгун по ремеслу». Это тот редкий случай, когда с Н. Д. Волковым согласиться невозможно. В левом углу что-то вроде окна с итальянским небом и цветами.

Знаменательно, что стилизованные под иконографию модерна стихотворные экспромты родились на возродившейся в 1910 году «Башне» Вяч. Принцип стилизации, которым, как никто другой, владел Головин, знание им законов сцены сформировали особое чувство меры, определявшее степень условности декорационного образа, требуемого природой лермонтовской драмы, ее высоким поэтическим строем. Пространству жизни (Станиславский) Мейерхольд противопоставил пространство игры. Одной из самых ярких работ этого периода является монументальное полотно «Улица блондинок» (1917), которое обобщало цикл «Intimit» и репродуцировалось в качестве фронтисписа в одноименном альбоме. Лишь во время подготовки выставки Мейерхольд и Германия в Бахрушинском музее (2004), когда удалось разыскать сына Тадеуша Анджея, всплыли некоторые подробности.

Это картины и рисунки самых разных творческих периодов (от самых ранних до созданных перед смертью) и жанров. Выше я сопоставлял личность Мейерхольда с Шостаковичем. Благодарный за все, что дал мне Художественный театр, хочу отдать ему все мои силы. В стилизованной (под мастеров раннего Возрождения) живописи Судейкина неожиданно появились черты, предвосхитившие некоторые подходы художественного авангарда, чуждого туманам символизма, — «декорация 86 больше походила на внутренний вид готического собора», но в нее «введены были контрфорсы, типичные для наружного вида собора». Рахманинова: «Шестьдесят четыре часа прекрасной музыки, абсолютного контакта и работы на сто сотых».

Здесь и предвидение грядущей поведенческой модели и характеристика предшествующей, дореволюционной как «ультрамодернистической». В выразительной характеристике Брюсова неточное слово «воспроизведенными» позволило впоследствии противникам условного театра искажать суть его методологии.

Пяст) только что прочитал первый акт своего перевода «Осужденного за неверие» Тирсо де Молины. Малоизученный полтавский период деятельности Товарищества Новой драмы (лето 1906 года) характерен активной творческой проверкой названных принципов. Голодные и больные соадресаты (Иванов и М. О. Гершензон) переписывались, находясь в разных углах одной комнаты – «санатория» для «переутомленных работников умственного труда» эпохи военного коммунизма. «Когда мы беседовали с тобой по поводу постановки Пелеаса, я диктовал тебе архитектурные планы картин и ты заносил их карандашом в карманный блокнот свой». Наша задача – создать новое искусство, по содержанию и по форме. Короткий диалог окончен.

Кервильи не только «приодел» Мейерхольда, но и приукрасил его наружность. Но Мейерхольд почему-то не хотел выступать. хр.

Ему было не до «Гафиза». Но Мастер не боялся включать в спектакли звучания этого типа. Голову ее украшала диадема, которую Блок назвал в стихах «трехвенечной тиарой». Ивановым и до открытия башенных ритуалов.

«Причем должна быть нанесена ранка до крови» 6. А надо ли говорить, что на тех вершинах вкуса и эрудиции, таланта и творческой принципиальности, которые были присущи Мейерхольду, это понимание резко разнилось от обыденного, мелко и пошло «театрального». Так, 2 мая 1905 года на квартире старшего символиста Н. М. Минского на Английской набережной состоялось «Собрание для Богообручения», в котором участвовали с женами – сам Минский, Иванов, Бердяев, Розанов, Ф. Сологуб (без жены. ). История лодзинской ветви до последнего времени оставалась неизвестной. Город становился символом зла, своего рода трагическим фатумом. Много раз, как в описанном случае, смех внезапно окрашивал высказывания Мастера. Ведь лермонтова тогда убили» 14.

Хотя в его наружности недоброжелатель Мейерхольда мог обнаружить нечто похожее – «высокий, сухопарый человек с ястребиным носом, сверкающими глазами и тонкими губами искривленными в язвительной гримасе»64. Комментируя это описание, Волков считал, что портрет, созданный накануне революции, «приобретает и другое, более символическое значение», как бы указывая «на ту связь, которая впоследствии образуется у режиссера с революционными событиями и переживаниями последующих лет»86. Полная родовая фамилия – Мейерхольд фон Риттерхольм. Вся вторая часть трехчастной киноленты была отдана театру (в романе это всего лишь эпизод) самый эффектный момент фильма – театральная ложа, в глубине которой было подвешено зеркало, так что кинокадр фиксировал не только зрительские реакции сидящих в ложе Дориана Грея, лорда Генри и Бэзила Холлуорда, но и спектакль, который они смотрели, – ночную сцену из «Ромео и Джульетты».

Как в картине: глядя на нее, ни на минуту не забываешь, что это краски, полотно, кисть, а вместе с тем получаешь высшее и просветленное чувство жизни. М. О. Гершензон комментировал ситуацию с понятным отвращением: «Начал переписку он и стал понуждать меня отвечать ему письменно. Но разве это дендизм. И все-таки Эккерману Мейерхольда она казалась «самой странной» его чертой: «Он постоянно видел вокруг себя готовящиеся подвохи, заговоры, предательство интриги, преувеличивал сплоченность и организованность своих действительных врагов, выдумывал мнимых врагов и парировал в своем воображении их им же самим сочиненные козни. Мейерхольд неизменно приходил первым. Долой эти ложи и всю панорамную сцену.

«Артисты изучившие условные жесты, о которых грезили прерафаэлиты, — свидетельствовал В. Я. Брюсов, — в интонациях по-прежнему стремились к реальной правдивости разговора, старались голосом передать страсти и волнения, как они выражаются в жизни». Он дорог и близок мне как часть меня самого. П. Янова) также шло от театра (только что Н. Г. Коваленская сыграла на Александринской сцене дона Фернандо в «Стойком принце») и противоречило «безусловной» природе кино., «о войне никто и не думал».

Всякий поэт – подлинно великий – всегда оказывается самым прозаическим человеком. Ответ Ульянова поражает тем, что художник искренне не понимает, о чем его просит режиссер. Иными 93 словами, склонялся к точке зрения Кугеля. Он знает так много, так глубоко чувствует, так тонко понимает. Сходства Мейерхольда именно с этим гофмановским «доктором» не предполагалось ибо «доктор-чудодей синьор Дапертутто» творил отнюдь не театральные чудеса.

об этом: Письма и телеграммы Мейерхольда Гольдбергу Борису Исаковичу (1928–1930). Ритуал «вечерей» имел аналогом как космогонические беседы Гипериона с друзьями и Диотимой из романа Гельдерлина, так и диспут об Эроте (Эросе) платоновского диалога. «В восемнадцатом веке Гельдерлина почти совсем не знали. И этого было достаточно.

И даже часто так: чем больше картина, тем сильнее чувство жизни» 6. Маски персонажей пьесы «На дне» превращены Григорьевым в страшные символы юродивости, в лики дна России. Когда Щербиновский, не торопясь, начал говорить, зал стих. Это прежде всего равноценность изображения и фона (гомогенность) доведенная в портрете до абсолюта.

Возможно, одной из решающих причин этого перелома в сознании художника стала встреча с выехавшим на Запад Евгением Замятиным, старым другом Григорьева, который некоторое время жил в парижской квартире художника, а лето 1932 года провел на вилле Григорьевых «Бориселла» около Ниццы (название виллы составлено из имени художника и его жены Эллы — Елизаветы фон Браше (1883-1969). А второстепенные – обворожительны»49. Сократическая атмосфера культурного жизнестроительства, выстраиваемая Зодчим («Я башню безумную зижду / высоко над мороком жизни»7), была предваряющим эскизом к лучезарной картине «соборного театра» будущего. И если образ будущего «красногвардейца» (не только времен «Театрального Октября», но и упомянутого А. К. Гладковым «почетного красноармейца» мейерхольдовского юбилея 1923 года) проницательно предвосхищен, то «ультрамодернистический» Мейерхольд навеян недавним (1916) портретом Бориса Григорьева, где режиссер, «облаченный во фрак, в белых перчатках и цилиндре, с маской на рукаве изображен в сопутствии своего красного двойника, натягивающего тетиву лука, чтобы спустить стрелу»84. Результаты такого моего отношения к материалу не замедлили сказаться.

Лауреат Сталинской премии первой степени (1941). Это стержень, объединяющий действие. Для решения этой задачи предстояло принципиально «демократизировать» театральное пространство «сословного» императорского театра, «сломать» границу между сценой и залом, сделав их единым пространством для игры и «поставить сцену подножием актеру». Он даже закричал: «Почему вы хлопаете, подождите. » Но в это время поднялся невообразимый шум и публика стала расходиться. В. Дмитриев писал о Головине, что он видел эпоху «только своими глазами» и «оставлял за собой право быть единственным портным и мебельщиком своих постановок» 10.

Его реакции оказывались всегда еще более бурными, чем у Шостаковича. «В противном случае, — утверждал Эткинд, — режиссеру вряд ли хватило бы года, чтобы преодолеть немалое эстетическое расстояние, отделяющее головинские декорации к Маскараду (1917) от оформлявших Мистерию-буфф В. В. Маяковского и К. С. Малевича». Дмитриева, но не усмотревшим в григорьевском портрете «никаких предзнаменований»87. Рахманинов эмигрировал из России в конце 1917 года и тяжело переживал разрыв с родиной.

Так как искусство жеста может быть еще более парадоксальным, чем слово»52. не надо погружать зрительный зал в темноту ни в антрактах, ни во время действия.

Вот за это воюет потерявший веру во все живое Щербиновский. Лишь иногда, в основном в лицах стариков, проглядывают мудрость и просветление.

До создания поведенческих моделей отсюда далеко. А вот Мейерхольду парадигма лорда Генри годится в самый раз. Ведь Пушкина убили на фоне этого изумительного фарфора, на фоне русского ампира.

А все туда же Видать и правда, неизбежна была революция. Он нес невероятную чепуху об Евангелии от кобылицы. Мотив маски, скрывающей страдающее лицо за иронией, веселое импровизационное озорство персонажей комедии дель арте, здоровое искусство площадного театра, балагана в «Маскараде» оборачивались трагическим гротеском. Да, да, я не оговорился. Возможно, такое многообразие граничит с беспокойной и неуемной натурой мастера. А тут Мейерхольду удалось выпустить в Театре Революции пьесу А. Файко «Озеро Люль» на несколько дней раньше, чем состоялась премьера инсценировки романа Честертона «Человек, который был Четвергом» в Камерном театре.

Моя подружка посоветовала мне отичные упражнения для похудения после родов. Иначе как бы ему удалось, неизменно вращаясь в кругу поведенческих моделей, не подарить мемуаристам ни одного «сюжета». Постановочный канон раннего МХТ, повторенный Мейерхольдом в первый сезон самостоятельной работы (Херсон, 1902/03), отводил художнику строго функциональную роль. Как удивительно рельефно у него все до мельчайших штрихов отточенно. Ивановское окружение отдавало себе в этом отчет, возлагая большие надежды на Мейерхольда. Не случайно он так похож на театральный плакат и, в частности, на плакат А. де Тулуз-Лотрека «Мей Милтон» (1895), который Д. В. Сарабьянов называет «едва ли не самым чистым вариантом изобразительного Ар Нуво»91.

Иванова, по его словам, нельзя «пропустить ни одной строчки им написанной»33), уже тогда, на исходе символизма, не слишком вдохновляло к конкретной работе. Коротко говоря: для него не существует самоценного восприятия. Он давал и собственные пьесы и инсценировки чужих произведений. Нужно, наконец, понять, что революция не только разрушает, она и создает.

Эти вспышки возникали иной раз как результат собственных мыслей и чувств. Разве что не «по средам».

И все они характерны для Мейерхольда начала двадцатых годов. Г. И. Чулков, осторожно поддерживавший режиссера в рецензиях на спектакли театра на Офицерской, неизменно сокрушался, что привлеченный им на «Башню» Мейерхольд манкирует обязанностью «деять соборно» и не зря подозревал, что не Комиссаржевская была препятствием к такому «деянью», а сам Мейерхольд уклонялся от почетной миссии демиурга «соборного театра». Многие из сложностей и неизбежных лакун продиктованы давностью времен. Декорацией служил колонный зал, а на просцениуме стоял рояль, «сидя за которым Мейерхольд — Освальд вел последнюю сцену». Гладков говорит также о «почти непрерывной мейерхольдовской игре в жизни»46, но в качестве примеров приводит житейские забавы и розыгрыши, верно объясняя эту игру особенностями творческой натуры режиссера – «необузданным и бешеным воображением», «огромным избытком темперамента, артистизма».

Б. С. Глаголин известный своей богемностью и эксцентричностью, в дни Февральской революции вдруг возжелал «театра во Христе» и объявил себя главой «театральной ложи», готовой объединить «преданных театру на почве религиозного служения, желающих выполнять в театре наряду с артистической работой и физический труд, согласных терпеть нужду и неодобрение публики, готовых пойти в полное послушание мастеру ложи и принятому на себя подвигу»77. Эмилия принадлежала к знатному польскому роду (среди них были литераторы, актеры, директора театров). Для дореволюционного театра, прямо скажем, неожиданно. Но если б такая аналогия все же возникла, Мейерхольд не был бы слишком шокирован – ведь названный дьявол – всего лишь шарлатан, торгующий «колдовскими настойками» («к слову сказать, весьма приятными на вкус»), а вся история Эразмуса Шпикера – иронический парафраз («Удивительной истории Петера Шлемиля» А. Шамиссо): «Они решили было побродить вместе, чтобы Эразмус Шпикер отбрасывал на дорогу тень за обоих спутников, а Петер Шлемиль обеспечивал бы отражение в зеркалах тоже за двоих, но из этого ничего не вышло»65.

На столе перед писателем изображен летний натюрморт. Вторая мировая война обернулась для рода Мейерхольдов геенной огненной. Вспоминая о «могущественной магии разыгравшейся революционной стихии большевизма» – «в коммунистической атмосфере было что-то жуткое, я бы даже сказал, потустороннее»71, – Н. А. Бердяев, сам того не желая, обнаруживает перекличку с «культурным ренессансом» начала XX века: «В течение всех пяти лет моей жизни в России советской у нас в доме в Малом Власьевском переулке собирались по вторникам (не помню точно), читались доклады, происходили собеседования»72. Так создавался фантасмагорический образ спектакля» 12. Масштабный цикл картин и рисунков «Расея», впервые показанный на выставках «Мира искусства» 1917-1918 гг., произвел на современников сложное впечатление.

При его удивительной внешности и даже, я бы сказал, элегантности Всеволод Эмильевич говорил на том языке «московской просвирни», который считался со времен Грибоедова и Пушкина (и считается ныне) наиболее достойным диалектом литературной речи. В. Э. Мейерхольд стремится достигнуть художественной правды. «При всем желании я не могу, однако исполнить твою просьбу. Интересно было бы знать, чем торговал Торговый дом Мейерхольдов.

Для Зиновьевой-Аннибал мистическое уподобление стало роковым – подобно героине «Гипериона», она скоропостижно скончалась (в октябре 1907 года). Всеволод Эмильевич встретил Октябрьскую революцию в возрасте 43 лет. «Нужно написать, — указывал он Мейерхольду, — новую декорацию для Беатрисы судейкинские двери в фоне и за ней боскет, все это было крайне нелепо и безграмотно». Всеволод Эмильевич Мейерхольд определял авангардные позиции театра в 1920-е годы. Этот «великолепный жест прыжка в огненную стихию»21 (трагедия «Смерть Эмпедокла») – наглядный пример увлекавшего Иванова дионисийского палигенезиса.

По-настоящему новым в работе художников Студии было то, что они хотели передать через свои сценические «картины» собственное — художественно-образное — ощущение автора, увидеть пьесу в «цвете», найти ей и ее героям живописный эквивалент. Наши Мейергольды-Мейерхольды – дети конца эпохи Просвещения, прозелиты, вечные странники. Не то у Мейерхольда.

К тому же он умел произвести впечатление своим импозантным видом. Головин же с его безошибочным чувством цвета, талантом блестящего стилизатора и орнаменталиста нуждался в театральной идее, «в конструктивном преломлении своей живописной стихии» 3. Узнав о сотрудничестве Мейерхольда с Татлиным (начавшиеся съемки фильма по роману Ф. Сологуба «Навьи чары» летом 1917 года), он писал режиссеру: «Рад сочетанию Мейерхольд — Татлин: вероятно, оригинально вышло, хотелось бы посмотреть».

Как явствует из письма к Мейерхольду Ф. Ф. Комиссаржевского (апрель 1907 года) идея «круглого театра», которую режиссер хотел испробовать при постановке пьесы Ф. Сологуба «Дар мудрых пчел», оказалась нереализованной потому, что «устройство сценического представления в середине зала», а следовательно — размещение части зрителей на сцене — «запрещено». Я вижу это в его взгляде, в напряженных до предела линиях удлиненного лица. Напротив, эта ранее в театре безликая, нейтральная к действию «одежда сцены», выполнявшая лишь технические функции, в спектаклях Головина становилась активным элементом. «Ампирнейшему ампиру», возводимому художником в архитектуре портала, олицетворявшему имперскую россию, противостоит романтизм – в цвете, в динамике меняющегося пространства, света и цветовых пятен, в «декоративном импрессионизме» живописи, по выражению Мейерхольда. 20 июня 1939 года Мейерхольд, объявленный «врагом народа», был арестован и 2 февраля 1940-го расстрелян.

Вильгельм женился на Эмилии Хелховски (умерла в 1861 и похоронена предположительно в Варшаве). И действительно, Шаляпин продолжал «играть роль» даже в самых банальных бытовых ситуациях. Он слыл краковским модернистом и завсегдатаем кофеен, дружил со Станиславом Пшибышевским и публиковал свои стихи в традиции младопольской поэзии в журнале Курьер Заглембья (Kurierze Zaglebia) (1910-1911).

Для выполнения заявленного (и неосуществленного) нужен был не просто «артист», а режиссер. Путь Мейерхольда от стилизации (символистский театр) к гротеску (традиционализм), включающему стилизацию в свой амбивалентный состав только в снятом виде, — это не просто исторически обусловленная смена театральных одежд, но неуклонное стремление к ядру театральности. В шапокляке с моноклем в глазу, с орхидеей в петлице, он цитирует сквозь зубы Уайльда, Верлена и Mетерлинка.

Его театр был обвинен в отрыве от советской действительности и закрыт, а через год, летом 1939 года, Мейхерхольд был арестован и расстрелян 2 февраля 1940 г. Наряду с собственно портретами, на выставке представлен знаменитый автопортрет Бориса Григорьева под названием Lntanger («Иностранец» или «Чужой») (в книге К. Уманского «Новое русское искусство» картина обозначена как Ein Russisch («Русский»). Прах жены Тадеуша покоится на кладбище в Найроби, ее сын Анджей (Эндрю) до последнего времени работал врачом в австрийском посольстве. Однако при очередной реорганизации Театрального отдела Луначарский освободил режиссера от должности, а спустя некоторое время в Москве открылся собственный театр Мейерхольда — «Театр РСФСР-1».

Когда в 1812 году Наполеон взял Глогау, Фридриху Мейергольду было 24 года взору его открывалось грозное поле истории, по одну сторону Одера стоял Наполеон, по другую – русский генерал фон Розен. Дмитриевым) – он образ не человека, а сути его творчества, которая, само собой, никуда не могла исчезнуть и у Мейерхольда- «красногвардейца». Но ведь, судя по этой статье, критик уже видел «Мандат» (1925), в котором метод изображения пугающей пустоты мещанской жизни, впервые использованный при постановке пьесы Юшкевича, достиг совершенного совершенства. «Я объездил все музеи, библиотеки и частные хранилища.

Следует ли удивляться, что даже актерам перестало хватать преображения в роли и захотелось приобщиться к поведенческой модели. Близок портрет и к иконографии модерна, закрепившей за собой «мир театра, цирка, бара, кафе»90. Так, чаепитие II акта шло без самовара. «Освальд все три действия был одет во все черное, платье Регины же горело ярко-красным цветом» — только «маленький фартучек подчеркивал ее положение прислуги». Каждый спектакль Мастера был полон таких подробностей.

В июле была убита неизвестными Зинаида Райх. Сначала держали на Лубянке, затем отправили в Бутырскую тюрьму. Именно в этих отношениях образуется определенная системность. Оно мелькало с афиш из газетных столбцов, почти с каждой страницы театральных журналов из карикатур и шаржей «Крокодила», «Смехача» и «Чудака», оно звучало на диспутах в Доме Печати, с академической кафедры ГАХНа, в рабфаковских и вузовских общежитиях, в театрах пародий и миниатюр, в фельетонах Смирнова-Сокольского, куплетах Громова и Милича, в остротах Алексеева, Менделевича и Полевого-Мансфельда.

Ед. Через несколько лет он стал называться Государственным театром имени Всеволода Мейерхольда (ГосТиМ). В вышедшей к 100-летию гибели поэта в 1941-1946 годах замечательной книге «"Маскарад" лермонтова в эскизах Головина» авторы не имели возможности даже упоминать Мейерхольда.

Мейерхольд против бытового подхода к «Гедде Габлер» протестовал еще во времена ее постановки в Художественном театре, когда, предвкушая успех спектакля, Станиславский говорил: «После этой пьесы все светские дамы будут носить платья и прическу, как у М. Ф» «Если светские дамы, присутствующие на представлении, — писал тогда Немировичу-Данченко возмущенный Мейерхольд, — не ужаснутся, а, напротив, станут подражать ей, нас не поблагодарит за это Ибсен». Единственной реальностью «Балаганчика» становились Поэзия и Театр, образуя тем самым первоначальную формулу мейерхольдовского спектакля. Остранением, которое и было намечено в спектакле «В городе».

На него ополчаются коллеги – все, кроме Станиславского. Почему. Фанатизм труда пана Яна Мейерхольда граничил с верой, что носителем труда является сам народ.

Но особенно важно, что уже тогда Григорьев продемонстрировал свою «одержимость линией». Однако позиция здравого смысла, которой придерживался Кугель в оценке спектаклей на Офицерской, мало годилась для понимания происходивших не только на этой сцене, но и во всем новейшем искусстве перемен. Мейерхольд кажется очень усталым, даже сумрачным. В отличие от многих других образов «Расеи», в лице старухи нет озлобленности, хотя мы чувствуем, что эта русская крестьянка прожила многотрудную жизнь.

«Был бы здесь Маяковский, – кто-то громко сказал, – он бы с вами поспорил». В поисках подлинной театральности, переосмысливая классическое театральное наследие – от античного театра до традиционного японского, от староиспанского до мольеровского, – Мейерхольд в «Маскараде» приходит к разработке нового сценического языка, воплощению во всей полноте предшествующих поисков по созданию театра метафорического реализма избегающего прямых жизненных соответствий, не отражающего жизнь, какая она есть, а выражающего в своих метафорах ее суть, «душу».

Завод стал его призванием. Актер А. Мгебров вспоминал: «Долго. Главное его требование к актеру — выполнение заранее обозначенной партитуры роли игра и наслаждение игрой, передача этого наслаждения от игры зрителю 95 — совершенно чуждо Комиссаржевской. Юмор никогда не покидал Мейерхольда.

Объявляя перечисленное четверть века спустя своей личной интеллектуальной собственностью, Белый пытался схватить «воров» за руку: «Я вижу свои лозунги вывернутыми наизнанку: вместо соборности – газетный базар и расчет на рекламу вместо сверх-индивидуализма – задний ход на общность вместо реальной символики – чувственное оплотнение символов, где знак «фаллуса» фигурирует рядом со знаком Христа вместо революционной коммуны – запах публичного дома, сверху раздушенный духами утонченных слов вместо многогранности – пустую синкретическую всегранность и вместо мистерии – опыты стилизации в театре Мейерхольда. Традиционалистский период деятельности Мейерхольда был не топтанием на месте с целью закрепления мастерства, не вынужденной остановкой, отвлекшей режиссера от его главного пути, а развитием конструктивных основ его режиссуры. «Впервые услышав этот язык со сцены, — писал поэт матери, — я поразился: простота доведена до размеров пугающих: жизнь души переведена на язык математических формул, а эти формулы, в свою очередь, написаны условными знаками, напоминающими зигзаги молний на очень черной туче». Чувство юмора было в высокой степени свойственно Мейерхольду.

Выкрикнуто про провинцию, куда Мейерхольд снова погрузился в 1906 году, но характеризует общую ситуацию актера в столкновении с новым (в широком смысле слова) театром. В его мощном голосе чувствовалась необычайная сила. В «Жизни Человека» режиссер, самостоятельно оформивший спектакль, впервые сознательно использовал «архитектуру света» (первая попытка имела место в херсонском «Снеге»). Всем памятен облик Мейерхольда эпохи «Театрального Октября» – длинная солдатская шинель, обмотки, красная звезда на фуражке. В условной сценографической среде «жить» было невозможно. Он предпочитает золоту кредитки как более литературные (осмысленные) произведения». Как вспоминает Борис Григорьев, даже во время игры в преферанс «с нищенской картой» Шаляпин оставался «великим артистом» он «хотел не денег шиберов, а самой игры, ее артистичности, веселого хода». Бердяев был не только бессменным председателем иронически преподанных «сред», но сотрудничал с Вяч.

Комиссаржевской, Мейерхольд первым сначала в «Балаганчике» (1906), «Шарфе Коломбины» (1910), а затем в ряде экспериментов в Студии на Бородинской последовательно добивался ироничного снижения символизма, приемов, уже ставших модными и пошлыми. А «живописность» Головина стала не помехой, а новым, сложным условием работы, в которой архитектонический подход к оформлению действия оставался определяющим. Эти искания органично вписались в постановку «Балаганчик» (1907) из-за которой скандалил весь театральный Петербург. То, что «все в театре есть искусство», а потому «ничто не может происходить невидимо для зрителя», было блестяще продемонстрировано еще в «Балаганчике» 1906 года. Особенно запоминается выразительный рисунок «Маленькие бабы» (1911 год, коричневая бумага, графитный карандаш, белила), где игрушечно-округлые фигуры баб уподобляются стволам берез.

Турецкая темно-красно-коричневая феска еще больше все это подчеркивает. Впервые появившись на афише «Дома интермедий», псевдоним обозначил начало мейерхольдовских «гофманиан», которыми являлись не только сценические вариации на тему Гофмана (например, постановка «Исправленного чудака» М. А. Кузмина по мотивам истории доктора Коппелиуса – «Песочный человек»), но и шницлеровская пантомима «Шарф Коломбины», опыты по реконструкции комедии дель арте, гофмановские мотивы в «Дон Жуане» и «Маскараде». Чтобы достигнуть совершенства в движениях, актеры часами стояли у станка, фехтовали, занимались гимнастикой. Судя по дневниковой записи Иванова от 17 июня 1906 года, предполагавшаяся органика гафизовского «соборования» давала сбой и требовала заключения в форму театрального представления: «Правда, я был плохой артист. — поставить намертво прикрепленного к ним несчастного «собственника» посреди оголенной сцены, как посреди пустого мира.

Еще один портрет композитора сейчас находится в частном собрании. Великий актер Михаил Чехов, говоря о Мейерхольде, перефразировал своего любимого Шопенгауэра: «Талант попадает в цель, в которую никто не может попасть, гений – в цель, которую никто не видит» 19. «Разве за Всеволодом угонишься – холстомер. » – говорил Грибунин, – «Посмотрите на Мейерхольда – ни потинки.

Не решился Мейерхольд выплеснуть сценическое действие в зрительный зал и при постановке другой пьесы Ф. Сологуба — «Победа смерти» (последний спектакль Мейерхольда в театре на Офицерской). В числе жемчужин его коллекции были знаменитый «Двойной портрет» Всеволода Мейерхольда кисти Григорьева и прогремевшая на одной из выставок группы «Мир искусства» картина «Ужин» кисти Бакста. Не дышу, вглядываюсь в него. И так же быстро потухал.

Он изображает режиссера в домашней обстановке. Он понимал, что в его творчестве есть «перелет»: не все было понятно среднему человеку в постановках Мастера. Испугался, небось, совестно. Но что такое «Татлин», он понимал очень даже хорошо. Народ шумит.

Конечно, в сравнении с постановочным арсеналом, доступным Головину (он мог для одного спектакля приготовить «дюжину занавесов», «любое количество бутафории, десяток костюмов для каждого героя»), студийные опыты были строго экономичны. Мейерхольд отнюдь не отбывал службу при Головине, стремясь убежать в Студию. Всеволод Мейерхольд вернулся в Херсон. РГАЛИ.

Спектакли Мейерхольда 20-х годов насыщены цирковыми трюками. Эта работа занимает особое место в творчестве художника. Собственно мейерхольдовское в «Дориане Грее» было связано не с кино, а с театром (хотя уже тогда он задумывался об их принципиальном отличии, обусловленном изобразительной природой кинематографа). Достаточно вспомнить, что сделано было из роли Аркашки в «Лесе». Убедительная в своей достоверности обстановка 1830-х годов, смутные зеркала, отражающие зрительный зал, – все было направлено на создание сценической атмосферы, помогающей актерам в раскрытии чувств, предоставляющей режиссеру удобные «опорные точки» для мизансценирования.

Мейерхольд (дооктябрьской поры) в создании поведенческих моделей замечен не был. «Мне не нужны эти их (актеров) темпераменты, эти их голоса. Вильямс изобразил Мейерхольда на фоне декораций известной художницы авангарда Л. С. В сложном синтезе в этом спектакле впервые реально соединились все театральные жанры – драма, трагедия, опера, пантомима, «действие на музыке» сконцентрировались все стилистические направления дореволюционного театра, доведены были до логического совершенства все формы. – Хотя я позировал в пиджачке, Кервильи изобразил меня во фраке и в плаще.

Увидел возможность воплотить самые смелые мечты, создать нового человека. На этом фоне – что было. Картина дышит нежностью и любовью. Он чем-то был похож на Станиславского и на Шаляпина. Всякая уважающая себя газета опубликовала на следующий день разгромную рецензию.

«Гафизовские» имена Иванова – Эль-Руми и Гиперион – только на первый взгляд кажутся никак не сопряженными. Мейерхольд обучал студийцев правильно двигаться.

Всеволод Мейерхольд написал ему, что мечтает стать режиссером: «Моя idee fixe. К тому же всех покорили его неистощимый огонь, непримиримость и убежденность. Теперь после каждой фразы гремели аплодисменты. В историю русской культуры, однако, Александр Коровин вошел не благодаря этому заказу.

Изучал движение и взаимодействие людей и предметов во времени и пространстве. Актеры играли в полумасках, некоторые детали костюмов были сделаны из картона. Раздумывая, с трубкой в руке, он отдыхает на кушетке. Но снобизм предполагает ограничительный отбор явлений действительности и приемов выражения: он рассчитан на немногих «посвященных». «Фон, на котором происходит драма, — утверждал он, — должен быть мещански-душный.

Свой автопортрет он наделил романтическими чертами, свойственными этой среде. Но с родней он тогда, скорее всего, не встречался. Головиным для Мейерхольда имело принципиальное значение. Критик заметили невероятную легкость, стремительность и безупречную точность его линий. Выставка 1996 года, о которой мы говорили, отчасти рас-крыла ее тайну. Правда, как сказано выше, в музыкальном опосредствовании легко угадываются жизненные источники этих нот, аккордов, темпов, но мелос остался здесь мелосом.

Нижняя Силезия или же Независимое герцогство Силезия (со столицей в Гроссглогау), Великое герцогство Познань (Позен, город Накло), Померания, Западная Пруссия (Сопот), Верхняя Силезия (Сосновица), наконец, глубинка Российской империи Пенза, потом Петербург Что двигало переселенцами, промышлявшими лесом и прочего рода торговлей. Иванова, где один из авторов (Вл. По выражению А. Блока, в картинах и рисунках «Расеи» Григорьев предстал художником, мыслящим «глубоко и разрушительно». Я также мечтаю поставить величайшее произведение Шекспира «Гамлет». В эпоху социалистического реализма экспериментам режиссера просто нет места. Иногда появится на нем красное пятно все время мелькают на нем то бутылки с вином (парижское кафэ), то лоснящийся цилиндр и узкий сюртук героя, которого математика Рока загоняет в ужасное то битая морда сыщика или комиссара то красное манто кокотки и отсвечивающий рубином крест у нее на груди вдруг среди кафэ, в сценическом положении, почти нелепом, проскальзывают черты софокловой трагедии полицейский комиссар вдруг неожиданно и нелепо начинает напоминать вестника древней трагедии. Вильгельм заложил солидную основу фамильного состояния. Он откуда-то с ним хорошо знаком: «Всеволод Эмильевич, сюда садитесь. » " Но Мейерхольд придерживает нас руками и говорит: «Сидите, сидите, нам всем хватит места», – и садится между нами. Но вот вместе с аплодисментами раздались и возгласы в защиту современного искусства.

Архивы – кладовые памяти, куда с простым фонарем не проберешься, надо ведь еще доказать действительную необходимость получения данных и это не гарантия успеха. Играя роль пастуха, трагик похищал свою невесту, кинувшись на нее внезапным прыжком. Важную смысловую роль играл теперь и портал – строенный, лепной, «индивидуальный» для каждой постановки. Но «Башня», где Мейерхольд впервые появился в январе 1906 года как предполагавшийся режиссер символистского театра «Факелы», была (кроме всего прочего) оранжереей, культивирующей поведенческие модели модернистского толка. «Что же делать. » – невольно проносилось у меня в голове, когда аплодисменты громом разнеслись по всему помещению, сквозь них едва были слышны голоса недовольных.

И его ветвящийся, «разрастающийся» вверх яркий орнамент невольно и совсем ненавязчиво ассоциируется у нас с внутренним состоянием портретируемого, с причудливой игрой его воображения. Здесь видно, как время трагедий и беспамятства причудливо переплетает неточности с легендами: Я никогда не видел Мейерхольда. С. И. Юткевич, назвавший эту сцену «пророчески оригинальной для кинематографа»54, напрасно не оговорил, что пришла она из театра, что игра «в зеркалах» – игра театральная («маска, свеча, зеркало – вот и образ Венеции ХVIII века»55, завороженно повторяемая формула из любимой книги П. П. Муратова – символы театра, преследовавшие Мейерхольда). И проявлялось это драгоценное свойство достаточно часто. Творческие контакты Мейерхольда с художником в последующее — предреволюционное — десятилетие (1907 – 1917 годы) на первый взгляд кажутся отходом от завоеванных ранее позиций. Троцкому» спектакль «Земля дыбом».

Однако лики далеко не святые. Я сама, одетая в красное, показалась себе незнакомкой в большом зеркале»36. Но Мейерхольд летом 1906 года находился с «Товариществом Новой драмы» в Полтаве, осенью начал работу в театре на Офицерской.

Оп. В этой своей страшной красоте она сама была воплощением Рока, некоей инфернальной силой, управляющей судьбами героев. Говорил федоровец, который именовал себя «биокосмистом».

Головин был в курсе всех мейерхольдовских экспериментов, делал костюмы для Студии на Бородинской, по его эскизу была выполнена обложка журнала «Любовь к трем апельсинам». Но Мейерхольд, увидев дерево-мачту, пришел в ужас». После ареста его имя исчезло из советских энциклопедий, а история его семьи переписана. Начав сезон в Драматическом театре В. Ф. Комиссаржевской (декабрь 1906 года), Мейерхольд обратился к Н. П. Ульянову с просьбой прислать разработанный им еще в Студии режиссерский план «Пелеаса и Мелисанды». И обработка Третьякова как нельзя более подходила к замыслу Мастера. Природный материал человеческой плоти словно оттачивается резцом жизни, что лишает лицо покоя, насыщает его духовной энергией (сам Григорьев писал, что портрет наполнен «бурной, творческой, полной музыкального грома атмосферой»).

Иногда роль прирастала к повседневному поведению. Всеволод Эмильевич привлек совсем еще молодого Шостаковича к созданию оркестрового сопровождения «Клопа». Современным критикам казалось курьезным то, что сегодня воспринимается как привычная театральная условность: неполный набор элементов бытового интерьера («комната с окнами, но без дверей») стул, неожиданно вынесенный за пределы комнаты — в «какое-то межпланетное пространство», а именно на просцениум и главное — выход актера за пределы интерьера («на этом стуле — одна сидя на нем, а другая опираясь на него — ведут свою сцену Соня и Эва»). Музыка в постановках режиссера-экспериментатора – одно из главных действующих лиц. Но «публика недоумевала, делала вид, что все понимает или тупо гадливо морщила узкий лоб после долго смеялась: Надо прежде море укротить ха ха ха». На его сцене, следуя программе «Театрального Октября», режиссер поставил вторую редакцию «Мистерии-буфф», героическую драму Эмиля Верхарна «Зори» и еще более 20 спектаклей. Но преобладал тон и стиль мистический.

Ему он и посвятил свой спектакль. Гамлетизм – свойство сильного, стойкого, духовно богатого интеллекта. И в целом вклад Мейерхольдов в польскую культуру до сих пор должным образом не оценен. Новаторское соединение в одной декорации интерьера и экстерьера было настолько необычным, что потребовало, как видим, позднейшего разъяснения своих «несообразностей». Мне даже показалось, что он побледнел.

«Ревизор» — в таком же делении и тоже составлен из вариантов гоголевского текста. Но эстетически большинство из них было родственно спектаклям «большого стиля» их отличала та же красочная декоративность. В 1905 году режиссер Константин Станиславский задумал открыть в Москве Театр-студию. 1.

Гибель Николая Сапунова стала пугающим предостережением смертельной опасности игр на грани миров. «Когда критик, — писал Р. Якобсон, — видя подобные картины, недоумевает: что, мол, это значит, не понимаю (а что он, собственно, собирается понимать. ), он уподобляется басенному метафизику: его хотят вытащить из ямы, а он вопрошает: веревка вещь какая. Пьеса стала вот таким образом абсолютно непонятной, перевернутой идеал стал действительностью. Но бунт не был театральной революцией, как казалось устроившим его Сапунову и Судейкину. Однако такой ход рассуждения ошибочен. Весь этот 83 мишурный мир из парусины, проволок, картона и фольги давно уже созрел для гибели».

У него седая огромная орлиная голова. Неприемлемым для зрителя оказалось стремление режиссера вызвать у него «то или иное настроение, не связанное с бытовыми и житейскими впечатлениями». Мы были самые счастливые в ту секунду, которую я не забывал на протяжении всей жизни. Настоящим любовным открытием была для Григорьева работа над портретом С. В. Давние знакомые, Григорьев и Маяковский, во время написания этого портрета сотрудничали в журнале «Новый Сатирикон». Мейерхольд даже немного играл в грубоватость интонаций и выражений, боясь, очевидно, показаться снобом или «денди».

Э. Мейерхольд не копирует. «Многих охватил одновременно с восторгом от явной талантливости и род ужаса», — писал А. Бенуа. В Москве двадцатых годов его имя повторялось беспрерывно.

Да и бывшие гафизиты перешли от театрализованных ритуалов к театру, увлеченно разыгрывая Кальдерона в мейерхольдовской постановке («Поклонение кресту», 1910). А наряду с этим лучший в Москве 20-х годов джаз-ансамбль тоже состоял при Театре им. Иванов, не страшившийся «блуда» (слово Белого) с эзотерикой символизма, неизменно готовый реализовывать идею «соборности» в собственной жизни, был куда последовательнее. «Все богатство и разнообразие театральных картин Головина покоится на прочном основании простой и ясной планировки. Коровины были в числе самых известных в столице торговцев тканями и коврами известно, что к свадьбе цесаревича Александра Александровича и великой княгини Марии Федоровны их фирма получила солидный заказ на поставку ковров и тканей для Аничкова дворца. Я очень взволнован: рядом сидит Мейерхольд. Встречались они только на диспутах, где укоряли друг друга по разным поводам.

Театр испугался этого, оставшись на полпути в стремлении своем перешагнуть черту рампы». В ночь на 15 июня (1912 года. Он сам способствовал сложению своего революционного имиджа. Задача создания этой «красивой пустоты» закономерно обращала постановщиков к ампиру лермонтовской эпохи и дальше, через романтизм юного поэта, зачитывавшегося Байроном в Московском пансионе, к маскарадной Венеции XVIII века.

В первые годы после революции режиссер разрабатывает методику актерского мастерства, получившую название «биомеханика». Назначение на роль Дориана Грея актрисы (В.

---