Прикованный Прометей Рубенс
В «Прометее прикованном» Рубенс создал ужасающую, но эмоционально захватывающую сцену. Выставка посвящена одному из самых значительных произведений великого фламандского живописца Питера Пауля Рубенса (1577-1640) «Прометей прикованный». Картина Питера Пауля Рубенса Прикованный Прометей: описание, биография художника, отзывы покупателей, другие работы автора. Прометей Рубенса борется даже прикованный. Как «Прометей прикованный» Рубенса Микеланжело изображает ужасное наказание Титана.
Рубенс Прикованный Прометей (1610-1612) (Лилль, Дворец изящ. искусств) – эффектная картина.
Прометей прикованный, Рубенс – описание картины
Где последнее – источник всего разрушения и всех страданий, связанных обычно с материальностью и с сомой как особой материальностью смертных. Одержимость — причина болезней тела и помрачения ума.
Со временем внешняя в отношении субъекта мифология следовала путём интериоризации и субъективизации, формируя психическую реальность смертных, Дьявол же обосновывался в бессознательной тьме души. В лице Мефистофеля Дьявол искушает смертных, в первую очередь перспективных колдунов и ведьм, чтобы те, повинуясь инфантильной жажде сиюминутного удовлетворения желаний, отдали ему свою душу, которую ничего приятного, ясное дело, не ждёт. Их браки с людьми привели к появлению гигантов – полулюдей-полуангелов, погрузивших землю в хаос и зло, что вызвало закономерный гнев Яхве с последующим Потопом.
Это амбициозное масштабное полотно, названное самим художником «цветком среди моих картин, будет представлено публике наряду с другими произведениями эпохи Возрождения и мастеров барокко, вдохновленных драматическим сюжетом Рубенса. И Рубенс запечатлел именно это похищение. Что приводит к паре соответствующих следствий.
Зевс посылает к Прометею Гермеса но т. к. Венгерский композитор Ф. Лист создал цикл симфонических поэм на античную тему, среди которых «Прометей», написанная по мотивам драматического произведения Гердера «Раскованный Прометей». В «Гиперионе» же титаны имеют законные права на вселенский престол, они подчёркнуто достойны этой роли, для которой предназначены, тогда как боги, за исключением Аполлона, представлены узурпаторами и злодеями. Они рядятся в потаённые страхи и принимают формы порочных фантазий. Отнимает ли зрение предвидения Зевс или он же недодаёт надежду среди прочего содержимого ёмкости Пандоры, но безнадёжность человеческого удела оказывается связана с жестокостью деспотичного Бога, вообще не жалующего людей и установившего новый Закон универсума (против старого закона Сатурна-Урана).
Описание картины «Прометей прикованный»
И Мятежник радикально сообщает об этом не для всех очевидном факте. Божеств не волнуют люди, даже если учитывать, что место их обитания – душа человека. Работы Рубенса и Рембрандта отмечены национальным колоритом стран, в которых они творили (Фландрия и Нидерланды), в них барокко переосмыслено в соответствии с культурными традициями родных стран.
Считается, что именно отсюда пошла традиция вставлять в кольца камни. Этот акт описывается совсем иначе, чем иные его преображения. Творец здесь «равен восставшим во всём, кроме силы», что подтверждается происходящим в поэме и не удивляет, ведь не сложно быть сильнее в мире, который ты же и сотворил. Фон – желто-коричневый, колорит – темный. Из плеч Зохака растут две ужасные змеи.
Питер Пауль Рубенс Прометей прикованный
Композиция «Аллегория Божественного провидения» (1633—1639 гг. ) из палаццо Барберини в Риме впечатляет своими размерами и обилием персонажей. Если предположить, что Иисус был смертным воплощением не демиургического Бога Отца, а Изначального, то его история приобретает совсем иной пафос и его покинутость Богом получает объяснение, ведь Хаоснование радикально отделено от Космоса, куда оно и забросило самого себя в качестве вестника. Участие в создании и/или трансформации Космоса, который в мифе необходимо отвоевать и/или защитить от хтонических сил, сообщает о том, что объект не только лишь хтоничен. Композиция «Аллегория Божественного провидения» (1633—1639 гг. ) из палаццо Барберини в Риме впечатляет своими размерами и обилием персонажей. Свет известен как атрибут одного лишь Люцифера и подобного ему Гипериона, хотя косвенно он присущ и Локи, если его жену действительно звали «Сияние».
Духом-психопомпом в своём роде является и Прометей, доставляющий людям небесный огонь и знания, перемещаясь от святой обители Олимпа к Солнцу и затем к земле. Ведь в конечном счёте важнее внимание, а не подарок. Так почему же Всесильный Победитель (Бог) не стёр их без следа из мироздания, удовлетворившись лишь временной победой.
Примечательно, что его Гиперион не был дописан, как была утеряна (если написана вовсе) и последняя часть истории Эсхила о Прометее.
Прометей прикованный – Рубенс, Петер Пауль
Мифические змеи принадлежат глубинам Иного Мира, откуда они и выползают. Индра становится подобен ему, а во всех людях с тех пор остаётся частица Вритры. Жалкое зрелище.
Он берёт и изобретает ex nihilo артиллерию, стреляющую антиматерией — микрофрагментами Хаоснования, опасной для структурированных духов. Идеи Ланфранко получили продолжение в творчестве Пьетро Берреттини да Кортоны (1596—1669). Место и роль Закона и Космоса тем временем оказываются в шатком положении. Впоследствии они связываются со всем, что забыто субъектом, неприятно или опасно для него.
Прометей прикованный Питер Пауль Рубенс
В это время появились лучшие произведения художника Джованни Баггиста Гаулли (1639—1709), по прозвищу Бачичча. Дьявол завладел его телом и душой. Отбрасываются от них лишь отфильтрованные хаотические содержания.
Лишь в середине произведения появляется ещё один необычный факт местной космологии. Сакральное — это божественная игра и сияние пламени.
Остаток дня художник проводил в кругу семьи и друзей, «пришедших отужинать с ним вместе». Противник этот пламя жарче молнии Придумает и грохот посильней, чем гром. Охранять Врата Ада по идущей странными путями мудрости Господа поставлены змееподобная дочь Сатаны – Грех, родившаяся из его головы подобно Афине и её дитя инцеста с Люцифером – Смерть (мужского рода), грозящий тем, что способен своим копьём уничтожить даже бессмертного духа (то есть убить падших сразу было всё же возможно или смерть не подчиняется Творцу. ).
И поскольку сам мятежник связан с Изначальным (даже прометеев огонь и знание Прикованного являются вещами, встроенными в него мифом), то через Дар он вовлекает вслед за собой смертных в восстание и отпадение. Это намекает если не на соответствие Люцифера Спасителю Человечества (имеющее место в гностических школах), то уж точно на их связь, которая обнаруживается в фигуре Антихриста, во всём подобного и противоположного Христу. Вот это верх справедливости. Когда мы попадаем в область мифологии (как и в область психического), то мы не в состоянии измерить какие-то параметры задействованных персонажей и сил, можем говорить лишь о том, что один персонаж сильнее, слабее или равен другому и что ему присущи те или иные атрибуты.
Рубенс Питер Пауль Прометей прикованный 1610-1612
Охранять Врата Ада по идущей странными путями мудрости Господа поставлены змееподобная дочь Сатаны – Грех, родившаяся из его головы подобно Афине и её дитя инцеста с Люцифером – Смерть (мужского рода), грозящий тем, что способен своим копьём уничтожить даже бессмертного духа (то есть убить падших сразу было всё же возможно или смерть не подчиняется Творцу. ). С Даром Мятежник внедряет в людей часть испепеляющего и вдохновляющего Хаоса и ввергает в Ничто материальной Тьмы, одновременно давая возможность вознестись и «стать как боги». Но с ним что-то не так.
Сияние объекта сообщает о его привилегированном возвышенном положении в Структуре, о его сакральной значимости. Связь со сферой воздуха и акцент на способности к полёту не только маркируют принадлежность героя к высшим сферам Иного Мира (что свойственно богам, ангелам и прочим), но обозначают специфику его функционирования.
Свет известен как атрибут одного лишь Люцифера и подобного ему Гипериона, хотя косвенно он присущ и Локи, если его жену действительно звали «Сияние». Потрясающий план. Апостол Старого порядка заявляет о неминуемом закате Нового. Они не просто хотят гибели смертных, но гибели совершенной, за пределами возможностей этого мира. Рубенс «терпеть не мог излишеств в вине и пище, а также в игре». Здесь сложно обнаружить в этом что-то кроме чрезвычайного садизма Господа. Грешников же ждёт сомнительное путешествие в обитель Зла, где «душа злодея встречается в Северном Ветре с ужасной фурией и оканчивает свое путешествие в зоне Извечной Тьмы, где Ангра Майнью приказывает, чтобы ей дали яду».
В жестком мире скандинавской мифологии зло представлено льдом, что не странно для той местности, где она зародилась. Соответственно Дьявол понимается гностиками не столько как отдельный от Творца персонаж, но как демонизируемый Творец, обладающий бесспорной самостоятельностью и могуществом. Лишь Дух приносит с собой вдохновение и смерть.
Заказ картины – Прометей прикованный
Копьё также является оружием упомянутого в связи с прозвищем «Утренняя Звезда» Аттара (или Аштарта или Иштара). Фигура Прометея, естественно, является смысловым центром всего произведения. В «Трудах и днях» Гесиод рассказывает тот же миф, только с некоторыми изменениями. Вдруг это просто самый дальний от Небес предел, куда он мог дотянуться и самый близкий к Изначальному, на которое Саваоф уже не мог посягнуть, поскольку даже он не в силах выйти за границы предписанной ему области Хаосмоса. Примечательно, что его Гиперион не был дописан, как была утеряна (если написана вовсе) и последняя часть истории Эсхила о Прометее.
Научить людей жить обществом Прометей не мог, так этим умением обладал только Зевс. В конце концов, Мятежник является не столько дарителем пламени, сколько поджигателем. Такой позиции, безусловно, способствует давление Демиурга и это отчасти даже соответствует истине, ведь любой смертный плох в глазах Отца и в сравнении с идеалом, а проклятый и того хуже. Ещё до того, как станут известны причины и ход Небесной Войны, падшие ангелы, последовавшие за предателем-Люцифером, сообщают о своём ныне жалком положении как результате низвержения с Небес. Ариман и подобные ему сущности слишком отличаюся от искомого типа полным совпадением с Тьмой и Хаосом.
- Картина Прикованный Прометей Питера Пауля Рубенса
- Презентация Образ Прометея в разных видах искусства
- Питер Паул Рубенс Статуя Прометея
- Рубенс Питер «Прикованный Прометей»
- Гнев Богов: шедевры Рубенса, Микеланджело, Тициана
То есть это потаённое в уже и без того потаённом, фундамент сакральности, Основание Бытия (или Бытие как основание всего сущего). Вскоре Ганимеду было даровано бессмертие и он стал в Олимпе виночерпием.
Отмечу, что если имя Локи действительно значит «Огонь», то становится крайне символичным, что его первой женой была «Сияние», а не-монструозными детьми «Уголь» и «Пепел».
- Другие картины художника – Питер Пауль Рубенс
- Описание картины Питера Рубенса «Прикованный Прометей»
- Изучая историю евреев в Америке
- Диана Кало представляет портреты жертв насилия
- Открывая импрессионистов: Поль Дюран-Рюэль и новая картина
Странная ведь, в общем-то история. Даже Сет, древнеегипетский трикстер и враг царей, связан со змеями. Хотя именно положение и власть последнего здесь наиболее спорны. Это свойственно и некоторым другим существам, но змей это касается в особенной степени.
Сотрясание каркаса мироустройства сходит с рук Локи и не ведёт ни к чему до появления Тора – героического божества, который, подобно Иисусу в «Потерянном Рае» Мильтона, выдворяет Сатану прочь из священного места, обладая силой длани Закона, хотя не Тор ловит и наказывает Локи. При этом провидец Прометей не вовсе возвращает людям предвидение, которого их и лишили, но даёт слепую надежду и это даже считается вполне достойным даром (Камю, впрочем, с этим не согласен). Особенно сходство между Люцифером и Иштар заметно в ханаанской мифологии.
Боги отстоят от этот источника на поколение дальше.
Удивительно трагичный финал. Связь с Самостью была утеряна в ещё при первом Расколе, когда Нечто возникло из Ничего и прото-Сверх-Я начало конструировать мир в соответствии с Высшим Принципом. У Аполлодора Афинского Прометей выступает как создатель.
Его подрывная деятельность неизменно связана с неким Даром/Проклятием, который он приносит смертным. Не сумел он также вложить в людей стыд и правду, которые ввёл в людей Зевс через Гермеса. Пути коего неисповедимы, но мы можем попытаться их угадать. Сотрясание каркаса мироустройства сходит с рук Локи и не ведёт ни к чему до появления Тора – героического божества, который, подобно Иисусу в «Потерянном Рае» Мильтона, выдворяет Сатану прочь из священного места, обладая силой длани Закона, хотя не Тор ловит и наказывает Локи.
Отмечу, что если имя Локи действительно значит «Огонь», то становится крайне символичным, что его первой женой была «Сияние», а не-монструозными детьми «Уголь» и «Пепел». Подлинный бог контркультуры, коим и должен быть Дьявол.
Тем более ложью может считаться любая речь против Бога, не соответствующая его Истинному Слову, а Дьявол явно имеет отношение к ереси и богоборчеству. И все же привычная активность не покидала Рубенса до последнего дня жизни. В качестве Меты могут выступать любые аберрации, естественные и не волнующие никого другого, но приводящие в ужас и доводящие до отчаяния проклятого – ведь через эту проступающую Скверну он видит Совершенное Зло и ухмыляющееся лицо Сатаны внутри себя. В финале нас убеждают в том, что в Конце Времён Сатане с Легионом станет ещё хуже. Мятежник принёс человеку Пламя и Свет и этим необходимо воспользоваться и не отвергать уже полученный Дар, как и нельзя разорвать контракт, подписанный кровью.
В этой дуалистической мифологии отделение Плохого божественного от Хорошего достигает апогея через противопоставление фигур деструктивного Ангра Майнью – Повелителя Тьмы и созидательного Спента Майнью (или Ахура Мазду) – Повелителя Света. Здесь Азазель – это скорее прозвище, чем имя лидера падших ангелов, он становится космическим козлом отпущения, тем, кого можно обвинить во всех бедах – в приобщении смертных ко злу и запретным тайным, а связь Сатаны с козлом ещё надолго закрепится в его образе. Другое его проявление, пожар — очищающее уничтожение Порядка и просто уничтожение всего. Всей творческой деятельностью тем временем занимался его брат-близнец.
Нет никаких божеств, есть Царства Света и Тьмы. Он — Дух, а Дух оживляет и привносит активность в мир. Священными и благими в этой системе являются лишь Изначальное и его посланники (София или Христос). Необходимым дополнением к этому является буквальная пытка и унижение. Попутно с уничтожением опорных точек Структуры, уже не соответствующих Замыслу, Мятежник уничтожает особенный её компонент, отвечающий за нормальное её обновление и развитие, повреждает формирующую матрицу души (что как раз и выражено в истории убийства Бальдра усилиями Локи).
Незримый наставник еретиков и поэтов проложил для них в мифе путь, который те воплощают своей жизнью. В него влюбился сам Зевс. И результате он наконец сообщает, что виновен в смерти Бальдра, хотя ему и не верят, после чего появляется Тор, угрожая «лживому» Локи молотом Мьёльниром, который Локи же ему в своё время и вернул. Это нечестно и, вполне вероятно, ложно.
Мятеж – это всегда картезианское сомнение и бэконовская борьба с любыми идолами, включая и самого Мятежника. Духовным отцом изгоев, сломанных и проклятых детей, отверженных отцами и отвергающих их.
Теперь он остался сам по себе в одиночестве среди пустыни Азазеля, ненавистный себе, Творцу и, как он уверен, всем вокруг. Большинство сакральных феноменов сопровождается световыми эффектами, да и сам по себе «свет» сопряжён со священной чистотой в оппозицию к тёмной скверне. Тем самым, несмотря на зороастрийское раздвоение, где предполагается равная сила каждого из космических принципов, Дьяволу противопоставлен вместе с Добрым Абсолютный Бог, что должно бы свести на нет возможность вершить зло и сулит неизбежное торжество добра. Не остаются в стороне и поэты.
И это при том, что деструктивность Творца протестанизма и без того крайне заострена. Это сиюминутное и условное явление в сравнении с бесконечностью истины Хаоснования. Остаётся лишь вопрос об отношении Мятежника к смертным и частному субъекту.
Взаимодействие смертных с чистой сакральностью может обернуться лишь проклятием и безумием, оно травмирует, раскалывает и руинизирует их суть. он был груб и звероподобен, для того чтобы сотворить лучший род человечества. Потомство Локи – это достойные плоды его кропотливой работы по разрушению мира. Прометей торжествовал, утверждая, что власть Зевса не вечна, как и власть его предшественников, так как это воля трёхликих мойр и памятливых эриний (Эсхил).
К слову, не в печень ли пришёлся милосердный удар Лонгиния. Самая замечательная деталь росписи — это свет исходящий от монограммы (сплетённых в вензель начальных букв имени) Иисуса Христа.
Не случайна связь Дьявола, а особенно средневекового его варианта, с телом одержимого. Посланником же и путеводителем на этом сомнительном пути является Мятежник.
А первоубийство и сделка – травма проклятого субъекта. К тому же он уже отмечен и уже вот таким образом неизменно дополнительно преследуется Великим Контролёром, реализующим в отношении несчастного лишь метод кнута, тогда как все пряники достаются тем, кто остался верен Закону.
В христианстве Дух Зла традиционно именуется Дьяволом, что значит Лукавый.
Лишь Дух приносит с собой вдохновение и смерть. Так «воздухом был связан дым, огнём — пожар, ветром — тёмный ветер, водой — яд, светом — тьма». Именно гигантским рептилиям из космоса суждено раз за разом уничтожать миры. Потрясающий план.
Попытка обойти Священный Закон до добра не доводит, а установить связь с сакральным без настоящей жертвы невозможно, но может статься, что и из этого смертные могли извлечь особый урок о том, как надо или не надо обходить Закон. 199 x 379 см. Это явно выражает предельную (и фатальную) симпатию Мятежника к смертным, которые для него важнее, чем собственное благополучие.
Во второй половине XVII в. плафонная живопись (живопись, украшающая потолок) барокко достигла расцвета. Это взаимосвязано и с религиозными реалиями времени, когда развивалась живопись барокко – художники католических стран, таких, как Италия, Испания создавали произведения, носившие более помпезный и торжественный характер, чем творцы из стран протестантского культа (Нидерланды), где стиль барокко трансформировался в более строгий. Он здесь некстати уже по своей сути. Подлый раб, Палач Зевеса. Заодно Творец обращает всех падших ангелов в ползучих гадов, хотя его желания (или возможности. ) хватает лишь на один день в году.
Это дополнительно утверждает Мятежника как носителя особого знания и мудрости. Это чистая энергия извергающаяся в виде пламени из недр мироздания. Мадрид.
Что касается его жертвы, то Бальдр, будучи богом весны и света, воплощает принцип развёртывания и обновления мира (и, соответственно, психоструктуры субъекта) и сконцентрированной бесконечности возможностей становления.
В этом мифе Прометей есть представитель мыслящего человеческого духа последний с употреблением огня приносит культуру и все бедствия жизни, удалившейся от невинного и мирного естественного состояния через женщину пришло в мир великое несчастье, смерть, так как через продолжение рода бессмертная жизнь индивидуума делается невозможной. Прометей, который, забывая ограниченность человеческой природы, захотел состязаться с богами и своевольно отнял принадлежащую им честь, должен был, скованный Зевсом, страдать и терпеть до тех пор, пока Геракл, человек, достигший бессмертия борьбой и терпеливым подчинением воле верховного бога, не убил терзавшего его орла и спас его от страданий. Эсхил изложил сказание о Прометее в трех следующих одна за другой трагедиях, в «Приносящем огонь», «Скованном Прометее» и «Освобожденном Прометее» из которых до нас сохранилась только средняя трагедия идеи, выступающие у Гесиода в неясных и запутанных чертах, он развил далее и изобразил в величественных очертаниях. Когда Зевс после победы над Титанами, в которой Прометей, по совету своей матери Климены стоял на его стороне, захотел ввести новый порядок а также истребить бывший дотоле человеческий род, т. к. Милосердие же выражается в том, что человек (при наличии свободной воли. ) способен обрести спасение от наказания справедливого Творец, лишь следуя Закону, данному этим же Творцом. Однако у эллинов и не только у них, мы встречаемся с феноменом условно позитивной одержимости даймоном, тем же духом, но уже несущем воодушевление и направляющем субъекта на некий «истинный путь». Она разламывает структуру, которая благодаря этому может перестроиться. Всегда суровы новые правители».
Но это явно не соответствует Замыслу Изначального. Их инфернальным покровителем был и остаётся Люцифер.
Язычество же зачастую уделяло изрядное и часто весьма позитивное внимание телесности. Ф. Г. Гордеев создал скульптуру под названием «Прометей», где герой страдает от нападения огромного орла. Как раз Зевс известен тем, что восставал на отца своего.
Очень долго Прометей терпел телесные и душевные муки. Речь идёт о возможности нового творения и ограниченного разрушения. И если кто-то и может претендовать на эту роль, то именно Ариман, Отец Тьмы. Это взаимосвязано и с религиозными реалиями времени, когда развивалась живопись барокко – художники католических стран, таких, как Италия, Испания создавали произведения, носившие более помпезный и торжественный характер, чем творцы из стран протестантского культа (Нидерланды), где стиль барокко трансформировался в более строгий. Несмотря на привлекательные перспективы, существование субъекта становится ещё более тягостным, теперь он в полной мере проклятый субъект.
Самозарождение же ангелов можно толковать двояко. Всё это должно бы указывать на то, что пламя Мятежника несёт лишь зло и ничего кроме зла. Для этого Зевс отправил своего сына Геракла.
На месте вечного младенца остаётся вечный разлагающийся труп маленького уродца, Космос погружается в бесконечную ядерную зиму и наступает четвёртая эпоха века раздора. Дьявол – это огнедышащий Дракон, «зверь с семью головами и десятью рогами». Самая замечательная деталь росписи — это свет исходящий от монограммы (сплетённых в вензель начальных букв имени) Иисуса Христа.
Наконец, все вариации Мятежника так или иначе связаны с огнём, будь то дар Прометея, вспыльчивый характер Локи или запах серы, сопровождающий Дьявола. В этом смысле он превосходил Зевса, т. к. Этот Дьявол зол и зол он сам по себе. Но одно дело, что заявляет автор, а другое – речи и действия самих персонажей, которые говорят о чём-то другом, демонстрируя Люцифера как героя-мятежника, а Демиурга — как самодовольного деспота.
Змий ввёл первых людей в искушение и они пали. Человечество было проклято на заре истории, а до тех пор люди не были людьми. На дне шкатулки осталась пресловутая надежда, в этой версии исходящая не от Прометея, но всё ещё с ним связанная. Он не столько персонаж (хотя успешными сражениями с ним бахвалились персидские цари), сколько один из двух Первопринципов, что особенно подчёркнуто в манихействе. Змеи известны своим ядом и Мятежник не исключение. Следует отметить, что уж точно часть обвинений Локи (если не все они) в адрес собравшихся в зале пиршества, являются истинными – ему ведомы изъяны Структуры и Локи выставляет их на обозрение, за что подвергается остракизму и наказанию.
Дьявол ближе к смертным, чем любая другая сверхъестественная сила. С другой стороны, это значит и что Хаоснование – это то, на что невозможно смотреть смертным, оно выжигает зрение и разум. Это устрашающее великолепие Изначального в максимальном приближении.
Люцифер ни в коем случае не добр и не милосерден, так как не мир он несёт. Отдельно интересны и прошлое Прометея и его альтернативная судьба. Всё вместе образовало Космос, отделённый от Изначального Стеной Пустоты.
Она разламывает структуру, которая благодаря этому может перестроиться. Уже со времени раннего христианства Дьявол был устойчиво связан со Змием Искусителем. Убийца и убитый, злодей и святой, комплементарно дополняющие друг друга, вместе ждут своего часа. Но одним лишь творением дело не ограничивается.
Укус Дракона несёт целенаправленное осквернение и разрушение творения. Отдельно интересны и прошлое Прометея и его альтернативная судьба. Сбоку уже шипит орел, готовящийся выклевывать Прометею печень. К тому же атрибутированность «светом» явно противоречит Мятежнику как мрачному персонажу, Князю Тьмы, особенно если не забывать о предельном варианте его воплощения — Аримане.
Незнание будущего страшило Зевса и он освободил Прометея в обмен на раскрытие тайны. Он дарует смертным украденное у сакральности пламя, привнося нечто сверхценное (а Там всё сверхценно) Оттуда Сюда. Поскольку свет – это также и свет осознания, преобразовывающего понимания субъектом самого себя, то Мятежник одновременно воплощает погружение во тьму и выход из неё к свету, травму и исцеление. Но, пока конец ещё не настал, активность Мятежника ценна тем, что она позволяет усомниться (а он ведь ещё и Демон Сомнения) в универсальной ценности Космоса и Закона.
О, когда б Мне эти цепи не мешали, Как беспощадно б руки сжали Тебя за горло. Сияющий Люцифер затемнён Падением, погружён в преобразившую его, но не поглотившую Тьму. И либо их боги – это демоны, либо сам их полководец. Но это явно не соответствует Замыслу Изначального.
Люцифер – это имя ангела, соответственно вместе с этим именем Дьявол становится вписан в Небесную Иерархию и получает место в мифоистории. Автор проводит аналогию между этим и возможность движения невообразимо монструозного Сатаны (а, судя по описанию, он действительно ктулхуобразен).
Неочевидным образом с этим сюжетом увязана параллельная история Прометея-Трикстера. Сакральное разбилось на куски и упало в мир, утонув в мутной грязи. Взамен же протагонист получает только забвение (люди как будто вовсе не запомнили своего благодетеля), прикованность и муки — он становится проклят волей Бога-Законотворца (в данном случае Зевса): «Висеть ты будешь вечно: непреклонен Зевс. Для души проклятого Апокалипсис – уже свершившееся событие, всё уже сломано и непонятно, почему здесь ещё есть кто-то, борющийся за выживание в этом жалком месте.
Осталось собрать искомый образ из имеющихся у нас фрагментов. Это уже не чья-то тень, но сущностная Тьма, противостоящая сущностному Свету. Аналогичным образом Азазель с другими архонтами-наблюдателями отказываются от почётного места в небесной канцелярии и вступают в браки с людьми, что, по крайней мере, сообщает о имеющей место приязни, если не о любви. Вдруг это просто самый дальний от Небес предел, куда он мог дотянуться и самый близкий к Изначальному, на которое Саваоф уже не мог посягнуть, поскольку даже он не в силах выйти за границы предписанной ему области Хаосмоса.
В свою очередь Прометей обманом добывает огонь и Зевс наказывает Прометея.
Композиторы, сочинявшие свои шедевры, часто обращали внимание на героев античного эпоса. С этим ничего не поделать и придётся привыкнуть к их странным именам. В санскрите предположительно общее происхождение имеют слова Огонь, Свет и Дух. Ведь при огромности формы у него не пропала даже его способность к полёту.
Один из самых ярких мастеров эпохи барокко, создатель пышных театрализованных фресковых ансамблей во дворцах Рима и Флоренции. Вместе с тем подвергает их наказанию и страданиям как мести Законотворца отступникам. Ассоциация с инфернальным Низом особенно примечательна для Мятежника как Духа Высших Сфер, низвергнутого в глубины противоположной ему низменной материи.
Следует отметить, что уж точно часть обвинений Локи (если не все они) в адрес собравшихся в зале пиршества, являются истинными – ему ведомы изъяны Структуры и Локи выставляет их на обозрение, за что подвергается остракизму и наказанию. Он знает и знал больше всех божеств. А Питер с 14 лет начал обучаться живописи имея к этому непреодолимое желание. Титан. Имя Зверь подчёркивает деструктивность и примитивно-телесную атрибуцию Люцифера после его падения, но своё воплощение в качестве Зверя Дьявол получает только в средневековье с его изменившимся отношением как к Сатане, так и к греховной плоти.
Все живут под гнётом вины за Первородный Грех. С Даром Мятежник внедряет в людей часть испепеляющего и вдохновляющего Хаоса и ввергает в Ничто материальной Тьмы, одновременно давая возможность вознестись и «стать как боги». Он преподносит смертным Дар, оказавшийся взрывным механизмом.
И Закон и Космос – это цепи Мятежника и оковы проклятого субъекта. Впрочем, окровавленный и умирающий за грехи смертных Иисус всё ещё может быть удачным символом при соответствующем его понимании, тем более, что его история всегда была историей мятежника. Самым интересным здесь является переход, совершаемый в момент Грехопадения Я. До этого момента вся активность Демиурга, то есть набирающего силу Сверх-Я, сводится к исполнению предшествующих распоряжений Самости, организующего центра при Хаосновании.
Неочевидным образом с этим сюжетом увязана параллельная история Прометея-Трикстера. Этой осенью Музей искусств Филадельфии представит выставку «Гнев Богов» – шедевры Рубенса, Микеланджело, Тициана. ты сам узнал какова эта боль, когда надел одежды, присланные тебе Деянирой. ).
Одержимость же проклятого субъекта всегда масштабна. Ведь его информированность напоминает гностическое Знание, освобождающее от деспотичной власти Демиурга и Падшего мира материи. Это намекает если не на соответствие Люцифера Спасителю Человечества (имеющее место в гностических школах), то уж точно на их связь, которая обнаруживается в фигуре Антихриста, во всём подобного и противоположного Христу. Это сиюминутное и условное явление в сравнении с бесконечностью истины Хаоснования.
Змей — это возможность огня, а Тьма — непроявленный Свет. Универсум за адскими вратами представляет собой безграничные владения Ночи и Хаоса и следующих за ними четырёх элементов средневековья (сухости, жара, холода и влаги) — последовательных эманаций Хаоснования из которого Творец забирал фрагменты реальности, чтобы формировать по своему усмотрению, внося туда Порядок. Да и сложен Прометей великолепно, пропорционально.
Согласно оригинальной мысли Зороастра, Изначальное (у него это Ахура Мазда) создаёт хорошего и светлого Спента Майнью, отвечающего за дальнейшее созидание и плохого и тёмного Ангра Майнью, воплощающего разрушение и смерть. То есть это потаённое в уже и без того потаённом, фундамент сакральности, Основание Бытия (или Бытие как основание всего сущего). Выставка посвящена одному из самых значительных произведений великого фламандского живописца Питера Пауля Рубенса (1577-1640) «Прометей прикованный». Однако у эллинов и не только у них, мы встречаемся с феноменом условно позитивной одержимости даймоном, тем же духом, но уже несущем воодушевление и направляющем субъекта на некий «истинный путь». А он неизбежно его покинет, ведь даже Зевс бессилен перед Судьбой.
Но это скорее исключение и люди часто спокойно живут со своими особенностями. Это не уменьшает сочувствия наблюдателя к ярко показанным страданиям демонов.
Разнообразные переплетения их историй лежат в основании субъекта. Пожертвовавший всем ради борьбы с системой, огненно-сияющий, но при этом мрачный Демон, самоотверженно бросающийся на роковую войну с узурпатором и тираном (и безразличный к сопутствующим жертвам). Главный на этом полотне орёл. Прочь, коршун.
Но делать этого не стоит. Противопоставление подчёркивается тем, что Пандемониум (столицу Ада) отстраивает тот же ангел, что до Падения воздвиг дворец Господа.
Взамен же протагонист получает только забвение (люди как будто вовсе не запомнили своего благодетеля), прикованность и муки — он становится проклят волей Бога-Законотворца (в данном случае Зевса): «Висеть ты будешь вечно: непреклонен Зевс. Всегда суровы новые правители». Те, что великими слыли, ничтожны стали. В будущем мать видела своих сыновей продолжателями дела отца. Многие мастера посвятили свой труд созданию скульптур по мифологическим сюжетам.
Огонь рождается из тьмы и стелется по земле, как змея. Это, вкупе с участием в творении смертных, сообщает, что Мятежник включён в тематику создания/трансформации, но преимущественно деструктивным образом, через поддержание, а затем и разрушение старого, но не создание нового Космоса. Потомство Локи – это достойные плоды его кропотливой работы по разрушению мира. Упавшее с Небес поднимается из-под земли.
Это делает образ Локи ещё значительнее и могущественнее, чем он может показаться, – вся примитивная чудовищность собрана под именем одного отца – убийцы богов и разрушителя миров, проклятого божества. Таким образом герой участвует в процессе оживления психоструктуры и работает в качестве психопомпа: решая внутренние структурные конфликты и перемещая душевную энергию и представления согласно замыслу организующего центра.
Заххак ведёт происхождение от изначально хаотически-тёмного источника имеет связь со змеями через змеиный облик (из его плеч росли змеи) и именование, он разрушителен для универсума и подвергается традиционному заточению в недрах вулкана, в чём заметно сходство с заточением Тифона или Локи. Заххак ведёт происхождение от изначально хаотически-тёмного источника имеет связь со змеями через змеиный облик (из его плеч росли змеи) и именование, он разрушителен для универсума и подвергается традиционному заточению в недрах вулкана, в чём заметно сходство с заточением Тифона или Локи. Стал посланником Совершенной Воли Хаоснования, агентом самого Предназначения. Рубенс на этом полотне миф рассказал полностью, показав все стадии рассказа.
Он преподносит смертным Дар, оказавшийся взрывным механизмом. Он написал множество потрясающих работ, среди них «Прометей, несущий огонь на Землю» и «Прометей прикованный».
Возникшее впоследствии манихейство почти целиком наследовало идеи зороастризма. В этой дуалистической мифологии отделение Плохого божественного от Хорошего достигает апогея через противопоставление фигур деструктивного Ангра Майнью – Повелителя Тьмы и созидательного Спента Майнью (или Ахура Мазду) – Повелителя Света. Чтобы выведать эту тайну. Другие важные аспекты Мятежника — это способность к полёту или быстрому перемещению, способность к метаморфозам, связь со змеями и чудовищность в целом.
Последнее становится фундаментом страхов проклятого субъекта, чья надломанная психоструктура постоянно грозит обвалиться в Хаос и аннулировать Я, но этого так никогда и не происходит. Так каждый смертный становится отпавшим от божественного в неведомом ему прошлом. Особенно сходство между Люцифером и Иштар заметно в ханаанской мифологии.
Мы ищем Мятежника, причастного Тьме, но не являющегося ей – несущего Свет посланника Тьмы. А для того, чтобы он мог безопасно контактировать с Хаоснованием, ему необходимо быть подобным и нести его в себе. А Прометея, за его нечестие, Зевс сковал и пробил ему грудь колом и приказал большому орлу ежедневно клевать его печень, которая каждую ночь снова вырастала. Наконец Геракл убил орла и освободил Прометея по воле Зевса, который хотел, чтобы сын его еще более прославился этим подвигом.
В пользу же Локи как агента Провидения, то есть Высшего Порядка за пределами власти богов, говорит всё та же причастность Хаоснованию, которая и «свела его с ума», то есть отключила от всеобщего мироустройства. Естественно, для этого необходимо полагать, что это «то, чем должны быть» существует в принципе иначе же жизнь превращается в череду бессмысленных ударов судьбы без концепта судьбы, в дурную безвыходную бесконечность.
И вот это здесь называется Справедливостью и Милосердием, где Справедливость — это уничтожение того, что сам же и испортил. Но Аид не восставал против Творца (что, кстати, было исправлено в диснеевском мульфильме про Геркулеса и что-то в этом есть). Принципу Закона не пристало действовать самому после библейских времён и его замысел исполняют невидимые сущности, прототипом которых является Дух Божий.
Это и есть Дар, который он преподносит смертным. Но принципиально важно здесь то, что, обладая светом-и-пламенем, Мятежник несёт в себе фрагмент Изначального. Что приводит к паре соответствующих следствий.
Образовавшаяся брешь в защите, а то и её разрушение делает субъекта открытым для вторжения в него Зла. Дьявол обречён на провал и его старания – лишь жалкие потуги. Прежде Ад едва ли был настолько буквальным (в смысле фактического присутствия в реальном мире) и пугающим местом.
Но Аид не восставал против Творца (что, кстати, было исправлено в диснеевском мульфильме про Геркулеса и что-то в этом есть). Очень выразителен плафон римского храма Иль-Джезу «Триумф имени Иисуса» (70-е — начало 80-х гг. (Воспитание Юпитера, 1620, Картинная галерея, Кассель Семейный портрет, около 1622—24, Прадо, Мадрид Аллегория плодородия, около 1625—28, Музей старинного искусства, Брюссель Бобовый король, 1638, Эрмитаж), определились особенности его реализма— пристрастие к полнокровным крестьянским и бюргерским типам, крепким тяжеловесным фигурам и сочным деталям, предпочтение бытовому жанру и жанровой трактовке религиозных и мифологических тем, энергичная и сильная плотная живопись с преобладанием звучных тёплых тонов»5. Добрый Бог Отец безусловно продолжает отождествляется с Высшим Богом, так же как Ахура Мазда мог занимать одновременно место и частного доброго Бога Света и универсального Единого Бога, давшее начало всему сущему. Наконец, нам рассказывают о ходе Небесной Войны.
Одержимость же проклятого субъекта всегда масштабна. Но необходимость ещё не делает Закон хорошим и справедливым. Поскольку это миф, то если речь заходит о сиблингах, то закономерно усматривать в них воплощения одной и той же фигуры, то есть неполноценных людей создаёт Прометей-Эпитемей, чтобы затем самому же их и спасти. Это не уменьшает сочувствия наблюдателя к ярко показанным страданиям демонов.
В Бардо Тодол друг друга сменяют лунный свет, солнечный свет, тьма и ослепительное сияние. Или же его возможности всё же ограничены и Творец попросту не способен ни уничтожить мятежных духов, ни сдерживать их в созданной им (им ли. ) тюрьме Геенны. больно. В связи с этим интересна сама по себе история мятежа старых божеств против новых, важность которой обыгрывается в Гиперионе Китса.
У Сатаны тем временем появляется ещё одно именование – Люцифер. XVII в. ). Люди остаются истерзанными и нагими посреди пустыни. Но одно дело смертность, а другое – воля Всемогущего.
Так он работал «до пяти часов вечера, затем садился на коня и отправлялся на прогулку за город или на городские укрепления или как-либо иначе старался дать отдых своему уму». Зевс преобразился в огромного орла и на крыльях вознёс Ганимеда на Олимп. У Сатаны тем временем появляется ещё одно именование – Люцифер. Космос — это то, что однажды появилось, но когда-нибудь исчезнет. Милосердие же выражается в том, что человек (при наличии свободной воли. ) способен обрести спасение от наказания справедливого Творец, лишь следуя Закону, данному этим же Творцом. Но, тем не менее, он является текущим верховным богом и никаких конкурентов у него нет.
По словам одного из биографов, Рубенс «необычайно любил свой труд и потому жил всегда так, чтобы работать легко, не нанося ущерба своему здоровью». Или же его возможности всё же ограничены и Творец попросту не способен ни уничтожить мятежных духов, ни сдерживать их в созданной им (им ли. ) тюрьме Геенны. Там имеется персонаж Аттар, почти идентичный Иштар, но мужского пола.
Кроме того, это источник всей психической энергии и предельная реальность субъекта. Ведь даже один только мятеж, даже вкупе с Проклятьем составляет особенность Прометея. Пока обращу внимание на то, что использование имени «Люцифер» – это уже попытка если не обелить, то оправдать Вечного Врага. Через свою кровь и свою плоть.
Освобождение света из темницы тьмы – основа гностических учений. Подлинный бог контркультуры, коим и должен быть Дьявол. Закон необходим и с этим нет смысла спорить.
Там имеется персонаж Аттар, почти идентичный Иштар, но мужского пола. Проклятый субъект не обязан следовать за Мятежником и повторять его путь (хотя так или иначе внутри или вовне он всё равно делает это) и уж точно он не обязан быть верным рабом своего персонального Ирода. Надежда – это гарантия возможности обновления универсума, пусть даже через его распад.
Надежда – это гарантия возможности обновления универсума, пусть даже через его распад. Не менее древний, но сейчас значительно более популярный мифоперсонаж — Локи. Последний свет есть высшая истина и чистое Бытие. Он является точно таким же персонажем, попадающим в мир смертного и несущим ему Слово Истины, но в инверсированном варианте в сопровождении вони, жара и выделений, что является единственно возможным способом для принятия инверсированным миром проклятого.
Но исходно Люцифер был ангелом, а всё, что числится в небесной иерархии, состоит из света, все элементы Структуры подсвечены.
И если он не справится с ней, то она способна раздавить и буквально уничтожить субъекта. Только на щиколотках кандалы угадываются. В поэме, несмотря на название, Гиперион играет сравнительно скромную роль. Он близок к смертным и существует прямо среди них и в них самих, а не в недосягаемом горнем мире.
Все субъекты внутренне расколоты и страдают от последствий расщеплённости. К тому же атрибутированность «светом» явно противоречит Мятежнику как мрачному персонажу, Князю Тьмы, особенно если не забывать о предельном варианте его воплощения — Аримане. Ещё один фрагмент мифа – история о Пандоре и пресловутой шкатулке/сосуде. Но делать этого не стоит.
В пользу же Локи как агента Провидения, то есть Высшего Порядка за пределами власти богов, говорит всё та же причастность Хаоснованию, которая и «свела его с ума», то есть отключила от всеобщего мироустройства. Мятежник, хотя и приходит заключать сделки, остаётся в Аду в недрах человека. И на сей раз мне показалось важным в общих чертах описать стоящую за ним идею. Проклятый неизменно остаётся виновен и ничтожен.
Физическое уродство или выделяющаяся черта, сообщение о том, что субъект осквернён и запятнан отпадением от Закона, от основного принципа собственного функционирования и защиты. Конечно же, образ самостоятельного Зла зародился много раньше. К этим чудовищам относятся Тифон, Левиафан, Иллуянка, Вритра, Апоп, Тиамат и прочие.
Подводя начальный итог, Прометей – около-хтонический персонаж, близкий этим Изначальному Хаосу, отвергнувший своих родичей титанов и отвергнутый ими, упрочивший власть нового Священного Порядка во главе с Зевсом. Приняв Дар от Проклятого, смертные уподобляются ему и повторяют историю его Падения. Огонь рождается из тьмы и стелется по земле, как змея.
Мир создаётся Индрой из тела побеждённого им Вритры и с согласия последнего. Когда мы попадаем в область мифологии (как и в область психического), то мы не в состоянии измерить какие-то параметры задействованных персонажей и сил, можем говорить лишь о том, что один персонаж сильнее, слабее или равен другому и что ему присущи те или иные атрибуты. Ведь существование без организующего принципа даже не тягостно, оно попросту невозможно. Это снова связывает протагониста с Изначальным Ничто и следующей из этого мощной и неизбежной деструктивностью Сатаны и заодно напоминает о Знании Мятежного Духа и его прометеевской (здесь скорее азазельской) связи с научно-техническим прогрессом. Потоп и Грехопадение – травма мира проклятого.
А это, пожалуй, важно. Напротив, воздержание отмечается автором как происки Врага. Речь идёт о возможности нового творения и ограниченного разрушения. Каким бы злодеем Сатана ни выставлялся – он лишь искушает, проверяя, следует ли смертный Закону и наказывает оступившихся, оставаясь прокурором и палачом. Большинство сакральных феноменов сопровождается световыми эффектами, да и сам по себе «свет» сопряжён со священной чистотой в оппозицию к тёмной скверне. Демон никогда не приходит один их всегда полчища.
Как и в зороастризме, универсум прежде состоял из двух равных частей, но силы тьмы Аримана вторглись в него и почти победили воинов Света (похоже на сюжет половины игры, но надо же им откуда-то этот сюжет брать). Герое отдельных гностических учений, а также современных или уже отживших своё культов адского пламени и фанатов Сатаниэля. Поскольку все враги Господа могут и должны быть узнаны окружающими. Трезубец Посейдона, что земную твердь Трепал как лихорадка, в море бросит он, И Зевсу будет худо и узнает Зевс, Как непохоже рабство на владычество.
Высшей реальности, от которой выстраивается проклятый мир смертных. Сын Япета и Климены, брат Атланта, Менэтия и Эпиметея. Складывается впечатление, что Творец открыто издевается над читателем и человечеством.
Это взаимосвязано и с религиозными реалиями времени, когда развивалась живопись барокко – художники католических стран, таких, как Италия, Испания создавали произведения, носившие более помпезный и торжественный характер, чем творцы из стран протестантского культа (Нидерланды), где стиль барокко трансформировался в более строгий. Уже имплицитно причастный Хаоснованию Сатана ошарашено попадает в диссонанс и безумие Изначального Ничто, предшествовавшие появлению универсума Хаос и Ночь помогают своему последователю в обмен на то, что тварный мир снова вернётся в состояние-до-творения, которое нарушил Демиург. Универсум за адскими вратами представляет собой безграничные владения Ночи и Хаоса и следующих за ними четырёх элементов средневековья (сухости, жара, холода и влаги) — последовательных эманаций Хаоснования из которого Творец забирал фрагменты реальности, чтобы формировать по своему усмотрению, внося туда Порядок. В нём Владыка Мира Тьмы Ариман идентичный Ангра Майнью, также не слишком персонализирован, оставаясь на уровне абстрактного врага человечества, света и всего хорошего. Это явно выражает предельную (и фатальную) симпатию Мятежника к смертным, которые для него важнее, чем собственное благополучие.
Тогда Прометей, как друг людей, воспротивился ему: он принес похищенный им у Гефеста огонь и посредством различных искусств, которым он их стал учить (зодчество, астрономия, письмо, счет, мореходство, прорицание, врачебная наука и т. д. ), привел их к высшему образованию. Зевс оставил человеческий род, Прометея же за его противодействие наказал тем, что приказал Гефесту и его слугам, Кратосу и Бии, приковать его к скале в дикой Скифии. Как и в зороастризме, универсум прежде состоял из двух равных частей, но силы тьмы Аримана вторглись в него и почти победили воинов Света (похоже на сюжет половины игры, но надо же им откуда-то этот сюжет брать). И результате он наконец сообщает, что виновен в смерти Бальдра, хотя ему и не верят, после чего появляется Тор, угрожая «лживому» Локи молотом Мьёльниром, который Локи же ему в своё время и вернул.
Нам нужна фигура, а не место. Сатана выступает как трикстер испытывая веру смертных через искушения и терзания. Кто как, конечно же. Проклятый видит тело своим врагом, когда обнаруживает в нём Врага Человечества, захватившего его плоть и не может выдержать этого чуждого присутствия внутри себя, не способен глядеть без отвращения и страха на То, что смотрит на него из зеркала и из-за его глаз в отражении. Это снова связывает протагониста с Изначальным Ничто и следующей из этого мощной и неизбежной деструктивностью Сатаны и заодно напоминает о Знании Мятежного Духа и его прометеевской (здесь скорее азазельской) связи с научно-техническим прогрессом.
Именно гигантским рептилиям из космоса суждено раз за разом уничтожать миры. Дьявол – это огнедышащий Дракон, «зверь с семью головами и десятью рогами». Связь со сферой воздуха и акцент на способности к полёту не только маркируют принадлежность героя к высшим сферам Иного Мира (что свойственно богам, ангелам и прочим), но обозначают специфику его функционирования. Но, в любом случае, это всё ещё не совсем тот Дьявол, которого мы ищем.
Одна серия должна была представлять, «в соответствии с желаниями Ее Величества», «события преславной жизни и героические деяния» самой королевы, тогда как другая — «сражения» и «триумфы» ее покойного супруга Генриха IV. Я имею в виду так называемый «рептильный мозг», древнюю и примитивную часть человека, его личный Ад, вместилище похоти, голода и ярости, если не всех семи грехов, а также величайших запретов – инцеста и каннибализма.
Это путы иллюзий и фантазмов, самовоспроизводящейся лжи сартровского самообмана. Я имею в виду так называемый «рептильный мозг», древнюю и примитивную часть человека, его личный Ад, вместилище похоти, голода и ярости, если не всех семи грехов, а также величайших запретов – инцеста и каннибализма. Бесы нападают на смертного, подобно стае вылетевших из бездны птиц или облаку жалящих мух. Поняв, что он был жестоко обманут, Зевс отнял у людей огонь (Гесиод). Это дополнительно утверждает Мятежника как носителя особого знания и мудрости.
У него есть летающие ботинки, как и у Гермеса-Меркурия — летучего посланника сакральности. Мятежник же, очевидно, является одной из первых (возможно одной из двух) эманаций, архонтом, который вместе с остальными подобными ему трудится на благо безопасности субъекта и защиты психоструктуры от разрушительных вторжений более или менее милосердным для человека образом. Ведь традиционным и устоявшимся, то есть «правильным», является сюжет о смене неправильного, хаотичного и злого правления новым, упорядоченным и хорошим. Мир создаётся Индрой из тела побеждённого им Вритры и с согласия последнего. Он захватил власть над миром или создал его вопреки Истинному Замыслу.
Пока обращу внимание на то, что использование имени «Люцифер» – это уже попытка если не обелить, то оправдать Вечного Врага. На то есть две основные причины. Так почему же Всесильный Победитель (Бог) не стёр их без следа из мироздания, удовлетворившись лишь временной победой. В отличие от Господа и его ангелов он склонен непосредственно контактировать с людьми.
Ещё один фрагмент мифа – история о Пандоре и пресловутой шкатулке/сосуде. Питер Пауль Рубенс родился в семье антверпенского адвоката. Бесы нападают на смертного, подобно стае вылетевших из бездны птиц или облаку жалящих мух.
Язычество же зачастую уделяло изрядное и часто весьма позитивное внимание телесности. Нет никаких божеств, есть Царства Света и Тьмы. В древнегреческой мифологии титан, защитник людей от произвола богов. Заглушить боль помогает дипломатическая деятельность.
В Книге Еноха Сатаниэль, он же Самьяза, он же Азазель является уже в виде отпавшего от божественного порядка ангела, собравшего вокруг себя других ангелов, которым надлежало следить за смертными. Ведь используя его, смертные склонны приписывать Дьяволу скорее нейтральные атрибуты, вроде бунтарства, пламени, свободы и величия, а не то, что он губит всё, к чему прикасается и жаждет вечных мучений всего живого, что он – тирания, анархия, жестокость, боль, страдания, кровь, кишки и смерть. Известны стихотворения Джорджа Байрона и Николая Огарева «Прометей» Титан. Здесь Прометей открывает Океану и Океанидам, навещавшим его и советовавшим ему подчиниться верховной власти Зевса, что он один только может через сообщение одной тайны спасти Зевса от опасности, которая угрожает его владычеству именно он знал, что Зевс в связи с известной богиней (Фестидой) произведет на свет сына, который свергнет его с престола. И, само собой, Мятежником был уже рассмотренный Прометей. Вторая серия осталась неосуществленной.
Завершая обращение к Древней Греции, перейду к упомянутому произведению Китса. Змий, согласно Книге, хитрейший из зверей и змеи часто (по неочевидным для меня причинам) считаются связанными со знанием и мудростью.
В финале нас убеждают в том, что в Конце Времён Сатане с Легионом станет ещё хуже.
Что касается Лукавого как источника Лжи, то здесь проявляется аналогия с трикстером Локи, не отличающим правды от лжи в силу его безумия и причастности к Иному Порядку. И, само собой, Мятежником был уже рассмотренный Прометей. Известен он в первую очередь как деспотичный тиран, что, вместе со специфическим именем (а кого ещё можно назвать Царём Змей, если не Дракона. ) неожиданно наводит на аналогию с проклятым Дракулой-вампиром, чьё имя отсылает одновременно и к змиям и к его аналогу и подобию – Сатане. Попутно с уничтожением опорных точек Структуры, уже не соответствующих Замыслу, Мятежник уничтожает особенный её компонент, отвечающий за нормальное её обновление и развитие, повреждает формирующую матрицу души (что как раз и выражено в истории убийства Бальдра усилиями Локи). В связи с получившейся конструкцией стоит упомянуть Кецалькоатля, одного из самых известных богов Мезоамерики.
XVII в. ). Данный же персонаж настолько силён, что после торжественного восшествия на божественный престол новой власти он организует мятеж против пантеона и его управителя. Впоследствии они связываются со всем, что забыто субъектом, неприятно или опасно для него.
Создавая человека, он вложил в него злобу и безумие льва. Возникшее впоследствии манихейство почти целиком наследовало идеи зороастризма. Всему он предпочитал интересную беседу, чтение или занятия своими коллекциями. Ведь при огромности формы у него не пропала даже его способность к полёту. Всё вместе образовало Космос, отделённый от Изначального Стеной Пустоты. Вторая серия осталась неосуществленной.
Нидерланды (Фландрия). До тех пор вернёмся к тому, что Мятеж – это травма Иного Мира, раскалывающая его на части.
Как свидетельствовали современники, одновременно Рубенс мог «непринужденно беседовать с теми, кто приходил его навестить».
