Равнодушный Антуан Ватто

Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Состояние некоторых полотен — например эрмитажного «Затруднительного предложения» — позволяет судить, как Ватто совершенствовал композицию, меняя расположение групп, жесты персонажей. 14, а доктору Миду достались «Итальянские актеры»комм.

Мы говорим «почти», не смея сказать просто «приторен», потому, что в самой картине, в живописи нет и следа какой бы то ни было слащавости. Теперь же на сцене его мольберта — солирующие персонажи. Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер и не средневековое очарование строгости и твердости.

Ватто Равнодушный Случайный любовник
ВАТТО Равнодушный (Случайный любовник)
Ватто (художник): фото и биография
Творчество Антуана Ватто в контексте искусства рококо
Антуан Ватто: жизнь и творчество художника
Галантные празднества Антуана Ватто
Антуан Ватто, биография и картины
Жан Антуан Ватто – гений эпохи рококо

Ватто множество раз механически копировал одни и те же популярные картины (например «Старушку» Герарда Доу8), а все свободное время отдавал рисованию с натуры, что свидетельствовало о его исключительном трудолюбии. В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. Особенным спросом пользовались изображения Николая Чудотворца. Недоговоренностью и тягой к неуловимому, некоей полумаской искусства Ватто были увлечены русские мастера объединения «Мир искусства», для которых оно олицетворяло наивысшие достижения в европейском художественном наследии. В Париж Жан Антуан прибыл в 1700 году и в первые месяцы балансировал на грани нищеты.

Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869). Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». Как отмечает Н. Л. На полотнах «Перспектива» (1715, Бостон, Музей изящных искусств), «Елисейские поля» (Лондон, Коллекция Уоллес), «Общество в парке» (Берлин, Государственные музеи) вряд ли изображены статисты, как утверждал один из биографов художника. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями»15. Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто.

Формы больше намечены, чем обрисованы. С раннего детства он пристрастился к рисованию и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640—1702), мастеру незначительного дарования. Хотя в картине отсутствуют эроти- ческие эпизоды, она наделена несомненной чувственностью. В начале XVIII столетия Ватто стал одним из мастеров, предвосхитивших новую концепцию пейзажа — пейзажа «на мотиве», основанного на передаче конкретного вида, эффектов освещения, красок реальной природы. Цвета незаметно переливаются друг в друга, контуры то тают, то обозначаются открытым сильным и тонким движением кисти, в тенях вспыхивают тусклым огнем рефлексы.

В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. Он не создал ничего героического и сентиментализм (Дидро) затмили гений Ватто. В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин.

На кавалера дама не глядит, сидит к нему спиной, только голову повернула, чтобы показать, что слушает. Однако сюжеты, наиболее полно отвечающие вкусу самого Ватто, – это образы персонажей итальянской комедии (Жиль, Лувр Мецетен, Нью-Йорк, музей Метрополитен) и галантные празднества. Отец Антуана— Жан Филипп Ватто (1660—1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом. И Ватто написал их много.

Ватто АнтуанКартины и биография
Курсовая работа: Творчество Антуана Ватто
Приключения кочующей из картины в картину собачки великого мастера рококо Антуана Ватто
Художественно-исторический музей Арт-Рисунок

«Посмертная судьба» Ватто была переменчива. ГМИИ им. Заметим мимоходом, что, хоть скорее всего и по чьему-то заказу им была исполнена композиция «Союз комедии и музыки», союз, который стал столь ощутим в картинах, написанных в доме Кроза. В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой. 20 Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто— великий поэт восемнадцатого века. В некоторых из них сказалось увлечение фламандской живописью, знание работ французских мастеров «большого стиля».

К. Жилло предпочитал писать сельские сюжеты, театральные сцены, деревенские праздники. Мы уже вспоминали, что к этому жанру тяготели и «Обольститель» и «Искательница приключений». В некоторых из них сказалось увлечение фламандской живописью, знание работ французских мастеров «большого стиля». 14, а доктору Миду достались «Итальянские актеры»комм. Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто.

Художник умел гармонично объединять фигурки дам и кавалеров в пейзаже, уподобив «сцены собеседования» некоему музыкальному спектаклю. Как ни дерзко подобное сопоставление, но бесконечные вариации исполняемые Ватто на тему одного и того же живописного мотива, заставляют вспомнить слова Сезанна: «Я хочу реализовать свои ощущения». Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное». В то время дворец использовался лишь как хранилище картин, шпалер, мебели и прочих сокровищ, не почитавшихся достойными Версаля и стал для Ватто фактически музеем.

Он часто отворачивался от удач, шедших ему навстречу, писал лишь то, что интересовало его. А. С. Пушкина)18. 12, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров»20.

Картина Праздник любви Антуана Ватто 1717 года
Картина Общество в парке Антуана Ватто 1716-1719 года
Картина Итальянские комедианты Антуана Ватто 1720 года
Картина Паломничество на остров Киферу Антуана Ватто 1717 года

Праздник любви (1717), как и другие картины Ватто, содержит в себе богатую гамму эмоциональных оттенков, которым вторит лирическое звучание пейзажного фона. К чему. Весной Ватто стало хуже. Искусство Ватто получило широкое распространение и в других странах: в Англии благодаря Мерсье (приблизительно до 1740) в Испании благодаря Кийару, не считая многочисленных подделок создававшихся в середине XVIII в Париже для прусского двора.

В то же время его привлекала декоративная живопись, а также образы героев очень популярной во Франции итальянской комедии дель арте. В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных». 18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет. 1716), Мецетен (1717–1719) выглядят величественно, хотя эти полотна невелики по размеру. 13.

Картина Капризница Антуана Ватто 1718 года
Картина Савояр с сурком Антуана Ватто 1716 года
Картина Меццетен Антуана Ватто 1718-1720 года
Картина Жиль Антуана Ватто 1717-1719 года
Картина Равнодушный Антуана Ватто

Он живет в доме своего последователя — живописца Филиппа Мерсье. Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполов, а доктору Миду достались «Итальянские актеры». В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных»30. Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах.

Остро переживая своё поражение, 24-летний Ватто уходит от Одрана и, покинув Париж, уезжает на родину в Валансьен9. Греза итальянцев П. Лонги и С. Риччи и многих других европейских мастеров. Скорее, то, что здесь Ватто видел, стало дополнительным материалом для его фантазии. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». К. Жилло предпочитал писать сельские сюжеты, театральные сцены, деревенские праздники. Искрящиеся легкие мазки придают особую переливчатость краскам, рождают колористическое обаяние каждого полотна исполненного тем «изяществом кисти», которое отмечали современники у Ватто. В 18 столетии художники всех европейских школ обращались к написанию «сцен собеседования».

Ватто меняет в корне свою жизнь
Интересные факты из жизни художника
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Напишите отзыв о статье Ватто, Антуан
Отрывок, характеризующий Ватто, Антуан

Де Ларок (1672—1744), литератор и будущий редактор «Французского Меркурия» вскоре становится одним из близких друзей художника. Появились прически и шляпкиa la Watteau, он расписывал веера и крышки клавикордов. Вскоре их дороги с Жилло разошлись, как полагали современники из-за профессиональной ревности и нетерпимости Ватто к критике. Позднее Патер говорил, что всем лучшим, чему он в жизни научился, он обязан именно этим немногим драгоценным урокам, продолжавшимся около месяца. Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Ватто был одинок, сам, вероятно, того не ведая вокруг были соперники, взысканные почестями и занимавший высокие должности, художники вроде Куапеля или де Ла Фосса, ныне почти забытые историей.

Весьма любопытны обстоятельства приема Ватто в "полные члены" Королевской академии. «Вывеска лавки Жерсена» стала, возможно, первой во Франции картиной эпохи Просвещения, которую французы поэтично называют «веком светочей». — Е. Ф. ), многие полотна навсегда остались в Англии. Да, действительно, театр— это вторая жизнь, а жизнь— подобие сцены.

Ватто Равнодушный
Случайный любовник

Не раз уже на этих страницах звучали сетования по поводу незнания сколько-нибудь точных дат и поневоле размышления о той или иной картине совпадают не столько с хронологией (в значительной степени воображаемой и мало аргументированной), сколько с той стороной жизни и искусства Ватто, которая именно сейчас кажется наиболее существенной для размышлений. Ватто покинул родной город между 1700–1702 годами, когда Валансьен отошел Франции. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». И это подкрепляло свойственное Ватто ощущение жизни как игры, а характеров как масок. О происхождении матери художника— Мишель Ларденуа (1653—1727), сведений не сохранилось.

Праздник любви (1717), как и другие картины Ватто, содержит в себе богатую гамму эмоциональных оттенков, которым вторит лирическое звучание пейзажного фона. 1712 «Купание Дианы», 1716 «Суд Париса», 1720 все — Париж, Лувр). Дворец Ла Мюэтт во времена Ватто принадлежал королевскому егермейстеру дАрменонвилю, который, по-видимому, заказал Ватто росписи (не сохранились) и декор кабинета.

В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658—1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца. Работы поздних лет (а ведь ему было лишь немногим за тридцать) не только совершеннее в профессиональном смысле: они глубже и философичнее, хотя и прежде философичность ощущалась во всем, что бы ни писал художник. Это не просто воспроизведение кокетки, красавицы, физической красоты. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями»14. Одна из самых знаменитых картин Ватто, выдающийся пример взаимопроникновения и перевоплощения театра и реальности, – Паломничество на остров Киферу (1717), одна версия которой находится в Лувре, а другая – в Берлине, в замке Шарлоттенбург.

12, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров»21. 3, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей7. Но вскоре выяснилось, что склонности и вкусы Жилло и Ватто во многом не совпадали. Четвертый ребенок в небогатой семье, Жан Антуан мог и не проявить своих талантов. Подражая провидению, он утешал свою гордость. Удри заимствовал его театральные сюжеты (декорации для Фагона 1725: Итальянские комедианты в парке частное собрание).

Он не был художником-психологом в обычном смысле слова. В мире грез художника нет места пошлости реальной жизни.

Мечтая попасть в Рим, Ватто поступает в Академию художеств. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания»32. Однако, в конце XVIII— первой трети XIX века в эпоху Давида и Энгра Ватто был почти забыт. Особенным спросом картины пользовались у участников фламандских походов. Назойливое изящество персонажа тает в строгой ритмике движений кисти, в колорите, нежном и суровом одновременно и вся его кокетливая фигура сродни воспоминанию, где всегда находится место печали: ведь что-то уже миновало и последний взгляд «Равнодушного» будто ищет сочувствия у зрителя, не найдя его у собственного создателя. Ватто принимал участие в выполнении декоративных заказов Одранакомм.

Вот как наставлял Ватто своего ученика: «Он посоветовал Лайкре отправиться в окрестности Парижа и нарисовать несколько пейзажей, затем нарисовать несколько фигур и из этих зарисовок скомпоновать картину по собственному воображению и выбору». Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик потрет «покидающего сцену великого монарха»— недавно умершего Людовика XIV. Савояр смешлив, прочно стоит на земле, хотя и не вписывается и окружающий мир с топ естественной легкостью, что герои «галантных празднеств» савояр не на улице предместья, но на фоне его, он в таком же, как и Жиль, безмолвном диалоге со зрителем и он так же по-своему монументален и вовсе не проста его душа, в которой мальчишеское прямодушие сочетается с настороженностью успевшего хлебнуть лиха взрослого человека. «Паломничество на Киферу» сравнивают с самой волшебной музыкой – музыкой Моцарта. Живопись Ватто несет в себе отзвук празднеств, проводимых в парках дворцов эпохи «Grand sicle» Короля-Солнце — Людовика XIV и отклик на кардинальные изменения в мироощущении и предназначении художника нового начавшегося столетия — века Просвещения. Уже вскоре после его кончины были изданы, как уже говорилось, его рисунки, а затем и гравюры с его картин. Зато сам театр у Ватто (когда он пишет актеров, а не разыгрывающих жизнь людей) куда ближе к земному естественному бытию.

Однако Ватто наполняет их чувством тоски по недостижимому миру мечты. Кажется, в композиции картины исполняется какой то медленный танец, в ритме которого дамы и кавалеры движутся по склону холма к ладье, которая должна доставить их на Киферу.

В статье «Философия Ватто», позднее включенной в первый том сборника «Искусство XVIII века»43комм. В альбоме представлено около 100 картин. С раннего детства он пристрастился к рисованию и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640—1702), мастеру незначительного дарования.

1709, Музей изящных искусств, Нант), Савояр (1711), Отдых военных (ок. В стиле Ватто чувствуются все эти источники, однако, в очень оригинальном сплаве. Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. Она олицетворяет галантный XVIII. конечно, его постоянное усердие в работе, слабость здоровья и жестокие страдания, которыми была полна его жизнь, портили его характер и способствовали развитию тех недостатков, которые ощущались в нем, когда он еще бывал в обществе». ГМИИ им. Должно ли оно было прозвучать как ностальгическое воспоминание об ушедшем прошлом «Grand sicle», галантные нравы которого пародировались в романах Мариво.

Одна из самых знаменитых картин Ватто, выдающийся пример взаимопроникновения и перевоплощения театра и реальности, – Паломничество на остров Киферу (1717), одна версия которой находится в Лувре, а другая – в Берлине, в замке Шарлоттенбург. Чувственная сторона сюжета приглушена и смягчена. А осел. Ценя красочную возможность рисунка, Ватто часто использовал тонированную бумагу.

В отличие от мира «галантных празднеств», где фантазия художника талантливо объединяла мир реальности и театра, сцены в картинах 1719–1720 годов выглядят просто эпизодами из пьес, ставившихся в это время. Именно с этого момента пейзаж начинает занимать все более важное место в картинах Ватто. Центральное место здесь занимал знаменитый цикл из 24 монументальных полотен Рубенса «Жизнь Марии Медичи». Тот самый, кому достаются извечные пощечины и подзатыльники. В театрах и балаганах все больше шло французских — и первоклассных — пьес, шли пьесы Лесажа, навсегда порвавшего с «Комеди Франсез», пьесы, первые из которых игрались еще в «надписях», но не делались от этого менее занимательными.

Великолепное качество печати делает его прекрасным подарком любителям искусства. В калейдоскопе стремительных впечатлений он ищет то, что сродни сути искусства. Мечтательная красота и лиризм произведений Ватто остались неповторимыми в истории европейского искусства его ученики и последователи Никола Ланкре и Жан Батист Патер изображали мир театра и сценки галантных празднеств гораздо более прозаично, чем их учитель.

Даже костюмы – изящные вариации на темы современной моды – являются плодом фантазии художника. Ничего случайного нет в этой работе Ватто. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Тем временем мастерство его растет, как растет и тонкость неповторимого личного пиления мира.

В эти годы появляется его шедевр – «Жиль» («Пьеро»), одна из самых удивительных картин прошлого, где предельная (простота мотива и композиции соединяется со сложнейшим (и безупречно реализованным пластически) восприятием героем реальности и автором героя где двойственность отношения к персонажу звучит эхом внутренней раздвоенности художника и где первые банальные ассоциации уступают место – по мере проникновения в картину – плодотворным и беспокойным сомнениям, которые, согласно французской пословице, есть начало истины. Весной Ватто стало хуже. Кто, как не Ватто, обладал умением «всюду находить тонкость и открывать множество очаровательных черточек в самых обыденных вещах» (Монтескье), у кого, как не у этого мастера, угадываются прообразы тех неуловимых многозначных намеков, что получили позднее название «мариводаж» по имени Мариво – их создателя в литературе. Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869). А он полулежит, опираясь локтем на ту же каменную плиту.

Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Прогрессирующая болезнь, любовь к одиночеству, а возможно и ощущение того, что необходимо сделать еще так много, тогда как жизнь уже на излете, наставляют его бежать от суеты. Друг художника Н. Флейгельс изображен в полотнах «Шарм жизни» (Лондон, Коллекция Уоллес) в образе гитариста и «Венецианский праздник» (1717, Эдинбург, Национальная галерея Шотландии) — танцора. Там же, в гостях у Мариэтта, Жан Антуан встретил своего наставника Клода Жилло.

Но официальное признание художника манило не в силах оценить значимость своей индивидуальности, он стремился войти в число академиков и первая неудача на этом пути принесла ему глубокую боль (в 1709 году в конкурсе на Римскую премию он получил лишь вторую награду). Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869).

«То была прекрасная эпоха», — хочется сказать, глядя на них, словами Шарля Бодлера, наряду с братьями Гонкур по достоинству оценившего искусство забытого художника, предвосхитившего эстетические искания XIX столетия. Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства. Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер и не средневековое очарование строгости и твердости.

Ватто узнал себя в неловком и простодушном Пьеро. Поза ее лишена эффектной хореографичности «Равнодушного», ее платье не столь нарядно — оно из одноцветной жемчужно-оливковой ткани. «Радости жизни» из коллекции Уоллес в Лондоне — самый, пожалуй, плотный сгусток разноречивых впечатлений и от проведенных у Кроза месяцев и от театральных спектаклей в балаганах и от Люксембургского сада и от пародий на современные оперы и от сотен других наблюдений, даже от пейзажей воспетых Реньяром болот близ нынешнего перекрестка Ришелье-Друо.

Возможно, его побегу в Париж способствовало знакомство в Валансьене с художником-декоратором Метейе6. По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен ибо не мог должным образом руководить им». Подобная мысль возникает, когда о персонаже говорится словами или когда мы стараемся представить себе модель не глазами Ватто, а как бы «минуя» его живопись. 18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет.

Возможно, впрочем, что это относительно конкретный пейзаж, лишь слегка видоизмененный. Сохранились гравюры с изображением сюжетов исполненных им вместе с Одраном. Неожиданно в 1709 году Ватто покидает мастерскую Одрана и уезжает в Валансьен, где проводит несколько лет (до 1711 года). Всё, что Ватто видел вокруг себя, всегда зарисовывал на листах маленьких альбомов. Ватто принимал участие в выполнении декоративных заказов Одранакомм.

Но есть и новое, нечто родственное тем «автопародиям» в музыке, о которых только что говорилось. Жиль стоит на переднем плане в забавном костюме.

1710. Но вовсе не это мешает встрече с Ватто. Одновременно он продолжает копировать и изучать произведения старых мастеров. В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658 – 1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца. Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик портрет «покидающего сцену великого монарха»— недавно умершего Людовика XIV.

«придворное» направление эпохи Людовика XIV практически изжило себя. Элемент театральности привносят в «галантные праздники» парковые скульптуры нимф и Венер, трактованные, порой, гротескно и напоминающие фигуры живых людей, наблюдающих за происходящим. Элемент театральности привносят в «галантные праздники» парковые скульптуры нимф и Венер, трактованные, порой, гротескно и напоминающие фигуры живых людей, наблюдающих за происходящим.

И, хотя истоки подобных жанровых сценок следует искать в творчестве фламандских мастеров, в этих небольшого размера картинах чувствуется «французская ирония и чувствительность», которую подметил в творчестве Ватто поклонник его живописи Александр Бенуа. Теперь прежние герои Ватто ступили на пыльные плиты парижской мостовой, зашагали по улице, пошли в лавку, залюбовались картинами или сделали вид, что залюбовались. 1712, Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж). Впрочем, зрителю дается возможность увидеть этот интерьер непосредственно с улицы, «сквозь стену»комм. Не сочинить, не зафиксировать пассивно видимое, но возможно полнее передать то, что так приблизительно и теперь уже стерто называется «настроением», но настроением не столько персонажей, сколько самого автора. А говорить о себе он не умел, да и не хотел. Так он и сам поступал.

Здоровье Ватто ухудшалось. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда». Ватто быстро превзошел в мастерстве своего учителя и ок. Его «галантные празднества» всегда охотно раскупались, так как удивительно гармонировали с интерьерами особняков знати. Но, глядя на небольшие полотна Ватто, со всей полнотой чувствуешь магию искусства XVIII века с присущей ему тонкостью ощущений «шарма жизни» (именно так назвал один из «галантных праздников» художник) и, одновременно, каких-то печальных ее нюансов.

Контрастный колористический взрыв слева: красный с темным мехом кунтуш «мадемуазель Демар», белый тюрбан, оттеняющий теплый румянец лица, черная бархатная маска, пустыми своими глазами словно глядящая на зрителя а к центру и к правой части картины цветовые пятна становятся больше, становятся менее яркими и контрастными, цветовой накал охладевает, успокаивается, лицо арапчонка живее и светлее глухой маленькой маски, еще больше и мягче по тону шляпа в руке старого актера и цвета костюмов делаются все нежнее и прозрачнее и взгляды спокойнее, а цветовые сочетания уже не контрастны, но максимально смягчены, цвета нежно переливаются друг в друга, послушно аккомпанируя спаду эмоционального состояния персонажей. Одно из самых больших своих произведений. Ватто множество раз механически копировал одни и те же популярные картины (например «Старушку» Герарда Доу9), а все свободное время отдавал рисованию с натуры, что свидетельствовало о его исключительном трудолюбии. Рядом с Жилло Ватто учился азам ремесла и сумел увидеть изнутри будни столь любимого им театра (Жилло много работал как театральный декоратор) позднее, став учеником Клода Одрана, тонкого мастера стенных росписей, он узнает цену стилевому единству, ритму, силе общего колористического аффекта и, что не менее важно, знакомится с коллекцией Люксембургского дворца, хранителем которого был в ту пору Одран. Однако искусство Ватто в самом начале века выразило главную направленность эстетики Просвещения — соотнесение реальности и идеала, видение реальности сквозь эти идеальные образы прекрасного.

1718). Живопись Ватто несет в себе отзвук празднеств, проводимых в парках дворцов эпохи «Grand sicle» Короля-Солнце — Людовика XIV и отклик на кардинальные изменения в мироощущении и предназначении художника нового начавшегося столетия — века Просвещения.

Сохранилось 563 листа исполненных в характерных для него техниках — «в два цвета» (сангиной и черным мелом сангиной и свинцовым карандашом), «в трех карандашах» (сангина, черный и белый мел), пастелью, гуашью. Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками. Круг известных Ватто людей, возможно, запечатлен им и в «галантных праздниках». Они рождают радость, ощущаемую и самим художником и зрителем, которому она передается.

но вскоре вновь попросил о помощи— в Париже ему было трудно дышать. Наиболее эффектен образ золотоволосой Цереры, олицетворяющей Лето (1717—1718, Вашингтон, Национальная галерея искусства) из серии полотен на сюжеты Времен года исполненных по заказу П. Кроза. Ватто влюбился в комедию дель арте. О происхождении матери художника — Мишель Ларденуа (1653—1727), сведений не сохранилось. Однако, в конце XVIII— первой трети XIX века в эпоху Давида и Энгра Ватто был почти забыт. В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658—1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца.

В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи». Но есть и новое, нечто родственное тем «автопародиям» в музыке, о которых только что говорилось. На картинах Ватто красота есть красота: это то, что окутывает женщину облаком привлекательности, ее очарование, самая суть физической красоты.

1712) или в несохранившихся и известных лишь по гравюрам (гравюра Л. Жакоба Изгнание итальянских комедиантов из Парижа в 1697 году) он изображает актеров, превращая сценки в некую разыгрываемую ими пантомиму. Ватто был, по большому счету, самоучкой.

Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. 1710), Рекруты, догоняющие полк (ок. При воспоминании о работах французского художника XVIII века Антуана Ватто (1684–1721) в памяти оживают его чарующие небольшие картины с изображением «галантных празднеств», как когда-то современники назвали тот жанр живописи, в котором работал художник. Говорил он мало, но хорошо он любил читать, это было его единственным развлечением, которое он позволял себе на досуге не получив хорошего образования, он недурно судил о литературе Конечно, его постоянное усердие в работе, слабость здоровья и жестокие страдания, которыми была полна его жизнь, портили его характер и способствовали развитию тех недостатков, которые ощущались в нем, когда он еще бывал в обществе» (Жерсен). Достоверно известно лишь то, что вскоре после прибытия в Париж Ватто, не имея денег на существование, нанимается в живописную мастерскую на мосту Нотр-Дам, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей. Его отец Жан Филипп Ватто был кровельщиком и плотником. Впрочем, зрителю дается возможность увидеть этот интерьер непосредственно с улицы, «сквозь стену».

Он пробирается и в новые варианты старых тем: в исполненных, видимо, по чьей-то настойчивой просьбе вариантах батальных сцен смертельная усталость солдат высвечивается лирической цветовой «мелодией». Антуан Ватто прожил короткую жизнь— её полноценный творческий период охватывает лишь 10—12 лет. Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто. «Посмертная судьба» Ватто была переменчива.

В некоторых из них сказалось увлечение фламандской живописью, знание работ французских мастеров «большого стиля». В книге «Искусство XVIII века»56 Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто— великий поэт восемнадцатого века.

Ватто овладел этой тематикой в совершенстве и впоследствии часто придерживался ее. У творческой молодежи появились новые ориентиры (например, героические полотна Давида) и почтения к старым мастерам она не испытывала. Какой смысл вкладывал в содержание сам художник. Чувственная сторона сюжета приглушена и смягчена.

Он просто один и все. Однако затишье между военными действиями всегда оставалось здесь кратковременным явлением. Первая самостоятельная картина Ватто написана по мольеровским мотивам – это «Сатира на врачей». Он не устает много и усердно рисовать.

Как ни дерзко подобное сопоставление, но бесконечные вариации исполняемые Ватто на тему одного и того же живописного мотива, заставляют вспомнить слова Сезанна: «Я хочу реализовать свои ощущения». Беспокойство пронизывает всю картину. К этому времени Ватто уже обрел известность и даже славу – заказы сыпались на него один за другим (возможно, вот таким образом он так долго писал "академическую работу").

Мы уже вспоминали, что к этому жанру тяготели и «Обольститель» и «Искательница приключений». И еще — а это, может быть, самое важное — персонажи Ватто, что так редко и неохотно смотрят в глаза друг другу, часто — как и этот «Равнодушный» — открыто и беспомощно ищут взгляд зрителя и взгляд этот, вырываясь из фантастического мира картины, образует вдруг неожиданную, пронзительную, физически ощутимую связь между сказочно прелестной фигуркой, ставшей на мгновение совершенно живой и смотрящим на нее действительно живым человеком. Именно «странность», необычность, а вовсе не добро и зло в традиционных их проявлениях, «странность» как сочетание противоречивых качеств занимала кисть Ватто и умы его современников. Антуан был вторым из четырех сыновей в семье. Это свидетельствовало о высокой репутации Ватто, однако не давало ему возможность представить в качестве обязательной картины всё что ему было угодно. Живописные полотна Ватто создавал без этюдов, пользуясь лишь рисунками. Как отмечает Н. Л.

При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулезкомм. Однако сюжеты, наиболее полно отвечающие вкусу самого Ватто, – это образы персонажей итальянской комедии (Жиль, Лувр Мецетен, Нью-Йорк, музей Метрополитен) и галантные празднества. При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулез. Он покинул дом Жерсена.

О происхождении матери художника— Мишель Ларденуа (1653—1727), сведений не сохранилось. Сам жанр «галантных праздников» мог быть навеян работами фламандцев XVII столетия, но они переданы кистью французского художника, тонко чувствующего «шарм» реальной французской жизни начала XVIII столетия. Для Ватто в его «галантных празднествах» важна была прежде всего общая выразительность мизансцен. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак».

Существует еще гравюра Л. Крепи (1727, Школа изящных искусств, Париж) исполненная с утерянного оригинала, где полуфигура художника изображена в костюме героя комедии дель арте. Учение закончилось довольно скоро и было совершенно бесполезным. В пейзаже царит задумчивая тишина и персонажам Ватто не свойственны бурные проявления чувств. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи". Для художника важно акцентировать в данной сцене какое-то одно чувство, подчинить его выражению «игру» всех персонажей. Впрочем, к музыке еще придется вернуться. Иногда это целые пикантные сценки с изображением настойчивого кавалера и сопротивляющейся дамы (Соблазнитель), в которых угадываются сюжеты его будущих картин.

Смутно и исподволь мечта о единении человека с вечным и лишенным суеты миром природы проникает в иные картины Ватто в большинстве из них остается оно не более чем фоном, но порой входит в тонкое эмоциональное единство с состоянием людей, как в «Затруднительном предложении». Справа, за столом — другая пара покупателей, расположившаяся рядом с владельцем лавки и его супругой (возможно, это изображение Марии Луизы Сируа).

Там мог художник наслаждаться созерцанием великолепной коллекции картин, скульптур, рисунков, резных камней, там мог работать, не думая о хлебе насущном, там, как нигде прежде, мог наблюдать за интереснейшими людьми, прогуливаясь, по выражению Мерсье, «среди мыслей окружающих людей». Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик портрет «покидающего сцену великого монарха»— недавно умершего Людовика XIV. В книге «Искусство XVIII века»56 Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто— великий поэт восемнадцатого века. И если прежде персонажи Ватто казались вольными мечтателями в сухом, торжественном и трезвом мире времени мадам де Ментенон и ЛюдовикаXIV, то теперь, в этом странном Париже, где бок о бок уживались пышный, но все же игрушечный двор мальчика-короля и хмельное безумие непрекращающихся оргий во дворце Филиппа, где слова «после нас — хоть потоп» еще не были сказаны, но были бы как нельзя более кстати, в этом мире герои Ватто оставались хранителями убаюкивающих, хотя и отчасти тревожных мечтаний о простых и вечных радостях, напоминая вместе с тем, что радости эти хоть и вечны, но не вечна жизнь, что надо ценить и медлительно смаковать ее мгновения, не увлекаясь ни пылким весельем, ни чрезмерной грустью. но вскоре вновь попросил о помощи— в Париже ему было трудно дышать.

В 1717 г. он был удостоен звания члена Парижской академии. Пале-Руаяль продолжал громыхать весельем, регенту казалось этого мало, трижды в неделю устраивались маскарады в зале Оперного театра, где, уплатив шесть ливров, можно было лицезреть прославленных львиц Парижа, порой «из-за жары» снимавших маски, а то и самого принца Орлеанского, кружащегося в танце с очередной любовницей и дышащего парами шампанского или токайского вина. Он написал вывеску для своего друга Жерсена, торговца картинами, для его лавки «Великий монарх». Это гораздо более важно для него, чем мимика лиц, которые словно в тени. Немилова.

Однако это не натюрморт благородного оттенка тканей, мастерски написанных на фоне пейзажа. Перед ним – зрители, позади-актеры, но он абсолютно одинок.

Тогда и появляются маленькие его альбомы – карие, где карандаш с нежданной для неопытной руки изысканной точностью «останавливает мгновения» кипящей и ослепляющей столичной жизни. Заметим лишь, что актриса с черной полумаской в руке одета на польский манер. Прекрасный пейзажист XIX века Джон Констебл копировал пейзажи Ватто и говорил об одном из его «галантных празднеств» (Сельский праздник. Известно, что художники в дальнейшем старались даже не упоминать имен друг друга.

Ранний вариант этой же картины назывался в старых каталогах «Вид на прежние Елисейские поля из Тюильри». Но все это не любовь, а игра в любовь, театр. В конце 1719 года Ватто поехал в Англию. Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства.

Ее счастливый владелец удостоверил, что «написана она была за неделю, да и то художник работал только по утрам хрупкое здоровье или, лучше сказать, слабость не позволяла ему работать дольше». «Радости жизни» из коллекции Уоллес в Лондоне — самый, пожалуй, плотный сгусток разноречивых впечатлений и от проведенных у Кроза месяцев и от театральных спектаклей в балаганах и от Люксембургского сада и от пародий на современные оперы и от сотен других наблюдений, даже от пейзажей воспетых Реньяром болот близ нынешнего перекрестка Ришелье-Друо. 18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет. В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин.

Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш — холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями»19. Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде.

В книге «Искусство XVIII века» Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто — великий поэт восемнадцатого века. Для нас же эта вещь в известной степени программна. Де Ларок (1672—1744), литератор и будущий редактор Французского Меркурия20 вскоре становится одним из близких друзей художника. Мягкое освещение летнего дня подчеркивает спокойствие обстановки». В частности, он всегда делал прекрасные, очень точные наброски.

Не раз уже на этих страницах звучали сетования по поводу незнания сколько-нибудь точных дат и поневоле размышления о той или иной картине совпадают не столько с хронологией (в значительной степени воображаемой и мало аргументированной), сколько с той стороной жизни и искусства Ватто, которая именно сейчас кажется наиболее существенной для размышлений. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания»23. Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш – холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки. Что искал он за Ла-Маншем, никто доподлинно не знает.

В небольшой лавке на мосту Нотр-Дам он и еще несколько подмастерьев целыми днями копировали дешевые картины на религиозную тему. Работы Ватто, созданные в Париже, были отражением эпохи. Вряд ли мальчик из Савойи, написанный Ватто, заслуживает того несколько сентиментального сочувствия, что нередко сквозит в суждениях об этой картине. Она была близка ему по духу.

Однако, в конце XVIII— первой трети XIX века в эпоху Давида и Энгра Ватто был почти забыт. «Равнодушный» красив, Финетта, скорее, забавна, с пухлыми, как у рубенсовских амуров, щечками, крошечным надутым ртом и вздернутой капризно верхней губой. Рококо. Француз Антуан Ватто одним из первых в начале XVIII века создал свой тип «сцен собеседования», соединив в нем столь ценимые в век Просвещения увлечение театром, мастерством ведения беседы превратившимся в высшем свете в моду, натурные наблюдения. Но вовсе не это мешает встрече с Ватто. Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Здесь же началась и его трепетная любовь к природе.

Отец Антуана— Жан Филипп Ватто (1620—1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом2. «За ним навсегда сохранится слава величайшего и искуснейшего рисовальщика, которого когда-либо явила Франция», — писал Э. Ф. Жерсен. Автор создал эту картину, как и другие, на основе рисунков с натуры. Здесь же происходит знакомство с местным сорокалетним скульптором Антуаном Патером, для которого 25-летний Ватто уже был парижской знаменитостью и которого Патер просит стать покровителем для своего 15-летнего сына Жана-Баттиста, начинающего живописца19. Может быть, он на пути к новому этапу творчества. Глядя на полотна Шарм жизни (ок.

Весной Ватто стало хуже. Более традиционен образ скульптора А. Патера (1709, Валансьенн, Музей изящных искусств), отца ученика Ватто Ж. -Б. Он любит создавать костюмированные портреты, как в картине В костюме «Меццетена» (Лондон, Коллекция Уоллес), на которой изображен Сируа в окружении супруги и хорошеньких дочерей, головки которых часто встречаются рисунках Ватто, особенно Марии Луизы, ставшей супругой Жерсена — автора первого каталога произведений Ватто (1736). Антуану повезло встретиться с Жаном Мариэттом, торговцем картин и знатоком живописи. А. С. Пушкина)14.

Это было последнее временное улучшение. Только там были откровенные насмешки, «автопародиями» притворяющиеся. В уже начатый и задуманный «живописный спектакль» мог войти любой персонаж, просто остаться стоять у рамы, чтобы «поддержать» композицию, любая дама или господин могли присоединиться к беседующим или усесться, храня молчание и сюжет от того не менялся, менялись чуть-чуть эмоциональные связи между персонажами, но что от этого. Герман.

Жерен, автор алтарных образов в местных церквях. И все же — нет. Основная тематика, которой он в это время посвящает свои произведения, – военная. Но эта же стремительность придавала его работам и неповторимое очарование. Шекспировское «какая-то в державе датской гниль» ощущается в оранжерейном мире героев Ватто, но не с гамлетовским трагизмом, а с оттенком насмешливого фатализма.

18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет. Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства. Хлопотали порознь кто о чем, но все вместе выражали состояние покоя.

Историческая живопись, занимавшая высшее положение в иерархии жанров, не увлекала Ватто. Ватто множество раз механически копировал одни и те же популярные картины (например «Старушку» Герарда Доу), а все свободное время отдавал рисованию с натуры, что свидетельствовало о его исключительном трудолюбии. «Ватто никогда не бывает удовлетворен своими картинами, что не мешает ему быть одним из нынешних королей кисти», — писал один из его биографов. Последнее обстоятельство дало молодому Ватто возможность познакомиться с шедеврами мирового искусства – в частности, с рубенсовской "галереей Медичи" ("Жизнь Марии Медичи"). Стоящий актер – это Жиль, как называли во Франции грустного Пьеро из комедии масок.

ГМИИ им. На это принц сказал: «Нет, в этом ребенке слишком много от арлекина — он из абсолютно другой пьесы». Весной Ватто стало хуже. В его рисунках исполненных сангиной или в технике «трех карандашей» (сангина, уголь и мел) или бистром с размывкой кистью, чувствуется утонченная культура рисовальщика XVIII столетия.

У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями»19. Ватто был кумиром братьев Эдмона и Жюля Гонкуров, восхищавшихся грацией культуры XVIII века и привлекших к ней внимание в XIX столетии. В картине нет ни грусти, ни насмешки. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда».

С его именем, как с именем любого другого большого мастера, ассоциируется понятие «манера Ватто». Но здесь были не ассоциации, а почти точный язык. Родился в Валансьенне в 1684. 1716), рассказывая о сюрпризах и нечаянностях любви. Вряд ли справедлив был в своей оценке Делакруа, писавший, что «каждая маленькая фигурка у него (Ватто. Здоровье Ватто ухудшалось.

В доме Мариэттов он встретил своего первого настоящего учителя – Клода Жилло. Лечение не помогло. Вспомним вновь Пушкина: «. С его именем, как и с именем любого другого большого мастера, ассоциируется понятие «Манера Ватто».

В последний год жизни он создал свои самые значительные картины: «Жилля», «Портрет скульптора Патера», «Вывеску Жерсена» и свои самые лучшие рисунки. Одновременно он продолжает копировать и изучать произведения старых мастеров. И, разумеется, он смотрит на нее. Люди выросли в глазах Ватто и он поверил в реальность их существования.

Для художника важно акцентировать в данной сцене какое-то одно чувство, подчинить его выражению «игру» всех персонажей. Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное»55. Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками. Антуан был вторым из четырех сыновей в семье.

Мальчик оказался на редкость способным и учился с огромным удовольствием. По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать3, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен ибо не мог должным образом руководить им»4. Так, узнавая, вникают в собственное отражение. Наряду с этим Ватто очень привлекал театр.

Скептицизм персонажей Ватто поистине универсален. Его муза стала любимой камеристкой моды, ее наперсницей и наставницей. Теперь же на сцене его мольберта — солирующие персонажи. В картине нет ни грусти, ни насмешки. Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш— холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки. Так же жизненно конкретна Помона в картине Вертумн и Помона (до 1715), напоминающая, скорее, театральную героиню-простушку или рыжеволосую красавицу служанку, которая часто позировала ему.

Заметим лишь, что актриса с черной полумаской в руке одета на польский манер. Арапчонок, на этот раз занятый охлаждением в медном тазу бутылок с вином. И это привело к разрыву их отношений.

16. Усложнялось, утончалось отношение к ним художника, словно увидевшего их хрупкость. Он работает не менее плодотворно. В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин. Одиночество сломалось.

Пробыв в Валансьене менее года, Ватто возвращается с ученикомкомм. При воспоминании об искусстве XVIII столетия имя Антуана Ватто всегда стоит рядом с именами самых талантливых мастеров века Просвещения. но вскоре вновь попросил о помощи — в Париже ему было трудно дышать.

Она имеет и второе весьма характерное название, раскрывающее ее содержание: «Что я вам сделал, проклятые убийцы. » В 1708 году Ватто уходит от Жилло и поступает помощником к художнику декоратору Клоду Одрану. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда»5. Военные сцены выдвинули Ватто в число художников, пользующихся успехом. Ему принадлежит ряд полотен на религиозные («Святое Семейство», 1716—1717, Париж, Лувр) и мифологические сюжеты («Юпитер и Антиопа», ок.

Очевидно, что этот жанр не отвечал дарованию Ватто, в них не заключено то очарование, которое рождают его сценки биваков и «галантных праздников» изображения актеров французской и итальянской комедий, жанровые портреты. Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное»42. Легкие и изящные фигурки персонажей Ватто кажутся почти бестелесными. Усложнялось, утончалось отношение к ним художника, словно увидевшего их хрупкость. Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик портрет «покидающего сцену великого монарха» – недавно умершего Людовика XIV.

Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. Это типичные образцы стиля рококо. Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. Очевидно, что этот жанр не отвечал дарованию Ватто, в них не заключено то очарование, которое рождают его сценки биваков и «галантных праздников» изображения актеров французской и итальянской комедий, жанровые портреты. И почти все дома в нём выстроены заново.

Друзья называли его "холодным" и "бесстрастным". В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1894—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. Вот таким образом эмоциональнолирическое содержание каждого «галантного празднества» у него индивидуально, как в каждой балетной пасторали, в нем существует своя внутренняя логика композиции, заставляющая ощутить руку умелого «хореографа», придающего каждой картине особую пластическую выразительность.

Поза ее лишена эффектной хореографичности «Равнодушного», ее платье не столь нарядно — оно из одноцветной жемчужно-оливковой ткани. Четвертый ребенок в небогатой семье, Жан Антуан мог и не проявить своих талантов. За семь коротких сеансов художник создал настоящий шедевр.

Если не для разума его, то для художественной интуиции. Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. «Посмертная судьба» Ватто была переменчива. На полотнах «Перспектива» (1715, Бостон, Музей изящных искусств), «Елисейские поля» (Лондон, Коллекция Уоллес), «Общество в парке» (Берлин, Государственные музеи) вряд ли изображены статисты, как утверждал один из биографов художника.

Давно не плетут здесь знаменитых кружев, которыми во времена Ватто славился его родной город. Фон его картин – парк, лес, лужайка, небо в глубине. Созданный Ватто жанр «галантных праздников» с изображением легких и пластичных, напоминающих изящные танагрские статуэтки фигурок дам и кавалеров на фоне зелени парижских парков, действительно, мало отвечал официальным вкусам уже в середине века.

В XVIII столетии художники всех европейских школ, стремившиеся приблизиться к правдивой передаче действительности, обратились к написанию «сцен собеседования». Нелепая поза делает его фигуру мешковатой и скованной. Это было последнее временное улучшение.

Немилова. Но незадолго до его появления на свет эта провинция была завоевана французами. Тонкости сюжета постоянно занимали исследователей, но нет нужды их сейчас анализировать: апофеоз чувств, заставивший людей забыть обо всем па свете, почти ювелирная нюансировка движений и пауз, мягкие краски, растворенные в общей тускло-золотистой тональности, – псе это невиданный по масштабу праздник с непременной долей тревоги: «а дальше. » Ибо, как писал граф де Сегюр: «Без сожаления о прошедшем, без опасения за будущее мы весело шли по цветущему лугу, под которым скрывалась пропасть». В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных»комм. К этим рисункам будет еще случай вернуться.

Он отказался, как мы помним, от конкурса на Римскую премию, но взялся написать картину, которая сделала бы его академиком. Произведения Ватто уже привлекли внимание любителей искусства. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания»32. «Посмертная судьба» Ватто была переменчива.

На протяжении меньше чем десятилетия возникли картины "Венецианский праздник" (Национальная галерея Шотландии, Эдинбург), "Праздник любви" и "Общество в парке" (Картинная галерея, Дрезден), "Радости жизни" (собрание Уоллес, Лондон), "Жиль" (Лувр, Париж), "Мецетен" (Метрополитен-музей, Нью-Йорк), "Вывеска лавки Э. Ф. Жерсена" (Картинная галерея, Берлин-Далем). Учение закончилось довольно скоро и было абсолютно бесполезным. Актер наедине со зрителем, словно ищущий у него поддержки, усталый и не очень веселый. ГМИИ им. В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных»комм.

Мало сказать, что он сделался модным живописцем. Этюды и картина позволяют судить о блестящем колористическом таланте Ватто. В 1707 или 1708 году Ватто, у которого довольно рано стал проявляться ранимый и неуживчивый характер, ушел от Жилло и перешел в ученики и помощники к известному художнику-декоратору Клоду Одрану (1658—1734), хранителю художественной коллекции Люксембургского дворца.

Экзотичны, как и графические образы Рубенса, листы Ватто с изображением голов трех молодых негров (Лувр, Париж) или Персиянин (Музей Тайлера, Гарлем), напоминающий героя Персидских писем Шарля де Монтескье — Узбека. Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполовкомм. Разве менуэт или парик нуждается в имени. Только если придать черному платью значение траурного. Ватто получил беспрецедентное звание «мастера галантных празднеств» – звание странное и несколько уничижительное.

Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде. Герой картины «Равнодушный (Случайный любовник)» похож на фарфоровую куклу, все вокруг него как будто из призрачного сна – настолько все легко, тонко и изящно. Говорил он мало, но хорошо он любил читать, это было его единственным развлечением, которое он позволял себе на досуге не получив хорошего образования, он недурно судил о литературе Конечно, его постоянное усердие в работе, слабость здоровья и жестокие страдания, которыми была полна его жизнь, портили его характер и способствовали развитию тех недостатков, которые ощущались в нем, когда он еще бывал в обществе» (Жерсен). Вот одна из них. Выть может, помощи более просвещенных врачей (к тому времени он был уже совсем тяжело и почти безнадежно болен) быть может, признания, неполноту которого на родине угадывал, видя, что успех далеко не всегда синоним настоящего понимания быть может, встречи со своими почитателями, которых было немало среди его английских собратьев. Более традиционен образ скульптора А. Патера (1709, Валансьенн, Музей изящных искусств), отца ученика Ватто Ж. -Б.

Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное». Жерен, автор алтарных образов в местных церквях. Совсем уже злые языки добавляли, что этот другой ребенок был предложен курфюрсту Баварскому, также пользовавшемуся благосклонностью пылкой актрисы и что курфюрст отделался роскошной табакеркой с брильянтами. 130 x 192 см.

Порой и в рисунках на библейские сюжеты жест является для художника словно лишь поводом для воссоздания поэтической атмосферы единения фигур в пейзаже, как, например, в рисунке Нахождение Моисея (Школа изящных искусств, Париж) исполненном, возможно, под впечатлением от рисунка Паоло Веронезе из собрания Кроза. К сожалению, автопортреты Антуана Ватто сохранились лишь в рисунках и гравюрах. За тупую и изнурительную работу Ватто получал ничтожную плату и «тарелку супу ежедневно».

Недоговоренностью и тягой к неуловимому, некоей полумаской искусства Ватто были увлечены русские мастера объединения «Мир искусства», для которых оно олицетворяло наивысшие достижения в европейском художественном наследии. Каждый жест, поворот головы, выражение лиц передают тончайшие оттенки переживаний. Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто. Может быть, он на пути к новому этапу творчества. Это было последнее временное улучшение. От этого по платью идут очень красиво написанные волны складок.

Щемящий меланхолический мотив звучит в картине Жиль. ГМИИ им. Что же мы видим на картине. Дух театрального перевоплощения присущ и портретам Ватто. Вероятно, в 1714 году Ватто принял предложение Кроза поселиться в его новом особняке. Иногда в его рисунках встречаются формы, которые будут привлекать внимание мастеров рококо — орнаментальный картуш для веера (с него гравировал Ф. Буше) или изображение раковины, от которой и происходит слово «рококо» или «рокайль».

В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания». Нет больше скептических кавалеров и насмешливых дам в призрачном карнавальном мире. Ватто не датировал свои картины, но, очевидно, его живопись эволюционировала от сравнительно тёмной гаммы ранних сцен солдатской жизни (около 1709 года и позже) к просветлённому золотистому колориту "Паломничества на остров Киферу" (рис. 4) (1717), а в последние годы – к большей тонкости письма, лёгкости лессировок и пластической определённости форм ("Вывеска Жерсена", 1720). Он родился во фламандской провинции. – "Тягости войны" и "Военный роздых" относятся к числу лучших картин этой серии. Но еще острее и глубже – театральные портреты-характеры, порою достигающие инфернального драматизма («Гитарист») или меланхолической безнадежности, где человек будто пародирует собственную маску, не видя, как смешна его претенциозная, гротескная печаль, как отвернулась от него мраморная статуя в глубине вечернего сада («Мецетен»).

Существенно бльшая по размерам, чем другие произведения мастера, «Вывеска лавки Жерсена» отличается от них еще и тем, что действие в ней перенесено из пейзажа в интерьер. В Валансьене он уделял ему много времени и остался верен ему всю жизнь. В 1735 году он издал свод гравюр исполненных с его живописных произведений. С его именем, как с именем любого другого большого мастера, ассоциируется понятие «манера Ватто». Достоверно известно лишь то, что вскоре после прибытия в Париж Ватто, не имея денег на существование, нанимается в живописную мастерскую на мосту Нотр-Дам7, владелец которой организовал серийное изготовление дешевых копий картин в «простонародном вкусе» для оптовых покупателей8. Рассказывают, что, ободренная успехом, мадемуазель Демар преподнесла принцу и другое дитя, происхождения не столь высокого.

Вглядитесь в лицо. Он работает непрерывно, картина за картиной сходят с его мольберта. «Итальянские актеры» были куплены у Ватто лечившим его доктором Мидом, художник сгорал от чахотки. Весной Ватто стало хуже.

Не могу удержаться и приведу перечень реквизита, необходимого для старинной пьесы «Каменный гость» в комедии дель арте: «Старая шпага для Полличинеллы фонарь два сачка для ловли рыбы две корзины плащ свежая рыба пучок редьки метла палки, чтобы бить список для Полличинеллы траурное платье для донны Анны письмо два кресла труба два подсвечника с зажженными свечами лютня барабан и другие музыкальные инструменты приспособления для полета люк надпись для статуи буфет и роскошные приборы для ужина шкафчик со всеми необходимыми принадлежностями предметы для еды и питья, все черное, траурное. » и т. д. Учился Ватто у таких мастеров, как К. Жилло и К. Одран. Одиночество, печаль, неудовлетворенность с особенной силой воплощены художником в образе «Жилля» (около 1720). А вот самая знаменитая из картин Ватто «Жиль». В полотне Похищение Европы (Париж, Школа изящных искусств, сохранилась гравюра) он изобразил не сцену похищения Европы быком, а сцену с героями, резвящимися на берегу моря среди нимф.

15. 11. Одран был не только преуспевающим художником, но и хранителем Люксембургского дворца.

Изящными абрисами линии черного мела и сангины переданы закругленные формы тел лежащей Вакханки (Музей Коньяк-Жё, Париж) и обнаженной Женщины с вытянутой рукой (Лувр, Париж). Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Он должен нравиться — вот и все. Зная, что скоро умрет, он словно собрал в последнем напряжении все свои душевные силы. Произведения Ватто уже привлекли внимание любителей искусства. Этого художника можно назвать основоположником данного стиля.

Влажный климат Англии усилил болезнь. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. Все свои наброски (выполненные, как правило, мелом – черным, красным и белым) Ватто аккуратно сохранял, подшивая в альбомы. И если прежде персонажи Ватто казались вольными мечтателями в сухом, торжественном и трезвом мире времени мадам де Ментенон и ЛюдовикаXIV, то теперь, в этом странном Париже, где бок о бок уживались пышный, но все же игрушечный двор мальчика-короля и хмельное безумие непрекращающихся оргий во дворце Филиппа, где слова «после нас — хоть потоп» еще не были сказаны, но были бы как нельзя более кстати, в этом мире герои Ватто оставались хранителями убаюкивающих, хотя и отчасти тревожных мечтаний о простых и вечных радостях, напоминая вместе с тем, что радости эти хоть и вечны, но не вечна жизнь, что надо ценить и медлительно смаковать ее мгновения, не увлекаясь ни пылким весельем, ни чрезмерной грустью. В 1717 году Ватто году пишет одну из лучших своих картин – «Паломничество на остров Киферу». Французский просветитель, написавший свое эссе уже после смерти художника, тоже пытался решить эту проблему, призывая актеров в их игре к большей жизненности и естественности: «Приобретайте грацию и свободу, делайте все ваши поступки простыми, естественными и легкими, не будьте симметричны, безжизненны, пригвождены, размеренны и расставлены кругом», — назидательно советовал он им.

Историческая живопись, занимавшая высшее положение в иерархии жанров, не увлекала Ватто. При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулез23. Ватто делает стену лавки проницаемой для глаз зрителя (ее попросту нет), хотя для персонажей картины эта преграда существует и по их движениям мы угадываем двери, а в лавке видим людей, не подозревающих, что они видны – как в «Хромом бесе» Лесажа.

К этим рисункам будет еще случай вернуться. «Надувшая губы»). Сюжет картины заимствован из пьесы 18 в. и представлен как галантное празднество, происходящее в саду перед статуей Венеры, с золотой ладьей и резвящимися амурами на заднем плане, что свидетельствует о приготовлениях к путешествию на остров богини любви. 18 июля 1721 года Антуан Ватто скончался в возрасте 36 лет. Но вовсе не это мешает встрече с Ватто.

Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». В уже начатый и задуманный «живописный спектакль» мог войти любой персонаж, просто остаться стоять у рамы, чтобы «поддержать» композицию, любая дама или господин могли присоединиться к беседующим или усесться, храня молчание и сюжет от того не менялся, менялись чуть-чуть эмоциональные связи между персонажами, но что от этого. Она олицетворяет галантный XVIII век. Около 1700 года Антуан ушел из родного города в Париж, сопровождая театрального художника Метейе.

Ватто стал его учеником. Кто был покровителем Ватто, неизвестно, не сохранились ни его эскиз, ни окончательная картина. Зритель, всматриваясь в глаза комедианта, неподвижно и потерянно стоящего перед ним, будто испытывает чувство неясной вины перед актером, тщащимся обрести собеседника, способного выслушать и понять его и живопись картины: призрачно-белый балахон, написанный осторожными и вместе смелыми движениями кисти, это мерцающее красочное «тесто» бледно-серебристых, пепельно-лиловых, серовато-охристых топов – подлинное чудо, где блеск импровизации сочетается с достойной Пуссена продуманностью литой композиции и аскетически точного рисунка.

В мире грез художника нет места пошлости реальной жизни. Созданный Ватто жанр «галантных праздников» с изображением легких и пластичных, напоминающих изящные танагрские статуэтки фигурок дам и кавалеров на фоне зелени парижских парков, действительно, мало отвечал официальным вкусам уже в середине века. Мазок кисти Ватто нервически – одушевлен, подвижен, он заставляет поверхность холста вибрировать.

Он станет «рубенсистом», как те французские художники, которые еще в конце XVII столетия оспаривали со сторонниками Никола Пуссена («пуссенистами») первенство колорита над рисунком, приоритет чувства над рассудочностью классицистов. Как и в орнаментальных мотивах, он ищет четкости в изображении фигурок молодой, уверенной в себе особы и юноши-гитариста в картине Искательница приключений и горбоносого гитариста-обольстителя и слушающих его серенаду двух дам (Обольститель). В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1694—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров».

В конце 1719 года Ватто едет в Англию.

Друг художника Э. Ф. Жерсен купил антикварную лавку «Великий монарх» и обратился к Ватто с просьбой написать для нее вывеску. Порою возникает чувство (во всяком случае и «Жиль» и «Савояр с сурком» и множество рисунков дают возможность говорить об этом), что карандаш и кисть Ватто тянулись к изображению страдающих и обездоленных бедняков, даже калек, но намеченное в рисунках превращалось в нечто абсолютно иное в картинах, словно художник боялся распахнуть свою встревоженную чужим страданием душу, опасался быть даже перед самим собой открыто и просто печальным. О происхождении матери художника— Мишель Ларденуа (1653—1727), сведений не сохранилось. Титаны XVII столетия не дожили до эпохи Ватто те же, кто вслед за ним прославили XVIII век, стали известны миру лишь после его смерти.

Вероятно, в 1714 году Ватто принял предложение Кроза поселиться в его парижском особняке. Он покинул дом Жерсена. Они рождают радость, ощущаемую и самим художником и зрителем, которому она передается. Здесь уже знакомые нам персонажи. В доме у Кроз он получает дополнительный материал для своего творчества: помимо знаменитых на весь Париж балов и праздников, питавших живопись Ватто яркими впечатлениями, здесь проходили еженедельные встречи знатоков, художников и коллекционеров, погружавшие его в атмосферу утонченной учености32.

Там он и умер 18 июля 1721 года. Ватто считается основоположником рококо в живописи. Жизнь художника, однако, оказалась короткой, он скончался от чахотки на 37 году жизни.

Работы Ватто, созданные в Париже, были отражением эпохи. Ему принадлежит ряд полотен на религиозные (Святое Семейство, 1716—1717, Париж, Лувр) и мифологические сюжеты (Юпитер и Антиопа, ок. Слова о «хрупкости мира Ватто», давно ставшие трюизмом, не утеряли справедливости: это своеобразный искусством созданный мир, соединивший два исторических периода, соединивший связью, которую так легко принять за нарядную рокайльную гирлянду, но за которой ощутимо напряжение туго натянутой, готовой порваться струны.

Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства. При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулез23. Актеры перебрасывались репликами с партнером, выходили в зрительный зал.

Ватто принимал участие в выполнении декоративных заказов Одрана14 и при этом имел возможность без всяких ограничений изучать художественные коллекции Люксембургского дворца. ВАТТО, ЖАН АНТУАН (Watteau, Jean Antoine) (1684–1721), французский художник и рисовальщик. но вскоре вновь попросил о помощи – в Париже ему было трудно дышать.

Впрочем, зрителю дается возможность увидеть этот интерьер непосредственно с улицы, «сквозь стену»43. Так, пара персонажей из полотна Гамма любви введена в картину Праздник любви (ок. В стиле Ватто чувствуются все эти источники, однако в очень оригинальном сплаве. Не видно, что он от этого страдает. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда». Этот «жанр» создан его воображением, впечатлениями от реальной действительности — мира человеческих чувств, театра, музыки, в нем живут воспоминания о произведениях старых мастеров.

Он был одним из лучших рисовальщиков обнаженного женского тела, рисунки его не имели той классической идеализации, что лишает тело живой теплоты, его натурщицы неизменно красивы, они не лишены чувственной земной привлекательности, но нет в них ни на йоту эротики. Вместе с учителем Антуан много работает над орнаментальными росписями, приобретая свойственную ему в дальнейшем легкость и точность рисунка. Ватто стал его учеником. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда»4. В Париж Жан Антуан прибыл в 1700 году и в первые месяцы балансировал на грани нищеты.

Классицизм сдавал свои позиции, с ним уходили в прошлое тенденции и мода. С раннего детства он пристрастился к рисованию и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640 – 1702), мастеру незначительного дарования. Заметим мимоходом, что, хоть скорее всего и по чьему-то заказу им была исполнена композиция «Союз комедии и музыки», союз, который стал столь ощутим в картинах, написанных в доме Кроза. Художник не стремится к индивидуализации образов, его герои и героини внешне похожи.

Друзья подыскали ему в предместье пустовавший дом на краю городка Ножан-сюр-Марн, где ничто не напоминало о духоте и сутолоке столицы. Но было в «Паломничестве на остров Кифера» нечто необычное, настораживающее.

1712 Купание Дианы, 1716 Суд Париса, 1720 все — Париж, Лувр). В рисунках Ватто часто встречается изображение дочерей Сируа, позировавших художнику. Кроме того, множество нитей связывает, быть может, Ватто с персонажами картины имевшей несколько названий и среди них — «Персонажи в масках», «Кокетки», а в последнее время именуемой «Актеры Французской комедии».

1710. Возможно, работая над этим циклом, Ватто думал о скульптурных образах Флоры, Цереры, Бахуса (в Лувре хранится его прекрасный рисунок Вакх с чашей, связываемый с циклом), которые украшают парк Версаля. Ватто располагает их, как на подиуме сцены в полотнах Любовь в итальянском театре, (после 1716, Берлин, Государственные музеи), Актеры французского театра (ок.

Но даже в эти самые трудные годы, зарабатывая на хлеб изготовлением дешевых копий, Ватто находит время рисовать для себя. В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке28, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров»29. Известно, например, что в полотне Перспектива Ватто воспроизвел аллею парка около дома П. Кроза в Монмаранси. В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке28, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров»29. Все его персонажи в чем-то родственны друг другу округлые розовые лица, томная грация будто утомленных движении, легкая улыбка (они улыбаются часто, но не смеются никогда), нежная и вместе сдержанная гармония жемчужных, карминовых, сиреневых, пепельно-зеленых тонов в костюмах.

Не меняя ни позы, ни жеста, одни и те же фигурки порхают с холста на холст из пейзажа в пейзаж из одной компании в другую. Конечно, это не лучшее, что написал Рубенс, но чуткие глаза юного художника открыли в этих великолепно нарядных картинах то основное, что навсегда отпечаталось в его сознании: он увидел живопись, понял, что цвет – не только средство для жизнеподобного изображения реальных вещей, по нечто имеющее свой голос интонацию, мелодию, увидел соцветия ликующие и щемяще печальные, «тихие» и громоподобно торжественные. Лучшее, что написано Ватто, относится к последним годам его жизни. Здесь, по-видимому, была написана картина Актеры итальянского театра (1719–1720), а парная к ней — Актеры французского театра (1720–1721, Музей Метрополитен, Нью-Йорк)— завершена по возвращении на родину. Живя у Кроза, художник мог наблюдать театральные постановки на лоне природы, модные в то время в столице развлечения вельмож, концерты, пантомимы, маскарады Этими впечатлениями навеяны самые поэтические произведения Ватто – «Галантные празднества». Но при этом он не испытывал обычных для дилетантов (даже и для очень талантливых дилетантов) затруднений.

Ватто не подписывал и не датировал свои картины и не давал им названий. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. Рожденные воображением и мастерством художника, они будто бы ищут у зрителя поддержки, тщатся вырваться из этого мира фантазии так часто бывает во сне: человек понимает, что происходящее слишком прекрасно, чтобы быть явью, но все еще старается не просыпаться. В начале 1721 года Ватто был ещё на ногах: переехавшая недавно в Париж по приглашению Пьера Кроз художница Розальба Каррьера отмечала в дневнике, что 9 февраля была у Ватто «с ответным визитом». По словам Жана де Жюльена, одного из друзей и первых биографов художника, «Ватто, которому в то время было лет десять-одиннадцать, учился с таким увлечением, что через несколько лет наставник уже перестал ему быть полезен ибо не мог должным образом руководить им».

1716–1717), Общество в парке (ок. Беспокойство пронизывает всю картину. Ватто считается основоположником рококо в живописи.

Летучий блеск света на шелке костюмов выдает мужающий артистизм и знакомую манеру художника. А ведь они всего четверть метра высотою. Отчасти и так. 15.

Юный художник работает некоторое время в мастерской, расположенной у моста Нотр Дам исполняя копии с картин, воиспроизводя народные картинки, раскрашивая гравюры. Художник сам создает мизансцены, декорации заменяет пейзажным фоном. Каждый живет в глубине своего мгновения, чуждого окружающему.

Искусству ампира и академизма оказались чужды и жанр «галантных сцен» и утонченный колоризм камерной живописи Ватто. В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. Но все это немножко ненастоящее, как тот мир, в котором живет фантазия художника. Воплощению тончайшей гаммы чувств в каждом из полотен Ватто способствует пейзаж. Среди этого мира, сияющего нежными красками увядающей природы и переливчатых шелков, среди этого неспешного игра игрушечных к необременительных страстей раздается вдруг немой и страшный цветовой «взрыв» – темный, почти черный аккорд платья героини, траурный удар литавр, ворвавшийся в беззаботный гавот. Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой.

– "Тягости войны" и "Военный роздых" относятся к числу лучших картин этой серии.

«Сладостная картина природы должна была изгнать из моих воспоминаний искусственный строй жизни, сделавший меня таким несчастным», — эти слова еще нескоро произнесет Сен-Пре, герой «Новой Элоизы» Руссо. В невидимую дверь словно входят дама и галантно протягивающий ей руку кавалер. Это заведомое отсутствие сюжета встречается в истории искусства чаще всего, ежели речь идет о пейзаже или о натюрморте, о сюжетах несочиненных или, во всяком случае, неподвижных. Несколько лет ученичества у Жилло сыграли важную роль в становлении Ватто. К 1718 году относится великолепная картина Ватто – «Капризница», чрезвычайно показательная для мастера утонченной эмоциональностью образа, точным и изысканным рисунком, гармонией колорита.

Ватто писал "взахлеб". Антуан Ватто сумел достичь славы и признания при жизни. И поразительно — на репродукциях и «Равнодушный» и «Финетта» кажутся большими, чуть ли не монументальными картинами. Антуан был вторым из четырёх сыновей в семье. Это нечто едва уловимое, что кажется улыбкой черт, душой форм, духовным лицом материи».

Он рисовал с натуры каждое утро.

Шарль Бодлер, тоже признававший его исключительное дарование, неожиданно сопоставлял его с неоклассицистом Энгром: «Если бы господин Энгр получил заказ с острова Киферы, его картина была бы не игривой и проказливой, как у Ватто, а мощной и полнокровной, как любовь во времена античности». Эта серия, как и подавляющее большинство произведений Ватто, не имеет авторских датировок и определяется специалистами периодом 1710—1715 годов. Здесь же происходит знакомство с местным сорокалетним скульптором Антуаном Патером, для которого 25-летний Ватто уже был парижской знаменитостью и которого Патер просит стать покровителем для своего 15-летнего сына Жана-Баттиста, начинающего живописца19. Как ни странно, первым тягу отпрыска к прекрасному обнаружил его отец, Жан Филипп.

Герой картины «Равнодушный (Случайный любовник)» похож на фарфоровую куклу, все вокруг него как будто из призрачного сна – настолько все легко, тонко и изящно. Пробыв в Валансьене менее года, Ватто возвращается с ученикомкомм. Кроме того, множество нитей связывает, быть может, Ватто с персонажами картины имевшей несколько названий и среди них — «Персонажи в масках», «Кокетки», а в последнее время именуемой «Актеры Французской комедии». Центральное место здесь занимал знаменитый цикл из 24 монументальных полотен Рубенса «Жизнь Марии Медичи». Герой смотрит на зрителя с щемящей грустью и какой-то странной серьезностью. К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда»4.

Возможно, что учеба у Жилло и не оказала решающего влияния на живописное формирование Ватто, но она существенно обогатила художественный вкус недавнего провинциала и привела его к осознанию собственной индивидуальности. Острота будущих сатир Хогарта и Гойи угадывается в нарочитых жестах кокетничающих «профессионализмом» дилетантов. Сюжетные ситуации и переживания героев даются в органической связи с природой. Трудно предположить, что что-то одно явилось источником рождения его «галантных празднеств». В конце концов — со времени принятия его в число «допущенных» миновало пять лет — он свою работу закончил, возможно, пожертвовав ей очень много времени.

Второй вариант «Паломничества на остров Киферу», «Вывеска лавки Жерсена» и немало других картин Ватто были приобретены для художественного собрания короля Пруссии Фридриха Великого, большого почитателя его искусства. В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз и его самого, единственными его недостатками были равнодушие да еще любовь к переменам» (Жан де Жюльен). Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполов39, а доктору Миду достались «Итальянские актеры»40. «Равнодушный» красив, Финетта, скорее, забавна, с пухлыми, как у рубенсовских амуров, щечками, крошечным надутым ртом и вздернутой капризно верхней губой.

1717), — художник писал со своего друга Сируа. Нарядные человечки не притворялись всамделишными, жили тихо, как будто в натюрморте.

В доме Сируа Ватто знакомится с его зятем Эдм-Франсуа Жерсеном (1894—1750), торговцем произведениями искусства, вскоре ставшим близким другом художника. Трудно определить словами сущность поэзии рисунка.

Внутренние стены антикварной лавки сплошь завешаны картинами, на переднем плане слева слуги укладывают в ящик потрет «покидающего сцену великого монарха»— недавно умершего Людовика XIV. 7. В ранних полотнах Искательница приключений (ок.

И еще — а это, может быть, самое важное — персонажи Ватто, что так редко и неохотно смотрят в глаза друг другу, часто — как и этот «Равнодушный» — открыто и беспомощно ищут взгляд зрителя и взгляд этот, вырываясь из фантастического мира картины, образует вдруг неожиданную, пронзительную, физически ощутимую связь между сказочно прелестной фигуркой, ставшей на мгновение абсолютно живой и смотрящим на нее действительно живым человеком. Картины эти – «Военный роздых», «Рекруты, догоняющие полк», «Бивуак» – странно сочетают угловатую неловкость беспомощных маленьких фигур их затерянность па просторе вечереющий земли с величавыми ритмами и благородными колористическими созвучиями, ощущаемыми зрителем, по чуждыми персонажам. Однако, в конце XVIII— первой трети XIX века в эпоху Давида и Энгра Ватто был почти забыт. Он покинул дом Жерсена.

Наиболее эффектен образ золотоволосой Цереры, олицетворяющей Лето (1717—1718, Вашингтон, Национальная галерея искусства) из серии полотен на сюжеты Времен года исполненных по заказу П. Кроза. Всем академикам было ясно, что работы художника нельзя вписать в рамки какого-либо из уже существующих жанров, что самый его стиль отвергает возможность такого "вписыванья". «Сладостная картина природы должна была изгнать из моих воспоминаний искусственный строй жизни, сделавший меня таким несчастным», — эти слова еще нескоро произнесет Сен-Пре, герой «Новой Элоизы» Руссо. 9.

Из воспоминаний его друга, торговца рамами и стеклом, владельца лавки у моста Нотр Дам Сируа известно, что Ватто давал следующий совет Никола Ланкре, своему будущему ученику: «Обучение у какого-либо мастера — пустая трата времени надо ставить себе смелые задачи, руководствуясь Учителем всех Учителей — Природой сам я поступал именно так». Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками. Именно под таким названием в 1717 году было зарегистрировано в академическом реестре знаменитое полотно Ватто Паломничество на остров Киферу (1717), за которое он получил звание действительного члена Королевской Академии живописи и скульптуры. Ватто вернулся в Париж летом 1720 года безнадежно больным. Он пробирается и в новые варианты старых тем: в исполненных, видимо, по чьей-то настойчивой просьбе вариантах батальных сцен смертельная усталость солдат высвечивается лирической цветовой «мелодией».

«Театр привлекал Ватто как художественно претворенная жизнь, как выражение человеческих страстей, очищенных от случайностей будней, освещенных огнями рампы, расцвеченных яркими костюмами. 1717 Неосмотрительность, 1716–1718, Лувр, Париж) или вчетвером (Партия вчетвером, ок. Из воспоминаний его друга, торговца рамами и стеклом, владельца лавки у моста Нотр Дам Сируа известно, что Ватто давал следующий совет Никола Ланкре, своему будущему ученику: «Обучение у какого-либо мастера — пустая трата времени надо ставить себе смелые задачи, руководствуясь Учителем всех Учителей — Природой сам я поступал именно так». При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника. Обыкновенно на написание такой картины отпускалось два года. Иногда это одинокая фигура музыканта, певца или танцора на фоне пейзажа: «Финетта», «Безразличный» (обе – 1716–1717) иногда – несколько артистов или друзей художника в театральных костюмах: «В одежде Мецетена» (1710 е годы), «Актеры итальянской комедии» (около 1712).

В тридцать три года Ватто становится популярнейшим живописцем Парижа. О его полотнах можно сказать тоже словами Дидро: «В этом есть что-то от сна, но это не сон». Но было уже поздно. Существенно бльшая по размерам, чем другие произведения мастера, «Вывеска лавки Жерсена» отличается от них ещё и тем, что действие в ней перенесено из пейзажа в интерьер. «То была прекрасная эпоха», — хочется сказать, глядя на них, словами Шарля Бодлера, наряду с братьями Гонкур по достоинству оценившего искусство забытого художника, предвосхитившего эстетические искания XIX столетия. Известно, что эта картина должна была служить вывеской в кафе.

А, быть может, воспроизведение сцены из прециозного романа Поля Таллемана Езда в остров любви (1663), популярного в аристократических кругах, ставшего своего рода учебником игры в чары любви. А где-то у ног его деловито копошатся все удачливые герои: арлекины, коломбины, бригеллы. Для художника важно акцентировать в данной сцене какое-то одно чувство, подчинить его выражению «игру» всех персонажей. Герой смотрит на зрителя с щемящей грустью и какой-то странной серьезностью. Но незадолго до его появления на свет эта провинция была завоевана французами.

Ватто возвращается в Париж в 1710 году уже как крупный, творчески зрелый мастер. "Посмертная судьба" Ватто сложилась довольно удачно. Впрочем, зрителю дается возможность увидеть этот интерьер непосредственно с улицы, «сквозь стену»43. В Валансьене Антуан Ватто впервые начинает самостоятельно работать. 1708 поступил в мастерскую декоратора Клода Одрана.

Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630 – 1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета – никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями». Возможно, впрочем, что это относительно конкретный пейзаж, лишь слегка видоизмененный.

С раннего детства он пристрастился к рисованию и отец отдал его в ученики местному живописцу Жаку-Альберу Жерену (1640—1702), мастеру незначительного дарования. Ватто овладел этой тематикой в совершенстве и впоследствии часто придерживался ее. Ватто любит объединять изображения в любовном диалоге попарно (Робкий влюбленный, ок. У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета— никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями».

Тогда это даже не простой сюжет, а знаменитый. Его коллекция голландской живописи поразила Ватто. При посредничестве Мариэттов Ватто становится учеником художника Клода Жилло, мастера театральных декораций и создателя небольших картин изображавших сцены итальянской комедии10. Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630—1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами. Отец Антуана — Жан Филипп Ватто (1620—1720), потомственный кровельщик, выбившийся в подрядчики, отличался грубым нравом, за что не раз бывал под судом.

20 Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто— великий поэт восемнадцатого века. Правой рукой дама присобрала подол. Небольшие фигурки людей как будто не могут противостоять непогоде. Что же мы видим на картине. Он умер летом 1721 года, прожив всего тридцать семь лет. Расцвет творчества Ватто был непродолжителен.

К ранним произведениям Ватто, по-видимому, относятся и две парные картины — Обезьяна-скульптор (или Скульптура, Новый Орлеан, Художественный музей) и Обезьяна-художник (или Живопись, утеряна).

У этих и последующих картин серии нет единой сквозной фабулы, «это разные вариации одной и той же темы, объединенные, пожалуй, лишь отсутствием собственно военного сюжета — никто не стреляет, не бежит в атаку и не размахивает саблями». Парис избравший Красоту в образе Венеры, предстает в живом диалоге с богиней. Немилова. «Надо посмотреть еще нескольких Ватто, чтобы изучить его приемы маленький Ватто, которого я повесил, окончательно убедил меня в превосходстве светлых тонов», — запишет в своем Дневнике Эжен Делакруа.

О выражении лиц можно без натяжки сказать только одно: кавалер улыбается, а дама — нет. Возможно, его побегу в Париж способствовало знакомство в Валансьене с художником-декоратором Метейекомм. Он начал творить в то время, когда т. н. «Посмертная судьба» Ватто была переменчива. В 1712 году Ватто предпринял попытку вступления в Королевскую академию художеств и, по свидетельству Жерсена, Лафосс способствовал принятию его в число «причисленных»30.

Между персонажами "Капризницы" – кавалером и дамой, по-видимому, произошла размолвка. Однако это не натюрморт благородного оттенка тканей, мастерски написанных на фоне пейзажа. Судьба Ватто необычна. 2. В полотне Перспектива (ок.

Однако это не та красота античности, что заключена в совершенстве мраморной Галатеи или материальном воплощении обольстительных Венер и не средневековое очарование строгости и твердости. Ведь этот жеманный красавец — почти приторен и откровенно кокетлив.

1710. «придворное» направление эпохи Людовика XIV практически изжило себя. 1714) Ватто запечатлел уголок парка около особняка Пьера Кроза в Монморанси. Не видно, что он от этого страдает. В этих картинках салон мечтал о саде и платья атласного шелка не боялись травы. В ту пору Ватто переживал кризис.

– Тягости войны и Военный роздых относятся к числу лучших картин этой серии. Из записок Жерсена известно, что первую из своих батальных сцен «Выступление войск» Ватто писал не на заказ и решил продать её, чтобы ехать в Валансьен не с пустыми руками. Эта серия, как и подавляющее большинство произведений Ватто, не имеет авторских датировок и определяется специалистами периодом 1710—1715 годов. Произведения Ватто уже привлекли внимание любителей искусства. Ватто создавал свои «галантные празднества» на основе рисунков с натуры, которые потом объединял. Его первым учителем был, возможно, Ж. А.

Слова «изысканно», «изящно», «утонченно», «рафинированно», «гармонично» — все эти слова, давно и многократно произнесенные и написанные по поводу картин Ватто (в том числе, к сожалению и на этих страницах), ничего или почти ничего не объясняют. Они присутствуют на некоем «костюмированном балу» – художник изобретает костюмы, которые тогда еще не носили, но станут носить позже в подражание его героям. В конце 1719 года он уезжает в Англию (по приглашению своего поклонника и подражателя Филиппа Мерсье) в надежде справиться с туберкулезом с помощью известного лондонского врача Ричарда Мида и берет с собой несколько картин. Нет в этом отношении картины более красноречивой, нежели эрмитажная «Капризница» (точнее.

Продолжателем колористических традиций Ватто стал Шарден, а Фрагонар дал жанру галантных сцен новое лицо, «не столь богатое оттенками чувств, как у Ватто, но более подвижное». Но, глядя на небольшие полотна Ватто, со всей полнотой чувствуешь магию искусства XVIII века с присущей ему тонкостью ощущений «шарма жизни» (именно так назвал один из «галантных праздников» художник) и, одновременно, каких-то печальных ее нюансов. В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров». Ватто, хоть и не получил образования, к живописи относился серьезно. Темами сюжетов творений Ватто являются празднества на лоне природы, лишенные грубости и приземленности обыденной жизни, собрания галантных дам и кавалеров, занимающихся музицированием или ведущих тихую беседу, пастухи и пастушки в красивых нарядах, резвящиеся в вечнозеленых и полных света лесах и на лугах.

Можно ли усмотреть здесь хотя бы проблеск сюжета. Там же, в гостях у Мариэтта, Жан Антуан встретил своего наставника Клода Жилло. В течение этих пяти лет он несколько раз просил отсрочки и был неоднократно вызываем в Академию «для дачи объяснений о причинах запоздания»22. Он постоянно становится жертвой проделок ловкого Арлекино. Здесь он вновь пишет театр – картину «Итальянские актеры», одну из последних своих театральных композиций.

К этому времени талант и редкостное трудолюбие Ватто настолько отшлифовали его рисунок и живопись, что Одран, по словам Жерсена, оценивший «легкость и проворство кисти юного живописца, создал ему лучшие условия, в соответствии с той прибылью, которую он извлекал из его труда»4. «Жиль», скорее всего, вывеска труппы бродячих комедиантов, отсюда и подчеркнутая обращенность герои к зрителю, отсюда фигура крупным планом и, наконец, главное – совершенная свобода художника, не связанного даже традицией собственных приемов. Беспокойство пронизывает всю картину. Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак».

В бытность свою у Кроза Ватто начал писать не просто театральные сцены, но нечто вроде портретов — не самих артистов, но персонажей, портреты масок, «портреты амплуа». Искусство Ватто навсегда осталось поэтическим рассказом о Франции, ее истории, ее людях. Если верить легенде, Ватто умер с кистью в руке. Он думал — жизнь вся впереди, а половина была уже прожита.

«Любовь на итальянской сцене» и другие) возникает мир столь же призрачный, сколь и естественный, где сквозь привычные маски-амплуа проглядывают не просто живые характеры, но порой и черты реальных люден, актеров – современников Ватто: Ла Торильера, Кристины Демар. Существенно бльшая по размерам, чем другие произведения мастера, «Вывеска лавки Жерсена» отличается от них ещё и тем, что действие в ней перенесено из пейзажа в интерьер. Умер Ватто в Ножан-сюр-Марн 18 июля 1721. — Е. Ф. ), что картина написана «так легко, что, кажется, написана медом». Само его искусство опровергает эту мысль.

Это было последнее временное улучшение. Почти все картины Ватто небольшого размера. А знаменитый «Гитарист» из музея в Шантийи в сложнейшей, донельзя напряженной позе, музыкант с лицом коварного демона и повадками Казановы, музыкант играющий для невидимой нам красавицы, музыкант, почти страшный в своей великолепной и изощренной пародийности. Как правило, он пользовался сангиной и сочетал её со свинцовым или итальянским карандашом (черным мелом), что позволяло и в рисунке добиться живописных эффектов (сангина дает теплый тон, а карандаш— холодный) и особо трепетной фактуры в сочетаниях тонкой силуэтной линии и подчеркнуто рельефной растушевки. В его рисунках исполненных сангиной или в технике «трех карандашей» (сангина, уголь и мел) или бистром с размывкой кистью, чувствуется утонченная культура рисовальщика XVIII столетия.

Произведения Ватто рассказывают о времени, в котором он жил, о нем самом как о тонком и искреннем художнике, они «открывают» век Просвещения во Франции, в них сфокусированы многие непростые эстетические проблемы, стоящие перед искусством и пленительная смелость в попытке их решения. Люлли, Ватто продумывает действие «ритмически» и «мелодически», если под последним понимать исключительно тонкую организацию цветовой гармонии каждого полотна. Антуан надеялся, что в Париже сумеет продать свою жизнь дороже, чем на полях Фландрии.

Одно из самых больших своих произведений. Впоследствии художник переехал в Париж и жил там до конца своих дней. Дамы его едва слушают, глядя, скорее, на маленьких девочек играющих на мозаичном полу. При этом у Ватто было немаловажное преимущество: академики не стали давать ему конкретный сюжет (что было обычным правилом для вступающих), а оставили выбор на усмотрение художника.

При этом у него развивается серьезная болезнь, туберкулезкомм. Круг известных Ватто людей, возможно, запечатлен им и в «галантных праздниках». Задумчивая неопределенность ситуации соединяется здесь с жизненной полнокровностью лиц, портреты — с романтической обстановкой театральной сцены. Однако Ватто наполняет их чувством тоски по недостижимому миру мечты.

Де Ларок (1672—1744), литератор и будущий редактор «Французского Меркурия»16 вскоре становится одним из близких друзей художника. ГМИИ им. Смутно и исподволь мечта о единении человека с вечным и лишенным суеты миром природы проникает в иные картины Ватто в большинстве из них остается оно не более чем фоном, но порой входит в тонкое эмоциональное единство с состоянием людей, как в «Затруднительном предложении». В череде театральных композиции («Актеры Французского театра», «Любовь на французской сцепе». Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869).

В статье «Философия Ватто», позднее включенной в первый том сборника «Искусство XVIII века» Братья Гонкур писали о художнике: «Ватто – великий поэт восемнадцатого века. Глядя на эти диалоги влюбленных в картинах Вертумн и Помона или Похищение Европы, вспоминаются слова П. К. Мариво: «Ну и сюрпризы преподносит нам любовь. » В этих полотнах живет отзвук театральной травестии, нарушающей традиционные строгость и чопорность академической картины на мифологический сюжет.

«Надо посмотреть ещё нескольких Ватто, чтобы изучить его приёмы Антуан Ватто пришел во французскую живопись в эпоху, когда господство академического искусства было поколеблено мастерами, обратившимися к реалистическим традициям фламандской школы. Знакомство в 1704—1705 годах с К. Жило, фламандским живописцем, ценившим гротеск и писавшим небольшие картины с изображением комических театральных постановок, сцены маскарадов, укрепило возникший у Ватто интерес к театру. Пале-Руаяль продолжал громыхать весельем, регенту казалось этого мало, трижды в неделю устраивались маскарады в зале Оперного театра, где, уплатив шесть ливров, можно было лицезреть прославленных львиц Парижа, порой «из-за жары» снимавших маски, а то и самого принца Орлеанского, кружащегося в танце с очередной любовницей и дышащего парами шампанского или токайского вина. Он решительно не мог быть «как все», даже в тех редких случаях, когда к этому стремился. Но тогда уж слишком точным и удивительным сходством обладает давно сочиненный художником мир и реальные события в доме его хозяина. Состояние некоторых полотен — например эрмитажного «Затруднительного предложения» — позволяет судить, как Ватто совершенствовал композицию, меняя расположение групп, жесты персонажей.

Весной Ватто стало хуже. Ватто словно вновь возрождает красоту. При посредничестве Сируакомм. Образ произведения чрезвычайно музыкален.

Вряд ли, они все равно остались бы лишь повторениями пройденного художником пути. Ватто изображает эту уличную сцену из спектакля без иронии. За нее в том же году художник получил от Королевской академии специально для него придуманное звание «художника галантных празднеств». Антуан Ватто является основателем жанра «галантных празднеств». Три самых крупных собрания рисунков Ватто (Стокгольм Британский музей Лувр) свидетельствуют о виртуозном владении сангиной и углем, которые в большинстве случаев накладывались на тонированную бумагу.

Известно, что эта картина должна была служить вывеской в кафе. Фигуры комедиантов в картинах Лукавица (Финетта) (ок. Затем переехал в его же, Кроза, загородное поместье.

При воспоминании о работах французского художника XVIII века Антуана Ватто (1684–1721) в памяти оживают его чарующие небольшие картины с изображением «галантных празднеств», как когда-то современники назвали тот жанр живописи, в котором работал художник. «Надо посмотреть еще нескольких Ватто, чтобы изучить его приемы маленький Ватто, которого я повесил, окончательно убедил меня в превосходстве светлых тонов», — запишет в своем Дневнике Эжен Делакруа. Воздействие Рубенса на «галантные празднества» Ватто весьма значительно и прежде всего проявляется в том живописном подходе, который охарактеризовал В. Н. Лазарев, описывая эскизы Рубенса: «Художнику достаточно двух-трех едва заметных прикосновений кисти к поверхности загрунтованного холста, чтобы вызвать из небытия нужную форму. Неожиданно для художника картина на военную тематику не только была успешно реализована, но и последовал заказ на следующую, её Ватто написал уже по приезде в Валансьен («Бивуак». Но – человек своей эпохи – как художник он связан и с прошлым.

Как ни странно, первым тягу отпрыска к прекрасному обнаружил его отец, Жан Филипп. В 1714 году, приняв предложение Кроз поселиться в его только что отстроенном парижском особняке, Ватто получил возможность общения с шедеврами его знаменитой коллекции и, по словам Жерсена, «жадно набросился на них и не знал иных радостей, как только без конца рассматривать и даже копировать рисунки великих мастеров». Она была близка ему по духу. Легкие и изящные фигурки персонажей Ватто кажутся почти бестелесными. Чем тверже маска, тем беззащитней лицо. В начале 1721 года Ватто был еще на ногах: переехавшая недавно в Париж по приглашению Пьера Кроз художница Розальба Каррьера отмечала в дневнике, что 9 февраля была у Ватто «с ответным визитом».

Вновь интерес к произведениям Ватто пробудился во второй трети XIX века, но сперва не у художников, а у французских поэтов: образам Ватто посвящены стихотворения Готье «Ватто» (из сборника «Комедия смерти», 1838), Бодлера «Поездка на Киферу» (из сборника «Цветы Зла», 1857) и сборник Верлена «Галантные празднества» (1869). Наш герой закончил свою работу только через пять лет. 31 августа был оглашен результат, согласно которому первую премию и право на длительную поездку в Рим Ватто не получил, его картина получила второе местокомм. Ценивший колористический талант Ватто, Делакруа несколько свысока отмечал его манеру «словно по трафарету» писать деревья, делая сравнение с фламандцами не в пользу Ватто. Люди не усложнялись. В обращении его чувствовалась холодность и связанность, что порою стесняло его друзей, а иной раз и его самого, единственными его недостатками были равнодушие да еще любовь к переменам» (Жан де Жюльен).

2. В зрелую пору сложились особые, связанные общим содержанием типы сюжетов – театральные сцены и "галантные празднества". Друг художника Н. Флейгельс изображен в полотнах «Шарм жизни» (Лондон, Коллекция Уоллес) в образе гитариста и «Венецианский праздник» (1717, Эдинбург, Национальная галерея Шотландии) — танцора. А это навсегда останется тайной «манеры Ватто», особое обаяние которой именно в недосказанности всего изображённого им. Но вскоре выяснилось, что склонности и вкусы Жилло и Ватто во многом не совпадали.

Ватто написал картину-вывеску на двух отдельных и затем вставленных в единую раму холстах. Жиль стоит на переднем плане в забавном костюме. Они суховаты и по живописному исполнению. «Вывеска» – не мечта, это соединение острой мысли, щемящей грусти и уверенности в ценности земного, полнокровного бытия.

В этом полотне «мир Ватто» сконцентрирован в образ емкий, до предела насыщенный, где незначительность ситуации оборачивается неожиданным драматизмом. Недоговоренностью и тягой к неуловимому, некоей полумаской искусства Ватто были увлечены русские мастера объединения «Мир искусства», для которых оно олицетворяло наивысшие достижения в европейском художественном наследии. Ватто представил в Академию картину «Паломничество на остров Кифера» – полотно необычайно больших для Ватто размеров (почти два метра в длину). «Он кончил свою жизнь с кистью в руках», – написал о нем один из друзей.

Как мастер века Просвещения Ватто верил в самое высокое предназначение своего ремесла. Ватто написаны такие известные картины, как «Савояр с сурком», «Затруднительное предложение», «Капризница», «Жиль», «Отдых на пути в Египет», «Квартет» и др. Вероятно, это была последняя значительная работа Ватто. Это было последнее временное улучшение.

Живопись Ватто несет в себе отзвук празднеств, проводимых в парках дворцов эпохи «Grand sicle» Короля-Солнце — Людовика XIV и отклик на кардинальные изменения в мироощущении и предназначении художника нового начавшегося столетия — века Просвещения. Мир выдуманный отделился впервые с такой определенностью у Ватто от мира реального. Скорее, то, что здесь Ватто видел, стало дополнительным материалом для его фантазии. После избрания в Академию (1717) и ухода в следующем году от Кроза, лишенный комфорта и материальной независимости, художник обретает независимость нравственную (хотя нельзя сказать, что Кроза ограничивал его свободу). Патера, тоже уроженца Валансьенна.

Будучи простым кровельщиком, он решил пристроить сына в ученики к живописцу при городском муниципалитете Жерену, чтобы тот не болтался попусту, делая карандашные зарисовки из жизни бродячих артистов. В этой работе была показана жизнь Антуана Ватто, как одного из крупнейших художников рококо и создателя своего типа картин «галантное празднество». Полотно имело огромный успех и Ватто исполнил его повторение (1718, Дворец Шарлоттенбург, Берлин), за которым закрепилось название Отплытие на остров Киферу (1718–1719). В Англии подобные «сцены собеседования» получили название «conversation pieces», в Италии – «conversazioni». Одна из них, «Капризница», была куплена в Лондоне и долгое время служила украшением коллекции семьи Уолполовкомм. Около 1704 года Ватто обрел первых покровителей в лице Пьера Мариэтта (1630—1716) и его сына Жана, граверов и коллекционеров, владельцев крупной фирмы, торговавшей гравюрами и картинами.

Считается, что именно Жилло познакомил своего "протеже" с Клодом Одраном, ставшим вторым наставником Ватто. Рисунки. гении – парадоксов друг». И почти все дома в нём выстроены заново.

Хрупкое письмо и язык намёков подходит теме произведения.

Таємна Вечеря Леонардо Да Винчи
Картина Рыбалов
Сочинение По Картине Дети Николай Богданов Бельский
Далила И Самсон Картина
Скульптура Бернини Похищение Прозерпины