Рерих Николай Гималаи

Гималайские этюды Николая Рериха – явление в мировом искусстве уникальное. Это знаменитая Трансгималайская экспедиция Николая Константиновича Рериха. Гималайские этюды Николая Константиновича Рериха — уникальное явление в мировом искусстве.

Николай Константинович Рерих алтай-гималаи николай Константинович Рерих алтай-гималаи

Всепроникающая труха времени, режущая кожу, как стекло и разъедающая ткань. То шум роя невидимых пчел, то пенье и небесная музыка, то явление образов священных. Записываю подробности ибо все это для кого-то очень пригодится. К каким же истокам ведут эти проповеди. И в этом сверкании красоты – весь смысл и надежда.

Общая мечта монастырей увеличить число книг. Читаем о строителе Поталы Пятом Далай-ламе именуемом Владыка заклинаний, красноречивый, священный, океан бесстрашия. Это он, вступив в достоинство далай-ламы в 1642 году, строил Поталу, Красный дворец (Пхо-Бронг-Марпо) на Красной горе (Марпори). Он же строил замечательные монастыри: Мо-ру, Лабран, Гармакиа и много других. Целым оркестром звенели колокольчики верблюдов. После трудностей перевала – легкий путь.

1. Экспедиция Николая Рериха на Восток
2. Описание картины Николая Рериха «Гималаи»
3. Путешествие в Гималаи Николая Рериха
4. Рерих Николай Константинович — Алтай-Гималаи
5. Николай Константинович Рерих Алтай – Гималаи
6. Пять картин Николая Рериха серии «Гималаи»
7. Читать онлайн Алтай – Гималаи автора Рерих Николай Константинович – – Страница 1

Горы стали заметно понижаться. Как пришлось убедиться, каждый образованный гелонг-монах знает очень много. В храме под изображением Будды подземное кипучее озеро. Здесь встала вся нежность и вся беспощадность пустыни.

Пример губительного действия опиума. Идем до Чуда: люди просят прервать поход до Гумы на два дня. Лама сказал: Три рода учения: одно – для посторонних, другое – для своих, третье – для посвященных, могущих вместить. И с хлопушками и с разноцветными огнями. А Париж в 1923. Точно тонкое резное изображение XV века.

Поистине неисчерпаемая и неустанно зовущая», – писал Рерих. Не нужно, чтобы памятники стояли мертвыми, как музейные предметы. Какое-то почтение и суеверный страх звучат при произнесении названия великой пустыни. Надо было видеть и обратную сторону буддизма. Вопят на свою судьбу ослы и стонет домодельный привод молотилки. Древняя медицина утверждает, что смех очень полезен для очистки щитовидных желез.

1. Книга: Николай Константинович Рерих «Алтай Гималаи»
2. Гималаи Николая Константиновича Рериха
3. Николай Рерих «Алтай – Гималаи» — рецензия
4. Николай Рерих, Гималаи – Обитель Света

Невозможно приблизиться при наличии страха. Тут вы должны довериться цепкости яка. Ринпоче говорил, что теперь путь только через Шамбалу – это все знают. Так и есть, они идут на тибетские озера за солью. Размеры зоба должны пагубно влиять на нервы и психологию сознания. Эта гигантская морена вся покрылась леденеющим снегом. Китайскому отделу каравана положительно не везет.

Прикладываются к камню, на котором благословлял сие место Учитель Падма Самбхава. Это недобрый знак увеличился еще другим знамением. Угрюмо ушли бородачи. Люди делаются более сосредоточенными.

1. Общееколичествопросмотровстраницы
2. НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ РЕРИХ (1874 – 1947)
3. Рекомендуемые курсы ПК и ППК для Вас
4. пути, что ведут к божественному

Вы приносите истинную радость в жизни молодежи и зажигаете сердца. Может быть, уже знал, как последний император Индии дотянет до половины девятнадцатого века, торгуя мебелью своего дворца и ковыряя из стен дворца в Дели осколки мозаик. И как тонко бело-золотое лицо у той, которая переворачивает страницы перед певцами.

Стоянка на песчаной поляне, посреди нее запыленный караван-сарай. То же происходит с душою преступницы. Главным источником вдохновения для него всегда были небо и горы. Триста вооруженных лам сопровождали идейного беглеца. А Дарджилинг.

Небо неспокойно. Дошли до Санджу. Против Панамика, за рекою, на фоне красной скалы прилепился монастырь красной секты. Хороших приветливых лам не видели. Много разных повелительных соображений заставляет ускорить срок пути.

Наш китаец задумчиво сказал: Китайская земля. Не по полкам библиотек, а по живому слову измеряется состояние духа. Трудно было ждать от его неуклюжей фигуры такое красивое движение. Китайцы сидят за глиняными стенами китайского города. Иоанна Делакруа со Св.

• Николай Константинович Рерих – Алтай – Гималаи
• Словари и энциклопедии на Академике

Вся видимость сегодня не имеет ничего общего с виденным вчера. В результате мы поживем в его замке. Стихиры усилились – значит, приступил к самому Лику.

Это напоминает библейские обряды. Невидимые друзья с базара принесли весть о крупной ссоре между даотаем и амбанем.

Изберем раджу, который стремился к нахождению пути истины. Где красота – там учение. Путь Каргалыке – Яркенд ниже, всего два невысоких перевала, но зато много рек. Могло быть много хуже. Но сенсации не состоялось. 5 января.

Все заботы о драгоценном здоровье нам уже знакомы. Улан цирик (то есть красные воины) стали ужасно сильными. Опасна лишь самая вершина Санджу.

Пришлось привязать веревками, одна подпруга не удержит на крутизнах. На Востоке можно иногда услышать многозначительную фразу: «Он не будет жить». Поднялась снежная буря и погоня была отрезана. Из них вылезают мохнатые яки и переносят вас в доисторические времена.

Идет незримая, напряженная работа. А Белуха. Мерцают тусклоцветные ауры сияний. Путь замело.

Остатки укреплений военных или пограничной линии. А как взорвали скалу, а она вся из драгоценных камней. Хорошо бы дать этому народу несколько книжек об Америке, напечатанных по-тюркски. В красной бумажной ладье качается красавица и гребец, вроде Харона, гребет на носу ладьи. спиритическим сеансам. 10 января. Или: Вспоминаю я священный монастырь.

Благословенный Майтрейя – Мессия всегда изображается в венце, в большом образе. Вспоминается чудесное изображение женской головы. Целая толпа по краскам похожа на Нижегородскую ярмарку. Ведь начальство ставит на счет правительству 25 – 30 саров, а сами платят 15 или 10. Сущий русский хоровод. Неужели страшные личины могут символизировать путь блага.

Направо уходит река и крутятся облака снежной пыли. 11 января. И пускай завопят. Плотно сидит в лиловом кафтане на белой горной лошадке.

Перед нами вдали горы испещренные белыми контурами, как на старых китайских пейзажах. Е. И. Раньше пустили опытных грузовых мулов. Вот горе. В малой и грубой степени то же явление знакомо в шаманизме, но степени воли и применения ее абсолютно несравнимы.

Пришло письмо английского консула – он приглашает остановиться у них. Время их, конечно, значительно старее тысячелетия. Приходит китайский театр. Они возвращаются в Стокгольм. Если может путник найти марево далеких горизонтов, он устремится и к ним.

Несказуемой древностью дышит от этих гор. Другие обширные планы, контуры которых набросаны Рерихом в это же время, не были реализованы среди них «Cor Ardens» — союз творцов красоты всюду по всему миру и «Атлас» — международная некоммерческая издательская ассоциация для обмена и распространения новых и созидательных идей посредством «искусства — охранителя». Опять вьюки, опять мохнатые шапки, опять яростный рев Тумбала. Здесь великий объединитель страны хоронил свои лучшие мечты, так непонятые современниками. Где же уже играли те же пестрые краски.

Опять караванные шепоты. Постепенно спускаемся уже видны какие-то плоские стены. Стоим за околицей маленькой деревни Кокрабат. Надо не раз пройти этими местами, чтобы запомнить все повороты и изгибы дороги-невидимки. Даже декоративно они не хороши. И Агра и Фатехпур Сикри — все полно безграничною грустью.

Вот и Джидда, преддверие Мекки. В древних учениях значение Ориона приравнивалось значению Атласа, державшего ношу мира. с восьми до четырех ехала рысью, вот это удивительно. И киргиз указывает на дымчатый, розоватый северо-восток – там великая Такла-Макан. Среди благих действий припоминаются и искры возмущения.

За нею внутренний двор со многими дверями в хозяйственные, жилые помещения. Остроконечные шапки с опушками. Разрешение писать этюды не дано. Гулко загремели барабаны лам.

Дракон все-таки догнал нас и за ночь все засыпано снегом и примерзло. Потом понемногу ползут отрывочные, боязливые сведения, очень трудно добываемые. Впереди золотые пески, а за ними синие горы всех тонов с белыми шапочками раннего снега. – О чем говорить. Здесь скрыт от глаз людских великолепный город истины под названием Шамбала. Розовые горы» написана в 1933 году в Нью-Йорке.

Блестки разбросаны всюду. Хороший, жизненный ученый Владимирцов. Вот кто-то выбегает за ворота, суетливо скрылся. Такие ли предупредительные и китайские чиновники более высоких рангов. Многие вести нас здесь уже не застанут.

Да, это ладакец. Вот так организация. Они идут из Пиалмы за топливом. Но побывал сынок в Лхасе и опять забыл материнскую просьбу. 31 января.

Вот видит путник череп собачий. Среди них были очень древние и подлинные. Высоко остались отрезанными входы, как орлиные гнезда. Сколько истинных, просвещенных исканий, сваленных в одну кучу с откинутым мусором.

Бедный, он не знал, как и что искать. Все столпилось. Повсюду терновники, тамариск. А Улан-Батор. Сюре – жилище богов, соответствует монгольской Сумер и индийской Сумеру. В оленьем танце разрубается фигура злой сущности и части ее разбрасываются. Знаем твой великий Направляющий Дух.

Еще до рассвета началась колючая пурга. Мужество и честь самураев, воинов героизм и самоотверженность женщины углубленный труд рабочего и земледельца придают несомненное очарование Ниппону. Сияние вершин гор равняется смарагду. И согбенные спины в пурпурных плащах мыслят о будущем. Повторял: Потрясающе трудный путь. Здесь развеваются знамена.

Это напомнило милое Ключино, Новгород, раскопки каменного века и радушного Ефима. Надо пройти Каракорум до осеннего северо-восточного ветра. Наконец один бек явился на диком жеребце, который ударил Оллу – лошадь Е. И.

Опять пронзительный вихрь. С утра ветер. Новая пряжа мира. Обратите внимание, они все передают устно и запуганные беки откажутся от всего ими виденного и слышанного. Для каждого времени года имелся особый цвет одеяния.

В своих ответах ни разу он не показал знания сказанного нами по-русски. Одна мать много раз просила сына привезти ей священное сокровище Будды. Каждое движение руки будды полно живого значения для здешнего мира.

Киргизки показывают вышивки, но не хотят продать каждая делает их для себя. Нехитро, но ничего грубого и мерзкого не было. Вот источник Авраама. Ступы с какими-то страшными ликами – рожами.

Там вы забудете числа дней и часы, там звезды заблестят вам небесными рунами. Здесь великий объединитель страны хоронил свои лучшие мечты, так непонятые современниками. Существуют замечательные книги. Яркий карниз.

Единственное доказательство – это расписка в отнятии оружия. Опыт духовной биографии". Лучше всех себя вели тибетцы.

Куда ни оглянешься – всюду какие-то исторические имена. едет, не слезая с коня, более 13 часов. Или сплошной камень или мягкий переливчатый песок и то и другое не держит колья и гвозди палаток. Стены покрыты росписью. Передача волевого приказа на расстоянии– существует. По иероглифам вещей можете прочесть все отношение к вам.

Целая снеговая страна, меняющая свои очертания при каждом изменении света. Призрак пламени костра над вдовицей. Много говорят про подземные ходы, но оно и понятно.

Чувствительны здесь люди. Много фантазии положено на изощрение адских обличий. Над ними тускло-лиловое небо. У него были редкие книги.

В 1924 г. вышла в свет первая книга этого учения – "Листы сада Мории". Там приготовлен дастархан от киргизских старшин. Еще из шепотов у костров: Бурхан-Булат (то есть меч Будды) появляется в определенные сроки и тогда ничто не противостанет ему. " и т. д. (Агни Йога, 420). Их называют древнедардскими могилами.

Началась зима и весь длинный переход мы шли, как по дальнему северу.

Он – человек интереснейшей биографии, феноменальных знаний, редкого таланта. До пояса – на нижнем, Лик – на верхнем. Полная арктическая тишина.

Нам говорят, что в селении остановились два саиба из Яркенда. Ведь это воры, разбойники и собаки. Приятно прийти на стоянку до темноты. Весь колорит изменился. Вот и Джидда, преддверие Мекки. И звон гонгов и дальние барабаны звучат.

Входят мои и говорят: Вот уж подлинный Берендей в своей собственной палате. И что же это такое, что так сближает нас с ладакцами. Опять костры.

Щемяще грустно удаляться от этого замечательного хребта. Черные вороны летают вокруг, черные псы гложут кости. Когда сочетаются Солнце и Луна и Тишья и Юпитер, тогда наступит век Сатиа – век истины. Красочно-ярко горит красный наспинник китайского офицера. Германсон говорит о трудных местах пути. Ведь сын ваш, но все знает. Удар пришелся по ноге Е. И., но, по счастью, был смягчен гилгитским мягким сапогом.

Завоеватели наносили новые нагромождения, но основной силуэт остался невредимым. Ушла. Остановки до Кашгара: 1) Зава, 2) Пиалма, 3) Зангу (Чуда), 4) Гума-Базар, 5) Чолак, 6) Акин, 7) Каргалык, 8) Позгам, 9) Яркенд, 10) Кокрабат, 11) Кизил, 12) Янгигисар, 13) Яберчат, 14) Кашгар. Так мы узнали о подлинности рукописи об Иссе. Мы видели, как один груженый як сорвался и стремительно полетел по гладкому ребру ледника. В чем же этот общий язык. Они обливают врага горячим варом они насмешливо встречают временных победителей.

В семье Литтон остались традации их знаменитого деда Бульвер-Литтона. У нас все благополучно. И кружатся, размахивая крыльями широких рукавов, черноголовые ламы. Меховые сапоги очень пригодились. Наконец пришел лама.

Что в них египетского. В один день три сведения о рукописи об Иисусе. Оказывается, мельник оповещает селян о готовности своей молоть их зерно. Обещали достать нам того же художника, который писал эти звучные стены. Каргалык проводил нас плохо. Хвалил народ Туркестана. И вихрь предвечерний вольно гуляет по переходам. Как будто здесь зобов меньше, чем в Хотане. Лама говорит: Не бейте людей, но пусть по справедливости отработают.

" – спросят приятели Запада. В сумерках под вихрем шла неописуемая суматоха. Опять собираются какие-то незнакомые мохнатые люди. Человек двенадцать лет искал Майтрейю-Будду.

Все это становится опасным. Наш китаец абсолютно оскорблен властями. В середине опять ее изображение. Такого не знаем. Большое длинное селение. С амбанем его сын девяти лет.

Запомните такое сочетание этих трех символов. Так медленно выплывают сведения. 6 января. И вот пришло, привалило.

Он протянул руки и приветствует нас. Кони их, как в древних описаниях, принимают участие в битве зубами и копытами. Каракорум хотя и выше, но легче. Жаль, что Руднев замолк, – ведь все, что касается Монголии, теперь так значительно.

Особенность будущих изучений должна заключаться в беспредрассудочной справедливости. Раз нам сейчас что-то невидимо – значит, оно и не существует. Поймут и завопят и заахают.

То зловещий балет кашмирских купцов-шайтанов. Каракорум значит черный трон. Он свободен от самовыставления и вот таким образом он светит. Сегодня вскрыл пакет из шанхайского банка. Откуда общий бодрый шаг. Лэ – место замечательное.

Чувство рождается благодаря необычному цвету. Санджу – оазис. В них множество ценнейших указаний. Кони фыркали. Направо древним карнизом залегла граница Нубии. Дошла случайная газета из Индии.

Известны их манускрипты, но знаете ли, как произносить эти знаки. Толкуют, когда Козлов был в Карашаре, там жил страшный дракон. От головной боли – пирамидон. Шли какими-то фантастическими песочными формациями. Если путь усеян костями, можно идти смело. Не начать ли отрицать самое существование Гималаев. Было опасно.

Все будто жемчуг сыплете или вехи расставляете. Е. И. А там, где не пройти, там можно подземными ходами. Сама река в разливе бывает мощным потоком. И в таких прекрасных одеяниях ламы в Сиккиме вообще не появляются. То китайский театр, с легендами о небывалых народах.

Имеется хорошая библиотека. И тут же углубленный и причудливый Голта, который не может представить фантазия – только «игра» жизни наслаивает такие неожиданные созидания. – Что за ужас у тебя на плече – вся в язвах смердящая собака. Часто вместо шкуры за плечами – расшитая узорами матерчатая накидка, дающая впечатление древнего корзно (византийская мантия-накидка).

Пламя темнеет. Зачатки маленьких полей. Вдали раскинулись бело-лиловые горы, полные какого-то траурного рисунка. Что же это за лестница спрутов. Но по приезде в Индию они изменили свое решение и поехали в Сикким. Но теперь, зимою, Чермное море и сине и не жарко и дельфины скачут в бешеном веселье. Вот учитель летит превыше всех гор.

Быстрая река, веселая река, шумливая река. Три похода монголов. Они счастливо миновали мешок Хотана.

Фатехпур Сикри, Агра — редкие обломки ушедшей культуры. Проходим несколько мазаров, то есть почитаемых мусульманских могил. В этой же книге, "Алтай – Гималаи", художник приводит и выдержки из тибетских рукописей о Христе 1500-летней давности, раскрывающих многие черты и принципы христианского учения, не дошедшие до нас в канонических евангелиях. Нам это так важно, ведь едем в Китай с искренней дружбой и с открытым сердцем.

Древнее место. Пришла телеграмма из Америки, так исковерканная, что никакого смысла понять невозможно. 3 февраля. Кони, мулы, яки, ослы, бараны, собаки – целое библейское шествие. Здесь каждый ездок приостановит коня.

Было отвечено: Мы будем хранить этих свидетелей варварства. И не хребет ящера, но белоснежный пояс раскинулся по вершинам стены – пояс земли. На крошечном сером ослике женщина в ярко-красном кафтане и высоком головном уборе. Гигантские клубы пыли, точно незримое переселение народов.

Очень редко напоминает о горном очаровании слабо-голубая гряда Куэнь-Луня. Он ни в чем не оправдывался и был посажен в тюрьму. Вы еще не кончили мысль, а они уже готовы продолжить ее правильно. Но будущее уже овеяно солнцем. Общий уровень живописи здесь выше, чем в Сиккиме.

Получено сведение, что яки для перехода Санджу-Давана готовы. Неожиданно мы вступаем в узкую расселину между двумя фиолетовыми скалами. Созвездие Ориона включает знаки Три Мага. Опять ставим палатки.

А когда мы подошли, было уже темно, чтобы зарисовать или сфотографировать. Еще раз становится ясным, как трудно оценить размеры знания лам. К вечеру дошли до Депсанг-Даван.

Но тот уже был так потрясен случившимся, что забыл все свои приготовления нападения. В Фатехпур Сикри он беседовал со своим мудрым Бирбалом и с немногими, понявшими его уровень. Конь как символ Будды, силы и счастья. Вода в кувшинах замерзла. Монастырь старый.

Значительно в этой связи, что Станиславский заручался поддержкой Рериха в Московском Художественном театре, что Стравинский посвятил ему «Весну священную», для которой Рерих разработал оригинальные мизансцены и что Андреев, Горький, Местрович, Зулоага, Тагор и другие деятели культуры во всем мире, представляющие собой новое, воздали ему дань своего почитания и восхищения. Редко когда так уставали. Посередине длинный стол, уставленный огнями.

В этюдах нет вялых, унылых тонов, серых, невыразительных красок. Чтобы миновать мост, его провели где-то через поток. Неужели Вы можете отрицать, что нам же, атакованным, пришлось заплатить полиции.

Какие-то верблюды, полдюжины собак и запуганные детишки хозяина. Так же просто вчера на улице женщина, возвращаясь от жнивья, подошла и протянула руку в рукопожатии привета. Достаточно вспомнить про так называемое Евангелие Эбионитов или Двенадцати. Живем в ладакском дворце.

Оправлены образы поражающей гармонией тонов. У ворот толпа. Сгибаемся, входя в низкие дверки, ведущие в домашний храм. Говор, улыбки, трубки и отдых.

Завтра вы будете начальником, даотаем, а сегодня мы люди равные. Кунг (титул вроде герцога замечательно совпадение: конунг, кунг, кинг) – важный старик с добродушной женою и круглолицей, как украинка, дочерью, с многочисленными слугами. Мы не верили этому сообщению, хотя Аурел Стейн ученый солидный. Чем враждебнее относятся к нам власти, тем сочувственнее стремится к нам народ. Лама шел девять суток ночными переходами, а днем скрывался в песках. И выше моста по отвесным склонам много раз остановитесь: дойду ли.

Те же, которые скрываются в густой тени, наоборот, окрашены в тёмные синие тона. Не перекормите собак и лошадей. Наверно, форма некоторых кокошников получилась от откинутой фаты. Мы пойдем дорогой короче. В маленьких ямках полуголые люди и ребятишки дуют в игрушечные меха.

Ползет и ширится неясное гудение. Иначе начнется кровотечение и животное приходится приканчивать. Вот это Вы неладно делаете. В год великой войны вода в три раза увеличилась, что и означало войну. Бек в Гуме – совершенный Садко и гримировать не надо. Шофер задержал машину, объезжая ламу, что позволило четко заметить лицо его.

Берега ручьев и склоны гор покрыты белоснежною содою. Ясно, что эти экипажи не изменили вида с XV века и годились бы в любой музей. Повезли и много весточек, которые может оценить буддийское сознание. Будда заповедует: Углубленностью, добродетелью и чистотой мудрый человек делает из себя остров, который никакими наводнениями не может быть затоплен (Уданаварга). Откуда смелость одиноких хождений. Ехали в моторе около монастыря Гум.

И тантрикам-ламам нет до них дела. Укромное положение монастыря, быть может, помогло его сохранности. Потому, что не знает, как ответить.

Между тем и веданта не знает личного бога, а знает принцип. Манихейство жило долго. Но огромным достоинством этой картины, при всем ее глубоком смысле (а также и других картин этого рода), является красота ее красок и композиции. Неведомая дружеская рука – гостю. Живописная группа на лиловом фоне песчаниковых полутонных гор.

Утром – в путь. Где по брюхо, а где ниже колена коня. Можно пожать плечами на Решительные сообщения приходят в последний час. Аллаху там тоже досталось.

Уверяли, что китайский даотай будет их бить. Ходим по крутым, осыпающимся лестницам. Хорошо, что зловоние мало чувствуется в студеном воздухе. Мы понимаем, что это должно быть Аксу.

– Белая Тара явилась во сне и указала отнести вам. Еще искра о Шамбале. Джули, джули. Фатехпур Сикри, Агра – редкие обломки ушедшей культуры.

Однажды посланник говорил в очень высоких выражениях о волосах Брамы. Е. И. Я буду на плече твоем. Подъем на Сассер. Постепенно по длинной слободе въезжаем в каргалыкские базары.

Среди Азии, может быть, несториане или манихеи оставили этот облик. Все что ни сделают пелинги – все обернется против них. Но до сих пор ни одна из этих попыток не удалась. «А как же с чудесами в Индии. » – спросят приятели Запада.

Снег и холод. Все символы укрепляют Благословенного. Конечно, маленький не размерами, но внутренним содержанием.

В Сиккиме состоялась встреча с Учителем и сопровождавшим Его Джул-Кулом. Можно думать, что их полусферическое покрытие и вышка в центре – не что иное, как форма древнего буддийского чортена. Истинная скатерть- самобранка, белеющая среди неизмеримых песков.

Д. писал об этом в Тибет. Куда же ушло творчество этого края. Сторож не чистит дорожки Почему. Дикий як абсолютно неукротим. Возмущается на хотанских властей. Чермное море умеет быть беспощадным вместе с аравийским песчаным ураганом.

Надо бы жизнеописание Чингиса перевести для Америки. Условные выражения часто вносят затруднения в переговоры. И всегда бодра и готова первая. Надо знать и этот грозный лик Азии.

Очень оборванные солдаты киргизы-ополчены были вовсе без мундиров. В полном разнообразии, никогда не повторенные и расцвеченные бесконечным чутьем. Одно опасно. Спуск не крут, но ветер все крепчает. Кони сами идут.

(Какая-то новая версия о дереве и пруде, ранее не слышанная. ) Миссионер говорит: Нелепая выдумка, сочиненная поляком, сидевшим в Хеми несколько месяцев. Впервые мы очутились в настоящей песчаной пурге. На песке пестрые кошмы. И Камбала и кони в сущности тоже входят в Знамена Востока. Коли говорить о проявлениях «высшей, чудесной» силы – тогда вообще не стоит говорить.

Есть пути, которые должны быть пройдены с чистыми руками и своею волею. Подает он ей собачий зуб в шелке и говорит: Это зуб Будды. Перевалили Депсанг.

Очень чувствителен мир Востока, притяжение мыслью поразительно. На поверку выходит, что все это о нас же. Так и живем. И опять хоры вокруг ступы исполнения всех желаний. На красном фоне гор даже не видно подходов к монастырю.

Легкий путь. Потом танец корабля, сопровождаемый песней. Умели эти незапамятные люди выбирать самые лучшие места. Завтра сочинят, что мои картины – это крылья аэропланов.

И песни – такие звонкие, радостные, как природа Ладака. Следует мирное чаепитие. В темноте доходит караван.

Неужели Вы можете отрицать, что Вы не отвечаете на письма. То же самое было и тогда. Прямо удивительно.

Обычный ответ: Амбань бухао, то есть амбань скверный. От Акина до Каргалыка небольшой, но студеный переход по снежной пустыне. Где же золото не убрано по берегам рек. Все толкуют об убийстве даотаем Хотана кашгарского дитая.

И оглушающий, отрывающий от земли ветер. Ло – по-китайский набат. Боше открыл у растений мускулы. Пали еще две лошади. Далеко внизу бирюзовое озеро.

Какие военные действия на границе Китая. Эта черточка творчества на минуту осветила мертвенность пустыни. Они не символы блага, но образы земных сил стихийных. Высота не более 12 000 футов (3650 м) и после 18 000 футов чувствуется на дыхании. – Прим. Вода в арыках покрылась льдом. Он свободен от самоутверждения и потому его отличают.

Где каждые ворота, где каждая дверка поражают сочетаниями красоты. Конечно, весь этот ад и создан для слаборазвитых душ. Не хочет более возвращаться в Китай. Высота пути не более 7000 футов (2150 м). Показалась тощая верба у потока.

В морозном солнце утра перед стоянкой четко вырисовалась снеговая гора Патос. Сун бойко налетает на сартов. Люди, несмотря на одышку, не забывают прокричать приветствия о преодолении. Пришла процессия с бумажными фонарями. Назарбей хотел нас завести куда-то далеко.

Оцените, насколько содержание манускрипта близко современному сознанию. На одном скалистом повороте снесло всю тропинку. Пробуют лошадей. Но сейчас я жалею, что не устроил это рассуждение в Ладаке. Короли Ладака ведут свое происхождение от героического Гессер-хана. Откинутая фата складывается, как кокошник.

Где мы встречали такие высокие террасы крыш. Налево все время продолжаются груды гор. Все этюды, вместе взятые, дают уникальную и удивительную по красоте панораму Гималаев. Отличный лама, уже побывал от Урги до Цейлона. Попробуйте найти сокровища, собранные у монастыря. Откуда-то приносят для покрытия пола очень красивые кошмы. В Трикше тоже большие изображения Будды, Майтрейи и Манджушри.

Вот я вам задавал разные вопросы незаметно и постепенно и вы все мне разъяснили. Объясняют, что усталый ослик оставлен отдохнуть до следующего каравана. Мирная средневековая чепуха в роде Вингбонса.

Небо всё горит яркими оранжевыми лучами. Даже птиц нет. В 1912 году на кунга напали китайские солдаты, едва не ранили. Тело пожелтело и высохло от времени, но в общем сохранилось непостижимо хорошо.

Среди рядов пестрой толпы идете к старому месту. Приезжал полковник Бейли. Так и сидим на сундуках среди несказанного безобразия. Одно не мог испортить этот преступник: он не мог засорить воздух пустынь. Песочная дымка точно возносит их в небо.

Направо по течению реки идет зимняя дорога на Туркестан. Сассер-Даван встретил нас совсем сурово. Король приглашает осмотреть его дворец, высоко поднявшийся на скале над Лэ. При большом караване делаешься подневольным. Но стенопись Аджанты уже не прочна. Как отмечает Беликов, это событие "оказало на всех Рерихов огромное влияние. Одно-, двух- и трехсложные предложения, подлежащие без сказуемых — они были оставлены в том самом виде, в каком они записаны ибо они в такой степени обладают всеми достоинствами эскиза, беглого наброска, сделанного в момент того «первого прекрасного беззаботного восторга», который вероятнее всего теряется в других, заранее обдумываемых, формах искусства.

Обходят другой камень с отпечатком ступни Учителя и отпечатком копыт и звериных лап. Под щебетанье птиц и блеяние стад, под веселое журчанье арыков мы вышли из Санджу. Гора высится конусом между двух крыльев белого хребта. Спор идет до полуночи. Мимо проезжает человек с соколом на руке. Широкое окно, низкая широкая дверь с большим кольцом запора.

Гремит и мчится под ним горная река, неся ледяной поток с Канченджанги. Но на самом краю пропасти як весь сжался и крепко уперся своими короткими, крепкими ногами. Но пещеры внушительны. Достаточно лишь взглянуть на него, чтобы увидеть — или, если угодно, представить себе — воплощенного мудреца Востока. Вот под зеленым навесом сидят ламы из Тибета. Из браминов твоих мы выберем самого лучшего, который понял мудрость Вед.

Конечно, в Снегурочке – в чикагской постановке. Каждая тибетская усадьба странно напоминает схему феодального замка. Вчера пришел китаец наниматься в слуги. За стеною квадрат внешнего двора – здесь ржут кони и горят огни. Подъезжаем и видим белую кошму, на ней лежат две дыни, два граната. Учитель проходил мимо уединения Миларепы.

Привет Востока. Много хуже кашмирские яхтаны. И ладакцы и монголы ждут борцов и строителей жизни. Дракон и ладья были обыкновенны, но лучше всего был танец на ходулях.

Одно лишь обстоятельство несомненно – вы стоите на месте древнего строения. Понятие о срочности работы погибло. Вдали мелькнул силуэт светло-серого Куэнь-Луня. Прошли какие-то старые стены, превратившиеся в груды булыжника.

Перешли границу Китая. Но молодец забывал просьбу матери. Много пророчеств везде закопано. А еще дальше – великий Алтай, куда доходил Благословенный Будда. Опять груды камней.

Наконец, приезжает из Лхасы кунг – кушо из Доринга, чтобы поклониться дому далай-ламы. Ночью луна скоро взошла и лама благополучно перебрался через гребень перевала. Такого короткого перехода еще не бывало. По рукам местных жителей ходят пророчества и новые указы. Но они молчат. Многие страницы удивительного общения между Рерихами и Великими Учителями Востока долгое время оставались неизвестными широкой читательской аудитории.

Длинные вереницы седобородых ахунов и закрытых женских фигур встречаются на пути. Вот и двенадцать апостолов – причудливые островки. Говорили, что даотай сам человека убил.

Неисследованная, малопроникаемая страна скал и цветов. Где же столько черепов белеет под солнцем. Кому – леопардову.

Такая же лицемерная неустойчивость и наглая изменчивость решений. И Дягилев и Больм могли бы позаимствовать для своих композиций. И слуги в красном с бумажными фонарями были неплохи. (Говорим о буддийском движении. ) Очень чинный старик.

Акбар знал, как будет расхищено достояние, данное им народу. Деяния Учителя Падма Самбхавы. Нас выходят встречать. Только бы постучаться в двери этой красоты без угроз, без оружия, без грабежа. По стенам висят много очень тонких колоритных знамен. Мирность природы заставляет забыть высоту.

Этот Камень сопровождал Рерихов в их Трансгималайской экспедиции. Каждая часть года проводилась в особой части дворца. Постепенно обнаруживаются повреждения багажа: то замок сбит, то промочен яхтан при падении лошади в реку. Помню, как бедствовал один молодой доктор, по службе посланный в Ургу, в Монголию. Это бывший король Ладака, завоеванного кашмирцами. Следует проверить, были ли кони уже на высотах. Просим его принести ее.

По всем тропинкам вьются караваны богомольцев. Каждый из них делается на расстоянии десяти ли. Из-за воды должны остановиться в Селяке в час дня. Вот учитель низводит дождь вот спасает утопающего пленяет мелких злобных духов безоружно покоряет зверей и магическим кинжалом поражает тигра, предварительно накрыв ему голову священным треугольником.

Передаваемые случаи «смертного глаза» составляют замечательное и совсем не изучаемое задание для психиатров и криминалистов. Между валунами протискиваемся у скал. Все потеряло свою жизненность.

Много здесь белых коней. Но тибетская тайна велика. То фуриозо града и землетрясения. Другие: Уж такая порода.

Таким путем отделится пустое любопытство от истинного стремления. – Не сказал. (Спрашивается, зачем сочиненная. Русско-Азиатский банк тоже предлагает три комнаты в Кашгаре.

Все белое царство сияет невыносимым блеском. Значит, надзор за нами еще усилен. Подъезжая, уже чуете атмосферу мрачности и подавленности.

Тан Ке-чана мы должны были покинуть в Гуме, он совсем обессилел. Горы ушли в седую серою мглу. Даже жарко. И само действо и пестрая толпа, уходящая в лиловую эмаль ночи и взрывы пламенных искр. Он просит не стоять в шатрах, а переночевать в его доме. Как цепко идут яки еще раз поражаемся им. За ним Китай – опять старая вотчина Будды.

Сознание новых приближений зовет обернуться к Востоку. Местное влияние вытеснило всякое представление об Америке. 28 января. Здесь снега больше. Странно, что и Пржевальский имел неприятности именно в Хотане. Из уст брамина это признание значительно. Наш охотник проводник смеется: Хеми – имя большое, а монастырь маленький. Сегодня бек поехал сопровождать Юрия даже на верховую поездку. Шишкин объясняет столь крутой поворот в судьбе художника предельно "логично".

«Гималаи. Или, по мнению Кураева, "нагружать" терафим, т. е. наслаивать на него определенное энергоинформационное содержание и "поклоняться идолу" – это одно и то же. Приятно видеть богатое собрание знамен писаны знамена в Ладаке. Кому – халат.

Депсангу лучше именоваться Улан Корум, то есть красный трон. Весь путь усеян следами крови. У дороги сидят серенькие хохлатые жаворонки. И встретились и простились с Шин Ло очень сердечно.

Это половецкие пляски. В безысходности кормилица подменяет царевича своим ребенком. Год событий. Через Кульджу от 5 ноября и через Ташкент от 1 декабря.

Все это так. Перед воротами сада сомкнулся тесный круг и пошел пляс. Придется применить строгие меры. Пришли мафы для ламы и Цай Хань-чена. Наша собственная планета была бы очень гористая.

Угол крыши занят парадной расписной горницей, как бы башней. 17 января. Кто хотел бы писать бегство в Египет. Взрослые голоса мешались со звонкими молодыми голосенками. Стенопись там очень величественна.

Некоторые склоны буквально горят в пламени заходящего светила. Уж за полдня езды от дома он вспомнил, но где же найти в пустыне священные предметы. Астрологически он установил ряд важных событий будущего.

Неужели общинный облик Иссы и защита женщины им не нравится. Это повело к восстанию Тибета. Маленькие мечети для намазов. Все толпится. Но, конечно историю мира всегда творило меньшинство.

Путь длинный. Знаем великий Аум, ведущий к несказанным Высотам. Наконец узнали преемственность очевидцев. Но животных поразительно мало. Конечно, места изменились: разрушения и созидания сменяли друг друга.

Конечно, хотят слышать об обычаях новых русских. Видели также на Сассере кем-то оставленные грузы. Чудный, предвесенний, студеный воздух. Диких зверей нет здесь и никто из путников не нарушит эту своеобразную этику караванов. Представитель японских газет был спрошен: Применяются ли в Японии телесные наказания для детей. Весною в Ладаке бывает праздник Гессера с пеньем и стрельбою из лука. Это – скорая почта.

Прекрасны краски. Над нами стоял запорошенный снегом Кардонг. Иначе материя опять не выльется в песне труда немолчного. Содержание их духовное. Брови в палец толщиной – в одну линию. Восьмого сентября – письма из Америки.

Ничто не забыто. В спальне – по стенам все символы Чинтамани, камня сокровища мира. На гору Уч-Сюре восходят по белому хадаку. Наши верные ладакцы собирались идти с нами в самые далекие края. Всякое препятствие должно быть рождением возможности. Давид-Ниль привезла из Тибета несколько новых вариантов рукописей о Шамбале.

И при этом полузакрытые глаза чуть поблескивают. Сун два раза упал с лошади. Талисманы. Я и китаец на конях из Хотана.

Приношения фруктов и жареных баранов. Опять жестко каменистый путь. На базаре в Гуме женщины откинули фаты с лица, чтобы лучше нас рассмотреть. Около дворца в отдельном храме помещается гигантское изображение Майтрейи.

Кали или Гуаньинь – кто знает, сколько им веков. Верно, где-то был сильный буран. Торопимся к Каракоруму. Пустыня вся побелела. Очень замечательно.

Как прекрасно, что Юрий знает все нужные тибетские наречия. Положительно, снег дает почве какое-то благоухание. Есть особое значение в том, что ламы так тщательно скрывают ее. Пешком он прошел из Венгрии в Тибет и оставался много лет в неизвестных монастырях. Много дыхания надо набрать, чтобы одолеть вековую гору. Сколько таких свидетельств сохраняет Восток. Не успели раскинуть палатки, как они идут к нам – это два шведских миссионера.

Другой – Гуру Камбала, отдавший голову свою как символ преданности и служения. Много убийств. На три летних месяца ламы уходят для сосредоточения на запад. Кричит: Пора обедать, Нож, Чашка, Вода горячая.

Помимо Эвереста пятнадцать вершин гималайской цепи превосходят Монблан. Солдаты шумно стегают непрошеных зрителей. Гомон и шум. Вот проехали кузницу. Скучная необходимость иметь много слуг. Тонкость жемчужных тонов, до сих пор не виданная.

Первые сведения неутешительны. С северной стороны каждого бархана притаилось такое светлое, благоуханной пятно. Настоятеля монастыря мы не видали.

Оказывается, Хулизу значит Рерих и Лолючу тоже значит Рерих. В этой росписи в ясных символах изображены странствования таши-ламы в некоторых странах. Очень хороши Агфа. А коса у него отличная, черная, до колен. И нараспев, указывая палочкой, говорят целый эпос. На узорчатых ярких кошмах очень картинно разложены горки дынь, арбузов, груш, яиц, жареных кур и посреди – запеченная половина барана.

2 февраля. В Хотане они скоро как-то приуныли. Сам перевал широк, но не труден.

Поставим стрелу на север – там должны быть основания горы Меру. Вызывания и колдовство. У гегена – кровотечение, он упал с лошади. Идет погрязание в слизи луж базара и взаимное удушение.

Грозны покрывала твои, раздутые вихрем. Почему-то убийца поторопился прикончить арестованного без суда генерал-губернатора. Говорил, что особенно труден Кардонг и Сассер. Древность этого символа уже неисчислима.

На картине Будда Победитель из меча Благословенного брызжет огонь справедливости. Совсем из других времен доходят те же подробности. Читаем Владимирцова – жизнеописание Чингисхана. Всюду какие-то корыстные причины. И так в уголке белой галереи расцвечивается замысловатый образ. Огромная, в два этажа фигура Будды. Глаз так привык к бестонности, что, не захватывая цвета, скользит, как в пустоте.

Художник жил горным миром и черпал в нём невиданное богатство мотивов. Положительно, кошмы и набойки – лучшее из местных производств. Оно изглажено временем. Ровный, легкий путь вдруг обрезался мощным зубчатым спуском.

Поучительно будет посмотреть, какова в Урумчи центральная власть всей провинции Синьцзян. Не тронуты. Приносят дыни, арбузы, персики, получаемые из Санджу-Базара или из Гума-Базара. 4 февраля. При новом строительстве важно то, что еще сейчас вращается в жизни.

Прощайте, горы. В восемь часов в темноте при мутной луне вошли в Пиалму. И свет луны и тишина ночи опять наполнились человеческим ядом. Дать возможность своему духу почувствовать эту прекрасную лёгкость бытия.

На перекладине весит палка с какими-то магическими кружками и метками. Ведь это не люди. Приготовляет ткань для писания, покрывает ее левкасом (мел на клею) и выглаживает раковиной. Стало еще холоднее. Даже зная тридцать путей, все-таки не знаете тридцать первого.

Геген упал с яка, но по счастью, лишь зашиб ногу. Говорим, кто куда ушел. Он хороший спутник высот и ледников, но в дому трудно вмещаем. Полная луна и молчание студеной, чистой, неопоганенной природы.

Значит, обычная так называемая усталость побеждается чем-то иным, более сильным. Точно последняя скачка валькирий. Только что прочли в Стетсмен, что низшие касты Индии начинают охотно принимать буддизм. Не будет ли лучше. Нужна искра сильной молнии.

На перевал лама пойдет ночью, для него справляют фонарь и топор. Такого еще не бывало в день чуда Ташидинга. Но, конечно, мы имеем здесь остатки исчезающего буддизма. С трудом удается достать растения, которыми питаются мускусные бараны. Неужели Вы можете отрицать, что среди нападавших в Тангмарге был слуга Ваш. На высоких, очищенных ветрами местах бывали знаки больших общений. Очень полезен тибетский чай.

Прялка Бругумы 5. Старик опять негодует. С нами книги изданные о моих картинах. Им было предложено охранительное Знамя Мира – Красный Крест Культуры, как называл его Рерих, на котором изображены круг, символизирующий вечность и внутри него три шара (символ трех времен: прошедшего, настоящего и будущего и символ трех стихий – земли, воды и воздуха, а также символ единства науки искусства и философии). Чермное море умеет быть беспощадным вместе с аравийским песчаным ураганом.

В комнате избранной как столовая, на стенах писаны вазы с разноцветными растениями. А на лик и благие руки кладется чистое золото. Но мы знаем благовония твои. А они говорят: Ничего сокрытого не осталось.

Уже не в тайных пещерах, но в солнечном свете – почитание и ожидание Майтрейи-Будды. Оказывается, в нем большой новый алтарь Майтрейи. За ними фиолетовые и бархатно-коричневые скалы. Ириней, во втором веке, знает его, а где же оно теперь. В Чолаке вся вода пересохла. У Омар-хана пала лошадь. 2 января Пришел купец, справляется о возможностях торговых сношений с Америкой.

Мир движется ощупью во тьме себялюбия и пошлости. А там вниз – к пустыням. Все его магические силы изображены в действии. Всякое вино на высотах очень вредно. Но теперь всюду пробелки тонкого снега.

День закончился опять танцами. К началу ноября они уже были задержаны на Санджу, где путь стал непроходим. Нужно видеть и обратную сторону буддизма – поезжайте в Хеми. Пусть не обижают нас, мусульман.

Нет ничего. Обсерватории в Джайпуре и в Дели покоряют свей фантастической убедительностью. С двух сторон пытались поработить Тибет пытались сделать из сильной страны механический заградительный барьер пытались нарушить внутреннее сознание страны. Исса беседовал здесь с народом по пути из Тибета. Ведь брамины мяса не кушают, за исключением мяса жертвенных животных. Но пески по-прежнему утомительны. Он устраивал шествие с подарками, когда мы приехали в Хотан. Лица на базаре попадаются неплохие, но забитые и лишенные всякого выражения.

Сейчас принесли новое достоверное базарное сообщение. Иногда только взять остается. Стало жарко. Омар-хан потерял еще двух коней. Сколько таких искр сверкают, но часто глаза полны лени. Любопытство – неуместно.

Глетчеры и снеговые пики – красивейшее место. На рифах торчат остовы разбитых судов. Гума-Базар. И уединение.

Но какие же тут сношения, если Хотан так враждебно встречает именно приезжих из Америки. Четко запомнились некоторые вещи из находок Козлова в Хара-Хото, в Монголии. Но было ясно, что судьба соотечественников абсолютно не интересует преступную власть. В Дарджилинге недавно был любопытный случай. Я рисовал.

Белый шарф украшает его. Дальше, там, на склонах гор, Карашар – древнее место. А Москва в 1926. Постоянно приходят ламы. Приходит монгольский лама и с ним новая волна вестей.

Попробуйте обыскать бесчисленные морщины и впадины всех скал. Даже самый незаметный и тот прибавляет себе титул – ахун. Каракорум. Не развалины, но живая и работающая община. Не случайно Юрий Гагарин в первом полёте сравнил краски космоса с полотнами Рериха. Учителя Шамбалы стали духовными наставниками Н. К. Рериха и всех членов его семьи.

Они радуют своей хрустальной чистотой, но за поворотом, возможно, лежит в воде павшая лошадь или верблюд с окровавленной мордой. Опять мазар с голубями. Нет более гирлянд звучного пения ладакцев. И к чему только навязывают этих беков и солдат. Спрашиваем, отчего здесь так грязно, хуже чем в Гуме.

Называли Сикким страною молний. Наш китаец совсем осунулся и молит более ни о чем не говорить ибо могут убить нас. Помазали молоком лбы коней и путников, чтобы придать им мощь яков, так нужную на крутых подъемах и на скользких ребрах ледников. Кто этот человек с длинной черной косою, с бирюзовой серьгой в ухе, в белом кафтане. Происходит чудо наполнения чаши. И некому было ежедневно менять свои же решения. Здесь он строил храм единого знания. В каждой ступе положены какие-нибудь значительные предметы.

Сборы. Эти не переведены. Мудрец забыл предложить этим уличным приходящим хоть руки вымыть для опыта. За воротами монастыря встречают нас ламы в пурпурных одеждах.

Духовность Монголии и теперь считается высокой. Едят отдельно. Все краски исчезли и одна только Каракаш мчалась все такая же изумрудная. Консул и его сотрудники, в простых костюмах, сами подавали блюда, меняли тарелки. По течению Каракаша добывались известные сорта нефрита, составившего былую славу Хотана. Последнее бегство таши-ламы носило героический характер. Но теперь всякие соображения о глупых чиновниках от нас далеки.

Эти этюды создавались с натуры и писались достаточно быстро, практически в один прием. Проехали два базара. Во все времена происходило притяжение к Гималаям. Видели его изображение в типе русского схимника. При слушании ламы часто закрывают голову тканью.

Надо подняться на следующий этаж, чтобы достичь Лика – как бы высшего мира. В Бурхан-Булате будет храм Шамбалы. Да, да, положительно весна. Только без переводчика люди здесь будут говорить о духовных вещах. Стоят часовые в черных тюрбанах. Приезжала леди Литтон смотреть картины.

Можно ли перегрузить четырехфутовое тело непомерной тягостью камня. Говор, пение, две ночи хождения вокруг ступы. Иногда кажется, что глаза пропали, засорились. Много легенд уже сплелось вокруг этих останков древнего тибетского ученого. Его черная шапка была видна за несколько миль. Особенности пятого Будды: Север благословение бесстрашия Акочир или Акдордже (перекрещенное Дордже) звук А Тара Вишвапани (многорукий – вседающий) Майтрейя. «Рассказ» присутствует, но конечное неизгладимое впечатление — впечатление красоты и так и должно быть ибо в иерархии ремесел и талантов творящий художник — ближе всех к трону Бога.

Современники удивлялись, как иногда Сен-Жермен странно закутывался. Неужели сойти с гор. За три года до отъезда таши-лама велел расписать стены его внутренних помещений. Во время ухода этого сильного духа радуга играла над основанным им монастырем. На рифах торчат остовы разбитых судов. Мусульмане особенно интересуются этой рукописью.

Торчат полуразвалившиеся башни – потаи. Гремят бубенцы и на майдан въезжает китайский чиновник. Но для большинства людей термин «эзотерический» либо лишен смысла, либо ненавистен что же я понимаю под ним.

Палатки пытаются взвиться. По правую руку – Будда. В Хотане таких не видали. И опять перед нами стена на Тибет. Часто языки, преподаваемые в университетах, не помогают на местах. Лучше старинная работа, но и новые картины бывают отличны.

Интересны рассказы об атаках конницы камской и голокской. Непонятно, до какой степени часто исчезают все признаки пути. Эта стихийная предприимчивость будет там оценена.

Ни въехать, ни выехать. Столько он видел, столько он знает и так определенно разбирается в людях. На скале – гигантская тень Омар-хана. Небо современного человека разбилось в циклопической борьбе за богатство и деспотизм. Толкуем с ламой про бывший с нами случай около Дарджилинга. Хуже работа дардистанцев и кашмирцев.

В священное утро на горах засветились вереницы огоньков: другая тайна. – Кто такой. Показались кипы тополей и абрикосовых деревьев, а за ними раскинулось царство песков. В особом помещении хранятся маски хранителей.

Хотелось иметь старого тибетского Будду, но это уже трудно теперь. Они строятся на необычайно яркой цветовой гамме. Пришлось шесть часов пробыть с поднятым револьвером. Все шахи, султаны, баи. Другое безобразное зрелище. Вы, строители нового Китая, уберите скорее зубров.

Откуда это изобретение. Зубчатый бесконечный хребет священного ящера. Жаркое солнце зашло и к вечеру поднялся пронзительный ветер и холод. Остановились в 10 милях от оазиса Санджу. После узнали, что в портшезе лам не носят.

Даже китайские солдаты эскорта говорят, что с радостью пошли бы дальше с нами. Недалеко от места Будды имеются древнейшие могилы. 7 февраля. Низкий храм с расписными колоннами и балясинами.

За сорок миль видны монастыри. Снегов в направлении пустыни более не видно. Рерих старался воплотить различные состояния и «настроения» Гималаев, подчеркнуть их многоликость и своеобразие. Опять о манускрипте об Иссе в Хемисе.

Лишь недавно непроходимые тропы обратились в крутые пешеходные тропинки.

Формула посвящения буддиста: Прибегаю к Будде, прибегаю к учению, прибегаю к общине. Когда луна была возвращена миру, вокруг главной ступы пошли танцы. В большом монастыре Д. настоятель – калмык. Нет более субурганов и курганов бесстрашия. Сардар называется начальник каравана. Расскажут о немцах и других иноземных человеках, отправленных суровым художником в ад на Страшном суде, скажут о трактовке перспективы, о происхождении форм орнамента, о многом будут говорить, но ничего о красоте живописной, о том, чем живо все остальное, чем иконопись будет важна для недалекого будущего, для лучших «открытий» искусства.

Это сочетание не было отмечено и объяснено. Совсем иначе подходите вы к тем же картинам на месте. Не случайно Иов перечисляет именно их как акт высшего достижения. Людские препирательства передавались животным. После ледников идем арктическими кряжами.

Сейчас идем. На детях уже видны лишаи, чего в горах не было.

И причины – все те же касты. Сознание человеческое часто – как хвост собачий. Оказывается, лама отлично говорит по-русски. И потому, не пытаясь пояснять, объяснять или подтверждать это, я просто скажу, что имеется вполне обоснованная точка зрения, с которой Рерих может рассматриваться как посланник тех сил, которые руководят человечеством — в том же смысле, как садовники, смотрящие за садом что он совершает путешествия в необитаемые и запретные земли для выполнения миссии, цель которой будет проявляться все больше и больше.

Кому – хадак (шарф) или с рисунками или белый. На рифах торчат остовы разбитых судов. Затуманилось. Завтра кончаются мрачные владения хотанского даотая. вспомнила, что на днях было тридцатипятилетие моей художественной работы. Наконец, привели в подарок киргизскую собаку.

Но свободен дух Тибета и эта срединная страна хранит потенциал своего достоинства. К вечеру – ветер и снег. Солдаты и офицер в капоре похожи на все что угодно, но не на воинов. Осень не ждет.

Прошли самую высокую дорогу мира – 18 600 футов (5670 м). Чаша проступков перевешивает и злодея тут же ввергают в кипящей котел. Нет в ламе ни чуточки ханжества и для защиты основ он готов и оружие взять. В Ташилунпо (монастырь таши-ламы) три года назад поставлено гигантское изображение Майтрейи – носителя нового века мировой Общины.

И всю цепь Гималаев перед нами. Вспомним и теплый платок Блаватской. И трудно себя уверить, что эти люди не говорят по-русски. После ветра и тумана сияет яркое утро.

И много ли вас. Он заставил везти даотаю хлопушки в день окончания его нового дома. Начинается пурга. Многие неиспытанные кони погибают немедленно. Месяц тому назад пришла наниматься женская прислуга. Даже к ханским ставкам приглашались лучшие художники.

Как бы ни было теперь затемнено его учение, но жизненность его изображена достаточно. Наконец, вся сермяжная ватага ладакцев пришла, улыбалась, топталась, теснилась, повторяла, какие мы добрые юм-кушо (госпожа), яб-кушо (большой господин) и наконец слезно просили отпустить их. Уверенно наносит черты и отличия наступающих и признаки уходящих.

Мы знаем из переписки с Шибаевым (секретарь Н. К Рериха. Так назвал высший пик хребта (Патос фонетически, по-местному Ак-Таг) Махатма Ак-Дордже, проходя здесь из Тибета. Трудно поверить скрытому сверканию. А у нас пространный паспорт на имя Лолучи, что значит Рерих. Конечно, хлопоты простираются иногда и дальше.

Поверите ли вы. Около Гума стоит высокая скала. Шепнет: Не говорите этому человеку – все разболтает или: А теперь я лучше уйду. Вы много играете в гольф, но не играйте человеческой совестью.

Потому знайте четко, что хотите. С гордостью показывает ворота-чортен с яркой росписью на стене. При входе – изображения хранителей четырех стран света. После холмов опять сказки леса. Вся современная эволюция была завещана Буддою – этим львом бесстрашия и подвига. Впечатление лучшее, нежели в Хотане.

Порочить так называемые апокрифы всякий умеет для порочения много ума не надо. Кругом – глубокое молчание, целый амфитеатр снеговых вершин. По малым признакам скажите ли, где захоронено самое главное. Пришел сам старый король-лама.

Техника темперы по влажному картону требовала именно такого темпа работы. Они вышли на дорогу с освященным молоком яков. Молочно-белые тучи густыми волокнами лезут из-за Сассера. Лишь бы снимки удались. Обернетесь и покажется пройденное – непроходимым.

От него несутся брызги алого пламени и впереди летят красные птицы. Весь откос заполнился черными зигзагами конских силуэтов. Путь весь сложен из гигантских валунов. На руках у нее ребенок в светло-сером покрывале. Кто может разобраться в этой дьявольской бессмыслице. Только к 9 вечера при луне дошли до стоянки. Она ехала сюда с таким открытым сердцем.

Во время полевых работ – на головах венки из ячменя и цветов. Подъем почти не заметен и не страшно видеть многочисленные скелеты и остовы. Неспокойствие природы отражается на животных. Худай Берди-бай привез дастархан в виде жареного барана и пирожков. Ночуем у мощного глетчера среди бесчисленных валунов. Всходы тропинок переплели крутые подъемы.

И произошли от него чудеса и многие священные предметы. Недалеко группа из Непала бьет в такт ладонями и припевает. Конечно истинное намерение сразу не сказывается. Делаем нужную уступку и попадаем в полосу первого снега.

Вечер кончается неожиданной встречей с мусульманином. Неудача следовала за неудачей. Важно лишь знать содержание этого документа. Завтра надо вставать со звездами. Говорят о великом иностранце идущем из Тибета на ста конях. Тюрки сегодня работали лучше, за что и получили барана.

Горные пути сложны. Разнообразный земной мир. Китайская книга Вей Цзян-ду ши описывает Поталу: Горные дворцы сияют в пурпурном блеске. Вот по неразумию они убивают животных и пьют вино и едят мясо и живут грязно.

Бесконечно богато возносятся вершины ослепляющие, труднодоступные. Метод буддийского учения напоминает метод каббалы. Ламы, бывшие при нас в монастыре, не понравились нам. Вуда и его подчиненных было высоко недостойным и это нужно сказать. Пришли базарные сведения об обеде, устроенном консулом Советских республик в Кашгаре.

Вечер закончился китайскими танцами. Нас везут за город и в спокойном саду мы находим белый дом со службами, с красными коврами и, главное, с лхасской речью самого аксакала. Он требовал труд и усиленную работу.

Да, это те самые башни. В сентябре река доходит до плеч и для людей и коней опасна. Опять на полу цветные кошмы, даже стол и кресла с кожаными сиденьями.

Как легко привести в порядок звучную стенопись. Все не то. Соглашаются, что обычаи хороши, что все древние учения заповедали эти обычаи. Три китайца советуют ехать по русским дорогам.

Лошадь вполне легко несет два сундука. Мафа (повозка) от Хотана до Кашгара стоит 25 сар.

Приходящий человек как бы не мог охватить сразу все величие символа. Чем дальше к Тибету – тем говорливее люди. Рисунки набоек те же, как в России XVII века или раньше. Но «Алтай — Гималаи», хотя и написанные на коне и в шатре, настолько же глубже и значительнее обычного путевого дневника, насколько его картины Гималаев больше, нежели буквальная фиксация одного из самых величественных земных ландшафтов.

Храм посвящен Дуккар – светлой Матери Мира. Особо трогательно служение тысячи огней под вечер. Такие документы, как манускрипты о Христе и книга о Шамбале, лежат в самом темном месте. Вот замечательный ларчик. По результатам судя, все это было зря. На ветках почки.

Сабза, конь Юрия, страшно скользит по зеленоватому льду. Имеются сборники символических притч имеется трактат о переселении душ. Своим спокойным выражением это искусство отвечает тайне колыбели человечества. Входя во храм идете по левую руку до стены алтаря. Иначе вместо Будды увидите собаку.

Странно, что сильные, приятные голоса слышали лишь у ладакцев. Сто монастырей Сиккима наверное, гораздо больше. По дружбе даже разбили палатки на пыльном дворе форта. Обсуждается на базарах и шепчется сочувственно и восторженно рассказывается. Потом пришла вся экспедиция с Эвереста.

Приходится оттирать снегом. Такие обычаи лам ценны. Долго грузились на яков. И сделалось чудо. По правую руку ее – Майтрейя Грядущий. Будда – небо, Падма Самбхава – земля. 29 января.

За ними скрываются жена и змий. И еще подробность, связующая Восток и Запад. Вот сделаем испытание.

В тридцатых годах прошлого века Чома де Кереш скончался. Не только о мечах татарских надо вспоминать, представляя жизнь Средней Азии. Люди думают, что здесь зарыто сто ящиков запасов экспедиции. Нас много, а он хотел, чтобы всем хорошо жить было. Женщины им переворачивают длинные страницы молитвенников. В серебряном тумане потонули снеговые горы.

Подходы ко многим пещерам совсем выветрились. Расспрашиваем о древностях. Пол покрыт яркендскими цветными кошмами.

Большое влияние Ташилунпо. Действительно, справедливы ли многие нападки на Японию. Будда был противником тюрем.

А по учению Будды невежественность объявлена величайшим преступлением. Разговор переходит на детские темы: в Гуме летом очень жарко, жарче, чем в Ганьсу. Бородач наивно спрашивает: А ведь, кажется, это Аллах. Наподобие пещер Дуньхуана. А разве Учение позволяет все это.

Вспоминаю мои давние статьи о Японии. Глядя на эти песчаные своды, невозможно представить себя на высоте 18 000 футов (5 500 м). Они стоят как знамена народных решений. Хотелось оставить с нами этого прохожего друга. К вечеру поднялся шамаль – северо-восточный вихрь. Говорят о замечательном монастыре Мо-ру, об особой учености лам монастыря. Так и сделаем.

Носороги, тигры, собаки или какие-то остовы на тронах – все работа давно убежавшей воды. Дни заняты водворением в ладакском дворце. Вообще с языками трудно. Китайский чиновник говорит о проходе Рузвельтов, повернувших на Яркенд говорит о развалинах императорского дворца в 12 днях от Хотана, откуда и до сих пор добывают древности. Доходит до абсурда. Взрывно- кудрявятся золотые языки стихийного пламени.

Тут же странники из Бутана молятся под красным навесом. Днем и снег и ветер опять начнут надоедать. Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно придумать. Что, конечно же, должно было повергнуть в ужас регулярную армию всей страны. Ущелье постепенно сужалось.

После недолгого пребывания в Америке Рерих покинул размеренную и обеспеченную жизнь городов и, не устрашенный суровостью, опасностями и трудностями такого поиска, отправился в Азию, «неся с собой блеск славы», так сказать, в виде полотен изображающих Большой каньон, местность Санта-Фе, Тихий океан, Индию и Дальний Восток. Скажем ему: Не забудьте, амбань, что именно статуя Свободы открывает путь в сердце Америки. На нижней террасе лает черный пес Тумбал и белый Амдонг. Горы полны переливчатого эха, лай и ржанье бесконечно гремят по ущельям, как горные трубы. Покупают науку с негодной совестью, являют доброжелательство из любви к утилитарности. Даже осенью пальцы на руках и ногах очень легко стынут. Опять пустыня.

Мы ожидаем великого Аватара. В Париже с семьей Рерихов произошло одно из самых необычных явлений, связанных с предстоящей духовно-просветительской миссией, возложенной на них Учителями Шамбалы. Юрты, крытые кошмами или каменные квадраты, прислоненные к скалам. Пророк говорил, что Дамаск будет разрушен перед новым веком.

Убили его секретаря. Здесь заповедана Мировая Община. Судя по откликам в Хотане, впечатление получилось громадное, незабываемое. И опять нежданный друг несет новую пряжу радости. Сегодня старик китаец жалуется на слух, распускаемый амбанем, что он делал гнусные предложения прачке. Ранние молитвы мешаются с ударами копыт коней и мулов.

Большой субурган и монастырь в Ринченпонге. Целый священный хоровод избранных образов. Среди глетчеров на момент вспыхивает солнце. Так и бывает чудесно и просто. Названо еще несколько золотоносных рек.

Если уже китаец мечтает о консульских солдатах, то можно представить настроение его. Откуда же появилась "утка" о сотрудничестве Рериха с советской разведкой. Из тьмы родятся болезни, пороки, ложь, предательство и невежество. После всяких любезностей расстаемся.

Пятнадцать лет назад умер замечательный лама, пришедший из Монголии. И как легок он на передвижение. Все это мы и без того знаем. Не только снеговой хребет, но все предгорные ступени проваливаются в густую мглу.

Можно представить, каково здесь зимою. Огненный палец вулкана Стромболи недаром грозил и предупреждал ночью. Вот и Синай показался в жемчужной дымке. Уже семнадцать лет наблюдаем явления спешащей эволюции.

И сроки событий для них не любопытная странность, но связаны с построением будущего. Все остатки строительства Акбара имеют налет какой-то грусти. Следует стереотипный ответ: Амбань скверный (выговаривают здесь не амбань, а амбал). У них, у буддистов, нет никаких запретов. Только невежественность не понимает двадцатипятивековую организацию.

Начались опять становища горных киргизов. Яркие краски картин сливаются с самоцветами природы. Часто непонятная церемонность – просто краткий изысканный шифр жестов и отношений. Сколько необъяснимых явлений. Вереница каравана не нарушает безмолвия самой высокой дороги мира. В одном из его домов имеются такие развалины, полные обломков статуй и остатков поврежденных книг. Пришлось спешиться и, скользя по резким зигзагам, круто спускаться.

И тишину. И в темных углах навалены предметы служения, точно награбленная добыча.

До самого Кардонга подъем легкий. Что делается на монгольской границе. Перед раздачей целебной воды вокруг ступ идет священный ход. Все так многообразно и щедро и обширно. Эта археологическая находка любопытна для тех, кот отрицает историчность Иисуса-Общинника.

Впрочем, по утверждениям журналиста, антиправительственное восстание, организованное экспедицией, должны были поддержать и отряды Красной Армии, ожидающие сигнала где-то на границах. Иначе и назвать нельзя. В числе сторонников победы СССР оказалась истинная русская интеллигенция, в том числе и представители аристократии (одним из которых был князь Феликс Юсупов). И музыканты в желтых высоких шапках выступают, как берендеи в Снегурочке. Небесная птица на горе Уч-Сюре победила дракона.

Замок Гессер-хана – высокая скала, белое пятно является знаком двери. Почувствовалось что-то подосланное, грязное. Также имеется отличное изображение Дуккар. За стеною гор идут события. В Спитуге изображение Майтрейи и знание пророчеств.

Никто не был убит ладакцем-буддистом. Но часто обратное воздействие менее сильно. Кончают грузить яков. Урус карош. Дикме наездники не нуждаются в уздах. Вместо индусского владетеля движется кавалькада итальянских синьоров. Теперь этому монгольскому князю уже более двадцати лет. Есть книга одного таши-ламы о посещении им священной Шамбалы.

Остановились в прекрасной долине по течению реки Шайок. 12 января. Спешим найти его. На кряже перевала маленькая пирамида камней.

Ведь кончилась пустыня. Часто лама вам скажет: У меня записаны пророчества, но с собою их не ношу. При переправе утонул баран. Марко Поло осуждает нравы Хотана. Потом дракон и ездоки на бумажных конях. Именно здесь жил далай-лама во время своего долгого бегства из Лхасы. Изображение Майтрейи – на двух этажах.

Также просится какой-то армянин, мажордом бывшего амбаня – все просятся. Если бы возле тенистой горы стоял человек, он наверняка подумал бы, что наступила ночь. В красных монастырях Падма Самбхавы символистика более условно земная. Конечно, разбойников здесь нет, но вся эта рать побежит при виде первой организованной колонны. Никогда и нигде мы не слыхали такое дружное осуждение властей.

Разгневался и отказался. Опять попадаются бело-синие пятна снега. Терезою, когда оба блаженные собеседника, придя в восторг, поднимались к потолку комнаты. Увы, по жестокому запаху они напоминают вонючий Шринагар. Завтра стоим в Селяке вместо Чолака.

Издалека оглядел нас, остановился, слез и расстилает что-то белое. При солнце красиво едут женщины на ослах в ярко-зеленых и пунцовых чекменях. Ни рисовать, ни снимать. И со всем этим комплектом все-таки вы рискуете попасть в произвол опасных самодуров. Понятно, почему рукопись сохранилась именно в Хеми. Отказались.

Если такие люди жили в замолкших городах пустынь, то как далеки были эти места от дикости. Идем по Каракумским пескам, то есть по черным пескам. И на самом деле известная всему миру научная экспедиция Рерихов в Гималаи (целиком и полностью финансированная США, о чем в архивах имеются соответствующие документы. ) была вовсе не научной экспедицией, а военным походом. Где учение – там красота. Но грустно спуститься с гор. Снеговые горы с левой стороны стали и воздушнее и разнообразнее.

Но шаг не сартский, а китаец по пустыне один не ходит. Здесь мирные земледельческие, ничего ни о чем не знающие сарты забытый оазис. И смертоносно палящи неумолимые скалы твои, Индия. И все это земное богатство уходит в синюю мглу гористой дали. Миновали убогие мечети и кладбища и въехали в длинный базар Позгам.

Веселы. Кони понурились и повернулись задом к ветру. Покажет технику местного живописания.

Показались куропатки и зайцы. Где так невыносимы ветры после полуденного часа. С этой целью он при помощи друзей основал школу под названием Институт объединенных искусств (Master Institute of United Arts), в которой должны были преподаваться все изящные искусства, а годом позже он создал «Corona Mimdi» — Международный художественный центр. Вот сведения о монастыре около Кульджи. Красные, желтые, белые, лиловые кафтаны алые, зеленые, белые женские рукава.

Уровень истины – это то, что перед нами изображены великие Гималаи, мы узнаём эти горные очертания и нам знакомы эти великие линии и черты. Во многих монастырях воздвигаются и возобновляются изображения Майтрейи. Не погнулись на всех перевалах и не пропускают пыль. Стрела поет поражая, а пуля при вылете. – Кому семья мешает, кому нелюбимое занятие, кому бедность, кому нападки врагов.

Под ним – охранители и стада домашних животных как символы места. Рерих отвечает понятию идеалиста без противопоставления реализму. Конечно, суд милостив и три вестника радости ведут вознесенного в рай. Значит, почуяна искра волевого удара. Иногда казалось, что это остатки ступ или башен.

Спрашиваете, как мы обходимся без театров. Где же иначе так разительна смена жара и стужи. Очень красивы они на тепло-белой пелене песков. А число наречий маленьких племен тоже велико.

Гаруда – Гессер-хана 2. Может быть, это влияние какой-нибудь гряды гор – других причин не видно. Чай получается абсолютно безобразного вида и вкуса. Где же насыщенность желто-пламенных и ало-багровых красок.

"А где же те, ради которых вы приехали в Индию". Откуда. После Гума-Базара сразу плоская равнина. Конечно, учитель Дзон-Капа нам еще ближе.

Сиккимцы вспоминают свое исконное любимое занятие. Кто-то другой обманет доверчивость стройных животных. Зачернел вдалеке силуэт маленького человечка. При входе торчит мощный утес, как красная шапка. Позади – белые великаны и странно понимать, что мы спустились именно с них.

Акбар знал, как будет расхищено достояние, данное им народу. Юрий очень подавлен. Слышно, на перевале снега нет. Власти углубляют преступность свою. Пошли заметно в гору против течения горного ручья. И ответ был отрицательный, как и подобает великой стране.

Миновали старый каменный вал. Так рассказывается на базаре. Говорят, на вершине ее лежит знаменательное пророчество.

Недалеко одинокая могила с двумя хвостами на погнувшихся кольях. Надо знание, чтобы понять всю тонкость замысла подарков. Люди хотели простоять здесь хотя бы еще один день.

В этом он был настоящим мастером. Многие распростерлись ниц на земле. Теперь они жнут золотой ячмень.

Если организм в этот момент утомлен или воля слаба, то приказ исполняется. А для нас это именно то, что надо. Так Ке-чан изнемог и даже застрял на дороге.

Нельзя верить, что сегодня последний день января, – это весна. Из тьмы выдвигаются рога черно-невидимых яков. И сколько еще других реликвий погибает по пыльным углам. Е. И. Такое явное исказительство должно вымереть само: грубое насилие встретит и сильный отпор. Старик негодует: У самого амбаня винная лавка в Яркенде.

На Алтае гору Белуху называют Уч-Сюре. Сказочным узором залегли аравийские заливы — Кориа Мориа. Раз их не видно – значит их нет. Усмотрим вайшью и шудру, которые вознесли свое ремесло и труд для восхождения мира. С японцами у меня никогда не было столкновений.

Ведь все это очень поучительно. Картина «Гималаи» демонстрирует горы, полные величества и волшебства. Показались желтые и красные кустарники.

Около дороги лежит пушистая собачка, совсем как живая. Один – мир земли, полный здешних очарований. Был и ушел еще рано утром по дороге к границе. Потай можно пройти легко в сорок минут. Здесь медитируют ламы и путники.

Конечно и храмы и дома – все скучено вместе. Серое небо. Заколдованный мир. На верхнем склоне нам устроена почетная встреча от землевладельцев. Китайский отдел каравана развалился первым. Хороша стенопись в обоих Спитугах – крепкие тона и чутье пропорций. – Ну веди сюда. Молодые борцы, вас зовем.

Здесь он строил храм единого знания. С субъективной точки зрения, оголенная долина может символизировать состояние души после испытаний и очищений дорога — «узкий древний путь» к освобождению и совершенству мост — ту ступень этого пути, на которой совершается переход от низшего сознания к высшему распростертые фигуры — те «качества», которые должны быть высвобождены и «перевезены», охваченные благоговением перед чудом ощущаемого приближения «золотого существа», несущего избавление от рабства путем очищения внутреннего зрения. Амбань возмущается, как смели хотанцы не признать пекинский приказ. Но стихия песков тоже зовуща, а пустынные ночи и восходы тоже сверкающи. Подходим к его поместью.

Запылилась жизнь, запылились мозги. Уж если свернулся калачиком – как его ни выпрямляй, а он все скрутиться норовит. Он говорит: Я боялся, может ли сын ваш говорить об основах учения. Такие авторитеты, как Ориген, Иероним, Епифаний, говорят о существовании этого жизнеописания. Монголы говорят о скором приходе Меру. Двери с широкими резными наличниками, колонны с тяжелыми расписными капителями. Сперва была Индия, потом был Китай, потом Россия, а теперь будет Шамбала.

Только цвет Каракаш-Дарьи – такой сине-зеленый – напоминает о лучших сортах нефрита. Мотор должен был задержаться и лама улыбался и радостно кивал нам головою. Опять костры. Говорит она: Вот умру здесь перед тобой, если не принесешь и теперь мне.

Сколько незапамятных Божественных Знаков соединено с этой горной страной. Ведь Сандолинг является конечным пунктом буддизма перед пустыней и потому хотелось знать, какие знаки несет этот монастырь. Ищем дом. Мой конюх Гурбан оборачивается и грозит кулаком, зловеще твердя: Сассери, Сассери. Поравнялись. Сам старший лама возглавляет несение даров. Поверх глиняных стен торчат вереницы голов в мохнатых шапках.

Наш случай толкуется всячески на базаре. Положительно, мазары очень часто – старые буддийские чортены. Это уже именно та необозримость, по которой двигались великие орды.

Уходит король-лама и толпа в белых кафтанах почтительно склоняется перед ним. На последнем уступе встречают рожочники и трубы.

Столпилось четыре каравана. Конечно и молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: Страна небесных ступеней.

Старый мир подымается лишь для того, чтоб быть побежденным и снова раздавленным. Один переход через висячий бамбуковый мост не легок. Перед Новым годом уничтожают злых сущностей – заклинаниями, танцами.

Тайно и тщательно хранимые предания. Влево в желтый песчаниковой горе увидали пещеры в несколько этажей. Садится у порога и, закинув благообразную голову, поет молитвы. Многие остовы застыли в каком-то скачущем положении. Могущественен монастырь Спитуг.

Звезда Востока. Они повезли таин-ламе ковры из Хотана. Снег сразу прекратился за Каргалыком. Пишу в верхней палате имеющей выход на все крыши. Пришел срок выпустить его, а узник нейдет. Каракорум – Черный трон.

Цай Хань-чен отлично клеит бабочек. Сведения противоречивы. Он свободен от самовосхваления и потому признаны заслуги его. Очень круты тропы над самой кипенью реки. Искры обратного удара.

Таинственная починка пути встречалась нами и в других пограничных местах. Успокоится под их сводами в сиянии их фресок и стекол. Является китайский доктор для Цай Хань-чена. Видимо, снеговая полоса кончилась, но зато начались белые солончаки.

Прекрасные голоса у ладакцев. Из проявленных негативов очень многие и нужные оказались испорченными. Рано зажигаются звезды. Знаменитый «злой смертный глаз» Востока существует и люди покорно умирают в назначенный срок, если не сумеют противопоставить свою еще более тренированную волю.

Низкие дверки на высоких порогах и узкие окна без стекол. Ничего больше. Отзвучия крестовых походов, о которых мечтал даже Герри мет де Блес. Прошли мимо пруда, где, по преданию, впервые учил Исса.

Иногда бывают хороши звезды. Или: Велика священная книга, но я найду ей место у моего сердца. И приветливые люди, жители долины реки Нубры. Несуществующие материки уже сложили красоту Матери Мира – этой светоносной материи. Двадцатого февраля было полное затмение. Шли с семи часов по пологому взгорью Сугет- Давана.

Горы затянуты седою дымкою. В горах и нам никто не вредил и не строил препятствий. Несмотря на бедность, с ним пришло до десяти провожатых лам и родственников. Шесть часов шли мимо всяких торжественных песчаниковых формаций. Юрий едет на коне из Яркенда. Два мира выражены в Гималаях. Стрела, прилетевшая к Федору Тирону, шла с Востока.

Он написал их несколько сотен и ни одна из его работ не похожа на другую. Вот учитель обезвреживает змей вот он заклинает бурный поток и посылает дождь. По другую сторону долины – Долинг и против него – Роблинг и еще ближе – Намцзе. Многие животные и люди начинают страдать кровотечением и головной болью на подъемах выше 16 000 футов (4900 м).

С нами китаец, бывший офицер и дипломат. Они лежат под камнем. Опять около вас многообразия ступ, сверкающий песок и причудливой работы ворота. Приходит важный владыка ада со своими помощниками. То сведения с высот, то сведения из пропасти. И еще неожиданность. Ваши ощущения и намерения передаются здесь так легко.

Так было и здесь. Огненный палец вулкана Стромболи недаром грозил и предупреждал ночью. 30 января. Нам нужна Ниука, чтоб исцелить великое бедствие.

Жаркие пески и уходящие горы со снежными оторочками. Всегда полезно спросить о северной стороне перевала. Целые группы снеговых куполов и конусов. Там опять пришел человек.

Но мы упрямы. И находим отличный дом. Подробности этого возмутительного случая знают англичане, спутники Лэнгдона. Наконец, к удивлению, увидали пасущихся верблюдов. Сказки о подделке разрушены. Со стороны Бутана чаще всего наползают мохнатые сизые клубы тумана. Во время служения в храмах разносят дымящийся тибетский чай.

Широкая рука Азии. За все время видели одну недурную серьгу – филигранную и пару серебряных пуговиц. В Золотом храме в Бенаресе мимо нас провели белую козочку. Скалы освещены вечерним солнцем. – кричит лодочник в Порт-Саиде, увидав мою бороду.

Вот так торговые сношения. Елисеев рассказывал о методах учения в японских монастырях. Говорят: Никогда они оружие не отдадут.

Уже мелькнул остов павшей лошади. И работа «Гималаи. Не берите горных палок с остриями, гораздо лучше плоский металлический наконечник. Так до самого Яркенда, до самых глиняных стен. Опять шли течением Каракаша.

И ничего лишнего не чувствуется за его побуждениями. Где мы ходили по таким разрушенным закоулкам. В Фатехпур Сикри беседовал со своим мудрым Бирбалом и с немногими, понявшими его уровень. Налево – многие остроконечные снеговые пики и желтые взгорья.

Рерих часто писал горы. Здесь много полей и плодовых деревьев. Через минуту она была растянута в притворе храма и широкий нож брамина отсек ей голову. Там Куча – столица бывших тохаров. Имя Ориона часто связывается с повествованиями о Гессер-хане.

Пришлось идти и ползти. Устройство весов переносит нас во времена неолита. Согласны, что все люди должны трудиться.

Наоборот, являлись чуткие японские друзья. Широкие линии, весь орнамент и арабеск сброшен. Со двора входите как бы в оружейную залу. Рерих постоянно искал более чистые краски, более яркий цвет.

Спрашивает старая: Не забыл ли сынок мою последнюю просьбу. Учитель сидит в храме, окруженный праведными. Очень сложный мозаичный рисунок. Подошли к самой подошве Санджу. Амбань начал вскрывать пакеты, нам адресованные.

Впереди их чудесный старик – настоятель монастыря. Оказывается, Ло значит Рерих. Но миссионеры об этом ничего не знают. Какую именно. Может ли такая армия действовать.

Буддисты не стали стрелять в них: Ведь пищи с собой достаточно. Перед нами точно покрытие каких-то мощных внутренних сводов.

До рассвета пришлось самим поднять весь караван. Не оставьте сосуд пустым – это противно обычаю Востока. Не обходится без взаимных недоверий, подозрений. Лошадей не достали. Но прекрасен этот грозный глетчер. 9 февраля.

20 января. Вот сведения о Севере. Можно забыть полуразрушенный Шринагар. Делаем тибетские блюда. Остановились в шесть часов на широком русле реки.

Привет от неизвестного – неизвестным. По вехам сами весь путь пройдете. Успели свернуть в сторону и пробраться ущельем. Пестрое, шумное, трубное, барабанное. В эту сторону тянутся две ниточки караванов.

Чермное море умеет быть беспощадным вместе с аравийским песчаным ураганом. Иногда вода уменьшается, но иногда и сильно увеличивается. Теперь в этих местах даже и не помнят о добыче нефрита. Так сказали древние китайцы. Так и шли под пронзительным ветром от 7 до 2-х часов при разреженном воздухе. И, наконец, в кругу бедной семьи молится о счастливом плавании отсутствующего домохозяина. Не мог учитель Падма Самбхава явить лишь низменное учение. Наши новые спутники.

15 января. Будьте благословенны препятствия, вами мы растем. Говорит: Что-то делать с человечеством.

А рисунок-то к тому же не из важных и вовсе не убедительный. Кристаллы высот, возместит ли вас кружево песков. Интерес русского художника к духовно-психическим и природным феноменам никогда не напоминал некое суеверное преклонение перед неисследованным.

Джауза есть имя Ориона. На дороге уже видна замерзшая кровь. Пришлось спешиться и пробраться по отдельным валунам среди рокота течения. Говорим о старинных вещах, о тонкости работы. А уж если пойдут по круче скалы, то не угонитесь. В белом кафтане подходит художник, делавший роспись местного храма. Никто не понял и переговоры прекратились.

Сами жители к находкам на словах безучастны. Китайское – слабее. Как в сказке, как на блюдечке за серебряным яблочком, открываются холмы и ступени Гималаев. Не видно ужасных безобразных накожных болезней. Неустанно притягивает Орион глаз человеческий.

В трудах своих он указывает учение из Шамбалы, установившее следующую за Буддою иерархию. С перевалов опять окунаетесь в уходящие холмы. Ни одного человека не видно на картине, всё вокруг дико, нетронуто, естественно. Белые откосы дают впечатление берегов, а между ними точно море.

Но теперь, зимою, Чермное море и сине и не жарко и дельфины скачут в бешеном веселье. День в Яркенде. Известный таши-лама часто впадал в экстаз во время бесед с учениками. Скоро вступаем на старую шелковую дорогу.

Маленькие лепча – сиккимские кули – несут на спине огромные камни в гору. Почти совсем не знают Америки. Рерих создал образ гор, возвышающий душу.

Сами – ногами человеческими. Говорится целая сага красоты. Лабиринт глинобитных стенок. Вдали заманчиво серебрится Куэнь-Лунь. Зеленые лесовики и чудища загораживают путь. Форт Шахидула покинут, это тот же обычный одинокий глинобитный квадрат.

Но никто ни о чем не знает и ничего понять нельзя. Нагорье ограждено тепло-лиловыми горами. Можно для будущего принять опыт построения безвредного терафима, присоединив к нему приказ на долгий срок.

Притом охота в горах избавляет от каждодневных сношений с даотаем и амбанем. Очень трогательно ушли, спеша через снежные перевалы. Спросят: где же опасности. Лучшая стенопись из всего виденного. Известный губернатор в Китае приказал сечь китайцев. Вот источник Авраама.

Утро началось колющей вьюгой, все закрылось мглою. Благословенный Будда был в Хотане и оттуда решил путь на Север. Опять мазары, могилы со знаменами. Решил вынуть зуб собаки и обернул его желтым шелком.

То угрожающий монолог полицейского. Нынче вода вдвое уменьшилась, что значит голод и беспорядки. Вечером в Заве оказалось, что приставленный к нам бек и офицер накурились опиума. Умеет хранить непроницаемо. А древнейшие катакомбы еще существуют до сих пор. Женщины проводили нас. Основан большим ламою, оставившим книгу о Шамбале. Талмуд говотит, что голубь принес первую масличную ветвь Ною с горы Мория. Трудно нащупать их ибо ламы умеют молчать лучше всех людей.

Он улыбнулся и все его зубы как будто засветились. Внушение в любой форме – существует и в очень сложных сочетаниях. Столько осыпей под копытами. Почему же имеющий международный авторитет борца за мир и культуру Рерих, к тому времени уже начавший свою многолетнюю экспедицию, вдруг решил стать террористом и диверсантом. Эти костры, эти светляки пустынь.

Дети и женщины чисты. Могут ли они хранить красоту символов знания. Эта книга написана «в седле» скорее буквально, чем фигурально. Он свободен от самодовольства и потому он пользуется превосходством.

У моего – звезда у яркендского коня тавро китайское, крест в квадрате – знак поля – Тиань. Рисовал. До четырехсот коней. Пришел этот ученый из Венгрии – характерно. Весь день в воздухе висит облако всепроникающей пыли.

Люди ждут прихода в китайский пограничный пост Курул или Караул-Сугет. Весь день прошел в свете красивых желтых и красных тонов. Но был и один добрый знак. И тот же мудрый Конфуций отверг всех восстающих против искусства и знания. Его учение – Желтые ламы – представляется менее испорченным.

Разбираем только Тра-ши-то. Воздвигают новые знамена в память живых, но чаще умерших. Были с визитом у местного амбаня. Но вот ведут святого – в одеянии ламы.

В беседе выяснилось, что семья короля знает рукописи об Иссе. Вот и место Будды. Надо посылать доверенное лицо в далекий путь. Такая же неясность, как и относительно каменных гигантов на островах Пасхи. 6 февраля.

Всегда имейте под рукою аптечку – главное внимание зубы, простуда, желудок. Сто восемь огней пламенным полем переливаются под ликом Мечты Мира. Седьмой перевал – Санджу. Его к нам потянуло. Нам нужно на восток и потому завтра мы идем на запад.

Потом перешли на широкое старое русло – нагорье Депсанг. А Индия. С давних времен, более восьми поколений, заповедано это чудо. Где каждые ворота, где каждая дверка поражают сочетаниями красоты.

Подошли к нему, но переход должны были отложить на утро. Другая особенность здешних мест, что серебро и даже золото абсолютно чернеет наверно, состав почвы этому способствует. Постепенно перед нами встает новая картина значительных жизней. Внизу переливались желтые, зеленые и ультрамариновые ручейки. Сун потерял перчатки и впал в раздражение. И в этой неведомости – та же забота об общем благе. Но как донести эту горную хвою до лаборатории. Ясное утро. Лет более ста назад два ученых брамина ездили в Шамбалу и направлялись на север.

Нашли уединенный дом с садом. Нет более ладакского героизма. Письма шли шесть недель – удачно попали на пароход. И жена его из Тибета, помогает ему готовить краски. Цаган-убугун – белый старик – всегда близок к Большой Медведице. Убегают ребра разноцветных бугров, точно спины барсов, тигров и волков. Лошади, ослы, яки – во всех положениях, во всех стадиях разложения.

Ниже шести тысяч футов (1800 м) растения гибнут. Восточный ветер. О Китайском Туркестане он говорит без особого энтузиазма. Очень пронзительный ветер. Останавливаемся у самого начала крутого подъема. Ламы полуграмотны. Создается ощущение, что автор боится пропустить хотя бы малейшую деталь, упустить суть и не достаточно звонко задеть струны души.

Вместе с членами своей семьи он объездил весь мир, создавая подлинные очаги культурного строительства во многих странах. Первое место, где могут быть древности. Демон Раху похитил луну. И жемчужная пыль взвивается голубым пологом.

Где же эти кристаллы пурпура, синевы и прозелени. Низкие могилы, уставленные бунчуками с конскими хвостами на концах. И стоят памятники, окруженные врагами снаружи и внутри. Люди зашевелились. И где тот ученый, который написал длинное изложение на пали и по-тибетски. Письмо от английского консула.

Руками переберете жемчужины. В конце концов важен не самый манускрипт, но важнее жизненность этой идеи в умах Азии. Еще в Индии нас предупреждали, что так называемые тропические фильмы дают результаты очень плохие.

Путь Каракаш – Хотан выше, гористее, перевалы выше, зато короче. Налево, далеко, белый пик Гудвина. Некоторые замерзли как бы крича, держа руки у рта.

Много домов и чортенов. Все это время нельзя было даже предположить такое его знание. Кругом бело-сизый туман и круглая тарелка – плоскость песков.

В нем скрыты какие-то тысячелетия. Дальше гремят барабаны и звенят серебряные гонги. К тому же этот путь почти на неделю длиннее. Пример его общего метода — картина «Чудо» из серии, названной «Мессия». И ведь это не есть разница психологии.

Остается путь через Кардонг и Сассер перевалами. Ведантисты называют буддистов настика, то есть безбожниками. Самое потрясающее в использовании дьяконом цитат Живой Этики следует дальше. После заката по зигзагу тропинки засверкали огни и загудели трубы.

Привычное представление о камне как о самом грубом и плотном веществе Земли абсолютно преображено в Гималайской серии. В горах всегда так. Посмотрим, как и когда известят нас здешние правители. И увидели то, чего каждый достоин.

Брага, сахарный тростник и танжерины под плетеным навесом, украшенным желтыми букетами. Абсолютно как русские иконописцы. Повар руководит спорами.

Своими руками разовьете динамику. Лама каждый день удивляет и радует нас. По сторонам дороги целые изгороди из терновника. Тумбал, как черная статуя, застыл на груде яхтанов.

Поверх сумрака, поверх волн облачных сияют яркие снега. Хороша работа непальцев, но хуже всего работа хотанцев. Ведь мы опять в пустыне. Восток в некоторых отношениях выше Запада.

Жемчуг сами подберете себе по росту. И Агра и Фатехпур Сикри – все полно безграничною грустью. Сообщил, что амбань уже ждет нас и считает своими гостями.

Не забудем, что здесь видится необычно далеко. Много смеха слышится в Сиккиме. Ведь все это так неотложно полезно для Америки.

Где же увлекательные нападения. На горизонте низкие снежные холмы. Только бы она не была украдена. Теперь китайцы высекут их. Вдали маячат стада диких куланов.

Но в другой главе своей книги автор утверждает, что в Москве чекисты одарили знаменитого художника просто несметными сокровищами для того, чтобы отправить его в Тибет во главе вооруженного до зубов диверсионного отряда. И сколько ошибок незнания вынесла печатная бумага Европы. Это именно предвестники переселения народов. Если народы говорят на незнакомых языках – значит, можно открыть душу. Но стенопись Аджанты уже не прочна.

Пойди на базар. Как легко очистить тонко сделанные статуи. Утром – танцы. Вода в Селяке – как жидкий кофе. Внутри чисто. Истинное значение этого названия есть Дом Ориона.

Наделяют их не только львиным мужеством, но и змеиною хитростью и неутомимостью оленя. Идем дальше обычной остановки. Конечно, не скроешь. Проехали 9 дорожных башен.

Горы утыкаются в небо своими верхушками. Направо, на горизонте, громады Куэнь-Луня. это возможно. Под Канченджангой притаились пещеры, где хранимы сокровища. Поднялись на яках через перевал в три часа утра.

Да и сами горы не могли бы ответить на этот вопрос. Совсем дикие лошадки несут пузатую поклажу. Везет к дому.

Из всех сундуков лучшие – американские Белбер. Там захороненные города. Спуск очень утомителен и опасен. Сказались природные артисты. «Там ничего не найдете».

Там, вероятно, она была одобрена ибо через малое время ее, отчаянно упиравшуюся, спешно протащили перед нами. Серебристые тона стали строже. Священный сборник – до тысячи рупий. В сумерках – весть из пустыни со спины неизвестного верблюда: В Пиалме вода высохла. Наконец, выясняется, что о манускриптах слыхали и знают старые люди Ладака.

Александра Давид-Ниль в своей статье Будущий герой Севера (La Vie de Peuple, Париж, 1925) говорит: Мы можем улыбаться этим безумным мечтам, но в тех огромных областях, где они принимаются с непоколебимой верой и с величайшим почитанием, влияние их может стать мощным и дать призыв к абсолютно неожиданным событиям, которые наиискуснейший из политиков не в состоянии предвидеть. Опять вечерние пески, лиловые. И дрожащее заклятие стаха превратится в смелый клич радости. Приставлен отвратительный бек. Ночевали в Террите, в настоящем тибетском доме.

Иногда тибетские женщины и в песнях и в жизни не отстают в проявлениях отваги. Сами обороты его речи раскрывают, выражают не только его самого, но и то, что он берётся описывать. Лама шепчет: Китайцы иначе и не поступают. Пришла пора просветления Азии.

Они же сказали, что многие мусульмане хотели бы завладеть этим документом. К трем часам незаметно дошли до самого перевала. Надеть штаны – значит готовиться к походу. Кашмирцы лукаво не показали ладакцам многие вещи. Что-то от старого Босха или Питера Брейгеля. Неизвестно, мы ли их стережем или они нас.

Пока уложение каст не изменено в Индии, страна не может развиваться. Индия, мы знаем твою древнюю мудрость. Все остатки строительства Акбара имеют налет какой-то грусти.

Неожиданно перестаете чувствовать конечности. Крылья палаток вспархивают, как птицы. Рабиндранат Тагор в беседе с Ганди высказывался против каст. Не забудем, что имя русского художника принадлежало к числу самых громких имен его эпохи. Зимняя белая пустыня. Неужели великий древний караванный путь вечно спотыкается об эти громады.

Очень понятливы и легко усваивают. Случайно в толпе был арестован старенький лама. Нужно побывать здесь, чтобы понять происходящее.

Словом, еще раз нам показано, что для похода китайцы абсолютно негодны. Все острия гор исчезли. Люди дивились раннему снегу. Утром принесли красный лист: Вечером придет Санге. Не навязывание, но привлечение и указание лучшего пути. (Индия, мы знаем глубину и тонкость твоей мысли. Сейчас волна внимания к Тибету. Красные и зеленые хранители входов многоруко, в страшном оскале зубов грозят нарушителям.

С полною готовностью собрать жемчуг глубочайших, анонимных достижений. Как же вам, молодым борцам нового Китая, должно быть тяжко. Правда, что все эти люди убиты кашмирцами и афганцами. Среди дня снег унялся и показались чудесные снеговые панорамы. Эту идею принес наступающий век тибетского летосчисления. Загадочна его деятельность. Сейчас имеет очень ограниченные средства.

В монастыре красных шапок впечатление не так светло. Чего еще хотят лишить нас. Небывалый знак, недобрый. Начались морозы. Понятие о качестве продукта умерло.

День сверкающий. Впечатление производит лучше хотанских правителей. Опять все замерзло. Ведь на кладбище в Лэ несколько памятников над могилами убитых путешественников. В монастырях толкуют о пророчествах. притаились мшистые тигры и леопарды. Дал этим понять, что жильцы мы нежелательные, но и уехать не разрешил.

И песни, тоже словно русские. После пронзительного холода – жара и яркое солнце. Прошли старый лянгар с остатками башен.

Но вместо скрежета – раздается смех из- под согнутой спины. В одной из пещер находится статуя Падма Самбхавы (Учитель Тибета), а за нею виднеется каменная дверь – никем никогда не открытая. Так полагает убожество. Говорят, очень глубокое. Подошли еще караваны. Так начинается одна песня. А знамена на шестах – это бунчуки Чингисхана. У людей осталась одна торговля, мелкая, добываемая обманом и предательством.

Очень трудны подступы к Ташидингу. Вовремя Молдаван достал газетку и четко отпечатали в Лондоне клише. Вот уже нужно сказать, что никто из этих корявых незнакомцев нам не сделал ничего дурного. Кончилась Берендеевка раньше, чем думали. Опять Зава. Тайна.

Это рассказ разумного Востока. После мазара расстались с течением Каракаша. В сторону восхода вершины сливаются в стену сплошную. Конечно, все это обрабатывается самым грубым способом. Нижний этаж тонет в сумраке, а наверху через узкие окна (без стекол) вливаются лучи яркого, всепроникающего солнца.

Уровень чувства открывает перед нами нечто большее. Шапка с ушами.

Место это довольно людное. Произошла она в окрестностях Дарджилинга, в храме, с которого сделана фотография. Свирепый Тумбал очень повредил Амдонга. Задумана серия картин Майтрейя. Он же воздвиг на скале колоссальный рельеф Будды и подвижников буддизма.

Между тем он имел в виду не что иное, как реку Брамапутру. Местный иконописец – лама Пема Дондуб. Страница истинного Востока: Опять приступят с вопросом – как быть с препятствиями. Китаец с кнутом кидался на него. Вот и Синай показался в жемчужной дымке. К востоку неугасно горит тройное светило Ориона.

К неведомому строению. Нельзя запомнить, сколько раз переходили через реку. При этом прежде всего будем поражены изумительным разнообразием этих наследий. Не трудно вернуть организации монастырей к смыслу трудящихся общин, по завету великого Льва (Синха) – Будды. Как чудесно наблюдать рост сознания и чеканку его в героических символах.

Геген опять сердится на китайцев. Она не любит малых решений. Будет объявлено, что каждый курящий опий будет удален немедленно.

Говорят, что через день снег опять уйдет. Такой глупый офицер. Славный Атиша, столп учения, шествовал из Индии в Тибет для очищения учения. Исследовательская программа экспедиции была предельно насыщенной и разнообразной: от историко-культурных, этнографических, лингвистических исследований до приобретений старинных предметов искусства (коллекции которых пополнили организованный Рерихами в США музей) от ботаники и зоологии – до медицины и географии, до знакомства с местным фольклором и особенностями современного искусства народов Востока.

Не разобрать, где начинается народное творчество. 8 февраля. Раз в год туда спускаются и бросают в озеро драгоценные камни. Среди них есть очень цветные с разнообразными, фантастическими сюжетами. Этак до Урумчи дойдем в международном составе.

Из них две он дал по пути известным хутухтам. Мы успокоили его. Каждый из них увенчал вершину холма. Скажи тибетского чаю дать. Путь Великого Общинника проходил из Индии около этого места.

Это дастархан от неизвестного встречного путника. На Санджу-Базаре – песчано. Зазывно и остро свистят стрелы через овраг из рощи бамбука. Здесь предание соединило пути Будды и Христа. Опять бесконечные россказни о трусости полковника (тулин), о предательстве даотая, о глупости амбаня. И здесь догоняет нас странное сведение о Хотане. И неужели не видны следы буддизма, Индии. Потоки замерзли.

Но здесь шире и мощнее. Толкуют о засыпанных городах и показывают рукой в сторону Такла-Макана. Неожиданные вопросы и требования, чтобы в ответе была наименьшая примесь личного. Я ладакский король, – к нам пришел худощавый, стройный человек в тибетском костюме. Всюду вехи". Седло Гессера 3.

Кони лягаются, собаки грызутся. Где же хозяин. Странная вещь, все решительно просятся идти с нами дальше. Куда она.

Храм стоит на горе, отделенной от земного мира голубою рекою. Соколиная охота здесь еще является любимым спортом. При этом характерно отношение Н. К Рериха ко всему необычному и таинственному. Будем их вопление пророчествовать – скоро кончится «археологическое» отношение к историческому и к народному творчеству и пышнее расцветет культура искусства.

На границе оазиса именно на самой последней скале, к которой мы еще могли прикоснуться, показались те же рисунки, какие мы видели в Дардистане, по пути в Ладак. Воздействие через зрение уже издавна оценено. Торопились идти ибо будет еще хуже. Опять приехал король Ладака. все десять дней на коне. Ах, как худо.

В пустыне за Керией вышла наружу подземная река. На столе передним лежит незаконченная рукопись, над которой он работал перед смертью. Но все новое превратилось в бессмысленную груду глины и жалких кольев. Сперва старик, молодуха и верблюд.

Конюх Гурбан (мусульманин) знает еще такие же пещеры в этих краях, но относится к ним явно пренебрежительно. У костров говор. И полицейский при этом отдавал честь и спрашивал паспорт. Пришли письма из Америки.

Помните ли Турфанскую Матерь Мира с младенцем. Наш старший Лун-по, оказывается, сын лехского старшины и является крупным помещиком. Есть такие любители нагло отрицать, если что-нибудь трудно принимается их сознанием. Золотые огни приношений засверкали, как по черному бархату. Уж очень любим мы горы.

Мусульмане парохода молятся на восток, где за розовыми песками скрыто их средоточие. После этого совсем иными покажутся сокровища музеев и заговорят с посетителями совсем иным языком. Даже приказы генерал-губернатора сообщаются через частную записку частного человека. Есть особый смысл в том, чтобы рукопись сохранно лежала в Хеми или Хемис. Вот оно – суеверие и корысть.

Подумайте, жизнь ста тысяч людей превращена в беспросветную тьму. На восходе солнца старший лама видел, как по вершинам гор загорелись гирлянды огоньков. Приходят толпы народа, послы из Лхасы, тибетские торговцы, старшина-аксакал, тасильдар (кашмирский уездный начальник) и опять – король Ладака. Не успеваем разложить палатки, как приезжает амбань. Около Террита был путь терновника, здесь же начался путь скелетов. Изучать жизнь соловья, прежде всего убив его, не есть ли это варварство.

Действительно поучительно. Говорили и мыслили между собою, как достать. Местные жители и караванщики называют их старокиргизскими домами. Но стан, прижавшийся в ущелье имеет необычайно живописный вид.

Остановились около аула из девяти юрт. В Монголии есть обычай большой древности. Это лама переоделся яркендцем. Все жилье обнесено стеною выше человеческого роста. Идет путем.

Спешат перед близкою зимою. На горизонте стоят тучи, но это не обычные облака, это скалы песчаных вихрей. Вход – через плотные ворота. Величавые, полные романтического блеска соборы задавлены ужасными домишками. Все крепко замерзло.

Последним знаком Лэ было прощание ладакских женщин. Вот он бесстрашно беседует с гигантским горным духом. Так к вечеру подходим к подножию перевала Карал-Даван. Зобов здесь меньше.

Очень убоги эти придорожные глиняные мечети с кривыми стенами и игрушечными башенками. Но и это еще не все. Под ручные барабаны и гонги ламы поют тантрическую песнь. Светлое, приветливое лицо с небольшой черной бородой. Высокие седла покрыты яркими тканями.

Высказывается предложение, что власти, по обычаю, хотят вымогать крупную взятку. Вот из убежища пещеры он спешит на помощь миру. По аналогиям можно прочесть буквы, но начертание звука пропало. Кроме неудобства и расходов, они ничего не приносят. Так бы и остановился здесь на неделю.

Он запретил монахам проявлять магические силы. Неестественная шумиха вокруг имени Рериха началась в 1994 г. Именно тогда дьякон А. Кураев, журналист О. Шишкин и востоковед А. Сенкевич (впоследствии к ним присоединился некто А. Дворкин, в прошлом эмигрант и сотрудник американской радиостанции "Свобода") вдруг начали потчевать российскую публику сенсационными сведениями о том, что известный всему миру художник и путешественник на самом деле был якобы создателем новой религии (да еще и сатанинской. ) и шпионом НКВД. Для всех опер Римского-Корсакова здесь готовые персонажи. Грозные башни и стены заросли, закрылись мирными березками и кустарником. Если даже иногда эти построения запылены и извращены, но сущность их свежа и движет умы.

Жалеем, что Лун-по пришел к нам только в последние дни. Все эти горные наречия немного похожи на тибетский, но все же разница очень велика. Основа всех учений – бесстрашие. Как древние катафалки, мерно идут мафы и широко машут пурпурными колесами. Минуем темные переходы. Окунулись в абсолютно иную страну.

День кончался шамалем. Тогда лама побоялся устроить этот диспут. Против ветра он надел уморительный желтый капор с длиннейшим красным наспинником. Дикие звери не будут бросаться на него хищные птицы не станут поражать его. Так обсуждается манускрипт.

Стоит живым эпизод японской драмы: убийцы крадутся убить царевича. Огненный палец вулкана Стромболи недаром грозил и предупреждал ночью. Картина «Гималаи. Красные горы скрылись, небо стало серым.

С волнением они сравнивают сроки, которые уже исполнились. В форте 25 солдат – сартов и киргизов и один китайский офицер с секретарем и переводчиком. Где же так гибельны реки в половодье и так беспощадны пески. Или, вернее, этот облик остался претворенным от времен гораздо более древних. Темные знамена. Из края в край из уст в уста. Тот, кто обладает свойствами Дао, подобен ребенку.

Развешивают по лужайке картины. Сколько имен оклеветанных. Подходит среднеазиатское искусство. По возвышениям пестрят знамена, субурганы или ступы. Очень замечательно. Разбросаны одиночные юрты киргизов. По всем учениям проходит это поражающее созвездие.

18 сентября 1925, Ладак. Пронзительный шторм. Хочет говорить. Вчерашний шамаль всюду оставил последствия. Ночуем в расписной тибетской комнате. Небо стало лиловым.

И потом эти гигантские трубы, как глас грозы с громом, с призывом к будущему. Прочтите рассказ Давид-Ниль о старом ламе, принесшем цветы на ледниках. Из-за перевала приваливает черная лавина яков и с разбега чуть не сокрушает весь стан. И больше ничего.

Становится еще раз ясно, что жизнь, подобная жизни Хотана, существовать не должна. Жаль, что в Ладаке мы не побеседовали. С нами паспорта – английский, французский, русский. Прошли мимо Сассер-Сарая – развалившееся каменное каре.

То же самое, как в Хотане. О манускриптах об Иисусе сперва полное отрицание. Е. И. И орлы черкают по воздуху над узорными углами храма. Часы у него остановились. Имейте бинты для порезов и ушибов. Повсюду седая, пыльная кладовая.

В какой бы убор ни нарядился трус, мы должны найти страницу о страхе. Живопись несколько проще. Влево уходит нить каравана.

Сговорились, что он пойдет с нами и будет писать Благословенного Майтрейю. Лучшее было, что на близкие острые скалы утром выходили олени и долго стояли, поводя головой навстречу солнцу. Рисовать невозможно, так быстро коченеют руки. Не откажусь, но даже усилю многое сказанное.

Только что ясное лунное небо зачернело. Последнее изобретение Цай Хань-чена – знамя экспедиции с крупной надписью Ло (Рерих), то есть набат, – водружено на ярко-красное древко. Другой собеседник напоминает, что в Сирии найдена плита с вырезанным эдиктом правительства о преследовании последователей Иисуса как врагов правительства. Радуются, а нам жаль чего-то неповторяемого. Скажем, «чудес» не видели, но всякие проявления психической энергии встречали. Каким образом недавняя подделка могла проникнуть в сознание всего Востока.

Остановились не в палатках, а в доме старшины. Трудно было поверить, что было совершено священное действие. Он относится к своей личности как бы к чужой для него и, тем не менее, личность его сохраняется. Воздух затрепетал от криков: Хош, хош. За ним горы Белухи, снега и Белая Тара шлет благословение.

Отчего же грустно отдаляться от Куэнь-Луня, от хребта древнейшего. Мясо козы, должно быть, пошло в пищу браминам. Рерих широко известен во всём мире как крупный художник, философ, учёный, путешественник, писатель. Почему-то полоса от Селяка до Каргалыка всегда особенно снежная. Вместо бесцельных споров лучше, по-человечески, продумайте факты и мысли, сообщаемые в жизнеописании Иссы (то есть Иисуса), лучшего из сынов человеческих.

Опять предупредителен и любезен. Разноцветная толпа фигур ада попирается мощными ногами Белых Держателей. Страдают глаза. Донесут ли.

На следующей горе белеет Пемайанцзе, еще выше – Санга Челлинг. У китайского солдата пала лошадь. Не к библейской странице, не к символам каббалы ведет этот облик. Иногда пески приобретают скульптурный характер или приближаются к жемчужной раковине.

Громкий хор пошел толпой вокруг. Этим инструментом много не застрелить. Правда, Шишкин признает, что американские бизнесмены выделили Рериху чуть ли не миллион долларов (по тем временам – огромная сумма) на осуществление научных исследований в Тибете. Серый армяк. В красной секте посередине Падма Самбхава, а Будда по правую руку.

Нас провожают стаи назойливых ворон и воронов. Здесь начало всех путников, всех искателей. Гряда облаков покрывает нахмуренную мглу. Кажется почему-то, что и радий должен быть в этих благословенных и неиспользованных краях.

– О свободе, о приходе Шамбалы. В Урумчи теперь очень холодно и нельзя, как здесь, сидеть на дворе. Столько поворотов. Новое, сияющее крепкими красками изображение. Исчезают текучие смываемые знаки.

Кто-то приходит вечером и шепчет о новой рукописи о Шамбале. На черных рослых мулах подбитые серебром высокие седла и многоцветные чепраки. На прощанье горы подарили нечто необыкновенное. В рисунке орнаментов часто повторена свастика. И важно ходит по кругу Покровитель Учения, взмахивая мечом. Воздух тут лучше.

Принесли базарное сведение, что даотай вводит и разрешает в Хотане торговлю опиумом. Опять шепоты пустыни: Около священной горы Сабур виден неизвестный древний город. Здесь воздвигнуто первое изображение Благословенного Майтрейи – Мессии – Мунтазара.

Здесь не только родина нефрита, но и золота. Кончилось дракой собак. Мазары с полусферическим сводом. Есть идея Грааля в этом наполнении сосудов перед Ликом Благословенным. Можно отвернуться от подкупных чиновников Кашмира.

Кинжал верований над белою козочкой. Куда исчез таши-лама. Мусульмане парохода молятся на восток, где за розовыми песками скрыто их средоточие. И в такой стране нас оставили безоружными. Должна существовать хотя бы примитивная справедливость. Сенсация Хотана.

Кооперации с населением у них нет. Населенное, хозяйственное, запыленное место. Понятие о победе труда – опустошено. Просто и красиво. За ночь мы плотно занесены снегом. И лежат эти манускрипты под спудом может быть, кормят собою мышей.

Далеко зачернел силуэт встречного верхового. Пели: Как на небе рождаются звезды, так из земли выходят воды. Веселые языки пламени красно и смело несутся к бесконечно длинным вечерним тучам. Кроме качества воды должны быть еще причины.

Один современный мудрец предлагал основать институт, где бы каждый пришедший с улицы мог немедленно удостовериться в феноменах. Между прочим добивались узнать, не поднимались ли мы к Эвересту. Дж. Караул-Даван хотя и ниже Кардонга, но нам показался труднее. В миле от пути старый монастырь Сандолинг. У него всюду поместья и дома: и в Лэ и в Хеми и в Террите и во многих местах Чантанга.

Конфуций заповедал, что на сделанное зло надо поступать по справедливости. Волны песка сливаются в ровную линию горизонта. Работают быстро. Кому шубу. Я и говорю ему: Видишь, даже серебро чернеет, когда от людей спрятано. Что это. И там Майтрейя.

Не следует кушать много. Только невежество толкует о незнании древности. Такую лень и неприспособленность трудно представить. И не только сокровища вещей. Было оказано справедливое внимание китайскому и японскому искусству.

Корону в пути ламы не надевают. Так Ка-чан заботливо возится около своей постели ибо порядочная китайская постель должна походить на гору. Впрочем, в этих местах пушки вообще еще не появлялись и не угрожали глиняным стенам.

И действительно, многие из этих бородачей знают отдельные слова и очень гордятся, если у них есть какая-нибудь русская вещь. Зверообразные служители влекут черную душу умершего злодея: взвешивают преступления. Много говорят и будничное сплетается с чем то великим, предрешенным. Сарты приписали его худому обращению властей с хорошими гостями. А Юрию опять приходится садиться на коня и ехать с ответным визитом.

Надо записать. Небо и горы — были одними из главных символов художественной системы и мировоззрения Рериха. Холод наступает быстро и пронзительно. Короткий спокойный переход. Этим был спасен весь край.

У Сумура на скале изображение увенчанного льва. Полное затмение. Как жаль из безлюдия спускаться в кишлаки людских толп. Приходят местные бородачи потолковать о всякой всячине.

Намекали, что, если бы немедленно идти дальше, они останутся, но в Хотане жить невозможно. Рисовать почти невозможно. Далеки еще пещеры Канченджанги, где хранились сокровища. Дальше – развалины строений и сада, так много нам говорящие. И горы, вместо смысла ограничения и преграды, опять влекут ввысь. В первое полнолуние после Нового года (было 20 февраля) в Ташидинге годовой праздник.

Готовые к обороне, независимо стоят тибетские усадьбы. Как глубоко проникающа эта организация лам. С семи утра собирали караван. И люди не знают, в чем держать деньги. Поноситель приблизился к Будде, но Благословенный так возмутился, что искра молнии поразила дерзкого. И они готовятся и ждут, ждут, ждут.

Только настойчивая любознательность., – и почему-то покачал головою. Это большой дом, с разными темными комнатками. ""А как же с чудесами в Индии. Впрочем, еще полковник китайский понял, что вышло нечто плохое. «Алтай — Гималаи» — повествование об этой миссии, так же как и серии его картин «Тибетский путь», «Знамена Востока», «Его страна» — повествование о ней на языке красок.

Здесь начало всего. Теперь очень много таких лживых буддистов. Уч-Орион. Есть один знак, который сразу обуздывает эту лавину. Тюрки пререкались с буддистами. «Чудо», несмотря на то, что оно несет в себе послание, в гораздо меньшей степени есть нравоучение, нежели наслаждение для зрения, обладая пространственными ритмами и цветовыми гармониями, такими же прекрасными и утонченными, как на бесценных старинных желтых китайских коврах.

Вот и "двенадцать апостолов" — причудливые островки. Оттуда же приставная лестница ведет во второй этаж, тоже со многими комнатами. Гималаи – одна из тем в творчестве Николая Константиновича. И тогда обменялись ученые дружественным приветом. Будьте осторожны с горными ручейками.

Нашлись общие знакомые. Особое внимание должно быть обращено на Пураны. Время завтрака хотим остановиться но скачут какие-то всадники и зовут ехать дальше.

Ходили по базарам, жаловались, что их хватают за косы, плакались на китайские власти. Пряжа мира должна быть начата вновь. Душ очищения сознания тоже был бы далеко не излишен. Что же может нарушить однообразие этой тарелки. Сейчас нужно брать – в полном знании, в ясном, реальном подходе.

Опять едем базарами. Подход к перевалу Сассер, выше 17000 футов ( 5200 м). Из-за камня поднимается странная фигура в мохнатой яркендской шапке, меховой кафтан, с фонарем. В тот же день – неожиданное открытие.

Хорошо, что в Кашмире подбили палатки толстой тканью. В двух днях пути от Хотана по течению Каракаша недавно найдены большие золотые россыпи. Яркое солнце напомнило замерзшие фьорды Норвегии или голубую сказку зимней Ладоги. Приступочки, ступеньки и патинированный временем темный потолок.

Необычен конец этого далай-ламы. Книги доставать трудно. Только резвая река по-прежнему сверкает зелеными искрами. Завтракаем.

1. То драма разбиваемой волнами лодки. Тишина. Высота одной из статуй достигает 170 футов (52 м). Таши-лама через Сикким и Калькутту, путями Китая проехал в Монголию. Первый – из учения Дзон-Капы. В самой Италии манихеи, преследуемые, жили до XIV века.

На соседних взгорьях тоже трудно примоститься лагерем. И красок больше нет. Вся тень ночи была полна движением простой и негрубой толпы. Удивляется, как можно запрещать художнику работать и подтверждает, что на Дуньхуан по пустыне дорога очень трудная и для тай-тай невозможно было бы ехать таким путем два месяца (тай-тай значит госпожа). Путники, будьте осторожны.

Начал светиться зуб чистыми лучами. Поведение Дж. Из будней рассуждение восходит к проблемам общественного строя. Высокие, расшитые шапки, точно боярские. Ядовитые насекомые не будут жалить его.

В Тибете идут с четырех утра до часу. Этот пойдет хоть куда один по пустыне. Если были на земле прекрасные создания рук человеческих, к ним придет путник. Настоятель монастыря и его сотрудники знающи и поражающе понятливы. Орлы спорят в полете с многоцветными бумажными змеями, пускаемыми из селений. Мечтает о Тибете или о России.

Интересно и то, что, будучи кандидатом философских наук, Кураев не видит разницы между понятиями "терафим" и "идол". Хотя в действительности Шамбала была совсем не нужна НКВД. Уберите отсюда смысл каравана и все погрузится в полный паралич. Ведь южная часть пустыни не ниже 4000 футов (1200 м).

Нет более замков на безводных, отважных вершинах. Наконец можно окончательно оставить всю кашмирскую ложь и грязь. Один из них болезненный Германсон. Синие, малиновые и коричневые наслоения гор показывают насыщенность металлами. Студеная ночь.

Консул сказал: Не правда ли, мы теперь не на службе, здесь мы все люди, мы все равны. И не будет этого лишь при одном непременном условии. Пламя освещает бронзовые лица. Мы простились с горами. Оружия мы не видели. Что там внутри находится.

Мусульмане парохода молятся на восток, где за розовыми песками скрыто их средоточие. И они говорят вам совсем иное. Рядом с ней мужчина в зеленом кафтане и красной конической шапке.

Бесконечные дали. Заехали к шведским миссионерам. С трудом уговорили старика покинуть тюрьму. С трудом иногда смутно маячила черная шапка Каракорума. Смотрю на старую картину из монастыря Далинга. Особенно опасно подыматься по полусферической поверхности шапки глетчера. Лагерь пришлось разбить на голой арктической поляне под режущим ветром.

Учения, принесенные из Шамбалы, попадаются и в трудах ученых Европы. Даже колено, поврежденное в Кашмире, как-то затихло. И еще два трогательных облика не должны быть забыты. Наши друзья калмыки уже вчера прошли мимо нас по краткому пути на Аксу – Карашар. В отделении Спитуга в Лэ, в особом помещении стоит большое изображение Дуккар – Матери Мира, с бесчисленными глазами всеведения и со стрелою справедливости.

Только здесь живут не мехески, а потомки Гессер-хана. За ними пошли мы. Здесь – оплот эволюции". Жаль прощаться с высотами, где хотя и студено, но кристально чисто и звонко.

Так отмечает Вишну Пурана век Майтрейи. Слышали о каких-то гигантских статуях в Центральной Азии. Спешим. Самые причудливые холмы и скалы образуют как бы Священную Чашу – обширную долину.

Вечером решили: вместо Каргалыка идти на Сугет-Даван и на Санджу-Даван. Гора Патос стоит над разветвлением дороги на Каргалык – Яркенд и Каракаш – Хотан. Все-таки непонятно, что они оставили двух погибших товарищей без длительных розысков. Отвратительны гигантские зобы у населения.

И еще диво, возможное только в этой стране. Место им – в зоологическом саду. Потом и отца и сына сажают в пеструю двухколесную повозку – мафу и все уезжают. Направо древним карнизом залегла граница Нубии. Никогда верхом не ездила, а тут сразу верхом через Каракорум.

Ведь это направление идет прямо на Тибет, Чантанг. То тихие вечерние песни. Здесь фантастика горных нагромождений. В подметальщики поступил китайский капитан. Характерны некоторые условные приказы. На переднем плане выделяется естественный мост и по этому мосту проходит дорога.

Щеки нарумянены. И художник-затворник горных обителей уверенно изображает битву и победу Майтрейи. Ну все же кое-как пойдем. Рисовал. Весь путь отмечен многими трупами животных. Грузовая лошадь – 6 сар. Если бы нам прислали солдат от консула.

Конюх спрашивает: Отчего здесь, на такой высоте, такая ровная поверхность. В его мастерской по изданиям Британского музея подделывают ковры. Самый крутой – 18 300 футов (5580 м), – но не длинный. Прекрасно расположен монастырь Ше в семи милях от Лэ.

Оказывается, он застрял в Каргалыке после убийства амбаня солдатами. Сперва шли по крутым осыпям красного ущелья. Явление затруднения перед препятствием все-таки происходит от страха. У моего яка с шумом лопается нагрудный ремень седла. В Хотане был ночной пожар. Малый храмик в Чаконге.

Там шатер всех путников и искателей. Только на яках перешел Кардонг и утерял понятие о времени. Точно спасаясь от врагов, монастырь взлетел и притаился на невидимом уступе. Конечно, на северной стороне оказалось много снега.

И с драконом и с самодельными конями и с бумажными яками. Лучше, нежели ковры. Поистине, много змей под цветами. События этой грандиозной экспедиции и легли в основу книги "Алтай – Гималаи", впервые изданной в России (точнее, в СССР) в 1929 году.

На четвертый день Цай Хань-чен уже похож на мертвеца. Из названий песен сплетается целый венок Гессера. Трепещет щит песков. О таких грубых проявлениях уже не стоит говорить. Поистине, путь духа должен быть пройден ногами человеческими. Особенно свирепы груды огромных валунов при спуске.

Наряды – странно напоминают русско-византийские уборы. Вслед за первой встречей в Лондоне последовал ряд необычных событий и встреч Рерихов с представителями гималайской общины и в других странах Европы и США Эти события в несколько иносказательной форме (чтобы не создавать ненужного ажиотажа вокруг имени художника) были отражены в его автобиографических очерках, о которых упоминал биограф Николая Константиновича П. Ф. Беликов в своей работе "Рерих. А пока об этом знают лишь одни горы. Мало мы еще ценим старинную живопись. В архивах старых обсерваторий, надо думать, можно найти многое о нем замечательное.

Направо древним карнизом залегла граница Нубии. И подивитесь, как широко знает весь Восток об этом документе. Щемяще знать, что Гималаи удаляются. Тот же русский танец с ухаживанием молодца за девицами под струны, похожие на балалайку.

Ищут место ночевки. Почему бежите вы, люди. Так шепчут паломники по пути в Гайю, Сарнат и Мекку.

Вершиной творчества всей его жизни, вплоть до настоящего времени, являются серии картин, названные им «Тибетский путь», «Гималаи» и «Знамена Востока». Но ведомо так же, как всецело преображается сознание лишь одним прикосновением. Знаменательно, что Америка опять абсолютно игнорируется в этом манускрипте. Замечательно, Лун-по неожиданно стал русофилом: учится у ламы по-русски. Эта легенда имеет давнюю историю.

– задает Николай Константинович вопрос в своей книге. На крышу горницы ведет также приставная лестница. Последний раз прилетели к нам хотанские птички и пришли бараны. Юрий просил Цай Хань-чена выговорить им. Сложны складки одеяния твоего, Индия.

Проходя по Тибету, выдающийся художник мимоходом должен был поднять там вооруженное восстание, свергнуть законного правителя страны далай-ламу, самому (. ) сесть на его место и. установить на всей территории Тибета коммунистическую диктатуру – не больше, не меньше. Каракаш-Дарья замерзла и лошади разбивают легкий ледок. Нет сил остановиться на этом пропыленном дворе.

Если вы поймете, то и вас поймут. Воздух чист. Остался позади дворец на скале, с храмом Дуккар – светлой, многорукой Матери Мира. Пусть своим общим тоном героизма и подвига они скажут об этом крае. Да и знают ли они весь Коран. Всходит луна и борется с освещением от костров.

Наш китаец ликует он, видимо, боялся прямых эксцессов со стороны даотая. Жарко. Вышли на крышу мира. И сейчас на Малабарских холмах могут прийти темные люди и за неисполненное желание будут стремиться прикоснуться к вам, сказав: «Господин будет болен» или: «Проживешь только десять дней». Бедные, они ценят каждое проявление внимания.

Сложная литература кристаллизовала это тонкое художество. Прочли латинскую надпись на камне о стоянке здесь экспедиции Филиппи. И где искать границы этих воздействий. Нам отведено помещение на самом базаре среди невероятной грязи. Видимо, хозяин каравана их жмет. Наконец приехал новый амбань и дело пошло еще сложнее. И еще памятная встреча. Никогда такого не бывало.

Шепчут: В Бутане ждут близкого прихода Шамбалы. Удача лежит в расширенном сознании. Появились первые стоянки горных киргизов. На лбах ярко-красный колпачок с изображением Чинтамани.

Начались самые странные симптомы. А таких животных запуганное население, вероятно, приводит ежедневно. Здесь нас ждал шведский миссионер Нистром (по-китайски – Лисети). Ночью свистит ветер и качаются старые стены.

День начался мирно. Для этого подвига возрождение Азии необходимо и потому Азия подымается. 1 февраля. Эти экстазы живо переносят во времена бесед Св. Какие-то полосы и черные пятна. Можно ли все ошибки приписать Корану.

Отдадите излучите свою волю. Еще прекрасная деталь Хотана. Стройно, хорошо пели во время этого служения.

Русла ручьев. Пришли в большое старое киргизское кладбище. То процессии коней. Полузасыпан остов осла. По естественным богатствам Синьцзян очень богатая провинция.

Конечно, опять придем к горам. А Лун-по в минуту удовольствия любит высовывать широкий, здоровый язык. Действо начинается простою мистериею суда над умершим. Но неужели. В одном из лучших монастырей Китая доктор метафизики – бурят.

И вылечить можно тогда только контрвнушением. Образует собою Азию, к которой вовремя направлены вопросы и поиски. В Монголии поход объявляется посылкою стрелы князю-нойону. Мы думали, что это важный настоятель большого монастыря.

Опять ясная картина озаренного восхождения. Столько пересекающих потоков и ручьев с мертвящей сыростью из-под зелено-синей листвы. У нас был сын слуги покойного ламы, ездивший по поручению отца к молодому князю. Или другая старинная картина – Рай Падма Самбхавы. Внизу в песчаных откосах какие-то темные выбоины – пещеры. И язык шорохов в листве непонятен. и все поползло вниз, оступаясь, скользя и толкая друг друга. И звуков никаких.

Под Новый год, четвертого февраля, после заката вспыхивают огни в монастырях по холмам. Одни говорят: От воды. Но книги дороги. Тимур-бай куда-то уехал и оказался лентяем. Вывесил на воротах какое-то огромное яркое (черное и красное) объявление. Караванщики – целый шкаф этнографического музея.

Неужели. Суровая лиственница рядом стоит с цветущим рододендроном.

А Тибет. Эта сторона всегда сурова. Почти весь переход до Яркенда – среди мирных заборов оазиса. Может быть, от них Беноццо Гоццоли воспринял содержание пизанской фрески о четырех встречах царевича Сиддхарты – Будды, озаривших его сознание. Ведь и Чингис и Тамерлан проходили именно здесь. Он знает больше многих ученых лам.

Когда при нем говорили по-русски, ни один мускул не выдавал, что он понимает. Отчего вы не говорите подробно о том, что знаете. Шесть часов шли ледниками. При нем монголы во второй раз вступили в Тибет. Видите ли, у нас при обыске найдено много скорострельных пушек. И ущелье тесно смыкается. Шли весь день по течению Каракаш.

Увлекаясь духовной культурой Востока, Н. К Рерих всегда помнит о Родине. Ташидинг почте не виден. Несомненно то, что в Индии, Тибете, Ладаке (Малом Тибете) и в седых крепостях Сибири его встречали с почетом, проявляли к нему доверие и даже расположенность, что так отличается от, обычного отношения этих народов к чужестранцам, славящегося как скрыто или же явно враждебное. Розовые горы» не исключение. Опять хлопоты с китайцами.

Говорят: Стрела лучше пули. Надеюсь, что Рузвельтам пришлось легче. В одном переходе от Санджу уже могут быть буддийские древности.

Реальность картин удивляет. На один день нужно было поспешить до Сассера и мы избежали бы снежных преследований. 5 февраля.

Кони храпят. У нас театр ежедневный, только без подмостков, а в жизни. Да так себе, пустячок. 27 января.

Зарисовки Николай Константинович делал в Кулу, где провёл последние годы жизни (Гималаи смотрели в окна его мастерской), в долинах Лахуле, Спити, Чамбе. В особом помещении хранятся священные книги.

То же произошло и с наибольшими богатеями города. Конечно, если есть нервы, то как же не быть мускулам. Посреди ступ раскинулись шатры богомольцев. Дайте этому народу хоть маленькое окошко света и буйное пламя сердец вспыхнет.

Ее увели в святилище. Чаще всего одна стена – алтарная. А торнадо в Техасе или Аризоне разве не равен вихрю на высотах. Каждый день приходят к нам пациенты желудочные или простудные. Когда-то она была ездоком. Над ним ликует собрание Великих Лам.

Почти тот же срок, как в Ладак из Нью-Йорка. Сильный лик, непобедимо тверды скулы, остро зорки глаза. Никто на его национальную гордость не покушается. И гора Мория и гора Меру – в Азии. Истинно, красота и совершенство всех предметов делают это место несравненным. Сказочным узором залегли аравийские заливы – Кориа Мориа.

Кто в Чантанг, кто ходил через Кокеяр, кто мерз на Санджу. Пусть они идут как знамена: Святыни и твердыни. Затем беседовали о пророчествах, связанных с Шамбалою, о сроках, о многом, что наполняет действительность красотою. Спутались зеленые нити. Толпа собралась до двенадцати сотен – но мирная, добрая толпа.

Опять приготовлен для нас пыльный сад, опять беки и солдаты. Из местного сказателя лама обращается в деятеля международных событий.

Много значительных и прекрасных знаков. Если надо спешить – значит, где-то новый кров готов. С семи до двенадцати часов с трудом навьючили сорок лошадей. Этот шарф сохранялся лишь для этого употребления. И на уступах холма пестреют собравшиеся толпы.

Всюду на Востоке звенит этот народный привет всему русскому. Так продолжаться не может. На самой дороге лежит осел с благовонным грузом корицы. Две лошади Назар-бея сломали себе ноги. И небо и земля.

И опять не увидели люди Майтрейю-Будду. Пробуем яков. Этот лев – на тибетских военных знаменах. Все отделаны в яркий шелк. Бодро шагает. Трогательны дары лам.

Жмемся в ожидании запоздалых палаток. Чем же жить и куда взгляд направить. Всюду трупы животных.

И до сих пор паломники приходят издалека поклониться этому жилью. Следы изучения, конечно, сказались на его последующих проповедях. Приставленные беки оказались идиотами. Будда шел через Лэ на север. На битву всадники сбрасывают халаты до пояса. Теперь он признает, что его следование обычаям было излишне.

Слой щебня и гальки придает пустыне сероватую, жемчужную поверхность. Он повысился за пределы магии. На бугор вышел человек с огромным рогом и начал протяжно трубить на все стороны. И без внешне научного лицемерия и без подкупного предательства.

Опять костры. Не хочется давать здешним изображениям этнографический или географический характер. Песочный пол устилается цветными кошмами. Становится все теплее. Конечно, Благословенный остановил обратный удар и вернул к жизни нечестивца. И поют чаще и провожают шуткой.

Змеи переплели стволы. Конечно, дом это указал случайный пенджабец с базара, а все беки только мешали двигаться. Зачернели низкие деревья и показался Акин – маленькая деревня в несколько мазанок. Бубен Бругумы – жены Гессера 4. Идем сами. Конечно, мы не хирурги.

Трижды мощное М. Здесь, поверх всех споров, учения подняли масличную ветвь нового Мира. Не потому ли осуществляются его главные цели, что у него нет личных и частных целей. Конечно, другие горы, вероятно, не хуже этих. Но теперь, зимою, Чермное море и сине и не жарко и дельфины скачут в бешеном веселье.

Это было на картине Мехески – лунный народ. И даже дни кажущегося бездействия полны знаками. Опять стража из пяти солдат. Часто здесь один мальчик гонит целый караван верблюдов.

Уверяют, что хороших домов нет. И вот так будем сидеть ждать. Туман особенно часто закрывает этот путь. Китайские императоры жили согласно астрономическим временам года. Он высился недоступно. Он решает эту проблему оригинально: начал разгребать дорожки пятернею, ползая по земле.

Еще в Америке рассказывали о ксендзах, применяющих это воздействие. На горизонте дрожит воздух, точно сплетая какие-то новообразования. Только на Востоке ощущаете жизненный смысл астрологии в ее научном понимании. Зачем же чекисты рассказали Рериху о Шамбале.

Седые иконостасы обезображены нехудожественными доброхотными приношениями. За ночь ходили караваны мимо нас. Шаманская мудрость поклоняется им. – Видимо, лама. Видели мы работу ладакцев, отличная работа, спешная, энергичная.

На страницах этой книги читатель встретит немало пресловутых "чудес" Востока, поразивших воображение не одного поколения западных исследователей. Развернулся полный узор песков. Иногда же и вовсе как бы исчезал, переносясь в святилище Шамбалы. Иногда она трепещет руками, как птица и издает какое-то птичье рокотанье. А Лондон в 1920.

При отъезде не обошлось без драки. И как легко убрать эту грязь и пыль изуверства. Это напоминало Египет по Нилу или Аравию.

Сразу вспомнилась та, нарумяненная. Горные пейзажи Рериха, на которых изображены Гималаи, привлекают особым колоритом, который выстраивается точно цветовая растяжка или «градиент». Утро студено, но посреди дня солнце уже печет. На миг блеснула бурливая поверхность Яркенд-Дарьи. Котел кипящий – горнило Индии. Но если осознать материально достигаемое развитие психофизической энергии, тогда Индия дает и сейчас самые замечательные проявления.

Крылья палаток шумно трепещут, хотят летать. В каменных гробах молятся пещерники истязая себя во имя будущего. Тонкое интеллигентное лицо.

Разве эта формула не ведет к бесконечному познанию. Следя за развитием мысли, вы познаете мечты и надежды. Холмы легли слабым неопределенным силуэтом. Встреча от монастыря. Его молодые годы, конечно, прошли в изучении. Пресловутое воровство киргизское нас не коснулось.

Мудро, мудро, что пустыни успели сохранить для человечества новые сокровища. Прочтите сказание ламы о наступлении времени Шамбалы. очень удручена. Как же должна быть полезна улыбка для мозга.

---