Домье Улица Транснонен Описание

«Улица Транснонен 15 апреля 1834 года», Оноре Домье — описание

На пол свисают простыни с развороченной постели. На первой выставке импрессионистов в 1874 г. Клод Моне показал не только знаменитый «Восход солнца», но и другие полотна.

Домье часто пользуется крупным планом, лишь намечая интерьер, в котором происходит действие изображая только самые главные, необходимые предметы. Мятая, рваная, угловатая экспрессия этой зловещей фигуры (отлитой Домье из гипса, а в XX в. переведенной в бронзу) не сравнима буквально ни с чем в мировой скульптуре: только Паоло Трубецкой в своем Александре III использовал по-своему некоторые приемы уникальной в своем роде скульптурной карикатуры. Именно бойца Оноре поместил в центре рисунка и именно на него направил лучи света.

Оноре домье улица транснонен описание картины

Ведь не прошло и года, а уже написана огромная картина и в ней ожила история. Литографии 1844-1847 гг. Листы Домье трагично выразительны.

Тёмные зловещие пятна высыхают на полу. Но Домье не хотел изображать мучеников. Все свои силы он собрал теперь для борьбы против взявшей верх реакции. На ночной рубахе пятна засохшей крови. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен.

• Мировая художественная культура (11 класс)
• Описание Картины Улица Транснонен
• Всеобщая История Искусств, том 5, книга 1 – 1964
• Реализм в зарубежном изобразительном искусстве
• Картина Улица Транснонен – Оноре Домье
• Описание картины Оноре Домье «Улица Транснонен»
• Художник Оноре Домье картины и карикатуры

Он изобразил депутатов во время заседания палаты. Но эта вынужденная депрессия отразилась, по-видимому, лишь на его журнальной графике. В его работах появилась новая техника, которую назвали «трикотаж Писсарро»: художник накладывал серии плотных, прямых, параллельных мазков иногда перекрещивая их, чтобы образовался сетчатый рисунок. Шедеврами мирового графического искусства стали такие литографии Домье, как «Законодательное чрево», «Свобода печати», серии «Знаменитости золотой середины», «Люди юстиции», «Робер Макер». Завершается альбом листом «Потрясенная наследством» — изображена женщина, символ Франции.

Никакой тюремной идиллии 1832 г. не осталось и в помине. Однако в Карикатуране заключались некоторые важные признаки, значение которых для дальнейшего развития искусства Домье нельзя недооценивать. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. В глубине комнаты — едва различимый в полумраке труп женщины. Художник не умел смотреть открытыми глазами в лицо беде.

• Еще по теме ФРАНЦУЗСКАЯ ЛТЕРАТУРА
• Словари и энциклопедии на Академике
• код для вставки на сайт или в блог

Он обличал и высмеивал продажность и взяточничество буржуазного суда, фальшь адвокатов, притворство подзащитных, напыщенность судей (серия «Люди юстиции», 1845). Литография доказывает, что художник верил в силу Франции, в ее мужественный народ. Женщина представляется отрешенной от всего обыденного.

Справа вырисовывается голова мертвого старика. Вот как нужно отвечать на события дня.

Для Домье так же не могло быть никаких колебаний и сомнений. От этого фигуры на его листах 30-хгг. Упавший на пол у своей постели человек был бойцом. Он породил эксплуатируемый класс нового типа, формально «свободный», а на деле — полностью «освобожденный» от какой-либо собственности на орудия труда — пролетариат. Оноре Домье (1808—1879)был одновременно графиком и живописцем и в этих двух видах искусства он раскрыл различные стороны критического реализма. Литографии Домье наполняются отныне неистовой ожесточенностью.

Словно в противоположность геометрии и статике Законодательного чрева изданный той же Ассоциацией в марте 1834 г, большой лист, названный Не суйтесь (Ne vous у frottez pas. ), оказался пронизанным вольной и свободной динамикой. Он, как говорится, поднялся с низов. У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре. Следом за тем, с 1832 г., Домье стал работать и во втором журнале Филипона – Шаривари.

В 1850 г. Домье дал на выставку картину Нимфы, преследуемые сатирами (Художественный музей в Монреале) и красивый большой подцвеченный гуашью рисунок Шествие Силена (ныне находящийся в музее в Калэ). Особенно его привлекают Рембрандт и Рубенс. Эти небольшие по размерам работы Коро, написанные на природе, перерастают значение этюда, они всегда построены композиционно («Мост в Манте», 1868—1870, Лувр, ). Энергично и лапидарно очерчиваются ее контуры, моделируются объемы – факт зафиксирован. В 1847 г. Руссо навсегда поселяется в деревне Барбизон. В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839 – 1842), «Пасторали» (1845 – 1846), «Лучшие дни жизни» (1843 – 1846).

А. С. Пушкина в Москве и изображающую Камилла Демулена, призывающего народ к восстанию. Появляются одна за другой его замечательные серии: «Современные филантропы», «Парламентские сцены», «День холостяка», «Супружеские нравы», «Пасторали» и многие другие, которые еще современники сравнивали с бальзаковской «Человеческой комедией», — настолько ярко, выпукло и правдиво изображены люди всех профессий тогдашнего французского общества. Домье в этом рисунке достиг небывалой высоты. Никогда не старался выслужиться, встать на ступеньку выше, нежели карикатурист в газете.

Здесь он выполняет наиболее прославленные свои произведения, в которых вложено большое чувство и дан синтетический образ природы: «Выход из леса Фонтенбло со стороны Броль, заходящее солнце» (1848—1850 Лувр), «Дубы» (1852 Лувр). Никакие механические и внешние сюжетные аналогии помочь здесь не могут, так как у Домье не было сюжетов, строго и точно локализованных в каком-нибудь узком промежутке времени. Яворская. Уверенным, размеренным шагом идет крестьянин по вспаханной ниве. Действительно, только Домье и было заботы, как веселить царствующего монарха Франции. В тот день, 14 апреля, армия (даже не полиция. ) Луи-Филиппа свирепо расправилась с обитателями рабочих кварталов Парижа, где находился центр восстания, не щадя ни стариков, ни детей в домах по улице Транснонен не осталось ни одной живой души. В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции.

В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Американца вполне удовлетворила требуемая сумма и он пожелал посмотреть другие работы. Основываясь только на сюжете, относят к 1848 г. несколько композиций Домье изображающих восстание или группы и отдельные фигуры парижских рабочих (Восстание из б. коллекции Герстенберг, так называемая Семья на баррикадах в Пражском музее и др. ). В схематических и наивно догматических книгах об искусстве XIX в. (например, у Мутера) эта серия была абсолютно фантастически расценена как прямой выпад против классицизма Давида и его школы: такой классицизм ко времени создания серии Древняя история представлял собою в полном смысле слова плюсквамперфектум и воевать с ним не было никакой надобности. Домье нарисовал много отвратительных рож — но еще больше прекрасных лиц.

Была ли Республика Домье его первой живописной работой. Домье отлично знал себе цену — и для последних холстов выбрал героя по себе. он посвящает ряд картин образу Дон Кихота. Время остановилось. Ярко освещены пустая кровать и распростертый на полу труп рабочего, придавивший ребенка в затемненном углу комнаты видна убитая женщина.

Обыденные бытовые сцены, благодаря тому что внимание сосредоточено на эмоциональном раскрытии образа человека и выявлении его характера (а не на окружающей обстановке), приобретают глубокую образную значительность. Цензура не обратила своего внимания на это весьма сомнительное, с точки зрения общественных верхов Второй империи изображение, обманутая безобидным названием серии, в которую был включен этот лист (Современные художники), так же как и явным портретным сходством с Моннье. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого. В этом стремлении он обращался и к религиозным («Хотим Варавву (Се человек)», ок. выставка этого года — лучшая из всех, которые устраивала ваша группа».

Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836–1838). В картине «Мастерская художника» (1855, Париж, Лувр), этой своеобразной «реальной аллегории», он представил свои модели и тех, кого писал и кого собирался писать в будущем: своих друзей Бодлера и Прудона, охотника с собакой, торговца, священника, обнаженную модель и самого себя, сидящего за мольбертом. За Внешней важностью и импозантностью величественно выглядящих судилищ, вершащих правосудие, Домье раскрывает сплошную ложь и обман, чудовищное и бесцеремонное хищничество и корыстолюбие, пренебрежение всеми человеческими ценностями. Листы Домье трагично выразительны.

Классические черты можно обнаружить в его сдержанности, в продуманной композиции, где автор подчас использовал фризовую схему («Игроки в шахматы», ок. «Выставка на открытом воздухе» Проблема выявлеия мгновенного движения. он постепенно приобретает более значимую роль, утверждается как самостоятельный жанр. Художник работал в литографии без перерыва более сорока лет. Большая фигура рабочего-печатника, стоящего на защите свободы печати (что прямо указано надписью у него под ногами), всем своим непринужденно естественным обликом и в то же время крепкой, убежденной силой ведет свое происхождение от Кузнецов Гойи или от героев картин Жерико.

И вершина этого творческого периода – большие литографии 1834 года. В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство. I. Волынский пишет о литографии «Улица Транснонен»: «Луч яркого света как бы вырывает из полумрака фигуру расстрелянного, нарисованную со всей беспощадностью нагой правды, в то время как фигура убитой женщины – быть может, его жены – окутана мглистой тенью.

Данные клетки на уровне зала соответствуют единообразным фигурам заседателей. В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839 – 1842), «Пасторали» (1845 – 1846), «Лучшие дни жизни» (1843 – 1846).

Используя подчас повторяющиеся темы, неоднократно изображая уличные или железнодорожные сценки, адвокатов, бродячих акробатов, артистов и любителей искусства («Любитель эстампов», Париж, Пти Пале), художник с удивительным чувством человека и его состояния проникал в суть индивидума, отбросив каноны реализма. Депутаты беседуют между собой, спят, читают, дремлют. Коро известен также как рисовальщик, литограф, офортист. Уже в этой работе видны особенности будущих живописных произведений художника: единичное событие доводится до обобщенного образа, а монументальная выразительная композиция сочетается с ее якобы «случайностью», создающей впечатление выхваченного из жизни эпизода.

Сходство рисунка на одежде и линий рядов зала с законодателями еще больше подчеркивается за счет клетчатой ткани и эти одинаковые клетки за счет объемности тела формируют полукружия. Домье не только передал всю трагичность и несправедливость данной ситуации, но и с мастерством разграничил свет и тень на своей работе. Они дали Домье материал для нескольких самых совершенных сатирических творений.

Эта двойственность стиля дополнена мечтательным характером Домье, способностью к прорицанию, что сближает его с Гойей и выражает лиризм, которым дышат все его воспоминания о театре («Криспен и Скапен», ок. После июньского восстания 1848 года этой романтике пришел конец. В середине 40-х гг. В 1841 – 1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. Прачка и ребенок с трудом идут по пустынной набережной навстречу ветру.

Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). и Свободы, ведущей народ Делакруа и даже Умирающего Марата Давида. И всякий раз говорили о Свободе с большой буквы, о народе и долге, били себя в грудь. Была ли Республика Домье его первой живописной работой.

Характерно, что белое в этих литографиях понимается художником не столько как свет, сколько как активная масса, обладающая особой пластичностью, усиливающей как бы «движение» из глубины на зрителя. Выдающийся мастер литографии (разновидность графики, печатной формой для которой является поверхность камня) французский художник Оноре Домье (1808 — 1879), будучи человеком, ненавидящим всяческое угнетение и насилие, всегда откликался на злободневные вопросы своего времени, давая им собственную оценку. Вероятно, он чувствовал себя, как лев, которому вырвали все зубы и остригли когти. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской.

В журнале «Карикатюр» он помещает рисунки, высмеивающие Луи-Филиппа изображенного то в виде груши (по-французски слово «пуар» означает одновременно и «груша» и «дуралей»), форму которой напоминает голова правителя Франции, то в виде великана Гаргантюа, поглощающего золото. Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета (Выход из школы, около 1853–1855 один из вариантов Вагона третьего класса, около 1862). Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и ласковой Александрии.

На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста проходимца, спекулянта умирающего и вновь воскресающего (серия Карикатюрана, 1836–1838). О Давиде он, несомненно, достаточно слышал от Ленуара, но понять и почувствовать его в то время мог скорее только через Жерико и Делакруа, его прямых наследников, так как ни Умирающего Марата, ни Зеленщицы, ни Старика в высокой шляпе, ни почти всех других подобных работ Давида он видеть не мог.

Несколько возвышенный образ. Домье показал тип буржуа — уродливый продукт, выведенный демократическими переменами. остается за теми художниками, в творчестве которых звучит тема социального обличения. В своих произведениях он обличал ханжество, алчность и духовную пустоту правительства («Законодательное чрево» 1834 г. ). Несмотря на ряд драматичных событий детства (он рано осиротел, в результате болезни ему ампутировали ногу), его общение с природой пробудило в нем огромную любовь к ней. Его отец владел виноградниками.

В картине «Семья на баррикаде» изображение людей подвинуто совсем близко к раме, видна лишь часть фигур и внимание сосредоточивается на лицах, ярко вылепленных светом. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. Из вереницы этих первых послереволюционных сатирических изображений не выделяется также и та, сделавшая имя Домье широко известным, – карикатура Гаргантюа (декабрь 1831 г. ), за которую в августе следующего года Домье был посажен в тюрьму Сент-Пелажи. Есть одна картина Гойи, которую можно сопоставить с «Эмигрантами» Домье — это «Чудо Святого Исидора», фреска из Дома Глухого. – Возвращение патриарха Никона.

В 1841 – 1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. Оноре Домье (1808—1879) был одновременно графиком и живописцем и в этих двух видах искусства он раскрыл различные стороны критического реализма.

Самые сильные листы конца 1834 и начала 1835 г. посвящены французским революционерам. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. «Прачка» Домье продолжал рисовать Париж и его жителей, оставаясь насмешливым певцом города. Но одновременно с работами Маркса, Прудона и Бальзака, к 1848 революционному году — пресловутое «новое видение» появилось.

Сгибаясь под тяжестью ноши, прачка заботливо поддерживает ребенка. Все чаще простой народ, рабочий класс становятся в центре внимания писателей и художников. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, к примеру, Мир проглатывает шпагу. Нелепый, неестественный мир, в котором живут действующие лица литографий серии Добрые буржуа (да, впрочем и других, близких к ней по своему существу, серий – как Прекрасные дни жизни, Пасторали и др. ), во всем противоречит естественной природе человека и не только той идеальной природе, о которой думали и мечтали Жан-Жак Руссо или утопические социалисты, но и гораздо более конкретной и реальной, какую Домье видел и в Бланки и его Обществе времен года и в обитателях небуржуазных кварталов Парижа от Монмартра до Сент-Антуанского предместья и в самом себе и своих друзьях писателях и художниках. Литография «Улица Транснонен» (1834) — отклик на восстание рабочих. Домье бросает мастерскую и поступает к Рамоле учиться литографии.

Литография «Улица Транснонен» изображает трагический финал рабочих восстаний в 1834 г. На улице Транснонен солдаты королевской армии ворвались в один из домов и перебили всех жильцов, включая женщин и детей. Для меня нет сомнений, что все эти драматически напряженные массы людей не являются ни отвлеченной аллегорией, ни будничными жанровыми изображениями каких-то шествий, а представляют собой трагический отклик на проведенную Наполеоном III после декабрьского переворота массовую ссылку ни в чем не повинных людей в Кайенну и Ламбессу, что глубоко поразило Домье и запомнилось им на всю жизнь. Одной из вершин творчества Домье (да и всего искусства XIX в. ) стала большая литография Улица Транснонен 14 апреля 1834 г., также изданная Ежемесячной литографической ассоциацией. Вспыхнувшее в июне 1848 г. мощное рабочее восстание было жестоко разгромлено войсками республиканского правительства под командованием генерала Кавеньяка (этого человека не нужно путать с умершим к тому времени благородным революционером, с которым Домье сидел вместе в свое время в тюрьме Сент-Пелажи). Для Домье наступила одна из самых мрачных полос в его жизни. В 1841–1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа.

В 1833 г. политическая ситуация во Франции стала быстро и резко меняться. Калитина. Даже разговаривая, он не поднимал от стола свою темноволосую растрепанную голову. В 1825 Коро едет в Италию и там обращается к изображению архитектурных мотивов: пейзажи этого периода отличаются подчеркнутой объемностью предметов, уравновешенностью масс, яркостью цветовых отношений, вниманием к изображению воздушной среды.

Революционный порыв несущейся толпы ощутим в картине «Восстание», движение передано здесь не только жестом поднятой руки и устремленными вперед фигурами, но и резкой полосой света, как бы взвивающейся вверх по диагонали. В серии картин, посвященных «Дон Кихоту», реализм Домье достигает особенной обобщающей силы. Июльской революции. Жуткие подробности картины заставляют зрителя содрогнуться: тело мужчины, фигура которого находится в центре литографии, сползло и придавило маленького ребёнка.

После жестокой резни все члены семьи погибли. Есть определенное сходство у персонажа клоуна и частного персонажа карикатур Домье – Луи-Филиппа (например: «Гаргантюа»), Это подчеркнуто не только сходством черт и толстой фигурой, но и тем, что этот персонаж здесь представлен своего рода хозяином этого шоу, управляющим, смеющимся злорадно, выявляя суть происходящего, как бы издеваясь над теми, кто искренне верит в справедливость власти и тех законов, которые она производит. Семья его переезжает в Париж, когда молодому Домье исполняется семь лет. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты черного и белого.

Ведь даже о кузнецах Гойи можно было еще думать как о художественном воплощении деревенской жизни, – не говоря уж о шлюзовщиках или возчиках щебня Джона Констебля, а в первом городском (в полном смысле слова) пейзаже – в Печи для обжигания извести Жерико – не было людей. Изобразительным искусством стал увлекаться с раннего детства.

Они дали Домье материал для нескольких самых совершенных сатирических творений. На полотне зрители видят зверски убитую семью.

Разумеется, его колоссальное творчество не могло быть одинаково высоким по художественному уровню все эти годы: бывали периоды, когда в ту или иную серию он не вкладывает ничего, кроме своего умения, бывали моменты усталости, когда гравер неожиданно возвращался к ранним временам карикатуры и делал так называемые «большие головы» (серия «Представленные представители», 1849), но каждого художника следует оценивать по его достижениям, по периодам его творческого подъема. После окончания академии Бекман много путешествовал. Домье не позабыл свое сатирическое оружие, когда дважды, в последний раз изобразил с величайшим презрением свергнутого короля Луи-Филиппа (Луи-Филипп, последний король Франции и Все потеряно, кроме кассы) или когда ему пришлось весной и летом 1848 г. представлять в полных шутливой иронии рисунках (очень малокарикатурных) растерянных национальных гвардейцев или напуганных буржуа-обывателей, шипящих на новые порядки. Энергично и лапидарно очерчиваются ее контуры, моделируются объемы – факт зафиксирован. Герман. Уже в этой работе видны особенности будущих живописных произведений художника: единичное событие доводится до обобщенного образа, а монументальная выразительная композиция сочетается с ее якобы «случайностью», создающей впечатление выхваченного из жизни эпизода. Женщины и мужчины в общей массе порабощены.

Самые сильные листы конца 1834 и начала 1835 г. посвящены французским революционерам. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846). Но как и тогда, скульптура стала для него источником целого ряда первоклассных литографий. Яркий свет безжалостно вырывает из темноты голову убитой старухи. Домье оставил нам в назидание альбом литографий «Осада Парижа», единственный фактический документ — фотографий тогда не было и желающих работать хронистами тоже не было.

Революционный порыв несущейся толпы ощутим в картине «Восстание», движение передано здесь не только жестом поднятой руки и устремленными вперед фигурами, но и резкой полосой света, как бы взвивающейся вверх по диагонали. Все это не помешало властям заключить: «Едва ли существует хоть одна картина большевика от искусства Бекмана, которая не представляла бы из себя подлости». Все тело женщины полно огромного напряжения – с усилием несет она тяжелую корзину». Листы, выполненные в 1834 году, «Улица Транснонен», «Этого можно отпустить, он нам больше не опасен», «Опустите занавес, фарс окончен», «Современный Галилей», «Все мы честные люди, обнимемся», «Свобода печати», «Похороны Лафайета» словно бы не нарисованы, а вылеплены: гравер строит их по принципу барельефа, помещая, чаще всего, сцену в интерьер с неглубоким пространством, резко подчеркивая главную фигуру, энергичными штрихами жирного литографского карандаша очерчивая формы, сильно моделируя объем.

Каждый день Оноре старался урвать хоть полчаса на серьезную живопись. И вершина этого творческого периода – большие литографии 1834 года. Через десять лет на второй выставке «Отверженных» были представлены работы Ренуара, а полотна Моне, Писсарро и Сислея показывал в том же году торговец картинами Поль Дюран-Рюэль. Шарле известный главным образом своими работами, связанными с походами Наполеона иллюстрируя очерк Леона Гозлана «Человек из народа» (1841, в сборнике «Французы о самих себе»), теперь рисует пролетария.

В композиции «Завтрак в мастерской» (1868 г. ) представлены три персонажа: женщина с серебряным кофейником, мужчина, сидящий за столом и юноша на переднем плане. Одновременно юный художник посещает Лувр изучает античную скульптуру и старых мастеров. Предательство этого болота не было для него неожиданностью. Во второй период характерной чертой прогрессивной художественной культуры становится решительная эстетическая и социальная критика уродливости, лицемерности и социальной несправедливости, свойственных буржуазно-капиталистическому обществу в целом. Он породил эксплуатируемый класс нового типа, формально «свободный», а на деле — полностью «освобожденный» от какой-либо собственности на орудия труда — пролетариат.

или, еще более, Вам предоставляется слово, объяснитесь. В тот день, 14 апреля, армия (даже не полиция. ) Луи-Филиппа свирепо расправилась с обитателями рабочих кварталов Парижа, где находился центр восстания, не щадя ни стариков, ни детей в домах по улице Транснонен не осталось ни одной живой души. В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство. При этом перенос акцента с линии на пластику и тон придает его ранним литографиям оттенок некоторой внутренней статичности: листы эти демонстрируют некую ситуацию, заключающую в себе ужасное, гнусное, смешное. С революцией 1830 г. и в еще большей мере с революцией 1848 г. было связано творчество Оноре Домье (18081879), художника цельного, последовательного в своих убеждениях, непримиримого борца с буржуазными порядками.

Одновременно юный художник посещает Лувр изучает античную скульптуру и старых мастеров. В ряде литографий 1870 – 1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции. Великими скульпторами были Пикассо, Дега и Матисс. Но и формальное решение этой замечательной акварели и ее образный строй отличаются необыкновенной и многозначительной новизною. Город стал постоянным мотивом произведений Мане.

Целенаправленность, активность и сила искусства Домье не перестают поражать до сих пор. – Въезд царя. Это литографии Действительно, стоило труда убивать нас. Рука Домье овладела поистине виртуозной стремительной точностью и экономностью выражения. Добрые буржуа стали предметом другой, очень обширной и очень яркой именно так и названной серии литографий Домье этих лет. Не случайно похождения Робера Макэра изображенные Домье, так понравились совсем тогда еще молодому Теккерею, который и сам делал в то время нечто похожее: ему было еще далеко добираться до собственного Пенденниса или Ярмарки тщеславия и, например, его ранние Записки Барри Линдона (или, вернее, Счастье Барри Линдона) при всей их благородной обличительной резкости читать, по правде сказать, так же противно, как и смотреть на листы Карикатураны.

Холсты «Восстание» и «Семья на баррикадах» 1849 года, холст «Дон Кихот» 1868 года — из наиболее значительных в мировой живописи. – Остановка и пребывание его в монастыре св. После подавления революции 1848 г., когда республике грозит опасность со стороны бонапартизма, он изображает «Ратапуаля», бонапартистского агента, хитрого наглеца, предателя.

В холодном свете наступающего дня видна фигура упавшего навзничь человека. При чем здесь карикатура. Художник объективен, он ничего не утрирует, а изображает события. Нужно сказать также, что постоянное присутствие в литографиях 1844-1847 гг.

I. Глубоко лирична, эмоциональна по ощущению природы «Колокольня в Аржантее» (1858—1860, Москва, ГМИИ) с тонко прочувствованным настроением ранней весны, прохладного ветерка, подгоняющего влажные облака. Плавная, наполненная изнутри упругой плотью, линия Модильяни возникла не случайно — Модильяни был и скульптором той же рукой, какой он держал карандаш, он проходил резцом по камню — он чувствовал линией объем. Чаще всего он изображает освещенные лесные поляны, передавая пробивающийся сквозь листву деревьев яркий, сконцентрированный луч солнечного света, который все превращает в цветовую феерию («Лесное болото» ГМИИ). По сравнению с мрачным и пессимистическим историческим фатализмом Битвы при Тайбуре или Крестоносцев Делакруа (возникших на рубеже 1830-х и 1840-х годов) Камилл Демулен, призывающий народ к восстанию явился новым и очень важным шагом в развитии исторической живописи XIX в. Но сам Домье не воспользовался непосредственно и прямо этим своим собственным открытием.

Для Домье наступила одна из самых мрачных полос в его жизни. Такой тональный подход к литографии приводит к тому, что в его листах словно бы соединяется скульптурное решение (результат сильной моделировки) с живописным решением, происходящим от богатства валеров, от тонкой разработки полутеней использования густого зернистого тона, заливки плотной тушью, мерцания процарапанных фонов. Через год он рисует себя изнеможденным испуганным и усталым. Последние его холсты изображают Дон Кихота, одинокого всадника на пустой дороге. Напротив, Шарль Бодлер сражался на июньских баррикадах на стороне рабочих. «На эту литографию страшно смотреть, она поражает так же, как само событие, которое воспроизводит, — писал Филипон в «Карикатюр». — Этот убитый старик, мертвая женщина, этот покрытый ранами человек, упавший на труп бедного малютки с разбитой головой Это не карикатура, не шарж, это кровавая страница современной истории, страница, созданная гневной рукой и продиктованная благородным негодованием. Эта манера более соответствовала графическим циклам, в которых вводился рассказ и действие развертывалось в интерьере или пейзаже (заметим, что эффекты дождя или снега Домье передает так убедительно, что во многом опережает в этом современных ему пейзажистов).

Художник объективен, он ничего не утрирует, а изображает события. Их фигуры выявлены плотным силуэтом на фоне ярко освещенной набережной Сены. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. В Бесплатном спектакле (1840-е, частное собрание) зрители галерки захвачены зрелищем, но каждый реагирует по-своему: от вдохновенного волнения до спокойного созерцания. Дон Кихот в произведениях Домье представлен среди мрачных ущелий или пустынных долин.

Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » В связи с этим Домье создает образ Робера Макэра — афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836—1838). Тогда обиженный художник возвёл на собственные деньги павильон, назвав его «Павильоном реализма» и выставил в нём сорок произведений, главным среди которых было полотно «Мастерская художника» (1855 г. ). При этом в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. На основании этюдов, написанных в Ландах, уже позднее художник пишет картину «Болото в Ландах» (1852 Лувр) и другие.

Параллели эти при знании того, что следующую работу на эту тему Домье назвал «Законодательное чрево», можно связать с фигурой непомерно толстого клоуна, раздутого именно в области «чрева», плоть его доминирует. Знать, чтобы мочь, — так я рассуждал.

Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). Подпись под этим рисунком, гласящая: Никогда моя дочь не будет женой какого-то писаки. Художник работал в литографии без перерыва более сорока лет. Данные клетки на уровне зала соответствуют единообразным фигурам заседателей.

В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции. Легче и непосредственнее выглядело полотно «Танцовщица» (1874 г. ) того же автора. Читающий герой Домье — читает, чтобы знать и понимать: он собирается изменить мир. Как отмечает Н. Калитина, автор обстоятельного исследования о Домье (1955), «художник создал групповой портрет представителей финансовой аристократии. В этих литографиях, полных сдержанной, точной, безотказной экспрессии, понятной каждому без всяких подписей и объяснений и где карикатура смело совмещена с суровой и строгой жизненной правдой, Домье окончательно сформулировал и отчеканил тот язык высокой и благородной сатиры, которому следовали потом и великие художники, обращавшиеся к критике буржуазного общества, – Манэ или Дега, Тулуз-Лотрек или Руо, – и выдающиеся рисовальщики разных стран, до американских художников Клуба Джона Рида (таких, как Роберт Майнор или Фил Бард) включительно.

Монументальная сила и благородная тонкость Республики Домье поражают воображение сейчас несомненно глубже и больше, чем они могли это делать тогда, в 1848 г. И хотя в бурных событиях того времени из конкурса ничего не вышло, картина Домье осталась не только свидетельством гениального дара Домье и прекрасным памятником революционной эпохе, но и одной из самых лучших и сильных картин (и не только французского искусства) из тех, что ныне Хранятся в Лувре. Параллели эти при знании того, что следующую работу на эту тему Домье назвал «Законодательное чрево», можно связать с фигурой непомерно толстого клоуна, раздутого именно в области «чрева», плоть его доминирует. Домье современникам был известен как карикатурист, сотрудник газеты «Шаривари», автор шаржей на буржуев вообразите, что кто-то, глядя на иконы Рублева, скажет «это как Кукрыниксы. ».

Оноре Домье. 1848, Монреаль, Музей изящных искусств «Мельник, его сын и ослик», ок. Домье, как прилежный газетчик, рассмотрел все, о чем надо написать.

В Германии в конце XVIII в. был изобретён новый вид графики — литография (от греч. наиболее известна «Гаргантюа» (15 декабря 1831 г. ), в ней художник изобразил толстого Луи Филиппа, поглощающего золото, которое чиновники отбирают у изнуренного народа. Напечатанная в «Карикатюр» литография стала знаком живописи послереволюционных лет. Он был написан в 1932 году, за год до прихода Гитлера к власти в Германии.

О. Домье «Улица Транснонен» Домье чутко и эмоционально отозвался на террор, наступивший после Июльской революции. Домье может выдержать такие сравнения. В тени распласталась женщина. Леруа много работал — целые дни просиживал он за столом, согнувшись над доской.

Это муза страстная, но молчаливая и скрытная». Каждый месяц Домье выпускал около ста литографий.

Он сполз с кровати и придавил собой малыша. Новые веяния особенно чувствуются в летних этюдах Коро. Зато бесспорно именно в 1848 г. и скорее всего до лета этого года, Домье выполнил прекрасную большую акварель, ныне находящуюся в Музее изобразительных искусств им. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Это литографии Действительно, стоило труда убивать нас. В зеркале лицо упрямо приобретало унылое, натянутое выражение.

В этом отношении характерен самый, может быть, знаменитый лист Оноре Домье «Законодательное чрево» (1834), где световой ритм образует почти декоративную по своей равномерности ритмическую игру белых пятен, создающих движения не в плоскости листа, но лишь перпендикулярно ему. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу». Но эта работа его не интересует, он предпочитает делать зарисовки на улице. В Салоне 1833 г. он выставляет большую картину «Вид в окрестностях Гранвиля» (Эрмитаж), которую можно считать программным произведением пейзажистов 30-х гг. В 1833-1835 гг.

Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало горьких минут. Он изображает трудящихся в обычной для них обстановке, на улицах и набережных города, во время работы, переездов или кратких часов отдыха: «Прачка» (Париж, Лувр), «Вагон 3-го класса» (Оттава, Национальная галерея), «Любитель эстампов» (1857 1860, Париж, Пти Пале). В 60-е Милле обращается к жанру пейзажа, часто показывает «мгновение» в природе: порыв ветра, движение волн, смену поз людей изображенных на картине. В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Перед нами сжатый сюжет всей европейской истории последующих эпох.

Устранитесь от ошибочных представлений о покаянии в грехе и печали по его поводу.

Из ранних литографий Домье наиболее известна «Гаргантюа» (15 декабря 1831 г. ), в ней художник изобразил толстого Луи Филиппа, поглощающего золото, которое чиновники отбирают у изнуренного народа. Великими скульпторами были Пикассо, Дега и Матисс. В Пасторалях есть лист, где изображена смешная пожилая буржуазная чета, сидящая во ржи и плетущая венки из васильков, явно не подозревая, что представляет собой комическую пародию на пастушескую идиллию, - и все же Домье недвусмысленно заставляет ощутить жалость и сочувствие к этим нелепым горожанам, столь неуклюже (и вероятно, вполне чистосердечно. ) старающимся вернуться к природе и найти какое-то с ней согласие. Первым листом, в котором все эти новые качества развернулись (и причем вдруг, сразу. ) с удивительным блеском, был не входящий ни в какую серию лист 1844 г. Между одиннадцатью часами и полночью.

Афанасия и Кирилла в Кремле. Подлинная пропасть отделяет его работы 1832-1835 гг. Домье видел и знал не меньше и умел с величайшей прозорливостью видеть очень далеко. В этом отношении характерен самый, может быть, знаменитый лист Оноре Домье «Законодательное чрево» (1834), где световой ритм образует почти декоративную по своей равномерности ритмическую игру белых пятен, создающих движения не в плоскости листа, но лишь перпендикулярно ему. Пока третье сословие не было силой — оно и языка своего не имело. Домье начал публиковать свои литографии в этом журнале под псевдонимом Рожлен. Резкие контрасты света и тени усиливают драматизм, скупые детали отступают на второй план, но вместе с тем они уточняют обстановку, в которой произошло убийство, показывают, что оно совершилось, когда обитатели мирно спали.

Я не вижу необходимости связывать эти работы (за исключением превосходного Портрета мятежника) непременно с 1848 годом. В 1837 году по настоянию отца Курбе поступил в Юридический колледж в Безансоне.

Разгром июньского восстания резко переломил настроение Домье. В схематических и наивно догматических книгах об искусстве XIX в. (например, у Мутера) эта серия была совершенно фантастически расценена как прямой выпад против классицизма Давида и его школы: такой классицизм ко времени создания серии Древняя история представлял собою в полном смысле слова плюсквамперфектум и воевать с ним не было никакой надобности. Бекман представлял левое крыло течения, которое базировалось в Берлине и Дрездене.

Это особенно заметно в его картине «Два адвоката», выполненной параллельно с серией литографий «Служители правосудия». Изобразительным искусством стал увлекаться с раннего детства. В природе Диаз стремился увидеть нечто праздничное.

Она изображает комнату в доме на улице Транснонен, в которой жила семья рабочего. Художник не умел смотреть открытыми глазами в лицо беде.

Художник дает целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу». Прачка и ребенок с трудом идут по пустынной набережной навстречу ветру. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 г», на последнем—«Погибшие у Седана 1870 г», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. В литографии «Империя — это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками.

У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре. У него была большая семья и очень мало денег. К лучшим пейзажам Коро относится «Воз сена» (1860, Москва, ГМИИ), в котором тончайшие цветовые нюансы передают влажную атмосферу, облачное небо с голубыми просветами, лужи на дороге поело только что прошедшего дождя, далекий простор поля, уже освещенного лучом солнца, мерное движение повозки с сеном. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики. какой-либо жанровой живописью, тем более со спокойной лирической настроенностью. Всеми способами он издевается над Тьером, вплоть до представления его в виде кокетливого голого амура, поворачивающего свой зад к зрителям или над доктором Вероном, редактором и издателем реакционной газеты Constitutionel – его увенчанная ночным колпаком грузная, жирная туша обыгрывается Домье в самых смехотворных ситуациях особенно противен он и особенно хорош (с точки зрения мастерства карикатуры) в роли святого Себастьяна, проткнутого стрелами Шаривари.

Справа вырисовывается голова мертвого старика. «Семья на баррикаде» изображение людей подвинуто совсем близко к раме, видна лишь часть фигур и внимание сосредоточивается на лицах, ярко вылепленных светом. 1859, Мюнхен, Новая пинакотека), во вкусе к противопоставлению объемов (щедрые мазки темных оттенков на светлом фоне). Быть может, буржуазная природа политической реакции времен Июльской монархии впервые для Домье стала ясной тогда, когда он сделал упоминавшийся мною хороший лист 1840 г. Ну, вот Вы и капитан Национальной гвардии. Героев — сопоставимых с героями, которых создал он, — не появилось. К концу 20-хгг. Но одновременно с работами Маркса, Прудона и Бальзака, к 1848 революционному году — пресловутое «новое видение» появилось.

«Надо быть человеком своего времени», — любил повторять Домье. Оноре Домье родился на юге Франции, в Марселе, в семье потомственного стекольщика. В литографии «Империя – это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками., приветствуя пышный смотр в Булонском лесу приверженцев будущего Наполеона III. В 19-м веке явился такой мастер. В книге «Письма на войне» (1916) Бекман называл их теми, кто «под пиво с музыкой» поет «Германия, Германия превыше всего».

Домье описал мир подробно и показал всех: теперь уж не забудем его время. он впервые обратился к ним не как робкий ученик, а как равный им большой мастер. Домье сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах «Карикатюр» и «Шаривари».

Литография доказывает, что художник верил в силу Франции, в ее мужественный народ. Все тело женщины полно огромного напряжения – с усилием несет она тяжелую корзину». Сислей, напротив, писал тонкими наклонными чёрточками, похожими на запятые («Луэн близ Море», 1881 г. ). У стены в левой части картины лежит полная женщина. Леруа был высок, худ, носил маленькую мохнатую бородку. Человек мёртв.

По этой причине в 1832 году за карикатуру на короля «Гаргантюа» Домье был арестован и полгода просидел в тюрьме. Впрочем, его живопись шла своими и очень сложными путями. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть.

1862, Нью-Йорк, Метрополитен-музей). Устроенная в 1937 году выставка «дегенеративных» художников была призвана уничтожить неугодных (некоторые художники действительно либо кончали жизнь самоубийством, либо умирали в нищете).

Обывателю Франции было от чего сойти с ума: на протяжении восьмидесяти лет идеология сменилась пять раз (вам это ничего не напоминает. ), патриоты посылали народ на убой, либералы говорили народу о свободе и крали последнее, — словом, происходило то же, что и всегда. Наконец, в Салоне 1833 г. появился Портрет Бертена Энгра, на мой взгляд имеющий прямое отношение и к литографским портретам Домье 1833-1834 гг. Подпись под этим рисунком, гласящая: Никогда моя дочь не будет женой какого-то писаки. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845 – 1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844 – 1846). Эта литография была выставлена в витрине фирмы Обер и собрала много народа.

Возводятся «репрезентативные здания» — театры, музеи, правительственные и административные учреждения. Это альбом, сопоставимый по значению с «Бедствиями войны» Гойи. Образ Дон Кихота выражает непреклонную гордость, целеустремленность.

Домье сотрудничал в прогрессивных сатирических журналах «Карикатюр» и «Шаривари». Я думаю, что на создание такой иронической и злой серии литографий, показывающих в самом глупом и смешном виде античных богов и героев, Домье был вдохновлен не Давидом (чьим достойным потомком был он сам), а только что законченным (в 1841 году. ) Полукружием Делароша в Школе изящных искусств с его нелепыми и чудовищно вульгарными фигурами голых девиц, олицетворяющих, пo замыслу художника изящные искусства и великих древнегреческих мастеров, с бесхитростным натурализмом списанных с безобразных, тупых и безнадежно прозаических натурщиков. Через два года он стал членом Нового Берлинского Сецессиона. Подлинная пропасть отделяет его работы 1832-1835 гг. Ведь даже о кузнецах Гойи можно было еще думать как о художественном воплощении деревенской жизни, - не говоря уж о шлюзовщиках или возчиках щебня Джона Констебля, а в первом городском (в полном смысле слова) пейзаже – в Печи для обжигания извести Жерико – не было людей.

Одни составили знаменитые серии («Робер Макер», 18361838 «Купальщики», 1839 «Олимпийские боги», 1841 «Служители правосудия», 1845-1848 «Квартиросъемщики и домохозяева», 1848), состоящая примерно из 4000 листов, другие – были сгруппированы под заголовками «Новости» или «Все, что угодно» – которым над работал в течение всей жизни – серия литографий, Тогда он принялся за грандиозный труд, большинство из которых были опубликованы в журнале «Charivari». Но в ранних работах («Гравер», 1830—1834, бывш. Ранние его работы, например «Жницу с серпом» (1838, Париж, частное собрание), отличает пластичность, материальность, однако фигура воспринимается несколько изолированно от окружающей среды. И каждый раз полное перевоплощение, полная самоотдача. Как самую главную драгоценность своей жизни, королева держит на руках ребенка.

В каждом лице с беспощадной точностью передано портретное сходство. Его работа, опубликованная в «Карикатюр» 9 февраля 1832 г., «Просители мест» высмеивает прислужников Луи Филиппа. Он путешествует по Франции, едет в Овернь, живет в Нормандии.

Из вереницы этих первых послереволюционных сатирических изображений не выделяется также и та, сделавшая имя Домье широко известным, - карикатура Гаргантюа (декабрь 1831 г. ), за которую в августе следующего года Домье был посажен в тюрьму Сент-Пелажи. Бойня на улице Транснонен останется несмываемым пятном на её виновниках». Листы Домье трагично выразительны. Ничего принципиально нового, стало быть, сказать не смогли.

Холсты «Восстание» и «Семья на баррикадах» 1849 года, холст «Дон Кихот» 1868 года — из наиболее значительных в мировой живописи. Листы, выполненные в 1834 году, «Улица Транснонен», «Этого можно отпустить, он нам больше не опасен», «Опустите занавес, фарс окончен», «Современный Галилей», «Все мы честные люди, обнимемся», «Свобода печати», «Похороны Лафайета» словно бы не нарисованы, а вылеплены: гравер строит их по принципу барельефа, помещая, чаще всего, сцену в интерьер с неглубоким пространством, резко подчеркивая главную фигуру, энергичными штрихами жирного литографского карандаша очерчивая формы, сильно моделируя объем. Ободрение не удовлетворило его он все еще искал Иисуса. В его картинах чувствуется эмоциональное отношение к действительности. Литографии 1844-1847 гг. Есть одна картина Гойи, которую можно сопоставить с «Эмигрантами» Домье — это «Чудо Святого Исидора», фреска из Дома Глухого.

Критиковать позволялось некоторые (не все, конечно) иностранные государства и правительства. Буржуа обиделись и стали пренебрежительно называть мастера карикатуристом. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики.

Позднее Домье выполняет серию «Адвокаты». Если в «Дон Кихоте» Домье рисует трагическое противоречие между двумя сторонами человеческой души, то в серии «Скоморохов» перед нами встает ужасающая противоположность между внешним обликом человека и его сущностью. Листы Домье трагично выразительны.

Но образы карикатур Домье 1833-1835 гг. Разумеется, его колоссальное творчество не могло быть одинаково высоким по художественному уровню все эти годы: бывали периоды, когда в ту или иную серию он не вкладывает ничего, кроме своего умения, бывали моменты усталости, когда гравер неожиданно возвращался к ранним временам карикатуры и делал так называемые «большие головы» (серия «Представленные представители», 1849), но каждого художника следует оценивать по его достижениям, по периодам его творческого подъема. ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕКУЩЕГО СОСТОЯНИЯ, ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РАЗВИТИЯ СФЕРЫ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВАI. Первые откровенно политические карикатуры 1830-1831 гг. Техника Бекмана становится более утонченной, а стиль аллегоричным, как в одном из самых известных триптихов художника «Отплытие». Про точно таких же писал Маяковский их изображал Белль, это ровно те же, уверенные в благих переменах граждане, не оборачивающие головы на чужой стон.

После июньского восстания 1848 года этой романтике пришел конец. На революционные годы или, точнее, на годы Второй республики (1848-1851) приходится один из высших подъемов творчества Домье.

В период Парижской коммуны Курбе становится ее активным участником и как художник и как общественный и политический деятель, президент федерации художников, «блюститель всех видов искусств и музеев Парижа». Любопытно, что в этой великолепной нервной и злой литографии, в толпе явных уголовников, окружающих Ратапуаля, появляется лицо человека с безумными глазами, дико орущим ртом, прядью прямых волос, падающей на глаза и обвисшими усами, если даже и не послужившее непосредственным прототипом для бесчисленных, делавшихся художниками разных стран изображений Гитлера, то чрезвычайно родственное им по всему своему духу. Он никогда не рисовал с натуры, ему не нужно было делать и никаких живописных этюдов, - их и нет в его живописном наследстве.

Бойня на улице Трансноиен останется несмываемым пятном на ее виновниках. В рисунке можно допустить неопределенность штриха, расплывчатость пятна. В какой-то более поздний период своей жизни он обратился в своей живописи к сюжетам, взятым из повседневной жизни Парижа, сохранив, впрочем и развив дальше монументально обобщенное и обостренно поэтическое восприятие образов действительности. Оноре привык наблюдать жизнь, но не писать с натуры. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть.

получили чрезвычайно широкое общественное и идейное – а через них и политическое – звучание. Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»). В зеркале лицо упрямо приобретало унылое, натянутое выражение.

Он пристально всматривался в природу, стремился запечатлеть ее различное состояние. С этими сериями она очень близка и по своим композиционным приемам и общему световоздушному и пространственному решению.

А в скульптуре не может быть невыразительных и «глухих» мест, там все должно быть строго и определенно. Добиньи рекомендовал Домье одному богатому американцу, скупавшему в Европе картины. 1852 Глазго, Галлерея искусств), «Любопытствующие у витрины» (ок. Только увидя такие литографии, Бальзак (который сам сотрудничал в газете «Карикатюр», правда, несколько ранее, в1830—1832гг. ) мог, говоря о «могучей силе искусства», сопоставить карикатуру с фреской и скульптурой. его манера письма становится более темпераментной. В других литографиях Домье разоблачает продажность суда («Деятели правосудия», 1845–1849), буржуазную благотворительность («Современная филантропия», 1844–1846).

Черные мантии адвокатов темным силуэтом выделяются на золотистом фоне. Свою трудовую жизнь он начал клерком, затем работал продавцом в книжном магазине. Это приносит успех – фигуры на его листах тридцатых годов предельно объемны, пластичны. Эта связь, с одной стороны, подчинена идее демонстрации двуплановости искажающей традиционное видение и вскрывающей суть происходящего: театром оказывается заседание по вопросам государственной важности с другой стороны, эта связь указывает на причастность всех персонажей единому действию: здесь нет просто присутствующих – и клоун – не только демонстратор, но участник, более того, руководитель действия театрального представления. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской.

Все, что представлено на выставке, вызывает у нас гнев и отвращение». Напротив, этот нелепый ночной наряд подчеркнул мускулистое тело, размах плеч. Перед нами также прачка с ребенком, но в ее облике меньше спокойной уверенности, величия. Президент Имперской палаты изобразительных искусств Адольф Циглер (Adolf Ziegler), которому было поручено очистить германские музеи, говорил: «Это — порождения безумия, вырождения и импотенции. Вскоре он получает известность как мастер хлесткой сатирической графики. При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства.

Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836 – 1838). Офорты Ласточки (1843), Гроза (1842), Ливень (1850–1851), Восход солнца (18550–1851), картины Весна (1857, Париж, Лувр), Сбор винограда (1863, Париж, Лувр), Деревня на берегу Уазы (1868, Москва, ГМИИ им. Постепенно к концу 19 — началу 20 в. критика капитализма начинает вестись в искусстве (особенно в русском) уже не только и не столько с позиций буржуазной или крестьянской демократии, как это было раньше, а с позиций зарождающегося и крепнущего мировоззрения революционного пролетариата. Вы свободны.

Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). В литографии «Империя — это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками. Диаз переходит к созданию пейзажей. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии.

При взгляде на нее испытываешь скорее чувство тревоги, беспокойства. В этом плане Домье создал и другие серии: «День холостяка» (1839), «Супружеские нравы» (1839 – 1842), «Пасторали» (1845 – 1846), «Лучшие дни жизни» (1843 – 1846). «Домье обладал изумительной, почти божественной памятью, которая заменяла ему модель», — писал Бодлер. Но важно подчеркнуть и другое: пейзаж у Коро — это всегда отражение Эмоций художника. Для большей выразительности каждый персонаж дан в резком освещении (бюсты, служившие ему моделью, Домье ставил под сильный свет лампы).

«К циклу "Прачек" относится и картина известная под названием "Ноша", – пишет Н. Н. В ряде литографий 1870—1872 гг. Рисование Домье — это всегда работа и, когда он рисует эмигрантов идущих перевалом — чувствуем, что переход дается непросто.

Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу. Его поэма «Поэтические мечтания», опубликованная в 1823 г., осталась почти незамеченной, зато у Жана Батиста появилось много знакомых, среди них — Александр Ленуар, крупный археолог, хранитель Лувра, сыгравший определенную роль в художественном воспитании будущего художника. Всё тихо и неподвижно. Домье в этом рисунке достиг небывалой высоты.

Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу». Основываясь только на сюжете, относят к 1848 г. несколько композиций Домье изображающих восстание или группы и отдельные фигуры парижских рабочих (Восстание из б. коллекции Герстенберг, так называемая Семья на баррикадах в Пражском музее и др. ). Постепенно к концу 19 — началу 20 в. критика капитализма начинает вестись в искусстве (особенно в русском) уже не только и не столько с позиций буржуазной или крестьянской демократии, как это было раньше, а с позиций зарождающегося и крепнущего мировоззрения революционного пролетариата. Поэт, актер и художник А. Монье (1805—1877), прославленный автор сатиры на буржуа («Жозеф Пртодом»), создает образрабочего-печатника (иллюстрация к очерку Ж. Ладимира «Наборщик»). Нужно, однако, сказать, что эти три работы, написанные на отрешенные от времени литературные сюжеты, всем своим строем контрастировали с быстро вступавшим тогда в свои господствующие права официальным салонным искусством.

Прео хвалил скульптурные работы Домье, хотя и находил, что они сделаны без всяких правил. Но это определило его политическую позицию окончательно и необратимо, а главное – он мог познакомиться с сидевшими там вместе с ним настоящими революционерами – с Бланки, Барбесом, Кавеньяком. Ла Порт о Ваш в снегу (1853, Филадельфия, Музей искусств), Собирательницы хвороста (1850-е, Москва, ГМИИ им.

Но я не думаю, чтобы даже Адемар сумел рассказать, что же именно веселое мог отыскать король Луи-Филипп в литографиях Домье, где король был выведен в виде китайского болванчика, в виде клоуна, задергивающего занавес над закончившейся комедией Палаты депутатов, в виде грабителя, хладнокровно отрезающего головы целому индюшатнику, в виде тюремного лекаря, констатирующего смерть политического заключенного, в виде груши (что стало широко распространенным прозвищем Луи-Филиппа в революционной печати), облаченной в королевскую мантию и прикрывающей ею целую толпу преступников, в виде отвратительного разбухшего толстяка, дрыхнущего на королевском троне из-под которого во все стороны торчат пушечные дула (литография Покой Франции, 1834) и т. д. Нет такого острейшего и грубейшего издевательства, которое Домье не позволил бы себе по адресу ненавистного всему французскому народу (за исключением банкиров и лавочников – по определению Маркса) и в полной мере заслужившего эту ненависть короля-буржуа Луи-Филиппа. в подавляющем большинстве не представляют интереса ни с какой точки зрения. приобрели необычайную живописную свободу и колористическую тонкость. «литое» — «камень» и «графо» — «пишу», «рисую»). Товарищи почти никогда не видели, чтобы он сердился. Профессор Жан Адемар, напечатавший в 1954 г. большую книгу о Домье и являющийся одним из признанных знатоков его искусства, считает высшими точками всего долгого развития литографского творчества Домье работы, сделанные вокруг 1840 и около 1855 г., т. е. как раз те два периода графики Домье, которые я считаю самыми низшими, - такими, когда можно говорить о настоящем и очень серьезном обмелении творчества Домье, о потере им верного направления и верных критериев качественного уровня своей работы. И скромный обыватель и делец и мальчишка и женщина — все смеются и — о неблагодарные.

Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». В ряде литографий 1870–1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции.

Завершается альбом листом «Потрясенная наследством» — изображена женщина, символ Франции. Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». Случилось это одновременно с изменением политического устройства мира. Начали вспыхивать одно за другим рабочие восстания в Лионе и других городах, а затем и в Париже. Вместе с тем в отдельных листах у Домье появляется монументализированный образ рабочего., 1840) или где большую роль играет реально и тонко переданный пейзаж (Зрение, 1839 или Снег идет того же года). Художник выбрал наиболее трагический момент события. Работы Добиньи полны лирики, поэзии, но одновременно объективны. Монументальная сила и благородная тонкость Республики Домье поражают воображение сейчас несомненно глубже и больше, чем они могли это делать тогда, в 1848 г. И хотя в бурных событиях того времени из конкурса ничего не вышло, картина Домье осталась не только свидетельством гениального дара Домье и прекрасным памятником революционной эпохе, но и одной из самых лучших и сильных картин (и не только французского искусства) из тех, что ныне Хранятся в Лувре.

Он то выступает в роли лицемера-врача, радостно констатирующего смерть раненого рабочего («Он нам больше не опасен», 1834 г. ), то, обнявшись со своими соратниками, воровато вынимает из чужого кармана часы («Мы все честные люди, обнимемся», 1834 г. ). Его картины проникнуты тем же сарказмом, в них он также прибегает к гротеску. Поэт, актер и художник А. Монье (1805—1877), прославленный автор сатиры на буржуа («Жозеф Пртодом»), создает образ рабочего-печатника (иллюстрация к очерку Ж. Ладимира «Наборщик»).

Бельгийский мастер Пермеке лепил свои модели прежде, чем их написать. Разговор о гармонии ничего не стоит, пока бедняк выглядит жалко, а горе — уродливо. Теперь у него был свой дом, согретый присутствием веселой и ласковой Александрии. Дега показал картину «Абсент» (около 1875—1876 гг. ) — сцену повседневной жизни бедного парижского кафе, а Писсарро выставил пейзаж «Красные крыши. Вероятно, он чувствовал себя, как лев, которому вырвали все зубы и остригли когти. На лице его сохранилось выражение муки и гнева. Даже разговаривая, он не поднимал от стола свою темноволосую растрепанную голову.

В этих произведениях он как бы переводит на язык живописи свои графические работы. Но порой Домье прибегает к другому эффекту: полутьма заднего плана как бы рассеивается к переднему и интенсивно начинают звучать белые, голубые, желтые цвета (Выход из школы, около 1853–1855 один из вариантов Вагона третьего класса, около 1862). К концу 20-х гг. Над ними витают спокойствие и полумрак. – Его любимый эффект – это контражур, когда первый план затемнен, а фон светлый. Может быть, отчетливее всего это видно в «Улице Транснонен».

Никогда до этого литография не обладала такой мощью, такой драматической выразительностью. Домье отлично знал себе цену — и для последних холстов выбрал героя по себе. собрание Руар автопортрет, 1830—1831, Авиньон, Музей) еще трудно узнать руку будущего Домье.

На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Сгибаясь под тяжестью ноши, она заботливо поддерживает ребенка. В правом нижнем углу картины виднеется голова мертвого старика. Особняком по своему сюжетному содержанию среди литографий 1839-1843 гг. А. В. Щусева, Научно-исследовательскому музею Академии художеств СССР и персонально — Э- Н. Ацаркиной, Е. Б. Георгиевской, А. Л. Кагановичу, B. И. Касияну, И. Коталику (Чехословакия), С. Козакевичу (Польша), У. Кухирту (ГДР), И. М. Левиной, К. М. Малицкой, Г. Опреску (Румынии), Г. Погань (Венгрия), Ф. С. Рогинской.

Прямое подтверждение моей догадки можно увидеть в одной из литографий этой серии Домье, где изображен Телемак перед судьями – точь-в-точь такими же, как древнегреческие персонажи Делароша. В конце 60-х он каждое лето ездил в Кайё-сюр-Мер и писал марины, морские пейзажи. Под рисунком подпись: «Бедная Франция, ствол сломлен, но корни еще крепки». и уж тем более последующих революционных лет, чтобы стала видна вся мятежная и радикальная сила его безжалостного анализа и осуждения всех основ буржуазного мышления и поведения. 40-х), создание офортов. В этих сериях, печатавшихся в Шаривари нередко одновременно (т. Над Оноре он часто подсмеивался и говорил, что «молчание — добродетель слабых».

Пушкина), Берега Виллервиля (1875, Санкт-Петербург, Эрмитаж). Художник показывает адвокатов, театрально жестикулирующих, проливающих крокодиловы слезы во время выступлений (акварель «Защитник», 40-е гг., Вашингтон, галлерея Коркорана) и самодовольных за кулисами, когда они встречаются вместе, обсуждая свои очередные грязные дела («Три адвоката», Вашингтон, галлерея Филлипс). Воздев к небу скрюченный подлокотник, свалилось набок старое кресло. Резкий ракурс выводит на нас основную фигуру композиции. Домье начал свой путь в искусстве как график, его рисунки для парижских сатирических журналов восхищали современников остротой и точностью образов, выразительностью линий, динамичностью композиций.

Домье еще никак не выглядит в этих литографиях особенно и необычно одаренным художником. Таков, например, лист «Все же очень лестно видеть свой портрет на выставке» (из серии «Салон 1857 года»).

Характерно, что белое в этих литографиях понимается художником не столько как свет, сколько как активная масса, обладающая особой пластичностью, усиливающей как бы «движение» из глубины на зрителя. В юности едет в Италию и изучает памятники искусства. Первые живописные работы художника напоминают по своему построению литографии.

Интерес к эффектам освещения, усиливающим драматизм действия, заставляет Домье обращаться к изображению театра Он показывает психологию зрителей, возбужденных представлением (Мелодрама, 1856–1860) или актеров с ярко выраженной мимикой (Криспен и Скапен, 1858–1860). От случайных французских типов, повадок, костюмов (как аннонсировал эти литографии Шаривари в конце 1835 г. ) Домье перешел теперь к длинной серии похождений одного и того же героя – жулика и проходимца Робера Макэра, давно известного парижанам по театральной пьесе, ему посвященной и по блистательному исполнению этой роли знаменитым Леметром. Революционным пафосом наполнены картины «Семья на баррикаде» (1848—1849 Прага, Национальная галлерея) и «Восстание» (1848 (. ) бывшее собрание Руар). В своих литографиях (а у него их около 4 тыс. ) художник, прибегая то к обличительному гротеску, то к острой реалистической характеристике ситуаций и типажей, разоблачает пороки современного буржуазного общества, лицемерие правящих кругов их продажность и жестокость. В 1841 – 1843 годах он создает серию «Древняя история», в которой смело пародирует сюжеты и образы античной мифологии, ставя в положение древних героев и богов современных буржуа.

В этой гравюре дарование Домье проявилось наиболее полно. Но эта работа его не интересует, он предпочитает делать зарисовки на улице. Он сполз с кровати и придавил собой малыша. Цензура не обратила своего внимания на это весьма сомнительное, с точки зрения общественных верхов Второй империи изображение, обманутая безобидным названием серии, в которую был включен этот лист (Современные художники), так же как и явным портретным сходством с Моннье.

Это своеобразный синтез света и тени идущий от Рембрандта, которого Домье глубоко изучил. Общий итог этого периода художественной биографии Домье не становится от этого меньше. Художник показывает адвокатов, театрально жестикулирующих, проливающих крокодиловы слезы во время выступлений (акварель «Защитник», 40-егг., Вашингтон, галлерея Коркорана) и самодовольных за кулисами, когда они встречаются вместе, обсуждая свои очередные грязные дела («Три адвоката», Вашингтон, галлерея Филлипс). В этой гравюре дарование Домье проявилось наиболее полно.

Таковы, например, картины «Перед купанием» (ок.

Лишь на рубеже 18–19 вв. Сухой, однообразный рисунок литографий 1836-1843 гг. В ряде литографий 1870 – 1872 годов Домье разоблачает виновников бедствий Франции. Не случайно похождения Робера Макэра изображенные Домье, так понравились совсем тогда еще молодому Теккерею, который и сам делал в то время нечто похожее: ему было еще далеко добираться до собственного Пенденниса или Ярмарки тщеславия и, например, его ранние Записки Барри Линдона (или, вернее, Счастье Барри Линдона) при всей их благородной обличительной резкости читать, по правде сказать, так же противно, как и смотреть на листы Карикатураны. Отныне Домье навсегда связал свою судьбу с политической прессой, подписываясь псевдонимом, затем «H. D» и, наконец, полным именем и фамилией.

Этот жанровый мотив, однако, перевоплощен почти в героический. С первых дней правления Луи Филиппа Домье своими острыми карикатурами становится в ряды политических борцов его рисунки привлекают внимание художника Шарля Филиппона — издателя еженедельной сатирической газеты «Карикатюр» и тот приглашает Домье сотрудничать в газете. Скорее всего, Домье не занимался в 1852-1855 гг. Люди в лодке свободны. Семья его переезжает в Париж, когда молодому Домье исполняется семь лет.

Гойя работал за тридцать лет до Оноре Домье и Домье никак не мог видеть «Чудо Святого Исидора», остававшееся на стене далекой испанской хижины. Домье современникам был известен как карикатурист, сотрудник газеты «Шаривари», автор шаржей на буржуев вообразите, что кто-то, глядя на иконы Рублева, скажет «это как Кукрыниксы. ». Домье, как прилежный газетчик, рассмотрел все, о чем надо написать. Художник даст целый ряд антимилитаристских сатир, как, например, «Мир проглатывает шпагу».

Из жизни Домье навсегда ушло одиночество, приносившее ему немало горьких минут. Летописцев у демократии хватало. Обыденные бытовые сцены, благодаря тому что внимание сосредоточено на эмоциональном раскрытии образа человека и выявлении его характера (а не на окружающей обстановке), приобретают глубокую образную значительность. «Бульвар Капуцинок» (1873 г. ) — случайный взгляд, брошенный художником сверху из окна на шумящую толпу, заполнившую бульвар. Домье научил нас смотреть в лицо унижению и беде. От случайных французских типов, повадок, костюмов (как аннонсировал эти литографии Шаривари в конце 1835 г. ) Домье перешел теперь к длинной серии похождений одного и того же героя – жулика и проходимца Робера Макэра, давно известного парижанам по театральной пьесе, ему посвященной и по блистательному исполнению этой роли знаменитым Леметром.

Домье научил нас смотреть в лицо унижению и беде. Вместе с тем в отдельных листах у Домье появляется монументализированный образ рабочего. Нелепый, неестественный мир, в котором живут действующие лица литографий серии Добрые буржуа (да, впрочем и других, близких к ней по своему существу, серий – как Прекрасные дни жизни, Пасторали и др. ), во всем противоречит естественной природе человека и не только той идеальной природе, о которой думали и мечтали Жан-Жак Руссо или утопические социалисты, но и гораздо более конкретной и реальной, какую Домье видел и в Бланки и его Обществе времен года и в обитателях небуржуазных кварталов Парижа от Монмартра до Сент-Антуанского предместья и в самом себе и своих друзьях писателях и художниках. На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 года», на последнем – «Погибшие у Седана 1870 года», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть.

Литографии замечательны своей действенностью и выразительностью. Будущий художник родился в Марселе в семье стекольщика. Тогда он принялся за грандиозный труд, над которым работал в течение всей жизни – серия литографий, состоящая примерно из 4000 листов, большинство из которых были опубликованы в журнале «Charivari»: одни составили знаменитые серии («Робер Макер», 18361838 «Купальщики», 1839 «Олимпийские боги», 1841 «Служители правосудия», 1845-1848 «Квартиросъемщики и домохозяева», 1848), другие – были сгруппированы под заголовками «Новости» или «Все, что угодно».

Домье не позабыл свое сатирическое оружие, когда дважды, в последний раз изобразил с величайшим презрением свергнутого короля Луи-Филиппа (Луи-Филипп, последний король Франции и Все потеряно, кроме кассы) или когда ему пришлось весной и летом 1848 г. представлять в полных шутливой иронии рисунках (очень малокарикатурных) растерянных национальных гвардейцев или напуганных буржуа-обывателей, шипящих на новые порядки. Полотно «Балкон» (1868 г. ) изображает родных и друзей мастера сидящая женщина в белом — его ученица, художница Берта Моризо. Я не вижу необходимости связывать эти работы (за исключением превосходного Портрета мятежника) непременно с 1848 годом.

Его адвокаты и судьи (чей облик он изображает с особенным блеском и эффектностью благодаря их длинным черным мантиям) – это самые нормальные деловые люди, в которых нет ничего демонического и такие же стяжатели, как и разные другие представители среднего класса (по выражению Голсуорси), другие добрые буржуа, по определению самого Домье. Это «Спуск коров с высокогорных пастбищ Юры» (1835 Гаага, Музей Месдаг) с его величавой поэзией и «Аллея каштанов» (1837 Лувр) — пейзаж большого эмоционального напряжения. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. Но и не все друзья Домье вели себя одинаково в этот час испытания. Но так как гротескные маски министров изображенные здесь, «лепятся», собственно из этого белого, то они тем более настойчиво, почти навязчиво двигаются на нас, чем и создается удивительная действенность этой литографии.

В этом аллегорическом изображении запечатлена только что пережитая трагедия Франции. Домье показал тип буржуа — уродливый продукт, выведенный демократическими переменами. Пока третье сословие не было силой — оно и языка своего не имело. На лице его застыло радостно-удивленное выражение. Листы Домье трагично выразительны.

На первом памятнике надпись: «Погибшие на бульваре Монмартра 2 декабря 1851 г», напоследнем—«Погибшиеу Седана 1870 г», то есть Домье утверждает, что империя Наполеона III с начала до конца приносила французам смерть. Таковы, например, картины Перед купанием (около 1852), Любопытствующие у витрины (около 1860). В этих произведениях он как бы переводит на язык живописи свои графические работы. Такой отвлеченно рационалистической метафизикой он явно никогда в жизни не увлекался.

Рука Домье овладела поистине виртуозной стремительной точностью и экономностью выражения. Оноре написал своего приятеля, гравера-офортиста Луи Леруа.

Литографии Домье наполняются отныне неистовой ожесточенностью. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836 – 1838). Листы Домье трагично выразительны. В 1833 г. политическая ситуация во Франции стала быстро и резко меняться.

Я думаю, что на создание такой иронической и злой серии литографий, показывающих в самом глупом и смешном виде античных богов и героев, Домье был вдохновлен не Давидом (чьим достойным потомком был он сам), а только что законченным (в 1841 году. ) Полукружием Делароша в Школе изящных искусств с его нелепыми и чудовищно вульгарными фигурами голых девиц, олицетворяющих, пo замыслу художника изящные искусства и великих древнегреческих мастеров, с бесхитростным натурализмом списанных с безобразных, тупых и безнадежно прозаических натурщиков. Уже в Париже Домье начинает создавать раскрашенные глиняные бюсты. Той же силы воздействия достигают листы, в которых Домье раскрывает классовую борьбу, показывая роль рабочего класса: «Он нам больше не опасен», «Не вмешивайтесь», «Улица Транснонен 15 апреля 1834 года». Бестолковые, нередко уродливые и грубые взаимоотношения родителей и детей вызывают у Домье не один лишь гнев, но и горечь и с абсолютно открытым сочувствием (хотя и без всякой сентиментальности) изображена им плачущая и вытирающая слезы публика галерки в литографии Пятый акт в Ла-Гэтэ или сидящая на парковой скамейке старушка, застывшая в ужасе при виде того, как какой-то оборванец подымает за хвост ее пуделя (в литографии Это Ваша собака. ). Даже работая у себя наверху в мастерской, в полном уединении, он не чувствовал вокруг себя пустоты.

За период от первого года революции (1789) до проигранной позорной Франко-Прусской войны и расстрелянной Парижской коммуны (1871) — французское общество прошло все характерные этапы демократии. Он показывает психологию зрителей возбужденных представлением («Мелодрама», 1856—1860 Мюнхен, Новая пинакотека) или актеров с ярко выраженной мимикой («Криспен и Скапен», 1858—1860, Лувр). В 1830 первые литографии Домье привлекли внимание Шарля Филипона издателя либерального политического журнала «Карикатюр». За редчайшими исключениями, это бессодержательные, равнодушные, часто сделанные как попало листы, в которые никакой душевной и творческой заинтересованности художником вложено не было.

Оноре Домье родился 26 февраля 1808 года в Марселе. Шарле известный главным образом своими работами, связанными с походами Наполеона иллюстрируя очерк Леона Гозлана «Человек из народа» (1841, в сборнике «Французы о самих себе»), теперь рисует пролетария. Почему условный античный канон существует для нас как непреложный критерий гармонии.

Вспыхнувшее в июне 1848 г. мощное рабочее восстание было жестоко разгромлено войсками республиканского правительства под командованием генерала Кавеньяка (этого человека не нужно путать с умершим к тому времени благородным революционером, с которым Домье сидел вместе в свое время в тюрьме Сент-Пелажи). Скульптуры Домье можно рассматривать как подготовительную работу к графике. Подрабатывая в журналах, Оноре с 1830 года начинает сотрудничать в сатирическом издании Шарля Филипона «Карикатюр», где работали лучшие рисовальщики той поры: Монье, Гранвиль, Травье, Шарле, Декам. Никакой материальной обеспеченности у родителей Домье не было и ему пришлось с 12 лет зарабатывать на хлеб, служа рассыльным у судебного исполнителя (что дало ему богатый, хотя и весьма мало приятный жизненный опыт), а затем, уже с 14 или 15 лет, работая продавцом в книжной лавке у Делоне или рисовальщиком и шлифовальщиком камней для предпринимателей-литографов Беллиара и Рикура. Лицо его застыло и заострилось, редкие седые волосы рассыпались по полу.

Жюль Дюпре родился в Нанте в семье фабриканта. Их скульптуры столь же значительны, как их холсты. Случилось это одновременно с изменением политического устройства мира. «Ноша» Трансформация формы для яркого выявления образа.

Позже он переходит к показу сельской местности. 1834, ГМИИ) переданы утренний свет, прозрачность воздуха, синева неба. Он начинает брать уроки рисования у Ленуара (администратора Королевского музея). Он давно остался один — и до сих пор он один. Глубокие и принципиальные изменения во всем строе художественной формы явно не были следствием только какого-то чисто формального экспериментирования или творческой прихоти: они родились на свет в результате серьезного и глубокого изменения отношения Домье к окружавшей его реальной жизни, самого метода наблюдения и обобщения того, что он видел и что начал настойчиво искать. В эти годы он еще дважды выставлял свои работы в Салоне: в 1849 г. там появилась большая картина Мельник, мальчик и осел, написанная на сюжет басни Лафонтена (ныне в Музее Глазго), представляющая трех, крупно данных на первом плане, смеющихся крестьянских девушек, а вдали – мелкие фигуры героев этой басни, смущенных насмешками. Вокруг лежат трупы восстания.

Фигура закрыта черным плащом, на лицо опущен капюшон. приобрели необычайную живописную свободу и колористическую тонкость. Волынский пишет о литографии «Улица Транснонен»: «Луч яркого света как бы вырывает из полумрака фигуру расстрелянного, нарисованную со всей беспощадностью нагой правды, в то время как фигура убитой женщины – быть может, его жены – окутана мглистой тенью. Создал порядка 4000 литографий и ещё порядка 900 иллюстраций карандашом. Их мертвые тела в беспорядке лежат на полу.

Зато она стала ему верным товарищем, умела не падать духом в трудные минуты. Жестокость Тридцатилетней войны и ужас чумы оставили трагические поэмы Агриппы д, Обиньи и многочисленные «Пляски смерти» — принятый в христианском искусстве символ но реального зримого образа беды мы не знаем. 1860-х, Прага, Национальная галерея) убежденный республиканец Домье участвовал в конкурсе 1848 года на тему Республика, которую он представляет в виде могучей фигуры Матери всей нации, заботящейся о своих детях (Париж, Музей Орсэ). Стоит отметить, что карикатуры тогда, как впрочем и сегодня, многими оцениваются очень болезненно. к однообразной и поверхностной развлекательности. В области живописи, а также акварели Домье начал работать уже в 30-хгг.

Несмотря на естественное преобладание в графике Домье 1848-1851 гг. В литографии «Империя – это мир» изображено поле с крестами и надгробными памятниками. Леруа был высок, худ, носил маленькую мохнатую бородку. В картинах, предназначенных для Салона («Агарь в пустыне», Салон 1835, Нью-Йорк, Метрополитен-музей «Гомер и пастушки» Салон 1845 Сен-Ло, Музей), Коро часто обращается к античным сюжетам и сохраняет композицию классического пейзажа, но даже в этих работах мы обычно узнаем конкретный облик местности.

Шарль-Франсуа Добиньи родился в семье художника. Когда Домье было 8 лет, отец переселился в Париж, надеясь на литературный успех. Но так как гротескные маски министров изображенные здесь, «лепятся», собственно из этого белого, то они тем более настойчиво, почти навязчиво двигаются на нас, чем и создается удивительная действенность этой литографии. Литографии 1852-1855 гг. Свою волнующую силу она сохранила навсегда.

Свою волнующую силу она сохранила навсегда. Домье нарисовал много отвратительных рож — но еще больше прекрасных лиц.

Они бесстрастно освещают картину чудовищного разгрома. 1866, Бухарест, музей А. Симу, а также множество других произведений, среди которых подлинным шедевром является картина «Вагон третьего класса», ок. Он виртуозно использовал многочисленные серые оттенки и резкие контрасты чёрного и белого.

Карикатуристом художника окрестили буржуа — так как среди прочих человеческих типов, которые Домье изобразил, тип буржуа художник выделял, снабдил его особыми чертами и мимикой, он вкладывал в изображение буржуа особое презрение. При чем здесь карикатура.

Прежде искусство беды боялось. Страшным пятном выплывает из мрака фигура мёртвого мужчины в ночном колпаке, лежащего на полу. Домье знал Капричос и Бедствия войны Гойи, а может быть и его картины. Очаровывают такие тонкие по ощущению природы произведения, как «Колокольня в Аржантее» (ГМИИ).

Такой отвлеченно рационалистической метафизикой он явно никогда в жизни не увлекался. Подлинным откровением была картина «Похороны в Орнане», где в крупных масштабах исторической композиции предстали во весь рост простые люди Франции, современники художника. Особенно трагична одна из последних композиций изображающая одинокого Дон Кихота среди мрачной пустыни под темным небом (1868—1870, Мюнхен, Новая пинакотека). Известно ведь, что уже в эти годы им была написана одна (неизвестно которая) из его картин на сюжет, взятый из Дон Кихота. Известная литография «Улица Транснонен» (1834) была воспринята современниками как протест против террора и кровопролития, наступивших после Июльской революции. Сам занимаясь лепкой, Домье начинал понимать, что скульптура, как никакое другое искусство, не терпит мелочности и пустоты.

Фигуры, помещенные в пейзажи, неразрывно связаны с окружающей средой. Своей задачей он считал передать гармонию природы.

Черные мантии адвокатов темным силуэтом выделяются на золотистом фоне. Он, как говорится, поднялся с низов. Некоторым ученым XX в. казалось маловероятным, чтобы он мог сделать такую значительную и зрелую вещь без всякой специально живописной подготовки и годами воспитанного умения. Первым стал писать пейзажи при полуденном свете.

Да и не хотели. Жестокость Тридцатилетней войны и ужас чумы оставили трагические поэмы Агриппы д, Обиньи и многочисленные «Пляски смерти» — принятый в христианском искусстве символ но реального зримого образа беды мы не знаем. Они символичны, но символ идейно насыщен и убедителен. Литография «Улица Транснонен» (1834 г. ) изображает трагический финал рабочих восстаний в 1834 г. На улице Транснонен солдаты королевской армии ворвались в один из домов и перебили всех жильцов, включая женщин и детей. Такова литография «Законодательное чрево» (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии.

Оноре привык наблюдать жизнь, но не писать с натуры. Впрочем, его живопись шла своими и очень сложными путями. Если автопортрет 1915 года и картина «Адам и Ева» 1917-го практически не содержат цвета, то в 20-е Бекман начинает рисовать контрастно и с усиленными стилистическими искажениями. Домье долго с ним бился.

В литографии «Это убило то» он показывает, что избрание Наполеона III было началом всех бедствий. Не знаю.

относятся первые работы Домье в области иллюстрации. В тени распласталась женщина. Всеми способами он издевается над Тьером, вплоть до представления его в виде кокетливого голого амура, поворачивающего свой зад к зрителям или над доктором Вероном, редактором и издателем реакционной газеты Constitutionel – его увенчанная ночным колпаком грузная, жирная туша обыгрывается Домье в самых смехотворных ситуациях особенно противен он и особенно хорош (с точки зрения мастерства карикатуры) в роли святого Себастьяна, проткнутого стрелами Шаривари. Кафку и Руо — и далее бессчетно), он показал пирамиду власти, парламенты, королей, президентов, депутатов (см. Он стремился показать в пейзаже жизнь человека в обыденных аспектах. Он более не опасен., приветствуя пышный смотр в Булонском лесу приверженцев будущего Наполеона III.

А. С. Пушкина в Москве и изображающую Камилла Демулена, призывающего народ к восстанию. В эти годы он еще дважды выставлял свои работы в Салоне: в 1849 г. там появилась большая картина Мельник, мальчик и осел, написанная на сюжет басни Лафонтена (ныне в Музее Глазго), представляющая трех, крупно данных на первом плане, смеющихся крестьянских девушек, а вдали – мелкие фигуры героев этой басни, смущенных насмешками. В 1850 г. Домье дал на выставку картину Нимфы, преследуемые сатирами (Художественный музей в Монреале) и красивый большой подцвеченный гуашью рисунок Шествие Силена (ныне находящийся в музее в Калэ).

Мастера могли с помощью этой техники передавать множество оттенков черного цвета, различные по характеру штрихи и пятна, а также прекрасно ими тировать карандашный рисунок и набросок тушью. Этот лист, выставленный в витрине фирмы Обер, собрал толпу. Домье умел быть, когда нужно и тем и другим.

Домье-художника отличает прежде всего уверенность. В ряде литографий1870—1872гг. Всю жизнь художник терпел лишения. Действительно, только Домье и было заботы, как веселить царствующего монарха Франции. Никакой материальной обеспеченности у родителей Домье не было и ему пришлось с 12 лет зарабатывать на хлеб, служа рассыльным у судебного исполнителя (что дало ему богатый, хотя и весьма мало приятный жизненный опыт), а затем, уже с 14 или 15 лет, работая продавцом в книжной лавке у Делоне или рисовальщиком и шлифовальщиком камней для предпринимателей-литографов Беллиара и Рикура. Заставка к очерку Провинциальный буржуа в этом последнем издании, со своим восхитительным просторным и вольным, поистине констеблевским пейзажем, на который любуется сидящая на холме первого плана пожилая чета, – это подлинная программа следующего периода графики Домье, со всеми важнейшими новшествами этого периода.

Первые литографии, сделанные после разгрома революционной печати, т. е. конца 1835-1837 гг., снова почти что не представляют никакого – ни художественного, ни идейного – интереса, свидетельствуя о крайней депрессии, в которой находился художник и конечно не только по причине своих собственных личных неудач. Демулен отодвинут в глубину, он даже повернут к нам спиной, он – только фокус, в котором сходятся мысли, чувства и действие несметной толпы народа, присутствие которой Домье сумел передать поразительными по смелости композиционными приемами. Домье был давно уже дружен с Бальзаком, который как раз к первой половине 40-х годов окончательно разработал грандиозный план своей во многих частях написанной Человеческой комедии. Несмотря на естественное преобладание в графике Домье 1848-1851 гг. Вместе с тем капиталистический способ производства вызвал к жизни неразрешимые в его рамках противоречия между общественным характером массового индустриального производства и частной формой присвоения его плодов, обнажил до предела все пороки и уродства, присущие Этой стадии общественного развития человечества.

Недавно он написал автопортрет, благо модель была терпелива и не стойла ни сантима. Но я не думаю, чтобы даже Адемар сумел рассказать, что же именно веселое мог отыскать король Луи-Филипп в литографиях Домье, где король был выведен в виде китайского болванчика, в виде клоуна, задергивающего занавес над закончившейся комедией Палаты депутатов, в виде грабителя, хладнокровно отрезающего головы целому индюшатнику, в виде тюремного лекаря, констатирующего смерть политического заключенного, в виде груши (что стало широко распространенным прозвищем Луи-Филиппа в революционной печати), облаченной в королевскую мантию и прикрывающей ею целую толпу преступников, в виде отвратительного разбухшего толстяка, дрыхнущего на королевском троне из-под которого во все стороны торчат пушечные дула (литография Покой Франции, 1834) и т. д. Нет такого острейшего и грубейшего издевательства, которое Домье не позволил бы себе по адресу ненавистного всему французскому народу (за исключением банкиров и лавочников – по определению Маркса) и в полной мере заслужившего эту ненависть короля-буржуа Луи-Филиппа. стоит серия Древняя история (1842), отличающаяся от других прежде всего своим откровенно пародийным характером. Я постараюсь показать дальше, в чем здесь дело.

Именно так была создана литография Домье «Законодательное чрево» (1834). Такова литография Законодательное чрево (1834), где перед зрителем на скамьях, расположенных амфитеатром, можно видеть министров и членов парламента Июльской монархии. Для Домье так же не могло быть никаких колебаний и сомнений. Обывателю Франции было от чего сойти с ума: на протяжении восьмидесяти лет идеология сменилась пять раз (вам это ничего не напоминает. ), патриоты посылали народ на убой, либералы говорили народу о свободе и крали последнее, — словом, происходило то же, что и всегда.

В этих литографиях, полных сдержанной, точной, безотказной экспрессии, понятной каждому без всяких подписей и объяснений и где карикатура смело совмещена с суровой и строгой жизненной правдой, Домье окончательно сформулировал и отчеканил тот язык высокой и благородной сатиры, которому следовали потом и великие художники, обращавшиеся к критике буржуазного общества, - Манэ или Дега, Тулуз-Лотрек или Руо, - и выдающиеся рисовальщики разных стран, до американских художников Клуба Джона Рида (таких, как Роберт Майнор или Фил Бард) включительно. Первый план со считанным небольшим числом фигур, повернутых лицами в глубину сцены, заслоняет собой то, что происходит дальше, кроме возвышающейся вдали над толпой фигуры оратора, но это невидимое пространство между ближними фигурами людей и видимыми в глубине стенами и окнами Пале-Ройяля ощутимо кажется наполненным движущейся, колышащейся, кипящей массой народа. В Пасторалях есть лист, где изображена смешная пожилая буржуазная чета, сидящая во ржи и плетущая венки из васильков, явно не подозревая, что представляет собой комическую пародию на пастушескую идиллию, – и все же Домье недвусмысленно заставляет ощутить жалость и сочувствие к этим нелепым горожанам, столь неуклюже (и вероятно, вполне чистосердечно. ) старающимся вернуться к природе и найти какое-то с ней согласие. предельно объемны, пластичны. Его демобилизуют после нервного срыва. Однако в большинстве случаев Домье не удавалось осуществить продажу.

В своих литографиях (а у него их около 4 тыс. ) художник, прибегая то к обличительному гротеску, то к острой реалистической характеристике ситуаций и типажей, разоблачает пороки современного буржуазного общества, лицемерие правящих кругов их продажность и жестокость. От этого фигуры на его листах 30-х гг. Оттиски выполнялись переносом краски под давлением с плоской поверхности камня на бумагу. У него осталась лишь одна ветка, которая сопротивляется буре. Разговор о гармонии ничего не стоит, пока бедняк выглядит жалко, а горе — уродливо.

«Ночь» часто сравнивают с «Убийством на улице Транснонен» Оноре Домье и «Герникой» Пабло Пикассо. Все чаще простой народ, рабочий класс становятся в центре внимания писателей и художников.

Во всяком случае именно эта серия – как ни странно – снова включила Домье в реальную историческую и общественную обстановку Июльской монархии. Подлинным откровением была картина «Похороны в Орнане», где в крупных масштабах исторической композиции предстали во весь рост простые люди Франции, современники художника. В 1820-40-х годах создал жизненно-непосредственные и поэтичные пейзажи французской и итальянской природы, которые отличаются чёткой скульптурностьюформ и строгим светлым колоритом, плотным материальным красочным слоем, насыщенностью прозрачным воздухом и ярким солнечным светом («Утро в Венеции», 1834 «Гомер и пастухи», 1845). Домье часто изображал людей с книгой, процесс чтения для него не праздное удовольствие, но труд, для него книга — орудие производства. На «Портрете Эмиля Золя» (1868 г. ) писатель, занятый проблемами современного искусства, предстаёт перед зрителем окружённый многочисленными предметами — японскими гравюрами, репродукциями с картин, бумагами и книгами. Министр Гизо выбрасывает лозунг «Обогащайтесь. » На это Домье откликается, создавая образ Робера Макэра – афериста, проходимца, спекулянта, умирающего и вновь воскресающего (серия «Карикатюрана», 1836 – 1838). Есть определенное сходство у персонажа клоуна и частного персонажа карикатур Домье – Луи-Филиппа (например: «Гаргантюа»), Это подчеркнуто не только сходством черт и толстой фигурой, но и тем, что этот персонаж здесь представлен своего рода хозяином этого шоу, управляющим, смеющимся злорадно, выявляя суть происходящего, как бы издеваясь над теми, кто искренне верит в справедливость власти и тех законов, которые она производит.

Такой тональный подход к литографии приводит к тому, что в его листах словно бы соединяется скульптурное решение (результат сильной моделировки) с живописным решением, происходящим от богатства валеров, от тонкой разработки полутеней использования густого зернистого тона, заливки плотной тушью, мерцания процарапанных фонов. Той же силы воздействия достигают листы, в которых Домье раскрывает классовую борьбу, показывая роль рабочего класса: «Он нам больше не опасен», «Не вмешивайтесь», «Улица Транснонен 15 апреля 1834 года». стоит серия Древняя история (1842), отличающаяся от других прежде всего своим откровенно пародийным характером. Вот когда увидим, что бедняк несет ношу с грацией бога, гармония вернется в мир. Домье разоблачает виновников бедствий Франции.

Рядом на полу видна голова мёртвого старика. Его работы приобретают графический характер исчезает пластичность.

---