Портрет Мейерхольда

На одном из самых своих грандиозных, фантастических парадных портретов, уже упоминаемом «двойном» портрете Мейерхольда, Григорьев с фотографической точностью зафиксировал две репетиции режиссера в его питерской студии на Бородинской улице. Картина эта, писанная Василием Шухаевым в 1922 году, маслом на холсте – 71, 5х56, 2см., называется «Портрет Владимира Мейерхольда».

Нутро наружу: портреты актеров от Бориса Григорьева

Хотя в его наружности недоброжелатель Мейерхольда мог обнаружить нечто похожее – «высокий, сухопарый человек с ястребиным носом, сверкающими глазами и тонкими губами искривленными в язвительной гримасе»64. Иванова, по его словам, нельзя «пропустить ни одной строчки им написанной»33), уже тогда, на исходе символизма, не слишком вдохновляло к конкретной работе. Головин, подхватывая эти ритм и орнаментику, «перефразировал» их в собственном портале. Иванова, где один из авторов (Вл. ви можете запитати все в систем з коробкою. Пусть расскажет, а вы запишите.

Его имя исчезло с афиши, но спектакль оставался в репертуаре театра. cle черно-белая, тонкая, как горностай, с таинственной улыбкой, . А второстепенные – обворожительны»49. «Причем должна быть нанесена ранка до крови» 6. А что верно — не скажет. Расплатившись с актерами, он вновь вернулся в Херсон.

Дуже скоро в систему додан нов мови. Ведь лермонтова тогда убили» 14. И его ветвящийся, «разрастающийся» вверх яркий орнамент невольно и совсем ненавязчиво ассоциируется у нас с внутренним состоянием портретируемого, с причудливой игрой его воображения., для того чтобы раскрыть собственное понимание личности модели, обычно «ставил» свой портрет, как бы реализуя в натуре собственный замысел Петров-Водкин Петров-Водкин Кузьма Сергеевич Знаменитый российский и советский художник, график, теоретик искусства, писатель и педагог. Любая жизнетворческая акция «башни» упиралась в создание теургических «ролей», что ничуть не противоречило реалистическому символизму, предполагавшему, согласно мэтру, бытие не символа, а самой жизни («бытие в символе»), д е й с т в и е, «отмеченное печатью божественного Имени»14. Недаром автора «Прометея» тянет на берега Ганга. Играют в карты играют в «настоящую» жизнь, в любовь, не испытывая при этом ни полноты, ни естественности чувств.

Талантливые живут своим творчеством и потому сами по себе совсем неинтересны. Вот таким образом срывов в роли Самозванца гораздо больше, чем в других. Собственно мейерхольдовское в «Дориане Грее» было связано не с кино, а с театром (хотя уже тогда он задумывался об их принципиальном отличии, обусловленном изобразительной природой кинематографа). Но Мейерхольд видел в театре не средство, а цель.

Теперь он пользуется личностью Дон Жуана для новых нападок на своих соперников. Да, ему импонировал портрет, написанный А. Кервильи в 1913 году в Париже (во время работы над «Пизанеллой»), где он был похож как раз на уайльдовского лорда Генри. Что мы видим у Сушкевича. Сапуновым и А. Я. Эту пьесу надо кончить так, как «Ревизора», где люди застыли от ужаса.

Фильм был оценен высоко («пока это высшее достижение русской кинематографии»51), больших похвал удостоилось и искусство Мейерхольда-актера, дебютировавшего в кино: «Лорд Генри в исполнении Мейерхольда почти парадоксален. Я пугаюсь баса Шуйского. И если образ будущего «красногвардейца» (не только времен «Театрального Октября», но и упомянутого А. К. Гладковым «почетного красноармейца» мейерхольдовского юбилея 1923 года) проницательно предвосхищен, то «ультрамодернистический» Мейерхольд навеян недавним (1916) портретом Бориса Григорьева, где режиссер, «облаченный во фрак, в белых перчатках и цилиндре, с маской на рукаве изображен в сопутствии своего красного двойника, натягивающего тетиву лука, чтобы спустить стрелу»84. Но преобладал тон и стиль мистический.

История одного портрета Мейерхольда –

Со стены свисает занимающий большую часть холста огромный красочный ковер. В вышедшей к 100-летию гибели поэта в 1941-1946 годах замечательной книге «"Маскарад" лермонтова в эскизах Головина» авторы не имели возможности даже упоминать Мейерхольда. То, что «божественное Имя» при этом неминуемо профанировалось, никого не смущало. В 1906 году на «Башне» (квартира Вяч. Причем старообрядческая ничуть не лучше и не глубже наглядно модернистской., «о войне никто и не думал». И Пушкин тоже так кончает. Комиссаржевской, Мейерхольд первым сначала в «Балаганчике» (1906), «Шарфе Коломбины» (1910), а затем в ряде экспериментов в Студии на Бородинской последовательно добивался ироничного снижения символизма, приемов, уже ставших модными и пошлыми.

Но судьба шарлатана плачевна. Это абсолютная ложь, никогда так не бывает. Неужели гротеск призван только лишь как средство создавать контрасты или их усиливать.

Раздумывая, с трубкой в руке, он отдыхает на кушетке. Подлинный Кузмин – поэт, как начертано на его могильной плите. Движения действующих лиц объясняли содержание спектакля гораздо более, чем обилие рассуждений в стихах или в прозе. Необходима внутренняя сосредоточенность — как он будет держать глаза.

Основное в Смутном времени — войны. Я знал, что она полна слез, но для этого ритуала она их в себе задушила и этот ритуал провела на «хорошо», на замечательной технике, то есть, чтобы другая мать сказала: «А когда у меня умрет сын, то я еще лучше провою эту мелодию». Народ является единственно мудрым, который решает весь вопрос. «Самый страшный враг красоты – красивость»59, – не раз говорил он.

По убеждению Мацкина, если уж искать в этом портрете символику, то она «окажется целиком обращенной в прошлое»88. Да, он был пассивен. «Сораспятие» выражается в символическом пригвождении рук, ног. Его поражало, как легко Станиславский загорелся, когда вновь пришедший «господин, который ничем не рискует, какую бы чепуху он ни произнес».

Мне кажется, это не случайно. 20 июня 1939 года Мейерхольд, объявленный «врагом народа», был арестован и 2 февраля 1940-го расстрелян. е. поведенческим моделям модерна). «Дон Жуан» написан был Мольером после того, как «Тартюф» вызвал бурю негодования в лагере духовенства и знати.

Есть этот момент — есть успех нет его — нет успеха. «Актер нутра» не знает, что исполнители commedia dellarte разводили свои импровизации не иначе, как по канве своей изощренной техники. Но еще в январе 1918 года, во время конфликта Александринского театра с советской властью, в прессе промелькнуло: «в большевики попал ультрамодернистический г. Мейерхольд, которого даже почему-то прозвали «красногвардейцем» 83.

Нестеров Нестеров Михаил Васильевич Крупнейший русский и советский художник, художник. На этом фоне – что было. Этот «расцветающий» орнамент как бы отражение той фантазии, стихия которой владеет режиссером и которая, кажется, сильнее его самого. Высокие «дворцовые» двустворчатые двери, служившие для выходов актеров, были фланкированы удлиненными колоннами и перекрыты сверху балкончиками-парапетами. Неужели проявлению эмоциональности мешает расчет актера. Это его двойник – олицетворение творческой силы, творческого духа. Скрябин в первой своей симфонии пропел гимн искусству как религии, в третьей симфонии раскрыл силу освобождающегося духа и самоутверждающейся личности, в «Поэме экстаза» — человека охватывает радость от сознания, что свободно пройден им тернистый путь и для него настает час творчества.

Для решения этой задачи предстояло принципиально «демократизировать» театральное пространство «сословного» императорского театра, «сломать» границу между сценой и залом, сделав их единым пространством для игры и «поставить сцену подножием актеру». У него интересная техника. Несчастных, бедных, в лохмотьях. И поучительно, что лишь только такой мистериальный спектакль переходит от сухой риторики религиозных церемоний к новым формам действа, полным элементов эмоциональности (сначала к мираклю, потом к моралите и наконец к фарсу), — как тотчас же на сцену выступают одновременно и жонглёр и пантомима.

Он говорит: «Народ безмолвствует». Увлеченный собиратель современной русской живописи, он сумел сосредоточить в своей коллекции свыше двухсот работ Льва Бакста, Константина Сомова, Бориса Григорьева, Виктора Борисова-Мусатова, Александра Бенуа, Микалоюса Чюрлениса и других мастеров той эпохи. Для него ценен только момент бессознательного творчества на эмоциональной основе. Гротеск стремится подчинить психологизм декоративной задаче. И если кинематограф почему-то именуется театром, то это только потому, что в период особенно страстного увлечения натурализмом (теперь уж увлечение это значительно поостыло) к услугам театра призывалось все, что заключало в себе элементы механизма.

То он мягок и гибок, то неуклюж и неповоротлив. Есть целые исследования, которые определяют по этим маленьким фразочкам «Бориса Годунова», что — народ был пассивен или активен при выборе Бориса Годунова в цари. Скажем только, что укрепление феномена Гельдерлина в фокусе философских концептов отошедшего столетия восходит к Иванову («Гельдерлин, поэт, во встрече с творчеством которого немцам еще предстоит показать себя достойными его»27, – утверждал, например, Мартин Хайдеггер). Читателю, превратившемуся в актера, спешат дать название и вот появляется новый термин «интеллигентный актер».

Горе уму или Эйзенштейн и Мейерхольд: Двойной портрет в интерьере эпохи

Вот почему во всех театрах, где царил гротеск, так значительна была сторона декоративная в широком смысле слова (японский театр). Народ. Мольер ведет на осмеяние и поругание именно этого вот «прыгающего, танцующего и кривляющегося ловеласа», чтобы сделать его мишенью для яростных нападок на ненавистные поэту гордость и тщеславие. На этой сцене Мейерхольд стал первым исполнителем роли Василия Шуйского в спектакле «Царь Федор Иоаннович», а также сыграл самого царя Иоанна в постановке «Смерть Иоанна Грозного». На самом деле все было куда проще. И в следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-синим-желтым кровоподтекам снова били этим жгутом и боль была такая, что казалось на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток (я кричал и плакал от боли). А техника жонглёра вовсе не нужна для современного актера потому, что он никогда не «играет», а только «живет» на сцене.

Описывая Блоку это «богообручение с ритмическими движениями», его обычно невозмутимый друг Евгений Иванов не смог удержаться от некоторого сарказма: « и вот еще, что было предложено В. Ивановым – самое центральное – это «жертва», которая по собственной воле и по соглашению общему решает «сораспяться вселенской жертве», как говорит Иванов: вселенскую же распятую жертву каждый по-своему понимает. Что там особенного. «Среди участников веселой ночи в качестве главной дурацкой персоны Сапунову представлялся некий шарлатан, который поспевает всюду вовремя». Тем самым требовалось установить особые взаимоотношения между сценой и залом.

И все-таки Эккерману Мейерхольда она казалась «самой странной» его чертой: «Он постоянно видел вокруг себя готовящиеся подвохи, заговоры, предательство интриги, преувеличивал сплоченность и организованность своих действительных врагов, выдумывал мнимых врагов и парировал в своем воображении их им же самим сочиненные козни. Каждая вечеря должна заранее обдумываться и протекать по сообща выработанной программе. Не надо забывать еще и того обстоятельства, что как раз ковремени величайшего огорчения, полученного Мольером от снятия со сцены «Тартюфа», относится и семейная драма поэта. Как это решительно сказано. Слов нет, а все убедительно.

История одного портрета Мейерхольда

Тут надо учесть манеру сказительниц. Дмитриевым) – он образ не человека, а сути его творчества, которая, само собой, никуда не могла исчезнуть и у Мейерхольда- «красногвардейца». Эти приемы, опробованные постановщиками в спектаклях «Дон Жуан», «Стойкий принц», «Орфей и Эвридика» и ряде других, свое наивысшее воплощение получили в «Маскараде». Почему провинциальные актеры в этом отношении хороши.

Я поразился, когда услышал ее плач. Здесь Гофман переплетался с Гоцци и венецианским художником ХVIII века Пьетро Лонги точно так же, как в оформленном Судейкиным зрительном зале «Привала», который торжественно назывался «Зала Карло Гоцци и Эрнеста Теодора Амедея Гофмана». Я сама, одетая в красное, показалась себе незнакомкой в большом зеркале»36. Теперь молчание прервано.

Это значит, что они к войскам будут приходить, агитировать. Грубо говоря, «красный стрелок» григорьевского портрета – предтеча Мейерхольда- «красногвардейца». Тут накапливается та мудрость, о которой мы теперь можем говорить. ».

• Портрет режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда
• Описание картины «Портрет режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда»
• Отточенные движения против душевных переживаний: авангардист Всеволод Мейерхольд, не вписавшийся в советскую идеологию
• Всеволод Мейерхольд и его авангардный Театр
• Портрет Мейерхольда продали за 1, 7 млн

Здесь и предвидение грядущей поведенческой модели и характеристика предшествующей, дореволюционной как «ультрамодернистической». Конечно, нет. Основной темой «Маскарада» в интерпретации Мейерхольда была тема призрачности иллюзорности жизни царской России, стремительно несущейся к краху. Говорил федоровец, который именовал себя «биокосмистом».

Кому же исполнить этот фарс, как не cabotiny. Ивановское окружение отдавало себе в этом отчет, возлагая большие надежды на Мейерхольда. А в 1912 году, в разгар традиционализма, он прямо заявил о театральной беспочвенности «соборности», противопоставив мистерии – балаган, т. е. собственно театр (отказавшись, тем самым, «петь хоровую песнь» и удалившись «из круга, закрыв лицо руками»34. ).

• Вся правда о жизни и смерти Мейерхольда
• Коллекция Государственного Русского музея
• Самое интересное в виде мозаики
• Интервью с оперной певицей Ольгой Микитенко: на высоких частотах
• «Саломея» – опера, австрийскую премьеру которой дирижировал Штраус и посетил молодой безработный Гитлер
• Аркадий Райкин: король смеха и мастер миниатюры
• Артур Миллер: фигурант «чёрного списка» Голливуда и последний муж Мэрилин Монро

Таким предстал он перед театральной Москвой осенью 1920 года. Актер — танцор. В сцене Самозванца с Мариной легко, а вот когда коротенькие сцены, то труднее. Он умеет танцевать как грациозный мояферини, так и грубый английский джиг. «Наподобие цирковой арены, стиснутой со всех сторон кольцом зрителей, просцениум придвинут к публике для того, чтобы не затерялся в пыли кулис ни единый жест, ни единое движение, ни единая гримаса актера», «. Вы думаете, за что Кальдерона любил Гёте. Однако такой ход рассуждения ошибочен.

За той и другой встает визуальный ряд. Он способен привести к неверному истолкованию данной работы. – Г. Т. ), катаясь на лодке с компанией по Финскому заливу, – Сапунов утонул»39. Не Олеарий с его мирными описаниями. Ему было не до «Гафиза».

Потом все время он отвечал тотчас, а я тянул ответ на много дней и он пилил меня По моему настоянию и прервали на 6-й паре он хотел, чтобы была «книга» 76. Это тот редкий случай, когда с Н. Д. Волковым согласиться невозможно. За возвышенный стих. Диотима – возлюбленная Гипериона – в первом рождении «внесценическая» героиня диалога Платона «Пир», речь которой об Эроте как стремлении к бессмертию пересказывает Сократ25. Это пружинит роль.

У Гельдерлина («самого стойкого энтузиаста» античности «среди мировых поэтов»23) «лучший русский эллинист»24 мог обнаружить родственную себе языческую интерпретацию христианства, чувственную стихию, предвосхищающую витализм модерна. Мне кажется, что лучше было бы держать в сознании эту строчку «Все под руку достанутся твою». В зрительном зале воцаряется такая же мертвая тишина, как в салоне для чтения. Свободно переключаясь на разные эпохи, художник создавал свой ярко декоративный стиль, чуждый строгой историчности. Вскоре появилась Студия на Бородинской, где регулярно проходили вечера импровизации.

• В преддверии открытия «Новой волны-2016»: история переноса конкурса из Юрмалы в Сочи
• Непревзойдённый Святослав Рихтер
• Анна Павлова — неумирающий лебедь русского балета
• «Клуб 27» – пантеон мёртвых героев
• Сара Бернар: в 56 лет она играла Орлёнка, а в 70 — Джульетту
• Базовые женские аксессуары: Пусеты
• «Говорить о будущем – смешить мышей под столом» – японские пословицы и поговорки
• Хед Мартин Джонсон, «Голубая бабочка»

Мольер и раньше не пропускал случая бросить насмешку в marquis ridicules». Так слиты грани: маскарада, страшной жизни, света» 13. Когда он один, то он абсолютно другой. Основная линия там колоссальная. Ретроспективная ирония Н. А. Бердяева, ставящая возмужавшего философа в позицию стороннего наблюдателя, не соответствует его тогдашней роли в устроении подобных «симпозионов» и самоотдаче непосредственного участия в других затеях ивановского круга. Полемизируя с эстетикой Московского Художественного театра (МХТ), с практикой создания в спектакле «четвертой стены», Мейерхольд утверждал преимущество условного театра над театром натуралистическим: «Вот тут коренное мое – в театре игры зритель всегда живет (активен) в театре психологическом зритель умирает (пассивен)» 5. Вот пример, где проявлению темперамента не мешал расчет актера. В отличие от «красногвардейской» поведенческой модели, зафиксированной фотографиями Мейерхольда и словесными описаниями его революционного имиджа, портрет Григорьева не является портретом (изображением) в привычном смысле слова (и это хорошо передано Вс. За столом сидят «мистики» так, что публика видит лишь верхнюю часть их фигур.

П. Янова) также шло от театра (только что Н. Г. Коваленская сыграла на Александринской сцене дона Фернандо в «Стойком принце») и противоречило «безусловной» природе кино. В числе жемчужин его коллекции были знаменитый «Двойной портрет» Всеволода Мейерхольда кисти Григорьева и прогремевшая на одной из выставок группы «Мир искусства» картина «Ужин» кисти Бакста. Герои античных ателлан, глуповатый Мак и простодушный Папус, воскресли почти через два десятка столетий в лице Арлекина и Панталона, главных персонажей Балагана позднего Возрождения (commedia dellarte), где публика того времени слышала не столько слова, сколько видела богатство движений со всеми этими палочными ударами, ловкими прыжками и всяческими шутками, свойственными театру. Сократическая атмосфера культурного жизнестроительства, выстраиваемая Зодчим («Я башню безумную зижду / высоко над мороком жизни»7), была предваряющим эскизом к лучезарной картине «соборного театра» будущего. Головин утверждал: на сцене «все настоящее кажется фальшивым, а фальшивое настоящим» 11. Он изображает режиссера в домашней обстановке.

1. Кейт Мосс: андрогинный стиль как ступенька на пути к Олимпу
2. «Глупец хвалит сам себя»: башкирские пословицы и поговорки
3. Винсент Ван Гог, «Цветущие ветки миндаля»
4. Фильмы Ренаты Литвиновой: как сновидения известной актрисы стали явью
5. Женский меч никогда не ржавеет: ассирийские пословицы и поговорки

Тут не только дело вкуса. Отсюда его попытка отделаться от принципа фотографии: он сознает необходимость оправдать первую половину своего двойного наименования — «театр-кинематограф». Благодарный за все, что дал мне Художественный театр, хочу отдать ему все мои силы. Понимаете, — убедительность делает неясное ясным.

Ему непонятно магическое слово театра — «игра», так как имитатор никогда не в состоянии подняться до импровизации, опирающейся на бесконечно разнообразное сплетение и чередование раз добытых технических приемов гистриона. Эль-Руми (Джелал-эддин Руми) – персидский поэт XIII в., толкователь философии суфизма, одним из догматов которой был призыв к добровольному самосожжению, дабы слиться с небесным огнем вечности. Но Мейерхольд летом 1906 года находился с «Товариществом Новой драмы» в Полтаве, осенью начал работу в театре на Офицерской. Но ни по цвету, ни по композиции, ни по форме интерьеры «Маскарада» не являлись правдоподобно бытовыми.

• Портрет Всеволода Мейерхольда нформацю Про
• Портрет Мейерхольда продан на 39 за миллион фунтов стерлингов
• Материал из Википедии — свободной энциклопедии

В технике модерна выполнена и фигура «Мейерхольда», переданная не объемно, а линейно – «тело в живописи модерна словно тяготеет к своей поверхности»89. Зеленые. Но если «Прометей» не слил современных слушателей в единую общину, захочет ли Скрябин выступать пред ними с мистерией. Разве что не «по средам».

Мунт (Екатерина Михайловна, свояченица Мейерхольда. Теперь относительно манеры, с какой говорит Ксения. Мы этого народа не выводим.

Мне кажется, что если мы введем некоторую мягкость, задушевность, то мы испортим, так как Пушкин писал: «Шестой уж год я царствую спокойно. » (читает). «Портрет вышел очень хороший, – писал Мейерхольд жене. два имени никогда не исчезнут из моей памяти – А. Я. Вот таким образом в этой сцене должна быть большая сосредоточенность.

Конечно, у исполнителя такой роли, как Самозванец, должно быть чутье. На рубеже XIX и XX столетий дом перешел от Сироткиных к купцу Александру Александровичу Коровину – члену видной купеческой династии, торговавшей мануфактурой в Александровской линии Апраксина двора (той, что идет вдоль Садовой улицы). Многие отмечали его «подозрительность, временами казавшуюся маниакальной»44. В первой картине блоковского «Балаганчика» на сцене длинный стол, до пола покрытый черным сукном, поставлен параллельно рампе. Не случайно он так похож на театральный плакат и, в частности, на плакат А. де Тулуз-Лотрека «Мей Милтон» (1895), который Д. В. Сарабьянов называет «едва ли не самым чистым вариантом изобразительного Ар Нуво»91. На Н. Н. Волоховой было длинное со шлейфом светло-лиловое бумажное платье. Там же, под вдохновением Гоцци, стали выпускать журнал «Любовь к трем апельсинам».

А значит, могло быть и естественным пластическим жестом высокого, чуть сутулого человека. Так что должна быть текстовая открытость, как говорят: душа нараспашку. Он думал написать пьесу о Марине. Создатели «Маскарада» умели слышать время и выражать его дыхание в творчестве.

Да и бывшие гафизиты перешли от театрализованных ритуалов к театру, увлеченно разыгрывая Кальдерона в мейерхольдовской постановке («Поклонение кресту», 1910). Современники, отмечавшие «картинность» его облика и противоречивые сбои поведения, не находили в них искусственной сконструированности. Наше поколение, которое проходило школу, оно все запуталось. Гибель Николая Сапунова стала пугающим предостережением смертельной опасности игр на грани миров.

Был членом "Товарищества передвижников". Лауреат Сталинской премии первой степени (1941). В этом трудность пьесы. – Г. Т. ) были в бумажных костюмах одного фасона.

Голодные и больные соадресаты (Иванов и М. О. Гершензон) переписывались, находясь в разных углах одной комнаты – «санатория» для «переутомленных работников умственного труда» эпохи военного коммунизма. Бердяев был не только бессменным председателем иронически преподанных «сред», но сотрудничал с Вяч. Сюда Иванов подключал и Гете, который, по его словам, хоть и «боялся Диониса» и «избегал сознательно»22, не мог не прикоснуться своим гением к существу дионисийства. Убедительная в своей достоверности обстановка 1830-х годов, смутные зеркала, отражающие зрительный зал, – все было направлено на создание сценической атмосферы, помогающей актерам в раскрытии чувств, предоставляющей режиссеру удобные «опорные точки» для мизансценирования. Ведь Пушкина убили на фоне этого изумительного фарфора, на фоне русского ампира.

Первое их представление в Херсоне было принято холодно, но дальнейшие гастроли завоевали «Товариществу новой драмы» определенную репутацию. В невозможности справиться с действительностью во всей ее полноте лежит основание схематизации действительности (в частности, напр., стилизации)».

Недаром Пушкин с начала той сцены написал: «Борис Годунов и колдуны». И когда меня, как режиссера, спрашивают мое мнение, — то черт знает, — я не знаю. В ночь на 15 июня (1912 года. И даже часто так: чем больше картина, тем сильнее чувство жизни» 6.

Но «Башня», где Мейерхольд впервые появился в январе 1906 года как предполагавшийся режиссер символистского театра «Факелы», была (кроме всего прочего) оранжереей, культивирующей поведенческие модели модернистского толка. Cabotin — странствующий комедиант. Гладков говорит также о «почти непрерывной мейерхольдовской игре в жизни»46, но в качестве примеров приводит житейские забавы и розыгрыши, верно объясняя эту игру особенностями творческой натуры режиссера – «необузданным и бешеным воображением», «огромным избытком темперамента, артистизма».

и обожествленного покровителем после смерти), запечатывал свои письма «разноцветным сургучем, на котором был отточен профиль Антиноя»29. Это просто вопль души интеллигентного художника, стремящегося вылезти из провинциальной «ямы». Впервые появившись на афише «Дома интермедий», псевдоним обозначил начало мейерхольдовских «гофманиан», которыми являлись не только сценические вариации на тему Гофмана (например, постановка «Исправленного чудака» М. А. Кузмина по мотивам истории доктора Коппелиуса – «Песочный человек»), но и шницлеровская пантомима «Шарф Коломбины», опыты по реконструкции комедии дель арте, гофмановские мотивы в «Дон Жуане» и «Маскараде». Уже 7 января 1938 года постановлением Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР ГосТИМ был ликвидирован как занимающий «чуждые советскому искусству, насквозь буржуазные формалистические позиции».

Роман Гельдерлина (как и в концепции Иванова20) предвосхищает трагедию. Вот тут, в Димитрии Самозванце, надо найти какие-то вещи, которые, может быть, не ясны для публики, но убедительны и публика тогда скажет: «Верно, — мне нравится». Молодой Назым Хикмет посвящал ему свои первые стихи, которые так и назывались – «Да здравствует Мейерхольд. » Вот как они заканчивались: «И когда прожекторы с аэро РСФСР осветят тракторы, обгоняемые автомобилями, пусть красная конница мчится по сцене. Всем памятен облик Мейерхольда эпохи «Театрального Октября» – длинная солдатская шинель, обмотки, красная звезда на фуражке. «Маскарад» стал своеобразным плацдармом, где были реализованы все практические и теоретические студийные наработки Мейерхольда и Головина. Теперь надо вернуть хорошую традицию испанцев.

Но театр — искусство, а фотография — не искусство. Великий актер Михаил Чехов, говоря о Мейерхольде, перефразировал своего любимого Шопенгауэра: «Талант попадает в цель, в которую никто не может попасть, гений – в цель, которую никто не видит» 19. В. Дмитриев писал о Головине, что он видел эпоху «только своими глазами» и «оставлял за собой право быть единственным портным и мебельщиком своих постановок» 10.

Этот опыт Всеволод Мейерхольд позже описал в эссе «Театр», где среди прочего подчеркнул противоречие, которое изначально заложено в природе сцены. Нужен ли cabotin к услугам беллетриста. Пролог, как форма, требует особой «чопорности», я бы сказал, особого звучания. Этот «великолепный жест прыжка в огненную стихию»21 (трагедия «Смерть Эмпедокла») – наглядный пример увлекавшего Иванова дионисийского палигенезиса. Ритуал «вечерей» имел аналогом как космогонические беседы Гипериона с друзьями и Диотимой из романа Гельдерлина, так и диспут об Эроте (Эросе) платоновского диалога. Напротив, эта ранее в театре безликая, нейтральная к действию «одежда сцены», выполнявшая лишь технические функции, в спектаклях Головина становилась активным элементом. Любопытно для теории творчества.

Дмитриева, но не усмотревшим в григорьевском портрете «никаких предзнаменований»87. Если взглянуть, как чудовищно быстро совершил Скрябин путь от первой симфонии к «Прометею», можно с уверенностью сказать: Скрябин готов предстать перед публикой с мистерией. la Джиоконда, кушает апельсины». Ф. Нувель – Петроний, К. А. Сомов – Аладин и т. д. ). Это особая техника. Зависим портрет и от модернистского принципа «двойного преображения» – художник не просто пишет портрет Мейерхольда, он сочиняет его преображение натуры происходит «не только непосредственно на холсте но и до этого», в воображаемом представлении о сути его творчества.

«Актер нутра» абсолютно отрицает всякую технику. Арлекин — эквилибрист, чуть ли не ходок по канату. Его полузнали и то немногие, в девятнадцатом. Сходства Мейерхольда именно с этим гофмановским «доктором» не предполагалось ибо «доктор-чудодей синьор Дапертутто» творил отнюдь не театральные чудеса. К нему подкрадывается смерть – «девушка с бумажной косой» и шарлатан перестает существовать. Всякий поэт – подлинно великий – всегда оказывается самым прозаическим человеком. И маска Мейерхольда – лорда Генри показывает, какой это был Уайльд.

Для причитания была особая манера. Гофмана Мейерхольд любил всего, целиком – «краносюртучный», «уродливый доктор Дапертутто» с его феерическим дьяволизмом принадлежал Гофману. Но так как заговор находится в рамках пролога, то должно быть особое исполнение, то есть надо не мельчить образ, а немного украсить некоторой чопорностью, торжественностью, важностью, поскольку это пролог трагедии. Пяст) только что прочитал первый акт своего перевода «Осужденного за неверие» Тирсо де Молины., бесконечно доверяя натуре, умеет вместе с тем услышать ее «подсказку», помогающую осмыслить зримый образ портретируемого человека.

Значит, вы должны открыто говорить. Строгая симметрия как основной ритмический прием объединяла все картины спектакля. Метод Кончаловского Кончаловский Петр Петрович Русский художник и художник театра, один из создателей группы "Бубновый валет", после Октябрьской революции – крупнейший мастер советской живописи, Народный художник РСФСР, действительный член Академии художеств СССР, лауреат Сталинской премии. В историю русской культуры, однако, Александр Коровин вошел не благодаря этому заказу. Был пассивен, когда выбирал, когда шел за Димитрием, но везде хитрил. Теперь он заговорил.

Сапунов – это те, с кем, с великой радостью, вместе шел я по пути исканий в "Балаганчике", "Дон Жуане" и "Шарфе Коломбины" это те, кому, как и мне, приоткрыты были потайные двери в страну Чудес» 2. Оно мелькало с афиш из газетных столбцов, почти с каждой страницы театральных журналов из карикатур и шаржей «Крокодила», «Смехача» и «Чудака», оно звучало на диспутах в Доме Печати, с академической кафедры ГАХНа, в рабфаковских и вузовских общежитиях, в театрах пародий и миниатюр, в фельетонах Смирнова-Сокольского, куплетах Громова и Милича, в остротах Алексеева, Менделевича и Полевого-Мансфельда. Эту сцену можно сыграть, как сцену двух заговорщиков.

Понимаете, — он шел пассивно, но не как стадо баранов. Кровную связь с театром подтверждал и замечательный уайльдовский афоризм, полностью переданный в титрах ленты: «Я могла изображать страсть, которой не чувствовала, но не могу изображать ту страсть, которая горит во мне, как огонь»56, – прозрение несчастной Сибиллы Вейн, стоившее ей жизни, смотрится эпиграфом к мейерхольдовской концепции актерского творчества. У них попадается текст причитания. У него тоже зов к мечу.

Комментируя это описание, Волков считал, что портрет, созданный накануне революции, «приобретает и другое, более символическое значение», как бы указывая «на ту связь, которая впоследствии образуется у режиссера с революционными событиями и переживаниями последующих лет»86. Сапунов, любивший говорить «о рожах, которые могут запугать до смерти», планировал провести в Териоках «Веселую ночь на берегу Финского залива». Портрет датирован 1941 годом. Руки актеров просунуты были в круглые отверстия, вырезанные в картонных бюстах, а головы лишь прислонены к картонным воротничкам. Трудность этой сцены состоит в том, что она написана прологообразно.

Как в готике поразительно уравновешены: утверждение и отрицание, небесное и земное, прекрасное и уродливое, так точно гротеск, занимаясь принаряживанием уродливого, не дает Красоте обратиться в сентиментальное (в шиллеровском смысле). Невыносимая вещь. ». Дон Жуан для Мольера — лишь носитель масок.

Мейерхольд кажется очень усталым, даже сумрачным. Но разве это дендизм. Объявляя перечисленное четверть века спустя своей личной интеллектуальной собственностью, Белый пытался схватить «воров» за руку: «Я вижу свои лозунги вывернутыми наизнанку: вместо соборности – газетный базар и расчет на рекламу вместо сверх-индивидуализма – задний ход на общность вместо реальной символики – чувственное оплотнение символов, где знак «фаллуса» фигурирует рядом со знаком Христа вместо революционной коммуны – запах публичного дома, сверху раздушенный духами утонченных слов вместо многогранности – пустую синкретическую всегранность и вместо мистерии – опыты стилизации в театре Мейерхольда. Мольер мог бороться с этой несправедливостью лишь силою своего оружия. Псевдоним Мейерхольду – режиссеру императорских театров – придумал в 1910 году М. А. Кузмин для сокрытия его приватной сценической практики. Так, 2 мая 1905 года на квартире старшего символиста Н. М. Минского на Английской набережной состоялось «Собрание для Богообручения», в котором участвовали с женами – сам Минский, Иванов, Бердяев, Розанов, Ф. Сологуб (без жены. ).

Их не нарушали даже веселые пестро-полосатые карнавальные драпировки. Я никогда не входил ни в одну из троцкистских организаций (я вместе с партией проклял Иуду Троцкого). Вообще ошибка, чтобы образ был всюду один и тот же. Прямо ожившая картина модерна. Меня здесь били – больного шестидесятилетнего старика, клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам и по спине, когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам (сверху, с большой силой) и по местам от колен до верхних частей ног. Вот таким образом так смело и свободно Мейерхольд смог разрабатывать язык нового революционного театра уже в последующую эпоху.

Актер умеет заставить плакать, а через несколько секунд смеяться. Маска же по-прежнему мало интересует его. Самая легкая роль — это Бориса Годунова. Тут я перехожу на картинки-лубки. В предисловии к книге «О театре» Мейерхольд писал: «.

До создания поведенческих моделей отсюда далеко. Его прыжки выражают необычайную ловкость. Он никогда не стремился ни выглядеть, ни быть денди (хотя именно таковым изображен на портрете Б. Григорьева 1916 года, созданном не без влияния только что сыгранной роли в кино). Головиным для Мейерхольда имело принципиальное значение.

На этой площади нет ни одной души и можно говорить громко и свободно. Это то, что у Шекспира очень характерно. везде, повсюду) и символизировал любовь к Гофману (как Мейерхольда, так и самого Кузмина). Для выполнения заявленного (и неосуществленного) нужен был не просто «артист», а режиссер.

Это будет очень интересно. Судя по дневниковой записи Иванова от 17 июня 1906 года, предполагавшаяся органика гафизовского «соборования» давала сбой и требовала заключения в форму театрального представления: «Правда, я был плохой артист. Мотив маски, скрывающей страдающее лицо за иронией, веселое импровизационное озорство персонажей комедии дель арте, здоровое искусство площадного театра, балагана в «Маскараде» оборачивались трагическим гротеском. Вспоминая о «могущественной магии разыгравшейся революционной стихии большевизма» – «в коммунистической атмосфере было что-то жуткое, я бы даже сказал, потустороннее»71, – Н. А. Бердяев, сам того не желая, обнаруживает перекличку с «культурным ренессансом» начала XX века: «В течение всех пяти лет моей жизни в России советской у нас в доме в Малом Власьевском переулке собирались по вторникам (не помню точно), читались доклады, происходили собеседования»72. И второй: «Стильная декадентка fin de si. Чего стоит, например история создания знаменитой «Переписки из двух углов» (Пг., 1921).

Это кто говорит. Как и теургический пафос всех (включая Белого) «младших» символистов, выводящий искусство к моделированию жизни. Его постановки чем-то напоминали театр марионеток.

Кервильи не только «приодел» Мейерхольда, но и приукрасил его наружность. Доказать свой гений Немировичу-Данченко Мейерхольд так и не смог, вот таким образом после постановки спектаклей «Драма жизни» Гамсуна, «Смерть Тентажиля» Метерлинка и «Шлюка и Яу» Гауптмана эксперименты с Мейерхольдом закончились, так как его виденье сочли чересчур радикальным и странным. не надо погружать зрительный зал в темноту ни в антрактах, ни во время действия. Иванов, в отличие от Бердяева сотрудничавший с советской властью (был заведующим историко-театральной секцией Театрального Отдела, повергая ниц молодых коллег строгой «дихотомией» своей академической учености75), вне службы по-прежнему конструировал поведенческие модели. Я беру уже лубок. В его ногах примостился трогательный пес.

Тут слишком большое раздробливание может ухудшить положение. «Вот моя исповедь, краткая, как полагается за секунду до смерти. Недаром греки искали танца в каждом ритмическом движении, даже в маршировке. «Контраст».

Имея несомненное значение для науки, кинематограф, когда его притягивают к служению искусству, сам чувствует свою беопомощность и тщетно пытается приобщиться к тому, что носит название «искусство». Cabotin — сородич мимам, гистриояам, жонглёрам. Он ничего не боится — за дверью стоит стража. Это очень убедительно». Другое дело – роль лорда Генри Уоттона. Вяч.

Вот что он вспоминает о своем участии в диспуте о Христе в Клубе анархистов (конец 1918 года): «Были толстовцы, были последователи Н. Федорова были просто анархисты и просто коммунисты. Надо взять на учет заголовок «Комедия о настоящей беде Московскому государству. », так же, как мы изменили название «Горе от ума» на «Горе уму». Например, первые переклички Марцелло и Бернардо в «Гамлете»: «Эй, кто идет. » Эту сцену в «Гамлете» часто вычеркивают, особенно гастролеры, хотя всякий солидный театр не позволит эту сцену вычеркивать. Протеизм его творческой субстанции, будто специально предназначенной для бытия в символах культурных отражений «родного» и «вселенского», обращал жизнь обитателей и гостей «башни» в театр поведенческих моделей, чему немало способствовали и актерские таланты Вячеслава Великолепного («это был самый замечательный артистический позер, какого я в жизни встречал и настоящий шармер»13). Сразу после премьеры «Балаганчика» был устроен «вечер бумажных дам», описанный в разных мемуарах: «Почти все дамы (актрисы.

Сколько бы вкуса ни проявлял режиссер в подборе уайльдовских парадоксов для титров ленты, как бы мастерски ни пользовался он черно-белой светотенью (именно это, по мнению киноведов, было открытием Мейерхольда), режиссер, снимавший фильм как художник, неминуемо попадал в ловушку тогдашних киноклише, уподоблявших уайльдовский стиль расхожим представлениям о нем (т. «Маскарад» трактовался как глобальная социальная метафора – маскарад целой эпохи, маскарад, где царят мнимые страсти, а подлинные человеческие чувства скрыты под таинственным покровом масок. В 1905 году Константин Станиславский, услышав об успехах Мейерхольда, приглашает его в Москву, где планирует создать новый театр на основе МХТ.

Около жертвенника Диониса в пластических движениях действовал живой человек. Cabotin — носитель традиций подлинного искусства актера. А вот Мейерхольду парадигма лорда Генри годится в самый раз.

Выражение лиц обоих сосредоточенно, напряженно. Это тот, при помощи которого западный театр достиг своего расцвета (испанский и итальянский театры XVII века). Конечно, в советское время для такой подозрительности были вполне объективные основания (особенно у Мейерхольда, тем более в 1930-е годы, о которых пишет А. К. Гладков). Прорыв фронта. Комедиант в современном актере сменился «интеллигентным чтецом».

Вяч. Следование законам условного театра требовало от художника «сочинения». Товарищ Мейерхольд. » 81.

Яркий свет заражает пришедших в театр праздничным настроением. Тут кровью пахнет. В сложном синтезе в этом спектакле впервые реально соединились все театральные жанры – драма, трагедия, опера, пантомима, «действие на музыке» сконцентрировались все стилистические направления дореволюционного театра, доведены были до логического совершенства все формы. Андрей Белый, относившийся к ключевой концепции Иванова неизменно скептически («уж лучше закружиться в вальсе с хорошенькой барышней, чем водить хоровод с действительным тайным советником»8), оговаривал, что «тонкая и глубокая теория В. И. Иванова» была профанирована «резонирующими модернистами»9.

Царь лежал на лежанке в дезабилье. Головин же с его безошибочным чувством цвета, талантом блестящего стилизатора и орнаменталиста нуждался в театральной идее, «в конструктивном преломлении своей живописной стихии» 3. Вот какой вывод должен сделать зрительный зал. Иногда роль прирастала к повседневному поведению.

Современники напрасно пытались обнаружить подлинное лицо Кузмина в какой-то определенной маске. Потом нельзя же брать Бориса Годунова без сопоставления Бориса и Самозванца. литерные ложи с золотистой «чешуйчатой» решеткой в обрамлении белых трехчетвертных колонок с золочеными капителями поддерживали арку портального свода, богато декорированную лепными стилизованными классицистическими венками. В Москве двадцатых годов его имя повторялось беспрерывно. Пака Ремизов и Скрябин будут искать свои места на готовящихся для новых театров площадях, пока мистерии их будут ждать собрания посвященных, Театр, отдавшийся жонглёру, будет вести ожесточенную борьбу с драмами бытоописательными, диалектическими, с пьесами a these и настроений, новый Театр масок будет учиться у испанцев и итальянцев XVII века строить свой репертуар на законах Балагана, где «забавлять» всегда стоит раньше, чем «поучать» и где движения ценятся дороже слова. Ивановым и до открытия башенных ритуалов.

Для этого должны быть какие-то данные у актера. Для этого есть все элементы.

«Ему неоднократно было предсказано, – вспоминал тонувший с Сапуновым М. А. Кузмин, – что он потонет и он до такой степени верил этому, что даже остерегался переезжать через Неву на пароходике, так что нужно удивляться действительно какому-то роковому минутному затмению, которое побудило его добровольно, по собственному почину, забыв все страхи, отправиться в ту морскую прогулку, так печально и непоправимо оправдавшую предсказания гадалок»40. Посередине и по краям авансцены постоянно находились белые с золотой резьбой скамейка и табуреты (вокруг которых во время действия группировались мизансцены), рядом с ними на круглых мраморных подставках возвышались «лазуревые» фарфоровые вазы. Прием используемый Головиным в создании визуального образа «Маскарада», пожалуй, можно назвать «сценографическим гротеском». Он застыл в странной изломанной позе с повелительно поднятой рукой. Для Зиновьевой-Аннибал мистическое уподобление стало роковым – подобно героине «Гипериона», она скоропостижно скончалась (в октябре 1907 года).

Как это жестко сказано. Разрешить сложнейшие задачи мистериальных представлений оказалось по плечу лишь cabotiny. Мейерхольд (дооктябрьской поры) в создании поведенческих моделей замечен не был. Реплики там маленькие и их трудно произнести. «Пьеса будет прочитана в костюмах и при гриме» — можно было бы писать на современных афишах. Эмоции его горели, казалось, неудержимо огонь жертвенника давал повод к большому экстазу.

«Техника мешает свободе творчества», — так всегда говорит «актер нутра». «Актер нутра» гордится, что вернул сцене блеск импровизаций. Я никогда не был шпионом. И этого было достаточно. Он может обмануть ракурсами. Это прежде всего равноценность изображения и фона (гомогенность) доведенная в портрете до абсолюта.

Не исключено, что Мейерхольд (как всякий актер) культивировал в своем жизненном облике подобную картинность, хотя «приподнятое кверху лицо» зафиксировано и Н. П. Ульяновым на знаменитом портрете режиссера в роли Пьеро и Б. М. Кустодиевым (скульптурный бюст 1911 года) встречается оно и на других портретах и многих фотографиях Мейерхольда в разные годы жизни. Головин и покойный Н. Н. В поисках подлинной театральности, переосмысливая классическое театральное наследие – от античного театра до традиционного японского, от староиспанского до мольеровского, – Мейерхольд в «Маскараде» приходит к разработке нового сценического языка, воплощению во всей полноте предшествующих поисков по созданию театра метафорического реализма избегающего прямых жизненных соответствий, не отражающего жизнь, какая она есть, а выражающего в своих метафорах ее суть, «душу».

С. И. Юткевич, назвавший эту сцену «пророчески оригинальной для кинематографа»54, напрасно не оговорил, что пришла она из театра, что игра «в зеркалах» – игра театральная («маска, свеча, зеркало – вот и образ Венеции ХVIII века»55, завороженно повторяемая формула из любимой книги П. П. Муратова – символы театра, преследовавшие Мейерхольда). Как готика, например. Комментирующая мемуары супруга Евгения Рапп описывает бердяевские «вторники», точь-в-точь как он когда-то – ивановские «среды»: «Это был единственный дом в Москве, где каждый вторник собирались люди, принадлежавшие к разным направлениям, начиная с крайних левых и кончая крайне правыми, за исключением, конечно, большевиков»73.

Целый ряд сцен и отдельных фраз идущих вразрез с настроением основного действия и с характеристикой главного действующего лица, Мольер вставляет в пьесу только для того, чтобы достойно отомстить тем, кто помешал успеху «Тартюфа». Сопоставляя эти два факта, казалось бы, можно заключить, что портрет исполнен в первые месяцы или недели Великой Отечественной войны. Иванов, не страшившийся «блуда» (слово Белого) с эзотерикой символизма, неизменно готовый реализовывать идею «соборности» в собственной жизни, был куда последовательнее. Здесь в качестве актера он исполнил множество ролей от главных до эпизодических, руководствуясь правилом «сегодня Гамлет, завтра статист». Они только меняют лики и принимают новую форму.

Голову ее украшала диадема, которую Блок назвал в стихах «трехвенечной тиарой». До начала революции на его сцене режиссер поставил 20 спектаклей. Так создавался фантасмагорический образ спектакля» 12.

Знаменательно, что стилизованные под иконографию модерна стихотворные экспромты родились на возродившейся в 1910 году «Башне» Вяч. Он нес невероятную чепуху об Евангелии от кобылицы. Как же иначе могла зваться муза Иванова, хозяйка «башни» и «вечерей», являвшаяся взору восхищенных гафизитов в огненно-алом хитоне. Характеристику Самозванца очень легко написать на бумажке. Искусство гротеска основано на борьбе содержания и формы. (Сам портрет, выдержанный в стиле модерн, похож, в свою очередь, на известный сомовский портрет М. А. Кузмина – романтическая красота и рука тонкая и нежная).

Балаган вечен. По его мнению, актерам было необходимо шутовство и клоунада, чтобы охватить самые азы. У современного актера не только нет до сих пор под руками никаких правил комедиантского мастерства (а ведь искусство — только то, что подчинено законам мысль Вольтера: «танец — искусство, так как он подчинен законам») и в своем искусстве он создал ужаснейший хаос этого ему мало, он еще считает непременным долгам внести хаос в другие области искусства, как только с ними соприкасается. Вот таким образом Пушкин остался не удовлетворен. У Мейерхольда с «Башней» также образовались важные для него творческие связи – там, в частности, началось погружение режиссера в мир испанского театра.

Близок портрет и к иконографии модерна, закрепившей за собой «мир театра, цирка, бара, кафе»90. Меня били по спине этой резиной, меня били по лицу размахами с высоты». Так как искусство жеста может быть еще более парадоксальным, чем слово»52. Смутное время нельзя брать без войн. Вспоминаю беседу об Эросе, одну из центральных тем сред». Изменение заглавия обусловлено цензурой.

когда нет маски и когда она на лице у действующих лиц "Маскарада". Да, он писал жене в феврале 1906 года: «Я хочу быть одетым настолько хорошо, чтобы было соответствие между прекрасными стремлениями души и блеском белья»57. У него все получается верно и правдиво. В левом углу что-то вроде окна с итальянским небом и цветами.

Головина и режиссера В. Э. Не является ли гротеск самоцелью. Понимаете, мы запутались. Назначение на роль Дориана Грея актрисы (В. Ведь у него в романе – все дело в слове и красках.

Влияние Шекспира на Пушкина было велико. Он заставлял актёров работать над телодвижениями, а не изучать характер героев.

– Хотя я позировал в пиджачке, Кервильи изобразил меня во фраке и в плаще. Он также играл в таких известных пьесах как «Три сестры», «Чайка», «Венецианский купец», «Двенадцатая ночь» Характеры Мейерхольда на сцене разнились от буффонадных до глубоко драматических. Борису Константиновичу сейчас же вспомнилась виденная им в Париже скульптура – голова «Гения вдохновения» 35. В этом издании под псевдонимом доктор Дапертутто Мейерхольд выпустил разгромную статью программной работе Первой студии: «Сверчок на печи или У замочной скважины». Задача создания этой «красивой пустоты» закономерно обращала постановщиков к ампиру лермонтовской эпохи и дальше, через романтизм юного поэта, зачитывавшегося Байроном в Московском пансионе, к маскарадной Венеции XVIII века. Но сотрудничество с Н. Н.

Вот так мне представляется. По всем статьям, ему следовало играть не лорда Генри (в первой своей киноленте «Портрет Дориана Грея», 1915), а автора рокового портрета. Дореволюционное творчество в основном посвящено темам. Портрет этот не менее малявинских баб символичен. Художник строит свое решение на принципах гиперболизации и контраста.

Тут, может быть, будет историческая неправда, но я беру его как у нас в гражданскую войну. Ничего особенного, а у Самозванца роль безумно трудная, ужасно трудная. Г. И. Чулков, осторожно поддерживавший режиссера в рецензиях на спектакли театра на Офицерской, неизменно сокрушался, что привлеченный им на «Башню» Мейерхольд манкирует обязанностью «деять соборно» и не зря подозревал, что не Комиссаржевская была препятствием к такому «деянью», а сам Мейерхольд уклонялся от почетной миссии демиурга «соборного театра». Комментируя собственную подборку свидетельств мейерхольдовской славы, А. К. Гладков пишет: «Само слово Мейерхольд при его жизни значило больше, чем имя одного человека, хотя этот человек реально существовал, ел, пил, спал, носил пиджак, репетировал в своем неуютном театре, раскланивался со сцены, выступал на диспутах»82. А что же Мейерхольд.

Увы, но в театральном репертуаре спектаклю так и не суждено было появиться. Cabotin — владелец чудодейственной актерской техники. Под рисунком стояла надпись: «Вот человек, продавший свою душу дьяволу»53. Мистические анархисты и православные, декаденты и профессора-академики, неохристиане и социал-демократы, поэты и ученые, художники и мыслители, актеры и общественные деятели – все мирно сходились на Ивановской башне и мирно беседовали на темы литературные, художественные, философские, религиозные, оккультные, о литературной злобе и о последних космических проблемах бытия. Здесь художник ничего не выдумывает.

Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. И если бы мне дали эту роль, то я, может быть, запутался бы. Он сам способствовал сложению своего революционного имиджа. Они связаны мистической мифологемой «огненной смерти», ключевой в символической метафорике Иванова. Какими секретами Маслацов так ярко выявил «голубого гусара» в «Ревизоре».

В порыве восторга перед простотой изысканным благородством, величайшей художественностью старых и вместе с тем вечно новых актерских приемов всех этих histriones, mimi, atellani, scur-rae, jaculatores, ministelli, — актер будущего может, вернее, должен, если хочет остаться актером, согласовать свой эмоциональный порыв со своим мастерством и облечь то и другое в традиционные рамки техники Старого театра. Его герои не умирают. Вытекавшее из концепции «соборности» возвращение театра к действу, мистерии, ритуалу смущало Мейерхольда активизированной модерном паратеатральностью и, приводя в священный трепет (у Вяч. Мы грохнем его за кулисами и там он будет выть. Тот самый «Ужин», о котором так по-разному отзывались Владимир Васильевич Стасов и Василий Васильевич Розанов. Б. С. Глаголин известный своей богемностью и эксцентричностью, в дни Февральской революции вдруг возжелал «театра во Христе» и объявил себя главой «театральной ложи», готовой объединить «преданных театру на почве религиозного служения, желающих выполнять в театре наряду с артистической работой и физический труд, согласных терпеть нужду и неодобрение публики, готовых пойти в полное послушание мастеру ложи и принятому на себя подвигу»77.

Гафиз должен сделаться вполне искусством. В дом «большевиков», может быть и не пускали (хотя как их было сходу опознать. ), но сам Бердяев дискутировать с коммунистами не гнушался. И вместе с тем в уста того же самого легкомысленного кавалера, над которым Мольер только что издевается, он влагает блестящую характеристику преобладающего порока современности — лицемерия и ханжества. Такая неподвижность и торжественность уместны только в читальном зале. Мне хочется брать такие источники, где будет тот же Василий Шуйский, но я хотел бы видеть его не в шубе, а с мечом в руке. Я никогда не занимался контрреволюционной деятельностью.

Именно так он и будет записан в тюремных бумагах. «Гафизовские» имена Иванова – Эль-Руми и Гиперион – только на первый взгляд кажутся никак не сопряженными. «Земля моя, — говорит народ, — банки мои, газеты мои, книги мои, культура моя». Из всех художников, которых я знавал, только бездарные были обаятельными людьми.

Было принято присваивать ему разные почетные звания: он считался почетным красноармейцем (сохранилось его фото в красноармейской форме), почетным краснофлотцем, почетным шахтером и проч. Они отделяли просцениум от сцены, давали возможность мгновенно менять декорации, членили действие на эпизоды, подавая крупным планом диалоги и монологи, оттеняли смену событий и акцентировали зрителей на важных драматических узлах действия.

Меня даже Сергей Прокофьев спрашивал: «А что, это он действительно играет на рояле или он так замечательно делает вид, что играет. » И когда Прокофьев узнал, что он только делает вид, — то сказал: «Это гениально, — он производит впечатление настоящего пианиста за роялем. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942). Не нужно бояться в предварительной работе потерять основное зерно, оно никуда не денется. На белом фоне портальных простенков – обращенные к публике четыре огромных матовых зеркала в тяжелых золоченых рамах. Налеты.

Иначе как бы ему удалось, неизменно вращаясь в кругу поведенческих моделей, не подарить мемуаристам ни одного «сюжета». Оказалось, что «девушка с бумажной косой» ходила не за шарлатаном, а за самим Сапуновым. Но если б такая аналогия все же возникла, Мейерхольд не был бы слишком шокирован – ведь названный дьявол – всего лишь шарлатан, торгующий «колдовскими настойками» («к слову сказать, весьма приятными на вкус»), а вся история Эразмуса Шпикера – иронический парафраз («Удивительной истории Петера Шлемиля» А. Шамиссо): «Они решили было побродить вместе, чтобы Эразмус Шпикер отбрасывал на дорогу тень за обоих спутников, а Петер Шлемиль обеспечивал бы отражение в зеркалах тоже за двоих, но из этого ничего не вышло»65. Только немного слащав он»58. Переизбыточная, надчеловеческая красота зрелища, созданного Головиным изощренная стилизация лишь подчеркивала призрачность и эфемерность человеческой жизни, оставаясь бесстрастной к трагедиям людей.

Восстания. Вот только роль художника Бэзила Холлуорда была Мейерхольду не интересна. Тема игры, трагического балагана, вырастала до символической гиперболы. А «сближения и соединения» – поведенческие модели, вызванные к жизни стилем модерн. Самые трогательные сцены во французских мистериях конца XIV и начала XV века всегда были немыми.

Гиперион – герой романа Ф. Гельдерлина «Гиперион или Греческий отшельник» – современный эллин, с именем «огненно сияющего» Титана, отца Гелиоса-солнца. Не старается «приподнять» или идеализировать образ портретируемого. «В восемнадцатом веке Гельдерлина почти совсем не знали. А другой актер так кладет руки на рояль, что сразу видно, что он не играет. Он дает мертвую паузу. Была, впрочем, в истории дома 76 и более заметная купеческая семья.

Зритель должен относиться «к обстановке сцены – как к картине, к музыке слов – как к симфонии, ко всему представлению в целом – как к театральному зрелищу, воплощающему внутреннее содержание драматического произведения в подходящей и действенной форме, подчиненной законам особого порядка, законам театра» 8. Мне представляется такая картина. На столе перед писателем изображен летний натюрморт.

С колдунами он опять другой, а здесь, с Шуйским, он тоже другой. Спектакль был запрещен, а на следующий день 17 декабря 1937 года в газете «Правда» вышла статья «Чужой театр», в которой ГосТИМ обвинялся в отрыве от советской жизни и от советской литературы. Новый актер обходится без маски и техники жонглёра. И даже не потому, что был художником-любителем. Недаром у базошских клерков пантомима была излюбленной драматической формой.

Антиной, выбранный для гафизовских пиров, долго сопровождал жизнь и творчество Кузмина, не мешая появлению новых поведенческих моделей – денди-эстета, старообрядца в поддевке и др., образуя «спутанную смесь противоречивых сближений и соединений»30. Это дремлет публика. С Ивановым состоялось второе рождение Гельдерлина. Но, как видим, портретируемому хватило мужества заявить о ее идеализации. «Ампирнейшему ампиру», возводимому художником в архитектуре портала, олицетворявшему имперскую россию, противостоит романтизм – в цвете, в динамике меняющегося пространства, света и цветовых пятен, в «декоративном импрессионизме» живописи, по выражению Мейерхольда.

В своей переписке Мейерхольд писал: «Моя idee fixe. «Роли» гафизиты выбирали из двух главных сфер модернистского конструирования – Античности и Востока (В. Только в союзе с этими мастерами осуществлялась возможность «так спеться, чтобы как будто было одно лицо» 1. «Изящный стилизатор, жеманный маркиз в жизни и творчестве, он в то же время подлинный старообрядец»31. Но по существу дело заключается в другом. Это замечательная картина: мороз, холодная ночь, звезды и перекличка двух голосов.

Неизвестно. Теперь, когда царит кинематограф, нам только кажется, что Балагана нет. Перманентно сопровождающий жизнетворчество Иванова шедевр гетевской лирики «Блаженное томление» – о бабочке, летящей в пламя свечи, переводится мэтром теургического символизма дословно, чтоб не утерять ни крупицы заложенного в нем мистического смысла (первая строфа стихотворения – «то живое буду я славить, что тоскует по огненной смерти» – взята эпиграфом к книге его лирики «Соr ardens» – пламенеющее сердце заключительная – «умри и стань другим» – девизом жизнетворческой интенции символизма).

Это не просто интриган, когда он говорит: «Давай народ искусно волновать». Важную смысловую роль играл теперь и портал – строенный, лепной, «индивидуальный» для каждой постановки. Но есть целый ряд сцен у Самозванца, которые с этой бумажкой ничего не сделают. Впрочем, как показали его эксперименты у Комиссаржевской, за которыми символисты ревностно следили, надеясь на претворение своей программы в профессиональном театре, Мейерхольду и по существу оказалось не до «Гафиза». Выдержав около 500 представлений, в последний раз на родной сцене «Маскарад» прошел 1 июля 1941 года.

Народ накапливал громадную волю через лабиринт вынужденной его пассивности. Вот отчего, придумывая для Мейерхольда костюм доктора Дапертутто, в котором он по плану вездесущего Б. К. Пронина должен был принимать гостей в «Привале комедиантов» (1916), С. Ю. Судейкин не воспользовался оригиналом («огненно-красный сюртук с блестящими стальными пуговицами»67), а сочинил целую живописно-театральную сюиту: «розовый атласный камзол с серебряными пуговицами, синий плащ, лакированная треуголка с плюмажем, маска-клюв, закрывающая лоб и часть носа»68. Функцию эмоциональной смены настроений, цветовой увертюры к каждой картине брала на себя система опускных, как в старинном театре или раздвижных занавесов.

Вище: що ви шукали. Верно и то, что игра в жизни была для Мейерхольда «полубессознательной тренировкой, постоянным упражнением, привычной ежечасной работой над собой»: «Может быть, то, что у Мейерхольда т р у д не отделялся резко, как у многих, от его бытового времяпрепровождения, до предела наполненного наблюдательностью, юмором, мгновенной полушутливой обработкой получаемых извне впечатлений и доведением их до степени искусства и делало этот труд, когда приходил его час, таким легким и фантастически изощренным изобильно богатым, точным и как бы сразу отделанным»47. Вся вторая часть трехчастной киноленты была отдана театру (в романе это всего лишь эпизод) самый эффектный момент фильма – театральная ложа, в глубине которой было подвешено зеркало, так что кинокадр фиксировал не только зрительские реакции сидящих в ложе Дориана Грея, лорда Генри и Бэзила Холлуорда, но и спектакль, который они смотрели, – ночную сцену из «Ромео и Джульетты». Кинематограф имеет несомненное значение для науки, служа подспорьем при наглядных демонстрациях, кинематограф — иллюстрированная газета («события дня»), для некоторых (о ужас. ) он служит заменой путешествий.

Это называется «дружно разыграть пьесу».

---